Джоу Энн РОСС
      РАДОСТИ И ТЯГОТЫ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ
      ТОМ 2
      Глава 14
      - Мама! Угадай, фто я сегодня в фколе делала!
      Личико Эми лучилось, как летнее солнышко, ручки двигались грациозно и задорно.
      Обычно один вид дочки поднимал Джейд настроение. Но сегодня, взглянув на улыбающееся лицо девочки, она будто посмотрела в глаза своему греху.
      - Мама!
      В нетерпении Эми даже подергала мать за юбку, чтобы привлечь к себе внимание.
      - Прости, малыш. Что же ты делала?
      Пальцы путались, губы не слушались, но Эми, изнемогая от "тяжести" своих успехов, не заметила этого.
      - Я делала наф мил. Подофди. Сейтяс плииесу.
      Девочка сбегала в свою комнату и вернулась с большим, немного кривобоким пластилиновым шаром.
      - Смогли, - сказала она, указывая на серебряную звездочку, налепленную на ярко-голубой поверхности. - Это Нью-Йорк. Где мы живем.
      Усевшись на колени рядом с дочкой, Джейд медленно поворачивала пластилиновый глобус, пытаясь мысленно начертить линию от Нью-Йорка к Оклахоме. Длиной она получалась едва ли в один дюйм, А в реальности Гэллахер-сити, да и все, что в нем происходило, скорее находился на другой планете.
      - Это чудесная вещица, дружочек, - одобрительно улыбнулась она через силу, ведь внутри у нее все было будто льдом сковано.
      - Это для твоей коллектыи.
      - Коллекция, - рассеянно поправила Джейд и показала Эми, как язычок должен упираться в зубы при этом звука.
      - Коллекции, - повторила девочка. - Ну, тебе нлавится?
      - Очень. - Джейд нарочно Медленно проговорила это слово, чтобы Эми могла по движению губ прочесть его.
      - А ты знаеф, фто земля клуглая"?
      То, как малышка склонила голову набок, мучительно напомнило Джейд Рорка, да так, что пришлось закусить губу, чтобы не расплакаться.
      - Да. Я знаю.
      - И земля клутится, клутится. Совсем как калусели.
      Не в состоянии говорить Джейд лишь кивала.
      Глазенки Эми блеснули лукаво-вопросительным огоньком.
      - А как же голова у нас не клужится?
      - Не знаю, зайчик.
      - Мама! - Эми опять склонила голову набок. - Потему ты не носиф науфники? Как я?
      Потому что моя мать, какой бы безответственной не была, не предавалась греху кровосмешения, чтобы я родилась неслышащей, жестко сказала про себя Джейд.
      - Потому что мне в наушниках слишком громко, - вместо этого ответила она дочери.
      - А мама Джонни носит наушники, - настаивала Эми.
      Девочка задела тему болезненную, сложную, Джейд казалось, подчас невыносимую. Хотя уходить от этих вопросов становилось все сложнее и сложнее.
      - Мама Джонни - глухая, - сказала Джейд, сопроводив эти слова знаком указательный палец от уха спускается к левой руке.
      Неохотно Джейд употребляла это слово. Раньше она избегала его, но лечащий врач Эми сказал, что лучше будет девочке впервые услышать это в родном, знакомом мире, из уст любящих людей, чем от постороннего, равнодушного человека.
      - Как я, - сказала Эми.
      - Как ты, - кивнула Джейд.
      Девочка задумалась. Прошла, наверное, минута.
      - А ты любиф меня, лаз я глухая?
      - Я люблю тебя. Люблю - какая ты есть.
      Эми опять замолчала в раздумьи.
      - Вот бы и ты была глухая, мама, - - наконец молвила она, - тогда бы мы были одинаковые.
      Притянув к себе девочку, Джейд дрожащими губами зарылась в пушистую шапку ее блестящих темных волос.
      Сознание собственной вины, греха не отпускало Джейд ни днем, ни ночью. В тоске и одиночестве она теперь часто лежала на кровати, уставившись в потолок, а перед глазами так и мелькали лица - Белл, Кинлэна, Рорка и, что самое невыносимое, Эми.
      ***
      - У тебя жуткий вид, - с беспокойством сказала как-то Нина.
      Уже две недели прошло со времени неожиданного визита Кинлэна, а Джейд все еще не могла оправиться от потрясения.
      - Ничего удивительного, я очень плохо себя чувствую, - ответила Джейд, потирая спину. - Всю ломает. Наверное, я подхватила грипп.
      То же самое она сказала Реджинальду Бентли, когда последний раз была у него в офисе.
      Хоть она и получила недавно (с таким трудом!) повышение в отделе комплектации, думать о работе никак не получалось. И вообще, бизнес потерял для Джейд смысл. Она даже рисковала заработать репутацию ненадежного человека, так как из-за ее состояния Нине пришлось отменить выгодную поездку на съемки в Австралию.
      - Я вижу, случай тяжелый - из серии "без тебя мне мир не мил", заметила Нина. - Кажется, Рорк должен был еще на прошлой неделе приехать в Нью-Йорк.
      - Он застрял в Сан-Франциско - какая-то очередная инженерная инспекция.
      - Значит, никаких осложнений в ваших отношениях нет? - осторожно спросила Нина.
      - Конечно, нет, - решительно ответила Джейд. - Ладно. Ты права. Я уже превращаюсь в ленивую корову. - Она взъерошила свою шевелюру. - Мне надо заняться каким-то делом.
      Совершенно новым.
      - Вот диво, что ты об этом заговорила, - подняла брови Нина, доставая свою рабочую папку с бумагами. - Тебе приходилось слышать имя Сэм Сазерленд?
      - Сэм Сазерленд... - задумчиво повторила Джейд. - Белая ворона с западного побережья, нет?
      - Вот-вот. Не так давно он взял под контроль очередную корпорацию. "Доналдсон Энтерпрайзес" на этот раз, - сообщила Нина. - Это не просто корпорация, это огромная империя рекламного и шоу-бизнеса. После чего пресса провозгласила его свирепым узурпатором.
      - И что? Какое отношение поверженная им компания имеет ко мне?
      - Среди имущества "Доналдсон Энтерпрайзес" оказалась парфюмерно-косметическая фирма, выпустившая на рынок одни-единственные духи "Эверластинг" <"Everlasting" - "Навсегда".>. К сожалению, автор аромата умудрился скончаться, так и не получив полноценного признания своего труда. Казалось бы, все это положить на полку - да забыть.
      И тут возникаешь ты. Сэм Сазерленд уж было собирался прикрыть эту умирающую фирму, пока в один прекрасный день не увидел твой фотопортрет где ты у фуникулера рекламируешь ликер.
      - Да-да, я знаю.
      Как только рекламные плакаты, где она красовалась в черном бархатном, вызывающе открытом платье, стали появляться в городе, Джейд невозможно было показаться на улице, чтобы не услышать восторженного улюлюканья.
      - Сазерленд позвонил, спросил, не занята ли ты работой, - продолжала Нина. - Когда я сообщила ему, что у тебя все расписано до конца года, он предложил почасовую оплату в десять раз большую, чем ты имеешь. Естественно, меня это заинтересовало, и я отправила ему в Сан-Франциско все твои снимки из архивов. Кстати, буквально перед нашей встречей я вторично говорила с ним по телефону. Короче, завтра он будет в Нью-Йорке и завтра же хочет с тобой встретиться.
      - Вот, значит, как? - приподняла Джейд темные шелковистые брови. Сэм Сазерленд звучало почти так же, как Кинлэн Гэллахер. Изначально что-то Джейд в этом не понравилось.
      - Значит, вот так, - согласилась Нина. - Я ему обещала, что завтра ты придешь к трем часам в его нью-йоркский офис в Уолдорфе. Соответственно, у тебя ровно двадцать четыре часа, чтобы привести себя в божеский вид. Тебе необходим и маникюр, и прическа, и косметические процедуры. Да, и зайди в салон "Шанель" в магазине "Сакс", подбери что-нибудь. И позаботься о своих кругах под глазами. А то краше в гроб кладут.
      - - Спасибо за доверие, Нина, - не без иронии поблагодарила Джейд, - и за откровенность.
      - Сногсшибательная внешность - это твоя работа, Джейд, - серьезно сказала Нина. - И если Сазерленд сочтет, что ты - подходящая женщина для его новой рекламной кампании, он собирается оплатить тебе эксклюзивные права.
      - А если я сочту, что не хочу на него работать? - спросила Джейд.
      - Моложе ты не становишься, - напомнила Нина.
      В свои двадцать три года Джейд, конечно, была далеко не старой. Но она была прекрасно осведомлена, что пятнадцатилетняя Брук Шилдс, несколько лет назад сокрушившая мир в джинсах от Кэлвина Клэйна, закрепила в моде и рекламном бизнесе мнение, что это - удел юных, чем моложе - тем лучше.
      - Будь я на твоем месте, - продолжала Нина, - и попадись мне заказчик, готовый обеспечить меня на всю жизнь, я бы работала, окажись это сам Дьявол.
      - Вот этого я и опасаюсь, - пробормотала Джейд.
      - По телефону он показался не таким уж дурным, - успокоила ее Нина. Я кое-что подобрала тут о нем. - Она передала Джейд папку с файлами. Думаю, тебе будет интересно.
      Ошибалась Нина. Не интересно было Джейд.
      Нисколечко. С нее было достаточно богатых, властных, эгоцентричных мужчин. Однако, повторяя себе это все время, пока она лежала с маской на лице в горячей ванне, Джейд все-таки взялась за вырезки, которые отдала ей Нина.
      Из небольшого досье вырисовывалось, что Сэм Сазерленд человек прямолинейный, грубовато-честный, целеустремленный - просто квинтэссенция того, что свойственно человеку, "сделавшему себя своими руками". Финансовую империю Сазерленд начал создавать тридцать лет назад, будучи еще совсем молодым человеком, когда он убедил группу лесорубов выкупить одну лесозаготовительную фирму в Северной Калифорнии. Фирма давно дышала на ладан, готова была вот-вот развалиться. Но, как отмечала "Уолл стрит джорнэл", однако, "лучше оказаться владельцем обанкротившейся лесопилки, чем ее рядовым рабочим". Так или иначе, Сэму Сазерленду удалось взять дело в свои руки, фирма пошла в гору, и уже через полтора года получала неплохую прибыль. Еще через пару лет Сэм стал ее единоличным хозяином, так как совладельцы-лесорубы в бизнесе разбирались неважно, да и не проявили к этому никакого интереса. Следующим шагом Сазерленда стал многомиллионный контракт с японцами.
      Сазерленд стал Сазерлендом. Прошли годы, теперь он ворочал компьютерами, химическими технологиями, воздушными линиями, словом, всем, что вдруг начинало интересовать его.
      - Если этот человек думает, что меня можно купить, - подумала вслух Джейд, - его ждет жестокое разочарование.
      ***
      Сэм Сазерленд оказался высоким, мускулистым мужчиной, и, несмотря на то, что на теле его не было ни унции жира, широкие плечи, крепкая грудь придавали ему некоторое сходство с быком. Темно-русые волосы были тронуты сединой, выразительное, с резкими чертами лицо было смуглым и обветренным.
      Сазерленд носил серые прекрасного покроя брюки и идеально чистую рубашку, ворот которой был расстегнут, а рукава закатаны, так что открывали сильные загорелые руки почти до локтей Такой человек, подумала Джейд, лучше бы смотрелся в кабачке у лесопилки, чем в элегантной приемной офиса. Когда он пожимал ей руку, она ощутила мозоли на его ладонях.
      - После подробного знакомства с вашим досье я думал, что вполне готов к встрече с вами, - сказал Сазерленд. Глаза его не скрывали, что он чисто по-мужски оценил достоинства Джейд. - Но фотографии едва ли воздают вам должное. Разрази меня гром, но вы краше породистого щенка.
      - Я полагала, что все сравнения уже слышала, - настороженно, будто отгораживаясь от мужской ауры, произнесла Джейд, - оказывается, я ошибалась.
      - Господи, да причем здесь сравнения, - резковато возразил он. - Если мы с вами вместе затеваем это дело, вам следует сразу запомнить, что я хоть и крут нравом, но прям и честен. Ничего, кроме правды, вы от меня никогда не услышите.
      - Вы не представляете, как приятно слышать такое, - прохладно сказала Джейд. - Но вы упустили один нюанс, мистер Сазерленд. Я еще не решила, будем ли мы вообще сотрудничать.
      Подоплека сказанного была очевидна: на -"смотрины" пришла она, а не он. И выбор сделает она.
      Если Сазерленд и был задет этим не слишком дружелюбным замечанием, то никак этого не выказал.
      - Зовите меня Сэм, - лишь произнес он.
      Потом подошел к столу, где были разложены цветные и черно-белые снимки Джейд в разных ракурсах и позах. - Сомневаюсь, что у вас вообще есть неудачные фотографии, - продолжал он. - Но когда я увидел вот эти, я понял, что вы - женщина, способная заставить арабов покупать антифриз.
      Он держал серию наиболее чувственных снимков из кенийской поездки. На них ее маслянисто-шелковая кожа лоснилась, как натертая бархоткой медь. Когда эти фотоработы впервые появились во французском "Воге", прошел слух, что Грейс Мирабелла, женщина, не склонная делать комплименты конкурентам, обмолвилась где-то, что эта вызывающая серия делает Джейд скорее неземным чудесным явлением, чем женщиной из плоти и крови.
      - Спасибо, - пробормотала Джейд.
      - Господи, да не надо благодарить, когда говорят правду.
      Сазерленд открыл флакончик "Эверластинг", протянул Джейд.
      - Понюхайте. И скажите первое слово, которое придет после этого вам в голову.
      Немного приторный "романтический" аромат щедро воздавал дань цветущим апельсиновым деревьям - Свадьба, - сказала быстро Джейд. - Невеста вся в белых кружевах.
      - Девственница, - уточнил Сэм.
      Если резкость Сазерленда удивляла, то необыкновенная точность в определении запаха поражала.
      - Точно.
      - Значит, к вам это не имеет отношения.
      - Мне, вероятно, следует оскорбиться?
      - Конечно, нет. Она красивая женщина, Джейд, но имидж, который вам предстоит создать, бесконечно далек от облика смущенной невинной невесты. Открыв другой флакончик, он сказал:
      - Попробуйте теперь этот запах. Убогие дурни из "Доналдсон Энтерпрайзес" именно его проглядели в угоду духам "Эверластинг".
      - О-о, - протянула Джейд, вдыхая экзотическую смесь с нотками амбры и мускуса, - это напоминает мне о Кении.
      - В яблочко! Точно такие ассоциации и должен вызывать этот запах. Я хочу сыграть на волне популярности, поднятой Мерил Стрип в фильме "Из Африки". Едва вышла эта картина, все женщины от восточного до западного побережья тут же натянули на себя хаки. Я сегодня прошелся по Мэдисон-авеню - там будто десант из "Банановой республики" высадился... Эти духи я назову - барабанную дробь, маэстро! (вместо барабана Сэм с успехом использовал стол) - "Тигрица"!
      - Но в Африке нет тигров, - сочла необходимым заметить Джейд. На эту встречу она шла с твердой уверенностью, что возненавидит Сэма Сазерленда, однако нашла его даже забавным.
      - Поэтическая вольность художника! - широким жестом он отмел все возражения. "А руки у него красивые и движения выразительные, - машинально подумала Джейд. - Широкие ладони, длинные, артистические пальцы". - У меня есть сам запах, есть концепция всей рекламной кампании, осталось только, чтобы вы, Джейд, согласились стать моей Тигрицей.
      Вот так, прямо и откровенно, он предложил ей трехлетний контракт, а названное им вознаграждение в долларах сразу превратило ее сегодняшние доходы в жалкое пособие.
      - Полагаю, Нина говорила, что я намерен подписать с вами контракт на эксклюзивные права? - спросил Сазерленд.
      - Вы серьезно это говорите?
      - О бизнесе я всегда говорю серьезно. Итак, Джейд, ваше решение - да? Или нет?
      - Это надо обсудить с моим агентом.
      - Прекрасно, позже мои люди свяжутся с Ниной Грэйс, и обговорят все детали. Но соглашение заключаем конкретно вы и конкретно я.
      Поэтому, Джейд, я лично хочу услышать от вас ответ.
      Джейд поняла, что этот человек может сделать ее мечты материально осязаемыми.
      - Да, я с удовольствием стану женщиной-Тигрицей.
      - Великолепно, - коротко сказал Сэм, от удовольствия потирая руки.
      Не скрывая, что иного исхода этой встречи и не ожидал, он подошел к встроенному в стене холодильнику, достал бутылку шампанского, ловко и элегантно открыл ее. Глядя, как он наливает в бокалы игристое золотисто-жемчужное вино, Джейд еще раз отметила про себя, что у него очень выразительные и красивые руки.
      - За нас, - произнес Сэм, передавая ей хрустальный фужер, - и за наше плодотворное сотрудничество.
      Энтузиазм его оказался очень заразителен, и Джейд, беря из его рук бокал, улыбнулась. Улыбнулась впервые с тех пор, как две недели назад в ее доме появился Кинлэн Гэллахер и нанес свой страшный удар.
      - За нас.
      Очень скоро Джейд выяснила, что Сэм Сазерленд не терпит проволочек, безделья. Он привык жить и работать в стремительном темпе, и уже через пять дней после их первой встречи Джейд почти с удивлением обнаружила себя в просторной фотостудии в Бруклине. Нарядившись в "рабочий костюм", а точнее в миниатюрнейший купальник-бикини тигровой расцветки, повесив на шею безумное ожерелье из перьев диковинных птиц, чьих-то зубов и косточек, она вышла под юпитеры, где уже ждали ее партнеры - группы живых дрессированных тигров. Томми Джонс лихо защелкал своей фотокамерой.
      ***
      - Ну, это потрясающе, красотуля ты моя, - приговаривал Томми, в то время как Джейд медленно поводила головой, позволяя своим волосам струиться неистовым медным водопадом. - Теперь давай свой знаменитый "иди-сюда" взгляд.
      Жар от мощных бестеневых прожекторов немного согревал ее так скудно в этом прохладном помещении одетое тело; тихо жужжал поставленный на "автомат" Никон. Плавно и женственно Джейд изменила позу, опустила глаза, чуть склонила голову и наконец, мягко улыбнувшись, глянула в камеру из-под опущенных густых ресниц.
      - Разрази меня гром, если это не само сладострастие, - разве что не рычал Томми, - это личико, эти грудочки, эти ножки, которым нет конца. Много я всего повидал, но ты - лучше всех.
      Джейд, слава Богу, давно и много работала с Томми Джонсом и прекрасно знала, что такие слова он говорит всем девушкам-фотомоделям. Но как бы то ни было, когда включался свет в студии и начинал щелкать фотоаппарат, Томми удавалось убедить любую стоявшую перед ним женщину, что красивее ее на свете нет. Своим хрипловато-низким, прокуренным голосом, уверенными движениями рук, то поправляющих волосы, то приспускающих бретельку на платье, то просто ласково похлопывающих по бедру девушки, Томми умел сделать свою модель не просто красавицей, он будто вдыхал в нее жизнь и чувственность.
      - О, черт, ты меня просто разжигаешь, - промурлыкал он, подойдя к Джейд, чтобы опустить узкую полоску ее лифчика-бикини до почти скандального уровня.
      Кожей ощутив прикосновение его жестких пальцев, у Джейд внутри загорелось нечто вроде чувственного желания. Это нечто, она знала, исчезнет, как утренняя дымка, когда погаснут огни в студии, когда закончится пленка в фотоаппарате.
      - Энни! - крикнул Томми ассистентке. - Рисовую пудру!
      Он схватил пушистую соболью кисточку, опустил ее в баночку с пудрой и щедро осыпал округлости грудей Джейд, придав коже мерцающий медный оттенок, напоминающий полированное красное дерево.
      - Мне хочется тебя скушать, - гортанно промычал он, не отводя взгляда от глаз Джейд.
      Он довел полоски ее купальника до желаемого совершенства, нимало не смущаясь тем, что напряженный пенис заметно выпирал из его узких черных джинсов.
      Это, кстати, было одной из составных его творческого успеха. В отличие от многих других фотохудожников, с которыми приходилось Джейд работать, Томми Джонс на сто один процент был гетеросексуален. Своей славы и своего достатка он в большей степени достиг тем, что, будучи еще совсем молодым, понял, какие должны быть отношения между фотографом и его натурщицей интимные, чувственные до эротики. И хотя Джейд оставалась одной из немногих, с кем Джонс не переспал, она не могла не попасть под воздействие его профессионального и мужского обаяния.
      Вот и сейчас она чувствовала себя соблазнительной и желанной (стараниями Томми!), женщиной, способной любого, самого сильного мужчину поставить на колени; профессиональный азарт и возбуждение заставили ее почти забыть о том, что сегодня она работает с самыми настоящими хищниками и что в стороне стоит Сэм Сазерленд и смотрит на нее дерзко и прямо, взглядом, не пропускающим ничего.
      Вплоть до того, что она почти смогла забыть о том, что наконец-то Рорк приехал в Нью-Йорк.
      Почти смогла...
      Когда он сегодня утром позвонил из аэропорта Кеннеди и сразу предложил позавтракать вместе, она отговорилась, сославшись на срочную съемку, уверила его, что ничего в графике отменить не может. Мучительно было услышать досаду и огорчение в его голосе. Он надеялся, что она все бросит ради него, ведь он так надолго застрял, в Сан-Франциско и вот, наконец, свободен...
      Она сообщила ему, что работает сейчас для рекламной кампании Сэма Сазерленда, и без удивления узнала, что Сэм и Рорк знакомы - все-таки они жили в одном городе.
      Когда она спросила у Рорка, где он собирается остановиться, последовала пауза, из которой было ясно, что Рорк намеревался жить у нее. Он, правда, быстро нашелся и сказал, что, возможно, снимет номер в отеле "Плаза". Тогда Джейд предложила, что, может, они встретятся в Дубовом Баре гостиницы. Однако Рорк совершенно не хотел после нескольких недель разлуки проводить время с Джейд в людном месте и настоял, что они увидятся у него в номере. Чего Джейд очень хотелось избежать.
      - О'кей, ласточка ты моя, - вывел ее из раздумий звучный голос Томми, - а теперь погладь киску по головке.
      - Ты смеешься!
      Джейд нерешительно и недоуменно перевела взгляд с огромного грациозного зверя на Томми.
      - Все нормально, мисс, - сочным техасским говорком сказал дрессировщик тигров. - Вам не о чем беспокоиться. Старина Пенджаб ласков, как домашний кот. Никогда не кусается.
      - Все они не кусаются, - пробормотала Джейд.
      Глотнув воздуха, она осторожненько положила руку на огромную рыже-черную голову хищника.
      К ее удивлению, тигр громогласно замурлыкал.
      - Потрясающе! - вопил Томми, делая кадр за кадром. - Черт возьми, малышка, похоже, на твоем счету еще одна победа, - заметил он, когда тигр, судя по всему, очень довольный ее ласками, ткнулся мордой в бедро девушки. - О'кей, вот и все.
      Щелкнув аппаратом последний раз, Томми поставил автоматическую перемотку пленки.
      - Ты, как всегда, восхитительна, Джейд.
      Как насчет того, чтобы распить бутылочку шампанского в ознаменование еще одного этапа нашего успешного сотрудничества?
      Надо было отдать должное настойчивости этого парня После четырех лет постоянных отказов, он не прекращал приглашать ее.
      - Извини, но у меня уже есть планы на вечер - Значит, в следующий раз, - как всегда, откликнулся Томми.
      - Возможно, - как всегда, улыбнулась Джейд.
      Она шла переодеваться в свою гримерную, когда ее перехватил Сэм.
      - Работа - высший класс.
      - Благодарю вас.
      - Я собирался было пригласить вас поужинать вместе, чтобы заодно обсудить дальнейшие наши дела, но услышал, как вы сказали Джонсу, что на вечер у вас уже есть планы.
      - Да, это так.
      Нужно было быть бесчувственным камнем, чтобы не уловить ледяного напряжения в ее голосе.
      - Полагаю, мне следует сделать вывод, что вы никогда не сочетаете бизнес с отдыхом и развлечениями.
      Джейд вовсе не удивило, что он сходу все понял. Ее удивило собственное ощущение - тревожное, близкое к досаде - что он так легко отступил от своего предложения.
      - Я вовсе не хотела вас обидеть, мистер Сазерленд...
      - Сэм, - напомнил он.
      - Сэм, - поправилась она. - Но дело в том...
      - Что вы, не надо никаких объяснений, Джейд Если честно, я и сам стараюсь придерживаться этого правила. - Он вдруг улыбнулся открыто и немного смущенно. - Наверное, я просто немного увлекся женщиной-Тигрицей.
      Сэм сделал движение рукой, будто хотел дотронуться до ее волос, но рука замерла на полдороге - Чудно, но я сам, как говорится, автор этой идеи, только сейчас получил подтверждение, что был прав, пригласив для сотрудничества вас. Лучшего выбора я сделать не мог.
      - Спасибо вам.
      Его слова прозвучали иначе, чем привычные льстивые комплименты, которых Джейд уже наслушалась. Что-то в его голосе, такое теплое, уютное, надежное, позволило ей улыбнуться ему в ответ ласково и совершенно искренне Джейд посмотрела на часы. Съемки заняли времени гораздо больше, чем планировалось; она уже на целый час опаздывала на встречу с Рорком.
      - Прошу прощения, - сказал Сэм, заметив ее взгляд - Вам пора туда, где вас ждут, а мне остается куковать в офисе. - Он достал из внутреннего кармана стопку бумаг. - А это посмотрите вечерком. Съемки уже завтра утром.
      - Съемки?
      - Ролики для телевидения, - напомнил он. - Здесь описание, сценарий и все такое.
      - Я вижу, вы время терять не умеете, не так ли?
      - Не умею, особенно если что-то по-настоящему интересует меня.
      - Я никогда не работала для телевидения.
      - Не волнуйтесь. Что-то подсказывает мне, что вы прирожденная актриса.
      Джейд вгляделась в его лицо - нет, по-прежнему оно было почти бесстрастным.
      - Ну, хорошего вам вечера, - пожелал он, в этот раз позволив себе дотронуться до ее волос. - Увидимся завтра утром, здесь же, ровно в семь.
      - В семь утра?
      - Со съемочной группой время уже обговорено. Вас что-нибудь не устраивает?
      Первая мысль Джейд была о том, какой же властный этот Сэм Сазерленд. Вторая - что этот человек платит ей, и если он потребует, чтобы она в четыре утра явилась на Бруклинский мост, жаловаться и возражать она права не имеет.
      - Прекрасно, значит - в семь.
      - Вот и хорошо.
      По его улыбке можно было понять, что иного ответа он и не ждал.
      - Кофе я обеспечу, - пообещал он, развернулся и пошел стремительной и уверенной походкой. Джейд заметила, что Энни, уже двадцать какая-то ассистентка Томми Джонса едва не лишилась чувств, когда Сазерленд остановился, чтобы поговорить с ней. В чем не было ничего удивительного, сочла Джейд, поскольку Сэм - обаятельный, привлекательный мужчина. И, главное, чувственный.
      Эта последняя мысль сразу вызвала лавину эмоций. Рорк. Рорк. Сегодня ей предстоит самый страшный вечер в ее жизни. Сегодня ей предстоит сказать любимому человеку, что они больше никогда не увидятся.
      ***
      - Ты не представляешь, как мне не хватало тебя.
      Не только в словах, но и в глазах Рорка была ласка, радость, любовь. Он не отрываясь смотрел на нее.
      Высвободившись из его объятий, Джейд подошла к окну, раздвинула тонкие шерстяные шторы, посмотрела на раскинувшийся внизу Центральный Парк.
      - Чем закончились сложности с инженерной инспекцией?
      Рорк пожал плечами.
      - Все о'кей. Мне удалось убедить чиновников, они дали положительное заключение. Платить не пришлось.
      - Платить? Взятку давать, что ли?
      - Таков уж наш архитектурно-строительный бизнес, Джейд. Только я не играю в эти игры. - Он быстро пересек комнату, подошел к ней. - Почему мы говорим о делах, когда только встретились после четырех жутких недель разлуки?
      Рорк повернул девушку к себе, наклонился к ней, коснулся лбом ее лица. Она не поднимала глаз.
      - Четыре недели, - едва слышно повторил он, - целая вечность.
      Они стояли молча, неподвижно, соприкоснувшись лбами, закрыв глаза. Джейд слушала доносившиеся с улицы звуки - гудки автомобилей, цоканье копыт по асфальту - и вспомнила давнюю волшебную ночь, когда Рорк возил ее в экипаже вокруг Парка.
      Она поежилась.
      - Замерзла?
      Рорк провел ладонями по ее рукам. -Она отстранилась.
      - Да нет, - коротко ответила она, зарывая свои чувства все глубже и глубже.
      - Что неладно?
      - С чего ты взял?
      - Я же вижу - ты будто сама не своя.
      - Просто устала. - В большой степени это было правдой. - Съемки были рассчитаны на четыре часа, но Томми не учел, что тиграм каждые сорок пять минут надо давать передышку, чтобы звери не раздражались. И ты не представляешь, какой жуткий от них запашок, между прочим. Да, узнай публика этот секрет, никто не станет покупать духи Сазерленда, но, к счастью...
      - Лапушка, - перебил ее Рорк, - о чем ты говоришь?..
      - Да, - она глубоко вздохнула, помолчала. - Просто пытаюсь объяснить тебе, почему я не сияю, как обычно. Извини, Рорк, ты, наверное, привык, что женщины развлекают тебя.
      - Я совершенно не жду от тебя этого, Джейд.
      - Вот и хорошо, - обожгла она его вымученной улыбкой. - Потому что, боюсь, концертные туфельки я сегодня не прихватила.
      Рорк взъерошил свои густые темные волосы, вгляделся в ее лицо, будто стараясь угадать, что за состояние она переживает.
      - Я что-то не пойму тебя. Ты на меня сердишься?
      - Почему я должна на тебя сердиться?
      - Ну, например, потому, что я слишком надолго задержался в Сан-Франциско, но ты ведь знаешь, что причиной тому были дела.
      - Да. Так ты мне и сказал.
      - Ты будто не веришь мне?
      Джейд пожала плечами.
      - Надеюсь, ты не осудишь меня, если я поинтересуюсь, не возражала ли Филиппа Хэмилтон против твоего скоропалительного отъезда в Нью-Йорк?
      - Ты что, ревнуешь? К Филиппе?
      - Нет, конечно.
      - Это хорошо. Кстати, тебе для заметки: я со дня возвращения из Греции не имел ни одной женщины.
      - Ты волен распоряжаться своей жизнью, Рорк. Я не имею права что-либо говорить тебе или, не дай Бог, вмешиваться. Точно так же, как ты - в мою.
      Не скрывая досады и огорчения, он взял ее за подбородок и, когда она хотела отвернуться, почти заставил посмотреть себе в лицо.
      - Что, черт возьми, происходит? Я думал, мы окончательно объяснились на Серифосе, помирились, если хочешь.
      - Объяснились? Помирились? - подняла брови Джейд. Все это для нее оказалось труднее, чем она ожидала. Было ощущение, что она пытается без карты пройти по незнакомой местности. - Значит, ты так думал?
      - Да. Я действительно думал именно так, - выдавил Рорк.
      - Ну, я думаю, ты ошибался.
      Горькие, едкие слова вынужденной лжи жгли горло, как застрявшая пилюля.
      Но, даже видя реакцию Рорка, Джейд заставила себя быть бесчувственной. Она как бы сделала сама себе глубочайший наркоз перед этой невыносимо тяжелой операцией на сердце, больном любовью к этому человеку.
      - Я не верю тебе. Господи, да то, что было у нас с тобой на острове, гораздо серьезнее какого-то пустого курортного романа, Кэсси.
      Он назвал ее прежним именем, что говорило о его раздражении, даже обиде. Но как бы ни было ей больно наносить ему удары, выбора не оставалось. Потому что если она скажет правду о своей матери и о его отце, Рорк кинется в драку с Кинлэном, и в результате с Белл будет покончено, с Белл, которой и так досталось в жизни больше, чем достаточно. А этого Джейд допустить не могла. После стольких лет уловок, даже лжи ради матери, она не могла сдаться так легко, пусть даже ей самой будет до смерти больно.