Часть третья
      Глава I ЦАРСТВО РАСТЕНИЙ
      - Какой странный мир! - воскликнул Гютри.
      Экспедиция медленно двигалась по саванне, травы которой были голубого и фиолетового цвета. Высокие и густые, эти травы при проходе каравана издавали сладкозвучный шум, смутно напоминавший звук скрипок. Временами попадались кущи пальм с индигового цвета листвой или финиковых - с листвой, как аметист. Желтые испарения закрывали солнце, гармонируя с цветом листвы и трав.
      - Мы вступили в царство растений, - повторял Гертон, жадно вглядывавшийся в эту фантастическую равнину.
      Он приказал не давать животным пастись здесь. Но этот приказ был излишен: верблюды, козы, а еще более ослы принюхивались к голубым злакам и фиолетовому клеверу с недоверием. Горилла проявляла неистовое беспокойство, круглые глаза обезьяны смотрели вокруг не отрываясь.
      - Животные подохнут от голода! - ворчал сэр Джордж.
      - Еще не так скоро!-ответил Гертон, указывая на корм, которым снабдили верблюдов и ослов.
      - Да, вы предусмотрительны, - заметил Гютри, - но этого запаса хватит самое большее на вечернюю и утреннюю кормежку.
      - Но это животные пустыни: раз их накормишь, и они в состоянии терпеть несколько дней.
      Гютри беззаботно пожал плечами. Подул медленный и тихий ветерок. По всей равнине зазвенели слабые голоса: тонкие звуки скрипок, наивных арф, короткозвучных мандолин сливались в какую-то чарующую, смутную симфонию.
      - Можно подумать, что мы на концерте Трильби! - заметила Мюриэль.
      - Домовых! - прибавил Маранж.
      Когда они приближались к фиговым и пальмовым островкам, звуки делались громче, как приглушенный орган.
      Желтый туман, сгущаясь на западе, казалось, продолжал аметистовую и сапфировую равнину - топазовой. Там-сям мелькала голая полоска земли красного цвета с металлическим отливом, на которой не росли даже лишаи.
      Пролетали громадные мухи, самые крупные из которых были величиной с синиц. Их рыжеватые рои неслись за караваном и вились над животными, жужжа, как жуки. Многие садились на ослов и бегали по ним с фантастической быстротой, но скоро было замечено, что они безвредны. Маленькие птички, едва больше жужелицы, выпархивали из кустов и резко чирикали, покачиваясь на стебельках. Мухи преследовали их. Они были не столь ловки, но все-таки иногда овладевали пичужками и скрывались с своей добычей в чаще высоких трав.
      - Это ужасно! - воскликнула Мюриэль, увидавшая, как одна муха схватила пичужку.
      Гютри захохотал:
      - Настал их черед! Сколько времени птицы глотают мух! А для нас это лучше, чем если бы они были ядовиты.
      Равнина все тянулась, блистающая и страшная.
      - Мы долго можем терпеть голод и жажду? - спросил сэр Джордж.
      - С востока на запад протекает река, - ответил Гер-тон, и мы должны встретить ее... Мы дойдем до нее этой ночью или завтра. К тому же в наших мехах воды больше чем наполовину.
      Среди дня караван остановился на одной из этих каменистых красных полосок, где растительность отсутствовала.
      - Здесь мы можем быть уверены в том, что не нарушим ни одного из таинственных законов - заметил Гертон в то время, как черные приготовляли завтрак.
      Благодаря закрывавшей солнце туче, можно было расположиться вне палатки. Нависала тревога. Эта земля казалась страннее всего, что они могли вообразить.
      - Дядя Гертон, - сказал Гютри, когда подали завтрак,что же с нами будет, если окоту нельзя есть растения? У меня такое ощущение, что мы подвергаемся большей опасности, чем с Коренастыми.
      Но проглотив большой кусок копченого мяса, он стал смеяться, так как ничто не могло лишить его доли радости.
      - Успокойся! - ответил Гертон. - Мы найдем зеленые растения или растения частично красные и зеленые... И наш скот сможет их есть. Если б все растения или части растений были запретными, "табу", как же бы жили здесь животные?
      - Но пока наши верблюды, ослы и козы не могут сорвать ни одного стебелька с этого громадного пастбища.
      - О! - воскликнула Мюриэль, указывая на странное существо, видимо, наблюдавшее за собеседниками. Это была жаба величиной с кошку. Глаза цвета золотистого аквамарина были устремлены на путешественников. Тело ее было покрыто волосами. Но больше, чем размерами и волосатостью ее, путешественники были поражены ее третьим глазом, помещавшимся на маковке и вращающимся во всех направлениях...
      - Вот чудо-то! - воскликнул Филипп.
      - Почему? - возразил Гертон.-Разве не имеется такого глаза, правда, в зародыше и скрытого, у большей части земноводных? По всей вероятности, этот атрофированный глаз функционировал у предков наших земноводных.
      Жаба сделала прыжок, какой сделал бы заяц, и исчезла в расселине камня.
      - Очевидно, под землей вода, - заметил сэр Джордж, - чем и объясняется процветание фиолетовых и голубых трав...
      С писком пролетали мимо маленькие птички. Одна из них села неподалеку от Мюриэль. Загипнотизированная видом людей, она не слышала, каж подлетела гигантская муха, внезапно бросившаяся на нее, готовясь ее проглотить.
      - О, нет, нет! - в ужасе воскликнула молодая девушка.
      Она вспугнула насекомое. Но птичка, раненная в месте соединения крыла, откуда брызнули капельки крови, слабо попискивала, Мюриэль осторожно взяла ее в руки.
      В своем крошечном тельце пичужка вмещала красоту заката, золотистый блеск берилловых облаков, пурпур, сверкание аметиста и топаза. Ни у одной ванессы не могло быть крыльев нежнее оттенком, а красная головка, усеянная малахитовыми точками, казалась созданной из какого-то неведомого, драгоценного вещества.
      - Какие вышивальщики, акварелисты или ювелиры смогли бы на таком крошечном пространстве создать такой шедевр!..
      - А жестокая природа допускает, чтоб этот шедевр поглощали мухи!.. - сказал Филипп.
      Весь этот день караван двигался на юго-запад. Бесконечная равнина со своими голубыми и фиолетовыми травами, со странной музыкой, которую издавали растения, когда в них пробегал ветерок, все тянулась под золотистыми и янтарными облаками.
      - Страшное однообразие! - объявил Гютри. - Мне опротивел голубой и фиолетовый цвет. Меня от него тошнит.
      - Утомительные цвета! - поддакнул сэр Джордж.- Нам нужно было бы иметь желтые или оранжевые очки.
      - А ведь у меня есть, а я о них забыл! - сказал Гертон. Забыл с самого начала пути. Но это извинительно, когда у всех нас такое великолепное зрение. Ни одного близорукого, ни одного дальнозоркого.
      - Ни одного с гиперметропией, ни одного астигматика, пошутил Сидней.
      Приближался вечер. Снова раскинули палатки на островке красной земли.
      - На этом глаз отдыхает! - сказал Филипп.
      - Да, но река? - спросил сэр Джордж. - Конца этой равнины не видать. Завтра вечером наши меха будут пусты.
      - И животным мы не сможем дать пить больше одного раза, и то в полпорции! - поддакнул Гютри.
      - Бог милостив! - ответил Гертон. - Наверное под почвой есть вода, - и он указал на двух колоссальных жаб, юркнувших в расселину почвы.
      - Добро! Строго говоря, шакал может еще здесь пролезть, но не человек! - сказал Филипп.
      - В особенности не я!-зубоскалил гигант.
      Это были люди с крепкими жилами и неунывающими душами. Несмотря на угрожающую местность, они наслаждались ужином. Черные были задумчивы: тайный страх мутил их воображение.
      Филипп и Мюриэль уединились на краю лагеря. В янтарном тумане всходила сказочная луна, похожая на медную, позолоченную медаль. Филиппа опьяняло присутствие его гибкой подруги. В ее бледном лице проглядывали цвета лилии, перламутра; сапфировые глаза с отблесками нефрита мерцали задумчиво и кротко. А волосы блестели, как спелые колосья.
      - Мы будем счастливы сознанием, что перенесли испытания и видели эти странные земли! - сказала она. - Будущее не так страшно, как то время, когда вы преследовали тех чудовищ.
      - Как бы я хотел скорее видеть вас среди людей нашей расы!.. Мне необходимо, чтобы вы были в безопасности, Мюриэль.
      - Кто знает! - задумчиво ответила она. - Безопасности не существует. Эта дикая земля, быть может, избавила нас от более серьезных испытаний. Мы - жалкие, беззащитные существа, Филипп. Один неверный шаг может сгубить человека, спасшегося от львов. Бог всюду и всюду Он управляет нашей судьбой.
      - Уж не мусульманка ли вы? - спросил он с легкой насмешкой.
      - Нет, я верю в активность: она нам заповедана... Но всетаки нас охраняет Всемогущий.
      И она запела невыразимо трогательно:
      For thou hast always been my rock, A fortress and defence to me!'
      ' Ибо ты прибежище мое, моя крепость и защита! (англ) (Прим переводчика).
      С душой, насыщенной любовью, он забыл все смутные опасности и вкушал сладость волшебных минут во всей их полноте.
      Глава II ВОДА, ТВОРЯЩАЯ ЖИЗНЬ
      - Животных мучит жажда! - сказал Гютри. - Меня тоже.
      Воды больше не было. Путешественники разделили между собой последние глотки и продолжали идти все по той же безграничной равнине среди фиолетовых злаков, голубых деревьев и ярко-красных полос земли.
      Пустыня не выпускала их, как свою добычу, и солнце, одолев облака, бросало жгучие лучи, иссушавшие кровь в жилах людей. И всетаки нужно было идти. Колоссальные мухи аккомпанировали своим жужжанием музыке трав, становящейся зловещей. Она все более и более походила на перезвон дальних колоколов. А когда дул ветер, слышался как бы звон набата.
      - Я думал, что река ближе, - признался Гертон.
      - Так вы думаете, что в самом деле есть река? -спросил сэр Джордж.
      - Да, я уверен в этом. Мне описывали ее. Сэр Джордж посмотрел в подзорную трубу.
      - Ничего! - сказал он.
      Деревьев больше не было. Росли одни травы, густые и крепкие.
      - Вода под землей, может быть, там только и следует ее искать? - заметил Филипп.
      - Мы потеряли бы слишком много времени, - отвечал Айронкестль. - Прошу потерпеть еще несколько часов.
      - Хорошо, дядя Гертон. Но скажите, сколько дней можно выдержать без питья? - спросил Гютри.
      - Разное время: верблюды выдерживают три, четыре, пять дней, даже, говорят, больше. Люди -два-три дня... Смотря по темпераменту и состоянию атмосферы.
      - А сейчас страшная сушь! У меня кожа становится жесткой! - ворчал Гютри. - Боюсь, что я из тех, кто всех меньше может устоять...
      Ужас и уныние объяли караван. Солнце на закате приняло цвет чистого золота, затем выросло и стало оранжевым. День склонялся к вечеру.
      Животные подвигались с трудом, козы жалобно блеяли. Черных охватывала боязнь и недоверие, предвестники мятежа, глухо нараставшего. Та глубокая вера, которую внедрили в них победы белых, улетучивалась в этом странном мире. В особенности их тревожило отсутствие воды, и не потому, что это было страшное зло, но и потому, что в этом сказывалось для них бессилие господина.
      Гертон позвал Курама.
      - Что говорят люди? - спросил он.
      - Они боятся, господин... Это страна Смерти. Трава здесь враг животных.
      - Скажи им, Курам, что бояться нечего. Мы знаем, куда идем.
      Глаза Курама, несколько походившие на глаза буйвола, склонились долу.
      - Мы еще далеко пойдем? - спросил он дрожащим голосом.
      - Все изменится, когда мы достигнем реки.
      Фаталистическая душа приняла слова господина, и Курам отправился говорить с черными.
      Солнце готово было закатиться, когда караван достиг островка красной земли. Пока готовились к стоянке, несколько раз видели выскакивающих гигантских жаб, сейчас же прятавшихся в расселине земли.
      - Этим тварям нужна вода! - заметила Мюриэль.
      - Значит, под землей вода! - вывел заключение сэр Джордж.
      - Поищем! - предложил Гютри. - Моя жажда становится невыносимой.
      Козы жалобно блеяли. Ослы нетерпеливо обнюхивали землю.
      Филипп, сэр Джордж и. Сидней осмотрели трещины. Они были узкие, и в них не было следов влаги.
      - Нужно начать рыть, - произнес Филипп.
      - Что мы и сделаем, - объявил Гютри. - Поищем места, где земля рыхлая.
      Скоро они нашли такое место. Гютри пошел за землечерпалкой. Через час была вырыта глубокая яма. Очень скоро обнаружилось присутствие влаги в земле, но количество этой влаги не возрастало, а скоро она начала даже иссякать.
      - Очень странно! - воскликнул Филипп. - Очевидно, влага эта просачивается откуда-то. Присутствие поблизости водной поверхности вполне вероятно.
      - Поблизости... - ворчал Гютри. - Если эта поверхность хотя бы в ста метрах, она недоступна для наших слабых сил...
      Попытались сделать несколько горизонтальных раскопок, но они не дали никаких результатов.
      - Печальная будет ночь!-заключил Сидней. - Мы добились только того, что увеличили нашу жажду.
      Путешественники спали плохо и поднялись до зари. Над ними нависла одна из тех угроз, которых не в силах одолеть никакая доблесть. В каждой их жилке таилась гибель. Как громадная пиявка, атмосфера капля по капле высасывала из них кровь. Мать жизни - вода покидала их и терялась в пространстве.
      - Не будем медлить! - стонал Гютри, - ночью и ранним утром легче идти.
      - Желательно, чтоб двое из нас пошли на разведку! - подал мысль сэр Джордж.
      - Я уже думал об этом! - поддакнул Гертон.
      - Сэр Джордж и я! - воскликнул Гютри.
      - Лучше сэр Джордж и Филипп, - сказал Гертон.
      - Почему так?
      - По причине вашего веса! - с слабой улыбкой сказал Гертон. - Караван может выделить для разведчиков двух верблюдов, но они ослабели.
      - Ну, ладно! - неохотно согласился Гютри.
      Груз с двух верблюдов переложили на других; Курам выбрал для разведчиков самых проворных.
      - Эти будут хорошими проводниками!-утверждал чернокожий. - Они издали чуют воду.
      Спустя десять минут сэр Джордж и Филипп покинули стан. Верблюды бежали рысцой, как бы понимая, что идут на поиски воды.
      По мере того, как луна двигалась к закату, она все желтела и становилась огромной, но свет ее слабел, между тем как звезды горели ярче. Легкая фосфоресценция исходила от земли. В воздухе было тихо, перезвон растительности, казалось, возвещал какую-то мистическую церемонию в глубине саванны...
      - Мы точно на другой планете! - прошептал сэр Джордж. - Здесь как-то не ощущается ни наше прошлое, ни наше будущее.
      - Нет,- задумчиво ответил Филипп. - Мы далеки от Обетованной земли!
      Луна приняла медный оттенок, забрезжила почти неприметная заря, и солнечный костер заполыхал над равниной.
      Путники жадно разглядывали горизонт. Ничего. Ничего, кроме того же безграничного океана трав - голубых, фиолетовых, синих.
      - Ужасно! - сказал сэр Джордж. - Травяная могила!..
      Жажда мучила обоих, все увеличиваясь по мере того, как всходило светило. Они выдерживали направление на юго-запад, как советовал Гертон.
      Это были до странности непохожие натуры. Сэр Джордж был из тех англичан, которые могут, если понадобится, жить в одиночку, с собакой, хоть в пустыне. Он был замкнут, проявляясь всегда неожиданно, тогда как Филипп обладал живым, действенным воображением.
      Жажда! От жажды у них ссыхалась глотка. Филипп в полубреду видел всевозможные, сулящие прохладу образы: бьющие из земли с живым журчанием источники, аль-карацы в тени пастбищ, графины с освежительными напитками, покрытые влажной дымкой...
      Он даже шептал, как в бреду:
      - Родники, реки... Озера...
      - Ох, - с грустной усмешкой вздохнул сэр Джордж,- а я больше всего мечтаю о хорошем кабачке!
      Верблюды томились и никли.
      - Только бы они выдержали! - сказал Филипп.
      - Выдержат!-утверждал сэр Джордж. - Они знают, что мы ищем воду... Они понимают, что останавливаться опасно.
      Солнце жгло невыносимо; колоссальные мухи яростно жужжали вокруг людей и животных.
      - Еще счастье, что они нас не жалят!-заметил Филипп.
      - Я подозреваю, что мы отрава для них, - соображал его спутник, - и верблюды тоже.
      - Так зачем же они кружатся над нами?
      - Они повинуются своему мушиному инстинкту. Опять наступило молчание, и перезвон трав придавал этому безмолвию что-то фантастическое. Ничего. Только все те же травы, голубые и фиолетовые с редкими кущами деревьев по временам.
      - Что-то там с нашими? - прошептал Филипп, несмотря на жажду думавший о Мюриэль.
      Сэр Джордж покачал головой. Он казался невозмутимым, но как уроженец страны с влажным климатом он страдал еще больше, чем Филипп.
      - Если понадобится, они выпьют двух-трех коз, - ответил он наконец... - или даже верблюда. У верблюда вообще имеется запас воды... Более двадцати галлонов крови! - И англичанин с вожделением посмотрел на своего верблюда.
      - А мы не можем этого сделать, - вздохнул он...- нам нужно добраться до воды.
      Долгое молчание. Мысли еле копошились, сухие, тугие и жалкие, в мозгу обоих мужчин. А солнце продолжало их пить...
      Внезапно один из верблюдов, подняв усталую голову, как-то странно, нелепо рявкнул. Его товарищ протяжно зафыркал. Оба ускорили ход.
      - Что с ними? - проворчал Филипп.
      - Я не решаюсь высказать свою надежду, - ответил сэр Джордж.
      Дорога стала подниматься. На низком холме они увидели зеленые травы и кустарники. Они переглянулись, ослепленные; испокон века присущий растениям цвет восхищал их сердце. Им казалось, что они вступили в истинную жизнь, в ту жизнь, которой жили бесчисленные поколенья их предков.
      Теперь верблюды неслись вскачь. Они взбежали на холм. Хриплый крик, крик избавленья, вырвался из груди Филиппа.
      - Вода! Вода!
      Это была она, мать-владычица, мать всего живущего; она, вода бытия, вода начала мира!..
      Река!.. Она течет, широкая, медлительная, окруженная деревьями, кустарниками и травами. И рассевает в пространстве неиссякаемое плодородие.
      Безумие овладело верблюдами. Они летели, как чистокровные скакуны; в пять минут они были уже на берегу и жадно пили, склонившись к реке. Люди спрыгнули на берег и, погрузив в поток свои кружки, утоляли убийственную жажду.
      - Это неосторожно! - спохватился, наконец, сэр Джордж.
      - Зато как вкусно! - возразил Филипп.
      Сэр Джордж предложил ему сероватую облатку:
      - От микробов!.. А - о!..
      Испуганный англичанин вскочил, протягивая указательный палец по направлению к островку, находящемуся в двадцати метрах от берега, на котором показалось необычайное чудище. Оно походило на крупных крокодилов древнего Египта: у него были громадные длинные челюсти, чудовищные зубы, короткие лапы и мускулистый хвост, но вместо чешуи все тело и голова были покрыты шерстью, и глаза, сверкающие, как глаза пантеры, не имели ничего общего со стекловидными глазами пресмыкающегося. На макушке головы горел фосфорическим светом третий глаз. - Что за чудовище! - воскликнул Филипп. - Даже в доисторические времена не было подобного ему ящера.
      - По меньшей мере нет оснований утверждать это. Но ведь наша наука так отрывочна...
      Чудовище следило за верблюдами и людьми. Инстинктивно последние схватились за ружья. Вдруг крик, похожий на лай, заставил их обернуться. Запрокинув голову, к реке изо всех сил неслась голубая антилопа. Преследовавший ее гибкий хищник с желтоватого цвета шерстью, усеянной мелкими розовыми пятнами, делал тридцатифутовые прыжки. Ростом он был с крупных манчжурских тигров.
      - Ведь это леопард! - пробурчал сэр Джордж.
      Отвлеченные страшным хищником, они не заметили, что волосатый крокодил нырнул в реку.
      - Берегись! - крикнул сэр Джордж.
      Антилопа и вслед за ней леопард бежали к мысу, на котором стояли оба мужчины. Они отступили вверх по течению. Легкие звери уже достигали берега. Леопард ускорил бег, антилопа готовилась броситься в воду, но вдруг остановилась, пораженная ужасом.
      На самом краю мыса волосатый ящер выставился из воды, устремив желтые глаза на беглянку. Парализованная страхом, она оглянулась, посмотрела вдаль. В ее смутном сознании закишели образы там вдали высокие травы, сладость движения и жизни... Здесь - вечная ночь...
      Леопард прыгнул и одним ударом мускулистой лапы сразил антилопу. Но волосатый ящер вылезал...
      Несмотря на опасность, сэр Джордж и Филипп испытывали дикое любопытство, собиравшее когда-то римлян в цирк.
      - Великолепные бестии! - заметил сэр Джордж и посмотрел на свой карабин.
      Леопард, держа лапой трепещущую жертву, следил за пресмыкающимся, которое колебалось лишь миг. Открыв громадную пасть, крепко опершись на короткие лапы, оно готовилось к борьбе. Тело его было втрое массивнее, чем у леопарда. Три глаза чудища сверкали. Леопард испустил глухой крик, похожий на рев. Он подкрался сбоку, пытаясь внезапно напасть на противника и вскочить ему на спину... Но от неповоротливости чешуйчатых предков у крокодила не осталось и следа. Он обернулся, стремительно бросился. Громадная кошка свалилась наземь. Две тяжелые лапы придавили ее, но слишком короткие, они затрудняли движения длинной пасти... Тогда леопард, съежившись, скользя по траве, кое-как высвободился. Испуганный превосходством противника зверь бросился бежать. Ящер, не удостоив его вниманием, принялся пожирать антилопу заживо, и крики агонии жертвы мешались с радостным хрипом победителя...
      Отступая, леопард увидел вдруг Филиппа и сэра Джорджа. Его янтарные глаза с жадностью устремились на обоих мужчин.
      - Я целю в голову! - холодно сказал англичанин.
      - Это всего лучше! - подтвердил Маранж. - Я поступлю так же.
      Леопард колебался. В нем боролись страх, ярость, голод Но, видя эти странные силуэты, устремленные на него глаза, карабины, казавшиеся продолжением их рук, он уступил и отправился на поиски другой добычи, более робкой и лучше ему известной.
      Глава III ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ
      Смерть витала над караваном. Время от времени к странному перезвону растений примешивалось то блеяние козы, то хрипение ослов, то дикий рев верблюда. Громадные мухи продолжали донимать животных... И черные, несмотря на свою веру в главу каравана, бросали вокруг тусклые взгляды, в которых читались нарастающее возмущение и вспышки безумия.
      - Плохо дело! - сказал Курам, только что державший речь к черным. - Некоторые совсем сошли с ума, господин.
      Гертон взглянул на сумрачных людей. У него самого горло жгло, как в огне, а гигант Гютри страдал невыразимо... Лучше всех боролась с жаждой Мюриэль.
      - Скажи им, чтоб подождали еще час! - оказал Айронкестль. - Если ничего не случится, мы пожертвуем верблюдом.
      Курам понес черным обещание господина, и так как надежда принимала определенную форму, люди воспрянули...
      Гертон всматривался в горизонт... Где они? Достигли ли они реки или же бродили, как караван, по пустыне, еще более ужасной от этих в изобилии растущих кустов.
      - Отвратительная вещь! - ругался Гютри. - Я решительно не знаю, смогу ли я выдержать еще час. Я галлюцинирую, дядя Гертон. Моя голова полна источников, ручьев, водопадов... Гнусная пытка! Еще час!..
      Он вытащил свой хронометр и стал смотреть на него блуждающим взглядом.
      Гертон обернулся к молодой девушке.
      - За меня не бойтесь, - сказала Мюриэль. - Я и больше часа могу ждать, если понадобится.
      Но отсутствие Филиппа пугало и огорчало ее. Не попал ли он в какую-нибудь ловушку в этой таинственной и враждебной земле? Забывая о своих страданиях, она думала о человеке, которого ее верное сердце полюбило так, что эта любовь никогда не пройдет.
      Прошел еще час. Жестокий свет ослеплял людей и животных. У Гютри было такое ощущение, что он шел через огромную раскаленную печь...
      Один чернокожий повалился на землю, испуская жалобные крики. Другой размахивал ножом... Все начали роптать.
      И снова Гертон бросал отчаянные взгляды на горизонт... Ничего! Одни только голубые и фиолетовые травы, да гигантские мухи, да нестерпимый перезвон колоколов.
      - Неужели же пришла гибель?
      И, повернувшись к Мюриэль, с сердцем, разрываемым угрызениями, он простонал:
      - Какое безумие заставило меня подвергать опасности эту молодую жизнь?
      Чтоб выиграть время, он разрешил устроить привал и велел расставить палатки, говоря:
      - Через десять минут мы зарежем верблюда.
      Под наскоро поставленными палатками белые и черные искали хотя бы слабой прохлады. Гертон, скрепя сердце, назначил двух черных для выполнения жертвоприношения... Они выступили вперед, вооруженные острыми ножами.
      - Стойте! - крикнул Курам.
      Припав к земле ухом, он внимательно слушал.
      - Я слышу топот, - промолвил он, - топот крупных животных...
      Все слушали, затаив дыханье. Гертон сказал жертвоприносителям:
      - Не двигайтесь, пока я не подам знака.
      Они стояли подле обреченного животного. Лезвия сверкали, как серебро. Курам продолжал слушать, наклонившись к земле. Еще двое черных последовали его примеру.
      - Ну, Курам? - спросил Айронкестль.
      - Топот приближается, господин, и я думаю, что это верблюды...
      Один из черных подтвердил:
      - Да, это верблюды! Но другой проворчал:
      - А может быть, вепри.
      - С какой стороны слышится топот, Курам?
      Курам указал на тянувшийся с юго-западной стороны прогорок, хотя и невысокий, метров 20 в вышину, но все же суживающий горизонт.
      - Вперед! - сказал Гютри, оседлавший наиболее крупного из верблюдов. - Если это они, я подниму обе руки.
      Несмотря на усталость и жажду, животное не отказалось идти. Оно медленно зашагало. Несколько черных, охваченные нетерпением, следовали за колоссом.
      Гертон, наведший было бинокль, в тревоге опустил его...
      - Только бы не потерпеть разочарования!.. - беспокоился он, видя, как взоры всех обратились на юго-запад.
      Тем временем Гютри достиг подошвы холма. Склон был не крут, верблюд взбирался на него без особых усилий. Черные шли впереди.
      Гертон и Мюриэль ждали. С каждым биением пульса отчаяние сменялось надеждой, надежда - снова отчаянием.
      Еще несколько шагов. Черные уже наверху. Вот они беснуются, кричат, но нельзя разобрать, радость ли то или разочарование.
      Но вот Гютри поднимает, наконец, обе руки.
      - Это они! - кричит Гертон прерывающимся голосом. Теперь он снова схватился за бинокль. Гютри смеялся!
      - Вода!.. Они нашли воду!
      Весь караван прыгал от радости,'даже животные. Через несколько минут Гертон был у холма и поднимался по легкой покатости.
      Вдали, по пустыне с звенящими растениями, бежали рысью два верблюда. Уже ясно можно было различить Филиппа и сэра Джорджа. Полные мехи подпрыгивали на боках горбатых животных...
      Гютри неистово горланил победную песнь, черные исступленно кричали, и все продолжали бежать.
      - Это, наконец, вода? - зарычал Сидней, когда был уже близко.
      - Вода! - невозмутимо ответил сэр Джордж, протягивая ему флягу. - Там в пустыне течет большая река, как говорил Айронкестль.
      Гютри продолжал неистово пить жизненную влагу... Черные выли и прыгали, и смеялись, как дети. Спокойная радость наполняла грудь Гертона.
      - Обратил Господь взоры свои на мольбу смиренных и не презрел моления их...
      Когда порции были розданы, эти люди ожили, как оживают и зеленеют сухие травы после дождя; даже животные получили хотя и малые дозы, но все же достаточные для того, чтоб дать им силы достигнуть реки.
      Утолив жажду, Гертон выслушал без особого удивления рассказ Филиппа и сэра Джорджа.
      - Самуэль писал мне об этом! - оказал он. - Этой ночью караван сделает привал на берегу большой реки.
      Отчаяния не было и следа. В радости возрождения к жизни первобытное сознание черных, лишь смутно рисующее будущее, уже забыло об испытании, и так как господа снова восторжествовали над коварной природой, их вера стала непоколебимой.
      Глава IV У БЕРЕГА РЕКИ
      Караван сделал привал в тысяче шагов от реки. Наступила ночь. Звездный свет отражался от растений и неуловимо струился по пустыне.
      Шесть скалистых массивов окружали лагерь, расположенный на полосе красной земли, где росли лишь лишаи, мхи да дикие травы. Огонь бросал сверкающий свет, и шмыгающие во тьме звери останавливались в отдалении и следили за странными существами, двигавшимися среди огней.
      Появлялись и исчезали то жабы и громадные ящеры, то медянистые шакалы и приплясывающие гиены, то ощетинившиеся вепри, розовые гиппопотамы и быстроногие антилопы; иногда во тьме вспархивала хищная птица с пушистыми крыльями и, наконец, у самого берега показался лев. Несколько минут он стоял, пристально рассматривая лагерь, затем принялся бродить.
      - У него шерсть, как у лисы!-заметил Сидней в то время, как сэр Джордж проверял ружье.
      - И какая-то странная походка! - прибавил Филипп. Верблюды, ослы и козы тревожно принюхивались.
      - Он не так велик, как давешний леопард.
      - Да, - подтвердил Филипп, - и верно не так страшен...
      - Какой проворный! - воскликнул Гютри.
      Лев скрылся, появилось три громадных чудовища.
      - Ящеры! - сказал Гертон со смесью страха и любопытства.
      - Волосатые ящеры! - внес поправку Филипп. - Такие же, какого мы встретили утром... Самый крупный - поистине... поистине апокалиптический зверь!
      И в самом деле, один из ящеров был по крайней мере Двенадцати метров в длину и грузностью не уступал носорогу. Его три глаза цвета изумруда, подернутого янтарем, наблюдали окружающее.
      - Должно быть, он страшно силен! - сказал Филипп.
      - В добрый час!-буркнул Гютри, придвигая слоновье ружье. Природа добросовестно поработала.
      Исполинский зверь испустил странный рев, подобный рокоту водопада. Он направлял свое внимание не в сторону людей, а принюхивался к резкому запаху верблюдов и коз.
      - Мы - богатый склад провизии, - сказал Филипп.Отважится ли он пробраться сюда?
      Караван не смог собрать достаточно топлива, чтоб образовать непрерывное кольцо огней, и между кострами были промежутки... Смелый зверь мог таким образом проникнуть в лагерь, но ни лев, ни тигр не покусились на это, вероятно, испуганные трепетным мерцанием огней.
      Фантасмагорическая фауна нарастала у лагеря: медянистые шакалы, гиены, гепарды, пантеры, ночные птицы, зеленые обезьяны, рукокрылые с подскакивающим летом, гигантские жабы и ящерицы, берилловые и сапфировые змеи. На косогоре показались два леопарда; снова появился крадущийся лев, вылезали из воды новые ящеры... В темноте кишели тела, сверкали лампады глаз - желтых, зеленых, красных, лиловатых, и все они уставились на костры.