Как быстро идет время и меняются события! Вчера, например, за несколько минут Бориска заметно стал старше. Теперь, если бы его спросили: "Сколько тебе лет?", он, не задумываясь, ответил бы: "Скоро будет восемь!"
      Вот насколько повзрослел Бориска к тому моменту, когда вторично поехал искать Машеньку, Буку он сказал:
      - Смотри внимательней из моей пазухи. Сосредоточься! Серьезное взрослое слово "сосредоточься" Бориска
      произнес впервые. Раньше он ни разу не употреблял его, хотя и слышал,
      - Я и так смотрю во все глаза, - обиженно ответил Бук. - Чего ты приказываешь! И вообще... Тебе самому надо было со-сре-до-то-чить-ся, когда ты брал папины часы.
      Бориска поморщился: еще одна несчастливая случайность! И когда они только отвяжутся! Папа уже искал часы, собираясь на работу.
      "Куда делись эти проклятые часы?" - несколько раз повторил он и даже пошарил под диваном.
      Бориска промолчал, хотя часы лежали на его полке за книгами.
      Утром он нечаянно смахнул их со стола. А они взяли и остановились. Бориска испугался. Надо было положить часы на стол - кто их знает, мол, почему им вздумалось остановиться! Но Бориска с испугу решил починить часы. Он унес их в свою комнату, отколупнул крышку и гвоздиком попытался подтолкнуть колесико. Но внутри часов вдруг что-то хрустнуло, и колесико покатилось по полу.
      Услышав папины шаги, Бориска спрятал часы на полке, а колесико быстренько выбросил в окно.
      Когда папа ушел на работу, у Бориски отлегло от сердца. "До вечера далеко, что-нибудь придумаю..." - решил он.
      Пожалуй, если бы не тревога за Машеньку, он только и думал бы теперь о своем несчастье. Но Машенькина судьба беспокоила его гораздо сильнее собственной.
      И то, что его волновало несчастье другого больше, чем собственное, лучше всего доказывало: Бориска растет, становится настоящим взрослым человеком.
      - Я ничего не приказываю тебе, - сказал он Буку,- только очень прошу смотреть внимательнее. Мы сегодня обязательно должны найти Машеньку! Может, тебе напомнит что-то вон тот гараж или большое дерево около водопроводной колонки?
      - Нет... Ничего похожего... Не припоминаю...- отвечал Бук.
      Бориска совсем устал. Ему казалось, что они прошли уже сто, двести улиц. И все - ничего нового, ничего нового. Отчаяние потихоньку стало овладевать им. Вдруг он услышал, как Бук завозился, а потом и сказал:
      - Стоп, стоп, стоп... Ту длинную кирпичную трубу я, кажется, видел.
      Бориска взглянул на трубу кирпичного завода и дальше, туда, где кончались дома.
      - Кажется, там... - подтвердил Бук.
      И вновь они ходили по улицам, вновь Бук повторял: "Нет... Не припоминаю..."
      Наконец, указав лапкой на один из домов, Бук воскликнул:
      - Он!
      Дом был крепкий, построенный из толстых бревен. Кирпичный фундамент, высокий забор - вот что в первую очередь бросалось в глаза. Где-то там, за этим забором, должен быть сарай, а в нем - Машенька.
      Бориска привстал на носки, пытаясь увидеть сарай. Но забор был высоким, а ворота - заперты.
      - Ы-ы-ав, ы-ы-ав!- подала голос из-за глухого забора собака.
      - Странно... - сказал Бук. - Тогда собаки не было. Неужели я ошибся? Необходимо проверить.
      - Будь осторожен, - попросил Бориска, - как бы собака не сцапала тебя.
      - Не первая собака попадается мне на дороге, - ответил Бук. - Будь спокоен, я сумею одурачить ее.
      И он ловко поднырнул под ворота.
      А Бориска остался ждать его и сел на лавочку около ворот.
      Собака лаяла все яростнее и яростнее. Она чуяла чужого.
      - Да перестань ты, - сказал Бориска, - надорвешься!
      Из-за лая Бориска не услышал шагов, услышал только, как заскрипела калитка, и увидел, что на улицу вышел дядька в черной рубахе навыпуск. У него были всклокоченные седоватые волосы и злые маленькие глазки на квадратном лице-
      - Че собаку дразнишь? А ну - дуй отседова! - приказал он Бориске.
      Бориска перешел на другую сторону улицы.
      - Не ошивайся больше возле моего дома, уши оторву!- предупредил дядька.- Ишь, ёкало-мокало, шляется тут всякая шантрапа...- проворчал он, возвращаясь во двор.
      Через несколько минут из-под ворот выскочил Бук.
      - Все правильно, - сказал он. - Собаку купили сторожить Машеньку. Очень злобная собака. А Машенька передает тебе привет. Она по-прежнему сидит в сарае на двух цепях. Очень обрадовалась, что я нашел тебя, а ты, конечно, придумаешь способ выручить ее. Хозяйка еще собирается Машеньку откармливать и откармливать. Но она просит нас поторопиться. Что будем делать?
      - А я, - сказал Бориска, - пока ты был у Машеньки, видел старого охотника. Он прогнал меня с лавочки и сказал, что я - ёкало-мокало - шантрапа.
      - Точно, - подтвердил Бук. - Совсем забыл тебе сказать: он любит повторять это "ёкало-мокало". Так, что мы теперь будем делать? Как обхитрим Ёкалу-Мокалу?
      - По-моему, - сказал Бориска, - прежде всего нам надо бы запомнить: сарай, где сидит Машенька, и все, что вокруг него. Сейчас мы с тобой залезем на этот тополь, а дома я нарисую все, что увижу.
      Вот где Бориске пригодилось умение лазать по деревьям! Сколько раз падал с них, сколько раз мама сердилась, потрясая новенькими разорванными штанишками и приговаривая: "Наш сын - не мальчик, нет, он - обезьяна! Ему деревья нужнее папы и мамы!"
      Бориске становилось немного обидно - он вовсе не хотел походить на обезьяну. Но по деревьям продолжал лазать.
      И теперь ему очень пригодилось это.
      ...Радуясь удаче, друзья возвратились домой. Открыв дверь, Бориска крикнул Сороке:
      - Эй, эй, как дела? Телефон не звонил?
      - Как же, как же, - сообщила Сорока, - он звонил уже несколько раз.
      - Это, наверное, мама, - сказал Бориска. - Папа больше одного раза не звонит. Ему мешают совещания.
      Бориска снял трубку, набрал мамин номер и спросил, услышав ее голос:
      - Это ты мне звонила несколько раз? А я только-только вернулся.
      - Я звонила тебе три раза, - сказала мама.- Ты давно должен быть дома...
      - Мы долго искали Машеньку, - стал оправдываться Бориска.- Разве ты не понимаешь, я ведь не просто бегал-играл...
      - Знаю, знаю, - прервала мама, - у тебя всегда найдется оправдание. Теперь послушай меня. Сходи в магазин, деньги лежат на буфете, купи три бутылки молока и хлеб. Да приведи в порядок свою комнату - в ней все кувырком. Я скоро приду. Понял?
      - Чего тут не понять,- ответил Бориска. Он хотел еще рассказать, как они все-таки нашли Машеньку, но мама положила трубку.
      - Она ничего не захотела узнать о Машеньке? - спросила Сорока.
      - Я думаю, что у мамы на работе неприятности, - сказал Бориска.- Но она скоро приедет, и мы ей расскажем.
      - Конечно, конечно... - сказал Бук.
      Бориска заметил: голос Бука стал каким-то скучным.
      - У тебя заболела голова? - спросил он его.
      - Да. У меня разболелась голова, - подтвердил Бук и улегся на подоконнике.
      Бориска оглядел комнату. Мама была неправа - в комнате ничего не выглядело перевернутым. Все-таки Бориска кое-где смахнул пыль и подмел пол.
      Потом он сходил в магазин и даже вымыл посуду.
      - Ну и ну! - удивилась мама.- Вот ведь,- сказала она, вынимая из хозяйственной сумки колбасу, конфеты,- если захочешь, ты все умеешь отлично делать. Как бы нам добиться, чтобы это хотенье у тебя всегда было?
      - Очень просто, - сказал Бориска. - Надо сейчас отпустить меня на часик погулять.
      - Он еще не нагулялся! - всплеснула руками мама. Но, внимательно глянув на сына, вдруг разрешила, добавив:- Смотри, если не придешь вовремя!..
      - Я с тобой! - крикнул с подоконника Бук-
      - Нет, - сказал Бориска. - У тебя разболелась голова. Отдыхай.
      И пошел на улицу. Он не хотел брать с собой Бука. Не гулять собирался Бориска, а еще раз съездить к Машеньке. Хоть крикнуть ей что-нибудь через высокий забор.
      Ах, если бы мама знала, что на книжной полке, за книгами, спрятаны папины часы!
      Бориска вспомнил о них на задней площадке троллейбуса и подумал: "Если все обойдется благополучно, - никогда больше не буду бояться сразу говорить правду! Это гораздо легче, чем ждать, пока она сама о себе скажет".
      И, переделав противоутопленническую клятву, которую давал Буку на берегу реки, сказал сам себе:
 
      Пусть не буду я Бориской,
      стану горькою редиской,
      с грядки сам себя сорву,
      если струшу и совру!
 
      Справедливости ради надо сказать: Бориска не очень-то храбро подошел к дому Ёкалы-Мокалы. Одно дело, когда рядом друг, пусть даже такой маленький, как Бук, и совсем другое, когда чувствуешь, что ты - один.
      "Нет,- сказал себе Бориска,- если я буду бояться, то не сумею поговорить с Машенькой".
      Стараясь не обращать внимания на собачий лай, он, набираясь смелости, несколько раз прошел перед домом.
      Только потом Бориска завернул за угол забора, обошел двор и приблизился к месту, неподалеку от которого стоял сарай.
      - Машенька, - спросил он, - ты слышишь меня? Это я, Бориска.
      - Ав-ав, ав-ав! - надрывалась собака.
      - Я слышу тебя, - донесся до Бориски Машенькин голос.- Ты пришел выручить меня?
      - Еще не сейчас, - ответил Бориска. - Я пришел на разведку. Нам осталось совсем немного подготовиться.
      - Скорей бы,- вздохнула Машенька.
      - Ав-ав, ав-ав! - надрывалась собака.
      - Чтоб тебя черти разорвали! - сказал вышедший на лай Ёкало-Мокало.- Брешет и брешет, дьявол. А ну заткнись!
      Собака смолкла, но совсем успокоиться не могла - Бориска был недалеко.
      - Р-р-р-ав! - не выдержала она.
      - Пошла на место! - совсем рассердился Ёкало-Мокало и чем-то запустил в собаку.
      Собака заскулила, загремела цепью и убежала в свой угол.
      - Вот сдеру с тебя шкуру на рукавицы - узнаешь тогда, как попусту гавкать,- сказал Ёкало-Мокало, уходя в дом.- Только попробуй, полай еще зря!
      "Бедная ты, бедная собака,- подумал Бориска.- Стараешься, стараешься для хозяина, а тоже сидишь на цепи. А потом придет день, когда Ёкало-Мокало сдерет с тебя шкуру..."
      - Собака, а собака,- сказал Бориска, найдя в заборе небольшую щель и заглядывая в нее.- Я ничего плохого твоему хозяину не хочу сделать. Но Машеньку надо выручать! Она жила себе и жила в лесу, никого не трогала. Какое же право имел Ёкало-Мокало хватать ее и сажать на цепь? Слышишь, собака, ты не лай на меня, ладно?
      И он бросил ей кусок коржика. Собака подошла к нему, понюхала и отнесла к будке, Там она вытянулась, положив угощенье между передними лапами. А Бориска спросил Машеньку:
      - Тебя не мучает тот, Долговязый, который поймал Бука?
      - Его отправили вместе с машиной убирать урожай,- сказала Машенька. - Он только через месяц вернется.
      "Это хорошо... - подумал Бориска. - Значит, Долговязый не будет мешать нам, когда мы придем спасать Машеньку".
      Больше он ничего не успел сказать, потому что услышал за своей спиной шаги.
      - Вот ты где! - закричал Ёкало-Мокало.- Не уйдешь! - кричал он, гонясь за Бориской и размахивая палкой.
      Бориска припустил от него изо всех сил.
      - Не уйдешь!..- кричал Ёкало-Мокало.- Догоню!.. Но Бориска бежал так, что догнать его было трудно. Ёкало-Мокало понял это и остановился. Долго он еще кричал и ругался, бессильно злобствуя.
      - Вот видишь, какие гады,- обратился Ёкало-Мокало к случайному прохожему,- все ранетки норовят оборвать!
      Прохожий глянул на него и ничего не ответил.
      Но этого Бориска уже не слышал. Он все бежал, бежал и остановился только, добежав до троллейбусной остановки.
      ...- А, явился не запылился! - встретила мама Бориску, когда он не вошел, а ввалился в коридор. - Ну рассказывай, где ты пропадал больше двух часов?
      - На улице играл, - как можно беспечнее ответил Бориска. - За новой девятиэтажкой.
      - Неправда,- сказала мама.- Я все вокруг осмотрела. Не было тебя нигде.
      - А где мои часы? - спросил, входя, папа. Бориска пожал плечами.
      - Угу,- сказал папа и взял Бориску за ухо.- Пойдем,- потянул он его,- сейчас я тебе их покажу.
      И подвел Бориску к полке с книгами.
      - Твоя работа? - спросил он, вынув несколько книг. В образовавшемся отверстии поблескивали часы.
      - Папа... - просительно промямлил Бориска. Вздохнув, папа взял часы и уже не за ухо, а за плечо повел Бориску в большую комнату.
      - Садись, - сказал он ему и показал на кресло. Бориска сел.
      Состояние его было похоже на то, которое он испытывал полгода тому назад, сидя в кресле зубного врача. Даже металлическое побрякивание было слышно, будто врач подготавливал необходимые инструменты. Это папа, прохаживаясь по комнате взад-вперед, перебирал в кармане ключи и мелкие деньги.
      Прямо перед Бориской висели на стенке часы. Они покачивали степенным желтым маятником, а их стрелки как сошлись на цифре шесть, так и не хотели расходиться. Бориска смотрел и никак не мог понять, какое время они показывают.
      - Что ж ты, брат...- сказал, наконец, папа.- В прятки начинаешь играть с нами? Разве мы с мамой желаем тебе плохого? Нехорошо, нехорошо...
      Бориска ждал выговора, возмущений, ремня. К этому он был готов. И то, что папа не ругал его, а сам выглядел чуть ли не побитым, подействовало на Бориску гораздо сильнее наказания.
      - Да я нечаянно смахнул их! - воскликнул он, и в его голосе зазвучало отчаяние. - Они упали и остановились. Я хотел их починить, ковырнул гвоздиком, а колесико взяло и отскочило. Неужели ты не поймешь?..
      - Я все понимаю, - сказал папа. - Не за то, что так получилось, сержусь на тебя. Ты обманул, вот что главное!
      - Я больше не буду, - сказал Бориска. - Честное слово. Не веришь? Я даже клятву придумал!
      - Я тебе верю и без клятв.
      Бориска пообещал всегда говорить правду,
      - Ладно, - сказал папа, - верю. Хочу, чтобы и ты помнил: мы с мамой всегда поймем тебя.
      - Его обещания на один день! - крикнула из соседней комнаты мама.- Совсем от рук отбился... И вообще... Сорока трещит без конца, Бук скорлупки разбрасывает по всей квартире. Я скоро с ума сойду!
      - Мама...- умоляюще попросил Бориска.
      - А ну вас! - сказала мама и ушла на кухню. Бориска знал, что, разволновавшись, мама может иногда под горячую руку сказать что-то и слишком резкое. Знал он и другое: через несколько минут она остывает, чувствует себя неловко и сама готова попросить прощенья за излишнюю резкость. Но Бук и Сорока этого не знали!
      Когда через некоторое время мама с обычной приветливостью позвала всех ужинать, Бориска с папой сели за стол, а Бук и Сорока не шевельнулись.
      - Вы что, гости дорогие, особого приглашения ждете? - задетая их молчанием, спросила мама.
      Бук произнес что-то, но мама ничего не поняла.
      - Почему я ничего не понимаю? - растерянно обратилась она к Бориске.- Он что, ответил мне на своем лесном языке?
      Бориска промолчал, а папа сказал:
      - По-моему, все понятно. Бук говорит как обычно. Он ответил: "Какие же мы дорогие гости, если мешаем, если из-за нас можно сойти с ума"...
      Мама вдруг покраснела, залилась ярким-преярким румянцем. И тогда Бориска сказал ей:
      - Помнишь, после того, как мы выручили Бука, он объяснил: звери и птицы разговаривают только с теми, кто им нравится. Только эти люди их понимают. Ты перестала нравиться Буку, поэтому перестала и понимать его.
      - О господи! - сказала мама. - Да у меня и в мыслях не было их обидеть. Объясни им, Бориска, пусть они простят меня.
      - Значит, мы по-настоящему дорогие гости для вас? - недоверчиво спросила Сорока.
      - Ну, конечно! - ответила мама, обрадованная тем, что поняла вопрос.
      Бук и Сорока переглянулись. Потом заняли свои места на столе.
      Бук развязал мешочек с кедровыми орехами, а Сорока принялась склевывать с тарелки жареную рыбу.
      Через несколько минут она уже развеселилась и сказала маме:
      - Вкусно, очень вкусно приготовлено. Ваша рыба намного сочнее и ароматнее тех пескарей, которрых я находила на речном берегу и сама себе приготавливала.
      - Дай-ка попробовать,- попросил Бук.
      Он откусил маленький кусочек, не торопясь пожевал его, проглотил.
      - Действительно,- подтвердил он,- вкуснее такой рыбы редко что бывает.
      Бориска засмеялся. Улыбнулись и мама с папой. Всем стало ясно, что обида забыта.
      - Положить тебе рыбы? - спросила мама.
      - Нет, нет, - загородился лапкой Бук. - Орехи все-таки вкуснее самой замечательной рыбы...
      - Слушай, Бориска,- сказал папа,- может, тебе нужна моя помощь для спасения Машеньки?
      - Да, - подумав, ответил Бориска. - Нам понадобится твоя помощь. Сегодня я понял это. Только я еще не знаю, какой она должна быть. Как только пойму - сразу скажу-
      - ...Тебе здорово попало,- пожалела Бориску Сорока, когда после ужина друзья остались одни. - Как папа взял тебя за ухо, я сразу поняла, что тебе ого-го как попадет! Но мы с Буком не виноваты. Твой папа подошел к полке за какой-то книгой и сам увидел часы. Ты плохо их спрятал.
      - Да, - сказал Бук,- так и было. Ты очень плохо спрятал часы. Стоило взять с полки книгу, и они оказались на виду.
      - Лучше бы я их вовсе не прятал! - с досадой сказал Бориска.

      На улице было еще довольно светло, когда Сорока попросила:
      - Открой-ка мне, Бориска, окно. Я слетаю в гости к голубям.
      Как только Сороке показалось, что крыло уже поправилось, ей захотелось полетать, пошнырять на улице.
      Она вспорхнула с подоконника и легко перелетела на крышу соседнего дома.
      - Как хорошо стало без сорочьей трескотни, - заметил Бук.- Пока она летает, почитай мне книжку про птиц, я вижу ее на твоей полке.
      - Ты хочешь побольше узнать о Сороке? - спросил Бориска, достав книжку.
      - О Сороке я и так знаю больше, чем надо, - сказал Бук.- Я даже знал ее бабушку. Она была такой старой, что издали уже не могла отличить березу от сосны. И такой глухой, что надо было три раза крикнуть, чтобы она один раз поняла. Когда над лесом пролетал самолет, Сорокина бабушка поднимала голову и говорила: "Кажись, моя внучка летит. Ишь, баловница, на какую высоту забралась!" Вот что я знаю. Про это нигде не написано. Ты лучше раскрой книжку на середине. О какой птице там будет, о той и прочти.
      Бориска раскрыл книжку.
      - Тебе повезло, - заметил он, - о такой птице ты, наверное, ничего не знаешь. Ее зовут Оляпкой.
      - Странное имя,- сказал Бук.- Действительно, с такой птицей я никогда не был знаком. А что она умеет делать?
      - Вот слушай, как здесь написано: "Оляпка живет на берегах речек, которые не замерзают. Она ловит в воде личинок разных насекомых и мелких рыбок. А если Оляпку пугают, она иногда кидается с места в воду, как лягушка. Подводой она может пробыть десять-пятнадцать секунд". Здорово?
      - Я тоже могу десять-пятнадцать секунд просидеть под водой, если меня напугать,- сказал Бук.- Хотя, признаться, это не доставляет удовольствия, потому что вода наливается в уши и попадает в нос. Но я запомню эту птицу. Как только мне представится случай, я обязательно познакомлюсь с ней...
      - Ха! - вскрикнула прилетевшая Сорока. - Они читают книжку. Стоило мне отлучиться на несколько минут, как они, вместо того, чтобы заняться делом, читают спокойно книжку. А кто, я вас спрашиваю, станет ломать голову над планом спасения Машеньки?
      - Мы ждали,- сказал Бориска.- Не могли же мы совещаться без тебя.
      - Как живут голуби? - спросил Бук. - Наговорилась ты с ними?
      - Да ну их! - махнула крылом Сорока. - Они все воркуют. Сидят на крыше и воркуют. Мне надоело с ними. Давай, Бориска, рисуй план...
      Бориска долго пыхтел и ерзал на стуле, стараясь нарисовать понятнее и красивее. Наконец, он закончил работу и друзья склонились над планом.
      - Вот, - сказал Бориска, - здесь нарисовано все, что нам нужно: дом Ёкалы-Мокалы, сарай, где сидит Машенька, забор, пустырь, дорога, поле и, наконец, лес.
      Значит, во-первых: кто-то должен пробраться к Машеньке в сарай и освободить ее от цепей. Потом надо тихонько открыть дверь сарая и отвлечь собаку. И еще - самое главное: надо убежать так, чтобы Машеньку не нашли потом в лесу.
      - Я возьму напильник и перепилю им все цепи, - сказал Бук.- А вообще-то Машенька и сама перепилит их, надо только передать ей напильник.
      - А я, - сказала Сорока, - замечу место, куда Ёкало-Мокало прячет ключ от сарая, и утащу его.
      - Это легко сделать, - сказал Бук. - Я видел, что Ёкало-Мокало вешает ключ от сарая на гвоздь около двери дома-
      - Урра! - крикнула Сорока.- Мы - да не справимся!
      - Е-рун-да... Ничего у вас не получится, - сказал вдруг кто-то странным металлическим голосом, да так громко, что Сорока даже вздрогнула, а Бук прижался к столу.
      - Кто, кто это сказал? - спросил ошеломленный не меньше Бука и Сороки Бориска.
      - Это я сказал,- ответил Бориске робот и к общему удивлению ловко соскочил с полки и пошел.
      Он шел уверенно. Глаза его светились зеленоватым светом. Подойдя к столу, робот не менее ловко вспрыгнул на него, будто его подбросила какая-то невидимая сильная пружина, и спросил:
      - Хотите послушать, что я скажу?
      - Ой! - сказала, отодвигаясь, Сорока.- Вы, товарищ робот, можете до смерти испугать подобными неожиданностями. Ведь вас, кажется, никто не включал?
      - Ерунда, - повторил робот, разглядывая план. - Я гораздо совершеннее, чем кажется непосвященным. Мне ничего не стоит и самовключиться при особых обстоятельствах, требующих моей помощи.
      - Скажите, пожалуйста, робот Флакс, а почему вы тогда, при первом нашем знакомстве, так неловко вели себя и дрыгали ногами? - ехидно спросил Бук.
      - Во-первых, - ответил робот, - я попрошу вас не называть меня случайным именем, которое получил против своего желания. Сам себе я дал другое имя, и оно мне нравится. Меня зовут Олегом. Помните у Пушкина: "Как ныне сбирается вещий Олег..." Это имя исторично и красиво. Что же касается того, что при первой нашей встрече я показался вам неуклюжим, то произошло это исключительно вследствие моей стеснительности. Всегда чувствуешь себя не слишком уверенно, когда впервые попадаешь в чужое общество, тем более, если тебя еще и дарят. Но свою чрезмерную стеснительность я устраню путем самоусовершенствования. Итак, поговорим о вашем плане. Успешному выполнению задачи более всего мешает присутствие собаки.
      - Ой, как интересно вы говорите, - льстиво произнесла Сорока. - Вы так точно подметили опасность...
      - Собаку можно усыпить, - сказал Бориска. - Мы подложим ей в еду снотворного, и она проснется только тогда, когда уже поздно будет лаять.
      - Нет, - сказал робот Олег. - Попытка усыпить может не дать необходимого результата. Разве исключено, что собака не захочет съесть снотворное, которое вы подложите ей в колбасу или другое собачье лакомство? И еще: допустим даже, что она проглотит ваше снотворное. Но если доза его не будет предварительно проверена, то нельзя с уверенностью сказать, сколько она проспит. Вдруг собака проснется раньше, чем надо. Представляете, какой лай она может поднять спросонья?
      - Пусть только попробует, - сказала Сорока. - Я налечу тогда на нее и так долбану ее клювом между глаз, что она моментально завизжит от страха.
      - Собака, может, и не завизжит,- заметил робот.- Но не исключено, что встревоженный ее лаем Ёкало-Мокало решит выйти во двор с ружьем в руках.
      - Ух ты! - воскликнул Бук. - Неужели мы не сможем отвлечь одну собаку?
      - Вы почти угадали... - кивнул Буку робот. - Есть верный способ избавиться от нее - отвлечь, убрать собаку со двора.
      - Прравильно! - стрекотнула Сорока.- Бориска возьмет ее за шкирку и вытащит на улицу. Только сначала собаке надо чем-нибудь заткнуть пасть. Чтобы она не лаяла, когда Бориска будет вытаскивать ее на улицу.
      - Не смейтесь над тем, что я сказал, Сорока! - светящиеся зеленоватым светом глаза робота на секунду померкли, должно быть, его задел насмешливый тон Сороки, и он едва сдержался, чтобы не ответить ей резко.- Вы лучше хорошенько подумайте. Я вовсе не предлагал вытаскивать собаку. Просто надо помочь собаке осуществить ее мечту. Как вы думаете, чего больше всего хочется собаке, сидящей на цепи?
      - Сорваться с цепи и побегать по улицам, - сказал Бориска.
      - Разумеется, - поддержал Бук Борискины слова.- Сидящему на цепи всегда хочется хоть на время избавиться от нее. Робот Олег предложил нам правильный выход. Еще мой отец говорил, что из любой норы можно прорыть сколько угодно выходов, но лишь один из них будет самым удобным. Странно, что я не додумался до этого... Но простите, робот Олег, у этого правильного выхода есть, говоря вашим языком, один слабый момент: кто отцепит собаку? Ведь она не подпустит к себе ни меня, ни Бориску.
      - Этот момент очень легко исключить,- ответил робот.- Ее отцеплю я. Собаки лают и бросаются на людей и зверей. А от меня пахнет только металлом. Но если она и бросится на меня - только обломает зубы.
      - Урра! Мы - да не справимся! - крикнула Сорока.
      - Между прочим,- сказал робот Олег,- нам не помешал бы транспорт.
      - Легковая автомашина? - спросил Бук.
      - Вот именно, - ответил робот. - В детективных книгах и фильмах убегающие всегда используют транспорт.
      - Кто, кто из нас сможет договориться с хорошей и быстрой легковой автомашиной? - спросила Сорока, и все, не сговариваясь, посмотрели на Бориску.
      - Я попробую...- неуверенно сказал Бориска.- Когда мы прибежим к дороге - остановлю попутную машину и договорюсь с шофером. Только нам сначала надо выбрать место, куда ехать.
      - Давайте изучим карту,- сказал робот Олег.- Найдется она в этом доме?
      - Кажется, найдется,- ответил Бориска и, поискав в папиной комнате, принес сложенную вчетверо карту, на которой были обозначены города, деревни, леса и дороги.
      - Это как раз то, что нам требуется,- сказал робот, помогая расстелить карту на полу.
      И друзья, после поисков и споров, нашли на карте удобное удаленное место, поблизости от которого не было ни дорог, ни деревень.
      - Здесь Машеньке будет спокойно,- сказал Бориска.
      - Да,- прикинул робот Олег.- Это место весьма глухое.
      - Машеньке будет очень скучно жить так далеко одной,- сказала Сорока.- Я, пожалуй, тоже поселюсь вместе с ней. Там, по крайней мере, в меня никто не станет стррелять из рогатки.
      - И мне разонравилось жить около деревни, - заметил Бук. - Там уже почти нет кедровых орехов. Я давно подумывал о том, чтобы переменить нору, да все не хотелось расставаться с Машенькой и Сорокой. А теперь, раз они не хотят там жить, и мне нечего делать в тех местах, Я иду с ними!
      - Если вы не возражаете, - сказал робот Олег, - то и я попросил бы вас взять меня в свою компанию. Мне хочется немного попутешествовать. И я смогу пройти с вами хоть двести километров, а потом и пожить некоторое время в уединенном месте. Кроме того, я полюбил вас и Машеньку, хотя ни разу ее и не видел.
      - Урра! - вскричала Сорока. - Наш новый товарищ оправдывает свое имя. Немного переиначив слова Пушкина, можно сказать: "И ныне сбирается робот Олег..." Мы построим новую берлогу и станем жить в ней. Это будет самая веселая берлога из всех берлог!
      - А у меня, - сказал Бориска, - больше не будет веселого лета. Когда мы приедем на дачу, в лесу уже не будет ни Сороки, ни Машеньки...
      - Разве ты хочешь, чтобы Машенька вернулась на прежнее место и ее снова поймали охотники? - спросил Бук.
      - Нет, конечно, нет...- ответил Бориска.- Я только подумал о том, как мне будет скучно без вас. И папе с мамой тоже...
      - А вы приезжайте к нам, - предложила Сорока, - мы построим еще одну берлогу рядом, и тогда станет две самые веселые берлоги.