Алекс захлебывался слюной, а Бертран с каждым выкриком становился все ниже и ниже, он словно таял от гнева капитана, как снеговик под жарким солнцем.

– Совсем распустилась молодежь! О лайнере мечтаешь? Ты у меня всю жизнь кнехты на причале напильником драить будешь!

Мишель уж не знал, куда спрятаться от этого потока слов, от бешеных глаз командира. И тут на пульте вспыхнул красный сигнал аварийной радиостанции. SOS. Алекс мгновенно замолчал, таращась на пульт.

– SOS, – неуверенно пробормотал Мишель Бертран, все еще опасаясь, что новый приступ гнева размажет его по палубе.

– SOS! – повторил Болдуин, тупо уставившись на мигающий датчик. Потом глаза капитана приобрели осмысленное выражение. – SOS, курсант!

Алекс рывком переместился в кресло первого пилота, переводя рейдер на ручное управление. Его пальцы уверенно забегали по пульту, активируя сканирующие радары, запуская бортовой анализатор, инициализируя программно-расчетный комплекс рейдера.

– Курсант! – холодно отрезал Болдуин. – Занять место второго пилота! Сигнал экипажу: SOS! Идем на помощь попавшим в беду. Всем занять места согласно авральному расписанию.

Мишель мигом оказался в кресле рядом с командиром, искренне радуясь тому, что неприятная ситуация на время отступила на второй план. Вдруг повезет и дело действительно серьезное, есть шанс, что капитан забудет о своих страшных обещаниях. Быть может, если проявить себя с лучшей стороны во время аврала, Алекс Болдуин не станет выполнять свои угрозы и писать такую характеристику… Это было бы просто здорово!

Трижды прозвучал сигнал тревоги – это руки Мишеля колдовали над пультом, выполняя предписанные действия. Все четко по инструкции! Курсант быстро считывал показания бортового анализатора.

– Цель – одиночная, малоскоростная. Пеленг – сто двадцать, курсовой угол – тридцать два. Дистанция – семьдесят условных единиц, – доложил он.

– Тип корабля? – уточнил капитан, маневрируя двигателями, чтобы направить рейдер к нужной точке.

– Похоже, прогулочный шлюп, сэр, – с некоторым опозданием ответил Мишель. И добавил: – Не удается точно идентифицировать, кэп! Цель маломестная, на грузовик точно не тянет. Но и на «пассажирку» совсем непохожа. Сигналы другие.

– Включай телеметрию, – приказал Болдуин, активируя передатчик. – Аварийный борт, аварийный борт, отзовитесь! Слышим сигнал SOS, идем в вашу сторону. Я – грузовой рейдер «Одинокий Бродяга», нахожусь от вас в полутора часах хода. Как слышите, прием!

– Телеметрия запущена, – успел проговорить Мишель, и в этот момент створка двери за спиной хлопнула. В рубку ворвался старший помощник капитана – Альберто Карл ос.

– «Бродяга», прием, я аварийный борт, SOS. Малый катер «Аризона», прошу помощи. Прием!

– Тьфу ты, – едва слышно прошипел старпом над ухом Бертрана. Потом последовала совсем тихая тирада из ругательств, уже на родном языке Карлоса. И снова шепот: – Опять прогулочное корыто поломалось. А нам курс из-за него менять!

– «Аризона», я «Одинокий Бродяга», прием! Следую в вашу сторону, доложите повреждения. Сможете ли продержаться до нашего подхода?

– «Бродяга», я «Аризона»! Полтора часа продержимся. Докладываю повреждения: вышел из строя маршевый двигатель катера, медленно дрейфуем в сторону Альфеки. На борту – экипаж из двух человек и пассажир. Запас кислорода – около двенадцати часов. Прием.

– «Аризона», вас понял! Все в порядке. Будем в расчетной точке через один час тридцать три минуты. Ремонт маршевого двигателя не обещаем, но заберем всех. Место на судне есть. Прием!

– Спасибо, «Бродяга»! Даю сигнал пеленг-маяка.

– До связи.

Альберто Карлос от досады прищелкнул пальцами.

– Э-э-эх, кэп! Ну что нам так везет? Второй раз в этом году поломанный катер на буксире тащить…

– Может, и не потащим, Альберто, – задумчиво произнес Болдуин, поглаживая подбородок. – Теперь у нас груз, рейс должен быть выполнен в согласованные сроки. Иначе, сам знаешь, наложат штрафные санкции. Так что, думаю, снимем людей, забросим их на Лауру вместе с грузом, а уж как они там выкручиваться станут – то не наша головная боль.

– Кэп, они ж будут умолять спасти их дырявое корыто. Плакаться начнут, что в него деньги вложены. А если мы бросим прогулочный шлюп, он точно грохнется на Альфеку.

– Там будет видно, старпом. Может, у них корыто застраховано. А пока – принимай управление. Прой дусь по судну, прикинем вместе с боцманом, куда разместить «гостей».

– Есть, сэр!

Альберто Карлос занял место первого пилота, дружески подмигнул Мишелю Бертрану, мечтавшему о том, чтобы капитан навеки забыл о неприятной истории. Но командиру было не до провинившегося курсанта. Непонятная тревога поселилась в сердце, скреблась и шевелилась внутри и, как ни старался Алекс Болдуин выгнать ее, снова и снова напоминала о себе.

Подсознание Алекса Болдуина, опытного капитана с тридцатилетним стажем, шептало ему, что надо пройти мимо терпящего бедствие катера. Но Алекс усилием воли подавил приступ малодушия. Он знал, что никогда в жизни не нарушит устав космического братства. По сигналу SOS рейдер обязан был оказать помощь…

* * *

– Старший лейтенант Митревски, зайдите к Адмиралу, – пропел робот-секретарь красивым женским голосом, и Рам замер посередине каюты с поднятой ногой.

Уже через миг он был у входа в кабинет, нервно отирая руками форменные брюки. Выдохнул, распахивая дверь в отсек:

– Старший лейтенант Митревски по вашему приказанию прибыл!

– Садись, Рам, – Адмирал приветственно махнул рукой, на миг оторвавшись от картины звездного неба. Иллюминатор в кабинете Норта Свенссона был предметом особой гордости командира Звездного Надзора. Огромное окно, во всю стену, не видеомонитор, как было модно, а именно толстое прозрачное стекло, за которым открывался отличный обзор на взлетные полосы базы. Временами яркие вспышки отражались в металлических конструкциях, размеченные светящейся краской причалы окутывались клубами дыма – это стартовали корабли ЗвеНа, заступавшие на боевое дежурство. И на всю эту суету не мигая взирали звезды. На фоне черного неба Адмирал выглядел внушительно. Двухметровый седой великан стоял молча, заложив руки за спину.

– Я… лучше… так… – выдавил из себя Рам, непослушными руками расстегивая карман, в котором лежал рапорт.

Норт Свенссон медленно обернулся, придирчиво рассматривая офицера. Митревски никак не мог справиться с пуговицей. Наконец он все же вынул бумагу, развернул сложенный вчетверо лист и аккуратно положил его на стол. А потом сделал шаг назад и замер по стойке «смирно».

Командующий Звездным Надзором долго и внимательно читал рапорт, временами его взгляд замирал, становился глубоким, отсутствующим. Словно бы Адмирал думал о чем-то своем… Потом он бросил лист в сторону, встал из-за стола. Медленно прошелся по кабинету, задумчиво глядя на картину за иллюминатором.

Старший лейтенант Митревски все так же ждал, вытянувшись по струнке.

– Ты не виноват, Рам! – тихо сказал Норт Свенссон. – Поверь мне…

– Виноват, командир! Виноват! Я координировал операцию на Денте, и если мы не смогли спасти всех заложников, то кто же…

– По статистике, старлей, спасти всех заложников почти невозможно. Сколько раз мы проводили операции по освобождению пленников, столько раз были жертвы.

– Но это не снимает с меня личной ответственности за произошедшее, господин Адмирал!

– Это хорошо, старший лейтенант, хорошо, когда офицер правильно понимает свой долг. Но, если я буду разбрасываться кадрами после каждого рейда, кто будет тащить лямку службы? Еще раз говорю: в таких случаях почти невозможно спасти всех заложников.

– Сэр, я не могу класть человеческие жизни на чаши весов статистики! Я проводил операцию, мы не сумели спасти людей.

Норт Свенссон оглянулся, окидывая взглядом офицера, заложил руки в карманы, раскачиваясь с пяток на носки. Хмыкнул. И снова вернулся к созерцанию звездного пейзажа:

– Ты не виноват, Рам.

Перед мысленным взором старшего лейтенанта Митревски вновь и вновь возникали черные, разверстые пасти гротов, из которых десант выводил пленников. «Голодные рты, – не к месту подумал офицер. – Ненасытные». Он вспомнил лица тех, кого не успели спасти. Судорога боли перечеркнула лицо. Взгляд старшего лейтенанта блуждал по каюте, пробежал по спине Адмирала, уперся в стол.

Многоканальный коммуникатор, подставка для ручек, визитница. Рапорт, чуть в стороне. Бумаги, бумаги, бумаги. Кучей. Лежат в полном беспорядке, для вида… Для вида? Прикрывая собой… Прикрывая собой пистолет] Изумленный взгляд старшего лейтенанта Митревски метнулся вверх. Бездонная черная глубина спокойных глаз Адмирала…

Норт Свенссон поднял рапорт со стола, зачем-то взвесил его, а потом вернул офицеру. Не давая открыть рта и вымолвить хоть слово, произнес:

– Меня вызывают в правительство МегаСоюза. Для отчета по операции на Денте-пять. Возможно, впереди отставка. Короче, так: либо я вернусь и тогда мы снова поговорим по данному вопросу, либо подашь рапорт новому командиру. Все! Разговор окончен.

Старший лейтенант Митревски на автопилоте выполнил команду «кругом» и на деревянных ногах вышел из кабинета, осторожно прикрывая за собой дверь. В приемной он задержался, прислушиваясь. Выстрел мог прозвучать в любую секунду…

* * *

Трель видеофона настойчиво ворвалась в сознание.

– М-м-м, – промямлила Дженнифер, пытаясь заползти с головой под подушку. Вредный аппарат продолжал надрываться, все громче и громче. Несомненно, это был отец. Только он способен звонить так рано, да еще и столь настойчиво.

Не открывая глаз, Дженни нащупала трубку, подняла ее:

– М-м-м…

– Вставай, соня! Уже одиннадцать! – Конечно, это был отец…

– Как?! – Дженнифер даже приоткрыла глаза. – Папочка, еще только одиннадцать?! И ты меня будишь?

– Ребенок, ты за лето совсем отвыкнешь от нормальной жизни. Кто же заставляет тебя гулять по ночам или до чертиков в глазах таращиться в головизор?

– Папочка, но у меня же каникулы… – Дженни перевернулась на кровати, выгнув спину.

– Хватит дрыхнуть! Позавтракаешь, а потом забеги, пожалуйста, ко мне. Дело есть.

– Какое?

– Вот зайдешь, тогда и узнаешь. Пока!

Дженнифер весело фыркнула. Вечно отец что-то придумает, но обязательно надо создать атмосферу таинственности. Чтобы дочь помучилась. В прошлый раз тоже пускал-пускал пыль в глаза, а потом оказалось, что на грузовом корабле геологи привезли поющий камень с Эридана, о котором она давно просила отца. Шикарный подарок к окончанию школы. Дженнифер сбросила одеяло в сторону, лениво потягиваясь всем телом и прикидывая, чем отец хочет удивить ее в этот раз. С тех пор, как умерла мама, Тагор Рол как только мог баловал дочь. Дженни точно знала, что отец чувствует себя виноватым перед ними. Во-первых, Тагор Рол управлял центром спецсвязи в невообразимой глуши, на Лауре, где поселенцев было менее двухсот человек. Во-вторых, они осели на этой планете десять стандартных лет назад, или около шести по местному календарю. Здесь год гораздо длиннее обычного, земного. Тихая провинциальная планета, где основное занятие людей – разведка месторождений, а население – геологи и их семьи. Неспешная, почти деревенская жизнь. На все это Тагор Рол обрек свою семью… Он не предполагал, что его жена никогда уже не увидит Землю, останется спать вечным сном на Лауре.

Дженни выросла на этой планете, Землю помнила плохо и не скучала по родине так, как мать… Девушка привыкла ко всему – к зеленым океанам деревьев, закрывавших небо, к другому календарю, согласно которому ее возраст приближался к двенадцати годам. До поры до времени она спокойно относилась к тому, что на планете мало людей. В ее классе учились всего пять человек, но и в этом девушка не видела ничего странного. И только в последнее время она стала все чаще задумываться: а что же дальше? Закончив школу, Дженнифер хотела продолжать учиться, мечтала поступить в институт, но на Лауре не было никаких учебных заведений, кроме школы. Это значит… Это значит, что… скорее всего ей предстоит расставание с отцом. Тагор Рол это прекрасно понимал. «И вообще, – подумала Дженни. – Тут даже не с кем сходить в дискотеку. Ну в самом деле, не танцевать же все время с Норри Чависом».

«Ха-ха!» Девушка вспомнила, как забавно краснел и злился Норри, когда она танцевала с другим одноклассником, Мартином Кукочем. Иногда Дженни специально выбирала щуплого и плохо танцующего Кукоча, для того чтобы позлить здоровяка Чависа. Норри, с трудом одолевший школьную программу и мечтавший о карьере профессионального боксера, почему-то считал Дженни своей девушкой, но она сама не была согласна с таким положением вещей и всячески старалась продемонстрировать независимость…

«Да. Хорошо тем, кто живет в больших городах. Там от поклонников нет отбоя. А тут, в глуши, и выбирать не из кого!» Дженнифер вытянула длинные стройные ноги, разглядывая себя. Грациозно приподнялась на кровати, присев на край и придерживая волосы руками. Выгнулась всем телом. По многочисленным сериалам она знала, что именно так надо сводить мужчин с ума…

«Было бы кого сводить с ума», – расстроенно подумала Дженнифер.

– Ой! Ой! – Девушка даже подпрыгнула на кровати и стала резво бегать по комнате. Она вспомнила, что сегодня во второй половине дня на Лауру прибывает очередной грузовой рейдер с партией оборудования для геологов! Как обычно, корабль несколько дней будет проходить регламентные работы в порту, а экипаж… Экипаж в это время получит увольнение на планету.

– Ха-ха, – пропела Дженнифер, ненадолго замирая перед зеркалом. – Сегодня даже есть для кого сделать особый макияж.

Девушка с веселыми криками устремилась в ванну, подставляя плечи и спину под упругие струи воды, бившие со всех сторон. Так, теперь сделать похолоднее! Она фыркала и плескалась, прикидывая, что сегодня наденет короткие облегающие шорты. Жаль, сейчас слишком жарко, чтобы носить колготки. Это почему-то всегда заводит мужчин… Но ее стройные загорелые ноги и так никого из экипажа не оставят равнодушным! И – да! – обязательно надеть ту легкомысленную полупрозрачную футболку, которая делает ее фигуру неотразимой. Волосы – по плечам, косметику – поярче, сегодня особый день! Не забыть бы позавтракать!

– Папка! – Она вылетела из ванной, на ходу набирая номер Тагора Рола и устремляясь на кухню. – Папка! Я обязательно забегу к тебе, днем! А вечером меня рано не жди…

* * *

Дверь за старшим лейтенантом Митревски закрылась. Седой человек, с глазами, в которых читалась страшная усталость, медленно прошелся по кабинету, от стола до иллюминатора, постоял немного, наблюдая за вспышками стартующих кораблей. За долгие годы работы в ЗвеНе эта постоянная суета стала привычной, родной. Въелась в кожу, как пыль в лицо геолога-разработчика. Адмирал вернулся к столу, сел в кресло, отодвинул бумаги в сторону. Под ними лежала трубка, обычная курительная трубка. Норт Свенссон долго смотрел на нее, вспоминая. Он бросил курить много лет назад и редко доставал трубку из дальнего ящика стола.

Командир Звездного Надзора всегда призывал офицеров к здоровому образу жизни, и уж конечно никто из них не знал, что когда-то Адмирал был другим… Очень давно.

– Двадцать три года, – прошептали губы. – Нет, двадцать семь, если считать с самого начала. Или уже двадцать восемь? Да, почти двадцать восемь. И все равно от этого не уйдешь, никогда не уйдешь.

Он крепко зажал мундштук зубами, вернулся к иллюминатору и застыл, посасывая пустую трубку.

– Папа! – ворвался в ходовое отделение «грузовика» солнечный мальчишеский голосок, и пилот улыбнулся. – Папа!!! Я знаю, ты уже близко! Мы слышали позывные твоего корабля! Ты возвращаешься?

– Сынок! – прошептал пилот по имени Ларсен. – Как же я по тебе соскучился…

– Папка!

– Привет, Хенрик! Я вижу вас с мамой на обзорных мониторах! Знаешь, как красива наша Соната из космоса? Она сияет огнями, как новогодняя елка. Ты уже вырос, сынок?

– Папка, да ты же совсем близко. – зазвенел восторженный колокольчик, и седой старик в мундире адмирала болезненно сморщился, изо всех сил, до судорог, сжимая мундштук пустой трубки зубами. – Папка! Тебя так долго не было. Я уже совсем большой. Мама говорит, что я скоро тоже смогу водить корабли. И буду лучшим пилотом созвездия, как ты. Правда?

– Правда, малыш! – улыбнулся счастливый отец, протирая глаза. Соринка попала, что ли? Его «грузовик», благополучно завершив серию нелегких рейсов, возвращался домой. Домой, на отдых. И Ларсен был несказанно рад тому, что слышит голос сына прямо сейчас, еще из космоса, даже не совершив посадку на космодром.

И вдруг слова застряли в горле пилота. Коротко пискнули детекторы гиперперехода, фиксируя появление большой массы в непосредственной близости от грузовика. Две черные тени, хищно вынырнувшие из глубин космоса, скользнули поперек обзорного экрана. Корабли полным ходом шли к сияющему в вечной галактической ночи цветку.

Тревожно загудел зуммер бортового анализатора: «нет идентификации». На кораблях были выключены сигналы опознавания. Ларсен задохнулся. Круги метались перед глазами.

– Центральный! – заорал он не своим голосом, мигом сдвигая регулятор усиления передатчика на максимум. – Мать вашу, вы что, спите? Атака из сектора пятнадцать, два корабля! Срочно тревогу-эвакуацию населению! Где заслон?!

– Папка, ты кричишь мне в ухо таким страшным голосом… – пропел обиженный колокольчик. —Ты чего? Папка! Играешь со мной в бандитов, да? – переливистая трель смеха. – Я так счастлив, что ты снова будешь дома, с нами. Мама совсем не умеет играть в прятки. И в гангстеров. С тобой я никого не боюсь. Папка! Папка… Что это?! Что это воет над головой?…

Вцепившись побелевшими пальцами в пульт управления, Ларсен смотрел, как два корабля, совершив красивый разворот над сияющим в ночи городом, стремительно удаляются вверх. На город, сказочную новогоднюю елку, неторопливо падали две пузатые капли. Отсюда, издали, они казались совсем маленькими и совершенно безобидными. Но Ларсен знал, что такой смерть представляется всегда. Издали или вблизи, со стороны она кажется безобидной. И ничего нельзя было сделать. Он не успевал. Не успевал. Хотя и самую малость…

Через миг две сверхмощные вспышки термоядерных разрядов заставили погаснуть все обзорные экраны. Он не закрыл глаза. Ларсен хотел ослепнуть, чтобы не видеть всего этого, не видеть больше ничего. Он уже ослеп от горя. На него упала бомба, на него, не на сына. Не на жену, нет! Не на его дом, которого больше не существовало.

Он вернулся слишком поздно. Слишком поздно, чтобы спасти. Слишком поздно даже для того, чтобы просто быть там, с ними рядом. Еще мгновение – и вспышки погасли, огромные клубы светящейся пыли окутали планету, а потом из лохматого дыма неторопливо поползли в разные стороны безжизненные, мертвые куски камня.

– А-а-а! – кричал человек в командной рубке. Он не ослеп, не ослеп. Ларсен все видел, видел потому, что умная автоматика успела погасить, затемнить экраны, сберегая глаза пилота. – А-а-а! – Руки сорвали пломбы предохранительной автоматики, вырубая процессор. Нога ударила по педали, страшный рывок ускорения вмял тело в кресло, разрывая сосуды.

Скрипели и стонали крепления в ходовой рубке, металл тонко пел и лопался, а человек все вдавливал в палубу педаль управления форсажным режимом, сжимая белыми, совершенно бескровными пальцами штурвал. Грузовой рейдер заложил широкую дугу, догоняя уходившие от мертвой планеты корабли.

Активация противометеоритного орудия… Запуск электронного прицела, подсветка… Селекция цели… В перекрестии быстро промелькнул силуэт одного из кораблей. Ларсен сработал штурвалом и маневровыми двигателями, заставляя чужой звездолет вернуться в центр, на пересечение тонких светящихся линий. Пилот давил на педаль, выжимая из двигателя максимум линейной скорости. Металл стонал, что-то сорвалось с крепежной стойки прямо за спиной, со скрежетом проползло через всю рубку, ударилось в противоположную стену. Звон осколков… Ларсен даже не думал о том, что это было. Возможно, его собственное сердце.

Как только силуэт в прицеле вырос, он вдавил гашетку огня. Пропитавшийся человеческой ненавистью, корабль трясся, выпуская заряд за зарядом. От обшивки идущего впереди звездолета летели клочья, он попытался сманеврировать, но Ларсен не зря считался лучшим пилотом этого сектора галактики. Если бы не Великая Анархия, разбившая человечество на отдельные кланы, на местные «княжества», он мог бы учить других летать. И не был бы пилотом рейдера, перевозившего из одной звездной системы в другую нужные людям грузы. Он выучил бы на пилота своего сына. Щедро бы делился своим искусством со всеми.

Но и Ларсен, и его сын имели несчастье родиться не в то время. И потому пилот давил на гашетку огня, и ему было безразлично – развалится судно на куски или нет. От убийцы, висевшего в рамке прицела и безрезультатно пытавшегося сманеврировать, по-прежнему летели обломки. Вот наконец пушка Ларсена пробила броню, и снаряды начали крошить начинку корабля.

Огромная вспышка залила экран лобового обзора. Было ли это топливо, или взорвались баки с кислородом, пилот не успел подумать. Руки автоматически дернули штурвал вверх, надеясь погасить ударную гравитационную волну. Обшивка грузовика стонала, мониторы выходили из строя один за другим. А Ларсен молился о том, чтобы уцелел ходовой обзорный экран, потому что еще оставался другой убийца.

Пилот обнаружил второй корабль довольно быстро. Тот стремительно уходил в сторону светила, надеясь спрятаться в сияющей короне звезды, сбить с толку как человеческие глаза, так и локаторы преследовавшего его рейдера.

– А-а-а! – рычал Ларсен в рубке грузовика. Еще совсем недавно он мотался между планетными системами и ни за что не желал поступать на службу в военный флот. Еще вчера его знали как самого веселого балагура в эфире… Он был мужем и счастливым отцом. А сейчас он догонял второго убийцу и не думал о том, что будет после того, как корабль бандитов исчезнет навеки. Он лишь выжимал из двигателя предельную мощность, уверенно контролируя растущий силуэт в прицеле. Залп! Пушка дернулась несколько раз и захлебнулась. Запас снарядов был израсходован.

Пилот вывел двигатели на форсаж и застыл. Через несколько минут убегавшее судно заполнило собой весь обзорный экран. Ларсен хорошо видел работающие двигатели, вращающиеся антенны радаров, растущую на глазах рубку управления. Вот уже различимы царапины на корпусе, разбитые иллюминаторы. Удар!

Обшивка беглеца, словно вспоротая гигантским ножом, раскрылась. И в этот миг страшная волна крутанула оба корабля – взорвались кислородные баки. Звездолеты развалились на части, вспыхивая. Ларсена выбросило из ходовой рубки вперед, шлем на его скафандре автоматически защелкнулся, как только давление стало падать. Сквозь толстое стекло пилот увидел, как из ходовой рубки корабля-убийцы выбросило человека. Его крутило в пространстве, руки и ноги нелепо болтались, как если бы кто-то не переставая дергал за ниточки, пришитые к тряпичной кукле.

Тряпичную куклу несло навстречу фрагменту разбитого судна. Скафандр чиркнул по острой, разлохмаченной взрывом кромке обшивки. Через миг в стекле гермошлема мелькнули наполненные ужасом глаза, легкое, невесомое облачко кислорода выскользнуло из чужого скафандра, превращаясь в кристаллики, а затем что-то лопнуло в этих лоскутьях, как воздушный шарик. Во все стороны поплыли застывающие кровавые сгустки… Ларсен потерял сознание.

Спустя несколько часов его тело подобрал санитарный корабль. Крейсера армии и спасатели прибыли в систему после того, как замолчали все передатчики Сонаты. Сигнал SOS – тот, что в авторежиме передавал скафандр Ларсена, – оказался единственным, который смогли засечь чуткие пеленгаторы. Пилот грузовика был первым и последним, кого увозил на борту санитарный корабль.

Ларсена больше не существовало, как осталась в прошлом та планета, где когда-то он бегал босиком по траве. Где встретил ее и где любимая женщина сделала его счастливым человеком, подарив сына. Где потом, уже позднее, учил сына всему, что умел делать сам. Где покидал дом, случалось, надолго, но всегда – чтобы вернуться, чтобы снова услышать: «Ну вот и ты». Обнять. Он знал, что уже никогда не прозвучат эти слова. И его сын не сможет быть лучшим пилотом.

* * *

Великая Анархия медленно умирала. Съеживалась, шипела и плевалась ядом, как змея, но отступала. Разброду кланов и бесконечным междоусобным войнам надо было положить конец. Создававшийся Звездный Надзор был тем местом, где Норт Свенссон собирался провести остаток своих дней. Молодого, бесстрашного офицера ценило начальство. Тогда, в первые годы, все было просто. Лучшие быстро продвигались наверх. Человечество, задыхавшееся в дыму бесконечных войн, мечтало о мире.

Норт Свенссон, отдававший все силы Надзору, стремительно поднимался по служебной лестнице. Пока, в конце концов, не сел в это кресло…

Он ничего не забыл. Просто все было схоронено под толстым пластом прожитых лет: и молодой пилот Ларсен, и сгоревшая в огне Соната, и даже трубка, пришедшая к Адмиралу из тех времен. Но вчера, когда десантники вытащили из грота молодую женщину с мертвой девочкой на руках, это вернулось.

– У меня мог быть такой же сын, – прошептал Адмирал, когда закрылась дверь за старшим лейтенантом Митревски. – По возрасту вы подходите…

– Адмирал Норт Свенссон, – мелодично пропел на столе коммуникатор. – Экспресс-катер для отправки к борту крейсера ожидает вас. Напоминаю, через два часа запланирован ваш отчет правительству Межгалактического Союза по операции на Денте-пять.

– Да все я помню, – тихо проговорил Адмирал, вытаскивая трубку изо рта, осторожно проводя по ней морщинистой ладонью. Норт Свенссон открыл нижний ящик стола, убрал ее внутрь. – Все я помню. Ничего не забыл…

* * *

– Обе турбины – стоп! Правая – малый ход! Стоп! – подавал команды на ходовой мостик Альберто Карлос, напряженно всматриваясь через иллюминатор выходного шлюза в маячивший по правому борту силуэт аварийного катера.

Рядом с ним с газовым ружьем в руках, застыл боцман «Одинокого Бродяги», Валдис Крапикас. Капитан грузовика Алекс Болдуин, подчиняясь командам старпома, выравнивал ход судна.

– Левая машина назад! Стоп! Обе турбины – малый ход! Гут! – Альберто Карлос удовлетворенно улыбнулся, уступая место у иллюминатора боцману. Тот прильнул к стеклу, впившись глазами в прогулочный катер. Теперь скорости кораблей совпадали, оба судна шли параллельными курсами, на небольшом удалении друг от друга.

– Что там, старпом? – зашевелился в переговорнике голос Алекса Болдуина. – Настроили?

– Так точно, сэр. – Карлос шутливо приложил пальцы к виску, хотя командир «Бродяги» не мог видеть этого жеста своего помощника. – Движемся параллельными курсами. Боцман выходит на охоту.

– Давайте там поаккуратнее, ребята, чтоб без глупостей.

Альберто повернулся к Валдису Крапикасу, который уже опускал гермозабрало скафандра на лицо.

– Ну что, не промахнешься, Валдис? – улыбаясь, спросил он. Стекло его шлема все еще оставалось открытым.

– Первый раз, что ли? – деловито проверяя ружье, уточнил Валдис. – Пора открывать шлюз, Альберто.

– О'кей, – прозрачный щиток скользнул на лицо старпома. Его голос зазвучал совсем по-другому:

– Активирую связь, раз-два-три, проверка. Мостик, как слышите?

– Слышу хорошо, – тут же отозвался Болдуин.

– Боцман, раз-два-три, настройка громкости, как слышимость?

– Ты орешь мне в ухо, старая калоша, – проворчал Крапикас, морщась и убавляя громкость динамиков.

– Раз-два-три.

– Теперь все путем. Открывай.

Легко и беззвучно скользнула в сторону створка выходного шлюза, скрываясь в боковом пазу. Боцман сделал шаг вперед, к проему, поднимая ствол.

– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять… – легкомысленно пропел Карлос, со стороны наблюдая за действиями боцмана.

– Не гундось под руку. – Крапикас поймал в прицел аварийный катер.

Тумм! Отдача швырнула боцмана назад, он потерял равновесие, но твердая рука Альберто Карлоса поймала товарища, удержала от удара о переборку шлюза.

– Спасибо, старпом…

– Потом сочтемся!

– Ну что там у вас? – вновь зашевелился в динамиках тревожный голос Алекса Болдуина.

– Да боцман тут захотел полетать немного… Все в порядке, кэп.

– Я спрашиваю, как выстрел?

– Вроде идет как надо.

Оба человека в выходной камере наблюдали за светящейся точкой «присоски», быстро удалявшейся от борта грузового рейдера в сторону «прогулочника». Длинный прочный шнур тянулся за электромагнитной головкой, бухта у ног боцмана разматывалась и худела на глазах.

– Хватит троса? – озабоченно спросил Карлос.

– По прицелу расстояние проверял, – без тени сомнения ответил боцман. – В аккурат на три четверти длины.

Валдис Крапикас не ошибся. Трос размотался почти полностью, когда «присоска» достигла борта катера. В безвоздушном пространстве они не услышали никаких звуков. Однако загоревшийся ярко-зеленый сигнал на головке дал знать, что электромагнит сработал.

– Отличный выстрел, Валдис, – одобрительно сказал старпом. – В стороне от выходного шлюза катера, и дурацкие иллюминаторы не зацепил…

Крапикас скупо улыбнулся. Да, иллюминаторы катера были проблемой – слишком большие. Совершенно нелогично с точки зрения безопасности судна. Но прогулочный катер есть прогулочный катер… Хорошо, что удалось «посадить» присоску на ровный стальной бок чужой посудины…

– Давай максимальную мощность на магнит, – распорядился старпом, заводя металлический трос в барабан лебедки и зажимая хвостовик. – Центральный!