На одном из совещаний Сергей Павлович подытожил все пожелания.

– Для такого дела лучше всего подготовлены летчики. И в первую очередь летчики реактивной истребительной авиации. Летчик-истребитель – это универсал. Он летает в стратосфере на одноместном скоростном самолете. Он пилот и штурман, связист и бортинженер. Немаловажно и то, что он кадровый военный, а значит, обладает такими необходимыми для будущего космонавта качествами, как собранность, дисциплинированность и непреклонное стремление к достижению поставленной цели.

Королев потребовал, чтобы возраст космонавтов не превышал тридцати лет. Главный смотрел в будущее, он думал о дне, когда ступит человек на поверхность Луны и планет, о том, чтобы космонавты могли не раз в жизни побывать на орбите, набраться опыта... Но, кроме того, их рост пока строго ограничивался – от 170 до 175 сантиметров, а вес не должен превышать 70-72 килограмма.

В войсковых частях к работе приступили представители специальной отборочной комиссии, утвержденной Главнокомандующим ВВС К. В. Вершининым.

Казалось, Сергей Павлович может передохнуть, ведь такое ответственное дело наконец решилось. Теперь уже скоро человек будет в космосе. Но Королев по-прежнему мало бывал дома, редко удавалось выкроить выходной. Не давал покоя новый «Лунник».

Совет главных конструкторов, проанализировав итоги первого старта «Лунника», выявил причины пролета мимо Луны, определил технические меры их устранения. На это потребовалось около восьми месяцев. На запуск «Луны-2» на космодром, как обычно, приехал и сам Главный конструктор. Прямо с аэродрома Королев направился в монтажно-испытательный корпус, где заканчивались последние испытания станции. Технически она практически такая же, как и предшественница, так как основная задача второго «Лунника» оставалась прежней – достижение поверхности Селены.

– Это исключительно важная цель, – говорил своим сотрудникам Королев. – Научимся попадать в Луну, перейдем ко второй задаче, будем учиться мягко высаживать на лунную поверхность научные лаборатории. Возможность этого доказал еще К. Э. Циолковский, а в конце двадцатых годов подтвердил Юрий Васильевич Кондратюк. Фридрих Артурович Цандер первым предложил послать к Луне автоматическую ракету с телевизионной камерой для рассматривания ее поверхности с близкого расстояния. Все они предложили идею о выведении летательных аппаратов вначале на окололунную орбиту, а уж с нее опускать на Луну научные приборы. Задача хотя и нелегкая, но разрешимая. И мы ее разрешим.

Старт «Луны-2» состоялся 12 сентября 1959 года.

Прямо с космодрома Королев вылетел на один из временных пунктов системы дальней космической связи, развернутой в Крыму. Первый вопрос...

– Как?

– Полет, Сергей Павлович, идет по расчетной.

Должны попасть.

– Телеметрия не барахлит, данные точны? – обратился Главный к радиотехнику. – Сбоев существенных не было?

– Все в порядке, Сергей Павлович.

– А что вы скажете? – спросил Королев оператора.

– Пока все в норме, – уклончиво ответил тот. Сергей Павлович не терпел это «пока», недовольно поморщился и пошел в «командную» рубку: начинался очередной сеанс связи. Он хотел убедиться во всем сам...

День 14 сентября 1959 года принес радостное известие. В 0 часов 2 минуты 24 секунды второй советский «Лунник» доставил на поверхность Луны в район Моря Ясности вымпел с Гербом Советского Союза.

Все поздравляли друг друга с удачей. Сергей Павлович, как всегда, поблагодарил коллектив:

– Я не сомневался в вас, не сомневался в успехе. Все сделано великолепно. А ведь вы знаете, что, опоздай мы со стартом всего на 10 секунд, и точка встречи ракеты с Луной сместится на 200 километров. А ошибка в скорости разгона только на один метр в секунду привела бы к смещению места встречи на 250 километров.

Уже на следующий день все газеты мира сообщили о новом успехе советской науки.

«Русских можно сравнить, – писал в те дни Гейнп Каминский, директор Бохумской обсерватории в ФРГ, – со снайпером, попадающим из малокалиберной винтовки на расстоянии десяти километров в глаз мухи...»

Сергей Павлович был счастлив. По его просьбе изготовили несколько десятков памятных сувениров: в небольшой из орехового дерева футляр на ложе из голубого бархата поместили титановые, слегка вогнутые пятигранники – точные копии элементов шарового вымпела, доставленного на Луну. На них – рельефное изображение Герба Советского Союза и дата «Сентябрь 1959». На внутренней стороне крышки футляра карта Луны, на которой красным флажком отмечено место прилунения «Луны-2».

«Мост» «Луна – Земля» начал действовать, служить науке, людям.

Для того чтобы этот «мост» принес как можно больше пользы, Сергей Павлович отправил заместителю председателя Астрономического совета АН СССР А. Г. Ма-севичу письмо с предложением немедленно начать астрономические наблюдения со спутника.

«Непонятно, – спрашивал Королев в письме, – почему так много упущено времени, а по сути дела, нет даже проекта задания на разработку первой автоматической системы для проведения астрономических наблюдений со спутника». Высказав пожелание, чтобы Астрономический совет возглавил эти работы, С. П. Королев посчитал, «что было бы правильным разработать достаточно широкий общий план действий с учетом перспективных задач в этой области. Видимо, в ближайшие два-четыре года можно ожидать, что вес тяжелых спутников возрастет в несколько раз, а полезный груз космических ракет может составить тоже порядка нескольких тонн... Видимо, возможно создать автоматическую станцию и на поверхности Луны. Хотелось бы, чтобы дело сдвинулось с застойной точки, – заключает Королев письмо в Астрономический совет, – и не хотелось бы оказаться в отстающих. Может быть, будет полезным какое-то обсуждение в этой области, мы просим Вас проявить инициативу».

Настоятельная, научно обоснованная просьба Королева возымела действие. В разное время, правда, гораздо позднее, чем предполагал Сергей Павлович, было осуществлено несколько астрономических проектов: рентгеновский и гамма-телескопы устанавливались на борту пилотируемых кораблей и искусственных спутников Земли. Появился летающий космический телескоп «Орион» – исследовавший спектры звезд и другие приборы для изучения Луны, планет, космического пространства.

Отправив письмо в Астрономический совет, Королев улетел на Байконур и руководил там пуском ракеты-носителя «Восток» с автоматической станцией «Луна-3». В сообщении ТАСС говорилось, что 4 октября, во вторую годовщину запуска Спутника – космического первенца, – в сторону Луны отправился очередной «Лунник». Немногие знали, сколь сложная техническая цель стояла перед ним – сфотографировать невидимую с Земли обратную сторону Луны и передать ее изображение на Землю. Далеко не все ученые верили в возможность осуществления этого фантастического проекта.

Руководство полетом «Луны-3» велось с временного центра дальней космической связи, размещенного на горе

Кошка в Крыму.

7 октября в 6 часов 30 минут московского времени станция «Луна-3», пролетая над вечной спутницей Земли, с расстояния в 60-70 тысяч километров начала фотографирование Луны, которое продолжалось свыше сорока минут.

Рассказывали, что Королев сгорал от нетерпения скорее увидеть снимок с загадочной обратной стороны Луны. Академики М. В. Келдыш и А. Ю. Ишлинский по-дружески подтрунивали над Сергеем Павловичем, утверждая, что некая «лунная» красавица, царствующая на обратной стороне Луны, давно уже поймала «Луну-3» и ищет по всему свету «виновника», нарушившего ее покой, чтобы наказать.

Эта шутка «дорого» обошлась ее авторам. Когда Королеву сообщили, что дешифровка лунного изображения, переданного станцией, закончена и что оно хорошего качества, он попросил дать ему снимок, сделанный фотосистемой «Лунника» во время наземных испытаний.

Выйдя из лаборатории с нарочито расстроенным лицом и нарочито крикнув вдогонку кому-то: «Безобразие, так работать нельзя», – передал Ишлинскому снимок.

Поспешно надев очки и взяв в руки фотографию, тот начал ее внимательно рассматривать.

– Темна, как ночь, – проворчал Александр Юлье-вич и передал Мстиславу Всеволодовичу.

Келдыш быстро взглянул на снимок, ничего не сказал, бросил его на стол и еще больше нахмурился.

Королев стоял молча, наблюдая задуманную им сцену. И, насладившись «местью», положил на стол подлинный космический снимок.

– А "красавицей-то вашей я, видать, понравился, – со смехом сказал Королев, – какой она мне чудесный подарок преподнесла. Полюбуйтесь, ну как?

«Подарок» вновь взбудоражил научный мир. Снимок невидимой части Луны стал достоянием ряда зарубежных радиообсерваторий, он появился на экранах телевизионных компаний и страницах крупнейших газет и журналов мира. Один из французских виноделов, увидев снимок, потерял покой: незадолго до полета «Луны-3» он похвастался в кругу друзей, что поставит тысячу бутылок лучшего вина тем, кто первым заглянет на обратную сторону вечной спутницы Земли. Деваться виноделу было некуда, слово есть слово, и он послал вино в адрес Академии наук СССР.

Расшифровка фотоснимков дала возможность выявить 107 различных объектов – кратеров, морей, талассоидов. Специалисты пришли к выводу: на обратной стороне вечного спутника Земли значительно больше горных образований, чем равнин. Полет «Луны-3» позволил начать работы по созданию лунного глобуса. Перед селенографией открылись широчайшие перспективы.

Совет главных конструкторов начал готовиться к новому важнейшему этапу освоения Луны – мягкой посадке на ее поверхность автоматических научных станций. Но для этого следовало знать, какова поверхность Луны. Одни специалисты считали, что лунная поверхность жесткая, другие – что она покрыта многометровым слоем пыли. «Лунник» может утонуть в нем. Обсудить этот вопрос собрались авторитетные астрономы.

Мнения разошлись. В результате длительных споров придти к единой точке зрения не удалось. И тут встал

С. П. Королев.

– Раз единого мнения нет, в этом случае решение буду принимать я, – и, чуть помолчав, добавил как о давно решенном: – Итак, глубокой пыли на Луне нет.

– Но где же гарантии того, что это так, как вы утверждаете? – раздался недоуменный голос.

Сергей Павлович улыбнулся, чувство юмора не изменило ему и тут. Он оторвал кусочек газеты, подвернувшейся под руку, и четко написал на нем: «Луна твердая. Королев» – и передал председательствующему.

– Это вам моя гарантия.

Председательствующий прочитал записку Королева вслух. В кабинете раздался шумок – не то одобрения, не то осуждения.

– Прошу два слова для разъяснения, – попросил Королев. – Не считал, но, наверное, не ошибусь, если скажу, что число ученых, получивших ученую степень «за» лунную пыль и «против», одинаково. Но это лишь их умозаключения. Мое же утверждение основано на факте. Последняя ступень ракеты-носителя второго «Лунника» и контейнер с аппаратурой достигли Луны. Их встреча с лунной поверхностью не вызвала проявления сколько-нибудь значительного пылевого образования. Если бы оно возникло, его обязательно заметили астрономы мира...

Все молчали, но не признать правоту Сергея Павловича было невозможно.

Решение разного рода научных, технических, чисто организационных проблем, бесспорно, поглощало у Королева большую часть времени. Но даже будучи очень занятым, он любил бывать на своем опытном и серийных заводах. И не только ради того, чтобы проверить, как идет строительство ракет и космических аппаратов, но и встретиться с теми, кто в этом участвует, или, как часто говорил Сергей Павлович, «подышать одним воздухом с рабочим классом».

Как-то в очередное посещение заводских цехов к

Сергею Павловичу подошел слесарь-лекальщик Павлов, давний знакомый Главного, которого он очень высоко ценил. Недавно Павлову присвоили звание Героя Социалистического Труда.

– Что хмурый такой, Сергей Степанович? – спросил Королев. – Дома что-нибудь?

– Да нет, Сергей Павлович, общественные дела.

– Рассказывайте. У меня десяток минут есть в запасе.

– Народ жалуется да заводское питание. Наша .фабрика-кухня реконструируется медленно. Толком доесть нечего.

– А где наши общественные организации?

– Стучались они и к вашему заму, да толку никакого.

– Так, – протянул Королев. – Значит, толку никакого. – Увидев висевший па стене телефон, набрал номер и, услышав знакомый голос зама, спросил:

– Вам говорили о плохой работе фабрики-кухни? – спросил Королев. – Отвечайте: «да», «пет». Вы где питаетесь? Теперь ясно все. Отложите другие дела, займитесь рабочим питанием. Пробу в столовой буду снимать сам. – Повесив трубку, попросил: – Позвоните, Сергей Степанович, через пару недель мне лично, если ничего не изменится.

– Извините, что задержал вас, Сергей Павлович.

– Кто хорошо работает, тот должен хорошо есть, – рассмеялся Королев и пошел к станочникам.

Войдя в цех, остановился у Доски почета. Портрет немолодой женщины – единственной среди мужчин. Не заходя к цеховому начальству, здороваясь на ходу с рабочими, отыскал ее глазами. Подошел, стоял не мешая, пока она не сняла со станка очередную деталь, поздоровался:

– Добрый день, Марина Борисовна! Женщина от неожиданности вздрогнула и, повернувшись, увидела Главного конструктора, но не смутилась.

– Здравствуйте, Сергей Павлович. Главный взял в -руки деталь и начал рассматривать ее со всех сторон.

– Может, что не так? Все по чертежу...

– Да вы не -волнуйтесь, пожалуйста. Отличная работа, Марина Борисовна. Благодарю.

Подошедший мастер, не знавший цели прихода Королева в цех, доторопился .сказать:.

– Она у нас ударница. Работает всегда без -Драка. – А разве у вас в цехе есть бракоделы? – удивленно взглянул на мастера Королев. – И вы ях держите? Разберитесь, доложите кто. Марина Борисовна может работать вот так отлично, а другие нет. Почему? У нее вдобавок к производственным наверняка немало житейских забот, – и, склонившись к станочнице, спросил: – Дети у вас есть?

– Двое, Сергей Павлович. Муж после войны недолго жил. Вот и пошла на завод. Спасибо, товарищи помогли, научили профессии... Десять лет как у станка.

– Ну, работаете вы отлично, а дома все в порядке?

Наверное, забот много?

– Да все хорошо. Детьми довольна, помогают мне. Вот только... – замялась Марина Борисовна.

– Что только?

– Комната маленькая у меня в бараке, а дети подрастают. Крыша течет все время, да и прогреть тяжело комнату-то, печка старая, давно не перекладывали, дымит.

Королев нахмурился. К нему в тот момент подошел начальник цеха. Сергей Павлович строго спросил:

– Вы знаете, в каких условиях живет Марина Борисовна?

– Скоро барак снесут, Марина Борисовна получит, конечно, комнату, – попытался оправдаться начальник цеха.

– «Снесут», «получит комнату», -ч вскипел Королев. – На днях будет принят новый жилой дом. И не комнату, а квартиру из двух комнат выделить Марине Борисовне из резервного фонда. Вы меня поняли? – И, пожав руку станочнице, поблагодарил ее за добросовестный труд.

Через месяц, встретив Марину Борисовну в заводской столовой, Королев поинтересовался:

– Как новоселье? Детям квартира нравится? – И увидел на липе женщины смущенную улыбку. – Ну-ка, выкладывайте все начистоту. Что случилось?

Указание Главного не выполнили. Работнице дали одну комнату, а предназначенную ей квартиру передали другому человеку. Возмущению Королева не было предела. Через два дня Марина Борисовна переехала в новую двухкомнатную квартиру, а начальника цеха понизили в должности. На первом же партийно-хозяйственном активе Королев крепко пробрал «треугольник» цеха за невнимание к кадровым рабочим, передовикам производства.

– Мы, думая о проблемах всего человечества, кажется, стали невнимательны к тому, что у нас делается в собственном доме. Это непростительно. И я не снимаю вины и с себя. В ближайшее время мы обратимся к нашему начальству со специальным письмом. Поэтому просьба к начальникам цехов, общественным организациям – подготовьте обстоятельные доклады о всех нуждах. А что касается ветеранов производства – надо подумать особо, может, для них построить специальный дом. Знаю, проблем у нас много, предприятие быстро разрастается, людей становится больше, а жить им негде. Корпуса, лаборатории, цехи строим быстро, а на жилье, детские сады, клуб постоянно денег не хватает.

– Да мы ничего, не жалуемся, – крикнули из зала.

– Вот и плохо, что не жалуетесь. Хорошо работающему человеку и отдыхать надо прекрасно. Он тогда еще лучше работать будет. А сейчас что мы имеем? Сто бараков, специалисты живут на частных квартирах. Вопрос этот, я считаю, первоочередной. Его надо срочно решать.

Вскоре ОКБ получило разрешение на строительство жилого массива. Возведение его было поручено опытным московским строителям во главе с Сергеем Васильевичем Епиховым.

При первой встрече заместитель Королева по строительству предупредил строителей:

– Начальник КБ просил строить быстро и хорошо. Королев – человек очень требовательный. Спуску никому не дает, не удивляйтесь, что он и проект посмотрит, и на стройке не раз побывает.

Действительно, Сергей Павлович познакомился с проектом строительства городка.

– Ну что же, в основном хороший план. Первыми построим жилые дома, магазины, ясли, школу, проложим дороги, асфальтируем их, разобьем парк. А это что? Клуб?! Я протестую, – сказал Главный. – Нам нужен Дворец культуры, с современным зрительным залом, хорошей сценой. Мы будем приглашать к себе столичные театры, лучших артистов, писателей... Обязательно предусмотрите библиотеку. Здание должно быть большим: художественную, научную и техническую литературу предстоит разместить. А где сможет заниматься наша художественная самодеятельность? Не обойтись нам и без кинотеатра с современной аппаратурой. Проект доработайте.

Все пожелания С. П. Королева учли. Строители без раскачки взялись за дело. Сергей Павлович часто появлялся на объекте номер один, как назвал он будущий городок. Беседовал с рабочими, бригадирами, заходил в контору к С. В. Епихову. Как-то раз спросил:

– Может быть, вам в чем-то надо помочь? Не стесняйтесь! Хотелось бы к Октябрьскому празднику десятка два семей, особенно многодетных, из бараков переселить.

– Больших обид нет, но кто же от помощи откажется, если ее предлагают? – рассмеялся Епихов. – Не всегда смежники аккуратны. То сантехнику задержат, а то недоброкачественные блоки поставят.

– Вот что, составьте, товарищ Епихов, короткую докладную. Укажите все, вплоть до мелочей, что надо для ускорения строительства. Негоже, чтобы люди, строящие ракеты, удивляющие мир спутниками, жили в бараках. Буду в Москве, куда надо. зайду.

Вскоре строительный конвейер наладился. На недавнем пустыре один за другим стали появляться добротные дома. Не проходило месяца, чтобы Королев не появлялся на стройке. Как-то он увидел, что работница мастерком неумело ведет затирку заштукатуренной стены. Не выдержал, взял из ее рук немудреный инструмент и легким круговым движением показал, как надо делать.

Девушка молча взглянула на пришедших. Королев заметил, что она похожа на его дочь, – такая же чернобровая, темноглазая и, пожалуй, тех же лет, что и Наташа.

Взглянув с сожалением на покрасневшие от холода руки девушки, участливо спросил:

– Вы не здешняя?

– Из Омска.

– Из самого города? Я работал в нем.

– Нет, из колхоза, доярка.

– А как же сюда?

– Сказали, надо... лимит какой-то.

– Вам не нравится здесь? Только скажите правду.

– Я выросла в деревне. Там отец, мать, брат и сестра...

Не зная, как утешить девушку, Королев сказал ей несколько ободряющих слов и попрощался. Шел и думал: по чьей воле эта девушка и сотни других таких же, как она, оставив родных, меняя профессии, приехали сюда, за тысячи километров от дома? В это же время даже с его предприятия несколько человек отправились в Омск, так как сказали, что они там нужны. Всегда ли необходима эта болезненная деретряска человеческих судеб? Романтика поневоле. А если всемогущие слова «ва-до», «лимит» применялись бы к его Наташе, только что закончившей медицинский институт?

Размышляя, Главный подошел к строящемуся Дворцу культуры. Критическим взглядом окинул входную дверь.

– Сергея Васильевич, вам не кажется... что дверь как-то, ну, скажем, простовата для такого здания, для всего архитектурного облика? – обратился он к встретившему его Епихову.

Замечание было справедливо, Епихов с удивлением взглянул на Королева: откуда, мол, такие познания? На беамолвный вопрос строителя Сергей Павлович как бы между прочим сказал:

– Строительное дело нам в стройпрофшколе читал известный инженер, кажется, болгарин по национальности – Тодоров.

– Вы строитель? – изумился Епихов.

– По юношеской профессии и кровельщик, и чере-пичник.

Заводской городок ОКБ Королева становился украшением подмосковного Калининграда.

Сергей Павлович часто бывал в горсовете, горкоме партии, обсуждал общегородские проблемы, помогал чем мог, советовал, что делать.

Его волновало все: и как идет в городе торговля, и положение в пионерском лагере, и водоснабжение, и возможность получения его рабочими технического образования. По его настоянию при ОКБ открыли филиал МВТУ, индустриальный техникум, вечерние школы.

Королев любил город, где работал, гордился коллективом ученых, конструкторов, инженеров и рабочих, которыми руководил. Всегда старался быть вместе со всеми...

Знали, что Сергея Павловича приглашали в праздничные дни присутствовать в Москве на Красной площади, но он любил пройти в колонне своего коллектива по главной площади городка, потом подняться на трибуну и приветствовать внаномых ему рабочих, инженеров, ученых.

Однажды Сергей Павлович подошел к заводской колонне, поздоровался и направился ж оркестру, возглавлявшему демонстрантов.

– Здравствуйте, соловьи!

– Здравствуйте, – хором ответили полсотни музыкантов.

– А что если мы, – предложил Королев, – мимо трибун с песней пойдем? Марш «Все выше» вы же знаете?

– Знаем, – дружно ответили оркестранты.

– А сможем? – высказал тогда опасение.

– Сможем, сможем, – не согласился Королев. – Работать можем, сможем и спеть.

Так, с песней, с высоко поднятым знаменем, к которому бъгл прикреплен орден Ленина, колонна ОКБ Королева прошла мимо городской трибуны.

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», – пел со всеми Сергей Павлович.

Специальная комиссия для отбора кандидатов в первый отряд советских космонавтов вскоре сформировала его. Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский, Владимир Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов, Борис Волынов, Евгений Хрунов, Виктор Горбатко, Георгий Шонин и другие летчики-истребители высокого класса. Некоторые успели побывать в аварийных ситуациях, сделать вынужденные посадки. Беляев и Комаров уже закончили воен-но-воздущные академии. Попович освоил сверхзвуковой самолет МИГ-19.

Для приобретения молодыми офицерами невиданной профессии космонавта руководство ВВС приступило к созданию Специального Центра подготовки, отобрав для пего живописное место в Щелковском районе, недалеко от железнодорожной площадки Чкаловская. Теперь это всемирно известный Звездный городок. Руководителем Центра назначили полковника Евгения Анатольевича Карпова, военного врача по профессии, всю жизнь посвятившего авиации. Общее руководство новым делом возглавил генерал Н. П. Каманин.

В начале 1960 года программу обучения летчиков представили Совету главных конструкторов и академику С. П. Королеву.

– Кого намерены привлечь к чтению лекций, Евгений Анатольевич? – спросил Главный конструктор Е. А. Карпова, еще раз просматривая программу.

– Список преподавателей и методистов уточняем, -ответил Е. А. Карпов. – Пока вот предварительный.

– Очень хочу, чтобы в числе преподавателей были и1 вы, Михаил Клавдиевич, – обратился академик к про-j фессору Тихонравову. – Понимаю, человек вы очень занятой, но надо. При первой же возможности готов и сам встретиться с летчиками.

Продолжая знакомиться со списком, академик посоветовал Карпову:

– Привлеките к участию в работе профессора Бориса 1 Викторовича Раушенбаха. – И, подумав, спросил: – Кто будет читать лекции по медико-биологическим проблемам? Тут вам виднее, вы специалист. Мне хотелось, чтобы у летчиков побывали Норайр Мартиросович Сисакян и Василий Васильевич Парин. Да, а кто возьмет на себя самый тяжелый груз в медицинской области – практическую сторону дела?

– По-моему, лучше Владимира Ивановича Яздовско-го никого нет. Знающий, увлечен, энергичен.

– Вы предвосхитили меня, – согласился С. П. Королев. – Попытаюсь уговорить приехать к летчикам и Мстислава Всеволодовича Келдыша.

– А вот список преподавателей, рекомендованных для чтения лекций по конструкции ракеты-носителя, и прежде всего – корабля, отдельным его системам, пилотированию, – сказал Карпов, протягивая Сергею Павловичу еще один документ.

Взгляд академика на секунду задержался на фамилии «Феоктистов К. П.».

– Феоктистов?! Отличный, думающий конструктор. Однако только побаиваюсь, не пройдет и года, как Костя сам захочет...

– Что захочет? – не понял Карпов.

– Захочет сесть в корабль. Да-да, лететь в космос! Королев вновь стал читать список учителей космонавтов.

– Макаров, Севастьянов, Елисеев, – академик весело взглянул на Карпова. – Моих инженеров тут немало... Придет время, и они полетят. Да-да. Самое верное – самим свои разработки проверить там, в космосе.

В число преподавателей, организаторов учебного процесса вошли такие известные летчики, как мастер парашютного спорта Н. К. Никитин, летчик-испытатель М. Л. Галлай, и другие специалисты.

14 марта 1960 года в одном из зданий Центрального аэродрома Москвы – временном пристанище учебного центра – начались теоретические дисциплины. Впервые в мире предстояло подготовить людей к полету в неведомое, наблюдать за их состоянием во время небывалого рейса, вернуть космических путешественников на Землю и сделать выводы о возможности дальнейших полетов человека за пределы Земли, о реальности освоения па первых порах околоземного космоса.

– Не скрою, товарищи, вам предстоит в сжатые до предела сроки очень многое изучить, понять и освоить, – напомнил Е. А. Карпов перед первым занятием будущим космонавтам. – В изучении конструкции корабля вам во многом пригодятся авиационные знания и навыки. Нужно освоить принципиально новую логику управления реактивным движением летательного аппарата, а затем и отработать ее до автоматизма на тренажере. Будем считать это одной из первых задач. Конечно, вы обязаны иметь полное представление об особенностях физиологических и психологических процессов в организме человека вообще и в космическом полете тем более. Это также первоочередная задача.

Летчики с вниманием слушали начальника Центра подготовки. Широко образованный человек, психолог по складу ума, одаренный от природы талантом воспитателя, Е. А. Карпов пользовался у С. П. Королева и у своих подопечных исключительным уважением и доверием.

– Мы, авиационные врачи, – признался Е. А. Карпов, – тоже идем малоизведанными путями. Надо уметь многое предвидеть. Просчет в этом сложном деле может стать непоправимым. Таким образом, и для обучаемых и для учителей поставлена задача со многими неизвестными. Успех космических полетов человека в равной мере зависит от создания необходимых условий жизнеобеспечения в кабине летательного аппарата и от всесторонней подготовки самого космонавта. Предусматривается широкий цикл тренировок и испытаний, включая полеты на учебных и специально приспособленных самолетах, – например, для знакомства с кратковременной невесомостью. В учебную программу войдут исследования нервно-психологической устойчивости летчика при длительном пребывании в сурдокамере, тренировки в макете кабины космического корабля и пилотажном тренажере, испытания и тренировки в термо– и барокамерах, на центрифуге, специальная физическая и вестибулярная тренировки, прыжки с парашютом и многое другое. Ну а теперь дело, – Карпов подбадривающе улыбнулся.

Приступили к работе и специалисты – медики, билоги, психологи, инженеры-испытатели, все те, кому пред стояло детально разработать методику подготовки летчя ков к полетам в космических условиях. Создавались MI гочисленные и разнообразные аппаратура и приборы.

Конструкторы хотели знать все о человеческих во" можностях при старте, полете и возвращении на Земли" Медики требовали гарантии полной безопасности пребывания человека в условиях полета. Ставились все новьи и новые опыты, обобщались разрозненные научные данные...

Особенно интересовала специалистов невесомость. Вынесет ли человек ее? Как долго он может существовать в таком состоянии? Чтобы проверить это хотя бы приблизительно, специально оборудовали самолет Ту-104. После долгих примерок, на высоте 8000 метров удалось создать в его салоне краткую минутную невесомость. Первыми прошли через нее испытатели, которых называли «земные космонавты». Испытывать себя на невесомость на борту Ту-104 стали затем все, кто собирался за пределы Земли.

«Земные космонавты» первыми проверяли на себе и специально сконструированные центрифуги для выяснения возможности человека при стартовых перегрузках и особенио при возвращении на Землю. Многие опыты показали, что человека следует располагать в кресле в лежачем положении под определенным углом. Выяснилось, что тренированный человек может выдержать кратковременное увеличение своего веса в 26 раз.

Нелегко решались задачи, связанные с возвращением космонавта на Землю. Система катапультирования, которую предполагалось использовать в космическом корабле для возвращения на Землю космонавта, подвергалась самым разнообразным опробованиям. Катапульта «выстреливала» испытателя из корабля на разных высотах при различных скоростях, пока не был найден оптимальный вариант.