Жозеф Рони старший
      КСИПЕХУЗЫ
      Леону Эннику, другу и почитателю,
      Жозеф Рони старший
      1. Неведомые
      Это было за тысячу лет до того, как возникли первые поселения, из которых потом выросли Ниневия, Вавилон, Экбатан.
      Вечерело. Кочевое племя пжеху со своими ослами, лошадьми и прочим скотом шло через девственный лес Кзур, пронизанный косыми лучами солнца. Разноголосый птичий гомон становился громче.
      Все очень устали и молча шли вперед, отыскивая поляну, где можно будет возжечь священный огонь, приготовить вечернюю трапезу и заснуть, укрывшись от диких зверей за двойным кольцом красных костров.
      Облака стали опаловыми; призрачные видения наплывали с четырех сторон, боги ночи убаюкивали все живое, а племя шло и шло. Но вот прискакал дозорный - он принес весть, что невдалеке есть поляна и чистый родник.
      Трижды разорвал тишину протяжный крик радости. Кочевники оживились. Послышался смех, детей, даже лошади и ослы, привыкшие по возгласам кочевников и дозорных узнавать о близкой стоянке, вскинули головы и зашагали бодрее.
      Открылась поляна. По ней среди мхов и зарослей кустарника пробивал себе дорогу живительный источник. И вдруг кочевники увидели необычное.
      На другой стороне поляны светилось кольцо каких-то голубоватых полупрозрачных конусов с темными извилинами. Они не были высокими, примерно по пояс человеку, и у каждого внизу, почти у самой земли, горела ослепительная звезда.
      Позади конусов виднелись такие же странные вертикально стоящие призмы, белесые с темными полосами на поверхности, как на березовой коре. Кое-где высились бронзовые с зелеными точками цилиндры: одни топкие и высокие, другие приземистые и широкие. У самого основания и конусов, и цилиндров, и призм сверкали такие же звезды.
      Кочевники замерли, оцепенев. Суеверный страх сковал даже самых отважных. Но стало еще страшнее, когда Неведомые на сумеречной поляне зашевелились. Звезды их замигали, конусы вдруг вытянулись в длину, цилиндры и призмы зашипели, словно на раскаленные камни плеснули воды,- и все они, набирая скорость, понеслись прямо на кочевников.
      Племя, как завороженное, смотрело на них не двигаясь с места. Неведомые налетели на людей. Столкновение было страшным. Воины, женщины, дети снопами валились на землю, как бы сраженные незримыми молниями. Невыразимый ужас вернул силы живым и, словно у них выросли крылья, они бросились врассыпную. Сомкнутые ряды Неведомых тоже разъединились и окружили племя, безжалостно преследуя свои жертвы. Однако их таинственное оружие убивало не всех: одни падали мертвыми, другие -только оглушенными, но никто не получал ранений. Лишь из носа, глаз и ушей убитых вытекало несколько красных капель. Оглушенные после недолгого беспамятства вскакивали на ноги и снова, почти не разбирая дороги, в полутьме, бежали прочь от Неведомых.
      Какова бы ни была сущность Неведомых, они действовали скорее как живые существа, а не как слепые силы природы. Они легко меняли скорость и направление, выбирали себе жертву, не путая людей с растениями или животными.
      Вскоре самые быстроногие заметили, что преследование прекратилось. Утомленные и разбитые, они все же осмелились обратить лица к таинственному лесу, где светящиеся Неведомые продолжали выискивать жертвы, хотя меж деревьев уже разливалась тьма. Чаще всего они нападали на воинов, оставляя без внимания женщин, детей и стариков.
      Это страшное побоище, разыгравшееся в преддверии ночи, выглядело издали еще ужаснее, еще непостижимее для разума Варваров. Воины снова едва не обратились в бегство. И только заметив, что Неведомые прекращают преследование и останавливаются, очевидно, будучи не в силах пересечь некую определенную черту, кочевники остались на месте. За этой чертой любому, даже совершенно обессилевшему и беспомощному беглецу больше не угрожала никакая опасность. Кочевники, затаив дыхание, наблюдали, как еще полсотне их соплеменников удалось, спастись, перейдя незримую черту. Это немного успокоило ошеломленных людей, и они стали поджидать своих товарищей, жен и детей, избегнувших гибели. А их вождь, храбрейший из воинов, преодолел наконец сверхчеловеческий ужас, вызванный внезапным нападением; вновь обретя твердость духа, он приказал разжечь, огонь и затрубил в буйволовый рог, сзывая разбежавшееся племя.
      Один за другим собирались несчастные. Многим отказали ноги, и они ползли, цепляясь руками за землю. Женщины с их неукротимой материнской любовью уберегли своих малышей и вынесли их невредимыми из этой страшней сумятицы. На звук рога вернулось также множество ослов, лошадей и быков; они были не так напуганы, как люди.
      Ночь прошла в мрачной тишине, без сна. Даже воины дрожали от страха. Но вот наступило утро и бледный свет робко просочился сквозь листву. Потом к небу вознеслись звонкие птичьи трели и яркие краски зари, славя жизнь, отогнали ужасы мрака.
      Вождь собрал людей и стал выкликать их по именам. Половина воинов - около двухсот - не откликнулась на вызов. Женщин погибло мало, а дети почти все уцелели.
      Когда закончилась перекличка и были навьючены животные (их погибло мало, ибо во время внезапных катастроф инстинкт оберегает животных лучше, чем разумчеловека), вождь расположил племя в походном порядке и велел всем ждать. А сам он в одиночку, с побелевшим лицом направился к поляне. Никто не нашел в себе смелости последовать за ним даже на почтительном расстоянии.
      Он направился туда, где расступались деревья, пересек замеченную накануне границу, остановился и стал наблюдать.
      Утренний воздух был свеж и прозрачен, вдали журчал ручей, а на его берегах источало сияние фантастическое воинство Неведомых. Их цвет слегка изменился. Конусы выглядели более плотными, их бирюзовая окраска стала зеленее, фиолетовый цвет цилиндров загустел, а призмы приобрели сходство с цветом медной руды. Но звезды их попрежнему ослепительно сияли, несмотря на яркий дневной свет.
      Менялись и очертания кошмарных существ: конусы превращались в цилиндры, основания цилиндров расширялись, а грани призм округлялись.
      Но вот, как и вчера, Неведомые вдруг зашевелились, их звезды часто-часто замигали. Вождь, медленно пятясь, отступил за спасительную черту.
      2. Паломничество
      Племя пжеху приблизилось к Святилищу и остановилось у его врат; дальше могли идти только вожди. В глубине Святилища под изображением Солнца-Отца, окруженного звездами, стояли три великих жреца. Чуть ниже, на золоченых ступенях, застыли двенадцать низших жрецов, в чьи обязанности входило заклание жертв.
      Вождь выступил вперед и подробно поведал об ужасном переходе через лес Кзур. Жрецы выслушали его внимательно и серьезно, смутно ощущая, что столь невероятное событие угрожает их могуществу.
      Верховный жрец повелел племени принести в жертву Солнцу двенадцать быков, семь диких ослов и трех жеребцов. После жертвоприношений он сказал, что Неведомые- боги, к месту обитания которых надо совершить паломничество.
      Все жрецы и вожди захелалов должны были принять участие в походе.
      И вестники обошли горы и долины на сто лье вокруг того места, где позднее возник город магов Экбатан. И всякий, слушая их мрачный рассказ, содрогался от ужаса. Все вожди тотчас откликнулись на священный призыв.
      И вот в одно осеннее утро Солнце-Отец пронзило тучи, залило светом храм, и луч его коснулся алтаря, на котором дымилось окровавленное сердце быка. Торжествующий вопль вырвался из груди жрецов и пятидесяти вождей. Сто тысяч кочевников, стоявших снаружи на росистой траве, подхватили клич и повернули обветренные лица к таинственному лесу Кзур. Предзнаменование было благоприятным.
      Весь народ во главе со жрецами двинулся к лесу. В три часа пополудни вождь племени пжеху остановил Шествие. Перед ними простиралась величавая поляна, которую осень окрасила в рыжие тона и покрыла мертвыми лвстьями. На берегу ручья жрецы увидели тех, кому пришли поклониться и кого хотели умилостивить,- Неведомых. Ласкали взгляд переливчатые нежные цвета под сенъю деревьев, чистый огонь их звезд, спокойный, медлительный хоровод у ручья.
      - Мы принесем жертву здесь,- промолвил верховный жрец.- Да будет им ведомо, что мы покоряемся их могуществу!
      Старцы согласно склонили головы. Но вот раздался протестующий голос - голос молодого звездочета Юшика из племени ним. Этот юный прорицатель с лицом, бледным от постоянных бдений, требовал приблизиться к Неведомым.
      Но седые старцы, уже давно познавшие искусство мудрых речей, одержали верх: тут же воздвигли алтарь и привели жертву - великолепного жеребца, верного слугу человека. Кочевники пали ниц, и бронзовый нож пронзил благородное сердце животного. Жалобный стон разорвал тишину. Тогда верховный жрец спросил;
      - О боги, принимаете ли вы нашу жертву? Неведомые, переливаясь всеми красками и выбирая места, где было больше солнца, продолжали безмолвно кружить меж деревьев.
      - О да,- пылко вскричал юный пророк,- они принимают ee!
      И не успел удивленный верховный жрец произнести хоть слово, как Юшик схватил еще горячее сердце жеребца и ринулся на поляну. Вслед за ним с воем устремились фанатики. Но тогда Неведомые медленно собрались вместе, заскользили над землей навстречу безрассудным и учинили столь безжалостную расправу, что воины всех пятидесяти племен ужаснулись.
      Только шесть или семь человек с трудом спаслись от разъяренных преследователей, успев пересечь спасительную границу. Остальные, и вместе с ними Юшйк, погибли.
      - Эти боги неумолимы! - торжественно провозгласил верховный жрец.
      Потом жрецы, старейшины и вожди собрались на Совет.
      Они решили огородить поляну частоколом, дабы обозначить спасительную черту: ее определили, послав почти на верную смерть рабов. Эта предосторожность сохранила жизнь многим, ибо отныне границу мог увидеть каждый.
      Так благополучно закончился священный поход. На время таинственный враг перестал страшить захелайов.
      3. Закат
      Но спасительная ограда, воздвигнутая по решению Совета, вскоре оказалась бесполезной. Следующей весной Неведомые напали на племена хертот и наззум, без особых опасений толпой проходившие неподалеку от частокола, и устроили жестокое побоище.
      Вожди, чудом избежавшие смерти, сообщили Великому совету захелалов о том, что Неведомых стало значительно больше, чем в прошлую Осень. Правда, как и прежде, враг преследовал людей до определенной черты, но теперь она охватывала большую площадь.
      Эта весть испугала захелалов. Кочевники принесли великие погребальные жертвы, А Совет решил уничтожить, лес Кзур огнем. Но поджечь удалось лишь его окраины.
      Отчаявшиеся жрецы прокляли лес, запретив кому бы то ни было входить в него. Так прошло еще несколько лет.
      А потом в одну из октябрьских ночей стан племени зулф, разбитый в десяти полетах стрелы от проклятого леса, подвергся нападению Неведомых. И еще триста воинов расстались с жизнью.
      И пополз от племени к племени жуткий рассказ о таинственных, смертоносных созданиях. Люди шепотом передавали его друг другу на ухо при свете звезд долгими месопотамскими ночами. Человеку приходит конец. Другие те, кто захватывает леса и долины, те, кого невозможно уничтожить,- скоро погубят обреченный род человеческий.
      Страшная весть леденила сердца, туманила слабый разум кочевников, лишала их сил для борьбы со злом, отнимала их главное оружие - надежду на будущее. Кочевнику было уже не до богатых пастбищ; его усталые глаза с тоской смотрели на небо: он был уверен, что вотвот остановится ход созвездий. Шел только тысячный год предыстории юной расы, а уже близился ее закат, и человек безропотно стремился навстречу своей судьбе.
      И этот всеобщий ужас был только на руку бледным пророкам нового, мрачного культа, культа смерти, которые говорили, что Мрак могущественнее Звезд и что он проглотит, погасит священный огонь - блистающий животворный Свет.
      В пустынях появились тощие отшельники и ясновидцы, надолго застывшие в безмолвных молитвах. Время от времени они приходили к кочевникам и сеяли ужас среди них, рассказывая о своих кошмарных видениях, пророча гибель Солнца и приближение вечной Ночи.
      4. Бакун
      В те времена жил один удивительный человек, по имени Бакун; как и брат его, верховный жрец захелалов, он был родом из племени птух. Еще юношей отказался он от кочевой жизни, поселившись в живописном тихом уголке, меж четырех холмов, в узкой веселой долинке, где немолчно журчал прозрачный ручей. Вместо палатки он, подобно циклопам, воздвиг себе жилище из каменных плит. Он был настойчив, приспособил к работе быков и лошадей и вскоре стал снимать со своих земель обильные урожаи. Четыре его жены и тридцать детей жили вместе с ним в этом маленьком раю.
      Речи Бакуна не походили на речи других людей, и его давно бы побили камнями, если бы не страх перед его старшим братом, верховным жрецом захелалов.
      Бакун говорил, что оседлая жизнь лучше кочевой, ибо у человека остается больше сил для совершенствования своего духа. Он говорил, что Солнце, Луна и Звезды светящиеся тела, а вовсе не боги. Ещ" говорил он, что человек должен по-настоящему верить лишь в то, что можно измерить, взвесить и сосчитать.
      Захелалы считали, что ему подвластны магические силы, а потому наиболее смелые иногда приходили к нему за советом. И никогда потом не раскаивались. Было известно также, что он частенько помогает бедствующим племенам, делясь с ними своими запасами.
      И вот в страшный час, когда настало время выборауйти с плодородных земель или стать беззащитной жертвой Неумолимых богов,- люди вспомнили о Бакуне. Жрецы, поборов самолюбие, отправили к Бакуну трех самых уважаемых своих собратьев.
      Бакун внимательно выслушал их, расспросил очевидцев, задал множество вопросов. Потом потребовал два дня на размышление. По истечении этого срока он объявил, что отправится изучать Неведомых.
      Кочевники снова пали духом, ибо думали, что Бакун сразу освободит их земли каким-либо волшебством. Тем не менее вожди с радостью встретили его решение, надеясь на успех.
      Бакун поселился вблизи леса Кзур и принялся целыми днями наблюдать за Неведомыми, удаляясь только на время отдыха; он разъезжал верхом на самом быстром жеребце Халдеи, пока не убедился, что его великолепный конь превосходит скоростью самого быстрого из врагов человеческих. После этого он взял на себя смелость подробно изучить пришельцев. Результатом его наблюдений явилась громадная, состоящая из шестидесяти плит, книга доклинописного периода, лучшая из каменных книг, оставленных кочевниками в наследство современному человеку.
      Эта великолепная книга, обобщающая терпеливые наблюдения мудреца, описывает совершенно иные формы жизни, которые резко отличаются от наших животных и растительных форм. Бакун скромно указывает на то, что ему удалось изучить лишь некоторые внешние проявления иной жизни, да и то весьма поверхностно. Становится страшно, когда читаешь об этих существах, названных Бакуном ксипехузами. Беспристрастные подробности, так и не сведенные в единую систему,- о поведении и способах передвижения, о боевых качествах ксипехузов, о их размножении,- которые приводит древний летописец, свидетельствуют о том, что человеческая раса была на краю гибели, а Земля едва не стала обителью существ, о которых нам ничего не известно.
      Прочтите прекрасный перевод Б. Дессо, ознакомьтесь с его неожиданными открытиями в области доассирийской лингвистики, с открытиями, которые, к сожалению, больше ценят не на его родине, а за границей, в Англии и Германии. Этот крупнейший ученый предоставил нам самые волнующие отрывки из своего труда. Мы предлагаем их вниманию читателя, надеясь, что они пробудят у него интерес и он прочтет великолепные переводы мэтра целиком1.
      1 Б. Дессо, "Предшественники Ниневии", in-8, изд. КальманЛеви. В интересах читателей я кое-где передал речь Баиуна более современным научным языком.
      5. Из книги Бакуна
      Ксипехузы, бесспорно, живые существа. Все их движения свидетельствуют о наличии у них воли, желаний, независимости - всего, что отличает живое существо от растений или предметов. Хотя их способ передвижения нельзя ни с чем сравнить - ксипехузы просто скользят над землей,- легко заметить, что их движения вполне осмысленны. Они внезапно останавливаются, поворачиваются, бросаются вдогонку друг за другом, прогуливаются по двое, по трое, оставляют одного товарища, чтобы приблизиться к другому, находящемуся поодаль. Они не умеют лазить по деревьям, но им удается убивать птиц, притягивая их к себе неведомым способом. Я часто видел, как они окружали лесных животных или поджидали их за кустом; зверей они убивают и сжигают. Как правило, они убивают любое животное, если могут его догнать, хотя делают это без всякой видимой нужды, ибо свою жертву они не съедают, а испепеляют.
      Труп они сжигают, не разводя костра: десять двадцать ксипехузов собираются вокруг большого животного и направляют на него лучи своих звезд; один ксипехуз может сжечь только мелкого зверька или птицу. Мне часто удавалось подставить ладонь под луч звезды - кожа начинала разогреваться лишь некоторое время спустя.
      Не знаю, можно ли говорить о разных ксипехузах, ибо они постоянно меняют свою форму на одну из трех, иногда даже в течение дня. Цвет их непостоянен, что вызвано скорее всего изменениями силы света от восхода до заката. Однако некоторые их оттенки зависят от желаний, даже страстей отдельных существ, разобраться в которых я не смог, хотя тщательно их изучал. Даже простейшие чувства я определял наугад. Мне ни разу не удалось отличить окраску гнева от окраски дружелюбия, что было бы первым открытием такого рода.
      Я говорил об их страстях. А еще раньше упомянул о том, что некоторые ксипехузы склонны подолгу проводить время с одними особями и не обращать внимания на других. Я могу теперь назвать это чувство дружбой. Есть у них и ненависть. Если один ксипехуз ненавидит другого, то второй обычно отвечает ему тем же. Когда они раздражены, то приходят в ярость и сталкиваются между собой, словно нападая на крупное животное или человека. Именно эти схватки убедили меня в том, что они - существа смертные, хотя раньше я был склонен думать иначе. Я два или три раза видел, как погибали ксипехузы: они падали, сжимались и окаменевали. Я сохранил несколько этих странных трупов; может быть, позднее благодаря им раскроют тайну ксипехузов. Это неправильной формы желтоватые кристаллы, пронизанные голубоватыми нитями
      Узнав, что ксипехузы не бессмертны, я должен был подумать о том, как с ними бороться и как их победить. Об этом я и расскажу ниже.
      Ксипехузов легко заметить в чаще, даже если они прячутся за толстыми деревьями, - их выдает светящийся ореол, - и я, полагаясь на своего быстрого жеребца, часто забирался далеко в глубь леса.
      Я попытался выяснить, строят ли они себе жилища, но мне это не удалось. Они не передвигают камней, не притрагиваются к растениям и не выделывают никаких видимых и осязаемых предметов. Поэтому у них нет оружия в нашем понимании. Они не могут убивать на расстоянии: любое животное, избегнувшее непосредственного соприкосновения с ними, всегда может спастись бегством, чему я неоднократно был свидетелем.
      1 В коллекции Кенсингтонского музея в Лондоне и у Б. Дессо имеются осколки минералов, похожие на те, которые описал Бакун. Химический анализ не дал результата. Осколки невозможно разложить на составные части, они не вступают в реакцию с другими веществами,
      Уже люди злосчастного племени пжеху заметили, что ксипехузы перестают быть опасными за какой-то определенной чертой, которую никогда не пересекают. Но черта эта охватывает все больше и больше земель из года в год, из месяца в месяц. Я должен был найти причину этому явлению.
      Теперь я наконец знаю: причина этого явления - в постоянном увеличении количества ксипехузов. Закон таков: граница их владений расширяется, как только ксипехузов становится больше, но пока их число остается неизменным, ни один из них не может выйти за существующие пределы обиталища; такова природа их расы. Поэтому один ксипехуз больше зависит от всех остальных, чем человек или животное от себе подобных. Позже мы увидели, как сужались границы владений ксипехузов по мере их уничтожения.
      О появлении на свет новых ксипехузов я узнал очень немного, но и это немногое кажется мне очень важным. Они рождаются четыре раза в год, накануне равноденствий и солнцестояний, и только в совершенно безоблачные ночи. Сначала ксипехузы собираются по трое, а потом образуют одну тесную массу в форме сильно вытянутого эллипса. Они остаются в таком положении всю ночь и все утро, пока солнце не достигнет зенита. Потом они расходятся в стороны, и тогда становятся видимыми громадные, парообразные существа.
      Постепенно они уменьшаются, становятся как бы плотнее и к концу десятого дня превращаются в янтарные конусы, значительно более крупные, чем взрослые особи. Через два месяца и несколько дней они достигают вершины своего развития, суживаясь до размеров остальных. К этому времени они уже полностью походят на своих собратьев и могут менять цвет и форму в зависимости от времени дня или по собственному желанию. Несколько дней спустя границы владений ксипехузов расширяются.
      Когда приближался этот опасный момент, я подстегивал моего славного Куата и разбивал лагерь подальше от леса.
      Трудно сказать, есть ли у ксипехузов органы чувств. Но что-то их наверняка заменяет.
      Они легко различают издалека животное или человека; отсюда следует, что их органы наблюдения, пожалуй, даже лучше наших глаз. Я ни разу не замечал, чтобы они путали растение с животными, даже когда игра света между ветвей, окраска или положение предмета вводили в заблуждение меня самого. Они очень хорошо ощущают размеры; когда нужно сжечь птицу, с этим легко справляется один ксипехуз, но когда попадается более крупное животное, вокруг него собирается десять, двенадцать или пятнадцать ксипехузов ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы испепелить труп. Способ их нападения на людей говорит о том, что у них помимо чувства есть и разум, в чем-то схожий с разумом человека, ибо ксипехузы почти не трогают женщин и детей, однако безжалостно уничтожают воинов.
      Теперь самое важное: есть ли у них язык? Без малейшего колебания я отвечаю: "Да, есть". И состоит он из знаков, из которых я кое-что смог расшифровать.
      Если какой-нибудь ксипехуз желает поговорить с другим, он направляет лучи своей звезды на товарища, и тот сразу их ощущает. Если спрашиваемый в это время двигается, он замирает на месте и ждет. Говорящий быстро чертит лучом своей звезды на собеседнике - с любой стороны - короткие световые рисунки, которые светятся какое-то время, а потом-тускнеют.
      После короткой паузы следует ответ.
      Замыслив нападение или засаду, ксипехузы всегда использовали такой рисунок:
      Когда речь шла обо мне (а это случалось часто, ибо ксипехузы прилагали немало усилий, пытаясь уничтожить моего славного Куата и меня), они обменивались таким знаком:
      И его всегда сопровождал первый знак:
      Обычным знаком призыва был такой рисунок:
      На него всегда отзывался тот, кому он был послан. Когда ксипехузы хотели собраться вместе, я наблюдал рисунок, в котором слились очертания всех трех форм, которые они могут принимать:
      Ксипехузы обмениваются и более сложными знаками, не относящимися к действиям, похожим на человеческие: смысла их я так и не понял. У меня нет сомнений в том, что они способны мыслить отвлеченно, как и люди, ибо они могут часами стоять и переговариваться друг с другом, явно обмениваясь мыслями.
      Моя долгая жизнь вблизи ксипехузов помогла мне, несмотря на их постоянные перевоплощения, узнать некоторых из них поближе, подметить их особенности и даже что-то вроде разницы в характерах. Надо сказать, что уловить различия между ними может лишь упорный и зоркий наблюдатель. Я отличал молчаливых, которые никогда не рисовали слов, от неугомонных ораторов, писавших длинные речи, внимательных - от болтунов, перебивающих друг друга. Некоторые любили уединение, другие явно стремились к обществу себе подобных, жестокие постоянно преследовали животных и птиц, а добрые часто оставляли их в покое. Разве это не признак развитой жизни? Разве не столь же разнообразны поведение, ум и характеры людей?
      Ксипехузы занимаются воспитанием молодых. Сколько раз случалось мне видеть, как старый ксипехуз, сидя среди множества юных, показывал им знаки, которые те воспроизводили один за другим. Если же они делали ошибки, он заставлял их начинать сызнова.
      Обучение юных ксипехузов больше всего привлекало меня, занимая мои мысли в бессонные ночи. Я чувствовал, что именно эти уроки на заре жизни молодых могут приоткрыть завесу тайны - вдруг блеснет неожиданная мысль и выхватит из глубокого мрака какой-нибудь кусочек целого! Не отчаиваясь, я долгие годы исподтишка следил за такими уроками, пытаясь истолковать виденное. Не раз мне казалось, что я ухватил смутную суть природы ксипехузов, их сверхосязаемую сущность, но она так и осталась недоступной для моих скромных способностей.
      Я уже говорил, что долгое время считал ксипехузов бессмертными. Но мне довелось видеть, как они гибли в схватках друг с другом. Нужно было скорее найти уязвимое место ксипехузов и оружие против них, ибо, выйдя из леса Кзур на юг, север и запад, они двинулись по долинам к восходу солнца. Ксипехузы угрожали вскоре вытеснить человека с обжитых им земель.
      Я вооружился пращой и, как только какой-нибудь ксипехуз оказывался неподалеку, целился и метал в него камень. Но хотя я попадал в них и даже в их звезду, все было тщетно. Они явно чувствовали себя в безопасности и даже никогда не увертывались от моих снарядов. После месяца бесплодных попыток мне пришлось признать, что праща пользы не принесет, и я ее оставил.
      Тогда я взял в руки лук. Ксипехузы испугались первых же стрел: они увертывались, стараясь не оказываться на расстоянии выстрела. Семь дней я пытался поразить хотя бы одного ксипехуза. На восьмой день несколько существ, видимо увлеченных охотой, пронеслись вблизи от меня, преследуя газель. Я выпустил несколько стрел, но безрезультатно: ксипехузы рассыпались в разные стороны, а я стал гоняться за ними, растрачивая свои боевые запасы. Но едва я выпустил последнюю стрелу, как они начали быстро окружать меня с трех сторон. Только невероятная скорость моего храброго Куата спасла мне жизнь.
      После этого случая я исполнился веры и... сомнения. Целую неделю я провел в глубоких размышлениях: мои мысли занимала одна тайна, она отгоняла сон, заставляя меня страдать и радоваться одновременно. Почему ксипехузы так боялись моих стрел? Ведь многие попали в тех, кто охотился, но ни одного из них не поразили насмерть. Я знал, что мои противники умны, и не думал, что их охватывает ужас без особых причин. Нет, как раз все говорило за то, что в определенных условиях стрелы очень опасны для них. Но в каких условиях? Где их уязвимое место? И вдруг истина открылась мне: надо попасть в звезду! Целую минуту страстно и слепо я верил в это. А потом сомнения вновь овладели мною.
      Разве я уже не поражал эту цель камнем? Почему же стрела должна быть счастливей?
      Стояла глубокая ночь, над головой чернела неизмеримая бездна, в которой мерцали рассыпанные огни. А я думал, охватив голову руками, и думы мои были мрачнее ночи.
      Где-то рычал лев, по равнине носились шакалы. Но вот неясный свет надежды вновь забрезжил в моей душе. Может быть, камень пращи больше звезды Ксипехузов? А цель надо пронзить острием? Тогда их страх перед стрелой понятен...
      Вега медленно вращалась вокруг полюса, близилась заря, и усталость на несколько часов замедлила бег моих мыслей.
      И снова с луком в руках я преследовал ксипехузов в их собственных владениях, насколько позволяла осторожность. Но они избегали меня и держались в отдалении. О засаде я и не думал, ибо их способ наблюдения позволял им обнаруживать меня за любым укрытием.
      К концу пятого дня одно событие опять показало мне, что ксипехузы уязвимы, но в то же "время могут легко, как человек, приспосабливаться к новой обстановке. В тот вечер какой-то ксипехуз без всякого страха понесся прямо на меня. Я удивился, но остался на месте и с волнением в сердце приготовил лук. В рождающихся сумерках ксипехуз был подобен бирюзовой колонне. Вот он приблизился на расстояние выстрела. И я уже пустил стрелу, как вдруг он повернулся и спрятал свою звезду, продолжая надвигаться на меня. Я был так поражен, что едва успел подстегнуть Куата и уйти от опасного противника.
      Этот простой маневр, которого раньше не применял ни один ксипехуз, подтвердил еще раз, что наши враги разнятся между собой умом и характером. Одновременно я убедился, что моя догадка об уязвимости звезды верна. Но тут же с огорчением подумал, сколь трудной, чтобы не сказать невыполнимой, станет моя задача, если эту тактику переймут все ксипехузы.
      Однако после всего, что я сделал ради выявления истины, подобное препятствие только подстегнуло меня, ибо я верил в изворотливость своего ума, способного справиться с любым затруднением.
      6. Вторая часть книги Бакуна1
      Я вернулся домой, Анакр, третий сын моей жены Тэпаи, был прославленным оружейником. Я приказал ему изготовить для меня лук невиданной мощи. Он взял твердую, как железо, ветвь дерева вахам и смастерил мне лук, который стрелял в четыре раза дальше, чем лук пастуха Занканна, сильнейшего лучника из тысячи племен. Ни один человек не смог бы натянуть этот лук. Но я придумал приспособление, которое сделал мне тот же Анакр. Теперь даже женщине стало под силу стрелять из громадного лука.
      1 Я немного сократил следующие главы перевода Б. Дессо, изобилующего утомительными повторами, однако в остальном старался держаться как можно ближе к тексту.
      Я всегда был прекрасным копьеметателем и отменным стрелком из лука. Через несколько дней я настолько привык к оружию, сработанному моим сыном Анакром, что мог попасть в любую цель, даже если она была размером с муху и передвигалась со скоростью сокола.
      После этого я вновь отправился в лес Кзур на своем пламенноглазом Куате и опять стал искать встречи с врагом человека.
      Чтобы усыпить осторожность ксипехузов, я выпускал множество стрел из обычного лука, когда кто-нибудь из них приближался к заветной черте, но стрелы каждый раз падали не долетая. Ксипехузы узнали дальность полета стрелы и на определенном расстоянии чувствовали себя в полной безопасности. Но все же по-прежнему опасались моего лука, никогда не останавливались и прятали от меня звезды, если им не служил защитой лес.