Дядя Вернон наконец остановился возле невзрачного отеля на окраине большого города. Дадли и Гарри досталась комната с двумя одинаковыми кроватями и отсырелыми затхлыми простынями. Дадли храпел, а Гарри не спал, сидел на подоконнике, смотрел на огоньки проезжающих мимо машин и размышлял...
      На следующий день на завтрак им достался лежалый корнфлекс и консервированные помидоры с хлебом. Они почти закончили, когда к их столику подошла хозяйка отеля:
      - Прстите, кто из вас мистер Г. Поттер? Потому что у меня на стойке лежит примерно сотня вот этих штук.
      Она протянула письмо, так что все могли прочесть адрес, написанный зелеными чернилами:
      Мистер Г.Поттер
      Комната 17
      Железнодорожный отель
      Кокворт
      Гарри протянул руку, чтобы взять письмо, но дядя Вернон отшвырнул ее. Женщина посмотрела удивленно.
      - Я сам заберу их, - сказал дядя Вернон, быстро вставая и следуя за ней из столовой.
      - Может, будет лучше вернуться домой, дорогой? - застенчиво предложила тетя Петуния несколько часов спустя, но дядя Вернон, казалось, не услышал ее. Никто не знал, что, собственно, он ищет. Он завез их в середину какого-то леса, вышел из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно и они снова поехали. То же самое произошло посреди свежевспаханного поля, на середине висячего моста и на верхнем этаже многоэтажной автостоянки.
      - Папочка спятил, да? - с тоской спросил Дадли у тети Петунии во второй половине дня. Дядя Вернон поставил машину на берегу моря, запер их всех внутри и куда-то исчез.
      Пошел дождь. Крупные капли стучали по крыше машины. Дадли хныкал.
      - Понедельник, - говорил он матери. - Вечером будет Великий Гумберт. Я хочу куда-нибудь, где есть телевизор.
      Понедельник. Это напомнило Гарри о чем-то. Если сегодня понедельник а по Дадли с его телевизором обычно можно было сверять дни недели - то значит завтра, во вторник, будет его, Гарри, одиннадцатый день рождения. Его дни рождения не были, конечно, особо веселыми - в прошлом году, например, Дарсли подарили ему вешалку для одежды и пару старых носков дяди Вернона. Но все равно, не каждый же день тебе исполняется одиннадцать.
      Дядя Вернон вернулся назад. Он улыбался. Он принес длинный, тонкий сверток, и ничего не ответил тете Петунии, когда она спросила, что это он купил.
      - Нашел отличное место! - сказал он. - Давайте! Все вылезайте!
      Снаружи было очень холодно. Дядя Вернон указал на что-то, что выглядело, как большая скала далеко в море. Приткнувшись к ее вершине, стояла самая убогая маленькая хижина, какую только можно было представить. Одно было ясно наверняка - телевизора там не будет.
      - Ночью обещали шторм! - сказал дядя Вернон ликующе, хлопая в ладоши. - А этот джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку.
      К ним иноходью подошел беззубый старикашка и, ухмыльнувшись, указал на старую утлую лодчонку, качавшуюся на серо-зеленой воде перед ними.
      - Я уже закупил провиант, - сказал дядя Вернон. - Так что все на борт!
      В лодке было промозгло. Ледяные морские брызги и капли дождя стекали по шее, холодный ветер бил в лицо. Казалось, прошли часы, прежде чем они достигли скалы, где дядя Вернон, скользя и оступаясь, повел их к полуразрушенному дому.
      Внутри было ужасно; сильно воняло водорослями, ветер свистел сквозь дыры в деревянных стенах, а камин был сыр и пуст. Комнат было всего две.
      Провиант дяди Вернона оказался при ближайшем рассмотрении пакетом чипсов на каждого и четырьмя бананами. Он попытался развести огонь, но пакеты только задымились и скукожились.
      - Пусть теперь попробуют добраться до нас со своими письмами, сказал дядюшка бодро.
      Он был в прекрасном настроении. Он явно считал, что ни у кого нет шансов доставить почту сюда сквозь шторм. Гарри в душе согласился с ним, и это не прибавило ему оптимизма.
      Ночью вокруг разыгрался обещанный шторм. Брызги от волн стекали, журча, по стенам хижины, а яростный ветер стучал в грязные окна. Тетя Петуния нашла в соседней комнате несколько заплесневелых одеял, и соорудила из них постель для Дадли на погрызанном мышами диванчике. Они с дядей Верноном ушли спать на продавленной кровати в соседней комнате, предоставив Гарри самому выбирать себе самый уютный кусочек пола, где он и свернулся под наиболее тонким и драным из одеял.
      В течение ночи шторм больше и больше ужесточался. Гарри не мог заснуть. Он дрожал и вертелся с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, в желудке бурчало от голода. Храп Дадли теперь заглушали грозовые раскаты, начавшиеся около полуночи. Светящийся циферблат часов на жирном запястье Дадли, свисающем с края дивана, показывал Гарри, что ему будет одиннадцать через десять минут. Он лежал и смотрел, как его день рождения подступает все ближе, думая, вспомнят ли Дарсли вообще о его дне рождения, размышляя, где может сейчас быть отправитель писем.
      Осталось пять минут. Гарри услышал, как что-то скрипнуло снаружи. Он надеялся, что это не крыша падает им на голову, хотя, может, упади она, стало бы потеплее. Четыре минуты. Может, дом на Бузинном проезде уже так переполнился письмами, что ему удастся стянуть хоть одно, когда они вернутся.
      Осталось три минуты. Это море так сильно плещет о скалу? И что это (две минуты) за странное потрескивание? Скала рушится в море?
      Одна минута, и ему исполнится одиннадцать. Тридцать секунд... Двадцать... Десять - девять - может, разбудить Дадли, просто чтобы позлить его - три - две - одна
      БУМ.
      Лачуга вся содрогнулась, Гарри подскочил и сел, глядя на дверь. Кто-то стучался снаружи, чтобы войти.
      Глава четвертая. ХРАНИТЕЛЬ КЛЮЧЕЙ
      БУМ. Стук повторился. Дадли дернулся, просыпаясь.
      - Где пушка? - глупо спросил он.
      Сзади раздался треск, и в комнату ворвался дядя Вернон. В руках у него была винтовка - вот, значит, что было в том длинном, тонком свертке.
      - Кто здесь? - заорал он. - Предупреждаю - я вооружен!
      Пауза. А затем
      ХРЯСТЬ!
      В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным грохотом хлопнулась на пол.
      В дверном проеме стоял гигантский человек. Его лица совершенно не было видно из-за копны длинных спутанных волос и дикой косматой бороды, но глаза его поблескивали оттуда, словно два черных жука.
      Великан проскользнул в хижину, задев головой потолок. Он нагнулся, поднял упавшую дверь и с легкостью вставил ее на место. Шум шторма, доносившийся снаружи, слегка попритих. Он повернулся, и оглядел их всех.
      - Может, заварим чайку? Не так-то просто было досюда добраться...
      Он шагнул к дивану, где сидел остолбеневший от страха Дадли.
      - Двинься, жирный бурдюк, - сказал незнакомец.
      Дадли заверещал и побежал прятаться за спину матери, которая сама испуганно жалась к дяде Вернону.
      - Так это ты, Гарри, - произнес великан.
      Гарри взглянул в свирепое, дикое, завешенное волосами лицо и увидел, как глаза-жуки сощурились в улыбке.
      - Когда я видел тебя последний раз, ты был младенцем, - пояснил великан. - Ты вылитый отец, хотя глаза матушкины.
      Дядя Вернон издал странный скрежещущий звук.
      - Я требую, чтобы вы немедленно ушли, сэр! - сказал он. - Вы ворвались сюда силой!
      - Ой, да заткнись ты, Дарсли, старый сморчок, - отмахнулся гигант. Не вставая с дивана, он выдернул ружье из рук дядюшки Вернона, легко, будто резиновое, завязал узлом, и отшвырнул в угол комнаты.
      Дядя Вернон издал новый странный звук, словно мышь, на которую наступили.
      - Ну хорошо - Гарри, - гигант повернулся к Дарсли спиной. Поздравляю тебя с днем рождения! У меня есть кое-что для тебя - я, кажется, ненароком присел на него, но вкуса это не испортит.
      Из внутреннего кармана своего пальто он извлек слегка сплющенную коробку. Гарри открыл ее дрожащими пальцами. Там был большой и увесистый шоколадный торт с зеленой сахарной надписью: "С Днем рождения, Гарри".
      Гарри поднял взгляд на великана. Он хотел было поблагодарить, но слова почему-то не шли изо рта, и вместо этого он спросил: "Вы кто?"
      Великан кивнул головой.
      - Верно, я ж не представился. Рубеус Хагрид, Хранитель Ключей и Угодий Хогвартса.
      Он протянул огромную ладонь и потряс Гарри за предплечье.
      - А все-таки, что там с чаем? - спросил он, потирая руки. - Я бы и от чего покрепче не отказался.
      Он взглянул на пустой очаг со скукоженными пакетами от чипсов, и фыркнул. Затем подошел к очагу; не было видно, что он там делал, но секундой позже в очаге пылал огонь. Вся хижина озарилась мерцающим светом, и на Гарри накатила волна тепла, будто бы он попал в горячую ванну.
      Великан снова сел на диван, прогнувшийся под его весом, и начал извлекать из карманов пальто всевозможные вещи: медный котелок, сплющенную пачку сарделек, вертел, заварочный чайник, несколько оббитых кружек и бутылку некой янтарной жидкости, из которой отхлебнул, перед тем, как готовить чай. Вскоре хижина наполнилась скворчанием и запахом жарящихся сарделек. Пока гигант возился, никто не проронил ни слова, но когда он стряхнул с вертела первые полдюжины толстых, сочных, поджаристых сарделек, Дадли слегка заерзал. Дядюшка Вернон строго сказал:
      - Не бери ничего из его рук, Дадли.
      Великан мрачно хмыкнул.
      - Не переживай, Дарсли, твоему жирдяю-сынку незачем жиреть еще больше.
      Он протянул сардельки Гарри, который был так голоден, что, казалось, в жизни не пробовал ничего вкуснее, но при этом не сводил глаз с гиганта. Так как никто явно не собирался ничего объяснять, он наконец спросил:
      - Простите, но я не понял, кто вы?
      Великан отпил глоток чаю и вытер рот тыльной стороной ладони.
      - Зови меня Хагрид, - сказал он. - Меня все так зовут. Как я тебе говорил, я Хранитель Ключей в Хогвартсе - о Хогвартсе-то ты, конечно, все знаешь.
      - Э-э - нет, - сказал Гарри.
      Хагрид выглядел потрясенным.
      - Мне очень жаль, - быстро сказал Гарри.
      - Очень жаль? - возопил Хагрид, оборачиваясь к отпрянувшим в тень Дарсли. - Это они сейчас пожалеют! Я знал, что ты не получаешь своих писем, но я даже подумать не мог, что ты вообще не знаешь о Хогвартсе, заявляю во всеуслышание. Ты что же, не знаешь, где твои родители всему научились?
      - Чему - всему? - спросил Гарри.
      ЧЕМУ ВСЕМУ? - загремел Хагрид. - Подожди-ка чуток!
      Он вскочил на ноги. В ярости он, казалось, заполнил собой всю лачугу. Дарсли попытались укрыться под стеной.
      - Вы хотите сказать, - рычал он на Дарсли. - что этот мальчик этот мальчик! - не знает ничего - НИ О ЧЕМ?
      Гарри решил, что дело зашло слишком далеко. В конце концов, он ходил в школу и даже неплохо учился.
      - Я кое-что знаю, - сказал он. - Ну, математика, еще всякое-разное.
      Но Хагрид просто махнул рукой и сказал:
      - Я имею в виду наш мир. Твой мир. Мой мир. Мир твоих родителей.
      - Какой мир?
      Хагрид выглядел, как будто сейчас взорвется.
      - ДАРСЛИ! - гаркнул он.
      Дядюшка Вернон, который стал очень бледным, прошептал что-то вроде: "Мня... Мне..." Хагрид яростно уставился на Гарри.
      - Но ты просто обязан знать про своих маму с папой, - сказал он. Они знамениты. Ты знаменит.
      - Что? Моя - мои мама с папой были знамениты, да?
      - Так ты не знаешь... Не знаешь... - бормотал Хагрид, запустив пальцы в волосы и глядя на Гарри в замешательстве.
      - Так ты не знаешь, кто ты? - наконец произнес он.
      Дядюшка Вернон внезапно обрел дар речи.
      - Стоп! - скомандовал он. - Остановитесь, сэр! Я запрещаю вам говорить мальчику что-либо!
      И более храбрый человек, чем дядя Вернон, спасовал бы перед тем неистовым взглядом, которым наградил его Хагрид; когда Хагрид заговорил, каждый слог вибрировал от ярости.
      - Вы никогда не говорили ему? Не говорили, что было в письме, которое оставил Дамбльдор? Я был там! Я видел, Дарсли, как Дамбльдор клал его! И вы скрывали от него все эти годы!
      - Что от меня скрывали? - нетерпеливо спросил Гарри.
      - СТОЙТЕ! Я ЗАПРЕЩАЮ! - панически завизжал дядя Вернон.
      Тетя Петуния в ужасе ахнула.
      - Да провалитесь, вы оба, - сказал Хагрид. - Гарри, ты - волшебник.
      В хижине воцарилась тишина. Были слышны только шум моря и свист ветра.
      - Я - кто? - выдохнул Гарри.
      - Волшебник, само собой, -сказал Хагрид, снова садясь на диван, который заскрипел и прогнулся еще сильнее. - И чертовски хороший, я бы сказал, тебе только надо немного подучиться. А кем бы тебе еще быть, с такими-то родителями? Я думаю, тебе пора прочесть письмо.
      Гарри протянул руку и наконец получил желтоватый конверт, надписанный изумрудно-зелеными чернилами: Мистер Г. Поттер, На полу, Хижина-на-Скале, Море. Он вытащил письмо и прочел:
      ХОГВАРТС - ШКОЛА МАГИИ И КОЛДОВСТВА
      Директор: Альбус Дамбльдор
      (Ордена Мерлина, Первая степень, Высший уровень, Ведущий Колдун,
      Верховный Магистр, Международная Конфедерация Волшебников)
      Дорогой Мистер Поттер,
      Мы рады вам сообщить, что вы приняты в Хогвартскую Школу Магии и Колдовства. Посылаем вам перечень необходимых книг и принадлежностей.
      Семестр начинается 1 сентября. Сову с подтверждением высылать не позднее 31 июля.
      Искренне ваша,
      Минерва МакГонагалл,
      Заместитель директора.
      Вопросы в голове Гарри вспыхивали, как огни фейерверка, и он не мог решить, какой задать первым. Через несколько минут он, заикаясь, спросил:
      - Что это значит: сова с подтверждением?
      - Тысяча горгон, ты напомнил мне, - спохватился Хагрид, хлопая себя по лбу с силой, достаточной, чтобы свалить вьючную лошадь. Из очередного кармана своего пальто он вытащил сову - настоящую, живую, довольно взъерошенную сову, гусиное перо и свиток пергамента. Прикусив зубами кончик языка, он нацарапал записку, которую Гарри прочел кверх ногами:
      Дорогой мистер Дамбльдор,
      Отдал Гарри его письмо. Завтра поедем покупать вещи. Погода жуткая. Надеюсь, вы в порядке.
      Хагрид
      Хагрид скрутил записку, дал сове, которая зажала ее в клюве, подошел к двери и выбросил сову прямо в бурю. Затем он вернулся и сел как ни в чем не бывало, словно по телефону поговорил.
      Гарри вдруг понял, что сидит, открыв рот, и быстро закрыл его.
      - На чем я остановился? - спросил Хагрид, но в этот момент дядя Вернон, все еще пепельного цвета, но очень сердитый, снова вышел на свет.
      - Он не поедет, - заявил он.
      Хагрид хмыкнул.
      - Хотел бы я посмотреть, маггл, как ты остановишь его, - сказал он.
      - Кто-кто? - спросил Гарри, заинтересовавшись.
      - Маггл, - сказал Хагрид. - Так мы называем неволшебный народ, вроде вот этих. И тебе страшно не повезло, что ты рос в семейке самых размагглских магглов, каких я видел.
      - Мы поклялись, взяв его, что положим конец этой чуши, - сказал дядя Вернон. - Поклялись, что выбьем из него это! Волшебник, скажете тоже!
      - Так вы знали? - поразился Гарри. - Вы знали, что я волшебник?
      - Знали! - заверещала вдруг тетя Петуния. - Знали! Конечно, мы знали! Как можно было не знать, с моей-то сестрицей! Она получила однажды письмо вроде этого и исчезла в этой - этой школе - и являлась на каникулы с карманами, полными головастиков, превращала чашки в крыс. Я единственная понимала, что она из себя представляет - выродок! Но мамочка с папочкой, те нет, Лили то, Лили се, они прямо-таки лопались от гордости, что у них ведьма в семье!
      Она остановилась перевести дыхание, а затем продолжила. Казалось, она ждала годы, чтобы сказать все это:
      - А потом она встретила в школе этого Поттера, и они уехали, и поженились, и родился ты, и конечно, я знала, что ты из того же теста, такой же странный, такой же - ненормальный - и потом - здрасьте-пожалуйста, она где-то там взрывается, а тебя подсовывает нам!
      Гарри сильно побледнел. Как только он вновь обрел голос, он переспросил:
      - Взрыв? Вы же говорили, они погибли в аварии?
      - АВАРИЯ? - прорычал Хагрид, подскочив так стремительно, что Дарсли снова ретировались в свой угол. - Как могла какая-то авария убить Лили и Джеймса Поттеров? Это неслыханно! Скандал! Гарри Поттер не знает собственной истории, тогда как его имя известно любому младенцу в нашем мире!
      - Но почему? Что случилось? - настаивал Гарри.
      Ярость сошла с лица Хагрида. Оно стало обеспокоенным.
      - Я не ожидал этого, - сказал он тихим, взволнованным голосом. Когда Дамбльдор говорил мне, что с тобой могут быть сложности, я не представлял, сколького ты не знаешь. Ах, Гарри, я не уверен, что я подходящий человек, чтобы сказать тебе - но кто-то же должен - не можешь же ты прийти в Хогвартс, не зная...
      Он злобно взглянул на Дарсли.
      - Ладно, лучше я расскажу тебе, сколько смогу - в смысле, я не могу рассказать тебе все. Это великая тайна, часть тайны...
      Он некоторое время глядел на огонь, а затем произнес:
      - Я думаю, это началось, когда - когда известная личность - нет, невероятно, что ты не знаешь его, все в нашем мире знают...
      - Кого?
      - Ну, я не люблю называть его по имени без крайней нужды. Никто не любит.
      - Почему?
      - Подавиться мне горгульей, Гарри, люди еще боятся. Это трудно, черт побери. Видишь ли, это был волшебник, который... пал. Так низко, как это возможно. Хуже некуда. И даже еще хуже. Его звали...
      Хагрид сглотнул, но с его губ не сорвалось ни звука.
      - Может, это можно написать? - предложил Гарри.
      - Не, не могу выговорить. Ладно - Волдеморт. - Хагрида передернуло. - Не заставляй меня больше произносить это. Так вот, этот - этот волшебник, лет двадцать назад примерно, он начал искать сподвижников. И нашел - кто-то боялся, кто-то хотел урвать от его силы, потому что у него-то силы было будь здоров. Черные были дни, Гарри. Нельзя было никому доверять, нельзя было дружить с незнакомыми колдуньями и волшебниками... Жуткие вещи случались... Он побеждал. Конечно, были и те, кто выступил против - и он убил их. Ужасно. Последним безопасным местом остался Хогвартс. Ректор Дамбльдор был единственным, кого боялся Сам-Знаешь-Кто. Даже тогда он не пытался захватить школу.
      - Ну вот, а твои мама с папой были лучшими колдуньей и волшебником, каких я встречал. Каждый из них был в свое время первым учеником Хогвартса! Странно, что Сам-Знаешь-Кто не попытался привлечь их на свою сторону раньше... может быть, знал, что они были слишком близки к Дамбльдору, чтобы иметь дело с Темными Силами.
      - Может, он решил, что сумеет вынудить их... А может, хотел просто убрать с дороги. Известно только, что он вернулся в деревню, где вы жили, как раз на Хэллоувин десять лет назад. Тебе был только год. Он пришел в ваш дом... и...
      Хагрид вдруг достал очень грязный и замызганный носовой платок и трубно высморкался.
      - Извини, - сказал он. - Но очень уж это грустно - я же знал твоих маму с папой, они были такие хорошие... Ладно...
      - Сам-Знаешь-Кто убил их. А потом - и это настоящая загадка - он попытался убить и тебя. Чтоб уж сделать все начисто, а может, ему просто нравилось убивать. Но не смог. Никогда не интересовался, откуда у тебя шрам на лбу? Это ведь не просто рубец. Это ты получил, когда тебя коснулось сильное, злое заклятье - но оно не сработало, и вот почему ты знаменит, Гарри. Никому не удавалось остаться в живых, если Он хотел убить, никому, кроме тебя, а Он погубил кое-кого из лучших ведьм и волшебников своего времени - МакКиннонов, Бонсов, Прюиттов - а ты был только ребенок, и ты выжил.
      Что-то очень болезненное всплыло в памяти Гарри. По мере рассказа Хагрида он снова вспоминал ослепительную вспышку зеленого света, яснее, чем когда-либо раньше - и впервые в жизни ему вспомнилось еще что-то - резкий, холодный, жестокий смех.
      Хагрид печально смотрел на Гарри.
      - Я сам, по приказу Дамбльдора, забрал тебя из разрушенного дома. Принес тебя к этим вот...
      - Куча старого вздора, - заявил дядюшка Вернон. Гарри подпрыгнул, он совсем забыл про Дарсли. Дядя Вернон явно снова набрался храбрости. Сжав кулаки, он уставился на Хагрида.
      - Слушай меня, парень, - он заговорил очень путано. - Я уверен, что нет у тебя ничего такого, что не лечилось бы хорошей поркой, - а что до всей этой чуши про твоих родителей, что ж, они были ненормальны, не отрицаю, и по моему, без них мир стал только лучше - сами напросились, вечно якшались со всем этим волшебным сбродом - я ожидал, я всегда знал, что они плохо кончат...
      Но в этот момент Хагрид вскочил с дивана и выхватил из-под пальто потрепанный розовый зонтик. Наставив его на дядюшку Вернона, как меч, он проговорил:
      - Я тебя предупреждаю, Дарсли, предупреждаю - еще одно слово...
      При виде новой опасности - острого зонтика в руке бородатого гиганта, мужество окончательно покинуло дядю Вернона. Он снова слился со стеной и умолк.
      - Так-то лучше, - сказал Хагрид, тяжело дыша и плюхаясь обратно на диван, который в этот раз прогнулся до самого пола.
      У Гарри, между тем, все еще оставалась масса вопросов.
      - А что случилось с Вол... - то есть Вы-Знаете-С-Кем?
      - Хороший вопрос, Гарри. Исчез. Растворился. Той же ночью, когда пытался убить тебя. Сделав тебя еще знаменитее. Это тоже величайшая тайна, ведь, понимаешь... он становился все сильнее и сильнее - почему же он исчез?
      - Говорили, будто он погиб. По-моему, глупости. Я уверен, что в нем не осталось ничего человеческого, чтобы умереть. Говорят, он еще здесь, ждет-де своего часа, но я не верю. Те, что были на его стороне, вновь перешли на нашу. Некоторые будто из-под гипноза вышли. Непонятно, что с ними будет, если он вдруг вернется.
      - Большинство из нас считает, что он все еще где-то в нашем мире, но утратил свою силу. Слишком слаб, чтоб бороться. Конечно, его кончина как-то связана с тобой, Гарри. Что-то случилось той ночью, с чем он не совладал я не знаю, что это было, и никто не знает - но чем-то ты хорошо его приложил.
      Хагрид посмотрел на Гарри с нежностью и некоторым уважением, но Гарри, вместо того, чтобы гордиться и радоваться, был абсолютно убежден, что происходит чудовищная ошибка. Волшебник? Он? Как такое возможно? Он всю жизнь терпел колотушки от Дадли и обиды от тетки с дядей; да если он и в самом деле был волшебник, почему же они все не превращались в гадких жаб всякий раз, когда пытались запереть его в чулане? И если он действительно справился с величайшим чародеем мира, то как Дадли удавалось всегда пинать его, словно футбольный мяч?
      - Хагрид, - выговорил он тихо. - Я думаю, ты ошибся. Я думаю, я не могу быть волшебником.
      К его удивлению, Хагрид хохотнул.
      - Не волшебник, да? И никогда ничего не случалось, если ты был напуган или зол?
      Гарри посмотрел на огонь. Теперь, когда он об этом задумался... Все странные события, от которых так зверели его дядя с теткой, происходили именно тогда, когда он, Гарри, был сердит или расстроен... Спасаясь от банды Дадли, он внезапно оказался вне их досягаемости... Он боялся идти в школу с этой жуткой стрижкой, и заставил волосы вырасти снова... А последний раз, когда Дадли толкнул его, разве он не отомстил, даже не осознав, что он делает? Разве он не напустил на них боа-констриктора?
      Гарри взглянул на Хагрида, улыбаясь, и понял, что Хагрид сияет от радости.
      - Видишь? - сказал Хагрид. - Чтоб Гарри Поттер, да не волшебник погоди, ты еще прогремишь в Хогвартсе.
      Но дядя Вернон не собирался сдаваться без боя.
      - Я же сказал, он туда не поедет, - прошипел он. - Он пойдет в Стоунволльскую среднюю школу, и пусть скажет спасибо. Я читал эти письма, ему там нужно кучу всякой дряни - колдовские книжки, волшебные палки и...
      - Если он захочет поехать, то никакой маггл вроде тебя его не остановит, - рыкнул Хагрид. - Слыханное ли дело - не пустить сына Лили и Джеймса Поттеров в Хогвартс! Ты спятил! Он записан туда с рождения. Это лучшая в мире школа магии и волшебства. Семь лет, и он сам себя не узнает. Для разнообразия побудет там вместе с себе подобными, и директор там самый лучший - Альбус Дамбль...
      - Я НЕ ДАМ НИ КОПЕЙКИ ЗА ЧОКНУТОГО СТАРОГО ДУРАКА И ОБУЧЕНИЕ КОЛДОВСКИМ ШТУЧКАМ! - завизжал дядюшка Вернон.
      Но теперь он зашел слишком далеко. Хагрид схватил свой зонтик и закрутил им над головой.
      - НИКОГДА, - громогласно провозгласил он. - НЕ СМЕЙ - ОСКОРБЛЯТЬ АЛЬБУСА - ДАМБЛЬДОРА - В МОЕМ- ПРИСУТСТВИИ!
      Со свистом рассекая воздух, он взмахнул зонтиком в направлении Дадли вспыхнуло фиолетовое пламя, раздался треск, пронзительный визг, и в следующий момент Дадли закружился волчком, прижав руки к толстой заднице, воя от боли. Когда он повернулся спиной, Гарри увидел завитушку поросячьего хвостика, высунувшуюся сквозь дырку в штанах.
      Дядя Вернон взревел. Втолкнув тетю Петунию и Дадли в соседнюю комнату, он последний раз затравленно взглянул на Хагрида и захлопнул за собой дверь.
      Хагрид посмотрел на свой зонтик и поскреб в бороде.
      - Не сдержался, - сказал он уныло, - да все равно не сработало. Я-то хотел превратить его в свинью, но, думаю, он все равно до чертиков на нее похож, так что ладно.
      Он искоса посмотрел на Гарри из-под кустистых бровей.
      - Буду признателен, если ты не станешь рассказывать об этом в Хогвартсе, а? - сказал он.
      - Я... Мне... Строго говоря, я не должен был заниматься магией. Мне разрешили только самую малость, ну, чтобы следовать за тобой, и вручить тебе письмо, и всякое такое... Это одна из причин, почему я так охотно взялся за это...
      - А почему ты не должен был заниматься магией? - спросил Гарри.
      - Ой, ну... Я сам учился в Хогвартсе, но я... Э-э... Если честно, меня исключили. С третьего курса. Разломали волшебную палочку пополам и все такое... Но Дамбльдор разрешил мне остаться егерем. Хороший человек, Дамбльдор.
      - А почему тебя исключили?
      - Уже поздно, а у нас завтра полно дел, - сказал Хагрид громко. Ехать в город, покупать тебе книжки и все остальное.
      Он снял черное теплое пальто и бросил его Гарри.
      - Накройся, - сказал он. - И не пугайся, если оно запищит. Мне кажется, у меня там в каком-то кармане осталась парочка садовых сонь.
      Глава пятая. ДИАГОНАЛЬНЫЙ ПРОУЛОК
      Следующим утром Гарри проснулся рано. Он знал, что уже светло, хотя глаза его были плотно зажмурены.
      - Это был сон, - твердо сказал он себе. - Мне приснилось, что великан по имени Хагрид пришел и сказал, что я поступил в школу волшебников. Я открою глаза, и снова окажусь дома, в своем чулане.
      Внезапно раздался громкий стук.
      - Это тетя Петуния ломится в дверь, - подумал Гарри с упавшим сердцем. Но все еще не открывал глаз. Сон был такой хороший.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.