Через минуту в комнате появился Чмонин. Длинный, нескладный тип с аккуратно подстриженными усиками. Он вытянулся по стойке «смирно» и тонким, почти женским голосом, доложил:
      – Капитан Чмонин по вашему приказанию прибыл!
      – Знакомьтесь, Эмма, – кивнул на капитана Иван Сергеич. – Ваш двойник.
      – Это двойник?! – вытаращила я глаза. – Да вы шутите.
      – А что, не похож?
      Я расхохоталась.
      – Конечно, не похож. Дяденька, да еще с усами.
      – Усы мы ему сбреем, – невозмутимо сказал Сергей Иваныч. – Да и все остальное тоже не проблема, При современном развитии гримерного искусства загримировать одного человека под другого – раз плюнуть.
      – Но он же выше меня!
      – Укоротим, – беспечно махнул рукой Иван Сергеич. – Идите, капитан, вы свободны.
      – Есть! – Чмонин строевым шагом вышел из комнаты.
      Я с сомнением покачала головой.
      – Ну не знаю. Скоро вернутся мои родители. Вы думаете, они меня от Чмонина не отличат?
      – Твои родители вернутся не скоро, – сказал Сергей Иваныч. – Их послали в командировку по нашему приказу.
      – Да, но они обязательно будут звонить. У меня тринадцатого мая день рождения.
      – Мы и это предусмотрели. Ты возьмешь с собой в Петербург мобильный телефон, на который мы переадресуем твой домашний номер. Так что родители будут звонить тебе в Москву, а ты будешь отвечать на их поздравления из Питера.
      – Классно! А как быть со школой?
      – Тут и вовсе без проблем, – сказал Иван Сергеич– Вы же в новую школу перешли. И, по нашим сведениям, ни с кем особо там не дружите.
      – Ни с кем, кроме Володьки Воробьева, – уточнила я. – Мы с ним вместе еще в старой школе учились. А уж Воробей-то в два счета расколет вашего Чмонина.
      Сергей Иваныч и Иван Сергеич задумались.
      – А может, ему все рассказать?! – предложила я. – Володька отличный парень! Не проболтается!
      – Ни в коем случае, Эмма, – отклонил мое предложение Иван Сергеич. – И вообще, дайте нам честное слово, что вы никому ничего рассказывать не станете. От этого зависит успех нашей операции.
      – Даю слово, – с неохотой сказала я.
      – Ладно. – Сергей Иваныч ударил себя по колену. – С Воробьевым мы что-нибудь придумаем. А сейчас давай поговорим о тебе, Мухина.
      Как будто до этого мы говорили не обо мне.
      – Да все ясно. Я еду в Питер и жду, когда закончится операция «Двойник». Так?..
      – Не совсем, – сказал Иван Сергеич. – Вы, Эмма, не просто едете в Питер, а направляетесь туда для выполнения задания.
      Я скорчила кислую гримасу.
      – Какого еще задания?
      – Секретного, – ответил Иван Сергеич. А Сергей Иваныч спросил:
      – Ты что-нибудь знаешь о Муму?
      – О Муму?.. Так вроде глухонемую собаку звали в рассказе Толстого.
      – Ну, во-первых, не Толстого, а Чехова. А во-вторых, мы имеем в виду не глухонемую собаку, а глухонемого убийцу по кличке Муму.
      – Немого, Сергей Иванович, – поправил Иван Сергеич Сергея Иваныча.
      – Да, да, немого.
      – Нет, об убийце я ничего не слышала.
      – А между тем это один из лучших киллеров России. Орудует он исключительно ножом. Тихонько подкрадывается к жертве и мычит ей в ухо: «му-му».
      – Вроде как «ку-ку», – пояснил Иван Сергеич. – Шутит так.
      – Жертва испуганно оборачивается, а Муму р-раз ее ножичком!.. – Сергей Иваныч сделал характерный жест.
      – Кошмар, – пробормотала я.
      – Несколько месяцев назад, – продолжал Сергей Иваныч, – убийцу арестовали и приговорили к смертной казни. Приговор должны были привести в исполнение в тюрьме под Омском. Но Муму удалось бежать…
      Сергей Иваныч замолчал. Иван Сергеич тоже помалкивал.
      – И что вы хотите от меня? – не понимала я.
      – У нас имеются точные сведения, что Муму сейчас в Петербурге. Тебе надо его найти, Мухина. – Сергей Иваныч сделал многозначительную паузу. – И привести приговор в исполнение.
      Я чуть не угорела от такой примочки.
      – Убить, что ли?!
      – Привести приговор в исполнение, – мягко повторил Сергей Иваныч.
      – Вы с ума сошли! – закричала я. – Чтоб я убила человека! Да никогда в жизни!..
      – Никакой Муму не человек, – убежденно сказал Иван Сергеич. – Это маньяк-убийца.
      – Ну… не знаю, – нервно чесала я переносицу. – Мне надо подумать.
      – Пока ты будешь думать, он еще кого-нибудь зарежет, – веско заметил Сергей Иваныч.
      – А почему вы меня выбрали для такого дела? Я же девочка. Что, взрослых мало?!
      – Хватит, Мухина, молоть чушь! – В голосе Сергея Иваныча появились металлические нотки. – С этой минуты ты больше не девочка. Ты – тайный агент 013. И Родина поручает тебе ответственное задание. Гордись оказанным доверием!
      – Я горжусь, но…
      – Никаких «но»! Через полтора часа ты отправляешься в Санкт-Петербург. В гостинице «Невский Палас» на твое имя забронирован номер. Если возникнут непредвиденные обстоятельства, свяжешься с начальником петербургской контрразведки. Но это только в самом крайнем случае. Иван Сергеич даст тебе пароль Для связи. Все! Вопросы есть?
      – Вопросов нет, – ответила я, понимая, что спорить с Сергеем Иванычем бесполезно. Но про себя я твердо Решила – убивать Муму не стану. Пусть этой грязной работой занимаются палачи из тюрьмы под Омском. В конце концов, они за это зарплату получают.
      Иван Сергеич вытащил из кармана клочок бумаги и карандашный огрызок. Послюнявив кончик огрызка, что-то быстро накорябал на клочке.
      – Вслух не читайте, – предупредил он. В записке было написано: «Пароль: „К вам дама“. Отзыв: „Из Амстердама?“.
      – Запомнили, Эмма?
      – Запомнила.
      Иван Сергеич поджег записку зажигалкой и, бросив пепел на пол, тщательно растоптал его ногами. Затем вытащил из кармана мятую фотку.
      – Вот фотография Муму.
      На снимке был изображен скромного вида молодой человек с голубыми глазами и вьющимися волосами.
      – Это Муму?! – воскликнула я.
      – А ты ожидала увидеть монстра из фильма ужасов? – усмехнулся Сергей Иваныч. – Запомни на будущее, девочка: у самых отъявленных негодяев, как правило, самая ангельская внешность.
      – А где его в Питере искать?
      – Если б мы знали, – вздохнул Иван Сергеич. – Единственная зацепка – певица Лола, выступающая в ночных клубах города. По нашим сведениям, Муму любит слушать, как она поет.
      Сергей Иваныч посмотрел на часы и пружинисто поднялся с кресла.
      – Все, время вышло. Тебе пора, 013, отправляться на задание. Иван Сергеич, выдайте агенту специнвентарь.
      Иван Сергеич выдал мне «Макарова» с глушителем, железнодорожный билет, мобильный телефон, кучу денег и пачку сигарет «Мальборо лайте».
      – Спасибо, – отказалась я от сигарет. – Я не курю.
      – Бери, бери, 013, – сказал Сергей Иваныч. – Пригодятся. Это не обычные сигареты. Затянувшись такой сигареткой, человек моментально отрубается на пять минут.
      В общем, Иван Сергеич и Сергей Иваныч проводили меня до выхода из могилы, вернее – из штаб-квартиры Секретной службы. И я, совершенно обалдевшая от новых впечатлений, полезла по лесенке вверх.
      – Счастливого пути, 013! – закричали снизу Сергеич с Иванычем.

      Наверху, у черного креста, меня ждал капитан Чмонин.
      – Мне приказано доставить вас на вокзал, – сказал он.
      Возле дыры, в которую я пролезла на кладбище, стоял «лендровер». Мы сели в джип и погнали по ночной Москве.
      По дороге Чмонин подробно расспросил меня, с кем я общаюсь в классе; как отвечаю на уроках; во что одеваюсь, идя в школу…
      Когда мы были уже на полпути к вокзалу, меня вдруг как током дернуло. Черт! Володька же в Дансинг-холле ждет!.. С этими кладбищенскими заморочками все начисто из головы вылетело.
      Я повернулась к Чмонину.
      – Слушайте, капитан, надо заскочить в одно место.
      – В какое еще место? – нахмурился Чмонин. – Мне приказано доставить вас на вокзал.
      – Да здесь недалеко. В Дансинг-холл. Понимаете, я должна там встретиться с одним парнем. С Володькой Воробьевым. Если я сейчас не приду, он же завтра на вас наезжать станет – где была? почему не пришла?..
      Капитан Чмонин начал напряженно соображать. – Я прямо слышала, как у него в голове шарики о ролики терлись.
      – Нет, – наконец сказал он. – Мне приказано доставить вас на вокзал. Я не могу нарушить приказ.
      – Вы его и не нарушите. Мы просто заскочим в клуб минут на двадцать. А после поедем на вокзал. – Я глянула на часы. – Тем более что до отхода поезда еще целый час.
      Чмонин тоже посмотрел на свой будильник.
      – Не час, а пятьдесят пять минут.
      «М-да… – подумала я, – тяжелый случай».
      – Послушайте, капитан, – вновь принялась я ему втолковывать. – У вас есть приказ отвезти меня на вокзал. Так?.. Но у вас нет приказа не заезжать в Дансинг-холл. Понимаете?
      Чмонин опять начал напряженно соображать. Тяжело ему это дело давалось. У него даже капельки пота на лбу выступили.
      – Мне приказано доставить вас на вокзал, – скрипнув зубами, сказал он.
      – Правильно. А не заезжать в Дансинг-холл– у вас был приказ?
      – Такого приказа я не получал.
      – Вот видите. Раз не получали, значит, можно заехать. Что не запрещено, то разрешено. Верно?!
      Чмонин ничего не ответил. По-моему, он не врубился в мою последнюю фразу.
      – Давайте, капитан, рулите налево. Во-он в тот переулочек.
      Через пару минут мы подкатили к Дансинг-холлу Раньше это был Дом культуры то ли Маркса, то ли Энгельса, то ли обоих сразу. А теперь здесь тусовались все кому не лень: рокеры, рэйверы, панки-поганки… Короче, заведение было на самый широкий вкус.
      У входа торчал Гафчик. Как преданный пес, он всюду сопровождал своего хозяина.
      – Привет, Гафч, – потрепала я его рыжую голову.
      – Гаф, – ответил Гафчик.
      – Вы только долго не задерживайтесь, – открыв дверцу, крикнул Чмонин. – А то мне приказано…
      – Знаю, знаю! Вам приказано доставить меня на вокзал!..
      Я вошла в холл.
      Вечеринка была в полном разгаре. Мигали разноцветные огни. Гремела музыка.
      Воробья я нашла в баре, на втором этаже. Он сидел за столиком и изображал из себя крутого парня. Небрежная поза, в руке высокий стакан с коктейлем «Удар по мозгам».
      Я взяла свой любимый персиковый сок и подсела к Володьке. В баре было душно, и я сняла куртку, оставшись в одной маечке.
      – Привет, Воробей, – сказала я. Володька сунул мне под нос часы.
      – Смотри, сколько времени, Мухина! Ты где так долго пропадала?
      – На кладбище.
      – На каком еще кладбище?!
      – На Ваганьковском.
      – На Ваганьковском кладбище в час ночи?! Ты что, меня за дурака принимаешь?!
      – Ага, за дурака, – решила я немного подразнить Воробья.
      Но Воробей на провокацию не поддался.
      – И что ты там делала? – спросил он.
      Я схватила его за горло и угрожающе прорычала:
      – Мертвецов ела! Я пожирательница мертвецов!..
      – Хватит дурачиться, Мухина, – убрал он мои руки. – Я серьезно спрашиваю.
      Покосившись на бармена с официанткой, болтавших у стойки, я зашептала:
      – Воробей, сейчас я тебе кое-что расскажу. Только, чур, никому.
      – Могила, Мухина, – тоже шепотом ответил Володька. – Небось опять влипла?!
      – Да еще как! Ты даже представить себе не можешь, в какую передрягу я попала на этот раз.
      И я всё-всё-всё Володьке выложила. Конечно, я дала слово Иван Сергеичу никому ничего не рассказывать. Но слово-то мое. Хочу даю – хочу назад забираю.
      Воробей слушал, не перебивая. И чем дальше я рассказывала, тем больше он хмурился.
      Когда я закончила, Володька сидел мрачнее тучи.
      – Да, Мухина, – сказал он, – только с тобой могла произойти такая несусветная чушь.
      И замолчал. Я знала, что Воробей не просто молчит. Он думает.
      Пока он думал, я вдруг обнаружила, что сижу напротив зеркальной стены. Я тут же начала с удовольствием разглядывать свое отражение. Физиономия у меня была очень даже ничего. Да и фигурка тоже. Я бы вполне могла принять участие в конкурсе фотомоделей. Как Синичкина. Но вот ведь какая фишка: Эльку приглашают в Питер на конкурс «Супермодель России», а меня отправляют в тот же Питер совершить убийство.
      Да, каждому свое.
      – Что-то здесь не то, – сказал наконец Володька.
      – Что не то? По-моему, все то. Воробей залпом осушил свой стакан.
      – А ты, Мухина, пошевели мозгами, если, конечно, они у тебя имеются. Секретная служба посылает тебя в Петербург убить киллера Муму. Но ведь спецслужбы уголовниками не занимаются. Уголовниками занимается Уголовный розыск. Скажешь, не так?!
      Я тоже залпом допила сок.
      – «Так» – не «так», какая мне разница? Это их проблемы. Лично я не собираюсь искать Муму, а уж тем более его убивать. Просто прокачусь в Питер, оттянусь там, «Джоконду» в Эрмитаже погляжу…
      – «Джоконда», Мухина, в Лувре, а не в Эрмитаже…
      – Воробей, не дави на меня эрудицией. Я без тебя знаю, где висит «Джоконда». Газеты надо читать. Вчера ее привезли из Парижа в Петербург, на выставку одной картины. Ну а Секретная служба…
      Я замолчала, потому что к столику подошла официантка.
      – Еще будем заказывать, молодые люди? – спросила она и протянула руку, забрать пустые стаканы.
      – Ай! – дернулась я.
      – Извини, девочка, я нечаянно.
      Я посмотрела на свое голое плечо. На плече появилась ярко-красная царапина. Официантка оцарапала еня своими наручными часиками. Точнее, ремешком "т этих часиков. Я заметила, что ремешок у нее был акой-то странный – весь утыканный маленькими ос-ыми шипами.
      – Ничего, пустяк, – сказала я, надев куртку. – Воробей, идем попрыгаем.
      И мы пошли в танцевальный зал.

      В зале все мигало, сверкало и переливалось. Под потолком крутилось несколько зеркальных шаров. За музыкальным пультом выпендривался ди-джей.
      – Добрый вечер-вечерок тем, кто любит клевый рок! – кричал он в микрофон. – Леди и джентльмены! Дамы и господа! Братцы!!. Сейчас перед вами выступит монстр рок-н-ролла Орган Себастьянович Бах! Недавно он выпустил свой десятый сольник и получил за него стольник! Встречайте, пипл!!.
      Зал одобрительно засвистел и зааплодировал. Грянула ритмичная музыка. На сцену выбежала стильная девчонка чуть постарше меня. На ней были кожаные сапоги до самых бедер, кожаные перчатки до локтей, кожаная куртка с блестящими заклепками и кожаная юбка с разрезами. Короче, она вся была упакована в кожу.
      Девчонка поднесла к губам бесшнурный микрофон и запела в рэповом стиле:
 
Мой кофе – остыл!
Мой поезд – ушел!
Моя цифра – шесть!
Мои мысли – сор!
Моя история – чушь!
Вам ее не понять!
Моя птица – ворона!
Мне на все – плевать!!
 
      Пошло долгое соло электрогитары. Потом девчонка снова вскинула микрофончик к губам и продолжила:
 
Мой цвет – зеленый!
Моя птица – ворона!
Мои мысли – сор!
Мой кофе – остыл!
Мой поезд – ушел!!
 
      Зал буквально на ушах стоял от этой песенки. «Давай! Давай! Давай!» – орал ди-джей, заводя и без того заведенную публику. А меня вдруг в жар бросило. Затем в холод. После опять в жар.
      – Володька, – схватила я танцующего Воробья. – Мой поезд ушел!
      – А твой кофе остыл?! – со смехом спросил он.
      – Да подожди ты! – остановила я танцующего Воробья. – Мой поезд ушел в Питер! Володька посмотрел на часы.
      – Пока еще не ушел. Но вот-вот уйдет.
      – Как же я так лопухнулась?! И Чмонин не предупредил! Дрыхнет, наверное, в машине!. – Да и фиг с этим поездом. Поедешь завтра на другом. Какая разница?!
      – Ты не понимаешь, я Чмонина подвела… Ой, ну как же я могла забыть про этот дурацкий поезд!
      – Только без паники, – сказал Воробей. – У меня есть идея. Стой здесь. Я сейчас.
      – Ты куда?..
      Но он уже убежал.
      Я протолкалась в коридор и села на скамейку. Может, и правда зря я паникую. Ничего не изменится, если я поеду в Питер дневным поездом. А Чмонин доложит начальству, что я уехала ночным…
      Рядом со мной появился Володька.
      – Порядок, Мухина. Поезд без тебя не уйдет.
      – Кончай треп, Воробей. Куда ты бегал?
      – К телефону-автомату. Я позвонил в милицию и сообщил, что в скорый поезд «Москва-Санкт-Петербург» заложена бомба.
      – Хорош прикалываться.
      – А я не прикалываюсь, – серьезно ответил Володька.
      Я посмотрела ему в глаза. Похоже, он и правда не шутил.
      – Ты сказал, что в поезде бомба?! Воробей молча кивнул.
      – Ну ты даешь! Тебе что, коктейль «Удар по мозгам» по мозгам ударил?!
      – Успокойся, Мухина! Не заводись по пустякам.
      – Ничего себе «пустяки»! Ты представляешь, что сейчас творится на вокзале?! Здание оцеплено омонов-цами, все пассажиры эвакуированы, саперы с собаками по вагонам рыщут… Зачем ты это сделал, Воробей?!
      Володька вздохнул.
      – Я хотел, чтобы ты не огорчалась, Эмма. – Он еще раз вздохнул. – Глупо как-то получилось.
      – Да уж, отмочил ты номер. Володька виновато опустил голову. А повинную голову, как известно, меч не сечет. Вернее, не секрет.
      – Ладно, Воробей, – сказала я. – В принципе, ничего страшного. Вот если бы ты действительно заложил в поезд бомбу, тогда другое дело. А так саперы поищут-поищут и успокоятся. А пассажиры потом с гордостью будут всем рассказывать, как сели в поезд, в котором могла оказаться бомба.
      – Ты думаешь? – приободрился Володька.
      – Уверена. Пошли еще попрыгаем. Мне теперь спешить некуда. Поезд как минимум через час отправят. Пока вагоны обыщут, да пока все снова сядут…
      Мы еще немного потанцевали и вышли на улицу. Начинало светать. У заднего колеса «лендровера», свернувшись калачиком, дрых Гафчик, а на заднем сиденье джипа, тоже свернувшись калачиком, дрых капитан Чмонин.
      Володька растолкал Гафча, а я – Чмонина.
      Когда капитан узнал, сколько уже времени, он чуть не спятил.
      – И зачем я вас только послушался, Эмма! У меня же был приказ! Вы понимаете – приказ!..
      – Спокойно, – сказала я. – Все будет о'кей. Едем на вокзал.
      Я на прощание чмокнула теплый нос Воробья, затем холодный нос Гафчика, и мы с Чмониным погнали на вокзал. Всю дорогу капитан доставал меня своими упреками.
      На вокзале, как ни странно, было тихо. Ни тебе омоновцев, ни тебе оцепления… Может, и мой поезд давным-давно ушел?..
      Только я так подумала, как раздался женский голос из динамиков:
      – Поезд номер девять «Москва – Санкт-Петербург» отправляется от третьей платформы.
      – До скорого, капитан! – Я рванула на платформу.
      Состав уже отходил. Проводница пятнадцатого вагона, в который у меня был билет, закрывала дверь. Я на ходу запрыгнула в тамбур.
      – Девочка, ты кто? – обалдела проводница.
      – Эмма Мухина, – представилась я. – Ваша пассажирка. – Гаф-гаф-гаф!! – раздался с платформы знакомый лай. За уходящим поездом несся… Гафчик. Видно, маленькому Гафчу очень понравилось целоваться и он решил ехать со мной в Питер.
      Догнав пятнадцатый вагон, Гафчик прыгнул прямо в мои подставленные руки. Я прижала к груди лохматый комок, чувствуя, как торопливо бьется Гафчиково сердце.
      – А это еще что за собака? – вновь обалдела проводница.
      – Тоже ваша пассажирка, – сказала я. – Вернее, пассажир.

      Проводница забрала у меня билет. Я думала, что она начнет возникать из-за Гафчика: где билет на собаку?., где намордник?.. Но проводница только сказала:
      – Проходи, девочка. Твое место в последнем купе.
      При этом она как-то странно посмотрела. Или мне это показалось?..
      Мы с Гафчем порулили в самый конец вагона. Из полуоткрытых дверей купе слышались возбужденные голоса: «Какой кошмар!.. Ужас!.. Ужас!..»
      В моем купе сидел высокий мужчина. Таких красивых мужчин я видела только в кино. Он был одет в элегантный костюм.
      – Добрый вечер, – поздоровалась я.
      – Скорее уж «доброе утро», – с улыбкой ответил мужчина.
      – Ничего, что я с собакой? Вы ее не бойтесь. Она не кусается.
      Гафчик выглянул из-за моей ноги и дружелюбно вильнул хвостиком, как бы подтверждая, что он не кусается.
      – Я тоже не кусаюсь, – опять улыбнулся мужчина. – А как зовут такого шикарного пса?
      – Его зовут Гафчик, – представила я своего четвероногого друга. – Входи, Гафч, дяденька не кусается. Мы вошли в купе, и я села на свое место. Гафчик тут же забрался под стол и улегся там, положив морду на мои ботинки.
      – Вы до Питера? – спросил мужчина и протянул мне пакетик с орешками. – Угощайтесь.
      – Спасибо. Да, до Питера.
      – Хотите угадаю, зачем вы туда едете? – неожиданно предложил он.
      У меня аж сердце екнуло. А вдруг он сейчас скажет: «Вы едете в Питер, чтобы совершить убийство».
      – Ну, угадайте, – осторожно согласилась я.
      – Вы едете в Питер, чтобы принять участие в конкурсе «Супермодель России». Угадал?
      – А вот и нет. Я еду смотреть «Джоконду».
      – Тоже неплохо, – одобрил мужчина. – Давайте знакомиться. А то я с вашим Гафчиком знаком, а с вами нет.
      – Меня зовут Эмма, – сказала я. – Эмма Мухина. Мужчина громко рассмеялся.
      – Что, смешная фамилия?
      – Да нет. Просто меня зовут Немухин. Эдуард Немухин.
      – Шутите?
      – Клянусь.
      – Клево! – Я тоже засмеялась. – Мухина с Немухиным встретились в одном купе. Анекдот.
      – Да, анекдот. – Немухин перестал смеяться. – Встретились Немухин с Мухиной в одном купе, поболтали о том о сем и легли спать. А утром в купе заглянул проводник. «Скажите, проводник, – спрашивает у него Мухина, – Петербург скоро?» А тот ей отвечает: «Какой я тебе проводник, девочка? Я – Архангел небесный».
      – Почему Архангел? – спросила я, хотя прекрасно поняла, куда клонит Немухин.
      – А потому, что ночью наш вагон должен был взлететь на воздух. И мы бы с вами оказались на небесах… Разве вы ничего не знаете?
      Я сделала наивное лицо.
      – Так я же опоздала на поезд. И решила ехать на следующем. Прихожу на вокзал, смотрю – мой поезд стоит. А что случилось?
      – В милицию позвонил неизвестный и сообщил, что в наш поезд заложена бомба. Вы бы видели, Эмма, что творилось!.. Вокзал оцепили омоновцы, пассажиров эвакуировали, саперы с собаками все вагоны прочесывали…
      – Надо же, – покачала я головой.
      – Да, представьте себе. Хорошо еще саперы быстро нашли и обезвредили бомбу. Я уставилась на Немухина недоуменным взглядом.
      – Какую бомбу?
      – Которую террористы заложили. Я никак не могла врубиться.
      – Вы хотите сказать, что в поезде обнаружили бомбу?
      – Ну да. Прямо в нашем вагоне.
      – В нашем вагоне?!
      – Мало того, в нашем купе.
      – В нашем купе?!
      – Да. Как раз под вашей полкой.
      Я прямо обалдела. Вот так фокус. Выходит, Воробей, сам того не подозревая, спас мне жизнь. И не только мне, но и многим пассажирам экспресса «Москва – Санкт-Петербург».
      – По идее, бомбу надо в первый вагон закладывать. Или в середину состава, – принялся рассуждать Немухин, словно заправский террорист. – Кто ж ее в последнее купе последнего вагона закладывает. Странные какие-то террористы. Такое впечатление, что они не поезд хотели взорвать, а лично вас, Эмма. – Немухин весело рассмеялся над своим предположением.
      Но мне было не до смеха.
      Я почему-то сразу подумала, что так оно и есть. Да, неизвестные террористы хотели взорвать именно меня. И скорее всего, это как-то связано с похищением моего Досье из архива Секретной службы…
      Немухин продолжал говорить, я кивала, не слушая, а в голове крутилась одна и та же мысль: «За мной началась охота! За мной началась охота!..» Вот черт! И что же мне так в жизни не везет?!. Хотя почему не везет? Я же не взлетела на воздух…
      – Пора, наверное, спать, – невежливо перебила я Немухина.
      – Конечно, конечно, – суетливо поднялся он. – Вы укладывайтесь и гасите свет. А я пойду покурю.
      Немухин вышел. Я постелила себе постель, вырубила свет и нырнула под одеяло.
      Тудух-тудух-тудух-тудух… – стучали колеса на стыках рельсов. Под столом беспечно сопел Гафчик. Я лежала головой к двери и смотрела в окно. За окном была непроглядная темень. Эх, как хорошо день начался. Весеннее солнечное утро. Пятак по химии… А затем пошло-поехало. Странный рассказ химички, слежка за человеком в черном плаще, Ваганьковское кладбище, Секретная служба, задание убить киллера Муму… Постепенно мысли стали путаться, и я уснула.
      Сон мне приснился смешнее не придумаешь.
      Будто бы уже наступил день моего рождения. И я пригласила к себе в гости Сергея Иваныча с Иваном Сергеичем, Гафчика с Володькой и капитана Чмонина с немым убийцей Муму. Взявшись за руки, они водили вокруг меня хоровод и громко напевали:
      Как на Эмкины именины Испекли мы каравай. Вот та-а-кой вышины, Вот та-а-кой ширины…
      При этом все (включая и Гафчика) показывали, какой ширины и вышины был каравай.
      Каравай, каравай, Кого хочешь убивай…
      И как вы думаете, кого я убила?.. Капитана Чмонина, вот кого!
      Утром за окном шел нудный мелкий дождь. Это означало, что Питер уже близко. Я сходила умылась, причесалась и снова вернулась в купе.
      Гафч все еще дрых под столом. Немухин собирался завтракать. Из вагона-ресторана ему принесли ароматную пиццу.
      – Только-только приготовили, – говорил официант, ставя на стол тарелку с пиццей. – Можно сказать, с пылу с жару. Смотрите не обожгитесь.
      – Вы сегодня свежи как роза, Эмма, – сделал мне комплимент Немухин. – Прошу к столу. Один я такую огромную пиццу не осилю.