Ярость - Волчье сердце

Александр Романовский

Волчье сердце

Огромное спасибо моим родителям, Наталье Викторовне и Георгию Федоровичу Романовским — за любовь и терпение, а также Владимиру Васильеву — за поддержку и ценные советы.

Пролог

Охранник молчал.

— Куда вы меня ведете? — повторил Август свой вопрос.

Молчание. Август покосился на бластер в поношенной кобуре, хлопающей охранника по бедру при каждом шаге. Грозное оружие. Настоящий армейский «Аннигилятор-7» образца 3057 года.

Да и ребята, что вели его под белы ручки, не походили на гражданских. Суровые, будто высеченные лица, крепкие мышцы под пятнистой формой. Пусть на ней не было ни единого знака отличия или нашивки — уж Август-то разбирался в людях.

Длинный коридор со стенами, обшитыми хромированной сталью, подходил к концу. Впереди показались какие-то двери с черно-желтыми полосами. Совсем как тигр с Коперника. И Августа вели прямо к нему в пасть.

А ведь начиналось все прозаично. Он никогда не был в тюрьме, потому как ни разу его и не ловили, однако все это сразу же показалось несколько странным. Лихорадочный судебный процесс, космопорт, какой-то корабль… И полет, казавшийся в его одиночке вечностью. Военные почему-то пренебрегли заморозкой. Ему даже не дали головизора, не то что книг. Потому и соображал он сейчас не слишком хорошо.

А теперь его наверняка собирались казнить. Каким-нибудь особенно чудовищным способом, который военные изобрели специально для него, Августа Смока. Потом, конечно же, если дьявольская машина сработает, ей скормят еще не один десяток заключенных, прежде чем установят в одной из тюрем на испытательный срок.

Август хорошо разбирался в истории пыток и казней. Это был противоестественный, патологический интерес к той смерти, что неизбежно ожидала его. Он всегда это знал. Возможно, потому и был таким хорошим вором. Самое смешное же во всей этой истории заключалось в том, что ему дали семнадцать лет строгого режима с правом на амнистию. Выпустили бы лет через восемь, если бы был хорошей девочкой и слушался старших заключенных. Нет, лучше весь срок… Впрочем, теперь ему не светило ни то, ни другое.

Они подошли к двери и подождали, пока та медленно отъедет в сторону. Август ожидал чего-то вроде клубов пара, лязга и грохота, но ничего такого не последовало. Они вошли в светлое, относительно небольшое помещение, испугавшее тем не менее Августа до мозга костей. Потому как в самом центре комнаты на единственной ножке, опутанной разноцветными проводами, находился операционный стол. Во всяком случае, он был очень похож на операционный.

Когда охранники подвели Августа к нему, уложили и начали привязывать к холодной поверхности прочными ремнями, парень уже весь дрожал, думая только о том, как бы не обмочить штаны. Сбывался его самый худший кошмар. Так и есть, его зажарят здесь заживо. Или разложат на атомы. Или…

Август стиснул зубы и закрыл глаза. Свет огромных ламп над головой был довольно мягким, но почему-то ужасно резал глаза.

— Спасибо, господа, — послышался чей-то мягкий голос.

Август открыл глаза. Охранники сняли с него наручники и вышли из комнаты. Дверь медленно вросла в стену. Смок огляделся. За время его «отсутствия» в комнате заметно прибавилось народу. В кресле у противоположной стены восседал какой-то армейский с отличиями… настоящего полковника. Первого, что Август видел в своей жизни. Удивление заставило его даже позабыть о собственном страхе.

Еще четверо человек крутились возле каких-то приборов, что занимали почти все пространство стен. Экраны, помигивающие кнопочки, панели и консоли… Просто глаза разбегались. И все это ради него одного? Что-то не верилось.

— Добрый день, — поздоровался полковник. Мужчина средних лет, подтянутый, с тронутыми сединой висками. — Позвольте представиться: полковник Адамс, группа войск системы Колумба.

— Никогда о такой не слышал. Я бы с вами поздоровался, но даже не уверен, день ли сегодня.

— Смотря где, — рассмеялся полковник. — Но я ценю ваш ход. Мы находимся на корабле «Апокалипсис», который не совершил ни единой посадки за всю свою историю. Попытайся кто-нибудь с ним это проделать, и на несчастной планете разразится истинный Апокалипсис. Рухнут небеса, вскипят моря и все такое прочее. Однако могу сообщить обнадеживающую новость — сейчас мы на орбите.

— Что за орбита? — спросил Август. Просто так, чтобы поддержать разговор. Не все ли ему равно, где развеют его пепел? Хорошо бы, чтобы так. Он будет скитаться в открытом космосе, как и мечтал. А то ведь могут и просто в гальюн спустить.

— Название планеты вам ничего не даст, — сказал Адамс. Он достал из кармана кителя сигару и принялся неспешно ее прикуривать. В потолке тут же заработал крохотный вентилятор, всасывая дым. — Звездное скопление Марко Поло. Сомневаюсь, чтобы вы слышали даже о нем.

— Мало ли о чем я не слышал, — ворчливо заметил Август. — В Конфедерации тысячи населенных миров.

— Все так, — кивнул Адамс.

— Так что же, черт побери, вы можете сообщить мне насчет этой забытой Богом планеты? — не выдержал Август, срываясь на крик.

— Не нужно так нервничать, — пожурил его Адамс. — Ваши нервные клетки еще понадобятся человечеству.

— Так я и думал, — простонал Август, откидывая голову. — Давайте поскорее покончим со всем этим.

— Не торопитесь. Все это вовсе не то, о чем вы подумали.

— Последний раз эту фразу я слышал от одной известной вертихвостки, — сообщил Август. — И все оказалось именно так, как я и думал. Откуда вы вообще можете знать, что творится в моем котелке? Может, у меня крышу сорвало в вашей одиночке?!

— О нет, — усмехнулся полковник. — Вы в полном порядке. Мы проверили множество кандидатов, но только вы с честью прошли все тесты. Вы, как бы это выразиться, генетически не склонны к помешательству. С вами этого просто не может произойти.

— Благодарю за комплимент, — сказал Август.

— Не стоит, это моя работа. — Адамс выпустил в потолок красиво изогнувшуюся струю дыма. — О том же, что творится у вас в голове, я пока еще не знаю. Но с легкостью смог бы узнать. — Он указал тлеющим кончиком сигары на приборы вокруг. — Однако это ни к чему. Я знаю лишь то, что вы об этом не знаете ни черта. Потому как вообразить подобное мог лишь безумец.

Полковник с триумфом откинулся на спинку кресла.

— Вы меня интеллектуально сломили, — сказал Август. — Я полностью ваш. А теперь озарите меня своим откровением для ненормальных.

— Знать — ваше право, — кивнул Адамс. — Но надолго этому знанию в вашей голове все равно не задержаться. — Он коротко рассмеялся.

— Вам еще смешно, — простонал Август. — Господи, помоги мне…

— Он с вами, — сказал Адамс. — Можете не волноваться, ничего такого страшного не случится. Во всяком случае, шанс выжить у вас появится.

Август молчал.

— Правильно, лучше слушайте. Начать мне придется несколько издалека. Слышали ли вы о крушении исследовательского корабля «Вояджер-84», произошедшем около пяти столетий тому назад? Конечно же, нет. Вы не из тех, кого интересует история. Нет-нет, лучше молчите, я продолжаю. — Адамс сильно затянулся. — Так вот, мы нашли его только в прошлом столетии. Останки покоятся именно на этой планете, орбиту которой и облюбовал «Апокалипсис». Первыми на место крушения прибыли вовсе не военные, наш черед подошел гораздо позже. Вначале это были простые исследователи. И обнаружили они здесь нечто такое, о чем и подумать-то не могли. Примерно как вы.

Полковник помолчал, пуская в потолок ароматный дым.

— Ну же, — поторопил его Август. — Мне стало интересно.

— Еще бы, — отозвался Адамс. — То ли будет дальше. «Вояджер» был кораблем, предназначенным для накопления информации. Он годами скитался от одной планеты к другой, изучая, исследуя, анализируя. В его металлическом чреве не было места для человека. Всем управлял ИскИн третьего поколения по имени Вортекс.

— Такие сняли с производства давным-давно, — сказал Август. Просто чтобы продемонстрировать свою осведомленность.

— Верно, — кивнул Адамс. — Но тогда это было последнее слово компьютерной инженерии. Как оказалось позже, со множеством дефектов и недостатков, но все же вполне работоспособное.

— Мы уклонились от темы, — напомнил Август.

— По вашей же вине, — заметил Адамс. — Ладно, не важно. Что произошло после крушения в схемах Вортекса, равно как и причина катастрофы, до сих пор остается неизвестным. Ясно лишь то, что падение «Вояджера» привело к необратимым изменениям в биосфере планеты. Ядерный реактор образовал на месте падения пустыню, а радиация породила чудовищные мутации. Самым же удивительным открытием оказалось то, что Вортекс выжил. Он по-прежнему там, исправно функционирует, но отказывается от какого-либо сотрудничества. За прошедшие столетия он смог проделать над собой такую работу, что теперь даже армейские ИскИны не могут с ним сладить.

— Что же с ним стало?

— Он стал богом, — просто ответил Адамс. — Не в буквальном смысле, конечно. Но благодаря его сознательной деятельности всю планету опутало подобие глобальной сети, называемой местными жителями «Паутиной».

— Это невозможно, — покачал головой Август. Во всяком случае, насколько позволяло его положение.

— Возможно, дорогой Август. В этом концептуальное отличие третьего поколения. Его информационное поле настолько сильно, что после крушения и разгерметизации он смог контролировать умы.

— Боже, — пробормотал Август.

— Вот именно. Плюс мутации. И перед нами — настоящий гротеск на компьютерные технологии.

— Почему же вы не взорвете к такой-то матери это гнездо? — поинтересовался Август.

— Правительство в этом не заинтересовано, — пожал плечами Адамс. — Во всяком случае, первоначальным планом было именно уничтожение. Но потом нечто в их умах пустило всходы, и вот целый линейный корабль вынужден висеть на какой-то орбите, обеспечивая так называемый эксперимент.

— В чем же его суть? — спросил Август. — И, самое главное, я — то здесь при чем?

— Об этом чуть позже. Суть же эксперимента такова. На данной планете разумная жизнь представлена земными колонистами, давным-давно позабывшими свое прошлое и скатившимися в беспросветный феодализм. Мутации породили чудовищные формы жизни, в результате чего представители истинного человечества были вынуждены усердно прополоть свои генетические грядки. Теперь на планете имеется единственное Королевство, объединившее цвет всех представленных на планете человеческих рас. На остальной же территории господствуют мутанты. А над всем этим — Вортекс.

— Я до сих пор не понимаю, чем могло заинтересоваться Правительство.

— Все очень просто. Суровая жизнь закалила колонистов, и теперь их черт-те какое поколение представлено сильными, крепкими духом и телом людьми. Настоящими воинами, которых так не хватает Конфедерации. Стоит лишь дать им вместо мечей и копий бластеры и штурмовую технику, как под рукой у Правительства окажется армия, способная подавить мятеж на целой планете. Сами понимаете, такая перспектива их захватила.

Август кивнул.

— Но эксперимент все еще продолжается. Генетики обнаружили, что вовсе ни к чему ограничиваться одними людьми.

— Мутанты?

— Верно. Но не просто генетические уроды, а настоящие машины убийства. Ученые усугубили мутации, и теперь у нас имеется множество самых настоящих вампиров (самая неудачная попытка, давшая в итоге лишь недостаток гемоглобина), вервольфов, а также изрыгающих огонь драконов. Все то, что приводило в трепет наших далеких предков, прозябавших в своих пещерах. Зачем придумывать нечто новое, если у нас под рукой характеристики монстров, проверенных временем?

— Все это безумно интересно, — сказал Август, — но…

— Мы уже вплотную подошли и к вашей персоне. Видите ли, ваша задача — провести последний тест. Если аборигены и мутанты справятся с ним, мы сразу же возвращаем вас на корабль, и вы получаете свободу.

— А если не справятся?..

— Я же сказал, что у вас будет не более чем шанс. Все в ваших руках.

Август попыхтел, усердно соображая. Такого ему действительно не могло взбрести в голову даже в наркотическом бреду. Да и что ему еще оставалось? Похоже, альтернативы не будет. Своим откровенным рассказом полковник дал понять, что ничуть не опасается за сохранность информации. Представляющей, естественно, несомненный интерес.

— Но мы также заинтересованы в успехе операции и поэтому будем помогать вам там, где это не повлияет на результат.

— А конкретнее?

— Мы вышли на здешнее специфическое киберпространство, посредством которого Вортекс управляет планетой. Теперь управлять умами аборигенов — также в нашей власти. В частности, мы можем создать совершенно новую личность, с поддельной памятью. Как я уже говорил, вы будете играть ключевую роль в нашем плане.

— Только это вы и сказали.

— Могу и подробнее, — пожал плечами полковник. — Вашим заданием станет тестирование оборотней, одной из самых удачных разработок наших генетиков.

— Вервольфов? — ужаснулся Август.

— Да-да, именно их. Мы сделаем так, чтобы они сами вас нашли.

— Большое спасибо.

— Не за что, — усмехнулся полковник. — Я вот думаю, что и сам бы не отказался от такого приключения. Для такого человека, как вы, привыкшего иметь дело только с новейшими техническими разработками, мир, где властвует магия, будет своего рода откровением.

— Что вы имели в виду под словом «магия»?

— На этой планете магией называют информационное поле, ’созданное Вортексом. Тех же, кто умеет подключаться к нему без помощи компьютера, — магами. К примеру, некроманты здесь — те, кто умеет считывать информацию с коры уже мертвого головного мозга.

— Бред сумасшедшего.

— Так вы согласны?

— Жду не дождусь, когда вы засунете меня в эту дыру.

— Я повторяю вопрос.

— Ладно, я согласен.

— Это войдет в протокол, — усмехнулся Адамс, — если выражаться знакомыми вам юридическими ругательствами. Но, по сути, ваше согласие является пустой формальностью, которую при известном сопротивлении нам удалось бы с легкостью обойти.

— Это еще почему? — насторожился Август.

Полковник кивнул одному из операторов странных приборов, и тот подошел к изголовью стола. На голову Августа Смока опустилось нечто вроде армейского шлема.

— Потому, мистер Смок, что для чистоты эксперимента вам вовсе не обязательно оставаться самим собой.

Все, что успел подумать Август, прежде чем его память и личность начали мутировать в нечто иное, заключалось примерно в следующем:

«Лишь бы меня сохранили как файл…»

Часть 1

Таверна называлась «Дохлый пес».

Рагни сидел в уголке и неторопливо потягивал пиво. Взглянув на принесенное разносчицей подозрительное мясо, он счел это название как нельзя более подходящим особенностям здешней кухни. Однако Рагни в отличие от злосчастного пса свой желудок любил и постоянно заботился о его состоянии. Более того, он никак не желал становиться дохлым. Возможно, в этом месте действительно не гнушались подавать на стол собачатину, но даже эта мысль оказалась бессильной вывести парня из тяжких раздумий. Сейчас Рагни был склонен отождествлять свою долю с истинно собачьей. Неудивительно, ведь денег у него едва хватило на тарелку этой дряни и пиво… две кружки.

Рагни вздохнул. В былые времена, когда ему удавалось, смотавшись из Сторхейльма туда и обратно, за ночь заработать не один десяток монет, подобные проблемы казались чем-то невероятным. Но бизнес мельчал. Страна в кризисе, брат. Отток капитала за границу, упадок сельского хозяйства, дурная политика столичного центра и все такое…

Рагни был конокрадом. И чувствовал, что грядут тяжелые дни. Удастся ли ему пережить гнусное время, не ударить в грязь лицом и остаться верным профессии? Он не знал. А потому предпочитал заглядывать не дальше дна зажатой в руке кружки.

Даже его былые подельники ухитрились что-то отложить и припрятать. «Еще бы, — со злостью подумал он, — когда угощают другие, свое можно сберечь…» Рагни злился. Дружки втихую посмеивались над ним, поскольку ухитрились, предвидя трудности, купить себе вольную. Специальным эдиктом короля конокрадам это разрешалось. «Паскудство, конечно, — думал Рагни, едва не скрежеща зубами от сознания упущенной возможности, — наворовал — и гуляй себе. Класс!» Однако честь профессии даже сейчас твердила в нем свои логичные и справедливые доводы. Дескать, плох тот хозяин, что не сберег коня, тру-ля-ля и рам-па-па… В издании эдикта сыграло роль исключительно за уши притянутое лобби владельцев конных заводов. Куда деваться господину, незаконно лишенному коня? Правильно, только к ним. Поощряя конокрадство, тем самым они увеличивали собственную прибыль. Были здесь и другие причины, что-то вроде внутреннего оборота капитала, но в эти дебри наш конокрад ступать опасался.

Рагни знал — пока еще есть лошади, в этом мире он отнюдь не один. В мире высокой политики конокрады не чета ему… Потому-то и преступником он себя не считал. Разве что самую малость.

Впрочем, ерунда все это. Здесь и сейчас, в этой занюханной корчме, он один-одинешенек. Перед кружкой старого пива и тарелкой протухшей собачатины. Видать, не судьба ему добраться до столичных афер. Если уж от него отвернулись даже былые дружки (а точнее, он сам послал их куда подальше), делать нечего, придется бродить волком.

Словно в ответ на его мысли, дверь распахнулась, и в зал один за другим вошли двенадцать рослых мужчин. Рагни счел нужным опустить голову и уставиться в столешницу. Если себя он отождествлял с героем парадной вывески таверны, то в этих людях было что-то волчье. Наметанным взглядом он определил это сразу. У таких лучше не воровать. Хотя если все они прибыли верхом, то он мог стать богаче сразу на три, а то и четыре коня. Больше не взять. Но Рагни решил даже не выходить, чтобы проверить, к коновязи. Такие найдут.

Рагни осторожно поглядел на незнакомцев. Осмотревшись, они прошли к длинному столу в дальнем углу. Зал был почти пуст, и для их маневра место оставалось. Похоже, конокрад остался незамеченным. Вот и славно. Потому как мужики это были высокие и широкоплечие, с мечами, кинжалами и даже самострелами.

Судя по одежде, сделанной преимущественно из кожи, не солдаты. И уж подавно не бойцы городской стражи. Бандиты, решил Рагни. Или наемники. Охотники за головами? Но никак не охотники. Простые, из леса. Такие мечей и боевых арбалетов с собой не таскают. Даже когда из чащи на свет белый поглядеть выходят.

Постепенно Рагни успокоился, и мысли его свернули на проторенную колею. Может, и ему к таким податься? В смысле, разбойникам? Тоже можно. Но обратной дороги уже не будет. По таким одна невеста плачет — пеньковая веревка. И откупная не поможет.

Рагни решил не уходить сразу, посетители могли счесть это подозрительным. И продолжал медленно тянуть пиво.

Мысль о невесте напомнила ему давнишнюю мечту. Обзавестись женой, какой-нибудь хорошенькой девчонкой из приличных, отстроить ферму, или хутор там, и заняться сельским хозяйством. Все это мог дать ему приличный заработок и откупная… Рагни только вздохнул. Потому-то загадывать наперед он не любил.

Как всегда, его проблемы должен решить случай. Нов его-то злодейском деле он и играет главную роль. Во всем приходится полагаться лишь на проклятущий случай… Из суеверных соображений Рагни до сих пор предпочитал думать так, чем уповать на собственное везение. Впрочем, разница невелика.

Он уже начал подумывать о том, что неплохо бы обменять тарелку этой гадости на еще одно пиво, как вдруг от притихших в углу громил отделился один и направился в проход между столами. Вспомнив о неприятном соседстве, Рагни тут же сообразил, что разносчица может устроить скандал, заявив, что он, дескать, уже попользовал мясо. Так уже было не раз. И хотя касательно мяса у Рагни действительно возникли определенные подозрения, шума в данный момент он опасался.

Тем более что заросший щетиной мужик, похоже, держал курс прямо к нему. Тяжелые сапоги громко бухали об пол, звенели шпоры и пряжки на перевязи. Рагни потупил взор и съежился, притворившись частью скудного интерьера.

Не тут-то было.

— Эй, ты кто такой? — прогудело вдруг.

Рагни поднял голову и машинально огляделся. Поблизости никого не было, а здоровяк смотрел прямо на него.

— Я? — спросил Рагни.

— Ты, ты, — усмехнулся мужик, обнажив ровные белые зубы.

Чем-то эта нехитрая мимика показалось Рагни схожей с оскалом. Давно он не видел таких белых зубов… Он зачарованно уставился в рот незнакомцу. Тот, обнаружив интерес парня, тут же захлопнул пасть.

— Никто, — опомнившись, поспешил ответить Рагни.

— Как это никто? — удивился здоровяк. — Ведь имя-то у тебя есть?

Рагни кивнул.

— Ну, так назови его.

— Рагни, — выдавил он. — То есть Рагнар…

— Ого, — вновь усмехнулся владелец белоснежных зубов. — Даже так… Это имя достойно настоящего мужчины. Но почему же ты скрываешь его каким-то уменьшительным, которое сгодилось бы разве что ребенку или домашнему псу?

Сам того не заметив, незнакомец затронул больную тему. Рагни хотел было выдать нечто грубое, но, заслышав упоминание о собаках, вовремя прикусил язык и просто пожал плечами.

— А ты, как я погляжу, не шибко-то разговорчив, — заметил мужик. — Меня зовут Бальдр. Я чем-то вроде главаря у этих обормотов, — кивнул он на остальных в углу.

«Точно, бандит», — подумал Рагни. Но руку пожал.

— Вот что, — сказал Бальдр, усаживаясь за стол, — ты, я вижу, парень рисковый…

Рагни очень удивился тому, что о его внешности можно такое сказать, но не подал виду. На самом же деле он незаметно для самого себя расправил плечи и даже сел ровнее.

— Да ты не хорохорься, — посоветовал Бальдр, доверительно наклоняясь ближе. — Я ведь тебя не на бал зову. Да и польстил я тебе. Для начала, так сказать, разговора.

Сникнув, Рагни вновь принял позу печальной покорности. И тем не менее разум его заработал быстрее. «Лесть действительно великая вещь», — подумал он.

— Что ж, — сказал он, — я готов вас выслушать. Но это вовсе не значит, что я кинусь на первый подвернувшийся заработок.

И тем не менее не отказался от поднесенного по заказу разбойника пива.

— Нет, конечно же, нет, — заверил его Бальдр, дождавшись, пока девка отойдет. — Ты волен согласиться или отказаться. Но все дело в том, что мы ищем кого-то вроде тебя. Весь сегодняшний день. Ночь все ближе, и нам хотелось бы покончить с этим делом, удерживающим нас в этой дыре, до ее наступления.

— Вы разбойники? — спросил Рагни, не дожидаясь, пока разговор примет более откровенный характер. — Наемники? Охотники за наградами?

— Все это и еще много чего иного, — усмехнулся Бальдр. — Мы беремся за любую работу, какую только сможем осилить. Мнится мне, что и ты из таких?

На самом деле Рагни опасался сомнительных авантюр, далеких от проверенного конокрадства, но не подал виду и мужественно кивнул. Заработок ему действительно бы не помешал.

— Я рад, что не ошибся, — продолжил Бальдр. — Видишь ли, за наши головы тоже назначена награда, но в герцогстве об этом еще не знают. Да и ведем мы себя вполне благопристойно… Пока не заполучим кого-нибудь на вакантное место. Твоя кандидатура меня вполне устраивает. Что скажешь?

Не забывая отхлебывать из кружки, Рагни задумался. Перспектива связаться с разбойниками означала маячивший в конце жизненного пути мрачный эшафот. Впрочем, до этого могло и не дойти: чей-нибудь большак при встрече мог с легкостью оборвать петляющую тропинку. Однако туманное будущее скрывало в себе мало хорошего, продолжай он свое прежнее занятие. Суровые времена грозили затянуться на очень долгий срок. Ближайшая же зима могла толкнуть его на какую-нибудь глупость, сохранить голову на плечах после которой будет очень и очень проблематично. Так не лучше ли тогда подойти к этой проблеме с командой профессиональных преступников, тертых калачей и рубак?

Подумав так, Рагни поднял взгляд и твердо посмотрел в лицо Бальдра, обнаружив нечто, чего прежде не замечал. «Странно, — тут же удивился он, — для такого бузотера морда у него слишком белая…» На чистой коже разбойника не было ни одного шрама. Но эта несущественная деталь так и осталась простым наблюдением. Мало ли что…

— Я вижу, ты вновь проявил достойную мужчины отвагу, — сказал Бальдр.

— Я еще далеко не согласен. Ты не рассказал мне еще ровным счетом ничего об этой работе.

— О, уверяю тебя, количеством пыли она не отличается от твоего прежнего заработка, каким бы он ни был! (Заметь, что я тоже о тебе ничего не знаю.) В особенности если соотнести мое предложение и твои перспективы… — Бальдр окинул красноречивым взглядом пустую кружку и тарелку собачатины.

— По крайней мере, — поспешил с ответом Рагни, — это не собачатина. Но твой намек, нарочито прикрытый скобками, я понял.

Он уже давно распознал, что это отнюдь не служивый. Да и не шерифский шпик. На них, как считал сам Рагни, у него проверенный нюх. К тому же до таких размеров эти гады, как правило, не вырастают. И уж тем более не ходят дюжинами.

По-быстрому проверив напоследок показания своего особо чувствительного носа, Рагни решил расколоться. Действительно, что такого? Ему и самому было интересно. Окажись, что это и впрямь служитель закона и что чутье его гроша ломаного не стоит, значит, туда, то бишь под плеть, ему и дорога.

— Я конокрад, — признался он. — До сих пор меня не ловили… — Он постучал по дереву. — Но времена меняются.

— Потому-то я и решил, что мы наверняка кого-то найдем, — кивнул Бальдр. — Скоро в городах будет становиться все хуже…

— Тебе не кажется, что пришло время рассказать мне хоть что-нибудь? — резонно заметил Рагни. — Пока я не узнаю чего-либо конкретного, то не смогу и согласиться. Терпеть не могу котов. Особенно в мешках.

— А ты мне нравишься, — усмехнулся Бальдр. — И наши вкусы уже кое в чем сошлись… Что ж, я действительно могу рассказать тебе что-нибудь. Но, по-моему, достаточно и этого.

Рагни кивнул. Он был весь внимание.

— Так вот… Тебе не придется непосредственно принимать участие в наших затеях. Тем не менее роль твоя очень важна. Без такого человека под рукой напрасно все. Сказать больше я не могу, узнать детали ты сможешь только на месте.

Осмелев, Рагни скептически поднял бровь. Торг был его родной стихией. Коня мало украсть…

— Да не кривись ты так. Все так же прозаично, как, допустим, твои прежние прегрешения. Вот только ввиду некоторых весьма специфических особенностей имеются свои плюсы и минусы.

Вдруг Бальдра окликнул кто-то из остальных бандитов. Имя названо не было, только громкое «Эй!». Бальдр лишь отмахнулся, не отводя от Рагни внимательного взгляда. Он тоже чувствовал, что рыба проглотила наживку.

От стола отделилась рослая фигура. По мере ее приближения Рагни становилось ясно, что этот человек играет действительно весомую роль в отряде головорезов. Наметанный взгляд конокрада замечал это в уверенной, неторопливой походке, глядя на которую казалось, будто человек перенял повадки дикого зверя, в лице, покрытом седой щетиной… Разбойник был стар, но его опасно поблескивающие глаза выдавали все еще незаурядный ум. Соединенный с опытом десятилетий и физической силой, бугрящейся под курткой узлами мышц, он сразу же дал Рагни, понять, кто в этой банде главный.

— Что, парень, Бальдр, как всегда, наплел с три короба? — спросил он, усаживаясь рядом со вторым разбойником.

Рагни пожал плечами. Он действительно не мог определить свое отношение к сказанному. Недомолвки оставляли слишком много места для домыслов — свои три короба Бальдр ему даже не показал.

Не дожидаясь Бальдра, готового разразиться чем-нибудь возмущенным, седой произнес:

— В общем, вот три пункта нашего контракта, которые мы гарантируем: безопасность, приличный заработок, кров над головой. Мы свое дело знаем и на рожон не лезем. Когда сочтешь нужным покинуть отряд, у тебя хватит денег на то, чтобы осесть в каком-нибудь местечке получше этого. Решай.

Рагни задумался. Несмотря на странные намеки и отговорки, предложение его заинтриговало. Ввиду ближайших прогнозов будущее в конокрадском бизнесе ему явно не светило. Но даже рекрутам описывают сказочные прелести муштры в регулярной армии.

— А что же случилось с… вашим предыдущим помощником? — подумав, спросил он.

— Вопрос, что называется, к месту, — хмыкнул Седой. — Его застрелили из арбалета.

Холод от таких спокойных слов продрал Рагни до костей.

— Но разве нечто подобное не может случиться с тобой где-нибудь здесь, прямо на улице?.. — услышал он. — Когда недовольный хозяин обнаружит тебя на своем любимце?

— И то правда, — согласился Рагни. — Но, как я подозреваю, главный приз за ваши «затеи» — топор и жесткая плаха?

Рыба трепыхалась на крючке, разевая жабры и мотыляя хвостом.

— Тебя не ловили ни разу, потому что времена для промысла были подходящие, — встрял Бальдр. — Третий же привод за похищение коня — то же самое.

— У тебя на все готов ответ, — рассмеялся Рагни.

— А ты как думал? — вторил ему Бальдр. — Мы ведь пришли не просто пиво хлебать…

— Ну, по рукам? — спросил Седой, протягивая ладонь.

— По рукам, — со вздохом согласился Рагни.

— Пойдем, — сказал седой, вставая, — познакомлю тебя с остальными. Меня, кстати, зовут Хед. Но сначала нужно убраться отсюда…

Бальдр направился прямиком к двери. Рагни последовал за ним. Солнце пускало в них последние лучи, готовясь рухнуть в свою подземную бездну. Следом, ведомые Хедом, из трактира вышли остальные разбойники.

Рагни не ошибся. У коновязи действительно стояли… тринадцать коней. Сильных, крепких животных, украсть хотя бы пару которых он счел бы за большую удачу. Но, ухмыльнулся Рагни, теперь у него другая работа. А красть у своих работодателей нехорошо по всем понятиям.

«Вот тебе и верность профессии», — с горечью подумал он. С другой стороны, если бы она и отвечала ему взаимностью… Так нет — на ужин досталась тухлая собачатина.

— По коням! — как-то особенно сказал Хед. Не крикнул, сказал вроде бы обычным тоном, но ослушаться его не возникло и мысли.

Кроме того, Рагни понял, что тринадцатая лошадь предназначалась ему. Судя по тому, что все остальные члены отряда устроились в седлах, Рагни определил своего скакуна как гнедую кобылу. Приглашение не потребовалось. Профессионально запрыгнув в седло, Рагни заслужил одобрительное бормотание наблюдавших за ним разбойников.

Парень ожидал громкого гиканья, бравых выкриков, с какими возомнившие себя грозой большака карманники обычно покидали город. Ничего этого не последовало. Молча, растянувшись в колонну по двое, молодцы перешли в галоп.

Вскоре городские ворота остались позади. Стражники прыснули в стороны, освобождая дорогу так и не сбавившей хода колонне. Оглянувшись, Рагни увидел темную громаду каменных стен. На фоне заходящего светила резким силуэтом выступали шпили герцогского дворца. Подавив очередной вздох, Рагни дал коню шпоры.

Цивилизация оставалась позади. Рагни знал и чувствовал, что авантюра, в которую он ввязался, затянется много дольше, чем обычно требовал перегон коней из Сторхейльма в один из соседних городов. Много дольше…

Лишь теперь, оказавшись на знакомом тракте, он с горечью понял, что оставил в результате не слишком продолжительной беседы в корчме «Дохлый пес». Фактически он спустил в сортир годы, потраченные на обустройство своего бизнеса. Рабочие контакты, взятки… Все псу под хвост. Ведь чтобы переправить коней из Сторхейльма, предварительно нужно известить о себе покупателя в другом городе, чтобы тебя встретили за кольцом стен, потому как с наступлением темноты ворота закрывают; необходимо поладить с засевшими на тракте разбойниками, а в городе давать взятки еще и представителям закона… Не говоря уже о бесконечном торге с любым из покупателей. Это только кажется — подумаешь, коней воровать!..

А, что теперь вспоминать… Проехали. И они действительно свернули с дороги. Но впереди был лишь отрог Спящего Тролля, хребта, в иззубренную тень которого опасался ступать любой здравомыслящий человек… Миновав извилистое ущелье, они погнали лошадей куда-то вверх, растянувшись по одному на узком карнизе. Рагни, замыкавший кавалькаду, старался не глядеть вниз. Обогнув крутой выступ скалы, они оказались у темного входа в пещеру.

Разбойники спешились и, оставив лошадей не расседланными, вошли в пещеру. Поколебавшись, Рагни ступил следом. В густую, почти осязаемую тьму. Было слышно, как разбойники шаркают по каменному полу и что-то ворчат. Наконец кто-то догадался зажечь факел. На стенах в тусклом оранжевом свете заплясали мрачные тени. Здоровяки превратились в призрачных великанов, плясавших на неровной поверхности стен в дикой круговерти.

Поглядев, как мужики устраиваются прямо на полу, Рагни решил, что приближается час отойти ко сну. Ну что ж, эти разбойники с самого начала показались ему немного странными. Взять хотя бы их манеру разговаривать… С другой стороны, тому, кто рано встает…

Оглядевшись, Рагни решил устроиться прямо у входа, прислонившись к стене. Возможно, даже надумает удрать. А пока — Рагни сидел и глядел на полыхавший на горизонте закат. Однако окончательно расслабиться ему так и не дали. Подошедший Хед уселся рядом.

— Наверное, не имеет смысла представлять тебе каждого прямо сейчас, — сказал он, кивнув за спину. — Не потому, что я тебе не доверяю, нет. Просто ты всех не запомнишь. Вот только провернем сегодня одно дельце, и тогда завтра…

— Сегодня? — удивился Рагни. — Разве мы не собираемся спать?

— Нет, — усмехнулся Хед. — Во всяком случае, не сейчас. Просто немного передохнем… А теперь слушай внимательно. У нас нет времени на болтовню. Постарайся запомнить все, что я скажу. Твои инструкции на это самое дельце. Будут вопросы — спрашивай, но только дай закончить…

— Видишь ли, — начал Хед свой рассказ, по мере которого Рагни становилось все хуже и хуже, — нам очень нужна твоя помощь. Более того, если это не одно и то же, — необходима. Сказать по правде, мы и не надеялись получить в отряд конокрада. Это был бы лучший вариант, в частности, из-за умения ладить с животными. Тебе понадобится как искусство держаться в седле и уходить от погони, так и… другие, возможно, пока еще не раскрытые таланты.

Хед ненадолго умолк — видимо, раздумывая над продолжением. Рагни кивнул, хотя все еще не понимал, о чем идет речь. Впрочем, рано или поздно, со всеми загадками будет покончено. Лучше бы раньше, чем никогда…

— Стоит солнцу зайти за линию горизонта, как ты все поймешь. Но ничего не бойся. Мы не причиним тебе зла. Больше того — обогатим. Тебе нужно только сесть на коня и последовать за нами к большаку. Там мы устроим засаду, дожидаясь одного кошелька. Все, что тебе нужно сделать, — это потребовать сдать груз. Понял?

Широко распахнув глаза, Рагни медленно кивнул. Ему не нравилось, какое направление приняли его и без того неприятные мысли…

— Да, чуть не забыл… Бальдр! — вдруг крикнул Хед. — Принеси маску!

Бальдр послушно принялся возиться у дальней стены. Наконец подошел и протянул Хеду какой-то сверток. Седобородый осторожно принял его и, положив на колени, развернул.

Рагни едва сдержал вздох восторга, страха и изумления. Хед поднял и показал ему черный предмет с прорезями для глаз и рта. В последней виднелись белые клыки. Остальную же часть маски покрывал густой черный мех.

— Ты должен будешь ее надеть, — сказал Хед, демонстрируя ремешок и застежку.

— Но зачем? — спросил Рагни, от удивления забыв о приказе помалкивать.

Хед нахмурился, но предпочел не тратить слов попусту.

— Так надо. Когда будешь говорить, изобрази какой-нибудь грозный рык или еще что-нибудь в этом духе… Но главное — не забудь назваться Повелителем…

Рагни поднял брови.

— …существ, которых ты увидишь после. — Театральным жестом Хед отмахнулся от дальнейших расспросов. — У нас нет времени. Поэтому уясни себе: у них будет очень много золота. Пусть они не обманут тебя своими кошельками.

Хед поднялся.

— И помни: ничего не бойся. Никто не причинит тебе зла. Следуй инструкциям, и все будет в порядке.

Главарь отошел к противоположной стене. Там он и еще несколько разбойников принялись о чем-то шептаться, бросая порой на Рагни странные взгляды.

Рагни отвернулся и вновь принялся созерцать пустынный пейзаж. Солнце почти скрылось. Где-то на краю земли огненный шар пускал прощальные лучи. «Стоит солнцу зайти…» Рагни по-прежнему ничего не понимал. Инструкции Хеда лишь добавили воды в сумбурный бег мыслей молодого человека. Да так, что теперь он почти в них тонул. Существа?.. Маска?..

Рагни бросил на нее взгляд. Мех был густой и мягкий. Клыки — белоснежные, едва заметно светившиеся в темноте. «Наверное, покрыты фосфором», — решил Рагни. Изнутри маска была выложена мягкой замшей. Работа искусная, что и говорить. Если бы только связанные с нею обстоятельства не были столь туманны…

Полоса неба над горизонтом стремительно темнела. Еще считанные минуты, и… Заметив боковым зрением какое-то движение, Рагни обернулся. Внутри пещеры творилось нечто странное. Кто-то потушил факел, но это было далеко не самое страшное. Далеко не самое…

Как оказалось, разбойники успели снять одежду и аккуратно разложить ее на полу. Теперь же каждый из них, абсолютно голый, лежал на полу и, похоже, мучился от сильнейшей боли. Рагни сперва не поверил собственным глазам. Так много здоровых, сильных мужчин, и все до одного чем-то больны?.. Если так, то не заразно ли это?..

Но нет, похоже, мучившая их боль была совсем иного свойства. Не в силах пошевельнуться, Рагни в ужасе наблюдал за мускулами, ходящими ходуном под кожей, конечностями, бьющими о воздух как будто в агонии… Эпилептический припадок?.. У всех одновременно?.. От страха Рагни потерял свою способность соображать быстро и связно.

Внезапно ему показалось, что неверная игра света и преобладающего в пещере сумрака играет с его рассудком плохую шутку. Как будто меняются сами тела бьющихся на грязном полу разбойников. «Но нет, — с ужасом понял он, — это и в самом деле так!» Наваждение отступило, и Рагни убедился в своих худших прозрениях.

Мышцы, да и сами кости ходили ходуном под кожей, грозя прорвать ее тонкую оболочку и явить свету невообразимое месиво живого кошмара. Сама кожа темнела и на глазах покрывалась стремительно выраставшей шерстью. У одних это происходило быстрее, у других — медленнее. Как и головы: черепа в них меняли свою форму, удлиняясь с почти ощутимым хрустом. Все это было странным образом знакомо Рагни.

Наконец, спустя целую вечность, кошмар подошел к концу. Прижавшись спиной к стене, Рагни разглядывал представших его глазам существ. Оборотни. Ликантропы. Вервольфы. Волкодлаки. И еще хрен знает кто.

Перед конокрадом стояли двенадцать волков. Пусть не самых настоящих, но выглядели они тем не менее именно так. Грозными, матерыми убийцами-самцами. На него глядели двенадцать жутко мерцавших в темноте глаз.

Рагни сглотнул. Слюна сухо проскрежетала по горлу.

Из пещеры донеслось тихое рычание. Парень судорожно ощупывал поверхность стены, сам не зная, на что надеяться. Бежать бесполезно — смерть настигнет в прыжке. У него нет даже оружия…

Вдруг одна пара глаз придвинулась ближе. Остальные расступались, освобождая проход. «Совсем как люди», — мелькнула истеричная мысль. Волк приблизился вплотную. Длинная морда с наполненной зубами пастью, о которой Рагни старался не думать, обнюхала его штанину. Рагни начал тихо молиться.

Вдруг мокрый нос ткнулся в его ладонь, а шершавый язык оставил полоску теплой слизи. Не веря, Рагни посмотрел вниз. Волк стоял задрав массивную голову и высунув язык, дружелюбно его разглядывая. Опустившись на корточки, конокрад обнаружил, что теперь волк смотрит на него сверху вниз — зверь был огромен. Гораздо больше виденных им волков. «Обычных волков», — поправил он себя.

Однако вервольф был также стар. Во всяком случае, на это указывала шерсть, поседевшая на голове.

Вожак.

— Хед, — прошептал Рагни.

Волк тихо заскулил, услышав свое имя.

— Ну ты и втянул меня в историю, — сказал Рагни уже увереннее.

Выглянув из пещеры, он обнаружил взирающий с небесного купола холодный белый лик луны Мирутал-ле. Ее сестра, зеленоватая Кадле, неразлучно висела рядом изящным маленьким шариком. На самом деле всяк известно, что так кажется лишь из-за невероятной высоты хрустального свода. Сама же Кадле слеплена из сыра, слегка плесневелого и оттого зеленоватого. Прогнить же насквозь луне не позволял источаемый Мируталле холод небесных полусфер. Когда земля этого мира будет доживать свои последние дни, боги обрушат вниз огромную головку сыра. А чтобы жизнь не показалась людям чересчур сладкой, сыр слегка заплесневел.

Однако так думали лишь простолюдины. Благородные, как знал Рагни, имеют иные взгляды на строение неба и мотивы богов. Хотя сами тайком привыкают к плесени, за баснословные деньги покупая подгнивший сыр.

Оставив эти размышления, вызванные легким ступором от пережитого, Рагни отвернулся от призрачных лун. Волк вновь издал жалобный звук. Только сейчас конокрад понял, что все произошло в полной тишине — лишь ворочались на полу деформируемые изнутри тела.

— Что ж, — Рагни осторожно, преодолевая все еще ощутимый страх, коснулся седой морды, — я понял. Идем…

По-видимому, коням разбойников так и придется остаться на эту ночь нерасседланными… Ликантропам в их ночном обличье верховые животные ни к чему. Разве что в плане пищи… Но лошади, равно как и волки, отнеслись друг к другу довольно прохладно.

Усевшись в седло, Рагни пустился в обратный путь. Где же то место, на котором Хед планировал устроить засаду?

На этот вопрос ответил сам Хед. Каким-то образом прознав о намерениях своей дневной ипостаси, волк устремился в загодя выбранном направлении. Рагни оставалось лишь последовать за ним, для чего пришлось направить гнедую в галоп — седой волчара передвигался на удивление резво.

Вытащив из-за пазухи маску, он надел ее и застегнул ремешки. Все это было проделано тщательно и без особой спешки, для чего ему пришлось отпустить поводья — что для профессионального конокрада трюк отнюдь не хитрый, — здесь и впрямь все нужно сделать как следует… Не приведут боги в самый неподходящий момент расстегнуться застежке… Об этом было страшно подумать. И все-таки Рагни знал, что для одной лишь конспирации маска — слишком хитрый ход. Здесь дело гораздо сложнее… «Повелитель…» Выходит, оборотней?..

Мерно покачиваясь в седле, Рагни невольно расслабился. Свежий ночной воздух был так приятен, а скачка во тьме, в окружении лишь более темных участков мрака — даже более того. Сейчас он и впрямь почувствовал себя чем-то большим, нежели конокрад, пусть даже профессиональный. Повелитель оборотней… Как бы не так. Но теперь по крайней мере у него появилось занятие, достойное мужчины.

Рагни подумал, что неплохо было бы назваться остальным разбойникам своим настоящим именем, а не жалким Рагни… Все-таки молодец этот Хед — как в воду глядел…

Решение седого ликантропа отложить знакомство до утра даже немного испугало его своей прозорливостью. С другой стороны, что он может знать о ликантропах? Лишь детские сказки, и только…

Вскоре показалась и ровная полоса тракта. Но Хед не менял направления, пока местность не стала более холмистой и на ней не появились признаки густой растительности, позволявшей укрыться всей стае и всаднику с конем в придачу.

Наконец дикая скачка подошла к концу. Рагнар спешился и огляделся. Да, пожалуй, в этих кустах он поместится. Вервольфы, не дожидаясь его команд, над которыми он до этого тщетно раздумывал, заняли места по обе стороны дороги. Воцарилась тишина, и ни единого звука, ни единого колыхания кустарника не могли выдать затаившуюся опасность.

Хмыкнув, Рагнар уложил на бок чуть поодаль кобылу (опять-таки практика дает себя знать) и улегся сам. Теперь оставалось лишь ждать…

Вскоре — Рагнар даже не успел задремать — на большаке послышался топот копыт. Кто-то громко переговаривался, звенела сбруя. Оружие. Это не разбойники, понял бывший конокрад, те даже копыта предпочитают обматывать тряпьем… Уже одна вероятность того, что это именно те, кто ему нужен. Вернее, чьи деньги нужны ему и ликантропам.

Осторожно приподняв голову, Рагнар поглядел на дорогу сквозь переплетение ветвей. Отряд численностью семь… нет, восемь всадников. Все вооружены и, несмотря на показное веселье, зорко глядят по сторонам. Один из всадников показался Рагнару смутно знакомым. Приглядевшись, парень понял, что именно с этим человеком так опасался повстречаться тот, прежний Рагни. Вислые седые усы, морщинистое лицо, но синие глаза глядят из этих складок пронзительно и твердо. Этот человек знал, что ему нужно и как этого достичь. Шериф Торвалли, вторая рука герцога Сторхейльма… Ему-то что здесь надо?

Спустя мгновение Рагнар распознал в одежде остальных мундиры городской стражи. Обычно они и шагу за пределы города не ступят — всеми делами, требующими вмешательства закона, включая поимку преступников, в окрестностях Сторхейльма занимаются солдаты из местного гарнизона. Да и куда шериф может направляться глухой ночной порой? Неужто и ему есть что скрывать?..

Наверняка. Вот только Рагнар сомневался, что эти дела интересны ему. Вряд ли у шерифа с собой так много денег, чтобы заинтересовать целую стаю оборотней. Кроме того, Торвалли — последний человек, с кем Рагнар решился бы связываться, находясь в непосредственной близости города.

Однако, как обнаружилось, у оборотней были свои планы и взгляды на очередность.

Серые тени бесшумно покинули кусты и встали на дороге, угрожающе обнажив клыки. На тракте — пятеро, остальные выросли как из-под земли по обе стороны отряда, отрезая путь к бегству.

Кони испуганно заржали. Да и сами всадники повели себя далеко не лучшим образом. Вернее, они не сделали ничего, просто позволили коням врасти копытами в землю. Похоже, они и впрямь не представляли, что можно сделать в такой ситуации. Лица их явно стали бледнее, чем холодный лик Мируталле. Растерялся даже шериф.

Что ж, Рагнар их понимал. С ухмылкой он наблюдал за написанным на солдафонских физиономиях страхом. Еще бы, он и сам наделал бы в штаны, предстань его глазам на казавшемся таким покойным тракте нечто подобное. Огромные, превосходящие обычных волков почти вдвое, твари с горящими глазами и алыми пастями в обрамлении белоснежных клыков… Все это могло нагнать страху на кого угодно. Но самое ужасное, пожалуй, заключалось в слаженности и очевидной разумности действий зверей — те не бросались на них, даже почти не рычали. Они просто грамотно взяли стражу в кольцо, не позволяя ускользнуть или сколь-нибудь эффективно воспользоваться оружием, из которого, кстати, преобладали одинаковые уставные мечи. Луки и арбалеты отсутствовали.

Волки просто ждали. «Мой выход», — решил Рагнар.

Он позволил кобыле встать, но проделал это таким образом, что лошадь подняла и его, уже занявшего место в седле. Обычный трюк, но он дал ему возможность застать стражу врасплох Как отмороженные, те медленно отвернулись от волчьих пастей и поглядели в его сторону.

…Всадник будто соткался из тьмы, возник из ничего, вынырнул из холодной пустоты Вечного Мрака. Гнедой конь медленно переступал копытами, ничуть не опасаясь волков, что лишь подтверждало его принадлежность воинству Зла. Тьмы, Мрака… Хрен его знает, откуда он такой взялся. Чего только не померещится с большого-то переляку… Циркач небось какой, натаскал зверюг, да и делов-то…

Однако стоило только всаднику выйти из скрывавших его лицо теней, как все эти мысли испарились пред ликом жуткой действительности. Всадник и сам был волком!..

Черная шерсть, алая пасть и острые клыки! Но в седле он держался ровно, как и подобает наезднику, руки же его, сжимающие поводья, выглядели вполне обычно. Человек с головой волка!

Один из стражников задохнулся вскриком. Рагнар удовлетворенно кивнул. Страху он нагнал. Пора и сказать что-нибудь. Он утробно рыгнул, припомнив (что оказалось на удивление сложно) свой последний сытный ужин. На солдат же это явно произвело впечатление.

— Деньги! — прохрипел он.

Стражники вздрогнули и потянулись к кошелькам. Рагнару не понравилось выражение лица Торвалли. Растерянность его покинула, и теперь шериф явно соображал.

— Не эти! Больше!

Стражники оглянулись на шерифа. Волки придвинулись ближе. Торвалли продолжал изучать маску Рагнара Пытался заглянуть в глаза. Рагнар затаил дыхание. Если маразм еще не полностью источил мозги старого дурня, кровопролития можно избежать.

Так оно и оказалось. Торвалли присосался к своему шерифскому креслу всерьез и надолго.

Он полез за пазуху и вытащил оттуда довольно пузатенький мешочек, размером эдак… с полтора кулака Рагнара. Парень не смог сдержать ликующей ухмылки. К счастью, под маской. Такого мешка, набитого мелкой серебряной монетой, ему хватило бы на два-три года размеренной жизни…

Шериф протянул мешок. «Самый важный момент», — опомнился Рагнар. Передача денег. Единственный шанс Торвалли и его людей — захватить его самого. Приставить клинок к горлу и заставить отозвать волков. Сам же Рагнар отнюдь не был уверен, что его послушают. Однако и не собирался валять дурака.

Но приказать просто перебросить мешок ему?.. В руки? Не-е… Старый пердун может и промахнуться. Или же сделает это специально. Рагнару показалось, что нагибаться к самой земле не слишком полезно для репутации Повелителя.

— Брось волку, — догадался он.

Торвалли с сомнением поглядел на окружающих его ликантропов. Но приказ выполнил. Оборотень ловко поймал зубами мешок за кожу повыше завязок. Протрусив к кобыле Рагнара, он поднялся на задние лапы и, опершись о седло передними, почти положил мешок прямо в руки парня. Рагнар и сам удивился. Надо же, сработало…

— Отлично. Теперь убирайтесь. И передайте герцогу, что теперь я здесь хозяин. Повелитель волков.

Шериф с ненавистью поглядел на него.

— Уверен, ему захочется это проверить, — выдал он вдруг.

Первые и последние слова за все ограбление. Рагнар вдруг понял, что это действительно грабеж на большой дороге. А по нему уже плачет власяница. До этого момента маска делала происходящее некой игрой, привнося оттенок нереальности… Однако все, на что сквозь прорези маски глядели его глаза, имело место на самом деле, и теперь дороги назад по-настоящему нет. И он сам сделал этот шаг.

«Пожалуй, — ухмыльнулся он, — единственный в своей жизни в верном направлении».

Один из волков оглянулся и как будто подмигнул.

Ликантропы освободили дорогу, и всадники развернули коней. Торвалли бросил последний взгляд на «Повелителя волков», усмехнулся и помчался в сторону города. Ни взгляд, ни мерзкая ухмылочка не понравились Рагнару. Шериф словно дал обещание.

Рагнар еще какое-то время наблюдал за всадниками, пока они не скрылись из виду, и тоже направился к своему новоприобретенному дому.

Волки сопроводили его, но внутри не остались. По-видимому, у них еще оставались кое-какие дела, о которых человеку вовсе не обязательно знать. Включая и дневную ипостась самих ликантропов…

Проснувшись, он обнаружил, что все разбойники уже в сборе. Или своре.

Его разбудил Хед. Седой ликантроп хитро улыбался, взвешивая на ладони давешний мешок.

— Это то, что требовалось?

— Конечно. Ты молодец, Рагнар. Шериф, верно?

— Кажется, ему не очень понравилось, что мы так его выпотрошили.

— Ничего, — рассмеялся Хед. — Плевать. Знаешь, для чего предназначались эти деньги? Для подкупа одной шишки в столице. Возможно, в качестве гаранта приобретения Сторхейльмом грамоты вольного города…

— Зачем герцогу понадобилось лишать себя власти? Ведь в вольных городах всем заправляет купечество!

— Это всего лишь догадка.

— Но откуда такая информация?

— Скажем, у меня тоже имеются кое-какие контакты. Идет?

Рагнар кивнул. А что ему еще оставалось?

— Как бы там ни было, взятка королевскому чиновнику — не самый лучший повод для шума. Думаю, нам ничего не грозит. Повторяю: ты молодец. Никто не справился бы с этой задачей лучше.

— Но откуда ты можешь знать? Неужели… ты помнишь?

— Ну, допустим, не все, но кое-какие фрагменты… Особенно те, что мой мохнатый собрат счел нужным довести до моего сведения.

— Так вы можете общаться?

Неожиданное откровение сразило Рагнара наповал. До этого самого момента он думал, что ликантроп живет как бы двумя отдельными жизнями, составляя две сущности — человеческую и звериную. После превращения тела сознание меняется также. Выходит, они устроены не так уж обособленно… В конце концов голова и мозги в ней — одни и те же.

— Ну, если это можно назвать общением… Формально мы две разные личности. Но тем не менее интересы у нас одни и те же. Выжить. Поэтому я стараюсь довести до ведома ночного собрата то, что имеет значение для нас обоих. Вчера, например, я сообщил о месте засады и самом ограблении. Согласись, обычные волки не могли вести себя подобным образом.

— Да, это точно. Солдатики едва в штаны не наклали.

Хед развязал мешочек и высыпал на ладонь часть содержимого. Это оказались золотые. Чеканная монета из чистого золота с профилем монарха на одной стороне и гербом на другой.

— Ну как, неплохой улов? — рассмеялся Хед.

У Рагнара глаза на лоб полезли. Такую кучу золота он видел впервые в жизни. Один вечер «работы»?.. Все, что можно выторговать за нормального коня… Но это в прошлом.

И тем не менее чеканный профиль короля не позволил ему обмануться.

— Сомневаюсь, что шериф оставит нас в покое… Дело даже не в деньгах, а… дело, конечно, и в них тоже, но мы нанесли ему оскорбление, быть может, самое страшное в его жизни.

— Ничего, перетерпит. Тем более что выбора у него особого-то нет. Герцог, конечно, побухтит для порядка, после чего только укрепится в идее всеобщего заговора. Он у нас вообще немного того… А что до шерифа, то и тут я не стал бы особенно волноваться. Пошебуршат по кустам, да и только. Нас они не найдут. А если даже я не прав — что, ж, пусть приходят. Да только зубы обломают. Вся эта история со взяткой так и так должна кануть в небытие, поэтому действовать они могут только скрытно. Значит, полномасштабной операции можно не опасаться.

Не то чтобы ликантропу удалось убедить Рагнара, однако ему явно стало легче.

— А что до обычной чистки окрестностей от разбойников… Этого нам придется опасаться в любом случае, верно?

Рагнар кивнул.

— Вот и отлично. Похоже, настало время познакомить тебя с остальными…

Разбойники, до этого момента занимавшиеся своими делами, обернулись на окрик Хеда и подошли ближе. Рагнар знал, что они помнили все, что произошло вчерашней ночью на тракте, и ему было приятно оттого, что теперь они смотрели на него не как на городского пьяницу, а как на… равного.

Последовала долгая вереница имен и прозвищ, чередуемая пожатием рук, во время которой Рагнар старался не упустить ни одного слова, до боли вглядываясь в лица ликантропов.

Но перед этим старый оборотень спросил у него:

— Как мне представить тебя, сынок?

— Моим настоящим именем — Рагнар.

После этого они ограбили еще много народу. Среди них были купцы-толстосумы, обычные путники, целые обозы и караваны, даже другие разбойники. Но никогда — паломники.

В проклятом Сторхейльме поклоняться нечему.

Свои дерзкие операции они проделывали как в облике людей, так и волков. Никто не догадывался связать их воедино, подозревая в налетах две различные шайки. И если с человеческой все было относительно ясно, то вокруг второй слухи создавали ореол загадочной славы. Какие только предположения ни делались — начиная циркачом-дрессировщиком, выдуманным каким-то стражником, по пьяни твердившим, что это именно его ограбили первым (после того случая он куда-то исчез, чем и подтвердил в глазах горожан собственную правоту), и заканчивая вышедшим из Преисподней демоном. Или давно позабытым богом седой старины — здесь досужие языки могли с легкостью соглашаться с точкой зрения других.

Однако одно можно было сказать определенно — этот Повелитель волков не разменивался по пустякам. Мишенью его засад всегда становился, как говорится, «верняк» — те, на ком можно реально разжиться. Он не убивал, нет, и не чинил непотребные зверства. Сведущие люди знали об этом, сплетники же не гнушались судачить об отданных на поживу волкам молоденьких девицах.

Впрочем, некоторым благородством в этом отношении отличалась и другая известная банда — неизменная дюжина крепких мужиков, прозванная «Чертовой». Их также интересовали лишь деньги, но они не прятали лиц. По всему Сторхейльму пестрели расклеенные портреты с постоянно возраставшей наградой за «живого иль мертвого», неизменно, впрочем, срываемые букмекерами, процветающими как никогда. Горожане ставили баснословные деньги на то, удастся ли банде уйти от очередной облавы, устроенной шерифом.

Ценители «портретов» находились в самых различных слоях населения, более того, популярность банды породила новые отрасли городского предпринимательства. В Сторхейльме возникло целое движение поклонников Чертовой дюжины, у немалого количества которых водились денежки… Знаменитыми разбойниками интересовались также стекавшиеся в город со всего королевства охотники за головами. Их, к слову сказать, убивали как люди, так и звери, что встречало естественное понимание: сами знали, на что идут…

Если о Повелителе волков старались говорить поменьше, то после того, как кто-то сосчитал всю свору, в городе что-то взорвалось. И разбойников, и волков, если включать самого Повелителя, было по дюжине. По счастью, первооткрыватель этого крайне занимательного обстоятельства не сумел им грамотно распорядиться, потому как ни одна из сторон — почитатели Повелителя и Чертовой дюжины — не желала мириться с существованием другой. (Все ждали грандиозной драки, но, похоже, в горло друг дружке скорее вцепятся горожане, чем конкурирующие банды…) Так что открытие так и осталось просто занимательным обстоятельством.

И дошло это до того, что кто-то на Совете Города предложил нанять одну банду для устранения другой…

Шериф кричал, брызжа слюной:

— …Последний рывок! Мои следователи почти докопались, и осталось сделать лишь последний решительный шаг! Голыми руками их не возьмешь, но…

Герцог, устало подперев голову руками, спросил:

— До кого они докопались? До тех бедолаг, пойманных якобы за пособничество Повелителю волков? Да они просто чокнутые…

— Мой герцог…

— Заткнись, Торвалли. Ты мне уже надоел. Наверное, у тебя начался маразм. А что до голых рук… Неужели ты всерьез надеешься устроить грандиозную охоту?

— Мой герцог…

— Заткнись. Пока это не в моих интересах. Как ни странно, но их преступная деятельность приносит мне изрядный доход. Мои, казалось бы, две безнадежные букмекерские конторы превратились в золотое дно. Сознаюсь, недостойно порядочного коммерсанта использовать служебное положение, но что поделаешь, когда золото само просится в руки9 Теперь лишь администрация герцогства имеет исключительное право на торговлю в Сторхейльме предметами, изображающими символику разбойников… Волчьи головы и ухмыляющаяся бородатая бестия с единственным глазом повсюду туники, пивные кружки, кокарды, новомодные шляпы с длинным козырьком, печатная продукция, значки, вазочки, тарелочки, не говоря уже о детских игрушках, коим несть числа… Само пиво, наконец, под названием «Волчья луна» и «Ухмылка Дюжины»…

…Так что можешь продолжать пока свои игры. Хм… Забавно… Поскольку эти игры действительно приносят немало денег, то и играть ты должен по правилам. Ничего сверх обычного отряда ты не получишь.

— Но, Ваше Высочество, прибыль от торговли с другими городами непрерывно падает! Купцы просто боятся заворачивать в нашу сторону!

— Чушь. И ты сам это знаешь. Разбойников интересуют только деньги и драгоценности. Пусть везут товар, и с ними ничего не случится. Многие, кстати, так и поступают, потому как уже поняли правила игры…

Шериф заткнулся и сел. Видимо, хотел обдумать какой-то сокрушительный аргумент. Однако его опередил Докирр, придворный маг. Придворный ввиду каких-то особенных соображений герцога относительно своего места жительства и окружения.

— Позвольте и мне, как говорится, вставить пятак…

Герцог милостиво позволил. Даже не имея в виду тот факт, что придворным волшебником из королевских вассалов обзавелся лишь он один, к магу герцог относился с особым почтением и даже некоторой привязанностью. Конечно, шериф его терпеть не мог и теперь с неприкрытой злобой разглядывал высокую и тощую фигуру чародея.

— Возможно, правила игры допустят некоторую уловку с нашей стороны, которая позволит заработать на этом денег и в придачу сохранить жизни солдат?. Признаю, данная провокация не вполне отвечает дворянскому кодексу чести, но в нашем случае, думаю, это слово не вполне уместно…

Герцог приподнял бровь.

— Я хотел сказать, — пробормотал Докирр, — что глупо рассуждать о чести и благородстве относительно участи тех, кто…

— Я прекрасно понял, что ты хотел сказать, — отмахнулся правитель. — Продолжай и не отвлекайся по пустякам.

— Слушаюсь, мой герцог. Итак, я предлагаю… нанять одну банду для ликвидации другой.

В зале воцарилась тишина. Шериф уставился в стол, и, по мере прояснения в его голове замысла мага, глаза его все более округлялись. Герцог хрюкнул, а потом, уже не сдерживая себя, расхохотался.

— Гениально! — воскликнул он. — И как только я сам до этого не додумался?

— Вы в этом не виноваты, Ваше Высочество, — почти снисходительно пояснил волшебник. — Просто вас отвлекали по пустякам…

Лицо Торвалли приобрело багровый оттенок.

— Да-да, — герцог поерзал от возбуждения в кресле, — наверное, ты прав… Но расскажи-ка подробнее, в чем именно состоит твой замысел? Кажется, ты что-то говорил о прибыли?

— О, невиданная прибыль! Вам остается только издать новый указ относительно букмекерских сделок и распространить слух о грядущей драке в народе! Никто не сможет удержаться от ставок!

— Конечно, ты прав! Я сразу же распоряжусь о его подготовке!

— Видите, как просто… — Докирр не сдержал ухмылки. — Теперь остается только выбрать конкретную банду, к которой мы обратимся за… кхе-кхе, помощью. Предполагаю, что более для этой цели годятся разбойники-люди.

— Но почему не волки? — удивился герцог. — Их столько же, сколько и разбойников. Уж не сомневаешься ли ты, что любая из этих зверюг с легкостью разорвет любого бойца, как бы хорошо он ни был вооружен?

— В ближнем бою — нет. Но есть множество более проверенных способов, например волчьи ямы…

— Да, ты прав. Однако это не входит в правила игры!

— Осмелюсь напомнить, что это не обычные волки. Они гораздо умнее и вряд ли позволят себе попасться в такую простую ловушку. Кроме того, у них есть Повелитель… В принципе нам все равно, к какой из сторон перейдут наши деньги. Просто с людьми легче поладить. Да и найти их, я полагаю…

— Несомненно. Однако я все же не уверен, что более слабая из сторон пойдет на такую сделку…

— А я не уверен, что Повелитель волков вообще на нее пойдет. Кроме того, разбойники падки и на сравнительно небольшую добычу, возиться с которой Повелитель бы погнушался. Уверен, жадность возьмет верх.

— Да, это немаловажно…

Шериф очнулся от прострации:

— При условии, что мы их вообще найдем.

Профессиональная гордость сыскаря мигом испарилась, стоило только одобрение герцога получить замыслу другого. Однако герцог и чародей лишь обменялись понимающими взглядами, едва заметно усмехнувшись друг другу.

— Конечно, только при этом условии. Значит, разбойники?..

Герцог кивнул и с мечтательным видом принялся наматывать локон на палец.

Утро. Вернувшись с ночного рейда, Рагнар отсыпался в углу. Ликантропы, которые вообще не нуждались во сне, занимались своими обычными делами. Ну, чистили там коней, приводили в порядок одежду и упряжь… Оружием им доводилось пользоваться крайне редко, так что оно было в идеальном порядке.

За это время Рагнар успел заслужить уважение разбойников и даже неплохо кое-кого узнать. Порой он и сам удивлялся. Ни одного прокола, надо же! Однако серые бестии (на самом деле они были преимущественно темного окраса) и сами прекрасно знали, что им следует делать. Каждую «операцию» продумывали всей бандой, но пару раз пригодился и человеческий интеллект Рагна-ра, когда пришлось импровизировать, уходя от погони.

Ему определенно нравилась эта новая жизнь. Бывшему конокраду даже приходилось участвовать в дневных налетах, когда ликантропы еще сохраняли людское обличье. Особого удовольствия от этого он не получал (не то что мчаться с волками по ночной долине!), но работа есть работа. Даже разбойника. Когда слава о Чертовой дюжине разнеслась по всем окрестностям Сторхейльма, Рагнар с удивлением понял, что в этом есть и его заслуга. Ну а уж о Повелителе волков и говорить не приходится.

Каждая затея Хеда давала свои плоды. Старый ликантроп точно был гением. Однако Рагнар по-прежнему почти ничего не знал о прошлом собратьев по банде. Ни где их родина, ни… вообще ничего. Даже то, настоящие ли имена, которые он с таким усердием запоминал, чтобы ненароком не ошибиться.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.