В том, что хуже всего ждать и догонять, друзья сполна убедились в последний день. Поминутно то один, то другой спрашивал: "Который час?". После вопроса слышался очередной вздох и слова: "Как медленно тянется время!.."
      Бориску обрадовало, что по небу поползли плотные серые тучи.
      - Хорошо, - сказал он друзьям, - погода портится. Для нас лучше, если ночь будет беспросветной.
      Немного погодя выглянуло солнце.
      - Плохо, - сказал он. - Небо, кажется, станет ясным.
      - Солнце скоро спрячется, - успокоил Бориску Бук.- Оно выглянуло только для того, чтобы пообещать нам удачу.
      - Конечно, - подтвердила Сорока. - Солнце всегда должно обещать нам удачу. Ведь мы спасли его от лохматой тучи. Оно знает, что ночью нас ждет опасная работа. Солнце попросит и луну не выглядывать сегодня, вот увидите!
      - Увидим...- отозвался Бориска без особой надежды. Чтобы отвлечься от ожидания, он предложил Буку и Сороке прогуляться по городу.
      - Что вы хотели бы посмотреть? - спросил он друзей.
      - Я не раз пролетала над городом, - сказала Сорока.- По-моему, самое интересное место - большая свалка. Там можно найти массу разных блестящих штучек. Но я их уже не собираю, надоело.
      - Свалка не в городе, а где-то за городом, - сказал Бориска. - Я даже не знаю, где она.
      - Я и не собираюсь на нее смотреть,- сказала Сорока.- Просто вспомнила про нее. Куда же нам пойти, чтобы повеселиться?..- Она задумалась на минуту, потом воскликнула:- Давайте сходим к оперному театру! Мне захотелось посидеть на его крыше. Это, наверное, гораздо возвышенней, чем сидеть на крыше клуба!
      - Э, - заметил Бук, - не все ли равно. Крыша - она и есть крыша.
      - Не скажи, - возразила Сорока. - У оперного театра крыша гораздо выше.
      - Лети, лети, - ехидно сказал Бук. - Потом хвастаться будешь тем, что сидела на крыше оперного театра.
      - А тебе завидно... завидно? - попыталась поддразнить Бука Сорока.- Сам-то куда хочешь сходить?
      - На базар... - откровенно признался Бук. - Там должны продавать кедровые орехи. Не мешает перед дорогой пополнить ими заплечный мешок.
      - Робот Олег, ты пойдешь с нами? - спросила Сорока. Глаза робота вспыхнули. Он отрицательно помотал головой и, показав рукой на книги, ответил:
      - Меня в настоящий момент заинтересовала художественная литература.
      - Пошли, - сказал Бориска. - Пусть робот Олег читает. А мы сходим к оперному, на базар и еще... еще я свожу вас в кино!
      - А что мы будем делать в этом кино? - спросил Бук.
      - Сидеть и смотреть на экран...
      - Я и сам знаю, что там надо смотреть, - перебил Бук. Он, разумеется, никогда не ходил в кинотеатр. Но, как иногда случается и с людьми, захотел показаться более знающим, чем был на самом деле. А боясь обнаружить незнание, постарался изменить разговор.
      - Мы вдоволь насмотримся и на Сороку,- заметил он.- Ты думаешь, она быстро слетит с крыши оперного театра? Как бы не так. Сорока будет сидеть на ней до тех пор, пока не покажется всему городу. Она такая...
      - Какая есть! - протрещала Сорока. - Люди тоже захотят посмотреть на меня. Я почти уверена: они никогда не видели Сороки на крыше оперного театра.
      - А в кино продают мороженое. С орехами, - сказал Бориска.
      - С орехами? - переспросил Бук и вскочил. - Чего же мы ждем? - воскликнул он. - Если там продают орехи с мороженым, тогда обязательно надо посмотреть кино! На первое у нас будет базар, на второе - кино, а на третье - крыша.
      - Нет, сначала крыша... - запротестовала Сорока.
      - А я говорю - на третье! - не уступал Бук.
      Они заспорили так, что даже стали наскакивать друг на друга.
      - Давайте бросим жребий, - предложил Бориска, чтобы помирить друзей.- Вот пуговица. Если Сорока отгадает, в какой руке я держу ее,- будет так, как хочет она.
      И Бориска, переложив за спиной пуговицу из одной руки в другую, спросил:
      - Ну, в какой?
      Сорока крутнула головой, хитро посмотрела на Бориску и сказала:
      - В правой!..
      Бориска медленно разжал ладонь.
      - Урра, я отгадала! - обрадовалась Сорока. - Где моя драгоценность? - засуетилась она, разыскивая кругляшок на цепочке.
      А надев его, минут пять вертелась перед зеркалом.
      - Тот, кто собрался в театр, должен выглядеть нарядным,- протрещала она, заметив насмешливый взгляд Бука.
      Подстриженные кусты около оперного еще стояли плотной зеленой стенкой, словно осень была далеко-далеко, а не в двух шагах от них.
      Кое-где чирикали воробьи. Вверху, между колоннами, переговаривались голуби. Купол поднимался громадным богатырским шлемом.
      - Культуррное место, - сказала Сорока, оглядывая театр. - Когда я пролетала над городом и смотрела вниз, он показался мне почти игрушечным. С земли смотреть на театр совсем другое дело.
      Сорока взлетела, уселась на самой макушке купола и стала едва заметной снизу.
      - Как я смотрюсь? - крикнула она.
      - Никак, - ответил Бук. - Если не знать, что ты сидишь там, тебя можно и совсем не заметить.
      Но Сорока ничуть не расстроилась. Попрыгав по куполу, она слетела на асфальт в замечательном настроении. Глаза ее мечтательно поблескивали.
      - Теперь я понимаю, насколько прекрасно высокое искусство,- сказала Сорока, поправляя на груди кругляшок.- Странно, что голуби не поднимаются выше колонн - я ни одного из них не встретила на куполе.
      - Они слишком разжирели, - заметил Бук. - Искусство на них не действует так, как на тебя. Вот если бы кто-нибудь насыпал голубям крошек на крышу, они бы паслись там.
      - Голубям почему-то разрешается жить везде, - задумчиво сказал Бориска. - Почему бы не позволить и Машеньке построить берлогу около театра, на газоне. Как было бы здорово!
      - Машенька могла бы вместе с контролерами проверять билеты перед началом спектакля,- сказала Сорока.
      - Ну вас с вашими немыслимыми фантазиями, - отмахнулся Бук.- Так вы здесь домечтаетесь до того, что мы никуда больше не успеем сходить!
      ... На базаре, как всегда, было многолюдно и шумно. Краснели помидоры. Зеленели огурцы. Пахло арбузами и яблоками.
      У входа, на бойком месте, сидел старичок и продавал лотерейные билеты. Почти ежеминутно он кричал в рупор:
 
      Не проходите мимо, подходите скорее,
      пока еще остались билеты денежно-вещевой лотереи.
      Кто забыл выиграть машину? Пожалуйста, машины есть.
      Учтите, счастливые билеты продаются только здесь!
 
      Увидев Бориску, старичок прокричал:
 
      Молодой человек с бурундуком и сорокой,
      я советую вам, как собственному сыну,-
      не пожалейте тридцати копеек,
      выиграете автомашину!
 
      - Выиграй ее, - сказал Бук Бориске.
      - Конечно,- поддержала Бука Сорока,- надо выручить этого доброго старичка. Он, наверное, наделал столько машин, что и сам не знает, как от них теперь избавиться. Машина нам пригодилась бы увозить Машеньку.
      - Ничего не выйдет,- вздохнул Бориска.- Наша семья невезучая на выигрыши. Да и нет у меня лишних тридцати копеек. Пусть другие выигрывают.
      - Жаль, - сказал Бук. - Такие добрые старички редко встречаются.
      И друзья пошли искать кедровые орехи.
      - Я сам буду выбирать их, - предупредил Бук. - Мне стоит только взглянуть на орехи, и я сразу определю, какие хорошие, а какие нет.
      Орехи продавались за рядами с картошкой. Их было много - рядом с калеными, сверкая капельками смолы, лежали сизые кедровые шишки.
      - Дальше, пойдем дальше...- говорил Бук и объяснял:- Эти еще не дозрели. А среди тех - много пустых...
      - По-моему, все они одинаковы,- сказала Сорока.- Ты просто привередничаешь.
      Бук не стал отвечать. Он увидел спелые орехи и потянул к ним Бориску.
      - Вот эти нам подойдут, - шепнул он и показал лапкой на большой раскрытый мешок, посредине которого стоял граненый стакан.
      "Ну и ну..." чуть не сказал Бориска, увидев, что продает орехи та самая старушка, что испугалась Бука в автобусе. Старушка тоже узнала его.
      - Где же ты еще и сороку взял? - спросила она Бориску.
      - Сви-сви-сви...- ответил Бук.
      Но старушка, как тогда, в автобусе, не поняла его. Хорошо еще, что не сгребла свой мешок и не убежала. Только посмотрела на Бука внимательнее и опять обратилась к Бориске;
      - Все свистит зверушка-то?
      - Свистит, - сказал Бориска. - Нам бы орехов. Да подешевле.
      - Ишь ты, подешевле ему... - проворчала старушка, но, глянув еще раз на Бориску, согласилась: - Ладно, старому знакомому можно продать и подешевле. Подставляй карманы.
      Когда карманы раздулись так, словно в каждый из них затолкали по мячику, Бориска хотел заплатить.
      - Чего уж, - отмахнулась старушка. - Пусть это будет вроде гостинца тебе и зверушке. Уж больно забавно свистит.
      Бориска и Сорока поблагодарили. А Бук выпрыгнул из Борискиной пазухи и станцевал. С притопываньем и прихлопываньем.
      - Надо ж, какая ученая!- удивилась старушка.- А я-то, дура, боялась, что укусит...
      - Теперь мы идем в кино, где продают орехи с мороженым,- сказал Бук.
      ...До начала сеанса оставалось двадцать минут. Бориска купил билет и попросил друзей не высовываться из-за пазухи.
      - Сидите тихо, пока не погаснет свет, - сказал он.- Иначе у нас могут быть неприятности. В кинотеатр не пускают зверей и птиц.
      - А как же орехи и мороженое? Ведь ты обещал...- спросил Бук.
      - Хорошо, я что-нибудь придумаю...- сказал Бориска.- Только не выглядывайте.
      Он купил две порции по двести граммов, отнес вазочки на свободный столик, сел за него и одну вазочку поставил на колени. Потом он расстегнул нижнюю пуговицу рубашки, и Сорока с Буком принялись есть мороженое.
      - Вкусно? - спросил Бориска.
      - Я вымазал все усы, - ответил Бук. - А орехи какие-то сладкие, фу!
      - А мне нравится,- сказала Сорока.- К тому же я заметила в углу возвышение для выступлений. Это, конечно, не оперный театр, но почему бы мне не спеть?
      Она бы, пожалуй, и спела, но, к счастью, зазвенел звонок, и друзья пошли в зрительный зал.
      После третьего звонка погас свет.
      - Теперь смотрите внимательно,- сказал Бориска. Ему казалось, что цветной и широкоэкранный фильм должен понравиться друзьям.
      Но Бук и Сорока довольно равнодушно смотрели на экран. Там, по каменистой дороге, вел грузовик шофер Вася. Он крутил руль и пел главную песню фильма. В ней говорилось о том, как хороша профессия шофера. И еще эта песня звала вперед и вперед, где за поворотом Васе встретится героиня фильма, светловолосая девушка. Она попросит подвезти ее. А потом окажется, что Вася не может жить без героини. Но она будет лишь смеяться над его чувствами.
      - Сейчас, - говорил друзьям Бориска (он смотрел этот фильм третий раз), - сейчас она по-настоящему влюбится в него. Они пойдут вдвоем в цирк, а там на арену выйдет силач и станет предлагать зрителям побороться с ним. Вася пойдет и поборет его. Здорово?
      - Она полюбит его за силу? - спросила Сорока.
      - За смелость и за силу, - сказал Бориска. - Разве плохо?
      - Медведица, тетя Мотя, была сильнее этого Васи,- заметил Бук. - А слон еще сильнее. Почему бы ей не полюбить слона? С ним вообще никто не справится...
      - Ничего вы не понимаете!- обиделся Бориска.
      - Ха! - воскликнула Сорока. - Все мы понимаем. Просто этот фильм нам не нравится - в нем не показывают интересных человеческих повадок!
      - Мальчик, не мешай смотреть, - сказали Бориске из заднего ряда. - Что ты там все время шепчешь да шепчешь?
      - Тссс... - предупредил Бориска друзей.
      Но его "тссс" хватило на несколько минут. Герой уже опять ехал на грузовике через лес, и в кадре появилась береза. На ее вершине друзья увидели сороку.
      - Ведь это Сорокина бабушка! - закричал Бук. - Она опять живая, хотя умерла два года тому назад.
      - Урра! - закричала Сорока. - Моя бабушка жива! Здравствуй, бабушка!!!
      Ликуя, она вырвалась из Борискиной пазухи и полетела к экрану.
      Но, пока Сорока летела, кадр сменился, и на том месте, где была Сорокина бабушка, оказалась героиня фильма.
      Ослепленная светом кинопроектора, Сорока вцепилась в экран, заколотила по нему крыльями и закричала сама не помня что.
      Фильм прервался. Бориска позвал Сороку, бросился к выходу и распахнул на улицу дверь.
      - Ой, ой, ой...- сказала Сорока, вылетев за Бориской.- Такого страха я давно не испытывала. А все-таки я увидела свою бабушку! Машенькина мама, тетя Мотя, превратилась в небесные звезды - она была очень большой, а моя бабушка стала звездой экрана. Вот как! - воскликнула Сорока напоследок и гордо оглядела улицу.
      Уже вечерело. Люди спешили домой после работы. Светились окна домов и витрины магазинов. Автобусы, троллейбусы и легковые машины неслись по дороге почти сплошным потоком.
      Друзья подошли к перекрестку. Зажегся красный свет, и те из машин, что не успели проскочить перекресток, тормознули, присели на задние колеса, ожидая возможности прыгнуть вперед и мчаться дальше.
      - Р-р-р-ры... - сказал Бук одной из легковых машин. Она смотрела вперед нетерпеливее других и даже слегка вздрагивала от напряженной работы мотора.
      - Ты чего? - спросил Бориска.
      - Пусть не рычит на меня, как зверь, - ответил Бук. - У меня тоже есть нервы, и я не хочу терпеть ее рычанье.
      Подходя к дому, Бориска глянул на окна квартиры, и ему показалось, что все они освещены ярче обычного.
      "Этого не должно быть,- подумал он.- Наверное, у меня тоже есть нервы".
      Ему захотелось побыть одному. Залезть в кровать, накрыться с головой одеялом - Бориска любил так вспоминать о разных событиях, фантазировать.
      И, пока Бук рассказывал роботу Олегу о прогулке, а Сорока дополняла рассказ, Бориска лежал с закрытыми глазами, размышляя о последних событиях. Они, словно кадры цветного фильма, возникали перед его закрытыми глазами.
      Сначала возникла старушка. Не в автобусе, где Бориска встретил ее впервые, и не на базаре. Старушка куда-то летела в самолете. Она сидела в третьем ряду мягких кресел и держала на коленях полную корзину желтых одуванчиков. Цветы, один за другим, отцветали прямо на глазах. Старушка вынимала их из корзины и сдувала пушистые семена. Семена некоторое время кружились в салоне, а потом стали вылетать через закрытые иллюминаторы. Сначала они порхали вокруг самолета, а затем отставали, опускались, собирались внизу в белые кучевые облака. И земля лишь кое-где слегка виднелась между ними. Бориска еще раз посмотрел на старушку и впервые увидел ее лицо так близко и ясно, что мог бы сосчитать на нем все морщинки. И на этот раз оно показалось ему очень похожим на лицо его бабушки.
      Неожиданно Бориска почувствовал легкий толчок, словно спрыгнул с нижней ветки невысокого дерева. Он огляделся и увидел, что никакого самолета нет, а под ногами поляна, и на ней всюду белеют одуванчики.
      Потом поляна исчезла, и Бориску окружил бетонный лес. В нем ничего не шуршало и не двигалось.
      Сосны и березы стояли, как памятники, касаясь друг друга бетонными ветвями. На вершине бетонной сосны сидела бетонная ворона и, склонив голову, смотрела вниз. Бориска проследил за ее взглядом и увидел, что по лесу идут четверо: Ёкало-Мокало с ружьем, Ёкалиха-Мокалиха с длинной блестящей пилой, Долговязый с топором и Белобрысый с рогаткой.
      "Куда они идут"? - подумал Бориска и, приглядевшись, заметил среди бетонного леса несколько тонких зеленых березок.
      - Туда! - обернувшись к своим спутникам, сказал Ёкало-Мокало и показал на березки стволом ружья.
      - Ага! - согласилась Ёкалиха-Мокалиха и радостно лязгнула пилой.
      - Эх! - воскликнул Долговязый и взмахнул несколько раз топором.
      А дальше произошло вот что: из-за бетонного пня вышел черный кот и не спеша стал переходить тропинку.
      - Сейчас я его срежу! - крикнул Белобрысый и выстрелил в кота из рогатки.
      Кот приостановился, поймал лапой камень и, отшвырнув его в сторону, произнес такое длинное слово, понять которое Бориска не смог.
      И сразу же бетонный лес пропал.
      Перед Бориской промелькнула легковая машина непонятной марки. Из окна ее высовывался старичок и призывно махал лотерейными билетами.
      Бориска хотел ответить старичку, что в следующий раз он обязательно купит у него билет. Но машина подняла такую пыль, что Бориска закашлялся. Не успел Бориска прокашляться, как почувствовал: кто-то ударил его по голове.
      - Тебя не добудишься,- сказала Сорока. Это она слегка долбанула клювом Бориску.- Ты слишком крепко спишь. Смотри: Первая Вечерняя Звезда давным-давно уже взошла. Интересно, почему она не поднимается высоко, а лежит почти на крыше дома?
      - Не знаю... - пробормотал Бориска, протирая глаза.
      - Пусть лежит, - сказал Бук. - Очевидно, ей так удобнее.
      - А моей бабушке удобнее сидеть на березе в кино,- заметила Сорока. - Она будет сидеть там долго-долго, пока я еще раз не посмотрю этот фильм...
      Бориска окончательно очнулся и подошел к окну. Высокие легкие облака чуть затуманивали небо, но звезды хорошо было видно.
      - Вот и созвездие Большой Медведицы взошло, - сказал Бориска.- Как вы думаете, видит Большая Медведица тот сарай, где сидит Машенька?
      - Конечно, - сказал Бук. - Ведь не зря же она смотрит на город...

      Часы в большой комнате пробили одиннадцать раз, и общее нетерпение усилилось.
      Сорока нет-нет да и взмахивала зажившим крылом, проверяя его надежность...
      Даже папа, похлопав себя по карманам, спросил раздраженнее, чем обычно:
      - Да куда же я дел свои очки?!
      Смешнее всего было то, что очки сидели на его носу и он, спрашивая, смотрел сквозь них.
      Спокоен был только робот Олег. С невозмутимым видом рассматривал он корешки книг на полке. Книг у Бориски было много - Бориска любил читать, разглядывать картинки. На полке стояли книги про Незнайку и Буратино, о волшебнике Изумрудного города и трех веселых красках. Но из всех книг робота больше всего заинтересовали сказки Пушкина. Заметив, что друзья не обращают на него никакого внимания, робот Олег погладил своей железной рукой корешок сказок. Однако Бориска заметил и спросил:
      - Ты любишь сказки Пушкина? Робот смутился и отдернул руку.
      - Да, - сказал он, - мне очень хотелось бы взять их почитать. Пока вы с папой и мамой не приедете посмотреть на Машенькину новую берлогу.
      - Хи! - сказала Сорока.- Вы, робот, такое серьезное создание! Мне казалось, что больше всего вас должно привлекать будущее. А вы, как маленький мальчишка, интересуетесь какими-то древними сказочками!
      - Пусть интересуется, тебе не все ли равно? - заступился за робота Бук. - Я, например, до сих пор люблю сказки, хотя давно вырос. Мне кажется, что в сказках бывает гораздо больше правды, чем в некоторых современных несказочных книгах. Такие нагоняют на меня лишь раздражение или скуку.
      - И я, наверное, никогда не перестану любить сказки, - сказал Бориска. - В них все понятно. Как было бы хорошо, если бы учебники писали сказочники!
      Робот по-своему понял Борискину любовь к сказкам.
      - Значит, мне нельзя взять эту книгу? - разочарованно спросил он.
      - Отчего же, бери, - ответил Бориска. - Я после куплю себе в магазине еще одни сказки Пушкина, а тебе в лесу никто их не продаст.
      - Спасибо, спасибо... - поблагодарил робот.
      Он взял книжку с полки, любовно перелистал ее и попросил немедленно, чтобы потом не забылось, положить сказки в Борискин портфель - друзья решили взять его с собой.
      - И вообще нам пора уже собираться, - сказал робот Олег.
      Необходимых вещей набралось так много, что в школьный портфель они не поместились, и папа отдал им свой большой служебный портфель с двумя замками.
      В него положили: сказки Пушкина, электрический фонарик, десять запасных батареек, компас, карту, масленку от швейной машинки, необходимую роботу для смазки, Сорокин кругляшок на цепочке, заплечный мешок Бука, набитый кедровыми орехами, и еще много-много разных необходимых вещей было упрятано в папин портфель, который особенно раздулся после того, как в него поставили двухлитровую банку с малиновым вареньем.
      - Вот Машенька обрадуется-то! - сказал Бориска, засовывая в портфель еще и деревянную расписную ложку.- Она давно не пробовала малины. Пусть наше варенье напомнит ей то время, когда она вместе с мамой своей, тетей Мотей, лакомилась в малиннике.
      - Да... - сказал Бук. - Тогда очень веселое было время. К малиннику прилетали бабочки, в нем жило четыреста с лишним жуков и построила гнездо мухоловка. Она всегда страшно тревожилась за своих птенцов. А мы делали вид, будто не замечаем гнезда. Даже Машенькина мама-медведица, хотя она и любила ходить прямо по кустам, выбирая спелые ягоды, никогда не трогала вблизи гнезда ни одной ягодки. Так они и осыпались, перезревшие, на землю...
      - Ничего, мы найдем новый малинник там, куда придем,- успокоила Бука Сорока.- В нем тоже, наверное, живут жуки и есть гнездо. Хотя, вообще-то, я лишь любуюсь малиной и никак не могу до сих пор понять, что вкусного находит в ней Машенька. Ах, чуть не забыла,- спохватилась она.- Скажите, кто мне подарит на прощанье маленькое красивое зеркальце?
      - Наверное, я... - сказала мама, которая до того молча помогала друзьям собираться. - Выбирай, стрекотунья, какое из моих зеркалец больше всего нравится тебе.
      - Вот это... Только это!.. - воскликнула Сорока, хватая с тумбочки лучшее и проворно засовывая его в портфель. - А теперь...- сказала она, проверив, не топорщатся ли у нее перья,- теперь я должна слетать попрощаться с голубями. Хотя у нас и не получилось никакой дружбы, все-таки мы были знакомы...
      Она быстро вернулась, почистила лапой клюв и вопросительно посмотрела на Бориску. Бориска, в свою очередь, вопросительно посмотрел на папу.
      - Да, пора ехать, - поняв Борискин взгляд, произнес папа. - Уже поздно, транспорт ходит плохо.
      - Будьте осторожны... - попросила мама. - Я очень беспокоюсь. Давайте присядем на минутку перед дорогой...
      Мама села первой на краешек стула, и все сели за ней: Бориска с папой на край дивана, Бук и Сорока-на портфель.
      - Ну, теперь можно ехать,- сказала мама, вставая после минутного молчания.- Так смотрите, будьте осторожны!
      - Конечно, конечно, - ответила Сорока, - мы сделаем
      все как надо. А вы будущим летом приезжайте к нам в гости. Впрочем, я до лета еще прилечу к вам, расскажу, как мы устроимся на новом месте!..
      ...В доме Ёкалы-Мокалы было полно людей. Должно быть, отмечалось какое-то семейное событие. Гости уже изрядно угостились и пели песни так громко, что было слышно на улице.
      То и дело хлопали двери дома - люди выходили во двор прохладиться. Собака лаяла, почти не переставая. Гости, кому только не лень, подзывали ее. Одни гладили, другие заставляли встать на задние лапы и отчаянно ругались, когда собака не хотела этого делать.
      - Мы выбрали не совсем удачное время, - сказал Бориска. - Они помешают нам.
      - Что ты! - возразил Бук, выбираясь из Борискиной пазухи. - Гости вот-вот разойдутся по своим домам, а хозяева, раз они выпили много вина, как бухнутся спать, так ничего и не услышат. Я считаю, что нам повезло. Давай напильник. И отойдите с папой подальше, чтобы не привлекать внимания. Сорока прилетит и скажет вам, когда придет время освобождать...
      Во втором часу ночи гости стали расходиться. Они долго прощались с хозяевами возле ворот. Ёкало-Мокало стоял и, покачиваясь, благодарил их за то, что они его не забыли.
      - Приходите почаще, - говорила гостям жена Ёкалы-Мокалы. - А то без вас скучно. Мы со стариком уже надоели друг другу. Все больше ругаемся...
      - Э-т-т-та нехорошо... - заметил один из гостей. - Вы д-д-д-лжны в-в-ворковать...
      - Тьфу! - сказала Сорока, покачиваясь на вершине тополя. - Они боррмочут точь-в-точь, как голуби!
      - Видел, сват, - Ёкало-Мокало легонько ткнул кулаком гостя, - какой у меня медведь откармливается? Через полгодика... Нет, месяцев через десять медвежатинки попробуем. Любишь медвежатинку?
      - Х-хо-ро-шее д-д-ело, - согласился сват.
      "Ждите, будет вам сегодня хорошее дело!" - насмешливо подумала Сорока.
      Гости, наконец, распрощались и пошли. Дойдя до конца улицы, затянули песню. Она была слышна еще долго после того, как гости скрылись за поворотом.
      - Что, мать, пойдем и мы на боковую?- спросил жену Ёкало-Мокало и стал закрывать ставни.
      Потом дверь захлопнулась, лязгнули дверные засовы, а через некоторое время исчезли и полоски света, пробивающиеся в щели между ставнями.
      "Успокоились, - решила Сорока. - Посижу еще чуть-чуть и полечу узнаю, как там, в сарае, идут дела".
      Через полчаса она слетела на крышу сарая и спросила:
      - Вы живы? У вас все в порядке?
      - Мы живы, - ответил за всех робот Олег. - Я уже освободил от цепей Машеньку. Она примитивно была прикована.
      - А Бориска скоро придет? - спросила Машенька.
      - Сейчас я позову его, - сказала Сорока.
      - А почему перестала лаять собака? - спросил Бук.- Она что, тоже спит крепко-крепко?
      - Собака обиделась на гостей и хозяев,- ответила Сорока.- Мне с дерева хорошо было видно, как ее заставляли стоять на задних лапах и лупили, когда она не хотела забавлять гостей.
      - Может, собаку и отцеплять не надо? - спросил робот Олег. - Если она очень обиделась на хозяина, то не станет лаять.
      - Нет, - не согласилась Сорока, - лучше отцепить. Кто знает, как ей вздумается повести себя, когда Машенька полезет через забор...
      - Ты уже взяла ключ от сарая?-спросил Бук.
      - Сейчас возьму, отнесу Бориске. А робот пусть пока занимается собакой. Я моментально вернусь ее отманивать!
      ...Папа и Бориска ждали у обочины дороги.
      - Долго что-то нет Сороки, - сказал Бориска. - Неужели гости не уйдут, и мы так ничего и не сможем сделать?
      Он остановился и прислушался. И вдруг услышал шорох.
      В это? момент послышался шорох крыльев, и на его плечо опустилась Сорока с ключом в клюве.
      - Ёкалы-Мокалы спят, - сказала она, отдав Бориске ключ. - Робот уже расковал Машеньку и теперь отцепляет собаку. Я лечу ее отманивать!
      Она взлетела и сразу пропала в темноте.
      - Ну, я пошел... - сказал Бориска, чувствуя себя так, словно собирался прыгнуть в глубокую холодную речку.- Ты, папа, оставайся здесь, на дороге. И если что...
      - Нет, - возразил папа, - я иду тоже. Ты один не справишься! Мало ли какие могут возникнуть обстоятельства, требующие моей немедленной помощи. Да я потом не прощу себе, если с тобой произойдет несчастье!
      - Папа...- умоляюще попросил Бориска,- ведь ты не умеешь перелезать через заборы... Еще сорвешься, наделаешь шуму. Если понадобится твоя помощь, я крикну тебе...
      - Ну, ладно, - согласился папа, ставя тяжелый портфель на обочину,- пусть будет по-твоему.
      Бориска сунул ключ в карман и побежал к забору.
      - Ав-ав, ав-ав, ав-ав!- услышал он удаляющийся лай. Это Сорока отманивала собаку все дальше в переулки.
      Бориска остановился перед забором, примериваясь. Потом подтянулся на руках и, помогая себе ногами, перелез во двор.
      Не прошло и минуты, как он уже возился с замком.
      Замок открывался плохо. Ключ повернулся один раз, а второй раз никак не хотел поворачиваться. Он упирался во что-то, словно чувствовал, что находится не в хозяйских руках.
      - Вот проклятый! - прошептал Бориска, изо всех сил нажимая на ключ двумя руками.
      - Скорей, скорее... - торопил Бук.
      А Машенька лишь взволнованно дышала в сарае, стоя около самой двери.
      Наконец ключ повернулся. Но одновременно лязгнули засовы, и на крыльцо вышел Ёкало-Мокало.