В классе поднялся невообразимый шум, все бросились к Королеву. Твердый еле-еле утихомирил учеников.
      3 А. романов 33
      Но Сережа Королев вовсе не считал математику или физику, черчение, сопротивление материалов, строительное дело своими любимыми предметами. Он очень любил читать, но об этом почти никто не знал. Сергей в свои шестнадцать лет был очень начитанным. Прекрасная память хранила целые страницы из прочитанных произведений Шевченко, Пушкина, Толстого.
      Все это время он не прерывал знакомства с Васей Долгановым и летчиками из Гидроавиационного отряда. Очень хотелось юному механику побывать в воздухе, послушать, как там работает двигатель, подготовленный к полету его руками. Помог ему в этом все тот же Вася Долганов, с которым они, несмотря на разницу лет, стали друзьями. Вася был в отряде на особом положении летал с самим командиром отряда. Долганова в отряде все любили и уважали. По его протекции Сергей однажды побывал в воздухе, да еще в гидросамолете, который вел сам командир. И Королев решил стать летчиком. Вскоре за Сергеем закрепилась слава настоящего механика. Случилось так, что какому-то летчику не с кем было лететь, Шляпников указал на Королева: "Вот тебе готовый механик".
      Теперь полет следовал за полетом. Летали и утром и вечером. Сергей никогда не отказывался от полетов.
      Но было еще одно пристрастие у Сергея Королева. Он любил работать в школьной производственной мастерской у Константина Гавриловича Вавизеля. Продавая свое "производство" по изготовлению деревянных шкивов стройпрофшколе, он, прежний его хозяин, поставил единственное условие: "оставить его в школе мастером производственного обучения".
      Учащиеся делали на продажу деревянные лопаты, грабли, топорища, наличники для окон, колеса. Деньги поступали в фонд школы. Сергей уверенно стоял за токарным станком, вытачивая вещи сложной конфигурации. Рубанок в его руках снимал длинную, вьющуюся в кольцо стружку - признак хорошо отлаженного инструмента и мастерства столяра. Мастеря шкатулку для сверл, Королев применил фигурный шип. Отполированная, покрытая лаком шкатулка заняла почетное место на школьной выставке. Вавизель называл любимого ученика на французский лад "Серж" и уговаривал его: "Оставайся у меня... Я тебе, Серж, все секреты дерева открою. Краснодеревщик из тебя выйдет, каких Одесса не видела".
      Столярная "школа" К. Г. Вавизеля очень пригодилась Сергею, когда он начал строить планеры!
      Занятия в школе требовали от Сергея особой организованности. Он умело делил свободное время между математическим и астрономическим кружками, гимнастической и боксерской секциями спортклуба "Сокол", музыкальными и литературными вечерами. Успешно сдав годовые экзамены, перешел в последний класс строй-профшколы.
      Начались летние каникулы. И Королев снова зачастил в Гидроотряд.
      В 1923 году Советское правительство обратилось к народу с призывом построить свой воздушный флот. Повсюду появились плакаты: "Трудовой народ строй воздушный флот!", "Пролетарий, на самолет!", "Даешь мотор!". В том же году было образовано Общество друзей воздушного флота (ОДВФ). Оно ставило перед собой большую цель - всячески пропагандировать авиацию, оказывать практическую помощь в строительстве авиационных заводов, содействовать вовлечению молодежи в парашютный и планерный спорт, в учебные заведения, готовящие специалистов-самолетостроителей и летчиков для Воздушного флота. На Украине родилось Общество авиации и воздухоплавания Украины и Крыма (ОАВУК).
      Сережа сразу стал членом этого общества. В то же время он начал заниматься в одном из его планерных кружков. Вместе со всеми Королев собирал средства на самолет "Одесский пролетарий", который впоследствии вошел в украинскую эскадрилью имени Ильича.
      Как-то Сергей опоздал к ужину. Войдя в комнату, вскинул руку к виску и отрапортовал:
      - На заводе читал лекцию рабочим.
      - Что ты им мог читать? - удивилась мать.
      - Лекцию по планеризму. Я ведь инструктор кружков по планеризму.
      - А я этого не знала, - сказала мать.
      Целый месяц по два раза в неделю читал Сережа Королев лекции рабочим.
      Знания по планеризму, истории авиации юноша приобрел самостоятельно, читая все книги, которые только мог достать. За последнее время он прочел их массу, только на немецком языке - двадцать шесть. Немецкий
      З*
      язык Сергей Королев знал довольно прилично благодаря своему преподавателю Готлибу Карловичу Аве, который все уроки в стройпрофшколе вел только на немецком языке. Сергей не без помощи отчима, в совершенстве знавшего немецкий, стал лучшим учеником Аве. Отметка "зер гут" прочно закрепилась за Сергеем, а знание языка - на всю жизнь. Авиация все больше захватывала Сергея Королева. С детства привыкнув действовать обстоятельно, Сергей решил еще больше углубить свои знания в этой области, и поэтому поступил сначала на курсы пропагандистов авиации, а в ноябре 1923 года на курсы теории и практики проектирования летательных аппаратов. Лекции по конструкции самолетов читал там командир истребительного авиаотряда "Истро-2" Василий Константинович Лавров. Сергей Королев к этому времени уже изучил стенографию, тщательно записывал эти лекции. Окончив курсы, Сергей сразу потянулся к практической деятельности. И тут ему повезло. Он узнал, что в мастерских ОАВУК начинается строительство планера конструкции знаменитого военного летчика К. К. Арцеулова, и принял участие в работе над ним.
      Однажды, придя домой после занятий в планерном кружке, Сергей, как обычно, застал отчима склонившимся над чертежной доской. Григорий Михайлович занимался проектированием различных погрузочно-разгрузоч-ных средств. Сергей не раз любовался его чертежным искусством.
      - Нелегко создать новую машину? - неожиданно спросил Сергей.
      - Ты это к чему? - впервые пасынок заинтересовался его делами.
      - Да так. Просто вижу, как много вы работаете дома. Гора технических книг, журналов.
      - Это чтобы не изобретать колеса, а во-вторых, использовать, если ты даже создаешь и оригинальную машину, то, что уже есть в практике. Зачем, например, к новой конструкции транспортера заново изобретать мотор.
      - А если ваш новый транспортер старый мотор не потянет? - возразил Сергей.
      - Тогда понадобится другой. Но пусть его разрабатывает специалист в области моторостроения,
      - Кооперация.
      - Верно, Сергей.
      - Еще большая при строительстве самолета?
      - Самолет - это сложение энергий, мастерства и таланта многих. Идея может принадлежать одному, но разработка отдельных элементов его - многим специалистам.
      - А построить планер? - не дослушав до конца, спросил Королев.
      - Вот ты о чем! - усмехнулся Григорий Михайлович, и, оставив чертежи, подошел к Сергею. - Это большой разговор, и, не скрою, приятный для меня.
      Беседа продолжалась долго. Отчим поддержал замысел Сергея о проектировании планера, пообещал помочь ему, если он этого захочет. Но тут же предупредил:
      - Ты должен до всего дойти своим умом. Помни:
      расчеты - это не школьные задачки. Это высшая математика. И не обижайся, конструктор будущего самолета или планера - это человек, хоть немного, да отмеченный перстом божьим. Без этого даже отличные знания в таком творческом деле, как конструирование, мало чего стоят. Но и без них никуда.
      И Сергей с головой ушел в работу по воплощению своего замысла. В апреле 1924 года он участвует в заседаниях первой конференции планеристов Одессы. Позже Королева избирают заместителем председателя объеди-невного кружка, получившего название Черноморской авиагруппы безмоторной авиации.
      А в это время в Москве в мае произошло событие, весьма важное для истории космонавтики: основано Общество изучения межпланетных сообщений (ОИМС). У истоков его стояли слушатели Военно-воздушной академии В. П. Каперский, М. Г. Лейтензен, М. А. Резунов. В общество входило около 200 человек. Почетными членами его избрали Ф. Э. Дзержинского, К. Э. Циолковского, горячо приветствовавшего энтузиастов. Первый пункт устава общества четко определил задачи: "...работа по осуществлению заатмосферных полетов с помощью реактивных аппаратов и других научно обоснованных средств".
      Подобное общество стало первым в мире. Оно объединило вокруг проблем космонавтики немало талантливых ученых, инженеров, конструкторов, содействовало популяризации идей ракетостроения и космоплавания, готовило почву для создания организаций, способных обогатить теорию и практику зарождающегося ракетостроения.
      Как-то отчим Сергея, читая газету "Известия" Одесского губкома КПБУ за 18 мая, заметил статью под броским названием "Завоевание Землей Луны 4 июля 1924 г.". Автор ее не соглашался с американским ученым Робертом Годдардом, утверждающим возможность достичь Луны ракетой-снарядом, созданной им. Он разъяснял, что осуществить подобный полет можно, только опираясь на идеи К. Э. Циолковского о многоступенчатой ракете.
      - Прочитай, Сергей, прелюбопытная статья.
      Прочитав статью без особого интереса, Сергей спросил отчима, кто ее написал. Тот ответил, что не знает и подпись "В. Глушко" встречает в газете впервые: "Наверное, кто-то из ученых".
      Статья неизвестного автора в одесской газете и образование нового общества в Москве между тем отражали растущий интерес человечества к окружающему его звездному миру. Жажда познания внеземного пространства никогда не угасала, но в конце XIX и в начале XX веков интерес этот усилился. Его подпитывали писатели-фантасты. Овладевая умами, они способствовали появлению научных и технических идей. Не без их влияния мало кому известный русский исследователь К. Э. Циолковский в результате многолетних поисков создал классический труд "Исследование мировых пространств реактивными приборами", опубликовав его в 1903 году. В нем ученый впервые в истории человечества разработал теорию реактивного движения и на ее основе показал, что ракета на жидком топливе предложенной им схемы способна достичь скорости, необходимой для преодоления земного тяготения.
      Известно, как часто неизмеримо велико расстояние от фантастики до теоретического обоснования, от него - до технического расчета и тем более до ее реализации-свершения. Но, к счастью для Циолковского, пришел в Россию революционный октябрь 1917 года. Он ускорил осуществление дерзновенных замыслов Константина Эдуардовича. Наука и техника получила у народной власти самую широкую поддержку. Уже в апреле 1918 года В. И. Ленин написал "Набросок плана научно-технических работ", положивший начало общегосударственной системе планирования науки. Именно в эти годы принимается решение об открытии Центрального аэрогидрдинамического института (ЦАГИ) во главе с "отцом русской авиации" профессором Н. Е. Жу
      ковским, издается декрет о создании Физической лаборатории, на базе которой в дальнейшем был образован Институт земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн. Получает ленинскую поддержку Нижегородская лаборатория, разрабатывающая вопросы радиогазеты без бумаги и расстояний. Тогда же закладываются основы организации Института теоретической астрономии, начинает исследования первая в стране ракетная организация инженера Н. И. Тихомирова. В поле зрения В. И. Ленина находились идеи многие ученых, инженеров, в том числе Ф. А. Цандера и К. Э. Циолковского. Еще в ноябре 1921 года Председатель Совнаркома скрепил своей подписью документ о назначении калужскому провидцу пожизненной усиленной пенсии. Этот акт явился официальным признанием государством рабочих и крестьян заслуг К. Э. Циолковского перед Родиной.
      Народ строил новую жизнь. Строил и мечтал. Он уже мысленно видел очертания новостроек, ставших ныне символами созидательной мощи - Днепрогэса и Туркси-ба, Харьковского тракторного и "Уралмаша", первых машинотракторных станций и совхозов, сельхозартелей, каналов, корпусов учебных, научных институтов, конструкторских бюро. Небо и космос не отделялись от земных дел. В те уже далекие от нас годы люди всех возрастов зачитывались фантастической повестью "Вне Земли" К. Э. Циолковского и особенно романом А. Толстого "Аэлита". К кинотеатрам и клубам, где показывали фильм этого же названия, выстраивались длинные очереди. Зрители горячо аплодировали инженеру Мстиславу Лосю и недавнему красноармейцу Алексею Гусеву, отважившимся отправиться на Марс. Это фантастика. Но жил реальный Лось, разработавший космический корабль-аэроплан - наш соотечественник Фридрих Артурович Цандер, последователь идей Циолковского. Другой инженер, Юрий Васильевич Кондратюк, теоретик космонавтики, обдумывал труд "Тем, кто будет читать, чтобы строить". Но Сергей Королев не читал еще ни Циолковского, ни Цандера, ничего не слышал о Кондратюке. Все они войдут в его жизнь позднее, снискав его глубокое уважение. Будущему их последователю всего семнадцать лет, и его неудержимо влечет к себе авиация..,
      8 июля 1924 года у учащихся 1-й Стройпрофшколы началась производственная практика. Не пройдя ее, Ко
      ролев, как в все, не вмел права получать документ об образовании. Выпускной класс разбили на групиы, сохранив добровольность. Сергей не долго раздумывал, в какую бригаду идти: конечно же, в ту, где его закадычные друзья и красавица Ксана Винцентпни, к которой он неравнодушен с первого дня появления в школе. С братом ее Юрием он дружит, и это дает ему право часто бывать в желанном доме.
      Бригаде предстояло отремонтировать черепичную крышу одного из зданий медицинского института. Вместе с мастером-черепнчником Ефимом Леонтьевичем Кв" г-ченко учащиеся поднялись на крышу. С ее ската, выходящего на улицу, словно кто-то нарочно "смыл" большую часть кровли и перебил всю обрешетку. Квитче'нко подозвал к себе Винцентини и Калашникова.
      - Вот вам рулетка. Обмерьте всю площадь крыши, подсчитайте примерно, сколько понадобится черепицы, а я тем временем схожу и разузнаю насчет теса, - и ушел.
      День был на редкость жаркий, но на высоте немного прохладнее. Ребята расселись на коньке крыши, недалеко от трубы. С четвертого этажа перед ними расстилался город, и где-то далеко па горизонте белесое небо сливалось с темно-зеленым морем.
      - Красиво-то как! - восхищалась Ксана. - Я никогда не поднималась так высоко.
      - Займись-ка лучше делом, - напомнил Сергей Королев.
      Вместе с Жоржем Калашниковым Ксана стала выполнять поручение мастера. Дыр оказалось гораздо больше, чем показалось на первый взгляд. К концу обмера вернулся мастер. Он принес несколько образцов черепицы. Они были другой марки и не подходили к прежним.
      - Так я и думал, - сокрушался мастер. - Что будем делать?
      За всех ответил Королев:
      - Надо старую черепицу аккуратно снять. Ею мы застелим один скат крыши, а второй покроем той, что получим.
      - У тебя, Королев, котелок варит! - похлопав школьника по плечу, не без изумления воскликнул Квит-ченко. - Подрастешь, из тебя добрый прораб выйдет. Назначаю тебя своим заместителем.
      Королев был польщен. И тут же взялся за дело. Первый день ушел на раскрытие крыщи. Старую черепицу снимали, сортировали и аккуратно складывали. Порой мешала излишняя суета. Это Сергею на понравилось. И он составил план, по которому каждый делал свое дело, помогая друг другу. С того дня Сергея звали не иначе, как "прораб".
      На второй день мастер привез лес для обрешетки, инструмент, гвозди. Навыки, полученные в мастерской под руководством старого Вавлзеля, ребятам очень пригодились. Вскоре с обрешеткой покончили и взялись за черепицу.
      За две недели бригада молодых строителей закончила ремонт крыши, и институтский завхоз, придирчиво осмотрев всю кровлю, остался доволен. Подписал справку об окончании работ, а также счет, пообещав в ближайшие дни перечислить заработанные деньги стройпрофшколе.
      Ефим Квитченко пожал ребятам руки, распрощался, а Королеву посоветовал:
      - Иди в строители, Сергей. Всегда на воздухе, и каждый дом, построенный тобой, - доброе дело людям. А ради этого стоит жить...
      - И я так же думаю, -- ответил Королев, заканчивая делать из бумаги голубя. - Я буду строителем... но только самолетов, - и ловко запустил голубя в небо. Он вначале взмыл вверх, а потом, увлеченный потоком воздуха, будто планер, сделал один вираж за другим и под аплодисменты ребят затерялся вдали.
      - Вот так полетит и мой первый планер, марки СК. Немногие тогда знали, что Сергей завершал уже проектирование планера.
      Мария Николаевна в душе была против увлечения Сергея планеризмом, надеясь, что с годами оно пройдет само. Но интересы сына все сильнее связывались с авиацией, и это тревожило ее. Она поделилась своими опасениями с Григорием Михайловичем. Обычно муж не вмешивался в отношения матери и сына. Считал это неуместным. Начала разговор Мария Николаевва:
      - Когда же наконец закончится игра Сергея в авиацию?
      Григорий Михайлович промолчал, так как на этот счет он имел свое мнение, отличное от мнения жены.
      - Напрасно тратит время. Мог бы и учиться получше, - продолжала в том же духе Мария Николаевна. - Математика и немецкий язык даются легко... Я пыталась говорить с Сергеем, но все напрасно. Больно упрям стал. Ну что ты молчишь, Гри? Поговори с ним построже. Может, послушает. Ты же мужчина!
      - Напрасно ты так волнуешься, Маруся, - пытался успокоить ее Григорий Михайлович. - У Сергея много энергии. Куда же ее деть? Будет хуже, если начнет бездельничать или свяжется с какой-нибудь неприличной компанией. Возраст у него самый неустойчивый. Планеризмом, авиамоделизмом занимаются не сотни, а тысячи, но, согласись, в авиацию пойдут только десятки. Сергей в школе начал увлекаться астрономией. Еще все, все впереди! И когда надо, мы поможем ему выбрать путь в жизни.
      Спокойный, рассудительный тон мужа успокоил Марию Николаевну.
      - Может, ты и прав, Гри, - согласилась она. - Не хочу, чтобы Сергей стал летчиком, да еще военным. Ты знаешь, недавно погиб, кажется, Алатырцев. Сергей его знал.
      А Сергей Королев неуклонно шел к намеченной цели. Технические расчеты, двенадцать листов чертежей, объяснительную записку он приложил к проекту планера и подал этот проект в президиум авиационно-техниче-ского совета Одесского отделения ОАВУК. В июле 1924 года проект был утвержден.
      Сергей прибежал домой счастливый и радостный. Увидев мать и приехавшую погостить бабушку, обнял, закружил их по комнате, приговаривая: "Утвердили, утвердили".
      Мать освободилась от объятий сына и, положив руку на плечо, подвела к дивану:
      - Давай-ка поговорим, сын.
      - Мама, ты довольна? - ничего не подозревая, спросил Сергей, садясь на диван. - Ты знаешь, по существу, ни одного замечания и очень хвалили чертежи. Я так рад, мама!
      Мария Николаевна будто не слышала сына, да и не хотела слушать. Она думала, с чего начать разговор, который, она понимала, будет нелегким.
      - Тебе, Сергей, уже семнадцать. Скоро закончишь школу. Пора серьезно подумать о будущей профессии.
      - Я уже подумал, мама.
      - Подожди, не торопись. Профессия - это на всю жизнь. Она должна быть интересной, и, как тебе сказать, - подбирала слова Мария Николаевна, - надо, чтобы она обеспечивала материальную сторону жизни. Ради этого порой приходится многим жертвовать. Ты никогда, Сергей, не задумывался над профессией Григория Михайловича? Посмотри, как он влюблен в нее.
      Сергей молчал, все больше понимая, что мать не оценила его успеха. Мало того, он ей просто не по душе, и, того гляди, она попытается запретить заниматься пла-неризмом.
      - Мы много думали с Григорием Михайловичем о твоем будущем. И хотим помочь тебе в выборе профессии.
      - Но, мама, я уже выбрал.
      - Нет, - твердо сказала мать. - Ты еще молод, чтобы решать свое будущее один.
      Сергей вскочил с дивана, заметался по комнате. Потом остановился и решительно заявил:
      - Нет, мама. Мне жить, мне решать. Просто инженером я не хочу быть. Мое место в авиации. Я так
      решил.
      Мария Николаевна изменила тактику. Зная, как любит ее сын, пошла на хитрость.
      - Но я тебя прошу, Сережа, - начала она ласково, вставая с дивана и обняв сына. - Летчик, механик - это опасная профессия. Ты у меня один. Сколько их гибнут. Твой друг Жора Калашников хочет быть врачом. Да и Ксана Винцентини мечтает об этой же профессии, а ее брат будет строителем.
      Но все было напрасным. Сергей стоял на своем. Мария Николаевна взорвалась, раздраженная несговорчивостью сына.
      - Ты, кажется, возомнил о себе слишком много. Сделал проект планера - и уже летчик или конструктор, - запальчиво выговаривала она. - Все это детская забава. Ты откажешься от нее через год. Да и не уверена я, что новый проект утвердит следующая инстанция.
      Слова матери хлестнули по самолюбию Сергея, по самому дорогому для него - уверенности, что его призвание - авиация. Кровь ударила в лицо, руки задрожали, в темных глазах сверкнул неистовый огонь. И все же, сдерживая себя, чтобы не закричать, он глухо выдавил из себя:
      - Это нечестно, мать! Нечестно! Ты не веришь в меня?!
      Увидев в глазах сына гнев, Мария Николаевна не выдержала, и у нее невольно сорвалось:
      - Бешеный, как твой отец!
      Сергей словно остолбенел. В доме никогда не говорили об отце, будто его никогда и не было.
      - А это плохо или хорошо?
      Мария Николаевна ничего не ответила, испугавшись своей несдержанности.
      - Ты никогда не говорила мне об отце!
      - Он умер, - твердо сказала она. - Ты мой сын,- сделала она ударение на "мой" и попыталась было обнять его, но тот отшатнулся.
      - Не надо, мама, - и, глядя немигающими глазами на мать, сказал ей: - Я хочу учиться в военной академии имени Жуковского. Не разрешите - уйду. Мне жить и мне решать свою судьбу, - и выбежал из комнаты.
      Едва мать и дочь остались одни, как Мария Матвеевна, сидевшая в кресле и молчавшая во время разговора, резко встала и огорченно проговорила:
      - За что ты его так? Я все примечаю и думаю. Свою былую ненависть к Павлу... Ты теперь на сыне... Он-то при чем? Подумай! Ты же мать... Нас с отцом вини... Но Сережу не трогай... - Мария Матвеевна грузно села в кресло, у нее перехватило дыхание... Отдышавшись, с горечью прошептала: - При родной-то матери сын у тебя... Да как же так можно?! Я только и слышу с утра до вечера: "Гри, не простудись", "Гри, не опоздай к обеду". Все "Гри, Гри, Гри..." Ты бы взглянула в глаза Сережи, когда он вошел в комнату. Такие счастливые я видела один раз у Павла, когда родился Сережа. Да и отец жив... Для него этот планер... Да ничего, я вижу, ты не понимаешь.
      Мария Николаевна молчала. Всем своим существом она поняла правоту матери и удивилась, как тонко ова разобралась в ее чувствах к сыну. Ей стало не по себе. Она кинулась к матери, прильнула к ее груди и громко зарыдала.
      16 августа 1924 года Королеву вручили свидетельство о завершении среднего образования и получении специальности каменщика и черепичника. Из документа яв
      ствовало, что: "Королев сдал зачеты по следующим предметам: 1) Полит, гр., 2) русск. язык, 3) математика, 4) сопромат, 5) физика, 6) гигиена труда, 7) истор. культ, 8) украин., 9) немецкий, 10) черчение, 11) работа в мастерской.
      Снова в семье стали решать, куда пойти учиться. Единого мнения не было. Сергей стоял на своем.
      - Я хочу иметь живое, полезное людям дело. Строить самолеты и планеры. Строить и летать на них. Самые надежные крылья - это знания, мама. Я могу их получить только в Военно-воздушной академии.
      Убедившись, что сына невозможно переубедить, Мария Николаевна после долгих раздумий не только дала согласие на учебу в Военно-воздушной академии, но и помогла ему. В конце августа 1924 года она приехала в Москву и обратилась к руководству академии с просьбой принять ее сына в число слушателей.
      Мария Николаевна не знала, что по правилам в академию принимались только лица, отслужившие в Красной Армии и достигшие 18 лет. Она просила сделать для ее сыиа исключение, учитывая его горячее желание стать авиационным конструктором.
      - Может, вот эта справка поможет моему сыну, - обратилась Мария Николаевна к представителю академии, когда все другие аргументы были исчерпаны:
      ..."Членом Губспортсекции тов. Королевым Сергеем Павловичем представлен сконструированный им проект безмоторного самолета К-5. Проект этот был представлен в Авиационно-тежнический отдел Одесского Губот-дела ОАВУК и согласно постановления Президиума ТО от 9/VIII за No 4 признай годным для постройки и переслан в Центральную спортивную секцию в Харьков ва утверждение..."
      Овнакомившись со справкой, представитель академии сказал:
      - Много не обещаю, но доложу о вашем сыне лично начальнику академии, и, улыбнувшись, признался: - Не часто к нам обращаются юноши с подобными справками.
      Приехав домой, Мария Николаевна сообщила обо всем Сергею. А в душе даже порадовалась, что спор между нею и сыном само собой разрешился в ее пользу. А тут еще стало известно, что в Киевском политехническом институте тоже планируется подготовка авиационных инженеров на его механическом факультете. Неоп
      ределенность с приемом в московскую академию побудила Сергея поехать в Киев. Конечно, жалко было расставаться с друзьями и Ксаной Винцептинц, которую тайно любил. Но Ксана вела себя сдержанно, обещала отвечать на его письма, если он будет часто писать ей.
      & Глава третья На пути к мечте
      Командируется на учебу. Опираться только на себя. В Москву навсегда
      Поезд в Киев пришел с небольшим опозданием. Выскочив из душного вагона, Сергей оказался на привокзальной площади в шумной толпе. С лопатами и кирками на плечах, с деревянными наскоро сделанными носилками собрались сотни юношей и девушек. Раздалась команда: "Стройся!" Грянул духовой оркестр, над колонной взметнулось красное знамя.
      - Куда это все? - успел спросить Сергей у девушки в красной косынке.
      - Танцевать. Пойдем с нами, научим.
      И только тут Сергей заметил плакат: "Все члены ОДН - на строительство школ!" Королев знал: ОДН Значит Общество "Долой неграмотность". "Вот и я хочу быть грамотным", - подумал он. Увидев уходящий трамвай, прыгнул в него. В Киеве Сергей не был восемь лет и сейчас с удивлением рассматривал его красивый, полный зелени. Но улицы показались ему более тихими и менее людными, чем в Одессе.
      Сергей задумался: "Куда пойти? К дяде Юре на Костельную, где он жил с семьей, или к бабушке Марусе, на Некрасовскую?!" Решил вначале навестить бабушку.
      Вошел в дом тихо. Еще в открытую дверь, увидел бабушку, согнувшуюся над каким-то шитьем. Оставив у порога чемодан, нарочитым баском спросил:
      - А не здесь ли живут Москаленки из города Нежина?
      Мария Матвеевна, оторвавшись от шитья, вначале недоуменно смотрела на стоящего в передней Сергея, а потом, всплеснув руками, быстро-быстро заговорила:
      - Сереженька, внук мой! Совсем взрослый. Молодец, что приехал. А я все хуже и хуже вижу.
      Мария Матвеевна всплакнула.
      Сережа стал еще больше похож на отца - тот же лоб, упрямый подбородок, те же спрямленные брови, и только глаза москаленковские - темные, как уголья.
      - Ну что же мы стоим? Садись. Сейчас мы с тобой чайку попьем, захлопотала Мария Матвеевва и ушла на кухню.
      Сергей оглянулся. У бабушки, как много лет назад, в комнате стояла старая мебель еще из нежинского дома. Те же фотографии висели на стене. На одной из них он, Сергей, в костюмчике с кружевным воротничком и с игрушечным ружьем. Сергей невольно взглянул на свое отражение в зеркале: на него смотрел взрослый парень, одетый в легкую серую куртку, перешитую из старого пиджака отчима, темные штаны и черные ботинки, как говорят, последнего износа.
      Вошла бабушка, поставила на стол знакомый с детства пузатый фарфоровый чайник с цветами на боках, две большие чашки с серебряными ложками и тарелку пирогов.
      - Будто сердцем чувствовала, что у меня сегодня гость будет. Садись, садись! - и, обняв внука за плечи, посадила его спиной к фотографиям. Налила чай, пододвинула ближе пирожки.
      - Учиться приехал! Это хорошо. Какая жизнь без учения, - неторопливо говорила бабушка. - Власть новая учит грамоте старых и малых. Не то, что при "царе-батюшке".
      Не успела она договорить, как в дверях появился ее сын Юрий.
      Юрий Николаевич Москаленко преподавал в одной из киевских школ. На Некрасовскую он забегал почти каждый день. У матери жила его дочурка. Юрий Николаевич с интересом рассматривал вставшего из-за стола паренька.
      - Неужели Сергей? - удивлялся дядя. - Такой хлопец вымахал? Ну, здравствуй!
      Мария Матвеевна пригласила сына за стол, налила чаю.
      - Мы до тебя, Юра, рассуждали с Сережей об образовании. Всем, кто хочет учиться, - учись. Раньше этого не было- Сколько денег-то понадобится государству... А с другой стороны, образованный человек всему голова. Все дела пойдут быстрее и в гору... А это на пользу всему народу. А сколько мы с отцом, царство
      ему небесное, денег заплатили за ваше учение вначале в гимназии, потом в институтах. Сколько подарков пришлось сделать всяческому начальству, чтобы все шло гладко. Всех четверых надо обуть, одеть прилично. Спасибо скажи лавчонке, которая нас поила и кормила. Ты ее первым начал стесняться. Писал "купецкий сын", А кто мы были с отцом? Кажется, нынче это называется "мелкие лавочники"...
      Впервые сын слышал от матери такие слова. И он заторопился.
      - Извини, мама, у меня уроки. А ты, Сергей, будешь жить у меня, если не возражаешь. Жду.
      Юрий Николаевич ушел, Мария Матвеевна проводила его взглядом и беззлобно сказала:
      - Обидчивый стал. Тебе, Сережа, будет у него хорошо. А ты ешь, ешь...
      Сергей с аппетитом ел пирожки, Мария Матвеевна сидела молча, наблюдая за внуком. Она любила тех, кто хорошо, быстро ел.
      - Давно, бабуся, не ел таких вкусных пирожков.
      - А ты знаешь, с чем они?
      - Не знаю, но вкусно. Похоже на мясо.
      - Похоже, ну и хорошо. Из редьки... Сколько лет учиться-то? Нелегко будет. Ну, ничего, ты парубок крепкий...
      Вечером Сергей, как и обещал, пришел к Юрию Николаевичу. Дядя встретил его радушно, познакомил с дочкой. Подробно расспросил об одесской жизни, о сестре и отчиме.
      - Мама преподает в средней школе и на курсах, а Григорий Михайлович начальник все той же электростанции и тоже преподает.