– А в агентстве вам разве не сказали?
– Сказали, – пожала плечами она, стараясь сохранять безразличный тон. – Но ведь я буду выполнять дополнительную работу – печатать, например.
Пирс приподнял одну бровь.
– Вы откровенны, мисс Филдинг, а я восхищаюсь этим качеством. – На мгновение он замолчал. – Тогда давайте прикинем, сколько вы будете получать.
И он назвал такую сумму, что Кэти чуть не упала со стула. Неудивительно, что Пирс так много требует, ведь он платит целое состояние. Она здорово ошиблась, когда про себя назвала его эксплуататором, – Тироун справедливо оплачивает напряженную работу.
– Вам это подходит, мисс Филдинг?
– Подходит. – Кэти попыталась сказать это ничего не выражающим голосом, и ей удалось скрыть свое изумление.
– По пятницам можете отдыхать.
– Отлично. Но сегодня вечером мне нужно поехать в Антиб. – Кэти вспомнила о вещах. – У меня встреча, и…
– На свидание собрались?
– Нет-нет! – замотала головой Кэти. Ей показалось, что взгляд Пирса в этот момент мог бы разрезать стекло.
– Мисс Филдинг, мне требуется человек, который на некоторое время полностью посвятит себя Поппи. Мне не нужна няня, которая каждый вечер будет мечтать о том, как бы поскорее сбежать к любовнику.
Кэти не поверила своим ушам.
– Сбежать к любовнику?! – Ее голос дрожал от ярости. – Как вы смеете так со мной разговаривать?!
– Смею, мисс Филдинг, смею, – официальным тоном заверил ее Пирс. – Поппи для меня главное. Я должен быть уверен, что ей обеспечен надлежащий уход. Будем говорить прямо: в Антиб вы сегодня не поедете. Если вы чувствуете, что не можете уделять все свое время ребенку и моему дому в тот период, на который я вас нанял, то скажите об этом прямо сейчас, чтобы мы не задерживали друг друга напрасно.
– Вы тоже очень откровенны, мистер Тироун, – в голосе Кэти чувствовалась насмешка.
– Так мы поняли друг друга?
– Отлично поняли.
– Вот и прекрасно, – протяжным голосом произнес Пирс и вновь откинулся на спинку стула. На его чувственных губах играла едва заметная улыбка.
И Кэти поняла, что Пирс влечет ее к себе. Он обладал сильным, каким-то животным магнетизмом, и возникавшее при этом чувство пугало, грозя полностью поглотить ее.
– Итак… – задумчиво произнес Пирс, и это слово вернуло Кэти к реальности. – Остается только написать для вас распорядок дня на завтра. Сегодня об ужине можете не беспокоиться – кофе с бутербродом будет достаточно. Мне еще нужно поработать. – Пирс говорил и одновременно быстро что-то писал. – А завтра… Так, посмотрим… На завтрак лучше кофе и французские гренки. Завтрак – ровно в семь. Люблю точность. Надеюсь, вы не против.
– Нет, если только Поппи тоже «за», – приятным голоском ответила Кэти, размышляя над тем, что это, черт возьми, такое – французские гренки?
– Обед ровно в час – приготовьте что-нибудь легкое. Можете меня удивить, я уверен, что ваши кулинарные произведения отличаются большой фантазией.
«Удивлю я его, это пожалуйста, – мрачно подумала Кэти. – Длительная изжога ему обеспечена».
Кэти кашлянула и, перебив его, спросила:
– А когда идти за покупками? – Она задала этот вопрос с отчаянным желанием хоть ненадолго выбраться из дому. – Мне же нужно купить продукты, чтобы приготовить ужин.
– Можете не беспокоиться – Анри привезет. Или мы закажем все, что вам понадобится.
– Вообще-то я предпочитаю сама делать покупки. Я очень разборчива в выборе продуктов.
– Об Анри можно сказать то же самое. – Взгляд Пирса был непоколебим.
– Да, но завтра мне все равно нужно в город… Я должна забрать вещи, – Кэти уже начала приходить в отчаяние.
– А где же ваши вещи? – Он подался вперед. – Разве вы прилетели из Лондона не сегодня утром?
– Ну, я… Не совсем…
Кэти почувствовала, как ее лицо залилось краской – нужно было срочно придумать причину, по которой ее багаж оказался в Антибе… Черт, она совсем не умеет врать.
– Здесь, наверное, какое-то недоразумение. Я раньше работала в одной семье в Антибе и приехала прямо оттуда. Их дочь пошла в школу, и в моих услугах больше не нуждаются.
– А почему вы оставили вещи? – сухо спросил Пирс, пристально глядя на нее.
– Ну, просто… – Как бы ей хотелось придумать что-нибудь побыстрее! – Так, предосторожность, – с облегчением выпалила она наконец-то пришедшую в голову мысль. – Прежде чем куда-то переехать, я всегда сначала убеждаюсь, что все в порядке… Особенно если приходится жить в одном доме с одиноким мужчиной.
Он окинул взглядом разгоряченное лицо Кэти, но в его холодных синих глазах ничего не отразилось.
– Понятно. Ну, меня-то вы можете не опасаться, мисс Филдинг, смею вас уверить.
Кэти это почему-то показалось скорее оскорблением, нежели заверением в безопасности. Понятно – она не в его вкусе. Джоди Стерлинг была и талантливой актрисой, и необыкновенной красавицей. Но зачем говорить с таким презрением? Она все-таки не уродина. От гнева Кэти вспыхнула, но сдержала себя и встретилась с Пирсом взглядом.
– Что ж, рада была услышать. – Она сказала это таким же невозмутимым тоном, как у него, и мысленно похвалила себя. – Я не хочу, чтобы между нами возникали недоразумения.
– Я тоже, – ответил Пирс, смерив ее холодным взглядом. – Я никогда не фамильярничаю с обслуживающим персоналом.
«Где уж мне тягаться с Пирсом Тироуном, – подумала Кэти. – Ему всегда удается поставить меня на место». А вслух она медовым голоском произнесла:
– Это похвально.
Он улыбнулся, и на мгновение в его глазах заиграли веселые искорки. «Будь я таким ограниченным и твердолобым снобом, я бы не стала смеяться, – разозленно подумала Кэти. – Во всяком случае, когда Пирс будет читать мою статью, ему уж точно будет не до смеха». От одной этой мысли Кэти заметно повеселела.
– Мне завтра тоже нужно в Антиб, так что поедем вместе, – спокойно продолжал Тироун.
Кэти нахмурилась. Как же она заберет вещи из гостиницы и позвонит Майку, если ее постоянно будет сопровождать Пирс?
– А как же быть с Поппи?
– Поппи возьмем с собой – мы поедем ненадолго. – Пирс посмотрел на часы. – А теперь, если не возражаете, мне нужно поработать. Не могли бы вы принести мне ужин?
Пирс сказал это не терпящим возражений тоном, давая понять, что разговор окончен.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Кэти вышла из кабинета и сразу увидела Анри, спускавшегося по лестнице с Поппи на руках.
– Мне кажется, Поппи пора покормить, мадемуазель, – сказал он.
Поппи улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки. Было в этой девочке что-то такое, от чего у Кэти сжималось сердце…
– Мадемуазель, перед уходом я должен показать вам, как управлять воротами. – С этими словами Анри знаком попросил ее следовать за ним.
Вскоре они оказались на кухне, довольно большой, с обеденным столом в деревенском стиле и дубовыми шкафами, пол был выложен блестящими терракотовыми плитками. На стене напротив был экран, который показывал освещенные прожекторами ворота.
– Нажмите здесь и здесь. – Анри переключил кнопки на панели, находившейся рядом с монитором, после чего ворота открылись и закрылись. – Мсье впускает только тех, с кем у него назначена встреча, – он очень занятой человек.
– Понятно, – сказала Кэти.
– Я сейчас уезжаю, вы сможете закрыть за мной ворота?
Она кивнула.
– Значит, вы живете не здесь?
– Нет, у меня дом в нескольких милях отсюда.
Эти слова очень обрадовали Кэти. Когда Пирс будет работать у себя в кабинете, она сможет беспрепятственно ходить по дому.
Поппи вдруг начала беспокойно суетиться у нее на руках.
– Покормлю-ка я малышку, – сказала Кэти и улыбнулась Анри, посадив ребенка на высокий стул.
Анри повернулся, открыл кухонный шкафчик и произнес:
– Я думаю, вы здесь сможете найти все необходимое.
Кэти с облегчением окинула взглядом баночки с детским питанием и пакетики с четкими инструкциями по употреблению.
– Спасибо, Анри. – Она еще раз решила попробовать его разговорить и дружелюбно спросила: – Так чем вы тут занимаетесь, Анри?
– Ухаживаю за садом, чищу бассейн, – ответил тот и, пожав плечами, добавил: – Так, слежу за порядком.
– А на мсье Тироуна приятно работать?
Анри кивнул.
– Мы с женой работали у него больше двенадцати лет. – Тут он на мгновение замолчал, и по его лицу пробежала тень печали. – Моя жена, Софи, пять месяцев как умерла.
– Я вам очень сочувствую, – искренне произнесла Кэти.
– Мы были женаты тридцать лет – у меня столько хороших воспоминаний… Но у меня есть внуки, работа… Мсье Тироун очень понимающе ко мне отнесся. – После секундного молчания он продолжил: – Но ведь он сам знает, каково это – потерять любимого человека.
– Правда?
Не успела Кэти задать этот вопрос, как Анри вдруг перебил ее:
– Что-то я разговорился. – С этими словами он направился к двери.
Еще несколько мгновений – и она могла бы многое узнать. О ком он говорил? Что это за любимый человек, которого потерял Пирс?
* * *
Она очень устала к тому времени, когда принесла Пирсу поднос с ужином. Не выдалось ни одной свободной минутки, чтобы осмотреть дом, – все время пришлось посвятить Поппи.
Ухаживать за ребенком было не так уж легко, но она, к собственному удивлению, вполне сносно справлялась с этой работой.
Когда Кэти вошла, Пирс едва взглянул на нее – он сидел у компьютера и что-то печатал. Она поставила поднос на стол.
– Как Поппи?
Он не предложил Кэти сесть, но она все равно устроилась на стуле напротив.
– Наконец-то заснула. Я думаю, что она скучает по матери. Кстати, есть какие-нибудь новости о мисс Стерлинг?
Он покачал головой.
– Я звонил недавно. Сказали – никаких изменений.
– Бедняжка Поппи, – тихо сказала она. Тироун взглянул на нее, и на губах у него появилась едва заметная улыбка.
– Я слышал, как вы с Поппи разговаривали на кухне.
Кэти почувствовала, что краснеет от смущения. Чуть раньше она кормила Поппи – девочка ела неохотно, и Кэти уговаривала ее, напевая всякий вздор на детском языке.
– Я просто заглянул посмотреть, как у вас идут дела, – сказал Пирс в ответ на ее вопросительный взгляд.
– Я вас не видела.
– Вы были так заняты с Поппи, что я решил вас не беспокоить. Не представляете, какое облегчение я испытал – вы так ласково разговаривали с Поппи, так естественно.
Это было правдой. Кэти испытывала к девочке глубокую нежность.
Волнение, с которым он говорил о Поппи, очень тронуло Кэти. Но вместо того, чтобы ответить, она просто смотрела на него – на черные, как ночь, волосы, яркими отблесками отражавшие свет лампы, на его точеный профиль…
– Так, значит, вы работаете над новой книгой? – Кэти решила сменить тему и поговорить о чем-нибудь менее волнующем.
Выражение лица у Пирса изменилось, стало жестче.
– Именно.
Услышав этот резкий ответ, Кэти поняла – раз они больше не обсуждают Поппи, Пирс хочет, чтобы его оставили в покое.
– А вы много написали, не правда ли? – Кэти встала и подошла поближе к полке с его книгами. Заметив последний роман Тироуна – «Теория убийства», – она взяла его в руки. – Хм, я не читала, – пробормотала она, – это, кажется, по ней сняли фильм?
Тироун кивнул.
– Можете взять, если хотите. – Видно, таким образом Пирс хотел поскорее от нее избавиться.
– Спасибо, – улыбнулась Кэти, совершенно не собираясь уходить. – Но, должна вам признаться, я не слишком много прочитала ваших книг. Правда, у меня мало свободного времени, и я трачу его на легкое чтиво.
– Попробую угадать… Про любовь?
Она пожала плечами.
– Да, я люблю такие вещи. Мне очень нравится «Гордость и предубеждение», – Тут Кэти посмотрела ему прямо в глаза. – А в своих книгах вы очень мало пишете о любви… Почему?
Этот вопрос она обязательно задала бы ему во время интервью и теперь была рада, что смогла так непринужденно вставить его в разговор.
– Любовь – очень сильное чувство, и временами я его описываю в своих книгах. Вот, например, Кларисса из книги «Ад и ярость» была ослеплена страстью – именно это превратило ее из обыкновенной женщины в хладнокровного убийцу.
– А герой ни в кого не был влюблен…
– Ну почему же, у него было несколько приключений. – Пирс, казалось, немного развеселился.
– Но ведь это не одно и то же, правда? – сказала Кэти, вспыхнув от внезапного смущения.
– Почему вы так уверены? – Теперь его синие глаза явно смеялись, и Кэти начала терять самообладание.
– Он ни в кого не влюблялся… поэтому и счастливого конца не было.
– Это правда, но ведь так бывает и в жизни.
– Значит, вы не романтик?
– Я писатель, мисс Филдинг, и я люблю свою работу… Особенно когда никто мне не мешает ее делать.
Кэти понимала – надо уходить, но ей хотелось остаться.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Пирс схватил трубку, и на лице его выразилось беспокойство.
А Кэти стояла и смотрела на него. Очевидно, звонили не из больницы, потому что Пирс заметно успокоился, услышав голос на другом конце провода.
– Нет, Джон, пока никаких новостей. Я недавно звонил в больницу – все без изменений.
Тут Пирс метнул на Кэти раздраженный взгляд и, прикрыв трубку рукой, бросил:
– У вас что, нет никаких дел?
Закрыв за собой дверь, она поднялась наверх – и уже в дверях детской услышала плач Поппи.
– Что случилось, детка?
На щеках девочки был болезненный румянец, и она хныкала.
– Давай-ка переоденем тебя во что-нибудь легкое и проверим подгузник.
Как только Кэти сняла с нее подгузник, Поппи сразу перестала плакать. Он был чистый, но Кэти решила его поменять.
– Тебе нравится без подгузника, да? – ласково произнесла Кэти.
И почему это с детьми сразу начинаешь сюсюкать? Конечно, лежать на солнышке с бокалом джин-тоника приятнее… но работа эта все-таки очень благодарная. И совершенно не стесняешься вот так по-дурацки разговаривать с ребенком – как будто побеждаешь все свои комплексы и просто становишься самой собой.
Тут Кэти встряхнула баночку с тальком, чтобы слегка припудрить кожу ребенка, но не рассчитала движение, и белая присыпка разлетелась во все стороны.
Поппи радостно загулила, как будто все это ее рассмешило.
– Ну-ну, давай, смейся надо мной…
– Все в порядке, мисс Филдинг? – послышался вдруг резкий голос Пирса Тироуна.
Кэти огляделась вокруг – надо же было ему застать такой беспорядок! Она сидела на полу, вокруг, как на распродаже, были разбросаны вещи – и все было посыпано тальком.
– Да, спасибо.
– Мне послышалось, что Поппи плачет.
– Ей было немного жарко, вот и все. Я как раз собиралась надеть на нее маечку из хлопка. – Она говорила, смахивая с ребенка присыпку и беря новый подгузник. Хорошо бы Пирс поскорее ушел. Но вместо этого он опустился на колени рядом с ней.
– Иди ко мне, малютка. – Он придвинул коврик для переодевания поближе к себе.
Кэти одновременно и с раздражением, и с восхищением смотрела, как Пирс с первой попытки надел на Поппи подгузник.
– Вот и все дела, – с усмешкой произнес он, сев на корточки. – У вас на носу тальк.
– Ой! – Кэти захлестнуло смущение. Но не успела она поднять руку и стереть злосчастный тальк, как вдруг Пирс сделал это за нее, и его прикосновение подействовало на Кэти, как электрический разряд.
– Вот так-то лучше. У вас очень милый носик, – тихо сказал Пирс. Теперь в его голосе не было ни намека на юмор и лицо было абсолютно серьезным.
На мгновение ей показалось, что он собирается сказать что-то еще… Что-то более значительное. Кэти облизала внезапно пересохшие губы – она не понимала, почему между ними вдруг установилась такая напряженная атмосфера.
Пирс отодвинулся от нее первым. Его красивое лицо было совершенно непроницаемым.
– Ну, давайте-ка теперь попробуем уложить эту юную особу в кроватку.
Ласково глядя на Поппи, Пирс осторожно взял девочку на руки – казалось, ей хотелось спать, и глаза у нее закрывались.
– Боже мой, только бы Джоди поправилась, – вдруг сказал Пирс, и взгляд его наполнился печалью.
У Кэти болезненно сжалось сердце.
– Я тоже на это надеюсь. Малютке нужна мама.
Пирс поднял на нее глаза и мягко улыбнулся.
– Знаете, Кэтрин Филдинг… иногда вы кажетесь очень хорошим человеком.
Кэти почувствовала, что краснеет.
– Я и есть хороший человек.
Он улыбнулся и, взглянув на Поппи, направился к двери.
– Если вам что-нибудь понадобится, то я у себя в кабинете.
После его ухода она еще долго стояла возле спящей Поппи, снова и снова возвращаясь в мыслях к тому, как он говорил с ней – и как на нее смотрел…
Тут она глубоко вздохнула. Пока Поппи не проснулась и не начала плакать, нужно пофотографировать дом. Работа должна быть сделана.
Сердце у Кэти громко стучало от волнения, когда она открывала двери вдоль коридора на втором этаже. В основном это были комнаты для гостей – красиво обставленные, но безликие.
Последней она приоткрыла дверь в комнату напротив детской и увидела спальню, явно принадлежащую Пирсу Тироуну.
Комната была обставлена строго и по-мужски. Современные полотна на стенах удачно дополняли темное дерево и преобладавший в комнате темно-синий цвет. На вешалке небрежно висел костюм Пирса, а на прикроватной тумбочке стояло несколько фотографий в золотых рамках.
Кэти с замиранием сердца достала камеру, распахнула дверь и сделала несколько снимков комнаты.
Едва она успела спрятать фотоаппарат, как раздался звонок у входа.
Кэти, убедившись, что Поппи не проснулась, заботливо укрыла ее и пошла посмотреть, кто пришел.
Пирс уже открыл ворота, и Кэти, стоя у лестницы, наблюдала за происходящим сверху.
Автоматически включились прожекторы и осветили переднюю часть дома. Вскоре у крыльца остановилась красная спортивная машина.
В дом вошла женщина лет тридцати с небольшим – высокая и привлекательная, с темными, коротко подстриженными волосами. На ней был темно-синий брючный костюм.
– Лора, какой сюрприз. Я думал, ты сегодня улетаешь в Нью-Йорк.
– Так бы я и сделала, дорогой, если бы не эта забастовка на авиалиниях. – И она подняла голову, чтобы поцеловать Пирса – в губы или в щеку, Кэти так и не поняла, хотя и силилась разглядеть. – Есть новости о Джоди?
– Нет, никаких, – сумрачно произнес Пирс.
– А как дела у Поппи? Трудно было ехать с ней из Парижа?
– Да нет, не слишком. Проблемы начались здесь – она плакала не переставая. Пойдем, чего-нибудь выпьешь, и я все тебе расскажу.
Они повернулись, и Пирс, подняв голову, безразлично спросил:
– Все в порядке, мисс Филдинг?
Кэти постаралась сделать вид, будто не подслушивала, а собиралась спуститься вниз.
Пирс улыбнулся – Кэти показалось, будто он прекрасно знает, что она подслушивала.
– Будьте добры, сварите нам с мисс Хьюстон кофе.
Они вошли в гостиную и закрыли за собой дверь.
Когда Кэти принесла им поднос с кофе, Лора, сняв туфли, с ногами сидела на кожаном диванчике.
Пирс стоял у мраморного камина с бокалом бренди. Он рассказывал женщине что-то такое, от чего она смеялась, запрокидывая голову. Кэти увидела белоснежный изгиб ее изящной шеи и глубокий вырез блузки, и ее вдруг охватило раздражение – почему, она и сама не знала.
– Лора Хьюстон, познакомься с няней Поппи – Кэтрин Филдинг. Без нее я сегодня просто пропал бы.
Лора испытующе окинула Кэти взглядом своих темных, проницательных глаз.
– А вы не похожи на няню.
– А как должна выглядеть няня? – спросила Кэти – ей сразу не понравился этот покровительственный тон.
– Ну… – Лора покачала головой. – Вы правы, я сказала глупость. Просто вы очень привлекательная.
– Спасибо, вы тоже, – ответила она точно таким же снисходительным тоном и встретилась взглядом с Пирсом, заметив в его глазах веселые искорки.
– Лора – мой агент, – сказал он. – Мы много работаем вместе.
Кэти вдруг узнала эту женщину. Лора Хьюстон была агентом у многих знаменитых писателей и важной персоной в издательском мире.
– Дорогой, ты говоришь так, будто я окончательная зануда… Нам ведь иногда бывает очень весело, разве нет?
– Случается, мы ужинаем вместе.
Она взяла кофе, предложенный Пирсом, и сделала вид, что прохладный ответ ее нисколько не смутил.
– Так вот, дорогой, мне придется задержаться у себя на вилле, и я намерена устроить вечеринку и позвать всех-всех-всех. Приглашаю завтра, в восемь часов.
Кэти пошла к выходу не спеша, чтобы услышать ответ Пирса.
– Не могу, Лора, – твердо произнес Пирс. – Во-первых, сейчас не то настроение, а во-вторых – у меня Поппи.
– Вечеринка – как раз то, что тебе нужно, – решительно ответила Лора. – А за Поппи присмотрит няня.
– Я не хочу ее оставлять, Лора. Поппи мне очень дорога, попытайся это понять.
Кэти обернулась, уже взявшись за дверную ручку. Она просто восхищалась Пирсом, и это чувство было очень сильным.
– Спокойной ночи. – Невзирая на бешеный стук сердца, она заставила себя вежливо улыбнуться.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кэти лежала под накрахмаленной простыней почти обнаженная и все же мучилась от нестерпимой жары. Она очень устала, но заснуть почему-то не могла. В доме было тихо.
Она вновь начала думать о своих чувствах к Пирсу.
Кэти восхищалась тем, как Пирс относился к дочери, должно быть, потому, что он был совсем непохож на ее собственного отца – тот фактически передал Кэти на воспитание старшей дочери, Иве. Бедной Иве было всего шестнадцать – она была слишком юной, чтобы взять на себя такую ответственность, но тем не менее отлично со всем справилась, и Кэти до сих пор была ей очень благодарна.
Отбросив простыню в сторону, она взглянула на светящиеся часы у себя на тумбочке. Почти три часа ночи. Если уж она и дальше собирается лежать вот так, без сна, то надо думать о будущей статье, а не переживать по пустякам.
Она встала с кровати и открыла окно, чтобы проветрить комнату. На улице было посвежее, но не намного. Кэти облокотилась на подоконник. На темном бархате неба виднелась почти полная луна. Было слышно, как тихо шепчутся волны Средиземного моря и непрерывно стрекочут цикады.
В такие мгновения, как это, Кэти мечтала уйти с работы и уехать в какую-нибудь тропическую страну. Но, как любила говорить ей сестра, она замужем за своей карьерой.
В жизни Кэти однажды встретился мужчина, которого она считала особенным. Это был Дэвид Коллинз, фотожурналист. Они познакомились в Сингапуре, куда приехали по работе. Дэвид был очарователен, и Кэти думала, что по уши влюблена в него. У них даже состоялась помолвка, но роман вскоре закончился.
С тех пор Кэти избегала серьезных отношений – она не желала, чтобы ее счастье зависело от другого человека.
Но вдруг раздался плач Поппи. Кэти бросилась в детскую.
– Что такое, малышка? – проворковала она, заглянув в кроватку.
Поппи посмотрела на нее огромными глазами, полными слез.
– Ну давай, иди ко мне, – Кэти нагнулась, чтобы взять ее на руки.
– Я не слишком много знаю о младенцах, но все же не стоит брать их на руки каждый раз, когда они начинают плакать.
Голос донесся откуда-то сзади, и Кэти захлестнула волна ужаса и смущения. Ведь она почти голая – в прозрачной комбинации.
Заметив одеяло в кроватке Поппи, она быстро схватила его, закутала девочку и взяла ее на руки, после чего повернулась.
– Как вы смеете вот так врываться ко мне в комнату? – гневно вопросила она.
Пирс лениво прислонился к косяку. Он все еще был полностью одет.
– Это не ваша комната, – невозмутимо ответил он. – Ваша комната там, – и показал на смежную спальню.
– Все равно, вы не имеете права вламываться сюда среди ночи.
Тут Кэти вспыхнула – от смущения и от негодования. Взгляд Пирса, не торопясь, изучал ее: красивые длинные ноги, плавные изгибы бедер и тонкой талии…
– А вы не имеете права расхаживать в таком виде по дому, – протяжным голосом парировал Пирс.
– Я не расхаживаю по дому. Я в детской, – резко поправила его Кэти.
– Вы всегда ходите по детской в полуголом виде? – спросил он, переключив внимание на ее разгоряченное лицо, на длинные волосы медового цвета. – Тогда меня не удивляет, что у вас были проблемы с предыдущими нанимателями-мужчинами.
– У меня… У меня никогда не было проблем с нанимателями! – горячо возразила Кэти. Сердце ее билось все громче. Неужели он и в самом деле думает, будто она специально разделась?
– А мне так показалось, – заметил Пирс.
– Вам слишком много кажется, мистер Тироун, – возбужденно произнесла Кэти. – К вашему сведению, я забыла взять ночную рубашку. Но могу вас уверить: если бы я знала, что вы заявитесь сюда посреди ночи, то надела бы стальные доспехи. А теперь прошу вас уйти. Я должна выполнять свою работу.
Пирс улыбнулся и вышел.
Кэти взглянула на раскрасневшееся личико Поппи, потрогала щечку и поразилась, какая она горячая.
К ее облегчению, через мгновение в детскую вернулся Пирс.
– Чтобы ни у вас, ни тем более у меня лишний раз не поднималось давление, наденьте вот это. – И он протянул ей махровый халат.
– Спасибо. Но меня беспокоит Поппи. По-моему, у нее жар.
Пирс подошел поближе и потрогал лоб ребенка.
– Причем сильный.
– Как по-вашему, что это может быть? – Кэти вмиг забыла, что такой вопрос не вяжется с обликом квалифицированной няни, в данный момент ее заботила исключительно Поппи.
– Понятия не имею, но скоро узнаем. Дайте-ка ее мне и наденьте халат. Я закрою глаза, – сухо произнес он, увидев на ее лице растерянность.
Взяв на руки ребенка, Пирс отвернулся, и Кэти быстро надела халат довольно внушительных размеров. Должно быть, халат был Пирса – он даже сохранил запах одеколона. Кэти с удовольствием закуталась в него получше – почему-то это ее успокаивало.
– Так в чем дело, маленькая? – ласково спросила Кэти.
Тут малышка повернула голову и засунула пухлые пальчики в рот.
– У нее зубки режутся! – хором воскликнули Пирс и Кэти, и так как их осенило одновременно, они радостно улыбнулись друг другу.
– По-моему, в шкафу есть мазь, – сказала Кэти. – Я ее видела, когда… – тут она осеклась, но, запинаясь, закончила фразу: —…когда знакомилась с обстановкой. – Кэти чуть было не сказала – «когда делала снимки». Подумать только, ведь стоит ей допустить одну-единственную ошибку – и все будет кончено.
Отыскав в шкафу мазь, она обернулась и заметила, что Пирс изучающе смотрит на нее.
Она не поняла сразу, что у Поппи режутся зубки, – может быть, это насторожило Пирса?
– Бедная крошка, ей, наверно, ужасно больно, – сочувственно произнесла Кэти.
Поппи перестала плакать, но после этих слов тихо всхлипнула, будто соглашаясь.
Кэти подняла взгляд и увидела, что Пирс стоит очень близко к ней. Она залюбовалась темными крапинками в его синих глазах, его мужественным лицом… И вдруг поняла, что он выглядит очень усталым – и к тому же, по-видимому, еще не ложился…
– Вы закончили работать? – негромко спросила она.
Пирс кивнул.
– Я хотел сделать как можно больше, пока Поппи спит.
– Лучше не переутомляйтесь. Отдайте мне Поппи, я ее уложу. Один из нас ночью должен спать.
– Я с вами согласен, – с улыбкой ответил Пирс. – Идите спать, а я уложу Поппи.
Кэти нахмурилась.
– Но ведь ухаживать за Поппи – моя обязанность. – Говоря это, она сама удивлялась своим словам – неужели она настолько вжилась в роль няни?
– А вы любите детей, – вдруг произнес Пирс. – Странно, что вы не замужем и не имеете своих.
Это замечание застало ее врасплох, и Кэти ответила откровенно:
– Я никого не любила настолько, чтобы выйти замуж.
Он приподнял одну бровь, словно не поверил.
– Это правда. Хотя однажды была помолвлена, но вовремя поняла, что сделаю большую ошибку.
– Почему?
Кэти подняла на Пирса глаза.
– Он меня не любил… И у нас было очень мало общего. Он даже не хотел иметь детей…
Но внезапно Кэти смутилась оттого, что делает такие личные признания.
– Это неинтересно.
– А мне кажется, наоборот, – тихим голосом произнес Пирс.
– Должно быть, бодрствование в столь ранний час располагает к сентиментальным разговорам.
Он улыбнулся, лукаво взглянув на нее.
– Предрассветные часы хороши для всякого рода тайн.
– Тогда можно у вас кое-что спросить?
– Валяйте. Но только это не значит, что я буду отвечать.
– Анри упомянул о том, что вы потеряли любимого человека. О ком он говорил?
– Несколько лет назад у меня умер отец. – После секундного молчания он продолжал: – Но Анри, должно быть, имел в виду мою жену.
– Я не знала, что вы были женаты, – в голосе Кэти слышалось явное изумление.
Он обернулся и взглянул на нее.
– Это было давно. Задолго до того, как я стал писателем.
– И что же произошло? – Интерес, с которым Кэти задала этот вопрос, был не только профессиональным, и она сама это сознавала.
Он ответил не сразу.
– Мы с Сарой оба специалисты по морской биологии и познакомились на острове Суджал в Южно-Китайском море. – Голос Пирса звучал словно издалека. – Суджал – просто волшебное место. Это остров вулканического происхождения, с пышной растительностью, совершенно нетронутый… – Пирс плотно сжал губы, и выражение боли появилось в его глазах. – А Сара была необычайно красивой женщиной. Очень естественной, честной, веселой… Я влюбился в нее почти с первого взгляда. Там мы и поженились.
– Как романтично! – Кэти ощутила комок в горле.
– Так оно и было. После свадьбы мы провели на острове еще шесть прекрасных недель. А потом… У Сары что-то случилось со скафандром, когда она находилась на дне моря, очень глубоко… Ее не смогли вовремя вытащить.
