17

Ванна смыла слезы и восстановила силы; толстый слой грима замаскировал припухшие веки и покрытое пятнами лицо. Рэйко заколола волосы, которые позже острижет и положит в гроб Сано в знак вечной верности, и надела бледно-серое шелковое кимоно с узором из летних трав, так как не было времени купить траурное одеяние, села в паланкин и велела слугам отнести ее в императорскую резиденцию.

В городе горе почти взяло над Рэйко верх. Яркое солнце, разноцветные магазины и озабоченная толпа казались нереальными, потому что смерть Сано никак не повлияла на них. Хуже того, Рэйко не могла отделаться от ощущения, что муж жив. Каждый раз, когда на глаза попадался самурай, похожий на него возрастом и комплекцией, сердце ухало вниз. Разобрав, что это не Сано, Рэйко стискивала зубы, чтобы не разрыдаться. В конце концов она задернула шторку на окне паланкина.

Дзёкио вышла ей навстречу:

— Приветствую вас, госпожа Сано. — Холеное лицо неподвижно, осанка царственна, поклон, как того требует этикет, холоден. — Примите, пожалуйста, мои искренние соболезнования по поводу вашей утраты.

— Премного благодарна, — ответила Рэйко, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул. Демонстрация чувств опозорила бы ее и оскорбила бы эту женщину, которая явно не желала видеть у себя «шпионку бакуфу».

— Позвольте узнать, чем вызван ваш визит? — сказала Дзёкио.

— Вы предложили навестить вас еще раз, — напомнила Рэйко.

Круглые брови приподнялись от легкого удивления.

— Да, предложила. Но произошедшие с тех пор события показали, что вы представляете опасность для императорского двора. У вас хватило бесстыдства рыться в чужих вещах, что привело к аресту невиновной женщины. Как вы решились явиться сюда, вне моего понимания.

— Я хочу извиниться, — смиренно промолвила Рэйко. — Я и впрямь воспользовалась доверием госпожи Асагао. Это оказалось ужасной ошибкой. Однако, — она помедлила, — иногда для достижения цели приходится следовать окольным путем. Мой муж вынужден был арестовать госпожу Асагао, потому что она призналась в убийстве. — Голос все-таки дрогнул. — Он заплатил жизнью и за мою ошибку, и за свою приверженность долгу.

Сострадание несколько смягчило мраморные черты лица Дзёкио.

— Мне жаль, что на вас обрушилось такое горе, — сказала она. — Тем не менее, полагаю, вы прибыли ко мне не за утешением. Что вам нужно?

— Помогите мне выяснить, кто убил Сано, — попросила Рэйко.

— Понимаю, — откликнулась Дзёкио так, словно ожидала нечто подобного, но не верила, что это возможно. Она сложила руки на груди. — А вы не допускаете, что бакуфу пришлет нового следователя?

— Конечно, допускаю, — поспешно сказала Рэйко, — но когда еще он приедет... Мне бы хотелось поскорее узнать правду. — «И покарать убийцу собственными руками!» — добавила мысленно.

— Боюсь, ваше желание неисполнимо. Статус мужа давал вам определенную свободу действий, но теперь у вас ее больше нет. Разрешите вам кое-что посоветовать, — смягчила тон Дзёкио. — Вы молоды, время излечит вашу боль. Семья организует вам другой брак. Если повезет, вы снова обретете любовь и счастье. Примиритесь с реальностью, живите своей жизнью и не стремитесь заниматься тем, что противно вашему полу и происхождению.

Предложение забыть Сано возмутило Рэйко.

— Сомневаюсь, что вы когда-либо подчинялись судьбе или передавали в посторонние руки дела, в которых были заинтересованы, — бросила она. — Почему же мне — вы советуете поступать иначе?

Дзёкио, пораженная внезапным выпадом, пристально посмотрела на Рэйко; в надменном взгляде мелькнуло уважение.

— Похоже, увещеваниями вас не проймешь, — улыбнулась она.

Рэйко восприняла эти слова как призыв усилить натиск.

— Вы правы, — сказала она, — без мужа я совершенно беспомощна. Зато вы могущественны. Вы проведете меня туда, куда нужно, убедите свидетелей сотрудничать со мной, снабдите меня информацией... — Она осеклась, вспомнив, с кем говорит. — Если, конечно, согласитесь мне помочь, Дзёкио-дон.

Нахмурившись, Дзёкио сплела пальцы и принялась изучать их.

— Думаю, вы не совсем верно оцениваете обстановку. Наши интересы кардинально разнятся. В связи с тем, что госпожу Асагао оправдал нынешний «крик души», круг подозреваемых сузился. Но в него по-прежнему входит император. Неужели вы надеетесь, что я ради вас предам собственного сына? — Иронические нотки отчетливо прозвучали в тихом голосе. — Кроме того, если мне не изменяет память, я также в числе подозреваемых. Вы рассчитываете, что я стану добывать вам доказательства своей вины?

Однако выбора у Рэйко не было.

— Содействуя мне, вы могли бы снять подозрение с себя и с его величества императора, — сказала она.

Дзёкио скептически посмотрела на Рэйко, расплела пальцы и обхватила себя за плечи.

— Мне больше не к кому обратиться, — прошептала рэйко и опустилась на колени. — Если вы откажетесь, я уеду в Эдо, так и не узнав, кто убил моего мужа. Это... невыносимо...

Сано как живой встал у нее перед глазами. Она увидела его улыбку, услышала его голос, почувствовала его запах. Отчаяние черной волной накрыло ее. Рэйко склонила голову к коленям и зажала рот рукой, удерживая рыдания.

Дзёкио, одетая в голубое шелковое кимоно, расшитое цветами, освещенная утренним солнцем, молча взирала на нее. Разрывалась ли вельможная дама между сочувствием к несчастной женщине и верностью императорскому дому? Прикидывала ли, как помочь сестре и соблюсти интересы кровных родных, или, будучи убийцей, ликовала, что выпал шанс повернуть следствие в выгодную сторону? Угадать истину по прекрасному лицу было невозможно.

— Я не в состоянии позволить вам бродить по дворцу и допрашивать придворных, — сказала наконец Дзёкио. — Но не исключено, что я сумею оказать вам услугу, если вы прогуляетесь со мной.

Рэйко вскинула голову и, хотя не обнаружила в умных глазах теплоты, воскликнула:

— Вы не пожалеете о своем решении!

Текстильное производство Мияко было сосредоточено в районе Нисидзин. Название напоминало о военном лагере, который располагался здесь во времена междоусобиц. Главные улицы — Курамагути на севере. Имахэгава на юге, Хорикава на востоке и Сэнбон на западе — обрамляли паутину узких улочек. В канавах по обочинам текли нечистоты; мужчины несли тюки материи и корзины с шелковыми коконами; женщины сбрызгивали водой пороги домов, прибивая пыль; зазывалы приглашали покупателей взглянуть на полки, заваленные яркими тканями, — и повсюду разливался неумолчный стрекот ткацких станков.

Два паланкина, сопровождаемые императорскими стражниками и воинами сёгуна, остановились посреди квартала; из одного выбралась Рэйко, из другого — Дзёкио. Дамы подошли к магазину. В отличие от заведений на противоположной стороне улицы возле этого было безлюдно.

— Что нам здесь нужно? — спросила Рэйко.

— Магазин принадлежал Левому министру Коноэ, — ответила Дзёкио. — Он приобрел его несколько лет назад.

— Зачем? — удивилась Рэйко. — Ведь знать не занимается торговлей.

Дзёкио, не отвечая, отперла высокую деревянную дверь и поманила спутницу пальцем.

Они вступили в душное, пропахшее плесенью помещение. Дзёкио взяла длинный шест, стоявший возле двери, подняла крышку люка на потолке и задвинула дверь. В столбе солнечного света закружились пылинки. Рэйко посмотрела вокруг и увидела только мумии тараканов на полу да дверь, ведущую в соседнюю комнату. Ни конторской мебели, ни игорного оборудования, вообще ничего, что намекало бы на род занятий владельца. «Может, Коноэ встречался тут с агентами мецукэ? — подумала Рэйко. — Место он выбрал идеальное: и от резиденции императора идти недалеко, и столкнуться по дороге со знакомыми невозможно. А вдруг все-таки его приметил кто-нибудь из тех, на кого он доносил? Тогда тайная жизнь Левого министра могла явиться причиной его смерти».

Уверенным шагом Дзёкио направилась во вторую комнату. Рэйко последовала за ней и очутилась перед ткацким станком с выцветшими нитками на пыльных валках.

— Что это значит?

Дзёкио обогнула станок и прислонилась спиной к очередной двери.

— Я расскажу, но сначала поклянитесь, что все останется между нами.

Рэйко заколебалась, сознавая, что ради мести за гибель Сано нарушит любые обещания. В то же время именно месть требовала дать слово, за которое она не могла нести ответственность.

— Клянусь, — сказала Рэйко.

Дзёкио смерила ее пытливым взглядом и бесстрастно сообщила:

— Мы с Левым министром состояли в интимной связи. Здесь было наше любовное гнездышко.

Она повернулась, отодвинула дверь, вошла в последнюю комнату и открыла световой люк и окно. Рэйко увидела очаг, на котором стоял чайник, стеллаж с фаянсовой посудой и мешочками, набитыми чаем и сушеными фруктами, грязный матрас на потертом татами, угольную жаровню, сосновый столик с лампой и прислоненный к побеленной стене зонт. Единственным предметом, выдававшим высокое положение Коноэ, был тиковый письменный стол, инкрустированный золотым геометрическим орнаментом. Окно выходило в переулок, жуткий запах от уличных туалетов и мусорных баков проникал в комнату. Рэйко постаралась, но не смогла представить, как утонченная Дзёкио занимается любовью в столь отвратительном месте.

— И долго длился ваш роман? — спросила она.

— Естественно, до смерти Коноэ. — Насмешливый тон показал, что Дзёкио не намерена вдаваться в подробности.

Рэйко заметила прямоугольные отпечатки на половиках, крюки на стенах и усомнилась в ее правдивости. «Наверняка, — подумала она, — комната была уютно обставлена и украшена картинами. Должно быть, Коноэ вывез большинство вещей, значит, они расстались по крайней мере месяц назад».

— Обычно мы приходили порознь. Иногда я запаздывала. Дожидаясь меня, он что-то писал. Посмотрите в столе, может быть, бумаги до сих пор там.

Рэйко опустилась на колени перед столом, ее тревожили самые разные вопросы. Почему оборвался их роман и когда? Дзёкио в усадьбе сказала про Левого министра: «Мы не ссорились». Так ли это? Рэйко припомнила показания госпожи Асагао в приемном зале канцелярии бакуфу. Если наложница не солгала, то причиной разрыва могла послужить неверность любовника. Уязвленная гордость способна была толкнуть Дзёкио на убийство.

Рэйко взглянула на женщину, стоявшую у окна. Свет косо падал на абсолютно ничего не выражавшее лицо. Сыщица испугалась: «Она плотно задвинула входную дверь. Не замыслила ли и меня прикончить вслед за Коноэ... и Сано?»

Встряхнув головой, Рэйко отринула страх. Асагао уступила домогательствам Коноэ примерно полгода назад. Не может быть, чтобы решительная Дзёкио столь долго мариновала свою месть! Нет, убийца кто-то другой. Рэйко обратилась к столу. Крышку покрывал толстый слой пыли. Похоже, к столу никто не прикасался после Коноэ. Рэйко осторожно подняла крышку.

В столе лежали кисти для письма, кусочки туши, ленточки для футляров и стопка чистой бумаги. Рэйко разочарованно вздохнула. Вынув все это из стола, она безрезультатно поискала тайничок и подумала: «Или осведомитель мецукэ позаботился тщательно спрятать опасные документы, или некто умудрился обыскать стол, не оставив следов».

Рэйко подняла глаза и наткнулась на взгляд Дзёкио.

— Кто, кроме вас с Левым министром Коноэ, знал об этом месте? — спросила она.

— Насколько мне известно, никто.

— Когда в последний раз вы сюда приходили?

— Если вы спрашиваете, приходила ли я сюда после смерти Левого министра, то ответ: «Нет». — Дзёкио опять повернулась к окну.

Рэйко вторично усомнилась в ее правдивости. Дзёкио могла прийти сюда после смерти любовника, чтобы забрать веши, прямо указывающие на нее. Императорский двор смотрел на прелюбодеяние так же, как и общество в целом. Мужу не возбранялось заводить интрижки на стороне, а жену за внебрачную связь ждало суровое наказание. Стань роман Дзёкио достоянием гласности, отрекшийся император скорее всего выгнал бы ее из дворца. А уж как отреагировал бы венценосный сын, и говорить не приходится.

«Наверное, она любила Коноэ, — подумала Рэйко, — если решилась изменить мужу. Не потому ли она согласилась помочь мне в расследовании? Похоже, она, как и я, жаждет отомстить за любимого».

Взгляд упал на угольную жаровню. Сердце забилось от радостного предчувствия. Рэйко устремилась к квадратному деревянному ящику с множеством отверстий в крышке. Встав на колени, она посмотрела сквозь решетку и увидела металлическую сковороду с пеплом, угли и обгоревшую стопку бумаги. Сердце подпрыгнуло. Рэйко подняла решетку, достала бумагу и начала осторожно снимать листы. Не слишком попорченный нашелся в середине. Черный кружок обводил имя Ибэ Масанобу, управляющего провинцией Эсизэн. Ниже строчки гласили: «Наблюдение за местностью? Следи за ночными передвижениями»; «Прибыл 17-го числа 3-го месяца»; «Еще одиннадцать вчера внутри»; «Посторонних не пускают»; «Лазутчики?»

Рэйко замерла, лелея надежду, столь же хрупкую, как бумага в руках. Записи, несомненно, имели отношение к деятельности Коноэ как осведомителя мецукэ. Получается, даймё Ибэ мог быть причастен к смерти Левого министра, а значит, и к гибели Сано. В условиях, когда доступ в императорскую резиденцию закрыт, а сестра по несчастью более не в состоянии помочь, Рэйко не оставалось ничего иного, кроме как взяться за разработку этой версии.

— Вы нашли то, что искали? — спросила Дзёкио.

— Да, — твердо ответила Рэйко.

18

— Что ж, сёсакан-сама, я невероятно рад видеть вас живым, — сказал сёсидай Мацудаира. — Досточтимый канцлер, для меня большая честь приветствовать вас в Мияко.

После стычки в горном убежище Сано поведал канцлеру о том, как они легализуются. Пока Янагисава одевался, Сано развязал троих охранников. Впятером они отправились верхом в бывшую столицу. Теперь они находились в приемных покоях особняка сёсидая. Мацудаира, расположившийся на помосте, был несколько смущен воскрешением мертвеца и явлением второго человека в государстве.

— Произошло досадное недоразумение, — сказал Сано, сидевший слева от сёсидая. — В действительности погиб один из моих людей. Не беспокойтесь. Я улажу все проблемы, которые возникли в связи с ошибочным сообщением о моей смерти.

— Очень хорошо, — ответил сёсидай, хотя его и не убедило объяснение.

Янагисава сидел по правую руку от Мацудаиры; лицо по-прежнему было болезненно-серым.

— Я инспектировал провинцию Оми. Поскольку поручение сёгуна выполнено, я решил оказать содействие сёсакан-саме в расследовании убийств в императорской резиденции.

— Очень великодушно с вашей стороны, — улыбнулся сёсидай, приняв выдумку Янагисавы за чистую правду.

Сано, уловив обиженные нотки в голосе Янагисавы и поняв, какое унижение испытывает канцлер, поддавшись шантажу, не замедлил добавить:

— Да, помощь его превосходительства станет важным подспорьем в моей работе.

Янагисава исподтишка метнул в него ядовитый взгляд.

— Мой штат в полном вашем распоряжении, — заверил сёсидай.

— Поскольку я путешествую с малой свитой, — отозвался канцлер, — это очень кстати.

Сано насторожился: «Уж не намерен ли Янагисава привлечь нового наймита, чтобы вредить мне?»

— Жаль, что отсутствует ёрики Хосина, старший полицейский офицер, — с грустью вымолвил сёсидай. — Он у нас самый способный детектив. К сожалению, Хосина-сан пропал.

— Очень жаль, — уронил Янагисава.

На сей раз Сано расслышал глухую угрозу в голосе канцлера. Как быть с Хосиной, он пока не решил. Проблема заключалась в том, что он не мог оберегать ёрики от канцлера вечно.

— Несомненно, вам потребуются приличные апартаменты, — сказал сёсидай Янагисаве. — Я бы разместил вас в замке Нидзё, но там сейчас идет ремонт. Вы могли бы поселиться в Особняке Нидзё, по соседству с сёсакан-самой.

— Насколько я в курсе, ремонт приостановлен, — буркнул Янагисава, и Сано осознал, до чего ему не хочется жить под одной крышей с канцлером. — Я обоснуюсь в замке Нидзё.

— Воля ваша, — согласился сёсидай, не смея возражать самому могущественному человеку в Японии.

— Тогда позвольте откланяться, — сказал Сано, — Мне нужно доложить досточтимому канцлеру с холе расследования.

Выйдя из особняка, они оседлали лошадей. Узкий переулок был заполнен прогуливающейся знатью, несмотря на то что жара выжигала воздух. Сано ощущал себя грязным, дурно пахнущим и мечтал о ванне.

— Мне кажется, что вам доставил удовольствие этот фарс, — произнес Янагисава с едкой интонацией.

— Не столько удовольствие, сколько удовлетворение, — уточнил Сано, который надеялся, что публичная демонстрация мира и дружбы заставит Янагисаву действовать честно.

— "Тогда позвольте откланяться", — передразнил его Янагисава.

— Нет, постойте, — возразил Сано. — Мне нужно досье мецукэ на императорский двор. Ведь вы его выкрали, не так ли? Еще я хочу увидеть материалы, изъятые вашими приспешниками из дома Левого министра Коноэ.

— Ну что ж, я пришлю их в Особняк Нидзё. — Янагисава махнул телохранителям. — Я очень плохо чувствую себя, мне необходим отдых. До завтра.

Канцлер и телохранители поскакали прочь. Сано направился в гостиницу.

У ворот Особняка Нидзё Рэйко встретил Фукида.

— Где вы были? — крикнул детектив.

— Занималась делом, — ответила Рэйко, выбираясь из паланкина.

Она отвела Фукиду в сторонку и поведала, где и с кем была.

— Смотрите! — показала она клочок записки, найденный в угольной жаровне. — Я уверена, что Левый министр шпионил за Ибэ, значит, даймё может быть связан с убийствами.

Фукида нахмурился:

— Вы были в императорской резиденции?

— Да. Госпожа Дзёкио сказала, что господин Ибэ имеет дом в районе красильщиков. Вы должны немедленно ехать туда!

— Не думаю, что это хорошая идея, — отозвался Фукида. — По-моему, следует подождать.

— Подождать чего? — возмутилась Рэйко. — Неужели вы намерены сидеть сложа руки, пока убийца вашего хозяина разгуливает на свободе?

Фукида принялся разглядывать залитую солнцем многолюдную улицу:

— Сёсакан-сама приказал мне охранять вас. Я должен выполнять его приказы.

— А где детектив Марумэ? Пусть едет он.

Фукида беспомощно развел руками.

— Тогда я поеду сама! — разозлилась Рэйко.

— Мне очень жаль, но я не могу этого допустить. — Фукида повернулся к слугам: — Вы больше никуда не понесете ее без моего разрешения.

— Да, Фукида-сан, — хором ответили те и поклонились.

— Вы не смеете так поступать! — в ярости вскричала Рэйко.

— Пожалуйста, зайдите в дом, досточтимая госпожа Рэйко, — попросил Фукида.

Рэйко стрельнула в него уничтожающим взглядом, вскинула голову, вошла в гостиницу, миновала коридоры и хлопнула дверью своего номера так, что застонали косяки. Переборов желание упасть на пол и заплакать, она заменила шелковое кимоно хлопчатобумажным, а обувь на высокой платформе — соломенными сандалиями. Затем она привязала кинжал к руке и выглянула за окно и в коридор. Не обнаружив Фукиды, она выскользнула из Особняка Нидзё и шмыгнула за ворота.

Вскоре она взмокла от пота; страшно захотелось пить. Но купить чего-нибудь прохладительного она не могла: дамам не полагалось иметь при себе денег, они пользовались кредитом у знакомых уличных торговцев.

Конные самураи и крестьяне, нагруженные товарами, обгоняли Рэйко. Пыль оседала на обувь и полы кимоно. Рэйко избегала смотреть на прохожих, молясь, чтобы и на нее не обращали внимания. И боги хранили ее: мужчины, бросавшие на пикантную «мещаночку» плотоядные взгляды, остерегались к ней приставать — должно быть, считали сумасшедшей. Едва держась на ногах от усталости, она добралась до района красильщиков у моста Сандзё.