— Ваше высочество, я очень благодарна вам за хлопоты, но должна сказать, что между вашим сыном и мной…

— Ох, моя милая! — засмеялась принцесса Милар. — Вы не можете сказать мне ничего такого, чего бы я уже не знала! А хлопот никаких вы мне не доставили. Подобрать подходящее платье — разве это хлопоты? Когда вы вернетесь из Виза, нарядов у вас будет полный шкаф. Знаете, у женщин нашего круга есть свои обязанности. Ваша подруга Камигвен неплохо в этом разбирается. Кстати, Сьонед, она мне очень нравится… Но я говорила об обязанностях — надеюсь, вы не сочтете их слишком утомительными. Их стоит выполнять.

Даже тогда, когда возникают сложности в отношениях с мужьями.

Сьонед посмотрела на закрывшуюся за принцессой дверь и ошеломленно подумала, остался ли в Стронгхолде хоть один человек, который верит в то, что Рохан не женится на ней. Ничего себе «тайна»! Так они никогда не смогут воплотить в жизнь его план…

Когда через несколько минут пришла служанка, она поклонилась Сьонед так низко, что той сразу стало понятно: в ней действительно видят будущую принцессу.

— Добрый вечер, миледи. Сейчас я положу на кровать ваше платье и мы займемcя ванной, а потом примемся за прическу. Ее высочество говорит, что не стоит беспокоиться, если вы немного опоздаете, потому что вечер устраивается в вашу честь. Если вы готовы, миледи, то можно начать.

Сьонед начала подозревать, что тут не обошлось без Андраде и Камигвен. Наверно, они надеялись, что Рохан при виде почестей, оказываемых Сьонед как его официальной невесте, сменит гнев на милость и публично признает ее таковой. Похоже, они недооценивали его упрямство.

У самой Сьонед было две — нет, три цели, которых она собиралась добиться в ближайшем будущем. Она хотела выйти замуж за Рохана. Она хотела, чтобы его планы увенчались успехом, ибо знала, что их будущая совместная жизнь зависит от того, удастся ли ему в Риалле подписать договор с верховным принцем; следовательно, интрига была необходима. Однако это не мешало ей возмущаться вмешательством Андраде в ее судьбу. Кроме того, стычка с Роханом так разозлила девушку, что в ней вновь зашевелились старые подозрения…

Служанка оказалась ужасной трещоткой, и Сьонед извлекла для себя еще один урок: ничто так не отвлекает от неприятных мыслей, как пустая болтовня.

— Где же он? — Милар скомкала салфетку, лежавшую на тарелке, и еще раз обвела взглядом весь длинный знаменный зал.

— Если бы я знала, то нашла бы его и притащила сюда за нос — бросила Андраде. Она устала после долгой скачки по жаре и умирала с голоду. Но вассалы и гости не имели права притронуться к еде и питью, пока их принц не решит украсить пир своим присутствием. Он был не так глуп, чтобы прятаться, хотя — судя по выражению глаз Сьонед на обратном пути из Ривенрока — это было бы самым мудрым решением. Надо было дать остыть ее гневу. Андраде оставалось только догадываться, что они сказали друг другу.

Она заерзала в кресле, куда была подложена подушка, немного смягчавшая боль от долгого пребывания в седле. Собравшиеся начинали нервничать и не сводили глаз с парадной двери. Андраде мысленно пересчитала присутствовавших в зале вассалов, узнавая каждого по развевавшемуся над его головой боевому знамени. Знамена были прикреплены над факелами, которые висели достаточно высоко, чтобы давать свет, но не нагревать и без того жаркое помещение. Двухстворчатая дверь в дальнем конце зала и окна были распахнуты настежь, и по комнате гулял ветерок, немного охлаждавший разгоряченных гостей. Но складки знамен лишь слегка колыхались, а пламя факелов горело достаточно ровно и не чадило. Андраде облизала пересохшие губы и убрала с шеи завиток волос, проклиная запаздывавшего племянника.

Когда в зале появился принц, она еле успела поднять глаза. С непринужденностью и величием абсолютного монарха Рохан шел по длинному проходу между столами, одетый в черное с серебром, и его светлые волосы блестели полированным золотом. Андраде с трудом подавила смешок, совершенно неприличный для дамы ее возраста и положения. Представление было выдержано в лучших традициях Зехавы, сына дракона, и она простила племяннику все его грехи. Мелкие неудобства не стоили того удовольствия, которое испытала Андраде, глядя на потрясенные лица вассалов.

На нем была облегающая рубашка с отложным воротником, заправленная в удобные черные штаны. Воротник, манжеты и отвороты высоких черных сапог украшала серебряная вышивка. На пальцах сияли два кольца — одно с топазом, другое с изумрудом. В мочке уха красовалась серебряная серьга с покачивавшимся туда-сюда огромным ониксом. Зрелище было эффектное, и предназначалось оно не только для того, чтобы произвести впечатление на вассалов…

Рохан задержался, чтобы поклониться матери. Стоявший на возвышении стол был разделен на две части; во главе одной сидела Милар, вторую должен был возглавлять Рохан. Он занял место рядом с Андраде, Вальвис выступил вперед, наполнил его кубок, и пир наконец начался. Андраде оглядела племянника сверху донизу и промурлыкала:

— Думаешь, это поможет?

Тобин откровенно залюбовалась братом.

— Слушай, да ты у нас просто красавец!

— Спасибо, — непринужденно ответил Рохан. — Тобин, ты меня удивляешь! Почему у тебя не красные руки? Разве ты не отшлепала своих бандитов?

— Чейн взял это на себя. Теперь они два дня не смогут сидеть. Но где Сьонед? Я хочу поблагодарить ее.

— А разве ее еще нет? — спросил он, небрежно обводя взглядом знаменный зал.

— Она придет, — откликнулась Милар. — Только не смущай ее больше, Рохан. Знаешь, на самом деле она очень застенчива. Ох, какой ты красивый и нарядный, мой дорогой! Значит, недаром я портила глаза, сидя за шитьем!

— Лучше бы ты поручила это своим служанкам, — добродушно проворчал он.

— Не говори глупостей. Пока Андраде донимает меня своими нравоучениями, я занимаюсь делом. А мои служанки заняты. Они обдумывают, как переделать покои принца к его возвращению с Риаллы.

— Ты говоришь таким тоном, словно сама не едешь с нами, — удивился Чейн.

— У меня и здесь хватает дел. — Она грациозно опустила пальцы в чашу с ароматной водой, поданную пажом. — Рохану захочется привезти невесту в достойные ее покои. Ах, да, я вспомнила… Яри, поднимись наверх и поищи ее.

Паж убежал. На мгновение беседа прервалась: каждый старался сделать вид, будто не замечает, как вспыхнул Рохан. Андраде поманила пальцем Вальвиса.

— Освободи-ка за нашим столом место для леди Сьонед и не слишком церемонься, если кого-то придется выставить.

Мальчик поклонился; обычно он относился к Андраде с опаской, но на сей раз дерзко улыбнулся.

— Миледи, мой хозяин приказал это раньше.

Андраде подмигнула ему.

— Ценю твое усердие. — Она обернулась к племяннику. — Слушай, а ведь она убьет тебя…

— Прежде чем спасать Яни и Мааркена, ей надо было подумать о последствиях. — Его глаза светились лихорадочным блеском. — Принц обязан публично выразить ей благодарность, иначе он не будет принцем.

— Я повторяю: она убьет тебя.

— Из этого яйца еще никто не вылупился. Лучше скажи, как тебе понравился мой дебют в роли принца. — Он поднял кубок и принял картинную позу.

Андраде засмеялась.

— Очень впечатляюще! Особенно драгоценности. Шучу, шучу… Они тебе ни к чему, Рохан. Твое главное украшение — это глаза и волосы. В зале нет женщины, которая не любовалась бы тобой. Но я подозреваю, что та женщина, ради которой ты так вырядился, еще не пришла.

— Дражайшая тетушка, а это яйцо еще не снесли, и нечего ожидать, что из него вот-вот вылетит дракон. Она приподняла бровь.

— Ба, как пышно мы стали выражаться, милорд принц! Готовишься к разговору с Ролстрой… или со Сьонед?

— Конечно, с первым. Лучше говорить цветистыми фразами, чем прямо выложить все, что я о нем думаю.

— Ты что, целыми днями думаешь только об этом?

— Не днями, а годами. — Рохан скорчил гримасу, схватил кубок и хотел поднести его к губам, но рука принца замерла на полпути. Андраде проследила за направлением его взгляда. В зале настала мертвая тишина. Чейн восхищенно присвистнул. Действительно, было чем полюбоваться: по вымощенному каменными плитами проходу шла Сьонед.

Одетая очень скромно, без украшений, с косой, в которую были вплетены золотые ленточки, она не уступала величием ни одной принцессе. На ней было темно-зеленое шелковое платье, напоминавшее цветом болотную ягоду моховику. Она не смотрела ни вправо, ни влево и немного скованно шла по центральному проходу, на глазах у всех. На выручку к ней заторопился Вальвис, но Рохан властно взял его за руку. Андраде одобрительно кивнула; Сьонед должна была привыкнуть к чужим взглядам, ибо положение жены Рохана обязывало ее быть на людях.

Когда «Гонец Солнца» приблизился и поклонился принцу, Рохан поднялся. Даже преклонив колени, Сьонед продолжала упрямо смотреть в пол. Тем временем Рохан прошел между столами и остановился на возвышении прямо перед ней.

— Секунду, миледи, — сказал принц, когда девушка выпрямилась, и эхо его голоса разнеслось по всему огромному залу. Вспыхнувшая Сьонед тревожно смотрела на него; глаза ее напоминали мечущихся в испуге птиц. А Рохан продолжал:

— Мы желаем торжественно выразить вам благодарность за подвиг, совершенный сегодня во время охоты. От лица нашей сестры и ее лорда, от лица нашей леди матери и особенно от нас лично мы благодарим вас. Вы спасли жизнь двух юных лордов, которые являются нашими наследниками — до тех пор, пока у нас не появится свой собственный.

Андраде, наслаждавшаяся этим зрелищем, откинулась на спинку кресла. Она в полной мере оценила и слова Рохана, и неистовый блеск в зеленых глазах Сьонед. Дерзкий мальчишка посмел использовать царственное «мы», чтобы намекнуть на их общих детей!

Рохан протянул руку, и Сьонед беспомощно вложила в его ладонь свою тонкую кисть. Секунду спустя на ней красовалось кольцо с изумрудом. Андраде чуть не ахнула. Он надел кольцо на средний палец левой руки, предназначенный лишь для десятого кольца фарадимов и ни для чего другого!

— Мы желаем, чтобы вы носили это кольцо в память о том, что мы в долгу перед вами, — сказал он. Затем Рохан потянул девушку за руку, помогая подняться на помост, и поручил ее заботам Вальвиса. Оруженосец провел Сьонед к ожидавшему ее месту. Тем временем Рохан поднял свой кубок. — За леди Сьонед! — провозгласил он.

Весь зал дружно подхватил тост и выпил за ее здоровье. Но вид у Сьонед был такой, что пить за ее здоровье следовало до самого утра. Один тост здесь ничего не решал. Андраде прикрылась кубком и украдкой улыбнулась. Интересно, какую казнь Сьонед придумает Рохану, чтобы отомстить за сегодняшнее?

Он подождал, пока в зале не воцарилась тишина, а затем заговорил снова.

— Милорды, я внимательно выслушал все ваши просьбы и пожелания, направленные на благо земель, которыми вы владеете от моего имени. Ваши желания многочисленны и разнообразны. Поскольку мне еще никогда не доводилось вести переговоры во время Риаллы, я бы не хотел брать на себя обязательства, которые не смогу выполнить. Поэтому прошу не позднее чем за три дня до отъезда в Виз выбрать среди вас троих лордов, которые будут сопровождать меня и в случае нужды дадут мне совет.

Андраде подняла брови. Конечно, как обычно, на Риаллу поедет Чейн, но меньшим лордам сопровождать принца было не принято. Опять этот мальчишка придумал что-то новенькое!

— Мой отец принц Зехава однажды сказал, что обещания принца умирают вместе с ним. Я не хочу, чтобы это случилось со мной. Я не знаю, какие обещания он давал вам прежде, но зато твердо знаю одно: он прежде всего заботился о счастье и богатстве своих подданных. Если мы хотим сохранить Пустыню сильной и процветающей, то должны трудиться рука об руку. Но мне представляется, что… — Он сделал паузу и набрал в легкие побольше воздуха. Андраде поняла, что это не просто ораторский прием, и прищурилась в ожидании чего-то неслыханного. — Вы и ваши роды служили мне и моему роду долго и честно. Однако за исключением лорда Радзинского, который получил свою крепость в качестве свадебного подарка, никто из вас не владеет землями и поместьями, которыми он управляет. Поэтому я предлагаю вам следующее. Осенью, сразу после моего возвращения с Риаллы, я объеду свои владения, осмотрю их, позволю вам показать мне все их достоинства и недостатки, и тем, кого сочту достойным этой чести, дам те же привилегии, которыми до сих пор пользовался только лорд Чейналь.

Тут начался форменный ад.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь! — рявкнул Рохану Чейн, пытаясь перекричать поднявшийся в зале шум.

— Милый, — тревожно сказала Милар, — ты думаешь, это мудро? Конечно, Зехава нарушил все правила, подарив Чейну Радзин, и это послужило нам на благо, но…

— Да ты с ума сошел! — воскликнула Тобин. И только одна Андраде поняла суть его замысла. Во-первых, вассалы будут лезть вон из кожи, чтобы к моменту приезда Рохана выглядеть как можно лучше; с чем бы принц ни вернулся с Риаллы, они согласятся на все, лишь бы стать настоящими владельцами своих земель. Во — вторых, в этих поездках Рохана будет сопровождать Сьонед, что позволит каждому лорду лучше узнать ее. В-третьих и последних, если Андраде не ошибалась — а это бывало очень редко, — на следующую весну намечалась война с меридами. Люди, которые не щадили жизни, сражаясь за своего принца, будут сражаться еще беззаветнее, чтобы защитить земли, дарованные им согласно письменному указу, а не устному обещанию, которое, как известно, умирает вместе с принцем…

Она прикоснулась к руке Рохана, и принц обернулся.

— Заставь их заплатить, — посоветовала она.

— За это они будут ежегодно поставлять в Стронгхолд все, что нужно для его содержания. Начиная с сегодняшнего дня, — объяснил он.

Андраде одобрительно кивнула.

— Ты даешь им то, чем они владеют и так, а они платят тебе за свои привилегии. Очень расчетливо, Рохан. Рохан сел и жадно припал к кубку.

— Выполнение обязанностей принца вызывает сильную жажду, — назидательно произнес он.

К тому времени, когда взошли луны, вино лилось рекой, а в знаменном зале стоял такой шум, какого в Стронгхолде вовеки не слыхивали. Андраде была счастлива: Рохан доставил ей удовольствие, которого она не испытывала много лет. Если этот мальчишка сумел устроить такое представление в Стронгхолде, оставалось только догадываться, что он натворит на Риалле. Она не могла дождаться отъезда в Виз.

Однако ночь сюрпризов еще не кончилась. Андраде поглядывала на Сьонед, замечая, что та почти ничего не ест и не пьет. Тело ее было напряжено, руки сложены на коленях, губы плотно сжаты, а на фоне огненных волос лицо ее казалось высеченным из куска льда. Когда убрали пустые тарелки и поставили на столы дымящиеся кувшины с подогретым вином, Андраде заметила, что Сьонед перестала разглядывать свои руки и пристально вгляделась в дальний конец зала. Андраде с любопытством посмотрела туда же. Лунный свет врывался в огромные прямоугольные окна, холодный серебряный свет, смешивавшийся с теплым, золотистым сиянием факелов.

Но внимание Сьонед привлек вовсе не свет… Она медленно поднялась, скользнула в боковой проход и стала неслышно пробираться между внешней стеной и спинами пирующих. Андраде вычислила ее курс и похолодела, наконец увидев то, что уже давно заметила Сьонед.

Рядом с дверью, в квадрате лунного света стоял виночерпий, о котором Андраде предупреждала Милар. Глаза его были стеклянными, лицо пустым, тело застыло на месте. Именно так выглядели те, чьими глазами и ушами пользовались скрывавшиеся вдали «Гонцы Солнца».

Теперь Сьонед стояла у второго окна; на ее хрупкое тело падали причудливые тени. Андраде поднялась на ноги, заранее зная, что не успеет ее остановить. Впрочем, она и не собиралась делать этого. Трезвый расчет подсказывал, что лучшей возможности доказать свою полезность Рохану в качестве принцессы Сьонед представиться не могло.

Стоило людям обратить внимание на Сьонед, как они тут же умолкали. По залу катилась волна безмолвия. Девушка подняла обе руки; изумруд на ее пальце полыхнул зеленым, остальные кольца странно замерцали. Когда между ее ладонями загорелся свет, Андраде ахнула вместе со всеми остальными. Но только она и другие фарадимы знали, что этому искусству Сьонед никто не учил. В неосвещенном пространстве перед открытой дверью вспыхнул Огонь фарадима, и из него соткалась человеческая фигура. Изображение заколебалось, выровнялось и стало узнаваемым. При виде Ролстры Андраде сжала кулаки. Кто-то вскрикнул.

— Кто ты? — Сьонед яростно глядела на виночерпия, но разговаривала не с ним, а с вселившимся в него неизвестным фарадимом. — Что еще ты подсмотрел и передал своему хозяину, верховному принцу? Говори, что ты замышляешь против моего господина, или я последую за тобой до самого замка Крэг и заставлю потеряться в собственной тени!

Изображение верховного принца двигалось. Его губы произносили неслышные слова, руки сжимали чьи-то невидимые плечи. Голова виночерпия болталась из стороны в сторону, в такт движениям Ролстры, который тряс далекого фарадима.

— Говори!

Лицо виночерпия исказил ужас.

— Клянусь моей душой…

— У тебя ее нет! Ты собирался убить его? Отвечай мне!

— Нет! Нет, клянусь тебе…

— Слушай меня, Ролстра! Передай ему мои слова, предатель! Скажи ему, что я найду и убью его, если он посмеет причинить вред моему господину!

Андраде схватила Рохана за руку и помешала ему броситься к Сьонед. Он бешено вырвался.

— Нет! — прошипела она. — Не мешай ей! У Сьонед безумно горели глаза: она доказала, что достойна своих колец и даже большего, сумев запутать другого фарадима в сетях света и пригрозить ему бесконечной тенью. Но это продолжалось слишком долго; Андраде почувствовала, что заклинание слабеет, волны лунного света начинают колебаться, и поняла, что сил Сьонед надолго не хватит. С искусством, доступным только леди или лорду Крепости Богини, Андраде быстро собрала пучки света и принялась перебирать и сортировать их. Это занятие напоминало распускание шелковой вуали, сотканной из тысяч разноцветных нитей, каждая из которых была раскрашена серебром… и Огнем. Затем Андраде заново сплела эти нити в неповторимый узор, который был узором Сьонед. И все же девушка продолжала бороться, чудовищными усилиями поддерживая связь между собой и неведомым фарадимом из замка Крэг. Чтобы подчинить себе волю Сьонед, Андраде пришлось потратить почти все свои силы.

Наконец виночерпий повернул лицо, и Андраде даже с противоположного конца зала увидела того, кто смотрел его глазами. Изо рта изменника вырвался безнадежный, отчаянный вопль:

— Миледи… простите меня!

Эта душераздирающая мольба заставила ее отпрянуть и попытаться определить спектр неведомого «Гонца Солнца». Но в тот же миг тело виночерпия выгнулось дугой и сползло на пол, словно призрачные пальцы Ролстры впились в горло невидимого предателя. В мозгу Андраде что-то напряглось, а затем со звоном рассыпалось. Она застонала и обхватила руками раскалывавшуюся голову. Изображение Ролстры окуталось разноцветным туманом и растаяло. Все было кончено.

— Почему вы остановили меня? — прозвенел яростный, обвиняющий голос Сьонед. Затем в глазах девушки погас изумрудный блеск, она зашаталась и неловко осела на пол.

Когда Рохан бросился к Сьонед и поднял ее на руки, Андраде услышала чей-то взволнованный голос, звавший ее по имени.

— Андраде! Андри, посмотри на меня, пожалуйста! Глаза еще болели, но она повернулась к сестре, понимая, что даже Мил ощутила на себе силу Сьонед. Она вцепилась в руку двойняшки.

— Мил… уведи меня отсюда. Никто не должен видеть мою слабость.

— Уриваль! — крикнула Милар. Каким-то чудом Андраде сумела подняться и с помощью Уриваля выйти из зала. Однако за дверью ее оставили силы. Уриваль отбросил церемонии, подхватил Андраде на руки и отнес наверх, в ее покои. Краешком сознания леди Крепости ощутила, что ее кладут на постель и подсовывают под голову подушку…

Прошло много времени, прежде чем она открыла глаза. Уриваль сидел рядом и ждал. Поймав на себе гневный взгляд Андраде, он спросил:

— Ну что, какова моя ученица? Ладно, все ясно. Я знал, что ты догадаешься.

— И много она знает? — Андраде поморщилась, но заставила себя сесть.

— Не все. Пока. Догадываюсь, что ты имеешь в виду не ее успехи на поприще фарадима.

Она что-то сердито проворчала и снова опустилась на подушку.

— Ты научил ее слишком многому. — Когда Уриваль в ответ только пожал плечами, она разозлилась. — Она всегда ходила у тебя в любимицах. Ты помогал ей, учил, присматривал за ней…

— А разве ты вела себя по-другому?

— Я бы никогда не послала тебя к ней. Будь моя воля, женщиной бы ее сделал кто-нибудь другой.

— То же самое можно сказать и про ту ночь, когда ты сделала меня мужчиной. Она догадывается, что ты используешь ее, так же как я догадывался, что ты используешь меня… Я бы не затеял эту игру, если бы знал, что Сьонед окажется такой властной. Ты слышала, как она командовала?

— Когда она станет принцессой, то потеряет свою силу. Главным для нее станет Рохан, а не интересы фарадимов. Уриваль, это не то, чего я хотела!

— Мы всегда знали, что идем на риск. Но сознайся, никто из нас не подозревал в ней такую мощь.

— Ты слишком многому научил ее, — снова проворчала она. — Ты слишком заботишься о ней.

— А ты слишком заботишься о власти! — Уриваль поднялся, налил бокал вина, а затем продолжил, на сей раз более спокойно:

— Она очнется, как и Тобин. Я приставил Камигвен ухаживать за ней и Сьонед, а Оствеля послал успокоить Рохана и Чейна. Милар приказала слугам позаботиться о них.

Андраде снова попыталась сесть, на сей раз более успешно, и пригубила переданный ей Уривалем бокал.

— Как ты догадался, что в ту ночь у тебя была я?

— От кого-то Богиня скрывает правду, а кому-то раскрывает, — ответил он, слегка пожимая плечами. — Лучше скажи, что ты собираешься делать со Сьонед.

— Дать ей седьмое кольцо, конечно. Жаль, что я не захватила с собой шкатулку с драгоценностями, но надеюсь, по такому случаю Мил выделит мне что-нибудь из своих запасов.

— Сегодня Сьонед уже получила седьмое кольцо — словно аванс за демонстрацию своего искусства, — напомнил Уриваль.

— Чертов Рохан… — Она допила вино.

— Я имею в виду не столько Ролстру, сколько вассалов Рохана. Ты бы видела их лица!

— Ты хочешь сказать, что они испугались, как бы Сьонед не обратила свою силу против них? Будь они все прокляты! — Андраде швырнула пустой бокал через всю комнату.

Тот ударился о туалетный столик, а затем покатился по полу.

— Ляг и успокойся, — приказал Уриваль. — Будь у тебя побольше сил, ты бы проломила стену.

— Ты понял, что сделал Ролстра? — прошипела она. — Обычные шпионы его уже не устраивают. Он завербовал «Гонца Солнца».

— Но против его воли, Андраде. Это был крик души.

— Какая разница? Предатель есть предатель, кем бы он ни был. — Она долго смотрела на Уриваля. — Может, и хорошо, что ты так многому научил Сьонед. Пожалуй, ей это пригодится.