– О? – Отец Эланны, Франклин Фэйрфилд, вмешался в их разговор. – Надеюсь, хорошие новости?

– Больше чем хорошие, – подтвердил Митч. – Предложения написать книгу растут как снежный ком. Похоже, очень многие в издательском мире считают, что я могу потянуть на Пулитцеровскую премию.

– Я бы хотел иметь в семье журналиста-лауреата, – объявил Франклин, ради такого случая забыв о премии Эланны за фотожурналистику. – Я всегда говорил, что в Митче что-то есть, правда, Эланна? – спросил он, обращаясь к дочери.

Ошеломленная Эланна не сумела ответить сразу. Неужели он думает, что она забыла яростный гнев, с каким он встретил известие о ее отъезде с Митчем в Бейрут? В то время он был так поглощен обвинениями своего нового зятя в том, что тот внес в жизнь дочери неустойчивость, что тема лауреатства и не возникала.

– Да, что-то такое ты говорил, папа, – промямлила она, обменявшись быстрым взглядом с Дэвидом, свидетелем фейерверка, устроенного отцом в те давние дни.

– Итак, – Франклин снова обратился к Митчу, – и к какому издательству вы склоняетесь, ты и твой агент?

Эланна не удивилась, когда Митч назвал одну из самых престижных издательских компаний в Нью-Йорке. Но его следующие слова все же оказались для нее сюрпризом.

– Уже в понедельник мой агент организует встречу с издателем.

– Ты не говорил мне, что собираешься в Нью-Йорк, – заметила она.

– Как ты четко объяснила, – Митч окинул ее долгим взглядом, – у нас не было случая поговорить, когда ты заскочила домой.

– И долго тебе придется пробыть в Нью-Йорке?

– Все, что касается деловой части, займет не больше одного-двух дней. Конечно, желательно побывать в офисах телевизионных компаний. Потом ленч с издателем и агентом. И если все пройдет гладко, то мы с тобой уже на второй день вечером отпразднуем контракт. Хорошо бы задержаться еще на несколько дней. Посмотрим спектакли, ты походишь по магазинам...

– Митч, – ласково перебила его Эланна, – ты ничего не забыл?

– Нет, по-моему, ничего, – нахмурился он.

– А моя работа? Я не могу все бросить и лететь с тобой в Нью-Йорк.

– Эланна, для меня это важно.

– Но моя работа для меня тоже важна, – не сдавалась она. – Особенно сейчас. В связи с повышением. Теперь у меня больше ответственности.

Митч вспомнил время, когда самой своей ответственной заботой Эланна считала мужа. Если на свете существовала женщина, про которую можно было сказать, что ей не грозит опасность феминизма, то такой женщиной была его нежная, уступчивая Элли.

– Почему бы нам не поговорить об этом, когда мы вернемся домой? – глухим, предостерегающим голосом предложил Митч.

Эланну привела в отчаяние его манера обращаться с ней, но она проглотила едва не сорвавшуюся с губ ядовитую отповедь и просто кивнула в знак согласия.

– Эланна, – тихий голос отца прервал напряженное молчание, – могу я поговорить с тобой наедине в библиотеке?

– Конечно, папа... – Она снова переглянулась с Дэвидом, на этот раз выражение лица у него было явно сочувствующим.

– Это не займет больше минуты. – Франклин посмотрел на Митча. – Не возражаешь, сынок?

Митч всегда чувствовал неодобрение тестя, но сегодня что-то решительно изменилось. Наверно, ему нравится иметь зятя-героя. Или же после пятилетнего отсутствия Митч наконец завоевал его уважение. А может быть, есть еще какая-то причина. Но как бы то ни было, Митч решил, что не стоит отталкивать протянутую руку.

– Нет, конечно, – беззаботно согласился он. – А пока Дэвид введет меня в курс дела, какие в этом сезоне у «Гигантов» шансы на победу.

Пока отец не закрыл дверь в библиотеку, Эланна сдерживала себя. Но затем обрушилась на него, дав волю накопившемуся в ней раздражению.

– Не понимаю тебя, – начала она. – Ты никогда не хотел, чтобы я выходила замуж за Митча. Почему же ты сейчас обращаешься с ним как с потерянным и найденным сыном?

– Я был против вашего брака, – не отрицал он. – Но не потому, что не восхищался им. Просто я думал, что его кочевой стиль жизни не позволяет иметь жену и семью.

– И теперь ты переменил свои взгляды?

– По правде говоря, нет. Но ты, Эланна, вышла замуж по своему выбору. И теперь, когда муж вернулся, принадлежишь ему.

– В случае если ты забыл, напоминаю, что я больше не его жена, – уточнила она.

– Это просто юридическая формальность. Ее легко исправить, – быстро ответил отец.

– А если я не хочу ее исправлять? – тихо спросила она.

– Ты все еще собираешься выходить замуж за этого хиппи? – нахмурился Франклин.

– Джонас не хиппи.

– Нет? А как еще можно назвать человека, бросившего успешную карьеру ради того, чтобы жить в лодке и собственными руками ремонтировать старые развалюхи?

– Я называю его человеком, которого люблю, – твердо заявила Эланна.

– Я больше не понимаю тебя, Эланна. – Старший Фэйрфилд горестно покачал головой. – Ты всегда была такой послушной девчушкой.

Эланна любила его, пусть он и не одобрял ее поведения. Она положила ладонь ему на руку.

– В этом все дело, папа. Я всегда была девчушкой. А теперь я женщина. И мне должно быть разрешено самой делать выбор.

– Если ты сделала выбор, – задал он вопрос с проницательностью, делавшей его одним из лучших прокуроров в графстве, – то почему Джонас один в Вашингтоне, а Митч между тем живет в твоем доме?

Хороший вопрос, признала Эланна. Именно тот, который она никак не может разрешить.

– Со временем все устроится, – успокоила она отца. Хорошо бы и самой поверить в это. – Вот увидишь.

– Надеюсь, Эланна. – Смягчившись, Франклин притянул ее к себе. – Я переживаю за тебя.

Когда Митч и Эланна входили в дом, звонил телефон. Думая, что это может быть Джонас, она подбежала к аппарату.

– Алло?

Услышав в голосе откровенную надежду, Митч по пути в кухню задержался на пороге.

– О, привет, Джим, минутку. – Эланна закрыла рукой трубку. – Это Джим Диленей, – объяснила она Митчу. – Помнишь, я говорила тебе, он у нас старший редактор.

Как он мог забыть парня, который звонил не меньше десяти раз в тот день, когда они с Элли вернулись из Вашингтона?

– Я приготовлю чай.

– Не дольше минуты, – пообещала она, наградив его благодарной улыбкой.

Пять минут спустя она все еще была у телефона, одним ухом слушая Джима Диленея, а другим звон чашек и бульканье воды.

– Значит, нам надо найти кого-то другого, – говорила она Джиму. – Знаю, что поздно. Нам всем хотелось бы иметь больше времени. – Эланна слушала бесконечные жалобы Джима. – Сегодня я позвоню другим редакторам. Мы составим список возможных замен. Завтра на летучке встретимся и обсудим. Хорошо? – И решительно закончила разговор:

– Доброй ночи, Джим. Завтра ровно в восемь жду вас у себя в кабинете. – Положив трубку, Эланна подумала, что и свои проблемы она также сможет решить, когда наступит подходящее время.

Она собралась было сейчас же обзвонить всех редакторов, но решила, что сначала надо сообщить новость Митчу.

– Я не смогу поехать с тобой в Нью-Йорк, – сказала она, входя в кухню.

Он стоял у плиты спиной к ней и опускал пакетик чая в фарфоровую чашку.

– Безусловно, сможешь. Немного изменишь свое расписание – и все.

– Это нелегко.

– Это возможно. Если ты захочешь.

– Митч...

– Для меня это важно, Элли. – Он повернулся к ней.

– Знаю. Но журнал – это тоже важно. Тем более что сорвался наш план.

– И с какой катастрофой вы столкнулись в этот раз? – Он не дал себе труда скрыть насмешку, считая ее дела пустяковыми проблемами. – Какой-то рекламодатель снял объявление о новой помаде? Или ваш ресторанный обозреватель пал смертью храбрых, отравившись устрицами? Или, может быть, модель, которую вы снимаете в нижнем белье, оказалась на восьмом месяце беременности?

Эланна взглянула на часы, висевшие на стене. У нее не было ни времени, ни энергии, чтобы спорить.

– Не надо сарказмов, Митч. К твоему сведению, автор, обещавший написать главную статью в номер ко Дню Благодарения, позвонил и сообщил, что он занят другим, пишет о жизни тибетских монахов.

Митч вытаращил на нее глаза.

– Ты отказываешься поехать со мной в Нью-Йорк только потому, что какому-то литературному поденщику позарез захотелось написать туфту о кучке монахов?

– Что дает тебе право думать, будто он поденщик? – У Эланны от возмущения перехватило дыхание.

– Разве он не плетет словеса для твоего дамского рукоделья? – выплеснул Митч свой гнев.

– Не могу поверить, что это сказал ты! Он и сам уже пожалел о сказанном. Но ему не нравилось, что рабочие проблемы Эланны так настойчиво вторгаются в их отношения, когда они вдвоем. Хотя надо признать, что редакция и вправду ухитряется делать ее любимый журнал одновременно интеллигентным и развлекательным.

– Послушай, – примирительно сказал он, – я хочу понять, какое отношение к нашим с тобой делам имеет отказ этого... гм, автора написать статью ко Дню Благодарения?

– Это не просто статья. Это ежегодный обзор лыжных шоу.

– О!.. Найдите другого автора.

– Что я и собираюсь сделать. Но у меня не так много времени.

– Элли, не может быть, чтобы все так ужасно изменилось за время моего плена. – Он недоверчиво уставился на нее. – День Благодарения – в ноябре.

– Знаю.

– А сейчас июль.

– И это знаю.

– Так в чем же проблема?

– Проблема в том, что мы готовим номера за пять месяцев вперед, – объяснила она. – И сейчас работаем как раз над ноябрьским номером.

– Это самая нелепая вещь, какую я в жизни слышал. Любой приличный автор, который чего-то стоит, может выдать достойный текст на свою тему за несколько минут. Ну, в крайнем случае за несколько часов. Можешь себе представить, что бы случилось, если бы люди ждали вечерних новостей по шесть месяцев?

– «Сан-Франциско трэндс» – это не вечерние новости.

– Тем более. – Митч скрестил руки на груди. Так они снова подошли к тому, чтобы назвать ее журнал дамским рукодельем, и смотрели друг на друга через все расширяющуюся пропасть. Наконец Эланна, стиснув зубы, проговорила:

– Мне надо позвонить.

– Прекрасно, – буркнул Митч. – А я собираюсь спать.

– Прекрасно. – Эланна вышла из кухни. Две минуты спустя она услышала, как хлопнула дверь спальни.

Глубоко вздохнув, она подняла трубку и стала обзванивать редакторов журнала.

На следующее утро, к десяти тридцати, Эланна уже все устроила, хотя чувствовала себя будто выжатый лимон. Она нашла другого автора, который с радостью ухватился за возможность написать о лыжных курортах в штатах Колорадо, Калифорния и Юта, хотя писать ему придется не по горячим следам, то есть не в сезон. Новый автор, поклонник Хемингуэя, создавшего свой бессмертный роман «По ком звонит колокол» в номере лыжного пансионата Солнечной долины, предложил включить в свой обзор и штат Айдахо. Не настроенная спорить, Эланна с готовностью согласилась.

Только она мысленно поздравила себя с хорошо выполненной работой, как в кабинет вплыла Мериэн, выглядевшая поразительно расслабленной.

– Вчера вечером так не хватало тебя, – сказала Эланна, решив не заострять внимания на таком нетипичном для тети опоздании. Обычно Мериэн пила уже третью чашку кофе, когда сотрудники, в том числе и Эланна, только появлялись в офисе.

– К сожалению, мне пришлось задержаться.

– О? Неужели Рамсей Тремейн все же поймал тебя?

– Мы нечаянно столкнулись, – небрежно бросила Мериэн. – Я слышала, что у тебя проблемы с номером ко Дню Благодарения?

– Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться, – заверила Эланна тетю. – Итак?

– «Итак» что?

– Это он или не он?

– «Он или не он» что, дорогая?

Какая-то странная отрешенность и безразличие. Только вчера тетя была настроена бороться не на жизнь, а на смерть, если справедливы слухи, что Рамсей Тремейн точит зубы на их журнал. Сегодня утром она вела себя так, словно витает в облаках.

– Мериэн, ты хорошо себя чувствуешь? – Эланна смотрела на тетю с растущим беспокойством.

– Лучше не бывает.

– Так слухи не подтвердились?

– Слухи о чем, дорогая?

– О том, что Рамсей Тремейн собирается прибрать к рукам журнал.

– А, это! – Мериэн открыла сумочку и достала золотую пудреницу. – Нет, не собирается. – Она поправила пальцами светлые волосы.

– Почему же тогда он приглашал тебя обедать? Мериэн с удовлетворением осмотрела себя в зеркальце и решительным щелчком захлопнула пудреницу.

– Не понимаю, Эланна, почему красивый, полный жизни мужчина не может пригласить одинокую женщину пообедать?

– Что-что?

– Прости, дорогая, – рассеянно бросила Мериэн, – но в одиннадцать у меня сеанс у косметички. Потом у нас с Рамсеем ленч на яхте.

– На его яхте?

– Он только вчера ее купил. У какого-то греческого магната. – Она помахала Эланне рукой, унизанной сверкающими перстнями. – Не думаю, что я сегодня вернусь, дорогая. Но я спокойна, потому что оставляю журнал в надежных руках.

С этими словами она выплыла из кабинета, оставив Эланну в состоянии крайнего изумления.

День пролетел очень быстро, и к вечеру, когда стало ясно, что опасность возникновения новых проблем миновала, Эланна с облегчением вздохнула. Как и всегда, она уходила из офиса последней. Прежде чем выключить свет, позвонила Джонасу. Вдруг он уже вернулся домой? Услышав голос автоответчика, она молча положила трубку. Что, можно сказать, если они уже так долго не были вместе?

Едва она отошла от телефона, как он снова зазвонил.

– «Сан-Франциско трэндс», – отозвалась она.

– Привет, как дела? – послышался голос Митча. Только бы он не затеял в такой поздний час выяснение отношений. Ведь она еще не вполне оправилась от вчерашней ночной перепалки.

– Неплохо.

– Ты нашла другого автора для лыжного репортажа?

– Да. И не просто автора. Нам удалось найти человека, который и правда знает, как спускаться по крутому склону.

– Существенное достоинство, – согласился Митч.

– Я тоже так думаю. – Наступила пауза, будто каждый ждал, какой следующий шаг сделает другой. – Митч, ты звонишь по какой-то причине? – первой заговорила Эланна.

– Да, правильно – Он прокашлялся. – Я все время думаю о прошлой ночи.

Эланна села, откинула голову на спинку стула и закрыла глаза.

– Я тоже, – тихо выдохнула она.

– Терпеть не могу, когда мы ссоримся.

– Я тоже.

– И особенно неприятно, когда не прав бываю я.

– Это извинение? – Эланна открыла глаза. Еще не было случая, чтобы Митч брал на себя вину за их частые стычки.

– По-моему, ты не ошибешься, если воспримешь именно так. – Он хмыкнул. – Но если повторишь это мне, я буду отрицать до самого смертного часа.

– У меня твои секреты в безопасности, – улыбнулась она.

– Отлично. – Эланна почувствовала, что Митч тоже улыбается в трубку. – Но звонил я тебе по иной причине, – добавил он.

– Да? – Эланна не сумела скрыть в голосе дурного предчувствия.

– Раз у нас было два неудачных обеда подряд, я подумал, не попытаться ли нам переломить эту порочную тенденцию. Почему бы мне не заказать столик в каком-нибудь ресторане с рыбной кухней? – Он нерешительно спросил:

– А рыбу ты еще ешь?

– Ем. И мысль поужинать очень кстати. Можно я предложу место?

– Это твой город.

Хотя Митч родился на Русском Холме, Эланна сомневалась, что после окончания колледжа он хоть раз провел в городе больше пяти дней подряд. Фактически до нынешнего приезда дольше всего он прожил здесь, когда приехал на похороны отца. Тогда он пробыл в Сан-Франциско целую неделю. И в эту неделю они влюбились друг в друга.

– Мне еще надо выполнить одно маленькое поручение, – сказала она. – Мы могли бы встретиться через полчаса у «Скотта». На Ломбард-стрит.

– Ага, знаю. Через полчаса, – согласился Митч. – Элли...

– Да?

– Я правда очень сожалею.

– Я тоже, – вздохнула Эланна.

Ресторан, один из лучших в Сан-Франциско, славился своими кулинарными изысками и располагающей атмосферой. Обитый дубом бар, столы под белыми льняными скатертями, приглушенный мягкий свет. Митч предполагал, что и еда ему понравится.

Но едва ли он почувствовал вкус жареного кальмара или рыбачьего бифштекса. Взгляд его был прикован к Эланне. Он наблюдал за каждым ее движением и ощущал себя странно дезориентированным, словно персонаж в телевизионном сериале «Зона сумерек», который, проснувшись однажды утром, обнаружил себя в параллельном мире.

Если ему еще не хватало доказательств, что Эланна совсем не та женщина, на которой он женился, то наблюдения за обедом и по дороге домой уже не оставляли места для сомнений. От него не ускользнуло, что ее тепло приветствовала вся обслуга ресторана, включая и владельца.

– Я часто приезжаю сюда, – объяснила она в ответ на его вопросительный взгляд.

Митч наблюдал, как уверенно она выбирает вино, с какой привычной легкостью здоровается со знаменитостями, сидящими за соседними столами, и начинал понимать, что перемены в Эланне не просто внешние. Она и вправду уже не та женщина, на которой он женился. И Митч впервые со всей остротой ощутил, что может потерять ее.

– Когда вернется Джонас? – спросил он, едва они приехали домой. Ему хотелось проверить ее реакцию на неожиданный вопрос. Сдается, положение намного сложнее, чем ему казалось.

Эланна поднялась наверх, чтобы достать для Митча чистые полотенца, и теперь они стояли вместе у дверей его спальни. Она удивленно вскинула на него глаза.

– Почему тебя это интересует? – спокойно спросила она, хотя сердце у нее екнуло.

– Просто так. – Митч пожал плечами. – Я подумал, что тебе лучше переключить его с библиотеки на работу во вторую спальню. Тогда ты не будешь больше спать на кушетке.

Взгляд его был странно непроницаемым. Наверное, ей только показалось, будто в его голосе прозвучала горечь.

– Мне это особых неудобств не доставляет.

– Разве? – усомнился Митч. – Так когда он вернется в город?

– Не знаю. – Джонас должен был вернуться вчера, но, сколько Эланна ни звонила, всегда попадала на автоответчик.

Только глухой не услышал бы разочарования в ее ответе.

– Конечно, я понимаю, это не мое дело, но, по-моему, тебе стоило бы подумать, не заменить ли его.

– О, я не могу этого сделать!

– Почему? – равнодушно спросил он, хотя и услышал панику в ее голосе.

– Ммм... потому что это его проект.

– За который, уверен, ему хорошо заплачено.

– Да, но строителя, заслуживающего доверия, найти нелегко. И потом, Митч, ты же сам говорил, что Джонас замечательно работает.

– Хороший мастер, – ворчливо согласился Митч, – но на нем свет клином не сошелся. – Выяснив то, что ему хотелось знать, он решил не загонять ее в угол. Особенно сейчас, когда завтра утром он улетает в Нью-Йорк. – Ладно, это твой дом, – закончил он тему.

Эланна с облегчением вздохнула. Вечер прошел так хорошо, что ей не хотелось снова втягивать себя в очередной спор.

– Доброй ночи, Митч. – Она протянула ему полотенца.

– Доброй ночи, Элли... Эланна, – поправился он. Прежнее имя не подходило элегантной, уверенной женщине, какой она стала. – Спасибо за ужин.

– Было вполне мило, правда? – улыбнулась она. Им как-то удалось скоротать время от закусок до десерта без споров, и он не сказал ни единого пренебрежительного слова о ее работе. Вероятно, так получилось потому, что они весь вечер обсуждали его будущую книгу.

– Очень, – кивнул он, и что-то вспыхнуло в нем. Что-то жаркое и необузданное, то ли ревность, то ли желание. Он уже вошел в спальню, как вдруг с беззвучными ругательствами обернулся и притянул ее к себе. Она попыталась оттолкнуть его, но он, не обращая на это внимания, поцеловал ее.

Губы у него были твердые, жадные, агрессивные, требующие ее с такой страстью, что у нее перехватило дыхание. Она напряглась, пытаясь вырваться, но его руки скользнули под шелковую блузку и стали судорожно ласкать спину. Тело ее внезапно вспомнило то, что разум заставлял забыть.

Его ищущий рот накрыл ей губы, руки ласкали кожу, снова и снова вызывая непроизвольный трепет желания. Время исчезло. И вдруг что-то изменилось. До этого его поцелуи волновали ее, а теперь напугали.

– Нет. – Она отвернула голову. – Прости, Митч, не могу.

Откинувшись назад, он долго изучал ее.

– Не можешь? – спросил он. – Или не хочешь?

– Пожалуйста, Митч... Не настаивай. В ее больших глазах он увидел такую боль, что у него опустились руки.

– Ладно, это твое право. – Он отступил на шаг, чтобы тела их больше не соприкасались, но понял, что совсем не готов отпустить ее. – Знаешь, – нежным, ласковым движением он провел большим пальцем по бархатистой щеке, – такое вынужденное безбрачие далось бы мне гораздо легче, если бы ты за эти пять лет растолстела и подурнела.

– Прости. – Эланна выдавила из себя улыбку.

– Не надо. Но, по правде говоря, и это не имело бы значения. Потому что ты для меня всегда будешь красивой. – Он коснулся ее волос. – Я буду скучать без тебя.

– Ты ведь говорил, что едешь всего на несколько дней. – В горле у нее пересохло, но она ухитрилась четко произнести слова.

– Знаю. Но, потеряв тебя на пять бесконечных лет, каждую минуту без тебя я воспринимаю как вечность. – От его спокойного тона у Эланны возникло такое чувство, будто в сердце ей вдруг воткнули стеклянный осколок. – Ты уверена, что не сможешь поехать со мной в Нью-Йорк? – неожиданно спросил он.

– Ох, Митч...

– Слышал-слышал. – Он опустил руку. – И все-таки?.. – На лицо набежала лукавая мальчишеская ухмылка, от которой Эланна уже отвыкла. Митч снова стал прежним Митчем. Тем человеком, сам-черт-не-брат, который владел ее сердцем с тех пор, как она себя помнила. – Терпение никогда не было моим достоинством.

– Попытайся сказать что-то, чего я не знаю. – В этот раз улыбка далась Эланне без особого труда.

Воспоминания витали вокруг них. Теплые, приятные, счастливые воспоминания.

– Уже поздно, – наконец сказал он. – Как бы завтра не проспать самолет. – Он наклонился к ее губам. Поцелуй был быстрый, легкий и уверенный. – Доброй ночи, любимая. Спи крепко.

Он вошел в спальню, не дожидаясь ответа. Эланна стояла, застыв словно статуя, прижимая дрожавшие пальцы к губам.

– Спокойной ночи, Митч, – наконец прошептала она в закрытую дверь.