Раскинув в стороны крылья, огромный лайнер, коснулся серебристым, вытянутым, как ракета, телом поверхности океана, и, взметая фонтаны воды и тучи брызг, продолжал стремительно нестись вперед. Внезапно раздался страшный скрежет: напоровшись на подводные рифы корпус с треском лопнул и раскололся на части. Оказавшиеся в местах разломов пассажиры, словно пружиной, были выброшены в пенящиеся волны. Расколотый ударом самолет мгновенно ушел под воду. Треск обшивки и рев двигателей сменился звенящй тишиной, нарушаемой лишь гортанными голосами вспугнутых чаек, дожидавшихся здесь отлива, да редкими отчаянными криками разбросанных среди волн немногочисленных пассажиров.
      Глава 29.
      Андрея вышвырнуло куда - то вверх и в сторону, он даже не понял толком, как оказался в воде. Рядом покачивался на волнах человек, лицо его было погружено в воду, на поверхности была видна только спина в оранжевом спасательном жилете. Превозмогая боль, Андрей подплыл к нему, и содрогнулся, увидев размозженный затылок и розовую от крови воду. Ухватил его за спасательный жилет, Андрей перевернул его на спину и узнал Таранова: безжизненные лицо его было неподвижно, как маска. Андрей огляделся и увидел подплывающего Мареничева. Когда-то в "Альтаир" перед ним был задерганный, озабоченный человек, теперь выражение лица его было волевым и решительным. Отплевываясь от воды, он крикнул:
      - Я уже видел его, там снесло полчерепа. Спасай живых.
      Поколебавшись, Андрей отпустил Таранова, и рванулся вперед, к Мареничеву. От резких движений брасом поясницу пронзила такая острая боль, что у него перехватило дыхание. Он перевернулся на спину, с трудом вздохнул и крикнул:
      - Не могу плыть, что - то с позвоночником.
      - Двигай к берегу, на спине, - услышал он голос Мареничева. Дотянешь?
      - Постараюсь.
      Через несколько минут боль отпустила. Запрокинув голову и осторожно подгребая руками, то взлетая, то опускаясь на волнах, он медленно поплыл на спине.
      Андрей не помнил, сколько прошло времени. Когда, почувствовав мель и близость берега, он попытался встать на ноги, набежавшая волна накрыла его, швырнула вперед, потянула назад, он не удержался на ногах и разбил себе о камни колено.
      Берег был усеян мелкой галькой, обточенными океаном валунами и огромными камнями, сползшими с возвышающегося метрах в десяти от воды скалистого берега. Справа скалы подступали к самой воде, слева они снижались и постепенно уходили вглубь острова.
      Андрей стянул с себя спасательный жилет и перевернулся на спину. Несколько минут он лежал неподвижно, вслушиваясь в мерные удары волн, шелест гальки и тревожные крики чаек. С мокрой одежды стекали потоки воды. Разбитое о камни колено саднило, спина ныла от удара креслом, выброшенным вместе с ним, будто катапультой, расколовшимся корпусом лайнера. В ушах все ещё стоял скрежет раздираемого рифами металла.
      ...Отлежавшись, Андрей почувствовал, что может подняться, и перевернулся на живот.
      Теплая от солнца галька под ним намокла и потемнела от стекающей с одежды воды. Он встал на четвереньки и осторожно выпрямился. Едва переступая ногами и прихрамывая, двинулся вдоль берега. Легкий бриз обдувал мокрую одежду, холодил кожу и постепенно боль в ноге отпускала. Он внимательно всматривался в тяжелые, медленно переливающиеся волны, переводил взгляд на пустынный берег, надеясь снова увидеть Мареничева.
      Впереди был серая каменная глыба, размером с хороший сарай. Андрей начал обходить его и, остановился, едва не вскрикнув от радости: за камнем у оранжевой груды спасательных жилетов лежали почти без сил, но живые несколько человек.
      Лежавший навзничь Бригадир поднял голову.
      - Еще один. Какая встреча! Привет. Падай рядом, гостем будешь.
      Андрей осторожно опустился на колени и окинул взглядом неподвижно лежащих людей. Мокрая их одежда блестела, на гальку стекала вода.
      Рядом с Бригадиром тяжело дышала крупная блондинка в кофте и брюках. Высокая грудь её вздымалась от судорожных вдохов. Андрей узнал в ней соседку Спежова, обещавшего ему маленького Рэкса. У самого подножия камня распластался Липинский. Подняв голову, он посмотрел на Андрея, и повел в знак приветствия рукой.
      - Ты один? - спросил Бригадир. - А где твой кореш?
      - Погиб.
      - Кого-нибудь ещё видел?
      - Мареничева, - Андрей показал рукой в сторону океана.
      Липинский кивнул:
      - Он уже был здесь. И снова полез в воду.
      - Крепкий оказался мужик, а с виду фрайер, - Бригадир покачал головой.
      - Он был лучшим пловцом в университете... когда-то, - пояснил Липинский, вглядываясь в волны.
      - Ты чего идешь, как деревянный? - спросил Бригадир.
      - Поясница, - Андрей осторожно попытался наклониться, но тут же снова выпрямился. Бригадир поднялся:
      - Сними рубаху, я гляну.
      Андрей снял рубашку и повернулся спиной к Бригадиру.
      - Синяков нет... Растянуть надо, расклинить, - заключил Бригадир. Могу, меня этому делу один кореш научил. Поднял я комель на лесоповале, пудов пятнадцать. Поясницу и зажало. Так он в момент растянул.
      - Попробуй, - Андрей повернулся к Бригадиру. - Только без шуток.
      - Нормальный русский способ: клин - клином, какие шутки, - обиделся Бригадир. - Спиной ко мне. Руки за голову. Помнишь, как ты мне командовал? У завода. Вот так, корешь. Сегодня - ты, а завтра - я. Поднимай, поднимай не боись.
      - Да не боюсь я, - пробормотал Андрей.
      Руки стоящего сзади Бригадира, обхватили локти и грудь, приподняли его над землей и несколько раз резко встряхнули.
      - Теперь ложись на спину, - Бригадир помог ему лечь. - Не вставай часа два. Может и отойдет. Ну и тяжелый ты, собака. Пудов шесть...
      - Спасибо... Как тебя зовут-то, доктор? - спросил Андрей.
      - Виталий.
      Липинский, с интересом наблюдавший эту сцену, повернулся к океану.
      - Кажется Валера Мареничев возвращается. Точно, - Липинский показал рукой. - И не один.
      Андрей слегка приподнялся на локтях: метрах в ста от берега среди волн качались, как поплавки, несколько человек в оранжевых жилетах. Андрей насчитал пятерых. Они приближались медленно, все, кто был на берегу, подняли головы.
      Впереди, поддерживая Эльзу, плыл на боку Мареничев. За ними, с двух сторон помогая Нинико, медленно двигались Самотокин и Донован. Через несколько минут все они были на берегу. Мареничев нес на руках обессиленную Эльзу, Самотокин придерживал за талию Нинико. Донован, покачиваясь, шел замыкающим. Липинский поднялся и побежал им навстречу. Его обогнал Бригадир и принял из рук Мареничева Эльзу. Она тяжело дышала и поминутно всхлипывала.
      Самотокин и Донован поддерживая едва передвигавшуюся Нинико, приблизились к камню. Она высвободилась из спасательного жилета и, не замечая Андрея, опустилась рядом. Он поразился её бледному, как мел, неподвижному лицу. Подняв на Андрея глаза, она разрыдалась.
      - Я не могу поверить. Не могу. Он там. Где - то там. Андрей, скажи им...
      Подошел Донован, обнял Андрея:
      - Привет. Как ты?
      - Ничего, только поясница...
      - Саватеев исчез... - Донован сокрушенно покачал головой.
      - Ладно. Мы сходим еще, - сказал Самотокин. - Попробуем ещё раз.
      - Я с тобой, - присоединился Донован.
      - И я, мужики, - поднялся Бригадир.
      - Я отдышусь и за вами. Нанырялся до предела, - Мареничев лег на гальку.
      Зинаида Васильевна подняла голову.
      - Виталий, там могут быть акулы. Они нас просто случайно не съели...
      - Пока не видно, - возразил Мареничев. - И рыбы не видно. Одни рифы, целая гряда.
      - Плевал я на акул, - добавил Бригадир. - Мы в Москве и не таких видали.
      Нинико посмотрела на Бригадира с нескрываемым страхом, потом обратилась к Андрею:
      - А ты? Андрей, а ты?
      - Ему нельзя, - вмешался Бригадир. - У него поясницу заклинило. Пусть лежит, - он наклонился к сидящей Нинико. - И не бери в голову, я пошутил в прошлый раз, там у тебя на квартире... Вытащим мы твоего мужика, если, конечно найдем... - он направился к воде.
      - Германа Михайловича и девочек... Кошмар. Будто испарились, посмотри их, дядя Вить, - крикнула ему в спину Эльза.
      Они отсутствовали больше часа, и все это время Нинико со страхом и надеждой напряженно вглядывалась в волны.
      Наконец один за другим стали появляться спасатели. Они выходили из воды один за одним и в изнеможении молча валились у камня.
      - Там никого больше нет, - наконец произнес Самотокин. - Никого.
      Нинико отвернулась и опустила голову.
      - Даже акул не видно, - добавил Бригадир.
      - Он не мог, не мог погибнуть, - шептала Нинико, как заклинание.
      - Начался отлив, - сказал Мареничев. - Там в рифах, я видел, не очень глубоко застрял осколок корпуса, довольно крупный. После отлива до него можно будет добраться... А кабины не видно. Наверно, проскочила вперед, за рифы. На глубину. Жаль мужиков...
      - Хвост наверно тоже глубоко, - добавил Самотокин. - Сразу на дно пошел. Из "челноков", похоже, тоже никто не выбрался. Средняя часть развалилась от удара, это нас и спасло. Всех раскидало по воде.
      Андрей слушал, боясь шевельнутся, он не привык к беспомощности, и это состояние угнетало его. Он незаметно нащупал в заднем кармане брюк, теперь уже почти высохших, "черный талисман". Если ему повезло, и не сломан позвоночник, то через два часа он должен подняться. О худшем варианте он старался не думать. Вокруг лежали без движения под горячим солнцем обессиленные и погруженные в невеселые мысли оставшиеся в живых пассажиры. Он осторожно подполз к Нинико, коснулся рукой её плеча.
      - Нина, мне очень жаль... Он был талантливый инженер, и человек неплохой... Я жалею, что не успел с ним толком помириться.
      Она повернулась к Андрею, невидящий, отрешенный взгляд её постепенно стал осмысленным.
      - Его последние слова были о любви... Эх вы, мужики...Нужна катастрофа, чтобы вы заговорили о главном...
      Она отвернулась и снова начала всматриваться в медленно вздымающиеся волны.
      - Надо осмотреть берег, - сказал вдруг Мареничев.
      - Надо, - согласился Бригадир. - Может какое барахло выбросило. И хотя ему и не хотелось покидать Зинаиду Васильевну, которая была потрясена случившимся и смотрела на него умоляющим и притягивающим взглядом, он поднялся на ноги.
      - И я, - Липинский встал, опираясь на камень.
      - А я загляну за скалы, - предложил Донован. - Нет ли там ручья, нужна вода, я догоню вас.
      - Я с вами, - присоединился к нему Самотокин.
      - Я с тобой, - Андрей попытался сесть.
      - Ты пока останешься здесь. И без возражений, - строгим тоном проговорил Мареничев. Как - то само собой вышло, что он теперь чувствовал себя старшим. В нем снова проснулся администратор.
      - При женском батальоне, - добавил Бригадир.
      Донован, ловко опираясь на выбоины и уступы, медленно поднимался к гребню невысокой, каменистой горы. Самотокин ждал его внизу. С высоты был отчетливо видна узкая прибрежная полоса, по которой удалялись вдоль медленно накатывающих на берег волн Мареничев, Бригадир и Липинский.
      Катастрофа самолета, пережитый вместе страх, спасение на этом пустынном острове так отдалили от него недавние события в Москве, что ему уже и самому не верилось: существовало ли все это на самом деле. Все перешло в иное измерение. Саватеев скорее всего погиб, имитатор, если он был в самолете, вместе с таинственным камнем, который разыскивал Андрей, вместе с обломками где-то в рифах...
      Он поднялся на сухой и голый гребень скалы: ни кустика, ни травинки. Вглубь острова вел пологий склон, усеянный черными камнями. За ним начиналась почти лишенная растительности, пустынная каменистая долина с блистающим на солнце ручьем и небольшим, водоемом. За его противоположным берегом был виден гористый вал. У его основания зеленели среди крупных камней низкорослые сосны. Вода и эти зеленые островки - единственное, что радовало глаз среди этого кажущимся безжизненным каменистого пространства. За валом снова голубел океан. Весь островок был не более 3-4 километров в поперечнике и около шести в длину. Ясно, что они не пропадут ни от голода, ни от жажды. В ручье - пресная вода, на берегу - рыба и тучи чаек. Они выжили, это главное, а найти их - не проблема. Им повезло, что он, Донован, оказался с ними.
      Он оглянулся. Самотокин тоже начал взбираться на гряду. Донован снял с руки массивные часы, расправил металлический браслет, слегка потянул головку завода, прищурясь взглянул на солнце и сориентировал их на северо-восток, там, у кромки космоса висели над Атлантикой невидимые спутники. Пока появится Самотокин, миниатюрный передатчик, встроенный в часы, трехкратно с интервалами в несколько секунд отстрелит вверх сигнал бедствия, он уйдет на спутники, усилится и полетит дальше в оперативный информационный центр. Мгновенно будут определены координаты радиосигнала и его Донована, код. А через пару дней в нескольких милях от острова бросит якорь быстроходный крейсер, и с его палубы взлетит к острову вертолет.
      Донован свернул браслет и пристегнул на руку, батарейка передатчика от максимального сигнала теперь иссякла, но как механические часы они ещё будут работать. Он взглянул на циферблат: в Москве скоро наступит полночь.
      Через несколько минут на гряду выбрался Самотокин, лицо его блестело от пота. Плеск волн за его спиной был едва слышен.
      - Я уже собрался спускаться, - сказал Донован. - Потом гляжу: поднимаются медленно в гору четыре ноги и одна голова.
      - Молодец, освоил, - Самотокин обвел взглядом долину. - Мы вот что сделаем: пройдем вдоль ручья к истоку, обогнем гряду и дойдем до берега. И встретим мужиков с той стороны.
      - Заодно и попьем, - Донован облизнул пересохшие губы.
      Перепрыгивая через камни, они почти бегом двинулись вниз по склону.
      - Будто сам сатана пролетал здесь и рассеивал булыжники, - сказал Самотокин, когда они остановились перед ручьем.
      Донован наклонился и припал к воде. Рядом устроился Самотокин.
      - Ничего более вкусного я никогда не пил, - сказал Донован, наконец оторвавшись от воды.
      Утолив жажду они перепрыгнули через ручей, и двинулись к скалистой гряде. Ноги жестко стучали по каменистому грунту, почти лишенному растительности. Кое-где, в расщелинах зеленела редкая трава. Ручей привел их к поросшему кустарником склону, за ним начинался подъем. Справа вдали на склоне среди крупных каменных глыб розовели стволы низкорослых сосен, с вытянутыми к небу, словно руки ветвями и будто подстриженными сверху кистями изумрудной хвои.
      - Итальянская сосна, - заметил Донован. - Каким ветром её сюда занесло...
      - Попутным, - Самотокин наклонился и подобрал едва заметный в траве прозрачный лоскуток. - Смотри, Роберт. А вот каким ветром его сюда занесло, гораздо интереснее. - Самотокин протянул находку Доновану. Тот осмотрел её и сунул в карман:
      - Отрывок пластикокого пакета.
      - Обрывок, Роберт, - поправил Самотокин. - Похоже, здесь бывают гости с пакетами.
      - Островок придется осмотреть весь, - задумчиво протянул Донован.
      - Осмотрим потом. Двигай к побережью. Нас ждут.
      Они перепрыгнули ручей и направились к дальнему утесу, там у самого побережья заканчивалась скалистая гряда.
      - Смотри, - Самотокин показал на утес. У его подножия нагромождение крупных камней образовало неправильной формы свод. Они почти бегом достигли его, перед ними открылся широкий, в несколько метров вход, за которым начиналось перекрытое наверху валунами и каменными глыбами обширное и довольно светлое пространство.
      Они вошли внутрь и огляделись. Сверху через щели пробивался свет. Пещера напоминала огромный вытянутый от входа в глубину каменный шатер. Донован наклонился, зачерпнул горсть песка, рассыпал на ладони, принюхался.
      - Здесь жгли костер, - Самотокин показал на закопченный свод.
      - Ты прав, песок пахнет гарью, - Донован отряхнул руки.
      - Кто здесь мог быть? - Самотокин прошел к дальней стене. - Рыбаки? Туристы?
      - Что им здесь делать? Мы где-то между Азорами и Бермудами. Азорские острова чьи?
      - По-моему португальские, - ответил Самотокин, демонстрируя неуверенность.
      - Точно. Возможно и этот остров португальский. Сплошные рифы, да и сам островок этот - часть рифов. Только поднятая над океаном. Мореходные пути в стороне... странно, - Донован пожал плечами. Молча они принялись методически, метр за метром осматривать каменистые, в трещинах и острых выступах стены.
      - Есть, - Самотокин извлек из глубокой трещины длинный стальной прут, покрытый слоем копоти. - Уже кое - что.
      Донован осмотрел прут и, наклонившись, принялся протыкать кучу смешанного с песком щебня, возвышавшуюся у стены.
      Самотокин молча наблюдал за ним: пока Донован действовал правильно. Раздался металлический скрежет, Донован отложил в сторону прут, и они принялись разгребать песок руками. Показалась металлическая крышка, ухватившись за края они вывернули на свет блестящий, из нержавеющей стали ящик, размером с хороший чемодан. Крышка легко открылась, ящик был заполнен слегка закопченной металлической посудой. Присев, Донован принялся выкладывать её на пол. Самотокин по-хозяйски осматривал и отставлял в сторону. Два рыбацких котла, шесть узких, вытянутых вверх кружек, шесть мисок, шесть ложек и вилок, два длинных ножа, два крюка для подвешивания котла над костром, канистра литров на десять, топор с металлической рукояткой, пила-ножовка. Самотокин открыл горловину и понюхал: скорее всего, она предназначалась для воды.
      - Джентльменский набор, - Донован принялся складывать все обратно, оставив только ножи и канистру.
      - Что скажешь? - спросил Самотокин, заткнув за пояс нож и взяв канистру.
      - Они здесь бывают довольно часто...
      - Точно, - согласился Самотокин. - И проводят здесь не один день. - Он обвел взглядом пещеру. - Неплохая квартира. Оставим пока все как есть. Наберем воды и двинемся дальше. Нас ждут на берегу.
      Они спустились к ручью, наполнили канистру и направились к отделявшему их от берега седловидному перевалу. Постепенно подъем становился круче, они обошли несколько крупных валунов и оказались на слегка покатом выступе. Как терасса он тянулся вдоль подножья скалы и вел к заросшей кустарником седловине.
      - Нам повезло, - заметил Самотокин, он теперь шел впереди. - Не надо карабкаться. - По нему можно будет всех переправить в пещеру.
      Донован ухватился за канистру:
      - Хватит. Теперь я понесу.
      Они прошли ещё метров двести, впереди, почти перегородив выступ громоздилась огромная осыпь, настоящая баррикада из крупных валунов и камней.
      - Неприятно, но пройти можно, если гуськом, - сказал Самотокин.
      - Как это? - спросил Донован.
      - Друг за другом и ноги по одной линии, - пояснил Самотокин.
      Они осторожно обошли осыпь, и Самотокин присвистнул. Слева, между двумя огромными валунами зиял узкий темный проход вглубь скалы, высотой в человеческий рост и шириной не меньше метра, за валунами начиналась ещё одна осыпь, поменьше. Дальше терраса сужалась и терялась в зарослях, покрывающих склон перевала.
      Донован поднял камень и швырнул в проход. Спустя мгновенье раздался гулкий удар и шелест.
      - Там целая пещера, - заключил Самотокин. - Зажигалка есть?
      Донован порылся в карманах и извлек длинную, как палец, зажигалку.
      - Черт знает, будет ли она работать, - он чиркнул и над зажигалкой появился робкий огненный язычок.
      - Окей, - Донован загасил огонь. - Что будем делать?
      - Надо подумать... - Самотокин внимательно осмотрел склон.
      - Скажи мне, коллега, как филолог филологу, - Донован смотрел на него с хитрым прищуром. - Почему вдруг свалились эти камни? - он показал рукой в сторону двух осыпей.
      Самотокин изобразил на лице полнейшее недоумение. На склоне, над самой пещерой явственно проглядывали две выбоины, напоминающие небольшие воронки от взрывов. Скорее всего, так и было, подумал Самотокин, кому-то очень хотелось, замаскировать этот вход, завалив с двух сторон подходы к нему по узкой галерее. Но кому и зачем? Что они хотели скрыть в этой, второй пещере?
      - Черт его знает, - Самотокин неопределенно пожал плечами.
      Донован расхохотался, и внезапно оборвав смех, посмотрел на Самотокина с веселой укоризной.
      - Это искусственные завалы. Результат взрывов. И довольно неумелых. Они хотели закрыть этот проход. Там что-то есть.
      - А вот мы сейчас проверим, - Самотокин рванулся вперед и сделал вид, что собирается войти в пещеру.
      - Стоп! Стоп! Назад! - закричал Донован.
      Самотокин остановился и с деланным недоумением повернулся к Доновану.
      Донован покачал головой:
      - Вход может быть заминирован.
      - Ты так думаешь? Но зачем? - Самотокин неуверенно покачал головой.
      - Надо предупредить всех... Чтобы не заходили, пока не разберемся.
      - А как мы разберемся? Саперов среди нас вроде бы не было, - Самотокин продолжал демонстрировать сомнение.
      - Есть инженер. Андрей Безуглов, например. Сами подумаем... Мы же филологи.
      - Если там могут быть сюрпризы, зачем вообще туда заходить? А, Роберт?
      - Как можно жить на острове, не зная, что у тебя в двух шагах? А если там что-то опасное? Радиоактивные отходы, например?
      - А вдруг там клад, а? - Самотокин округлил глаза. - Сокровища почтенных пиратов. Нам надо идти, Роберт, мужики там, на берегу. И отлив скоро кончится.
      Мареничев постепенно возвращался к роли администратора. Жажда деятельности, охватившая его после пережитого потрясения, требовала выхода. Остров был явно необитаемым. Чайки, слетевшиеся на отмели, где во время отлива билась серебристая рыба, совершенно не боялись людей, а Липинский едва не пострадал: при попытке завладеть рыбой, на него спикировала целая стая, и он вынужден был спасаться бегством.
      Мареничев вдруг представил, что остров - это огромный ресторан, принадлежащий лично ему. Бригадиру и Андрею он отвел должность вышибал, Доновану - бармена, а Липинскому и Самотокину - метрдотелей. К тому же среди камней у самого берега он обнаружил выброшенный волнами кейс погибшего модельера Быкова, набитый пластиковыми флаконами с коньяком. В боковом кармане кейса лежала слегка подмоченная пачка серо-зеленых банкнот. Этот своеобразный стартовый капитал он вынес на берег и тщательно спрятал в расщелине скалы. Теперь он с удовлетворением покрикивал на Липинского, и повышал голос даже на Бригадира.
      Отлив обнажил пестрые, обвитые водорослями, остроконечный, как клыки, гребни рифов, о которых раскололся фюзеляж самолета. В одной из расщелин, в каком - нибудь метре виднелись под водой завернутые наружу искореженные края распоротой обшивки и решетка багажного отсека. Они ныряли по очереди, вытаскивая все, что попадется под руку: сумки, чемоданы, коробки. В одной из коробок Бригадир узнал прибор, который он с помощью Спежовым вынес с завода. Он было уже совсем забыл о нем, и умилился, как старому знакомому. Когда вещи переносили на берег, коробку с имитатором он отложил в сторону, решив, что судьба окончательно вверила ему этот прибор, и отныне он принадлежит только ему.
      Самотокин и Донован разыскали их, когда начинался прилив. Мареничев показал рукой на темнеющую среди волн вершину рифа и приказным тоном сказал:
      - Господа, вперед. Последний заход. Вода прибывает... Берите все, что можно.
      Удалось сделать только один рейс. Балансируя между скользкими камнями и помогая друг другу, Самотокин и Донован принесли ещё два чемодана. Липинский лежал без сил у груды вещей. Рядом с ним сидел Бригадир. Мареничев распаковывал очередной чемодан.
      - Воды. Полцарства за глоток, - хрипло проговорил Липинский. - В жизни так не хотел пить. Даже с похмелья.
      - Полцарства оставьте себе, пригодится. Вода вон там. В канистре, Самотокин показал рукой на камень, рядом с которым он оставил канистру.
      - Этой канистры на всех не хватит. Возьми два пластиковых пакета, деловым тоном сказал Мареничев, - вон те с жеребцами, они покрепче, и сходи за водой... Один нам, один женщинам. Потом решим, что делать.
      - Я могу с тобой, - предложил Донован.
      - Тогда пошли, - Самотокин поднялся.
      Они поднялись на седловину и оглянулись: прилив уже поглотил вершины рифов и затопил прибрежные камни. Мареничев с Бригадиром деловито перебирали вещи.
      К ручью спускались медленно, внимательно осматривая кусты и траву. Однако ничего больше обнаружить не удалось. Самотокин пытался разглядеть заваленный проход на террасе, снизу, из долины его совершенно не было видно. Не такие уж неумелые эти взрывы, подумал он. Скорее всего, пальнули дважды из гранатомета, вон из-за того валуна. Вход оставили, не завалили, он нужен им, и в то же время он замаскирован с боков, а снизу его не видно из-за выступа галереи. Нет, здесь действовали опытные ребята, решил Самотокин.
      Они набрали воды в пакеты, вышло литров шесть, ещё раз напились из ручья и вернулись на берег. Мареничев с Бригадиром закончили сортировку вещей, и разложили у скал на просушку. Продукты сложили в сумку. Впрочем, ассортимент был небольшим, кое-что из обычных наборов практичных "челноков": несколько банок мясных консервов, две банки кофе и две бутылки столичной водки. Печенье и сухари раскисли от воды и Мареничев скормил их чайкам. Напившись воды и прихватив с собой сумку с продуктами, двинулись вдоль берега к валуну, где их остались женщины и Анд - рей. Раскаленное солнце опускалось к горизонту, окрашивая океан в кроваво - медные тона.
      Их встретили стоя, поднялся даже Андрей.
      - Ну что? Как? - кинулась к Мареничеву Нинико.
      - Никого. Мы доходили до самых рифов. Ни единой души, - Мареничев вздохнул.
      - Я...я не могу поверить, - Нинико опустила голову, плечи её вздрагивали от беззвучных рыданий.
      - Несчастье, что тут поделаешь. Попейте воды... А потом помянем их, и никогда не забудем. И этот день никогда не забудем, будь он неладен, и этот остров... Нам и самим ещё предстоит выжить. Хорошо, вода есть.
      Андрей взял стакан, наполнил его из пластикового мешка водой и поднес Нинико.
      - Выпей, Нинико. Ты хотела пить. Выпей и успокойся.
      Мареничев опустил на камни сумку с продуктами и достал водку и пластиковые стаканы.
      - Нас осталось девять человек. Стаканов-три. Помянем по очереди. И почтим их память минутой молчания.
      Перебазировались на новое место почти до темна. Пещера оказалась вместительной, как ангар, в неё легко вошла бы пара грузовиков с прицепами. По её углам растекался сырой океанский воздух, густой, теплый и неподвижный, как в бане. Заброшенные на пустынный остров люди забыли о недавней вражде и неприязни, и были теперь полны признательности судьбе и друг другу. Пока мужчины переносили вещи и заготовляли дрова для костра, женщины принесли с берега водоросли, нарезали травы и застелили дальний край пещеры. Сверху набросали извлеченную из чемоданов и успевшую проветриться на берегу одежду.
      Затрещал костер, разожженный Самотокиным и Донованом, и по стенам пещеры заплясали неясные тени.
      Слева, на женской половине предводительствовала Эльза. Пережитый страх остался, там, на берегу, остров ей показался каким-то романтическим чудом, как и их спасение, и уже стал для неё частью путешествия. Было жаль Германа Михайловича и подруг, но ведь они были пьяны, и, скорее всего, так ничего и не поняли.
      Для порядка Эльза велела увивающемуся около неё Липинскому отгородить ещё не просохшими чемоданами их женский уголок, и, отправив его за хвойными ветками, присела рядом с безучастно молчавшей Нинико.
      - Приляг, - она обхватила Нинико за плечи. - Уснешь и все забудешь.
      Нинико послушно устроилась на боку, Эльза накрыла её чьим-то халатом и пересела ближе ко входу, где у костра возились Бригадир и Зинаида Васильевна. Огонь освещал каменистый свод, дым уходил вверх, в щели, на стенах плясали таинственные тени , из котла доносилось бульканье, остро пахло мясными консервами.
      Самотокин и Донован, несмотря на сгущавшиеся сумерки, отправились осматривать остров.
      Андрей работал наравне со всеми и с облегчением чувствовал, что поясницу отпустило: как ни странно, варварское лечение Бригадира оказалось успешным. Вдвоем с Мареничевым они перетаскивали к новому жилищу собранные в роще сучья.
      - Вы извините меня, Валерий Иванович, - Андрей бросил на землю охапку сосновых веток. - Я был не прав тогда в вашем ресторане. Распетушился, сам не помню от чего.
      - Да, ладно, чего там, мы не в Москве, - глаза Мареничева сверкнули в сумерках. Он сбросил свою охапку и продолжал: - Давай на "ты". Зови меня Валерой. И можешь приходить по субботам в "Альтаир". Все это было так давно, если подумать. Никогда не предполагал, что окажусь здесь. Вероятность - одна миллиардная. Для нас - это судьба. Если событие с такой ничтожной вероятностью все же происходит, значит в дело вмешалась именно она, судьба. Следует иметь её в виду, и больше не испытывать.
      Глава 30.
      Постепенно Мареничев здесь, на необитаемом острове, был признан всеми за коменданта. Как-то само собой сложилось, что его слушались, а доводы его почти всегда становились решающими.
      После завтрака он попросил не расходиться и предоставил слово Доновану.
      - Дамы и господа, - Донован обвел всех глазами. - Мы с Олегом, - он кивнул на Самотокина, - обнаружили ещё одну пещеру. На склоне одной из скал. У нас есть основания подозревать, что те, кто побывал здесь раньше, хотели скрыть эту пещеру от посторонних глаз. Так я говорю, Олег?
      - Все правильно, - подтвердил Самотокин.
      Эльза скептически посмотрела на Донована. Она не упускала случая продемонстрировать ему свою холодность: не могла забыть, как он бестактно и не по-джентельменски высадил её у дома, а сам укатил восвояси.
      - В большой пещере, - продолжал Донован, - были только хозяйственные вещи. Во второй может оказаться что-нибудь похуже. И вполне возможно, что она либо заминирована, либо защищена другим опасным способом. Среди нас есть инженер и бывший военный, Андрей. Я тоже разбираюсь в технике... Мы втроем постараемся, как можно быстрее все выяснить, и после этого все сообщим вам. Сейчас входить туда опасно. Возможно, где-то могут быть и ещё пещеры. Мы просим вас быть очень осторожными, - Донован замолчал и повернулся к .Мареничеву. Тот одобрительно кивнул и обведя всех взглядом, спросил: