Глава 28

Пандсала стояла на холме, угрюмо глядя на приближавшиеся с севера грозовые тучи. Пока они не представляли особой угрозы как для военного лагеря, так и для «Гонцов Солнца», но вскоре ливнями прольются на пастбища Луговины, а затем подкрадутся к Сиру. Она боялась первого осеннего дождя и в то же время радовалась ему. Шесть лет, проведенных в Крепости Богини, научили ее ненавидеть затянутое тучами небо, но здесь, на свободе, ненастье остановит войну, заставит армии утонуть в болотах и надолго лишит свободы всех фарадимов, а не только тех, на кого, указал бы ее отец.

Он шагал рядом, все еще злясь, но, слава Богине, молча — на весть, которую доставила стрела, прилетевшая из лагеря Рохана. Принц Ястри погиб, не оставив ни сына, ни брата, которые могли бы унаследовать его титул. Последним представителем этой ветви рода принцев Сирских стала его сестра Гемма. Рохан предложил, а леди Андраде и другие принцы, посовещавшись, согласились, что на престол должен быть возведен Давви, лорд Речного Потока. Он вел свою родословную от принцев Сира и был их законным наследником. Маленькая Гемма, которой едва минуло десять зим, могла бы претендовать на власть только в том случае, если бы грамоту на это подписали все принцы без исключения, а также все атри Сира. Конечно, если бы у Ролстры был сын, верховный принц мог бы немедленно женить его на девочке невзирая на ее нежный возраст. Да, будь у Ролстры сын, все пошло бы по-другому… Эта мысль доставила Пандсале злорадное удовольствие.

— Улыбаешься? — фыркнул отец. — Тебя радует этот чудесный день, дочь моя? Или то, что братец этой шлюхи стал принцем Сира? Я насажу Рохана на вертел и поджарю его на Огне «Гонцов Солнца», а с ним заодно и его ведьму!

Пандсала благоразумно промолчала.

— Провозгласить его принцем это одно, а сесть на трон в Верхнем Кирате — совсем другое! Лорды Сира защитят свою принцессу, а я помогу им! Ее дядя-принц Чейл Оссетский. Он не смирится с тем, что племянницу лишили престола, и пришлет войска. Да, так оно и будет. Принцессой станет Гемма!

— Но захочет ли он воевать с Роханом? — пробормотала дочь.

— Захочет! — рявкнул Ролстра. — Если я прикажу, он даже Крепость Богини разрушит и повесит Андраде за ноги!

Пандсала поняла, что должна постараться успокоить взбешенного отца.

— Уверена, что другие принцы понимают, насколько это решение усилит могущество Рохана. А если не понимают, ты укажешь им на это. Они не смогут официально провозгласить Давви принцем, пока все не соберутся в одном месте. Но время Риаллы миновало. А до того момента, когда Рохан созовет совет…

— Он не проживет дольше середины зимы! — прорычал Ролстра.

— Конечно, нет, отец. Прости, пожалуйста. Его взгляд смягчился.

— У тебя характер матери. Что бы ни произошло, она пыталась меня успокоить. Ты ведь знаешь, я любил ее. О Богиня, если бы хоть одна из вас была мальчиком! — Он нахмурился, а потом пожал плечами. — До наступления сезона дождей сюда должны прибыть еще три сотни всадников.

— Кто же сумеет набрать такие силы за столь короткий срок?

— Во-первых, мой небескорыстный друг Саумер Изельский. А лорд Лиелл, Избранный твоей сестры Киле, позволит его солдатам высадиться в Визе. Он наконец решил, что будущая жена ему ближе, чем муж покойной сестры в Тиглате.

Она кивнула.

— Вчера прибыл гонец…

— Да. — Ролстра помрачнел. — Кунакса требует денег. Придворные, которые стали там править после смерти Даррикена, считают, что мое золото слишком тихо звенит, и хотят, чтобы этот звук стал погромче. Ах, если бы эти идиоты мериды не торопились и напали на Тиглат тогда, когда это было предусмотрено планом! Им следовало дождаться, когда Тиглат пошлет солдат на выручку своего князька! Они могли бы войти прямо в город и использовать его как базу для нападения на Стронгхолд. А если бы это не удалось, Рохану пришлось бы разделить свою армию и послать ее часть на подмогу тиглатцам. Это бы тоже сыграло нам на руку.

— Но результаты на севере все же неплохие, — возразила она.

— Едва ли. Кунакса требует денег за поддержку меридов, которым следовало бы самим позаботиться о себе и воспользоваться припасами Тиглата. — Он стряхнул с плаща воображаемую соринку. — А потом они двинулись бы на юг, захватили Стронгхолд и атаковали армию Пустыни с тыла…

— Чтобы посадить Давви на престол в Верхнем Кирате, Рохану придется перейти через Фаолейн. Вот тут-то ты и убьешь его…

— О нет! Пока рано. Он нам еще пригодится. — Лицо Ролстры стало задумчивым. — А ты уже пригодилась, Пандсала. Ты вовремя предупредила, что не следует переправляться с Ястри через реку, и позволила мне предусмотреть маневр Рохана. Теперь я знаю, какой он полководец. Это заслуживает награды. Ты не хотела бы получить в собственность замок, как твоя сестра Янте?

— Вроде Феруче? — Она засмеялась. — Спасибо, не надо. Я шесть лет просидела в Крепости Богини, и у меня нет никакого желания менять тюрьму в тумане на тюрьму в Пустыне.

— Говорят, Речной Поток — очень неплохое местечко. Знаешь, там провела детство фарадимская ведьма. Пожалуй, тебе понравилось бы жить там с мужем — каким-нибудь симпатичным молодым лордом. — В его взгляде светилось коварство. — В качестве принцессы Сирской.

Пандсала удивилась, почувствовав, что готова поддаться соблазну. В ней тут же вспыхнули подозрения.

— А мне казалось, что ты хочешь сделать принцем одного из сыновей Янте…

— Пусть сами завоевывают себе престолы, когда подрастут, — резко ответил он. — Так ты хочешь Сир или нет?

— Хочу, — ответила Пандсала. — Но только не в Речном Потоке. Мне нужен Верхний Кират. Кроме того, у меня есть маленькое условие.

— Условие? Я предлагаю тебе стать принцессой, а ты…

— Совсем крошечное, — улыбнулась она. — Я сама выберу себе мужа.

Ролстра разразился хохотом, и у Пандсалы отлегло от сердца.

— Тебе следовало родиться мальчиком, — сказал он. — Ладно, к середине зимы, моя птичка, ты будешь принцессой Сирской. Но сначала я доставлю себе маленькое удовольствие и вышвырну из Речного Потока Андраде.

Вторичное упоминание о середине зимы озадачило Пандсалу, но она заставила себя улыбнуться.

— Спасибо, отец, — сказала она, в знак покорности склоняя голову.

Принц Ллейн очень расстроился, что его корабли не успели принять участие в битве. Он передал это через Меата, который однажды связался с Мааркеном. Оруженосец тут же направился к палатке командующего, поклонился и передал донесение, улыбаясь от уха до уха. Так же улыбнулся и Ти-лаль, которому Мааркен успел сообщить эту новость еще у входа.

— Он послал их в Тиглат! — воскликнул Тилаль, не дав Мааркену и рта открыть. — Как только корабли вернулись в Грэйперл, он загрузил их и снова отправил в плавание!

— Ха! — Чейн хлопнул в ладоши и довольно потер руки. — С тех пор как Ллейн поймал жителей Кунаксы за ловлей жемчуга в его водах, он их возненавидел. И что, было в Тиглате какое-нибудь сражение?

Мааркен больно толкнул Тилаля локтем в бок и заставил замолчать.

— Мериды пытались напасть на отряд, который эскортировал вновь прибывших воинов, и были разбиты. — Он фыркнул. — Теперь в Тиглате порядок. Корабли Ллейна плывут в Дорваль за новыми припасами, а потом вернутся обратно.

Рохан покачал головой.

— О Богиня, как мы будем с ним расплачиваться? Наверняка старик накинет цены на свой шелк! — Но в глазах принца плясали озорные искорки.

— Придется нам взять с Давви контрибуции, — лукаво подмигнул Чейн.

Новоявленный принц Сирский поклонился.

— Торжественно клянусь прекратить все случаи конокрадства на границах и поставлять Пустыне только второсортное сирское вино, а не третьесортное, как было до сих пор.

— Весьма достойно, — протянул Рохан. — Мааркен, а что еще говорит Меат?

— Клеве исполняет поручение Вальвиса. Его нет в Тиглате. — Мальчик пожал плечами. — Меат говорит, что им приходится полагаться на сообщения разведчиков, которые доставляет в Грэйперл посыльное судно.

— Чудесно, — пробормотал Давви. — Теперь у нас нет способа узнать, что происходит в Тиглате.

— Должно быть, у Вальвиса есть для этого веские причины, — заступился за своего кумира Тилаль.

— Желал бы я знать, в чем они заключаются, — бросил Рохан.

— А я желал бы знать, какими сообщениями обмениваются между собой Тиглат и Стронгхолд, — заметил Чейн.

— Думаешь, моей сестре нужно здесь что-нибудь предпринять?

— Давви, Сьонед нужно что-нибудь предпринять не только там. И я благодарю Богиню, создавшую мою жену такой, что Тобин может только принимать сообщения, но не отправлять их. — Почувствовав, что хватил через край, он сконфуженно улыбнулся сыну.

— Раньше ты говорил, что ее создал Бог Бури, — дерзко ответил Мааркен.

— Так оно и есть. И тебя тоже. — Он встал, протянул руку и потрепал сына по голове. — Вы оба большие любители морских путешествий, мой милый оруженосец.

— Да, милорд. Но раз так, когда прибудут корабли Ллейна, могу я просить избавить меня от необходимости осматривать их вместе с вами?

— Я с огромным удовольствием освободил бы тебя от всех обязанностей, погрузил на один из этих кораблей и отправил путешествовать по всем государствам — для пополнения образования.

— Отец! Но ведь тогда весь континент увидит, что наследника Радзина выворачивает наизнанку от морской болезни! Вот будет красиво!

Чейн рявкнул на него и выставил из палатки. Рохан, улыбаясь, посмотрел им вслед, а потом откинулся на спинку стула и совершенно серьезно обратился к Давви:

— Это твоя земля. Когда здесь начнется сезон дождей и как долго протянется?

— Начнется скоро и протянется до весны. — Давви нагнулся над картой и показал на ней обычный путь грозовых туч. — Как только разольется Фаолейн, мы сразу поймем, что над Верешем и Луговиной уже льет как из ведра. Ты как следует подготовился к зиме?

— Вполне. Он встал и принялся нервно расхаживать по комнате, но тут же спохватился и нахмурился. — Что будет делать Ролстра? Отведет войска на зимние квартиры? А если отведет, то стоит ли нам делать то же самое? Мы могли бы сесть на корабли Ллейна и отправиться на помощь к Тиглату. Или форсировать Фаолейн и при первой же возможности возвести тебя на престол в Верхнем Кирате.

Давви беспокойно заерзал.

— Не обижайся, милорд, но я не хотел бы быть у тебя в долгу. Предпочитаю сам выиграть это сражение. Рохан улыбнулся; ответ Давви ему понравился.

— Думаю, ты справишься. Едва ли тебе окажут серьезное сопротивление. Если Ролстра проведет в Сире еще и зиму, все местные атри с радостью поддержат тебя.

— Я понимаю, ты имеешь право первым бросить ему вызов, но, может, оставишь кусочек и для меня? Правда, боюсь, что за этот кусочек мне придется сражаться с Чейном.

— О, насчет Чейна можешь не беспокоиться. Мы с ним хорошо понимаем друг друга. Во время этого поединка Чейн будет держать мой плащ. Прости, но вынужден тебя огорчить: от верховного принца и клочков не останется, — холодно закончил Рохан и вновь устремил глаза на карту. — Дожди… — пробормотал он. — Понимаешь, в Стронгхолде их не бывает. Для этого мы живем по не правильную сторону холмов Вере. Правда, в Радзине и других крепостях на побережье бывают бури и даже наводнения, а далеко на севере иногда идет снег.

— Ну, тут ты досыта налюбуешься на дождь. — Давви толкнул сына локтем в бок. — А тебе, Тилаль, после Пустыни придется привыкать заново!

— Можно было бы съездить на охоту. И взять с собой милорда!

— О да, мы доставим ему радость промокнуть до костей, гоняясь за каким-нибудь несчастным тощим лосем!

Оба рассмеялись и погрузились в воспоминания. Рохан выдавил улыбку. Неужели его всю жизнь будут окружать любящие отцы и обожающие сыновья? Впрочем, он тут же обругал себя за раздражительность и провел пальцем по карте от Фаолейна до Феруче, где в чреве Янте уже жил сын. Его сын, которого Сьонед видела в Огне.

Может быть, Оствелю и Тобин удастся остановить Сьонед? Этой мыслью он утешался всю дорогу от Стронгхолда до Фаолейна. Но потом он поменял планы, решив побыстрее закончить эту войну, а потом сравнять Феруче с землей. Янте умрет, а вместе с ней и ребенок.

Но мог ли он убить своего собственного неродившегося сына?

Рохан погрузился в мрачные размышления и не заметил, что Давви и Тилаль оставили его в одиночестве.

Андраде, заключенную в четырех стенах с вредной девчонкой, дотошным «Гонцом Солнца» и выводком безмозглых слуг, унылые осенние дни наполняли еще большей досадой и нетерпением, чем летние. Бог Бури, наверно, от души развлекался. Бесконечные тучи и обложные дожди полностью парализовали деятельность фарадимов.

Что ж, по крайней мере, одну клятву, данную себе летом на веранде леди Вислы, она успела выполнить: Давви стал принцем Сира еще до наступления сезона дождей. Оставалось лишь официально утвердить его в этом качестве. То, что Верхний Кират и принцесса Гемма были в руках Ролстры и что совет принцев еще не утвердил Давви, ее вовсе не волновало. Андраде могла созвать совет принцев когда угодно. Некоторое время ее развлекала мысль пригласить принцев в Речной Поток, но потом Андраде решила, что не стоит дразнить гусей: Ролстра слишком близко, да и принцы благодаря ее прихоти вымокнут до нитки и страшно разозлятся.

Стоя у камина, она потирала руки и хмурилась. Возведение на престол Давви не окупало стольких дней безделья. Ее донимала скука. Скука и отвращение к Чиане. Этим летом девчонка пережила настоящий взрыв, который часто испытывают дети. Несмотря на свои шесть лет, она выглядела и вела себя на все десять. Любое ее движение напоминало Андраде о Пандсале, которая служила Ролстре со всей хитростью своей породы и в меру способностей фарадима, обладающего тремя кольцами.

Чиана оказалась легка на помине. Веселая, цветущая, она, пританцовывая, вбежала в светлицу. Девочка сделала перед Андраде насмешливый реверанс и пропела:

— Отец прислал за мной! Посмотри за окно и увидишь сотни солдат. Все они пришли меня спасать!

Андраде поджала губы и вышла в коридор, откуда открывался вид во двор. Внизу стоял Уриваль. Почувствовав ее присутствие, он поднял голову. На лице у него было написано, что Чиана сказала правду. Девчонка хихикала, приплясывала, и Андраде ужасно захотелось отшлепать ее.

— Ну, сколько их там? — возбужденно выкрикнул этот прелестный ребенок. — Две сотни? Три?

— Замолчи! — прошипела Андраде и спустилась вниз, чтобы встретить Уриваля. Чиана бежала следом, хохоча во все горло.

Лицо Уриваля заострилось.

— Шестьдесят солдат верховного принца ищут место почище, чтобы разбить там свой лагерь, — доложил он.

— Поздновато, правда? Почему он не сделал этого еще летом?

— Ты знаешь его лучше, чем я, — огрызнулся сенешаль.

— Я дорого дала бы, чтобы не знать его вообще… Шестьдесят, говоришь?

— Сейчас они пойдут на штурм, убьют вас, и я стану свободна! — пропела Чиана. — И мне никогда не придется возвращаться в эту ужасную крепость!

— Тихо! — Вы пропали! Вы никто, а я принцесса!

Уриваль, глаза которого метали молнии, шагнул было к ней, но Андраде оказалась быстрее. Она грубо схватила ребенка за руку.

— Слушай меня! Я помогла тебе родиться и едва уговорила твоего дражайшего папочку не предавать тебя смерти! Ты хочешь к нему, Чиана? Думаешь, он сгорает от желания видеть еще одну дочь? В лучшем случае он упечет тебя в замок Крэг, вместе со всеми остальными!

— Янте свободна, и у нее есть собственный замок! А Пандсала…

— Предала тебя, — сказала ей Андраде. — Это то, что твоей семье удается лучше всего. Ему нужна хитрость Янте и кольца Пандсалы. Но ты? Бесполезных дочерей у него более чем достаточно! Ты ему не нужна!

— Он пришел за мной! — закричала Чиана, вырвалась и побежала во двор. Ее каштановые кудри разлетались во все стороны.

Андраде и Уриваль пошли следом, но без особой охоты. Оба молчали; говорить было не о чем. Тишину нарушили слова командира отряда. Очевидно, он уже давно дожидался, когда Андраде выйдет на стену. Офицер уверенно вышел вперед и по всей форме приветствовал леди Крепости Богини. Слова его были вежливыми и тщательно подобранными: верховный принц уполномочил его защитить Речной Поток от возможного нападения лорда Давви, за измену лишенного всех титулов и прав на это имение.

— Как я понимаю, речь идет о принце Давви Сирском? — мягко спросила Андраде.

— Верховный принц не признает его прав на престол. Однако он предлагает вам защиту. Не угодно ли вам оставить Речной Поток? Нам поручено проводить вас в Крепость Богини.

— Почему Ролстре непременно нужно, убрать нас отсюда? — прошептал Уриваль. Андраде крикнула со стены:

— Одна клетка ничем не отличается от другой! Я не вижу смысла уезжать в Крепость Богини! Командир снисходительно улыбнулся.

— А куда же вам идти, миледи? Между вами и Пустыней находятся войска верховного принца и широкая река, которую вы вряд ли преодолеете. На севере нет ничего подходящего, а до холмов Каты трудно добраться даже в хорошую погоду. Остается одна Крепость Богини, и я охотно провожу вас туда.

— Вы слишком любезны, — усмехнулась Андраде. — Возможно, вы никогда не видели, как горит Огонь «Гонцов Солнца»?

— Если вы сделаете это, я возьму Речной Поток штурмом. И Речную Заводь тоже. — Он больше не улыбался. — Но тогда останетесь в живых только вы одна.

Леди Андраде стиснула зубы. Угроза была недвусмысленной. Она может рассчитывать только на собственные силы, а если попытается использовать их, леди Висла и обитатели двух поместий погибнут.

— Но ведь есть еще и солнечный свет, — прозрачно намекнула она.

— Конечно, — с готовностью согласился офицер. — Осмотритесь, миледи, а я тем временем съезжу к своим солдатам. — Он поклонился в знак окончания беседы и поскакал в сторону лагеря. . — Чтоб тебе в грязи захлебнуться… — пробормотала Андраде.

— Мы могли бы бежать, — сказал Уриваль. — Окружить замок кольцом Огня и…

— И что дальше? Думаешь, он увидит его и в страхе ускачет? Мы сидим здесь, здесь и останемся. Я не собираюсь возвращаться в Крепость Богини, чтобы оказаться еще дальше от событий.

— Разумеется, если доберешься туда живой.

— Вот именно. Отсюда должен быть какой-то выход. Уриваль покачал головой.

— Мы провели тут все лето. Ты могла уехать из Речного Потока куда и когда пожелаешь. Ты этого не сделала. А теперь, когда за стеной стоит целое войско, чтобы остановить нас, тебе понадобилось бежать. Миледи, я никогда не мог понять, как работают твои мозги… — Он помолчал. — А вот Ролстра, кажется, понимает это.

Андраде бросила на него короткий взгляд.

— Ты хочешь сказать, что он…

— Ждет, что ты дашь ему повод, — кивнул Уриваль. — Но, кажется, действительно проглянуло солнце.

— А с кем мне связываться? С Мааркеном, чтобы задать Рохану и Чейну новую заботу? Со Сьонед, которая не станет слушать? С Тобин, которая сидит в Стронгхолде такая же беспомощная, как и мы? Или, может, ты имел в виду Пандсалу? Да, вот это действительно была бы блестящая идея!

Он взял ее под руку и помог спуститься по лестнице.

— У меня есть еще одна кандидатура… Меат. Андраде изумленно воззрилась на него.

— Богиня-Вседержительница! Ну конечно! — Эта мысль привела ее в такой восторг, что Андраде даже не обратила внимания на прочитанную Уривалем нотацию: она, мол, считает всех вокруг дураками, в то время как самая большая дура на свете — она сама.

Рохан боролся с желанием подойти к Мааркену, сидевшему на складном стуле. Мальчика окружал слабый, колеблющийся зимний солнечный свет. Глаза его были закрыты, брови сведены от напряжения. Рядом, повернувшись спиной к сыну, общавшемуся с другим фарадимом, стоял Чейн. Рохана раздражало нежелание Чейна оставить мальчика в покое, хотя он и понимал причину этого. Но ведь то, что случилось с Тобин шесть лет назад, случилось только потому, что она не прошла необходимой подготовки. А Мааркен станет великолепным фарадимом, как и Андри. Чейну следовало бы привыкнуть к этой мысли.

Шесть лет, подумал он. Шесть лет прошло с тех пор, как «Гонцы Солнца», образовав круг, призвали ветер, чтобы тот развеял над Пустыней прах отца и сразившего Зехаву дракона. Интересно, одобрил бы отец то, что сейчас делает Рохан? Наверно. Зехава никогда не питал иллюзий в отношении этого мира и живущих в нем людей, в отличие от сына, который только теперь начал понимать, что все его прекрасные планы и начинания бесплодны. Однако что-то шевельнулось в Рохане, когда он смотрел на племянника. Новые поколения не должны сражаться, как их отцы. Детей должно ждать нечто большее, сказал он себе. Нужно построить более совершенный мир для Мааркена, Сорина, Андри… и его собственного сына.

Рохан вздрогнул, когда Тилаль и Давви окликнули его по имени, предупреждающе поднял руку и на цыпочках подошел к ним.

— Милорд! Отличные новости! Прибыли корабли! Давви взглядом велел сыну замолчать.

—  — Они поднялись вверх по Фаолейну и теперь выгружают войска и снаряжение. Они выслали вперед гонца, чтобы предупредить тебя, милорд.

Чейн обернулся. На его губах играла широкая улыбка.

— Это не корабли, а мосты!

— Что? — уставился на него Рохан.

— Подумай сам, — посоветовал зять. Положив руку на плечо Тилаля, он продолжил:

— Отведи меня к нему. У нас есть что обсудить.

Давви недоуменно смотрел на погрузившегося в размышления принца. Мосты? Ролстра отвел войска от реки — очевидно, подражая летней тактике Рохана, и разбил лагерь на широкой равнине, очень подходившей для битвы. Может быть, Рохан и не удержался бы от искушения, но его останавливало одно: Мааркен не сжег мосты дотла, и после небольшой починки ими можно было бы воспользоваться. Именно этого, очевидно, и ждал Ролстра. Однако Рохан не зря учился у Зехавы и Чейна и знал, что делать то, чего от тебя ожидает враг, ни в коем случае не следует: это прямая дорога к гибели. Поэтому в конце концов принц решил отклонить приглашение Ролстры перейти мосты и быть уничтоженным.

Но прибытие кораблей Ллейна навело Чейна на какую-то мысль. Он прочитал то же на лице Давви и пожал плечами.

— Очень сомневаюсь, что капитанам понравится предложение превратить их суда в паромы. Давви фыркнул.

— Ничего, переживут!

Рохан улыбнулся и хотел было что-то добавить, но вдруг услышал, как за спиной что-то упало. Он быстро обернулся и увидел пытавшегося встать с пола Мааркена. Глаза у мальчика были стеклянными, выражение лица — ошеломленным. Рохан и Давви помогли ему подняться.

— Что случилось? — запинаясь, спросил Мааркен.

— Ничего. Просто ты упал со стула. Присядь и выпей. — Рохан поднес к его губам фляжку с вином.

Мааркен сделал глоток, закашлялся и помотал головой, пытаясь прийти в себя.

— О Богиня, — вздохнул он. — Не могу дождаться, когда же я наконец стану настоящим «Гонцом Солнца»…

— У тебя и так неплохо получается, — заверил его Давви.

— Это всегда случается неожиданно, — пожаловался оруженосец. — Просто начинается, и я не успеваю приготовиться. Это… Я чувствую себя полем, которое кто-то начинает пахать. — Он потер лицо и отряхнул одежду.

Рохан прикусил губу, стараясь удержаться от вопросов. Когда краска вернулась на щеки Мааркена, а на губах появилась улыбка, принц перестал волноваться. Первые же слова мальчика окончательно успокоили его.

— Вальвис разбил меридов!

Давви прошептал благодарственную молитву Богине. Тем временем Мааркен продолжил рапорт. Оказалось, что Кунакса по какой-то непонятной причине бросила меридов на произвол судьбы, и когда у тех кончились припасы, им пришлось обратиться к единственному доступному источнику продовольствия: самому Тиглату. Битва длилась два дня, но в конце концов мериды были разбиты, а Тиглат остался более или менее нетронутым.

— Мериды несколько ночей подкапывали стену между воротами Песка и воротами Моря, и однажды она рухнула, — пояснил Мааркен. — Однако лорда Эльтанина это не волнует. Он даже не хочет восстанавливать ее. Как же Клеве передал его слова? — нахмурился он. — Что-то вроде того, что это будет напоминанием или предупреждением и что стены, которые возведет его принц, будут куда лучшей защитой, чем любой камень. — Оруженосец озадаченно поглядел на Рохана. — Вы знаете, что это означает, милорд?

— Я знаю, — сказал Давви. — И он совершенно прав. Продолжай, Мааркен.

— Ну, там еще много чего было. Мериды собрались вот круг Тиглата, как бусины на ожерелье, сказал Вальвис, а Клеве говорил, что они скорее напоминали мух, попавших в паутину со стрелами вместо нитей… Стена рухнула, и они ворвались в город, но Вальвис был к этому готов. Наши воины вышли из ворот и перенесли битву на равнину. А потом… — Мааркен перевел дыхание. — Вальвис убил предводителя меридов и еще по крайней мере полсотни воинов. Клеве и Фейлин считали, но сбились со счета!