Глава пятая

РАЗДАВШИЙСЯ СО СТОРОНЫ ЛЕСА скрежещущий звук нарушил утреннюю тишину.

– Должно быть, Дилан, – сказала Черити.

Она поднялась, подошла к окну, отдернула белые с голубым шторы и всмотрелась в завесу падающего снега. Кот взглянул на нее со смутной надеждой, но, видимо решив, что полакомиться не удастся, потянулся на коленях у Старбака и снова погрузился в сон.

Шум приближался. Мгновение спустя две фигуры – одна ярко-оранжевая, другая черная, – восседающие верхом на черной машине, напомнившей Старбаку реактивный велолет, резко затормозили недалеко от дома.

– Вот дурень!

– Что случилось?

– Он притащил с собой Ванессу.

– Ты не любишь эту Ванессу? – Ему не понадобилось читать ее мысли – морщинки залегли в уголках ее розовых губ, перерезали лоб.

– Не очень, – призналась она с видимой неохотой. – Хотя, если говорить откровенно, для этого у меня нет ни малейшего основания. Со мной она всегда вежлива и, кажется, действительно любит брата, но в ее присутствии, когда бы она ни появилась здесь, мне не по себе… – Черити покачала головой. – Нет, ты в самом деле решишь, что я ненормальная.

Если все так, как она говорит, решил Старбак, то это и в самом деле нелогично – невзлюбить подругу своего брата. Но собственный опыт научил его, что хотя интуиция не всегда разумное чувство, однако пренебрегать им не следует.

– Ты, видно, очень любишь брата, – сказал он.

– Обожаю, – отозвалась Черити. – Люблю больше всего на свете. И искренне желаю ему завести свой дом с любящей женой и дюжиной маленьких гениев.

– Но не с Ванессой.

– Нет. Только не с Ванессой. – Черити вздохнула и взглянула на него с кривоватой усмешкой. – Лично на меня, даже делая скидку на эксцентричность ученой дамы, все равно плохо действуют ее флюиды.

– Флюиды?

– Ну, мне неуютно. Понимаешь, интуиция.

– Я убедился, что интуиция может быть весьма ценным инструментом.

– Я тоже. И я всегда прекрасно чувствовала людей. Я хочу сказать, что в Венеции моя работа, а иногда даже сама жизнь, от этого во многом зависела, ты меня понимаешь?

Старбак, до конца не примирившийся с тем, что эта девушка – представитель правоохранительных органов, лишь молча кивнул.

– Все дело в том, что, как только появляется Ванесса, я просто закипаю.

Старбак еще пытался найти в этом высказывании здравый смысл, а она уже добавила:

– Но это вообще-то не мое дело, верно ведь?

Как будто в ответ на ее слова, дверь распахнулась, и в дом ворвалась пара из машины, принеся с собой облако ледяного воздуха.

Дилан Прескотт, облаченный в ярко-оранжевый комбинезон, напоминающий униформу сарнианских пилотов транспортных космолетов, был значительно выше своей сестры – даже если учесть разницу между мужским и женским полом. И глаза у него были более темного оттенка.

Он откинул капюшон, и Старбак обнаружил, что волосы его отливают не медью, как у сестры, но чернотой обсидиановых гор сарнианской луны Австралианы.

Сходство, решил Старбак, ограничивается рисунком скул – правда, у Черити линии более плавные, а у Дилана будто вырезаны жесткой рукой – и очертаниями полных, чувственных губ.

– Господи, холод такой, что можно на ходу замерз… – Заметив Старбака, Дилан остановился на полуслове. – Гм. Привет. – Голос прозвучал очень вежливо, а в глазах застыло любопытство – вторая натура, догадался Старбак, – и удивление.

Во второй раз за сегодняшнее утро Старбак испытал совершенно несвойственное сарнианину чувство удовлетворения от мысли, что мужчина с утра пораньше в доме Черити Прескотт – явление отнюдь не обыденное.

Дилан стащил перчатки и протянул руку.

– Я – Дилан Прескотт, брат Черити.

Старбак спихнул с колен кота, поднялся и пожал руку.

– Брэм Старбак.

– Причем вылитый претендент на роль Хитклиффа, – вставила спутница Дилана.

Снимая перчатки, она разглядывала его так, будто он был новым лабораторным экземпляром.

– Ванесса Рейнолдс.

Старбак кивнул.

– Я знаю.

Она выгнула тонкую бровь.

– Вот как? Я и не догадывалась, что моя слава настолько широка, что меня уже узнают незнакомцы.

– Не знаю, так ли это, – честно признался Старбак. – Мне ваше имя известно потому, что Черити сказала, что спутницу ее брата зовут Ванесса.

– Вот как? – Тонкие губы, очерченные карандашом почти таким же белым, как снег на дворе, изогнулись в некоем подобии улыбки, когда Ванесса обратила взгляд на Черити. – И что же еще вам рассказала обо мне Черити?

– Вы оба, должно быть, совершенно окоченели, – вмешалась Черити. Слишком быстро вмешалась. Всем присутствующим стало абсолютно ясно, что она не желает продолжать эти расспросы. – Давайте-ка я налью вам кофе.

– Черити варит превосходный кофе, – сообщил Старбак.

– Не сомневаюсь. Но я лично предпочитаю травяной чай, – отозвалась Ванесса, оборачиваясь к Черити. – Если у тебя есть.

– Кажется, где-то лежит пачка «Ред-Зингера», – отозвалась Черити, но в ее голосе было значительно меньше энтузиазма, чем слышал до сих пор Старбак.

– Великолепно. – Ванесса послала Старбаку ослепительную улыбку. – Предпочитаю не пичкать свой организм искусственными стимуляторами. К тому же кофеин явно снижает мою способность сосредоточиваться. А при моей работе это может закончиться катастрофой.

– А какая у вас работа? – вежливо поинтересовался Старбак.

– Генетика.

– А! Захватывающая область.

Будучи продуктом смешанного брака, Старбак всегда считал генетику чрезвычайно интересной наукой. Ведь он унаследовал удручающее количество земных черт.

– Значит, вы тоже работаете в лаборатории. С Диланом.

– Ну да. Мы работаем вместе. – Ванесса обменялась с братом Черити взглядами, из которых легко было понять, что работа – не единственная связующая их нить. – Ну, конечно, не совсем вместе. Сферы интересов у нас разные.

Старбак, который горел желанием побольше узнать о ближайших научных планах Дилана Прескотта, только собирался задать интересующий его вопрос, как Дилан его опередил:

– Откуда вы знаете мою сестру?

Лицо Дилана, только что такое открытое, дружелюбное и пытливое, вдруг стало замкнутым – будто черные шторы опустились на окна. От него исходила энергия, которую трудно было назвать гостеприимной.

– Я нашла Старбака вчера прямо на дороге, – громко объявила Черити, наполняя медный чайник водой для чая Ванессы. – Он потерял сознание и почти что замерз. Практически всю его одежду украли, так что я одолжила ему твою.

– То-то мне показалось, что свитер как будто знакомый, – согласился Дилан. Голос его звучал мягко, но вот о его глазах, встретившихся с глазами Старбака, этого сказать было нельзя. – Что вы делаете в нашей глуши, мистер Старбак?

– Прошу вас, просто Старбак.

– Так его зовут друзья, – вставила Черити и опустила чайник на плиту.

– Я не очень уверен, что знаю, что именно я здесь делаю, – с некоторой запинкой произнёс Старбак.

Пока что он говорил чистую правду. До сих пор весь его экспериментальный полет шел наперекосяк, и ему еще предстоит думать и думать, каким образом вернуться на Сарнию в нужное время.

– У него амнезия, – поспешила на помощь Черити.

– Амнезия. – Дилан, не скрывая подозрительности, с минуту обдумывал эту новость. – Интересно.

– И, кроме того, немного неприятно, – добавил Старбак. – Я, правда, не знаю, каким образом оказался на Касл-Маунтин, но я твердо уверен, что я – не охотник за мозгами. Не стану отрицать, что слышал о вас, – присовокупил он, пытаясь найти равновесие между откровенной ложью по необходимости и сарнианскими требованиями здравого смысла и честности.

– В самом деле? – Дилан взял протянутую сестрой чашку. – Спасибо, – буркнул он и улыбнулся одними губами.

Отхлебнув кофе, он продолжал рассматривать Старбака поверх края чашки.

– Если у вас амнезия, – протянул он, – откуда вам знать, что вы не охотник за мозгами?

Хороший вопрос, признал Старбак. И в высшей степени логичный, чего и следовало ожидать от человека с таким гениальным умом.

– Просто знаю. – Его голос прозвучал громко и уверенно.

– Амнезия, – протяжно выдохнула Ванесса. – Как сказочно романтично. Смуглый, красивый, как Хитклифф, герой, замерзающий во время страшного бурана, спасен нашей героиней лишь для того, чтобы осознать, после ночи, проведенной вместе, что он не помнит, кто он такой.

Она многозначительно улыбнулась Черити.

– Многие женщины пошли бы на убийство, лишь бы наяву пережить такую сказку. Хотя бы в течение одной ночи.

– Мы не проводили вместе ночь! – выпалила Черити.

Интересно, думал Старбак, в постели она проявляет такую же страсть? И, вспомнив, как она буквально таяла в его объятиях этим утром, решил, что непременно должна проявлять, если только рядом с ней тот, кто ей нужен.

– Во всяком случае, не в том смысле, какой ты сюда вкладываешь, – сердито добавила Черити, проклиная жгучий румянец, заливший ей лицо. – Между прочим, Старбак помнит свое имя, – заметила она.

– Фуга, – пробормотал Дилан скорее самому себе, чем остальным.

– Фуга? Музыкальное произведение? – переспросила Черити. Хоть она и привыкла, что у Дилана мысли перескакивают с темы на тему с поразительной скоростью, но сейчас даже ей трудно оказалось уловить связь с предметом разговора.

– Называется одинаково, – объяснил Дилан. – А смысл разный. Так психиатры обозначают состояние, в котором страдающий амнезией человек может уйти из дома и начать новую жизнь.

– Ты думаешь, именно это и случилось со Старбаком?

Впервые с тех пор, как он услышал о ее профессии, Старбак воочию увидел Черити в роли представителя правоохранительных органов. Мысли так и завертелись в ее голове. Легко проникнув в ее сознание, он обнаружил, что она всерьез рассматривает необходимость передачи факсом – что бы там ни означала эта чертова штуковина – его фотографии во все полицейские департаменты района.

– Вполне возможно, – сказал Дилан. – Особенно если он получил сотрясение мозга.

– А ты ничего не можешь сделать? – спросила Ванесса. – Гипноз? Лекарства?

– Амитал, пентатол и гипноз – вот и все, что используют для восстановления памяти, – задумчиво сказал Дилан. – Но лишь в тех случаях, когда амнезия вызвана эмоциональными причинами.

Старбаку очень не хотелось показаться невежливым, но в его душе росло глухое раздражение. Они обсуждают его, как будто его в комнате нет. Хуже того, как будто он представляет собой некое подопытное животное.

– Я уверен, что моя амнезия продлится недолго, – произнес он намного резче, чем собирался. – Как вы верно предположили, доктор Прескотт, причиной, вероятно, был удар по голове.

Дилан обеспокоенно нахмурился.

– Откуда вы узнали, что я доктор?

– Это я ему сказала, – яростно выпалила Черити. – А еще я обвинила его в намерении завербовать тебя, но он убедил меня, что это не так. И я верю ему.

Ее тон ясно показывал, что тема закрыта. Но лишь на время, решил Старбак, встречая полный неослабевающего любопытства взгляд Дилана. Сам обладая немалым, отнюдь не сарнианским упорством, Старбак и в других его распознавал и уважал.

– Кстати, Дилан, – сказала Черити, не заметив взгляда, которым обменялись ученые, – в следующий раз, когда твой компьютер в лаборатории захочет поговорить с тем, что у нас в доме, ты меня, будь добр, предупреди заранее. Вчерашний фокус стоил мне нескольких часов отдыха.

– Какой фокус?

Черити почувствовала, как холодок, совсем как ночью, пробежал у нее по спине.

– Ты что, не включал компьютер?

– Мне это не нужно было. Все необходимые данные у меня были. – Его темные глаза сузились. – Почему ты решила, что я его включал?

Черити заставила себя беспечно пожать плечами.

– Мне послышался какой-то шум. Пошла проверить, и мне показалось – я могла в этом поклясться, – что монитор теплый. Но все окна и двери оказались накрепко закрытыми, так что, полагаю, я просто задремала и тот шум мне приснился. – Она рассмеялась слегка натянуто. – Ты же знаешь, какое у меня богатое воображение… Ну, так где же обещанные булочки?

– Вот они. – Дилан потянулся за рюкзаком. – А еще я купил свежий пшеничный хлеб… – Он вытащил белую пластмассовую коробку. – И сливочный сыр.

– Сливочный сыр, – нараспев повторила Черити с таким восторгом, как если бы получила в наследство алмазный рудник. – Ты прощен за несостоявшийся ужин.

Выкладывая пакеты на стол, Дилан взглянул на обугленный кусок мяса.

– Кстати, об ужине. Похоже, мне крупно повезло. Тушеное мясо бабушки Прескотт мне помнится не совсем таким.

– Небольшое происшествие, – буркнула Черити.

– Понятно. Пожарные давно уехали?

– Если вы этого еще не заметили, сообщаю, что Черити не создана для домашнего хозяйства, – совершенно излишне прокомментировала Ванесса.

Старбак поймал жаркую вспышку гнева в глазах Черити. Странно и нелогично, но, поскольку она призналась ему, что Ванесса вызывает в ней раздражение, он теперь испытывал то же самое.

– Это моя вина, – сказал он. – Черити как раз собиралась открыть духовку, когда я начал бредить и отвлек ее.

– Бредить? – переспросил Дилан.

– Да. – Старбак старательно избегал изумленного взгляда Черити. – Я смутно припоминаю, как она сказала, что достанет мясо и сразу же вернется, но тут меня залихорадило, я окунулся в странное беспамятство, похожее на сон, а когда очнулся – через много-много часов, – она все еще была рядом, ухаживая за мной как истинный ангел милосердия.

Не в силах устоять, Старбак бросил взгляд на Черити, у которой на щеках расцвели розы, не имеющие никакого отношения к жару от камина.

Теплое, чарующее воспоминание об их пробуждении в объятиях друг друга промелькнуло между ними. Следом за этим воспоминанием в его мозгу вспыхнули образы фантазии Черити о том, как он натирал ее полуобнаженное тело благоухающим маслом. Фантазии, которая и привела его сюда, на Касл-Маунтин.

Старбаку сейчас не требовалась сарнианская телепатия, чтобы понять, что они думают об одном и том же.

И наконец, в тот самый момент, когда воздух на кухне, казалось, наполнился солнечным теплом и ароматом кокосового масла, еще одно воспоминание захватило их. Они опять увидели друг друга сквозь оконное стекло, которое не смогло стать преградой для их чувств, на одно поразительное, пугающее мгновение слившихся в интимной гармонии.

– Бог мой! – Ванесса принялась обмахиваться ладонью. – Здесь в самом деле вдруг стало очень жарко? Или со мной что-то не в порядке?

Молчание покрывалом окутало комнату. В очередной раз встретив взгляд проницательных глаз Дилана, Старбак почувствовал, что его оценивают с дотошной тщательностью.

Усилием воли ему удалось смело выдержать этот испытующий взгляд, и он понял, что от бездонных синих глаз Дилана Прескотта никогда и ничто не ускользает.

– Полагаю, – разорвал, наконец, голос Дилана напряженное молчание, – что мне следует пройтись.

– Но там же жуткий мороз, – запротестовала Черити. – И ты ведь только пришел!

– А теперь пойду пройдусь. – Он обращался к ней, но взгляд его, пока он натягивал перчатки, не отрывался от глаз Старбака. – Не возражаешь проводить меня, Старбак? Кажется, в кладовке есть моя старая парка.

Старбак был не из тех, кто уклоняется от вызова.

– Погуляю с удовольствием, – согласился он. – Может, прогулка освежит мою память.

– Вот и я так думаю, – кивнул Дилан.

ВОЗДУХ БЫЛ ЧИСТЫМ и хрустящим. Старбак дышал неглубоко, чтобы не обморозить легкие. После того как он вчера едва не погиб, ему все еще было неуютно на таком холоде.

Его нисколько не удивило, что брат Черити сразу же приступил к делу.

– Так, ну ладно, – сказал Дилан, остановившись под соснами недалеко от дома. – Говори, какого черта тебе здесь нужно?

– Я не понимаю, о чем ты, – осторожно ответил Старбак. – Если ты имеешь в виду мой предполагаемый интерес к тебе или к твоей работе…

– Плевать мне на все, что тебя может интересовать во мне. – Морозное облачко взорвалось на губах Дилана. – Если ты вознамерился завербовать меня, то напрасно теряешь время. Если собираешься украсть мои идеи или же каким-то образом помешать моей работе, я прекрасно с этим справлюсь. Меня интересуют твои намерения относительно моей сестры.

– Намерения?

Пальцы Дилана сжались в кулаки, и у Старбака возникло ощущение, что этот человек в ярости может быть опасен.

– Если ты используешь ее, чтобы подобраться ко мне…

– Ничего подобного! – Мысль была настолько абсурдна, что искреннее потрясение Старбака не вызывало сомнений.

– Ты с ней спал?

Прежде чем Старбак успел дать честный утвердительный ответ, спокойный голос переводчика объяснил ему значение этой идиомы.

Благодарный за эту помощь, он ответил:

– Нет. – До сих пор все было правдой.

– Но хочешь.

Старбак помедлил с ответом, и Дилан выпалил:

– Я тоже мужчина, черт побери, и способен понять, что на уме у парня, когда он смотрит на мою сестру так, как ты смотрел на Черити.

– Твоя сестра – очень привлекательная женщина.

– Она, помимо этого, еще и очень ранимая. Я не желаю, чтобы ее обидели.

– Я не собираюсь обижать Черити! – Истинная правда и на этот раз.

– Но ты тем не менее намерен с ней переспать.

Напомнив себе, что он сам вел бы себя точно так же, если бы неизвестно кто вдруг воспылал похотью к Джулианне, Старбак понял желание Дилана Прескотта защитить сестру. Однако это вовсе не значило, что брат должен быть посвящен во все интимные детали личной жизни Черити Прескотт.

– Я бы не хотел показаться грубым, – мягко сказал он, – но не думаю, что это тебя касается.

Раздражение, тревога, разочарование, сожаление – все эмоции чередой промелькнули на лице Дилана и мгновенно скрылись за маской хладнокровия.

– Наверное, нет, – сказал он. – Особенно если вспомнить, что она уже однажды была замужем, но…

– Черити была замужем?

– Да. По-видимому, она не успела еще посвятить тебя в эту кошмарную историю?

– Нет, не успела. – Старбак мысленно поклялся при первой же возможности узнать все о друге Черити, и в то же время его поразило острое желание сию же секунду услышать, почему она больше не живет со своим законным другом. – Не думаю, чтобы у тебя возникло желание меня просветить на этот счет.

– Нет, не возникло. – Высоко над ними, где-то на вершине сосны, затрещала сойка и скрылась, не замеченная ими. – Но кое-что я все же скажу, – предупредил Дилан. – Если я когда-нибудь доберусь до того сукина сына, который назывался ее мужем, ему придется хромать всю оставшуюся жизнь.

Угроза была абсолютно ясной.

– Буду держать это в уме, – сказал Старбак. Дилан кивнул.

– Я тебе это искренне советую.

Решив на время эту проблему к обоюдному удовлетворению, мужчины по своим следам в глубоком снегу направились обратно к дому.

– Ты действительно понятия не имеешь, что тебя сюда привело? – задал Дилан вопрос с небрежностью, как подозревал Старбак, деланной.

– Честно говоря, не совсем. Черити думает, что я, возможно, работал в лаборатории.

– Тогда бы я тебя знал.

– Верно. Я тоже так решил. Тем более что я – астрофизик.

Дилан остановился.

– Странно, что ты это помнишь.

– Амнезия – штука необъяснимая.

– Точно. – Дилана это, кажется, убедило, и он возобновил путь. – У кого ты работаешь?

– В данный момент я временно не связан с официальными учреждениями, – ответил Старбак. – Я самостоятельно занимался вопросом антивещества.

Старбак знал, на Земле в это время антивещество существовало исключительно в форме недолговечных частиц, производимых гигантскими ускорителями. Практически это была скорее теория, нежели реальный факт.

Теория, которая в конце концов подтвердится. При взаимодействии антивещества с веществом происходит аннигиляция, сопровождающаяся потоком энергии, значительно превосходящей по мощности энергию термоядерного синтеза.

Почти два столетия эта энергия была единственным топливом для межгалактических кораблей. Сейчас изрядный ее запас хранился в его карманном ускорителе.

– Антивещество… – Дилан не замедлил шага, и тем не менее Старбаку без всякой телепатии понятно было, что тот более чем заинтересован. – Над созданием антиводорода немало потрудились, – бросил Дилан, – но никому не удалось заставить антиэлектрон вращаться вокруг антипротона.

– От электрона трудно добиться стабильного вращения по орбите вокруг атомного ядра, – согласился Старбак. – Однако если забрать значительную энергию частиц до их взаимодействия…

– … то система заработает, – закончил за него Дилан, все еще шагая вперед. Но теперь, когда мозг его усиленно функционировал, шаги его замедлились и он сошел с протоптанной тропинки. – И все равно ее трудно будет сохранить.

Старбак уже пришел к решению, что если он намерен вернуться на Сарнию в нужное время, то ему потребуется помощь в выяснении причин искривления временного сигнала. Подавляющее большинство терран окажутся совершенно бесполезными для него.

Большинство. Но не этот человек.

Старбак был в достаточной степени земным, чтобы верить в судьбу. И он верил, что именно судьба привела его на Касл-Маунтин, штат Мэн. Причем именно в этот отрезок времени.

– Нет, просто; но только в виде антиводородного льда.

Сработало. Дилан остановился и уставился на него.

– При какой температуре?

– Два градуса ниже абсолютного нуля, – сообщил ему Старбак то, что было азбукой для любого сарнианина второго уровня. – Хранимый при той же температуре в контейнере из обычного вещества, лед не взорвется.