ГЛАВА XIV

ПРОДОЛЖЕНИЕ СНА

Возможно, были и такие, что лежали, прикованные к этой сырой темнице, и не чувствовали страха перед тем, что могло таиться в этой тьме. Сознаюсь, я не такой. Я знал, что мы с Найландом Смитом встали на пути самого потрясающего гения, который когда-либо в мировой истории посвящал свой интеллект преступной деятельности. Я знал, что огромные богатства политической группировки, поддерживавшей Фу Манчи, делали его опаснее для Америки и Европы, чем самая опасная чума. Он был ученый, прошедший подготовку в крупнейшем университете, исследователь тайн природы, который зашел в глубины неведомого дальше, чем любой живущий на земле. Его миссия состояла в том, чтобы устранить все препятствия, то есть всех людей, с пути тайного движения, которое нарастало на Дальнем Востоке. Мы со Смитом были таким препятствием, и мой мозг мучительно и упорно искал ответа на вопрос, какими именно ужасными средствами из тех, что находились в его распоряжении, нам будет суждено быть отправленными на тот свет.

Может быть, как раз в этот момент какая-нибудь ядовитая многоножка, извиваясь, ползет ко мне по скользким камням или паук «с алмазными глазами» готовится упасть вниз с крыши! Фу Манчи может выпустить в подвал змею, а воздух заставить кишеть микробами какой-либо страшной болезни!..

— Смит, — сказал я, едва узнавая собственный голос, — меня мучает неизвестность. Он намеревается убить нас, это определенно. Но…

— Не волнуйся, — был ответ, — сначала он намеревается узнать наши планы.

— Ты хочешь сказать?..

— Ты слышал, как он говорил о своих иглах и о проволочной рубашке?

— О, Боже мой! — Я тяжело вздохнул. — Неужели мы в Англии?

Смит сухо рассмеялся, и я услышал, как он возится со своим ошейником.

— Я только надеюсь, — сказал он, — что, раз уж ты здесь со мной, мы не упустим ни малейшего шанса. Попробуй своим перочинным ножом взломать замок. Я пытаюсь сломать этот.

Правду сказать, эта мысль не посещала еще мою помутненную голову, но я сразу подхватил предложение моего друга и начал орудовать небольшим лезвием ножа. Я был так занят и уже собирался открыть второе лезвие, когда услышал звук, шедший откуда-то снизу.

— Смит, — прошептал я, — слушай!

Смит прекратил скрипеть своим ошейником. Мы неподвижно сидели в сырой темноте и слушали.

Нечто двигалось внизу, под камнями подвала. Я затаил дыхание; каждый мой нерв был напряжен.

В нескольких футах от места, где мы лежали, появилась полоска света. Она расширялась, становясь похожей на вытянутый прямоугольник. Поднялась крышка в полу, и на расстоянии ярда от меня оттуда показалась едва различимая во мраке голова. Я ждал чего-то ужасного — смерти или еще хуже. Вместо этого я увидел прелестное лицо, обрамленное беспорядочной массой кудрей; я увидел белую руку, придерживающую каменную плиту, изящную руку с широким золотым браслетом возле локтя.

Девушка выбралась в подвал и поставила фонарь на каменный пол. Она выглядела нереальной в тусклом свете, как видение опиумного курильщика. Плотно облегавшая стройное тело шелковая одежда и яркие драгоценности, маленькие красные туфли — короче, гурия моих снов, вдруг обретшая плоть. Трудно было поверить, что мы в современной Англии; легче было представить, что нас держит в темнице, как пленников, багдадский халиф.

— Бог услышал мои молитвы, — тихо сказал Смит. — Она пришла спасать тебя.

— Ш-ш-ш! — предупредила девушка, ее прекрасные глаза широко раскрылись в ужасе. — Ни звука, а то он убьет нас всех.

Она склонилась надо мной; ключ заскрежетал в замке, о который я сломал свой перочинный нож, и ошейник свалился. Я поднялся на ноги, а девушка повернулась к Смиту и освободила его тоже. Она подняла фонарь над люком и сделала нам знак спуститься по деревянным ступенькам.

— Ваш нож, — прошептала она, — оставьте его на полу. Он подумает, что замки взломали вы. Вниз! Скорее!

Осторожно ступая, Найланд Смит первым исчез в темноте, я быстро спустился вслед за ним. Последней ушла наша загадочная спасительница, и золотой браслет на ее ноге блестел в лучах ее фонаря Мы стояли в низком проходе.

— Завяжите себе глаза носовыми платками и делайте все, что я вам скажу, — приказала она.

Мы не колеблясь подчинились ее приказу. С завязанными глазами я пошел за ней, а Смит шел сзади меня, держа руку на моем плече. Следуя в таком порядке, мы подошли к каменным ступенькам и поднялись по ним вверх.

— Держитесь левой стороны, — прошептала она, — справа опасно.

Свободной рукой я нащупал стену, и мы пошли вперед. Воздух был наполнен парами и запахами экзотической растительности. Но внезапно в мои ноздри проник запах животного, и я услышал около себя сдержанное шевеление, которое вызвало у меня странные ассоциации.

Мои ноги погрузились в мягкий ковер, и какая-то занавесь задела мое плечо. Прозвучал гонг. Мы остановились.

До моих ушей донесся гул отдаленных барабанов.

— Во имя всего святого, куда мы попали? — прошептал Смит мне на ухо, — это же тамтамы!

— Ш-ш! Ш-ш!

Маленькая рука, сжимавшая мою, взволнованно дрожала. Мы были рядом с дверью или окном, потому что в воздухе пронесся запах, напомнивший мне о других встречах с прекрасной женщиной, уводившей нас теперь из дома Фу Манчи, которая сама сказала, что она — его рабыня. На протяжении всей ужасной фантасмагории это соблазнительное видение порхало то здесь, то там, выделяясь своим ярким очарованием на мрачном фоне дьявольщины и изощренных убийств. Не один раз, а, наверное, тысячу раз я пытался объяснить себе природу того, что связывало ее со зловещим доктором.

Наступила тишина.

— Скорее! Сюда!

Мы пошли вниз по уложенной коврами лестнице. Девушка открыла дверь и повела нас по коридору. Открылась другая дверь — и мы оказались на воле. Но девушка немедля потянула меня по дорожке, усыпанной гравием, все вперед и вперед, навстречу свежему ветру, дувшему в лицо, пока мы не оказались на берегу реки. Теперь под нашими ногами скрипели доски, и, глядя вниз из-под завязанного платка, я увидел под ногами отблески волн.

— Осторожно! — услышал я предупреждающий голос и почувствовал, что вхожу в узкую лодку-плоскодонку.

За мной вошел Найланд Смит; девушка оттолкнулась шестом от деревянных мостков, и мы поплыли.

— Не разговаривайте! — приказала она.

Мой мозг был в горячке; я не знал, то ли я просыпаюсь от сна, то ли реальность кончилась с моим заключением в заплесневелом подвале и этим молчаливым побегом с завязанными глазами, по реке, с девушкой в качестве проводника, которая, казалось, сошла со страниц «Тысячи и одной ночи». Что это было — фантазия, причудливый сон?

Поистине, я всерьез начал сомневаться, был ли этот поток, по которому мы плыли, мерцавший и плескавшийся вокруг, действительно Темзой, а не Тигром или Стиксом, рекой подземного царства мертвых?

Шест уперся в берег.

— Через несколько минут вы услышите бой часов, — сказала девушка с мягким очаровательным акцентом, — но я полагаюсь на вашу честь, что вы до тех пор не снимете с глаз платки. Вы обязаны послушаться меня.

— Еще бы! — горячо сказал Смит.

Я слышал, как он поднимается на берег, а мгновение спустя мягкая ладонь легла в мою и вывела меня на сушу. Выйдя на берег, я все держал руку девушки, притягивая ее к себе.

— Вы не должны возвращаться, — прошептал я. — Мы о вас позаботимся. Вы не должны возвращаться туда.

— Пустите меня, — сказала она. — Когда я однажды просила вас забрать меня от него, вы заговорили о защите полиции — таков был ваш ответ: под защитой полиции! Вы бы дали им запереть меня — в тюрьме — и заставить предать его! Для чего? — Она вырвала свою руку. — Как плохо вы меня понимаете. Ну, ничего. Может быть, когда-нибудь поймете! Пока не пробьют часы!

Она ушла. Я слышал скрип плоскодонки, воду, стекающую с шеста. Звуки слабели, удалялись.

— В чем ее тайна? — пробормотал рядом со мной Смит. — Почему она цепляется за это чудовище?

Отдаленные звуки растаяли в тишине. Тут до нас донесся бой часов. Они пробили полчаса. Мы со Смитом сбросили с глаз платки. Мы оказались на дорожке, где лодки тащили волоком в воду. Слева стояли освещенные луной стены и башни древней крепости.

Это был Виндзорский замок.

— Половина одиннадцатого, — воскликнул Смит. — У нас осталось два часа, чтобы спасти Грэма Гатри!

У нас было ровно четырнадцать минут, чтобы успеть на последний поезд на Ватерлоо, и мы успели на него. Я свалился в углу купе в состоянии полнейшего упадка сил. Наверное, ни один из нас уже не смог бы пробежать и двадцати ярдов. Если бы на карту не была поставлена человеческая жизнь, я сомневаюсь, что мы вообще бы устроили этот сумасшедший марафон до Виндзорской станции.

— Поезд должен быть в Ватерлоо в одиннадцать пятьдесят одну, — задыхаясь после бега, сказал Смит. — У нас останется тридцать девять минут, чтобы перебраться на ту сторону реки и добраться до его отеля.

— Где же, во имя всего святого, находится дом Фу Манчи? Мы шли вверх или вниз по течению?

— Я не мог определить. Но в любом случае, он близко от берега. Найти его — всего лишь вопрос времени. Я немедленно заставлю Скотланд-Ярд приняться за работу, но надежды практически нет. Наш побег спугнет его.

Я помолчал, вытирая пот со лба и наблюдая, как мой друг набивает табаком свою вересковую трубку.

— Смит, — сказал я наконец, — что это за ужасный вой, который мы слышали, и что имел в виду Фу Манчи, говоря о Рангуне? Я видел, как это на тебя подействовало.

Мой друг кивнул и зажег трубку.

— Там произошла жуткая история в 1908-м и начале 1909 года, — ответил он. — Абсолютно загадочная эпидемия. И этот зверский вой был с этим связан.

— Каким образом? И какая эпидемия?

— Это началось, как я помню, в гостинице «Дворцовый особняк», в военном поселении. Какой-то молодой американец, не помню имени, остановился там по делу, связанному со строительством новых бараков из железа. Однажды ночью он пошел в свою комнату, запер дверь и выпрыгнул из окна во двор. Разумеется, сломал себе шею.

— Самоубийство?

— По-видимому. Но там были странные обстоятельства. Например, его револьвер лежал около него, заряженный!

— Во дворе?

— Во дворе!

— Может быть, убийство?

Смит пожал плечами.

— Его дверь была заперта изнутри; пришлось взламывать.

— А как насчет этого воя?

— Это началось позже или было замечено позже. Один доктор — француз, по имени Лафит, умер совершенно так же.

— Там же?

— В той же гостинице; но он жил в другой комнате. Особенность вот в чем: с ним вместе жил его друг, и он своими глазами видел, как тот упал в окно!

— Видел, как он выпрыгнул?

— Да. Друг — англичанин — проснулся от жуткого воя. Я тогда был в Рангуне, поэтому дело Лафита мне знакомо лучше, чем обстоятельства смерти американца. Я говорил с этим другом лично. Он был инженер-электрик, Эдвард Мартин, и он рассказал, что этот вой доносился откуда-то сверху.

— Когда мы слышали его в доме Фу Манчи, он тоже вроде шел сверху.

— Мартин проснулся, сел в кровати. Ночь была ясная, лунная, такую луну можно видеть только в Бирме. Лафит почему-то как раз в это время подошел к окну. Его друг видел, как он выглянул. В следующее мгновение он бросился из окна со страшным воплем и грохнулся о плиты двора.

— И что потом?

— Мартин побежал к окну и посмотрел вниз. Разумеется, вопль Лафита разбудил всех. Но не было никаких улик, чтобы объяснить происшедшее. Там не было ни балкона, ни карниза, по которому можно подобраться к окну.

— Но как ты узнал этот крик?

— Я на некоторое время останавливался в этой гостинице, и однажды ночью это жуткое вытье разбудило меня. Я слышал его совершенно отчетливо, и вряд ли когда-нибудь забуду. За ним последовал хриплый вопль. Человек в соседней комнате, охотник за орхидеями, отправился в могилу тем же путем, что и другие.

— Ты после этого сменил гостиницу?

— Нет, отель был первоклассный, и его репутацию спасло то, что подобные же случаи происходили в других местах — и в Рангуне, и в Проше, и в Мульмейне. В туземных кварталах получила хождение история, распространявшаяся одним сумасшедшим факиром, о том, что бог Шива родился вновь и что этот вой был его зовом к жертвам; мрачная история, приведшая к новому подъему бандитской деятельности дакойтов-убийц и доставившая уйму хлопот начальнику окружной полиции.

— Были ли какие-нибудь необычные следы на телах погибших?

— На всех появились метки после смерти, будто их задушили! Все эти следы имели необычную форму (хотя моему глазу это было незаметно), и это, как мне тогда объяснили, каким-то образом относилось к пяти головам бога Шивы.

— Погибали только европейцы?

— О нет. Несколько бирманцев и представителей других азиатских народов умерли той же смертью. Сначала существовала версия, что все жертвы заразились проказой и в результате покончили с собой, но медицинская экспертиза опровергла эту теорию. «Зов Шивы» стал настоящим кошмаром для всей Бирмы.

— Ты слышал его когда-нибудь еще, до сегодняшнего вечера?

— Да, я слышал его на Верхней Иравади одной ясной лунной ночью, и некто из племени коласси, матрос, бросился вниз с верхней палубы парохода, на котором мы плыли! Боже мой! Подумать только, что этот дьявол Фу Манчи привез это в Англию!

— Но что он привез, Смит? — воскликнул я, ничего не понимая. — Что же он привез? Злого духа? Психическую болезнь? Что это? Что это может быть?

— Новое средство убийства, Петри. Нечто, рожденное в зачумленном районе Бирмы, откуда исходит много нечистого и необъяснимого. Дай Бог, чтобы мы подоспели вовремя и сумели спасти Гатри.

ГЛАВА XV

«ЗОВ ШИВЫ»

Поезд пришел с опозданием, и, когда наше такси, поворачивая от станции Ватерлоо, начало подниматься на мост, сотни колоколен отзвонили полночь, а колокол церкви Святого Павла — громче всех, соперничая с глубоким звоном Биг Бена.

Я глядел из окна на ту сторону реки — туда, где, возвышаясь над набережной, местом тысячи трагедий, свет нескольких крупнейших в Лондоне гостиниц образовывал что-то вроде небольшого созвездия. Я перевел взгляд от приглушенного света ресторанных залов на сотни точек-звездочек — освещенных окон номеров этих гигантских отелей.

Я думал о том, что каждое мерцающее окно говорило о присутствии какого-нибудь проезжего путника, временно обитающего в нашей среде. Там, этаж за этажом, над говорливыми толпами тротуаров находились менее общительные гости города, каждый — загадка для других постояльцев, каждый — в своей собственной келье и каждый — настолько далекий от подлинно человеческого общения, как будто его номер был сделан не из лондонских кирпичей, а из скал Индостана!

Возможно, в одной из этих комнат сейчас спит Грэм Гатри, не зная, что он проснется, разбуженный «зовом Шивы», зовом смерти. При подъезде к Стрэнду Смит приказал остановиться, расплатившись у здания аукциона Сотби.

— Один из соглядатаев доктора может находиться в фойе, — сказал он задумчиво, — и наш замысел будет испорчен, если нас увидят идущими в номер Гатри. Там должен быть задний ход из кухни или еще где-то?

— Есть такой, — быстро ответил я. — Я видел, как там разгружались фургоны. — Но есть ли у нас время?

— Да. Веди!

Мы прошли по Стрэнду и повернули быстрым шагом в западном направлении, затем еще раз повернули — в узкий двор с железными столбами и ведущими вниз ступеньками, куда выходит известный винный погреб. Затем, идя параллельно Стрэнду, но на одном уровне с набережной, мы обежали заднюю стену отеля и нашли двойные двери, которые были открыты. Внутри светила электрическая лампа, и несколько человек работали среди бочек, ящиков и тюков, наставленных по всему помещению. Мы вошли.

— Эй! — крикнул человек в белом комбинезоне. — Куда это вы идете?

Смит схватил его за руку.

— Мне надо пройти через служебные помещения в номера так, чтобы меня не увидели из вестибюля, — сказал он. — Проводите нас, пожалуйста.

— Что? — начал тот, уставившись на Смита.

— Побыстрее! — гаркнул мой друг властным тоном, что он отлично умел делать. — Это вопрос жизни и смерти. Идите вперед, я вам сказал!

— Полиция, сэр? — вежливо спросил тот.

— Да, — коротко сказал Смит, — поторапливайтесь.

Наш проводник пошел вперед без дальнейших пререканий. Обходя помещения для мытья посуды, кухни, прачечные и технические помещения, он вел нас через таинственные лабиринты, которые не существуют для постояльцев, отдыхающих наверху, но содержат в себе механизмы, необходимые для превращения этих мест в роскошные дворцы, где все появляется по первому желанию. На площадке первого этажа мы встретили человека в твидовом костюме, которому наш гид представил нас.

— Хорошо, что я встретил вас, сэр. Два джентльмена из полиции.

Человек посмотрел на нас с высокомерием и подозрительной усмешкой.

— Кто вы? — спросил он. — Во всяком случае, вы не из Скотланд-Ярда!

Смит вытащил удостоверение и сунул его в руку говорившего.

— Если вы полицейский детектив, — сказал он, — немедленно отведите нас к мистеру Грэму Гатри.

При взгляде на удостоверение поведение детектива заметно изменилось.

— Извините, сэр, — почтительно сказал он, — но я, конечно, не знал, с кем говорю. Мы все получили указание оказывать вам всяческое содействие.

— Мистер Гатри у себя в номере?

— Он уже некоторое время там, сэр. Вы, наверное, хотите пройти туда незаметно? Вот сюда. Мы можем сесть в лифт на втором этаже.

Мы пошли за нашим новым гидом. Уже в лифте Смит спросил:

— Вы не заметили чего-нибудь подозрительного сегодня вечером?

— Да! — был пугающий ответ. — Это объясняет мое присутствие там, где вы меня встретили. Мой обычный пост — в вестибюле. Но около одиннадцати, когда начали входить актеры, у меня было смутное впечатление, что кто-то или что-то проскользнуло в толпе, что-то, чему не место в отеле.

Мы вышли из лифта.

— Я не совсем понимаю вас, — сказал Смит. — Если вам показалось, что вы видели, как кто-то вошел, вы должны были получить более или менее ясное представление об этом.

— В том-то и странность, — упрямо сказал детектив. — Я так и не понял, что это было. Но когда я стоял на верху лестницы, я мог поклясться, что кто-то или что-то кралось сзади этой группы — двух леди и двух джентльменов.

— Например, собака?

— У меня не создалось впечатления, что это собака, сэр. Во всяком случае, когда эта группа прошла мимо меня, за ними ничего не было. Учтите, что бы это ни было, оно не входило с парадной двери. Я расспрашивал всех, но безрезультатно. — Он внезапно остановился. — Номер 189 — дверь мистера Гатри, сэр.

Смит постучал.

— Да! — донесся приглушенный голос — Что вам угодно?

— Откройте дверь! Быстрее; это важно.

Он повернулся к детективу.

— Стойте вон там, где вы можете наблюдать за лестницей и лифтом, — приказал он, — и замечайте всех и все, проходящее мимо этой двери. Но что бы вы ни увидели и ни услышали, ничего не делайте без моих приказов.

Детектив удалился, а дверь номера открылась. Смит прошептал мне на ухо:

— Какая-то тварь доктора Фу Манчи находится в гостинице.

Мистер Грэм Гатри, британский резидент в Северном Бутане, был большим, кряжистым мужчиной, седым и румяным, с широко открытыми синими глазами, топорщившимися усами и кустистыми бровями. Найланд Смит коротко представился, протянув удостоверение и письмо без конверта.

— Вот документы, подтверждающие мои полномочия, мистер Гатри, — сказал он, — поэтому вы, без сомнения, поймете, что дело, которое привело сюда меня и моего друга, доктора Петри, в такой час, имеет первостепенную важность.

Он выключил свет.

— У нас нет времени на церемонии, — объяснил он. — Сейчас двенадцать двадцать пять. В половине первого вас попытаются убить!

— Мистер Смит, — сказал Гатри, сидевший в ночной пижаме на краю кровати, — вы меня очень пугаете. Могу упомянуть, что меня известили о том, что вы в Англии, только сегодня утром.

— Вам известно что-нибудь о человеке по имени Фу Манчи — докторе Фу Манчи?

— Только то, что мне сказали сегодня: он — орудие одной экстремистской политической группы.

— Ваше возвращение в Бутан противоречит его интересам. Он предпочел бы, чтобы там оказался более легковерный человек. Поэтому, если вы не подчинитесь моим указаниям, вы никогда и никуда больше не уедете из Англии!

Грэм Гатри учащенно дышал. Мои глаза постепенно привыкали к темноте, и я мог смутно различить его лицо, повернутое к Найланду Смиту, и руку, вцепившуюся в спинку кровати. Наш визит в подобных обстоятельствах, наверное, заставил бы нервничать любого.

— Но, мистер Смит, — сказал он, — здесь-то уж я в безопасности! Сейчас в отеле полно американцев, и мне пришлось удовольствоваться номером на самом верху; так что единственное, чего я могу опасаться, — это пожар.

— Есть другая опасность, — ответил Смит. — То, что вы на самом верхнем этаже здания, увеличивает эту опасность. Вы припоминаете что-нибудь насчет эпидемии, которая разразилась в Рангуне в 1908 году — эпидемии смертей, вызванных «зовом Шивы»?

— Я читал об этом в индийских газетах, — сказал Гатри с беспокойством и не без колебаний. — Самоубийства, не так ли?

— Нет! — резко ответил Смит. — Убийства!

Наступила короткая пауза.

— Из того, что я припоминаю об этих случаях, — сказал Гатри, — это кажется невозможным. Несколько раз жертвы сами выбрасывались из окон запертых комнат, причем никто посторонний не мог подобраться к окну.

— Совершенно верно, — ответил Смит; его револьвер тускло поблескивал в темноте на маленьком столике у кровати. — Если не считать того, что ваша дверь не заперта, условия сейчас те же, что и там. Тише, я слышу бой часов.