В царствование злочестивого Декия [ ], в то время, когда правителем Сицилии [ ] был поставленный им Кинтиан, разослано было по всем странам безбожное повеление предавать всех христиан избиению. В то время в городе Панорме [ ] жила девица, по имени Агафия, дочь благородных и богатых родителей, воспитанная в христианском благочестии. Услыхав о безбожном повелении гонителей относительно избиения христиан, Агафия воспылала ревностью о Христе Господе своем, Которому уневестилась чистотою девства своего. Она оставила любовь к отечеству своему и, считая за ничто достоинство своего высокого рода и презирая богатство, оставшееся ей после родителей, и всю славу мира сего, начала готовиться к страданию за Христа. Игемон Кинтиан, слыша о красоте, благородстве и богатстве сей святой девицы, воспылал к ней нечистой страстью и помышлял увидать ее и склонить к своей преступной похоти, и вместе овладеть ее имением. Узнав, что она верует во Христа, он тотчас послал воинов из города Катаны [ ] в Панорм, привести святую на суд, как христианку. Посланные, придя к святой Агафии, хотели ее взять, и обещали с честью доставить ее к своему военачальнику, если она даст слово поклониться их богам. Попросив их немного подождать, Агафия вошла в горницу внутри дома и, затворившись в ней, воздела руки к небу и начала молиться, говоря:
      — Господи Иисусе Христе! Ты знаешь сердце мое и расположение души моей, любовь и веру в Тебя! Будь мне вождем и помощником против врага, которого я о Тебе, Боге моем, попрала уже и умертвила. И ныне, Владыко, молю Тебя, не попусти всескверному и всезлобному человеку, слуге демонов, осквернить тело мое, в котором я доныне прожила чисто и честно; поспеши и ускори победить диавола и слугу его Кинтиана, чтобы он не сказал: «Где ее Бог?» (ср. Пс.78:10) Прими, как жертву и приношение, слёзы мои в воню благоухания, ибо Ты один Бог и Тебе подобает слава во веки. Аминь.
      Помолившись так, она пошла из города с воинами, в сопровождении некоторых граждан, соседей и знакомых; шла она с полною готовностью мужественно постоять за Господа своего, как стена несокрушимая; и размышляла в себе: «Вот я сначала имела брань с диаволом, стараясь соблюсти в чистоте свое девство, и победить свои плотские страсти, которые и победила с помощью благодати Христа моего, и попрала врага, воюющего чрез страсти и похоти против людей; теперь я иду на вторую брань, в которой я должна положить душу свою за Христа. Но, диавол, ты не порадуешься чрез меня, но более посрамишься сам: ибо я надеюсь на Христа Бога моего, что Он с высоты будет смотреть на подвиг мой со множеством святых Ангелов Своих, и поможет мне немощной».
      Размышляя так в себе, она горячими слезами омывала лице свое. Когда она продолжала путь, развязался ремень у сандалия ее; чтобы завязать его, она поставила ногу на камень и осмотрелась кругом, и она уже не увидела никого из провожавших ее соседей: все, оставив ее, возвратились назад. Посему она еще более прослезилась, и обратилась с молитвою к Богу, говоря:
      — Всемогущий Господь, ради моих граждан, не поверивших мне, что я хочу пострадать за Твое святое имя, покажи какое-либо чудо на сем месте!
      И вот тотчас выросла дикая бесплодная маслина, изображавшая собою дикие умы граждан Панорма.
      Когда святая Агафия прибыла в город Катану, военачальник повелел поместить ее в доме одной богатой женщины, по имени Афродисии. У ней было пять юных дочерей, которым он велел при помощи своих ласкательных речей и различных удовольствий совратить ум Агафии к плотской любви, и убедить ее принести жертвы богам. Они то хваля и превознося ее и высказывая многие обещания, то посредством угроз старались склонить Агафию к исполнению воли Кинтиана, но не имели никакого успеха: ни словом, ни делом не могли они отвратить ее от Божественной любви к любви мирской. Они украшали ее дорогими одеждами, предлагали подарки и различные дорогие кушанья и угощения, устраивали представления в лицах и пляски, при игре музыкантов, и творили перед ее глазами всякие бесчинства и смехотворные вещи. Но она, не желая даже глядеть на всё сие, говорила:
      — Пусть будет вам известно, что ум и помышления мои утверждены на камне, и не могут быть отвращены от любви Христовой: ваши же льстивые слова подобны ветру, предоставление же мирских радостей — есть не более, как дождь; а угрозы ваши — это реки, которые хотя и прильют к моей храмине, но не возмогут сдвинуть ее, ибо она стоит на твердом основании, как бы на камне, Которое есть Христос Сын Бога Живаго.
      Говоря так, она струями слёз обливала свою грудь: ибо как олень ищет источников воды (ср. Пс.41:2), так она стремилась к страданию за Господа своего.
      Афродисия, видя твердость и непоколебимость сердца Агафии, пошла к военачальнику Кинтиану, и сказала ему:
      — Скорее можно камень раздробить и железо превратить в олово, чем убедить и отвратить от Христа сию девицу; я сама и дочери мои дни и ночи проводили только в том, что увещевали ее к единомыслию с нами — то ласками и просьбами, то угрозою: ожерелья и мониста редкие, дорогие одеяния, золото и драгоценные камни я полагала перед ее лицом, отдавала ей в подарок рабов и села свои, но она всё это презирает, как прах, попираемый ногами.
      Тогда разгневанный военачальник Кинтиан велел привести Агафию в свою тайную палату; здесь, сидя на своем месте, он, исполненный нечистых помыслов, спросил девицу, какого она рода. Святая Агафия отвечала:
      — Я — благородного происхождения и имею знатных и богатых родственников.
      Кинтиан сказал ей:
      — Если ты знатного рода, то зачем носишь бедную одежду, как какая-либо рабыня?
      — Я — Христова раба, — отвечала святая, — и посему ношу образ рабыни.
      Кинтиан же сказал:
      — Как же ты называешь себя рабой, будучи свободною, как дочь благородных родителей?
      — Благородство и свобода наша в том, — отвечала святая, — чтобы работать Христу.
      Военачальник спросил:
      — Неужели мы, не работающие Христу вашему и отрицающиеся от Него, несвободны?
      Агафия отвечала:
      — Вы находитесь в таком плену и рабстве, что не только сделались рабами греху, но и поклонниками мерзких и бесчувственных идолов, почитая дерево и камень за бога.
      — Если ты будешь произносить такие хулы, — сказал ей Кинтиан, — то будешь предана многим мучениям; но скажи мне, почему ты отрицаешься от наших богов?
      — Потому я отрицаюсь от них, — отвечала Агафия, — что они не боги, а бесы, изображения которых вы делаете из меди и мрамора, покрывая золотом их лица.
      Кинтиан сказал:
      — Послушай доброго совета, девица, и принеси жертвы, чтобы не испытать тебе различные муки и не навести бесчестия и поношения своему благородному происхождению, после чего ты, хотя и против воли, должна же будешь поклониться богам, владыкам вселенной.
      Святая Агафия отвечала:
      — Пусть будет жена твоя подобна Афродите [ ], богине твоей; а ты сам будь подобен Зевсу [ ], богу твоему.
      Когда святая произнесла это, Кинтиан велел ударить ее по лицу и сказал:
      — Не оскорбляй военачальника!
      Святая Агафия ответила:
      — Где разум твой, военачальник? Я желаю тебе, чтобы ты был подобен богу твоему, а ты не желаешь быть ему подобным, и сам стыдишься своих богов: посему вместе со мною отрекись от них.
      Военачальник сказал:
      — Ты заслуживаешь многие муки, на которые я тебя тотчас и отдам, если ты не исполнишь, что тебе приказывают.
      — Не боюсь я ничего, — отвечала девица; — если ты отдашь меня на съедение зверям, то звери, увидев меня и услышав имя Христово, укротятся; если в огонь меня бросишь, то Ангелы с неба будут меня охлаждать росою; если ты причинишь мне раны и мучения, я имею на помощь Духа истины, Который меня избавит от руки твоей.
      После этого военачальник велел отвести Агафию в мрачную и смрадную темницу; святая же пошла туда, как на пир и веселие, вручая себя Господу своему. Утром Кинтиан, вызвав опять святую Агафию на суд, спросил ее, достаточно ли она подумала о своем здоровье. Святая Агафия отвечала:
      — Здоровье мое — Христос.
      Но начальник сказал:
      — Отрекись от Христа, чтобы не погибнуть тебе в юности.
      — Отрекись ты от своих богов, — отвечала святая, — которые суть не что иное, как камень и дерево, и приступи к истинному Богу, сотворившему тебя, дабы не подвергнуться тебе мукам вечным.
      Тогда разгневанный мучитель велел повесить Агафию нагою на дереве и бить. Когда святую били, мучитель сказал ей:
      — Перемени свои мысли и поклонись богам, чтобы остаться тебе живой.
      Она же отвечала:
      — Сими муками я приобретаю себе блаженство, и радуюсь среди них так же, как радуется тот, кто приобрел великие сокровища: сии временные муки мне полезны. Как не собирают пшеницу в житницы, не очистив ее от плевел, так невозможно для души моей войти в рай, если сначала тело не будет истерзано муками.
      Военачальник велел слугам сильнее мучить Агафию, потом приказал железными клещами рвать ее сосцы и отрезать их. Когда это исполняли, мученица сказала военачальнику:
      — Безбожный и бесчеловечный мучитель! не стыдишься ты у женщины отрезать сосцы, которыми ты сам питался у своей матери; но я имею другие сосцы в душе моей, которых ты не можешь коснуться, ибо они от юности посвящены Богу.
      После сего святая была брошена в темницу. В полночь явился ей святой Апостол Петр, в образе благолепного старца, неся в руках своих многие врачевания для нее; ему предшествовал прекрасный юноша с горящею свечою; святая подумала, что это пришел какой-либо врач. Апостол сказал ей:
      — Нечестивый мучитель, хотя и истерзал тебя ранами, но не имел никакого успеха; напротив, ты победила его своим мужеством; он велел сосцы твои не только истерзать, но и отрезать: за сие душа его будет мучиться вечно. В то время, когда ты терпела муки, я стоял и смотрел, и размыслил, что можно исцелить твои сосцы, для чего и пришел сюда.
      Святая мученица Агафия отвечала:
      — Я никогда не употребляла никакого врачевания для своего тела; думаю, что и теперь не следует нарушать сего доброго обычая, от юности усвоенного.
      — Ведь и я христианин, — сказал старец, — и пришел, надеясь исцелить тебя; посему не стыдись меня.
      Святая же отвечала:
      — Ты мужчина, а я девица, как же я могу без стыда обнажить перед тобою свое тело; я лучше буду терпеть боль от своих ран, нежели пожелаю обнажиться пред глазами мужчины. Благодарю тебя, честный отец, что ты пришел сюда с намерением исцелить мои язвы; но знай, что врачевания от рук человеческих никогда не коснутся тела моего.
      Старец сказал ей:
      — Почему же ты не желаешь, чтобы я уврачевал тебя?
      Святая отвечала:
      — Я имею Господа моего Иисуса Христа, Который одним мановением все исцеляет и одним словом восстановляет падших; Он, если пожелает, может исцелить меня, недостойную рабу Свою.
      Апостол был обрадован такою великою верою святой мученицы и, с улыбкою, сказал ей:
      — Он послал меня к тебе, девица, ибо я Его Апостол: посмотри — ты исцелилась.
      Сказав сие, он сделался невидим. Тогда святая мученица Агафия, узнав, кто был являвшийся ей, возблагодарила Бога, говоря:
      — Благодарю Тебя, Господи мой, Иисусе Христе, что воспомянул меня, и послал Апостола Своего исцелить меня.
      Посмотрев на тело свое, она увидела сосцы свои целыми и раны исцелевшими; и всю ночь необычайный свет наполнял темницу, освещая ее; испуганные сим, воины разбежались и оставили темницу незапертою. Другие узники, бывшие там, видя сие говорили святой:
      — Вот двери открыты, и никто их не стережет: выходи и беги.
      — Я не хочу лишиться венца мученического, — отвечала Агафия, — и навлечь беду на стражей; имея помощником Господа моего Иисуса Христа, Сына Бога Живого, исцелившего меня, останусь здесь до конца, исповедуя Его.
      По истечении четырех дней, на пятый, мучитель опять воссел на судище и, вызвав к себе святую Агафию, сказал ей:
      — До каких пор ты будешь противиться царскому повелению? Принеси жертвы богам, иначе будешь предана самой лютой смерти.
      Святая отвечала:
      — Суетны слова твои и несправедливо повеление царя твоего, которое оскверняет и самый воздух; скажи мне, окаянный и безумный, кто ищет помощи от дерева и бесчувственного камня? Я же Тому приношу жертву хвалы, Кто исцелил сосцы мои и уврачевал тело мое.
      Мучитель велел открыть ее сосцы и, видя их целыми и невредимыми, как они были прежде, спросил:
      — Кто исцелил тебя?
      Мученица отвечала:
      — Иисус Христос, Сын Бога Живого.
      Кинтиан воскликнул:
      — Ты опять называешь Христа, о Котором я даже слышать не хочу!
      И велел насыпать на земле разожженные в огне острые черепицы, и посыпать их горячими углями, и на них бросить святую нагою, жечь и мучить. Когда сие исполняли, вдруг началось землетрясение не только близ того места, но и во всем городе; расселась земля и поглотила друга Кинтианова Вултея и приятеля его Феофила, по совету которых Кинтиан производил такое мучительство. Все граждане, испуганные землетрясением, прибежали в преторию к Кинтиану, крича на него, чтобы он перестал мучить невинную девицу, ради которой произошло землетрясение. Кинтиан, испугавшись землетрясения и народного возмущения, велел отвести святую в темницу. Мученица, придя в темницу, воздела руки свои к небу и сказала:
      — Благодарю Тебя, Господи, что Ты сподобил меня пострадать за имя Твое святое и, истребив во мне желание к временной жизни, подал мне терпение. Услышь, Господи, меня в сей час и благоволи, дабы я оставила сей мир и перешла бы к богатой и великой Твоей милости.
      Помолившись так, она предала дух свой в руки Божии [ ]. Узнав о сем, граждане поспешили придти, и взяв ее святое тело, несли с честью для погребения. Внезапно подошел к телу святой мученицы прекрасный юноша, который не был никому знаком в городе; с ним было сто прекрасных отроков. Проводив к месту погребения тело святой мученицы, он вложил в гроб ее каменную дощечку, на которой была надпись:
      — Непорочный ум, добровольная жертва Богу, и отечеству избавление.
      Положив дощечку с таким надписанием при главе святой мученицы, юноша тот сделался тотчас невидим; и все поняли, что это был Ангел Божий.
      После сего воевода Кинтиан, взяв своих воинов, пошел в город Панорм, чтобы взять богатство святой мученицы Агафии и присвоить себе все ее имение. На пути ему пришлось переправляться через одну глубокую реку. Он взошел вместе с конями на паром и поплыл чрез реку. Кони внезапно взбесились на него, причем один изгрыз зубами ему лицо и всё обезобразил, а другой стал бить его ногами, и бил до тех пор, пока не сбросил его в реку, в которой он и утонул, окончив злою смертью свою злую жизнь. Долго искали его тело, но не нашли: оно погибло вместе с душою. После сего ни один из царских правителей не дерзал причинять обид родственникам святой Агафии. Слава же о ней распространялась всюду, и над ее мощами была построена церковь; одежда, в какой ходила святая, была положена на ее гробе для напоминания о ее смирении [ ].
      Спустя год после кончины святой мученицы Агафии, гора Этна [ ], около города Катаны, начала извергать огненную лаву, которая текла из отверстия на горе, как громадная река, с сильным шумом, низвергая сверху, как воск растопленные камни. Жители Катаны были в великом страхе, боясь за погибель своего города. Тогда не только христиане, но и неверные — все собрались к церкви святой мученицы Агафии, взяли ее одежду, встали против огня, устремлявшегося к городу, и сею одеждою, как бы щитом, защищались от губительного и грозного пламени. Огонь, как бы устыдясь одежды святой мученицы, возвратился назад и погас. При виде сего чуда, жители сильно радовались, восхваляли Бога, и величали святую мученицу Агафию. Чудо сие произошло в пятый день февраля, в который пострадала святая мученица за Христа Господа своего, Которому слава во веки. Аминь.
 

Кондак, глас 4:

      Да украсится днесь церковь порфирою славною, омоченою от чистых кровей Агафии мученицы: радуйся вопиющи, катанская похвало.

      В царствование Диоклетиана и Максимиана, царей римских [ ], правителем в городе Аназарве [ ] был некто Пелагий, жестокий гонитель христиан. Он приказал своим слугам идти и разыскивать по всей его области христиан, чтобы взять их и привести к нему на суд, где они, выслушав царское повеление, должны были поклониться богам. Слуги, отправившись исполнять приказание, взяли некую женщину христианку, по имени Феодулию. Она, боясь не столько мук, сколько того, чтобы не быть оскверненною неверными, предлагала им много золота, прося их, чтобы отпустили ее. Но они, не взяв золота, привели Феодулию к своему воеводе, сказав ему о ней, что она хотела откупиться от них золотом. Правитель похвалил слуг, не принявших золота и не отпустивших ее, и за сие наградил их дарами. Сам же, воссев на судилище и, поставив пред собою сию блаженную жену, спросил ее о ее имени. Она отвечала:
      — Я — христианка.
      Воевода же Пелагий сказал:
      — Прежде, чем начну тебя мучить, скажи нам свое имя.
      Святая отвечала:
      — Я уже сказала и не солгала, что называюсь христианкою. Сие имя мое почётное и вечное, люди же называют меня Феодулиею, родилась я от родителей-христиан и получила доброе воспитание в законе христианском.
      Правитель сказал:
      — Я вижу, что ты безумно отвечаешь мне.
      — Вы сами безумные, — отвечала святая Феодулия, — потому что, оставив Бога, покланяетесь камню.
      Правитель продолжал:
      — Я увещеваю тебя, как сестру, — принеси жертву богам, и тогда иди наслаждаться в моем имении, и будешь ты в великой почести.
      Феодулия отвечала:
      — Наслаждайся в своем имении ты сам вместе с отцом твоим — сатаною, и оба наследуете вечные муки.
      На сие правитель сказал:
      — Я знаю, что вы, женщины, вспыльчивы и гневливы, и досаждаете властям; но я не быстро прихожу в гнев, и с кротостью тебя наставляю, чтобы ты покорилась мне и принесла жертву богам, и не погубила бы своей души.
      Святая отвечала:
      — Пребывая в исповедании Божием, я души своей не гублю, но спасаю ее, а тело мое пойдет в землю; итак я, не как безумная, говорю тебе: мучь мое тело, если хочешь. Бог же, видя терпение мое, и полную готовность мою пострадать за Него, подаст мне Свою помощь, ибо и Он Сам пострадал за нас на кресте, устрояя спасение людей Своих.
      Пелагий сказал ей на сие:
      — Ты думаешь сими словами своими возбудить во мне ярость, чтобы я скорее тебя погубил; знай же, что я долго буду тебя мучить, отрезая по одному каждый член твой, пока не погублю тебя.
      — Лукавый и хищный волк, — сказала на это святая — как ты можешь погубить овцу, имеющую Пастырем своим Христа, Творца всех; от руки Его разве может кто меня похитить?
      Тогда мучитель, разгневавшись, велел обнажить святую и повесить ее за волосы на кипарисе и мучить ее железными раскалёнными крючьями, обжигая ей сосцы. Святая же среди мучений сказала:
      — Видишь, правитель, что я не чувствую мук, — ты же, как я вижу, более мучаешься и побеждён мною.
      Правитель отвечал ей на сие:
      — Боги наши милостивы и знают, что ты обратишься к ним, посему щадя тебя, они устранили от тебя боль, чтобы ты не чувствовала мучений.
      Святая же сказала:
      — Где твои боги, которые щадят меня; покажи мне их, чтобы я могла воздать им честь.
      Услышав сии слова, правитель сильно обрадовался и велел скорее отвязать ее и вести в храм Адриана, которого они почитали как бы живым и могущественным богом [ ]. Войдя в сей храм, святая увидела идола Адриана и, помолившись Истинному Богу, дунула на идола, и он тотчас упал, как пораженный громом, и переломился на три части. Выйдя вон, святая сказала воеводе:
      — Войди, и окажи помощь своему богу, потому что он упал и разбился.
      Войдя, правитель увидел идола, лежащим на земле, разбитым на три части, и зарыдал с великим плачем о нем. Слух о сокрушении идола Адрианова дошел до царей; они прислали от себя человека в город Аназарв удостовериться в истине этого слуха, и если он справедлив, то отдать правителя города на съедение зверям. Узнав сие, правитель припал к святой Феодулии с плачем, умоляя ее сделать опять целым их бога и обещаясь сделаться христианином, если он увидит сего бога стоящим да том же месте, где он был сначала.
      Святая, сотворив усердную молитву всесильному Богу, велела идолу встать целым на своем месте, и идол тотчас встал целым, пошел и встал на том месте, где стоял прежде. Посланный же от царей человек, придя и увидев идола целым, возвратился к царям, не причинив правителю никакого зла. После сего пришло от царей предписание Пелагию, повелевающее предать Феодулию различным мукам и предать ее смерти. Пелагий же не только не исполнил своего обещания сделаться христианином, но забыл и о благодеянии святой Феодулии, и посему опять взял ее для мук, приказав раскаленными железными палками сверлить ее ноги. Когда исполняли сие над ней, к Пелагию подошел комментарисий [ ] Елладий и сказал:
      — Прошу твою светлость, отдай эту девицу под мою власть, и я склоню ее поклониться богам: если же не исполню сего, то ты отсечешь главу мою.
      Правитель отдал святую в его власть. Он же, взяв пять длинных гвоздей, вонзил один в левое ее ухо так, что он прошел до правого, а другой гвоздь вонзил в правое ухо так, что он прошел до левого уха; третий гвоздь вбил в лоб ее, а двумя проткнул сосцы ее груди. Святая же, возведя очи на небо, молила Бога, да сниспошлет Он ей терпение, — и тотчас получила Божию помощь и исцеление: гвозди выпали и она сделалась невредимою. Елладий взял святую к себе в дом и стал льстиво увещевать ее, чтобы она поклонилась вместе с ним богам, «дабы и я, — говорил он, — получил честь от градоправителя, и ты удостоилась великой славы от самих царей».
      Святая же отвечала ему:
      — Убедись лучше ты сам и сделайся христианином, чтобы удостоиться не кратковременной, но вечной чести во Царствии Господа нашего Иисуса Христа, Который будет судить живых и мертвых, и воздаст каждому по делам его.
      Елладий тогда сказал ей:
      — Говори всю истину, раба Христова, потому что сердце мое разгорелось во мне от твоих слов.
      Тогда Феодулия начала говорить ему:
      — Мир сей и все богатства его, и вся слава — скоротечны, будущий же век бесконечен: и кто здесь сотворит благое, тот получит благое воздаяние в том веке: делающие же зло в сем мире будут вечно мучимы там; кланяющиеся же идолам, как вы, в особенности будут преданы вечным мукам.
      Такими наставлениями святая Феодулия привела Елладия к познанию истины, и он в умилении сердечном сказал ей:
      — Прошу тебя, госпожа Феодулия, не помяни того зла, какое я причинил тебе, но помолись за меня Богу твоему, дабы и я сделался христианином.
      Когда настало утро, Елладий вместе с Феодулиею явился к воеводе и сказал:
      — Я не мог рабу Истинного Бога совратить с правого и блаженного пути, но, наоборот, она меня наставила на правый путь, избавив меня от тьмы неведения и приведя ко Христу Истинному Богу, в Которого без всякого сомнения я верую, и имя Его святое исповедую и покланяюсь Ему усердно.
      Услыхав эти слова его, воевода приказал тотчас отсечь мечем ему голову, а тело его бросить в море. Так совершилось мучение его в двадцать четвертый день января месяца. Святая же Феодулия была брошена в сильно разожженную печь, но осталась невредима. После сего мучитель повелел разжечь сковороду для блаженной Феодулии, распростер ее на той сковороде, и обливал ее кипящей смолою, воском и маслом; но сковорода от огня, которым разжигалась, разлетелась на куски, причем искры и пламя попаляло многих из окружающего народа, сам же воевода, охваченный пламенем тем, умер ужасною смертью, а святая Феодулия опять осталась невредима.
      При виде сего чуда, во Христа уверовало множество людей, среди которых были почетные граждане, Макарий и Евагрий.
      После сего неверующие опять разожгли печь, бросили в нее святую Феодулию, и с нею Макария и Евагрия, а равно и множество веровавших во Христа. И все, помолившись там, приняли кончину, представ к бесконечной жизни, где увенчаны венцом победы и торжествуют со всеми святыми, прославляя Отца и Сына и Святого Духа во веки. Аминь.

      Святой Феодосий, архиепископ Черниговский, по происхождению своему, принадлежал к заднепровской дворянской фамилии Углицких [ ]. Отец Феодосия, по имени Никита, был священником в Малороссии, мать называлась Мариею. Родители воспитывали своего сына в страхе Божием и христианском благочестии; под влиянием их наставлений, он еще с самых юных лет получил задатки того благочестия, которым украшалась вся его последующая жизнь. По природе кроткий, послушный и впечатлительный, Феодосий с юных лет горел пламенною любовью к Богу и усердием к храму Божию. Получив первоначальное обучение в семье и там научившись читать и писать, Феодосий был отдан затем отцом для дальнейшего образования в Киево-Братскую Богоявленскую школу [ ]. Здесь, под влиянием и руководством благочестивых наставников, упражняясь в изучении Священного Писания и святоотеческих творений, святой стремился по ним устроять и свою жизнь; здесь он возрастал и укреплялся духом в познании истин православной веры и в подвигах благочестия. И еще здесь, во время обучения в школе, в юном Феодосии возникло стремление подражать, по мере сил, равноангельному житию преподобных Антония и Феодосия и других подвижников Печерских, — этих великих молитвенников и небесных покровителей древлепрестольного Киева, под благодатным осенением которых он жил и воспитывался, и нетленные, прославленные мощи которых он постоянно зрел пред собою. В свободные от занятий часы любимыми занятиями Феодосия были молитва, богомыслие и чтение слова Божия. Здесь же святой Феодосий хорошо ознакомился с церковным партесным пением, в певческой школе, устроенной преосвященным Лазарем Барановичем. Вообще, Киево-Братская Богоявленская школа, основанная для поддержания и защиты православной веры против нападений польско-католического духовенства и иезуитов [ ], вела всё преподавание в строго-православном христианском духе, которым проникались и молодые души питомцев ее; имела среди наставников своих истинных светил православного духовного просвещения. Несомненно, что и святой Феодосий получил там высшее и лучшее по тому времени образование, которое должно было содействовать полному развитию всех богато одаренных способностей души его.
      Вскоре же по окончании воспитания в Киево-Братской Богоявленской школе, Феодосий принял монашество, к чему еще в школе стремилась пламенно жаждавшая духовных подвигов душа его. И вот, в молодых летах, этот истинной подвижник Христов вменяет ни во что все блага мира сего, оставляет многомятежный, суетный мир и принимает иноческий постриг в Киево-Печерской лавре с именем Феодосия, в честь великого подвижника Киево-Печерского и первооснователя общежительного иноческого жития в России — преподобного Феодосия, которого он так благоговейно почитал и к молитвенному предстательству которого он так часто обращался еще во время своего обучения в Киеве. С этого времени начинается строго-подвижническая жизнь Феодосия, в скором же времени стяжавшая ему известность не только в иноческом мире, но и среди мирян.
      Смирение и примерная жизнь юного подвижника обратила на себя внимание бывшего тогда киевского митрополита Дионисия [ ] (Балабана), которой поставил его архидиаконом Киево-Софийского собора, где он многочестно потрудился до удаления из Киева митрополита Дионисия, после чего был назначен наместником митрополичьего кафедрального дома. Но, нарушаемая мирскою суетою, жизнь в Киеве не могла удовлетворять внутреннему влечению скромного инока к безмолвию и желанию его пребывать в постоянном молитвенном общении с Богом. Посему святой Феодосий, влекомый любовью к подвигам благочестия и иноческого безмолвия, вскоре оставил Киев и поселился в отдаленном, небольшом Крупицком Батуринском монастыре [ ], издавна славившемся строгостью иноческой жизни, где был посвящен в сан иеромонаха. Но как ни скрывался образованный, благочестивый и деятельный инок от мира, он все-таки не мог остаться незамеченным со стороны высшего духовного начальства. Святой Феодосий подвизался в Крупицком монастыре недолго; он резко выделялся из среды прочей братии своею духовною мудростью и строго-подвижническою, добродетельною жизнью, почему чрез непродолжительное время был назначен игуменом Корсунского монастыря, киевской епархии. Новое назначение святителя Феодосия удовлетворяло его внутренним влечениям. Корсунский монастырь [ ], находившийся на острове реки Роси, вдали от мирских жилищ, в живописной местности, вполне соответствовал стремлению святого к уединению и подвигам благочестия вдали от мирской суеты. И сам он здесь служил высоким примером для монашествующей братии по своей благочестивой, истинно-подвижнической жизни и проявил мудрую способность к управлению монастырем. Поэтому вскоре же потом он был переведен в настоятели знаменитого Киевского Выдубицкого монастыря [ ]. Эта древняя обитель незадолго перед тем была в руках униатов и поляков-католиков и разорена ими. Большая часть иноков рассеялась, ибо никому не хотелось идти на житье в разоренную обитель; монастырские здания были в упадке, некоторые монастырские земли несправедливо захвачены у обители. Вообще монастырь нуждался и во внутреннем, и во внешнем благоустройстве, и нужно было много сил и уменья, чтобы восстановить его в прежнем виде. Но Феодосий не пал духом и, с помощью Божией, успешно исполнил свое дело и привёл знаменитую древнюю обитель в прежнее благолепие и благоустройство. Он исходатайствовал у гетмана Малороссии укрепление земли в разных урочищах и позволения у царя чрез каждые пять лет присылать в Москву своих чернецов для сбора подаяния и испрошения царской милости, что они и получали в щедрых размерах.