Будь крепок духом и в мыслях собран,

Отринь все тревоги и сожаления

И проникнешь в суть истины.

Сутра Черного Лотоса

– Так, значит, убитая была целительницей и звали ее Тиэ, – сказал Сано Хирате, прогуливаясь с ним по двору своего поместья. – Отличная мысль – развесить по городу объявления. Должен отметить, ты потрудился на славу.

– Мне просто повезло, – скромно ответил Хирата.

В сгущающихся сумерках загорелись фонари вокруг казармы, сыщики отводили коней в стойла. Сано произнес:

– Пациент в храмовой больнице тоже говорил о пропавшей Тиэ, сиделке. Имя и род занятий совпадают с теми, что сообщил плотник.

– Следовательно, покойная была связана с Черным Лотосом, – сделал вывод Хирата. – А руководство секты утверждало обратное: что из храма никто не пропадал.

– Верно!

Сано взяла оторопь. Неужели все встреченные им священники и монахини, которые, по их словам, не слышали ни о преступлениях, ни о загадочных жертвах, лгали? Что видел он в храме – мирную идиллию или всего лишь спектакль, разыгранный для прикрытия безобразий, описанных Рэйко не то монахом, не то актером? Опознание женщины подтверждало версию Рэйко о заговоре, устроенном для срыва расследования. Однако после услышанного за день Сано не мог назвать Хару жертвой обстоятельств, как бы Рэйко того ни хотелось.

Мужчины вошли в особняк и столкнулись с ней в коридоре. Рэйко снимала дорожную накидку и разговаривала с Мидори и горничной. Завидев Сано, она вздрогнула и воскликнула:

– О, вот и вы!

– Здравствуй, – ответил Сано.

Он уже заметил, что жена снова вернулась затемно, и с тревогой гадал, что могло ее задержать. Служанка забрала ее накидку и с поклоном удалилась. Наступила неловкая пауза. Хирата улыбнулся Мидори, которая словно не замечала его, в то время как между Сано и Рэйко росло напряжение.

– Похоже, нам есть о чем поговорить, – проронил наконец Сано. – Пройдем в кабинет.

Там он уселся за стол на возвышении, Хирата расположился напротив, по правую руку, а Рэйко – по левую. Мидори, как видно решив, что приглашение касается и ее, села рядом с подругой.

– Итак, что ты узнала? – обратился Сано к жене.

– С утра я отправилась к Хару...

В душе страшась, как муж воспримет ее следующие слова, Рэйко старалась держаться ему под стать и не терять самообладания. Начала она с рассказа о том, как застала священника Кумасиро выбивающим из Хару признание, потом объяснила, что та только в прошлом вела себя дурно, а сейчас, по ее словам, исправилась, что ее вынуждали к сожительству с Оямой.

– Кумасиро сказал, что непричастен к убийству и может доказать это, но с Оямой они враждовали. Он куда больше годится в убийцы, чем Хару. Он даже угрожал мне. Я сочла, что Хару опасно оставаться там, и отправила ее пожить у моего отца.

– Что?!

Напускного спокойствия Сано как не бывало.

– Хару так испугалась этого Кумасиро, что хотела бежать из Дзодзё, – оправдывалась Рэйко. – Тебе бы понравилось, если бы я ее упустила? Мне было нужно пристроить свидетельницу в тихое место, и отец согласился. Что в этом плохого?

Хирата нахмурился, Мидори казалась растерянной. Сано втянул воздух и медленно выдохнул, как будто призывая на помощь все свое терпение.

– Сегодня я видел ее родителей.

Рэйко обмерла.

– О чем ты говоришь?

– О родителях Хару, – повторил Сано укоризненным тоном, – которые живут и здравствуют у себя в Кодзимати. Никакая она не сирота.

– Вот как... – Уязвленная до глубины души, Рэйко тем не менее сказала: – Положим, ты доказал, что Хару обманщица. Однако единожды солгавший может быть честен в остальном.

– Это еще не все. – Сано рассказал, как Хару противилась родительской воле, отказываясь выходить за старого купца. – Так вот, он и его слуги погибли в огне. Родители Хару, соседи и родственники погибшего уверены, что пожар устроила Хару, с тем чтобы избавиться от мужа и постылого брака. В Черном Лотосе она оказалась из-за того, что семья от нее отреклась. Даже если три жертвы из храма не на ее совести, она, боюсь, остается убийцей. И ее-то ты привела в отцовский дом!

Каждая фраза мужа убеждала Рэйко в том, что Хару не только лжива, как уверяли ее недруги, но еще и опасна. Тем не менее она попыталась использовать спорное место в рассказе Сано.

– Есть свидетели, которые могут подтвердить, что именно Хару совершила поджог? – спросила Рэйко.

– Нет, – признался Сано.

– Люди могли ошибиться на ее счет. Возможно, как раз всеобщее подозрение вынудило Хару уйти из дому и назваться сиротой. Старые домыслы так же сомнительны, как и нынешние.

Судя по лицу, Сано уже думал об этом, и намек на слабину доводов отнюдь его не порадовал.

Напряжение Рэйко спало, и страх, что она обманулась в подозреваемой и поставила отчий дом под угрозу, слегка отступил.

– Хару вполне может быть непричастна к преступлениям.

Сано нехотя кивнул, но затем произнес:

– Ее прошлое не единственная причина, по которой я допускаю ее виновность. – Он описал издевательства Хару над сиротами, передал рассказ двух девочек, видевших, как она бежала к дому за рощей накануне пожара. – Нет причин сомневаться, что она действовала по своей воле. Я почти закончил опрашивать служителей храма, и пока что она единственная, у кого были возможность и повод устроить поджог.

В то время как Рэйко пыталась одолеть смятение, Сано, предвосхищая новый выпад, снова заговорил:

– Знаю, ты скажешь, что девчонки завидовали ей и хотели навлечь на нее неприятности, как и все в Черном Лотосе. Вдобавок они тоже были у дома и могли точно так же поджечь его. Почему я им верю, а Хару – нет? Отвечу: потому, что их не застали там во время пожара. – В напряженном тоне Сано сквозило раздражение. – Я проверил: в дурных выходках они не замечены, связей с Оямой не имели. Их не считают отъявленными лгуньями и не связывают с пожарами в прошлом. Так что прекрати отметать улики против Хару.

– Хотелось бы, чтобы и ты прекратил делать это в отношении Черного Лотоса, – возразила Рэйко.

Ее напугала их перепалка, и она не видела другого способа остановиться, кроме как пойти на попятную. Будет нетрудно отречься от Хару, которая предала ее доверие и скорее всего замешана в чем-то, если не во всем. Однако сдаться означало бы оставить сектантов безнаказанными.

– Ты проверил рассказ Истинного Благочестия?

– Проверил. Никаких следов пыток, убийств, заточения, как и рытья катакомб. Я отрядил людей следить за храмом, но сомневаюсь, что они выяснят что-то сверх этого. Да и монаха с таким именем я не нашел. Похоже, его вообще не существует.

– Но я-то его видела, – возразила Рэйко в замешательстве. – Говорила с ним, и не во сне, а наяву. Куда же он подевался?

Сано развел руки.

– Зато я нашел послушницу Ясуэ. Она не только жива, но, без сомнения, счастлива в храме. И никаких братьев у нее нет.

– Она могла быть тезкой сестры Истинного Благочестия, – сказала Рэйко.

Тут Хирата откашлялся.

– Сумимасэн, прошу прощения, – произнес он. – Я сегодня опрашивал горожан в полицейском управлении, и, если им верить, Черный Лотос похищает детей, заманивает взрослых и угрожает их семьям, если те пытаются вызволить родных. Даже если человек, назвавшийся Истинным Благочестием, не монах, он вполне мог сказать правду о секте.

– Вот! – воскликнула Рэйко. – Чем не подтверждение моих мыслей?

– Слухи касательно секты к делу не относятся, – заметил Сано Хирате. – Преступления, в которых якобы замешан Черный Лотос, не снимают обвинения с Хару.

– Точно так, сёсакан-сама. – По некоторой скованности Хираты было ясно, что он остался при своем мнении, а согласился только из преданности господину. – Я просто подумал, что должен об этом упомянуть.

– Да кому какое дело? – вдруг выпалила Мидори.

Все удивленно воззрились на нее, а она так же запальчиво бросила Хирате:

– Ишь, знаток выискался!

Тот открыл рот в изумлении. Рэйко про себя усмехнулась, наблюдая новый план подруги в действии. Правда, момент оказался не самый удачный, зато Мидори добилась некоторого внимания со стороны Хираты.

Сано, впрочем, этот маленький спектакль оставил равнодушным.

– До тех пор пока у нас нет улик посерьезнее, чем россказни темных крестьян и странных исчезающих монахов, обвинять Черный Лотос в противозаконных действиях мы не имеем права.

– Улики есть, – сказала Рэйко.

Она поведала о криминальном досье доктора Мивы и настоятельницы Дзюнкецу-ин. Когда рассказ коснулся разговора с Фугатами, на лице Сано отразилось сомнение.

– Ты добралась до министра святилищ и храмов? – спросил он.

– Он согласился принять меня. Хочет, чтобы ты завтра отправился с ним в Синагаву для расследования новых жалоб на Черный Лотос. – Рэйко вытащила из-за пояса письмо и передала мужу.

Прочтя его, Сано изменился в лице и скомкал листок. Потом вскочил и зашагал взад-вперед по комнате, поглядывая на Рэйко как на умалишенную.

– Твой приход к министру может быть расценен им как оскорбление[22]. Как ты могла рисковать моей карьерой, нашим благополучием?

Рэйко встала и подбежала к Сано. Хирата с Мидори сидя наблюдали за ними.

– Прошу, извини меня, – произнесла Рэйко, только теперь поняв, что могла скомпрометировать мужа. – Ведь министр Фугатами был рад меня видеть. Мне очень хотелось бы, чтобы ты съездил в Синагаву и сам убедился, обоснованны ли эти жалобы. Наверняка его мнение чего-нибудь да стоит.

– Министр Фугатами славится чрезмерной дотошностью, – процедил Сано ледяным тоном. – Многие в бакуфу считают его чуть ли не фанатиком за то, что он критиковал, преследовал и пытался запретить секты, которые потом оказывались совершенно безвредными. Уверен, он и сейчас поднял переполох на пустом месте.

Министр так впечатлил Рэйко, что она совершенно не усомнилась в его суждениях. Не зря ли он поверил слухам? Не зря ли она поверила ему?

– Твоими стараниями я оказался в долгу перед министром. – Сано остановился. – Теперь я не могу поехать в Синагаву – иначе буду должен и дальше поддерживать его кампанию против секты, хочу я того или нет. И отказаться тоже не могу – министр будет мной недоволен. Как видишь, положение незавидное.

В бакуфу было принято платить услугой за услугу. Рэйко знала, что Сано придется отдавать долги, чтобы не потерять уважение сослуживцев. Ей стало совестно, и она поспешила заверить мужа:

– Министр Фугатами только хочет доказать, что у него есть повод просить твоего покровительства. Он понимает, что ты можешь быть занят, потому разрешил мне поехать вместо тебя.

Сано покачал головой.

– Исключено. Это грубое нарушение приличий, а ты и так уже натворила немало.

Рэйко, впрочем, не собиралась сдаваться и упускать важную ниточку в расследовании.

– Если я не поеду, как мы узнаем правду о Черном Лотосе?

– Я могу поехать, – неуверенно вызвался Хирата.

– Нет. – В словах Сано чувствовалась решимость. – Посылать представителя все равно что ехать самому, с теми же последствиями. Кроме того, ехать вообще бессмысленно. Скоро мы получим отчет из храма от моих сыщиков.

– К тому времени будет поздно, – ответила Рэйко. Несмотря на безрезультатность поисков Истинного Благочестия, она все еще верила, что он действительно тот, кем назвался, и что его жизнь под угрозой. – Скольким еще суждено пострадать, прежде чем вы вмешаетесь?

– Если кто-то пострадал, мне нужны доказательства. Официально без них я не могу ничего предпринять. Сыщики наверняка представят их раньше, чем свидетели из толпы, так что подождем отчета.

Последнее было сказано тоном, не терпящим возражений, но Рэйко все-таки попыталась:

– Завтра я тоже осмотрю храм, после того как встречусь с первосвященником.

– Мы же договорились: тебе поручается только допрашивать Хару, – напомнил ей Сано. – Ты и так уже нарушила свое обещание. – Тут он прищурился, будто заподозрил подвох. – Кстати, как тебе удалось добиться аудиенции?

"Ответ ему вряд ли понравится", – тоскливо подумала Рэйко.

– Госпожа Кэйсо-ин согласилась сопроводить меня в храм и приказать Анраку принять меня, – сказала она.

– И за этим ты обратилась к матери сёгуна? – На лице Сано отразилось отчаяние, с каким озирают руины после землетрясения. – Как только у тебя язык повернулся? Ты же знаешь, что ее услуги даром не обходятся!

Рэйко знала даже лучше, чем он мог предположить, однако ответила:

– Думаю, дело того стоит.

Сано смотрел на нее, не в силах понять.

– Чем так важна эта девчонка, чтобы ради нее пренебрегать своей безопасностью и моей карьерой?

– Я ничем не пренебрегаю! – вскричала Рэйко.

Однако Сано во многом был прав: несмотря на искреннюю любовь к нему, в поступках она все больше отдавала предпочтение Хару. События исподволь вывели ее за рамки здравого смысла. Может, и Сано подпал под чье-то влияние?

– Пусть так, но ты так же предубежден по отношению к Хару. Позволь тебя спросить: почему тебе так важно обвинить ее без тщательного расследования? – спросила Рэйко. – Разве сёгун и совет старейшин на тебя давят?

По глазам Сано она поняла, что так оно и есть. Ее не оставляла мысль, что перед ней уже не тот идеалист и человек принципа, которого она полюбила.

– Неужели ты забудешь о правде и справедливости в угоду политике?

Глаза Сано вспыхнули яростью, и Рэйко в смятении поняла, что он воспринял вырвавшиеся у нее слова как посягательство на свою честь. Пока они с Сано стояли в оцепенении, буравя друг друга взглядами, сам воздух вокруг них сгустился, как будто в предвестии бури. Мидори с Хиратой смотрели на них в беспомощном недоумении.

– Прости... – Рэйко запнулась, осознав, что из всех ее проступков, а их за последние дни накопилось немало, этот был наихудшим. – Прости, я не хотела...

Тяжелыми размеренными шагами, в которых чувствовалось желание вернуть самообладание, Сано подошел обратно к столу и уселся за него. На его лице, точно маска, застыло выражение бесстрастной непоколебимости.

– Ты не поедешь ни в Синагаву, ни в храм Черного Лотоса. Я запрещаю. – Его голос дрогнул от подспудного гнева. – Теперь оставь меня.

Онемев от потрясения, Рэйко опрометью бросилась из комнаты. Мидори выбежала за ней. Миг – и в коридоре показался спешащий следом Хирата.

– Мидори-сан, – окликнул он, – постой! Я хочу поговорить с тобой!

– А я не хочу! – И Мидори вздернула подбородок.

Дрожа от огорчения, Рэйко вбежала в свою комнату и опустилась на пол. Почему только нельзя повернуть время вспять?

В дверь, сияя от счастья, влетела Мидори.

– Я сделала, как ты предложила, и это сработало! – воскликнула она, затем уселась рядом с Рэйко и тихо засмеялась. – Впервые за сотню лет Хирата-сан вправду заметил меня!

Но едва она взглянула на подругу попристальнее, ее восторг испарился.

– Что с тобой?

Губы Рэйко скривились в беззвучном плаче. Как она завидовала Мидори, которая явно осталась в неведении насчет того, что произошло у Сано в кабинете. Как бы ей хотелось быть юной, как она, такой же беззаботной и влюбленной!

– Сёсакан-сама был очень зол, но ты не расстраивайся – он простит, – стала утешать ее Мидори.

Рэйко при всем желании так и не смогла ей поверить.

– Что будешь делать? – спросила Мидори.

Для примирения с мужем Рэйко требовалось оставить расследование, но волей обстоятельств ей приходилось защищать Хару после всего, что говорили о ней, любыми путями.

– Завтра я еду с госпожой Кэйсо-ин на встречу с первосвященником Анраку, – ответила она. – А после отправлюсь в Синагаву.

Решение успокоило Рэйко, и она вытерла рукавом слезы.

– Но разве от этого сёсакан-сама не рассердится еще больше? – удивилась Мидори, всем своим видом выражая озабоченность.

– Боюсь, так и будет, – печально произнесла Рэйко.

Ведение следствия без ведома Сано могло навсегда отвратить его от нее. Осознание этого бросило Рэйко в дрожь. Впрочем, дело о пожаре в храме Черного Лотоса больше не сводилось к простому поиску виновных. Сано поставил на кон свою честь, поддавшись политическим настроениям. Чтобы сберечь ее, Рэйко должна будет убедить Сано стремиться к настоящему правосудию, избегая легких путей, а чтобы сохранить ему должность – уберегать от ошибки, которая смогла бы опозорить их семью.

Итак, она решила раз и навсегда выяснить правду о Хару.

– Значит, ты снова ослушаешься? – спросила Мидори.

– Не могу же я стоять и смотреть, как мой муж гибнет, а Хару осуждают, в то время как преступник разгуливает на свободе! – воскликнула Рэйко. Расследование предоставило двух равноценных подозреваемых: Хару или Черный Лотос. И выбор, на который указывала интуиция, казался Рэйко правильным. – Я должна поступить по совести.

– Так разреши помочь тебе. – Глаза Мидори сияли готовностью действовать. – Мы можем поехать туда вместе, а по дороге ты научишь меня быть сыщицей. Покажем мужчинам, на что мы способны!

Рэйко улыбнулась, и на душе у нее стало легче. Мидори, похоже, смотрела на ситуацию как на состязание мужчин с женщинами, где призом была любовь Хираты.

– Спасибо за великодушное предложение, но я не хочу, чтобы и ты нажила себе неприятности. Уж лучше я сама, – ответила Рэйко, но, видя разочарование Мидори, поспешила успокоить: – Не волнуйся, я найду тебе поручение.

– Здорово! – обрадовалась Мидори.

Сано сидел в кабинете, опершись локтями о стол, взбешенный и растерянный. Как Рэйко могла его оскорбить? Как мог он разъяриться на нее? В их доме появился злой дух, принесший раздор и ненависть.

И звался он Хару.

Сокрушаясь о случившемся, Сано больше всего жалел, что привлек Рэйко к расследованию. Он должен был догадаться, что она не упустит возможности оправдать сироту.

Пока Сано раздумывал, как убедить жену порвать с подозреваемой, его стали подспудно одолевать сомнения в собственной чистоплотности. Что, если он, привыкнув к шаткому положению новичка при дворе, и впрямь готов арестовать Хару лишь потому, что это наилегчайший из выходов? Сано схватился за голову. Он, который всегда считал себя человеком чести и противником предвзятости, усомнился в самом себе.

Неужели Рэйко была права, говоря о нем, Хару и Черном Лотосе?

– Сёсакан-сама, мне нужно вам сказать кое-что, – промолвил Хирата.

Прервав тяжкие раздумья, Сано поднял глаза на помощника, сидящего напротив. Он даже не заметил, как тот вновь вошел.

– Говори, – отозвался Сано.

– Знаете, граждане, которых я опросил, были так убеждены в порочности Черного Лотоса, что и я начал им верить! – выпалил Хирата. – Если бы вы их услышали, то тоже поверили бы, как мне кажется. Я не хотел говорить, но... – на лице Хираты отразилась сильная внутренняя борьба, – их слова подтверждают, что секта замешана в злых деяниях. Прошу прощения, что позволил себе не согласиться с вами.

– Не извиняйся. – Сано выдержал укол, причиненный словами Хираты. Первый вассал был в числе прочего обязан сообщать хозяину правду, какой бы горькой та ни была.

– Небрежение к уликам может загубить расследование, – добавил Хирата.

– Знаю. – Сано не мог признать правоту Рэйко в ее присутствии, ему было проще обсудить все с помощником. – Придется все же проверить слухи, касающиеся секты. – Задумавшись на мгновение, он продолжил: – Я отклоню предложение министра Фугатами. Не думаю, что поездка в Синагаву так уж необходима. О Черном Лотосе мы можем и здесь расспросить кое-кого.

– Кого же? – полюбопытствовал Хирата.

– Саму главную подозреваемую, – ответил Сано. – Пришла пора навестить Хару снова.