А банкир в ней уже души не чаял. Как вырывалась свободная минутка, он теперь не домой спешил, а в Медведково, на улицу Тайнинскую, где проживала сестричка.
      Однажды пообещал приехать к ней на день рождения. Воскресенье было. Да вдруг в его "полную чащу" с женой, тещей, персидским котом и мастифом гости нагрянули. Жена довольна, а ему хоть плачь. Кисло улыбался он гостям, а сам все думал: как же быть. Жена выход и подсказала: мол, чего ты такой понурый, гостям не рад или живот болит?
      Ну, конечно, живот болит - ещё больше скривился банкир. Еще как болит. Давай-ка, дорогая, скорую вызывай! Улегся в дальней комнате, и глаза закатил. Совсем помирает.
      Неотложка примчалась через четверть часа. Врач, которому под сорок, не стал долго мять живот, а сделал предположительный диагноз - острый аппендикс. Надо забирать.
      - Ты уж развлеки гостей! - сказал ответственный работник банка своей жене, - А я тебе из клиники сразу позвоню.
      Не хотела женушка оставлять мужа в беде, но все-таки его настоятельной просьбе подчинилась.
      Скорая заработала мигалками и понеслась в направлении знаменитого Склифа. Только по дороге ответственный работник банка вдруг ухватил врача за рукав халата и вполне здоровым голосом сделал откровенное признание. А сводилось он к тому, что никакой живот у него не болит, а вот любовница, которая живет в Медведковой по улицей Тайнинской, давно уже дожидается.
      То ли с похмелья был врач скорой, то ли предприимчивый банкир ему не понравился, но решил он ему отомстить. Чтобы следующий раз неповадно было обращаться за такими пустячными делами к медицинским работникам. И сказал он:
      - Ты уж тоже меня извини старик, но укол для профилактики я тебе должен сделать. Приеду на станцию, а там спросят, почему на вызов ездили, а лекарство не употребили. Так что снимай штаны, я тебе укрепляющий витаминчик вколю. Тонизирующий. И тебе польза, и мне лекарство не придется выбрасывать.
      - Раз такое дело - коли! - освободил ягодицы от штанов ответственный работник банка и через минуту уже ловил такси.
      Какой препарат ввел ему врач скорой - одному богу известно. Только весь день рождения он вынужден был просидеть на унитазе. О сексуальных утехах и промышлять было нечего. Так весь вечер и просидела сестричка одна за праздничным столом. Любовник-банкир только под утро оклемался. Чтобы объяснить свое нестандартное поведение любимой женщине, честно, как на духу рассказал о том, что с ним случилось накануне. Под смех сестрички вздохнул тяжело - и на работу.
      Сестричка - тоже поехала на работу. И там, в дежурной комнате, чтобы как-то скрасить своим коллегам хмурый понедельник, рассказала историю, приключившуюся с её любовником.
      Все хохотали до слез. А бывший ухажер-врач по полу от смеха катался. Сестричка недоумевала: чего это с ним? С тех пор как они стали друзьями, угрюмее человека она ещё не видела...
      1999 г.
      РОГА
      Впервые в жизни Алексей Митрохин не пожалел денег на сувенир. Да какой сувенир! Он своей жене-то сувениры никогда не преподносил, а тут вдруг раскошелился.
      После того, как у Митрохина сосед по подъезду "увел" супругу, Алексей стал предпочитать оседлой жизни кочевую. А чего? Готовить в доме не надо всегда что-то перехватишь на командировочные. А то и бесплатно покормят. Как никак человек из самой Москвы приехал. Постель в гостинице всегда чистая. Да и электричеству в доме какая экономия! Ведь добрых сотню суток в году он проводил в разъездах.
      На этот раз судьба его забросила в морозную Соху. Подписав необходимые документы, Митрохин заглянул на местный вещевой рынок. Там и увидел рога на подставочке. Сувенир, так сказать. Рога раскинулись аж за пределы прилавка. Чтобы показать, какие это были рога - размаха рук не хватило бы. Да что там! Двух размахов бы не хватило.
      Сувенир стоил три сотни.
      - Где такие рога взял? Небось у вожака оленьей стаи срезал? - спросил Митрохин продавца, отсчитывая три бумажки по сотне рублей каждая.
      - Зачем у вожака, однако? - обиделся пожилой якут, - Вожаку нынче без рогов никак нельзя. Вожаку рогами соперников от самок отгонять надо. А не будет отгонять - быстренько уведут, однако.
      - Так не свои же продаешь? - постарался пошутить Митрохин, с печалью глядя, как купюры исчезают за пазухой продавца.
      - Зачем свои? - не понял шутки якут, - Мои дома на стене прибиты. А эти я в тундре нашел. Это рога первобытного оленя. Таких в Сохе больше не сыщешь. Те олени пятьсот тысяч лет назад жили...
      - Ну да - рассказывай. - С иронией ухмыльнулся Митрохин, - Чего только не зафантазируете ради того, чтобы сбагрить залежалый товар.
      - Да, - подтвердил продавец, - Рога пятьсот лет в тундре лежали...
      Проводнице поезда пришлось давать взятку, дабы она позволила втащить рога в вагон. Даже на третью полку они не вмещались, а потому Митрохин оставил их в проходе. А чтобы не сперли, накрепко в нескольких местах привязал веревочкой к поручням. Катил несколько суток в столицу и воображал, как нажмет на кнопку звонка, как дверь в квартиру, где теперь проживала бывшая жена, откроет сосед по подъезду, а он, Митрохин, скажет: "Вот, сосед, решил я тебе свадебный сувенир преподнести. Передаю тебе рога..." Нет-нет, это очень банально. Он вовсе не так скажет. Он скажет по-другому. Например: "Вот соседушка, эти раскидистые рога самцы ещё пятьсот тысяч лет назад носили, теперь торжественно дарю их тебе". И тут же Митрохин тяжело вздыхал: ни фига себе подарочек - триста целковых! На эти деньги целую неделю можно было безбедно жить. Это же в переводе на американскую валюту - страшно подумать! Но уж очень Митрохину хотелось преподнести неверной жене и её новому мужу подарок с подтекстом. И потому, в сотовый раз переворачиваясь на полке с боку набок, он мысленно махал рукой: хрен с ними, деньгами. Зато подтекст, подтекст-то какой!
      ...В одиночестве попив чаю, Митрохин выволок рога не лестничную площадку. Спустился двумя этажами ниже и нажал на кнопку заветного звонка. Сейчас он скажет...
      Дверь открыл новый муж его старой жены.
      - А Митрохин! Вот молодец, что пожаловал! Проходи, проходи. Сейчас коньячок откроем, лимончик порежем, за жизнь покалякаем. А это что у тебя такое?
      - Да вот, рога...
      Сосед захохотал на всю лестничную площадку:
      - Так зачем же они теперь тебе! Тебе они вовсе не требуются. Ты ведь у нас теперь холостяк. Может быть мне продашь?
      Заготовленная фраза Митрохина куда-то выветрилась. Он ожидал услышать все что угодно. Но только не то, что за свой сувенир с подтекстом, ему ещё и деньги отдадут. Да коньяком с лимоном напоят.
      - Триста пятьдесят, - втаскивая рога в прихожую, назвал цену Митрохин.
      - Что-то больно дешево ты берешь, - не деланно удивился сосед, - Такие рога в комиссионке пятьсот рублей стоят. Я однажды видел.
      - Ну, хорошо, - отозвался Митрохин, - по старой дружбе уступаю за четыреста.
      Они выпили по стопке коньяку, и Митрохин почувствовал, как через внутренний карман пиджака приятно греют душу четыреста рублей. "Мало взял, - в то же время думал Митрохин, пропуская мимо ушей тирады похвал, которые отпускались в адрес его бывшей жены, - Надо было брать пятьсот. А может быть ещё не поздно переиграть цену?"
      Он сам наполнил рюмки коньяком и положил себе на блюдечко две дольки лимона. Собрался с духом.
      - А знаешь, сосед, это ведь рога первобытного оленя! Этим рогам около полумиллиона лет!
      - Да ладно тебе, Митрохин! - посерьезнел собеседник, - Я ведь понимаю, отчего от тебя жена-то ушла. Жадный ты, Митрохин, не в меру. Баба твоя всю прошлую зиму в летних туфлях проходила...
      - Вот те крест - первобытные рога! - осенил себя знамением Митрохин. Их якуты в тундре нашли.
      - Хорошо, хорошо! - замахал рукой сосед, - Я тебе, Митрохин, с получки за рога ещё сотню подкину.
      Митрохин даже в туалет не поднялся, пока бутылка конька не была опорожнена. Вернулся к себе в квартиру со счастливой мыслью, что через неделю разбогатеет ещё на сто рублей. Получка-то у соседа, кажется пятого. А сегодня?..
      Через неделю сосед занес деньги. Только вместо сотни рублей, протянул сотню баксов. Счастливый такой, рот до ушей, в новой дубленке и норковой шапке.
      - Хватит за рога, Митрохин?
      - За жену откупаешься? - принимая валюту, с ехидцей спросил Митрохин.
      - Откупаюсь, Митрохин, откупаюсь. Не хотел тебе говорить, но скажу. Рога-то и в самом деле первобытные. Правда, им не полмиллиона, а всего лишь двести с лишним тысяч лет.
      Митрохин, предчувствуя неладное, напрягся. Предательски задрожали коленки.
      - Ну и что?
      - За десять тысяч долларов их у меня купили, Митрохин! Представляешь, за десять тысяч долларов! Понес я их в палеонтологический музей...
      Но Митрохин уже не слышал, что таких денег у администрации музея не было. Зато рядом оказался какой-то богатенький нувориш... Митрохин потерял сознание. Упал прямо в руки тому, кого облагодетельствовал.
      1999 г.
      СЛЕД, БУРАН, СЛЕД!
      - Ну что ж это за напасть такая! - всплеснула руками Маргарита Сергеевна, - Как выходные - так дежурство. До подполковника дослужился, а тебя как мальчишку в наряды ставят...
      - Никитин тоже тяжело вздохнул:
      - Служба, Ритушка, у меня такая, ракетная, ответственная. Сама понимаешь, какой-нибудь олух нажмет по ошибке не ту кнопочку - и нет Америки. Вот и ставят нас, опытных, по выходным на суточное дежурство.
      Маргарита Сергеевна была против международных конфликтов и ей вовсе не хотелось, чтобы какой-нибудь олух одним разом уничтожил землю, когда-то с трудом открытую Колумбом. Тем более Америка давала России деньги и как могла помогала строить крепкое капиталистическое государство.
      Смирившись с несправедливостью, она подошла к мужу и заботливо поправила форменный галстук. В благодарность Никитин наклонился к жене и чмокнул её в щеку:
      - Я очень тебя люблю дорогая. Но не забудь Бурана выгулять.
      Кабель немецкой породы Буран, услышав свое имя, подошел к хозяину и протяжно заскулил. Пес тоже переживал частые отлучки подполковника по выходным дням.
      - Я к подруге поеду, - сказала Маргарита Сергеевна, - Чего мне в пустой квартире одной целые сутки делать! Из угла в угол ходить?
      - Вот правильно поступишь, - обрадовался Никитин, но тут же на лице нарисовалась озабоченность, - А Буран?
      - И Бурана с собой возьму.
      ...Школьная подруга Маргариты Сергеевны, женщина, преодолевшая три несчастливых брака после получения аттестата и потому с легкостью отклонившая все последующие, с сожалением посмотрела на свою наивную одноклассницу.
      - Наряды говоришь, дежурства? Это я уже проходила. Мой первый, собираясь в неожиданные командировки, в один носок прятал деньги, а в другой презервативы. Второй тоже по ночам проводил исследовательские опыты в своем НИИ, пока его лаборантка не забеременела. А третий "додежурился" до того, что стал меня называть чужим именем и при этом уверял, дескать экспериментирует и проверяет мою реакцию...
      - Неправда, - защищала не только собственного мужа Маргарита Сергеевна, но и все ракетные войска и рассказала подруге историю про олуха, который чуть было не нажал кнопочку запуска ракеты, нацеленную на другой континент.
      - Все они, кобели, как твой Буран. - Не согласилась подруга. - Как увидят смазливую шавку, так руководствуются не головой, а этим самым... передним местом. Рефлексы у них, понимаешь?
      Буран, услышав свое имя, завилял хвостом, требуя обязательной прогулки. Да и Маргарита Сергеевна, чтобы прервать никчемный спор, засобиралась:
      - Пойду с собакой пройдусь.
      - Пойди, пойди - проветри-то мозги.
      Маргарита Сергеевна прицепила к ошейнику поводок и вышла. Стала спускаться вниз по лестнице, да на третьем этаже Буран словно сошел с ума. Вдруг ни с того ни с сего стал обнюхивать коврик под чужой дверью, заскулил протяжно, залаял. "Уж не течная ли сука проживает в этой квартире? подумала Маргарита Сергеевна и с трудом оттянула собаку от чужой двери.
      Далеко от подъезда, где находилась квартира подруги, Буран уходить не пожелал. Справив наскоро собачью нужду, разлегся на травке, не отрывая взгляда от подъездной двери. А вскоре из парадного вышел бравый подполковник-ракетчик. Приложил ребро ладони к носу, поправил козырек фуражки и, чеканя шаг, скрылся за углом. "Да не Никитин ли этой мой?" сердце Маргариты Сергеевны лихорадочно заколотилось.
      Послушный пес вилял хвостом, ожидая команды.
      - След, Буран, след! - приказала Маргарита Сергеевна и через несколько мгновений увидела, как радостный пес, догнав хозяина, кинулся ему в объятия.
      А на третьем этаже и вправду жила сука. Правда, нетечная. И жизнь на американском континенте в эти сутки не оборвалась...
      1999 г.
      РАСПЛАТА
      У одного мужика семейная жизнь не заладилась. Нет, вовсе не из-за него. Жена взбрыкнула. Как-то вечером сказала, что надоела однообразица. Один день как две капли похож на другой: "Поспали, пожрали, поработали, снова пожрали и опять спать. Никакой романтики! В общем так, дорогой, ты можешь продолжать спокойно катиться к могиле, а я так жить больше не могу!"
      Утром собрала свои вещи и исчезла.
      Две недели мужик на завтрак и ужин жарил яйца и терпеливо ждал, когда жена опомнится и вернется в семейное гнездышко. Но тут вдруг до него дошли слухи, что супруга и не думает о семейном очаге. Живет у родителей, с каким-то бойфрендом развлекается в ресторанах и кафе, делает набеги в театры и в концерты. Словом, наполнила свою жизнь романтикой.
      Совсем мужику стало невмоготу. Как никак, а любил он свою распутную жену до умопомрачения. И своей жизни без неё не представлял. А значит, на хрена, извините, ему эта жизнь нужна? А раз так...
      На черном рынке купил пистолет дореволюционной системы "наган" с единственным патроном в барабане, вернулся домой, написал предсмертную записку и приставил ствол к виску. Прочитал молитву, нажал на курок револьвер дал осечку. Полчаса ещё пытался мужик застрелиться - ничего не выходило. То ли капсюль в патроне отсырел, то ли слишком стар был револьвер. Бросил в сердцах мужик оружие и ещё больше захотелось ему повстречаться с потусторонним миром. Помчался на кухню к плите, пустил газ в духовке, сунул туда голову, но не только угара, даже какого-либо запаха не почувствовал. И вспомнил, как ещё вчера его предупредили, что газ отключен за неуплату.
      Бог ты мой, как была права жена! Никакой романтики в этой стране. Стоял около окна смотрел на пруд, где несколько заядлых рыболовов пытались поймать хоть какую-нибудь рыбешку. И тут вдруг мысль пришла: привязать скотчем к животу двухпудовую гирю - и в омут.
      Так и сделал. Бросился в свинцово-серую воду с мостика, где глубина была за три метра. Уже захлебываться стал, но вдруг почувствовал, как чьи-то руки вцепились в его свитер. Два рыболова, у которых рыба совсем не клевала, умело вытащили его на берег и совсем неумело принялись делать искусственное дыхание. Чуть было ребра не поломали.
      Поздно ночью он пытался травиться, проглотив десятка два сильнодействующих сонных таблеток. Но кроме жуткой рвоты снова ничего не получилось.
      Утром его разбудил звонок в прихожей. Он открыл дверь и увидел в проеме свою жену. От неё исходили флюиды жизнерадостности и счастья. Она кинулась к нему на шею и поцеловала в губы.
      - Милый, я вернулась, потому что очень соскучилась по тебе. Как ты жил без меня? Тосковал? Скучал? Мучился?
      Он не стал ей рассказывать, как ему было плохо. Только поднял её на руки и понес в комнату. За окном улыбалось солнце, щедро наполняя комнату радужным светом, из открытой балконной двери сыпались трели птиц. Он нежно опустил её на кровать и разом оторвал все пуговицы на своей рубахе. Им двигало сильнейшее желание снова обладать своей любимой.
      - Не здесь, не здесь, - твердила она, подставляя шею его поцелуям, Там, где полно романтики. Там, где солнце и птицы...
      - Где? - взревел он, совершенно чумев от похоти и желания. - Скажи где?
      - Там! Там! На балконе. - шептала она, радуясь тому, как он жестоко и беспощадно рвал на ней платье.
      Она, стояла спиной к миру, крепко держась за балконные перила и подставляла лицо весеннему солнцу. Он неутомимо работал, омывая её высокую грудь ручьями соленого пота. И ей все равно его чуть-чуть не хватало.
      - Сильнее, крепче! - шептала она и он беспрекословно выполнял её желания. Необычные и романтичные.
      Они и не заметили, как треснуло балконные перила, как образовалась огромная дыра и как они, соединясь в порыве любви, полетели вниз. Секунды обоюдного блаженства, торжества, непонятной человеческой неги...
      Он, здоровый и бодрый, каждый день приходил к ней в больницу с цветами. Она приветствовала его глазами и улыбалась уголками рта. Говорить пока ей не дозволялось. Да и не могла она говорить. Потому что помимо сломанного таза, у неё была сломана и челюсть. А у него - ни одной царапины.
      Однажды перед расставанием она передала ему записку: "Видимо меня Бог наказал..."
      "Видимо, - подумал он с глубоким сожалением.
      2000 г.
      АРЕСТАНТ ОТ ЛЮБВИ
      Любовница Зинка приковала Веню к кровати.
      Утром, восседая как наездница на его животе, попросила, чтобы Веня нацепил на запястья наручники.
      - Зачем? - спросил Веня, - Мне и без наручников с тобой хорошо. А потом, чем же я буду ласкать твои прелести?
      - Ты что, эротических фильмов не смотришь? - нарисовала удивление на своем прихорошеньком и почти невинном лице Зинка. - Мужчина привязан к кровати. Это так романтично.
      - Делай что хочешь! - согласился Веня и, зажмурив от предстоящего удовольствия глаза, подставил руки.
      Только после того, как Зинка заперла браслеты на ключик, никакого романического секса не получилось.
      Она соскочила с кровати, надела халат и ушла умываться. В спальне она не появлялась почти полчаса. Сначала Веня думал, что любовница так шутит. Но из ванной комнаты Зинка вышла в брючном костюме. Улыбнулась Вене и помахала ручкой.
      - Ну, пока, дорогой, я пошла на работу, а ты полежи и подумай, как дальше жить будем.
      - А что тут думать? - не понял намека Веня.
      - Ну как не о чем думать? Ты мне уже полгода лапшу на уши вешаешь, что бросишь свою мегеру, и мы с тобой поженимся. Мне, между прочим, ждать надоело. Так что полежи, покумекай. А не придешь к вечеру к положительному решению, дам тебе на раздумье ещё сутки.
      Она наклонилась, нежно прикоснулась напомаженными губами к его носу и пошла в прихожую.
      - Стой! - что было мочи заорал Веня. - Стой, стерва! Сейчас же расстегни наручники!
      Уже в дверях она улыбнулась:
      - А больше ничего тебе не надо расстегнуть?
      На Вене расстегивать было нечего. Он лежал под одеялом в одежде Адама и слушал, как со стороны лестничной площадки Зинка запирает входные двери на ключ.
      В течение часа он ещё надеялся, что вот-вот такая ласковая, такая нежная женщина вернется и освободит его. Потом обнимет и скажет: "Извини за неудачную шутку". Но прошел час, другой, в Венином животе что-то тревожно заурчало, мочевой пузырь распух, а Зинка не появлялась.
      Веня с тоской посмотрел на дужку кровати, к которой был "прикольцован" второй наручник и в надежде отыскать пилку по металлу оглядел спальню. Пилки по металлу в спальне, естественно, не было.
      Тогда он встал со своего лежбища и, таща за собой кровать, сделал два шага к двери. Кровать в дверной проем не пролезала, и Веня оставил надежды посетить туалет.
      Настенные часы пробили ровно двенадцать раз, подсказывая, что в это время Веня всегда направлялся в столовую. А потом, напомнив о том, что Зинкина квартира телефонизирована, зазвонил импортный аппарат. Веня вместе с кроватью кинулся к трубке.
      - Алло, это ты дорогой? - задала дебильный вопрос Зинка, как будто помимо Вени в квартире размещалась целая рота гусаров. - Ну, и что надумал?
      - Я ненавижу тебя! - теряя самообладание, заорал Веня, - Нашим отношениям пришел конец.
      - Прекрасно! Я, признаться, и не ожидала от тебя более ласковых слов, - засмеялась Зинка на другом конце провода и твердым, металлическим голосом заявила, - Но сначала ты отсидишь некоторый срок. За ложь. Будем считать это домашним арестом. А потом я передам ключ от квартиры твоей жене, если ты ей не позвонишь раньше меня. Кстати, свою одежду можешь не искать, я её спустила в мусоропровод.
      Трубка разразилась прерывистыми гудками, и Веня в который раз понял, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Звонить и просить помощи у друзей - значит обречь себя на насмешки и подтрунивания до конца своих дней. Все как на духу рассказать жене и покаяться? Нет, жена не простит и его честность обернется упаковкой чемоданов. Так кого же звать на помощь? Только сейчас Веня понял, что Зинка пошла ва-банк и продержит его прикованным к кровати несколько суток.
      Хотелось пить, пучило живот, голова раскалывалась от черных мыслей.
      К трем часам дня он пришел к выводу, что никто ему не поможет кроме службы спасения. И Веня решился.
      Он набрал номер и, добродушным, но немного ироничным голосом объяснил, в какое положение ему пришлось попасть. Вызов принимала девушка. Она, нисколько не удивившись, нестандартной ситуации, в которой оказался Веня, лишь переспросила Зинкин адрес и пообещала, что помощь придет незамедлительно.
      И в самом деле, через полчаса, Веня услышал, как входная дверь открылась, а ещё через мгновение перед Веней, набросившим себе на плечи одеяло, появились двое парней в синих комбинезонах.
      Пилить дужку кровати ножовкой по металлу, как предполагал Веня, спасатели не стали. Один из них вытащил огромную связку с ключиками и вскоре Веня был уже свободен.
      Старухи, гревшиеся на весеннем солнышке на лавочке перед подъездом, были несказанно озадачены. Как так: ровно четверть часа назад в подъезд вошли двое спасателей. А вышли втроем. И все в форменной одежде.
      2000 г.
      МОРАЛЬНЫЙ УЩЕРБ
      В советские времена трудно было весело жить. Очень трудно! Какое, к черту веселье, если мужик-коммунист всю жизнь был обязан жить в одной и той же семье! Это теперь времена пошли такие, что можно жен каждый год менять, можно горем содержать, можно, занимая высокую государственную должность в кругу молодых и сексуальных молодиц в бане до умопомрачения жариться. И никого это не трогает. Общество в сплошных пофигистов превратилось. А раньше, если завел любовницу на стороне, а ещё хуже - решил жену с детьми оставить - считай дело труба. И на дальнейшей карьере можно большой крест поставить. Умная супруга любого коммуниста в случае чего, могла и припугнуть оступившегося благоверного: мол, вот как нагряну в ваш партком (профком), да как расскажу, какой ты есть на самом деле коммунист... Неверный супруг тут же оставлял мысль о смене места жительства, потому как братья по идеологии и в самом деле могли со свету сжить.
      Правда, были и совсем умные бабы. Зачем собственного мужа под монастырь подводить, если можно было с лихвой отыграться на его любовнице. Даже если эта любовница - лучшая подруга. Бывшая, конечно.
      Одна давняя история как раз и связывает двух неразлучных подруг и мужика. Тот мужик был мужем одной из них. А другая - разведенка. Ну, получилось так. Но разве разведенке чуждо что-либо человеческое? Не чуждо. И случилось так, что она с мужиком своей подруги в одной постели оказалась. В этих случаях принято говорить, что бес попутал. Хотя никого он не путал, а она сама к нему в кровать забралась. А подруга, мужнина жена, их в этой кровати и накрыла. Мужик - не коммунист, с него как с гуся вода. Да и с собственной супругой разводится не собирался. Сделал виновато-печальную рожу и промямлил, дескать виноват только в одном: не сопротивлялся, когда его в постель волокли. Что с придурка возьмешь? Как накажешь? А никак.
      А вот подруга в профкоме работала. Льготными туристическими путевками народ миловала, мебельные гарнитуры между сотрудниками распределяла, за продвигающейся очередью на получение жилья следила. Словом, от своей деятельности не плохой навар имела помимо зарплаты. Даже умалишенный не решился бы поменять такую должность на самого идеального мужика.
      Так вот. Подруга, которая все ещё владела оступившимся мужем, в один из вечеров явилась к своей обидчице и с порога заявила: мол, вот дорогая, с этого дня в качестве морального ущерба станешь помогать мне материально. Чтобы раз в неделю один продуктовый заказик выделялся. Бесплатно, конечно. Чтобы раз в год, чуть не рухнувшая семья, могла по льготной путевке отдохнуть на курорте. Да не дай Бог, если пострадавшая не будет извещена о поступлении на предприятие дефицитной мебели! Ну, и так, по мелочам, не забывать. Билетика на концерт или в театр, бесплатные талоны на питание, подарки к Новому году.
      Подруга, думавшая что получила бесплатное удовольствие с чужим мужем, поначалу взъерепенилась:
      - Ты не как меня шантажировать собралась?
      - Да зачем же мне, обиженной и пострадавшей, тебя шантажировать? Не хочешь по-хорошему, то завтра же явлюсь в ваш профком и буду целый день там навзрыд слезы пускать. Успею и в администрации у директора поплакать и рассказать как профкомовские работники чужие семьи разбивают. Как ты думаешь, оставят после этого за тобой должность работника профкома? То-то...
      И стала морально пострадавшая как сыр в масле кататься. Питалась хорошо и много, курорты посещала, ни одного дефицитного концерта и спектакля не пропускала. А потом как-то все резко закончилось. Потому что бывшая подруга, каким-то образом сумела охмурить своего неженатого начальника, председателя профкома, и уже через месяц благополучно вышла за него замуж. А чтобы наслаждаться всеми профкомовскими благами вовсе не обязательно было обоим в этот благодатном местечке работать. К тому же бывшая подруга ушла в декретный отпуск, и заботливый и всемогущий муж отправил её рожать в престижную здравницу.
      Кому было предъявлять претензии о моральном ущербе. Тем более, что и муж все-таки решился уйти к другой. Ему-то что? Он беспартийным был...
      2000 г.
      НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ОБОЛЬСТИТЕЛЬНИЦА
      Новая соседка по коммунальной квартире Любка уже через неделю после вселения начала агрессивную атаку на чужого мужа. Парня слабого волей и морально неустойчивого. "Кофейку, Вадик? Или вот печеньица отпробуй! А может рюмочку коньяку? У меня дагестанский".
      Вадик, словно губка впитывал заигрывающие взгляды наглой девки и не отказывался ни от кофе, ни от печенья, ни тем более от коньяка. Не отказался бы и от самой Любки, девки без стыда и совести. Не отказался бы, если бы не столкнулся с силами сдерживания в лице собственной жены. Ах, как она мешала налаживанию тесного контакта и взаимопонимания между соседями по коммунальной квартире!
      А Клара, законная жена Вадима, сразу уразумела, что спасения мужа от греховного падения - дело рук только его жены. Потому Кларой тут же была выработана действенная коммунальная политика. Во-первых, ни в коем случае не оставлять морально неустойчивую парочку наедине. Во-вторых, скомпрометировать соперницу во что бы то ни стало. В-третьих, показать, кто на всем плацдарме коммунальной площади настоящий хозяин.
      Пункт "А" требовал поступления производственными принципами: и Клара стала систематически опаздывать на работу, принуждая мужа первым уходить из квартиры. Возвращались они домой исключительно вместе.
      Но Любка продолжала упорно дожидаться своего счастливого момента. И он настал. В одно из чудных воскресений Клара всыпала в кастрюлю с Любкиным грибным супом изрядную порцию слабительного.
      Спектакль закрутился сразу после обеда, когда голубки о чем-то романтично болтали на кухне, прожигая друг друга наэлектризованными взглядами.
      Мощный электрический разряд в Любкиной утробе открыл первое действие. И дальнейший разговор не получился только потому, что совратительница вынуждена была каждые пять минут посещать туалетную комнату, откуда до Вадькиных ушей долетали мощные раскаты грома и протяжные завывания противовоздушной сирены. В это время Вадька краснел и курил одну сигарету за другой. И Клара, пару раз появившись на кухне, уловила в его глазах искры раздражения и негодования. Наивная простота - он ещё на что-то надеялся! Как он плохо знал способности своей жены!
      Словом, акт компрометации соперницы проходил по составленному ранее плану, без сучка и задоринки. Оставалось нанести последний удар - мощный и сокрушающий.
      Когда Любка в очередной раз кинулась к дверце сортира, та оказалась запертой изнутри. Клара, прочно оседлав унитаз, читала занимательный детектив. Любкины мольбы о помощи не возымели понимания. Клара отвечала: "Я тоже какать хочу!"
      Единственным Любкиным спасением была собственная комната с какой-нибудь объемной посудиной, готовой сойти за "ночную вазу". Но не тут-то было! Комната оказалась запертой на ключ, который хитрая Любка всегда оставляла в замочной скважине с наружной стороны двери. На этот раз ключа в замке не оказалось.
      Торжественный раскат "кремлевских курантов" в Любкином животе известил, что времени на удержание практически не осталось. Несостоявшаяся обольстительница снова повисла на ручке туалетной двери. Она уже не обращала внимания на Вадьку, плакала, стучала в дверь кулаками. И все свершилось...
      Вадька, зажав нос двумя пальцами и с высокоподнятой головой, стараясь не глядеть, перешагнул через смазливую соседку и скрылся в собственной комнате. Через несколько секунд дверь туалета распахнулась и через поверженную соперницу перешагнула Клара - настоящая хозяйка положения. Перешагнула торжественно и молча.
      2000 г.
      ИЗ ПРОБИРКИ ЛИ?
      У одного мужика жена забеременела. А по всем правилам медицинской науки - не могла она забрюхатить. Потому как тремя годами раньше на приеме у врачей выяснилось, что причина бесплодия скрывается именно в нем, мужике. Так когда, неверная, нагуляла? Супруг, недаром что был незаурядным математиком, покумекал, сверился с календарем, отбросил два с половиной месяца и выяснил: аккурат в те дни, когда случилась измена, он был в длительной командировке. На курсах по переподготовке руководящих кадров.