От удивления она потеряла дар речи, а он тем временем спрыгнул и помог ей взобраться наверх. Она засмеялась, когда он поднял ее в экипаж, и испытала необычное ощущение, усевшись подобрав ноги на краю узкой деревянной скамьи. Лошадь заржала и сделала шаг вперед, как если бы обиделась на легкомысленный смех Джорджины. Джорджина вскрикнула и ухватилась за край экипажа, когда от неожиданного движения чуть не потеряла равновесие.
      Лиан засмеялся глубоким гортанным смехом.
      - Нет никаких причин волноваться, - убедил он ее. - Лошадь в этих местах более надежный транспорт, чем любой ваш хваленый американский автомобиль, и, предупреждаю, на первый взгляд менее темпераментный, чем есть на самом деле.
      Он взобрался на кучерское место и похлопал пустое место рядом с ним.
      - Может быть, сядешь здесь, впереди, или Тебе кажется безопаснее там, где сидишь? - спросил он.
      Вопросительные интонации сопровождались уверенным взглядом, который Джорджина сочла за лучшее не заметить, но тем не менее румянец прилил к ее щекам, когда она натянуто ответила:
      - Мне вполне удобно здесь, спасибо.
      Откинув голову назад, он громко засмеялся, натянул вожжи, щелкнув языком. Лошадь повиновалась и тронулась с места.
      Джорджина успокоилась и сидела, завернувшись в пальто. Было мягкое спокойное утро, но солнце уже обещало жаркий день. Ее радовал ровный бег быстроногой лошади и приятное покачивание экипажа.
      Открывался восхитительный вид. Они еще были высоко, но уже спускались в заполненную пышной растительностью зеленую долину. В центре долины переливалось красками озеро, которое она видела из окна. Оставленная позади крепость, казалось, с орлиной цепкостью прилепилась к темной горе, словно породившей ее. Ни один луч солнца не смог оживить темную массу.
      Она отвернулась от вызывающего страх величия, чтобы порадовать глаз одержанной красотой внутренних склонов. Было тихо, только ритмичное цоканье копыт о твердую тропу нарушало привычную тишину, и никакой дым из трубы промелькнувшей мимо хижины не портил чистоту легкого воздуха. Они достигли подножия горы и очутились в огромном амфитеатре, окруженном горами, нагроможденными друг на друга и поросшими вереском, в уютной долине, защищенной от атлантических ветров широкими плечами скал, среди буйной растительности лесов, контрастирующих своим темно-зеленым цветом со слегка затененными торфяными болотами.
      Лиан только пару раз обернулся назад и казался довольным; пейзаж говорил сам за себя, и она матча поблагодарила его за это понимание. Джорджина проводила свою жизнь в Нью-Йорке среди ослепительной иллюминации, и подобная красота была для нее неожиданной, ей требовалось время, чтобы привыкнуть к ней, слиться с очарованием, окружающим ее. Лиан был достаточно проницателен, чтобы понять это, и только через час их пути он нарушил молчание, завидев своего арендатора Даниела Каванаха, сгорбившегося под тяжелой корзиной с торфом. Он направлялся в свой маячивший вдалеке домишко.
      - Доброе утро, Даниел! - приветствовал Лиан, натягивая вожжи.
      Джорджина увидела мужчину, когда-то, видимо, высокого, но сейчас ссутулившегося от прожитых лет, с радушной улыбкой на иссохшем лице. Он опустил свою тяжелую ношу со спины и, еще не выпрямившись, протянул Лиану руку для приветствия.
      - Как приятно видеть вас, Ардулиан, именно сегодня, когда только что вернулась Дейдра.
      Сказано с какой гордостью, что к горлу Джорджины подступил комок. Кто бы ни был этот слабый старик, нет никакого сомнения в его любви к дочери Дейдре. Ее имя, произнесенное с перехватившей дыхание радостью, звучало, как музыка, в голосе отца слышалась нежность. Лиан воскликнул:
      - Дейдра дома? Какая превосходная новость! Даниел, клади скорей свою ношу в экипаж, мы преподнесем ей сюрприз, явившись все вместе!
      Старик охотно вскарабкался в повозку, и прежде чем отправиться, Лиан представил:
      - Даниел, это Джина Руни, племянница нашего старого друга Майкла и одна из наших американских кузин.
      Затем представил его Джорджине:
      - Познакомься с Даниелом Каванахом, отцом самой прелестной девушки Ирландии!
      Ей пришлось подавить внезапную острую боль, которую по необъяснимой причине вызвали эти слова, подтвержденные стыдливым, с быстрой улыбкой кивком старика. С явным ирландским акцентом, который напомнил ей, что она находится в сердце ирландского района Гельтах, пае еще сохранились древняя ирландская речь и обычаи и где английский язык до сих пор второй после ирландского, он выразил свое удовольствие от знакомства с нею. Всю дорогу он запинаясь вел разговор, который Джорджина понимала лишь наполовину, но по частому упоминанию имени Дейдры предположила, что речь идет о дочери, и отец выражает радость по случаю ее возвращения домой. Она почувствовала приступ неприязни к неизвестной Дейдре. Очевидно, ее визиты были редкими и радостными событиями в его жизни, и Джорджина, которая до сих пор ощущала потерю своего отца, удивлялась, как можно быть такой бессердечной, чтобы оставить родителя в преклонные годы. Лиан назвал ее самой прелестной девушкой Ирландии, а это значило, что он очарован ею. Почему-то Джорджина не испытывала особого желания познакомиться с образцом совершенства. Но десять минут спустя они встретились с занимавшей их мысли девушкой.
      Сначала они увидели жилище Даниела: клуб дыма из низкой трубы, которая венчала соломенную крышу, и побеленные стены, увитые плющом и бутонами шиповника. За низкой каменной оградой, окружающей узкую полосу плодородной земли вокруг дома, Джорджина смогла различить фигуру девушки, стоящую за ней. Даже не расстоянии она как магнит притягивала к себе внимание. Взгляд привлекала гордая посадка головы на красивой шее и бессознательно подчеркнутое прилегающей крестьянской блузой красивое тело. Когда они подъехали достаточно близко, чтобы оказаться в поле ее зрения, она радостно побежала им навстречу, и тут Джорджина увидела, что она действительно самая привлекательная девушка, какую ей когда-либо доводилось знать. Свободная как птица, та летела к ним, освещенные солнцем длинные огненно-рыжие волосы развевались за спиной. Блестящие глаза зеленели, как покрытая росой трава, которую она босыми ногами приминала на бегу. Она выглядела кинозвездой в роли ирландской девушки, и если бы над ее головой послышалось жужжание камеры, а режиссер картины крикнул "готово!", Джорджина бы не удивилась, ибо несмотря на то, что Дейдра являлась истинной дочерью Ирин с глубоко ушедшими в ирландскую почву корнями, было очевидно, что ей не довелось испытать тяготы бедности и лишений.
      Лиан осадил лошадь, и не дождавшись остановки, спрыгнул вниз и расставил руки, чтобы поймать мчащуюся на него девушку. Мгновение - и она уже в его объятьях, смеясь и целуя его так, словно долго не видела, и получая объятья и поцелуи в ответ. Джорджина с Даниелом наблюдала за восторженной встречей и вдруг почувствовала себя незваным гостем. Даниел имел право наблюдать, он был одним из них, а она чувствовала себя лишней, человеком со стороны, который оказался свидетелем семейной встречи. Она старалась спрятать свою досаду и приветливо улыбнулась, когда Лиан наконец-то вспомнил о ее существовании и обратил внимание взволнованной встречей девушки на ее присутствие.
      - Дейдра, мне бы хотелось познакомить тебя с Джорджиной Руни, американкой ирландского происхождения, которая гостит у нас, выздоравливая после перенесенной болезни. Надеюсь, вы станете подругами; каждая может многое дать другой.
      Он не смог продолжить свое неопределенное утверждение: Дейдра мгновенно переключила свое внимание и обаяние на Джорджину. С широко раскрытыми глазами она быстро подошла к Джорджине и протянула свою руку в безотчетном жесте дружбы.
      - Я счастлива встретиться с вами, Джорджина, - искренне сказала она. Надеюсь, ты не возражаешь, если мы сразу станем звать тебя Джорджиной?
      - Конечно, нет, - ответила Джорджина. Ее сомнения утонули в дружеском пожатии девушки с искренним взглядом, которая, казалось, должна заниматься чем-то другим, а не бегать по диким местам Гельтаха.
      - А ты будешь звать меня Дейдрой? - задорно спросила она.
      - Да, пожалуйста, - без колебаний ответила Джорджина.
      Смеясь и болтая, они вместе забрались в экипаж, чтобы проехать в нем всего несколько метров до дома. Дейдра села впереди рядом с Лианом, но через плечо оживленно переговаривалась с Джорджиной, пока лошадь не спеша везла их по дороге.
      - Ты должна обязательно зайти к нам в дом и поесть, Джорджина. У Лиана и отца есть что обсудить: мне нужна его помощь, чтобы убедить упрямого старика принять мое с Лианом предложение, о котором мы договаривались в письмах.
      Холод сжал сердце Джорджины, но она взяла себя в руки. Ее не касается, что Лиан и Дейдра регулярно переписываются. И совершенно не волнует суть предложения, с которым Даниел должен согласиться.
      Когда они доехали до дома, Дейдра без тени смущения провела ее в бедную, чтоб не сказать нищенскую комнату. Даниел немедленно прошел к груде сухого торфа, наваленного рядом с открытым очагом, и кинул пару кусков к уже тлеющим под большим, черным от копоти чайником, который висел над огнем на цепи с крюком. Затем, когда Дейдра стала вынимать из облезлого кухонного шкафа глиняную посуду и расставлять ее на выскобленном деревянном столе, он взял один из четырех стоящих у стены стульев и поставил его поближе к огню для Джорджины. Она постаралась скрыть жалость, вызванную окружающей обстановкой, и старалась не блуждать взглядом вокруг, чтобы не смутить хозяйку. Но ей не надо было беспокоиться. Лиан небрежно вытащил для себя стул, поставил его рядом с Джорджиной и начал задушевный разговор со стариком. Лицо Дейдры приняло выражение нетерпеливого ожидания, а ее ноги, теперь обутые в мягкие тапочки, казалось, танцевали на мощенном камнем полу, пока она готовила еду для гостей.
      Чайник уже начинал закипать и все было готово, когда Дейдра взглянула в сторону Джорджины и молча подала ей знак выйти, пока Лиан и Даниел не закончат разговор. Не потревожив поглощенных разговором мужчин, они направились в сад и к загону с курами, занимающему большую часть заднего двора. Дейдра с трудом сдерживала нетерпение.
      - Надеюсь, Лиан уговорит его, - впервые ее лицо выражало беспокойстве.
      - Я тоже. - медленно ответила Джорджина, - если это так много значит для тебя.
      - Много значит... - Дейдра взглянула с удивлением. - О, я забыла, что ты представления не имеешь, о чем речь! Извини, Джорджина, ты должна считать меня дурой, болтающей без умолку. Разговор так важен, что не могу сдержаться. Но мной владеет суеверное чувство, что если я расскажу об этом, то все сорвется.
      Джорджина поняла, о чем речь. Когда девушка и мужчина испытывают привязанность друг к другу так, как она и Ляан, тогда понятно, почему они не хотят выставлять свои чувства напоказ. Она испытала неожиданную жалость к девушке, ожидающей, она была уверена в этом, разрешения отца на ее брак с Лианом Ардулианом. Возможно, Даниел, несмотря на дружеские чувства к хозяину, не решался отдать ему свою дочь. Возможно, в отличие от Дейдры он понимал, каким беспринципным человеком был Лиан? Может быть, стоит открыть девушке, что только вчера он с дядей строил планы завлечь ее флиртом, одурачить, чтоб достичь своей цели? Пока она боролась с желанием рассказать все Дейдре, открылась дверь и на пороге появился улыбающийся Лиан.
      - Лиан, все в порядке? Ты смог убедить его?
      Сомневаясь, она мучительно ждала ответа, и когда он улыбнулся еще шире, девушка вскрикнула от счастья и бросилась в его объятья.
      "Слишком поздно", - сказала себе Джорджина, чувствуя боль за Дейдру и сочувствие к девушке, не замечающей пороков в любимом человеке. Ясно одно сейчас об этом говорить не следовало. Дейдре самой придется открыть недостатки в человеке, за которого она собирается выйти замуж.
      Глава 5
      Когда волнение Дейдры улеглось, Лиан собрался покинуть дом Каванахов, чему Джорджина очень удивилась. Он вежливо отказался разделить трапезу, приготовленную Дейдрой, твердо заявив, что у него много дел. Дейдра выглядела расстроенной, но не обиженной, и Джорджина терялась в догадках, почему та разрешает своему жениху столь неожиданно покинуть дом, даже не обсудив планы на будущее. Она искала следы боли на ее лице, когда та прощалась. Но искреннее лицо Дейдры отражало, как и раньше, лишь бескрайнюю радость.
      Джорджина неохотно последовала за Лианом в экипаж и прощально помахала рукой Каванахам. Она испытывала недоумение, сотни вопросов готовы были сорваться у нее с языка.
      Когда две фигурки исчезли из виду, она успокоилась и удобно устроилась на своем сиденье. Казалось, Лиан доволен собой. Она украдкой взглянула на его твердо очерченный профиль и увидела улыбку удовлетворения на его губах. Он еще более озадачил ее, спросив:
      - Тебе понравилась Дейдра? Как думаешь, вы могли бы подружиться?
      Этим вопросом он привел ее в замешательство, и она, запинаясь, ответила:
      - Но.., что можно сказать после столь короткого знакомства? Его брови приподнялись, и он сухо ответил:
      - Некоторых людей узнаешь инстинктивно с первой встречи... - он остановился на полуслове. - Как я, когда впервые увидел тебя.
      Возмущение на мгновение связало ей язык, так что она не смогла найти слов обвинения в его адрес, а он как ни в чем не бывало продолжал, словно и не слетали с его губ холодные лживые слова.
      - Дейдра прекрасная девушка. Когда ей было всего четырнадцать, мать умерла, и Даниел настоял, чтоб она уехала в Лондон к своей тете, сестре ее матери, и жила там до окончания обучения, как он обещал жене. Но это чуть не разбило сердце девушки. Она всеми силами сопротивлялась решению отца. Но Даниел знал, что без достойного образования такая умница, как его дочь, пропадет. Во всяком случае, когда мисс Догерти, школьная учительница, поднажала, Дейдра вынуждена была сдаться. Она закончила школу в Лондоне и поступила в Королевскую академию драматических искусств, которая всегда была ее Меккой и учеба в которой превосходила самые смелые ее надежды.
      Лиан оглянулся убедиться, что не наскучил ей, и, почувствовав искреннее сочувствие девушки, продолжал:
      - Сейчас она актриса, пользующаяся успехом, у нее много предложений, но Дейдра ставит условие включать в контракт статью о том, что три месяца в году она свободна от обязательств перед театром. Эти три месяца, - просто закончил Лиан, - она посвящает Даниелу. Теперь ты можешь понять его гордость, когда он говорил: "Моя дочь только что вернулась домой".
      Комок подступил к горлу Джорджины, и она вынуждена была смахнуть слезы, вызванные простым рассказом. Лиан почувствовал ее боль. Его голос звучал почти торжественно, когда он говорил:
      - Не горюй о Дейдре и Даниеле, плачь обо всех семьях Керри! В каждой деревне, в каждом доме и даже в отдаленных деревушках, прилепившихся к склонам гор, живут одинокие престарелые родители, молящие Бога дать им возможность перед смертью хоть раз взглянуть на своих сыновей и дочерей. Подобно птицам, вылетающим из гнезда, они разлетаются во все уголки земного шара. Священники в Чикаго, мостостроители в Южной Америке, дорожные рабочие в Англии, даже девушки работают в госпиталях, разбросанных по всему свету. А оставшаяся молодежь испытывает нетерпеливое желание уехать вслед за ними. Знаешь, обращение к ней заставило ее вздрогнуть - я думаю, ни одна жертва не будет чрезмерной, чтобы исправить существующее положение вещей!
      Завороженная силой его чувств, она заглянула в холодно-голубые, поблескивающие льдом глаза. Он был так разгневан, что она в испуге отпрянула. Пока она переводила дыхание, его настроение изменилось. Только сейчас он сердито смотрел на Джорджину, будто она одна несет ответственность за то, что молодое поколение покидает Ирландию, но уже в следующее мгновение он, откинув голову, громко смеялся. Буквально за секунды его переменчивое настроение перешло от гнева к веселью. Взглянув в ее испуганное лицо, он извинился:
      - Джина, пожалуйста, прости меня. Боюсь, что когда говорю на эту тему, я склонен давать волю своему темпераменту. Я забыл, что ты совсем не привыкла к подобному выражению чувств. - Он направил голубые стрелы своих глаз на ее вспыхнувшее лицо, и его губы изогнулись в кривой улыбке. - Было бы прекрасно никогда не позволять эмоциям мешать здравому смыслу! Иметь возможность думать обо всем бесстрастно и не бояться обидеть человека и потерять старых друзей.
      Она почувствовала себя виноватой, от нее ждали ответа. Но он опередил ее:
      - Достаточно об этом. - Он тронул лошадь вожжами, торопя ее бег. - Слишком много говорю о политике. Я привез тебя сюда развлекаться и выполню свое намерение.
      Когда лошадь пошла быстрее, он повернулся к ней спиной и Джорджина обессиленно откинулась на спинку сиденья, только теперь заметив, что ее руки крепко сжаты, а тело напряжено от страха. Она чувствовала усталость от брошенных обвинений и обиду за презрительные косвенные намеки, которые слетали с его языка. Как он смел обвинять ее в бессердечии и пренебрежении к людским проблемам? Ей дороги и Дейдра, и Даниел, и судьба многих других людей тоже не безразлична, но она не предполагала, как трагичны обстоятельства, иначе непременно построила бы завод в Ирландии.
      Она остановила себя; воспоминание о заводе подействовало как хороший душ на ее разгоряченную голову. Какую дьявольскую ловкость он проявил! Холод пробежал по жилам, остудив чувства и призвав на помощь здравый смысл. Она почти поверила, что его первой заботой было благополучие людей; еще одно касание сердечных струн - и она бы пообещала ему что угодно. Испугавшись невозможности отступления, Джорджина стала перебирать оставшиеся резервы, мрачно решив, что выставит оборону против дальнейших атак Лиана Ардулиана.
      Вскоре стало понятно, почему для поездки он выбрал именно лошадь. Никакой транспорт не мог бы заменить эту небольшую крепкую лошадь, не мог бы проехать дорогой, которой они следовали. Позади остался пышный пейзаж долины, и они начали подниматься по малозаметной извилистой тропе с валуяами вдоль нее, будто разбросанными рукой великана. С каждым неожиданным резким поворотом перед ними открывался новый, не менее прекрасный вид, и Джорджина, словно завороженная, любовалась то голубым озером, то прячущимися под темно-лиловой накидкой склонами гор, появляющимися на мгновенье, чтоб, блеснув красотой, пропасть из вида за серыми скалами. Они проехали мимо водных потоков, небольших горных озер, красивейших горных ландшафтов, когда наконец Лиан остановился на узком каменном мосту, покрытом густой листвой. Он дал девушке возможность полюбоваться обрушивающимся вниз потоком воды, бегущей по склону горы, подпрыгивая и дробясь на скальных уступах, и далее сливающейся в сплошной серебряный поток, который, клокоча, исчезал под мостом у их ног.
      - Прекрасно, просто прекрасно! - выдохнула Джорджина восторженно. Лиан улыбнулся:
      - Это проем Данло, который, согласно легенде, проделал сам великий Фин Мак-Коул одним ударом своего всесокрушающего меча. Впрочем, - неожиданно он перешел на подтрунивающий тон, - если нет желания, можешь этому и не верить.
      Но она уже готова была поверить в любые рассказы о маленьких старых волшебниках и "маленьком народце"; в этом сказочном краю, где жители до сих пор перед сном оставляют для "них" несколько глотков молока и кусочки еды, верилось во все фантастическое. Кейта говорила, самое ужасное, что можно сделать, - это рассердить их. Она осталась недовольной, когда Джорджина высмеяла ее суеверия, но вспоминая тот разговор сейчас, девушка не была так уж в себе уверена, - она почти физически чувствовала, как воздух пропитан волшебством.
      - Ты не проголодалась? - прозаический вопрос Лиана нарушил молчание.
      Она ответила утвердительно, и он, соскочив с повозки, вытащил из-под сиденья плетеную корзину и протянул ей руку, чтобы помочь спуститься.
      - Теперь пойдем поищем удобное местечко, где сможем отведать то, что нам приготовила Кейта.
      Вверх по течению они нашли полянку; тенистые кусты спускались к кристально чистой воде, а ее брызги, проходя через преграждающие путь пороги, отражали маленькие, танцующие в солнечном свете радуги. Он расстелил на траве скатерть, и когда она присела, открыл корзину с видом человека, готового воздать должное всему, что найдет внутри.
      Они обнаружили толсто нарезанную ветчину со свежеиспеченными булочками, вкусные маленькие пирожки, начиненные мясным фаршем со специями и нарезанными кубиками овощами, а на десерт зеленые хрустящие яблоки. Джорджина не могла вспомнить, когда еще еда доставляла ей такое удовольствие. Старательно доев яблоко и отбросив огрызок, она легла на спину, чтобы погреться под припекающим солнцем. Закрыв глаза, она вслушивалась в пение невидимой птицы, перелетающей с ветки на ветку и призывающей свою пару. Она почувствовала движение и поняла, что Лиан последовал ее примеру и лег рядом с ней на расстоянии руки, но она не стала открывать глаз. Она слушала шум потока, кажущийся громче из-за тишины вокруг, затем незаметно шум стал тише, пока совсем не исчез. - девушка уснула.
      Джорджина не знала, сколько проспала. Она беспокойно пробудилась от легкого покалывания на лице и подняла руку, чтобы смахнуть, как она думала, надоедливую муху, И широко раскрыла глаза, почувствовав, что ее крепко схватили за запястье; от неожиданности у нее перехватило дыхание, когда она увидела темную голову Лиана, заслонившую небо. Он с пугающей улыбкой наклонился, и Джорджина увидела в его руке длинную травинку, с помощью которой он, очевидно, пытался разбудить ее. Румянец прилил к ее щекам, и она попыталась сесть. Не касаясь ее, он наклонился еще ниже. Пугающая близость заставила ее отпрянуть.
      Небо над ней было такого же цвета, как и глаза Лиана, но его взгляд не вызвал в ее опустошенном сердце ответной теплоты. Осада началась. Даже то обстоятельство, что он недавно обручился с другой, не заставило его отказаться от разработанного дядей плана. Ее охватила внутренняя дрожь; мысль о том, что ее чувствами сознательно и цинично играют, используя в своих корыстных целях, заставляла ее страдать. Ну что ж, она готова вытерпеть знаки его фальшивого внимания, она не выдаст себя; а когда дело дойдет до расплаты, ее месть окажется завернутой в обманную бумажку.
      Ей было интересно, может ли сила духа справиться с физической слабостью: может ли жестко контролируемый дух соседствовать с предательскими импульсами телесной слабости. Возможность испытать себя представилась немедленно.
      Он был мастером общаться без слов. Первая атака была совершена молча, легким прикосновением пальцев и медленным ласковым движением сверху вниз по руке. Голубые глаза встретились с серыми и сообщили ей: "Ты мне интересна, ты привлекаешь меня, и я хочу узнать почему!' Смесь ненависти, желания и страха переполнили ее. Улыбка тронула его губы, и вопрошающие пальцы скользнули ниже запястья, чтобы взять ее холодную руку в свою. Это была точка, из которой нет пути назад. Она знала о любовных играх достаточно, чтобы понять, что сейчас наступил момент или оттолкнуть, или ободрить. Если она выразит недовольство или испугается, он мгновенно отпустит ее, возможно, повторив попытку завтра.
      Она легонько сжала его руку в ответ и бросила короткий взгляд - не сделала ли она ошибки? - в затененные длинными ресницами глазами, мгновенно забыла обо всем, когда он наклонился и его губы соединились с ее трепещущим ртом в поцелуе, утверждая: "Я мужчина, и несмотря ни на что я желаю тебя!" Инстинкт подсказывал ей закричать, протестуя, однако она не сделала этого, но едва начала терять контроль над собой, холодный мозг взял верх и приказал ей возобновить сопротивление.
      Как только она позволила себе ответить движением губ, его объятия усилились, и он заставил ее отклониться назад, пока она не почувствовала за плечами землю. Когда он поднял голову и прошептал: "Джина!" - ее охватил дикий победный восторг. Невероятно, орел был пойман!
      В интимном жесте она подняла руку и провела, легко касаясь, ладонью по его щеке, что воспламенило его еще больше. Его глаза были как лава, расплавленная синим пламенем, уже не изучающие ее, а наполненные смесью мужской агрессивности и удивления. Она добилась своей цели, перехитрив орла Ардулиана. Она старалась не выдать ликующую радость победителя; и одновременно ее сердце переполнялось такой болью, что она отпрянула и отвернула лицо, когда он попытался поцеловать ее снова.
      Он коротко засмеялся и отпустил ее. Затем стал искать в кармане сигареты. Она наблюдала, как он закурил, сузив глаза от пламени спички, и заметила с удовлетворением, как дрожала его рука, когда он глубоко затянулся, будто призывая на помощь все свое самообладание. Она ненавидела его не только за коварно спланированное ухаживание, но и за неверность Дейдре. Она чувствовала глубокую жалость к девушке, обрученной с человеком, который не остановится и принесет в жертву любовь ради достижения собственных целей.
      Он отбросил в сторону сигарету и снова взглянул на нее. Она чувствовала себя пригвожденной его тяжелым голубым взглядом, изучающим ее с головы до ног. Она заставила себя улыбнуться, но его лицо оставалось озабоченным, он не отвечал на ее улыбку. Ей были неприятны его молчание и внезапно возникшая тревожная атмосфера, и она решила заставить его заговорить.
      Она лениво потянулась и, поморщившись, спросила:
      - Что случилось, Лиан? Я только начала радоваться возникшей.., дружбе... Уверена, ты не позволишь мыслям о Дейдре помешать нашему общему желанию получше узнать друг друга.
      Она засмеялась, как бы шутя, но в голосе прозвучала горечь, - и слегка придвинулась, коснувшись его своим бедром.
      - Дейдре? - его голос сорвался. - Какое отношение Дейдра имеет к нам?
      Она села и стала смахивать сухие травинки с плеч, делая вид, что полностью ушла в это занятие.
      - Мне показалось, вы очень привязаны друг к другу, или я ошибаюсь?
      - Нет, - обдуманно сказал он, наблюдая за ней через узкие щелки глаз. - Ты права. В определенном смысле.
      Ее брови поднялись в молчаливом вопросе, но игривые слова, которые она приготовилась произнести, застряли в горле, когда она почувствовала опасность, исходящую от его напряженного тела. Орлиный профиль был мрачен; казалось, он вот-вот сорвется: с таким трудом сдерживаемые чувства готовы были прорвать плотину. Только теперь она поняла, насколько опасную игру затеяла. Спокойствие в ее глазах сменилось страхом. До сих пор ее глаза отражали как в зеркале холодное самообладание, и мгновенная перемена не ускользнула от его внимания. Мрачная улыбка удовлетворения еще более усилила ее страх, заставив вскочить и бежать от вспышки жестоких эмоций, но она опоздала. Он вскочил на ноги и схватил железной хваткой ее запястье.
      - Ты осмеливаешься играть со мною, - сквозь зубы проговорил он, - но ты за это заплатишь!
      Она отчаянно боролась, поняв, что он далек от легкого флирта, и злясь на себя, что позволила себе по недоумию и отсутствию опыта попасться в ловушку. Как только он наклонился, она обрела голос; его ищущие губы были на расстоянии дыхания, когда она воскликнула:
      - Лиан, я не играю, я люблю тебя!
      Он мгновенно остановился, а его теплое дыхание согрело ее щеку. С недоверием он изучал ее открытое лицо. Она без дрожи выдержала его взгляд, но ее сердце забилось спокойно только когда она увидела, что дикая страсть сменилась нежностью. Ласковая улыбка и выражение удивления на его лице сделали бы честь актеру.
      - Это правда? - орел Ардулиан, казалось, терзался сомнениями. Она поборола стыд и охотно прошептала:
      - Истинная правда, любимый. С первого вечера, когда я приехала в дом у Орлиного перевала, я влюбилась в чарующий голос и сильную пару рук, которые, обнимая меня, казалось, говорили, что я, наконец, дома. Пожалуйста, скажи, что ты тоже любишь меня!
      Когда он прижал ее к сердцу, согревая дыханием, в его голосе не было слышно победного ликования, которое он должен был испытать.
      - Джина, любовь моя, с трудом могу поверить тому, что ты говоришь! Тем вечером, когда я поднимал тебя на руки и увидел бледное личико, усталое, но такое прекрасное, я знал, что нашел женщину, которую ждал всю жизнь. Я хотел закричать об этом на весь мир, но вынужден был скрывать свои чувства и ждать, пока не наладятся наши отношения. Видишь ли, - он отвел ее лицо от своего плеча и глядел сверху, наморщив лоб, с выражением глубокого раздумья, - из рассказов твоего дяди я получил неверное представление о тебе. Я ожидал, что ты окажешься холодной и расчетливой, погруженной в работу сухой женщиной. Вместо этого я обнаружил обаятельную и отзывчивую, веселую и нежную девушку. Поверь, мне есть что сказать этому старому негоднику Руни!
      - О, Лиан! - она зашлась смехом и надеялась, что он примет слезы, которые текли по ее щекам, за слезы радости. Она не могла объяснить даже себе, почему она плачет и почему у нее так тяжело на сердце, если все идет по разработанному плану. Он осушил ее слезы, его орлиный профиль смягчился теплотой, которую, казалось, он надел как маску. Затем он поднял ее на руки, перенес к экипажу и усадил на сиденье рядом со своим.
      - Никаких слез, Джина, девочка моя, - со смехом скомандовал он, вытирая последние, сверкающие на лице, слезы. - Иначе Кейта ни за что не поверит, что ты по доброй воле хочешь стать хозяйкой дома у Орлиного перевала.
      Она забыла обо всем на свете, когда он наклонился и поцеловал ее.
      Глава 6
      Вернувшись в Орлиное Гнездо, Лиан ворвался в холл, громко скликая всех, пока не появились Кейта и Майкл. С удивлением оба наблюдали, как Лиан, словно одержимый, вальсирует с Джорджиной в центре зала. Его восторженное лицо и нервное, напряженное Джорджины одновременно служили им сигналом, что произошло нечто чрезвычайное.
      - О Боже! - Кейта вопросительно подняла руки, любопытство переполняло ее. - Скажите же наконец, что происходит?
      Глаза Майкла азартно сверкали, когда он приказал:
      - Оставь девушку в покое, Лиан, и расскажи, что такое должно было произойти, чтоб ты затанцевал. Клад нашел?
      Лиан сделал последний круг, затем остановился так резко, что Джорджина вынуждена была схватиться за его руку и подождать, пока все вокруг, люди и вещи, не перестанут кружиться перед глазами. Он еще крепче прижал ее к себе и засмеялся, глядя в раскрасневшееся лицо.