Нет, конечно, Станислав Викторович не святой, и в его жизни было много женщин. Очень много. К некоторым из них на третьем десятке были даже несерьезные намерения. Но как начинал думать Стасик, что в необходимое время он побежит к туалетной двери, а за ней в данный момент находится особа противоположного пола, все желание окольцовываться сразу пропадало.
      А если ещё подсчитать, сколько он денег сэкономил на юбочках, лифчиках, шубках и всем прочем, что любят покупать жены? Уйма! А денежки Станислав Викторович очень любил. Расставался с ними неохотно. Берег. Не на сберегательной книжке, конечно. Какой умный человек в наше инфляционное время сбережения на книжке держит? Только дурак. А Станислав Викторович к своей персоне очень даже уважительно относился.
      Ну и Бог с ним, что с каждым новым днем потенциальных невест становилось все меньше и меньше. Пусть единицы. Одна работала операционисткой в банке. Другая водителем трамвая. Третья... И все. Третья в прошлом месяце приказала больше не звонить. А Станислава Викторовича долго упрашивать и не требовалось. Как говорится, померла так померла.
      Если уж совсем невтерпеж по мужской части становилось, то Подберезкин снимал трубку телефона и набирал один из известных номеров.
      - Алло, Аллу Ивановну можно?
      Если милая девушка из банка на другом конце провода интересовалась: "А как вас представить?", Станислав Викторович блаженно расплывался в улыбке и в который раз повторял полюбившуюся фразу:
      - Ну, представьте меня совершенно голым. В ванной.
      Девушка каждый раз жаловалась Алле Ивановне на невоспитанность абонента. Любовнице Станислава Викторовича. И, сучка, добилась своего. Операционистка Алла Ивановна, тоже попросила её больше не беспокоить.
      Оставалась только вагоновожатая.
      - Депо? Верочку можно? Как у вас всех можно? Ах, Верочка уволилась. Ну, чему быть тому не миновать.
      В конце концов Подберезкин остался наедине с классическим выводом: спасение страждущих - дело рук самих страждущих.
      Но принцип спасал не всегда. Не хватало воркующего о беспредельной любви голоска. А откровенные желания? А капризы, которые так необходимо в любовной прелюдии. Даже "телеящик" с откровенным стриптизом не мог заменить живого общения.
      Одиночество привело к бессоннице. Бессонница к повседневному раздражению. Раздражение в выпивке. Но и водка не помогала. Чем больше пил Подберезкин, тем больше скабрезных сценок вертелось в его голове. Вот она медленно снимает блузку, лениво перешагивает через упавшую на пол юбку, призывно тянет вниз колготки.
      Однажды после третьего стакана, он придвинул к себе телефонный аппарат и, глядя в рекламную газетку, неверной рукой с третьего раза набрал номер. "А черт с ними, деньгами, - мелькнуло в охмелевшем сознании, - На сотню-другую не обеднею. Раз в недельку можно и потешиться".
      - Алло, дорогой? Как тебя зовут?
      - Стасик.
      - Стасик, милый, у нас такая широкая и нежная кровать, - собеседница сразу взяла с места в карьер.
      - Нет-нет, - возразил он, - Мы на сеновале. Нет, в огромном стогу в чистом поле.
      - В стогу? Я рада? Чувствуешь, как я сдуваю с твоей груди соломинки.
      Подберезкин налил себе ещё полстаканчика.
      - Не стоит сдувать соломинки, - не поднимая с подушки головы, он громко выпил горькую.
      - Ты пьешь для храбрости? - спросил абонент-любовница, - Не спеши, ещё не время. Еще лишь половина десятого вечера...
      "Всего лишь половина десятого", - мысленно согласился с собеседницей Станислав Викторович и постарался побороть нахлынувший приступ сонливости.
      - Как ты выглядишь? Какие у тебя волосы, грудь? - зевая спросил он, уже готовый водворить трубку на телефонный аппарат. Желание заниматься сексом по телефону улетучивалось с каждой секундой.
      - Грудь? О, одна больше другой, - она засмеялась, - У меня высокая, стоячая грудь третьего размера. Тебя устраивает, милый. Без силиконов. И волосы цвета стога, в котором мы сейчас начнем барахтаться. Обними же меня крепче. Крепче, ещё крепче!
      Стасик, закрыв глаза, обнимал подушку. Ее волосы цвета стога становились еле различимыми, а затем и вовсе растворились в душистом сене. И он уснул на её упругой безсиликоновой груди...
      Когда он открыл глаза, в щели зашторенных окон заглядывали солнечные лучи. Большая стрелка часов приближалась к восьми утра. Откуда-то щебетал женский голосок. Трубка телефона лежала рядом.
      - У нас с тобой, милый, все будет хорошо. Все будет хорошо. Хорошо, хорошо...
      Лицо Станислава Викторовича покрылось холодным потом. Он схватил трубку и резким движением забросил её на аппарат.
      К вечеру пришел счет за переговоры. На цифру в квитанции было страшно смотреть.
      2000 г.
      ПОВОД ДЛЯ ЗНАКОМСТВА
      Она вошла в первый вагон на Курской. Алька увидел её в зеркало заднего вида ещё на перроне. Достала книгу и села в уголочке, аккурат под схемой столичного метро. Ноги от груди, волосы до груди, а сама грудь вот-вот блузку разорвет. Такая фифа!
      Машинист Павел закрыл двери, тронул состав. Он тоже обратил внимание на припозднившуюся пассажирку. И не боится же в полночь одна ездить.
      - Эх, с такой бы познакомиться, да после смены по ночной Москве гулять до утра, - сказал Алька и, приоткрыв дверь кабины в салон жадно посмотрел на незнакомку. В мыслях он даже загадал, если девушка едет до конечной станции, то обязательно выйдет из кабины и что-нибудь скажет. Этакое. А что он скажет, этакое?
      Курская. Бауманская.
      - На Электрозаводской выйду и что-нибудь скажу, - вслух сам себя уговаривал Алька.
      - А что ты ей скажешь? - улыбнулся Павел
      Алька дернул плечами:
      - Пока не знаю.
      - Для знакомства повод нужен, - со знанием дела рассуждал Павел, - А повода у тебя нет. Значит, повод нужно найти. Вот в течение перегона и ищи повод.
      - До Электрозаводской? Ты бы ещё десять секунд дал на раздумье.
      - А я уже нашел. Может быть разыграем маршрутную сцену?
      Помощник машиниста расплылся в улыбке:
      - Ну, конечно, выручай, Павлуша.
      Электрозаводская. Стоп машина. Дверь из кабины резко открывается и два метрополитеновца в фирменных кителях направляются к месту, где сидит девушка. Остановились около схемы, принялись размахивать руками.
      - Ну я же говорил не по той ветке поехали! - схватился за голову Павел.
      - Понятно, что не по той. - Соглашался Алька, - Надо было ещё на Площади Революции переводить стрелки.
      - Надо.
      - Девушка, - обратился Алька к незнакомке, которая, ничего не понимая, следила за разговором двух машинистов, выскочивших из кабины. - Вы не подскажете, Щукинская по какой ветке?
      - Щукинская? - переспросила она, не отрывая взгляда от петлиц на Алькином мундире, - Это в другой стороне.
      - А вы до какой станции? - наморщив лоб, спросил Павел.
      - Я? До Щелковской.
      - Ну что задом сдавать или доехать до конечной и там развернуться? Вслух рассуждал Алька, - Сколько ещё до конечной? Раз, два, три, четыре, пять...
      Девушка прислушивается к разговору машинистов, зрачки в её глазах расширяются, брови изгибаются и ползут под соломенную челку.
      - То есть, как развернетесь?
      - Поздно уже разворачиваться, - бросает Павел и бежит в кабину, Сзади слудующий поезд подпер.
      Алька бежит за Павлом.
      Электрозаводская, Семеновская, следующая Измайловская. Надо что-то снова предпринимать.
      - Не сработало! - печалится Алька.
      - Перчатка! - бросает Павел, разгоняя состав.
      - Точно! - Алька хватает трехпалую рукавицу, надевает её на щетку с длинным древком. Затем, открыв окно кабины, выталкивает искусственную руку наружу и высовывается сам. Стучит "мертвой рукой" на палке что есть силы в окно рядом с девушкой. Она поворачивает голову на стук и её лицо охватывает ужас. В это время головной вагон выскакивает под яркий свет Измайловской.
      - А-а-а! - слышится из вагона.
      - Сработало! Беги успокаивай, - в улыбке обнажает желтые прокуренные зубы Павел. - Теперь все зависит только от тебя. Понежнее, понежнее будь...
      Алька срывается с сиденья и несется в вагон.
      - Вам плохо? Что-то случилось?
      - Там... там, наверное человек под поезд попал?
      - Человек? Мы никого не видели.
      - Он в окно стучал. Я отчетливо видела его руку! - её глаза с мольбой смотрят на Альку. - Черная такая рука!
      - Да вам привиделось. Устали, наверное за день. - Он протянул ей руку, - Пойдемте в кабину. Чего вы здесь одна?
      Она протянула ему дрожащую ладонь, медленно поднялась с сиденья.
      - Спасибо. Мне, действительно, что-то не по себе.
      Измайловский парк, Первомайская.
      - Вам на следующей выходить, - напоминает Алька, - Я бы вас проводил, но работа. Еще целый час до конца смены.
      - Да-да. - Соглашается она и вдруг отваживается задать вопрос, - А можно я с вами на Щукинскую? А то мне после той руки одной дома не по себе будет.
      - На Щукинскую, - незаметно кривит улыбку Павел, - Ну отчего же нельзя! Поехали...
      ... В три часа ночи Алька подвел незнакомку к дому. Впрочем, почему же незнакомку? Светланой её звали.
      У Светланы он и остался. А куда ж деваться? Метро-то уже закрыто...
      2000 г.
      ПИСЬМО ЗЭКА СУДЬЕ
      Вот уже прошло три месяца, дорогая Вера Ивановна, с того дня, как мы виделись с вами последний раз. И хотя за преступление, совершенное мной в уголовном кодексе существует значительная "вилка" от трех до восьми, на последней нашей встрече вы влепили мне на всю катушку. Но я нисколько не обиделся, и мое почитание к вам меньше от этого не стало. Сам виноват.
      Здесь, на неуютном севере, я часто вспоминаю ваш теплый приглушенный голос, когда вы читали приговор, ваши недвусмысленные взгляды, которые вы направляли в мою сторону в ходе обвинительной речи прокурора. Да, милая моя Вера Ивановна, я вор-рецидивист, но и вору не возбраняется право на личные чувства.
      В ходе судебного процесса вы спрашивали меня, правда ли, что я напоил охранника мехового магазина водкой со снотворным? Так ли было дело, когда я, не найдя ключей в карманах уснувшего сторожа, подломил дверь в подсобное помещение, где хранились шубы, воротники и шапки? Вы справлялись, были ли у меня сообщники? А я, завороженный, любовался вами и отвечал невпопад, нисколько не думая о последствиях. Теперь-то понимаю, что отделался бы не восьмью, а тремя-пятью годами, если бы не был в вас влюблен.
      Таких женщин как вы, я никогда не встречал - красивых, отзывчивых, понимающих чужую беду. С каким вниманием, каким интересом вы слушали меня, когда я отвечал на ваши вопросы! Я даже хотел, чтобы этот процесс никогда не прекращался. Боже мой, как мило было видеть, как вы закусываете губки, как поправляете за ухо выбившуюся прядь волос, как подносите пальчик к лицу, требуя тишины в зале суда, как мило улыбаетесь, разговаривая с коллегами заседателями. Я даже на какое-то время забыл о зловредном прокуроре, который, брызгая слюной, требовал самого строгого наказания. И хотя он добился своего, но - наивная простота! - не смог сломить меня. А все потому, что меня грела любовь. К вам, милая Вера Ивановна. Только к вам!
      Вы заметили, наверное, что я отвечал на все даже самые провокационные вопросы чисто механически, словно находясь под гипнозом. Мой адвокат-защитник однажды даже чуть было мне не врезал оплеуху за неправильный ответ. А все потому, что в это время я старался угадать, что за одежда у вас под судебной мантией? Белая блузка ли с короткой юбкой, или строгий костюмчик? А как хотелось бы вас увидеть в облегающем вашу фигуру платье от какого-нибудь известного кутюрье!
      Вы спрашивали, как я распорядился деньгами, вырученными за ворованный товар, и я, как чумной, делясь с вами правдой и только правдой, честно признался, что все до копейки проиграл в карты. Дурак! Невежда! А ведь мы могли бы с вами промотать их на юге. Но теперь на юг мне с вами не попасть в течение восьми лет. В течение восьми долгих лет! Отгоняют от себя мысль о том, что пока я нахожусь здесь, на Колыме, вы, что вполне вероятно, можете оказаться среди пальм и кипарисов с кем-нибудь другим. Человеком более удачливым, чем ваш покорный и любящий слуга. Не с мужем, конечно, потому как у вас его нет и не было. Я знаю, выяснял, справлялся. И тем не менее мы все равно поедем когда-нибудь к морю вместе, любезнейшая Вера Ивановна. Потому как я верю в свое полное исправление. Конечно, если ваши чувства ко мне окажутся взаимны. Мало того, хотя это и не принято у зэклв-рецидивистов, я буду много и упорно трудиться. Но отнюдь не на благо нашей родины, а на благо вас одной. Единственной. Вот увидите, я обязательно стану честным и исполнительным заключенном только ради того, чтобы мне, если повезет, сбросили пару-тройку лет и досрочно выпустили за хорошее поведение. И тогда мы сможем встретиться гораздо раньше. И уж, конечно, не в зале судебного заседания.
      Конечно, конечно, дорогая моя, вы можете не отвечать мне на это письмо. Не стоит себя копроментировать! И конечно же, будете удивлены, когда получите послание от арестанта, бывшего вора. Заметьте - бывшего! Но я и не настаиваю на ответе. Я лишь прошу о разрешении писать вам, боготворить вас и надеяться...
      Берегите себя, милая. Нежно целую вас и кланяюсь ниже пояса. Любящий Анатолий Пахомов.
      2000 г.
      2. В СЕТЯХ ИНТИМНЕТА
      Любому даже малообразованному человеку известно, что на заре человечества люди поклонялись различным Богам. Совсем-совсем давно Солнцу. Потом, с появлением в пещерах огня, создался клан огнепоклонников. Молились Богу моря, Богу утренней зари, Богу ветра... Со временем дело дошло и до поклонения фаллосу. Не стоит смеяться. Именно фаллосу. Потому как по вине бездействия этой интимной части мужского тела с лица земли могли исчезнуть целые народы и даже цивилизации. И принялись мудрейшие земляне воздвигать фаллосу памятники и строить специальные храмы.
      Историки утверждают, что культ фаллоса возник ещё до нашей эры. По сей день японцы почитают мужское достоинство. В центре Токио огромные каменные пенисы украшают фасады зданий, воздвигнуты храмы не рожденных детей, культ детородных органов присутствует в сказаниях, песнях, эпосе. Например, у древних индусов даже существовала своеобразная религиозная легенда. Дескать, однажды в их страну явился злой демон, который задался целью уничтожить все живое путем предотвращения рождений. Так вот, этот самый демон сумел внушить всем мужикам и бабам, самцам и самкам всех видов животных, что возня в постели - великий грех. Те прониклись чувством к новому богу и в тот же момент стали испытывать друг к другу и половой связи полное отвращение. Ну и что же получилось? Птицы перестали вить гнезда, тигрица осталась без тигрят, а в людских хижинах забыли что такое плач новорожденного. И тогда все женщины и самки животных предстали пред очи богини Кали, хранительнице законов природы, с одним единственным обращением - вернуть детей, а миру молодость. Владычица Кали, оказалась хорошей богиней, вняла мольбам, уничтожила злого демона и жизнь, как говориться, наладилась и пошла своим чередом.
      Так что вопрос человеческого интима - извечный и далеко не простой. Вопрос, можно сказать государственный, влияющий на все аспекты жизни, И политическую, и экономическую, и военную и уж тем более социальную.
      От интенсивности интимной жизни нации напрямую зависит и количество народонаселения в данном государстве. Миллиардный Китай живет по принципу, "как можно меньше". А у нас в России, где население с каждым годом сокращается, хотелось бы, чтобы сексом занимались больше. Но, увы, всезнайками-учеными доказано, что в течение жизни среднестатистический человек вступает в половую связь около 4,5 тысяч раз. Пик приходится на 20-25 лет. В этом возрасте "случки" происходят до 200 раз в год. Конечно, конечно, кто-то умело пользуется контрацептивами, кто-то перевыполняет норму в два, а то и три раза, а кто-то так и помирает девственницей или девственником. Помните анекдот о трех старых девах, которые с интересом наблюдают за петухом, который гоняется за курицей. Хохлатка выбегает на дорогу и попадает под колеса грузовика. И тогда одна из старых дев с гордостью за курицу говорит подругам: "Видите, она тоже предпочла невинную смерть!"
      Вот из-за таких девственниц-куриц мы и катимся к вымиранию. А хотелось бы! Чтоб везде, всегда и до самого конца последнего глотка воздуха - больше двухсот раз в год. Дома в кровати, на сеновале, на мягкой траве под сенью берез, в море, в поезде, в самолете. Ну да, в самолете. На западе уже давно существует клубы интимных развлечений под названием "10000 километров над землей", где парочки предаются любви в летательных аппаратах. Между прочим, говорят, такой секс очень возбуждает и щекочет нервы. Но и условия полета не предел совершенства интимных связей. Одна немецкая парочка решила совокупляться в дубовой бочке, плывущей по бушующей Ниагаре. По сигналу бочку спустили на воду, и "сладкая парочка" оказалась во власти ревущей стихии. Когда же через пару часов бочку удалось выловить, извлеченный из неё любовник признался, что боялся погибнуть не от стихии, а от ласк фройлен. "Она меня затрахала! Мне казалось, что если мы даже пойдем ко дну, она от меня не отстанет" - сказал он журналистам. Кстати, существует и подводный секс. Его первооткрывателем считают английского короля Эдуарда 8, который встречался со своей пассией на дне неглубокого озерца близ Виндзорского замка. В водолазных масках, дабы скрыться от посторонних глаз, они погружались в воду и вовсю предавались любви, распугивая рыбные стаи. Говорят, что в одну из бурных встреч партнерша короля захлебнулась и её с трудом откачали.
      Еще одна парочка наметила место для любовной забавы близ жерла действующего вулкана. И осуществила рискованную затею. Правда, пришлось совокупляться в противогазах: из кратера поднимались выбросы ядовитых газов.
      В истории зафиксирован пример любви в помещении змеиного террариума, куда сторож Бомбейского зверинца по пьянке заволок девицу. Он так спешил овладеть ею, что перепутал свою каморку со змеиным жилищем, где отдыхали четыре гюрзы, шесть аспидов, две эфы и одиннадцать гадюк. Всю ночь змеи терпели разврат, парочка наслаждались друг другом, а с рассветом округу огласил истошный вопль. Любовников удалась спасти.
      Мой знакомый, искусный знаток женщин и законченный ловелас, уверяет, что для настоящего интима не бывает некрасивых женщин. Бывает мало водки. Я с ним не вполне согласен. Потому как для одних спиртное - ярый возбудитель, для других же, наоборот, страшный гаситель потенции. А если женщина ждет ласк, готова к ним, а парень перестарался в употреблении? Какой же здесь интим? А если хочется и выпивки и секса, как быть?
      Выход есть. Его придумали скорее всего любовники-кулинары. Любая женщина, жаждущая не пьяного мужика, а горячего любовника может приготовить ему чудотворный напиток. Дня за три до интимной встречи. Итак, записывайте!
      В красивый графин наливаете литр белого вина, стакан апельсинового сока, десертную ложку коньяку, ещё одну ликера, добавляете две столовые ложки меда, четверть чайной ложки кардамона, четверть чайной ложки любой пряности, свежие листки мяты. Прежде чем подать на стол, или поднести к кровати, коктейль следует профильтровать, настояв перед этим тря дня в холодильнике.
      Опробовав, можно спеть гимн фаллосу и начинать размножаться. На благо вымирающей родины. Успехов!
      ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ
      В бомже Мише проснулся мужчина. Как-то сразу вдруг взял и проснулся. Миша даже удивился: как так могло быть? Ведь тот самый мужчина в Мише уже давно спал беспробудным сном. А тут вдруг взял и проснулся.
      Миша поставил на землю банку с пивом, положил хвостик вяленого леща на газетку и засунул обе руки в дырявые карманы штанов - мужчина не спал. Он растерянно поглядел на своего напарника по бомжеванию и на Нюру, с которыми он пил разливное пиво, и понял, что причина в ней, Нюре. Это она разбудила в нем мужчину.
      Если признаться честно, то это не было любовь с первого взгляда. Мало того, сначала Нюра даже не приглянулась Мише. Да и как могла понравиться, женщина, готовая вырвать из чужого рта последний кусок? А ведь так оно и было. Они купили чекушечку на двоих и расположились на ящиках из-под баклажанной икры рядом с пивным киоском. Сначала выпил напарник, а потом в пол-литровую банку была слита стодвадцатипятиграммовая порция для Миши. Тут откуда ни возьмись и объявилась Нюра. Без спросу взяла с ящика банку и выпила ровно половину Мишиной порции.
      Миша, конечно, промолчал. Как-никак - человек воспитанный, бывший учитель словесности. Поднял банку с остатками водки, и, отвернувшись, выпил. Потом засунул в рот корочку хлебца и медленно жевал, глядя как кучерявый эрдельтерьер уж очень нагло ухаживает за черной болонкой. Хозяйка болонки размахивала руками и что-то исступленно кричала, а владелец эрделя лишь ухмылялся и ничего не предпринимал, чтобы оградить сучку от насилия.
      Его вывел из задумчивости голос Нюры. Она улыбалась и показывала на ящики:
      - Ты чего молчишь? Пей пиво-то. Угощаю...
      На ящике стояли три банки со свежим разбавленным водой пивом. И Миша не стал себя долго упрашивать: на ведь тоже пила его водку. Он отломил хвостик от леща, взял банку с пивом, сделал несколько небольших глотков и только потом с интересом посмотрел на Нюру. Из-под потертой кроликовой шапки выбивались соломенные пряди волос. Глаза у Нюры были бездонные, то ли голубого, то ли серого цвета - Миша так и не смог точно определить. Такие глаза бывают только у очень умных людей или с глубокого похмелья. Носик у Нюры был маленький, а когда она смеялась, на щеках появлялись ямочки. Одета Нюра была в зеленый пуховик, китайского производства, из которого, как из старой подушки, торчали многочисленные кончики перьев. Из-под пуховика выходили на свет божий две тонкие ножки в черных шерстяных колготках. Казалось, ни платья, ни юбки под пуховиком не было. Может быть сей факт и разбудил в Мише мужчину.
      А Нюра хотела ещё пива. Мишин товарищ, наконец потерял равновесие и завалился на спину, оставив на ящике лишь две ноги в прохудившихся ботинках. И тогда Миша поднялся с ящика, отошел за киоск, расстегнул штаны и достал из заднего кармана старенького трико полтинник, который он берег на черный день.
      Он поставил перед Нюрой банку с пивом, пододвинул растерзанное тело леща. И, усаживаясь на свое место, как бы невзначай дотронулся до колготок Нюры.
      - Ой, извините, - сказал Миша.
      - Ну что вы, - улыбнулась Нюра, показывая желтые прокуренные зубки, Мне было даже очень волнительно!
      После этих слов мужчина в Мише уже не только не спал, он бунтовал и требовал земных наслаждений.
      - Здесь очень ветрено, - театрально поежившись, сделал первый намек Миша. Хотя никакого ветра не было и в помине. Стоял солнечный мартовский денек, чирикали воробьи, и даже болонка, несмотря на все категоричные запреты хозяйки, отбежав на достаточное расстояние, принимала ухаживания кучерявого эрделя.
      - Да, очень ветрено, - согласилась Нюра и спрятала подбородок в воротник китайского пуховика.
      - Мы можем взять что-нибудь согревающее и погреться в моей берлоге, сказал Миша. Нюра в китайской куртке, под которой не было ни юбки, ни платья, а может быть и кофточки, казалось ему очень привлекательной и удивительной женщиной.
      - Так чего же мы здесь тогда сидим? - допив пиво и вытерев мокрый подбородок рукавом, подняла свои глаза Нюра. Бездонную голубизну сменил серый туман. А где твоя берлога?
      - Тут недалеко. В теплоколлекторе на стадионе...
      По дороге Миша купил поллитровку и долго и аккуратно вставлял её в отверстие брючного кармана. Несмотря на теплую погоду, бутылка была почти ледяная. При каждом шаге холодное стекло через многочисленные дырки прикасалось к открытым частям тела, где совсем недавно проснулся мужчина, что доставляло Мише какое-то непонятное неудобство. Они не прошли с Нюрой и половины дороги, как Миша вдруг ощутил, что мужчина в нем ни с того ни с сего опять уснул. То ли холодная бутылка остудила Мишину страсть, то ли сильно разведенное пиво подействовало, но Миша вдруг подумал, что и в самой Нюре нет ничего такого, чтобы делиться с ней кровом и водкой. Правда, он подумал, что в коллекторе мужчина ещё может проснуться. "Но стоит ли будить его?" - тут же отогнал от себя грешные мысли Миша.
      После чего он вдруг резко остановился, снял с головы вязаную шапочку и, утерев мокрый пот, проступивший на шее, посмотрел в бурые глаза Нюры:
      - Забыл...
      - Что забыл? - спросила Нюра.
      - Закуски купить забыл.
      - Потом купим, - сказала Нюра, и в её бездонных глазах появилось беспокойство.
      - Ну, как же без закуски! Нельзя без закуски, - сказал Миша и взял за рукав Нюру, - Ты здесь меня жди. А я хлебушка, колбаски и пару огурчиков.
      - Нет, я с тобой, - запротестовала Нюра.
      - Я тебе сказал - здесь стой, - голосом не терпящим возражений, приказал Миша и тотчас же бросился в обратную сторону.
      Нюра недолго ждала. Знала, что ухажер пропал с концами.
      - Тоже мне мужчина, - сказала она сама себе и снова направилась к пивному ларьку.
      А мужчина в Мише больше не просыпался. Наверное, некогда было...
      1998 г.
      НЕЧИСТАЯ СИЛА
      Мой новый знакомый, сосед по номеру в гостинице, предложил провести вечер с девчонками.
      - Че будем друг на друга глаза пялить и скучать?
      - Увы, - ответил я, Уже приглашен в гости. Ты уж, старичок, как-нибудь без меня обойдись.
      - А ты не будешь против, если я приведу девушку в номер?
      - Ну что ты, дело житейское...
      Он улыбнулся:
      - Встречаются же люди, которые живут по принципу: ни себе, ни другим...
      И пока я повязывал галстук, сосед рассказал такую историю...
      Как-то в былые советские времена он познакомился в ресторане с девушкой. Это было в Ташкенте. Они выпили пару бутылок шампанского, потанцевали. А потом долго гуляли по теплым ночным улицам узбекской столицы.
      Но ночь требовала продолжения. В гостиницу по случаю строго пропускного режима мой сосед девушку вести не мог. Да и в номере помимо него проживал какой-то старик, сразу предупредивший, что не потерпит никаких девочек.
      - Может быть к тебе? - спросил он у девушки.
      В принципе можно, - ответила она. - Но я живу с замужней сестрой. И они не любят, когда я привожу в дом какого-нибудь постороннего мужчину.
      - А мы тихо-тихо. Никто и не услышит, - настаивал мой знакомый.
      В конце концов, она согласилась. Они вошли в дом и на цыпочках прошли в её комнату. Разделись, легли в постель. Она крепко обняла его и сказала: "Я очень-очень хочу быть твоей. Люби меня."
      - ...Когда мы проникли друг в друга, - рассказывал мне сосед, - ни с того ни с сего начало твориться что-то необъяснимое. И я даже подумал, что попал в объятия самой настоящей ведьмы. За окном гремел гром, и метались молнии. Вся комната тряслась, кровать каталась по полу, словно детская коляска. С потолка сыпалась штукатурка. Но выпрыгнуть с кровати даже не мечтал, потому что никогда не испытывал такой страсти. Мы кричали от любви. Но в момент наивысшего наслаждения в комнату вбежали мужчина и женщина. Мужчина был в одних трусах, а женщина в ночнушке. Я грешным делом даже подумал, что попал в семью, где частенько занимаются групповым сексом. Комната затряслась ещё сильнее, с книжных полок посыпались книги. За окном сверкнула молния, и послышался звук катящихся с горы камней. Нечистая сила гуляла. А мужчина, увидев меня, вдруг спросил, кто я такой и что здесь сделаю.
      Я встал, обмотался простыней и представился стариком Хоттабычем. А что мне ещё оставалось делать в такой дьявольской ситуации?
      Взволнованные лица вошедших вдруг стразу стали веселыми. Мужик громко расхохотался, а женщина подошла к кровати, взяла меня и мою любовь под руки и потянула к дверям:
      - Скорее бежим на улицу, в городе началось землетрясение.
      - Я прыгал, - рассказывал мой сосед, - по лестнице за мужчиной, и мы дико хохотали. И когда я утром вернулся к себе в гостиницу, то увидел, что здания, как такового уже не было. На руинах работали спасатели, разгребали камни, высвобождали из-под завалин исковерканные тела людей...
      Похоже, мой сосед нисколько не врал. Я в задумчивости прошелся по номеру и посмотрел в окно. Наша гостиница стояла на самом берегу моря. Я повернулся к нему и только улыбнулся:
      - В этом городе никогда не было землетрясений.
      - Успокоили... - ответил сосед.
      - А вот цунами случались, - я надел плащ и вышел из номера.
      1998 г.
      ЛОШАДИНЫЕ СТРАДАНИЯ
      В суде один мужик разводился со своей женой.
      - В чем дело? - спросила судья у женщины.
      Та, недовольно посмотрев в сторону мужчины, кротко ответила:
      - К лошадям ревнует...
      Судья в недоумении подняла брови и перевела взгляд на мужчину, ожидая объяснений.
      - Это так?
      - В какой-то мере так, - кивнул головой мужик и добавил, - Только не к лошадям, а к коням... - и он замолчал.
      - Ну и... - требовала дальнейших объяснений от мужчина судья.
      - Что "ну и"? Да зоофилка она ненормальная. Вот и все! - вдруг заорал мужик во все горло.
      Теперь судья строго смотрела на женщину. Т лишь передернула плечами:
      - Да что вы его слушаете! Дурак он, разве не видно? Считает, что во время езды на лошади, я занимаюсь онанизмом...
      Судья всплеснула руками и обратилась к мужчине:
      - Ну это же глупость, молодой человек! Поверьте мне, женщине, что такие обвинения беспочвенны и никчемны.
      - А вы когда-нибудь катались на лошади верхом? - вдруг спросил у судьи желающий развода.
      - Нет, не приходилось. Но это ни о чем не говорит.
      - Еще как говорит! Ученые сексологи доказали, что любительницы верховой езды, извините, при каждой прогулке верхом занимаются клитральным сексом.
      - Чушь несете истец!
      - Если бы чушь! Два года при интимной близости мы используем только одну позу, при которой моя жена - надеюсь бывшая - становится и на мне наездницей. И все - её увлечение верховой ездой.
      - А вы что, врач-сексолог? - спросила судья.