— Ай да северянки! Только скажи слово «мериды», и они готовы схватиться за меч! Догоняй ее, парень, иначе она примет командование на себя!

Именно о том, чтобы принять командование на себя, подумала и Сьонед, как только очнулась от сообщения Клеве. Лорд Байсаль, который не оставил мысли о новой крепости и сопровождал принцессу к месту будущего строительства, что-то удивленно пробормотал, когда Сьонед внезапно прервала разговор и застыла с потусторонним выражением «Гонца Солнца», несущегося по лучу света. Он видел подобное шесть лет назад в знаменном зале Стронгхолда, когда она использовала лунный свет, чтобы поймать изменника Фарадима, работавшего на Ролстру. Однако стоять рядом с занятым делом «Гонцом Солнца», который к тому же был знатной дамой, ему до сих пор не приходилось…

Невразумительный лепет сразу прекратился, когда лорд услышал обращенные к нему слова. Байсаль — один из самых мирных, спокойных и незлобивых людей на свете — испуганно отшатнулся при виде искаженного яростью лица принцессы. А приказ созвать к завтрашнему утру всех мужчин, способных носить оружие, и разослать гонцов в ближайшие поместья и крепости с требованием явиться на смотр заставил его лишиться языка. Требование было неслыханным… Когда к лорду вернулся дар речи, Сьонед размашисто шагала к поместью, и Байсалю пришлось бегом догонять ее.

— Но, миледи… провизия, лошади, оружие! — задыхаясь, воскликнул он. — Невозможно все приготовить за один день!

— За провизию будет заплачено. Сверх того, что вы обычно получаете во время войны. Я не вор. Лошади на пастбищах. Поймайте их, оседлайте и приготовьте к завтрашнему утру. А что касается оружия, то какой же вы атри, если не имеете его под рукой?

— Я мирный человек! — воскликнул Байсаль, дрожа от обиды. — Миледи, почему вы говорите о войне? Что случилось?

— Ролстра. — Это имя со свистом вырвалось из ее губ. — Ролстра и его дочь Янте. Лорд Байсаль, я требую выполнения от вас вассальной клятвы для вызволения сеньора из замка Феруче, принадлежащего дочери верховного принца. Этого с вас достаточно?

Байсаль превратился в соляной столп. Сьонед продолжала свой путь в одиночестве, зная, что секундное промедление и попытка объяснить случившееся закончатся тем, что она сорвется и закричит. Рохан в плену у Янте! Конечно, принцесса отпустила Тилаля, чтобы тот подтвердил подробности, которые услужливо подсказало Сьонед ее буйное воображение… Суматоха, царившая во дворе, отвлекла ее. Надо поискать Оствеля.

Но вместо него она нашла собственного брата.

— Сьонед! — крикнул Давви. Увидев сестру, он сунул поводья груму и поспешил заключить ее в объятия, благоухавшие запахом кожи, конского и человеческого пота. Ошеломленная Сьонед поглядела через его плечо и только тут поняла причину неразберихи.

— Давви! — Она отпрянула и изумленно уставилась на брата. В последний раз они виделись два года назад, когда Давви привез в Стронгхолд Тилаля. — Что ты здесь делаешь? Да еще с вооруженным до зубов отрядом… Давви, объясни мне!

На нее глядели зеленые глаза их матери. Давви был на полголовы выше и на двенадцать лет старше Сьонед, но пыль, въевшаяся в тонкие морщинки у глаз, старила его по крайней мере вдвое. Глубоко запавшие щеки делали еще заметнее плотно сжатые губы.

— Я привел тех, кто был под рукой, но, конечно, далеко не всех, иначе Ястри сразу бы обо всем догадался. Еще два отряда по двенадцать человек каждый будут здесь через день-другой. Я опередил их, потому что выбрал кратчайший путь.

— Что ты говоришь? О чем не должен догадаться Ястри?

— Пойдем в зал и поговорим. У меня нет сил. Я не спал две ночи… или три?

Сгорая от беспокойства, Сьонед проводила его в дом, выстроенный из камня и дерева, и вошла в помещение, которое служило Байсалю столовой, знаменным залом и спальней для слуг одновременно. В его дальнем конце виднелась узкая лестница, которая вела в покои членов семьи лорда. Сьонед провела брата наверх, в освобожденную для нее спальню дочерей Байсаля. По пути она засыпала брата вопросами, на которые не получала ответа.

— Черт возьми, скажи, наконец, почему ты здесь! — потребовала она, впиваясь ногтями в его руку. — Ты должен был встретить меня через пять дней на южном мосту!

— Далеко отсюда до Речного Потока… — без всякой связи произнес он.

— Это я знаю! — Услышав в своем голосе истерические нотки, Сьонед закрыла дверь, прижала ладони к дереву и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Когда она повернулась, брат сидел верхом на стуле, держа в руках чашу вина. Принцесса уперлась кулаками в бедра, вздохнула еще раз и приказала:

— Рассказывай!

Давви осушил чашу одним глотком.

— Налей мне еще. Надеюсь, это не уронит твое достоинство принцессы? Плесни и себе заодно…

— Немедленно говори, почему ты приехал сюда с половиной своих людей, иначе я вылью этот кувшин тебе на голову! — Она наполнила его чашу, а затем последовала совету брата и налила немного себе.

— Если бы это была половина моих. людей… — вздохнул Давви, держа чашу обеими руками. Локти его уперлись в колени, плечи сгорбились. — Ролстра добился своего. Он получил нашего молодого принца…

Сначала Сьонед решила, что речь идет о Рохане, и очень удивилась, как брат сумел узнать это. И только через минуту до нее дошло, что речь идет о принце Ястри, шестнадцатилетнем сыне их родственника, умершего от чумы Халдора Сирского.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Я был в Верхнем Кирате, когда к принцу прискакал гонец от Ролстры. Тогда никто из нас не подумал ничего дурного. Ястри неплохой парень, просто слишком молодой и честолюбивый. Они с Ролстрой проводят военные маневры на равнинах Каты. Военные маневры, — повторил он, мрачно глядя на сестру. — В кавычках. Я должен был присоединиться к ним. Но вместо этого прибыл сюда. Он мне седьмая вода на киселе, а ты — родная сестра.

Наконец Сьонед поняла, что кроется за словами брата, и страшно побледнела.

— О Богиня… — прошептала она, отчетливо вспоминая карту, которая висела в кабинете Рохана. Мериды на севере, Ролстра и Ястри с войсками на юге… Ни один здравомыслящий принц или принцесса не могли не видеть таившейся в этом смертельной угрозы.

— Конечно, ты знаешь, что за всем этим стоит верховный принц, — продолжал Давви. — А Ястри идет у него на поводу. Под предлогом обучения мальчика искусству полководца, которым обязан владеть каждый принц, а Халдор умер, не успев передать сыну военную науку, Ролстра получит его войска и использует их для захвата Пустыни. Сьонед, он только в дне пути от Фаолейна. Если потребуется, я приведу к тебе всех моих людей. Договор с Сиром теперь не стоит и ломаного гроша. Ястри уже нарушил свою клятву передо мной и всеми атри страны, угрожая Пустыне.

— Но…

— Ты хотела выслушать меня, так дай закончить. — Он глотнул из чаши и выпрямился. — На твоем месте я немедленно передал бы лорду Чейналю приказ готовиться к войне. Ролстра найдет предлог, чтобы пересечь границу. Возможно, Рохан, с его языком мудрого дракона, сумел бы отговорить верховного принца, но я в этом сильно сомневаюсь. Я убедился, что после Риаллы Ролстра спит и видит, как бы устранить Рохана со своего пути и прибрать к рукам Пустыню… или передать ее меридам, что одно и то же.

— Рохан… — Она с трудом выговорила это имя и умолкла, гневно глядя на свое кольцо с изумрудом. — Мериды собираются напасть на Тиглат. Я только что получила сообщение на солнечном луче. Наши силы будут раздроблены, Давви. Я собиралась объявить смотр и направить их всех…

— Клянусь Богом Бури, вот и предлог для Ролстры! Мериды перейдут границу, и тут же вступит в силу этот проклятый договор о взаимопомощи. Верховный поступит очень просто: пересечет Фаолейн, притворяясь, что идет на помощь к Рохану. А путь до Тиглата неблизкий, и на нем может случиться все, что угодно…

— Теперь это не имеет никакого значения! — выкрикнула Сьонед. — Ты не знаешь главного. Рохан у Янте! Она держит его в Феруче!

Давви широко открыл глаза, уронил чашу на пол и протянул руки к сестре.

— Ох, Сьонед… — прошептал он. Ужасно хотелось заплакать. До того, как в Речном Потоке появилась леди Висла, брат и сестра были очень близки.

Сьонед с радостью взвалила бы свою ношу на Давви и поручила ему исправить зло. Но это было достойно только маленькой девочки, а Сьонед давно выросла. Она не могла даже выплакаться в руках брата, переставшего быть ей родным человеком много лет назад; впрочем, ничьи объятия на свете не принесли бы ей утешения, кроме объятий мужа.

Сьонед высвободилась и поняла, что все еще держит в руках чашу с вином. Она сделала большой глоток и решительным жестом убрала со лба волосы.

— Ты прав, надо сообщить в Радзин. Сегодняшняя ночь будет лунной.

Давви, шагнувший было ей навстречу, застыл на месте и вдруг покачал головой.

— Я совсем забыл, кто ты. Забавно… Я могу представить тебя принцессой, но…

— Но не фарадимской ведьмой? — закончила она, слегка улыбаясь. — Ты сам убедишься в этом, когда поднимутся луны.

— Хорошо. А пока сядь и отдохни. Не спорь. Принцесса ты или «Гонец Солнца», я все еще твой старший брат, девочка. — Он ласково подтолкнул ее к кровати и сел рядом. — А сейчас расскажи, как это случилось.

Она рассказала Давви все и прокляла себя, когда увидела, как он побледнел при упоминании о сыне.

— С ним все в порядке, не волнуйся, — быстро спохватилась она. — Янте позволила ему уйти, наверно, для того, чтобы он вернулся и во всех подробностях рассказал, как она собирается убить Рохана. — Сьонед устремила невидящий взгляд на чашу с вином. — Я убью ее, Давви. Клянусь, что убью.

— Леди Андраде…

— Может сколько угодно обсуждать это с Богиней на досуге! Я увижу, как Янте падет от моей руки! Да, фарадимам запрещено убивать, но только не принцессам. Неужели ты не понял? Правитель имеет право казнить людей. — Сьонед заметила, что у нее дрожат руки, и поставила чашу. Она уже убивала; сколько еще убийств понадобится ей, чтобы понять эту нехитрую истину? Она больше не была «Гонцом Солнца», соблюдающим обеты, которые не распространяются на принцессу. Она давно нарушила все свои обеты. Ради Рохана.

— О Богиня, мой Рохан… — Она крепко обхватила себя руками и принялась раскачиваться взад и вперед, тщетно пытаясь унять колющую боль в сердце.

— Она не убьет его. — Давви погладил ее по спине.

— Да, до тех пор, пока не наиграется с ним! Ролстра и Янте заплатят за это жизнью! Им нужна Пустыня, да? Ну что ж, они ее получат. Их трупы поглотят Долгие Пески!

— За Фаолейном стоит союзное войско Ролстры и Ястри, а в нем девять сотен мечей, — предупредил брат.

Сьонед заставила себя выпрямиться и вытянуть руки. Кольца фарадима сияли, изумруд пылал зеленым огнем.

— Взгляни на них, Давви. Разве есть у Ролстры хотя бы один такой союзник? Вот к чему стремилась Андраде! Я знаю, все было задумано по-другому, но цель была именно такой. Принцесса-фарадим! Я могу вызывать Огонь. Это стоит больше, чем девять сотен всадников.

— Сьонед, мне не так уж много известно о «Гонцах Солнца», но я точно знаю, что ваши клятвы запрещают убивать.

— А мои клятвы принцессы? Или жены? Андраде знала, что делала, когда выбрала меня в жены Рохану. Я думаю, она рассчитывала на то, что фарадимами будут наши сыновья… но я бесплодна, Давви. Чума положила конец моей последней надежде. Поэтому придется действовать самой. Я воспользуюсь своим титулом и своими знаниями. — Она мрачно улыбнулась. — Не думаю, что Андраде считала меня способной на это. Но она сама заварила эту кашу и, насколько я знаю леди Крепости Богини, сама станет ее расхлебывать. Она не дура.

Лоб Давви прорезала еще одна глубокая морщина.

— Не заносись, Сьонед, — предостерег он.

— Мне некуда заноситься. Я замужем за принцем драконов, брат. Никто не летает выше нас.

Принцесса Тобин, одетая в платье цвета красного вина, прошла в покои сыновей, чтобы пожелать детям спокойной ночи. Она спешила: надо было успеть уложить волосы для небольшого вечера в честь посла из Сира. Перекинув через плечо тяжелую косу, она вошла в спальню, готовая к схватке с буйными близнецами. Они терпеть не могли ложиться в постель, и если это удавалось без особого труда, то надо было ждать беды: либо болезни, либо какой-то особенно хитрой каверзы.

Можно было побиться об заклад, что в спальне идет бой подушками… Да, так оно и есть. Наставник окаянных двойняшек и пара приставленных к ним несчастных оруженосцев устроили баррикады из перевернутых стульев и притаились за ними. Тобин вздохнула. Этих злодеев так быстро не успокоишь. Теперь она точно опоздает на обед.

— Прекратить! — оглушительно рявкнула она. Наставник, изготовившийся вцепиться в сиятельную лодыжку и нанести его светлости оскорбление действием при помощи вышитой подушки, поднял глаза, густо покраснел, потерял равновесие и позорно шлепнулся на пятую точку. Оруженосцы выбрались из-за стульев и трусливо бежали с поля боя. Близнецы издали победный клич и, вооруженные подушками такой же величины, как и они сами, стали подкрадываться к лишившемуся союзников наставнику. Тобин двинулась навстречу, схватила обоих за шиворот и встряхнула, как котят.

— Двое на одного… разве рыцари так поступают? — укорила она. — Оставьте бедного Гервина в покое!

Темноволосые, голубоглазые, похожие друг на друга, как драконы, вылупившиеся из одного яйца, Сорин и Андри даже ухом не повели. Обманутые своей жертвой, которая тихонько поднялась и предусмотрительно ускользнула вслед за оруженосцами, они принялись швырять подушками друг в друга, визжа от смеха, когда наволочки трещали по всем швам и наружу начинали сыпаться перья.

— Клянусь Дьяволом Бури, ну что мне с вами делать? — зарычала Тобин, убедившись, что платье придется сменить. Она взяла близнецов под мышки, уложила в кровати, встала рядом и устремила на сыновей грозный, как ей казалось, взгляд. Помогло это словно мертвому припарки: юные отпрыски ехидно усмехались, глядя на мать, облепленную перьями с головы до ног. Тобин отказалась от заранее обреченной на провал попытки напугать своих бандитов и засмеялась.

— Вы гнусные вредители, и я не знаю, какое бы придумать для вас наказание, — сказала она, по очереди обнимая сыновей. — Может, наслать вам волдырей на задницы?

— Это Огнем фарадима, что ли, которым нам грозила Сьонед? — дерзко спросил Сорин.

— Мы ей тоже не поверили, — ехидно вставил Андри и перебрался в кровать брата, желая получить свою долю материнской ласки.

Тобин поцеловала обоих и прижала их к себе.

— Давайте договоримся: если вы не прекратите хулиганить и придумывать всякие пакости, в этом году в Стронгхолд вы не поедете. Мы с отцом будем в это время в Визе, а вы останетесь дома!

— Но Сьонед обещала показать нам драконов! — завопил Сорин.

— Будет очень стыдно, если ваше поведение не позволит ей сдержать слово, правда? А сейчас спать немедленно! Вы весь день катались верхом, потом устроили настоящую войну… Только посмейте сказать мне, что у вас сна ни в одном глазу!

И вдруг Тобин ощутила, что прижатое к ее груди маленькое тельце странно напряглось. Темная головка Андри повернулась к окну, откуда струился серебряный лунный свет. Голубые глаза расширились, на них набежала тень, щеки побледнели, а губы беззвучно зашевелились.

— Андри… Что случилось, любимый? — холодея прошептала Тобин. Ответа не требовалось. Она слишком хорошо знала эти признаки.

Сорин завозился, участливо притронулся к руке брата и наморщил гладкий лобик. Но то, что было дано одному близнецу, отсутствовало у другого… Тобин оказалась в полосе лунного света и почувствовала прикосновение.

Благослови тебя Богиня, сестра. Извини, что напугала Андри. Тобин… ох, Тобин, Янте схватила Рохана и держит его в Феруче! Войска Ролстры стоят у Фаолейна, готовые к нападению, а мериды уже, возможно, начали войну на севере. Чейн должен собрать южных вассалов и вскоре выступить против Ролстры… Рохану Янте… Северная армия должна защищать Тиглат… и никого нет, чтобы отправиться в Феруче… Скажи Чейну, чтобы он поспешил. Пожалуйста! Он должен успеть!

У Тобин закружилась голова. Принцесса крепко прижала к груди близнецов, словно они были последним и единственным, что приковывало ее к земле. Она прокляла себя за недостаток знаний, который не позволял ей сплести дорожку из лунного света и отправить по ней кучу вопросов. Последовал сильный толчок, совершенно не похожий на обычный мягкий уход Сьонед, и Тобин тихонько вскрикнула.

— Мама! — испугался Сорин и дернул ее за рукав. Она улыбнулась сыну, надеясь его успокоить, и обернулась к Андри. Озадаченный тем, что с ним случилось, мальчик поднял глаза, в которых отражался лунный свет.

— Все в порядке, дорогой, — ласково промолвила принцесса. — Это просто луны, и ничего больше. А сейчас оба ложитесь спать.

— Но, мама…

— Тихо, Сорин. Это только луны.

Она занялась своим обычным делом: поправила простыни, поцеловала сыновей, улыбнулась и пожелала им спокойной ночи. Сорин поверил, что ничего необычного не случилось, и собрался спать. Андри же, ее второй малыш, ее дорогой «Гонец Солнца», был по-прежнему взволнован. Но не испуган. Тобин с гордостью вспомнила, что Мааркен тоже не испугался, когда понял, какой дар он унаследовал от матери. Принцесса погладила Андри по щеке и прошептала:

— Спи спокойно, радость моя. Все будет хорошо, я обещаю.

Он закусил губу, но кивнул и послушно повернулся на бок. Тобин подождала, пока они не уснули, а затем поспешила в свои покои, чтобы переодеться. Она причесалась, но в нарушение этикета, предписывавшего замужним женщинам не показываться на людях без косы, оставила волосы распущенными. Впрочем, это ее никогда не заботило. Тобин быстро спустилась по лестнице и увидела Чейна, который приглашал гостей в обеденный зал. Улыбающаяся Тобин присоединилась к мужу и скрывала нетерпение до тех пор, пока они с мужем не остались у дверей одни.

— Извинись перед гостями, — быстро сказала она. — Я должна поговорить с тобой. Немедленно.

— Тобин, они ждут… — Чейн внимательно посмотрел на жену, и на его скулах заиграли желваки. — Хорошо. Оставайся здесь.

Она слышала, как Чейн любезно извинился перед гостя ми из Сира и приказал, чтобы сейчас же подавали обед. За тем он вернулся, плотно прикрыв за собой дверь.

— Рассказывай. Она так и сделала.

— Янте! — прошипел он. — Дочь дьявола… Тобин, ты уверена в этом?

— Сьонед сказала прямо. Я не знаю, откуда она это узнала и как все произошло, но сомневаться не приходится. Рохан у Янте. — Только теперь она испугалась за брата, за всю их семью и прижалась к широкой груди мужа. — Чейн, она убьет его…

— Нет. Не для того она его похищала. — Его стройное тело дрожало от тщательно скрываемого гнева. Схватив Тобин за плечи, он произнес:

— Иди на обед. Скажи им все что хочешь, почему мне пришлось уйти. Но только не говори правду. — Она заглянула в его глаза и увидела, что голубовато-серебристая ртуть сменилась в них темной синевой несущей бурю тучи. Ярость и инстинкт воина, чувствующего смертельную опасность, превратили лицо Чейна в грозную маску. — Теперь я знаю, почему принц Сира не смог дождаться Риаллы. Войска Ролстры угрожают Пустыне… Я сражу его собственной рукой!

— Сколько еще принцев присоединится к нему?

— Обсудим это позже. У меня много дел.

— Я постараюсь, чтобы обед закончился побыстрее, а потом приду помогать. Торопись, Чейн. — Она встала на цыпочки, поцеловала его, затем приняла величественный вид и вошла в обеденный зал, готовая лгать.