Себейкин. Да-а… Адамыч! Ты что же спишь, го­лубь? Лег бы пошел.

Адамыч. Не-не, я не это, я живой вполне.

Себейкин. Живой!.. Ну… рассказал бы тогда чего, про Килизияста там или еще чего…

Адамыч. Время обнимать, сказал Уклезияст, и время отклоняться от объятиев… В смысле – всему, зна­чит, свое время…

Себейкин. Это кого ж обнимать-то?

Адамыч. А всех, всем…

Себейкин. Дает!.. (Вздох.) Не про то ты!..

Адамыч (в полусне). Я насчет проистечения жизни и нашей лестничной клетки.

Себейкин. Ну не спи, не спи!

Входит Вася с бутылкой.

Ну, взял? Ох, глаза б мои не глядели!..

Вася (задумчиво). А что? Выучился бы, еще куда потом поступил…

Себейкин. Ну, заладил!.. У тебя по пищалкам-то брак, глупость эту никак не освоишь… И чего вот ты их всегда гнешь, а?..

Вася. Отдыхай. Может, у меня рука для другого совсем изготовлена. Может, мне ковать чего?.. Или за рулем там!.. (Адамычу.) Ты куда?..

Адамыч. Надо мне, надо… проведать… Ну, событьев у людей. Событьев! (Вдруг покачнулся и с при­топом закричал частушку.) «У Себейкина Петра что за жизнь настала! Все гуляют до утра, а потом сначала!» И-эх!..

Себейкин. Как, как? Во дает!.. Как ты там?..

Адамыч. Потом, Петь, потом… Хороший вы народ, мужики! Только облику не теряйте! Подумать тебе, Петя, над собой хорошо бы, ох подумать! Весь народ, то есть жильцы…

Себейкин. Ну думаем! Ну ты куда? Погово­рим!..

Адамыч. Я сейчас, сейчас, мигом. (Уходит.)

Себейкин. Ну, дед!.. (Васе.) Так ты чего?..

Вася. Да нет, ничего… Гляди, со слезой!.. Отдыхай. Лучше не придумаешь.

Себейкин (морщится). Нет! (Отходит.) Что же та­кое, а? Чего-то как-то не того, а?.. Никого нету…

Полуорлов. Никого нет, все спят!.. Сон разума порождает чудовищ!..

Гоша (в полусне). Эх, хорошо бы сациви, капусточки гурийской, и чтоб художественно все…

Полуорлов. Дух веет где хочет… А где он хо­чет?..

Входит Клава Полуорлова.

Клава Полуорлова. Знаешь, я еще что вспо­мнила?.. (Смеется.)

Полуорлов. А что ты такая веселая?.. Тут ум за разум заходит.

Клава Полуорлова (смеясь). Отчего, Петя?

Полуорлов. Отчего? Как жить-то будем, Клавдия Михайловна? А?

Клава Полуорлова. А почему ты у меня об этом спрашиваешь?

Полуорлов. А у кого мне спрашивать? У кого?! Нет, никто ничего не понимает, никто!

Клава Полуорлова. Ну, Петя, перестань! Ты ведь решил? Решил. Тебе надоело? Надоело…

Полуорлов. Да. Мне надоело, надоело! Главное, я сам себе надоел! (Натыкается на Гошу.) Постели че­ловеку, что он спит здесь!..

Клава Полуорлова. Вам придется лечь вместе, потому что там Инна, Федя…

Полуорлов. Инна! Федя! Тетя! Я вообще могу здесь спать, на подоконнике!..

Клава Полуорлова. Хорошо, я подниму Федю, он ляжет на полу…

Полуорлов. Оставь! На полу, на потолке!

Входит Адамыч, приплясывая.

Адамыч (смеется). Ой, в двадцать третьей квартире сейчас! Дочке пять лет справляют, второй день! Она пла­чет, они пляшут!

Полуорлов. Адамыч! Милый! Наконец!

Адамыч. Извините, конечно, но поскольку проис­ходит сообщение сосудов…

Гоша (очнувшись). Адамыч! Голубь! (Встает, обни­мает.) Народ всегда выручит!..

Адамыч. Самое время, товарищи дорогие, погово­рить об смысле жизни.

Клава Полуорлова. Иван Адамыч, голубчик, они хотят, чтобы вы достали кое-что… а мы завтра от­дадим…

Полуорлов. Да, голубчик, пожалуйста… А то спать негде, есть нечего, идти не к кому, позвонить нель­зя!.. Что еще остается интеллигентному человеку?..

Адамыч. Золотая жена у вас: сама для мужа про­сит! Вот вам и смысл жизни!..

Клава Полуорлова. Спасибо, Адамыч, хоть вы меня оценили… (Выходит.)

Адамыч. Это мы сейчас, мигом… (Убегает.)

Гоша. Эх, русский – народ не узкий! Коль любить, так без рассудка, коль рубить, так уж сплеча! Эх, бы­вало, в молодости-то! Во Внуково! Поехали, а?

Полуорлов (мается). Эх, милый!

Клава Себейкина. Ну вот, опять! Привет!

Себейкин. Да я не пью.

Клава Себейкина. Знаем мы, как вы не пьете!..

Себейкин. Ладно шуметь!.. Ты лучше скажи, как это ты все забыла! (Васе.) И карты и домино, все на старой квартире бросила: «Новые купим». Купила?..

Клава Себейкина. Ну забыла, подумаешь!

Себейкин. Подумаешь!.. Козла бы, что ль, сейчас забили!

Клава Себейкина. Сдурели. Утро на носу.

Себейкин. Суббота завтра, тетя!.. И спать совсем неохота! (Васе.) Что такое – не сплю на новом месте?

Клава Себейкина. Выпил мало!

Себейкин. Да ладно, «выпил»!.. Черт, откуда это еще муха летает? Зимой, понимаешь, мухи!.. Совсем, к чертям, природу испортили!

Клава Себейкина. Из мусоропровода! Так и лезут!

Себейкин. Не хватало!..

Клава Себейкина. Ну, все теперь не по нам!..

Себейкин (подходит к мусоропроводу). Строют, понимаешь!..

Гоша. Пулечку, может, распишем?.. Долго ходит!.. А мы один раз, в Кюрасао, самолет ждали… Сели, пони­маешь, а картишки ихние купили…

Полуорлов (сидит на корточках). Черт! Еще муха какая-то! (Гоше.) Вот, милый мой, какой парадокс! Бер­нард Шоу! Оскар Уайльд! Всю жизнь придумывал людям разные удобства, – а сам торчу, как курица на насесте! Оригинально?..

Гоша. Ты герой, Петя! Эх, не ценим себя! Сделаем, на весь мир махнем, а не ценим!..

Полуорлов. Ну герой, герой!.. А дальше что? (Шепотом.) Лабораторию жалко!

Гоша. Э, брось!.. Вот я. Все брошу! И пойду по Руси!.. Здравствуй, бабушка, я тут!

Полуорлов. А семья? Кто будет ее кормить?

Гоша. Не задумывайся ты!

Полуорлов. Мои мозги, милый, уж так устроены, они выполняют свои прямые функции: работают, анали­зируют…

Гоша. Ну конечно, Гоша – дурак! Только в народе говорят: пока умный раздевался – дурак речку пере­шел… Не пойдешь – один уйду!

Полуорлов. Да нет, Гоша, все правильно! Но что бы пораньше начать, а?.. А мы – то жениться, то дети, то квартиру надо, а наука, а истина?.. Эх! Одно дело, когда ты ничем не связан…

Гоша. Да вот тут-то оно и дороже! Выше будь, Петя! Выше!..

Полуорлов. Да я выше. Чего выше-то!..

Гоша. Ну, выше! Чем человек ниже, тем он дол­жен – выше! Понял?

Полуорлов. Я понял.

Гоша. И все! Чем ниже, тем ниже! Чем выше, тем выше! (Уходит.)

Полуорлов. Куда уж выше?.. Охо-хо!..

Себейкин (скучает). Эхе-хе!..

Вася. Ну чего ты? Может, магнитофон?

Себейкин. А ну его! Чего-то не понимаю я в нем! Кнопочки, ленточки, крутится все, рвется!.. То ли дело патефон! Пластиночку взял, все там написано, поста­вил…

Клава Себейкина. Ну, привет! У всех теперь магнитофоны! Поставь, Вася, вы там смешное что-то с ве­чера накрутили!..

Себейкин. Ну, ясное дело, ты ж больше моего по­нимаешь!..

У Полуорловых Гоша выходит и играет на баяне, у Себейкиных Вася включает магнитофон. Раздается прежний счастливый голос Себейкина: «Говорит Себейкин! Говорит Себейкин! Ку-ка-ре-ку!..» Клава и Вася смеются.

Да ну, выключи!..

Полуорлов. Гоша! Прекрати!

На магнитофоне звучат песни и голоса, Гоша играет. Обе Клавы выходят.

(Отбирает баян у Гоши.) Хватит!

Себейкин. Выключи! И вообще, слушай! Забери ты его себе!..

Вася. Ты что?..

Себейкин. Точно! Ты это любишь, а мне он лиш­ний! Зря стоит.

Вася. Да ты что, Петь?

Себейкин. Ну, я сказал! Забирай, и все!.. Я не по пьянке. Как-нибудь ее вот не будет, придешь и забери!..

Вася. Да нет, ну что ты, не возьму я. Такая вещь!

Себейкин. Я тебе сказал? И все!.. Нет, ну ты по­нял, да? Железно! Ты мне друг, так? Ну вот, могу я другу сделать? Ну и все. Понял? И забирай!..

Вася. Ладно, ладно, отдыхай…

Себейкин и Полуорлов синхронно ходят по кухням.

(Себейкину.) Ну чего тебе неймется?

Гоша (Полуорлову). Ну чего ты?

Вася. Гляди, как у тебя все повернулось? Все у тебя есть! Что хочешь.

Себейкин. Скучно, Вася!.. Надоело, Вася! И сам-то я себе надоел, ей-богу!

Полуорлов. Ах, надоело!

Вася (вздох). Нда, скорей бы ночь прошла, да сно­ва за работу!

Полуорлов (ищет еду). Где же Адамыч-то про­пал?..

Входит Клава Полуорлова.

Клава Полуорлова. Что ты ищешь? Там ниче­го нет. Ложитесь лучше.

Полуорлов. Опять «ложитесь»! Дай хоть по бу­тербродику.

Гоша. С колбаской бы с копчененькой…

Клава Полуорлова. Петенька, ну нет ничего, честное слово…

Полуорлов (взрыв). Ну хлеб есть? Хлеб?..

Себейкин. Слушай, а может, зря я от мастеров отказался? Раньше-то всегда такую мечту имел! Еще пацаном… Да где уж! Даже семилетку не кончил! А по­том, сам знаешь, – за другим погнался…

Вася. Отдыхай, Петь!

Входит Клава Себейкина.

Себейкин. Слыхал? «Буратину»-то в фабрику хо­тят расширять… Немецкое оборудование получаем, кук­лы «папа-мама» будут говорить, на нашем участке го­лосов теперь большая ответственность ляжет…

Клава Себейкина. Сто раз уж одно и то же рас­сказываешь!

Себейкин. Ну вот, видал! Поговорить уж нельзя!

Клава Себейкина. Не наговорились? Утро ско­ро!.. Пирог будет кто?.. А то уберу. (Выходит.)

Себейкин. Ну вот, перебили, черт!..

Полуорлов. Ты пойми, Гоша, что такое наша ла­боратория! Мы работаем ради будущего! Мы на пороге таких физических и психических потрясений, каких не знал мир! Цветущая земля превратится в помойку, а ми­ровой океан в зловонную лужу! Женщины будут рожать мутантов, каких не видывал свет и имя которым в ста­рину было одно: антихрист!..

Гоша. Ты не прав. Сегодня, например, прекрасная погода!

Полуорлов. Пресс научного прогресса оказывает не только причинно-следственное воздействие на весь биогенез – он дает еще некое жестокое излучение, в ко­тором фатально мутирует любая рациональная идея! Понимаешь, какая ответственность?..

Входит Клава Полуорлова с двумя золочеными орехами с елки.

Клава Полуорлова. Вот вам орехи. Больше ни­чего нет. (Уходит.)

Полуорлов. Фу, черт! Перебила! О чем я?

Гоша. Ты насчет ответственности.

Себейкин. Да, ответственность, говорю.

Вася. Да тебе-то что? Нас не касается.

Себейкин. Это конечно. (Мрачнеет.) Нас ничего не касается… Народ к коммунизму подходит, мировая об­становка вся к черту заостренная кругом! А нас все не касается! Учат нас, дураков, учат!.. Эх!..

Полуорлов. Борьба идей, вся мировая обществен­ность… А где я?

Гоша. А где ты?..

Полуорлов. Ай! (Отмахнулся.) Никто ничего не понимает!..

К Себейкиным входит Адамыч.

Адамыч (берет бутылку). Не хочешь? А народ хо­чет!

Себейкин. Какой народ?

Адамыч. Не спит, просит народ.

Себейкин. Да где народ-то? Где?..

Адамыч. С отдачей, Петь! С отдачей!

Себейкин. Бери… Кому это?

Адамыч. Я мигом, мигом… (Уходит.)

Себейкин. Погоди, Адамыч, поговорим… Эх, ушел! И спят все, храпят! А я не могу! Или на новом месте, или сны такие? Тут, знаешь, снится, будто, значит, я еще в армии и лежу на стрельбище, мишень вот как ясно передо мной, карабин в руках, все нормально, и должен я в самую тютельку попасть.

Входит Клава Себейкина.

Все в норме, я, значит, целюсь и вот сейчас попаду!.. Жах!.. И мимо! Мишень – вот она, карабин в порядке, я в порядке, а без толку. Опять целюсь, думаю – все, теперь железно! Жах!.. И обратно ни фига!.. Понял!.. Затвор вынимаю, диск разнимаю…

Клава Себейкина. Привет! Затвор! Уж ружья-то сто лет в руках не держал!..

Себейкин (разводя руками). Нет, видали?.. Да ты уж за ружье-то дай мне сказать! Уж про ружье-то я боле знаю!

Клава Себейкина. Стрелок! (Выходит.)

Себейкин. Нет, это что, а?.. Фу, черт, сбила!.. Про что я?..

Вася. Ты про стрельбище.

Полуорлов. Кладбище.

Гоша. Что?

Полуорлов. Снится мне кладбище, всю неделю. Понимаешь?

Гоша. Ваганьковское или Пятницкое?

Полуорлов. Кладбище идей. Я иду, а они лежат… Мои идеи! Голова – кладбище, а?

Себейкин. Эх, Васька! Все у нас есть, а душа чего-то не на месте! Скучно, Вася… Как живем-то?..

Вася. Отдыхай. Как живется, так и живем.

Себейкин. То-то что – как живется!.. Эх!.. (Вздыхает.) Правильно Адамыч скажет: «Не хлебом единым жил человек!»

Полуорлов. Даже хлеба нет! Хлеба!

Входит Адамыч.

Адамыч. Происходит впечатление, что не спит наша лестничная клетка! Не спит, об смысле жизни думает!.. (Передает Гоше бутылку.)

Гоша. Адамыч, золотко, спасибо! Правильно! Не спи, не спи, художник!.. Придется из чашечки… По-нашему, по-простому…

Полуорлов. Да куда же все подевалось? Горы были посуды!.. Ах, Адамыч! Спаситель!

Адамыч. Всюду происходит, товарищи дорогие, единство… противоп… противо… ложностей… и противоположность единства…

Полуорлов (раздраженно). Пить не из чего, за­кусить нечем, спать негде!

Гоша. Зато воля, Петя!.. Давай!..

Полуорлов (капризно). Да не хочу я ничего! Не буду. (Отходит.)

Гоша. И этого не хочет! Ну, гений!

Адамыч. Не спит лестничная площадка! По всем этажам разговоры, товарищи мои! И скажу я вам так. Берем утро, просыпается, значит, весь дом…

Полуорлов. Дьявол, еще муха какая-то!.. (Пы­тается поймать муху.) Да почему ж мухи-то летают? Зимой?

Себейкин. Да что ж ты, подлая! (Охотится за му­хой.) На! На! Убью!..

Полуорлов и Себейкин ловят муху. Сыплется посуда, они падают.

Полуорлов(поймал муху). Что с природой сде­лали!

Вбегают Клавы.

Клава Себейкина. Ой! Да что это! Дерутся! Убили!..

Клава Полуорлова. Бог мой, что это?.. Петя, что с тобой?

Себейкин. Да кто дрался? Ты что? Это я…

Полуорлов и Себейкин (вместе). Муху ло­вил!

Клава Себейкина. Драку затеяли! Так я и зна­ла! А ну, расходитесь! Хватит вам тут! Пока все не вы­пьют, не успокоятся!..

Вася (заслоняется игрушечным медведем). Да ты что, Клава, мы ничего.

Клава Полуорлова. Боже мой, Петя! Пять ча­сов, уже шестой, а ты мух ловишь!..

Клава Себейкина. Знаю я! Совести у вас нет! Муху! Совсем с ума съехали! Люди десятый сон видят, а они мух ловят!.. Иди спать! (Васе.) И ты тоже. Давно тебе постелено!.. Не придумают никак занятию себе! Иди! Кому сказали! (Замахивается на Себейкина.)

Себейкин. Да ты что? Чего это?

Вася. Я домой…

Себейкин. Ты не очень! Ишь!.. Вась! Стой! Не обращай! Оплочено!

Клава Себейкина. Я тебе дам – не обращай!.. Иди! Иди, Вася!..

Себейкин. Стой, я говорю!

Клава Себейкина. Вася!

Себейкин. Не ходи! Из принц'ипу не ходи!

Вася в растерянности то идет, то стоит.

Сиди, Вась!

Клава Полуорлова. Больно?..

Полуорлов. Пустяки!.. Ты лучше скажи, почему у нас даже рюмки исчезли?

Клава Полуорлова. Тебе нужны рюмки?

Полуорлов. Не надо мне никаких рюмок!

Клава Полуорлова. Ну хорошо, не надо.

Полуорлов. Вот что! Не надо извращать моих слов. Никто не говорил, чтобы в доме не было еды, не было постели! Никто не просил продавать, или куда вы там дели мою любимую лампу…

Клава Полуорлова. Конечно, с лампой было лучше.

Полуорлов. Ах, лучше?

Гоша. Петя! Брось! Ничего не надо!.. Ты гений…

Полуорлов. Прекрати ты-то еще!.. Сам ты ге­ний!

Клава Полуорлова. Ну, знаешь! (Уходит.)

На кухню Себейкина выходит заспанная Лиза в ночной рубашке.

Тут же выхватывает у Васи медведя и колотит им Васю.

Лиза. Это мое! Зачем взял! Мам, зачем они мое бе­рут?

Себейкин (в злости). А ну цыц! Ишь выросла! Я тебе дам «мое»! Ты у меня намоёкаешься! (Выхватывает медведя, швыряет, бьет Лизу по попе.) Вот тебе «мое»! Вот тебе «мое»!

Клава Себейкина. Пусти! Пусти! Совсем спя­тил!..

Себейкин. Молчать, сказали! От людей уж стыд­но, черти бы вас не видали!

Лиза воет.

Молчать у меня! (Клаве.) Не лезь!.. Вот она, твоя дощь!.. Вот в кого выросла! Под старость куска хлеба не выпросишь. Цыц, сказали! Сиди, Вась!.. Еще услышу это «мое» – убью!.. Я за их возьмусь!..

У Полуорловых выходит на кухню Федя в пижаме.

Несет кипу учебников и хочет выбросить их в мусоропровод.

Федя. Я от бабушки ушел! Я от алгебры ушел!

Полуорлов. Это что? Что это?

Федя. Все к черту! Свободу!

Полуорлов. Что это, я спрашиваю? Федор!

Клава Полуорлова. Феденька, Феденька!.. Ре­бенок делает то же, что и ты, берет пример с нас… Федя!

Полуорлов (кричит). Да что ж это такое, нако­нец! (Подскакивает к сыну, выхватывает учебник и бьет им Федю по голове.)

Федя. Ик!..

Клава Полуорлова. Петя! Остановись!

Полуорлов. Это же черт знает что!

Федя. За что? Ик!.. Тебе мож… ик!.. Можно, а мне… ик!

Полуорлов. Прекрати икать! Я тебе дам – мож­но! Я тебе покажу свободу! Распустился совсем! Молоко на губах не обсохло!..

Клава Полуорлова. Петя, Петя! Опомнись! Фе­денька, идем!

Полуорлов. Слишком умные стали в одиннадцать лет!

Федя. Ты сам… ик! Сам гово… ик!

Полуорлов (тихо и зловеще). Прекрати икать!..

Гоша. Петруша! Петруша! (Феде.) Прекрати, не дыши.

Клава Полуорлова. Идем, Феденька, идем, я тебе водички дам…

Федя. За что он меня? За что? (Плачет.)

У Себейкиных воет Лиза. Вбегают Тесть и Теща.

Теща. Батюшки! Да что ж это делается? Лизонька! Кто тебя?

Тесть. Что за шум? Ввиду случившегося.

Лиза (отвратительным голосом). Он меня бьет! Они моего медведичку взя-яли!

Теща. Ребенка убивают! (Клаве.) Ты что ж смо­тришь?

Тесть. Что ж это, среди ночи-то, на ребятишек? Как разбойники! Не вполне… Иди сюда, внучка!

Лиза. Они плохие, они мое берут!

Теща. Не плачь, золотко мое, не плачь, красавица ты наша! (Себейкину.) Ты что ж это, это что ж ты, пья­ные твои глаза, делаешь-то? За что же ты ребеночка-то?

Клава Себейкина. Да ну их, мама! Совсем спя­тили!

Лиза. Мое берут!

Себейкин. Не говори, сказал! Молчите все! Соб­ственники чертовы, частники! Куркули проклятые! Миро­еды! (Кулаком по столу.) Молчать! Вон кто растет-то! Барчук паршивый! «Мое»! Другому не выучили! Как жить-то будет? Ее потому и в школе не любят и со двора вечно гонят! Я те дам – мое! Убью!

Клава Себейкина. Видали, с ума сошел!.. Да ты на себя-то погляди! Идол!

Себейкин. Молчи, сказал! Молчи, не говори ни­чего!

Лиза (берет медведя, бьет им Васю). Мой медведичка!

Себейкин. Убью! (Бежит за Лизой.)

Остальные за ним. Кроме Васи.

Федя. За что он меня? За что?

Полуорлов. Как жить-то будет? Ведь махновец растет! Хочу – не хочу! Вот почему меня так часто в школу вызывают! Прекрати икать!

Гоша. Петруша!..

Полуорлов. А ты, Гоша, извини меня, надоел! Играешь себе на баяне и играй! (Дразнит.) «Уйдем»! Что-то никуда никто не уходит, черт вас всех забери! Потому что от себя не уйдешь!

Гоша (потрясен). Что? Как? (Хочет уйти.)

Клава Полуорлова. Гоша, стой! Петр, как не стыдно!

Полуорлов. Пусть уходит!

Клава Полуорлова. Гоша, стой!

Входит Анна Романовна.

Анна Романовна. О, фонтан! Шум! Гром! Отчего?

Клава Полуорлова. Ничего особенного, тетя, ничего. Нервы. Спите.

Федя. За что он меня? За что?

Клава Полуорлова уводит Федю.

Полуорлов. Оставьте меня! О, что за люди! Лю­бую идею опошлят!..

Анна Романовна. Что я слышу! Что-нибудь слу­чилось? Петруша!

Полуорлов. Идите спать, тетя!..

Себейкин (вбегает, отдает медведя Васе). На, Вася, играй.

Теща (следом). Ишь ты, фулюган! В милицию фулюгана сдать!

За нею – Тесть.

Клава Себейкина (вбегает). Привет! «Молчи»! Я не смолчу! Видали, озверел совсем… Чего ты на ре­бенка кидаешься? На себя кидайся! Люд'ям сказать стыдно, кто ты есть! Люди как люди живут, по паркам гуляют, по курортам ездют, а мой только калымить, да пиво трескать, да на футбол свой дурацкий! Ты хоть раз вышел с семьей-то, сапог пятиклассный? Жизнь прохо­дит, седая вон вся стала. А что видала-то?

Себейкин. Да ты что кричишь-то? Я для кого все делаю, для кого стараюсь?

Теща. Делальщик! За ум-то недавно совсем взялся!

Тесть (задумчиво). Да, снова случ'аи начались. Об­ратно.

Клава Себейкина (плачет). Делает! Чего мне с твоего деланья! Путевку когда взял, поехал с женой? Какую я от тебя ласку вижу? Поглядишь, другие жен­щины…

Себейкин. Да что ты городишь-то? Ты что бога гневишь? Мало тебе? Чего у тебя нету-то?

Теща (кричит). Всю жизнь, всю жизнь с ним ма­емся…

Клава Себейкина (резко). Идите, мама! Не лезьте вы хоть!

Теща. У, дуреха! Защити его еще! В милицию его сдать!

Тесть. Пошли, пошли. Муж-жена – одна сатана. Образуется, по обстоятельствам…

Теща отняла у Васи медведя, уходит.

Анна Романовна. Петруша!

Полуорлов. Простите, но вы-то что еще меня учи­те? Интересно, что вы, извините, запоете, когда спать придется на полу и есть будет нечего!..

Анна Романовна. Фи дон, Петруша! Я, кажет­ся, зарабатываю себе на кусок хлеба, и меня никто ни­когда не попрекал…

Полуорлов. Никто не попрекает! Но, извините, как говорится, всяк сверчок знай свой шесток!

Анна Романовна. Это я сверчок?

Входит Клава Полуорлова.

Клава Полуорлова. Тише, тише, в чем дело?

Анна Романовна. Он говорит, что я сверчок! Я – сверчок!..

Полуорлов. А, черт вас возьми!..

Клава Полуорлова. Петя, все устали, у всех нервы. Ты же сам…

Полуорлов. Что сам… что?.. Что вы все на меня насели? Мне ничего не надо.

Клава Полуорлова. Хорошо, я поняла.

Анна Романовна. Я – сверчок!..

Гоша. Я его гением, а он меня…

Клава Полуорлова. Тетя, не надо! Гоша, успокойся. Вы видите, в каком он состоянии…

Полуорлов. В каком! В нормальном!!!

Клава Полуорлова. Не надо только валить с больной головы на здоровую!

Полуорлов. Что?

Клава Полуорлова. Я говорю, если тебе труд­но, ты испугался, то при чем здесь мы?..

Полуорлов. Я испугался? Ну, знаешь! Да если б я был один!

Клава Полуорлова. Пожалуйста, тебя никто не держит! Если мы мешаем…

Анна Романовна. Я – сверчок!..

Клава Полуорлова. Я вообще вижу, что ты… струсил!

Полуорлов. Я?

Клава Полуорлова. Ты!..

Себейкин. Всегда вы куркули были! Всегда! И я через вас такой стал! Я, может, теперь ого-го где был бы! Я, может, гений!..

Клава Себейкина. Привет! А то тебе не гово­рили: не надо ничего, учись, достигай как люди, не срами себя! А ты?

Полуорлов. Я струсил? А для кого я старался?

Клава Полуорлова. Я виновата? Я тебя за­ставляла? Кто тебе всегда говорил: смотри, Петя!.. У меня ничего в жизни не осталось, все знают: только Петечка, только Федечка! В кого я превратилась? В дом­работницу с дипломом? В рабыню? Ни работы, ни по­друг! Ты даже на юг, в Гагры, ухитрился повезти пол­чемодана своих дурацких книг! Вспомни, я даже в кино ходила одна!..

Полуорлов. Дурацких?!

Клава Полуорлова. Большие мастера говорить об интеллигентности, о нравственности, делать вид, а на жену, на близких можно наплевать! Предела нет эго­изму! Эгоизм и тщеславие! Больше ничего!

Анна Романовна. Я – сверчок!

Себейкин. Да для кого, я говорю, старался? Для кого все? Кто первый заводит: ковер, гардероб, крес­лице?!

Клава Себейкина. У других и гардеробы, и жи­вут как люди! В одно и то же носом не утыкаются!

Себейкин. Вот как? Ну ладно, Клавдия! Стой, Вась, я сейчас с тобой ухожу! Раз такое дело… Пускай! Идем отседова, и все!.. Агрессоры чертовы!.. Все!

Клава Полуорлова. Все, все, всю жизнь отда­ешь! Хочешь так – делай так, хочешь так – пожалуйста! Уходить? Уходи! Оставаться? Оставайся! Ради бога! Лишь бы человеком себя чувствовал!..

Полуорлов. Идеалистка! Идеалисты несчастные! Начитались романов со своей тетей! Я эгоист? Тщесла­вие? Вы! Вы интеллектуальные мещане! И всегда такими были! И я таким стал!