Подумаешь, салабон с висючкой!… Не в первый раз!

Тем более что за Ксанкиным взглядом в глубинах памяти прятался еще один – гораздо более важный и более близкий. Светланин…

– У нас же руки грязные, – сказал Кирилл. – Неужели тебе будет приятно?

– А мы без рук! Зачем нам руки?

Кирилл представил себе, как это – без рук. И ему совершенно не понравилось.

– Нет. Без рук – неинтересно.

– Я сделаю, чтобы было интересно.

– Нет, Пара… Нет, Альвина. – Кирилл помотал головой. – Лучше как-нибудь в другой раз.

Удивительно, но она не оскорбилась. Лишь пожала плечами:

– Ну, как хочешь. По-моему, ты так смотрел на мою задницу, что… – Она не договорила и сунулась к полке, на которой стояли ящички с рассадой. – Смотри потом не пожалей!

– Может, и пожалею…

"Будто медом я намазан", – подумал он.

– Конечно, пожалеешь. Вот завтра укокошат тебя монстры, будешь валяться на травке, умирая, тогда и вспомнишь. Да только поздно окажется!

"Типун тебе на язык!" – подумал Кирилл, но не зло. Потому что злобы не слышалось и в Альвининых словах – это было вовсе не пожелание отвергнутой бабы, это просто была замена вздоху разочарования. А главное, потому что жила в Кирилле уверенность, что первый его бой ни за что не станет последним. И вроде бы вредно иметь такую уверенность бойцу, и даже не потому, что она может обернуться самоуверенностью, а вот самоуверенность уже смертельно опасна, а потому что такая уверенность дразнит удачу, насмехается над ней и заставляет ее отвернуться. Как говорит Спиря, навы любят смелых, но не любят наглых… Но завтра меня точно не убьют, и никаких тебе тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо.

Пара Вин расценила его задумчивую молчаливость по-своему.

– Прости, Кент! – сказала она. – Прости, ради Единого! – И трижды сплюнула через левое плечо, и оглянулась в поисках дерева, и не нашла ничего подходящего, и тогда скривилась от суеверного предчувствия, посмотрев на несостоявшегося стыковщика беспомощно и виновато.

– Забудь, – сказал Кирилл. – Пролетели! Берем рассаду и возвращаемся!

Когда они вернулись к обновляемой клумбе, Ксанка посмотрела на них с подозрением, но ведь их отсутствие оказалось слишком коротким, а мундиры и штаны ничем не напоминали одежду только что покувыркавшихся друг с другом любовников. И подозрение, не получив пищи, умерло.

А Кирилл почувствовал себя так, будто только что одержал свою первую и главную победу.

11

Ближе к вечеру прапор устроил своим подопечным небольшой смотр по строевой подготовке. Измерили плац туда-сюда поодиночке и строем, вновь принялись за "Мы монстров лупим промеж глаз". После третьего раза строевая зазвучала так, будто вылетала из одной глотки.

– Ну вот, – сказал Малунов. – Теперь я вижу перед собой взвод галактов, а не толпу великовозрастных обалдуев.

И тут начали возвращаться старослужащие.

С пятнадцатиминутным перерывом две пары АТС^[1] модели «шмель» со свистом рассекли воздух над базой и приземлились на посадочную площадку. Вернувшиеся из дозора бойцы устало сходили на землю, разминали затекшие мышцы, тут же, возле посадочной площадки, закуривали, и на них никто не орал, требуя соблюдения правил противопожарной безопасности и массового посещения курилок. Высадив дозорных, атээски взмыли в воздух и унеслись на другой конец базы, где находился гараж.

Вернувшихся старослужащих оказалось гораздо меньше, чем ожидал Кирилл. То ли база понесла в последнее время ощутимые потери и не случайно сюда прислали новобранцев, то ли Кирилл еще не понял, как организована служба… Вот только странно, что ксены не пользуются этой малочисленностью и не проводят решительную атаку, пользуясь малочисленностью защитников базы. Похоже, у ксенов очень слабое командование.

Во всяком случае, уж он-то, Кирилл, обязательно бы напал на расположение базы, пока не прибыло пополнение. А теперь момент упущен, теперь защитников стало больше.

Один из вернувшихся, высокий, блондинистый, похожий на викинга (как их изображают в клипах) дядька с четырьмя старшинскими «снежинками» на погонах и с двумя медалями "За отвагу" на груди подошел к прапору Малунову.

– Взвод, смирно! – скомандовал тот. – Равнение на старшину!

Новобранцы исполнили команду.

– С возвращением! – сказал старшина, обменялся с прапором рукопожатием и удовлетворенно оглядел пополнение. – Ого! Смотрю, количество стволов у нас снова увеличилось. И выглядят браво.

– Да, глотки дерут – сбрось с орбиты котелок! – согласился прапорщик. – А качество покажет первый же бой.

– Ну за этим не задержится! – Старшина усмехнулся, оглядев колонну. – Пойду помоюсь. В этих дозорах вечно всю корму отсидишь!

– Поторопись. Организуем знакомство новобранцев со старослужащими. Как обычно.

"Ну все! – подумал Кирилл. – Устроит нам офицерье праздничное мероприятие! С торжественным маршем! Для того и репетировали! Чтобы начальство да не замутило воспитательное действо! Местный капеллан попросту задавится!"

Однако торжественное мероприятие состоялось вовсе не на плацу, а в курилке. Наверное, офицеры решили, что так новобранцам будет проще себя почувствовать на короткой ноге со старослужащими. В придачу, из офицеров был один прапор Малунов, а из старослужащих давешний старшина-викинг, оказавшийся русским мужиком по фамилии Выгонов.

Разговор завязался не сразу. Поначалу меж собой разговаривали лишь прапор и старшина, а все остальные с почтением молчали.

– Как прошел дозор? – спросил Малунов.

– Как и ожидалось, – ответил Выгонов, доставая из кармана пачку "Галактических".

К нему тут же со всех сторон потянулись едва ли не дрожащие лапы с зажигалками.

– Никаких следов гостей, – продолжал старшина, решив прикурить от зажигалки Пары Вин. – Самый настоящий выходной, кол мне в дюзу! Возле пещер ни малейшего движения, один ветер гуляет. Как будто гости решили подождать. – Выгонов обвел насмешливым взглядом притихшее окружение. – Наверное, этих вот геройских парней обоего пола… – Он с удовольствием затянулся, как будто не курил целый день.

– Кстати, геройские парни обоего пола, – сказал прапор. – Старшина будет вашим командиром. Так что прошу любить и жаловать. В первый бой пойдете под его непосредственным руководством. На счету старшины более полусотни отбитых атак и около полутора сотен гостей. Вам будет чему у него поучиться. – Малунов кивнул в сторону Кирилла. – А это, старшина, будет твой первый помощник. Зовут – сержант Кентаринов.

Кирилл вскочил, но прапор жестом остановил его:

– Сидите, сержант, сидите. В курилке и в санблоке все равны… – Он вновь повернулся к старшине. – Стреляет Кентаринов неплохо, а в прочем разберешься. Да и все остальные, надо сказать, тоже мимо унитазов не кладут. Сегодня самолично на стрельбище проверил.

– Ясно. Ну а в бою завтра проверим. Весьма рад, что к нам прибыло столь боевое пополнение. – Ни малейшего намека на издевку в последней фразе не прозвучало, и Кириллу подумалось, что старшина, кажется, мужичара свой и невыпендристый.

Во всяком случае, получше прапора будет – тот, как ни крути, офицер, а эти во всех родах войск себя голубой кровью считают.

Между тем прапор, так и не закурив, поднялся со скамейки:

– Ладно, я вас оставляю. Мне еще с командиром потолковать надо. А ты поучи их тут уму-разуму.

Старшина кивнул. И спросил:

– Майор не вернулся?

– Нет. Рано еще майору. Через несколько дней.

Выгонов покивал:

– Да. Конечно.

А когда прапор удалился, снова обвел взглядом новобранцев:

– Ну, молодежь… Что вас интересует?

Оробевший народ молча рассматривал старшиновы медали. И тогда Кирилл, выражая, как ему показалось, общий интерес, спросил:

– А вы помните свой первый бой?

Старшина усмехнулся:

– Как не помнить, хотя это было уже девять месяцев назад.

– Почему девять месяцев? – проокала Пара Вин. – Откуда девять месяцев? Об атаках на Незабудку средства массовой информации заговорили едва ли не перед самым нашим выпуском из лагеря.

Старшина опять усмехнулся:

– Ну да, для безмундирников война начинается в тот момент, когда о боях начнут сообщать журналисты. Однако здесь она началась девять месяцев назад. А журналистам всей правды обычно не говорят. Меньше будут знать журналисты, меньше знать будет враг. Для того человечество и придумало режим секретности и службу безопасности.

Как ни странно, Кирилл не удивился. Ему и прежде казалось, что война началась раньше, чем о ней сообщили. Иначе все, случившееся с ним на Марсе, по крайней мере, нарушало элементарную логику. Или говорило о том, что враг внедрил своих агентов в институт вторичных моделей и лагерь "Ледовый рай" необъяснимо рано. Впрочем, рано в таких делах не бывает, бывает поздно…

И тем не менее что-то тут старшина привирает. Ибо полсотни атак в течение девяти месяцев и одна атака в два дня никак не стыкуются. Специально вводит в заблуждение, что ли? Как журналистов? Режим секретности, кол мне в дюзу?!

– Как-то не получается…

– Что не получается?

Кирилл объяснил, что именно не получается.

Старшина посмотрел на него одобрительно.

– Верно, сержант, поляну сечешь, котелок варит… Во-первых, на боевом дежурстве я вовсе не девять месяцев. Было два перерыва, по числу наград. – Он коснулся левой рукой медалей, и они чуть звякнули, будто подтверждая его слова. – А попросту говоря, дважды был ранен и лежал в гарнизонном госпитале, в Семецком… Это наша столица так называется, – пояснил он. – А во-вторых, изредка бывают периоды, когда гости по неделе не производят атак.

Все вокруг зароптали.

– Как это по неделе? – осмелился подать голос Спиря. – А что же они тогда делают?

– А дьявол их знает! Нет их в окрестностях. Вообще нет. Зато нам хоть передышка…

– Подождите, – попросил Спиря, жалобно мотая головой. – А где же они?

– А дьявол их знает! К северо-западу отсюда тянется гряда голых высоток. Высотки эти испещрены пещерами. Вот оттуда, как мы полагаем, гости и появляются.

– Динозавров Позвоночник?

– Ага, вы уже знаете…