Владимир Романовский
      ЛИЧНОЕ ОРУЖИЕ
      Роман
      Глава 1.
      Они стояли на смотровой площадке Воробьевых гор - рослый и подтянутый Роберт Донован, светлоголовый в легкой хлопчатобумажной куртке и джинсах, и низкорослый, плотный, в плечистом пиджаке Джон Мэрфи, носатым лицом и втянутой в плечи головой напоминающий беркута. Напротив - далеко за Лужниками - возвышалась над крышами зданий светлая громада Храма Христа Спасителя. Центральный его купол блестел как боевой шлем огромного витязя.
      Прослушивания можно было не опасаться: ветер уносил слова вниз и рассеивал над рекой.
      - В прошлый мой приезд храма там не было, не так ли, Роберт?
      - Да, сэр.
      - Оставь официальности. Зови меня просто - Джон. Мы достаточно знаем друг друга... - Мерфи повернул голову и бросил на собеседника быстрый взгляд черных навыкате глаз. - И не так уж часто видимся, а? - Он внимательно огляделся вокруг. Если за ними и наблюдали, то ничего предосудительного в их встрече не было. Вполне естественно, что представителя корпорации "Нью тэкнолоджи" сопровождает обозреватель её научного журнала Роберт Донован.
      Они двинулись вдоль берега в сторону трамплина. Справа высилась остроконечная громада университета. Гуляющиe, в основном молодежь, обтекали их с двух сторон, в воздухе раздавались смех, ритмичные вздохи транзисторных приемников, детские крики. У края площадки они остановились, здесь было не так людно.
      - Как ты оцениваешь обстановку, Роберт? - прервал Мэрфи. - Я имею в виду наши аспекты.
      - Золотое время. В Москве сотни тысяч иностранцев: деловые люди, торговцы, журналисты, искатели экзотики и приключений, да мало ли кого. Сейчас даже уроженец Киева считается иностранцем. У русских нет ни сил, ни средств организовать "наружку" за таким количеством подозрительных. Мы могли бы спокойно обсудить все в любой, как они говорят, забегаловке.
      - Может быть, это и так, - согласился Мэрфи. - Но не стоит нарушать профессиональные привычки. А что касается Москвы... Золотые времена никогда не длятся долго. В целом, я доволен этой конференцией. Сегодня мне даже стало жаль их ребят. В науке тоже существует своя критическая масса. Промышленность можно восстановить за одно десятилетие, ученого воспитать за два-три, а вот чтобы восстановить научную школу потребуется 40-50 лет. Если её вообще можно восстановить. Когда-нибудь вдруг обнаружится, что в России не осталось ученых. Старшее поколение вымрет, а молодые разбегутся...
      Донован почтительно слушал. Сам он только что прошедшую конференцию оценивал не столь высоко. Для Донована за год его своеобразной деятельности в Москве все эти разговоры были делом привычным. Удивляло другое: все говорят, но никто ничего не предпринимает, похоже к черным прогнозам привыкли, перестали обращать на них внимание, смирившись как с чем - то неизбежным - как с катастрофами, авариями, дурной экологией.
      - Прогресс неизменно будет сопровождаться усилением промышленной разведки. Начался новый этап, и методы её работы и её масштабы стали иными. Хорошему специалисту теперь ничего не стоит перекочевать на Запад. За воротами распавшихся конструкторских бюро и исследовательских лабораторий оказалась огромная масса инженеров, ученых и изобретателей. Нашу с тобой работу теперь будут оценивать не по числу добытых технических новинок и не по важности информации, а по количеству выехавших за рубеж специалистов, носителей новых технологических идей. Контракты с талантливыми парнями вот что нам сейчас нужно. Есть люди, которые не могут не изобретать, такими уж их сделала природа. Их настоящая родина - наука, а не место жительства. Мы знаем множество случаев, когда люди похищали секреты только ради того, чтобы насолить начальству. Обозленный режимом ученый или конструктор не будет полноценно работать на этот режим. И если помочь понять ему четко и ясно, что наука интернациональна, а творчество - цель жизни, ему неважно будет, где работать - в своей стране или в чужой.
      - К такому же выводу могли придти и русские спецслужбы, Джон.
      - Допускаю, - он сверкнул глазами в сторону Донована, - Но у них нет сил препятствовать этому процессу. Им не до того. Тем не менее, надо предусматривать и такую возможность. Второй аспект. Техническими новинками стали активно интересоваться мафиозные структуры. Недоставало, чтобы новые технологии попали в руки террористов и экстремистских группировок. Мы должны препятствовать этому. Наука может стать такой же криминальной, как и все вокруг. А это очень опасно. Что может быть хуже, когда разлагаются мозги... Новое оружие, новые технологии не должны попадать в руки авантюристов и мафиозных струткур. И в этом отношении мы должны помогать русским ограждать их секреты. Секреты не должны попадать в третьи руки. Тут мы союзники. Или в руках русских государственных органов, или в наших руках. Лучше, конечно, - у нас. Да, странное время...
      - Все времена по-своему странные, - осторожно заметил Донован.
      - Ты обратил внимание на выступление академика Белоярова? Кто он? Что ты о нем знаешь? - снова переключился Мэрфи.
      - Специалист по новым технологиям. Участвовал в большинстве комиссий по расследованию крупных катастроф, промышленных и авиационных. Он действительный член большой академии. Большой, это важно. Значит - из старой гвардии. Потому что сейчас развелась масса прикладных академий. Есть даже коммунального хозяйства. И там свои академики. Русские обожают ученые звания. А выступление? Обычное, - Донован напряг память. - О бегстве из науки талантливых людей. Вспоминал о каком-то математике, доценте, который сменил науку на должность администратора ресторана. И теперь процветает. Кажется все, - заключил Донован, решивший, что Мэрфи решил проверить его внимательность.
      - Нет, не все, - холодно заметил Мэрфи. - Как называется ресторан?
      - Кажется "Альтаир", - удивленно пробормотал Донован.
      - Вот именно. А ты слышал что-нибудь о новой политической партии с коротким названием "Содружество"?
      - Нет, - был вынужден признаться Донован. Внезапное шараханье шефа от одной мысли к другой начинало утомлять.
      - Довольно экстремистская организация. И любимым её местом тоже является ресторан "Альтаир" Тебя это не наводит на размышления?
      - Что вы имеете в виду? - пробормотал Донован.
      - Вполне возможно сращивание научной элиты с экстремистскими кругами и использование новых технических средств в политических целях. Тебе неплохо бы побывать в этом ресторане, осмотреться, послушать, завести друзей... У русских есть прекрасные привычки: говорить за вечерней рюмкой о работе и считать за друга любого собутыльника. Для них вместе выпить - все равно, что сходить в атаку. В кабаках, расположенных вокруг режимных НИИ и военных штабов, за рюмкой обсуждают все: от изобретений до государственных переворотов. Им хочется общаться, а общение нынче - дело дорогостоящее. У кого есть выпивка, тот и друг... Я отвлекся. А Белояров, ну что Белояров, только имя, символ. За такими символами, как правило, стоит команда головастых парней, которые могут крутить своим символам, как хотят. Вот они-то и делают погоду. Там могут быть, кто угодно, любые специалисты. В том числе обозленные, с амбициями. Их надо пригреть, помочь уехать. Предоставить контракт на пару лет...
      Незаметно они оказались у поворота, за которым у обочины стояла серая "девятка" Донована. Теперь в сгустившихся сумерках её было едва видно.
      - Пожалуй, на сегодня хватит, Роберт. Поехали в "Националь". Нас ждет ужин.
      Шины мягко зашуршали по асфальту. Белокаменные улицы в вечерних огнях распахивали свои объятья, мелькали храмы, особняки и высотки, рекламы банков, корпораций и иностранных компаний. Многоликая - деловая, криминальная и одновременно простодушная Москва.
      Глава 2.
      В роскошном кабинете, размером с конференц-зал, были собраны руководители, так или иначе связанные с воздушным транспортом: представители крупных авиакомпаний, минтранса, работники авиастроения, НИИ и конструкторских бюро. Обычно бодрый голос вице-премьера сегодня звучал сухо, тревожно и подчеркнуто официально. Всем своим видом он демонстрировал собравшимся крайнюю степень озабоченности - и собственной и правительства страны. Белояров посмотрел на часы: речь вице-премьера явно затягивалась, хотя дело было ясным. Собрались все-таки не представители общественности, а специалисты, каждый из которых мог бы рассказать истории и пострашнее. Когда-то в этих же стенах бывшего ЦК им втолковывали, что все решают кадры. Теперь оказалось, что все решают финансы. Нет денег, нет и кадров. Они просто разбегаются. Нужны не слова, а реальное финансовое обеспечение. Иначе называйте всю эту катавасию как угодно: реформами, рынком, конверсией, чем хотите, но самолеты будут исправно падать с неба, навечно погребая вместе с собой тела доверчивых пассажиров.
      ... - По числу авиакатастроф мы в этом году превзошли все страны мира вместе взятые. Дальше, как говорится, лететь некуда. Прилетели. Это наносит огромный моральный и материальный ущерб стране, престижу её научно-промышленного комплекса. А главное - гибнут люди...
      - Вся страна в штопоре... - услышал Белояров шепот соседа справа, самолеты лишь частность. Разве не так?
      Белояров пожал плечами и не ответил.
      - Безопасность полетов, - продолжал вице-премьер, - превратилась в острейшую проблему...
      - Вот это по-нашему, - снова зашептал сосед: - Пока проблема не вышла на катастрофический уровень, её не замечают. Ее как бы нет.
      Вице-премьер закончил вступительную речь и предоставил слово специалистам. Он записывал их предложения, и мрачнел все больше: каждый требовал погашения долгов, средств на реконструкцию, повышения зарплаты... Все это уже набило оскомину.
      - Коренные проблемы надо решать... - подал голос сосед слева.
      - На коренные проблемы у нас нет денег, - ответил вице-премьер.
      - Где же они? - не унимался сосед. - Когда-то на все хватало.
      - Вопрос не ко мне. Пока нашли средства только на обеспечение безопасности... Пока главное - безопасность.
      Хороший парень, приличный экономист, ему бы директором в промышленную фирму, думал Белояров. Придет новый хозяин, и вице-премьер окажется не у дел. Хотя, он наверняка уже подготовил себе какой-нибудь запасной вариант, этакую небольшую заводь - какой-нибудь банк, фонд, или, на худой конец, институт и, скорее всего уже пропрудил туда неприметный золотой ручеек.
      Белояров, дождавшись, когда самая горячая часть присутствующих отговорилась и остыла, попросил слово.
      - Только, Константин Иванович, пожалуйста, если можно, без эмоций и подколов... Лучше что-нибудь конструктивное, - попросил вице-премьер.
      - Постараюсь. Я хотел бы обратить внимание присутствующих на субъективные причины в обеспечении безопасности полетов. Точнее - на человеческий фактор. Да, на заводах тяжелое положение. Да, парк самолетов стареет... Но ведь бьются и американские лайнеры, где нет подобных проблем. И виной довольно часто становятся либо ошибки экипажей, либо наземных служб. Проработка вопросов, связанных с действием человеческого фактора, потребует меньших затрат и скажутся на безопасности полетов быстрее, чем решение производственных проблем. Конечно, это тоже потребует немалых вложений, но все-таки гораздо меньших. Что нужно? Системы предполетного контроля экипажей, тренажеры для пилотов, имитаторы аварийных ситуаций. А чтобы средства не распылялись, надо сосредоточить все в одних руках...
      Белояров говорил долго и убедительно. Вице-премьер согласно кивал головой. Всем вдруг все стало ясно и даже скучно. Вопрос был предельно деликатным, за заказы боролись, используя все доступные рычаги и связи: скудное финансирование вынуждало, ведь за каждым из присутствующих стояли большие коллективы, в большинстве своем бедствующие. До совещания были надежды, теперь они таяли на глазах. Становилось очевидным, что все уже давно подготовлено и согласовано на всех уровнях, что эту выгоднейшую работу поручат Белоярову, а остальным уготована здесь роль статистов, подыгрывающих основному персонажу.
      - Опять монополизм, Константин Иванович, - выкрикнул кто-то.
      - Почему же, проекты будем принимать на конкурсной основе, - быстро ответил Белояров.
      - Какой конкурс, если за это берется ваша "Заря"...
      - Хорошее замечание, - Белояров был действительно доволен реплике. Она позволяла легко и естественно подвести под бюджетную крышу, никому не известную частную фирму "Комета".
      - ...Сейчас уже набрали силу, - продолжал он, - и неплохо себя проявили малые предприятия... Многие талантливые разработчики ушли именно к ним. Там и накладных расходов меньше.
      ...Наконец, совещание закончилось и кабинет быстро начал пустеть. Белояров почувствовал, что кто-то осторожно взял его за локоть. Это был академик Саблин. Высокий, седой, благоухающий тонкими духами.
      - Поздравляю, Костя. Всех обошел...
      - Стихийно вышло. Я же не хотел... - сказал Белояров, бросив взгляд в сторону в вице-премьера.
      - Да ладно, знаем мы эту стихию... Не поделишься? - продолжал Саблин.
      - Конечно, конечно. Какой вопрос...
      - Константин Иванович, вы можете задержаться на несколько минут? долетел, наконец, голос вице-премьера.
      - Я подожду тебя внизу, - бросил Саблин.
      Белояров повернулся, и, скрывая торжество, уже предчувствуя характер предстоящего разговора, неторопливо зашагал в дальний конец кабинета, где за письменным столом его ждал вице-премьер.
      - Вы сможете взяться за весь тот комплекс проблем, о которых говорили?
      - При финансировании, разумеется. Тогда мы решим эту задачу. Создадим опытные образцы, подготовим к серийному производству. Возможности есть, не все ещё специалисты разбежались.
      - Подготовьте мне обоснование расходов и остальные документы. И чем быстрее, тем лучше.
      Через полчаса Белояров уверенно сбежал вниз по широкой лестнице. В вестибюле его ждал Саблин.
      - Ну что? - он приблизился.
      - Пока ничего конкретного. Одни разговоры, как всегда. Если что-то будет, я позвоню. Кстати, а ведь ты, - Белояров посмотрел на него с ласковой укоризной. - забыл про меня, когда получил заказ на систему голосования. Заказ был просто пальчики оближешь.
      - Да ты что! Я хотел, но мне просто не дали. Твой зам, Саватеев, засветился в какой-то партии... Шумел там о чем-то. А Центризберкому нужны были абсолютно аполитичные исполнители. Абсолютно. Их понять можно. Иначе там так насчитают... Я ничего не мог сделать, поверь. Вот такие дела. Что ни говори, в наше время все-таки было лучше. Несмотря ни на что.
      - Просто мы тогда были молодыми. Когда-нибудь и нынешняя молодежь тоже будет называть это время золотым.
      - Ты прав как всегда, Костя. Так я могу рассчитывать?
      - Обещаю. Если, конечно, заказ будет солидным...
      - На человеческом факторе, Костя, можно годами кормиться. Это бездонная бочка, ты же знаешь.
      Прощаясь, они долго уверяли друг друга во взаимной дружбе и необходимости выручки, вышли вместе и разошлись по машинам.
      Белояров стер с лица улыбку и в сердцах так саданул дверкой своей "Волги", что водитель удивленно оглянулся. Но промолчал.
      - В институт, - бросил Белояров и задумался. Предупреждал же, сколько раз он предупреждал своего неугомонного заместителя: брось возиться с политиканами. Зачем это ему? Доктор технических наук, 40 лет, возраст свершений. Заместитель директора. Что ещё надо? Что это, род недуга? Уж лучше бы по бабам ходил...
      Возвратившись в институт, он вызвал своего зама.
      Саватеев - светловолосый, невысокий, моложавый без стука появился на пороге. В руках - неизменная черная папка из кожи.
      - Как дела? - спросил Белояров, когда Саватеев устроился за столом.
      - Нормально, Константин Иванович, - Саватеев сверкнул ясной белозубой улыбкой.
      - Ты был прав. Заказ отдадут нам. Обеспечение безопасности полетов. Человеческий фактор: предполетный контроль, имитатор аварийных ситуаций, тренажеры. Срочно нужна программа работ.
      - Она готова, Константин Иванович, - Саватеев протянул пачку листов, отпечатанных на компьютере.
      - Шутите?
      - Вы почитайте.
      Белояров углубился в бумаги.
      Наконец, закончив читать. он откинулся в кресле, в лице его проглядывало приятное удивление.
      - Неплохо. Миллиард. Только... Опять везде "Комета".
      - Ребята из аппарата просили. Наверху пропустят, не волнуйтесь.
      - Я в этой твоей коммерции не разбираюсь и разбираться не хочу, Белояров всем своим видом изобразил нежелание вдаваться в детали. В этом, по его мнению, и состояла суть стратегического мышления: не опускаться до людей, до всей этой прозаической мелочевки, связанной с оплатой работ, до частных вопросов и проблем, в них и раньше можно было увязнуть по уши, а теперь ещё глубже.
      - Послушай, Евгений Степанович... нельзя ли тебе потише с политической деятельностью? Ну зачем тебе она, эта партия, прости Господи? Этот Липинский... Ты же умный человек...
      - Я в ней рядовой член... Просто там много моих друзей. И веду я себя там скромнее некуда.
      - Саблин из-за тебя не мог отстегнуть нам часть заказа. По условиям работа была сугубо беспартийная.
      - Вы что, не знаете Саблина? Удобная отговорка, вот и все. Зачем ему делиться с кем-то? Свой карман ближе к телу.
      Белояров поднял голову, глаза его предостерегающе сверкнули:
      - И все - таки...
      - Константин Иванович, а кто нам устроил заказ? Всю эту сегодняшнюю говорильню? Именно друзья и соратники. Свои ребята. Вы что, думаете так просто организовать в такое время миллиардный заказ? Организовать обсуждение проблемы на таком уровне? Да за это пришлось бы платить гигантские взятки... Учитывая численность чиновников.
      - Платить все равно придется, насколько я разбираюсь в нашей экономике, - ядовито заметил Белояров.
      - Придется. Но не в таких масштабах. Кое-что останется: и для работы, и для нас с вами...
      - Ладно, не будем больше об этом. Теперь о самой работе...
      - Чем меньше исполнителей, тем лучше, Константин Иванович. Меньше затарат. Кого надо, пригласим через "Комету". Отчет у меня уже есть.
      - Отчет... Что такое отчет... Лирика.
      - Согласен. Бумажный этап, зато деньги приличные. И имитатор аварийной обстановки почти готов.
      - Ну, организационные вопросы - это по твоему департаменту, - буркнул Белояров, недовольный, что не удержался и полез в детали.
      Глава 3.
      За окном пронзительно заверещала сирена. Этот звук Андрей не спутал бы ни с одним другим. Он выглянул в окно: у его желтой "шестерки" возились трое парней. "Так, последние штаны снимают, ну погодите ребята, ну, погодите", - стучало в голове, когда он, перепрыгивая ступеньки, стремительно мчался к выходу.
      Метров тридцать от подъезда до машины он пролетел за несколько секунд. На ходу оценил обстановку: машина была вскрыта. Один из угонщиков наклонился в раскрытую дверь, голова его была в салоне. Второй стоял рядом, третий - высокий, увидев несущегося на них Андрея, шагнул навстречу и принял боевую стойку. Андрей с разбега оттолкнулся и, развернувшись в воздухе летел вперед, согнув для удара правую ногу. Парень ловко увернулся и Андрей врезался ногами в стоящего за ним низкорослого крепыша. Оба упали. Перекатившись через лопатки, Андрей мгновенно оказался на ногах и, когда высокий повернулся к нему, хлестким длинным ударом правой в голову послал его на землю. Низкорослый, наклонившись и расставив в стороны руки, шел на него. Третий, наконец, выбрался из машины и бросился к ним. Андрей оглянулся: сзади из кучи щебня торчал ржавый металлический прут - осколок арматуры. Подобрав прут и потряхивая им, как шпагой, он молча ждал.
      - Стоп! Стоп! Андрей! - закричал высокий, потирая челюсть. И уже тише добавил: - Привет тебе от Сергушова.
      - С каких пор он стал угонять машины? - осведомился Андрей, однако прут опустил. Высокий попытался изобразить улыбку:
      - Он не причем. Хотя предупреждал: шутить с тобой надо осторожно. Я не поверил.
      - Ну и как? - бросил Андрей.
      - Теперь убедился. Толя был прав. Извини. И брось ты свою кочергу. По делу мы. Может, залезем в машину? Народ собирается, - высокий показал на нескольких любопытных мальчишек.
      Андрей сел за руль, высокий устроился рядом, двое его спутников - на заднем сиденье.
      - Давай познакомимся. Я - Гена.
      - Крокодил? - Андрей почувствовал, что раздражение его улеглось.
      - Нет, но можно и так: Геннадий Васильевич. Начальник службы безопасности "Южного коммерческого банка".
      - А просто нельзя было поговорить?
      - Да не сердись ты. Сейчас объясню. Я по поручению председателя банка, Валентина Федоровича Таранова. Слышал?
      Андрей кивнул, кто ж не знал известного денежного туза, олигарха.
      - Тебе предлагается хорошая работа. Он сам расскажет, в чем дело. Временем располагаешь?
      - Лихие вы ребята. И сразу на "ты"?
      - Вместе придется работать.
      - Это ещё неизвестно.
      - Мы справлялись в "Заре". Ты уволен. Председатель просил подыскать боевого парня. Я позвонил Сергушову. Мы знакомы, когда-то вместе в органах работали. Он и дал твои координаты. И номер машины. Это была моя идея проверить тебя в деле. Я же и пострадал, голова до сих пор гудит, - он потер затылок. - Шеф ждет, у нас машина за углом.
      - Нет уж, я на своей.
      Они прошли мимо двух постовых, поднялись на второй этаж и оказались в просторном холле. Андрей огляделся: мягкие кожаные кресла, ковровое покрытие, дневной свет, блеск бронзовых окантовок и дверных ручек, бесшумно снующий персонал, в основном молодые женщины в коротких темно-синих юбках и светлых блузках.
      Токарев исчез за тяжелой резной дверью председателя банка, оставив его со средних лет миловидной секретаршей, но тут же вынырнул обратно:
      - Пошли.
      Председатель, лет около 50, мужчина, подтянутый, в строгом сером пиджаке и галстуке, говорил по телефону. Он слегка кивнул в знак приветствия и показал глазами на стул. Прикрыв микрофон рукой, сказал Геннадию:
      - Спасибо. Пока вы свободны.
      Андрей согласился на эту встречу скорее из любопытства: почему бы не посмотреть на человека, которого до того видел только по телевизору, все равно делать нечего...
      - Извините, больше на телефоны не отвечаю, - Таранов сдержанно улыбнулся, откинулся на спинку кресла и продолжал:
      - Меня зовут Валентин Федорович, а вас - Андрей Николаевич, так?
      Андрей кивнул.
      - Не будем отнимать друг у друга время... Мы навели о вас справки, вы нам подходите. Сколько вы получали в "Заре"? - Услышав ответ, Таранов снова улыбнулся: - У меня уборщица получает втрое больше. Я уважаю труд своих сотрудников.
      - Вообще-то я люблю интересную работу, исследовательскую... - начал Андрей, - у вас же, я понимаю, не то?
      - Ее тоже можно назвать исследовательской, - Таранов больше не улыбался. Голос его звучал спокойно и уверенно. - Сергушов рекомендовал вас, как надежного человека. Я ему верю. Дальше у нас с вами пойдет деликатный разговор. Поэтому, если мое предложение вас не устроит, я прошу забыть о нем. Навсегда. Согласны?
      - Согласен. - ответил Андрей.
      Таранов продолжал, перейдя на "ты":
      - Машину водишь?
      - После армии я два года занимался автоспортом.
      - Как со здоровьем?
      - Не жалуюсь
      - Откуда шрам на лице?
      - Афганистан.
      - Как у тебя с политикой?
      - Никак.
      - То есть?
      - Политиков у нас и без меня слишком много. Их плотность на гектар давно уже превысила нормальные цифры.
      - Значит есть спрос, - Таранов усмехнулся. - Политика тоже превратилась в бизнес: взглядами можно торговать.... Но вернемся к нашему делу. Финансовая деятельность становится с каждым днем все опаснее. Скажу честно: когда-то мы держали охрану больше для престижа. Теперь обстоятельства изменились. Чем сильнее становишься, тем больше появляется врагов. Вопреки всем законам природы. Львенок, превратившись в льва, может больше не опасаться шакалов и прочую мелочь. В российском бизнесе тебя может подстрелить и шакал. Только в этом месяце в подъезде своего дома в упор расстрелян Свирский. На Арбате, при выходе из машины автоматной очередью убит Теленев. При этом ранен телохранитель. Обстреляна машина Баранова, сам он ранен. Вот так. Все вокруг дорожает, и только человеческая жизнь становится все дешевле. Россия превратилась в зону риска. Приходится делать выводы... - заметив движение Андрея, Таранов поднял руку: - Нет, нет, я не предлагаю тебе стать телохранителем. Твоя задача будет иной. Ты организуешь внешнее кольцо охраны, незаметное прикрытие. Никто не будет знать, что ты работаешь на меня. Кроме Токарева. Он и будет пока твоим начальником. У тебя будет радиосвязь, легальное оружие, автомашина, помощники. Ты и твои ребята будут выполнять роль авангарда, а точнее разведки. Ты будешь точно знать маршрут моего движения, расписание встреч, и вообще всего делового дня. Твоя задача: быть каждый раз раньше и внимательно все осмотреть. Вечером, перед моим прибытием домой вы должны будете осмотреть подъезд и лестницу дома, где я живу, прилегающую территорию. То же самое - утром, перед тем как я спущусь к машине. Я веду довольно стереотипный образ жизни... Раньше восьми тридцати не выхожу из дома. Иногда будут командировки. Вместе со мной... Оклад на первых порах полторы тысячи в месяц. Зеленых, разумеется. Плюс премиальные. А там посмотрим. Согласен?
      - Согласен, - проговорил Андрей. Он вдруг почувствовал себя легко и свободно, словно давно знал Таранова. Да и таких денег он никогда ещё в жизни не зарабатывал. Поколебавшись мгновенье, он продолжал: - Но у меня есть проблема... Моя будущая жена, ей 21 год... Кончила курсы бухгалтеров... Она тоже без работы.
      - Приводите её завтра. Я дам команду кадровикам.
      - Она в отпуске. Отдыхает с родителями. Вернется недели через две.
      - Считайте, что она тоже принята. Подберем что-нибудь подходящее. Что еще?
      - Спасибо.
      - На днях я улетаю в Германию. Пока осваивай свои обязанности. Съездишь с помощниками в Тверь, там на одном заводе для вашей группы переоборудуется новая "Волга". Она будет с фордовским двигателем, пятиступенчатой коробкой передач и прочими наворотами. Получишь, проверишь и пригонишь в Москву. Вопросы есть?
      - Пока все ясно, - Андрей поднялся и вышел.
      Отпустив Безуглова, Таранов вызвал одного из своих заместителей Альберта Григорьевича Петровского, отвечавшего за привлечение в банк частных вкладов.
      Энергичный, склонный к импровизациям, не признающий никаких правил и условностей, он был полной противоположностью расчетливому и осторожному председателю. Таранов в глубине души считал его авантюристом и старался не оставлять без контроля.
      Петровский вошел в кабинет, непринужденно присел к столу и раскрыл папку:
      - Есть одна хорошая идея. Вот здесь, - он протянул Таранову отпечатанный лист, - финансово-экономический обзор Аргентины. Там любопытная ситуация... И наши коллеги туда ещё не добрались... Мы могли бы создать и профинансировать совместные предприятия... Меховые, например...
      - Далековато, - снова пробормотал Таранов и задумчиво посмотрел на Петровского. Предложение было слишком неожиданным. И как только ему приходят в голову подобные фантазии, подумал он.
      Словно отвечая на его вопрос, Петровский продолжал:
      - Я на эту идею наткнулся случайно. Приходил замдиректора из "Зари", Саватеев. Просит профинансировать поездку трех специалистов на международный экологический симпозиум в Буэнос-Айресе. Двое от "Зари" директор и Саватеев, третий - экономист Липинский, часто мелькает по телевизору. На этом симпозиуме можно вклиниться в международные проекты, это может оказаться выгодным делом. Через две недели туда будет чартерный рейс. Я мог бы незаметно слетать с ними. Это ни у кого из наших коллег не вызовет подозрений. Прозондирую обстановку, наведу мосты...
      - Сколько они просят?
      - Немного. Двадцать тысяч долларов.
      - А почему мы должны их финансировать? - задал Таранов дежурный вопрос.
      - Спонсорство. Наши наши соседи, и клиенты. Долг вежливости. К тому же "Заря" ожидает огромный госзаказ, и деньги пройдут через нас.
      - Не возражаю. - Петровский кивнул на подготовленную Петровским справку по Аргентине. - Бумагу эту пока оставь. Ты куда собрался?
      - Объеду филиалы, Валентин Федорович. Посмотрю, как идут вклады... С вашего разрешения, - Петровский улыбнулся.
      Прием от населения вкладов под высочайшие проценты был тоже его идеей. Расчет был простой: привлеченные высокими дивидендами и рекламой, обезумевшие от инфляции люди повалят в их филиалы: одни сразу, другие поосторожнее - через месяц, когда убедятся, что банк выполняет свои обязательства. Дивиденды можно будет выплачивать за счет вновь поступающих вкладов. Чисто, просто и выгодно. Таранов считал эту затею слишком рискованной, однако, Петровского неожиданно поддержал совет директоров банка и, скрипя сердцем, председатель согласился, решив про себя установить за своим неуемным заместителем постоянный и незаметный контроль.
      Глава 4.
      На следующий день Андрей отправился на старую работу. Он привычно поставил машину на стоянке и направился к проходной "Зари".
      Из бюро пропусков позвонил Спежову.
      - Привет, господин безработный, - в голосе соседа по лаборатории сквозило обычное уныние.
      - Закажи мне пропуск.
      - Придется идти к Саватееву, - тяжело вздохнул Спежов. - Что я ему скажу?
      Андрей скрипнул зубами. Отношения с заместителем директора Саватеевым у него всегда были натянутыми.
      Моложавый, улыбчивый, элегантный, Саватеев нравился всем. Но только не Андрею: в отношении Саватеева к нему он буквально кожей чувствовал тщательно скрываемое, вежливо-скользкое недоброжелательство, какое-то начальственное беспардонство и, скрытое за дежурной улыбкой, чувство собственного превосходства.
      - Ладно, прорвусь сам, - проговорил Андрей и положил трубку.
      Развернув просроченный пропуск, он протянул его вахтеру и поднялся на третий этаж.
      Над знакомой дверью вместо таблички "Лаборатория моделирования" зиял светлый квадрат. В опустевшей комнате склонилась над голым канцелярским столом одинокая фигура Максима Спежова. Он поднял голову и отрешенно посмотрел на Андрея.
      - Как это случилось?
      - Говорят, структурная перестройка. Перешли на новый штат. "Заря" превратилась в обычное НИИ. Сократилась раза в три. Ребята уже две недели не являются, ищут работу. Вот так, Безуглов, нет финансирования.
      Андрей знал привычку Спежова называть всех по фамилиям и давно не обращал на это внимания.
      - Для работ по безопасности полетов нет финансирования? Маразм какой-то. Что-то вроде умышленного членовредительства.
      - Маразм, - безучастно подтвердил Спежов. - Что хотят, то и делают. Я сам сегодня последний день. Ищу работу. А Саватеев все блеял, что разработка не пропадет, что мы ещё вернемся к ней... Когда у государства будут деньги.
      - У государства... - Андрей качнул головой вверх. - Что это теперь такое, понять уже невозможно. Скопище чиновников? Макет имитатора есть, авторов - под зад коленкой, результатами может пользоваться кто угодно... Все нормально. Так? А мы с тобой, как идиоты микросхемы на черном рынке на свои последние деньги покупали...
      - Вот именно. И они думают, я им что-нибудь стоящее здесь оставлю. Все ж было вон на том компьютере, - Спежов кивнул в угол на составленную в ряд аппаратуру. - Я его весь вычистил, до последнего байта. А по бумажным отчетам не поймешь ни хрена. Они ещё прибегут за мной. А ты-то как?
      - Я вроде нашел работу.
      - Может и меня пристроишь?
      - Это служба безопасности банка. Они тебя не возьмут. Но со временем, может быть, мы с тобой докрутим имитатор. Сам...
      - Со временем... - разочарованно протянул Спежов.
      - Ладно, до связи. - Андрей пожал вялую руку своего бывшего коллеги и повернулся к двери. - Схожу на испытательный стенд,
      - Ключи у Нинико... - Максим виновато развел руками: - Имей в виду: она откуда-то все узнала. О тебе с Натальей. Посмотрел бы ты на её лицо... Ну и поросенок же ты, Безуглов... Такая женщина.
      Андрей помрачнел. С ней надо было объясниться сразу, но встретившись с Натальей, он словно попал в вихревую зону, и все забылось.... Он вздохнул и направился в дирекцию.
      Нинико была в приемной. Если бы не строгая деловая блузка и прямая короткая юбка, она могла бы показаться настоящей цыганкой: иссиня-черные волосы, горячие глаза, ослепительные зубы, крупный яркий рот.
      - Нинико, здравствуй, - он взял её руку и, покорно склонившись, осторожно коснулся ладони губами.
      - Здравствуй Андрей, - голос её был спокоен и ровен.
      - Не сердись, понимаешь... Я сейчас все объясню, - он поднял на неё глаза, столкнулся с черными зрачками и отвел взгляд.
      - Не надо, Андрей. Я не сгоpаю от любопытства. И так все ясно. Не оправдывайся и не унижайся. Я жалею только об одном, почему не бpосила тебя пеpвой. А впрочем, какая разница.
      Андрей, тяжело вздохнув, промолчал, да и что он мог ответить...
      Она опустила голову и, быстро вышла из приемной. По коридору прощально простучали её каблучки.
      Андрей потоптался и направился следом за ней, к испытательному стенду. Дверь была открыта, он вошел в прохладное экранированное металлом помещение. Нинико стояла у дальней стены, он приблизился к ней и протянул руку.
      - Останемся друзьями, Нинико.
      - Да, вот как? А pазве я не была тебе другом?
      - Прости.
      - Зачем ты пришел?
      - Поговорить с тобой. Посмотреть в последний раз на имитатор.
      - Считай, что поговорил, а аппарат у Саватеева.
      - Без микросхем?
      - Не знаю.
      - А документация? Ведь это мы её делали со Спежовым...
      - Не кричи на меня!
      - Извини, я не в себе.
      - А был ли ты вообще в себе, хоть когда-нибудь?
      - Они думают, что высадили нас с работы... Нет, Нинико, это работа ушла вместе с нами. И хорошая работа.
      - И это все, что ты мне можешь сказать? - он подняла на него свои пронзительно черные глаза.
      Андрей привлек её к себе и неловко чмокнул в щеку:
      - Прости, Нинико.
      Он вышел в коридор и стремительно зашагал к выходу.
      Саватеев неслышно расхаживал по мягкому ковру кабинета: движение всегда его успокаивало.
      В дверь постучали и вошла Нинико.
      - Я хотела отпроситься сегодня пораньше, Евгений Степанович.
      - Конечно, конечно, нет проблем. Что-то случилось? Не обращайте внимания. Вам не идет быть такой озабоченной, - он поднялся, с грохотом открыл сейф, подмигнул заговорщицки: - По бокалу шампанского, а? Обмоем наш общий успех, и ваш в том числе. Только никому ни слова, пока. У нас вытанцовывается отличный заказ. Пока это секрет. Знаете, я страшно рад, Нинико, а поделиться не с кем...
      Она не успела возразить, раздался хлопок, на столе перед ней появились сверкающий бокал шампанского и шоколадка.
      Нинико слабо улыбнулась. Саватеев прошел к двери и повернул ключ:
      - Чтоб враги, то есть конкуренты не пронюхали... За успехи! А неудачи... гори они синим огнем, - Саватеев протянул бокал осторожно коснулся им бокала Нинико. Раздался легкий звон.
      - Ну, - деланно строгим тоном произнес он, Нинико улыбнулась и, внутренне махнув на все рукой, залпом выпила.
      - Еще? - Саватеев вопросительно и весело поднял брови.
      - Нет, нет, нет, - она нерешительно покачала головой.
      - Тогда вот что... - он присел рядом и заглянул ей в глаза. - Я приглашаю вас на ужин. Только не отказываться, вы меня убьете... Нинико, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ну что случилось? - он незаметно перешел на "ты".
      - Да ничего, Евгений Степанович... Правда, ничего.
      - И все-таки, давай сходим куда-нибудь поужинаем, - снова предложил он. - Посидим где-нибудь... Посмотри, какая погода, - он взял её под руку и подвел к окну. На проспекте золотились от солнца стекла зданий.
      А почему бы и нет, решила Нинико, она всегда чувствовала его особое к себе отношение, но он казался ей нерешительным, и теперь она удивилась и его напористости, и чуткости. Он сразу уловил, как ей плохо сейчас. Настоящего человека сразу видно. Она тряхнула головой, жгучие черные волосы взметнулись послушной волной:
      - Не знаю... Слишком неожиданно...
      - В восемь, на Твеpской, у центрального телеграфа. Удобно?
      - Хоpошо, - безучастно согласилась она.
      Саватеев благодарно сжал ей локоть и проводил до двери.
      Частная фирма "Комета" с загадочной добавкой на угловом штампе "Малое научно-производственное предприятие" размещалась в трех небольших комнатах, выделенных ей за символическую плату на первом этаже трехэтажного здания авиационного техникума. Впрочем, никто, кроме директор а и главного бухгалтера техникума, регулярно получавших комиссионные, об этом не ведал. Табличек на дверях не было, посетители в этом конце коридора не топтались, уборщица туда никогда не заглядывала. Бутылки выносили немногочисленные сотрудники предприятия. Тем не менее счет её в "Южном коммерческом банке" тучнел по мере увядания государственного гиганта "Заря".
      Саватеев бывал здесь много раз и легко ориентировался в коридорах.
      Директор "Кометы" Борис Семенович Мишин ждал его. Он пожал пртянутую руку, замкнул на ключ дверь и, открыв огромный, похожий на платяной шкаф сейф, выставил на стол бутылку армянского коньяка, два пластиковых стаканчика и бутерброды с розовой семгой. Был он высок, подвижен и улыбчив. Голубые глаза сияли показным доброжелательством. Он присел, провел рукой по густым с проседью волосам и, потирая ладони, окинул взглядом стол:
      - Ну как?
      - Не отравимся? - Саватеев кивнул на коньяк.
      - Обижаешь, Женя. Друзья из Еревана прислали, на самолете. Ящик. Если понравится, пару штук возьмешь с собой.
      - Война кругом. Как не стать подозрительным.
      - Кому война, а кому мать родна. Иначе бы она давно кончилась.
      - Ладно, наливай, - усмехнулся Саватеев и, подождав, пока Мишин наполнил стаканчики, провозгласил:
      - За успех! Проект договора с "Зарей" готов?
      - Естественно. Все подсчитано. Ровно миллиард.
      - Таких сумм раньше не было, - задумчиво проговорил Саватеев. - Даже робость берет.
      - Бюджет для того и существует - для расходов. Не мы, так другие. Эти деньги все pавно истpатят, так уж лучше на нас: чем мы хуже. Ты думаешь у меня мало накладных расходов? 20 процентов - откат. Иначе найдут других, Саблина, например. Конкуренция: кто больше сунет. Да и Бригадиру с его командой несколько лимнов...
      - Многовато, - Саватеев присвистнул. За что?
      - За "крышу". За защиту от всякой швали. За "наезды" на должников. Не знаешь? То-то и оно. Мы первопроходцы, Женя. Сплошной риск.
      - Оставь миллионов пятьдесят в резерве. Есть у меня одна мысль... Из имитатора может получиться многофункциональный прибор. Суперапарат, с невиданными возможностями.
      Размягченный выпивкой, а коньяк действительно оказался превосходным, Саватеев едва не поделился с компаньоном давно уже мучившей его идеей. Он хорошо помнил неожиданную панику, которая вспыхнула в коридорах "Зари", когда Безуглов со Спежовыи включили имитатор на полную мощность. Он до сих пор видел перед собой безумные от ужаса глаза людей мчавшихся навстречу ему по коридору. В остром и падком на все новое уме Саватеева забрезжила тогда смутная догадка... Она притаилась где-то внутри, он не торопился её прояснять, ждал, когда она созреет сама, исподволь обрастет перспективными идеями и мыслями. Сейчас он едва не проговорился о ней Мишину, но вовремя спохватился и перевел разговор:
      - Наливай... У тебя есть надежные ребята? - ничего не значащим тоном, как бы между прочим. спросил Саватеев.
      - Смотря для чего...
      - Ответственным исполнителем работы был некто Спежов. Вместе с Безугловым. Я их уволил по сокращению штатов: ненадежные люди. Всю черную работу - схемы, описания, протоколы испытаний, всю документация делал на компьютере Спежов. А у нас знаешь как: уходит человек, и после него остается пустой винчестер, будто там ничего и не было. Чтобы его потом обратно пригласили. Так и оказалось: в институтском компьютере ни черта нет, а Спежов разводит руками. Зато все это наверняка есть у него дома. Понимаешь? Все забрал с собой, вот народ пошел, выносят, как с мясокомбината. К тому же служебная информация. Только свистни режимщикам... Но я не хочу этого. Короче, надо забрать у него из дома системный блок компьютера и, если найдут, - микросхемы... А Безуглов держит дома отражатель из какого-то спецматериала...
      - А если просто купить у них? - предложил Мишин.
      - Там щекотливое дело - авторские права и прочее. Проще забрать, а потом вернуть. И разобраться во всем самим.. Смогут твои ребята?
      - Сейчас, Женя, ничего невозможного нет. Если заплатить.
      - Оплати. Дело срочное. Адреса - вот здесь, - он выложил на стол узкий конверт.
      - Все у тебя срочно.
      - Правильно подметил. Мне вот и сейчас срочно нужны крупные купюры. Отметить успех. Поужинать кое с кем.
      - Сколько?
      - Тысяч десять.
      - Мишин молча открыл сейф, забравшись в него с головой и что-то бормоча, отсчитал денег.
      - Не много ли для ужина? - он протянул их Саватееву.
      - Не много, Боря, не много. И положи-ка мне в кейс пару бутылок твоего замечательного коньяка.
      Нинико ждала его на Тверской. Саватеев увидел её издали, она стояла в стороне от потока прохожих, её нельзя было не заметить: яркая, даже среди пестрой толпы, черные волосы до плеч, светлая косынка, небрежно повязана на шее.
      Ах, Нинико, Нинико, неспетая песня... Перед глазами вдруг возникла давняя и жгучая картина: Нинико, выходящая морозным утром из желтой "шестерки" Безуглова, здесь рядом у стоянки машин, такая откровенно счастливая, что он мгновенно тогда все понял.
      Теперь застарелая ревность, как открывшаяся рана, снова обдала болью.
      Он покосился на водителя, тот напряженно смотрел вперед, в потоке машин ему было не до прохожих. Саватеев тронул его за плечо:
      - Леша, сдай вправо, я сойду.
      Машина медленно притормаживая, послушно притормозила у тротуара.
      - Извини, Нинико, я - на машине, улицы забиты...
      - Не страшно, Евгений Степанович, я только подошла.
      - Замечательно выглядишь...
      - Спасибо.
      - И давай на ты, хорошо?
      - Попробую, - она слабо улыбнулась.
      Глава 5
      У входа в ресторан сидел на стуле разморенный жарой и хмельными напитками пожилой краснолиций швейцар.
      - Мест нет, господа, - но, узнав Саватеева, поднялся со стула и приложил руку к козырьку:
      - Здравия желаю!
      - Вольно! - ответил Саватеев. - Мареничев на месте?
      - Обязательно. Как штык, - швейцар качнулся.
      - Кто такой Мареничев? - спросила удивленная Нинико, когда они оказались в вестибюле.
      - Администратор. Мой приятель, Валера. Кстати, бывший доцент. Специалист по теории вероятностей.
      Нинико промолчала, сегодня она уже ничему не удивлялась.
      Валера оказался плотным рыжеватым мужчиной в строгом черном костюме.
      - Познакомься, - Саватеев представил Нинико: - Нина Корнеевна. Для друзей - Нинико. Столик на месте?
      - Как всегда.
      Ресторан был заполнен, в воздухе слоился сигаретный дым. Мареничев провел их к боковому столику у окна, принес два стула. Мгновенно рядом оказался официант, как из-под земли вырос.
      - Две бутылки шампанского... - начал Саватеев и вопросительно посмотрел на спутницу. Подавленная видом переполненного зала, гулом голосов, Нинико подняла на него растерянные глаза.
      - И что-нибудь перекусить... На твой вкус.
      За столиком у следующего окна сидел Роберт Донован с белокурой манекенщицей Эльзой, которую он подцепил для компании на презентации в доме моделей. Место Донован выбрал не случайно. Он уже побывал здесь несколько раз, подружился с администратором-доцентом Валерой, определил и дежурный столик, за который Мареничев обычно усаживает ученых друзей. Заметив, что сегодня он провел к столу моложавого крепкого интеллигентного вида мужчину с красивой женщиной - это были Саватеев и Нинико, Донован выставил на окно дипломат с встроенным диктофоном и развернул его в их сторону.
      - Мешается под ногами, - пояснил он Эльзе.
      Теперь сверхчувствительный микрофон направленного действия смотрел точно на Саватеева. Потягивая пиво, Донован развернув блокнот и начал набрасывать карандашом портрет своей новой знакомой. Кукольное её личико кокетливо улыбалось, длинная черная сигарета в отставленных пальчиках чадила на отлете.
      - Ты такая грустная... - Саватеев наклонился к Нинико: - Может хватит? Хочешь, расскажу тебе одну историю?
      Она едва заметно кивнула.
      - Так вот. У меня есть один знакомый. Нормальный, в общем, парень. Влюбился, женился, обычная история. Она была прелестна, моложе его на семь лет. А он работал с утра до глубокого вечера. Был помешан на электронике. И вот однажды, когда они сдали в серию очередной прибор, он, как на крыльях, примчался домой - поделиться радостью. На кухонном лежала записка: "Прости, мой дорогой, и прощай. Сердцу не прикажешь." От неё остались только домашние тапочки. Они сиротливо стояли в ванной, будто извинялись за хозяйку. Началась маята. Лекарство от любви всем известно...
      - Новая любовь? - она улыбнулась, её забавлял рассказ.
      - И он так думал. А потом понял: нет, не новая любовь...
      - А что же? - Нинико заинтересовалась всерьез.
      - Новая любовь - это потом. А вначале - презрение и месть Он рисовал в своем воображении эту месть... И ей, и своему сопернику. Он видел её раскаявшуюся, раздирающую рубашку на груди с криком - прости! Конечно, он и не пытался мстить, они уехали в другой город, их было не достать. Но даже слепой ярости и презрения оказалось достаточно: любовь сгорела в этом огне, и он перестал мучиться. А потом у него появились и новые подруги, и новая любовь. Тебе неинтересно?
      - Выходит, лекарство от любви - презрение?
      - Точно. Почти математическая формула, - он замолчал, и она вдруг поняла, что он говорил о себе. Утешал её, предлагал себя в товарищи по несчастью.
      - А лекарство для любви существует? Не против, а для.
      - А как же?! Могу поделиться, - Саватеев наклонился к ней:
      - Шампанское, милая Нинико. И деньги. Но в большом количестве.
      - И только?
      - С хорошими деньгами мужчина чувствует себя увереннее, и, если он не дурак, легко завоюет её сердце. Он может покупать ей цветы и подарки, ужинать с ней в ресторане, уехать с ней к морю... Деньги все упрощают до предела.
      - Это уж слишком, - возразила Нинико, - грустно, если это так. Грустно, обидно и неприятно.
      - Большие деньги это нечто другое, чем просто деньги. Это как раз тот случай, когда количество переходит в новое качество. Скоро они у меня будут. Я сделаю аппарат, которого нет нигде в мире. Абсолютно нигде. И потом я покажу тебе весь мир, и ты убедишься, что жизнь прекрасна. Подожди немного.
      - Ладно. Я подожду, - она невесело улыбнулась. - Мне ведь все равно ничего другого не остается.
      На небольшой эстраде заиграл оркестр: пятеро молодых парней в пестрых цветных сорочках и джинсах; звуки скрипки, тревожный перестук барабана, легкие переливы рояля. Кудрявый молодой гитарист наклонил к себе микрофон, тронул гитару и запел:
      ...В пустых институтах наука пылится,
      Ларьками покрыта родная страна.
      Не падайте духом, профессор Голицын,
      Доцент Оболенский, налейте вина....
      - Выпьем-ка еще, для расслабухи, как теперь говорят, - он наполнил бокалы, поднял свой, их взгляды встретились, Нинико не отводила глаз. Она чувствовала теперь благодарность к Саватееву. Что бы про него не говорили, она убедилась насколько это умный и тактичный человек. А ведь он, скорее всего, знает о прошлых её отношениях с Андреем. И ни единого намека.
      Потом они танцевали, ей было спокойно и приятно, Саватеев нежно и уверенно обнимал её, она чувствовала его сильные руки и отдавшись во власть музыки и охватившего её ощущения близости, боясь спугнуть это ощущение словами, молчала.
      ...Листает судьба наши дни, как страницы,
      Луна равнодушная смотрит с небес,
      Как миллионеры, профессор Голицын,
      Твоих аспиранток ведут в "Мерседес".
      Когда они вернулись, к их столику подошел покачивающийся высокий парень и ухватил Нинико за локоть:
      - Потанцуем?
      Нинико подняла на него глаза и отрицательно качнула головой. Парень попытался присесть за их столик.
      - Слушай, дорогой, не мешай нам, - Саватеев спокойно достал из кармана купюру в пятьдесят рублей и вложил её в ладонь незнакомца. - На закажи себе пива, - и Саватеев кивнул в сторону бара.
      - Да ты что, в натуpе, - парень тупо уставился на деньги, он явно ничего не понял и был сбит с толку. Наконец, он поднялся и направился к приятелям вглубь зала.
      Донован за соседним столиком насторожился. Спутница с удивлением взглянула на его посерьезневшее лицо и невольно повернулась в сторону его взгляда.
      - Роберт, я смотрю, тебя волнуют жгучие брюнетки, - она обиженно надула губки.
      - Что ты, Эльза, просто мне кажется, этого парня я где-то встречал. Ты его не знаешь?
      Она посмотрела на Саватеева, заодно обмерив взглядом и Нинико, и отрицательно покачала головой.
      Нинико была встревожена не на шутку.
      - Может быть, уйдем? Они нас в покое не оставят, - прошептала она.
      - Да это мой дом родной. Не волнуйся. И не смотри в их сторону.
      Появился официант и торжественно разложил перед ними металлические овальные тарелки с бастурмой.
      - Слушай, позови Валеру.
      - Сейчас. Момент.
      Валерий появился через минуту, он встал рядом и, вглядываясь в дальний угол зала, незаметно спросил:
      - Женя... Ты меня отвлекаешь. Я, между прочим, на работе.
      - Извини, я думал ты на лекции. Пройдем к бару. Есть разговор.
      Они остановились у стойки.
      - Мне надо на 15 минут пистолет, на прокат. Никаких глупостей, гарантирую.
      - Запросы у тебя...
      - Хочу удивить подругу. Она от оружия балдеет. Покажу и верну. Ну? Попроси у охранника. Если сомневается, пусть вытащит обойму. Валера, выручи. Такая женщина, ты посмотри...
      - Да видел я, - Мареничев тяжело вздохнул. - Ладно, попробую.
      Саватеев вернулся к столу.
      - Женя, не нравится мне все это, - прошептала Нинико.
      - Не волнуйся. Неужели доктор технических наук не обведет вокруг пальца этого дебила? - Выпьем. - Он наполнил бокалы.
      Подошел Мареничев, наклонился к столу, на коленях у Саватеева оказался завернутый в салфетку тяжелый предмет. Он незаметно сунул небольшой пистолет за ремень, запахнул пиджак и поднял бокал.
      Высокий оценивающе разглядывал Саватеева, поднявшего бокал.
      - Кажный лох должен знать свое место, - пробормотал он и, прихватив стул, направился к столику Саватеева. Приставил стул, присел на край и в упор, прищурив глаза, взглянул на Саватеева.
      - Ну что уставился? - Саватеев сдержанно улыбнулся. - Разуй глаза, дорогой, а то на чукчу похож.
      - Ты вот что... Это самое... Зачем деньги дал? Откупиться хочешь? парень скрипнул зубами. Нинико смотрела на него с ужасом. - Выходи, поговорим.
      Нинико схватила Саватеева за руку:
      - Женя, давай уйдем.
      - Ну уж нет. Подожди минуту. Не волнуйся. Посиди. Я сейчас, - Саватеев сказал ей это спокойно, протянул руку и коснулся её ладони. - Здесь Валера, не волнуйся.
      - Давай, давай. Двигай, двигай, побазарим... - бормотал высокий.
      Они пересекли шумящий зал.
      Донован, от взгляда которого не ускользнула ни одна деталь, поднялся:
      - Эльза, я на минуту. Надо, - и он не спеша двинулся к выходу.
      В вестибюле высокий слегка подтолкнул Саватеева в бок:
      - Зайдем в туалет.
      Чистенький, в белом кафеле туалет был пуст. Высокий остановился у двери, загораживая выход.
      - Ты кто такой? - повернувшись к нему, миролюбивым тоном спросил Саватеев.
      - Не имеет разницы, - в голосе его звучала явная угроза.
      - Имеет, дорогой мой. Потому что я - председатель всемирной солнечной системы, - Саватеев выхватил пистолет, и прижав к боку, направил ствол на собеседника. - Руки за голову. Я - из Солнцева. Слышал?
      Парень ошарашенно кивнул, и поднял руки: о солнцевских боевиках по Москве ходили жуткие легенды.
      В этот момент дверь за спиной парня распахнулась и появился Донован.
      - Помощь нужна?
      Саватеев, не удивляясь, словно только и ждал его появления, коротко бросил:
      - Привет. А вот ещё один из Солнцева. - Голос Саватеева стал угрожающим: - А теперь твоей команде дается две минуты на сборы. Когда мы вернемся отсюда, ваш столик должен быть пустым, понял? В сторону девочки не смотреть. Если она пожалуется, найдем. Даже под землей. Бумажку, которую я вам дал, оставь официанту.
      - Какую бумажку? - осипшим от неожиданности голосом, спросил высокий.
      - Полсотню. Смотри, не перепутай, - Саватеев угрожающе передернул затвором. Парень, грохнув ногой по двери, вылетел в коридор.
      Саватеев сунул пистолет в карман и протянув Доновану руку, представился:
      - Женя. Спасибо за помощь, друг. В наше время редко кто так поступает.
      - Меня зовут Роберт. Ты справился бы и без меня, - Донован пожал протянутую руку и с простецкой улыбкой смущенно топтался перед Саватеевым.
      - Роберт? - переспросил Саватеев.
      - Да. Роберт Донован. Так уж меня назвали родители. Я из Штатов. Что-то случилось?
      - Ничего особенного. Какое-то чмо явилось в научный ресторан... Я ведь не хожу по их притонам.
      Саватеев извлек из нагрудного кармана визитную карточку и протянул Доновану:
      Донован бросил короткий взгляд на визитку:
      "Научно-производственное объединение "Заря". Доктор технических наук Саватеев Евгений Степанович. Заместитель директора"
      - Звоните. А сейчас нам лучше всего покинуть это заведение.
      Через несколько минут, улыбаясь и стряхивая с рукава невидимые пылинки, Саватеев появился в зале. Повел глазами: парней не было, Нинико, черноглазая, встревоженная смотрела на него, он помахал ей рукой и прошел к бару. Мареничев без слов встал рядом.
      - Пройдем ко мне, первая справа дверь по коридору.
      Едва Саватеев перешагнул через порог, Мареничев протянул руку: - Давай пушку.
      - На, милый ты мой доцент. Я тебя буду теперь восхвалять всю жизнь. Девочка в меня влюбилась окончательно и бесповоротно, - Саватеев был в ударе.
      - Поворотно, Женя. Поворотно. Нет ничего бесповоротного. Все в мире относительно именно потому, что поворотно. Усек? - Валерий сунул протянутый пистолет куда-то в глубину своего официального костюма. - Девушка - класс. Поздравляю. Она стоит твоих героических усилий. Но, если честно, в телохранители ты не годишься, я имею в виду без огнестрельного оружия. Мой тебе совет: выпиши разрешение на пистолет.
      - Не буду. Из него и убьют. Оружие расслабляет. Мозги лучше работают, когда ты безоружен... И тянет к старым и надежным приятелям.
      - Ладно. Не будь подхалимом, мы не на ученом совете. Иди, твоя подруга наверно все глаза проглядела.
      Саватеев протянул Мареничеву деньги:
      - Пошли кого-нибудь, пусть найдет мне машину. Общественный тpанспоpт pаздажает женщин. И именно там они pазочаpовываются в мужиках.
      - Деньги оставь. Расплатишься с водителем.
      Саватеев вернулся к столику и столкнулся взглядом с растревоженными глазами Нинико. Взял в руки её ладонь: тонкие холодные пальчики. Он наклонился и поцеловал их.
      - Нинико, все нормально.
      - Я тут не знаю что уже думала...
      - Валера меня задержал. Выпьем на посошок... А потом поедем. По вечерней Москве. Пролетим по набережной... Конфетки, бараночки, словно лебеди саночки, ах вы, кони залетные, слышен стук каблучка... Успокойся, все нормально. Заедем ко мне, на минуту. У меня есть французское шампанское. Попьем кофе. А потом я доставлю тебя домой. Как программа? Утверждается?
      Она кивнула, тревога прошла, она украдкой поглядывала по сторонам, переводила удивленный взгляд на Саватеева. Разве могла она подозревать, что их замдиректора может быть таким: бесстрашным, остроумным и щедрым. В "Заре" он слыл шутником, но веселые люди часто бестактны, а он - нет, он чувствовал её состояние и умело обходил неприятные для неё темы.
      Валера провел их через уставленные ящиками коридоры к черному входу и открыл дверь в полутемный двор.
      - Пройдете в щель через ворота, машина у тротуара. Красная "семерка".
      Он слегка подтолкнул Саватеева в бок:
      - Береги даму. Под ногами - космический хаос. Бардак.
      Саватеев подхватил её на руки и, тяжело ступая, донес до ворот. Опьяненный близостью, он замер в темноте, будто прислушиваясь к этому внезапно охватившему его горячечному состоянию. Он легко поставил её на ноги и осторожно поцеловал в губы. Потом взял её под руку и медленно вывел на улицу. У обочины их ждала машина.
      - В Черемушки, - Саватеев отворил перед Нинико заднюю дверцу. Она легко проскользнула мимо, он сел рядом, и машина сорвалась с места. На повороте Нинико бросило к нему, она едва слышно засмеялась, так прижавшись друг к другу - они и пересекли Москву.
      На пороге Саватеев снова подхватил её на руки, пяткой толкнул дверь, щелкнула задвижка замка. Не зажигая света, он пронес её в гостиную, опустил на диван, нащупал на юбке молнию. Мысль, что возможно вот когда - то вот так же её раздевал Безуглов, обжигала Саватеева каким-то особым мучительным и мстительным жаром.
      Глава 6.
      По утрам ровно в семь, с точностью экспресса Максим Леонидович Спежов выбегал из подъезда, постепенно набирая ход, пересекал содрогающуюся от тяжелого транспорта кольцевую дорогу и углублялся в березовую рощу. Его жена считала вначале всю эту беготню причудой, но, поразмыслив, одобрила: одинокий бег вблизи дома, решила она, не самое худшее хобби для её молодого и симпатичного супруга. Впрочем, регулярность этих разминок соблюдалась только в летний отпуск, пока жена с дочкой жили у родителей в подмосковной деревне.
      И в это летнее утро, Максим как всегда вышел на пробежку. Был конец августа, бледно голубое небо, казалось, выцвело за лето, под ногами в густо зеленой ещё траве уже мелькали желтые березовые листья.
      Через полчаса Максим снова пересек гудящую от машин кольцевую и повернул к дому.
      В лифте никого не было, он поднялся на шестой этаж и с удивлением увидел приоткрытую дверь своей квартиры. Забыл запереть что ли, мелькнуло в голове, и он с недоумением вошел в прихожую. Казалось, ничего не изменилось, но Максим нутром почувствовал: в доме кто-то побывал. Он сунул руку за вешалку, нащупал рукоятку топора, ощутив его тяжесть, уже увереннее шагнул в гостиную: все было на своих местах. Он бросился в спальню и остановился, не веря глазам. Ящики письменного стола со всем содержимым сгрудились на полу, а на самом столе сиротливо мерцал монитор. Системный блок компьютера, электронные платы для генератора, которые он держал в верхнем ящике письменного стола, исчезли. Максим бросился к окну и оглядел двор: знакомая, спокойная картина. Ничего необычного. Он посмотрел на часы: 40 минут его не было дома, вполне достаточно, чтобы вывезти всю его нехитрую мебель. Но взяли только компьютер, оторвали от монитора, торопились, даже клавиатуру оставили.
      Он бросился по соседям. Оказалось, что ничего подозрительного никто из них не видел и не слышал. Вернувшись, он присел на стул перед телефоном и набрал номер милиции. Максим всегда полагал, что ценностей, ради которых стоило забираться в его квартиру, у него не было. Ну центральный блок компьютера, ещё можно понять, но зачем понадобилось брать всю эту россыпь микросхем, резисторов и транзисторов? Идиоты. Решили, наверно, что это запчасти для компьютера. А они с Андреем с таким трудом подбирали их на рынках... Все характеристики проверены. Ну, народ...
      Прибыли два милиционера, вид они имели грозный: богатырского роста, в пуленепробиваемых жилетах, с короткими автоматами. Оробевший Максим впустил их в квартиру. Старший, капитан, с окающим волжским говором после осмотра комнат и нескольких вопросов заключил:
      - Работали непрофессионалы: не станут они лезть в квартиру в такое время. Скорее всего - пацаны, компьютерные фанаты. Дохлое дело. Потому ничего больше и не взяли, чтобы не застукали... Кто ж на такие замки дом-то запирает? Им ещё благодарность объявить надо, что по-настоящему-то не очистили, вот что я скажу. И предупредили вас о вашем, извините, разгильдяйстве. Смените замки. В общем, до свидания.
      - А это... - неуверенно пробормотал Максим, вытянув брови.
      - Что это? - удивился старший.
      - Ну, протокол там, я не знаю. Я же вас вроде бы как вызвал...
      - Дорогой мой, на фоне прочих краж твоя даже на карманную не тянет.
      - Там не просто микросхемы. Из них прибор собрать можно, очень серьезный прибор. Я на режимном предприятии работаю, - Максим старался говорить как можно более солидно и убедительно.
      - А за это вас вообще по головке не погладят. Хранить дома служебные вещи, это знаешь, как называется? Да и кто вам эти железки разыщет? Танки пропадают, стратегическое сырье. А вы про микросхемы какие-то. Смех один. Несерьезно. Займитесь лучше замками.
      - Поставьте стальную дверь, - посоветовал второй прощаясь.
      - Спасибо, - сказал Максим, проводив их до лифта.
      Стальную дверь. Хороший совет. Жаль компьютер, не скоро теперь его купишь. Мог на нем бы подхалтурить, пока без работы. Он вдруг вспомнил недавний свой разговор с соседкой с верхнего этажа, Зинаидой Васильевной, занимавшейся, как она говорила дог-бизнесом. Что-то она ему намекала тогда о работе.
      Через несколько минут Максим уже стоял перед её дверью. Соседка оказалась на месте, в голосе её прозвучала явная радость от его звонка.
      Зинаида Васильевна, миловидная пышнотелая блондинка была в коротком тесном халатике и выглядела заманчиво. Из-за её спины раздавался отдаленный, словно из леса, собачий лай.
      - Здравствуйте, Макс, как хорошо, что вы зашли. У меня к вам есть серьезный коммерческий разговор. Проходите, проходите, - она посторонилась, пропуская Максима в квартиру.
      В глубине коридора за остекленной дверью виднелись головы разномастных собак. Соседка открыла дверь в комнату, затем на кухню.
      - Кыш, кыш! - она повысила голос. - Место! Место! Два мальчика и две девочки. Прелесть, правда? - уже тише добавила она.
      Через несколько секунд собак как ветром сдуло. Остался только легкий запах псины.
      - Кофе хотите?
      - Да нет, спасибо, я только из-за стола, - пробормотал озадаченный Максим, который все никак не мог отделаться от острого собачьего запаха.
      Она указала ему на кресло и пpодолжала:
      : - У меня дело не совсем обычное... Мне его поручила ассоциация.
      - Ассоциация? - удивился Максим.
      - Да. Мы с сестрой, вы знаете, давно возимся с собачками... У нас много друзей и знакомых. Сейчас трудности со всем: с пищей, уходом, даже с этим самым..., - она смущенно опустила глаза, - В общем, с собачьим сексом. Сплошные проблемы. И мы организовали ассоциацию.
      - Интересно, - заметил Максим, в его тоне чувствовалась легкая ирония.
      - Вы это напрасно, Макс... Мы уже существуем четыре месяца, у нас свой счет в банке и приличные доходы. Мы вполне можем купить отдельную квартиру для собачек. У нас даже появились международные связи...
      - Очень интересно, - вежливо, как дипломат, - сказал Максим.
      - Я знаю, вы работаете в научном институте, занимаетесь компьютерами... Конечно, для вас наши проблемы могут показаться чепухой...
      - Я там уже не работаю.
      - Прекрасно, - воскликнула соседка.
      - Кому как. А что за проблемы? - осторожно спросил Максим.
      - Понимаете, у членов ассоциации много собачек. Только у нас с сестрой - четыре. А в ассоциации ведь больше пятидесяти человек. Кроме того, обращаются за консультациями. Породистые собачки очень дороги. Сколько, по-вашему стоит моя Чара? Она - девочка с родословной...
      - Не знаю..., - неуверенно начал Максим.
      - Шестьсот баксов, - в глазах хозяйки сияло ласковое торжество.
      Спежов прикинул в уме: его трехмесячная получка вместе с надбавками за секретность.
      - Чтобы щенята были крепкие, веселые, умные, в общем хорошие, все должно быть по-научному. Чтобы подобрать пару, тем более в международном масштабе, надо учитывать знаки зодиака, фазы луны, лунный календарь, время суток и многое другое. И это по каждой породе, представляете? Например, в полнолуние - ни-ни. Ну и так далее. Без компьютера не обойтись? Нужен собачий банк информации... - она остановилась, заметив, что Максим смотрит на неё странным взглядом.
      - Может быть, все-таки выпьем кофе? - предложила она.
      - Нет-нет, - снова отказался Максим.
      - Если вы, Макс, согласитесь создать такую программу, мы сможем улучшить качество щенят и открыть при ассоциации консультативный центр, даже международный. Знаете, Максим, сегодня хорошие собаки нужны всем, даже правительству. Новая элита требует обязательно элитных собачек. На разработку программ мы запланировали большие деньги. Мы могли бы найти и кого-нибудь другого. Но зачем отдавать заработок в чужие руки. А вас мы знаем, вы человек надежный, не подведете, сосед... Ну, как?
      - Ну и сколько же вы можете заплатить за этот... собачий банк информации?
      - Тысячу баксов, - Зинаида Васильевна сразу перешла на деловой тон.
      - А срок?
      - Чем быстрее, тем лучше.
      - Меня только что обокрали, Зинаида Васильевна. Утром, представляете? Сперли компьютер, к сожалению. Вы случайно ничего не видели?
      - Какой кошмар. Я вам сочувствую. Мы с Тоней выгуливали наших тушканчиков... Подождите, подождите... Из подъезда вышли двое мужчин, один с большой сумкой. Знаете, клетчатой, для челноков. За углом стояли серые "Жигули" . Они сели и тут же уехали.
      - Мужчины? Это точно? Не ребята? Я имею в виду, не юноши?
      - Нет-нет, мужики. Лет по 25...
      - И как они выглядели?
      - Одеты легко, во что - то светлое, это я заметила. Прически короткие, а лица... Обычные лица, даже симпатичными мне показались. Один из них высокий брюнет с короткой стрижкой. Знаете, ежиком...
      - Я без компьютера, как пахарь без сохи.
      - Я поговорю с директрисой об авансе... Сегодня же. Какой кошмар. Я вам сочувствую. Вам надо собачку, Макс. И тогда никто к вам не войдет. Ни один непрошеный гость.
      - Входят и с собачками. К моему приятелю, Безуглову, вошли. И застрелили Рэкса.
      - Какой ужас, - Зинаида Васильевна округлила глаза.
      - Помните, вы мне обещали подобрать овчарку? Так вот, она взамен той самой. А у меня уже больше брать нечего, - Максим усмехнулся. - А ведь её ещё и кормить надо. Тут жену-то никак не прокормишь.
      - Ну, Макс, не шутите так.
      - Вы прекрасно выглядите, Зинаида Васильевна. Просто замечательно. Впрочем, как всегда.
      - Спасибо.
      - Извините, что не сообщил вам этого сразу. Расстроился из-за этой кражи. Просто ослеп. Позор, симпатичной женщины не заметил. Никогда себе не прощу.
      - Ну, Макс, перестаньте, - улыбалась довольная соседка провожая его к выходу.
      Вернувшись к себе, Спежов задумался. Значит, это были не пацаны, как уверял милиционер, а взрослые дяди. И всю его электронику они забрали не случайно. Что их интересовало? Неужели они думают, что классный программист оставит свой личный винчестер диск без трехслойной защиты?
      Он позвонил Безуглову. Ответила мама Андрея - Лидия Васильевна.
      - Андрюша на новой работе, Я ещё не знаю его телефона, - сообщила она.
      - Лидия Васильевна, если он будет звонить, попросите его связаться со мной, я дома.
      - Обязательно, я не забуду.
      Андрей объявился только через час, Спежов уже собирался уходить.
      - Андрей, у меня проблема. Появилась небольшая халтура, но пропал компьютер. Прямо из дома увели. Утром, пока я бегал.
      - Я говорил: пробежки до добра не доведут... В детстве надо было бегать. Скажу Светлане, чтоб запретила, - голос Андрея был спокоен и добродушен.
      - Кто-то спер. Дверь оставил на одной защелке. Старый дурак.
      - И как теперь?
      - Может быть заказчики помогут.
      - А что за халтура?
      - Просят создать собачий банк информации и оптимальный график случек.
      Выждав паузу и удовлетворенный, что наверняка произвел впечатление, Спежов продолжал:
      - Между прочим, не так просто.
      - Я думаю. Проблема сложная, - Андрей был, как всегда, немногословен.
      - У тебя машина на ходу? Может, потребуется привезти компьютер. От собачников. Поможешь?
      - Конечно, нет проблем. Звони домой, с рабочим телефоном я ещё не определился. Ну, Макс, ты силен. Собачьим королем станешь. Новатором.
      - О тебе ж забочусь. Рэкса тебе заказал. Подберем лучший образец, согласно всемирной собачачьей астрологии.
      Глава 7.
      Днем Лидия Васильевна отправилась по магазинам. Когда поднялась обратно, на лестничной площадке, прямо перед их дверью стоял высокий, чернявый милиционер и с ним двое парней, пониже, в полувоенных куртках, как у Андрея.
      - Вам кого? - удивилась она.
      - А вы хозяйка? - спросил милиционер.
      - Я.
      - Мы осматриваем чердаки, подвалы и пожарные лестницы на балконах.
      - Зачем это? - она открыла входную дверь.
      - Противопожарная безопасность, - строго сказал милиционер. Два его спутника хранили молчание.
      Они внимательно осмотрели комнаты, все были серьезны и неразговорчивы. Высокий, в милицейской форме попросил Лидию Васильевну открыть дверь на балкон и пригласил её с собой. Он минут пять придирчиво оглядывал балкон, отодвинул в сторону боксерский мешок. А в это время в комнате Андрея шел поспешный обыск. Черный камень был обнаружен почти сразу - в верхнем ящике письменного стола. Когда высокий в форме и ничего не подозревавшая Лидия Васильевна наконец вернулись, эти двое ждали их уже в прихожей. Они молча переглянулись между собой и высокий сказал:
      - Все нормально. Мешок надо убрать, мамаша.
      - Уберем, я скажу сыну, - поспешно согласилась Лидия Васильевна.
      - Ну что ж, можно идти дальше, - заключил высокий.
      Они простились, вежливые, на глазах повеселевшие, и Лидия Васильевна, выпустив их на площадку, замкнула дверь.
      Во дворе они свернули за угол, где их ждал зеленый "УАЗ" и забрались в кузов. Высокий стянул с себя милицейский китель, бросил в сторону форменную фуражку и строго сказал водителю:
      - Свяжись с первым и скажи: все окей. Минут через сорок привезем.
      Андрей возвратился к вечеру. Новый шеф нравился ему все больше: деловой, немногословный, точно ставящий задачи, прекрасная память. При появлении Андрея тут же вызвал какого-то клерка - Михаила Ивановича, средних лет плотного лысоватого суетливого мужчину, и отправил с Андреем для оформления. В милиции, в поликлинике, в нотариальной конторе, - всюду их ждали. В машине Михаил Иванович деловито перекладывал из бокового во внутренний карман конверт с очередным подношением, и через несколько минут они выходили с нужными справками и доверенностями.
      - Зеленым банкнотам - зеленая улица, - при этом каждый раз бормотал Михаил Иванович.
      Часа через два все было кончено, и Михаил Иванович торжественно вручил Андрею разрешение на ношение оружия, карточку сотовой связи, доверенности на основную и запасную машины, удостоверение службы вневедомственной охраны, загpанпаспорт. Обратного хода Андрею теперь не было.
      Снова беседовал с Тарановым.
      - Я улетаю на неделю, - тот говорил серьезно и внушительно, - За это вpемя ты должен изучить все маpшpуты, все точки, где я бываю... Токарев тебе покажет образцы аппаратуры: видеокамеры, скрытые микрофоны, записывающую технику. Все испытаешь. Пpиеду, доложишь свои предложения. А пока я забери под свое крыло двух твоих подчиненных. Оба - недавно из армии. Пришли наниматься в милицию, а у меня там свои люди. Перефутболили мне. Я таких давно ищу. Родственники. Оба с боевым опытом. ребята надежные. Но присмотрись: тебе с ними работать. Втроем сгоняете в Тверь, об этом я тебе уже говорил. Туда - на электичке, обратно - на новой машине.
      Подчиненные, Сергей и Николай, оказались двоюродными братьями, и были похожи, как близнецы: высокие, светлоголовые, круглолицые, медлительные, оба молчуны.
      - Как же я вас буду различать? - засмеялся Андрей.
      - А это - твои проблемы, - сказал Сергей. Он оказался разговорчивее.
      Андрей поставил машину на обычное место - перед окнами и поднялся к себе.
      - Андрюша, сними ты мешок, милиция ругается, - Лидия Васильевна появилась в проеме двери.
      - Как ругается? Какая милиция? - остановился Андрей.
      - Пожарная. Приходили смотреть балкон.
      - Кому он помешал? Мам, не смеши. Причем тут мешок...
      - Не знаю. Да и зачем тебе стукать, Андрюша. Уж не маленький. Свадьба скоро. А ты все прыгаешь козликом.
      - Привык, мам. Ладно, что-нибудь придумаем.
      После ужина Андрей присел к письменному столу, здесь ему всегда хорошо думалось. Когда-то за ним любил сидел отец.
      Андрей привычно опустил руку в правый ящик, здесь лежал подарок погибшего Игоря, экзотический самородок - тяжелый, холодный и плоский с гладкой поверхностью, он целиком умещался на ладони. Своими четырьмя коpоткими и закpугленными, будто оплавленными, лучами, он напоминал черную звезду. Когда-то Игорь написал репортаж о геологах, и они привезли его из Сибири в знак особого к нему расположения. Уверяли, что это - метеорит, редкая вещь. Незадолго до своей гибели Игорь, подарил его Андрею:
      - Держи. Это осколок космоса... - сказал он в тот вечер. - Отполирован космическими бурями. Черный талисман. Иногда поглядывай на него и думай о вечности. Только не pаспили, из любопытства. Пусть останется тайной: он часть вечности, а в ней не стоит копаться. Лучше сохрани его для потомков или для друзей.
      Теперь подарок Игоря исчез. Андрей до отказа выдвинул верхний ящик, заглянул в остальные, нагнулся под стол - ничего.
      - Ты что ищешь, Андрюша? - удивилась вошедшая Лидия Васильевна.
      - Камень, метеорит, который что Игорь подарил. Вчера был здесь... Андрей с тревогой и недоумением, ещё раз обшарил стол. - Не могу поверить, - пробормотал он. - Ты не видела, куда он делся?
      - Нет, Андрюша, - Лидия Васильевна встревожилась.
      - А что за милиция была? - спросил Андрей.
      - Обычная. Один высокий, темный такой, в форме...
      - Офицер, сержант?
      - Я не поняла, сынок. А что, он тебе так нужен? Стоит ли так убиваться...
      - Это подарок Игорька. Да и не в этом дело. Чья-то лапа побывала в столе. Чужая лапа. Проверь, у тебя ничего не взяли?
      - У меня, сынок, и взять-то нечего.
      - Так, ладно. А с ним кто был, с этим высоким?
      - Двое пониже, один белобрысый... Нет, не помню. Не разглядела. Они в каких - то зеленых рубахах, в гимнастерках что ли. Сейчас не разберешь...
      - А они где были?
      - В коридоре. Мы только вышли на балкон, этот милиционер глянул вниз, вверх, сказал: уберите мешок Эти двое, в комнате оставались. Минуты две и прошло всего-то.
      - Документы показывали?
      - Да нет, я не спрашивала.
      Андрей тяжело вздохнул.
      - Больше никто не приходил?
      - Нет.
      И этих визитеров вполне достаточно, подумал с горечью Андрей, ищи теперь ветра в поле. Кому, кому он мог понадобиться...
      Лидия Васильевна, решив, что допустила какую-то ошибку с этими милиционерами, виновато и молча смотрела на сына. Глядя на его потерянное лицо сына, сама расстроилась.
      - Ладно, мам, ничего страшного. Разберемся, - Андрей присел к столу и задумался.
      Глава 8.
      В светлом двубортном пиджаке, благоухающий духами, Саватеев смотрелся в заставленным аппаратурой и неуютном помещении стенда как заезжая кинозвезда в провинциальной мастерской.
      Он прошел в угол к телефонному аппарату и позвонил Мишину. Коротко и сухо спросил:
      - Как дела?
      - Ребята так и не смогли вскрыть жесткий диск на компьютере. Он запросил пароль. Вместо того, чтобы отключиться, они начали подбирать ключ, экспериментировать. И доигрались: программа уничтожила все данные. Напрочь. Будто их и не было. Несанкционированный доступ.
      - Ты ж говорил: умные ребята.
      - Я говорил - надежные. А это - разные вещи. Где их найти, чтоб были сразу и надежные, и умные. Без автора их не восстановить.
      - Что ж, придется пригласить Спежова... У него наверняка где-то есть страховая копия. Предложишь ему работу в "Комете"... Сегодня же. Он дома.
      - Ты сам говорил, он чужак, темная лошадка. Начнет качать авторские права.
      - Ничего не поделаешь. Скажешь, что руководителем работ ты взял меня. Прибором будет заниматься на нашем бывшем заводе. Никаких домашних заданий. Никаких разговоров о разработке с посторонними, особенно с Безугловым. Пусть забудет о нем, если хочет заработать. Безуглов не должен знать ни о чем. Работа предельно интимная. Ноу-хау. Потом направишь его ко мне.
      Спежов появился в конце дня.
      Саватеев поднялся и, широко улыбаясь, шагнул навстречу.
      - Ну как, устроился? - участливо спросил Саватеев.
      - Вроде. - Спежов неопределенно пожал плечами. - А что это за организация "Комета"? Не надуют?
      - Проверенная. Это я тебя рекомендовал? - Саватеев заговорщицки подмигнул.
      - Спасибо...
      - Не за что. Время есть?
      - Конечно. Я один, все мои - на даче.
      - Тогда пройдем на стенд. Речь пойдет о нашем имитаторе. Сроки короткие, поэтому есть смысл взять за основу старую нашу разработку. Ты не против?
      - Да нет, конечно, - пробормотал Спежов.
      Они вышли в коридор и поднялись на третий этаж.
      - Я включал его, но... - он не воспроизводит всего спектра частот.
      Спежов поставил в углу свой потертый кейс и приблизился к столу, на котором в поблескивал размером с небольшой чемодан выполненный из нержавейки корпус имитатора. Они провозились полчаса, Саватеев подавал довольно толковые реплики, настороженность Спежова постепенно таяла, в нем снова проснулся азарт исследователя, натолкнувшегося на интересную задачу.
      - Все дело не в системе управления, просто мы тогда с Андреем случайно набрели на такую смесь частот, которая воспринималась сразу, пакетом. Словно здесь стоял не один прибор, а десятка два. А Андрея нельзя привлечь?
      - "Комета" категорически против. Возможно, и пригласим со временем, или заплатим, как соавтору предыдущей модели. Но пока он ничего не должен знать.
      - Ну что ж, - Спежов вздохнул.
      - Пойдем ко мне, подумаем, - Саватеев легко подтолкнул его в спину. Пойдем, пойдем...
      Они спустились на второй этаж и прошли в кабинет Саватеева.
      Через несколько минут на столе стояла пестрая бутылка коньяка, привезенная Саватеевым из "Кометы", крупные рюмки и несколько яблок.
      Спежов озадаченно молчал: здесь у заместителя директора выпивать ему ещё не приходилось.
      Покончив с приготовлениями, Саватеев пересел ближе к Спежову и наполнил рюмки
      - За наш успех, - провозгласил Саватеев.
      Они чокнулись и Саватеев, дружески подмигнул. - Вперед.
      Спежов, не имевший с утра маковой росинки во рту, почувствовал, как приятно зашумело в голове. Через несколько минут они перешли на "ты" и, Саватеев, аппетитно хрустя яблоком излагал перспективу работ.
      - Если мы с тобой, дорогой Макс, поднатужимся, и вовремя сдадим опытный образец, ты ещё успеешь свозить свою половину на Кипр. На пару недель... Вместе слетаем, ты не против?
      Спежов блаженно улыбался.
      - Ты с Безугловым видишься?
      - Так, перезваниваемся...
      - Поговори с ним о компановке прибора. Осторожно, чтобы он ничего не понял. Помнишь, однажды имитатор выдал такую дьявольскую порцию излучений, что в коридоре началась паника. Пришлось отключить рубильник. Как это тогда случилось, что он сделал - вот что надо выяснить.
      - Он человек сложный, - Спежов снова тяжко вздохнул.
      - Вот что, - Саватеев решительно поднялся, извлек из сейфа пачку денег и протянул Спежову:
      - Пригласи его в "Альтаир". Подойдешь к главному администратору, рыжеватый такой. Зовут Валерий Иванович, он позаботится. Я предупрежу. Обмоешь что-нибудь. Какую-нибудь удачу. Повод есть?
      - Повод всегда можно найти, были бы деньги. Не знаю... Не нравится мне все это, - Спежов неуверенно покачал головой. - Попробую, но не ручаюсь.
      Глава 9.
      Донован продолжал бывать в "Альтаире", приглядываясь к тем посетителям, которых особенно привечал администратор. Его уже приметили официанты - за щедрые чаевые - и старались разместить за облюбованным им однажды столиком. Поставив на окно свой красивый плоский кейс с магнитофоном, Донован разворачивал газету и весь вечер потягивал пиво, иногда что-то рисовал в своем блокноте.
      Вокруг делились планами переустройства научной работы, тосковали о заброшенных проектах, почти готовых, и заброшенных теперь разработках, кляли отвращение властей к научно-техническому прогрессу. Иногда в этом традиционном хоре звучали довольно зажигательные заявления, от которых Доновану, как представителю зрелого демократического общества, становилось не по себе.
      В один из таких вечеров за угловым столиком появились Спежов и Безуглов, отметить удачу - заказ на разработку собачьего банка информации. Их появлению предшествовала небольшая стычка в вестибюле между Андреем и администратором Мареничевым. Спежов задержался у входа, объясняя что-то швейцару, а Андрей прошел вперед и наткнулся на Мареничева. Окинув опытным взглядом тяжелую фигуру Андрея и решив, что к нему явился кто-то из крутых вышибал, Мареничев загородил ему дорогу:
      - На сегодня все столики заняты.
      - Вы уверены? - Андрей небрежно отодвинул его в сторону, сделал несколько шагов и вошел в зал. Слева у окна пустовали сразу два столика. Андрей повернулся администратору:
      - Места есть, шеф.
      Взбешеный бесцеремонностью Андрея, Мареничев крикнул:
      - Петро!
      Появился крепкий, коренастый парень в белоснежной рубашке с бабочкой и задумчиво уставился на нарушителя. В этот момент к ним приблизился Спежов и, взяв за локоть Мареничева, прошептал в ухо:
      - Валерий Иванович, нас прислал Саватеев, извините, ради Бога.
      Мареничев повернулся к нему:
      - А почему молчал? Почему этот бугай, - он кивнул на Андрея, - лезет сюда, как к себе в коровник.
      - Э, повежливей, - Андрей погрозил ему пальцем, как школьнику.
      - Выставлю обоих отсюда, тогда поймешь, что такое вежливость, - уже миролюбивее проговорил Мареничев. Вздохнув с явным сожалением, он обратился к Петру:
      - Проводи их к столику номер один.
      Петро провел их к угловому столику, и мгновенно исчез, будто растворился в клубах сигаретного дыма.
      Донован привычно отметил, что администратор разместил вновь вошедших за престижным угловым столиком, где стояли всего два стула вместо четырех.
      Спежов выглядел озабоченным и суетливым, крутил головой, оглядываясь по сторонам.
      - Вот не думал, что собачники в таком авторитете... Не жизнь, а цирк, - сказал Андрей.
      - Не собачники, а кинологи, дорогой мой Безуглов, - поправил Спежов. И бизнес у них - не нашей работе чета. Подвел кобелька к сучке - и никаких проблем. Считай, что шестьсот баксов в кармане. А ты чего сегодня такой сердитый?
      - Не знаю. Сорвался. Все не так, как надо. Рожа его наглая возмутила. Ты когда мне Рэкса достанешь, кинолог? У меня дома метеорит, подарок Игоря сперли.
      - Может, ты потерял?
      - Да нет, Макс, не потерял, в том-то и дело...
      - У меня компьютер сперли, и то я не переживаю.
      - Ты говорил, соседка вроде бы видела каких-то мужиков. Среди них не было высокого, черного, коротко остриженного?
      - Был, кажется.
      - Не одних ли рук дело?
      - Вряд ли, - вздохнул Спежов. - Совпадение. В Москве ежедневно происходят сотни краж. А стрижка у всех одинакова.
      - А что с компьютером? Машина нужна?
      - Пока нет. Я устроился в одну фирму, "Комета" называется. У них есть машины...
      - Вот видишь, а ты плакал.
      Спежов взмахнул рукой, подзывая официанта, непринужденно сделал заказ и повернулся к Безуглову:
      - Командуй ты, - Спежов протянул ему ярко раскрашенное меню.
      - Тогда так... Безуглов пробежал глазами меню. - Сегодня четверг, устроим - ка рыбный день. Точнее вечер. А вечером положен коньяк.
      - Коньяк под рыбу - то ничего? - спросил Спежов.
      - Нормально, - Безуглов повернулся к официанту: - Как шеф?
      - Можно ещё белого вина, - официант наклонился.
      - Ладно, хоть и рыбный день ершить не будем, - решительно заключил Безуглов.
      Он огляделся. Ресторан был заполнен наполовину. За окнами темнело, горели настенные бра, напоминающие то ли крупные свечи, то ли мелкие факелы. На высоких сиденьях у бара потягивали коктейли несколько девушек и молодых парней. Из музыкального ящика потянулись тягучие звуки медленного танца. Безуглов давно не был в ресторане, и полузабытое настроение праздничной расслабленности незаметно охватило его.
      - Жаль, конечно, мощный камень Такое излучение дал, чуть пол-института чуть не разбежалось. Что тогда случилось, не помнишь?
      Спежов тяжело вздохнул. Поручение Саватеева отравляло весь вечер. Не лежала душа к притворству, он порывисто выпил и повел по сторонам глазами.
      - Дела давно минувших дней... - ответил Андрей. - Я просто задвинул его между генератором и кожухом, чтобы тот не вибрировал. Камень и сработал, как усилитель. А может и сам начал какие-то волны генерировать...
      Пока говорили, на столе появился фирменный салат "Дары моря" и янтарный графинчик коньяку.
      За соседним столиком высокий светловолосый парень, это был Донован, что-то нашептывал молоденькой блондинке. Девушка была хороша, свеженькая, улыбчивая, Как могло появиться это создание в шумном и туманном от дыма зале. Она стреляла глазками, помахивала ладошкой, и тогда казалось, что даже прокуренный воздух расступался в стороны.
      - Слушай, не пяль на неё глаза, её приятель может обидеться, прошептал Андрей.
      - Да я так, машинально.
      Они вышли на ярко освещенное пространство перед рестораном, и начали прощаться. Покачиваясь и громко разговаривая, вокруг расходились разгоряченные посетители "Альтаир".
      - Жаль, мотора нет, - вздохнул Спежов.
      - Я бы тоже не отказался, - Безуглов огляделся в поисках машины. В двух шагах от них стоял высокий светловолосый парень, в джинсовой куртке, единственно трезвый среди расходящегося из ресторана люда. Услышав слова Безуглова, он повернулся и добродушно улыбаясь переспросил с едва заметным акцентом:
      - Вам куда, ребята?
      - Мне в Новогиреево, - обрадовался было Спежов.
      - О-о. Это далеко, - незнакомец с сожалением развел руками.
      Приглядевшись, Андрей узнал в нем сидевшего за соседним столом парня с блондинкой. Его заметно подвыпившая спутница, качнувшись на высоких каблуках, тряхнула кудрями:
      - Роберт, мы едем или как?
      - Окейц, сейчас, - незнакомец повернулся к Андрею - А вам куда?
      - На юг, - не надеясь на удачу ответил Андрей.
      - По пути, - Донован сделал паузу, чтобы Андрей осознал, как ему повезло, и предложил: - Могу подбросить.
      Забавный парень, подумал Андрей. Распрощавшись со Спежовым, он и направились к стоящей у обочины потрепанной "девятке" Донована.
      Безуглов машинально бросил взгляд на номер машины, отметив про себя, что такие номера выдаются только представителям зарубежных и совместных коммерческих фирм. Незнакомец отлично вел машину, прекрасно ориентировался на полутемных улицах.
      Спутница Донована сладко дремала, прислонившись к его плечу. Андрей искоса поглядывал на неё с заднего сидения: кукольное наивное личико, изящный носик, длинные ресницы.
      - Остается только позавидовать. Меня зовут Андрей. Андрей Безуглов, представился он.
      - Я - Роберт Донован из Лос-Анджелеса.
      - Вы здорово говорите по-русски. Давно в Москве? - спросил Андрей.
      - Больше года. Мне нравится русский. Я много учил его. Был на славистском отделении, готовился когда-то в переводчики. Теперь представляю в Москве международный фонд помощи технологическим проектам. Делаю много поездок. Иногда захожу в "Альтаир". Если у вас есть друзья с перспективными идеями и без денег, можем оказать помощь, - Донован притормозил перед красным светофором и, порывшись в кармане, протянул визитку из темного пластика с золотыми буквами.
      Загорелся зеленый свет и они снова заскользили в потоке машин. Андрей молча сунул визитку в карман.
      Парень ему понравился: чуть постарше его, с открытым лицом, разговорчивый, белозубый, с гортанным голосом и непринужденными манерами.
      - Хорошая идея - помогать толковым проектам... Но кто определяет, толковый он или нет?
      - Наши эксперты. Я - тоже эксперт. В информатике.
      Запиши и мой телефон, на всякий случай. Визиток у меня нет.
      - Я запомню.
      Андрей дважды повторил свой номер телефона и добавил:
      - Только, на днях я уеду. Командировка в Тверь. А теперь я наверно сойду. Здесь рядом, - он показал рукой на проезд между домами.
      Глава 10.
      Донован развернув свою запыленную "девятку" на стоянке машин, и повесив перед глазами газету, наблюдал за стеклянным входом в "Зарю", адрес которой был на визитной карточке Саватеева..
      Анализ записанных на пленку разговоров Саватеева, Безуглова и Спежова требовал новых наблюдений.
      К подъезду подкатила черная "Волга", через несколько минут появился Саватеев, и машина тронулась. Донован привычно держал дистанцию, хотя чувствовал, что Саватеев совершенно не предполагает за собой "хвоста". После получасового путешествия по забитым машинами улицами, черная "Волга" остановилась на Остоженке.
      Саватеев, помахивая кейсом, направился к трехэтажному светлому особняку в глубине двора. Там, в штаб-квартире партии "Содружество" его ждал Липинский, помощник председателя партии по экономике.
      Рослый дежурный проводил Саватеева на второй этаж. Небольшой кабинет был завален пачками книг, плакатов и газет. Высокий, худой с копной темных волос, Липинский, как журавль, перешагнул через нагромождение и протянул для приветствия руку.
      - Заходи, Женя... У меня тут учинился небольшой склад. Не обращай внимания.
      - Здорово, - Саватеев пожал протянутую руку, и ловко перескочив через бумаги, пробрался к столу . - Что это? Мемуары, речи, прокламации?
      - Да вроде того, - Липинский ухмыльнулся, напомнив Саватееву прежнего Ваську, соседа по арбатскому двору, бесшабашного любителя приключений. Улыбка тут же исчезла, словно кто-то проглянул сквозь его лицо и мгновенно убрался. Перед Саватеевым снова сидел серьезный 45-летний мужчина, обремененный многочисленными и скучными делами.
      - Много работы? - Саватеев изобразил сочувствие и окинул взглядом комнату.
      - Не то слово. Знаешь что такое стадия становления? Кошмар. И ты ни черта не помогаешь, соратник называется. Только числишься.
      - Я - технарь, Вася, а не политик. Но зато, если что-то придумаю, пальчики оближешь.
      - И что же ты придумал? - Липинский выпустил клуб дыма и усмехнулся.
      - Об этом даже вслух говорить не хочется. Сильнейшая вещь, - Саватеев обвел глазами стены, намекая на возможное прослушивание.
      - Интересно. Ты надолго ко мне?
      - Могу до ужина. Может, заглянем к Валере в "Альтаир"?
      Липинский поднялся:
      - Душно здесь, может, пройдемся?
      Он явно не желает продолжать разговор в помещении, опасается, значит, клюнул, подумал Саватеев.
      - С удовольствием, - он взялся за кейс.
      - Оставь его здесь. Мы ненадолго. Проветримся, и все.
      Они вышли во двор, за детской площадкой отыскали свободную скамейку и закурили. Двор был пуст. Со стороны улицы у обочины метрах в двухстах виднелась серая машина Донована с приоткрытой для сквознячка дверцей. Лицо его было скрыто за развернутой газетой. Слегка выставив в дверную щель свой кейс, со сверхчувствительным микрофоном, он направил его в сторону двора и вставил в ухо едва заметный наушник.
      - Дело вот в чем, Вася. Я должен быть уверен, что этот разговор останется между нами.
      - О чем речь, торжественно произнес Липинский.
      - Почитай, - Саватеев достал из внутреннего кармана пиджака небольшую газетную вырезку.
      Липинский развернул её и углубился в чтение.
      "Этот престижный район старой Москвы неожиданно приобрел дурную славу. В местную поликлинику стали обращаться многочисленные пациенты. Их беспокоили странные ощущения: внезапный беспричинный страх, непреодолимое стремление покинуть помещение. Психоневрологи, наблюдавшие этих больных, терялись в догадках, пока не появились предположения о воздействии в этом районе мощного излучения. Расследование, предпринятое прокуратурой и Федеральной службой безопасности, результатов не дали".
      Закончив чтение, Липинский вернул листок Саватееву:
      - Таких заметок одно время появлялась масса. На них уже никто не обращает внимания. Газетчики развлекались.
      - На днях я испытал такую установку в одной шарашкиной конторе. И сам едва не выпрыгнул из окна.
      - Женя. Если над этим работали серьезные ведомства и, насколько я понимаю, до практического применения дело так и не дошло, то как могли случайно... В какой-то шарашкиной, как ты говоришь, конторе...
      - Именно так и происходит в науке, - разгорячился Саватеев. - Все самые стоящие вещи открывали случайно. Во время экспериментов. Установка эта предназначалась для других целей. Это был обычный имитатор аварийной обстановки. Но сейчас при желании и хорошем финансировании... Да из неё можно сделать такое личное оружие!
      - От экспериментальной установки до мало-мальски работоспособного образца могут пройти годы, - продолжал равнодушно тянуть Липинский, стараясь выудить подробности.
      - Она готова. Наконец-то. Неказистая пока, но работает. Ты послушай, темнота. Представь себе. Толпа демонстрантов... Перед ними: ни войск, ни ОМОНа. И вдруг - толпа останавливается, парализованная ужасом, потом разворачивается и в панике бросается в бегство. Или - горячая точка. Северный Кавказ. Боевики вдруг бросают оружие и покидают позиции...
      - Сомневаюсь я, - спокойно проговорил Липинский.
      - Да, сейчас установка несовершенна, но все, что надо в ней есть. Доработки потребуются только для того чтобы сделать аппарат миниатюрным . Пока он издает безадресный ужас. Но со временем излучение можно будет вводить через модуляторы в телефонный канал и направлять её любому абоненту, с доставкой на дом. Пока нет регулировки мощности... Но когда-нибудь мы сможем наводить дозированный страх. Регулируемый, это ты представляешь? - Саватеев повысил голос. - Вы сами трещите на всех перекрестках: нет порядка, нет дисциплины, народ разболтался... Страх - вот чего сейчас не хватает людям. Это универсальный регулятор. Есть ещё совесть, но это дело сложное, с совестью много проблем. Страх понятнее, доступнее.
      Липинский покачал головой.
      - Я всегда говорил, что прогресс - это дорога в ад. Все вы: физики, химики и прочие шибко умные ребята будете жариться на сковородках. Но... я принял к сведению и подумаю.
      - Нечего думать, - Саватеев повысил голос.. - Не темни, Вася. Имей в виду, заказчики на эту работу найдутся.
      - Зачем тебе это, Женя?
      - Мне нужны деньги. Настоящие деньги. Во-вторых, я хочу контролировать эту работу, чтобы меня не оттерли и не обвели вокруг пальца. Мы сами будем производить аппараты. И сами получать прибыль, это тебе понятно?
      - Сколько же тебе нужно для завершения работ? - Липинский перешел на деловой тон.
      - Немного, Вася. Лимонов тридцать. Рублей, естественно. На небольшую серию хватит. Я бы мог перебросить деньги с основного заказа, но это может всплыть... А делиться разработкой с кем-то... Ты меня извини.
      - Сам я, - перебил его Липинский, - таких спонсоров не найду. Придется говорить с председателем партии. Техническое умиротворение, упpавляемая демокpатия, это ему понравится. Но ты предлагаешь кота в мешке. Надо показать его в действии. Тогда можно говорить и о деньгах.
      - Нет проблем. У нас запланированы подземные испытания. Проверим проникаемость излучений через грунт и бетон. Присоединяйся.
      - Договорились. Я доложу председателю. Чего не сделаешь для старых приятелей. А как с Аргентиной?
      - Таранов согласен оплатить. Кстати Белояров от путешествия отказался, и я вместо него втолкнул Валеру Мареничева.
      - Отказался? Почему?
      - Говорит слишком далеко, не тот возраст.
      - А зачем это Валере? - Липинский недоуменно сверкнул глазами.
      - Собирается внедрять у себя аргентинскую кухню, с аргентинским танго и прочей экзотикой. В общем, наводит мосты
      - Кто ещё знает об этом аппарате? Белояров в курсе? - переклячил разговор Липинский.
      - Нет, - твердо ответил Саватеев. - Только я и мой помощник, Спежов. Догадываться может ещё один - Безуглов, ты видел его однажды у нас, но он уволился. Да и проблема эта его не интересовала.
      Липинский поднялся:
      - Ну что, покурили? Пошли ко мне.
      Донован, все так же прикрываясь со стороны двора газетой, включил зажигание и мягко покатил по улице. На него никто не обращал внимания.
      В отрывках только что услышанного и записанного на пленку разговора промелькнуло несколько явно знакомых фамилий, да и сама беседа выглядела интригующий. Белояров, Саватеев, Безуглов, которых они упоминали, Мареничев - администратор ресторана...
      Собирать информацию в России было сплошным удовольствием. В прошлом году он с международной группой экологов побывал на Кольском полуострове. Экспресс "Арктика" мчал его сквозь засыпанные снегом леса, равнины и сопки. А в вагоне-ресторане дым стоял коромыслом. Разгоряченные крепкими напитками, стуком колес и зажигательными беседами, посетители, в основном военные с Северного флота, не стеснялись в выражениях. Делились горестями, в основном служебными, удивлялись, как все ещё не развалился флот, и, естественно, ругали подряд все начальство. Донован тогда узнал много интересного, почему, например, подводные лодки ржавеют в доках и почему из них не извлекают смертоносные изотопы. За отчет об этом сказочном путешествии в вагоне-ресторане он даже получил премию.
      Он быстро добрался до Юго-западной и поднялся к себе на восьмой этаж. Прежде чем уничтожить запись, он ещё раз прокрутил пленку. Напористый, энергичный голос Саватеева сменялся насмешливым баритоном привыкшего к аудиториям Липинского. Открытый двор и близость довольно шумной улицы снизили качество записи, но то, что удалось разобрать, было достаточно понятным. Снова Донован поразился интуиции Мэрфи, обратившего внимание на "Альтаир".
      Итак, объекты для разработки был ясны, кейс с встроенным магнитофоном был теперь не нужен: подслушивание - рискованное занятие, даже в нынешней Москве.
      Он спустился в метро и позвонил из телефона-автомата. Трубку у Безуглова не снимали долго, но Донован терпеливо ждал. Наконец после долгой паузы ответил мягкий женский голос, его хозяйка было явно немолода.
      - Андрея сейчас нет. Но он будет звонить, что передать?
      - Очень приятно. Скажите ему... э-э, как ваше имя отчество?
      - Лидия Васильевна.
      - Скажите ему, Лидия Васильевна, звонил его знакомый, - Донован пояснил: - Я подвез его вечером на машине. У меня есть для него деловой разговор, я буду ждать его там же, где мы встретились.
      - А как вас зовут? - спросила Лидия Васильевна.
      - Извините, плохо слышно... - уклонился Донован. - Я из автомата. Ничего не слышно, извините и до свиданья, - он повесил трубку и отправился на стоянку машин.
      Узнав о звонке Донована, Андрей удивился: что за дело мог предложить ему уроженец Лос-Анжелеса. Андрей поставил свою желтую "шестерку" за углом ресторана: движение в переулке был потише, и направился к входу. Швейцар отсутствовал, ресторан был ещё полупустой. У окна, точно на вчерашнем месте он увидел Донована. Поздоровались как старые приятели, Андрей опустился на стул, огляделся: за соседними столиками никого не было, стало темнеть и в баре зажглись настенные бра.
      - Что будем пить? - спросил Донован, слегка улыбаясь предложил: Давай на "ты"?
      - Я за рулем, - заметил Андрей.
      - Я тоже. Но пиво нам не повредит, как?
      - Пиво, так пиво, - Андрей откинулся на спинку стула.
      Донован поднялся и подошел к стойке бара. Через минуту он вернулся с двумя кружками светлого, как янтарь, пива. За ним маячил коренастый бармен с бутербродами с красной рыбой.
      - Как твоя вчерашняя подружка? - спросил Андрей, когда бармен удалился.
      - Это не подружка. Случайная знакомая: просто одному было скучно.
      - Так что ты хотел мне сказать? - Андрей отхлебнул пиво и в упор посмотрел на Донована.
      - Ты собираешься в Тверь, Андрей? Возьми меня с собой. Я давно хотел побывать там. Одному на машине мне ехать не советуют: говорят, на дорогах гангстеры. Мы бы поехали в моей машине.
      - Со мной ещё двое ребят, мы должны перегнать в Москву "Волгу".
      - Отлично. Все поместимся.
      - Но имей в виду: обратно поедем в ночь. Рано утром мы должны быть в Москве.
      - Окей. Можно меняться за рулем по очереди. Только у меня к тебе огромная просьба, проедем потом в Торжок. Это недалеко от Твери, километров 80. Мне очень надо побывать там, хотя бы минуту. Моя бабушка родом оттуда, она рассказывала. Правда, она давно умерла. Видишь, как бывает?
      - О чем разговор, Роберт, конечно, съездим, - Андрей был слегка растроган. - Вот как, я и не знал. Значит, у тебя и здесь корень есть, не ожидал, честное слово.
      - У меня много корней, Андрей, как-нибудь расскажу. Но бабушку я любил больше всех.
      - Держи, - Андрей протянул ему ладонь. - Считай, что договорились.
      Глава 11.
      В Тверь приехали к обеду, долго плутали по улицам, пока разыскали автосервис. Перекусили в кафе на берегу Волги, и Донован уехал осматривать город. Директор авторемонтного завода средних лет, полный, подвижный человек с насупленным лицом и хитроватым быстрым взглядом провел Андрея на задний двор, где между конторкой и старинной кирпичной стеной блестела свежей поверхностью серая "Волга".
      - Классный агрегат, - он стрельнул глазами в сторону Андрея. Остается только позавидовать. Нутро от "Форда", оглобли, то есть рама наша. Смесь американского "окей" с нашим "мать твою за ногу". Берет с места, как зверь. Обкатали, заправили, все, как просил Валентин Федорович. Гостиница заказана, можете заночевать и утром по холодку - домой.
      - Можно и так, - согласился Андрей. А гостиница далеко?
      - Мотель не Ленинградском шоссе.
      - Сейчас, переговорю с ребятами.
      Они прошли в конторку, где оформляли документы на машину Сергей и Николай.
      В конце концов, договорились так: ехать в мотель, Сергей с Николаем останутся, а Андрей с Донованом съездят в Торжок. После их возвращения прощальный ужин, короткий отдых и - выезд в Москву.
      У Торжка перед спуском Донован остановил свою "девятку" на холме и вышел на обочину. Андрей выбрался за ним. Внизу, среди желтеющих раскидистых тополей, кудрявых садов и бурых крыш блестели золотые купола соборов.
      - Таким я себе его и представлял, Андрей. Какое слово - Торжок! А, Андрей? Одно из самых приятных на свете, - сказал Донован и шумно вздохнул. - А воздух какой! Пахнет какими-то незнакомыми травами...
      - Где ты так насобачился говорить по-русски?
      - Насобачился - хорошее слово, да? У нас тоже есть такие. Горячие сосиски в тесте, знаешь почему "хот-дог"? Человек берет их в руки и говорит: горячий, собака, - Донован рассмеялся. - Еще я говорю по-польски и по-чешски. Только хуже. Моя мама знала русский от бабушки, та была полурусской-полуфинкой. Она жила в Торжке, но недолго. А второй мой дед был полуирландец-полунемец. Так что у меня в крови - целый интернационал. Потом я кончил факультет славистики. Жил в Нью-Йорке, много читал, много говорил с эмигрантами из России. Люблю русский язык. Правда, наши слависты все оказались евреями, но это ничего, да?
      - Нормально, - засмеялся Андрей. Новый знакомый нравился ему все больше. - Ну что, трогаем?
      В Москву въезжали на рассвете. Ленинградский проспект был свободен, и Донован прибавил скорость. Андрей покосился на спидометр, подумал: вот когда надо ездить - на восходе солнца, граждане, все до единого, даже преступные элементы, спят.
      С Тверской Донован повернул на Садовое кольцо. За площадью Восстания поперек проезжей части Андрей увидел желто-голубой милицейский "Рафик". Рядом стояли четверо парней в темно-серой форме и бронежилетах, с короткими автоматами. Один из них поднял руку и направился навстречу машине. Донован затормозил.
      - Старший лейтенант Семенов, - представился военный. - Ваши документы.
      Донован протянул документы и посмотрел на часы: полшестого.
      Старший лейтенант внимательно пролистал паспорт и права Донована, записал что - то в блокнот.
      - А теперь ваши, - он строго взглянул на Андрея.
      - Я, между прочим, тоже старший лейтенант и очень спешу, - сказал Андрей, протягивая паспорт.
      Однако военный был явно не настроен шутить, он молча записал и Андрея и протянул ему паспорт.
      Внезапно справа, со стороны метро по пустынным улицам гулко прокатилась автоматная очередь за ней - несколько пистолетных выстрелов и снова очередь. Военный многозначительно переглянулся с товарищами и обратился к Доновану.
      - Куда следуем?
      - На Юго-западную, - ответил удивленный выстрелами Донован.
      - Мы получали машину в Твери. Сейчас подъедет, - пояснил Андрей.
      - В этой части проезд закрыт, оцеплено несколько кварталов. Поворачивайте и объезжайте.
      - А что стряслось? - Андрей вышел из машины.
      - Если бы мы сами знали... От "Баррикадной" почти до самого Арбата из - под подземных коллекторов лезет всякая нечисть. Крысы вот такие, - он показал рукой, - с поросенка. Бродяги, бомжи какие-то... Все будто обезумели. Прорвались в тоннель метро. А в районе старых домов - несутся прямо из подвалов. Может быть газ... Там сейчас из МЧС работают, выясняют.
      Андрей сел в машину и переглянулся с Донованом.
      - Как поедем? - спросил Донован.
      - Сворачивай влево к Большой Никитской, - Андрей показал рукой.
      В зеркало он увидел серую "Волгу": ребята их догоняли.
      Старший лейтенант поднял руку и двинулся наперерез. Машина остановилась в нескольких метрах от "девятки" Донована. Садовое кольцо было пустынно, за домами справа снова прогремела автоматная очередь. Удивленный Николай выбрался из машины, потянулся и подошел к старшему лейтенанту.
      - Что случилось? - они протянул документы.
      - Оцепление, что-то в метро, - пояснил Андрей.
      - Хорошенькое дельце, - Николай задумчиво почесал затылок. - Маневры что ль какие?
      - Объедем. Давай в машину и за мной, - перебил его Андрей и направился к "девятке" Донована.
      На проезжей части показался черный приземистый "БМВ", старший лейтенант, торопливо козырнув на прощанье, бросился ему наперерез.
      - Я сяду за руль, - Андрей распахнул дверцу и слегка подтолкнул Донована. - Ты все равно дороги не знаешь.
      Круто выкрутив руль влево, Андрей с визгом развернулся и, поехал в обратном направлении. Машина с Николаем и Сергеем маячила сзади. Прорвемся: невозможно здесь оцепить все, никакого ОМОНА не хватит, подумал Андрей. Надо ехать старыми улочками, решил он, выскочить на бульварное кольцо, потом - к Остоженке и на Комсомольский проспект. Он свернул в переулок и, стараясь выдерживать направление, поехал к центру.
      Постепенно переулок сузился, справа теперь тянулся покосившийся длинный дощатый забор, огораживающий старинный особняк. Дом явно ждал ремонта, и давно ждал: окна без стекол, облупившийся фасад, проржавевшая крыша. Забор покосился, доски его выцвели, сквозь огромные щели просматривался перерытый двор. Андрей ехал медленно, стараясь, чтобы его догнал Николай. Внезапно за забором раздался и затих душераздирающий крик, потом какое - то отвратительное урчание, треск отдираемых досок, и в пробитой в заборе щели появился всклокоченный человек с перекошенным от ужаса лицом. Андрей остановил машину, выхватил из бардачка пистолет и открыл дверцу. Человек - тщедушный бледный мужчина неопределенного возраста, в разорванной темной рубахе, наконец протиснулся сквозь щель, за ним показалась остроносая морда вцепившейся ему в штанину небольшой таксы, только серой.
      - О-го, - крикнул сзади Донован.
      Андрей поднял пистолет, прицелился и вдруг с отвращением понял, что оскаленная усатая морда перед стволом - крысиная. Андрей выстрелил, стараясь брать левее, чтобы случайно не попасть в человека. Зверь взвизгнул, отпустил жертву и исчез за забором. Едва зацепил, подумал Андрей и, выскочив из машины, подбежал к пролому. За ним бежал Донован. В глубине перерытого двора семенила к подвалу огромная крыса, её загривок, покрытый короткой шерстью, мерно подрагивал от бега. Андрей выстрелил ещё раз, крыса метнулась к разбитой двери подвала и исчезла. Он спрятал пистолет в карман брюк и повернулся к оцепеневшему на месте человеку. Донован разглядывал его с неподдельным изумлением.
      - Быстро в машину, - Андрей втащил упиравшегося мужчину на заднее сиденье, сел за руль, рядом плюхнулся Донован и машина тронулась. Сзади показалась "Волга" Николая. Придерживая одной рукой руль, Андрей опустил стекло и высунулся из машины:
      - Коля не отставай! - крикнул он.
      Машина, покачиваясь на ухабах, наконец, миновала забор, и Андрей повернул к Никитским Воротам. Донован хранил молчание. По обеим сторонам мелькали причудливые фасады ухоженных старинных зданий. Иногда Андрей бросал взгляд в зеркало, стараясь рассмотреть лицо сидевшего сзади пассажира. Потерянное выражение слезящихся глаз с темными полукружьями, пепельные редкие космы, серая кожа, седая щетина на впалых щеках, - он производил впечатление человека, редко попадавшего на свежий воздух.
      - Что здесь случилось? - Андрей произнес эти слова как можно мягче.
      Человек с трудом проглотил слюну и хрипло пробормотал:
      - Не знаю... Какой-то кошмар. Я проснулся рано, как всегда. И вдруг почувствовал: что-то не то, вот - вот что-то должно случиться. Как в страшном сне. Жуть какая - то на душу навалилась. Показалось: сейчас обвалятся своды. А потом внизу мимо меня побежали эти твари, будто за ними гнались. Они бежали бесшумно, как тени. Огромные, такие только в подземелье. Спасались от чего-то и не обращали на меня внимания... Я подумал, может, где прорвало газ... Они зря не побегут, первые чуют. И тогда я тоже побежал.
      - Подожди, подожди, ты кто? - Андрей перешел на "ты", решив, что вежливость и официальный только помешают расспросам.
      - Бомж я, елки - палки, не видишь что ли?
      - А зовут как?
      - Когда - то был Сеpегой.
      - Давай, Сеpега, дальше. Что ты там делал, в подземелье?
      - Что-что... Живу. Там мой дом. Был домом, а теперь... - он в отчаянии взмахнул рукой.
      - Как дом? Где? - переспросил Андрей.
      - В штольне, рядом с вентиляционным колодцем. Нас там много, по соседству ещё несколько ребят. Меня не трогают, у меня площадка слишком узкая. Никто не знает, что за ней - лаз и яма, вроде пещеры. Недалеко есть щель в перекрытии, через неё я и выбрался.
      - И где же ты там... это самое - живешь? - Андрею с трудом далось это слово.
      - В панасонике.
      - Где, где? - не понял Андрей.
      - Коробки такие, японские, картонные, из-под телеков.. Их раскладывать удобно, можно собрать целый шалаш. Залезешь внутрь - сухо, сквозняка нет, зажжешь свечу, благодать... Там даже вшей не было.
      Донован, внимательно слушавший рассказ, отшатнулся и переглянулся с Андреем.
      - А теперь... - в голосе неизвестного звучало горечь и отчаяние. - Я не могу туда вернуться, эти твари все разгромили. Все пропало. Сапоги, ящик консервов, куртка, фонарь. Теперь я окончательно бездомный. По-настоящему. Хуже зверя. Я разорен... - он всхлипнул и размазал по серым щекам слезы.
      Они показались Андрею такими же тусклыми, как и его кожа.
      - Давно ты там?
      - Недавно. Раньше я в коллекторе под Солянкой жил, выгнали. Переехал в центр, и вот - на тебе... - он снова всхлипнул.
      - Что это за зверь был, неужели крыса? - Андрей притормозил перед перекрестком.
      - Она самая, крыса. Только крупная. Мудант. А так хорошо жили там. Не то, что в пустых дачах или электричках. Никто не ловит, туда боятся сунуться. Да и кому мы нужны-то. Ты куда меня везешь? - вдруг спросил он. Ты что, мент?
      - Нет, - Андрей притормозил и остановился у тротуара. - Выходи. Дальше я тебя везти не могу. На, держи, - он достал из кармана 100-рублевую купюру, протянул новому знакомому и, хлопнув дверцей, начал набирать скорость.
      - Кошмар, - пробормотал Донован.
      Андрей молча следил за дорогой. Слухи о гигантских крысах в подземельях Москвы ходили давно, и теперь он сам убедился в этом. Но люди... Неужели и это правда, и под землей, под этими просторными светлыми домами вот так - в картонных коробках живут люди? Днем надо подъехать к Сергушову, ему наверняка будут известны подробности ночного происшествия, решил он.
      - Если это газ, это очень опасно, здесь недалеко американское посольство, - встревожено заговорил вдруг Донован. - Я должен предупредить... - Он повернулся к Андрею. Что-то пристальное, тяжелое промелькнуло в его лице
      - Как ? - Андрей притормозил.
      - Надо проехать к посольству... - голос Донована был сух и требователен.
      - Я пересяду к ребятам, а ты поезжай, - предложил Андрей.
      - Да, наверно так лучше, - согласился Донован.
      - Будь здоров, Роберт, созвонимся, - Андрей выбрался из машины.
      Мягко подкатила и остановилась "Волга".
      - Шеф, ты чего палил-то? - высунулся из кабины Николай.
      - Потом расскажу, - Андрей открыл дверцу и сел на заднее сиденье рядом с Сергеем. - Высадишь меня у дома.
      Через полчаса Андрей, проводив взглядом слегка запыленную "Волгу", поднялся домой.
      В кухне на столе лежала записка от мамы:
      - Уехала с соседкой на дачу. Вернемся в понедельник или вторник. Я позвоню. Ужин в холодильнике".
      Глава 12.
      Раз в месяц в часы спецподготовки в одном из просмотровых залов большого дома на Лубянке сотрудники управления полковника Казанцева изучали снятую операторами ФСБ уголовную и политическую видеохронику. Цветные отсветы с экрана выхватывали из полумрака молчаливые сосредоточенные лица зрителей. Ни улыбок, ни замечаний, хотя многие из митинговых сцен, записанных скрытыми камерами в весенне-летний период, напоминали эпизоды старых комедий. Некоторые физиономии настолько примелькались, что любой из присутствующих мог бы легко узнать их в любой обстановке и любой точке земного шара. Просмотр длился долго из-за обилия материалов, снятых из разных положений и точек. Иногда пленку останавливали, прокручивали в замедленном темпе, фиксируя внимание на тех или иных деталях, на наиболее яростных и оголтелых участниках. Звук был уменьшен до предела: он отвлекал от главного - от лиц, мелькающих на митингах, шествиях, и уличных сварах. Их особые приметы, характерные жесты и позы присутствующие в зале должны были навечно впечатать в свою память.
      После многочисленных реорганизаций управление Казанцева не только сохранилось, но и разрослось. К оперативному составу добавились аналитики, специалисты по наркобизнесу и международной преступности. Он был человеком обстоятельным и не любил суеты. Как профессионал он прекрасно понимал, что оперативные разработки требуют времени и терпения, только тогда они приносят хороший урожай. Однако людей для тщательной систематической работы не хватало. К тому же их постоянно отвлекали на внезапные мероприятия, это отбивало всякую охоту к перспективным замыслам и вызывало стойкий, дремлющий в глубине души протест, напоминающий хроническую ипохондрию. Но... дисциплина есть дисциплина, и Казанцев вынужден был исполнять приказы, бросая людей то на одно, то на другое задание.
      Управление постепенно превращается в пожарную команду, ворчал он про себя. О разработках на дальнюю перспективу, о систематическом наблюдении за новыми политическими и экономическими объектами, о моделировании общественной обстановки и проработке сценариев действий в кризисных ситуациях, о системном подходе и государственном размахе не могло быть и речи.
      Московский метрополитен был объектом номер один в системе жизнеобеспечения огромного города, малейший сигнал об опасности поднимал на ноги бесчисленное количество специалистов, их усиливали людьми из других подразделений, и те были вынуждены сворачивать собственные мероприятия.
      Сообщение об утренней панике на двух станциях метро в центре столицы Казанцев встретил с обычной иронией, но, повинуясь очередной команде, направил дежурного в просмотровый зал за Самотокиным.
      Майор Олег Сергеевич Самотокин сидел в первом ряду и вместе со всеми внимательно изучал видеоматериалы. Для сотрудника ФСБ выглядел онжидковато: рост средний, тонкий в талии, худощавый.
      Дежурный разыскал его в полутьме видеозала и осторожно тронул за плечо:
      - Начальник требует, пошли.
      Казанцев сидел в углу своего просторного кабинета и листал бумаги. Увидев Самотокина, жестом пригласил его к столу.
      - Что-нибудь новенькое есть? - спросил Казанцев, имея в виду видеоматериалы.
      - Есть несколько новых фигур и новых партий. А в основном одни и те же, переливаются из партии в партию, как ртуть. Знакомые все лица...
      - Ладно, потом как-нибудь всех новеньких покажешь мне отдельно. Вернемся к нашим баранам... О панике в метро знаешь?
      Самотокин кивнул и приготовился слушать.
      - Из-за неё всех своих мужиков - под землю, - Казанцев передвинул на край стола шифровку. - Выпиши из этой бумаги все фамилии, с кем будете взаимодействовать. Старшим там Земцов. Через час - совещание. Сходи, все равно больше некому. Потом доложишь. Если нет вопросов, свободен.
      - Все ясно, Юрий Иванович, - Самотокин поднялся и, хотя и был в тенниске и джинсах, вышел четко, как на строевой подготовке.
      На совещании присутствовали руководители отделов и специальных групп. Причину паники так и не установили: ни признаков газа, ни возгораний, ни электроаварий. Кто-то предположил сильное инфразвуковое излучение, однако для него требовался источник, мощный генератор, а ничего похожего в том районе обнаружено не было. Единственное ценное, что вынес Самотокин из кабинета генерала Земцова - список, составленный патрулями ОМОН на всех, кто в то утро появлялся в районе станций метро "Баррикадная" и "Смоленская".
      - Посмотрите внимательно, - нет ли среди этих фамилий ваших клиентов, - сказал Земцов, раздавая ксерокопии.
      Позже, в своем кабинете, пробегая глазами список, Самотокин, с удивлением обнаружил среди остановленных патрулями фамилию Роберта Донована. Рядом с ним находился некто Андрей Николаевич Безуглов. Позже Донован, но уже один, был остановлен ещё раз в районе американского посольства.
      Самотокин помедлил мгновенье, словно отыскивал место в своей памяти для новых данных, и закрыл папку. Донован числился в электронной картотеке. Вначале его даже "водили", потом бросили.
      По дороге в управление, Самотокин заглянул в отдел учета и запросил сведения на Безуглова. К Казанцеву он попал только к концу дня.
      - Ну что скажешь? - Казанцев отложил в сторону бумаги.
      Самотокин коротко доложил о совещании и Доноване.
      - Об этом парне поподробнее, - попросил Казанцев.
      - Он довольно много разъезжает - и по Европе, и у нас. В паре с Джоном Мэрфи. А Мэрфи у нас проходил как специалист по промышленному шпионажу.
      - Так, что еще?
      - В машине с Донованом сидел Безуглов Андрей Николаевич, уроженец Москвы. Он бывший офицер, уволен из армии после ранения. Два года назад ему оформлялся допуск к закрытым работам, поэтому и числится у нас.
      - Зачем допуск? - спросил Казанцев.
      - Он устраивался в объединение "Заря".
      - Чем занимался?
      - Я вызвал начальника режимного отдела из "Зари" на завтра. Выясним. Вообще-то "Заря" занималась приборостроением для авиации.
      - Так... - Казанцев задумался на мгновенье, потом спросил:
      - Что их связывает, этого Безуглова и Донована? Просто случайность?
      Самотокин снова пожал плечами.
      - Подводим итог, - Казанцев поднялся и встал у окна. Попытался встать и Самотокин.
      - Сиди, - Казанцев махнул рукой. - Первое. Выяснишь все об этом Безуглове и сразу мне завтра доложишь. Можеет установить Донованом "наружку"?
      - Юрий Иванович, ну что "наружка", у нас же людей нет. Если формально, ничем предосудительным Донован не занимался. А то, что мотается по научным обществам... Ну и что? Конечно, наверняка, информацию он постепенно собирает, связей много... Но... Он же не полезет взламывать сейф в эту "Зарю".
      - Хорошо, убедил.
      Глава 13.
      Служба безопасности банка занимала три комнаты на первом этаже левого крыла. Кабинет Токарева был заперт.
      - Он скоро придет, просил подождать, - сказал дежурный, молодой рослый парень в темно синей фирменной рубахе.
      Андрей прошел в холл, опустился в глубокое кожаное кресло и задумался. Никак не выходил из головы этот трясущийся от ужаса бомж. Припомнил и собственный страх, который он в свое время испытал при проверке имитатора, тогда у него едва хватило сил выключить его из сети. Не связано ли странное происшествие в метро с работой такого же аппарата - мысль эта сама собой возникла у Андрея и теперь не давала покоя. Вспомнились предшествующие дни: пропажа "черного талисмана", ограбление Спежова...
      Наконец, в конце коридора появился Токарев.
      - А, привет, Андрей. Проходи.
      Кабинет представлял собой узкую комнату с длинным столом, заваленным аппаратурой.
      - Устраивайся, - кивнул он на кресло в углу. Андрей послушно сел, Токарев взгромоздился напротив на край стола.
      - Радиотелефон в машине поставлен. Обкатаешь, с Серегой, заодно проверишь и связь. Далеко не уезжай, в пределах города. Можешь понадобиться.
      - Заодно, Гена, дай "подслушку", тоже проверю.
      Токарев прошел к сейфу и громыхнул дверцей. Покопавшись внутри, извлек пластиковый футляр величиной со спичечную коробку и протянул Андрею: Держи.
      Андрей осторожно поддел ногтем крышку. В пластиковую прокладку были вколоты две небольших булавки с пестрыми матового отлива головками, каждая - размером не больше капли. Чем-то они напомнили Андрею симпатичных "божьих коровок" - маленьких жучков, которые раньше во множестве водились в Подмосковье.
      Токарев снова нырнул в сейф и достал плоский предмет, похожий на футляр для очков.
      - Это магнитофон. Разговор можно прослушивать одновременно с записью, - Токарев открыл заднюю крышку и вытянул короткую антенну и тонкий шнур с миниатюрными наушниками. - Система активируется автоматически от звучания голоса. Ты можешь сидеть дома и слышать разговор на лестничной клетке или у подъезда. Мы все опробовали.
      - Хорошая игрушка.
      - Она больших бабок стоит. Шефу привезли из Парижа. Там есть магазин для ревнивцев, можешь вколоть "жучка" своей подруге в воротник и записывай. Вот так.
      - А я думал какое-то шпионское снаряжение, - покачал головой Андрей.
      - Ревность - она похлеще шпионажа. Она бессмертна и не знает пределов, - Токарев был доволен произведенным эффектом. - Она посильнее любви. Из за любви не всякий станет разоряться на такую аппаратуру, а из-за ревности - пожалуйста. Шеф говорит, на западе целая индустрия кормится на ревности. "Жучки", приборы ночного видения, микро-фотоаппараты... Вот так. Женишься, поймешь. Предупреждаю, не испорть, вещь дорогая.
      - Все понял. А теперь не по теме можно?
      - Валяй.
      - Гена, мы знакомы всего несколько дней, но я, как бы тебе сказать... Я чувствую, ты нормальный мужик, и тебе можно доверять.
      - Благодарю, как говорится за доверие, - было заметно, что Токарев насторожился. - Хорошее вступление
      - А ты мне доверяешь?
      - Пока, да. Потому что я знаю о тебе все. Иначе бы тебя здесь не было.
      - В "Заре" мы разрабатывали приборы для авиаторов... Последние несколько месяцев, мы с одним парнем занимались имитатором - аппаратом, который создавал излучение в различных диапазонах частот, в том числе от ультра - до инфразвуковых колебаний. Однажды на испытаниях начал вибрировать кожух, и я втолкнул в щель первое, что попалось под руку. Это был плоский камень, величиной с ладонь, метеорит, подарок моего погибшего друга. Прибор выдал такую порцию излучений, что в институте началась паника, причем, только в одном крыле здания. Это было направленное излучение. Все, кто находился в этом крыле, бросились бежать. У меня едва хватило сил выключить рубильник. Во время испытаний присутствовал и замдиректора Саватеев. Вечером я вытащил из аппарата камень и отнес домой. Потом все как-то забылось, да и работы были свернуты из-за отсутствия финансирования. А у меня начались проблемы - о них знает Сергушов - мне пришлось спасать своих друзей от бандитов... Короче - возвращаюсь я в Москву, и мне объявляют, что я уволен. Уволили и того парня, который принимал участие в разработке, - Спежова. Потом у меня из дома похищают тот самый камень, я его и не прятал, он в столе лежал. Причем взяли только его. Залезли и к Спежову, забрали системный блок, где были все расчеты и технические схемы. Ничего другого тоже не тронули. Слышал о недавней панике в метро? Это было полпятого утра, как раз мы с ребятами возвращались из Твери, кое-что успели увидеть. Я уверен, это было действие такого же аппарата. И причастен ко всему этому Саватеев, он один знал его возможности...
      - Так, все это, конечно очень интересно, но... - Токарев развел руками. - У нас свои проблемы.
      - Гена, излучение имитатора вполне мог бы пригодится нам в общей системе охраны... Никто просто не войдет в зону его действия. От страха. Мы создадим мертвую зону вокруг Таранова.
      - Так. Считай, что ты меня заинтриговал. И что же ты хочешь?
      - Найти аппарат. Но у меня не хватает информации... Чтобы провести в короткие сроки доводку имитатора и организовать испытания, нужны деньги, нужна организация-соисполнитель, хотя бы одна. Я знаю Саватеева, он не станет вести такую работу в самой "Заре", он её упрячет. Возможно, было какое-то движение финансов "Зари" через наш банк. Может быть, это наведет на след...
      - И ты хочешь...
      - Да. Посмотри её счет. Приход, перечисления, кому, сколько...
      - Да, с тобой не соскучишься.
      - Гена, дело стоит того.
      - Жди меня здесь. Схожу в операционный отдел, есть у меня там одна подруга... Но... Ты понимаешь, что сведения конфиденциальные. Если кто-то докопается...
      - Не докопаются.
      Токарев вернулся через четверть часа. Лицо его было непроницаемым.
      - Они получили миллиард из бюджета и тут же перевели его в какую-то "Комету". Она тоже клиент нашего банка. Вот её адрес и телефон. Что будешь делать?
      - Попробую прозондировать. Если там замешан Саватеев, значит мы на правильном пути.
      - Не мы, а ты. Честно говоря, я не очень верю во все эти штуки.
      - Я тебе докажу, что прав.
      - Только не зарывайся. Времени у тебя всего несколько дней - до возвращения шефа. Потом будет не до этого. Желаю успеха.
      Андрей вышел во двор. Сергей возился в багажнике их "Волги".
      - Садись, - Андрей показал Сергею на место водителя. - Дай-ка карту.
      Сергей вытянул из бардачка карту Москвы, протянул её Андрею
      - Вот здесь, - Андрей отчертил ногтем крест, - идет улица Песочная. Там есть одна контора, я хочу проверить на них новую аппаратуру. Для тренировки.
      Сергей вывел "Волгу" на проспект, и Андрей поднял трубку радиотелефона:
      - Проверим связь, - и он набрал номер "Кометы".
      К его удивлению ему ответили: мужской голос, солидный и бодрый пророкотал:
      - Слушаю вас.
      - Директора, пожалуйста, - Андрей говорил вежливо и уверенно.
      - Я у телефона.
      - Извините, забыл имя, отчество... - Андрей изобразил в голосе растерянность.
      - Борис Семенович, - ответила трубка.
      - Борис Семенович, ещё раз извините, у меня деловое поручение к вам... Как вас найти?
      - От кого поручение? - в голосе Бориса Семеновича проскользнуло легкое удивление.
      - Я объясню, не по телефону.
      - Ну ладно, подъезжайте.
      - Я в центре. Как лучше вас найти?
      Выслушав маршрут, Андрей повернулся к Сергею:
      - Техника работает нормально. Теперь блудить не будем.
      К трехэтажному зданию авиационного техникума, где размещалась "Комета", подъехали через полчаса. Объяснив Сергею, где стоять и как пользоваться магнитофоном, Андрей направился ко входу. Теперь надо было сделать главное - незаметно установить микрофоны.
      В помещении долго плутал по коридорам в поисках офиса "Кометы". Бориса Семеновича пришлось подождать. Сияющий, быстрый, в элегантном сером костюме, заметив в коридоре посетителя, он остановился.
      - Это я звонил вам... - Андрей посторонился, пропуская его к двери.
      - Прошу, - Мишин широким жестом пригласил Андрея в кабинет. Отдернул с единственного окна тяжелые складчатые шторы, устроился в кресле.
      - Чем могу служить? - Мишин широко улыбнулся.
      - Меня зовут Андрей Николаевич, - представился Андрей.
      - Мишин Борис Семенович, - директор "Кометы" смотрел на него внимательно и выжидающе.
      - Борис Семенович, за что вам платит "Заря"? А моя фирма бедствует... Не поделитесь ли заказом?
      - Вы что, Андрей Николаевич, в своем уме?
      - В своем. Мы могли бы неплохо сотрудничать.
      - Какая "Заря"? Вы куда пришли? Здесь фирма по вычислительным системам... Я вызову милицию, черт побери...
      - Давай, вызывай, - Андрей повысил голос . - Ты думаешь, я не знаю, сколько вам сбросила "Заря"? - он придвинулся к столу. - Придется делиться, дорогой!
      Мишин взвился с кресла и выдавил сквозь сжатые губы:
      - Вон отсюда!
      Сбивая стулья, он вихрем пронесся к двери и выскочил в коридор.
      - Шестопалов, ко мне! - услышал Андрей его истошный крик.
      Достав из кармана заготовленные два "жучка", Андрей быстро вонзил их в обои, один слева от кресла директора над сейфом, второй - справа над книжной полкой. Мишин продолжал что-то выкрикивать в коридоре. Наконец, он снова появился в кабинете в сопровождении двух рослых парней.
      - Покажите ему выход! - Мишин указал пальцем на дверь и, в упор глядя в глаза Андрею, процедил сквозь зубы:
      - Иди отсюда, дорогой, пока цел. И обратись к психиатру. У тебя по-моему не все дома.
      - Я уйду, - голос Андрея теперь был спокоен. - Подумай над моим предложением. Выход я найду и сам, - Андрей отодвинул плечом топтавшегося перед ним сотрудника "Кометы" и хлопнул за собой дверью. Через несколько секунд он услышал за спиной торопливые шаги и оглянулся: две фигуры, загораживая собой коридор и, держась на всякий случай на почтительном расстоянии, провожали его к выходу.
      Андрей пересек широкий двор и, оглянувшись на окна и двери, повернул за угол. За ним никто не следил.
      Сергей ждал его на противоположной стороне.
      - Задача такая, - Андрей забрался в машину. - Ведешь запись на магнитофон, - Андрей достал из бардачка плоскую коробочку и вытянул антенну и наушники.
      - Запись включаешь вот этой кнопкой, выключаешь вот этой. Включать только когда услышишь разговор. Будешь дежурить в этом районе до 9 вечера. Потом домой. Машину оставишь у дома. Смотри, чтоб не угнали. На следующий день часов в десять вместе с Николаем снова заступаете на дежурство и тоже до вечера. Понял?
      - Чего не понять, - прогудел Сергей.
      - Кто у вас старший, ты или Николай?
      - У нас демократия, - пробасил Сергей. - Старших нет.
      - Это называется анархией. Старшим будешь ты.
      - Это почему?
      - Голос командный. И вид солидный. Как у начальника. Обедать и прочие дела - по очереди. В машине постоянно должен кто-то быть. Девиц не водить. Вопросы?
      - Вроде все ясно.
      - А пока посидим, послушаем.
      Оставшись один, Мишин задумался. Кто-то пронюхал про большие деньги и начинает "наезд". Теперь, скорее, всего, потребуются дополнительные расходы и хлопоты. Саватеев, как всегда, оказывается в стороне, а отбиваться придется ему Мишину. Он позвонил Саватееву и, с раздражением услышав его жизнерадостный тенор, подумал: "Сейчас я тебя обрадую".
      - У меня проблема. Надо встретиться и обсудить с глазу на глаз. Из какой оперы, из какой оперы... Все из той же. Кто-то организовал наезд. Сегодня был их представитель. Здоровенный бугай. Им известен мой баланс в банке. Откуда все это могло просочиться?
      - Какой он из себя, этот пришелец? - после короткой паузы спросил Саватеев.
      - Высокий, здоровый, морда злая, на левом виске шрам. Предстаился Андрей Николаевич.
      - Знакомая личность, - задумчиво протянул Саватеев. - Не расстраивайся, на него найдем управу.
      Подписав платежки и банковские чеки, Мишин вызвал машину и поехал к Саватееву.
      Андрей внимательно слушал разговор, но знать ответы Саватеева он не мог и куда отправился его новый знакомый, не понял. Толкнув Сергея, чтобы следовал за машиной Мишина, он внимательно вглядывался вперед. Постепенно с каждым поворотом становилось ясно, что подозрения его подтверждались: Мишин явно следовал в "Зарю". К кому? Дождавшись, пока тот исчез за проходной, Андрей отправил Сергея к авиационному техникуму, а сам разыскал телефон-автомат. Поколебавшись, набрал номер дирекции, услышав знакомый грудной голос Нинико, едва не бросил трубку.
      - Здравствуй, это Андрей... Извини, что потревожил.
      - Здравствуй, - голос её звучал холодно и удивленно.
      - Нинико, там у вас должен появится Мишин...
      - Не зови меня так, пожалуйста. Для тебя я - Нина Корнеевна. И не звони мне больше. Прощай, - Нинико с треском бросила на рычаг трубку.
      Андрей с досадой почувствовал, что совершил ошибку. Нинико - человек горячий, не следовало звонить ей. Железный принцип - не ходи по старым адресам, не зли попусту покинутых тобой женщин. Напрасно, напрасно он это сделал.
      Придя в себя от неожиданного звонка Андрея, Нинико прошла в кабинет Саватеева, куда минутой раньше она проводила Мишина.
      Саватеев удивленно перевел на неё глаза.
      - Сейчас был звонок, - без предисловий начала она, - от кого бы вы подумали - от Безуглова. - Ищет Мишина.
      - Та-ак, - Мишин откинулся на спинку стула. - Это становится интересным. - И что ты ответила?
      - Попросила больше не звонить.
      - Напрасно, Нинико, - заключил Саватеев.
      - Да кто он такой, в конце концов, Евгений Степанович, - возмущенно пробормотала она. Губы её дрожали от гнева.
      - Понимаешь, из-за увольнения он затеял какую-то грязную возню... Собирает, как говорили раньше, компромат. Надо было с ним похитрее, поласковее...
      - Я же не знала, - обеспокоенная она искала глазами взгляд Саватеева.
      - Ладно. Что сделано, то сделано, - Саватеев поднял на неё глаза. Спасибо, Нинико. Но в следующий раз, если позвонит...
      - Он не позвонит, - почти прошептала она.
      - Ну а вдруг. Тогда подключи второй телефон и поболтай с ним, узнай, что ему надо, я послушаю, договорились?
      - Хорошо, - она кивнула и направилась к выходу.
      - Парень рвется на неприятности.
      - Точно, - кивнул Саватеев.
      - И у него есть информаторы, - добавил Мишин.
      - Спежов? - предположил Саватеев.
      - Не думаю. Он теперь наш и Безуглова избегает. А перечисление с "Зари", это как? Спежову это вообще недоступно. Как он на меня вообще вышел? Мистика?
      - Информация о счетах могла просочиться только из банка. В министерстве наших соисполнителей не знают, - Саватеев сделал ещё одну отметку на схеме. - А как он тебя здесь отловил?
      - Он мог просто проследить. Я сам виноват, не подумал. Сразу после его налета я бросился к тебе. Он мог подождать и отправится за мной.
      - Что из этого следует? Я имею в виду - степень опасности, - пояснил Саватеев.
      - Все операции идут через "Южный коммерческий банк". Если он имеет доступ к информации, если знает всю схему от бюджета до низовых организаций... И, если у "Зари" есть конкуренты, которые могут подключить прессу... Заказ может оказаться под угрозой. Чтобы не дразнить общественность, возьмут другую организацию, Саблина, например. Такое уже бывало, - махнул рукой Мишин
      - Что ты предлагаешь? - спросил Саватеев бросил ручку на стол.
      - Надо узнать, кто за ним стоит. Последить. А потом... Подключу ребят Бригадира.
      Саватеев поморщился:
      - Это твои проблемы. В этом я не разбираюсь.
      - Другого выхода нет, - жестко сказал Мишин и поднялся, едва скрывая раздражение. Этот чистюля пытается ускользнуть, как ящерица. Благодетель. Добыл заказ и умывает ручки. Теперь этого мало. Требуется не просто добыть деньги, но ещё и удержать их.
      - А вот банк придется взять на себя мне, - Саватеев тяжело вздохнул, демонстрируя всем своим видом важность и непосильность возложенной им на себя задачи. - Информация конфиденциальная, пусть наведут порядок, иначе мы найдем другой.
      Глава 14.
      Анатолий Сергеевич Сергушов нажал на рукоятке кресла кнопку и откинулся на спинку. Две недели назад он временно переселился в кабинет начальника отдела, который отправился в отпуск.
      Кресло было превосходным: полужесткое, легкое и удобное, с вращаемым сиденьем, изменяемой высотой и регулируемой спинкой. Можно подогнать даже гималайскому медведю, подумал Сергушов, шеф знает толк в креслах.
      Он посмотрел на часы: сейчас должен появиться Андрей Безуглов, сам позвонил и напросился на разговор. Что опять за проблемы у этого партизана, подумал Сергущов, не живется ему спокойно. Накануне Сергушова посетил капитан из ФСБ, интересовался Безугловым. С каким - то американцем тот оказался в пять утра в зоне ЧП у метро. Быстро работают ребята, подумал Сергушов.
      Андрей появился в конце дня, он впервые видел Сергушова в форме, да ещё в таком роскошном кабинете. Присмотрелся - перед ним сидел все тот же Сергушов, с простоватой улыбкой на круглом лице и приподнятыми, словно застывшими от удивления светлыми бровями.
      - Садись, разбойник. Как жизнь-то, не женился?
      - Собираюсь.
      - Пригласишь?
      - Само собой, Анатолий Сергеевич.
      Сергушов молчал, ждал, когда Андрей соберется с мыслями.
      - Я вот хотел поблагодарить, что помните обо мне, Таранову подсказали...
      - Разве тебя забудешь. Только учти, что я не только ради тебя старался. Ради себя тоже, - он внимательно взглянул на Андрея. - Душа не на месте, когда ты без работы. А вдруг тебя снова кто-нибудь обидит. Такие, как ты, должны быть загружены до предела. Праздный мозг - мастерская дьявола, слышал? От безработицы, небось, так и хотелось дать кому-нибудь в морду, точно?
      - Был такой момент, - признался Андрей.
      - Ну вот, я же говорил. Справедливость и демократия - не твое ремесло, братец, уж слишком тяжелая у тебя рука. Так что же тебя привело ко мне? Я думаю, не только благодарность. Тобой, кстати, интересовалась ФСБ... Ты попал в список задержанных у метро в то утро. Что ты делал в районе площади Восстания, в районе оцепления, да ещё в такую рань?
      - Возвращался из Твери, машину перегонял для шефа, "Волгу".
      - Один?
      - Были ещё два наших парня и попутчик один, американец, знакомый, Роберт Донован. Никогда не был в Торжке и напросился. А что там случилось в метро в то утро? Газ, пожар, обвал? Паника была приличная. ОМОН, стрельба. Я видел одного бомжа, тот трясся от страха.
      - Разбираются, пока неясно.
      - Анатолий Сергеевич, меня вот что привело. Похоже, мной стало интересоваться не только ФСБ.
      - Что стряслось?
      И Андрей, опустив все о работе над имитатором, рассказал о визите к матери трех "пожарных милиционеров" и об исчезновении "черного талисмана".
      - Может, там драгметаллы? - чувствовалось, что Сергушов к сообщению Андрея никакого интереса не проявляет. - Ну-ка опиши мне их на всякий случай, - Сергушов придвинул к себе блокнот.
      - Примерно одного возраста, лет 25, один - высокий, лицо худощавое, длинное, темноволосый, короткая стрижка, двое - пониже ростом.
      - Не густо, - Сергушов захлопнул блокнот.
      - Есть и ещё вопрос... - Андрей заколебался на мгновенье и продолжал: - Как вы знаете, я не просто ушел из "Зари", меня выставили. Было сокращение. Нет заказов, нет финансирования - так нам объяснили. И в то же самое время в "Зарю" поступает огромный заказ, поступают бюджетные деньги, миллиард, который через несколько дней переводится на счет частного предприятия. Это что, не свинство?
      - Почему? - спокойно возразил Сергушов. - Обычная практика: головной исполнитель нанимает для выполнения работ соисполнителей. Заработал сам, дай заработать своим друзьям, и тогда они тоже дадут заработать тебе.
      - Это же обычная обналичка. Отмывание. Перегонный куб. Бюджет в свой карман перекачивают... А перебрасывает денежки замдиректора "Зари", доктор наук. С Мишиным они в одной связке. Как альпинисты.
      - Это ничего не значит. Бюджет - дело темное. Откуда к тебе попала эта информация? Конфиденциальная, чтоб ты знал. Вот твой Таранов покрутил несколько дней эти деньги и нажил, наверно, ещё полмиллиарда. И из него тебе выплатит приличный оклад. Такая уж сейчас экономика. Ничего противозаконного они не делают. Потому что таковы у нас законы. Ты думаешь, мы ничего не знаем, и ты нам чуть-чуть глаза открыл? На сегодняшний день, это не отмывание денег, а освоение выделенных бюджетных ассигнований. По научному - инвестиций. Научись культурно выражаться, понял?
      - Странная вы организация, Анатолий Сергеевич. Они же смеются над вами. Вы когда последний раз зарплату получали? Не обидно?
      - Запомни: я занимаюсь бандитизмом, разбоями и убийствами и поверь мне, даром хлеб не ем.
      - На отсосанных деньгах весь этот ваш бандитизм и процветает. Не уголовники же сами их печатают. Их финансируют из бюджета. Вместо вашей получки.
      - Да, с тобой не соскучишься. Не вздумай самому заняться расследованием. Мигом превратишься в обвиняемого. Или, ещё хуже, - в покойника. Понял? - Сергушов поднялся. - Будем прощаться. Оставь рабочий телефон на всякий случай.
      - У меня теперь мобильный, - Андрей наклонился и написал на календаре номер.
      - Прогресс, - Сергушов бросил взгляд на номер и протянул руку: - Будь здоров.
      Круг замкнулся, решил Андрей, направляясь к выходу. Даже от Сергушова, от нормального человека, блюстителя закона ничего не зависит. "Таранов пока держится в стороне. Ну что ж, теперь я сам: и следователь, и прокурор, и уголовный розыск, и судья, вся юриспруденция, - думал он, спускаясь по лестнице.
      Глава 15.
      Андрей остановил свою желтую "шестерку" у дома, где жил Спежов и направился к подъезду. По дорожке прогуливала двух экзотических собак пухлая миловидная блондинка.
      Андрей осторожно обошел четвероногих и поднялся на лифте к Спежову. Тот был несказанно удивлен, увидев в дверях улыбающегося Андрея.
      - Ты? Привет. Проходи, проходи, я сейчас, - суетился Спежов.
      - О, у тебя новый компьютер, - отметил Анлрей, когда они вошли в комнату.
      - Да вот, купил... Дела налаживаются потихоньку.
      - Ты не у Мишина работаешь? - Андрей присел на стул.
      - Ты его знаешь? - Спежов, наконец, справился с растерянностью. - Так, небольшая халтура.
      - И Саватеев там?
      - Бывает, - нехотя протянул Спежов.
      - Вот что я тебе скажу: уходи от них, это же мафиози...
      - Н-не, не может быть, - пробормотал Спежов. - С чего ты взял?
      - Они отмывают деньги. У меня есть доказательства, записи переговоров Мишина, ещё кое-что.
      - Как, откуда? - Спежов присел рядом.
      - А я поставил жучки в его кабинете. Только смотри, не проболтайся, говорю как другу. В стене, с двух сторон от него, прямо в обои воткнул. Скорее всего, они и сперли у меня "черный талисман". Теперь вернут, никуда не денутся. Иначе все отправлю в прокуратуру.
      Спежов, стараясь не смотреть в глаза Андрея, вскочил со стула.
      - А я причем? Зачем ты пришел ко мне?
      - Предупредить. Сматывайся, пока не поздно.
      - Я просто работал, мне деньги нужны, ты же знаешь... - бормотал Спежов, расхаживая по комнате.
      - Думай сам. А я пошел, - Андрей поднялся и направился к выходу. В дверях он повернулся и добавил: - Займись лучше собаками, кинолог...
      Он вышел на улицу, забрался в машину и стал наблюдать за подъездом Спежова. Через несколько минут тот появился на улице и побежал к автобусной остановке.
      "И ты, Брут, продался коммерсантам", - подумал Андрей, включил зажигание и покатил к "Комете", рядом с которой в это вpемя дежурил Николай.
      Через полчаса он оставил свою "шестерку" за квартал от здания авиационного техникума и подошел к намытой до блеска "Волге".
      Николай цедил из пластикового стаканчика кофе, на коленях его лежала газета. Андрей устроился рядом и закурил.
      - Что там? - он кивнул на магнитофон.
      - Антракт, - пояснил Николай, - Хозяин пока работает молча. Как партизан.
      Николай сунул руку под газету и молча переложил магнитофон на колени Андрея.
      - Никто не интересовался, что ты тут делаешь?
      - А чего особенного? Вон по метро катаются, чуть не половина с плейерами и наушниками... И никаких вопросов.
      Так, послушаем, - Андрей вытянул наушник, приблизил к уху и включил звук.
      - Заговорили? - спросил Николай, заметив, как внимательно слушает Андрей.
      В наушниках стукнула дверь и знакомый, явно встревоженный голос Спежова произнес:
      - Борис Семенович, здравствуйте. Выйдем в коридор.
      Так, прибыл, соколик, усмехнулся Андрей, ну и что ты будешь делать?
      Через несколько минут снова стукнула дверь, раздались шаги, осторожный шорох, едва различимые слова: переговаривались шепотом. Наконец, все стихло. "Жучки" нашли, подумал Андрей, и снял трубку радиотелефона. Нет, надо подождать, пока уйдет Спежов, решил он, тогда и позвоню.
      - А шею нам не намылят, радикально, за это подслушивание? - спросил Николай.
      - Никто не узнает. Наше дело проверить аппаратуру, какая разница - на ком. Через час свертываемся.
      - Наконец-то, - обрадовался Николай.
      - Надоело?
      - Еще бы!
      Андрей снова снял трубку и набрал номер "Кометы".
      Услышав голос Андрея, Мишин долго молчал. Потерял дар речи, решил Андрей.
      - Что вам от меня надо? - наконец выдавил он.
      - Я хочу договориться... О соглашении. Лично подъехать к вам. Например, сейчас.
      - Ну, давай.
      - Я почти у ваших дверей и очень спешу, - жестко сказал Андрей.
      - Заходи, я жду.
      Мишин положил трубку и задумался. Ну что ж, посмотрим, что он предложит... Он оглядел кабинет. Надо быть осторожным. Наверняка явится с магнитофоном за пазухой, стервец. И хотя "жучки" были сняты и покоились теперь в комке ваты в столе, на всякий случай приходилось соблюдать осторожность. Он вышел в соседний кабинет и набрал известный одному ему номер. Узнав голос Бригадира, быстро проговорил:
      - Этот парень сейчас будет у меня. На объекте никого нет. Надо все проверить. Изъять все: кассеты, бумаги... Все подозрительное. В темпе. Потом разберемся...
      Андрей вошел без стука, демонстрируя независимость, сел на стул и закинул ногу на ногу.
      - Вы уж меня извините, Борис Семенович... Поймите, меня не интересуют ни ваши счета, ни ваши дела. Меня интересует только мой камень... Как он попал к вам?
      - Камень мы достали у перекупщиков. На рынке... Если он действительно твой, и тебе так нужен, вернем.
      - Очень нужен, Борис Семенович, - проникновенно выговорил Андрей. Но я столько всего узнал лишнего, что... Мне бы хотелось вернуться в исходное положение, когда я ничего не знал. И договориться... Я готов все вернуть вам.
      - Вот именно. Лишнего, - начало Мишину понравилось. - Вы действовали, мягко говоря, отвратительно, Андрей Николаевич. Деловые люди так не поступают. Это запрещенный прием.
      - Затмение нашло. Я ведь был контужен... А камень - подарок моего боевого друга, погибшего... Можно понять?
      - Что вы предлагаете? - сурово спросил Мишин.
      - Обмен. Вы мне - камень и "жучки", а я вам взамен - все материалы.
      - А где гарантии, что вы их не скопируете и не станете потом шантажировать?
      - Какой смысл? Я ж понимаю, в одиночку бороться с целой организацией невозможно. Мне и не нужна борьба. Мне нужно только вернуть мои вещи.
      - В принципе я согласен, - пока Мишин был удовлетворен разговором. Но должен ещё посоветоваться. Как произведем обмен? - спросил Мишин.
      - Встретимся с вами лично завтра утром в людном месте и обменяемся. Из рук в руки.
      - К чему такая спешка? - Мишин поднял брови. - Я просто не успею к этому времени. Камень за городом.
      - Это ваши проблемы, - лицо Андрея стало твердым. - Крайний срок завтра 16 часов. Иначе я все передаю журналистам.
      - Так, вот значит вы как... Берете за горло. Как так можно договориться?
      - Камень, как вы сказали за городом. Разве так трудно привезти его за сутки? И потом, если вы действительно решили с ним расстаться, то какие проблемы? Зачем тянуть? Это вредно для здоровья. У журналистов давно не было ничего жареного, ребята томятся от скуки. Представляете, какого мамонта они вылепят из этой пустячной истории? И вот что... Не вздумайте его подменить. Я в этом камне каждую трещинку, каждую прожилку помню. А тепеpь, в знак нашей договоpенности, веpните-ка мне паpу "жучков", что я у вас оставил.
      Обычно бледное лицо заядлого курильщика Мишина налилось кровью. Он долго молчал, наконец успокоился, вытянул из стола комок ваты с завеpнутыми микpофонами и с придыханием проговорил:
      - Деpжи. Так дела не делаются, когда-нибудь поймешь. Каюсь, недооценил я тебя. Позвонишь завтра, ближе к обеду.
      - Договорились, - Андрей встал и, не прощаясь, вышел.
      - Все, на сегодня ты и Сергей свободны, - бросил он, открывая дверцу "Волги". - Встретимся завтра.
      Обрадованный Николай выбрался из кабины и, пожав Андрею руку направился к метро.
      Встревоженный Мишин вызвал машину и через полчаса был у Саватеева.
      - Я только что общался с этим подонком, с Безугловым. Он поставил ультиматум - завтра вернуть камень. Грозит, подлец. Ты уверял меня, что это безобидный инженер. Разве мог он один расставить такие сети? Я не верю. Кто-то начинает крупный наезд, и пока стоит в тени. Сейчас ребята Бригадира проводят у него обыск.
      - Не паникуй. Ничего страшного пока не произошло. Наезд, так наезд. Значит, придется делиться. К этому всегда надо быть готовым, когда на счет поступает такая сумма. Значит, придется изыскивать новые средства. Для компенсации. А камень пока не отдадим. - Саватеев, ухватившись за "наезд", теперь хитрил. - Я думаю, он ему не очень-то и нужен. Камень - только предлог. Наезд ради другого - ради денег. Поэтому вот что. Завтра скажешь ему, что вернуть камень в его срок не можешь. Попросишь отсрочку, дня на два-три. За это время проведем испытание имитатора под водой. А потом вернем камень.
      - Отсрочку? Он не поверит, - с сомнением покачал головой Мишин.
      - Поверит, если ещё предложишь и деньги, компенсацию за так сказать моральный ущерб, - Саватеев откинулся в кресле и кивнул на сейф. - Да не переживай ты. Может налить?
      - Нет, не хочу, - угрюмо пробормотал Мишин.
      Глава 16.
      Самотокин, в растегнутой светлой сорочке, развалился в кресле и размышлял вслух. Константин Иванович Верхотуров из оперативного отдела, голубоглазый, большеголовый с ежиком светлых прямых волос, сидел напротив и слушал.
      - Что общего у Донована с Безугловым? Боевой парень, бывший летчик, потом инженер... Недавно устроился в банк. Не понятно. Квартиру Донована проверяли?
      - Естественно. Ничего особенного. Из техники - фотоаппарат, компьютер, видеоаппаратура, радиоприемник, все фирменное, стандартное. Просканировали стены и пол - ничего. Что он дурной? Дома ничего держать не станет.
      - Вот то-то и оно. Или у него ничего нет, или он держит спецсредства на стороне, - задумчиво проговорил Самотокин.
      - Хочешь мое мнение, Олег? Оставь ты его в покое. Ну, собирает какую-то информацию. Ну, встречается с учеными... Ну и что? Научно техническую разведку сейчас можно вести вполне легально. Ну, турнем мы его из страны, и что? Они тут же выставят из Америки десяток таких же наших. Кому от этого польза? Нам же потом и воткнут. Безуглов - другое дело. Я беседовал с Зайцевым, режимщиком из "Зари". Он утверждает, что недавно, месяца три назад, во время испытания генератора излучений, они его называют имитатор, в помещениях "Зари" возникла невероятная паника. Что-то похожее на происшествие в метро. Безуглов участвовал в разработке аппарата и в его испытаниях. Он один успел среагировать: бросился к рубильнику и отключил питание. И сразу все прекратилось. Может быть, он участвует в разработке имитатора где-то на стороне? И прибыл из Твери утром специально, чтобы оценить его действие наверху, на улицах... А Донован каким-то образом пронюхал и присоседился.
      - Кто ещё участвовал в разработке? - спросил Самотокин.
      - Доктор наук Саватеев. Я беседовал и с ним. Он исключает наличие какого-то специфического излучения. Была обычная аварийная ситуация, и люди просто испугались.
      Самотокин поднялся и встал у окна. По Лубянке катились потоки машин.
      - Давай так. Вы сегодня же проверите квартиру Безуглова... Днем. И тогда решим: брать Безуглова за жабры или понаблюдать. Кстати, как зовут этого следователя, я хочу переговорить с ним?
      - Сергушов Анатолий Сергеевич. Телефон там есть, - Верхотуров кивнул на бумаги.
      - Все, действуйте, Казанцеву я доложу.
      Во второй половине дня Верхотуров, прихватив с собой помощника, коренастого, подвижного Володю Клевцова, выехали к дому Безуглова. Дорогой несколько раз звонили ему по телефону: убеждались, что квартира пуста. Машину поставили сразу за аркой, осмотрелись, на детской площадке играли дети, рядом на лавочке что - то оживленно обсуждали две старушки. Не спеша разыскали квартиру. На всякий случай позвонили, никто не отвечал. Клевцов склонился к замку. Дверь открылась неожиданно легко. Ни черта мы здесь не найдем, решил Верхотуров, осторожно прикрывая за собой дверь, при таких запорах секретов не держат. Разделившись, начали поиск, пока Клевцов возился со сканнером, Верхотуров обошел квартиру. Две комнаты, балкон, небольшой коридор, где тут что незаметно спрячешь, подумал он, от жены заначку и ту найдет.
      Внезапно появился Клевцов, лицо его было слегка озабочено.
      - Костя, в двери кто-то возится.
      - Спрячь сканнер в футляр. Говорить буду я. Покажем документы, извинимся, скажем, дверь была открыта. Ищем наркотики.
      - Это не хозяин. Он бы уже открыл, замок я оставил исправным.
      - Даже не позвонили. Значит, знают точно, что никого нет дома. Ты - в ванну, я - в комнату. Когда он или они направятся ко мне, ты вылетаешь из-за спины и командуешь... Давай, вперед, - Верхотуров подтолкнул Клевцова к двери и передернул затвор "Макарова".
      Он слышал, как дверь, наконец, поддалась и кто-то тихо переговариваясь вошел в коридор. Значит, не один. Заскрипел паркет под тяжелыми шагами и замер. Остановились перед дверью, мелькнуло у Верхотурова, сейчас вылетит Клевцов. Внезапный звук пистолетного выстрела в малогабаритной квартире напоминал грохот мортиры. Верхотуров развернулся из-за двери и, направив пистолет почти в упор высокому незнакомцу в кожаной куртке, зычно крикнул, приседая:
      - К стене! Руки за голову!
      В глубине коридора раздался хлопок, а за спиной звон: пуля, просвистев над головой пробила стекло. Верхотуров выстрелил в грудь оглушенного грохотом, топтавшегося перед ним верзилы, следом прогремели три выстрела Клевцова. Отбросив оседавшего на пол незнакомца, Верхотуров вылетел в коридор. Пахло пороховой гарью. После яркой комнаты, он едва разглядел в сумеречном свете, проникающем из кухни, два неподвижных тела на полу и склонившегося над ними Клевцова.
      - Наповал. Называется - посмотрели, - нервно хохотнул Клевцов.
      - Черт побери, трое... Обыщи их, - приказал Верхотуров.
      Значит не все так просто, как они сегодня рассуждали с Самотокиным. Недаром он так вцепился в это дело, значит, интуиция что-то подсказывает, или он уже что - то знает.
      Верхотуров наклонился над высоким, на лице его, перекошенном мучительной судорогой, затухала жизнь. Под кожанной курткой за поясом торчал длинноствольный пистолет с глушителем. Верхотуров отложил его в сторону, обшарил карманы - ничего.
      - Надо уходить, грохот был зверский, - Клевцов положил перед Верхотуровым ещё два пистолета:
      - Целый арсенал, как понесем?
      - Завернем. Аппарат с тобой?
      - Естественно.
      - Сними каждого в лицо, потом всех вместе. Я пока соберу гильзы.
      Клевцов скрылся в ванной и через мгновенье появился с небольшим фотоаппаратом в руках. Несколько раз ослепительно полыхнула вспышка. Верхотуров отыскал в кухне старую газету и завернул пистолеты.
      - Готово, - доложил Клевцов.
      Верхотуров осторожно, чтобы не встать в растекающуюся по полу темную лужу крови, подошел к входной двери и посмотрел в глазок: на площадке никого не было.
      - А как с обыском? - спросил подошедший помощник.
      - Мы почти все осмотрели. Теперь пусть другие разбираются, на законном основании. Срочно уходим. Да и нет здесь ничего, нюхом чую. Пусть МВД занимается, по их департаменту. Хозяин, Безуглов этот, не даром свидетелем проходил, бандитское дело какое-то, скорее всего оттуда ноги растут. Уходим.
      Щелкнув замком, осторожно прикрыли дверь и спустились по лестнице. В глаза ударило яркое августовское солнце, сочно зеленели кусты за гаражами, на площадке все так же играли дети. Не верилось, что там за дверью остывают три тела, которые только что вот так же проходили этим двором.
      Из машины позвонили Самотокину.
      - У нас небольшое чэпэ, - доложил как можно спокойнее Верхотуров. Три молчуна. Три, ты понял? Надо срочно к тому дому, где работает Сергушов. Да, срочно. Мы будем ждать на улице, перед входом.
      Перебрасываясь короткими фразами, выехали на проспект и понеслись к центру Москвы.
      Самотокин уже стоял на крыльце. Забрались в его "Волгу", на заднее сиденье, вначале Верхотуров, за ним Клевцов.
      - Докладывай, - Самотокин сел в пол-оборота.
      - Зашли без хлопот. Все осмотрели. Только закончили, кто-то скребется у входной двери, Володя услышал. Мы взяли их в клещи: Володя в ванной, я в комнате. Заходят трое, в руках пушки, один идет на меня, в комнату, двое отстали. Володя выпрыгивает сзади я спереди. Все в одно мгновенье. Володя стреляет - оглушительно предупредительным. Один из них пальнул в меня, и тогда мы открыли огонь на поражение. Три трупа сейчас лежат в коридоре у Безуглова. Документов нет. Оружие мы забрали - три "Вальтера" с глушителями. Мужикам лет по 25. Володя их сфотографировал.
      - Твоя версия?
      - Кому-то этот Безуглов сильно насолил, вот к нему и послали засаду. Допросить. Да и убрать дома проще, чем на улице. И нарвались на нас. Пусть этим делом занимаются эти ребята, - Верхотуров кивнул в сторону здания прокуратуры. - зачем отнимать у них хлеб?
      - У тебя есть что добавить, Володя?
      - Нет...
      - Завезете трофеи, рапорт, фотографии и отдыхайте.
      Самотокин поднялся к Сергушову и вгляделся в хозяина кабинета. Нет, раньше они никогда не встречались.
      - Это я звонил вам недавно, - представился Самотокин . - Решил сам познакомиться, а то все помощники да помощники...
      - Присаживайтесь, - пригласил Сергушов. Что-нибудь стряслось? А я - то радовался затишью, сглазил.
      - У нас неприятность. Я хочу попросить вас позвонить оперативному дежурному по УВД и сообщить о трех, труппах, случайно обнаруженных нашими сотрудниками в квартире по адресу: улица академика Петрова, дом 16, квартира 45. Могу, конечно, и я, но, честно говоря, не хотелось бы. Потом объясню, почему.
      - Просьба гостя, да ещё такого неожиданного - закон для меня, Сергушов набросал в тетради сообщение и поднялся: - Я отнесу дежурному, он передаст. Так годится: по информации, полученной из ФСБ?
      - Вполне, - согласился Самотокин.
      - И ещё я добавил, чтобы осмотрели прилегающую территорию на предмет поиска машины. Они же не пришли пешком. Впрочем, она будет, наверняка угнанной.
      - Но хоть хозяину вернут, - заметил Самотокин, Сергушов начинал ему нравится.
      Через минуту хозяин кабинета вернулся и сел напротив Самотокина:
      - А теперь я весь внимание. Рассчитываю на ответную любезность и информацию.
      - Эти трое направлялись к жилому дому и показались нашим сотрудникам подозрительными. Наши наблюдали за одной из квартир. Речь могла идти о крупной партии наркотиков. Вот и решили проследить за ними. Неизвестные вскрыли квартиру номер 45, вошли в нее, их попытались задержать. Тогда преступники открыли огонь из пистолетов. В перестрелке все трое убиты. Пистолеты преступников находятся у нас. Что еще? Кажется все.
      - Хозяин квартиры установлен? - спросил Сергушов.
      - Да. Некто Безуглов.
      - Андрей Николаевич?
      - Он самый.
      - Тьфу ты черт, а я думаю, откуда мне адрес знаком. Он проходил у нас свидетелем по делу о "Карате", ваш помощник звонил, я просветил в общих чертах. Причем активный свидетель. Лично обезвредил бандита, за ним охотились, так что...
      - Не могли ему мстить за это?
      - Давайте начистоту, Олег Сергеевич... Мне бы не хотелось снова поднимать старое дело. Мы его завершили довольно благополучно... Вы искали поставщиков наркотиков, вот вы их и нашли. В перестрелке они погибли. Солдаты криминального бизнеса, мир, как говорится, их праху. Даже, если их личности установят, то связи - вряд ли. А копать в обратную сторону, к этому "Карату"... Вы знаете, там было 14 трупов... Связать все вместе конечно можно. В принципе все, что вокруг творится, можно увязать друг с другом в одно огромное дело. Только кто его возьмется распутывать, а? Согласны?
      - Ладно, - Самотокин кивнул. - Вернемся к Безуглову... Ваше впечатление о нем?
      - Неординарный человек. Воевал в Афганистане. В 25 лет, перед самым выводом войск был ранен в голову. Уволен по ранению. Конечно с заскоками Вспыльчивый, неосторожный. Но в целом - неплохой. Сейчас... - Сергушов потянулся к сейфу, порывшись извлек фотографию Безуглова, протянул Самотокину. - Вот... В свое вpемя мы рассылали оперативку для поиска.
      - Хорошо, - заключил Смотокин, возвращая фотографию. - Я доложу начальнику о наших предложениях... Думаю согласиться. Я позвоню, - он поднялся и, протянув руку, добавил: - Рад был познакомиться.
      Вернувшись на Лубянку, Самотокин заглянул к Казанцеву.
      - Присаживайся. Докладывай, - Казанцев отложил в сторону пухлую пачку "Нью-Йорк - Таймс".
      Самотокин коротко изложил события дня.
      - Что предлагаешь? - спросил Казанцев.
      - Установлением личностей погибших пусть занимаются МВД и прокуратура. Они уже начали расследование, Результатами поделятся, контакт есть...
      - А Безуглов? А эти головорезы в его квартире?
      - Скорее всего, старые следы... Он проходил по делу о "Карате".
      - Не повторяйся, это я понял. Зачем им было ждать целый месяц, чтобы снова взяться за Безуглова?
      - Месяц не такой уж и большой срок, - возразил Самотокин.
      - Что связывает бывшего боевого офицера и этого, так называемого журналиста от науки, Донована? Что их связывает? Я чувствую, что-то здесь не так. Подкоркой чувствую, - Казанцев постучал себе по виску.
      - Если каждый раз пытаться отвечать на все вопросы, Юрий Иванович, никакой подкорки не хватит. И даже коры. Лучше не задавать. Дальше в лес, больше дров.
      - Вот именно. А делать будем вот что. Установить наблюдение за Безугловым, прямо завтра, с утра. За Донованом оно выглядит бестактно, а за своими в самый раз. Тем более оснований больше, чем достаточно. "Хвост" он не заметит, это не Донован. Раз они приятели, в поле зрения может попасть и американец. Действуй.
      Оставшись один, Сергушов развернул блокнот и отыскал номер телефона машины Безуглова.
      - Слушаю, - осторожно ответил Андрей.
      - Это Сергушов. Есть срочное дело, ты где?
      - У банка.
      - Давай ко мне. Я закажу пропуск.
      Разглядывая спустя полчаса спокойно сидящего перед ним Андрея, Сергушов не мог не подумать, что этот парень родился в рубашке.
      - Ты знаешь, что в твоей квартире сейчас работает следователь и лежат три трупа?
      - В моей? - поразился Андрей. - Вы не ошиблись?
      - ФСБ следила за тремя подозреваемыми в сбыте наркотиков. И вот эти ребята спокойно открывают твою дверь, заходят, ФСБ - за ними, началась стрельба. Три трупа. ФСБ не пострадала.
      - Та-ак, дайте, соображу, - Андрей покачал головой.
      - Не води меня за нос, Андрей Николаевич. Ты снова наступил кому-то на хвост. Прекрати, я тебя предупреждаю. Ничего ты с ними не сделаешь. А врагов уже нажил. Ты понял?
      - Понял.
      - Дай слово.
      - Как я могу дать слово ничего не делать, если у меня в квартире три трупа?
      - Позвони им, извинись, скажи, что все понял и больше в их дела нос не сунешь.
      - Вот это я сделаю, - согласился Андрей, - даю слово. Но, если они снова полезут в мою квартиру, вы уж, извините, Анатолий Семенович...
      - . ФСБ заинтересовано это дело закрыть. Поэтому от тебя никакой информации. Никому. Знать ничего не знаешь, ведать не ведаешь. Господи, чего я с тобой только нянчусь, - вздохнул вдруг Сергушов.
      - Вопрос такой, мы с вами встречались сегодня или нет?
      - Нет. Ты ничего не знаешь. Приедешь вечером домой, а там по обстановке: явится следователь, ответишь на его вопросы, не будет - вымой все, как следует, а утром загляни в милицию. Скажешь, что, по-твоему, в квартире шел бой. Они все объяснят. Меняйся квартирами, не везучий там подъезд.
      Глава 17.
      В последнее время Саватеев уже привык видеть Мишина постоянно встревоженным. Однако сегодня, судя по его виду, произошло нечто из ряда вон выходящее.
      Мишин осунулся, побледнел, глаза его лихорадочно блестели.
      Саватеев выглянул в приемную и бросив Нинико: "Меня нет, ни для кого", замкнул на ключ дверь.
      - Катастрофа, Женя, это катастрофа, - Мишин достал сигарету, ткнул её в рот и торопливо прикурил.
      - Не паникуй, давай все по порядку, - спокойно предложил Саватеев.
      - Час назад позвонил Бригадир. Трое, которых он послал по моему звонку на квартиру Безуглова, попали там в засаду. Их всех перестреляли, как зайцев. Всех! С моей подачи они оказались подставленными, ты знаешь, что это значит? - Мишин провел ладонью по горлу и жадно затянулся. - Их там ждали, ждали...
      - Ничего не понимаю, ты же говорил...
      - Что я говорил? - перебил его Мишин. - Хорошо сидеть вот здесь, в чистеньком кабинете и рассуждать. Неплохо устроились, стратеги хреновы.
      - Давай пока не будем, Боря, - холодно предупредил Саватеев. - Что тебе сказал этот... Бригадир?
      - Что, что...Потребовал за гибель своих ребят 100 тысяч баксов компенсации и моего ухода. Или "Комета" останется без его крыши. Ты знаешь, что такое сейчас поменять крышу? - он оторвал лист с настольного календаря и ожесточенно затушил в нем сигарету. - Откуда тебе, чистюле, знать...
      - Борис, давай-ка обойдемся без этого. Без истерик. У каждого свои задачи. Я достаю финансирование, живые деньги, законные. Это не так просто, но это - мои проблемы. А дальше работаешь ты. Как и с кем - это твои проблемы. Но поскольку деньги общие, есть и общие проблемы.
      - Научился рассуждать, даже не поймешь. Дело не в баксах, а в принципе. Их я уже передал, - устало продолжал Мишин. - Директором "Кометы" теперь будет Атаров. Ты его знаешь, сработаетесь. Акт сдачи - приема мы уже оформили. Я исчезну на время.
      - Что за спешка, да успокойся ты, - Саватеев попытался улыбнуться. Что он тебе такого наговорил, этот твой Бригадир.
      - Ничего особенного, Женя. Ничего. Обычные слова. Но от них потянуло могильным холодом.
      - Бр-р-р, - Саватеев картинно передернул плечами. - Не нагнетай ужасов, Боря.
      - Это вы у нас теоретики ужаса, имитаторы хреновы. Может, вы и изучили страх теоретически, от своих проклятых приборов. Но настоящий, личный страх, который вползает в душу, как змея, вам неведом... Это ты подвел меня. Я тебя спрашивал, кто стоит за Безугловым. Это ты всех убедил, что он блефует. Хорош блеф - они лишились трех профессионалов, трех сразу. А ты как всегда в сторонке...
      - Может быть хватит? Причем здесь ты, если в ловушку их заманил Безуглов? - перебил его Саватеев.
      - Он-то теперь - точно падаль. Такое не прощается. Он ещё пожалеет, что впутался в это дело. Впрочем, плевать мне на него, речь не о нем.
      Саватеев, сохраняя озабоченное выражение лица, повернулся к окну, чтобы обостренный от тревог и волнений взгляд Мишина не уловил блеснувшее в его глазах удовлетворение. Судьба неожиданно подбросила ему отличный вариант. Мишин исчезнет, значит, Безуглов обратится к нему, Саватееву, у него не будет другого выхода. И все договоренности Мишина с Безугловым о об этом камне исчезнут сами собой. Все теперь можно будет свалить на Мишина, спокойно тянуть время и подготовиться без спешки к испытаниям. Безугловым теперь займутся всерьез, и, судя по всему, он обречен. Конечно, потеря 100 тысяч зацепит всех, но он сможет их выкачать из Липинского, и с Мишиным не надо будет делиться.
      - Знаешь, кто больше всего выигрывает из всей этой истории? - криво усмехаясь спросил Мишин.
      - Кто? - как можно равнодушнее бросил Саватеев.
      - Ты, вот кто. Я вдруг сейчас подумал, а не ты ли сам все это устроил, а? Подставил Спежова, потом навел Безуглова, снабдил аппаратурой... Тот все разузнал...
      - Да ты что, Боря! - возмутился Саватеев. - Как такое вообще могло придти тебе в голову?
      - Ладно, я пошутил, - Мишин снова закурил. - Безуглова надо было сразу или купить, или отдать Бригадиру. Такие дела нельзя откладывать. Ладно, пойду я, дел много, - он поднялся.
      - Куда теперь? - больше из-за вежливости поинтересовался Саватеев.
      - А вот это - секрет. Даже для тебя, друг мой...
      От разговора Мишин успокоился, и внешне повеселел. Директорство он сдал, и сразу с души, наконец, схлынули все его бесконечные заботы, звонки и тревоги. Пусть теперь этот недоделанный профессор покрутится сам, злорадно подумал он. А то - твои проблемы, мои проблемы... Хотел бы я посмотреть на его холеную рожу, когда он окажется между двух огней.
      Мишин взял со стула кейс, хмыкнул, качнув головой, и не, прощаясь вышел.
      Саватеев достал из стола папку - для солидности - и отправился к Белоярову.
      В пустынном кабинете было тихо и прохладно, как в склепе. Перед хозяином лежала развернутая газета.
      - У меня проблемы... Дачно-семейно-хозяйственные. А потом - эта Аргентина... - Саватеев изобразил на лице извинительную улыбку. - Не могли бы вы отпустить в небольшой отпуск, без сохранения содержания...
      - Нас и так никто не содержит, Евгений Степанович. Родное правительство о нас забыло. Если бы не перепадало от коммерсантов, не знаю что бы мы и делали. А как, кстати, дела по новой теме?
      - Пока особых проблем нет. В "Комете" теперь будет новый директор... Мишин уволился. Поэтому, возможна небольшая задержка с выплатой...
      - Надолго? - Белояров был явно разочарован.
      - Я вернусь, и, думаю, как раз все устаканится
      - Ну что ж... - Белояров поднялся и протянул на прощание руку. - Желаю успехов.
      В принципе, он был доволен своим заместителем. Ловок, энергичен, изобретателен. И честолюбив, возможно, метит на его место, потому и не уходит. Но молод, до директорства ещё не дозрел, на фоне старой гвардии не смотрится.
      Саватеев задержался в приемной, и, дождавшись, пока Нинико закончит телефонный разговор, наклонился к ней.
      - Я отпросился у шефа, но это секрет. Будут спрашивать, скажешь - в командировке. Где, на сколько - не знаешь. Встретимся вечером в "Альтаире". Я приглашаю тебя на ужин. Ну?
      - Хорошо.
      - Жди дома, я позвоню.
      Липинский, вальяжный, благоухающий заморскими духами, встретил его, картинно расставив руки:
      - Привет, дорогой, проходи, присаживайся. Я - весь внимание.
      - У тебя время есть? - спросил Саватеев, слегка обескураженный такой сверхтеплой встречей.
      - Для серьезных дел всегда найдем.
      - Надо съездить в одно место. На экспериментальный завод. Минут сорок, не больше. Увидишь имитатор, подготовленный для испытаний под водой. Если понравится, обмоем, - Саватеев многозначительно взболтнул кейсом. - Коньяк, армянский, в экспортном исполнении. Даже у Валеры в "Альтаире" такого нет. Только я сегодня безлошадный, машину пришлось отпустить.
      - Дело не в транспорте... - Липинский заколебался. - У меня встреча, он бросил взгляд на часы. - А, черт с ней, поехали.
      Водитель, налитый силой и ленью парень, протер глаза и ошалело смотрел на Липинского.
      - Вставай, вставай, едем во Владикавказ, - серьезным тоном сказал Липинский.
      - Куда? - сонное состояние мгновенно покинула водителя.
      - Видишь, сразу проснулся. Я пошутил, давай на Дмитровку, - Липинский довольно улыбался.
      Зачем ему выпивать, подумал Саватеев, он и так все время, будто навеселе.
      Экспериментальный завод когда-то входил в научно-производственное объединение "Заря", теперь он был пуст и бесхозен. Производственная жизнь в нем едва тлела, кое-как поддерживаемая несколькими договорами.
      Из проходной Саватеев позвонил главному инженеру, вахтер, несмотря на жару одетый в черную шинель вневедомственной охраны, пропустил их и задвинул на засов дверь. Во дворе, в тени желтеющего тополя лежали три одичалые собаки. На пришельцев они не обратили внимания.
      Прогрессивный паралич, подумал Саватеев, даже собаки не лают.
      Завод занимал вытянутый в длину двухэтажный блочный корпус, в торцовой части его несколько помещений арендовала за символическую цену "Комета".
      В небольшой комнате с металлической дверью и решетками на окнах их встретил Спежов. Его кислое лицо вполне гармонировало с безрадостными голыми стенами и пыльным полом. Слоем пыли были покрыты и два стола, на одном из которых стоял прибор, вытянутой формой и черным цветом напоминающий крупный импортный магнитофон.
      - Ты бы хоть протер здесь, - поздоровавшись, Саватеев брезгливо повел носом.
      - А зачем? - удивился Спежов. - Все равно налетит.
      - Как дела? - Саватеев кивнул на имитатор.
      - Нормально, сегодня два раза включал. Один раз-на полную мощность.
      - Ну и как?
      - Работает с аккумуляторов, мощность почти та же. Только время короче. Так что готов к автономным испытаниям. В том числе и под водой.
      - А звук? - Саватеев удовлетворенно взглянул на Липинского.
      - Практически отсутствует. Так - легкий гул, - Спежов меланхолически покрутил в воздухе ладонью.
      - Прекрасно. Значит имитатор готов к новым испытаниям. Ну как, Василий Георгиевич, хочешь, попробуем? - неожиданно предложил Саватеев.
      - Нет уж, только без меня. Хватит с меня прошлого раза.
      - Василий Георгиевич, посиди минуту, мы с Максимом Леонидовичем дойдем до главного инженера.
      - Где тут сидеть? - Липинский обвел взглядом запыленную комнату.
      - Ну, постой. Мы - мигом, - Саватеев едва не насильно вытянул Спежова в коридор.
      - А я - то чего пойду к главному?
      - Надо поговорить наедине. Родственники в Москве есть?
      - Двоюродная сестра, - удивился Спежов.
      - Напросись в гости, ночуй у нее... Придумай что-нибудь, заметив вытянувшееся лицо Спежова, добавил Саватеев.
      - А что случилось? - встревожился Спежов.
      - Тебя может разыскивать Безуглов. Он что-то пронюхал. Грозил Мишину... Тpебует тот камень. Конечно, мы его со временем у него выкупим. Дадим хорошую цену, куда он денется. А пока тебе с Безугловым лучше не общаться. Дошло?
      - Дошло, - Спежов расстроился окончательно.
      - Тогда пошли обратно.
      Липинский задумчиво рассматривал двор сквозь решетку окна. Услышав стук двери, повернулся, он не любил оставаться один.
      - Все в порядке, - объявил Саватеев. - Едем на следующий объект. Он повернулся к Спежову: - А ты, мой друг, остаешься. Подготовь имитатор.
      - На какой ещё объект, - недовольно спросил Липинский, когда они снова оказались во дворе.
      - В "Альтаир". Нас ждет Валера.
      Мареничев провел их в кабинет, и Саватеев позвонил Нинико:
      - Подходи к "Альтаир", я буду ждать у входа. Часа через полтора?
      Он достал из кейса бутылку коньяка: - Валера, где начнем, здесь или за столом?
      - За столом конечно, - твердо сказал Мареничев.
      - Тогда перелей его в графин, - Саватеев протянул ему бутылку. - И мы тебя больше не задерживаем, трудись. Нам надо поговорить.
      - У меня от ваших разговоров доходов не прибавится, - пробормотал Мареничев, направляясь к двери.
      - Неплохо бы иметь два имитатора, - скаал вдруг Липинский. Установить их в разных местах и направить на какой-нибудь объект. Как сходящиеся лучи.
      - Конечно неплохо, - подтвердил Саватеев. - Но до этого надо и с одним разобраться. Еще раз уточнить проникаемость излучения через различные материалы - бетон, землю, воду. Оценить реакцию людей... Та, массовая гигантская паника среди подземных обитателей - следствие не только его излучения, но и массового сознания людей, закона толпы. Достаточно вызвать состояние ужаса у небольшой её части, и прибор можно выключать: дальше начинает срабатывать эффект цепной реакции и каждый пораженный передаст свое состояние другим...
      - Нельзя допустить, чтобы разработка попала в руки властей, - вмешался Липинский. - Они наделают огромных агрегатов, передадут их силовым структурам, и вся страна будет трястись от страха. Поэтому мы, и только мы должны владеть всей этой техникой. Надо наладить производство аппаратов малой мощности, вроде бесшумных отпугивателей, излучающие дозированный страх. Каждому человеку - свой отпугиватель, и тогда на них будет огромный спрос. Поставил в квартире пару штук: один направил на дверь, второй - на окна. Ушел, включил, и в квартиру никто не войдет. Или в состав противоугонных средств.
      Саватеев слушал снисходительно: он давно уже сомневался в возможности о массового производства имитаторов, но решил пока не тревожить своего темпераментного приятеля.
      Причиной сомнений был разговор, состоявшийся накануне испытаний с его старым знакомым профессором химии Кулагиным, который исследовал состав "черного талисмана".
      - Воссоздать его структуру и состав искусственно, Женя, - сложнейшая задача.
      - Но вы же создавали искусственные драгоценные камни, алмазы...
      - Это были более или менее однородные элементы, не сравнивай. А твой камень имеет невероятно сложный состав и уникальнейший сплав. Соли тяжелых и легких металлов, кремневые соединения, углеродистые, сернистые. Получен стихийно в результате стечения неизвестных нам условий где-то в космосе. То ли в вакууме, то ли под давлением, то ли при сверхнизких, то ли при сверхвысоких температурах...
      - Но в принципе это возможно? - Саватеев был разочарован.
      - В принципе все возможно, Женя, только за какое время? Вот в чем вопрос. Над искусственными алмазами бились несколько лет. А сколько потребуется здесь? Десятилетия... - Кулагин говорил спокойно и рассудительно, не представляя, сколько надежд разбивает он у Саватеева. Ведь тот мог бы стать создателем принципиально нового аппарата, отцом целого направления в приборостроении... Со всеми вытекающими отсюда последствиями: громким научным именем, членством в большой академии, собственным счетом в зарубежном банке, славой и ничем не стесненной свободой.
      Теперь выходило, что имитатор в обозримом будущем будет существовать в единственном экземпляре. Без этого камня он годится только как генератор излучений для их испытательного стенда, и не стоил затраченных усилий и всей этой криминальной нервотрепки. Значит, пока следовало держать в неведении Липинского как можно дольше и доить его спонсоров.... А камень оставить себе - как личное оружие. Но для этого требовалось нейтрализовать Безуглова. Предложить ему приличную сумму, и тогда он оставит их всех в покое.
      - ...Насчет огромного спроса ты прав, - повернулся он к Липинскому. Дельная мысль. Ты становишься рыночником. Занятия политикой пошли тебе только на пользу. Пойдем в зал.
      Мареничев подвел их к угловому столику у окна, где уже сверкали графинчик, заполненный янтарного цвета жидкостью, прозрачные фужеры и рюмки. Лимон был тонко порезан. В центре стола возвышалась в вазе горка золотистых апельсинов.
      - Спасибо, Валера, - Саватеев отодвинул стул и пропустил Липинского к окну. Оркестр начинал пробовать инструменты.
      - Наливай, - скомандовал Липинский. - Мы заслужили.
      Они церемонно коснулись рюмками и не спеша выпили.
      - Ну как? - поинтересовался Саватеев.
      - Бесподобно. Где взял? - Липинский отправил в рот ломтик лимона и слегка скривился от кислоты.
      - Мишина кто-то снабжает. Точнее - снабжал. Мишин, как говорится, ушел в отставку.
      - Почему? Хороший парень.
      - Потому и ушел. Свободный бизнес - опасная работа. - Саватеев покосился на часы. - Я выйду на минуту. Встречу подругу.
      - Нинико?
      - Ее.
      - Красивая женщина, остается только позавидовать...
      - Сложно с красивыми, Вася. Иногда они бывают чертовски упрямы и капризны.
      Саватеев появился спустя несколько минут, придерживая под локоть Нинико. Липинский внутренне ахнул, сегодня она смотрелась особенно ослепительно. Казалось весь суетливый, шумный ресторан застыл, пока она приближалась к столику. Он поспешно поднялся, и приложился к ручке.
      - Здравствуйте... Вы потрясающе выглядите.
      - Спасибо, - она улыбалась и внимательно наблюдавший за ней Саватеев, отметил, что она снова в пришла в естественное свое покорно-благожелательное состояние.
      - Шампанское за мой счет, - Липинский поискал глазами официанта. - Не будем травить даму коньяком.
      Заиграл оркестр.
      - Ваш проход через зал, Нинико встряхнул даже музыкантов, - Липинский улыбнулся как можно обаятельнее. - Что вы ещё заказываете?
      - Я не знаю... - она бросила взгляд на Саватеева. - Что-нибудь простое и вкусное.
      Подошел озабоченный Мареничев, поздоровался и, наклонившись к Саватееву, прошептал:
      - Срочно ко мне. Мишин погиб.
      Саватеев, чувствуя, как покидает его приподнятое настроение, быстро поднялся:
      - Я сейчас.
      Они остановились в коридоре, ведущем в кабинет администратора.
      - Когда? тихо спросил Саватеев. - Я видел его недавно...
      - Всего час назад. В автомобильной катастрофе. Погиб на месте
      - Откуда это известно? - Саватеев сжал его руку.
      - От милиции. Это случилось рядом с его домом. Он подъезжал на своей машине. В него врезался "Камаз".
      - Ты-то, ты-то откуда знаешь?
      - Они звонили ему домой. Никто не отвечал. Тогда позвонили мне. Нашли у него в кармане мою визитную карточку.
      - Весь день он чего-то боялся. Его доконал страх. Потому и растерялся, - пробормотал Саватеев.
      Настроение было безнадежно испорчено.
      - Не мог дождаться закрытия? Или позвонить завтра утром? Я с компанией. Весь вечер теперь прахом пойдет.
      - Я думал, тебе это важно, - оправдывался Мареничев.
      Саватеев вернулся в зал, выглядел он удрученным.
      - Мишин погиб в автокатастрофе. Помянем его, - он потянулся к графину и по очереди наполнил рюмки.
      Нинико огромными черными глазами молча смотрела на Саватеева
      - Он же... Мы же видели его всего несколько часов назад.
      - Се ля наша ви. Прости нас, Боря. Мир твоему праху, - Саватеев медленно выпил и поставил рюмку, - И давайте собираться...
      Глава 18.
      Андрей остановился у знакомого теперь дома Спежова и поднялся на 4 этаж. Он специально приехал без предупреждения, опасаясь спугнуть его. Позвонив, в нетерпении закружился на лестничной площадке. Никто не выходил, он звонил снова и снова, уже предчувствуя, что Спежова дома он не найдет. Опоздал, опоздал, стучало в голове, пока он спускался по лестнице.
      У ближайшего метро он остановился и направился к телефонной будке.
      Мишин не отвечал. Что за черт, в сердцах пробормотал Андрей. Он подождал несколько минут и позвонил снова. Трубку сняли, и Андрей услышал незнакомый голос с легким восточным акцентом.
      - Мишина нет. А кто его спрашивает?
      - Знакомый, вчера мы договорились о встрече. Я должен передать ему кое - что.
      - А-а, что - то он говорил вчера. Вы не Безуглов?
      - Да, - Андрей обрадовался.
      - Вы где?
      - На шоссе энтузиастов.
      - Подъезжайте, я буду ждать.
      Андрей подкатил к авиационному техникуму и остановился напротив входа. Напряженная езда по забитым транспортом улицам отвлекла его от предстоящего разговора. Надо было спокойно обдумать положение. Если Мишин действительно отсутствует и кому-то поручил вести дело, значит обстоятельства могли измениться. Что они ещё придумали?
      Андрей выбрался из машины, к нему направлялся молодой коренастый парень в свободно распахнутой куртке, с сигаретой в руке. Весь его вид вопрошал: нет ли у кого огонька. Андрей похлопал по карманам, где-то была зажигалка, парень приблизился, мягкая свободного покроя куртка не могла скрыть его мощного телосложения. Незнакомец руку в карман куртки и Андрей почувствовал, как в подреберье ему больно упеpся твердый ствол пистолета.
      - Ключи, - грозно процедил сквозь зубы незнакомец. - И не дергайся, пристрелю.
      Андрей раскрыл ладонь и показал ключи.
      - Брось ему, - коренастый кивнул куда-то за машину. Андрей повернулся: у задней дверцы стоял ещё один, в такой же куртке, повыше ростом и моложе. Андрей перебросил ключи через крышу машины, высокий ловко подхватил, открыл заднюю дверь и проскользнул внутрь.
      - За руль, - плотный подтолкнул Андрея стволом.
      Усаживаясь Андрей быстро окинул взглядом улицу: двор техникума пуст, у дома напротив - несколько прохожих, метрах в ста у перекрестка спешили куда-то люди, никому не было дела до происходящего у желтой "шестерки".
      В левый бок ему уперся пистолет сидевшего сзади бандита.
      - Не дергайся.
      Низкорослый обошел спереди машину и сел рядом с Андреем.
      - Поехали, - коротко бросил он, пистолет его перекочевал в левую руку и оказался у правого бока Андрея.
      - Мужики, хватит и одного, - Андрей повел плечами. Кто-нибудь уберите пушку. Куда я теперь денусь?
      - Помалкивай, поехали, - повысил голос низкорослый, сидящий рядом.
      - Куда? - Андрей включил зажигание.
      - К Бригадиру. У него есть к тебе пара вопросов. Вперед. На проспект и - к кольцевой. И не дури, стреляем без предупреждения.
      Так он и ехал, чувствуя прижатые с двух сторон стволы. Они миновали пост ГАИ и повернули на кольцевую. Сидевший сзади, наконец, убрал пистолет.
      Проскочили выезд на Киевское шоссе, и коренастый бросил:
      - Не гони!
      Справа мелькали начинающие желтеть березовые рощи, ровные поляны, поблескивали спокойные пруды.
      - Не гони! - снова предупредил низкорослый и показал рукой:
      - Там повернешь на бетонку.
      Впереди за перелеском виднелся съезд: вправо от шоссе ответвлялась узкая дорога из серых бетонных плит. Через заросший кустарником пустырь она вела к скопищу железных гаражей, длинная металлическая стена его терялась вдали между деревьями. Там, среди сотен металлических клетушек могла бы затеряться целая автоколонна, а один человек в желтой "шестерке" был просто песчинкой. Андрей подобрался, теперь он отчетливо сознавал: впереди решающая часть пути, выхода из гаражного поселка для него может не оказаться. Освободиться можно было либо сейчас, либо никогда.
      Перед поворотом он слегка сбросил скорость и резко повернул руль вправо. По инерции всех потянуло влево, Андрей, прижатый к двери, незаметно нажал ручку. Машину занесло, дверь распахнулась, и Андрей, выброшенный из сиденья центробежной силой, скатился в кусты. Вскочив на ноги, он бросился через пустырь к лесу. Он опережал бандитов всего на несколько секунд. Тот, что сидел справа, вынужден был схватить руль, погасить скорость и остановить машину. Андрей повернулся и увидел, как из вломившейся в придорожные кусты машины, одновременно выскочили двое и бросились за ним. Их разделяли метров 30, не больше. Андрей бежал, полусогнувшись и петляя среди кустов и высокой травы. Он знал: чтобы прицельно стрелять по темной фигуре, мечущейся на фоне такого же темного леса требуются специальные тренировки. Сзади раздались выстрелы - четыре хлопка, звуки их мгновенно растаяли на открытом пространстве.
      Не оборачиваясь, Андрей ускорил бег. Надо было оторваться ещё метров на двадцать, впереди был спасительный лес. В следующее мгновенье он услышал чей-то истошный крик: "Всем стоять! Стоять на месте!" Андрей обернулся: от серой "Волги" у обочины шоссе, наперерез бандитам стремительно неслись две фигуры. Преследователи Андрея остановились, и открыли по ним огонь. Андрей бросился к лесу и в тот момент, когда он уже готов был скрыться за деревьями, сзади один за другим прогрохотали ещё несколько выстрелов. Звуки теперь были громче: явно стреляли из более мощных пистолетов. Теперь он был за деревьями и, набирая скорость, понесся по тропинке ведущей к бетонке.
      Двое на пустыре, это были Верхотуров и Клевцов, следили за ним глазами. В траве перед ними лежали на спине два незнакомца. Оба без признаков жизни, в серых сбившихся в сторону, залитых кровью куртках. Рядом в зеленой траве чернели два пистолета "ТТ". Верхотуров наклонился к ближайшему и коснулся пальцами сонной артерии.
      - Нет, пульса нет. Тоже готов, - проговорил он и сердито посмотрел на Клевцова. - Слушай, когда ты научишься стрелять по ногам? Неужели трудно освоить?
      - По каким ногам? Здесь трава и кусты почти по пояс. Рефлекс сработал - по поясным мишеням. И пули у самого уха свистели: они-то не по ногам били, - пытался объяснить Клевцов.
      - Документов опять нет, а сами они уже ничего не скажут. Э-хе-хе. Ладно, собери оружие, гильзы и вызови из машины милицию.
      - А Безуглов?
      - А что Безуглов? С ним я сейчас побеседую. У нас задание наблюдать, а не задерживать. Сюда он ехал по Калужскому... Передай второй группе, пусть свяжутся с постами ГАИ - Калужским и Юго-Западным. Пока ГАИ его промурыжит, подъедут наши и сядут на хвост.
      Андрей выбежал из леса на бетонку и повернул к желтеющей в кустах машине, они достигли её почти одновременно: Андрей, стремительно несущийся по дороге и перепрыгивающий через кусты и кочки Верхотуров.
      - Руки на капот! Спиной ко мне! Шире ноги! - скомандовал Верхотуров. Он убрал пистолет: здесь не ожидалось сопротивления, и быстро обыскал Андрея. Кроме водительских прав ничего в карманах не обнаружил.
      - Так, опусти руки, - уже миролюбивее проговорил Верхотуров. - И повернись ко мне.
      Андрей повернулся и посмотрел на него в упор. Коренастый, крепкий, крупноголовый, с густой всклокоченной шевелюрой - кто же такие его спасители. Значит, они его пасут, значит, всю дорогу следовали за ним.
      - Что здесь случилось? Рассказывайте, - Верхотуров искоса посмотрел в сторону шоссе, там в этот момент к серой "Волге" подходил Клевцов.
      - Кто вы? - спросил Андрей.
      - ФСБ, - Клевцов показал удостоверение. - И давайте договоримся вопросы буду задавать я.
      - Я стоял у авиационного техникума, потом подошли эти ребята, - Андрей кивнул в сторону пустыря, - сунули в бок по пистолету и заставили ехать сюда.
      - Что вы делали у техникума?
      - Искал приятеля, Спежова. Он подрабатывает там, в малом предприятии "Комета".
      - Кто такой Спежов?
      - Инженер, мы вместе работали в НИИ "Заря".
      - Зачем вы его искали?
      - По компьютерным делам...
      - Итак, вас заставили ехать. Куда? О чем говорили дорогой?
      - Ни о чем. Ехали к какому-то бригадиру. Они только показывали направо, налево... А перед поворотом сюда они показали вон на те гаражи, Андрей кивнул в сторону длинной металлической стены в конце бетонки.
      - Как вы сами считаете, зачем они вас сюда везли?
      - Понятия не имею, - Андрей пожал плечами. - Со мной вообще последние дни творятся странные вещи. То вломились в дом какие-то бандюги, милиция их там перестреляла, теперь вот это... Непонятно. С меня и взять-то нечего. Не по доходам почет, - Андрей усмехнулся.
      Парень не из робкого десятка, решил Верхотуров.
      - Где вы работаете?
      - В службе безопасности "Южного коммерческого банка".
      - Может быт, ь из вас хотели сделать наводчика?
      - Вряд ли. Я там недавно, никого не знаю, да и работа у меня наружная.
      Верхотуров достал блокнот и записал его адрес и телефоны. Будто не знает, усмехнулся про себя Андрей.
      - Можете ехать. О происшествии никому пока ни слова. Вам позвонят.
      - А спасибо вам можно сказать? - Андрей широко улыбнулся.
      - Это принимается. Не так уж часто нас благодарят, - Верхотуров сдержанно кивнул головой, выбрался на бетонку и направился в сторону гаражей.
      Андрей повернулся к машине: дверцы были открыты, ключи торчали в замке зажигания, и Андрей бросился на сиденье. Загудел мотор, словно обрадовался появлению хозяина. "Ну, теперь вытягивай,", пробормотал он, включая задний ход. Прибавив газ, он медленно выбрался на дорогу, почти до отказа выкрутил руль влево, развернул машину и понесся в сторону шоссе.
      Бетонка уходила за широко распахнутые ворота, от неё в обе стороны тянулись съезды к рядам металлических гаражей. В глубине двора стояли несколько "Жигулей" с открытыми капотами, около которых возилось несколько человек.
      Дежурный сидел в высокой остекленной наверху будке и, увидев подошедшего со стороны шоссе Верхотурова, поспешно спустился по железной лесенке к воротам. Он был чисто выбрит, в пиджаке, военой рубашке и источал острый водочный дух. Лет под 65, определил Верхотуров, набрался дед, брать его на опознание убитых было бессмысленно.
      - Что там стряслось? - дежурный показал в сторону пустыря. - Кто стрелял, не ты?
      - Кто - то стрелял, - согласился Верхотуров.
      - Мне ведь сверху видно все. Документ у тебя есть?
      Верхотуров раскрыл на несколько секунд удостверение сотрудника ФСБ. Дежурный почтительно приосанился. Он был удовлетворен: теперь разговоров о сегодняшнем происшествии и встрече с чекистом ему хватит надолго.
      - Вы давно здесь работаете? - спросил Верхотуров.
      - Давно, но не очень, - туманно пояснил дежурный.
      - Желтая "шестерка" 21-20 сюда в ближайшие неделю-две не заезжала?
      - Здесь три сотни гаражей, да ещё стоянка машин на сорок, да склероз, разве за всеми усмотришь? - рассудительно объяснил дежурный.
      - Мы ловим вооруженных бандитов. Они направлялись в вашу сторону.
      - У нас таких не водится. У нас народ спокойный.
      - Ладно, - Верхотуров ещё раз окинул глазами двор, - Раз народ, говорите, спокойный, тогда до свидания.
      - Милицию вызвать? - вдогонку повернувшему обратно Верхотурову крикнул дежурный.
      - Не надо, мы уже вызвали, - на ходу бросил Верхотуров.
      Дежурный на всякий случай слегка прикрыл ворота и собрался уже подниматься наверх, когда к нему подошел высокий, мускулистый мужчина лет сорока в майке, широкополой шляпе и промасленных рукавицах.
      - Что за мужик? - приказным тоном спросил он.
      - Чекист. Из ФСБ, - многозначительно выговорил дежурный, наслаждаясь важностью своего сообщения. - Бандитов ищут. Стрельбу слышал у шоссе? Человек десять палили из пистолей. А потом укатили. На желтых "Жигулях". Чекист сказал - всех перестреляли, - добавил он от себя.
      - Десять? На "Жигулях"? - недоверчиво протянул в майке.
      - Ну, может поменьше. Я не считал. Потом "Волга" подъехала. Да вон она и сейчас у дороги стоит, - дежурный показал в сторону шоссе. - Одно слово бардак.
      - Это точно, - пробормотал мужчина и, старательно пряча от дежурного вспыхнувшее в глазах бешенство, размашисто зашагал вглубь двора.
      Он редко появлялся на гаражном дворике, был молчалив, замкнут, люди его инстинктивно сторонились. Нависшие над острыми глазами брови и перебитый нос делали его лицо мрачноватым. Никто не интересовался, где он работал, но чувствовали - удачлив и занимается чем-то доходным: не всякому под силу каждые 3-4 месяца менять машину. Последнее его приобретение темно-вишневый красавец "Мерседес" стоял сейчас на яме в конце площадки.
      В высшем криминальном свете Москвы он был известен как Бригадир. Эта кличка пристала к нему в зоне, он тогда трубил второй срок и действительно был бригадиром зэков на лесоповале. В Москве услугами его немногочисленной, но боевой и беспощадной группы пользовались многие коммерческие предприятия, отчаявшиеся вернуть долги или попавшие в лапы неорганизованных рекэтиров. Под крышей его бригады дорогостоящей, но надежной можно было относительно спокойно заниматься бизнесом. Теперь началась полоса неудач. Трое из его людей, самые надежные, погибли, напоролись на засаду в квартире этого фрайера Безуглова. Сегодня - новый облом. Снова их кто-то подставил, кто? С Мишиным поторопились, надо было его потрясти, может он и знал что-то и мог навести на след.
      В машине Бригадира ждал Беспалый, самый преданный ему человек. Пять лет назад, когда они ещё только осваивали новые виды вооружения, в левой руке у него взорвался запал от гранаты. Три пальца мизинец, безымянный и средний срезало, как бритвой, будто их и не было никогда. Беспалый подвинулся, освобождая место за рулем. Был он моложе Бригадира, сухой, поджарый и неутомимый, с преданно горящими глазами и малоподвижным одутловатым лицом.
      Бригадир захлопнул дверцу:
      - Сгоняй к развилке, там была стрельба. Узнай, что и как.
      Беспалый без слов выбрался из машины и торопливо, почти бегом направился к воротам.
      Он вернулся довольно быстро, Бригадир протянул ему сигарету, молча дал прикурить.
      - Приехали на двух тачках. Не менты, на спецов смахивают. Мотали меня, собаки. Алама и Лысого завалили, тащили корешей, как бревна, сволочи. Бросили в фургон навалом. Еще двоим кранты - это много за два дня, Бригадир.
      - Да, многовато, - согласился Бригадир. - Так мы не договаривались. он повернулся к Беспалому и процедил сквозь зубы: - А все потому, что Мишина грохнули без моего слова, козлы.
      - Дак ведь он троих подставил, гад. Он адрес дал, значит, он и подставил. Мужики обозлились. А как ещё с ним?
      - Надо было сначала взять за хомут. Допросить. А теперь ещё двоих завалили. Вам только карманы брать и клопов давить... Сядете в академию, идиоты.
      - Дак я...
      - Заткнись и не тарахти, - жестко проговорил Бригадир. - Узнаем, кто подставил, на части порежем. Узнаем, - повторил он больше для Беспалого, сам он теперь был почти убежден, что кто-то упорно пытается покончить с ним, стравив его с ФСБ. Они явно следили за его ребятами, и кто знает, не случись сегодня этой перестрелки, запросто могли въехать следом за ними в гаражи и выследить и его самого. Пятерых своих лучших ребят потерял всего за два дня. Его, Бригадира, нагло провели, и он теперь остро желал только одного - выяснить, кто это сделал. Возможно, этот Безуглов - просто подсадная утка. Пока его придется оставить в покое: раз его ФСБ опекает. А может он и сам из их конторы. Конечно, можно шлепнуть и его, но это уже будет совсем другой риск и, само собой, другая оплата.
      Мишин ни разу не назвал ему конечного заказчика этого проклятого дела, да он и сам не спрашивал, так было принято, так было и раньше, какая разница, кто заказчик: Бригадиру платили, а он организовывал работу. Мишина нет. Теперь придется провести собственное расследование. Одного, работавшего с Мишином непосредственно, Бригадир знал - Спежова, у которого его ребята "сняли" компьютер.
      Безуглова они пока оставят, никуда он от них не денется, решил про себя Бригадир, важнее выяснить, кто их так подставил. Спежов - вот кого надо взять за жабры. А самому на время затихнуть. Отдохнуть. Тем более, что его pодная племяшка Лизка, или, как она называла теперь себя, Эльза, устроила ему тур в Аргентину, вместе с домом моделей Быкова, в котором она пахала манекенщицей. А за это время ребята понаблюдают за "Кометой".
      - Давай за тачкой, - скомандовал Бригадир.
      Беспалый исчез и через несколько минут прикатил на черном блестящем джипе. Бригадир сдернул с заднего сиденья джинсы и куртку и быстро переоделся.
      - Трогай. Через запасной выезд, - приказал Бригадир, забираясь на заднее сиденье.
      Они въехали узкий и длинный проезд между гаражами и покатили к дальним воротам, ключ от которых был только у Бригадира. Начинавшаяся отсюда грунтовая дорога вела в лесопарк с асфальтированной просекой, которая выводила к шоссе.
      - Займемся Спежовым. Прижмем, вытряхнем все, что знает. Но без мокрухи.
      Они выехали на Ленинский проспект и влились в поток машин, бегущий к центру Москвы.
      - Ты никогда не был в Аргентине? - спросил вдруг Бригадир.
      - Нет, - покачал головой Беспалый. - На хрен она тебе? Далеко, где-то аж за Австралией.
      - Пора осваивать, - серьезным тоном проговорил Бригадир. - Говорят, там настоящая целина для нашего брата. Край непуганных миллионеров. Пора взбодрить, чтоб жизнь медом не казалась.
      Глава 19
      Московские магистрали, забитые ползущим транспортом, Андрею казались автомобильными джунглями. Здесь были свои тигры и ягуары, слоны и носороги, свои мартышки и зайцы. Свои хищники и жертвы, свои охотники. Даже напряженный проезд в потоке машин не вытеснил из сознания происшествие на бетонке. Настороженность не покидала его, и он теперь внимательно вглядывался в зеркало заднего вида, запоминая машины, срываясь с места у светофоров, стараясь быстрее набрать скорость, менял ряды движения, и вскоре обнаружил сопровождение - неприметную покрытую пылью белую "девятку", пристроившуюся за ним сразу за постом ГАИ.
      Значит, за ним следили весь день, неплохо, когда о тебе заботятся, но не так назойливо, подумал он. Чем же он так заинтересовал ФСБ?
      Можно было бы оторваться, Андрей знал немало дворов с развилками внутри и несколькими выездами, но, если за ним следуют ребята из ФСБ, какой смысл от них скрываться? Может быть, они вышли на эту мафию и теперь отстреливают её понемногу, используя его как приманку. Решительные ребята, пятерых уже положили. Нет, быть приманкой в чьих-то играх он не собирался. У Андрея вдруг возникло сильнейшее желание развернуться, подъехать к ним и спросить прямо в лоб: ребята вам не надоело меня пасти? Нет, ничего они ему не скажут, на такие вопросы не отвечают. Только следить станут скрытнее, а сейчас они у него на виду. Человеку трудно понять замыслы столь гигантской организации, решил он, наконец, у неё своя недоступная для нормальных людей логика и свои резоны, в каждой избушки свои погремушки. Зачем заставлять их нервничать, пусть думают, что он ни о чем не догадывается. Они его уже дважды выручили, и могут выручить еще...
      Андрей остановился у авиационного техникума, поднялся на второй этаж и разыскал знакомую дверь "Кометы". За столом директора сидел незнакомый человек: восточный разрез глаз, сладкая улыбка и настороженный взгляд. Вид у Андрея был далеко не щегольский: пыльные туфли, на брюках и куртке остатки репейных колючек.
      - А где Мишин? - спросил Андрей.
      - Я за него. Это вы звонили? Моя фамилия Атаров, Равиль Искандерович, - хозяин кабинета завел глаза куда-то выше Андрея.
      - Мне нужен именно он. У нас была договоренность...
      - Вы присаживайтесь, - Атаров показал на стул. - К сожалению, Мишин погиб вчера вечером в автомобильной катастрофе. Мы все скорбим, - он печально покачал головой.
      - Как погиб? Я вчера с ним вот здесь разговаривал, - Андрей растерялся.
      - К сожалению именно так и погибают, внезапно. Судьба, что поделаешь. И все договоренности он унес с собой. Но про ваше дело я в курсе. Мы совершим обмен материалами, но вам придется подождать лишних пару - тройку дней... Не дослушав, его Андрей поднялся.
      - Моим делом занимался не только Мишин. Так вот, предупредите их, если они попытаются меня надуть, всем им будет очень плохо. Я позвоню через два дня.
      - Не волнуйся, дорогой, все будет нормально, - бормотал Атаров, провожая его до двери.
      Токарев ждал Андрея в кабинете. Они обменялись рукопожатиями.
      - Ты где был? Весь в пыли, в соломе какой-то... Завтра утром рейсом из Парижа в Шереметьево прибывает шеф. Докладывай - ка, что сделано за эту неделю?
      - Обкатана машина, проверена связь во всех режимах. Изучены подступы и ближние, и дальние к объектам шефа... - перечислял Андрей.
      Токарев, развалясь в кресле, молча слушал.
      - ...Подготовлены предложения по дополнительному оборудованию объектов, - продолжал Андрей.
      - Какие, например? - спросил Токарев.
      - Ну, например, установка, дополнительно к телекамерам скрытых микрофонов - "жучков", Иметь прибор ночного видения... Но все это требует обсуждения.
      - Хорошо, - Токарев одобрительно кивнул и выпрямился в кресле. Слушай задачу. Из аэропорта шеф отправится на второй объект, отдыхать... Прибываете в аэропорт все трое, на машине, за полчаса до прилета. То есть в шесть. Осматриваете зал для депутатов, шеф пройдет через него, и весь путь до машины. Одного оставишь у справочной - пусть послушает, не интересуется ли кто этим рейсом. Этих - на заметку, если что-то подозрительное - пусть ребята пропасут. Осмотрите зал, весь путь к выходу. Когда шеф сядет в машину, отстанешь и проследишь, не увязался ли кто за нами. На шоссе нас обойдете, подъедете к объекту. Все осмотреть и ждать прибытия. Вся территория должна вами просматриваться. Связь по радио. О времени прибытия - никому. Знаем только ты да я. Вопросы?
      - Пока все ясно, - Андрей пожал плечами.
      - А как дела с твоим агрегатом, и с "Кометой"?
      - Пока никак. Но мы на правильном пути.
      - Отлично. Люблю иметь дело с сообразительным народом. Пойдем теперь, посмотрим машину.
      Через час, осмотрев подготовленную к рейсу "Волгу" и обговорив с Николаем и Сергеем взаимодействие на маршруте с Токаревым, Андрей вышел на улицу и, повинуясь ещё неосознанной, мимолетно мелькнувшей мысли, вошел в вестибюль "Зари" и позвонил по внутреннему телефону Нинико. Услышав знакомое "алло, вас слушают", просительно проговорил:
      - Нина Корнеевна, это Безуглов... Я внизу, у бюро пропусков... Мне надо поговорить с тобой. Не отказывайся, прошу. Это очень важно для всех нас.
      - Для кого, для всех? - голос её звучал отчужденно и холодно.
      - Для всех: тебя, меня, Саватеева...
      - Хорошо я спущусь.
      - Я буду ждать в комнате для посетителей.
      Нинико была в белом халате, выглядела усталой. Она холодно поздоровалась, кивнула и села у длинного канцелярского стола.
      - Я слушаю, - Нинико подняла на него огромные глаза. В сдержанном её тоне уже не было враждебности, скорее легкое любопытство: ну, с чем ты сегодня пожаловал вопрошал её взгляд До чего люди становятся чужими едва их покидает любовь, подумала она.. Он осторожно пожал ей руку.
      - Нина, я буду говорить совершенно откровенно и...
      - Все это останется между нами, можешь не волноваться.
      - Где сейчас Саватеев?
      - В командировке.
      - А где, ты не знаешь?
      - Нет, зачем это мне? И тебе, кстати, зачем?
      - Я хотел бы предостеречь его. Мне кажется, он в опасности.
      - Какая трогательная забота, - Нинико посмотрела на него с нескрываемой насмешкой.
      - Мишин вчера погиб в автомобильной катастрофе, слышала?
      - Слышала, - она наклонила голову. - А тебе откуда это известно? И вообще, что тебе за дело до всего этого?
      - Сегодня было покушение и на меня. Странно звучит "покушение", да? Будто я большой начальник. За мной идет обыкновенная охота, так точнее. Спежов тоже исчез. Возможно и он в опасности. И знаешь почему? - он поймал глазами её встревоженный взгляд. - Всех нас связывает только одно - работа над имитатором. Это очень серьезно, Нинико.
      - Допустим. Что же дальше? - теперь голос стал тревожным.
      - Поверь, я не хочу Саватееву зла. Мне надо срочно поговорить с ним, устрой нам встречу, я прошу тебя. Он в опасности... Если мы срочно не вмешаемся, вся эта история выйдет из-под контроля...
      - Причем здесь имитатор? И именно тот самый? - прервала его она. - Все такие слепые и наивные, один ты умный...
      - Нинико...
      - Не зови меня так, я запрещаю тебе... И вообще, когда ты оставишь меня в покое, - она стукнула кулачками по столу. - Я тебя забыла, забыла, а ты все продолжаешь путаться под ногами.
      - Не сердись, ну не сердись ты. Хочешь, встану на колени? Мне надо поговорить с ним. Ради всего хорошего, что у нас было, помоги мне.
      - Помоги... - по лицу её пробежало подобие улыбки, она вдруг успокоилась. - Привык, все время тебя бабы выручают. Неплохо устроился.
      - Я пришел к тебе как к товарищу, к хорошей и умной женщине...
      - Оставь свои комплименты... Я не знаю, как это сделать. Евгений где то за городом. Иногда звонит. И потом, если честно, я не очень верю в твои добрые намерения спасти его. Ты что-то свое затеял, и он тебе нужен.
      - Я тебе сказал все. Ты можешь этому верить или не верить, дело твое. Подумай. Расскажи все это Саватееву.
      - Все это только твои предположения, - растерянно перебила его Нинико.
      - Предположения, - согласился Андрей. - Но ты видишь, для них есть основания. Мишин погиб, меня обстреляли, я только чудом остался жив. Спежов и Саватеев исчезли не даром, они тоже что-то почуяли... Может, скрываются. Они в опасности, пойми, наконец. Я был в прокуратуре, у меня там знакомый. Уже начато расследование. Там, в метро не обнаружено ни следов газа, ни следов аварий. Ничего. Но паника была. На поверхность бросились даже крысы. Я почти уверен, там поработал наш имитатор. В имитаторе есть одна деталь мой камень, "черный талисман", подарок Игоря, ну тот, помнишь?
      - Да, помню. Это метеорит, ты говорил мне... - она вдруг замолчала, вспомнив те безмятежные дни.
      - Так вот, без него имитатор - ничто, простой прибор. И Саватеев догадался об этом. Нам надо разобраться со всем этим, иначе будет поздно. Если Саватеев не согласится вернуть камень, я прошу: придумай что-нибудь. Его надо изъять. Он легко вынимается, ты же видела на стенде... Сделай это, помоги всем нам: и ему, и себе, и мне. Обещаешь?
      Внешне она сохраняла спокойствие, но внутри была охвачена смятением. Она понимала, что Андрей говорит правду, и лучше все сделать, как он просит, но она успела привязаться к Саватееву, и теперь боялась потерять его. Стоит ему догадаться об их сговоре, он не простит, он будет считать её предательницей.
      - Не знаю. Мне надо подумать, - прошептала она.
      Андрей без слов взял её руку и поднес к губам.
      Глава 20.
      Едва Саватеев переступил порог квартиры, затрезвонил телефон. Поколебавшись, он снял трубку.
      - Женя, нам срочно надо встретиться.... - её обычно мягкий голос теперь был тревожным.
      Саватеев вдруг почувствовал, как все эти дни ему не хватало её.
      - Ты можешь сейчас приехать ко мне? - он сам не узнал свой внезапно севший от волнения голос.
      - Не знаю...
      - Хочешь, я позвоню Белоярову?
      - Не надо. Я приеду...
      Саватеев задвинул коробку с имитатором в кладовку и бросился к холодильнику: пусто. Магазин был рядом и через 15 минут он уже возвращался, загруженный пакетами.
      Когда вошла Нинико, кухонный стол был завален продуктами.
      - Ну, как? - Саватеев обнял её, ожидая одобрения.
      - Боже мой, и ананасы...
      - Пора привыкать, скоро в Аргентину, - прошептал он.
      - Ох, Женя, я должна тебе сказать...
      - Не будем о делах, Нинико милая. Я страшно соскучился по тебе, - он подхватил её на руки и понес в спальню...
      Потом она долго молчала, чтобы не спугнуть охватившее её ощущение светлого покоя. Они вернулись в кухню, и Саватеев принялся раскупоривать шампанское.
      - За встречу! - он поднял бокалы.
      Она выпила и вздохнула, мысли сами собой возвращались к прозаической реальности, к прежним тревогам и опасениям.
      - Ты надолго? - спросила она.
      - До вечера, потом уеду за город и вернусь только перед отлетом.
      - Ты будто скрываешься от кого-то... - её слова прозвучали и как вопрос и как утверждение.
      - Мы закончили работу, Нинико. И довольно успешно. Выпьем за нашу с тобой удачу. Чтобы у нас все было окей.
      Она не стала возражать, пила с какой-то суеверной истовостью. Легкий хмель зашумел в голове, она поставила бокал и задумчиво проговорила:
      - Тебя разыскивает Безуглов.
      - Ты чем-то обеспокоена? Что он тебе наговорил? И сразу скажу, чтобы ты все поняла: у каждого из нас - и у тебя, и у меня - свое прошлое. Любой человек имеет право на прошлое, и не надо его переносить в настоящее. Я тебя люблю, все остальное не имеет значение. Считай, что ты и я, мы развелись со своим прошлым и вступаем в новый союз. Я не держу на него зла. Мне даже жаль его, и не скрою - приятно, что я отбил у него такую женщину... И не ревную. Ты наверно убедилась, что я - не Отелло. Но я не хочу с ним иметь дел. Он мне неприятен. Душа не лежит, понять это можно? Кроме того, он - ортодокс: или-или. Середины у него нет...
      - Да он такой, - согласилась Нинико, поразившись, что Саватеев сказал все именно так, как и она сама не раз думала.
      - Поэтому вся его возня, - продолжал Саватеев, - для меня не стоит выеденного яйца, я не хочу в неё даже вникать...
      - Он хотел встретиться и поговорить с тобой, - перебила его Нинико. Почему бы тебе этого и не сделать.
      - Я уже объяснил почему...
      - Он считает, что тебе грозит опасность. Мишин попал под машину не случайно. В него самого кто-то стрелял...
      Жаль не попали, подумал Саватеев, но промолчал.
      - Он говорит, что идет охота за имитатором.
      - О нем никто не знает, Нинико. Безуглов вешал лапшу на твои милые ушки.
      - А ты, ты можешь мне его показать?
      - Конечно. И ехать никуда не надо, - Саватеев вышел и через минуту вернулся с крупным магнитофоном, за вытянутую форму названным молодежью "колбасой".
      - Вот полюбуйся, - он поставил его на стул и снял верхнюю крышку. - Мы смонтировали его в корпусе из-под обычного магнитофона "Джи-Ви-Си". Вместо двух боковых колонок стоят аккумуляторы, генератор излучений и система управления в центре, сзади - защитный экран, чтобы не облучать самого оператора...
      Нинико наклонилась и увидела между экраном и генератором тускло мерцающую грань "черного талисмана".
      - Женя, расскажи мне все, ну, пожалуйста, - просительно проговорила она.
      Расслабленный её бархатными глазами, любовью и шампанским, Саватеев неожиданно для себя разговорился. В глубине души он понимал, что поступает глупо и, скорее всего, будет сожалеть об этом, и в тоже время ничего не мог с собой поделать: его неотвратимо тянуло на откровенность, в глубине души безумно хотелось поделиться своими успехами.
      - Однажды я рассказал Мишину об имитаторе. Объяснил, что нужно для его сборки. А потом... он предоставил мне все исходные материалы, и мы собрали его.
      - Со Спежовым?
      - С ним. Откуда знаешь?
      - Безуглов сказал. Он считайте, что действие имитатора зависит от камня, который у него похитили. Он зовет его "черным талисманом".
      - Не только от камня. Но сейчас это уже не имеет значения. Аппарат создан. У Безуглова какие-то претензии к Мишину, он начал шантажировать его, грозить разоблачениями. Я ученый, Нинико, технарь и не вдавался во всю эту возню. Я люблю открытия, зачем мне она?
      - Он считает, что слишком много совпадений, - задумчиво проговорила Нинико . - Только он договорился с Мишиным, и того не стало.
      - Почему Мишин не мог погибнуть случайно? В России каждый год в автокатастрофах погибают тысячи людей. Как на войне. Почему обязательно его убили? Безуглов мог и нафантазировать.
      - Да, но потом сразу напали и на него.
      - Кому он нужен? Ни идей, ни денег. Он пудрил тебе мозги, Нинико, своей мнимой значительностью. Где он, кстати, сейчас работает?
      - В охране банка.
      - Вот так. На большее он и не способен.
      - Он просил вернуть "черный талисман".
      - Его я получил от Мишина. Но не в этом дело, Нинико. Я готов вернуть его. Но только... после Аргентины.
      - Отдай сейчас. Зачем он тебе?
      - Он мне нужен для завершения эксперимента. У него что пожар? Мне надо провести подводные испытания. Потом я его верну.
      - Но это его камень. Это подарок его погибшего друга.
      - Несколько дней не может подождать? Он просто нагнетает обстановку. Я же сказал: верну, но... через несколько дней. Так и скажи, если позвонит. А ещё лучше: я готов выкупить у него этот камень за приличные деньги. Пусть назовет сумму. А встречаться с ним... Какой смысл? Мы только наговорим друг другу гадостей.
      - Он говорил, имитатор вообще опасен для людей... - Нинико провела ладонью по корпусу аппарата.
      - Я сейчас тебе все объясню. Понимаешь, мы задыхаемся не только среди отравленного воздуха и гнилой воды. Пространство вокруг нас засорено ещё и электромагнитными излучениями. Они воздействуют на физиологические системы человека, особенно на сердце и мозг. От них некуда скрыться. Растет число истерий, массовой агрессии, самоубийств, ничем не объяснимых остановок сердца? Но излучения могут действовать и благоприятно. Да, пока имитатор вызывает страх, но со временем мы добьемся, что он будет вызывать и другие эффекты - успокаивать, например. Искусство, политика, идеология исторически оказались бессильными перед темными сторонами человеческой натуры. А аппараты могут сделать поведение человека управляемым, сбалансированным, во всяком случае, не таким разрушительным. Надо только правильно подобрать диапазон и мощность. Это будет похоже на музыку, только беззвучную... Ну что, может, хватит? Я тебя убедил?
      - Наверно хватит, хотя ты меня и не очень убедил, - Нинико постаралась улыбнуться.
      Из прихожей раздался телефонный звонок. Саватеев вздохнул и снял с её плеча руку.
      - Я сейчас, - он поцеловал её и вышел в коридор.
      В трубке зазвучал голос Атарова с его характерным легким восточным акцентом.
      - Послушай, Женя, сейчас мне звонил Безуглов. Он меня заколебал. Угрожает, понимаешь... Требует. Тебя, между прочим, ищет...
      Саватеев прикрыл дверь, повернулся спиной к кухне и понизил голос.
      Нинико метнулась к имитатору, быстро раскрыла верхние створки коробки и сняла крышку. Нащупав в глубине холодную грань "черного талисмана", она осторожно извлекла его и, поднявшись на носки, сунула на кухонный шкаф, подальше от края.
      - А при чем здесь я? - продолжал тем временем Саватеев. - С Безугловым я дел не имел, с ним Мишин контактировал...
      - Контактировал, контактировал... говори по-русски, дорогой. Переговори ты с ним, черт бы его побрал. Это вы с Мишиным заварили кашу, а я должен хлебать. Он грозится прокуратурой, понимаешь, газетой. У него катушка записей вашей болтовни - твоей, Мишина при чем здесь я? При чем здесь наша "Комета"? Короче: срочно кати ко мне, разговор не телефонный.
      - Сегодня я не могу. Что за спешка? - возмутился Саватеев.
      - У меня был Бригадир. Тоже ругался и кое-что порассказал. Всех его ребят перемочили... Он требует компенсаций. Безуглов - из органов, ты понял? Я жду.
      - Пришли машину.
      - Так что ли не можешь? - ехидно спросил Атаров.
      - Мне никогда. Присылай машину, иначе не поеду.
      - Ну, хорошо, дорогой, не кипятись, как чайник.
      Сам ты чайник, подумал Саватеев и швырнул на рычаг трубку.
      На кухню он вернулся удрученный.
      - Нинико, я должен срочно ехать. За мной скоро придет машина.
      - А имитатор? - она кивнула на коробку.
      - Я возьму его с собой, завезу в безопасное место.
      Глава 21.
      Ровно в 16 часов Андрей вошел в кабинет Таранова, ни минутой раньше, ни минутой позже: он уже привык к пунктуальности шефа.
      - Рассказывай, - Таранов придвинул к себе рабочий блокнот из тесненной кожи. Выглядел он сумрачным и озабоченным.
      Пока Андрей излагал план улучшения охраны, Таранов золотым "Паркером" делал пометки в блокноте. Все было дотошно продуманно, будто Андрей пытался обезопасить не председателя банка, а родного отца: телевизионные камеры у подъезда, чувствительные микрофоны, изоляция чердачного прохода, приборы ночного видения, схемы движения по маршрутам и места остановок у объектов. Предложил Андрей и то, о чем когда - то думал и сам Таранов: подыскать для банка новое здание, и в нем, в другом крыле оборудовать собственную квартиру.
      Парень ему нравился: в нем чувствовалась наблюдательность не раз бывавшего в опасных ситуациях человека. Кроме того, судя по всему, он был бескорыстен. Последнее, по нынешним временам, вообще выглядело патологией.
      - Все правильно, - похвалил Таранов Андрея, закрывая блокнот. - . Найди мне Токарева, а сам подожди в приемной, понадобишься.
      Сразу после приезда председателю банка доложили о ходе поступления валютных вкладов населения. К его удивлению дело развивалось успешно. У филиалов банка постоянно змеилась очередь вкладчиков, Таранов был поражен наличием у граждан хоть каких-то сбережений; особенно удивляло упорство, с которыми они хотели избавиться от последних денег. В этом было что - то сверхъестественное.
      Учетом поступавшей валюты лично занимался его заместитель Альберт Григорьевич Петровский. Таранов, полагавший, что деньги, как и власть, если не портят, то, по крайней мере, меняют человека, ещё перед своим отлетом в Германию поручил Токареву, который выполнял обязанности его тайной личной канцелярии, проследить за движением валюты.
      Токарев невооруженным глазом и без малейшего труда обнаружил утечку денег. Основная часть валюты поступала, минуя бухгалтерию, и не приходовалась. Одновременно Токарев установил, что Петровский забронировал место на чартерный рейс в Аргентину. Все это он выложил Таранову, едва они остались одни. Отдохнувший и благоухающий нездешними духами Таранов с каждой минутой становился все мрачнее. Пронюхай кто-нибудь сейчас об этом, поднимется такой шум, что вкладчики потребуют и свои деньги, и дивиденды. Паника в финансовом деле так же опасна, как и на поле боя.
      Едва за Андреем закрылась дверь, Таранов вызвал своего начальника службы безопасности. Токарев появился через минуту.
      - Вот что Геннадий Васильевич. Приведешь мне Петровского, мы его вместе допросим. Где он держит неучтенные деньги, как думаешь?
      - Здесь, в банке. Где-нибудь у себя. Вывести он не успел, мы за ним наблюдали.
      Петровский, плотный лысоватый с голубыми навыкат глазами появился, расставив для объятия руки.
      - Валентин Федорович, дорогой, наконец - то. Заждались.
      - Оставь свои нежности, - сурово начал Таранов. Ты понимаешь, что ты заслужил за твои шутки с валютой? Рассказывай. Ни в моих интересах, ни в твоих поднимать шум и выносить сор из избы. - Таранов говорил ровно и тихо, только глаза, сверкали бешенством на внезапно побледневшем лице.
      - Валентин Федорович, Валентин... Деньги валили такой массой, что я не успевал их учитывать... Лавина долларов.
      - Где они?
      - В резервном сейфе, в том самом...
      - Сколько?
      - Миллионов десять, может быть чуть больше, я не успел досчитать...
      - Кто ещё знает о них?
      - Кажется никто.
      - Да? А откуда тогда узнал я?
      - Я бы и сам обо всем доложил. Я хотел. Не успел... Не успел пересчитать.
      - Ты знаешь, что за это полагается? Как ты посмел!
      - Я не думал ничего плохого, поверь, Валентин Федорович. Ждал тебя, посоветоваться... Меня оклеветали, - Петровский укоризненно посмотрел на Токарева.
      - А рейс в Аргентину, это как понимать? Объясни.
      - Там будет международный экологический симпозиум. Совместные инвестиционные проекты...
      - Ты заделался экологом? - Таранов расхохотался.
      - Валентин Федорович, Валя, подожди. Я объясню... - бормотал Петровский. Он знал, что сдавать его в прокуратуру никто не станет, разберутся в своем коллективе. Однако разборки по таким суммам ничего хорошего ему не сулили, это он тоже прекрасно представлял. - Я просто не успел доложить, пойми. Это совпадение. Аргентина не имеет отношения к этим деньгам. Я хотел посмотреть, как бы на разведку... Узнать на месте, что и как. Имея в виду наши общие интересы. Я ничего бы не стал делать, не посоветовавшись с тобой, Валентин, клянусь.
      - Тоже мне разведчик, - презрительно процедил Таранов. - Ключи от сейфов и печать, - он протянул руку.
      Петровский поспешно выложил на стол связку ключей.
      - Вот что, Геннадий Васильевич, - Таранов обратился к хранившему грозное молчание Токареву. - Опечатай его сейфы, ключи пока пусть будут у тебя. А его, - он кивнул в сторону Петровского, - отвезешь на служебную дачу.
      - Валентин... - потерянно пробормотал Петровский.
      - Да. И будешь его держать там, пока я во всем не разберусь. Всем объявишь, что он в командировке. Передай его своим ребятам и возвращайся сюда. Ты мне срочно нужен.
      Оставшись один Таранов задумался. Петровский мог, конечно, не сдать наличность, потому что не успел. А если точнее: потому что не очень торопился. Конечно, часть денег, процентов десять, он мог и замотать.
      Токарев вернулся через несколько минут.
      - Я отправил с ним троих, - он присел к столу.
      - Добавь ещё одного, из группы Безуглова. Петровским займись лично. Полная изоляция. Ты видел, как он здесь изображал из себя овечку? Что ты обо всем этом думаешь, только откровенно?
      - Валентин Федорович, за ним кто-то стоит, - Токарев задумался на мгновение и продолжал: - Хотите, я нарисую вам самый вероятный сценарий задуманной кем - то операции? Действие первое: Петровский затягивает с учетом поступающих вкладов. Ссылается на их огромное количество. Сейчас деньги в мешках вместе с приходными документами, которые никто в бухгалтерии ещё не видел. Действие второе: устранение председателя банка. Действие третье: в это же время незаметно исчезают и неучтенные миллионы. У Петровского - алиби, он - в Аргентине. И финал: вкладчики требуют дивидендов, им естественно, никто их не платит, денежки уже тю-тю. Паника, ревизия, все сваливается на погибшего председателя, а банк объявляется банкротом. И все, - закончил Токарев.
      - Логично, - согласился Таранов. - Ну, а если все-таки никакого заговора нет, и он действительно не успел их учесть...
      - Мы, Валентин Федорович, а особенно я, как начальник службы, обязаны думать о самом худшем. Только тогда его можно предотвратить. Я утверждаю: вы сейчас в находитесь в повышенной опасности.
      - Что ты предлагаешь?
      - Улететь вместо него в Аргентину. А мы пока разберемся здесь. Если исчезает человек, на которого можно все свалить, операция начинает трещать по всем швам, если она, конечно, действительно готовилась.
      Далековато, подумал Таранов, но сумма неучтенного "нала", собранного Петровским, стоит того, чтобы заняться этим лично. Значит надо лететь. Токарев останется здесь при Петровском, а Безуглова можно взять с собой. Его никто не знает, не примелькался, ни с кем не связан, значит, никакой стоящей информации никому не передаст.
      - Согласен., - Таранов поднялся из кресла. - Переоформи место на меня. Достань билет на Безуглова. Он согласится лететь?
      - Я думаю, да, - твердо сказал Токарев.
      - А ты с ребятами пока разберись здесь. Выясните, с кем в Аргентине хотел встречаться Петровский. В срочном порядке. И отзовнишь мне в Буэнос-Айрес.
      Таранов кивнул.
      - Пока все. Пригласи Безуглова.
      Андрей вошел и выжидающе посмотрел на Таранова.
      - Я хотел предложить слетать со мной в Аргентину. В качестве помощника. Охрана, конечно, с тебя не снимается. Но без оружия. На неделю.
      - А когда лететь?
      - Хороший вопрос. Через несколько дней. Только об этом никто не должен знать до самого отлета. Абсолютно никто. Включая родителей и невест. В командировку - и все. Куда - то в Европу. На сегодня ты свободен, я заночую в банке... Скопилось множество дел, десятки бумаг... Придется разгребать авгиевы конюшни. А завтра - как обычно. Будь здоров, - Таранов встал и протянул руку.
      Глава 22.
      Донован был растерян: он чувствовал, что где-то совершил ошибку и события неудержимо выходят из-под его контроля. Андрей, ссылаясь на срочные дела, явно избегает его. Имитатор, судя по всему, Саватеев собрал и испытал. Андрей не смог помешать ему. Значит, надо работать непосредственно с Саватеевым. Использовать их знакомство в "Альтаире", его визитная карточка до сих пор хранилась в бумажнике. Теперь необходимо срочно отыскать его и поговорить откровенно. Человек он решительный, честолюбивый, неудовлетворенный и любит деньги. С ним можно договориться. Только как разыскать его? В первой - дистанционной - записи разговора Саватеева с Липинским было упоминание о рейсе в Аргентину. Там вдали от Москвы вести разговор с ним будет намного проще. От контракта на двуххлетнюю работу в одной из западных фирм, с приличным окладом он не откажется.
      Сегодня во второй половине дня у него встреча с Мэрфи... Тот потребует отчета, предложений... Что он ему ответит?
      Донован остановил машину у метро "Динамо", здесь телефоны - автоматы стояли снаружи, и вокруг них было не так многолюдно. Приготовил горсть жетонов.
      Позвонил в "Комету", где Саватеев никто не знал. Звонок в "Альтаир": голос Мареничева стал выпытывать, кто спрашивает, что надо, и Донован бросил трубку.
      И вдруг - удача, в квартире Саватеева ответил женский голос.
      - Я вас слушаю.
      - Мне Евгения Степановича, пожалуйста, - голос Донована стал предельно заискивающим. - Понимаете, я скоро улетаю в Аргентину... - Донован блефовал, пытаясь получить хотя бы малейшую информацию.
      - Тоже в Аргентину? - прервал его женский голос. Донован замер: его предположения оказались верными, и дальнейшая тактика мгновенно стала ясной.
      - А вы та самая очаровательная Нинико, с которой мы познакомились в "Альтаире"?
      - Да, это я, но я вас не помню.
      - Я не такой запоминающийся, как вы, Нинико, - сыпал Донован, стараясь, чтобы она не успела опомниться. - Я хотел с ним договориться, поехать вместе в аэропорт.
      - Он в командировке и приедет послезавтра прямо к отлету.
      - Во сколько, приблизительно, Нинико?
      - Часов в 10 утра.
      Донован бросил на рычаг трубку, а через минуту его "девятка" стремительно неслась по Ленинградскому проспекту к ближайшему туристическому агентству. По пути остановился у россыпи коммерческих киосков и за 75 долларов купил духи "Версаль" в золотистой упаковке.
      Агентство называлось "Авиатур" и располагалось явно в бывшей парикмахерской: на одной из стен сверкали ненужные теперь зеркала. В уютном холле с мягкими креслами на круглых столиках веером были разложены яркие рекламные буклеты. За стойкой молоденькая блондинка в синем форменном костюме ворковала по телефону.
      - Я к директору, - Донован направился к внутренней двери.
      - Она занята, подождите я вызову, - блондинка отложила трубку и исчезла.
      Значит, духи пригодятся, обрадовался Донован.
      Директор, высокая средних лет дама в строгом темно - синем костюме была сама любезность. Донован представился и протянул американский паспорт. Дама стала ещё любезнее и провела его в свой кабинет. Однако, выслушав просьбу Донована, она печально повела глазами и с сомнением в голосе произнесла:
      - Я попытаюсь вам помочь, но сами понимаете...
      - Для меня это очень важно, мисс...
      - Изабелла Николаевна, - подсказала директор.
      - Изабелла Николаевна, помогите...
      - Попробую, - она приняла озабоченный вид и сняла телефонную трубку.
      Донован насчитал восемь звонков, и каждый раз Изабелла Николаевна объясняла, просила, доказывала, уговаривала, грозила. Донован только теперь понял, с какой сложностью он столкнулся и от какой малости может зависеть важное дело.
      Наконец, она положила трубку и перевела взгляд на Донована. Он уже запутался в её переговорах и теперь окончательно подавленный смотрел на неё с надеждой.
      - Действительно послезавтра есть чартерный рейс в Буэнос - Айрес, но к туризму он не имеет никакого отношения. Вам надо проехать к Анатолию Ивановичу, и он может быть...
      - Изабелла Николаевна, хотите, гражданин США упадет перед вами на колени?
      - Что вы, что вы, ради Бога, - перепугалась директор.
      - Тогда примите от меня небольшой сувенир, - он протянул ей духи, от которых кружилась голова и веяло прекрасной Францией.
      - Что вы, что вы, спасибо, - уже не так испуганно проговорила Изабелла Николаевна.
      - У меня нет времени, понимаете? Я не в состоянии никого разыскивать по городу. Я вообще никого здесь не знаю. Изабелла Николаевна, выручайте. Может быть, у вас есть сотрудники? Сколько стоит билет? Я готов оплатить все хлопоты и издержки, - Донован перехватил инициативу. Главное теперь задавать вопросы, и тогда его собеседнице не остается ничего, как только отвечать на них.
      - Кажется 1500 долларов, - поспешно ответила директор.
      - Я заплачу ещё столько же за услуги, - Донован быстро отсчитал деньги и придвинул их к её руке. Изабелла Николаевна задумчиво молчала.
      - Мне нужен этот билет, нужен, как воздух. Обратно я привезу вам потрясающий сувенир. Что-нибудь из крокодила, - Донован чувствовал, что дело идет на лад.
      - Окей, - согласилась она. - Я попытаюсь. Позвоните мне завтра утром, - она протянула ему визитку.
      Только теперь Донован вполне прочувствовал, как легко удача может выскользнуть из рук. После перенесенного потрясения, он несколько минут неподвижно сидел в машине, тупо глядя перед собой. Наконец, он посмотрел на часы: скоро ему должен звонить Мэрфи, и надо было торопиться.
      Домой он успел во-время. Голос Мэрфи, искаженный телефоном и акцентом, был неузнаваем. Условились встретиться у ресторана "Ханой" через два часа.
      Донован издали увидел знакомый вишневый "Форд", объехал его и притормаживая стал ждать, когда Мэрфи наберет скорость и обгонит его. Пропустив несколько машин, Донован пристроился сзади. Судя по всему, Мэрфи направлялся к университету. Они встретились на смотровой площадке.
      - Как дела? - спрсил по-английски Мэрфи. Умственное напряжение, связанное с блужданием по русским падежам, ему на сегодня надоело.
      - Средне, - тоже по-английски ответил Донован.
      - Значит плохо, дорогой Роберт. Ты здесь постепенно руссифицируешься. Расслабился. Стал работать неэффективно, совсем как они. По крайней мере, ты ни на йоту не продвинулся к имитатору. Надо было с самого начала предложить деньги. Или двухлетний контракт с корпорацией. За это время я уже подготовил два контракта, с химиком и биологом. Оба оформляют документы. Что тебе мешало?
      - Здесь несколько иной случай, сэр. Вышло так, что имитатор оказался вне контроля государственных структур. Они развалились, а он остался. Сейчас его, по существу превратили в частную разработку, власти о ней не знают, да и не до неё им. Прибор существует в одном экземпляре. Я довольно близко познакомился с одним из его авторов Безугловым, но и он не знает, где сейчас находится аппарат. Здесь важны не столько контракты, сколько найти сам имитатор. Я убедился, что Саватеев подходящая фигура для контракта. На днях он летит в Аргентину. Я заказал билет в том же самолете. Постараюсь сойтись с ним поближе.
      - Пойдемте к машинам. Не будем терять времени: и у меня, и особенно у вас - масса дел, - прервал его Мэрфи, давая понять, что разговор окончен.
      Самотокин, узнав из донесения об оформлении Безуглова вместе с Тарановым на рейс в Аргентину, запросил весь список пассажиров. Вечером, изучая его, Самотокин с удовольствием наткнулся на фамилии всех своих новых знакомых. В радостном возбуждении он снова и снова пробегал глазами список. "Донован, голубчик, - шептал он про себя, - как я рад тебя видеть. Здесь и кое - кто из "Зари": Саватеев, Астахова... Записаны в группу экологов. Дорогие вы мои. Не сидится вам спокойно, что за тяга вас всех охватила... Денежками что ли запахло?" Что-то за всем этим есть. Недаром вокруг них вьется любитель промышленного шпионажа... Не прибор ли, который создавался в "Заре", всему причиной?
      Самотокин, не торопясь, пролистал список ещё раз, сунул его в папку и, едва сдерживая охватившее его возбуждение, направился к Казанцеву: не мог, не мог он не поделиться своими открытиями с начальником. Теперь сама собой явно напрашивалась и его командировка в Аргентину. И самый лучший вариант вклиниться в качестве переводчика в группу экологов на международный симпозиум. Он поднялся к Казанцеву, тот одобрил предложение и отправился к начальству.
      Через полчаса вопрос был решен.
      Во время инструктажа Казанцев медленно, как на прогулке, расхаживал по кабинету:
      - Ты - официальный переводчик, лицо уважаемое: без тебя они, как без рук. Руководитель - профессор Калитников, химик. В свое время много воды перетравил в Волге. Вместе с рыбой разумеется. Теперь завод закрыт, нет заказов, и он от нечего делать стал защитником природы. Ты ведь тоже одно время специализировался на химии, так что общий язык найдешь. Ну, эти, ладно, химики, но что там надо банкиру Таранову? Все вдруг бросились в Аргентину... Присмотрись заодно к этому региону: что там так вдруг стало интересовать наших, как говорится, россиян...
      - Банки лопаются, Юрий Иванович, банкиры исчезают, а потом вдруг выясняется, что они спокойно живут на другом конце планеты на деньги объегоренных ими вкладчиков.
      - Очередная волна эмиграции - криминальная, - Казанцев присел к столу. - Посоветуешься с нашим резидентом, изучишь обстановку. Да и для языка будет полезно, не забыл еще?
      - Юрий Иванович!
      - Но главное, конечно, - Донован, Безуглов и Саватеев... Дела передай Верхотурову. Желаю удачи.
      Верхотуров ждал Самотокина в кабинете.
      - Слушай, Костя, внимательно. Я улетаю в командировку. Тебя Казанцев разрешил из метрополитеновской группы изъять. Он уже позвонил Земцову. Был такой инженер в НИИ "Заря" - Спежов Максим Леонидович. Потом он уволился. Вместе с Безугловым он занимался в "Заре" тем аппаратом. И с Саватеевым. Но Саватеев подался в Аргентину, как и Безуглов. И Донован. За ними я присмотрю. А ты здесь займись Спежовым.
      - Сделаем, - бодро ответил Верхотуров.
      - Твоя задача, - продолжал Самотокин, - понаблюдать за ним. Но в темпе: чтобы только составить о нем представление. Потом познакомиться, дернуть грамм по триста, в общем, как положено друзьям. Надо вытянуть из него все, что можно. Если поймешь, что поддается нажиму, прижать, пугнуть... Все в темпе, пока группа будет в Аргентине. Доложишь Казанцеву, он срочно отправит информацию нашим ребятам в Буэнос - Айрес. Для меня.
      - Ты думаешь, он как - то связан со всем этим? - Верхотуров поднялся. Задание казалось ему простым и скучноватым.
      - Да. Поэтому будь осторожен. Я имею в виду - психологически осторожен. Твои данные могут оказаться очень ценными.
      - Непонятно, как в этой компании оказался Саватеев... - задумчиво протянул Верхотуров. - Доктор технических наук, говорят, толковый ученый.
      - Что именно непонятно? - спросил Самотокин.
      - Мотивы.
      - Мотивы? У всех сейчас один мотив, Костя. Вся страна его поет: мани, мани, мани, мани. Одни - от полноты карманов, другие - от их пустоты. Деньги, Костя, вот и весь мотив. Если других вопросов нет, будь здоров. У меня полно работы.
      - Удачи тебе, Олег. Ни пуха, ни пера.
      - К черту, - Самотокин пожал протянутую руку и проводил Верхотурова до двери.
      Глава 23.
      Бригадир покинул кабинет Атарова в раздраженном расположении духа. Не следовало лично общаться с возможными заказчиками, но дело было слишком серьезным, чтобы перепоручать его кому бы то ни было. Требовалось детально разобраться во всем. Атарову он представился посредником. Компенсацию за только что погибших двух ребят новый директор "Кометы" обещал, но не сразу, просил подождать, ссылаясь на какие-то финансовые трудности.
      Если нет бабок, не заказывай и мокрые дела, морда недорезанная, бормотал Бригадир, направляясь к выходу, а то и самого замочим. Как назло, именно сейчас эти парни были ему особенно необходимы: поступил серьезный заказ - требовалось устранить председателя "Южного коммерческого банка". Хлопот предвиделось много: банкир держал многочисленную охрану и был осторожен, как лиса. Предстояло серьезное, опасное, но и на редкость доходное дело, такса за банкира была столь велика, что отказаться от дела было бы непроходимой глупостью. Требовалось две группы, одна для - банкира, вторая - для его охраны, кроме автоматов нужен был хотя бы один гранатомет, нужны были боевые, решительные и хладнокровные парни. И такая потеря...
      Обозленный бесплодным разговором с изворотливым Атаровым, и зря потраченным временем, Бригадир стремительно шагал по коридору.
      Из - за поворота к лестнице навстречу ему двигался Андрей - темная высокая фигура с неразличимым лицом на фоне сияющего светом торцового окна. Сам Бригадир был ярко освещен, как для фотосъемки, Андрей окинул его быстрым взглядом: крупное лицо, низкие густые брови, слегка приплюснутый боксерский нос, - нет, раньше он его никогда не видел, отметил он про себя и, посторонившись, продолжал идти дальше.
      Бригадир сбежал по лестнице и отыскал взглядом черный, как антрацит, "БМВ". За рулем его ждал Беспалый.
      - Гони к этому фрайеру, к Спежову, - скомандовал Бригадир, устраиваясь в кресле.
      За прошедшие день, мотаясь на машине по городу, он убедился, что слежки за ними нет, значит, либо ФСБ его не знает, либо столь хорошо изучила все его крыши и стоянки, что не желает тратиться на бензин, полагая, что может взять его в любой момент. А где легче всего? Ясно, в таможне, при посадке на самолет. Значит, в аэропорту он должен быть чист, как после бани. Ни одного лишнего бакса, ни одной понюшки кокаина. Если надо, все пронесет его беленькая племяшка, симпатичная манекенщица Эльза. В Аргентину она летит с целой командой таких же длинноногих бабцов, с несколькими ящиками барахла и музыкой для всех этих голозадых шоу. Там можно и конвоира с ружьем упрятать. Но до отлета он должен выяснить все о Безуглове, мысль о том, что он может быть связан с ФСБ, не давала покоя.
      Остановились не доезжая подъезда, где жил Спежов, Бригадир отыскал квартиру и, прежде чем позвонить, переложил из внутреннего кармана в боковой небольшой браунинг, газовая игрушка, но попугать интеллигентного клиента, каким Спежов представлялся Бригадиру, вполне годилась. На звонок никто не отвечал, он звонил снова и снова, наконец, чертыхнувшись, спустился к машине. За домом в сквере, среди кустов мелькала фигура полнотелой дамы, у ног её скакала косматая собачонка. Поедая аппетитную женщину глазами и изобразив на суровом лице подобие улыбки, Бригадир решительно направился в её сторону. Блондинки с пышными формами были его самой большой слабостью, кроме того, она могла помочь в поисках Спежова. Он на ходу сорвал подвернувшиеся в траве несколько поздних ромашек и галантно протянул их незнакомке:
      - Здравствуйте. Могу я высказать свое восхищение вашим воспитанником? Классный барбос, - он протянул ей букетик и почтительно посмотрел на собаченку. - Меня зовут Виталий, или просто - Витя. А вашего воспитанника?
      - Бони, - сказала она довольно холодно, но букетик приняла. - Спасибо.
      - Вот мы и знакомы. Бони, привет. А как можно называть вас?
      Дама молчала: ждала хотя бы малейших пояснений к столь странному способу знакомства. Бригадир это понял.
      - Я ищу своего приятеля Максима Спежова. Его нет дома. Не знаете, как его найти?
      Дама явно вздохнула с облегчением. Мужчина выглядел солидно: лет за сорок, крепкий, с густой седоватой шевелюрой, в модной замшевой куртке и новых, блестящих, явно американских штиблетах. У обочины его ждала сверкающая иномарка. Правда, лицо выглядело не очень интеллигентно, но лица обманчивы... Кроме того, в глазах его светился явный интерес к ней, тут она не сомневалась.
      - Макс должен скоро вернуться, я видела его недавно...
      - Милая... - Бригадир сделал выжидающую паузу.
      - Зинаида Васильевна, - вставила дама.
      - ...Зинида Васильевна. Мне он срочно нужен, - Бригадир понизил голос, - завтра я улетаю за границу, а этот фраер...
      - Кто? - удивилась она.
      - Шутка. Макс мне кое - что должен вернуть.
      - За границу? - изумилась Валерия Станиславовна. - Уж не в Аргентину ли?
      Бригадир от такой прозорливости потерял дар слова и зачем-то огляделся.
      - В нее... родимую, - наконец произнес он.
      - Как интересно! - воскликнула Зинаида Васильевна. - Я тоже завтра лечу в Аргентину. Ну, подумать только! - она радостно всплеснула пухлыми ручками.
      - Тогда я ваш... это самое... гид, - наконец нашелся Бригадир. - Прощу забить мне в самолете соседнее кресло.
      Он вдруг подумал, что в череде неприятностей и к нему повернулась удача: предстоящее путешествие теперь выглядело намного занятней. А ему-то казалось, что судьба в последние дни отвернулась от него. И вот она компенсация, столь приятное совпадение несомненно было хорошим признаком.
      - Так как же мне быть с Максимом? - как ни хотел Бригадир менять тему разговора, но дело есть дело.
      - А вот и он, - Зинаида Васильевна показала рукой в сторону автобусной остановки.
      - До встречи в аэропорту, - он протянул руку и долго не выпускал её мягкую ладошку из своих железных пальцев.
      - До свидания, - она осторожно высвободила руку из клещей и улыбнулась.
      Бригадир подошел к машине и грохнулся на заднее сиденье.
      - Трогай, вон он идет от остановки.
      - Ну и бабец, - осклабился тот и хлопнул себя в грудь. - У ней за пазухой с каждой стороны по трехлитровой банке. Гадом буду. И в кажной сплошной мед.
      Они проехали метров пятьдесят и поравнялись со Спежовым.
      - Максим Леонидович! - как можно приветливее крикнул Бригадир.
      - Да... - Спежов остановился и повернулся к машине, его удивленное лицо вытянулось ещё больше.
      - Нас прислал Атаров. Просил привезти. У него для вас приятная финансовая новость, - Бригадир фамильярно подмигнул.
      - Да? - снова удивился Спежов и подошел к машине. - А утром он ничего не говорил...
      - Садись, сука, - сквозь зубы процедил Бригадир и многозначительно показал ему короткоствольный браунинг.
      Спежов, переступая ватными ногами, неловко приблизился к задней дверце и забрался в машину. "БМВ", рванувшись с места, стремительно набрала скорость.
      Бригадир повернулся к безмолвному, потрясенному Спежову и ткнул его стволом пистолета в бок.
      - Говорить будешь?
      Спежов поспешно кивнул.
      - Мы на тебя зла не имеем и ничего тебе не сделаем. Если, конечно, ты все расскажешь. Культя, тормозни. Машина послушно встала у обочины.
      - А что, что рассказывать? - у Спежова перехватило горло.
      - О Безуглове. Кто он, и почему его охраняет ФСБ?
      - Не знаю, клянусь, - заторопился Спежов. - Вроде он никогда с ними не был связан. - Спежов на мгновенье задумался. - Может из-за нашей последней разработки? Да нет, вроде не должны.
      - Не крути динамо, звонарь, - не выдержал Беспалый. - Бригадир, дай ты ему по зубам.
      - Что за разработка? - Бригадир повысил голос. Ты не темни! Ну! Замочу! - он снова ткнул Спежова пистолетом.
      - Прибор такой. Для воздушного флота. Тренажер аварийных ситуаций, как ни был труслив Спежов, обо всех свойства имитатора он решил пока молчать. - Мы его вместе разработали - Саватеев, Безуглов и я.
      - Что за прибор? Большой? Какой по размеру?
      - Небольшой, с магнитофон. Имитирует колебания, которые возникают на самолете - и при нормальной работе и при аварии.
      - Дорогой? Сколько стоит?
      - Не знаю. Наверно прилично... Все-таки изобретение.
      - Как называется? продолжал допрашивать Бригадир.
      - Имитатор.
      - А на хрен он ФСБ? - не удержался Беспалый.
      - Заткнись! - Бригадир гневно зыркнул на него глазами.
      - Ну... тема закрытая. Разработка существует в единственном экземпляре. Ценная, - робко пояснил Спежов.
      Бригадир задумался. А если это изобретение вывезти в Аргентину? И тогда, что там производить, голову ломать не надо. Предложить Бобу, с которым они когда - то вместе мотали срок и который теперь неплохо устроился в Буэносе-Айресе. Предложить и сказать - вот тебе изобретение, думай. Основать вместе фирму... Если уж пускаться в такую даль, то не с голыми руками...
      - Где сейчас этот агрегат? - грозно спросил Бригадир.
      - Был у Саватеева...
      - Адрес? Быстро, ну! - Бригадир угрожающе повысил голос.
      - Я не знаю, но могу показать дом, я был у него, - сдавленно проговорил Спежов.
      - Телефон знаешь?
      - Да.
      - Культя, поехали. Тормознешь у первой телефонной будки, - Бригадир повернулся к Спежову.
      - Позвонишь и скажешь ему, что сейчас подъедешь. Скажешь, срочное дело. И не думай шутить, дернешься - пристрелю, как собаку, - Бригадир угрожающе похлопал себя по карману.
      По телефону ответила Нинико, Спежов сразу узнал её голос. Бригадир вплотную приблизился к трубке.
      - А где Евгений Степанович? - едва выдавил из себя Спежов.
      - В командировке. Надолго, а кто это? Вы, Максим?
      - Да, - Спежов вопросительно посмотрел на Бригадира.
      - Скажи: от тебя сейчас подъедет человек и передаст кое-что, ну! прохрипел Бригадир.
      - Ему сейчас должны подвести одну вещь... Вы будете дома?
      - Могу подождать.
      - Он подъедет через полчаса, - Спежов чувствовал себя последним подлецом.
      Они остановились против нового 16 - этажного здания и Спежов показал на средний подъезд:
      - Вот здесь, 3-й этаж, левая дверь.
      - Культя, не выпускай его, я не надолго.
      Бригадир стремительно взлетел по лестнице и нажал кнопку. Дверь открылась: его ждали, перед ним стояла прекрасная молодая женщина, густые черные локоны струились по плечам. Ослепленный её красотой он на мгновенье растерялся, но быстро пришел в себя и решительно шагнул в прихожую. Дверь захлопнулась.
      - Так что вы хотели передать Евгению Степановичу? - Женщина выжидательно смотрела на него.
      - Кто-то что-то перепутал. Не передать, а забрать. Евгений Степанович просил забрать имитатор.
      - Сам просил? И когда же? - Нинико посмотрела на вошедшего внимательнее, холодея от тревожного предчувствия. Зачем она его впустила, что общего между Спежовым и этим громилой... Глаза, как сверла, не поздоровался даже, когда вошел.
      - Не знаю, наверно недавно... Мне передали, я приехал, - деланно равнодушным тоном произнес Бригадир.
      Теперь она не верила ни одному его слову, мысли метались в поисках выхода.
      - Вы от Спежова? - наконец она смогла говорить.
      - Кто такой? Не знаю. Я сам по себе... - ухмыльнулся Бригадир. - Ну что, хозяйка, так и будем торчать в прихожей? Или может, пригласите войти? Он заметил и её настороженность, и недоверчивый огонек в глазах, и растерянность. Хороша девка, машинально отметил он, просто класс, трахнуть её заодно что ли... Только вот черненькая, ну да ничего сойдет, решил он.
      - Ну, веди, веди, подруга... - он достал из кармана пистолет и подкинул в ладони. - И выкладывай, где этот чертов аппарат. Мне некогда.
      Нинико продолжала стоять на месте. Предупреждал же её Андрей, предупреждал. Почему не послушала. Ах, Женя, Женя... К ней вдруг вернулось самообладание.
      - Здесь нет никакого аппарата, - холодно проговорила она.
      В голосе её теперь не было страха, и Бригадир удивился. Сейчас ты у меня разговоришься, ухмыльнулся он, и схватив Нинико за предплечье потянул в комнату. Толкнул на тахту и, придвинув стул, сел напротив.
      - Обыск я не собираюсь устраивать. Я просто разложу тебя на этом диване, если не скажешь... И отпялю. Не доводи.
      - Где я вам его возьму, если он увез его час назад, - как можно более спокойо и рассудительно проговорила Нинико.
      - Куда увез?
      - Не знаю. В институт или на завод... Я правда не знаю... - теперь она смотрела на него умоляюще.
      Бригадир поднялся, и молча стал расстегивать ремень.
      - Ну что, поиграем маленько, а? - он пересел на тахту, схватил Нинико за руку и развернул к себе. - Разденешься сама или помочь? - прорычал он.
      Она ужаснулась: вид и горящие глаза его не оставлял никаких сомнений в его намерениях.
      - Я...я буду кричать, - Нинико в отчаянии повысила голос.
      - Я не люблю крика. Вмиг придушу, как курицу, - Бригадир одной рукой сжимал ей предплечье, другой продолжал возиться с ремнем.
      - Я прошу вас, - шептала Нинико. - Это невозможно. Я... я завтра улетаю в Аргентину, это невозможно, - в отчаянии она говорила первое, что приходило в голову.
      Он остановился, отпустил её руку и пересел на стул. Черт побери, и здесь Аргентина. Он вспомнил пышнотелую Зинаиду Васильевну. Ну, бабы, просто помешались. Не хватало еще, чтобы эта цыганка, подняла хай в аэропорту. А ведь все равно поднимет, даже если он её и не тронет. Надо налаживать отношения.
      - Лады, хозяйка. Мир. Заключаем мир. Я ухожу, но при одном условии: будешь молчать, как рыба. Никогда и никому ни слова. Увидишь меня - мы не знакомы.
      - Да, да, клянусь, - Нинико все ещё не верила в свое освобождение.
      - Иначе мы найдем и тебя, и этого твоего хахаля. Найдем и уничтожим. Но уж сначала я с тобой поваляюсь... Поняла? Ну что, мир что ли?
      - Да, да, мир. Клянусь, я никому ни слова, - продолжала повторять Нинико.
      Когда в прихожей захлопнулась дверь, Нинико, бросилась к окну. Увидев садящегося в машину Бригадира, и дождавшись, когда она отъедет, она сняла со шкафа "черный талисман" и затолкала его поглубже в сумочку. Через несколько минут на попутном такси она мчалась в институт.
      Оставив Нинико, Бригадир быстро спустился к машине и грохнул в сердцах дверкой.
      - Нет у них дома прибора, увез его этот... час назад. Куда повез, знаешь? - он зло ткнул Спежова пальцем в ребро. Тот едва не задохнулся от боли.
      - Скорее всего на завод, - прохрипел Спежов.
      - На какой?
      - Когда-то входил в "Зарю", сейчас там одни вахтеры.
      - Культя, трогай. Давай Спежов, хочешь жить, показывай, куда ехать.
      Машина сорвалась с места, Бригадир устроился удобнее и хранил суровое молчание. Теперь ему уже хотелось добыть имитатор просто из принципа.
      - А где он сейчас работает, твой Безуглов?
      - В банке, в службе безопасности, - поспешно ответил Спежов.
      - В каком? - мгновенно отреагировал Бригадир.
      - В этом... "Южном коммерческом".
      Это удача, подумал Бригадир, оба зверя в одной клетке. Если вместе с банкиром они ухлопают и его охранника, никому и в голову не придет, что это отдельный заказ. Гибель охранника - дело вполне естественное. Для Бригадира все становилось ясным. К охране крупных банков запросто могли привлечь бывших ментов из МВД и ФСБ. И если Безуглов действительно начальник охраны, все сходилось, и можно было не дергаться. С ними обоими они разберутся после Аргентины. А сейчас главное - этот аппарат.
      Глава 24.
      Разговор с Атаровым явно заходил в тупик. Выпучив на Андрея треугольные глаза, Атаров бил себя в грудь и клялся, что вернет камень, как только его ему доставят. Умолял подождать и никому не передавать эти проклятые магнитофонные записи. Зачем ставить под удар ни в чем неповинную "Комету", у неё и своих проблем хватает. Он, Атаров, такая же жертва чьих-то козней, как и Андрей. Мишин все запутал, а страдать приходится ему, Атарову. Со своей стороны, чтобы не повредить фирме, он готов выкупить у Андрея эти пленки за вполне приличную цену.
      - За сколько, например? - поинтересовался Андрей.
      - Три тысячи баксов, - не задумываясь, ответил Атаров. - Это вся моя наличка на сегодняшний день.
      - Вот что, дорогой, - подражая интонациям Атарова, начал Андрей. Память о друге мне дороже. Гоните камень. На днях я улетаю в командировку. Вернусь через неделю. К этому времени, чтобы камень был. Иначе я собственными руками пущу вашу фирму на дно. Возможности у меня есть. Так и передай своим корешам. Неужели какой-то камень вам дороже? Раскинь на досуге мозгами... Будь здоров.
      Через минуту Андрей уже спускался к машине. Времени катастрофически не хватало. Он почти физически чувствовал, как оно уходит, тает на глазах. Саватеев исчез, Спежов где-то скрывается, Донован... Впрочем Донован ему теперь не помощник, парень он хороший, но впутывать в самый решительный момент иностранца... Лишние осложнения.
      Андрей поднял трубку радиотелефона и набрал номер Нинико.
      Узнав его голос, она выпалила, словно боялась, что он пропадет:
      - Андрей, ты оказался прав. Я согласна. Я... я все поняла.
      Уже привыкший к её отчужденности и холодной вежливости, Андрей был поражен и её искренним тоном, и явственно прозвучавшей в её голосе тревогой.
      - Нина, что - то случилось? Может поговорим?
      - Случилось. Ах, Андрей, это страшные люди.
      - Ах, собаки. Я сейчас подъеду7
      - Нет-нет. Я...я сейчас не в состоянии даже говорить... Потом.
      - Когда потом? Завтра?
      - Не знаю. Ах, да завтра нет, мы улетаем в Аргентину.
      - И ты? - воскликнул он, не в силах сдержать удивления.
      - Да, я, а что?
      - Тогда увидимся в аэропорту. Я буду там в это время.
      - Андрей, я буду ждать. Я верну тебе... то, что ты просил.
      - Вернешь? Что?
      - Ну этот... твой камень.
      - Спасибо, тебе, Нинико. Ты настоящий друг.
      - А сам прибор, он сейчас на заводе...
      - Спасибо. Я еду туда.
      - Будь осторожен, Андрей. Этот Спежов... Он подлый человек. Умоляю, будь осторожен.
      - Спасибо тебе, Нинико. И до завтра. - Андрей положил трубку. Имитатор - на заводе, как он раньше не подумал об этом. Работа за городом, в Туле все это было блефом. Зачем им было забираться так далеко, когда под боком есть небольшой, всеми забытый заводик. Ах, Спежов, ах, стервец.
      Напротив проходной, на стоянке, когда-то забитой машинами, а теперь пустынной, как теннисный корт, поблескивали лучах заходящего солнца лакированные бока черного "БМВ". Номерной знак был скрыт под слоем пыли.
      В проходной дремал старый знакомый - дядя Вася.
      - Привет, дядя Вась, - Андрей вместо пропуска протянул ему купленную по дороге бутылку лимонной водки.
      - Привет, привет, - вахтер не торопясь, поставил бутылку у ног и пробормотал: - Проходи. Сразу видно, наш человек. А то доллары, доллары, в знак своего неодобрения, он ставил ударение на предпоследнем слоге. Чего я сними делать-то буду? Бежать, менять надо, потом в магазин, час уйдет, а я как - никак на вахте.
      - А кто ещё прошел? - Андрей взял пропуск и кивнул сквозь стекло на записи.
      - Этот, как его... Спежов и с ним несколько - двое, вроде, не разобрал.
      Значит Спежов здесь, вот он где скрывался, подумал Андрей. Прекрасно, сейчас разберемся.
      - Ты надолго? - дядя Вася нажал педаль турникета.
      - На полчаса. Мне как раз Спежов и нужен. Он куда пошел?
      - А я и не видел, кажись в дальний подъезд.
      Значит в сборку, решил Андрей и, ускоряя шаги, направился к серому невзрачному корпусу.
      Спежов заметил его, когда перед уходом, на всякий случай выглянул в окно. Андрей быстро почти бегом пересекал небольшой дворик.
      - Безуглов! Идет сюда! - крикнул он стоящему в дверях Бригадиру.
      - Второй выход есть? - хладнокровно спросил Бригадир.
      - Есть. Через первый этаж.
      Беспалый с длинной коробкой под мышкой ждал их в коридоре.
      Спежов замкнул сейф, и втроем они бросились к лестничной клетке. Впереди мчался Спежов.
      Андрей быстро прошел по коридору, пробуя каждую дверь. Все они были заперты. От одной из них к выходу на лестницу вели отчетливые следы, оставленные на пыльном полу.
      Когда Андрей выбежал из корпуса, двор был пуст. Он бросился к проходной. Дядя Вася услужливо открыл турникет, и Андрей выскочил на улицу. Спежов топтался у "БМВ", рядом с ним стоял высокий мужчина в светло-коричневой куртке. Третьего, сидевшего за рулем, Андрей не заметил. До машины было метров 50, не больше. Андрей ускорил бег и на ходу выхватил пистолет.
      - Всем стоять! - тяжело дыша Андрей остановился метрах в трех от машины и направил пистолет на высокого. - Руки за голову!
      - Пожалуйста, - Бригадир положил на затылок ладони и удивленно, но без страха взглянул на Андрея.
      - Макс, что происходит? - Андрей приблизился и сквозь тонированное стекло заметил водителя.
      - Скажи, чтоб выходил, - приказал Андрей Бригадиру. - Вначале поднятые руки.
      - Выходи, братан, - подтвердил Бригадир. Он с нескрываемым любопытством рассматривал Андрея. Беспалый, вытянув над головой руку выбрался из машины и стал рядом со Спежовым.
      - Вторую! - Андрей тряхнул пистолетом.
      - Я инвалид, - прохрипел Беспалый, показав искалеченную ладонь.
      - Макс, что это за люди и что происходит?
      Потерявший речь Спежов двинулся в его сторону и поровнялся с Беспалым.
      - Стоять! На месте! - крикнул Андрей. Но Спежов уже бился в цепком захвате Беспалого. В левой, изуродованной руке его, как в клешне, сверкнула зеркальная сталь опасной бритвы и остановилась у горла Спежова.
      - Порежу! Попишу! - истерически закричал он.
      - Отпусти его, дурак, - как можно спокойнее выговорил Андрей.
      - Брось пушку! - снова закричал Беспалый.
      - Безуглов, прошу, - прохрипел Спежов.
      Бригадир начал медленно опускать руки. Значит, это и есть тот самый Безуглов. Приятно познакомиться. Скоро мы с тобой расквитаемся, очень скоро.
      - Руки! - предупредил Андрей и поднял пистолет на уровень глаз Бригадира. - Башку продырявлю.
      Беспалый растерянно поглядел на Бригадира, положение казалось ему неразрешимым.
      - Перебор, ребята, - спокойно сказал Бригадир. - Предлагаю обмен. Мы тебе твоего недотепу, ты отпускаешь нас.
      - Безуглов, - снова прохрипел полузадушенный Спежов.
      - Черт с вами... - решил Андрей. - Руки не опускать! - повысил он голос, заметив движение Бригадира. - Так и садись в машину, и имей в виду стрелять я умею. Опускаешь одну руку, одну, понял? Заводишь мотор, открываешь ему дверь. Потом ты, калека, отпускаешь Макса, падаешь на заднее сиденье и - скатертью дорога.
      Бригадир сел за руль, снял с затылка правую руку и включил двигатель. Отшвырнув Спежова в сторону, Беспалый нырнул в заднюю дверцу и "БМВ" тут же сорвалась с места. Спежов, потирая ушибленную ногу медленно поднялся с земли и молча встал перед Андреем.
      - Спасибо, - сдавленно пробормотал он.
      - Когда ты отучишься звать всех по фамилиям? Надоело, - возмутился Андрей.
      - Извини, привычка.
      - Что случилось, ты можешь объяснить? - Андрей спрятал пистолет.
      - Они захватили меня у дома, под конвоем привезли сюда... Я ничего не мог сделать... Я... Они угрожали, пойми, Андрей, у меня Верочка, Светлана... Я не мог...
      - Пошли в машину, - жестко перебил его Андрей.
      Он сел за руль, рядом устроился тяжело дышавший Спежов.
      - Номер не заметил? - спросил Андрей.
      - Нет.
      - Зачем они тебя сюда привезли? - Андрей повернулся и поймал взглядом бегающие глаза Спежова. - Ты их знаешь?
      - Откуда? Первый раз вижу, в том-то и дело. Одного из них зовут Бригадиром, это я понял из разговора.
      - А ещё что ты понял? - холодно спросил Андрей, вид перепуганного мужчины всегда внушал ему отвращение.
      - Это мафия, Андрей, мафия. Они пронюхали про имитатор.
      - Что пронюхали? - Андрей повернул ключ зажигания.
      - Не знаю. В том-то и дело не знаю, - повторял вконец запутавшийся Спежов. Он чувствовал, что ввязался в опаснейшее дело, и теперь проклинал про себя и Саватеева, и Липинского, и покойного Мишина, втянувших его в эту авантюру. Никаких денег не надо, уж лучше бы он разрабатывал собачий банк информации, и прибыльно, и спокойно. И теперь от него требуется только молчание. Никому ни слова: ни Безуглову, ни Саватееву. Молчать, пусть сами разбираются. Откуда Саватеев может узнать, что это он навел бандитов на имитатор? Тем более, что он уезжает.
      - Где сейчас имитатор? - Андрей включил зажигание и развернул машину.
      - Говорю - не знаю. Может у Саватеева, а может и нет.
      - У этих бандюг?
      - Все может быть. Они вынесли с завода какую-то коробку. Но я не уверен.
      - Был рядом и не уверен? Ведь ты знал, знал, что в имитаторе мой камень. Что я ищу его. Знал?
      - Безуглов, клянусь...
      - Опять? - разъярился Андрей.
      - Извини. Я работал только с микросхемами, писал программы для ПЗУ. Готовые блоки сдавал Саватееву, он сам проводил сборку.
      - Все Саватеев да Саватеев. А сам ты невинный ангелочек. Ты что не догадывался, зачем все это?
      - В общих чертах... Все-таки Саватеев - авторитетный человек, солидный, доктор наук... Они бы все и без меня сделали. А так - заплатили. У меня же семья, пойми ты. Андрей, я устал, высади у метро. Сегодня мои приезжают с дачи. Я боюсь за них. Тебе-то что, у тебя вон - пистолет. А я что?
      - Пистолет служебный, из банка. Я просто не упел сдать его... Ладно, выходи, - Андрей притормозил и подрулил к тротуару.
      Высадив Спежова, Андрей задумался. Кому же ещё потребовался имитатор... Столько охотников развелось: коммерсанты, политики, заграница, теперь эти мафиози... Где - то он уже видел этого мужика, причем совсем недавно. Не молод, лицо волевое, нос припляснут. Вспомнил: днем в коридоре у Атарова.
      Отъехав несколько кварталов от проходной заводика, Бригадир остановил машину и поменялся местами с Беспалым.
      - Молоток! - похвалил он, устраиваясь на заднем сиденье.
      - Шея тонкая, а мойка острая. Пушку наставил, сволочь, обнаглел. Кто он такой? Нам, пушку, а!? - Беспалый сделал вид, что не заметил похвалы и продолжал демонстрировать возмущение.
      - Ладно, потом разберемся. Гони к племяшке. Скинем у неё эту хреновину, - Бригадир погладил коробку с имитатором.
      Бригадир, а попросту Виталий Григорьевич Колтунов, покидая 6 лет назад зону, не собирался в неё возвращаться. В Москве он закончил платные бухгалтерские курсы, но не для того, чтобы заниматься бухгалтерией, а чтобы самостоятельно разбираться в денежной кухне частных предприятий и акционерных обществ, с которых он впоследствии стал собирать дань и которых он защищал от мелких бандитов и жуликоватых партнеров.
      В отличие от Беспалого, он был начитан: в застойные времена за решеткой поощрялось чтение, да и камеры не были так переполнены. На бухгалтерских курсах его лексикон обогатился новыми оборотами, и он свободно общался, как с подопечными предпринимателями, так и со своей братвой. Его единственной родственницей в Москве была Елизавета Субботина, Эльза, как она себя теперь называла, дочь его старшей сестры. До первого срока все они жили вместе, и племяшка можно сказать выросла у него на руках. Работал он в основном ночью, днем отлеживался у сестры и заодно присматривал за 5-летней Лизой. Теплое чувство к ней Бригадир сохранил, несмотря на все превратности судьбы. Когда он вернулся, то с умилением увидел вместо голенастого подростка, красивую белокурую девушку. Она с криком "дядя Витя вернулся" бросилась Бригадиру на шею, и, если бы он не разучился плакать, то наверняка бы прослезился.
      Дом моделей занимал первый этаж бывшего кинотеатра. Они подъехали к служебному входу. Бригадир, бросив своему помощнику короткое "сиди здесь", подхватил коробку с имитатором и вошел внутрь.
      Он с облегчением отметил, что Эльза была одна в примерочной: терпеть не мог её подруг, жеманно хихикающих, раскрашенных и болтливых, как попугаи.
      - Дядя Витя, здравствуй, ты же собирался завтра утром, - беленькая Эльза ещё больше посветлела, улыбнулась и протянула ему ладонь. - Я не ждала, но очень рада. Хочешь кофе с коньячком?
      - Потом, Лизок, потом. Некогда, дела, - Бригадир по привычке нахмурился, хотя и сам готов был посветлеть лицом.
      Он поставил коробку с имитатором на стол и присел рядом.
      - Захватишь эту хреновину в Аргентину. Скажешь - магнитофон, нужен для ваших показов.
      - И все дела - то? Конечно, захвачу.
      - А этот ваш, Бык, мычать не будет?
      Бригадир не переносил их руководителя - Германа Михайловича Быкова, толстого, прилизанного и большей частью хмельного.
      - Что ты, дядя Витя, я как скажу, так и будет.
      - Это почему же? - ревниво спросил Бригадир.
      - Слушается, - засмеялась Эльза.
      - Не пристает? А то я быстро приведу его в чувство.
      - Какое, - она махнула ручкой. - Он у нас - СБ.
      - Что, что? - нахмурился Бригадир.
      - Не знаешь? Ты и не знаешь? - Эльза весело всплеснула руками. - СБ значит сексуально безопасный. Абсолютно. Просто ноль без палочки. Полный инвалид по этой части. И это в женском коллективе, дядя Вить, а? Совершенно не пристает, даже противно. Скука, дядя Вить. Тоска зеленая.
      - Вот разбойница, - умилился Бригадир. - Что же он, голубой? - с презрением спросил он.
      - Нет что ты. Просто ему не до этого. Он все время под шафе, дядя Вить, и всегда чего-нибудь сочиняет. Талант невозможный. Прирожденный дизайнер. Такие модели придумывает, обалдеешь. Выпьет грамм двести, берет цветные фломастеры и - к бумаге. За полчаса накрутит такие силуэты, такие цвета, такие сочетания, нормальный человек и за год не придумает...
      Бригадир озадаченно покачал головой, самого его после двухсот грамм неудержимо тянуло дать кому-нибудь в морду.
      - А какие к нему бабы ходят, продолжала Эльза. - Даже француженки. И все исключительно ради моделей. Вот и в Аргентину пригласили. И тебя ведь именно он устроил. Так что не кати на него бочку. Знаешь что он в Аргентину берет? Обхохочешься. Такой кейс... - она показала руками размер, - с виду очень обыкновенный, откроешь, а там пластиковые фляжечки, одна к другой, одноразовые. По триста грамм каждая. Ему на заказ кто-то сделал. 30 штук, Ритуля считала. И в каждой - коньяк.
      - Спекульнуть что ли? - удивился Бригадир.
      - Эх, дядя Вить, темнота ты. Для вдохновения. Ничего ты в искусстве не понимаешь. Он великий человек. А как говорить умеет, сколько стихов знает! Мы просто балдеем. Жаль только... Ну, об этом я тебе уже говорила.
      - Лады, Лизок. Надо пилить. Бывай, - он поднялся, чмокнул её в щеку и направился к выходу. У двери он повернулся и, подняв над головой сжатый кулак, пророкотал:
      - До завтра!
      Глава 25.
      Если позволяли обстоятельства, Самотокин всегда старался оказаться на вокзале или в аэропорту раньше назначенного срока: осмотреться, оценить обстановку и просто поразмышлять, наблюдая за людской суетой.
      Заняв удобную для наблюдения позицию на галерее, он развернул газету, периодически бросая цепкий взгляд на вход. Бесшумные двери раздвигались, пропуская входящих в прохладное неоновое пространство зала.
      Его внимание привлекла живописная и громогласная группа: несколько девушек в броских нарядах в сопровождении дюжины парней, обвешанных сумками и футлярами с музыкальными инструментами. Центром шумной компании была пышноволосая блондинка в блестящем золотистом пыльнике. Она остановилась напротив информационного табло, сбросила кому-то на руки пыльник и картинно подбоченилась. Несколько раз сверкнули фотовспышки, и вся группа двинулась в правое крыло. "Вокально - инструментальный ансамбль с солисткой, - узнал Самотокин. - Певичка ничего. Правда голоса нет, берет мимикой, зато бюст с попкой - хоть куда. Впрочем, для её песен этого вполне достаточно".
      Из автобуса, подкатившего прямо к двери, высадилась целая команда "челноков", обвешанных сумками, как парашютисты. Торговый спецназ, охотники за аргентинскими шубками. Привет вам, косматые вестники севера, усмехнулся Самотокин.
      Появился Роберт Донован и энергично проследовал к стойке регистрации в хвост небольшой, из нескольких человек, очереди. За ним пристроился весело оглядывающийся Липинский, в рубашке с закатанными рукавами, пиджак перекинут через руку. Рядом стояли Саватеев с красивой брюнеткой и рыжеволосый мужчина в строгом темно-сером костюме и с непроницаемым лицом, Мареничев из "Альтаир". Привет мужики, удовлетворенно отметил про себя Самотокин. Донован повернулся и просиял, заметив Саватеева. Они пожали друг другу руки и перекинулись парой фраз. Мареничев тоже протянул руку. Оказывается, все они прекрасно знают друг друга, подумал Самотокин, интересный факт. Еж с ежом поцеловались и даже не укололись.
      А вот и руководитель делегации, представитель доблестной армии химиков. С их дружных усилий и начались экологические проблемы. Кандидатскую он защитил на производстве отравляющих веществ, а докторскую наоборот, на их обезвреживании. Находчивый мужик.
      Еще одна достопримечательность, отметил Самотокин: в сопровождении пестрой женской свиты к стойке направлялся известный модельер Герман Михайлович Быков, среднего роста с залысинами на гладкой голове, с лоснящимся лицом и в белом пиджаке, ловко скрывающим богатырский живот.
      В хвост очереди теперь пристроился высокий мужчина в черных очках и яркая полная блондинка. Он поставил чемодан на пол, протянул ладонь потоптался, что - то сказал. Дама смущенно повела плечами и все - таки протянула руку. Демонстрирует почтение и робость, этакий-то гвардеец, значит недавно познакомился. На секунду мужчина снял очки, быстрым взглядом окинул очередь и мгновенно водрузил их обратно. Оформив регистрацию, пассажиры отходили в сторону, часть из них, непринужденно переговариваясь, разместилась по креслам.
      Самотокин продолжал наблюдать.
      Липинский, жестикулируя, что - то с жаром рассказывал Саватееву и его спутнице, издали похожей на цыганку. Скорее всего, она и есть та самая Астахова из "Зари", определил Самотокин. Изредка Саватеев неопределенно улыбался, и только Астахова была серьезна и молчалива. Любопытно, чего такого интересного может поведать женщине экономист и политолог Липинский, подумал Самотокин, если, конечно, она сама не политологиня. Кто он: правый, левый или центрист? Пора в политологию вводить трехмерное измерение, как в топографии, и определять партийную ориентацию по азимуту и высоте. Мареничев, стоял рядом, скрестив на груди руки, будто отгородился от словоизвержений соседа. Быков сидел, в стороне от всех, закинув ногу на ногу, вокруг него щебетали манекенщицы. Ну, чем не руководитель гарема...
      Банкир Таранов, конечно, объявится перед самым отлетом, пройдет либо через депутатский зал, либо через дипломатическую стойку, наверняка внесен в список лиц, не подлежащих досмотру. И сразу - в самолет. Чтит свою безопасность. С ним наверняка будет и Безуглов.
      Что ж пора и на регистрацию, решил Самотокин, и надо срочно познакомиться с Донованом: люди легко сходятся в дороге, и перед посадкой настает вполне удобный момент.
      Нинико ждала Саватеева с нетерпением и надеждой. Она уже успела заметить у стойки регистрации Ьригадира, он тоже увидел её и угрожающе стрельнув глазами, нацепил черные очки. Она стояла, оцепенв от неожиданности. Неужели и он летит тем же рейсом... Что делать, она не знала и растерянно блуждала взглядом по входным дверям. Насколько прав был Андрей, предостерегая её. Теперь она была твердо уверена, что именно Андрей сильный, твердый и решительный сможет оградить и её саму и Саватеева от неприятностей. Их необходимо было во что бы то ни стало помирить. И воспользоваться для этого предстоящим путешествием, которое свело их вместе. Она подготовит Саватеева, но первый шаг должен сделать Андрей. Она открыла сумочку и нащупала рядом с пудреницей холодную поверхность "черного талисмана". Она вернет Андрею этот камень, но с одним условием: он должен будет, несмотря восстановить отношения с Саватеевым и помочь ей.
      Она покосилась на тяжелую фигуру Бригадира и снова ужаснулась, вспомнив его бешеные глаза и хриплый голос. Он шел тогда к Саватееву, это было ясно, она совершенно случайно оказалась на его пути. Значит именно ему, Саватееву грозит опасность. Ее этот бандит просто пугал. И то, что они летят одним рейсом, было явно не случайно. Возможно, за Саватеевым идет охота. Только Андрей догадался об этом, и только он в состоянии помочь ей. Она должна поговорить с ним до посадки, передать "черный талисман", она больше всего теперь боялась, что её остановят таможенники и отберут этот камень. Что она тогда скажет Андрею...
      В этот момент Нинико заметила, как в зал вошел Саватеев и обрадованная бросилась к нему.
      - Здравствуй, - он поставил на пол небольшой чемодан и бережно поцеловал её.
      - Здравствуй, Женя. Я так ждала тебя. Пойдем в сторону, здесь шумно, надо поговорить.
      - Что с тобой? - удивился Саватеев. - Что-нибудь случилось?
      - Да. Когда ты тогда уехал, так срочно, я была ещё у тебя какое - то время. В квартиру ворвался бандит, он искал имитатор.
      - Как, как он мог узнать? - Саватеев был поражен. От благодушного настроения не осталось и следа.
      - Я думаю, ему сказал Спежов. Он позвонил тебе, я сняла трубку. А потом явился этот бандит. Тебе просто повезло, что ты в тот момент уехал: он мог убить тебя. Он был вооружен, он угрожал мне. Боже, что я пережила... Зачем, зачем ты связался со всем этим! И меня оставил одну.
      - Прости, так получилось. Ну, Нинико, успокойся, мы вместе, все обошлось...
      - Ничего ещё не обошлось, Женя. Где имитатор?
      - Был на заводе.
      - Они сразу уехали, на машине, я видела в окно. Они могли поехать туда. Спежов знал про завод?
      - Знал. Значит, мог навести. Все правильно: больше некому. Ах, стервец, - Саватеев помрачнел. - Я позвоню ему сейчас. - Он оглянулся в поисках телефона.
      - Я с тобой. Я все ему скажу, подлецу... - она направилась следом за Саватеевым к блестящему ряду телефонов-автоматов слева от входа.
      Спежов оказался дома. В его обычно унылый голос теперь вплетались нотки страха.
      - Вы, Евгений Степанович? Не звоните мне больше. Я едва остался жив из-за всех этих дел. Их было двое, с пистолетами и бритвами. Меня чудом спас Безуглов.
      - Безуглов, а он откуда взялся?
      - Не знаю, это вы у него спросите. А я выхожу из работы. Продолжайте без меня. Прощайте.
      - Подожди, не вешай трубку. Ты сдал бандитам прибор и теперь уходишь, так? Ловко. Кто это был? Они называли друг друга?
      - Один из них - Бригадир. Он главный.
      - Значит имитатор у них?
      - Да.
      - Максим, разве так делается?
      - Да? Посмотрел бы я на вас на моем месте...
      - Как они могли выйти на нас?
      - Откуда я знаю?
      - Вот что. Я улетаю, у меня мало времени. Позвони Атарову, расскажи ему все. Предупреди, что без прибора он лишится заказа. Пусть ищет.
      - Неплохо вы устроились: заварили кашу, а я теперь отдувайся. А вы на самолет. За границу. Неплохо, - вместо уныния в голосе Спежова теперь звучал сарказм.
      - Я прошу тебя, Максим, дело очень серьезное.
      - Я подумаю, - Спежов неожиданно повесил трубку.
      - Ты должен помириться с Безугловым, - поспешно заговорила Нинико. Восстановить отношения. Здесь, прямо в аэропорту. Иначе я сдам билет. Он поможет тебе, всем нам. Он должен сейчас подъехать. Я говорила с ним.
      - С ним? - удивленно переспросил Саватеев.
      - Да с ним. А с кем я ещё могла говорить? Он предупреждал, что ты в опасности. И я предупреждала тебя... За имитатором охотятся бандиты, неужели ты этого ещё не понял? И один из них - тоже летит с нами, я видела. Безуглов - союзник твой, а не противник... Он что-то знает. Что-то очень важное...
      - Избави меня, Боже, от таких союзников, а с противниками я сам справлюсь, - холодно прервал её Саватеев.
      - Я понимаю с ним тебе трудно говорить, но... Пойми, у нас нет другого выхода. Почему ты отказываешься?
      - Я уже объяснял тебе. Тогда ты согласилась.
      - Но с тех пор кое-что случилось, Женя.
      - Покажи мне того бандита, - стараясь не смотреть в зал, проговорил Саватеев.
      - Я не могу, я боюсь. И за тебя, и за себя. Я покажу его Безуглову.
      - Ты считаешь, он мне не по зубам? - и хотя в голосе его звучала ирония, он подумал, что так даже лучше. Что бы он стал делать, укажи Нинико ему пальцем на того головореза...
      - Одному - да, не по зубам, - твердо сказала Нинико. - Но втроем мы сила. Ты, я и Безуглов.
      - Неплохой получается треугольничек, - усмехнулся Саватеев. - Очень оригинальный.
      - Что ты имеешь в виду? - в голосе Нинико прозвучало возмущение.
      - Ладно, не сердись, Нинико. Я попробую сделать, как ты хочешь...
      Андрей не появлялся. Зато к ним присоединился говорливый Липинский. Нинико, подавляя тревожные мысли, искоса оглядывала зал, делая вид, что с интересом его слушает. Липинский все говорил и говорил. Да может ли он вообще молчать, подумала Нинико, Господи, закрой ему рот... Саватеев изредка бросал невразумительные реплики и посматривал на нее.
      Регистрация уже заканчивалась, когда появился Андрей в окружении нескольких быстрых и остроглазых парней. В центре группы она узнала известного банкира Таранова.
      Нинико облегченно вздохнула: словно гора свалилась с плеч.
      - Знаешь, Женя, я, пожалуй, подойду к буфету. Пить хочу.
      - Тебя проводить?
      - Нет, нет, я одна. Я быстро.
      Она направилась к лестнице, ведущей на галерею, а за спиной снова полилась речь Липинского. Будто включили радио.
      Небрежно помахивая сумочкой, Нинико повернула к стойке регистрации, удивляясь своей раскованности и охватившему её спокойствию. Она остановилась напротив Таранова. Окружавшие его молодые мужчины смотрели настороженно. Андрей повернулся, и лицо его просветлело:
      - Нинико, здравствуй.
      - Извините. Здравствуйте. Андрей Николаевич, вы мне нужны. На минуту.
      Таранов оглядел её внимательно и взгляд его заметно смягчился.
      - Андрей Николаевич, а я и не знал, что у тебя такие знакомые. Представь нас, - он кивнул головой.
      - Нина Корнеевна, это Валентин Федорович. Мы летим вместе, - Андрей вопросительно посмотрел на Таранова.
      - У вас проблемы? - спросил Таранов.
      - Нет, - Нинико открыла сумочку. - Просто мне надо кое-что передать ему.
      - Я не могу отказать в просьбе такой милой даме, - Таранов галантно наклонил голову.
      - Я сейчас, Валентин Федорович, - Андрей отошел с Нинико на несколько шагов и остановился.
      - Андрей, - едва слышно начала Нинико. - Я выполнила твою просьбу: "черный талисман" у меня. Я готова вернуть тебе его. Хоть сейчас... Но ты, ты должен помочь Евгению. Перестань на него смотреть как на врага. Вы должны протянуть друг другу руки... Помириться. Станьте пусть не друзьями, но хотя бы не противниками. Ты же нормальный человек, почему нельзя обойтись без вражды. Андрей, прости ему, если он виноват в чем-то. Я заклинаю... Пойми меня. Я прошу твоей защиты. Ты сам говорил, что мы остались друзьями.
      - Хорошо, хорошо. Если ты просишь... Где камень?
      - Вот, - Нинико нащупала в сумочке "черный талисман" и незаметно сунула его Андрею. Он поспешно опустил его в карман пиджака и пробормотал:
      - Нинико, у меня нет слов.
      - У нас мало времени, Андрей. Там внизу среди пассажиров толчется один тип. Высокий. Физиономия с перебитым носом. Ты его сразу заметишь. Опасайся его, это страшный человек. Если можно, будь с нами рядом.
      Нинико бросила на него умоляющий взгляд, повернулась и торопливо направилась обратно. Стараясь скрыть охватившую его радость, Андрей с посветлевшим лицом вернулся к Таранову.
      - Броская женщина. Однако, Андрей Николаевич... Не думал... поощрительно улыбнулся Таранов.
      Токарев подмигнул Сергею и Николаю:
      - Ваш шеф пользуется успехом.
      - Знакомая. С прежней работы, - пробормотал Андрей.
      - Ребята, проводите меня в к дипломатической стойке, и можете ехать. Андрей Николаевич, встретимся в самолете. Кейс будет со мной.
      - Валентин Федорович, - Андрей протянул камень. - Это мой талисман. С ним мне всегда везет. Положите его в кейс, я потом возьму. А то ещё таможенники отберут.
      Токарев застыл удивленно, и посмотрел, как отреагирует шеф. Таранов без слов взял камень, ловко открыл кейс и камень исчез в его недрах.
      - Ну, будь здоров, - Токарев протянул раскрытую ладонь. - Береги шефа.
      - Постараюсь, - Андрей широко улыбнулся. Пожав руки Сергею и Николаю, он проследил за ними взглядом до выхода, и направился к очереди, выстроившейся к стойке таможенника.
      - Андрей! - услышал он за спиной голос Донована. - Привет. Ты куда пропал?
      Андрей обернулся: к нему спешил радостный Донован, рядом с ним шел невысокий темноволосый парень.
      - Ты? - Андрей не мог скрыть удивления. - Вот не ожидал... Ты куда собрался?
      - В Буэнос-Айрес. На экологический симпозиум. Не мог же я пропустить такое дело. Ты же знаешь, это моя тема. Нет, как вам это нравится? - он повернулся к своему спутнику. - Я его ищу по всей Москве, а нахожу в аэропорту перед самым отлетом.
      - Я тоже на этот рейс... Внезапная командировка, - Андрей все ещё не мог прийти в себя.
      - Превосходно. Познакомься, - Донован кивнул на своего спутника. - Это Олег, переводчик, тоже летит с нами.
      Андрей и Самотокин обменялись рукопожатием. Андрей повел носом: от стоящего рядом Донована веяло душистым коньяком.
      - Мы немного обмыли знакомство, - пояснил Донован. - Здесь, в буфете. Олег мой коллега, филолог.
      Самотокин смущенно улыбался.
      Переговариваясь, они двинулись вперед. Очередь к таможенным стойкам уменьшилась. Донован взял Андрея под руку: он был действительно рад встрече. Он уже заметил и Саватеева, и Липинского, и Мареничева, и Эльзу, теперь появился Андрей, все его новые знакомые были здесь.
      После паспортного контроля пассажиры оказались в светлом холле - в предполетном терминале, и здесь в толпе ожидающих Андрей с удивлением узнал в высоком мужчине в черных очках, Бригадира, с ним весело переговаривалась Эльза, симпатичная беленькая куколка, которую когда-то в "Альтаире" сопровождал Донован. Не много ли сюрпризов для одного дня, подумал Андрей.
      Андрей медленно направился к Бригадиру. Как перед прыжком с парашютом, поджался и, подойдя к нему вплотную, небрежно бросил:
      - Привет.
      - Привет, - Бригадир настороженно замолчал, только насадил поглубже на нос черные очки.
      - Здравствуй, - голосок Эльзы был сама приветливость. - А ведь мы с тобой знакомы. - Она кивнула в сторону Донована. - Уж лучше бы в тот вечер я пошла с тобой. Тебя, кажется, Андреем зовут?
      - Точно, - Андрей продолжал в упор смотреть на Бригадира.
      - А это мой родной дядя, познакомься Андрей. Дядя Витя. Ты не обращай внимания на его вид. На самом деле он очень добрый, - щебетала Эльза, крепко ухватив Андрея под руку.
      - Эльза, детка, в самолете мы сядем рядом, не возражаешь? Займи мне место, - Андрей с улыбкой наклонился к ней и поднял голову на Бригадира. А твой дядюшка немного развлечет нас и расскажет, куда он сплавил имитатор...
      - Какой ещё имитатор? - Бригадир пораженный неожиданной встречей, пребывал в некоторой растерянности.
      - Прибор такой, в коробке от магнитофона. Расскажешь, дядюшка расскажешь. Иначе я собственными руками утоплю тебя в Атлантическом океане, - Андрей показал, как он это сделает, сдавив мощными пальцами невидимую шею.
      - Лады, начальник, договорились, - Бригадир принял деловой вид. - Я отдам тебе эту хреновину, зачем она мне? Так, схватил по привычке. Вернемся и отдам, хотя я и не уверен, что она твоя. Бесплатно отдам. Слово Бригадира. Но уговор: не порть мне путешествие, помалкивай и отвали. Не маячь. Держись подальше и не раздражай.
      - И у меня есть условие: видишь вон ту женщину, темноволосую красавицу, и её спутника?
      - Ну, допустим, - Бригадир на мгновенье сдвинул очки и тут же водрузил их на место.
      - Держись тоже от них подальше. И тоже не раздражай меня.
      - Ладно, начальник. Будем обходить друг друга.
      - Дядя Вить, но ко мне ведь это не относится? - встрепенулась Эльза, заметив железные нотки в разговоре мужчин. - Я-то при чем? Мы тогда вечером с ним так и не успели толком поговорить.
      - Правда, дядя Вить. При чем здесь племянница? - засмеялся Андрей, подмигнув Эльзе.
      - Отстань от меня, - прорычал Бригадир. - Я тебя не знаю и знать не хочу. И от неё тоже, - он зыркнул черными очками в сторону Эльзы и направился к "фришопу": хлебнуть пива и успокоиться. Черт его дернул лететь этим рейсом, столько народу знакомого, проклинал он теперь себя. Шеф племянницы, этот дизайнер хренов подкинул ему эту идею. Сидели, выпивали, тот и предложил лететь с их группой. А он, как фрайер, согласился. И теперь вынужден светиться. Знакомство с будущим объектом ликвидации, тем более ссора с ним при народе были грубейшим нарушением неписаных, но проверенных практикой правил и не входило в его планы. Такие вещи при хорошем расследовании всегда всплывают.
      Андрей повернулся к Эльзе:
      - Ну и дядюшка у тебя.
      - Андрюша, клянусь, я ни при чем. А жаль, что мы тогда не продолжили знакомства...
      - Ладно. У меня сегодня удачный день, - Андрей покачал головой.
      - Да? Чем же, поделись... - Эльза тряхнула кудрями.
      - Ну, вот тебя встретил... К сожалению, придется расставаться. Уж очень твой дядюшка просил. Пока.
      Внимание Липинского привлекла молоденькая высокая блондинка, явно скучающая. Украдкой он принялся рассматривать её, удивляясь её красоте и свежему юному виду. Куда летит это создание? Да конечно с ними, ведь в "накопителе" собрались только пассажиры аргентинского рейса. Проклиная себя за невнимательность и пристрастию к разговорам, он нетвердыми шагами медленно направился к ней. Столь приятное знакомство могло внести в это путешествие недостающую романтику.
      - Простите, вы не в Буэнос - Айрес? - галантно спросил он.
      Блондинка, это была Эльза, удивленно подняла на него глаза, роскошные голубые, как Атлантический океан, карту которого он недавно рассматривал, и ответила довольно дружелюбно.
      - Да, а как вы догадались?
      - Такие красавицы могут лететь только туда, - улыбнулся Липинский и поспешно добавил: - Вы с делегацией?
      - Естественно, - разговор отвлекал от скуки. Мужчина был несколько староват и после Андрея не смотрелся, но определенный шик в нем проглядывал и говорил он весело и непринужденно.
      - А вы знаете испанский язык?
      - Нет, к сожалению, - она озабоченно качнула головой. Собеседник попал в точку: её саму это вопрос не то, чтобы очень волновал, но слегка беспокоил.
      - Я тоже не знаю, - Липинский выхватил из кармана небольшую книжицу. Но у меня есть разговорник. Давайте поучим в дороге вместе? Полет долгий.
      - Нет проблем, - обрадовалась Эльза, но тут же спохватилась: Правда... Я не знаю... Наш руководитель... Если он... - она хотела сказать, если он поддаст, как следует, тогда можно и поучить, но замолчала, решив, что лучше не делиться производственными секретами.
      - А как вас зовут?
      - Эльза.
      - Красивое имя. А я - Василий. И кто же ваш руководитель?
      Герман Михайлович Быков, вон он с девочками.
      - Модельер? - обрадовался Липинский.
      - Да. Вы его знаете? - удивилась она.
      - Конечно. Познакомились на одной презентации. Пили на брудершафт.
      - Это он может, - удовлетворенно заключила Эльза.
      Глава 26.
      Серебристый трансконтинентальный лайнер оторвался от бетонной полосы "Шереметьева-2" и, с легким стуком подобрав шасси, начал круто набирать высоту. За стеклом внизу промелькнули удаляющиеся здания поселка, они становились все меньше, самолет пронзил слой молочно белых облаков, и слева ударило в окна ослепительное солнце. Захваченный знакомым ощущением полета, Андрей смотрел в квадратное оконце, внизу клубились белоснежные облака, вверху синева постепенно сгущалась, наливалась тьмой - там за тонким остатком атмосферы проглядывали из космоса яркие звезды.
      Две стройных стюардессы в темно-синих форменных костюмах развозили на тележках прохладительные напитки и обеденные наборы.
      - Перекусим, Андрей Николаевич? - предложил Таранов.
      - Можно, - Андрей открыл откидной столик.
      - Девушка, а почему у вас только невинные напитки? Нам надо что-нибудь общеукрепляющего, - Таранов, хитро улыбаясь, поднял голову на стюардессу.
      - Нет проблем. Что вы хотите? Коньяк, водка, виски, мартини.
      - Ну что помартиним слегка, Андрей Николаевич?
      - Мне лучше водочки. Сто пятьдесят, - попросил Андрей.
      - Виски, тоже сто пятьдесят. Со льдом, - добавил Таранов.
      После обеда Таранов, раскрыл кейс, и вместе с пачкой газет извлек плоский холодный камень.
      - Держи свой талисман, - он протянул его Андрею.
      - Спасибо, Валентин Федорович, - Андрей опустил камень в карман.
      - Откуда он у тебя?
      - Друг подарил. Это метеорит.
      - Друг или подруга? - Таранов хитро сощурился и развернул "Финансовые вести". - Я почитаю. А ты, если хочешь, можешь навестить свою прекрасную цыганку...
      - Спасибо, Валентин Федорович.
      Андрей вышел в соседний салон и поискал глазами Нинико. Рядом с ней склонился к ручке кресла Саватеев и читал книгу. Душа не лежала идти к ним, но Нинико уже заметила его и помахала рукой. Андрей сделал несколько шагов и опустился в кресло рядом с Саватеевым.
      - Здравствуйте, Евгений Степанович, - Андрей протянул руку.
      - Здравствуйте-здравствуйте, - Саватеев хотел было сделать вид, что не заметил этой протянутой руки, но передумал и пожал её с подчеркнутой официальностью. - Между прочим, это место Липинского. Он сейчас вернется.
      - Я не надолго. Наконец-то мы с вами встретились. И надо же - в воздухе. Вы будто скрывались от меня.
      - Вы слишком много о себе вообразили, Андрей Николаевич. Я ни от кого не скрываюсь, а уж от вас тем более, - ледяным тоном сказал Саватеев.
      - Я не воображаю, Евгений Степанович, просто я хорошо знаю о ваших делах. Вы даже не представляете, насколько хорошо.
      - Почему не представляю? Вы расставили везде, где только можно "подслушки", занимались шантажом, ещё не известно, почему погиб Мишин... Вы, как ищейка, пронюхали что-то о финансовых делах "Зари" и "Кометы". Мне все это глубоко противно...
      - Да что вы? - ядовито изумился Андрей. - А вам не приходило в голову, что все это - только для того, чтобы вернуть себе "черный талисман", который у меня выкрали наверняка с вашей подачи. Ведь он был нужен для вашего дьявольского прибора, не так ли?
      - Э-э-э, мальчики, - вмешалась Нинико. - Мы же договорились...
      Саватеев пожал плечами.
      - Я знаю, что имитатор у Бригадира. - продолжал Андрей. - Что он с ним надумал делать, можно только гадать. Продаст кому-нибудь подороже, что ещё он может сделать - Андрей поднялся, в проходе между креслами к нему спешил улыбающийся Донован.
      - Андрей, ты куда пропал? Мы не виделись неделю. Я не знал, что ты летишь...
      - А вот, кстати, и покупатель, - тихо проговорил Андрей. - Я тоже не знал, - он поднял голову к Доновану.
      Донован узнал Саватеева и Нинико и улыбка его стала ещё шире.
      - О, Евгений Степанович, я приветствую вас и вашу прекрасную спутницу. У меня есть для вас небольшой вопрос...
      Андрей поднялся:
      - Я уступаю тебе свое место, Роберт. Мне надо идти. Поговоришь, приходи, я - впереди.
      - Окей, - Донован сел рядом с Саватеевым. - А я звонил вам, Евгений Степанович, день назад. Вас не было дома. Мы говорили с Ниной Корнеевной... У меня к вам было очень хорошее дело.
      - А что случилось? - довольно равнодушно спросил Саватеев. Разговор с Андреем заставил его снова вернуться к мыслям об имитаторе. В одном Андрей был прав: работа вышла из-под контроля и им теперь придется сотрудничать. Его не очень волновали обвинения Андрея в похищении камня, себя Саватеев виноватым не считал. Во-первых, его взяли на время, это требовали интересы науки; во вторых, похищение организовал Мишин, организовал грубо и топорно.
      - Наша корпорация расширяет разработку технических новинок, нужны новые специалисты. Для работы по контракту. На два-три года, как захотите. В одном из научных центров корпорации. В Лос-Анджелесе, например. Мой шеф увидел вашу визитку, молодой доктор технических наук нам бы подошел, сказал он. И я стал звонить вам... Что вы об этом скажете? Я не тороплю... Дело терпит.
      Саватеев оживился. Вот он, долгожданный выход. Заключить контракт, прихватить с собой Нинико, и исчезнуть.
      - Интересное предложение, - скрывая радость, проговорил Саватеев.
      - Вполне возможно, что и ваша подруга там устроиться...
      - Она инженер по электронике, - поспешно уточнил Саватеев.
      - Как? - он повернулся к внимательно слушавшей Донована Нинико.
      - Стоит подумать, Женя.
      - Поговорим об этом ещё раз в Буэнос-Айресе. А я пока возвращаюсь на свое место, - Донован поднялся и, покачиваясь и придерживаясь за спинки кресел, направился к ожидавшему его Самотокину.
      Через несколько рядов от них Липинский возмущенно выговаривал Мареничеву:
      - Где это видано, в самолете шампанское - за деньги. Полный беспредел. Я должен тратить командировочные баксы, партийные можно сказать деньги.
      - Так в чем же дело? Вперед, расходуй.
      - Не могу. Валера, дай взаймы.
      - Держи, - Мареничев протянул ему зеленую банкноту. - А чтоб не загнуться с тоски, навести бы свою ослепительную блондинку. Заодно и я от тебя отдохну.
      - Вот потому и прошу, для вдохновения. Кстати, у неё подруга не хуже, могу и тебе составить протеже.
      - Премного благодарен, как-нибудь обойдусь. Это самолет, а не ресторан с крыльями.
      Липинский заглянул к стюардессам, взял бутылку шампанского и направился к пустующему креслу впереди Быкова:
      - Я не помешаю?
      - Девочки, он не помешает? - Быков и вся его пестрая, щебечущая компания были явно навеселе.
      - А с чем вы пришли? - спросила Эльза.
      Липинский торжественно вытянул из пластикового пакета бутылку шампанского.
      - Ладно, - одобрил Быков. - Сгодится для девочек. А мы займемся вот чем, - он достал из-под ног кейс и ловко извлек плоскую прозрачную флягжку с темно-янтарной жидкостью. - Это для мужчин. Все мое ношу с собой. - Он поставил кейс на место: - Девочки, почирикайте пока одни, я пересяду к гостю.
      - Так вы же пристегнуты, Герман Михайлович, - рассмеялась Эльза.
      - Как? Я все ещё пристегнут! Позор. Почему не доложили? - Быков удивленно посмотрел на массивную металлическую пряжку с ремнем, опоясывающую его богатырский живот. - Эльза, отстегни, - скомандовал он.
      Эльза наклонилась, белокурые локоны рассыпались, и Липинский ощутил сладковатый аромат французских духов. Наконец Быков освободился из плена и тяжело опустился рядом с Липинским, в руках он бережно держал походную фляжку и ломтики лимона, завернутые в блестящую фольгу.
      - Иногда требуется отдохнуть от женского общества. В больших дозах оно раздражает, особенно в самолете, - пояснил он, наполняя коньяком стаканы.
      - А ведь мы не виделись с вами с той самой презентации, - сказал Липинский, осушив стакан.
      - С какой именно. Я на них бываю довольно часто. Презентации, похмеляции...
      - Граждане пассажиры, - раздалось из динамика, - мы летим над Атлантическим океаном. Высота десять тысяч восемьсот метров. За бортом минус 50 градусов. Приятного полета. Командир экипажа, пилот первого класса Королев.
      - Спасибо Королев, выпьем-ка за океан, - Быков снова наполнил стаканы. - Как вспомнишь, что мы на такой высоте, а под нами такая глубина, так не по себе становится... Как тут остаться трезвым. А ваша партия против. Как можно быть трезвым в России? Нет, в вашу партию я никогда не вступлю. В ней нет никакого гуманизма. Абсолютно! - вдруг рассердился Быков. Пошел отсюда, из моего ансамбля! И не подходи больше! - он приблизил лицо к Липинскому, широко раскрытые, налитые кровью глаза сверкали бешенством.
      Да ведь он перепил, мелькнуло у Липинского, он в стельку пьян.
      Неожиданно Быков откинулся к спинке кресла, прикрыл глаза и захрапел.
      С заднего сиденья к ним наклонилась Эльза и удивленно спросила Липинского:
      - Что он шумел?
      - Мы слегка не поняли друг друга, - Липинский кивнул на мирно сопящего Быкова: - Утомился, бедняга.
      - Ничего, он слегка отдохнет, и через часок будет снова, как огурчик.
      - Можно я с вами немного посижу, пока он спит?
      - Конечно. Правда, девочки? Чем же вы нас развлечете?
      Зинаида Васильевна устроилась у окна, место рядом занял Бригадир продолжить и укрепить знакомство.
      - Сгоняем в колотушки? - предложил он.
      - Что, что? - удивилась Зинаида Васильевна.
      - Я имел в виду: сыграем в карты? У меня есть, - он извлек из кармана свежекрапленную колоду карт.
      - О, я почти не умею.
      - Я научу... - и Бригадир принялся объяснять правила игры в очко. Но никак не мог сосредоточиться: за картами партнерши маячил такой пышный бюст, вились такие мягкие локоны, что ему стало не до тузов. Потерявший всякую бдительность, расслабленный и опьяненный, он играл почти вслепую, и без конца проигрывал. Чтобы как-то собраться и взять себя в руки, он предложил:
      - Зиночка, давайте на интерес, а то карта не идет.
      - На интерес? Как это? - Зинаида Васильевна подняла на него свои внимательные прозрачно - серые глаза.
      - До 20 партий. Если я пролакшу, в смысле проиграю, то покупаю вам в Аргентине какого-нибудь пса...
      - Фу, Виталий, как вы говорите. Щеночка, вы это имели в виду? Я заметила, что вы относитесь к ним пренебрежительно. Напрасно. Это братья наши меньшие. Они ведь нас тоже считают собаками, только большими...
      - Ладно, усек. Теперь буду уважать.
      - Давайте сыграем на аргентинского мастифа.
      - На кого? - удивился Бригадир.
      - Мастиф - порода такая.
      - Заметано, на мастифа.
      - Но он безумно дорогой... У вас не хватит денег, - она сдержанно улыбнулась. Новый знакомый казался занятным: такой наивный, совершенно не разбирается в кинологии.
      - Не дороже денег, - солидно возразил Бригадир. - А что в нем особенного?
      - О, это необыкновенная порода. Их ещё зовут "белый ангел", преданность хозяину невероятная.
      - Почему "белый ангел"? - удивился Бригадир.
      - Они белые, крупные, молчаливые, совершенно не лают. Бросаются на врага и все. Пасть у них - ярко красная и огромная, - Зинаида Васильевна широко расставила ладони и согнула в виде клыков пальчики, показав размер пасти. - Их применяют для охоты на ягуаров. Их запрещено выводить на улицу без цепочки и намордника.
      - Классный барбос, - удивленно похвалил Бригадир. - На такого можно и сыграть. А без намордника и цепи мы его никуда не поведем, клянусь, милая Зиночка.
      Донован и Самотокин, уединившись в самом дальнем ряду, обсуждали проблемы технического и художественного перевода. Самотокин извлек из кейса бутылку водки, демонстративно завернутую в "Литературную газету", Донован занялся принесенными стюардессой пакетами.
      - О, и здесь "ноги Буша", сразу завеяло чем - то знакомым.
      - Повеяло, Роберт, так точнее, - поправил его Самотокин.
      - Спасибо, Олег. Так вот, я не все договорил. Видишь ли, если у тебя только филологическое образование, ты не сможешь переводить технические книги. Потому что там ещё надо знать и суть дела. Знать проблему. Когда я бросил художественный перевод и занялся техническим, мне пришлось кончить ещё колледж по информатике. И теперь не жалею.
      - А почему ты бросил, Роберт?
      - Длинная история.
      - У нас масса времени, Роберт. Это интересно. Я бы, может, тоже занялся техническими книгами. Но сначала выпьем.
      - Отлично. Выпьем за возможность общения и за переводчиков, дающих людям эту возможность, - провозгласил Донован.
      - Салют, - поднял стакан Самотокин.
      Они выпили, и Донован продолжал:
      - Начинал я с художественных текстов. Но постепенно пришел к выводу, что старое, классическое и новое, мало-мальски интересное, почти все переведено. Тогда я перешел к постреализму, авангардизму и прочим литературным "измам": вокруг них тогда было много шума. Не помню теперь, как называлась книга, мне её подсунул кто-то из наших славистов, и я клюнул.
      - Наливай, клюнем оба, - засмеялся Самотокин. Эти филологические разговоры его забавляли. Способный парень, мой подопечный, подумал он.
      - Салют, Олег, - теперь провозгласил Донован и протянул пластиковый стаканчик. Они сдвинули их, стаканы бесшумно по-конспиративному, коснулись друг друга.
      - Без звона даже неинтересно, - засмеялся Самотокин.
      Они залпом выпили, и Донован продолжал:
      - Взялся я за перевод. Автор там бродил в потемках своего подсознания и прочих внутренностях. Залез, как у вас говорят, в самое нутро: в ухо, горло, нос и евстахиевы трубы. В университете я мог и порассуждать о таких книгах, читать же их оказалось настоящей каторгой: челюсти сводило от скуки. Я тогда я подумал: кому перевожу, кто у нас это станет читать? Из нормальных людей. Я не знал, что делать, и пошел к своему психоаналитику. Вот он-то и открыл мне глаза. В пристрастиях авторов, объяснил он, всегда есть нечто болезненное, биологическое, их сжигает собственный внутренний интерес, до читателей им нет дела. Среди них, сказал он, есть литературные лаборанты - специалисты по описанию испражнений, есть сексопатологи и гинекологи, есть патологоанатомы - потрошители, есть психиатры - любители бреда. И тогда, Олег, я бросил художественный перевод и занялся техническими книгами. Потом перешел к науковедению. Все-таки наука более нормальная вещь. И вот теперь лечу на этот симпозиум и рад, что познакомился с тобой.
      - Ну, спасибо, Роберт, - Олег дружески хлопнул его по плечу. - Если бы все люди, весь мир говорил на одном языке, насколько проще была бы жизнь.
      - Проще? Да. Но мы бы с тобой остались без работы, - рассмеялся Донован.
      Они долго ещё говорили о странностях языков и наречий, на время отодвинув свои тайные мысли в глубины подсознания. Каждый старался не вспоминать, что разговор этот идет не просто между двумя людьми, а между двумя сотрудниками противоборствующих спецслужб.
      ...Так, развлекаясь и лукавя, тревожась и флиртуя, пестрая компания, вознесенная случаем высоко в небо, продолжала свой путь на борту воздушного ковчега над голубой Атлантикой.
      Глава 27 .
      После телефонного разговора с Саватеевым Спежов не находил себе места. Натыкаясь на стулья, он нервно расхаживал по комнате. Ищут крайнего, и он, как всегда самый удобный кандидат для этой роли, с горечью и отчаянием думал он. Саватеев - величина, доктор наук, у него куча друзей, связи с политиканами, его голыми руками не возьмешь... Безуглова они с его, Спежова, помощью отшили от разработки, и теперь он вроде бы как в стороне. Да и один он, холостой, к тому же воевал, контуженный, не боится ни черта, ему море по колено, а теперь в случае чего этот банковский воротила его всегда прикроет. И только он, Спежов, как сирота казанская, и беззащитен, и семья на руках.
      Он снова с содроганием вспомнил холодное лезвие опасной бритвы, выхваченной Беспалым и готовой в любой момент перерезать ему горло. Теперь его может обвинить каждый из них: Безуглов - за предательство, Саватеев за выдачу имитатора бандитам, милиция - за то, что не доложил. Стоп, милиция... Или лучше сразу ФСБ. Вот где выход. И разработку, и испытания они скрывали от властей. Тут они все равны. Но он придет каяться первым, все выложит, как на духу и попросит защиту. По крайней мере, с этой стороны ему нечего будет опасаться. Пока они прохлаждаются в своей Аргентине, им здесь подготовят отличную встречу. В Аргентине? Но ведь и имитатор летит туда же. Летит из страны. Он ясно помнил, как Бригадир говорил в машине своему беспалому спутнику: "Будет что за кордон прихватить".
      Через час Спежов был на Лубянской площади. Взял в киоске 100 грамм водки в пластиковом пакете, с отвращением выпил для храбрости теплую жгучую жидкость и поспешно захлебнул пивом. Однако в душе не просветлело. Погруженный в тягостные сомнения долго кружил вокруг бюро пропусков, не решаясь войти, наконец, открыл тяжелую дверь и шагнул внутрь.
      Дежурный, едва он дрожащим голосом проговорил о деле государственной важности, прервал его и ровным тоном сказал:
      - Вы успокойтесь. Сейчас к вам подойдет наш сотрудник, и вы поговорите в более подходящей обстановке. Ждите.
      Через полчаса, после наводящей беседы у дежурного, каких-то его звонков и выяснений, Спежов уже сидел у Казанцева и торопливо рассказывал ему свою историю. Немногословный сосредоточенный Казанцев с каменным лицом делал пометки в рабочей тетради. Дав выговориться, захлопнул тетрадь и в упор начал смотреть в глаза Спежову, словно разглядывал неизвестное экзотическое существо. Тот не выдержал, заерзал на стуле, опустив глаза, пробормотал:
      - Кажется все.
      - Можете называть меня Юрием Ивановичем.
      - Спасибо, - Спежов снова поднял глаза.
      - Итак, Максим Леонидович, вы утверждаете, что участвовали в разработке и испытании нового образца техники - имитатора, вызывающего изменение эмоционального состояния человека, своеобразного генератора страха, так?
      - Так точно, - по-военному выпалил Спежов, хотя никогда не служил в армии.
      - Далее, - продолжал Казанцев. - Вы утверждаете, что разработка выполнялась на базе частного предприятия "Комета", и в ней принимали участие бывшие сотрудники НИИ "Заря".
      - Не совсем так. Безуглов на последнем этапе участия не принимал. Но он знал об имитаторе.
      - Итак. Вы утверждаете, что имитатор похищен преступной группировкой, точнее человеком по кличке Бригадир. И, кроме того, вы уверены, что преступники намереваются вывезти имитатор за рубеж сегодняшним рейсом "Москва - Буэнос-Айрес"...
      - Я уверен, да, но не на сто процентов.
      - На сколько же? - в голосе Казанцева Спежову почувствовалась издевка.
      - На 90.
      - Как он выглядит?
      - Смонтирован в корпусе из-под импортного магнитофона. По виду ничем не отличается, только тяжелее. Запаян в полиэтиленовую пленку: мы хотели испытать его под водой. Коробка картонная тоже из-под импортного магнитофона.
      - Ладно, пока свободны. Подождите меня в коридоре. Если вспомните что-нибудь важное, постучите.
      Спежов вышел, Казанцев снял трубку внутреннего телефона и связался с оперативным дежурным.
      - Привет, это Казанцев. Срочное дело. Выясни, пожалуйста, взлетел ли один борт чартерным рейсом в "Буэнос-Айрес"? Я не буду класть трубку.
      Казанцев перевел взгляд в окно: в прорези между зданиями голубело небо. Итак, они оказались правы, направив Самотокина в Буэнос-Айрес. Значит не зря случайно эти двое - Донован и Безуглов оказались в то утро в районе, где царила паника. Все совпадало. Правда, роли действующих лиц они себе представляли несколько иными, но оперативную разработку все-таки, хотя и не спеша, вели, это главное. И Донован все время крутился рядом, значит вынюхивал. Иначе не стал бы он обхаживать Безуглова и околачиваться в "Альтаире". Безусловно, многое ему удалось выяснить, возможно, он даже знает, что имитатор сейчас на борту их самолета. Ничего, и для самой хитрой импортной гайки всегда найдется отечественный винт.
      - Юрий Иванович! - раздался голос дежурного. - Самолет давно в воздухе. Больше четырех часов. Промежуточная посадка в Гаване. Вопросы есть?
      - Вопросов нет, - Казанцев положил трубку и задумался.
      Надо было срочно готовить шифровку резиденту в Гавану. Он открыл тетрадь и начал набрасывать текст. Главное - дать хорошую ориентировку Самотокину, он должен будет предупредить пилотов и провести силами экипажа поиск имитатора в самолете после посадки в Гаване. Имитатор не должен оказаться в Аргентине. Закончив писать, он вышел в коридор. Спежов понуро склонился на стуле. Увидев Казанцева, поднялся, в глазах - растерянность. Надо его взбодрить, решил Казанцев.
      - Ну как, голова не болит? После этого, - Казанцев щелкнул себя пальцем по горлу.
      - Я... я всего - то сто грамм... Для этой самой, для храбрости.
      - Сто грамм, а разит, как из бочки. Тоже мне, храбрец, - Казанцев покачал головой и направился к начальнику управления. Случай стоил того, чтобы доложить срочно.
      Спежов не помнил, сколько просидел в ожидании, хмель давно прошел, и он теперь томился от мрачных предположений. Длинный прохладный коридор словно вымер: ни людей, ни звука шагов, ни стука дверей. Он даже вздрогнул, когда вновь появился Казанцев, казалось он, как призрак, вышел прямо из противоположной стены.
      - Заходите, - сурово пригласил Казанцев.
      - Что-нибудь ещё вспомнили? - спросил он, когда Спежов устроился напротив.
      - Ничего существенного, - пробормотал Спежов.
      - У меня к вам, Максим Леонидович, традиционный вопрос: где вы были раньше? Самолет, о котором вы говорите, давно в воздухе, за пределами России. Почему вы не предупредили, нас, скажем, сразу утром, а дождались его отлета? Что произошло за это время?
      - Ничего не произошло, просто я... Я думал, колебался и, наконец, решился.
      - Неужели. Вы что, не представляли раньше, что занимаетесь созданием прибора, по сути похожего на психотронное оружие? А испытание его в метро разве не есть акт психотерроризма?
      - Это было рано утром, до открытия метро. Мы не ожидали такого эффекта...
      - Зачем вас понесло под землю?
      - Нужно было уточнить проникаемость излучения... Как его ослабляет грунт, бетонные стены, металл... Настоял Саватеев, он - руководитель работ.
      - Кто ещё был с вами?
      - Липинский и какой-то его знакомый, инженер, он и провел нас, сначала в тоннель, а потом в боковой ход.
      - Липинский? А ему это зачем?
      - Он - психолог, что-то там оценивал. Я не вдавался в детали... А может быть повернуть самолет обратно? - робко предложил Спежов. - И здесь, на месте разобраться...
      - Да, силен ты, брат. А кто оплатит ущерб, ты? А если имитатора нет на борту? Ты же утверждал только на 90 процентов...
      - Да, да, конечно. Извините...
      Казанцев задумался. Парень испуган, но, судя по всему, не преувеличивает. Значит, та утренняя паника возникла в результате включения имитатора. Трудно себе представить, что будет, если работа выйдет из-под контроля. Способ только один: она должна вестись под крышей одного из НИИ ФСБ, санкция на это от начальника управления уже получена.
      Казанцев сделал себе несколько пометок в рабочей тетради и поднялся.
      - Я провожу вас к дежурному, пока будете находиться в комнате посетителей. Можете понадобиться.
      - Сколько, сколько я там буду? Мне надо домой.
      - Поедете, только позже. Когда самолет сядет в Гаване.
      Несмотря на поздний час, Казанцев оставался в управлении и время от времени звонил в диспетчерскую службу гражданской авиации, справляясь о рейсе "Москва - Буэнос-Айрес". Дело казалось простым. В Гаване сотрудник посольства встретит самолет, переговорит с экипажем, и пока, утомленные полетом пассажиры прогуливаются в аэропорту, весь багаж будет осмотрен. Если имитатор действительно на борту, командир перенесет его в кабину и после прибытия в Москву, сдаст сотрудникам Казанцева. Одновременно будут задержаны Бригадир и Саватеев. Бригадира передадут уголовному розыску, а Саватееву Казанцев предложит работу в подмосковном НИИ ФСБ. Вместе со Спежовым. Работа будет под контролем.
      Он набрал номер диспетчерской.
      - Боюсь, с самолетом возникли проблемы, - довольно равнодушно сказал дежурный. Звонки из ФСБ ему явно надоели.
      - Какие проблемы? - полный мрачных предчувствий, Казанцев раскрыл рабочую тетрадь и взял ручку.
      - По данным службы авиадвижения Испании - они сейчас ведут самолет командир доложил, что на борту неполадки с элктропитанием и возникла угроза пожара. Он собирается делать вынужденную посадку. Впереди по курсу группа островов, там, правда, нет подходящих условий, но другого выхода нет, до Гаваны они могут не дотянуть...
      - Координаты! - резко перебил его Казанцев и придвинул тетрадь. - Так западная долгота... повторите, есть. Северная широта... Так есть, Казанцев продолжал записывать и одновременно набирал номер внутреннего телефона.
      Через несколько минут он сидел перед начальником управления генералом Нефедовым, и возбужденно докладывал:
      - Алексей Семенович, надо звонить морякам. Дать координаты... Возможно на борту подготовленный к вывозу за рубеж ценнейший аппарат военного назначения, принципиально новый вид оружия... Не зря там и этот Донован. И создатель имитатора Саватеев. Мы не должны упустить их.
      - Там Самотокин, - возразил генерал.
      - Тем более... Пусть моряки помогут. Чем болтаться под водой без дела...
      - Они не болтаются, а несут боевую службу, Юрий Иванович.
      - Такие дела как раз для - них.
      - Слишком дорогое удовольствие. И в первую очередь они спросят: ребята, а почему вы не взяли этот чертов прибор в Москве? Почему выпустили всю эту команду? Где вы были?
      - Где, где... Тоже на боевом посту. У нас же не было информации, Алексей Семенович... Я не уверен, что потом кто-нибудь не скажет точно также: а почему не позвонили морякам, которые патрулируют этот регион, почему позволили... И так далее. Лучше поздно, чем никогда.
      - Иногда и наоборот: лучше никогда, чем поздно... Придется идти к начальнику службы. Меня лично моряки пошлют подальше, - генерал задумался.
      - Что ещё в том районе? - спросил он.
      - В 400 километрах американская плавбаза. Вертолеты...
      - Вертолеты без дозаправки столько не пройдут. Значит, пойдет авианосец, а перед островом с него поднимутся вертолеты. Но для этого им надо знать координаты вынужденной посадки. Пока они что-то узнают, если, конечно, вообще узнают. Пока пройдут это расстояние... Пока запустят вертолеты... Наши должны успеть.
      - Да? А если они тоже ведут самолет? Испанская диспетчерская служба точно так же сообщит все и им. Тем более, что на борту гражданин Соединенных Штатов.
      - Алексей Семенович, а не Донован ли организовал эту вынужденную посадку? Уж слишком подозрительна эта авария. И возможно на островах уже ждут их...
      - Сомневаюсь. Слишком опасно. Рубить сук, на котором сидишь - это наш прием, не западный. Зачем ему это? Аварии у нас происходят без всяких агентов, сами по себе.
      Нефедов подошел к стене и нажал кнопку. Деревянные панели, как занавес, бесшумно разъехались в сторону, освобождая огромную карту мира. Он снова нажал кнопку, карта медленно поползла вверх, перед их глазами теперь голубело огромное пространство Атлантики. Генерал отпустил кнопку и приблизился к карте.
      - Острова необитаемые, вдали от мореходных путей. И вообще, разве это острова? Сплошные горы. Там не найдешь ни одной площадки для посадки. Им придется приводняться... Где-нибудь поближе к берегу. Сложное дело. И опасное... - генерал вздохнул. - Что ж пойду к начальнику. Даже если там и нет имитатора, в конце концов, там наши люди.
      Казанцев вернулся в кабинет и машинально посмотрел на часы: в рейсе "Москва - Буэнос-Айрес" скоро будет поставлена точка. Пассажиров сейчас тоже ждут, надеются на удачу, и их надежда - наверняка последнее, что скрашивает это страшное ожидание. Бедняга Самотокин, как он рвался в Аргентину проветриться...
      Наконец зазвонил телефон, Казанцев сорвал трубку.
      - Юрий Иванович, оперативный дежурный. По докладу диспетчерской службы - связь с самолетом внезапно потеряна. Пока снижался, подавал сигналы бедствия, на малой высоте он исчез с радаров, почти одновременно прекратились сигналы.
      - Радар - понятно. Но сигналы "SOS", они-то передаются автоматически...
      - Они приводнялись. Передатчик мог выйти из строя или...
      - Что "или"? - повысил голос Казанцев.
      - Или самолет вообще сразу же ушел под воду.
      - Последнее предположение оставь при себе, понял? Не могли же они все погибнуть... Самолет снижался по обычному графику. Самолет герметичный.
      - Я тоже так думаю, - поспешно вставил дежурный.
      - Думаешь одно, а болтаешь, черт знает что...
      - Я не болтаю, Юрий Иванович, а докладываю по указанию начальника управления, - обиделся дежурный.
      - Ладно, не обращай внимания. Там на борту полно людей, и наш парень там, понял? Что сказал главный штаб ВМФ?
      - Подводная лодка вышла в район катастрофы.
      - Ладно. Хоть на этом спасибо, - Казанцев положил трубку.
      Впереди - снова томительное ожидание. Оно растягивает время, а значит и жизнь, думал Казанцев, нетерпеливо поглядывая на телефон. - а между тем никто не любит ждать. Хотя и ожидание, и надежда уже превратились в форму нашего бытия ...Он поднялся и отправился в комнату посетителей к Спежову. Тот дремал, уронив на грудь голову.
      - Что приснилось? - Казанцев сел на стул.
      Спежов поднял голову и преданно уставился на Казанцева.
      - Ничего. Муть какая-то.
      - Сейчас пойдешь домой. О визите сюда и обо всей этой истории с имитатором никому ни слова. В том числе и жене. Работу больше не ищи. Я позвоню о тебе начальнику нашего НИИ, устроишься по профилю. Вернется Саватеев, пригласим и его, если...
      - Что если? - спросил Спежов.
      - Ничего. Позвонишь мне через несколько дней. Все понял?
      - Все, - прошептал Спежов.
      Глава 28.
      Первым запах гари обнаружил Саватеев, он вышел к туалетам и багажному отделению покурить и вдруг ощутил знакомый острый запах - так могла пахнуть только жженая электроизоляция. Он сунул пачку сигарет в карман и подошел к стюардессе.
      - Девушка. Извините...Доложите командиру. У вас что-то горит, где-то в районе багажного отделения...
      - Что горит? Вы уверены?
      - Абсолютно, - твердо ответил Саватеев. - Скорее всего, проводка. Пойдемте...
      Встревоженная стюардесса последовала за ним. Запах явно усилился, отметил про себя Саватеев.
      - Подождите здесь. Пока никому ни слова. Я вызову командира, стюардесса исчезла в салоне.
      Через несколько минут появился командир, высокий, черноволосый, мрачно насупленный. Он повел носом, внимательно вгляделся в створки багажного отделения.
      - Давно заметили? - он повернулся к Саватееву.
      - Несколько минут назад, - ответил Саватеев.
      - Идите пока на свое место, и помалкивайте. Паника нам ни к чему. Мы разберемся.
      - Я...я готов помочь, я специалист по профилактике аварий, Саватеев... Доктор технических наук.
      - Профилактика - дело нужное. Идите. Если надо, мы вызовем... Спасибо, - пилот повернулся к стюардессе: - Пригласи-ка сюда бортинженера и девочек. Немного разберем багажное отделение, проверим.
      - Может быть я все-таки останусь? - снова попросил Саватеев.
      - Ладно, пока оставайтесь, - наконец согласился командир.
      Вместе с прибывшим инженером (стюардесс командир отправил в салон) они принялись перебирать багаж, добираясь до внутренней обшивки. Запах горелой резины усилился. И в этот момент среди сумок и чемоданов Саватеев увидел знакомую магнитофонную коробку. Сквозь пленку просвечивало маслянистое пятно, случайно посаженное водителем Липинского, возившего имитатор в своем захламленном багажнике. Командир и бортинженер, переговариваясь в полголоса, озадаченно вглядывались в обшивку, источавшую тревожный запах тлеющего пока огня. Саватеев выскользнул в салон, отыскивая взглядом Нинико.
      Мимо него торопливо прошагал командир. На ходу он повернулся и бросил Саватееву:
      - Займите свое место. Пока вы не нужны.
      Саватеев, покачиваясь в такт вздрагивающему телу самолета, добрался до своего кресла. Нинико спала, опустив на колени книгу. Волосы её разметались по плечам, вид у неё был такой безмятежный и такой беззащитный, что у Саватеева сжалось сердце. Ему вдруг подумалось: а не сама ли судьба преследует его - специалиста, призванного бороться с авиакатастрофами посадив в аварийный самолет.
      По едва ощутимым провалам и легкому крену на левый борт, Андрей понял, что самолет начал снижение и одновременно отворачивает с курса. Он пересел на пустой ряд перед ними и прислонился к окну. Ясное небо, блистающая поверхность океана, редкие кучевые облака, слегка подсвеченные опускающимся где - то впереди солнцем, - что заставило пилотов отключить автоматику и перейти на ручное управление...
      Андрей вернулся на место, Таранов тоже удивленно смотрел в окно.
      - По-моему мы снижаемся, - он бросил быстрый взгляд на Андрея.
      - Да, - коротко подтвердил Андрей. - И довольно резко.
      - Что бы это значило? - Таранов свернул и отложил в сторону газеты.
      - Дело командира со штурманом: меняют высоту и курс. Это не Европа. Здесь океан воды и воздуха, делай, что хочешь, - спокойно проговорил Андрей и в этот момент включились бортовые динамики. Спокойный мужской голос начал:
      - Командир корабля и экипаж приветствуют вас, граждане пассажиры. Мы просим не беспокоиться. По техническим причинам наш самолет начал снижение. Какой - либо опасности сейчас на борту нет. Есть неисправности электропитания, мы заняты их устранением. Если не устраним, произведем промежуточную посадку. Просьба сохранять спокойствие. Со всеми вопросами обращайтесь к членам экипажа.
      - Так... - пробормотал Таранов. - Хорошенькое дельце. Как вы это прокомментируете?
      - Пока ничего страшного: могло быть и хуже, - сказал Андрей.
      - Хуже? Что ж пожалуй вы и правы. В любом положении есть худшие варианты...
      Услышав сообщение, Быков обратился к Эльзе:
      - Что он там бормотал? Я ничего не понял.
      - Он сказал: будет промежуточная посадка. По техническим причинам.
      - А, чепуха, достань-ка мой кейс с коньяком. Как чувствовал, полет затянется.
      - Держите, - Эльза с трудом вытянула из - под ног кейс.
      Быков протянул руку и толкнул в плечо задремавшего от коньячных паров Липинского.
      - Вставайте, граф. Соловей пропел давно. Рванем ещё по одной. Эльзочка, золотце, достань-ка нам стакашки. И разыщи в моей сумке фламастеры и альбом, у меня появилась одна роскошная идея. Женский костюм необыкновенного силуэта. Посадка, так посадка, не будем терять времени. Держи, - он протянул Липинскому наполненный коньяком стаканчик.
      - Старик, я больше не могу. Ты меня умотал, - отбивался Липинский.
      - Ты что не слышал, мы будем садиться... А здесь, в соответствии с законами географии, насколько я помню, никакой суши, кроме диких островов нет. Веселенькое будет дельце. Теперь у меня в моделях появятся туземные мотивы. Пей, черт бы тебя побрал.
      - Какая посадка? Ты что, спятил, старик? Пить надо меньше.
      - Спать надо меньше. Эльзочка, скажи ему, - осклабился Быков.
      - Да, да, Вася, по радио объявили: идем на посадку, - Эльза показала вытянутой ладошкой, как они направляются к земле.
      - Но здесь океан... этот, Атлантический, какая посадка?
      Тоже перепились что ли, - Липинский вдруг с тревогой почувствовал, что протрезвел, самолет действительно снижался.
      - Я пойду на свое место, - он попытался подняться, но Быков вцепился ему в рукав:
      - Если уйдешь, считай, что мы незнакомы. В моем коллективе прошу больше не появляться. Эльзочка, плюнь ему в рожу.
      - Ладно, остаюсь, - сдался Липинский.
      "Граждане пассажиры, - снова включился динамик. - Командир и экипаж корабля просят соблюдать спокойствие. Мы будем совершать вынужденную посадку у островной гряды. Будем садиться на воду у берега. Пристегните ремни. Сейчас вам раздадут спасательные жилеты и расскажут, как ими пользоваться. Еще раз прошу соблюдать спокойствие. Посадка на воду менее опасна, чем на сушу. Командир корабля летчик первого класса Королев".
      Бригадир спрятал в карман карты и взглянул на раскрасневшуюся от увлекательной игры Зинаиду Васильевну. Пышный её бюст неотвратимо притягивал взгляд. К тому времени, полностью утратив картежное хладнокровие, он проиграл ей уже двух мастифов. Однако он не расстраивался, он видел, зато сердечная игра идет на лад. Его попутчица была явно покорена, она даже не очень обращала внимания на тревожные объявления по бортовому радио.
      Слова командира экипажа вернули Бригадира в реальность. Ну что ж посадка, так посадка, он бывал в разных переплетах. Всегда надо быть готовым ко всему. К тому же здесь, в самолете были Таранов и этот проклятый Безуглов, можно будет воспользоваться моментом и убрать обоих, лучший вариант: кто потом разберется? Ментов в океане нет.
      - Зиночка, у тебя есть баксы? - деловито спросил он. После проигрыша первого мастифа он перешел на "ты". Зинаида Васильевна же иногда сбивалась и говорила "вы".
      - Да, конечно.
      - Ты слышала, мы будем приводняться?
      - Как это? - не поняла Зинаида Васильевна.
      - Очень просто. Напялим спасательный жилет и сядем.
      - Ну и что? Жилет, так жилет, - Зинаида Васильевна пожала крутыми плечами.
      - В океане мокро, Зиночка, деньги могут раскиснуть. Лучше затолкать их в полиэтиленовый пакет. Пакет есть?
      - Есть, - Зинаида Васильевна извлекла из сумки пакет и протянула Бригадиру.
      - Один?
      - Один, - подтвердила Зинаида Васильевна.
      - Сложи в него свои баксы, я - свои. Пакет будет у меня, так надежнее.
      - Да, да, клнечно, - Зинаида Васильевна без слов протянула ему небольшую пачку зеленоватых купюр.
      Через несколько минут пассажиры, облаченные в оранжевые жилеты, напоминали сборную спортивную команду, рассаженную по креслам. Самолет снова лег на крыло, и сидящим у левого борта стали видны у горизонта неровные вершины гористого острова. Гарь из багажного отсека теперь проникала в салон, едкий зловещий запах обострил чувство опасности.
      - Андрей Николаевич, у меня к вам просьба, - спокойным и торжественным тоном начал Таранов. - Если со мной что - то случиться...
      - Валентин Федорович, не будем раньше времени... - перебил его Андрей.
      - Потом может оказаться поздно.
      - Каждый год вынужденную посадку делают множество летательных аппаратов: космических, самолетов, вертолетов. Я сам несколько раз делал это, да ещё под пулями... - Андрей говорил это спокойным рассудительным тоном, словно объяснял ребенку.
      - Ты - оптимист и летчик, Андрей. Привык к небу. К тому же у тебя есть талисман, - его губы тронула едва заметная улыбка. - А я - фаталист. Простой сухопутный фаталист. Лучше предусмотреть все заранее, чем потом, у самой черты сознавать, что мог, но не сделал. Мы смертны, к сожалению, и только деньги вечны. В Москве у меня припрятано полмиллиона долларов. Ты должен забрать их и передать сыну... Десять процентов возьмешь себе, и столько же тому, кто будет тебе помогать... - Таранов понизил голос. Наклонись-ка, - он приблизился к Андрею и, стараясь перекрыть гул двигателей, напряженно зашептал ему в ухо...
      Андрей внимательно слушал, стараясь запомнить каждое слово.
      - Обещаешь? - уже громче закончил Таранов.
      - Валентин Федорович, вы сделаете все это сами, - тихо проговорил Андрей.
      - Если я не смогу, дай мне слово, что ты выполнишь это.
      - Даю, - Андрей протянул руку. - А если со мной что-то случится, позаботьтесь о Наталье и моей матери.
      - Клянусь, Андрей.
      Рев двигателей, ранее глухой, стал пронзительным, салон заволокло синеватым дымом.
      Саватеев, обняв Нинико, шептал:
      - Если что-то случиться, Нинико, знай, я искренне любил тебя...
      - И я, я тоже, Женя, дорогой мой... Будем надеяться...
      Липинский и Быков мирно дремали после очередной чарки.
      Бригадир, обхватив за плечи дрожащую от страха Зинаиду Васильевну, истово, как заклинание, вполголоса напевал ей на ухо:
      - Опять по пятницам пойдут свидания, и слезы горькие моей родни...
      Знай он хотя бы одну молитву, быть может, он бы сейчас молился.
      Раскинув в стороны крылья, огромный лайнер, коснулся серебристым, вытянутым, как ракета, телом поверхности океана, и, взметая фонтаны воды и тучи брызг, продолжал стремительно нестись вперед. Внезапно раздался страшный скрежет: напоровшись на подводные рифы корпус с треском лопнул и раскололся на части. Оказавшиеся в местах разломов пассажиры, словно пружиной, были выброшены в пенящиеся волны. Расколотый ударом самолет мгновенно ушел под воду. Треск обшивки и рев двигателей сменился звенящй тишиной, нарушаемой лишь гортанными голосами вспугнутых чаек, дожидавшихся здесь отлива, да редкими отчаянными криками разбросанных среди волн немногочисленных пассажиров.
      Глава 29.
      Андрея вышвырнуло куда - то вверх и в сторону, он даже не понял толком, как оказался в воде. Рядом покачивался на волнах человек, лицо его было погружено в воду, на поверхности была видна только спина в оранжевом спасательном жилете. Превозмогая боль, Андрей подплыл к нему, и содрогнулся, увидев размозженный затылок и розовую от крови воду. Ухватил его за спасательный жилет, Андрей перевернул его на спину и узнал Таранова: безжизненные лицо его было неподвижно, как маска. Андрей огляделся и увидел подплывающего Мареничева. Когда-то в "Альтаир" перед ним был задерганный, озабоченный человек, теперь выражение лица его было волевым и решительным. Отплевываясь от воды, он крикнул:
      - Я уже видел его, там снесло полчерепа. Спасай живых.
      Поколебавшись, Андрей отпустил Таранова, и рванулся вперед, к Мареничеву. От резких движений брасом поясницу пронзила такая острая боль, что у него перехватило дыхание. Он перевернулся на спину, с трудом вздохнул и крикнул:
      - Не могу плыть, что - то с позвоночником.
      - Двигай к берегу, на спине, - услышал он голос Мареничева. Дотянешь?
      - Постараюсь.
      Через несколько минут боль отпустила. Запрокинув голову и осторожно подгребая руками, то взлетая, то опускаясь на волнах, он медленно поплыл на спине.
      Андрей не помнил, сколько прошло времени. Когда, почувствовав мель и близость берега, он попытался встать на ноги, набежавшая волна накрыла его, швырнула вперед, потянула назад, он не удержался на ногах и разбил себе о камни колено.
      Берег был усеян мелкой галькой, обточенными океаном валунами и огромными камнями, сползшими с возвышающегося метрах в десяти от воды скалистого берега. Справа скалы подступали к самой воде, слева они снижались и постепенно уходили вглубь острова.
      Андрей стянул с себя спасательный жилет и перевернулся на спину. Несколько минут он лежал неподвижно, вслушиваясь в мерные удары волн, шелест гальки и тревожные крики чаек. С мокрой одежды стекали потоки воды. Разбитое о камни колено саднило, спина ныла от удара креслом, выброшенным вместе с ним, будто катапультой, расколовшимся корпусом лайнера. В ушах все ещё стоял скрежет раздираемого рифами металла.
      ...Отлежавшись, Андрей почувствовал, что может подняться, и перевернулся на живот.
      Теплая от солнца галька под ним намокла и потемнела от стекающей с одежды воды. Он встал на четвереньки и осторожно выпрямился. Едва переступая ногами и прихрамывая, двинулся вдоль берега. Легкий бриз обдувал мокрую одежду, холодил кожу и постепенно боль в ноге отпускала. Он внимательно всматривался в тяжелые, медленно переливающиеся волны, переводил взгляд на пустынный берег, надеясь снова увидеть Мареничева.
      Впереди был серая каменная глыба, размером с хороший сарай. Андрей начал обходить его и, остановился, едва не вскрикнув от радости: за камнем у оранжевой груды спасательных жилетов лежали почти без сил, но живые несколько человек.
      Лежавший навзничь Бригадир поднял голову.
      - Еще один. Какая встреча! Привет. Падай рядом, гостем будешь.
      Андрей осторожно опустился на колени и окинул взглядом неподвижно лежащих людей. Мокрая их одежда блестела, на гальку стекала вода.
      Рядом с Бригадиром тяжело дышала крупная блондинка в кофте и брюках. Высокая грудь её вздымалась от судорожных вдохов. Андрей узнал в ней соседку Спежова, обещавшего ему маленького Рэкса. У самого подножия камня распластался Липинский. Подняв голову, он посмотрел на Андрея, и повел в знак приветствия рукой.
      - Ты один? - спросил Бригадир. - А где твой кореш?
      - Погиб.
      - Кого-нибудь ещё видел?
      - Мареничева, - Андрей показал рукой в сторону океана.
      Липинский кивнул:
      - Он уже был здесь. И снова полез в воду.
      - Крепкий оказался мужик, а с виду фрайер, - Бригадир покачал головой.
      - Он был лучшим пловцом в университете... когда-то, - пояснил Липинский, вглядываясь в волны.
      - Ты чего идешь, как деревянный? - спросил Бригадир.
      - Поясница, - Андрей осторожно попытался наклониться, но тут же снова выпрямился. Бригадир поднялся:
      - Сними рубаху, я гляну.
      Андрей снял рубашку и повернулся спиной к Бригадиру.
      - Синяков нет... Растянуть надо, расклинить, - заключил Бригадир. Могу, меня этому делу один кореш научил. Поднял я комель на лесоповале, пудов пятнадцать. Поясницу и зажало. Так он в момент растянул.
      - Попробуй, - Андрей повернулся к Бригадиру. - Только без шуток.
      - Нормальный русский способ: клин - клином, какие шутки, - обиделся Бригадир. - Спиной ко мне. Руки за голову. Помнишь, как ты мне командовал? У завода. Вот так, корешь. Сегодня - ты, а завтра - я. Поднимай, поднимай не боись.
      - Да не боюсь я, - пробормотал Андрей.
      Руки стоящего сзади Бригадира, обхватили локти и грудь, приподняли его над землей и несколько раз резко встряхнули.
      - Теперь ложись на спину, - Бригадир помог ему лечь. - Не вставай часа два. Может и отойдет. Ну и тяжелый ты, собака. Пудов шесть...
      - Спасибо... Как тебя зовут-то, доктор? - спросил Андрей.
      - Виталий.
      Липинский, с интересом наблюдавший эту сцену, повернулся к океану.
      - Кажется Валера Мареничев возвращается. Точно, - Липинский показал рукой. - И не один.
      Андрей слегка приподнялся на локтях: метрах в ста от берега среди волн качались, как поплавки, несколько человек в оранжевых жилетах. Андрей насчитал пятерых. Они приближались медленно, все, кто был на берегу, подняли головы.
      Впереди, поддерживая Эльзу, плыл на боку Мареничев. За ними, с двух сторон помогая Нинико, медленно двигались Самотокин и Донован. Через несколько минут все они были на берегу. Мареничев нес на руках обессиленную Эльзу, Самотокин придерживал за талию Нинико. Донован, покачиваясь, шел замыкающим. Липинский поднялся и побежал им навстречу. Его обогнал Бригадир и принял из рук Мареничева Эльзу. Она тяжело дышала и поминутно всхлипывала.
      Самотокин и Донован поддерживая едва передвигавшуюся Нинико, приблизились к камню. Она высвободилась из спасательного жилета и, не замечая Андрея, опустилась рядом. Он поразился её бледному, как мел, неподвижному лицу. Подняв на Андрея глаза, она разрыдалась.
      - Я не могу поверить. Не могу. Он там. Где - то там. Андрей, скажи им...
      Подошел Донован, обнял Андрея:
      - Привет. Как ты?
      - Ничего, только поясница...
      - Саватеев исчез... - Донован сокрушенно покачал головой.
      - Ладно. Мы сходим еще, - сказал Самотокин. - Попробуем ещё раз.
      - Я с тобой, - присоединился Донован.
      - И я, мужики, - поднялся Бригадир.
      - Я отдышусь и за вами. Нанырялся до предела, - Мареничев лег на гальку.
      Зинаида Васильевна подняла голову.
      - Виталий, там могут быть акулы. Они нас просто случайно не съели...
      - Пока не видно, - возразил Мареничев. - И рыбы не видно. Одни рифы, целая гряда.
      - Плевал я на акул, - добавил Бригадир. - Мы в Москве и не таких видали.
      Нинико посмотрела на Бригадира с нескрываемым страхом, потом обратилась к Андрею:
      - А ты? Андрей, а ты?
      - Ему нельзя, - вмешался Бригадир. - У него поясницу заклинило. Пусть лежит, - он наклонился к сидящей Нинико. - И не бери в голову, я пошутил в прошлый раз, там у тебя на квартире... Вытащим мы твоего мужика, если, конечно найдем... - он направился к воде.
      - Германа Михайловича и девочек... Кошмар. Будто испарились, посмотри их, дядя Вить, - крикнула ему в спину Эльза.
      Они отсутствовали больше часа, и все это время Нинико со страхом и надеждой напряженно вглядывалась в волны.
      Наконец один за другим стали появляться спасатели. Они выходили из воды один за одним и в изнеможении молча валились у камня.
      - Там никого больше нет, - наконец произнес Самотокин. - Никого.
      Нинико отвернулась и опустила голову.
      - Даже акул не видно, - добавил Бригадир.
      - Он не мог, не мог погибнуть, - шептала Нинико, как заклинание.
      - Начался отлив, - сказал Мареничев. - Там в рифах, я видел, не очень глубоко застрял осколок корпуса, довольно крупный. После отлива до него можно будет добраться... А кабины не видно. Наверно, проскочила вперед, за рифы. На глубину. Жаль мужиков...
      - Хвост наверно тоже глубоко, - добавил Самотокин. - Сразу на дно пошел. Из "челноков", похоже, тоже никто не выбрался. Средняя часть развалилась от удара, это нас и спасло. Всех раскидало по воде.
      Андрей слушал, боясь шевельнутся, он не привык к беспомощности, и это состояние угнетало его. Он незаметно нащупал в заднем кармане брюк, теперь уже почти высохших, "черный талисман". Если ему повезло, и не сломан позвоночник, то через два часа он должен подняться. О худшем варианте он старался не думать. Вокруг лежали без движения под горячим солнцем обессиленные и погруженные в невеселые мысли оставшиеся в живых пассажиры. Он осторожно подполз к Нинико, коснулся рукой её плеча.
      - Нина, мне очень жаль... Он был талантливый инженер, и человек неплохой... Я жалею, что не успел с ним толком помириться.
      Она повернулась к Андрею, невидящий, отрешенный взгляд её постепенно стал осмысленным.
      - Его последние слова были о любви... Эх вы, мужики...Нужна катастрофа, чтобы вы заговорили о главном...
      Она отвернулась и снова начала всматриваться в медленно вздымающиеся волны.
      - Надо осмотреть берег, - сказал вдруг Мареничев.
      - Надо, - согласился Бригадир. - Может какое барахло выбросило. И хотя ему и не хотелось покидать Зинаиду Васильевну, которая была потрясена случившимся и смотрела на него умоляющим и притягивающим взглядом, он поднялся на ноги.
      - И я, - Липинский встал, опираясь на камень.
      - А я загляну за скалы, - предложил Донован. - Нет ли там ручья, нужна вода, я догоню вас.
      - Я с вами, - присоединился к нему Самотокин.
      - Я с тобой, - Андрей попытался сесть.
      - Ты пока останешься здесь. И без возражений, - строгим тоном проговорил Мареничев. Как - то само собой вышло, что он теперь чувствовал себя старшим. В нем снова проснулся администратор.
      - При женском батальоне, - добавил Бригадир.
      Донован, ловко опираясь на выбоины и уступы, медленно поднимался к гребню невысокой, каменистой горы. Самотокин ждал его внизу. С высоты был отчетливо видна узкая прибрежная полоса, по которой удалялись вдоль медленно накатывающих на берег волн Мареничев, Бригадир и Липинский.
      Катастрофа самолета, пережитый вместе страх, спасение на этом пустынном острове так отдалили от него недавние события в Москве, что ему уже и самому не верилось: существовало ли все это на самом деле. Все перешло в иное измерение. Саватеев скорее всего погиб, имитатор, если он был в самолете, вместе с таинственным камнем, который разыскивал Андрей, вместе с обломками где-то в рифах...
      Он поднялся на сухой и голый гребень скалы: ни кустика, ни травинки. Вглубь острова вел пологий склон, усеянный черными камнями. За ним начиналась почти лишенная растительности, пустынная каменистая долина с блистающим на солнце ручьем и небольшим, водоемом. За его противоположным берегом был виден гористый вал. У его основания зеленели среди крупных камней низкорослые сосны. Вода и эти зеленые островки - единственное, что радовало глаз среди этого кажущимся безжизненным каменистого пространства. За валом снова голубел океан. Весь островок был не более 3-4 километров в поперечнике и около шести в длину. Ясно, что они не пропадут ни от голода, ни от жажды. В ручье - пресная вода, на берегу - рыба и тучи чаек. Они выжили, это главное, а найти их - не проблема. Им повезло, что он, Донован, оказался с ними.
      Он оглянулся. Самотокин тоже начал взбираться на гряду. Донован снял с руки массивные часы, расправил металлический браслет, слегка потянул головку завода, прищурясь взглянул на солнце и сориентировал их на северо-восток, там, у кромки космоса висели над Атлантикой невидимые спутники. Пока появится Самотокин, миниатюрный передатчик, встроенный в часы, трехкратно с интервалами в несколько секунд отстрелит вверх сигнал бедствия, он уйдет на спутники, усилится и полетит дальше в оперативный информационный центр. Мгновенно будут определены координаты радиосигнала и его Донована, код. А через пару дней в нескольких милях от острова бросит якорь быстроходный крейсер, и с его палубы взлетит к острову вертолет.
      Донован свернул браслет и пристегнул на руку, батарейка передатчика от максимального сигнала теперь иссякла, но как механические часы они ещё будут работать. Он взглянул на циферблат: в Москве скоро наступит полночь.
      Через несколько минут на гряду выбрался Самотокин, лицо его блестело от пота. Плеск волн за его спиной был едва слышен.
      - Я уже собрался спускаться, - сказал Донован. - Потом гляжу: поднимаются медленно в гору четыре ноги и одна голова.
      - Молодец, освоил, - Самотокин обвел взглядом долину. - Мы вот что сделаем: пройдем вдоль ручья к истоку, обогнем гряду и дойдем до берега. И встретим мужиков с той стороны.
      - Заодно и попьем, - Донован облизнул пересохшие губы.
      Перепрыгивая через камни, они почти бегом двинулись вниз по склону.
      - Будто сам сатана пролетал здесь и рассеивал булыжники, - сказал Самотокин, когда они остановились перед ручьем.
      Донован наклонился и припал к воде. Рядом устроился Самотокин.
      - Ничего более вкусного я никогда не пил, - сказал Донован, наконец оторвавшись от воды.
      Утолив жажду они перепрыгнули через ручей, и двинулись к скалистой гряде. Ноги жестко стучали по каменистому грунту, почти лишенному растительности. Кое-где, в расщелинах зеленела редкая трава. Ручей привел их к поросшему кустарником склону, за ним начинался подъем. Справа вдали на склоне среди крупных каменных глыб розовели стволы низкорослых сосен, с вытянутыми к небу, словно руки ветвями и будто подстриженными сверху кистями изумрудной хвои.
      - Итальянская сосна, - заметил Донован. - Каким ветром её сюда занесло...
      - Попутным, - Самотокин наклонился и подобрал едва заметный в траве прозрачный лоскуток. - Смотри, Роберт. А вот каким ветром его сюда занесло, гораздо интереснее. - Самотокин протянул находку Доновану. Тот осмотрел её и сунул в карман:
      - Отрывок пластикокого пакета.
      - Обрывок, Роберт, - поправил Самотокин. - Похоже, здесь бывают гости с пакетами.
      - Островок придется осмотреть весь, - задумчиво протянул Донован.
      - Осмотрим потом. Двигай к побережью. Нас ждут.
      Они перепрыгнули ручей и направились к дальнему утесу, там у самого побережья заканчивалась скалистая гряда.
      - Смотри, - Самотокин показал на утес. У его подножия нагромождение крупных камней образовало неправильной формы свод. Они почти бегом достигли его, перед ними открылся широкий, в несколько метров вход, за которым начиналось перекрытое наверху валунами и каменными глыбами обширное и довольно светлое пространство.
      Они вошли внутрь и огляделись. Сверху через щели пробивался свет. Пещера напоминала огромный вытянутый от входа в глубину каменный шатер. Донован наклонился, зачерпнул горсть песка, рассыпал на ладони, принюхался.
      - Здесь жгли костер, - Самотокин показал на закопченный свод.
      - Ты прав, песок пахнет гарью, - Донован отряхнул руки.
      - Кто здесь мог быть? - Самотокин прошел к дальней стене. - Рыбаки? Туристы?
      - Что им здесь делать? Мы где-то между Азорами и Бермудами. Азорские острова чьи?
      - По-моему португальские, - ответил Самотокин, демонстрируя неуверенность.
      - Точно. Возможно и этот остров португальский. Сплошные рифы, да и сам островок этот - часть рифов. Только поднятая над океаном. Мореходные пути в стороне... странно, - Донован пожал плечами. Молча они принялись методически, метр за метром осматривать каменистые, в трещинах и острых выступах стены.
      - Есть, - Самотокин извлек из глубокой трещины длинный стальной прут, покрытый слоем копоти. - Уже кое - что.
      Донован осмотрел прут и, наклонившись, принялся протыкать кучу смешанного с песком щебня, возвышавшуюся у стены.
      Самотокин молча наблюдал за ним: пока Донован действовал правильно. Раздался металлический скрежет, Донован отложил в сторону прут, и они принялись разгребать песок руками. Показалась металлическая крышка, ухватившись за края они вывернули на свет блестящий, из нержавеющей стали ящик, размером с хороший чемодан. Крышка легко открылась, ящик был заполнен слегка закопченной металлической посудой. Присев, Донован принялся выкладывать её на пол. Самотокин по-хозяйски осматривал и отставлял в сторону. Два рыбацких котла, шесть узких, вытянутых вверх кружек, шесть мисок, шесть ложек и вилок, два длинных ножа, два крюка для подвешивания котла над костром, канистра литров на десять, топор с металлической рукояткой, пила-ножовка. Самотокин открыл горловину и понюхал: скорее всего, она предназначалась для воды.
      - Джентльменский набор, - Донован принялся складывать все обратно, оставив только ножи и канистру.
      - Что скажешь? - спросил Самотокин, заткнув за пояс нож и взяв канистру.
      - Они здесь бывают довольно часто...
      - Точно, - согласился Самотокин. - И проводят здесь не один день. - Он обвел взглядом пещеру. - Неплохая квартира. Оставим пока все как есть. Наберем воды и двинемся дальше. Нас ждут на берегу.
      Они спустились к ручью, наполнили канистру и направились к отделявшему их от берега седловидному перевалу. Постепенно подъем становился круче, они обошли несколько крупных валунов и оказались на слегка покатом выступе. Как терасса он тянулся вдоль подножья скалы и вел к заросшей кустарником седловине.
      - Нам повезло, - заметил Самотокин, он теперь шел впереди. - Не надо карабкаться. - По нему можно будет всех переправить в пещеру.
      Донован ухватился за канистру:
      - Хватит. Теперь я понесу.
      Они прошли ещё метров двести, впереди, почти перегородив выступ громоздилась огромная осыпь, настоящая баррикада из крупных валунов и камней.
      - Неприятно, но пройти можно, если гуськом, - сказал Самотокин.
      - Как это? - спросил Донован.
      - Друг за другом и ноги по одной линии, - пояснил Самотокин.
      Они осторожно обошли осыпь, и Самотокин присвистнул. Слева, между двумя огромными валунами зиял узкий темный проход вглубь скалы, высотой в человеческий рост и шириной не меньше метра, за валунами начиналась ещё одна осыпь, поменьше. Дальше терраса сужалась и терялась в зарослях, покрывающих склон перевала.
      Донован поднял камень и швырнул в проход. Спустя мгновенье раздался гулкий удар и шелест.
      - Там целая пещера, - заключил Самотокин. - Зажигалка есть?
      Донован порылся в карманах и извлек длинную, как палец, зажигалку.
      - Черт знает, будет ли она работать, - он чиркнул и над зажигалкой появился робкий огненный язычок.
      - Окей, - Донован загасил огонь. - Что будем делать?
      - Надо подумать... - Самотокин внимательно осмотрел склон.
      - Скажи мне, коллега, как филолог филологу, - Донован смотрел на него с хитрым прищуром. - Почему вдруг свалились эти камни? - он показал рукой в сторону двух осыпей.
      Самотокин изобразил на лице полнейшее недоумение. На склоне, над самой пещерой явственно проглядывали две выбоины, напоминающие небольшие воронки от взрывов. Скорее всего, так и было, подумал Самотокин, кому-то очень хотелось, замаскировать этот вход, завалив с двух сторон подходы к нему по узкой галерее. Но кому и зачем? Что они хотели скрыть в этой, второй пещере?
      - Черт его знает, - Самотокин неопределенно пожал плечами.
      Донован расхохотался, и внезапно оборвав смех, посмотрел на Самотокина с веселой укоризной.
      - Это искусственные завалы. Результат взрывов. И довольно неумелых. Они хотели закрыть этот проход. Там что-то есть.
      - А вот мы сейчас проверим, - Самотокин рванулся вперед и сделал вид, что собирается войти в пещеру.
      - Стоп! Стоп! Назад! - закричал Донован.
      Самотокин остановился и с деланным недоумением повернулся к Доновану.
      Донован покачал головой:
      - Вход может быть заминирован.
      - Ты так думаешь? Но зачем? - Самотокин неуверенно покачал головой.
      - Надо предупредить всех... Чтобы не заходили, пока не разберемся.
      - А как мы разберемся? Саперов среди нас вроде бы не было, - Самотокин продолжал демонстрировать сомнение.
      - Есть инженер. Андрей Безуглов, например. Сами подумаем... Мы же филологи.
      - Если там могут быть сюрпризы, зачем вообще туда заходить? А, Роберт?
      - Как можно жить на острове, не зная, что у тебя в двух шагах? А если там что-то опасное? Радиоактивные отходы, например?
      - А вдруг там клад, а? - Самотокин округлил глаза. - Сокровища почтенных пиратов. Нам надо идти, Роберт, мужики там, на берегу. И отлив скоро кончится.
      Мареничев постепенно возвращался к роли администратора. Жажда деятельности, охватившая его после пережитого потрясения, требовала выхода. Остров был явно необитаемым. Чайки, слетевшиеся на отмели, где во время отлива билась серебристая рыба, совершенно не боялись людей, а Липинский едва не пострадал: при попытке завладеть рыбой, на него спикировала целая стая, и он вынужден был спасаться бегством.
      Мареничев вдруг представил, что остров - это огромный ресторан, принадлежащий лично ему. Бригадиру и Андрею он отвел должность вышибал, Доновану - бармена, а Липинскому и Самотокину - метрдотелей. К тому же среди камней у самого берега он обнаружил выброшенный волнами кейс погибшего модельера Быкова, набитый пластиковыми флаконами с коньяком. В боковом кармане кейса лежала слегка подмоченная пачка серо-зеленых банкнот. Этот своеобразный стартовый капитал он вынес на берег и тщательно спрятал в расщелине скалы. Теперь он с удовлетворением покрикивал на Липинского, и повышал голос даже на Бригадира.
      Отлив обнажил пестрые, обвитые водорослями, остроконечный, как клыки, гребни рифов, о которых раскололся фюзеляж самолета. В одной из расщелин, в каком - нибудь метре виднелись под водой завернутые наружу искореженные края распоротой обшивки и решетка багажного отсека. Они ныряли по очереди, вытаскивая все, что попадется под руку: сумки, чемоданы, коробки. В одной из коробок Бригадир узнал прибор, который он с помощью Спежовым вынес с завода. Он было уже совсем забыл о нем, и умилился, как старому знакомому. Когда вещи переносили на берег, коробку с имитатором он отложил в сторону, решив, что судьба окончательно вверила ему этот прибор, и отныне он принадлежит только ему.
      Самотокин и Донован разыскали их, когда начинался прилив. Мареничев показал рукой на темнеющую среди волн вершину рифа и приказным тоном сказал:
      - Господа, вперед. Последний заход. Вода прибывает... Берите все, что можно.
      Удалось сделать только один рейс. Балансируя между скользкими камнями и помогая друг другу, Самотокин и Донован принесли ещё два чемодана. Липинский лежал без сил у груды вещей. Рядом с ним сидел Бригадир. Мареничев распаковывал очередной чемодан.
      - Воды. Полцарства за глоток, - хрипло проговорил Липинский. - В жизни так не хотел пить. Даже с похмелья.
      - Полцарства оставьте себе, пригодится. Вода вон там. В канистре, Самотокин показал рукой на камень, рядом с которым он оставил канистру.
      - Этой канистры на всех не хватит. Возьми два пластиковых пакета, деловым тоном сказал Мареничев, - вон те с жеребцами, они покрепче, и сходи за водой... Один нам, один женщинам. Потом решим, что делать.
      - Я могу с тобой, - предложил Донован.
      - Тогда пошли, - Самотокин поднялся.
      Они поднялись на седловину и оглянулись: прилив уже поглотил вершины рифов и затопил прибрежные камни. Мареничев с Бригадиром деловито перебирали вещи.
      К ручью спускались медленно, внимательно осматривая кусты и траву. Однако ничего больше обнаружить не удалось. Самотокин пытался разглядеть заваленный проход на террасе, снизу, из долины его совершенно не было видно. Не такие уж неумелые эти взрывы, подумал он. Скорее всего, пальнули дважды из гранатомета, вон из-за того валуна. Вход оставили, не завалили, он нужен им, и в то же время он замаскирован с боков, а снизу его не видно из-за выступа галереи. Нет, здесь действовали опытные ребята, решил Самотокин.
      Они набрали воды в пакеты, вышло литров шесть, ещё раз напились из ручья и вернулись на берег. Мареничев с Бригадиром закончили сортировку вещей, и разложили у скал на просушку. Продукты сложили в сумку. Впрочем, ассортимент был небольшим, кое-что из обычных наборов практичных "челноков": несколько банок мясных консервов, две банки кофе и две бутылки столичной водки. Печенье и сухари раскисли от воды и Мареничев скормил их чайкам. Напившись воды и прихватив с собой сумку с продуктами, двинулись вдоль берега к валуну, где их остались женщины и Анд - рей. Раскаленное солнце опускалось к горизонту, окрашивая океан в кроваво - медные тона.
      Их встретили стоя, поднялся даже Андрей.
      - Ну что? Как? - кинулась к Мареничеву Нинико.
      - Никого. Мы доходили до самых рифов. Ни единой души, - Мареничев вздохнул.
      - Я...я не могу поверить, - Нинико опустила голову, плечи её вздрагивали от беззвучных рыданий.
      - Несчастье, что тут поделаешь. Попейте воды... А потом помянем их, и никогда не забудем. И этот день никогда не забудем, будь он неладен, и этот остров... Нам и самим ещё предстоит выжить. Хорошо, вода есть.
      Андрей взял стакан, наполнил его из пластикового мешка водой и поднес Нинико.
      - Выпей, Нинико. Ты хотела пить. Выпей и успокойся.
      Мареничев опустил на камни сумку с продуктами и достал водку и пластиковые стаканы.
      - Нас осталось девять человек. Стаканов-три. Помянем по очереди. И почтим их память минутой молчания.
      Перебазировались на новое место почти до темна. Пещера оказалась вместительной, как ангар, в неё легко вошла бы пара грузовиков с прицепами. По её углам растекался сырой океанский воздух, густой, теплый и неподвижный, как в бане. Заброшенные на пустынный остров люди забыли о недавней вражде и неприязни, и были теперь полны признательности судьбе и друг другу. Пока мужчины переносили вещи и заготовляли дрова для костра, женщины принесли с берега водоросли, нарезали травы и застелили дальний край пещеры. Сверху набросали извлеченную из чемоданов и успевшую проветриться на берегу одежду.
      Затрещал костер, разожженный Самотокиным и Донованом, и по стенам пещеры заплясали неясные тени.
      Слева, на женской половине предводительствовала Эльза. Пережитый страх остался, там, на берегу, остров ей показался каким-то романтическим чудом, как и их спасение, и уже стал для неё частью путешествия. Было жаль Германа Михайловича и подруг, но ведь они были пьяны, и, скорее всего, так ничего и не поняли.
      Для порядка Эльза велела увивающемуся около неё Липинскому отгородить ещё не просохшими чемоданами их женский уголок, и, отправив его за хвойными ветками, присела рядом с безучастно молчавшей Нинико.
      - Приляг, - она обхватила Нинико за плечи. - Уснешь и все забудешь.
      Нинико послушно устроилась на боку, Эльза накрыла её чьим-то халатом и пересела ближе ко входу, где у костра возились Бригадир и Зинаида Васильевна. Огонь освещал каменистый свод, дым уходил вверх, в щели, на стенах плясали таинственные тени , из котла доносилось бульканье, остро пахло мясными консервами.
      Самотокин и Донован, несмотря на сгущавшиеся сумерки, отправились осматривать остров.
      Андрей работал наравне со всеми и с облегчением чувствовал, что поясницу отпустило: как ни странно, варварское лечение Бригадира оказалось успешным. Вдвоем с Мареничевым они перетаскивали к новому жилищу собранные в роще сучья.
      - Вы извините меня, Валерий Иванович, - Андрей бросил на землю охапку сосновых веток. - Я был не прав тогда в вашем ресторане. Распетушился, сам не помню от чего.
      - Да, ладно, чего там, мы не в Москве, - глаза Мареничева сверкнули в сумерках. Он сбросил свою охапку и продолжал: - Давай на "ты". Зови меня Валерой. И можешь приходить по субботам в "Альтаир". Все это было так давно, если подумать. Никогда не предполагал, что окажусь здесь. Вероятность - одна миллиардная. Для нас - это судьба. Если событие с такой ничтожной вероятностью все же происходит, значит в дело вмешалась именно она, судьба. Следует иметь её в виду, и больше не испытывать.
      Глава 30.
      Постепенно Мареничев здесь, на необитаемом острове, был признан всеми за коменданта. Как-то само собой сложилось, что его слушались, а доводы его почти всегда становились решающими.
      После завтрака он попросил не расходиться и предоставил слово Доновану.
      - Дамы и господа, - Донован обвел всех глазами. - Мы с Олегом, - он кивнул на Самотокина, - обнаружили ещё одну пещеру. На склоне одной из скал. У нас есть основания подозревать, что те, кто побывал здесь раньше, хотели скрыть эту пещеру от посторонних глаз. Так я говорю, Олег?
      - Все правильно, - подтвердил Самотокин.
      Эльза скептически посмотрела на Донована. Она не упускала случая продемонстрировать ему свою холодность: не могла забыть, как он бестактно и не по-джентельменски высадил её у дома, а сам укатил восвояси.
      - В большой пещере, - продолжал Донован, - были только хозяйственные вещи. Во второй может оказаться что-нибудь похуже. И вполне возможно, что она либо заминирована, либо защищена другим опасным способом. Среди нас есть инженер и бывший военный, Андрей. Я тоже разбираюсь в технике... Мы втроем постараемся, как можно быстрее все выяснить, и после этого все сообщим вам. Сейчас входить туда опасно. Возможно, где-то могут быть и ещё пещеры. Мы просим вас быть очень осторожными, - Донован замолчал и повернулся к .Мареничеву. Тот одобрительно кивнул и обведя всех взглядом, спросил:
      - Вопросы есть?
      Самотокин, как школьник поднял руку. Мареничев кивнул.
      - У меня есть не вопрос, а сообщение. Точнее - предположение. Наш самолет совершал вынужденную посадку. И у экипажа было достаточно времени, чтобы передать сигнал бедствия и координаты. Но... Есть одно "но". У него горела проводка, то есть что-то случилось с электропитанием. Значит есть вероятность, что и бортовая радиостанция могла остаться без питания. А это значит, что нас могут найти не сразу...
      - Как это не сразу? - вскрикнула Зинаида Васильевна.
      - Поиски могут затянуться, но это только мое предположение, продолжал Самотокин. - Мы должны думать и об этом.
      - Все правильно, - заключил Мареничев. - В пещере, о которой здесь шла речь нам делать нечего. Забудем о ней. Не до того. Ночлег у нас есть. Продуктов маловато, но вряд ли мы найдем их в той пещере... Зачем кому-то тащить их так далеко от посуды, можно было оставить и здесь, рядом с ящиком. Поступим так. Я, Виталий, Василий и женщины вернемся на побережье и ещё раз его осмотрим. Во время отлива наловим рыбы. Роберт, Олег и Андрей обследуют противоположный берег, там мы ещё не были, - Мареничев показал рукой на рощу, за которой океан сливался с голубым небом. - После обеда выберем две скалы, с одной и другой стороны, и заготовим на них хворост. Ночью будем жечь костры. По очереди. Нас шесть мужиков, по три на каждый костер, будем меняться. Возражения? - он обвел всех глазами. - Так... Позвольте ваше всеобщее молчание считать за единодушное одобрение.
      Юго - восточную сторону острова они обошли за несколько часов. Донован с Андреем шли впереди, Самотокин - за ними. Как ни внимательны они были, ни в лесу, ни на холме, за которым начинались прибрежные скалы, - нигде не обнаруживалось ни малейшего следа пребывания людей. Они не стали спускаться к океану: берег здесь был круче, отвесные скалы, облепленные неподвижно сидящими чайками, подступали к самой воде.
      - Ждут отлива, перекусить дарами моря, - Донован повернулся к Андрею. - Помнишь, есть такое блюдо в "Альтаире"?
      - Дарами океана, - поправил Андрей, скользя взглядом вдоль горизонта. Волны переливались на солнце, слепили глаза.
      - Пусто, - сказал подошедший Самотокин. - Водная пустыня. .Один из костров можно разжечь ночью здесь. И роща недалеко. Там, с краю, где я шел сплошь поваленные деревья. Видно, здесь бывают хорошие бури.
      - Тайфуны, - добавил Донован. - Ты заметил, что здесь нет ни зверей, ни птиц?
      - А чайки?
      - Это морские, - возразил Андрей. - А лесных действительно нет.
      - Нам просто повезло с погодой, - заключил Самотокин.
      - Лучше бы повезло с самолетом, - заметил Донован. - Сидели бы сейчас на симпозиуме, пили бы пиво.. .Теперь буду летать только на "Боингах".
      - Они тоже падают. - Могло быть и похуже, как говорит наш новый друг и комедант острова Мареничев, - сказал Самотокин.
      - Странный остров - ни одной пальмы. Да, трудно назвать почвой все эти камни. В детстве у нас рядом с домом росло несколько пальмовых деревьев, мечтательно проговорил Донован
      - Ну что, двинем обратно? - сказал Самотокин. - Посмотрим ещё раз на тот лаз в пещеру, мне он почему - то не дает покоя.
      - И мне, - добавил Донован. - Там может оказаться контрабандный склад. И если хозяева явятся на остров...
      - Вот именно... - кивнул Самотокин.
      Краем леса они спустились в долину и двинулись вдоль озера. Было видно, как на противоположном берегу женщины чистили рыбу. Рядом с ними стоял Мареничев.
      - Нас ждет превосходный обед, - сообщил Самотокин.
      - Еще бы, сам директор ресторана руководит, - заметил Андрей.
      По каменистому откосу они взобрались на галерею и вышли к прикрывающей пещеру осыпи.
      - Андрей, посмотри наверх, - Донован показал рукой на углубления в скале, - что это по-твоему?
      - Похоже, следы разрывов...
      - Вот так... Спеца сразу видно, - Донован многозначительно посмотрел на Самотокина.
      Они остановились на узкой площадке перед входом в пещеру.
      - Что ты можешь предложить? - Самотокин взглянул на Андрея.
      - Пожалуй, входить действительно опасно. - Андрей огляделся. - Если они имели дело с взрывчаткой, значит, могли оставить и там, - он показал в сторону пещеры. - Можно набросать туда хворосту, хорошую кучу и поджечь от входа. Только совершенно сухого, горючего... Сосновых ветвей...
      - Молоток, просто Кулибин, - Самотокин хлопнул Андрея по плечу, он действительно был рад, Андрей словно вычитал его мысли, он и сам уже продумал похожий вариант, но предлагать не хотел: уж слишком насмешливо иногда посматривал на него Донован.
      - Займемся этим завтра, - предложил Донован, - я сбил все ноги. Мы отшагали больше десяти миль.
      - Согласен, ноги уже не ходят...Уф-ф, - Самотокин вздохнул и сел на каменистый склон. Рядом повалились и вытянули ноги Андрей и Донован.
      Впрочем, устали все. Когда они вернулись к родной пещере, там лежали почти без сил её обитатели. Отдохнув, приступили к обеду. Командовал Мареничев. Сначала отправил всех на озеро мыть руки - ополоснуть клешню, как уточнил Бригадир. Потом рассадил всех у входа в пещеру вокруг огромного, накрытого какой-то цветистой тряпкой камня. Из двух слегка прикопченых котелков исходил дурманящий запах.
      - Уха, конечно, неполноценная, - пояснял Мареничев, разливая через край по стаканам густой бульон. - Нет ни пшена, ни картошки... Соль морская. Но рыба - первый класс.
      - Листьев надо было накидать, - сказал Бригадир, принюхиваясь к ухе. Мы вот в лагере...Я имею в виду-в пионерском, чуть-чуть хвои обавляли...
      - Кому не нравится - брысь из-за стола. То есть из-за камня, - с напускной суровостью проговорил Мареничев.
      - Что такое брысь? - Донован наклонился к Липинскому.
      - Значит, пошел вон, - пояснил тот, пытаясь невзначай обнять Эльзу. Она невозмутимо скинула его руку с талии.
      - Понятно, - заключил Донован.
      - Такой закусон, а выпивки нет, - вздохнул Бригадир.
      Мареничев безмолвно, как фокусник, извлек из-за пазухи два флакона с коньяком из спасенного им кейса модельера.
      - Ладно, я угощаю.
      Бригадир, потеряв дар речи, начал искать глазами пластиковые стаканчики.
      Выпивали по очереди, стаканчиков осталось только два, один случайно оплавился у костра.
      Нинико, когда Андрей протянул ей стаканчик, отрицательно качнула головой.
      - Нет, нет, я не хочу. Просто не могу.
      Выпей, - Андрей втиснул стакан ей в ладонь. - Будет легче. Иногда надо забываться. Что поделаешь, надо жить. Жить, чтобы хранить память о друзьях. Когда-нибудь мы будем вспоминать эти дни. Мы теперь все друзья... Пусть по несчастью, но разве этого мало?
      - Я ничего не поняла. Ладно, Андрей... - Нинико взяла стакан и залпом выпила.
      - А теперь - уха. Критиков, - Мареничев строго посмотрел на Бригадира, - просим не беспокоиться.
      - Да ты чего, я пошутил, - возмутился Бригадир.
      - Шутить будешь в Москве.
      - Слушай, ты что, открыл коньячный источник? Это нечестно. Плесни еще, - Бригадир протянул стакан.
      - Мне видение было: наливать только на ужин и только по сто грамм. А в предпраздничные дни двести, - Мареничев хладнокровно отодвинул стакан.
      - Валера, так у нас и есть праздник. День спасения, можно сказать даже - рождения... Не будь жмотом.
      - Я сказал в предпраздничные, ты что, не понял? В остальные дни - за плату. 500 баксов флакон. Тебя устроит?
      - Где я их здесь возьму, на необитаемом острове? - Бригадир был явно обескуражен находчивостью Мареничева.
      - Я же нашел коньяк, - хладнокровно ответил Мареничев.
      Липинский повалился на спину и повизгивал в изнеможении от хохота. Зинаида Васильевна улыбаясь и в то же время умоляюще смотрела на Мареничева, ей хотелось угодить Бригадиру. Даже Нинико повеселела и губы её тронула едва заметная улыбка.
      Отдохнув после обеда, снова разбрелись по работам, одни за рыбой, другие за дровами. Андрей, Донован и Самотокин отправились заготовлять хвою для костра. Ветки на сломанных бурей деревьях обрывали руками, перемазались в смоле и долго потом оттирали у озера ладони прибрежным песком.
      Мареничев, осмотрев вход в пещеру и огромную сваленную внизу для просушки кучу сосновых веток с длинными, как пальцы, иглами, одобрил план.
      - Но даже, если от костра ничего не взорвется, я в эту пещеру не пойду. И вам, мужики, не советую, - заключил он.
      По дороге к озеру встретили Бригадира. В руке он осторожно нес свернутую в мешок и наполненную чем - то рубашку.
      - Что это? - спросил Мареничев.
      - Яйца птиц, - важно ответил Бригадир. - Деликатесный продукт. Только по списку, понял? Или за коньяк.
      - Каких птиц? - спросил подошедший Самотокин.
      - А хрен их знает. Полно в скалах. Главное - не тухлые. Я уже выпил пару.
      - Дай посмотрю, - Мареничев протянул руку и взял мешок.
      - Штук двадцать, - пояснил Бригадир.
      - Именем закона конфискую, - сказал Мареничев. - И в интересах общества. - Но премиальных сто грамм заслужил. На ужин. Впрочем, как и все остальные. Но предупреждаю - последний раз.
      Глава 31.
      Светало, наступал новый день, вторые сутки их пребывания на острове. Липинский ополоснулся у озера водой и не спеша направился к седловине сменить у костра Бригадира. Встречный ветерок с побережья приятно холодил кожу, он легко ступал по сухим камням и неслышно приблизился к перевалу. Костер едва тлел, Бригадира не было видно. Разгильдяй подумал он, спит наверно, стервец, вон за тем камнем... Он обошел огромный валун и отпрянул обратно. Поколебавшись мгновенье, снова заглянул за камень.
      Прямо перед его глазами, на фоне серого в предутреннем свете океана, стояли, прижавшись и впившись губами друг в друга, Бригадир и Зинаида Васильевна. Она слегка постанывала, его руки торопливо метались по её груди и бедрам, расстегивая одежду. К их ногам медленно упали её юбка и кофта, затем рубашка Бригадира. Не отрываясь друг от друга, они медленно опустились на сброшенную одежду. Внезапно, словно очнувшись, Бригадир резко опрокинул её навзничь и начал осыпать поцелуями её грудь, живот, бедра. Она стонала и извивалась под ним, сжимая руками его голову.
      Липинский отпрянул от скалы и, облизнув внезапно пересохшие губы, снова заглянул за камень. Издавая глухие стоны, два обнаженных тела жадно припали друг к другу. Она, распластанная, задыхающаяся, судорожно билась под могучим телом Бригадира, руки её обхватили его мускулистый торс, ноги оплели его ноги. Опьяненные близостью они не замечали ничего - ни наступающего вокруг рассвета, ни чужих шагов.
      Сгорая от возбуждения, Липинский не отрываясь наблюдал захватывающее действо. Глухие стоны прерывались страстными поцелуями, счастливым смехом и проникновенным, почти электрическим шепотом. Ему казалось, что сотрясались даже скалы, окружавшие площадку. Зоологическая непосредственность и разнузданная страсть этой сцены распалили его воображение. Не выдержав напряжения, он отпрянул от камня и, не в силах двинуться, опустился на землю. Стоны на площадке то затихали, то нарастали с новой силой.
      Чувствуя внутри сухой пьяный жар, Липинский поднялся и, пошатываясь, побрел к пещере. В груди горело, сердце внутри бешено колотилось, в висках и затылке, глухо и тяжело , как набат, отдавал его пульсирующий стук.
      Он ополоснул лицо в озере и вдруг увидел спускающуюся с котелком к воде Эльзу - простоволосую и сонную. Окончательно потеряв голову, он бросился к ней и упал на колени.
      - Эльза, Эльзочка, подожди, подожди. Я хочу сказать, я хочу предложить...
      - Что это с вами, Василий Георгиевич? - изумилась Эльза, хотя мгновенно все поняла.
      - Я всю жизнь мечтал о такой женщине, как ты, я потерял голову, я обожаю... - он обхватил руками её ноги выше колен, но Эльза хладнокровно высвободилась и, сморщив носик, повторила: - Да что это с вами?
      - Пойдем, пойдем отсюда, в лес, от пещеры, от людей...
      - К обезьянам что ли? - хихикнула Эльза.
      Ободренный, что его не отвергают, Липинский вскочил на ноги и вцепился губами в её рот. Эльза легко оттолкнула его и с оскорбительным равнодушием вытерла губы.
      - К природе, к любви... - бормотал Лиринский.
      - Вася, я ведь и послать могу... Причем очень далеко. Дальше природы.
      - Эльза, дорогая, сжалься, я с самого Шереметьева мечтаю о тебе. Я сгораю...
      - Смотри-ка: вчера тонул, а сегодня уже сгорает - продолжала издеваться Эльза.
      - Ну что тебе стоит, ну подари мне этот миг, я зацелую тебя, твою кожу...
      - Вася, возможно, это и так. Но лично ты меня не вдохновляешь. А без вдохновения, сам посуди, какая любовь? Разве только за деньги. Но ведь это нехорошо, - рассудительно втолковывала она распаленному Липинскому.
      - Нет, нет. Это очень хорошо, - бормотал Липинский, роясь в карманах. Денег не было.
      У Мареничева, наверняка есть, займу, мелькнуло у него. Он снова вплотную приблизился к Эльзе и прошептал:
      - Это прекрасно, прелесть моя. Сколько?
      - 500 баксов, - не задумываясь выпалила Эльза. Она не сомневалась, что её ухажер таких денег не найдет и оставит её в покое: по Сеньке и шапка.
      - Но где, где я их возьму? Эльзочка, умоляю, давай в долг, а? Липинский был в отчаянии.
      - Где это видано - такое дело в долг. Только наличные, - отрезала Эльза. - Такой уж на острове маркетинг. Говорил о любви, а торгуется, фу. Я пошла, - она попыталась обойти его.
      - Сейчас, подожди, подожди. Я найду. Я сбегаю в пещеру, - Липинский с умоляющим видом схватил её за руку и неловко чмокнул в щеку.
      Она пожала плечами и присела на ближайший камень.
      Липинский бросился в пещеру, растолкал спящего Мареничева и, когда тот сообразил, кто перед ним, прошептал:
      - Валера, дай взаймы 500 баксов.
      - Ты что, спятил? Зачем? Сюда что, уже завезли акции государственного банка?
      - Я потом объясню. Дай. Умоляю.
      - Ты что, помешался?
      - Да, да помешался. От любви.
      - Вот как? Тогда бери ссуду. Именно ссуду. Под 300 процентов годовых. Согласен?
      - Но это же грабеж, Валера. Полторы тысячи в год! - ужаснулся Липинский.
      - А что ты хотел? Необитаемый остров, между прочим. Нормальный процент для здешней экономики. Удовольствия здесь дороги. Не хочешь, иди, не мешай спать.
      - Ладно, давай, грабитель.
      Эльза была поражена, когда появившийся Липинский трясущимися руками протянул ей пять сто долларовых купюр. Оказывается, этот чудак воспринял её шутку всерьез, мелькнуло у Эльзы. Но деньги были совсем не шуточные, настоящие. Эльза деловито спрятала их за лифчик, подняла голову и снисходительно улыбнулась.
      - Бухгалтер, милый мой бухгалтер, - прощебетала она популярную песенку и, подхватив под руку потерявшего дар речи Липинского, потянула его к лесу.
      Они шли недолго. Когда ряды сосен надежно укрыли их от посторонних глаз, Эльза остановилась, расстегнула юбку и постелила её на мягкую хвою. Липинский, сгорая от нетерпения, схватил её за плечи и повалил на спину. Эльза не издавала ни звука.
      Когда он оторвался от нее, его охватило острое разочарование. Холодная, бездушная, торопливая... За такие бешеные деньги! Он был обижен, оскорблен до глубины души, перед глазами ещё стояла недавняя сцена: два обнаженных, сплетенных страстью, самозабвенно бьющихся тела.
      Эльза торопливо оделась и не оглядываясь направилась в сторону пещеры. Липинский нагнал её на опушке леса. Она равнодушно повернула к нему свое кукольное личико. Как она нравилась ему сейчас, даже не верилось, что это она принадлежала ему всего несколько минут назад.
      - Ты почему молчишь? Я чем-нибудь обидел тебя?
      - С чего ты взял? - она пожала плечами.
      - Куда ты так спешишь? Останься.
      - Я хочу искупаться. Бриться надо, всю шею мне исколол своей щетиной.
      - Где здесь побреешься, - растерянно пробормотал Липинский.
      - А это твои проблемы, - отрезала Эльза.
      - Давай поговорим.
      - О чем?
      - Обо всем. О жизни, о любви.
      - Да? Что такое любовь, да ещё с тобой? Просто игра. Забава необитаемых островов. У меня свои игрушки, у тебя - свои.
      - Твой холод просто убивает...
      - Сначала ты купил меня, а потом толкуешь о любви? Интересно получается... Что же ты надеялся услышать? Как все это красиво и благородно?
      - Значит ты все - таки обиделась? - потерянно пробормотал Липинский.
      - Вася, если можно, оставь меня одну, я хочу выкупаться.
      Липинский побрел к пещере, откуда доносился зычный голос Мареничева:
      - Дамы! За рыбой! На берег!
      Липинский хотел пройти мимо, он чувствовал себя опустошенным - и морально, и материально.
      - А ты почему не на дежурстве? - Мареничев внимательно осмотрел его, потом перевел взгляд на озеро, где у берега плескалась Эльза и все понял. Гарнизон начал разлагаться, хладнокровно отметил он, пора вводить комендантский час. Страна зело богата, порядка только нет, он вздохнул и как можно строже сказал:
      - Твое место сейчас на скале, мы так проспим спасателей.
      Бригадир спустился к озеру, и увидел одевающуюся Эльзу.
      - Привет, Лизок. Принимаешь ванну? - он сел на песок и стянул с ног запыленные ботинки.
      - Ты где пропадал? - Эльза поправила юбку и присела рядом.
      - Дежурил ночью, вон там, - Бригадир показал на высокую скалу, с плоской, будто срезанной вершиной.
      - А это у тебя откуда? - он удивленно показал на пачку баксов, которые сворачивала Эльза, чтобы снова отправить их за лифчик.
      - Трудовые сбережения, дядя Вить.
      - Слушай, Лизок. Отдай мне. А я тебе верну их, в Москве.
      - Не смеши, дядя Вить, зачем тебе валюта на необитаемом острове?
      - С деньгами, Лизок, я чувствую себя человеком...
      - Не таким заброшенным, да? - она наклонила голову и взглянула на него с боку.
      - Вроде того, - поспешно согласился Бригадир.
      - Это я понимаю. На, - Она протянула ему смятые банкноты.
      Он взял деньги, пересчитал, присвистнул и, сунув их в карман, быстро пошел к пещере.
      Мареничев сидел у входа, у едва тлеющего костра.
      - Сходишь за дровами? - спросил он.
      - Это после дежурства-то? - Бригадир прислонился к прохладной бугристой стене. - Передохну и схожу. А где Зина с этой...Нинико?
      - Ушли за рыбой.
      - Слушай, братан, плесни коньячку, а? - смиренно попросил Бригадир.
      - Не могу.
      - Это почему же? - возмутился Бригадир. - Я всю ночь глаз не сомкнул.
      - Пьянству - бой! - отрезал Мареничев.
      - И это говорит директор ресторана? - Бригадир издевательски покачал головой.
      - Комендант необитаемого острова, - поправил Мареничев.
      - Не один ли хрен. Ну, тогда продай.
      - Таксу я вчера объявлял. Не потянешь. Откуда у тебя деньги?
      - Допустим, племяшка в долг дала...
      - Так, - Мареничев посмотрел на него внимательнее. - И сколько же?
      - Все мои. Полтыщи баксов.
      Мареничев заколебался. Он уже догадался, что это те самые деньги, которые он утром дал Липинскому, и подивился рекордно быстрому их обороту. Конечно, он бы и так дал выпить Бригадиру, но решил, что за деньги все-таки будет лучше: это хороший сдерживающий рычаг. Иначе начнут выпрашивать все, а уж Бригадир точно не даст покоя. И хотя Мареничев, как и любой лидер, был против распутства и пьянства, как коммерсант он не мог отказаться от прибыли, это было выше его сил. Он молча взял деньги, повернулся к куче тряпья и извлек из - под неё флакон с коньяком.
      - Один? - возмутился Бригадир. - Да ты что совсем того? - он покрутил у виска пальцем.
      - Цена рыночная. Не хочешь, не бери.
      - Ну, змей... Ну, мироед. Монополист хренов. Мне этот флакон - как слону дробина. Накинь ещё один.
      - Ладно, бери, - сжалился Мареничев. - И учти: это последний, больше у меня нет. Через два часа на острове вводится сухой закон и комендантский час.
      - Ты что охренел? - удивился Бригадир.
      Он деловито рассовал флаконы по карманам и покинул пещеру. Первый флакон он осушил несколькими глотками и швырнул его за камни. Когда на душе захорошело, он двинулся к террасе, забрался на узкий выступ и разлегся в тени скалы. Жизнь снова казалась ему прекрасной. Он поднялся на локте, окинул взглядом пустынную долину, осторожно отвинтил крышку второго флакона и сделал глубокий глоток. Интересно, где Мареничев скрывает этот коньяк, размышлял он, ведь у модельера Быкова был целый кейс таких флаконов, Эльза когда-то рассказывала. Конечно, в той узкой пещере в середине террасы, где же ещё им быть, как он раньше не догадался. Потому Мареничев и не подпускает к ней никого. И мужикам голову морочит. Наверняка у него там не только коньяк... Бригадир поднялся и, покачиваясь, но решительно направился по галерее к разложенному для просушки вороху веток у входа во вторую пещеру.
      Глава 32.
      Скалистый берег с юго-восточной стороны переходил в полукруглую бухту. Она отделялась от пещеры, где обитали теперь спасшиеся пассажиры, грядой скал, почти отвесных в сторону океана и полого спускающихся к долине. Каменистые склоны были покрыты редким колючим кустарником и соснами.
      Андрей, Самотокин и Донован, закончив осмотр этой части острова, один за другим осторожно пробирались обратно.
      - Рифов там не видно, бухта глубокая и спокойная, - рассуждал Донован. - Если кто-то иногда и появляется здесь, то скорее всего с этой стороны.
      - Если бы самолет садился здесь, возможно он бы и уцелел, - сказал Самотокин.
      - Все равно дежурить надо и с юга, и с севера... - вмешался Андрей. И костры жечь - и там, и там.
      - Как твоя спина? - спросил Донован.
      - Тьфу - тьфу не сглазить, кажется ничего.
      - Мы сделаем так, - предложил Самотокин. - Ты, Андрей, чтобы не делать крюк, пройдешь краем долины к галерее и подождешь нас. А мы пока зайдем за Мареничевым, заодно прихватим ещё веток.
      - Я подожду у осыпи, - согласился Андрей. - Могу пока перетащить хворост ко входу. Чтобы не терять время. А когда вы придете, подпалим.
      - Можно и так... Согласен, Роберт?
      - А куда нам спешить? - пожал плечами Донован и посмотрел на свои массивные часы. - До вечера далеко.
      У края долины они разделились, и Андрей начал подъем к террасе.
      Впереди уже показалась каменная осыпь, когда за ней прогрохотал мощный взрыв, гулкий звук его пронесся над долиной и отозвался затухающим эхо. С террасы к подножию скалы с шумом и грохотом рухнула груда камней, над ними поднялась туча пыли. Андрей бросился вперед, пространство перед пещерой и узкий вход были разворочены взрывом, дальняя осыпь сползла к самому краю террасы, внизу у подножия скалы на груде камней лежало распростертое тело Бригадира. Андрей не помнил, как преодолел пятиметровый спуск и оказался рядом с ним. Бригадир лежал навзничь, запрокинув голову. Грудь и камни рядом с ним аллели от крови, иссеченное осколками лицо было неузнаваемым. Из глубокой раны на шее сочилась кровь.
      Андрей подложил ему под затылок свою ладонь и слегка приподнял голову. Под рукой почувствовал спутавшиеся, влажные от крови волосы. Внезапно Бригадир открыл глаза, взгляд его стал осмысленным.
      - Потерпи. Сейчас наши придут, что-нибудь придумаем. Потерпи, повторял Андрей.
      Бригадир с трудом пошевелил губами, силясь что-то сказать, взгляд его стал напряженным. Андрей наклонился к нему, Бригадир едва слышно прошептал:
      - Мне уже не поможешь, парень. Передай Зине, пусть не поминает лихом...И все остальные тоже. И ты, парень. Ту бандуру, что ты искал, я вытащил. Цела она. На берегу есть два камня, плоские, как плиты. Она за ними, присыпана галькой. В Москве найди Беспалого... Пусть мои деньги и "Мерседес" отдаст племяшке и Зине. Деньги - пополам... Больно как, черт побери. Не могу... - он вдруг заговорил громче, речь его стала бессвязной. Внезапно, закатив глаза, он вытянулся и затих.
      Андрей поднялся и беспомощно огляделся, снизу из долины к ним бежали Самотокин, Мареничев и Донован.
      Бригадира похоронили вечером на опушке сосновой рощи.
      Грунт здесь был мягкий, песчаный, мужчины по очереди рыхлили его ножами и выгребали руками и котелками.
      - Крест и надпись сделаем потом, когда нас найдут, - сказал Мареничев.
      У изголовья насыпного холмика, безвольно опустив плечи, плакала Зинаида Васильевна. Всхлипывающая Эльза и печальная Нинико поддерживали её под руки.
      - Может быть, его можно будет взять с собой, когда нас найдут... прошептала Зинаида Васильевна.
      - Да, да и похоронить там, в Москве, а не на этом проклятом острове, встрепенулась Эльза. - Тогда можно будет приходить к нему на могилу.
      - Там будет видно, - дипломатично заключил Мареничев.
      Они спустились к своему обиталищу, Андрей раздул едва тлеющий костер, Мареничев наполнил коньяком стаканы и обвел всех взглядом.
      - Пусть земля ему будет пухом. Хороший был мужик.
      Зинаида Васильевна опустила голову, стекающие с её щек слезы капали в стакан.
      - А ведь он разминировал нам ту пещеру, - тихо сказал Донован Самотокину.
      - Да, так оно и есть...
      Эльза повернулась к Андрею:
      - Он был моим единственным родственником. Я совсем одна теперь. Одна... Кошмар.
      Завершив ритуал, отправились к озеру. Солнце зашло за скалистую гряду, неподвижная водная гладь потемнела и отливала стальным блеском.
      Андрей сжал в кармане "черный талисман" и решительно направился к Нинико. Она единственная видела последний вариант имитатора, и, чтобы проверить слова Бригадира, требовалось пригласить на берег и её. Если Бригадир не напутал, Нинико узнает имитатор.
      - Я хотел поговорить с тобой, пройдемся на берег?
      - Уже поздно, - Нинико зябко повела плечами.
      - Мы быстро.
      Они прошли к перевалу и спустились на побережье. Солнце ушло за горизонт, и следовало торопиться. Андрей сразу увидел плоские камни, о которых говорил ему Бригадир: два огромных серых валуна, обточенных океаном, приваленных какой-то неведомой силой к подножию скалы. Он принялся разгребать руками едва заметный холмик из мелкой черной гальки; Нинико молча с удивлением следила за ним. Наклонившись, почти свесив голову за камень, он наконец разогнулся, в руках его была продолговатая, странно знакомая коробка. Он поставил её на камень и разорвал пленку. Нинико подошла ближе и сразу же узнала её, ту самую коробку из - под магнитофона, в которой Саватеев хранил имитатор. Она остановилась, в памяти снова всплыл его голос, его быстрый взгляд и улыбка.
      - Это он, Нинико? - глухо спросил Андрей.
      - Да, это он, - прошептала она.
      Андрей раскрыл коробку и увидел пластиковую пленку.
      - Закупорен на совесть, - заметил Андрей, извлекая имитатор.
      Он совершенно не был похож на прибор, который они собирали когда-то вместе со Спежовым: стал легче, компактнее, даже вошел в корпус из-под магнитофона.
      - Женя готовился испытать его под водой... Видишь, запаял в пластик... Я едва успела вытащить из него твой "черный талисман"... А потом явился этот ужасный Виталий...
      - Он-то как мог узнать о нем? - Андрей говорил не глядя на Нинико, продолжая удивляться компановке имитатора. Все - таки Саватеев был головастый мужик, подумал он.
      - Спежов навел каким-то образом...
      - Стервец, разберемся с ним, когда вернемся, - Андрей сверкнул взглядом и повернулся к ней. - Нинико, я не в целях... завоевать твое расположение...
      - Да куда уж, - слабо улыбнулась Нинико. Она видела, что Андрей восхищен аппаратом, это было приятно: ведь его собирал Женя...
      - Но должен сказать, - продолжал Андрей, сняв верхнюю крышку и рассматривая блестевшие в сумерках детали имитатора, - Евгений Степанович был классным спецом. Смотри, пайка из золота, аккумуляторы серебряные.
      - Я рада, что ты изменил о нем свое мнение. Вот так всегда: оцениваем людей после времени. Когда ничего уже нельзя исправить, - горько усмехнулась Нинико. - Он и человек был прекрасный... Знаешь, ведь это он вылечил меня от любви к тебе... И потом, когда я полюбила его, все удивлялась, чего я такого нашла в тебе... И сейчас, я даже не сержусь на тебя. Все было бы прекрасно, если бы не этот ужасный полет...
      - Я рад, что ты на меня не сердишься, Нинико. Что мы снова друзья с тобой... Неплохое у нас объяснение вышло, да? В Атлантическом океане, - он снова сложил имитатор в коробку.
      - Никому не говори, что он на острове. Дождемся темноты и перенесем его вверх, на скалу. Я там дежурю ночью, заодно и осмотрю его получше... У костра. А потом спрячем. Аппарат, конечно отличный. Но уж очень у него зверское действие, ты согласна?
      - Согласна. Это его аппарат, память о нем. Андрей, можно я посижу с тобой у костра?
      - Конечно... Вместе посмотрим имитатор.
      Зинаида Васильевна и Эльза ушли на женскую половину и, едва слышно переговариваясь, укладывались спать. Мареничев и Липинский с котелками в руках отправились на озеро за водой.
      - Валера, придумай какое-нибудь блюдо, эта рыба уже начинает надоедать, - вздыхал Липинский, осторожно ступая в темноте. Над головой горели яркие крупные звезды.
      - Это вы, политики и экономисты, можете из любой ерунды кашу заварить, - Мареничев наклонился к воде. - Каждый день жди какой-нибудь реформы, и обязательно идиотской. Все эти ваши партии и программы - просто опиум для народа. Небось, пока мы здесь, уже какой-нибудь новый налог придумали, собаки. Интересно, как там сейчас мой ресторан...
      - Сам ты такой, - обиделся Липинский.
      - Но-но. А то больше кредит не предоставлю, - пригрозил Мареничев. Липинский молча вздохнул.
      - Что, не понадобится? Или такса возросла? - продолжал издеваться Мареничев. - Хорошо жить, если нет денег на грехи: поневоле станешь ангелом. Хочешь, я тебе подарю одну идею? Бесплатно, не волнуйся. Она мне пришла в голову только сегодня, после этих твоих маневров с Эльзой. Можешь даже включить в экономическую программу вашей партии...
      - Давай. Даже интересно, - оживился Липинский.
      - В бюджете нет денег, так?
      - Ну допустим, - согласился Липинский.
      - Приватизировали заводы-гиганты, а денег все нет, почему? - продолжал спрашивать Мареничев.
      - На то есть объективные причины, - туманно пояснил Липинский.
      - Растащили, вот почему. Потому что не то приватизировали, дорогой мой. Ты думаешь заводы двигатель экономики? Черта с два. Женское тело, вот что. Оно требует новых моделей, мехов, одежды, жилищ, ресторанов, косметики, макияжа, золота, бриллиантов. Именно оно рождает спрос, и, в свою очередь повышает спрос и на само себя, на женщину. Функция превращается в аргумент. Ну, это тебе ещё более-менее понятно. Слушай дальше. Второй показатель - скорость оборота. Ты получил сегодня от меня деньги на даму. Так?
      - Ну и что? Я отдам, - недовольно пробормотал Липинский.
      - Так вот женское тело дает самый высокий оборот денег. Через два часа они уже были у меня в кармане и с прибылью. Одного я не учел: люди - не ангелы. Стоило мне сегодня пустить деньги в оборот, даже на необитаемом острове, и человека нет. Погиб.
      - Как это?
      - Потом расскажу. Когда долг отдашь.
      - А где же твоя идея? - спросил Липинский.
      - Идея такая. Можно сказать, социально - сексуальная. Или наоборот, сексуально - социальная, не имеет значения. Главное в ней - экспроприация у мафии проститучьего бизнеса, и подчинение его государственным интересам. Но для этого надо сначала разрешить его полностью, без всяких ограничений. Открыть новые бордели...
      - Их и так полно.
      - Это подпольные, а надо - легальные, и побольше. Пару на каждую улицу, в центре - плотнее. Тысяч этак с десяток на Москву. Баб красивых у нас множество, не одну армию можно сформировать. Во всех остальных городах, естественно, запретить. Потом дать им стать на ноги, окрепнуть, расцвести, а потом взять и национализировать. Сделать государственными. И объявить монополию на проституцию. Как на водку. Только назвать их надо будет как-то по новому: сексоран или сексерий, например. Чтоб звучало не по-нашему. Деньги потекут рекой. Это будет экономическое чудо. На них можно будет содержать и толковый государственный аппарат, и боевую армию, и науку нашу несчастную. Можно финансировать строительство. Создать скоростные железные дороги и надежные самолеты, а не такие, на котором мы грохнулись, черт бы его побрал... Если вы, политики и экономисты, ни хрена не можете, надо же как-то спасать страну. Как ты до этого не додумался, удивляюсь: ведь так просто.
      - Хочешь заменить экономистов проститутками? - обиделся Липинский.
      - Зачем же, пусть будут и те, и другие. Одни - пускать деньги на ветер, вторые - концентрировать финансы. Ни Европа, ни международный валютный фонд нам не помогут, нас могут спасти только бабы. Ну как идея? закончил Мареничев.
      - Валера, это аморально, - безучастно проговорил Липинский.
      - Воевать аморально, стрелять. Все остальное - бизнес. Так вы, экономисты, учите.
      - А я тебе говорю, аморально, - повысил голос Липинский.
      Похоже он совсем сдвинулся от любви и воспринимает мои слова всерьез, подумал Мареничев.
      - Ты о нашей экономике или проституции? - прикинулся он.
      - И давно ты придумал эту околесицу? - все ещё обиженно продолжал Липинский.
      - Сегодня, когда ко мне вернулись пятьсот баксов, которые ты у меня занял. Я понял, что именно проституция есть зеркало нашей экономики. А все-таки есть в этой идее рациональное зерно, согласись. Да не злись ты. А то кредит больше не получишь, - миролюбиво заключил Мареничев. - Эх, жить бы всегда на острове. Тишина. Ни суеты, ни телевизора, ни твоих коллег политиков с экономистами. Чистый мир под высоким небом, среди голубого океана.
      Утром Мареничев устроил совещание. Присутствовали только мужчины, дамы отправились чистить рыбу.
      - Господа, давайте договоримся. Больше никакой самодеятельности. Спокойно ждем спасателей, и выживаем. Вода есть, рыба есть, даже ловить не надо. В скалах полно яиц. Оставьте в покое ту пещеру. Чего вы там забыли? Что за любопытство? А если явятся хозяева? Или внутри тоже заминировано?
      - В том - то все и дело, - задумчиво сказал Донован. - Взрыв мог включить сигнал тревоги. И они действительно могут сюда явиться раньше спасателей. Наркомафия имеет неплохой флот. Они прочешут остров, и я не уверен в их джентльменском с нами обращении... Потом все можно будет списать на разбитый самолет.
      - Тем более с нами женщины, - поддержал его Самотокин. - Пещеру надо обследовать, но очень осторожно. Тогда мы будем знать, что от них ожидать. Если она пустая...
      - Зачем тогда её надо было минировать? - подключился Андрей.
      - Вот именно. Пещеру надо осмотреть, - твердо закончил Самотокин.
      - Первым пойдет доброволец. Или по жребию, - сказал Донован.
      - Нет уж, - поднялся Андрей. - Первым пойду я. Я воевал и кое - что смыслю.
      - Точно, - решительно заявил Мареничев. - Или он, или никто. Вы кто такие? Один переводчик, другой, - он взглянул на Донована, - вообще хрен знает кто. Иностранец. А здесь, между прочим, российский гарнизон. Я вообще в этом деле не смыслю. Как и Липинский. Повторяю: пойдет Андрей, или никто. Проголосуем?
      Двое проголосовали против - Самотокин и Донован.
      - Три - за, двое - против. Абсолютное большинство. Все. Решено. Хватит базарить. Тебе решать, Андрей, - Мареничев поднялся с камня.
      - Я согласен, - Андрей тоже поднялся и сжал в кармане "черный талисман".
      - Мне нужна хорошая палка с просмоленной тряпкой. Факел, там темно.
      Мареничев повернулся к Липинскому:
      - Вася, в ящике топор. Я прошу, давай в лес, там на опушке поваленная сосна, вся в смоле. Сделай. А мы пока посмотрим ту проклятую пещеру.
      Один за другим они поднялись на террасу и остановились перед осыпавшейся грудой камней.
      - Может быть все-таки запалить костер на входе? - предложил Мареничев.
      - Зачем? - Андрей пожал плечами. - На входе уже рвануло, и все, что можно сдетонировало.
      - Он прав, - Донован показал рукой на начинающуюся у входа и уходящую внутрь воронку.
      - Кроме того, им не было смысла закладывать ещё одну мину в глубине. Если это склад, взрыв разнесет все их запасы и может обвалить свод. Тогда до них не доберутся и хозяева.
      Появился Липинский с импровизированным факелом в руке.
      Андрей поджег зажигалкой просмоленную тряпку, она затрещала от огня и обволоклась черным дымом.
      - На всякий случай лучше не стойте против входа, - сказал Андрей и шагнул к щели.
      - Ни пуха, - пожелал Самотокин.
      - К черту, - Андрей осмотрел воронку и держа перед собой коптящий факел исчез в пещере. Воронка была неглубокой, обычная противопехотная мина, решил Андрей.
      Узкий вход постепенно расширился и превратился в каменный коридор, с низким - в полметра над головой - сводом. Факел нещадно чадил, едва освещая узкое пространство. От застойного влажного воздуха взмокла рубашка. Андрей насчитал 14 шагов, пока коридор начал расширяться. Одновременно начался пологий спуск и поворот направо. Он оглянулся назад, светлое пятно входа исчезло. Теперь, даже если напорюсь на мину, осколки не долетят до входа, мелькнуло у него. Он отсчитал ещё 10 шагов, коридор кончился, свет факела теперь не достигал ни стен, ни потолка, казалось, они исчезли. Он осторожно приблизился к правой стене, ощупью начал продвигаться вдоль неё и через несколько шагов наткнулся на препятствие. Ощупал рукой - брезент, под ним была твердая, ровная поверхность. Верхний край её возвышался метра на полтора от пола. Ящики, догадался Андрей и присел на корточки. Брезент не доходил до пола, в слабом, колеблющемся свете факела был виден его край и дощатая сторона нижнего ящика. Он провел рукой вдоль края, пытаясь определить размеры, и выпрямился: надо было уходить, факел догорал. Андрей повернулся и, опираясь о стену левой рукой, через несколько минут выбрался из пещеры. В лицо ударил солнечный свет и сладостный свежий воздух.
      - Ну что? - первым около него оказался Мареничев.
      - Там склад, ящики - плоские, около метра в длину. Покрыты брезентом, - Андрей присел на камень и вытер рукавом мокрое от пота лицо.
      - Что предлагаешь? - спросил Самотокин.
      - Надо идти двоим. И осторожно вытащить сюда пару ящиков. Осмотрим, решим.
      - Я готов. Кто со мной?
      - Я, - подошел к нему Донован.
      Мареничев в знак согласия молча махнул рукой.
      Спустились вниз, заготовили два факела покрупнее, и Самотокин с Донованом исчезли в пещере.
      Через несколько минут они появились вновь.
      Андрей с удивлением узнал в руках у Донована знакомый зеленоватый ящик с металлическими уголками и ручками по бокам: такие, с автоматами Калашникова, он когда-то десятками перебрасывал на вертолете.
      Самотокин поставил рядом два оцинкованных металлических ящика поменьше, и они были знакомы Андрею: заводская укупорка для патронов. Он даже не стал смотреть, как Донован возился с крышками.
      - Пять автоматов с магазинами и патроны к ним, - подвел итог Донован. - Неплохое приобретение. Кажется, знаменитые "Калашниковы"...
      - Так оно и есть, - подтвердил Андрей. - Мир тесен.
      - Сходим еще? - предложил Донован.
      - Нет! Достаточно! - Взвился Мареничев. - Что это изменит? Что вам мало пяти? - он обвел всех глазами. - А вдруг там все-таки подстроена какая-нибудь ловушка? Что тогда? Зачем нам автоматы, черт побери? Уж лучше бы этот склад был продовольственным. Я вот что предлагаю: запаковать все и затащить обратно. Явятся спасатели, расскажем им, и пусть потом этим занимаются компетентные органы. Зачем нам приключения на свою шею?
      - Василий Георгиевич, - возразил Самотокин. - Частично я с вами согласен. Но вдруг, действительно здесь база для торговцев оружием или наркомафии? И они надумают посетить ее? Мы не можем оставаться безоружными...
      - Он прав, - Вмешался Андрей. - Автоматы надо привести в боевую готовность: удалить смазку, снарядить магазины и пристрелять. И держать поближе к юго - восточной гряде.
      - Почему там, а не здесь? - Мареничев кивнул на пещеру.
      - Там надо установить круглосуточный пост. Кто бы ни был - спасатели или мафиози, они придут с той стороны. С северо-запада - рифы. Мы-то с вами их знаем. За них даже акулы не заходят. Если придут спасатели, сдадим им все и покажем склад.
      - А если мафиози? - спросил Мареничев.
      - А там по обстановке, - Андрей пожал плечами. - Олег прав: безоружными оставаться нельзя.
      - Стоит где-нибудь появиться хотя бы одному военному, даже бывшему, и сразу начинается драка, - мрачно заметил Мареничев. - Даже на необитаемом острове. Закон природы. А если бы вас здесь было двое? Вы бы и пушку где-нибудь откопали. "Катюшу". Хорошо еще, остальные - нормальные гражданские люди. И главное, наши автоматы, черт побери...
      - Они китайского производства, - заметил Андрей, наклонившись к ящку. - И при чем здесь военные, Василий Георгиевич? - спокойно продолжал он. Деньги - вот и все. Кому-то это очень выгодно. Наплодили оружия... Надо выпускать прекрасные вещи: магнитофоны, компьютеры, и тогда, может быть, люди перестанут стрелять друг в друга.
      - Тогда они начнут резать, даже кухонными ножами, я тебя уверяю. Ты просто идеалист и романтик. Потолкуй вон с Липинским, он у нас специалист по деньгам.
      Глава 33.
      Наблюдательный пункт представлял собой каменистую, лишенную растительности площадку на вершине скалы. Если бы не переливающийся океан перед глазами, и не шум волн внизу, Андрей чувствовал бы себя здесь, как на крыше своей родной девятиэтажки. Утро веяло свежестью, низкие тучи скользили по плоскому небу, скрывая солнце и облегчая обзор. Прозрачная дымка слегка туманила горизонт. Медленные волны с пенящимися гребнями подкатывали внизу к самому подножию скалы: вдали они были черны, вблизи, под белыми облаками, отливали бирюзой.
      Место было выбрано удачно: слева береговая полоса расширялась и уходила к небольшому мысу, от которого начинались рифы. Справа скалистая гряда неприступной стеной подступала к самой воде.
      Андрей возился с имитатором, изредка бросая взгляд на расстилающуюся впереди серую водную пустыню. Нинико, вслушиваясь в плеск волн, молча сидела рядом.
      - Уже третий день - и никого, - сказала вдруг она. - Мы, наверно, не нужны никому, а, Андрей? Мне иногда кажется, мы так и останемся на этом острове. Ты посмотри на себя: у тебя скоро появится борода.
      - Не останемся. - Андрей потер обросший щетиной подбородок. - Найдут нас рано или поздно. Весь вопрос в том, кто раньше найдет.
      - Ты имеешь в виду этих... любителей оружия?
      - Их тоже. Но и спасатели могут оказаться не наши. Ну, допустим англичане. Завезут в Европу. И только потом - домой.
      - Что теперь для меня дом... Без него.
      - Я тебя понимаю, Нинико. Только помочь ничем не могу. Ты знаешь, я не перестаю восхищаться этим прибором. Помнишь, какой у нас первый был? Здоровенный, с телевизор, питание от сети... А этот - высший класс. Автономное питание, а генератор - просто зверь. Безупречная компановка, встроенная система управления. И мой "черный талисман" вписывается точно в проем. Честно говорю: я бы такой не сделал.
      - Ты хочешь успокоить меня... Спасибо, Андрей. Только не надо. Я все ещё не могу поверить, для меня он - жив. Жив, понимаешь?
      Андрей вздохнул.
      - Если бы у имитатора не было такого жуткого действия... Если бы он излучал не ужас, а что-нибудь поприятнее... Мне все - таки кажется, Нинико, его надо уничтожить.
      - Опять ты за свое.
      - И Саватеев поступил бы также. У него просто не было времени подумать. Он был увлекающимся человеком...
      - Ты не имеешь права разрушать то, что создано не тобой... Никто не имеет такого права, - Нинико убежденно тряхнула головой.
      - Имитатор может попасть в руки кого угодно, его начнут тиражировать. Весь этот ужас расползется по земле... Кому это нужно? Аппарат пробуждает первобытный, животный страх. Человека охватывает ужас, и ему кажется, что пришел конец света. Ты что, забыла, что произошло, когда мы его включили на стенде? Этому дьявольскому аппарату место в аду, а не на земле. Его надо уничтожить. Как раз, ради памяти Саватеева и надо сделать это. Я готов пожертвовать и своим талисманом. Теперь мне уже кажется, он специально послан из космоса, что в нем есть какой-то сокровенный смысл, какое-то тайное и непонятное нам предупреждение...
      - Ты всегда умел уговаривать, - прошептала Нинико, в глазах её стояли слезы. - А вот утешать так и не научился.
      - Утешать - сложнее... - он понял, что она согласилась, перевел взгляд в океан и вдруг насторожился: у самого горизонта был четко виден далекий корабль. Казалось темная букашка ползет по серой глади океана.
      - Нинико, видишь? - он показал рукой вдаль.
      - Наконец-то! - обрадовалась она, вскочив на ноги.
      - Сядь, мы ещё не знаем кто это... Иди в лагерь, предупреди всех. Пусть подходят с автоматами. Через полчаса корабль будет здесь. Жаль, бинокля нет.
      Корабль, по виду рыболовецкий траулер, с подъемниками на корме, встал на якорь в километре от берега и спустил на воду небольшой катер. Андрей по очереди оглядел лежащих на каменистой площадке Самотокина, Донована, Мареничева и Липинского. Все напряженно вглядывались в корабль.
      - Слишком уверенно они вошли в бухту и сразу - на катер. Они все здесь знают. Нужны мы им, как зайцу шляпа, у них свои дела, - пробормотал Самотокин.
      - Нет ни флага, ни знаков спасателей.
      - Что будем делать? - спросил Мареничев. - Скрываться бессмысленно: если они увидят пещеру со своей посудой, они прочешут остров и легко найдут нас.
      - Я тоже так думаю, - согласился Самотокин.
      - Надо вступить с ними в переговоры, и на всякий случай скрыть нашу численность. Пусть думают, что нас много, - предложил Андрей.
      - Кто пойдет? - спросил Мареничев.
      - Могу я, - предложил Самотокин. - Тем более, что я - переводчик.
      - Я с тобой, помогу... - Донован подполз к нему.
      - А я вас прикрою, - Андрей подполз к краю площадки и показал рукой вниз, на несколько валунов у самой воды. - Катер скорее всего подойдет к этим камням: там удобно сходить на берег. Их четверо-, счет в нашу пользу. Вы вдвоем выходите к ним навстречу. Без автоматов. Я скрытно страхую вас сзади, за валунами. Автоматы будут у меня. А вы, мужики, - Андрей повернулся к Мареничеву и Липинскому: - страхуете нас сверху, со скалы. Пошли.
      Втроем они отползли к заднему краю площадки и спустились по заросшему кустарником склону к расщелине между прибрежными скалами. Мареничев и Липинский остались наверху, прикрывать проход к долине. Явственно стал слышен стук мотора.
      Когда они появились на берегу за валунами, мотор уже не работал. Трое смуглых черноголовых мужчин, по виду латиноамериканцы, решил Самотокин, в зеленых рубашках с закатанными рукавами и таких же шортах, переговариваясь направились вдоль берега. На животе у каждого из них болтался в черной кобуре пистолет. Один возился на катере с мотором. Передний, усатый плотный мужчина что-то быстро говорил. Самотокин уловил обрывок фразы и обрадовался - испанский язык. Они поравнялись с первым валуном, и из-за него навстречу им вышли Самотокин и Донован.
      Андрей лежа притаился за соседним камнем.
      - Доброе утро, ребята, - начал по-испански Самотокин.
      - Доброе утро, - удивленно ответил первый и ловко расстегнул кобуру пистолета.
      - Это не обязательно, мы без оружия, - вмешелся Донован. - Здесь разбился самолет. Я - гражданин США, а он русский.
      - Самолет? Вы слышали? - усатый повернулся к своим компаньонам. Те, как по команде мгновенно расстегнули кобуры, и принялись с явной иронией разглядывать оборванных и обросших щетиной незнакомцев.
      - Сколько вас? - спросил усатый.
      - Много, - уже предчувствуюя, что ничего хорошего из их разговора не получится, ответил Самотокин.
      - Сколько, только точно? - повысил голос усатый.
      - Давайте лучше представимся, мое имя - Роберт, - Донован шагнул вперед и протянул руку.
      Усатый отпрянул от него, как от змеи, и выхватил пистолет.
      - Вы поедете с нами, к шефу. Там и представитесь...
      - Уберите оружие! - по-русски крикнул Самотокин. Это был сигнал Андрею.
      Тот выскочил из-за валуна и полоснул очередью по прибрежной гальке, прямо перед ногами пришельцев.
      Они попятились, усатый трясущимися руками втолкнул в кобуру пистолет.
      - Мы отпускаем вас... - стараясь говорить медленно и внушительно, начал Самотокин. - Передайте своему шефу: нам надо с ним поговорить. Только без оружия. Мы - мирные люди, мы оказались здесь случайно, авиакатастрофа. Если у вас что-то есть на острове, мы не тронем. Единственное, что нам нужно, сообщить по рации наши координаты. Вы меня поняли?
      Усатый поспешно кивнул головой, все ещё косясь на автомат стоящего неподалеку Андрея.
      Через минуту юркий катер уносил пришельцев к кораблю. Раздался торопливый хруст гальки под ногами: вдоль берега к ним бежали с автоматами в руках Мареничев и Липинский.
      - Ну что? - Мареничев оглядел всех вопрошающим взглядом.
      - Возможно прибыли хозяева оружия. Эти парни - разведка, - Самотокин кивнул в сторону корабля. - Отойдем за валуны. Чтоб не разглядывали в оптику.
      - Здесь расстояние около километра, ещё и подстрелить могут. Из снайперской винтовки, - добавил Андрей.
      - Что будем делать? - спросил помрачневший Липинский.
      - Все зависит от них, - Самотокин снова кивнул в сторону корабля. Теперь они знают, что у нас оружие. Теперь у них два варианта: плюнуть на все и уйти на время подальше, чтобы не встречаться со спасателями. Дождаться, когда остров опустеет и забрать товар. Второй - взять его сейчас и попробовать уничтожить свидетелей. Потом, когда здесь начнутся поиски и никого не найдут, никто не удивится: авиакатастрофа. Будем ждать. Не хотелось бы обострять с ними отношений. Их наверняка больше нас в несколько раз. Да и оружие у них может оказаться покруче нашего.
      - Надо тянуть время, - вмешался Донован. - По моим подсчетам спасатели должны были появиться здесь вчера вечером или ночью, - он посмотрел на свои огромные часы. - А сейчас утро.
      - Подсчетам, подсчетам, - недовольно пробормотал Мареничев. - Как тянуть время? Это тебе не футбол.
      - Не подпускать их к берегу, вот и все. - Решительно сказал Андрей. За валунами хорошая позиция. Вторая - наверху, на площадке.
      - Другого выхода нет, - согласился Самотокин. - Мы втроем остаемся здесь, а вы, Валерий Иванович, вместе с Василием Георгиевичем подниметесь обратно.
      - Я пойду с ними, принесу коробку с патронами и запасные магазины, Андрей нацепил на плечо автомат.
      Пока они взбирались на площадку, и Андрей снаряжал патронами запасные магазины, с корабля спустили ещё катер, побольше. Стрекоча моторами, катера один за другим направились к берегу. Андрей подхватил коробку с патронами и магазинами поспешно начал спускаться вниз. У расщелины, где был спрятан имитатор, он приостановился на мгновенье, и его вдруг поразила неожиданная мысль: а не попробовать ли аппарат в деле... Выпустить на бандитов эту невидимую дьявольскую силу. Пусть потрясутся от страха. Он ухватил за края полиэтиленовый футляр с имитатором и продолжал спуск.
      За валунами он повалился рядом с Самотокиным и протянул запасной магазин. Второй перебросил к соседнему камню, за которым занял позицию Донован.
      - А это что? - Самотокин кивнул на имитатор.
      - Магнитофон. Нашел вечером на берегу. Будем с музыкой.
      - И молчал?
      - Не успел.
      - Приемника в нем нет?
      - К сожалению, нет, - Ну что там? - Андрей выглянул из-за валуна, с переднего катера простучала очередь, от валуна посыпалось каменное крошево.
      - Ручной пулемет, - определил Андрей. - Ребята шутить не намерены. Склонились к твоему второму варианту. Самому хреновому.
      Словно очнувшись от первых выстрелов, простучали несколько очередей со второго катера. Оба они теперь были в метрах ста от берега и поливали скалы грохочущими потоками свинца. Пули с визгом рикошетили от камней, в воздух фонтанчиками взлетали каменные брызги.
      - Не жалеют патронов, сволочи, - пробормотал Самотокин, - так мы долго не продержимся, головы не дают высунуть.
      Словно опровергая его слова из-за соседнего валуна начал бить автомат Донована.
      - Надо рассредоточиться, я переползу к соседнему валуну, - Андрей взялся за автоматный ремень и пополз в сторону, волоча за собой имитатор.
      - А это тебе зачем? - Самотокин в знак неодобрения покрутил пальцем у виска.
      - Помирать так с музыкой, - хохотнул Андрей.
      - Типун тебе на язык, - бросил ему вдогонку Самотокин.
      Едва Андрей оказался на открытом месте, как снова загрохотали очереди. Он понимал, что вести прицельный огонь с катеров, раскачивавшихся на волнах, невероятно трудно, и продолжал ползти. За камнем он развернул пакет, достал имитатор и включил тумблер. Зеленый огонек горел, значит, питание было. Андрей приоткрыл верхнюю крышку: "черный талисман" встал точно, без перекосов. Не растрясло, пока бежал, подумал он. Включив настройку на полную мощность, он выдвинув аппарат из-за валуна, развернул его фронтально на приближающиеся катера и отполз в сторону. Не хватало ещё самому попасть под это варварское излучение, подумал он.
      Треск выстрелов прекратился, Андрей выглянул из-за валуна. Катера были в каких-то ста метрах от берега. Они шли рядом, в правом сидело человек пять, в левом - около десятка. В наступившей тишине было слышно, как набегают волны. Внезапно с катеров раздались крики, какие-то гортанные команды, они начали отворачивать от берега, подставив борта под огонь обороняющихся. Но с берега никто не стрелял: пораженные картиной панического бегства противника, забыв об автоматах, они смотрели на поспешно разворачивающиеся катера. Андрей дождался, когда катера подошли к кораблю, наклонился и выключил питание: имитатор мог ещё пригодиться. Он выпрямился и заметил на себе внимательный взгляд Донована. Скорее всего, он догадался, подумал Андрей.
      Сунув аппарат в пакет и накинув на плечо автомат, сопровождаемый молчаливыми взглядами Донована и Самотокина, он быстро зашагал к скалам. И переводчик, наверно что-то заподозрил. Тоже мне переводчик, видели мы таких переводчиков, с повадками спецназовского офицера. Ничего вы, ребята, не получите, думал он, поспешно взбираясь по склону.
      По пути он снова разыскал расщелину, втолкнул в неё имитатор и поднялся на площадку.
      Мареничев и Липинский лежали на животах, выставив перед собой автоматы, и всматриваясь в корабль. Андрей опустился рядом.
      - Ты видел, а? - Липинский сиял от возбуждения.
      - Подожди радоваться, - прикрикнул на него Мареничев.
      - Пока они не подняли катера на борт, радоваться нечему. Все может повториться.
      Снизу послышались шаги и на площадку забрались молчаливые Самотокин и Донован.
      - Надо кому - то сходить к женщинам, успокоить. Вон какая пальба была. И принести воды, - сказал Мареничев.
      - Мы сходим с Андреем, - предложил Самотокин.
      - И я, - поднялся Липинский.
      - Сидеть! - приказал Мареничев. - Знаю я, как ты успокаиваешь.
      Обиженный Липинский опустился на камни.
      Андрей сложил автомат к ногам молчаливого Донована и нехотя двинулся следом за Самотокиным. Не лежала у него душа к этой прогулке, предчувствовала неприятный разговор.
      - Андрей Николаевич, - строго начал Самотокин, когда они отошли на достаточное расстояние. - Как вы объясняете бегство этих бандитов?
      - Не знаю, мало ли что у них на уме... Бандиты они и есть бандиты. Может что - то случилось, трудно сказать.
      - Что могло случиться?
      - Может, им дали команду? - фантазировал Андрей. - Может спасательное судно на подходе. Поживем, узнаем. Чего заранее голову ломать...
      - А где магнитофон, который вы столь усердно таскали с собой?
      - А чего это вдруг ты меня на "вы"? Дружба - дружбой, а спецслужба спецслужбой?
      - Извини, Андрей... Мне показалось, ты не зря взял этот магнитофон на берег.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Что ты завладел аппаратом, который разыскивают компетентные органы.
      - Ну и пусть разыскивают, - Андрей пожал плечами. - При чем здесь я?
      - Аппарат представляет собой государственную тайну, ты это понимаешь? Если нас разыщут представители иностранных государств, аппарат может попасть в чужие руки...
      - Странный разговор, гражданин начальник. Мужики чего-то испугались, при чем здесь я, или какой - то аппарат?
      - Не шути так, Андрей, вспомни о государстве.
      - Мне люди дороже.
      - Это все равно, Андрей.
      - Нет, Олег, не все равно... Кроме того, у меня нет никакого аппарата.
      - А магнитофон? - не обращая внимания на явно издевательское "гражданин начальник", хладнокровно спросил Самотокин.
      - Он не работает. Морская вода, что ты хочешь. Я сбросил его со скалы. Прямо в волны, - решительно отрезал Андрей. - Дался тебе этот магнитофон. Да забудь ты о нем. Выбрось из головы. И без него дел по горло.
      Самотокин осуждающе покачал головой. Разговор зашел в тупик, они говорили на разных языках. Внезапно со стороны оставленной ими площадки донесся странный для этих мест, но знакомый гул. Этот рокочущий звук Андрей бы никогда ни с чем не спутал. Вертолет! Он повернулся к Самотокину:
      - Слышишь?
      Самотокин насторожился, тоже узнав гул вертолета. Значит, их нашли.
      - Это вертолет, - Андрей повернулся и быстро зашагал обратно. Самотокин едва успевал за ним.
      - Ну вот, Олег, а ты говоришь магнитофон. У бандитов была рация на катере, их предупредили с корабля, заметили вертолет, они и заспешили, Андрей перешел на бег.
      Самотокин догнал его и побежал рядом.
      - Ладно, разберемся. О нашем разговоре никому ни слова, - на ходу бросил он.
      Корабль уже снялся с якоря и приступил к развороту. В стороне от него в небе, под самыми тучами стремительно несся к острову похожий на черную стрекозу вертолет.
      Он неудержимо разрастался в небе и Донован по характерному отвислому брюшку узнал малый вертолет Военно-морских Сил США. До него было километра мили две-три, не больше. Значит где - то поблизости, милях в двадцати, идет крейсер.
      Корабль с бандитами удалялся, да за ним теперь никто и не следил.
      - Ура, ребята! - закричал Липинский. - Наконец-то все кончилось. Да здравствуют спасатели.
      На площадку уже натаскали хвороста и Донован с зажигалкой пытался разжечь костер.
      Наконец затрещал огонь, и над скалой, повисла лента голубого дыма. Постепенно она растягивалась и уходила вправо, к утесу. Самотокин машинально повел за ней глазами и обмер, лицо его, мрачновато-растерянное после разговора с Андреем постепенно светлело: острый глаз его заметил среди волн постепенно поднимающуюся из воды, как гигантский кит, хорошо знакомую ему рубку российской атомной подводной лодки. Он насмешливо покосился на ничего, кроме вертолета, не замечающего Донована.
      Андрей, воспользовавшись всеобщим возбуждением, незаметно исчез со скалы. Он заметил и радость Донована, и - проследив за взглядом Самотокина, - всплывающую полукилометре от берега подводную лодку. За минуту преодолев расстояние до расщелины, он вытянул из-за камня имитатор. Потом забросил автомат на плечо и, подхватив аппарат, начал подниматься по крутому склону соседней скалы. Вскарабкался на последний подъем, дальше шла пологая площадка, за ней - обрыв к океану. Он осторожно, словно стеклянную вазу, пристроил имитатор к небольшому камню и развернул отражателем к себе. В проеме, за генератором виднелась полированная грань "черного талисмана". Андрей поколебался мгновенье, потянулся, чтобы его извлечь, и вдруг решил: пусть остается в аппарате. Он выпрямился, навел автомат на имитатор и в это мгновенье услышал сзади резкий оклик Донована:
      - Андрей, брось автомат!
      - Это ты опусти свой, Роберт, - спокойно проговорил Андрей и развернулся в пол-оборота к Доновану. Сам он не успел бы даже поднять оружие, автомат Донована смотрел ему прямо в голову.
      - Повторяю, брось автомат! - повысил голос Донован.
      - Неужели ты выстрелишь в меня, Роберт? Вспомни, как мы мотались в Тверь на машине. Опусти ствол, не позорься. Ты же на свадьбу ко мне собирался. Останемся друзьями. Неужели мы не сможем договориться? Неужели тебе эта хреновина дороже дружбы? - Андрей небрежно пнул ногой лежащий между камнями имитатор.
      - Окей, давай договоримся, - Донован опустил автомат. - Я предлагаю тебе за него сто тысяч долларов и контракт с одной из американских корпораций. На год или два, как пожелаешь. Домик в Калифорнии, пять тысяч в месяц. На первых порах, - поспешно уточнил он.
      - Ты же знаешь, у меня мать в Москве. Да и вообще... Хреновый бы из меня вышел американец. Из таких, как я, только русские и получаются.
      - Я научу тебя языку. В Москве мы понимали друг друга.
      - Не в этом дело. Главное мы не понимаем друг друга сейчас. А может быть, и тогда не понимали. А имитатор... Его я даже своим не оставлю, зачем мне отдавать его тебе? Он ничей, извини, - Андрей опустил взгляд на аппарат, нажал спусковой крючок и повел стволом. Над скалой прогрохотала длинная очередь. Автомат, изрыгая огонь и металл, превратил имитатор в груду искореженных обломков. В пробитом пулями стальном отражателе, как изюминки, выделялись мелкие осколки раздробленного "черного талисмана".
      А вдруг он был живой, этот необыкновенный камень, подумал Андрей, и все время в нем тлела своя, особая жизнь. Может быть, этот осколок космоса был окаменевшим сгустком какого-то злобного разума, посланного нам из любопытства или ради эксперимента... Спасибо, ребята, за подарок, у нас своих экспериментаторов хватает.
      У ног потрясенного Донована дымились пустые гильзы, в воздухе повисла едкая пороховая гарь. На откосе посыпались под чьими-то шагами камни, послышалось шумное дыхание, и через мгновенье на площадку выбрался Самотокин. Тяжело дыша, он остановился на самом краю и тревожно окинул их взглядом:
      - Что здесь происходит? Что за стрельба?
      - Салютуем, Олег. В честь нашего освобождения, - Андрей наклонился, положил автомат на камни, подгреб ногой обломки имитатора к обрыву и сбросил их в бьющиеся у подножия скал тяжелые океанские волны.