Глава седьмая

СТАРБАКА НИСКОЛЬКО не удивили тщательные меры предосторожности в лаборатории. Он стоял перед всевидящим оком видеокамеры и уже собрался было нажать кнопку интеркома, как двери внезапно отворились.

– Привет, – произнесла Ванесса. – А я уж гадала, когда же ты появишься. – Она бросила взгляд через плечо Старбака. – Черити, полагаю, отправилась на работу.

– Да. – Старбаку все еще не удавалось приспособиться к светской беседе, столь привычной на этой планете. – В полицейский участок.

– Хоть сто лет проживу – не смогу понять, как может женщина стать офицером полиции, – сказала Ванесса.

– Я тоже, – отозвался Старбак.

Ванесса наградила его ленивой, подчеркнуто женской улыбкой, заставившей Старбака усомниться в том, что Дилан сумел завоевать эту женщину.

– По-моему, это такое неженственное занятие, – продолжала она. – Как ты считаешь?

Старбак был с ней согласен. Но от хищного блеска ее глаз ему стало определенно неуютно. Этот блеск да еще то, что эта женщина вызывала в Черити чувство неполноценности, заставили Старбака уклониться от прямого ответа.

– Черити мне кажется самой женственной из всех знакомых мне женщин. – За все тридцать лет жизни он не давал более искреннего ответа.

– Вот как. – Улыбка Ванессы стала ледяной; холод заморозил взгляд. – Что ж, если девушке нравится, пусть испытает себя.

– Конечно.

Любопытство в ее взгляде было окрашено легкой насмешкой.

– Ты странный тип, Старбак. А впрочем, разве все мы не странные?

Она натянула теплые кожаные перчатки.

– Пойду пройдусь, – доверительно сообщила она. – Когда я озадачена, прогулка по лесу, быстрым шагом здорово прочищает мозги. Проходи, – добавила она. – Секретарша в приемной вызовет Дилана.

С этим она вышла из здания и зашагала прочь, ни разу не оглянувшись. Старбак мгновение смотрел ей вслед, удивляясь, почему мягкое покачивание ее бедер не волнует его так, как это бывает, когда он видит Черити.

Затем, решив подумать над этим на досуге, вошел внутрь.

Старбака не удивило, что лаборатория Дилана оказалась куда прогрессивнее времени, в котором он живет. Учебники утверждали, что Дилан Прескотт – выдающаяся личность, и Старбак, после утреннего разговора с ним о теории путешествий во времени, был с ними полностью согласен.

Они довольно быстро пришли к выводу, что вызванные вспышками на солнце электромагнитные поля стали причиной отклонения его пути сквозь субпространство и световые годы.

Старбак, полностью удовлетворенный этой разумной гипотезой, тем не менее испытывал беспокойство от тревоживших его мыслей. Мыслей, которыми он не был готов поделиться с Диланом.

В самых дальних уголках сознания, насмехаясь над ним, по-прежнему жила странная идея, что вспышки на солнце – не единственная причина. А что, если – правда, это предположение просто выходит за всякие рамки! – он был затянут сюда Черити? Ее грезами?

Идея была слишком невероятной и тревожной, чтобы всерьез принять ее. Но полностью от нее избавиться он не мог, как ни пытался.

СПУСТЯ ТРИ ДНЯ после спасения Старбака Черити оказалась в полном тупике. Его вещи так и не нашлись. Ни единая душа не видела его до того, как она нашла его на дороге. Учитывая, что в этом отдаленном уголке мира, особенно зимой, приезжие были в диковинку, она вынуждена была прийти к выводу, что его ограбили на материке, потом привезли сюда и вышвырнули умирать.

Но кто это сделал? И почему?

Ни в одном из полицейских участков Новой Англии не зарегистрировали заявление о пропаже человека с описанием Старбака. Нигде не смогли ей дать доказательств существования человека по имени Брэм Старбак. Впечатление было такое, как будто он упал в ее жизнь с неба.

Старбак. Черити потягивала кофе и, постукивая пальцами по истертым ручкам старого отцовского кресла, пыталась отделить профессиональное отношение к смуглому таинственному незнакомцу от чисто личного.

Профессионал в Черити испытывал раздражение оттого, что она не справилась с простейшим случаем определения личности пропавшего. Женщина в ней не могла избавиться от мыслей о том, как темнеют от чувственного желания его глаза всякий раз, когда он смотрит на нее. Шеф полиции решил расширить сферу запросов – вплоть до Нью-Йорка; женщина мечтала, как чудесно было бы лежать с ним у бушующего в камине огня и слушать вьюгу за окном.

Впрочем, ей этого, похоже, никогда не узнать. Потому что этот парень, кажется, и впрямь решил соблюсти чертово обещание, данное Дилану. Прошедшие три дня Старбак от зари до зари работал в лаборатории. Ночи же проводил в комнате Дилана, наверху, появляясь лишь тогда, когда Черити теряла надежду дождаться его и засыпала.

Каждое утро он, выпив кофе, уже уходил, когда она только-только поднималась. А в те редкие мгновения, когда они все же оставались наедине, он витал мыслями в каких-то заоблачных далях, размышляя о чем-то важном и неотложном.

Более чем очевидно было, что он ее избегает.

И хуже всего, что это причиняло ей боль. И какую боль!

В энный раз клянясь себе относиться к Старбаку просто как к очередному случаю в ее профессиональной практике, Черити услышала звонок.

– Полицейское управление.

Вот этого-то мне сейчас и не хватало, мысленно застонала Черити, услышав сообщение о драке в местном баре. Портовая драка.

Ее заместитель, Энди Мэйфейр, отправился на обед, внезапно воспылав горячим желанием отведать в «Серой чайке» рыбной похлебки Николетт Дюпре. По тому, как ее пятидесятипятилетний помощник вспыхивал каждый раз при упоминании имени Николетт, Черити заподозрила, что она интересует его значительно больше, нежели похлебка.

Скрепя сердце, поскольку ей не хотелось ему мешать, Черити вызвала его по радиотелефону. Он не отозвался, и она поняла, что он оставил телефон в машине. Снова.

У нее было два выхода. Потерять кучу времени, чтобы поймать своего помощника в кафе, которое расположено на другом конце города. Или же справиться самой. Тот день, когда она окажется не в состоянии справиться с парочкой пьяниц, станет последним днем ее работы в полиции, после чего она снимет значок отца с груди.

Приняв решение, Черити покинула уютное тепло участка, забралась в джип и направилась в сторону порта.

СТАРБАК И ДИЛАН только-только закончили очередные расчеты, и Дилан сказал:

– Мы пропустили обед. Ты, должно быть, умираешь с голоду.

Старбак с удивлением обнаружил, как быстро пробежало время.

– Да, я голоден.

Дилан встал и сладко потянулся.

– В холодильнике, кажется, осталась пицца. Можно разогреть в микроволновке. Если только ты не хочешь чего-нибудь другого.

– Пицца подойдет, – сказал Старбак, не имея ни малейшего понятия, на что согласился. Но поскольку до сих пор все, что он пробовал на Земле, – особенно некая сказочная смесь под названием «ореховое масло» – имело восхитительный вкус, он горел желанием попробовать что-нибудь еще.

Пицца более чем великолепна, решил Старбак десять минут спустя. Правда, расплавленный сыр обжег ему небо, но все равно сочетание продуктов показалось ему самым настоящим гастрономическим волшебством.

Он как раз обдумывал техническую возможность захватить на Сарнию такое количество замороженной пиццы, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь, как на пороге столовой возникла Ванесса.

– Джентльмены не возражают, если я к ним присоединюсь?

– Разумеется, нет, – ответил Дилан.

– Не хотела прерывать вашу работу. – Ее хрипловатый голос напомнил Старбаку мурлыканье полярной кошки. А когда она прошла по столовой своей скользящей, расслабленной походкой, аналогия с кошкой стала еще заметнее.

– В данный момент ты прерываешь лишь беседу о великолепном вкусе острой пиццы, – отозвался Дилан.

Она с явным презрением оглядела коробку с сырными крошками.

– У вас с сестрой ужасающая манера есть все подряд.

Дилан расплылся в ухмылке.

– Уж лучше я доживу до восьмидесяти, наслаждаясь пиццей, чем до ста на тех низкокалорийных картонках, которыми ты поддерживаешь свое существование.

– Рисовые хлебцы весьма питательны. – Она достала с полки пачку. – Не хочешь попробовать?

– С удовольствием, – вежливо ответил Старбак. Интересно, насколько это невкусно?

Ответ на этот вопрос он узнал секунду спустя.

– Прекрасно, – похвалил он, старательно разжевывая черствый сухой кусок и запивая его глотком шипящей колы, предложенной Диланом.

– А ты лжец, – констатировала Ванесса тоном таким же сухим, как и тот рисовый хлебец, которым Старбак едва не подавился. – Но красивый. – Она с улыбкой взглянула на Дилана. – Как идут дела?

– Идут, как им и положено, – уклончиво ответил Дилан. – А как там Эмилия?

– Сегодня утром я рассчитывала расщепить клетку, но где-то заклинило. Опять. Ну, я прошлась, чтобы освежить мозги, и теперь, полагаю, этой чертовой проблеме от меня не уйти.

– Что ж, удачи тебе, – сказал Дилан.

– Благодарю. На этой стадии вегетативного размножения мне понадобится вся удача, на какую только я могу рассчитывать. – Она опустила глаза на часы и вздохнула: – Пожалуй, пора идти, поскольку удача с неба не свалится.

На пороге она задержалась:

– Вы будете работать допоздна?

Приглашение в ее голосе звучало так явно, что Старбак догадался: дело не в одном лишь научном интересе. За последние три дня он убедился в том, что отношения Ванессы Рейнолдс и Дилана Прескотта далеко выходят за рамки платонических и дружеских.

– Возможно. – Дилан обменялся взглядом со Старбаком. – У нас еще очень много дел.

– Мне хотелось что-нибудь приготовить вечерком. А для себя одной готовить скучно.

Ее тон снова понизился до мурлыканья полярной кошки.

– Извини, но, пожалуй, в другой раз, – виновато улыбнулся Дилан.

В уголках ее бледных губ залегли напряженные тени. Взгляд потяжелел.

– Разумеется. Ни за что не стану мешать гению.

Она бросила этот лестный эпитет ему в лицо скорее как оскорбление. И торжественно удалилась. Дилан вздохнул.

– Ох уж эти женщины.

– Похоже, она любит тебя, – заметил Старбак, хотя именно в этот миг ему пришло в голову, что в глазах Ванессы он не увидел огня желания, так ярко загоравшегося в глазах Черити каждый раз, когда она смотрела на него.

– Поначалу я тоже так думал, – пожав плечами, согласился Дилан. – Но потом пришел к выводу, что для нее секс то же, что велотренажер – раз в сутки по часу. В качестве упражнения для сжигания лишних калорий. Но Ванесса может быть по-своему восхитительной, – добавил он. – И не могу отрицать, что ум у нее острый, как бритва.

– Она говорила, что работает в области генетики?

– Ага. Пытается воссоздать Эмилию Бронте.

– Эмилию Бронте? – Имя зазвенело колокольчиками.

– Ага. Писательницу. Хотя, впрочем, откуда тебе знать. Она написала «Грозовой перевал» где-то в 1800-м. Пару лет назад на блошином рынке в Лондоне Ванесса купила медальон, как утверждают, принадлежавший Бранвеллу Бронте, брату Эмилии. В медальоне оказался локон, и Ванесса убеждена, что волосы принадлежат Эмилии. Вот она и вознамерилась воссоздать писательницу.

– Эмилия Бронте, – задумчиво повторил Старбак. – Ну конечно. – Он кивнул. – Когда Ванесса назвала меня Хитклиффом, это имя показалось мне смутно знакомым. У мамы есть экземпляр этой книги.

– Настоящий экземпляр? Переплетенный и все такое? – Дилан, совершенно равнодушный к деньгам, за исключением тех случаев, когда ему требо-валось выбить средства на свою работу, тем не менее не мог избавиться от мысли о стоимости такого раритета два века спустя.

– Книга переходит в семье по наследству, – объяснил Старбак. – Она уже изветшала до предела. Отец с тоской смотрел, как мама перечитывала ее, потому что от частого пользования выпадало все больше страниц.

– Могу себе представить, – покачал головой Дилан. – Твоя мать, похоже, натура романтичная.

– Вполне подходящее для нее определение, – согласился Старбак.

– А сестра? Она такой же романтик?

– О, Джулианна решительно отличается от мамы, – быстро ответил Старбак. – Она унаследовала гораздо больше отцовских черт, чем даже я, хотя, к сожалению, и не все.

– А именно?

– Большинство сарниан обладает способностью к телепатии, – объяснил Старбак. – Особенно те, кто происходит от Древних Отцов, как предки моего отца. Джулианна, к сожалению, этой способностью не обладает.

– А ты?

– Я – обладаю, хотя на Земле это нелегко. Я, например, получаю от Ванессы какие-то колебания, Черити называет их флюидами, но я не могу прочесть ее мысли.

– Может, оно и к лучшему, – решил Дилан. – Ну, а у меня? Мои мысли ты можешь прочитать?

– Не знаю. Сарниан с детства учат, что вторгаться в чужое сознание без приглашения невежливо.

– Ну, так я тебя приглашаю. – Дилан уселся поудобнее, закинул ногу на ногу и приготовился. – Давай, читай.

Что-то определенно блокировало телепатические волны Дилана. Старбак в замешательстве взглянул на него.

– Не могу. – Он сделал еще одну попытку и растерянно запустил пальцы в волосы. – Не понимаю.

– Может, разница в атмосфере.

– Может быть, – неуверенно согласился Старбак. – Но это очень неприятно. Будь я Джулианной, я впал бы в отчаяние.

– Но ей-то это несвойственно?

– О, нет. Джулианна никогда не выказывает отчаяния. Она неизменно спокойна, бесстрастна и безупречно логична. Для женщины – логична, – не мог не добавить он. – Эти ее удручающе твердые убеждения относительно равенства женщин с мужчинами…

Дилан, убирая бумажные салфетки, коробку из-под пиццы и две бело-красные банки в корзину для мусора, расхохотался.

– Похоже на Черити. У нас с тобой, Старбак, общего, оказывается, гораздо больше, чем только работа!

– Больше даже, чем ты думаешь, – пробормотал Старбак. – Обе наши сестрички не желают отказываться от потенциально опасной работы.

– Опасной?

Старбак, вздыхая, вспоминал секретное дознание своей сестры.

– Во время последней научной экспедиции Джулианна обнаружила пакет документов, порочащих Древних Отцов.

– Ваши предки были среди Древних Отцов, – припомнил Дилан.

– Верно. И наша история свято чтит их за то, что они принесли мир и разум на дикую, первобытную планету. – Брови его грозно сошлись. – Однако Джулианна утверждает, что на планете задолго до появления наших предков существовало здоровое матриархальное общество. Документы также утверждают, что Древние Отцы появились на Сарнии не с мирной миссией, но по приглашению супруга Древней Матери – правительницы планеты.

– Ну, ваше общество отнюдь не первое сочиняет небылицы, когда дело касается исторических фактов.

– Точно. Но если документы Джулианны окажутся подлинными, следовательно, вся система нашей веры и законов основана на фальшивом фундаменте. Найденный Джулианной дневник утверждает, что женщины в мире и процветании правили Сарнией на протяжении нескольких веков и мечтали о равенстве для всех.

– Это мнение существенно отличается от того, что ты мне раньше рассказывал о Сарнии, – согласился Дилан.

– Хуже того. У Джулианны еще есть письма, из которых следует, что супруг Древней Матери – не без помощи наших предков – огнем и мечом добился абсолютной власти. А когда все было закончено, всех членов правящих семей жестоко убили. А их детей отправили на луну Австралиану, где в результате возникло каторжное поселение для тех, кто не может приспособиться к суровым сарнианским законам. Законам, основанным на логике и разуме. И на несомненном биологическом превосходстве мужских особей.

Дилан тихонько присвистнул.

– Если эти документы и вправду подлинны, твоя сестра сидит на самой настоящей пороховой бочке.

Старбак нервно провел ладонью по волосам и выругался.

– Если кто-нибудь в институте узнает, над чем она работает, ее могут арестовать за ересь. Или же за государственную измену.

В тягостном, долгом молчании мужчины размышляли над этой неприятной возможностью.

– Что ж, – проговорил наконец Дилан, – полагаю, это еще одна причина побыстрее найти решение, как отправить тебя домой. На тот случай, если тебе придется вызволять сестру из тюрьмы.