Но Сано в ожидании стражников, которым предстояло сопроводить его в порт, уже погрузился в свои проблемы — истинные и мнимые.
— По крайней мере позвольте помочь вам, — настаивал Хирата. — Поручите расследование мне. Если оно закончится провалом, умру я, а не вы.
— Хирата-сан, я ценю вашу преданность, но уже принял решение, — мягко, но твердо ответил Сано.
— Почему вы всегда отталкиваете меня и действуете один? — Охваченный смятением, Хирата выражался откровенно. — То же самое и с корпусом детективов. Они должны служить вам, а вы даете им самые безопасные и простые задания. Словно не хотите, чтобы они пострадали, и при этом едва ли знаете о них что-либо, кроме имен и сведений из служебных досье. Что...
Прибытие стражников прервало этот разговор.
— Вы получили приказ, — сказал Сано. — Увидимся позднее.
Возмущение у Хираты соединялось со страхом за хозяина. Сано не дает ему действовать в соответствии с бусидо и не использует его талант детектива. Хирата не мог сидеть сложа руки, когда Сано грозила опасность; но не мог и нарушить самую важную установку Бусидо: безоговорочное подчинение хозяину. И все же Хирата понимал, что существует и личный мотив, значительно усложняющий его проблему. Нынешняя ситуация напомнила ему о времени, когда его подвергли испытанию и сочли неподходящим для работы. Это переживание изменило его жизнь.
Хирате было восемнадцать лет, и он уже три года был досином, подающим надежды своей храбростью и способностями. Мечтая об официальном признании, он получил его, когда старший полицейский командир Тэрукуни выбрал Хирату из всех, чтобы он помог раскрыть преступную группу, и стал его наставником. Хирата, эгоцентричный молодой человек, ценил отношения с людьми главным образом по тому, что они сулили ему. Неравнодушный к богатству и власти, он мечтал о должности при дворе сёгуна. Когда бандиты в чайном домике устроили ему и ёрики Тэрукуни засаду, он сбежал, спасая свою жизнь, из-за чего хозяин погиб. За добро и великодушие он отплатил Тэрукуни предательством, забыв о самурайской верности ради собственной шкуры. После долгих раздумий Хирата осознал порочность своего поведения и поклялся неуклонно следовать пути воина. Таким образом, он не мог бросить Сано, своего нынешнего хозяина, позволить ему жить или умирать в одиночку, хоть и получил приказ ни во что не вмешиваться.
В Хирате созрела суровая решимость. Сано предложил ему развлекаться в городе, но не уточнил, как именно.
— Мне ничего не нужно, — сказал Хирата слуге, ждавшему распоряжений. — Меня не будет до конца дня.
Когда Хирата вышел за дверь, двое стражников последовали за ним.
— Приказ губернатора, — сообщил коротышка.
Хирата понял, что они собираются следить за ним, чего он хотел меньше всего. Если торгового директора Яна Спаена до сих пор не поймали, значит, кто-то, видимо, укрывает его — возможно, профессиональный преступник. По своему полицейскому опыту Хирата знал, что искать такого человека лучше всего без всякой спешки, а этого он в сопровождении двух солдат позволить себе не мог.
Развернувшись, Хирата посмотрел на стражников:
— Я решил остаться дома.
Недоверчиво оглядев его, они встали у ворот. В доме Хирата еще раз осмотрел свой наряд — шелковая накидка и кимоно с гербом Токугава, просторные шелковые штаны и сандалии на высокой подошве — традиционная одежда чиновника в Эдо, которая едва ли внушит доверие горожанам. Войдя в спальню, Хирата застал там двух горничных: они распаковывали его багаж.
— Дайте-ка мне вот это. — Он схватил короткое хлопчатобумажное кимоно, пояс, узкие штаны, старую соломенную шляпу и сандалии. Быстро сменив наряд, Хирата укрепил на поясе мечи. Чувствуя себя моложе и свободнее, словно вернулся в свое полицейское прошлое, Хирата побежал через дверь, ведущую к конюшне, за лошадью. Тут отворились задние ворота, и в них показался стражник-коротышка. Хирата нырнул в дом. Заслышав в коридоре голоса, он застыл на месте.
— Где ваш хозяин? — спросил высокий стражник.
— Он переоделся и ушел, — ответила одна из горничных.
Шаги бегущих послышались со стороны задней двери. Хирата скрылся в другом коридоре, когда раздался голос стражника-коротышки:
— Я видел его, он пошел туда!
Хирата прошмыгнул в кухню, заполненную суетящимися людьми, а оттуда во двор, где наткнулся на двух мужчин. Их вороватые манеры насторожили его: сработало полицейское чутье. Знакомый тревожный сигнал прозвучал в голове Хираты, заставляя замедлить движения.
— Сотня зэни за бочонок креветок, десяток перепелиных яиц, горшок засахаренных слив и рисовые булочки? — возмутился неряшливо одетый простолюдин. — Это грабеж!
Другой, в аккуратном синем кимоно, стоял возле корзины с провизией и качал головой:
— Но ведь это продукты лучшего качества, купленные специально для посланцев сёгуна. — Ему было лет пятьдесят, на продолговатом лице выделялись выпуклые глаза и поджатые губы. Тонкие серые волосы в беспорядке торчали над лысой макушкой. — С какой стати мне продавать их дешевле, если они уйдут твоим покупателям за вдвое большую сумму?
Позабыв о преследователях, Хирата схватил лысого мужчину за руку:
— Как ты смеешь воровать у моего хозяина? Ты арестован!
Простолюдин быстро перемахнул через стену, но пойманный вор с улыбкой поклонился:
— Позвольте представиться, господин. Старый Сазан, поставщик продуктов для кухни, к вашим услугам. Может, вы голодны? — Он взял из корзины круглую бамбуковую коробку и протянул ее Хирате.
Хирата невольно рассмеялся. Мужчина своими выпученными глазами и поджатыми губами действительно напоминал рыбу. И как же быстро он начал откупаться от неприятностей украденными вещами! Потом Хирата увидел двух стражников, направлявшихся к ним через кухню.
— Я накажу тебя позже! — Он отпустил Старого Сазана и повернулся, намереваясь бежать.
Лукавый слуга действовал быстро.
— Возьмите это, господин, от меня в знак уважения. — Он всунул коробку в руки Хирате, а сам поднял корзину, быстро пошел к двери на кухню... и столкнулся с выбегавшими стражниками.
Корзина упала на землю, все содержимое рассыпалось. Среди разлившейся воды и битых яиц копошились креветки. Стражники, наступив на эту скользкую массу, начали ругаться.
— Тысяча извинений, господа! — пробормотал Старый Сазан.
— Прочь с дороги!
Старый Сазан сделал Хирате знак бежать. Толстый стражник поскользнулся на яйцах, рухнул на спину. Высокий попытался обогнуть Старого Сазана, но споткнулся и упал ничком рядом с товарищем.
Хирата бросился через двор к стене. Он оставил бы коробку, подаренную ему Старым Сазаном, если бы не соблазнительный запах, исходящий от нее. Перекинув коробку через стену, Хирата перебрался через нее и сам. Оказавшись в соседнем дворе, он поднял коробку, выбежал в ворота и устремился вниз по улице, лавируя между прохожими. Нырнув в переулок, Хирата прислонился к стене и расхохотался.
Идеальный побег! Теперь он свободен как ветер, да еще и с обедом в руках. На этот раз воровство сойдет с рук Старому Сазану. Слезы от смеха еще не высохли на щеках, когда Хирата открыл коробку и нашел в ней десять круглых белых пампушек. Он с удовольствием съел их, насладившись начинкой из креветок, соевого соуса и устриц. Хирата облизнул пальцы и выбросил коробку в деревянный ящик для мусора. С полным животом и в хорошем настроении он осторожно выглянул из переулка и осмотрелся. Ни намека на стражников. Хирата пошел вниз по улице в сторону моря, высматривая следы голландского варвара.
Улицы становились уже и многолюднее по мере того, как особняки зажиточных торговцев сменялись домами бедных горожан. Продолжая высматривать стражников, Хирата миновал открытые прилавки магазинов и красные ворота — тории синтоистской кумирни. Спускаясь по каменным ступеням, он бросил взгляд поверх соломенных крыш и увидел, как солдаты врываются в горшечную мастерскую. Другие солдаты бежали вверх по улице. Один из них схватил Хирату за верхнюю часть кимоно.
— Ты видел варвара? — проорал он. — Говори, ронин!
— Нет, господин, — ответил Хирата.
Солдат отпустил его и обратился к кому-то еще. Хирата пошел дальше, довольный тем, что солдат принял его за свободного самурая. Там, куда он шел, лучшего маскарада и не нужно.
Рыбный запах у моря становился все сильнее, а крики чаек громче. Часовые патрулировали берег. Гавань была очищена от всех судов, кроме патрульных катеров и иностранных кораблей. Деревянные лачуги теснились у подножия холмов. На соломенных крышах были расстелены сети; у дверей и на балкончиках валялись ведра и веревки. В промежутках между хижинами виднелись крошечные ресторанчики. Старые синие занавески, свисавшие с крыш, частично отгораживали клиентов от улиц, заполненных рыбаками. Хирата наугад выбрал ресторанчик.
Два посетителя сидели на полу, на краю возвышения. Это были пожилые люди с морщинистой обветренной кожей. Постоянно прищуренными от солнца и ветра глазами они разглядывали прохожих, сжимая в скрюченных пальцах чашки с саке.
— Привет, деды, — поклонился им Хирата. — Можно присоединиться к вам?
Они осмотрели его с живым интересом. Головы на хилых шеях кивнули; когда старики задвигались, освобождая ему место, из их костлявых грудей послышалось хрюканье. Хирата сел в центре. Хозяин подошел к нему сзади.
— Всем по саке, — сказал Хирата.
Старики с готовностью подняли свои чашки.
— Спасибо вам, господин.
Хозяин наполнил чашки им и одну для Хираты. Все выпили. Затем старик, сидевший слева, внимательно посмотрел на Хирату:
— Что-то я вас не припомню. — У него было всего три зуба, и он говорил слишком громко.
— Я только сегодня приехал в Нагасаки, — отозвался молодой человек.
— А? — Старик приставил ладонь ковшиком к заросшему волосами уху.
Хирата повторил, потом почти закричал:
— Я только что видел солдат, которые ищут пропавшего варвара.
Человек справа от Хираты хмыкнул. Он был настолько сгорблен, что его грудь почти касалась колен. Трубка во рту у старика тряслась при каждом движении тела.
— Они никогда его не найдут.
— Почему вы так считаете? — спросил Хирата.
— Вот что я скажу вам, молодой незнакомец. — Трубка уткнулась Хирате в бок. — Вокруг Дэсимы происходят странные вещи. — Старик глубокомысленно покивал головой. — Я ничуть не удивлен тем, что варвар исчез.
— Какие странные вещи? — Хирата знаком попросил хозяина принести еще саке.
Все выпили, потом «трубка» заговорил нарочито громко, чтобы «глухой» услышал его.
— Всем известно о загадочных ночных огнях вокруг острова. Они бывают красными, зелеными и белыми, и от них много дыма. Они, мигая, плывут к Дэсиме. — Старик изобразил медленное, плавное движение, сжимая и разжимая скрюченные пальцы, показал, как они мигают. — А потом исчезают.
— А что это за огни? — поинтересовался Хирата.
— Призраки. — «Трубка» подчеркнул свои слова, выпустив большой клуб дыма. — Духи варваров, умерших на Дэсиме, вернулись за своими соотечественниками.
Глупые крестьянские суеверия — или что-то большее?
— В прошлую ночь огни видели? — спросил Хирата, пытаясь связать рассказ с исчезновением варвара.
— Ода. — Сопение «трубки». — За последние пару лет случилось много чего еще.
— Кто-нибудь когда-нибудь следил за огнями? — осведомился Хирата.
— О нет. Призраки убивают людей и поедают их сердца.
Горожане держатся подальше от гавани, когда приходят огни.
Тут вступил «глухой»:
— Я скажу вам, что это за огни, молодой незнакомец. Это волшебные чары, которые накладывает китайский монах. Это настоятель Лю Юнь. Он держит храм для китайских моряков. Сильно ненавидит голландцев, особенно того, кто исчез. Наслал на него демона, чтобы тот унес его.
Упоминание имени усилило интерес Хираты. Не могли этот настоятель Лю Юнь посредством волшебства или каким-то другим способом похитить Яна Спаена?
— Это не китайский монах! — прокричал «трубка».
— Нет, он! — крикнул в ответ «глухой».
«Трубка» через сидящего рядом Хирату шлепнул хилой рукой «глухого».
— Ты старый дурак! Это духи мертвых унесли варвара.
— Ух ты! Нет, китайский монах!
Крики и звук бегущих шагов оборвали спор. Хирата посмотрел вперед и застонал. К нему, пыхтя, спешили два его стражника, их лица были багровыми, одежда перепачкана яйцами и еще какой-то слизью.
— Вы никуда не должны ходить без нас! — со злостью проговорил высокий. — Это приказ губернатора!
— Почему настоятель Лю Юнь так ненавидит голландского варвара? И куда он мог его деть? — спросил Хирата у «трубки».
Однако присутствие солдат смутило стариков. Изображая старческое слабоумие, «трубка» непонимающе заморгал.
— А? Что? — вступил «глухой».
Хирата поблагодарил их, расплатился с хозяином и немного обескураженный поднялся. Возможно, эти странные слухи в какой-то мере отражают правду о Дэсиме, которая при ближайшем расследовании поведала бы о местопребывании варвара. Шагая по улице между стражниками, Хирата размышлял, как бы от них отделаться.
Так или иначе, он поможет Сано найти торгового директора Яна Спаена. И тем самым в полной мере проявит самурайский долг и преданность. Он не подведет нынешнего хозяина, как подвел предыдущего.
Глава 5
Когда патрульный катер вошел в гавань Нагасаки, Сано заметил, что толпа солдат на берегу увеличилась. Горожане по крутым улочкам стекали на пляж. Над водой раздавались крики, солдаты пытались сохранять порядок, а толпа волновалась, вглядываясь во что-то у кромки воды. Сано, переводчик Исино и команда катера собрались у перил, чтобы посмотреть туда.
— Что там? Что там? — повторял Исино, подпрыгивая и вытягивая шею.
Катер пришвартовался у станции портового патруля — здания с квадратной наблюдательной вышкой, поднимавшейся над водой на столбах. На длинном пирсе их ожидала группа чиновников. У Сано появилось дурное предчувствие. Когда команда укрепила швартовые канаты, он первым выскочил на берег.
— Что там происходит? — спросил Сано. — Что-то случилось?
Начальник портового патруля вышел вперед и поклонился:
— Сёсакан-сама, поиски исчезнувшего варвара закончены. Его тело выброшено морем на берег.
* * *
— С дороги! Дайте пройти! — кричали офицеры портового патруля, сопровождавшие Сано от катера до берега, где лежало тело голландского торговца. Они пробились сквозь толпу, собравшуюся, чтобы увидеть завершение великой охоты на человека.
Мелкий песок заглушал шаги Сано, когда он шел мимо пораженных людей к полосе прибоя. Переводчик Исино не отставал от него ни на шаг. Оба конца длинного изгиба пляжа упирались в портовые строения, выдававшиеся в залив. Справа над ними Сано видел обнесенное стеной охраняемое место Дэсимы. Впереди их ожидало оцепление из солдат и чиновников, на лицах которых застыло мрачное выражение. Когда Сано подошел, облегчение, испытанное им оттого, что директор Ян Спаен найден, сменилось разочарованием.
Расследование закончено. Он вне опасности. Он больше не отвечает за голландский корабль и варваров из Дэсимы. Сано мог просто задокументировать сегодняшнее событие и затем проводить оставшееся время в Нагасаки, совершая поверхностную инспекцию, и не влезать до отъезда в Эдо ни в какие неприятности. Они с Хиратой осмотрят достопримечательности и скоротают время в прибрежных тавернах. Однако дух Сано противился безделью. Он вспомнил, как охотился за похитителями трупов: кропотливое расследование, бой, его полная победа. Сано ощущал почти физическую потребность пережить все это еще раз.
Из группы ожидавших его офицеров вышел начальник и поклонился Сано.
— Мы оставили тело в том положении, в котором его обнаружили, — взволнованно проговорил он. — Сочли, что при данных обстоятельствах это будет правильно.
Прежде чем Сано успел попросить разъяснений, к нему поспешно подошел Хирата. За ним следовали два стражника — один низенький и тучный, другой высокий и худой. Одновременно прибыли губернатор Нагаи со старшим чиновником и шефом полиции Охирой и еще два человека.
— Какие такие обстоятельства? — спросил Нагаи.
Офицеры расступились, пропуская Сано, Хирату и прибывших с Нагаи чиновников, а затем снова сомкнули за ними кольцо. Все устремили взоры на тело директора Спаена.
Высокий и мускулистый варвар лежал на спине, раскинувшись на мокром песке прямо у полосы прибоя. Квадратная челюсть, твердые скулы и массивный нос выдавали в нем мужскую силу, которой он, должно быть, обладал при жизни. Но теперь его лицо было мучнисто-белым; смерть лишила его глаза всякого выражения. Сквозь полуоткрытый рот виднелись крепкие зубы. Пряди его длинных соломенных волос шевелились на ветру. На нем были лишь короткие, до колен, черные штаны. Его голые ноги, белые и очень большие, имели вполне обычный вид: вот вам и рассказы о голландцах с собачьими лапами. У Сано все перевернулось в желудке, когда он посмотрел на торс трупа.
Живот и грудь Яна Спаена покрывало множество ран, самая страшная зияла в левой части груди под соском — там словно дикий зверь выгрызал и рвал плоть когтями, обнажая красное мясо и перемолотые белые кости. К ране пристали улитки, и маленькие крабы суетились, пытаясь урвать себе немного добычи. Мухи жужжали и роились над трупом; в волосах застряли водоросли. Но вмешательство природы еще не уничтожило следы человеческой злобы. Раны, узкие и длинные, если не считать развороченной груди, были нанесены острым ножом. Между ними все тело директора Спаена было усеяно синяками самых разнообразных оттенков багрового, зеленого и желтого цветов. На запястьях и щиколотках были заметны слабые опоясывающие следы, а шея вздулась, словно ее чем-то перетянули.
Сано, наклонившийся, чтобы осмотреть это место, осторожно раздвинул податливую холодную плоть. В складке кожи пряталась тонкая цепочка; на ней был маленький золотой кулон с изображением обнаженного бородатого варвара, подвешенного за руки к кресту. Его упавшую на грудь голову украшал терновый венец; грудь пронзал кол.
— Гэсу: христианский бог-мученик, — сказал Сано.
— Контрабанда, это запрещено в Японии. — Губернатор Нагаи бросил острый взгляд на старшего чиновника Охиру.
— Все христианские реликвии были конфискованы у голландцев по прибытии, — бесцветным голосом отозвался Охира, — как того требует закон. Когда я отвечал за Яна Спаена, он никогда не носил распятия. Уверяю вас, я не знаю, откуда оно взялось.
Сано подошел к воде и вымыл руки в холодных пенистых волнах, очищая себя от духовного осквернения после контакта со смертью.
— Возможно, распятие оставлено убийцей, — предположил он, вернувшись к губернатору Нагаи.
В том, что это убийство, сомнений не было, а это означало, что проблемы Сано не закончились со смертью Спаена, а только начались.
Шум толпы нарушил мертвую тишину внутри оцепления. Губернатор Нагаи, запоздало следуя светским обычаям, которые должны соблюдаться даже во время событий, подобных этому, представил Сано своих спутников.
— Это ёрики Ота. — Нос этого плотного, грубо сколоченного мужчины покрывали красные прожилки, отчего казалось, что он выпил слишком много саке. — И Киёси, старший из шести сыновей чиновника Охиры.
Мужчины поклонились. Голая макушка Киёси, стройного юноши, была на несколько тонов светлее загорелого лица: ее недавно выбрили на церемонии, посвящающей самурая в мужчины по достижении пятнадцати лет. У него было чувственное лицо и прекрасно развитые мускулы. На высоких скулах виднелись старые синяки, а на предплечьях — залеченные порезы. На красивой формы руках неуместно выглядели мозоли. Сано также заметил на его пальцах выцветшие пятна чернил: признак образованности. Вот так и он сам смотрелся в этом возрасте, с одинаковым усердием занимаясь боевыми искусствами и учебой. Когда Сано увидел, какой взгляд бросил на сына Охира, у него защемило сердце. Так смотрел на него отец, не в силах скрыть любовь и гордость. Сано позавидовал тому, что между Киёси и старшим чиновником Охирой существует такая глубокая связь, которую он сам утратил полтора года назад, со смертью отца.
— Я пристально наблюдаю за талантливыми молодыми людьми. И Киёси — мой самый многообещающий протеже, — сказал губернатор Нагаи.
В бакуфу самурай продвигается благодаря способностям и связям. Покровительство губернатора, Сано знал это, обеспечит Киёси хорошую должность в администрации Нагасаки.
— И еще Киёси берет у меня уроки голландского языка, чтобы стать переводчиком, — вставил Исино. — Он делает большие успехи. — Какое-то время Исино стоял неподвижно и молчал. Его лицо побледнело, ибо Исино потрясло увиденное. Лишившись обычной нервной подвижности, он походил на восковую копию себя самого. Однако ему удалось выдавить слабую улыбку. — Скажи что-нибудь по-голландски, Киёси.
— Не сейчас, Исино, — нетерпеливо оборвал его Нагаи, а лицо ёрики Оты выразило отвращение: было очевидно, что эти двое не любят переводчика. Киёси зарделся. Шеф Охира хмуро посмотрел на своих коллег, словно негодуя на то, что Исино привлекает к его сыну, да еще к Нагаи и Оте, ненужное внимание по какой-то неведомой причине. Сано уловил, что мужчин связывает некий союз, природу которого он не понимал. Очевидно, Нагаи, Исино и Охиру связывает нечто большее, чем интерес к будущему Киёси, и какова бы ни была эта связь, она существует, несмотря на взаимную неприязнь. Сано вспомнил приезд в резиденцию губернатора и подслушанный им разговор между Нагаи и Охирой. У него возникло ощущение какой-то тайной напряженности, царящей в администрации Нагасаки, некоего сочетания раздора и сговора. Не имеет ли это отношения к исчезновению и убийству директора Спаена?
— Человек, убивший директора Спаена, должен быть найден и наказан, — сказал ёрики Ота. — Законы, касающиеся убийства, действуют и в том случае, если жертва — иностранец, — нехотя добавил он. — Поэтому, полагаю, мне следует приступить к расследованию немедленно.
Но он даже не пошевелился, чтобы уйти. Все смотрели на Сано и ждали. В напряженной тишине Сано услышал шорох ветра и резкие крики морских птиц, шум толпы, шипение и плеск океана. Потом Сано произнес слова, которые, как он знал, собравшиеся хотели услышать:
— Убийство связано с исчезновением директора Спаена. Поэтому ответственность за выявление убийцы лежит на мне.
Безрассудный восторг опьянил Сано. Вот его шанс получить знания и поправить то, что представлялось неверным. Однако ставки были еще выше, чем при поисках исчезнувшего варвара. Он посмотрел на окружающих, надеясь и боясь, что кто-нибудь начнет оспаривать его право вести расследование.
Никто этого не сделал. Ёрики Ота кивнул.
— Как вам будет угодно, — сказал губернатор Нагаи.
Сано догадался, что за бесстрастием их лиц таится облегчение. На лице Хираты светилась уверенность, что уж теперь-то Сано вряд ли откажется от его помощи. Сано очень не хотелось разочаровывать Хирату, но сейчас он считал самым важным оградить молодого помощника от беды и избежать для себя последствий в виде душевных терзаний.
Шеф Охира не отрываясь с тревогой смотрел на Киёси, уставившегося в землю. Юноша побледнел, губы его дрожали, кадык судорожно двигался, он словно пытался сдержать тошноту, подкатившую к горлу от всего увиденного. Переводчик Исино, осматривая труп, втягивал воздух через сжатые зубы.
— Должно быть, директора Спаена убил кто-то из его товарищей, — сказал Исино. — Кто еще, кроме таких же варваров, мог его так ненавидеть, чтобы связать, избить, зарезать и еще задушить? И кто, кроме христианина-голландца, оставил бы на нем распятие?
— Да. Хорошо. — Губернатор Нагаи взглянул на Сано. — Вам повезло, что дело складывается таким образом. Если бы оказалось, что убийца — японский подданный, то голландцы могли бы представить убийство директора Спаена как акт военной агрессии и предпринять что-либо в виде ответной меры.
Все посмотрели в сторону моря. Сано почти отчетливо видел, как голландский корабль, стоя на якоре, покачивается на прозрачных волнах.
— К тому же обвинение японского подданного может иметь и другие неприятные последствия... не только угрозу миру для государства, — добавил Нагаи.
Подошли еще два офицера с покрытыми белой материей носилками.
— Доставьте тело в Дэсиму, — приказал им Нагаи, а затем повернулся к Сано: — Закон запрещает варварам исполнять христианские обряды по своим умершим, но им разрешено проводить ночную службу и готовить тела к кремации, — пояснил он.
Положив окоченевшее тело директора Спаена на носилки, офицеры накрыли его материей и понесли в сторону Дэсимы.
— Расходитесь по домам! Больше не на что смотреть! — кричали они горожанам.
Сано с удовлетворением отметил, что вещественные улики будут какое-то время сохраняться, но пока не знал, как именно с ними поступить. Ему очень не хватало научного опыта доктора Ито и его мудрого совета. Ведь губернатор Нагаи своим предусмотрительным замечанием предупредил Сано, с какой опасной проблемой он может столкнуться.
— Шеф Охира, — сказал Сано, — пожалуйста, расселите варваров в Дэсиме по отдельным комнатам. — Он не был готов вычеркнуть из списка подозреваемых служащих компании или пренебречь возможностью того, что Спаен встретил смерть от руки незнакомца уже после исчезновения. Поэтому заподозрить голландцев было логично. — Не показывайте им труп директора Спаена и не говорите, что он мертв. Я сейчас же допрошу их с помощью переводчика Исино.
Охира рассеянно кивнул, по-прежнему не сводя глаз с Киёси.
Сано обратился к портовым полицейским:
— Передайте на голландский корабль следующее: «Мне очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что ваш пропавший товарищ найден мертвым. — Прибавив пояснение к обстоятельствам смерти Спаена, он продолжал: — Я возглавляю расследование. Пока я не выявлю, кто и почему убил Спаена, мы должны исходить из предположения, что убийца представляет опасность для всех ваших людей. Поэтому ваш выход на берег откладывается до тех пор, пока убийца не будет схвачен и наказан. Примите мои извинения, сёсакан Сано Исиро».
Сано опасался, что его план приведет голландского капитана в ярость, но поступить иначе не мог. Появление в Дэсиме более чем сотни варваров усложнит его работу, возможно, уничтожит улики и породит беспорядки. Он сожалел, что не может сообщить об этом лично капитану Оссу и успокоить его, но не хотел терять время на путешествие в море. Ему необходимо сосредоточиться на поисках убийцы.
Солдаты возобновили патрулирование. Губернатор Нагаи, Киёси и ёрики Ота попрощались с Сано и уехали. Сано, Хирата и два стражника отправились пешком по берегу в сторону Дэсимы; шеф Охира и переводчик Исино шли впереди. Ветер стал холоднее, рев океана казался зловещим предзнаменованием, когда Сано обдумывал противоречие, которое, как он опасался, подвергает опасности его расследование.
Благоразумие и дипломатия требовали, чтобы Сано возложил вину за убийство на одного из варваров. Не сделав этого, он рискует навлечь на страну войну, а на себя — обвинение в измене за то, что прошел мимо подозреваемых варваров, желая обвинить своего соотечественника, японца. Сано подумал о голландцах, заключенных на Дэсиме: у них масса времени и досуга, чтобы воспылать взаимной ненавистью. Обвинив одного из них, он избежит смерти и бесчестья.
Но не позволит ли он таким образом спастись от наказания за преступление настоящему убийце?
Глава 6
— Сумимасэн — простите меня, — сказал Хирата, поднимаясь рядом с Сано по каменным ступеням, ведущим с пляжа на набережную, широкую дорогу, пробитую в каменном утесе вдоль всего залива Нагасаки. — Поймать убийцу в незнакомом городе будет сложно. Вы должны разрешить мне помочь вам!
Сано ожидал, что усердный молодой помощник вновь обратится с просьбой разрешить ему участвовать в расследовании: по какой-то личной, неизвестной причине он в буквальном смысле воспринимал правила самурайской верности и преданности. Чувствуя, что Хирата сказал еще не все, что хотел, Сано ждал. Они миновали складские строения и магазины, патрулирующих полицейских и рыбаков с корзинами, полными кальмаров и осьминогов, прежде чем Хирата снова заговорил:
— У меня большой опыт по части расследований. — На лбу у Хираты появились едва заметные морщинки. Они всегда свидетельствовали о том, что Хирата настроен серьезно, и позволяли Сано представлять, как тот будет выглядеть в старости. — Я могу устанавливать подозреваемых, допрашивать их, проверять алиби и...
— Хирата! — Громкий окрик Сано заставил молодого человека замолкнуть. — Я не сомневаюсь в твоих способностях. Но это дело опасное. Если я провалюсь, то не потащу тебя с собой.
— Но мой долг идти с вами туда, куда идете вы, — возразил Хирата. — Я... — Он замолчал, потом глубоко вздохнул. — Совсем недавно, находясь в городе, я обнаружил, что вокруг Дэсимы происходит что-то странное. Горожане видели поблизости, в заливе, таинственные огни. И еще есть китайский монах, который ненавидит голландцев. Он занимается магией и, возможно, причастен к исчезновению или смерти директора Спаена.
Не исключено, что эта интересная информация имеет отношение к делу. Расследование, проведенное Хиратой, было для Сано словно кулак под дых.
— Вы получили приказ! — бросил он со злостью, порожденной тревогой за помощника. — Вам следовало развлекаться, а не вести беседы, будто бы от моего имени.
От унижения лицо Хираты вспыхнуло, но он смело продолжил:
— Я просто шатался повсюду и говорил с людьми. Я не нарушил приказ.
— Вы проигнорировали дух моего приказа, и вам это известно. — Нелепость ситуации заставляла Сано сдерживать смех. Он, тот, кто часто пренебрегал приказами ради своих убеждений, теперь распекал помощника за то же самое! Они во многом были той еще парочкой: оба связаны понятием чести, любовью к полной опасностей и неожиданностей детективной работе — и до крайней степени упрямы. — Значит, так, или вы подчиняетесь, или я отправляю вас назад в Эдо.
Хирата встревоженно посмотрел на Сано.
— Вы не сделаете этого.
Они пришли к дэсимской караулке — длинному строению с обшитыми досками стенами, черепичной крышей и зарешеченными окнами. Караулка располагалась на присыпанном галькой дворе у въезда на мост, переброшенный на остров. Переводчик Исино ждал снаружи; шеф Охира, видимо, уже вошел внутрь.