Таким образом, необходимо отметить, что в процессе создания и использования иностранных добровольческих формирований важную роль играли его политические предпосылки и те политические условия, при которых этот процесс осуществлялся.
      Политический и военный статус мусульманских формирований в системе иностранных добровольческих формирований германских вооруженных сил
      Иностранные добровольческие формирования не были чем-то однородным. Они различались как по времени и месту своего создания и использования, так и по функциональному назначению. Все это, несомненно, влияло на их политический и военный статус в системе германских вооруженных сил. Однако для каждой отдельной категории иностранных добровольческих формирований этот статус не был одинаковым, а возрастал или понижался в зависимости от указанных критериев.
      Однако главным критерием, от которого зависел статус того или иного иностранного добровольческого формирования в системе германских вооруженных сил вообще, а в частности среди таких же иностранных формирований, была национальная принадлежность его личного состава. В данном случае она была связана с субъективным пониманием германским военно-политическим руководством этнической истории данного народа и со степенью его "расовой чистоты" в глазах немцев.
      Таким образом, согласно национальным или "расовым" критериям, среди иностранных добровольческих формирований можно выделить следующие категории, которые приведены здесь в хронологическом порядке их возникновения и расположены по степени понижения их статуса.
      I. Добровольцы из стран Западной и Северо-Западной Европы:
      1) добровольцы - представители германских ( "нордических") народов;
      2) добровольцы - представители негерманских народов.
      II. Добровольцы из граждан балканских государств:
      1) хорваты (добровольцы в германских частях и вооруженные силы НГХ);
      2) формирования из словенцев, сербов, черногорцев, албанцев и греков.
      III. Добровольцы из граждан государств - союзников Германии: финны, словаки, венгры, румыны, итальянцы.
      IV. "Неевропейские добровольцы" - арабы и индийцы;
      V. "Восточные" добровольцы (из числа граждан СССР): 1) казаки, калмыки;
      2) тюркские и кавказские добровольцы (представители народов Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Казахстана, Поволжья, а также добровольцы из числа крымских татар);
      3) латыши, эстонцы, литовцы;
      4) русские, украинцы, белорусы.
      Отдельную категорию составляют добровольцы из государств, которые не принимали участия в войне (Испания, Швейцария и Швеция), а также из Великобритании.
      При рассмотрении статуса иностранных добровольческих формирований согласно их национальному признаку следует также учитывать тот факт, в составе какого рода войск они были сформированы. Так, например, войска СС считались неизменно выше по статусу, чем вермахт. Соответственно с этим различались по статусу и иностранные добровольческие формирования, организованные в составе этих родов войск.
      Наиболее высокий статус в германских вооруженных силах имели боевые части иностранных добровольческих формирований, набранные среди европейских ( "нордических") народов. Добровольцы из числа этих народов направлялись прежде всего в войска СС. Такое отношение к ним со стороны руководства этой организации было обусловлено планами нацистов относительно будущего "нового порядка" в Европе. Более того, рейхсфюрер СС Гиммлер проявлял личную заинтересованность в привлечении максимально большего числа добровольцев из германских народов. В связи с этим ему приписывают такие слова: "Мы должны привлечь к себе всю имеющуюся в мире нордическую кровь, дабы она не досталась нашему врагу, чтобы никогда больше нордическая или германская кровь не проливалась в борьбе против нас"{19}.
      После начала войны с СССР, с осени 1941 г., в германских вооруженных силах начали создаваться формирования из числа "восточных" добровольцев. Одними из первых были созданы казачьи добровольческие части. Подобное расположение к ним со стороны немецкого военно-политического руководства объяснялось легендарной, едва ли не ставшей мифической славой об их доблести и стойкости. Со временем казачьи части были приравнены по статусу к добровольческим формированиям из числа германских народов. С целью обоснования подобного решения была даже разработана специальная идеологическая концепция, согласно которой казаки являлись потомками германского племени остготов, владевшего Причерноморьем во II - V вв. н. э. Следовательно, казаков можно было отнести к народам "германского корня, сохраняющим прочные кровные связи со своей германской прародиной"{20}.
      Среди иностранных добровольческих частей, которые на протяжении всей войны имели неизменно высокий статус, следует назвать сформированный в сентябре 1942 - феврале 1943 г. Калмыцкий кавалерийский корпус. Согласно немецким архивным документам, это были "не просто вспомогательные войска немцев, а своеобразная союзная часть, союзники и боевые товарищи немецкого Рейха". По словам немецкого историка И. Хоффманна, такой высокий статус этого формирования объяснялся тем, что немцы причисляли калмыков к казачьим войскам.
      Боевые и полицейские части, набранные среди славянских народов как в Восточной Европе и на Балканах, так и в СССР, долгое время имели очень низкий статус. Что же касается добровольцев вспомогательной службы - "хиви", то они практически до середины 1942 г. вообще не имели никакого статуса: по нормативным документам германских вооруженных сил их как бы вообще не существовало.
      Среди всех добровольческих формирований, набранных из числа славянских народов, исключение делалось только для хорватских частей в составе германских соединений или для вооруженных сил НГХ как союзника Германии. Они пользовались у германского военного командования и политического руководства даже большим уважением, чем части таких союзников Германии, как Венгрия, Румыния или Италия. Это можно объяснить тем, что Хорватия была действительно верным союзником Германии на протяжении всей войны. А также тем, что некоторые представители нацистского руководства считали хорватов, подобно казакам, не славянским, а германским народом.
      Ни военный, ни политический статус иностранного добровольческого формирования не зависел от его численности. Так, формирования из самого большого контингента добровольцев - граждан СССР - только за редким исключением имели статус выше среднего, что можно объяснить резко негативным отношением Гитлера и высшего нацистского руководства к славянам вообще. Напротив, британские и шведские добровольцы (их численность соответственно равнялась 60 и 130 человек) имели статус несравнимо выше своей боевой ценности, так как их действительная ценность заключалась в том пропагандистском эффекте, который они могли произвести на своих соотечественников, врагов Германии.
      Таким образом, среди основных причин, которые влияли на военный или политический статус того или иного добровольческого формирования в системе как собственно иностранных добровольческих формирований, так и германских вооруженных сил, можно назвать следующие:
      - национальная принадлежность личного состава добровольческого формирования (в германских нормативных документах эта принадлежность обычно подменялась "расовой чистотой" и могла зависеть от субъективного взгляда на этническую историю того или иного народа);
      - политические цели, которые преследовало германское военно-политическое руководство в отношении того или иного народа;
      - к какому роду войск германских вооруженных сил принадлежало добровольческое формирование;
      - высокие боевые качества иностранного добровольческого формирования (в некоторых случаях они могли "перекрывать" даже национальную принадлежность его личного состава).
      Правда, иногда эти причины действовали отдельно, однако обычно имел место их комплекс.
      Вообще же статус иностранного добровольческого формирования зачастую не был постоянным. Обычно его изменение происходило вследствие эволюции в германской национальной политике, когда военно-политическое руководство Третьего рейха решало использовать свое благожелательное отношение к тому или иному народу. Как было показано выше, это отношение было сильно дифференцированным и зависело от политической ситуации на данном этапе войны.
      Стремление нацистского военно-политического руководства привлечь на свою сторону мусульманские народы было результатом такой дифференцированной национальной политики. И создание мусульманских формирований как одной из категорий иностранных добровольческих формирований явилось важной ее стороной.
      Необходимо отметить, что в данном случае понятие ^мусульманские формирования" аналогично понятию, например, "добровольческие формирования из германских народов". То есть в процессе их создания главную роль играли все-таки национальные, а не религиозные мотивы. Последние же служили больше целям пропаганды. Лучше всего эти цели были определены в разговоре Гиммлера с министром пропаганды Германии И. Геббельсом. Гиммлер заявил, что "не имеет ничего против ислама, потому что он обещает мусульманам рай, если они погибнут в бою, - т.е. эта религия очень прагматическая и привлекательная для солдат!"{21}.
      Тем не менее указанные выше политические предпосылки создания мусульманских формирований, вся логика и история взаимоотношений Германии с мусульманским миром говорят о том, что в системе иностранных добровольческих формирований это была отдельная категория добровольцев.
      Однако, как и иностранные добровольческие формирования вообще, мусульманские формирования также не были однородны по своему составу и статусу. Взяв за основу национальный признак, время и место их создания, можно выделить следующие категории мусульманских формирований (см. табл. 4):
      - добровольческие формирования из арабов Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки и представителей мусульманских народов Индии;
      - добровольческие формирования из балканских мусульман;
      - добровольческие формирования из мусульман - граждан СССР.
      Что касается политических причин их создания, то об этом было уже достаточно сказано выше. Военные же причины также имели некоторые особенности, связанные обычно с политическими планами их использования.
      Процесс создания и использования мусульманских формирований подвергался тем же изменениям, какие происходили вообще с иностранными добровольческими формированиями. При этом действовали те же причины, под воздействием которых менялось, например, их функциональное назначение.
      Однако по своему статусу мусульманские формирования стояли гораздо выше многих других иностранных формирований. Он был только немного ниже статуса германских, казачьих и хорватских частей, но зато гораздо выше, чем у частей из славянских, восточноевропейских и некоторых западноевропейских народов. Так, например, А. Розенберг в своей докладной записке "Вопрос о кавказских воинских частях", составленной 27 марта 1942 г., писал: "Можно уже сказать, что использование кавказских воинских частей Великогерманской империей произведет глубочайшее впечатление на эти народы, в частности, когда они еще узнают, что только им и туркестанцам фюрер оказал эту честь"{22}.
      История национальной политики Третьего рейха в период Второй мировой войны свидетельствует о том, что статус того или иного народа и соответственно добровольческих формирований, укомплектованных его представителями, только повышался. Иначе и быть не могло. Приближаясь к своему краху, гитлеровская Германия все больше нуждалась пусть даже в фиктивных, но союзниках. И этот процесс убыстрялся по мере того, как ее покидали настоящие союзники.
      Обычно повышение статуса какого-либо добровольческого формирования (в том числе и мусульманского) происходило первоначально в политической сфере и было связано с признанием правительством Германии какого-либо "национального комитета" "полномочным представителем" или "временным правительством" данного народа. При этом все добровольческие формирования, укомплектованные представителями этого народа, объявлялись "национально-освободительной армией" и получали статус союзника Германии. Но так как эти формирования были разбросаны по всем фронтам, собрать их вместе до конца войны не удавалось и все решения о создании "национально-освободительных армий" оставались таким образом на бумаге. Прежде всего это касается добровольческих формирований из представителей народов СССР, в том числе и мусульманских. В 1945 г. немцы подобным образом попытались создать Национальную армию Туркестана, Кавказскую национально-освободительную армию и Вооруженные силы КОНР.
      После повышения политического статуса иностранного добровольческого формирования обычно происходило повышение и его военного статуса как среди таких же иностранных формирований, так и в системе германских вооруженных сил. Об этом можно было судить по следующим признакам.
      Во-первых, происходило укрупнение (обычно до уровня дивизии/корпуса) частей с однородным национальным составом. Так, предопределяя на начальном этапе войны создание иностранных добровольческих формирований численностью не более полка, а в исключительных случаях и батальона, немцы опасались их дальнейшего давления на немецкие власти, если эти формирования находились, например, в тыловом районе. Или чтобы они не взбунтовались и не открыли фронт врагу, если это была боевая часть. Однако уже ближе к концу войны немецкое командование, наоборот, стало заинтересовано в создании более крупных добровольческих формирований. Например, сформированный в ноябре декабре 1943 г. 1-й Восточно-мусульманский полк СС уже в октябре 1944 г. был реорганизован в часть бригадного типа - Восточно-тюркское соединение СС.
      Во-вторых, тот или иной статус формирования также зависел от степени доверия немецкого командования к его личному составу. Обычно это выражалось в соотношении немецкого и национального кадрового персонала. Так, стандартный полевой батальон любого восточного легиона, который комплектовался из добровольцев - мусульман Кавказа, Закавказья и Средней Азии, согласно "Постановлению для формирования восточных легионов" от 24 апреля 1943 г., должен был иметь 37 человек немецкого кадрового персонала на 800-900 человек добровольцев. Тогда как в Калмыцком кавалерийском корпусе, имевшем очень высокий статус, в марте 1943 г. было 6 человек немцев на 2200 калмыцких добровольцев.
      И, наконец, в-третьих, повышение статуса формирования было связано с изменением его номенклатуры в системе германских вооруженных сил и теми знаками отличия и символикой, которые были приняты в этом формировании. Подобная практика имела место ив вермахте, но прежде всего это касалось частей и соединений войск СС, для приема в которые огромную роль играли "расовые стандарты".
      Согласно этим стандартам все легионы, полки, бригады и дивизии войск СС, набранные из иностранных добровольцев, делились на:
      -  "добровольческие", укомплектованные так называемыми фольксдойче лицами немецкой национальности, которые до 1 сентября 1939 г. проживали за границами Германии. Например: 7-я добровольческая горно-егерская дивизия СС "Принц Евгений" (7. SS-Freiwilligen-Gebirgsjager-Division "Print Eugen");
      - "добровольческие", укомплектованные представителями германских народностей. Например: 23-я добровольческая моторизованная дивизия СС "Нидерланды" (23. Freiwilligen-Panzer - Grenadier-Division "Nederland");
      - части войск СС, укомплектованные представителями негерманских народностей. Например: 21-я горно-егерская дивизия войск СС "Скандербег" (албанская № 1) (21. Waffen-Gebirgsjager-Division der SS "Skanderbeg" (albanische Nr.l).
      Первые две категории иностранных частей войск СС имели высокий статус и фактически приравнивались к таким дивизиям СС, как "Адольф Гитлер", "Рейх" и "Мертвая голова", набранным среди "рейхсдойче" - лиц немецкой национальности, проживавших до 1 сентября 1939 г. на территории Германии.
      В случае же с последней категорией частей СС имелось в виду, что эти добровольцы находились как бы на службе у СС, а не в самих СС. Согласно правилам им запрещалось ношение на воротнике петлиц с эсэсовскими руническими знаками (сдвоенные молнии). Для них были введены петлицы со специальными эмблемами, обычно отражающими историческую традицию появления того или иного формирования. Кроме того, настоящим членом СС считался только тот, кто имел приставку "СС-" в дополнение.к своему званию. Например, СС-штурмбаннфюрер - в "добровольческой" дивизии СС в просто дивизии войск СС имел приставку "Ваффен" (см. табл. 6.)
      Поскольку немецкая национальная политика изменялась постепенно, были постепенными и вышеуказанные изменения в статусе того или иного иностранного добровольческого формирования. Как правило, они находили свое отражение в нормативных документах различных органов командования германских вооруженных сил, имевших дело с иностранными добровольческими формированиями. Вот, например, как происходило изменение статуса одной из категорий мусульманских формирований - восточных легионов.
      Так, приказом Главного командования сухопутных сил № 2380/42 от 2 июня 1942 г. были утверждены воинские звания и знаки различия восточных легионов. Всего было установлено 8 званий по занимаемым должностям: начиная от легионера (рядовой) и заканчивая командиром батальона. Этот приказ свидетельствует о том, что бойцы этих легионов пока что имели очень низкий статус в германских вооруженных силах, так как у них даже не было персональных воинских званий.
      Убедившись в боеспособности и лояльности этих формирований, германское командование несколько повысило их статус. Результатом этого явилась инструкция начальника Генштаба сухопутных войск генерал-полковника Ф. Гальдера № 8000/42 от 17 августа 1942 г. "Положение о местных вспомогательных формированиях на Востоке". В нем все добровольческие формирования из граждан СССР были разделены по категориям согласно их политической благонадежности и боевым качествам. Так, представители тюркских народностей и казаки выделялись в отдельную категорию "равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей", таких как "туркестанские" батальоны, казачьи части и крымско-татарские формирования. Для сравнения следует сказать, что это было в то время, когда представители славянских и даже прибалтийских народов использовались лишь в составе охранных, транспортных и хозяйственных частей вермахта.
      А уже 29 апреля 1943 г. новый начальник Генштаба генерал-полковник К. Цейтцлер подписал новый приказ, как бы дополнявший предыдущий, № Р/500/43 "Местные вспомогательные силы на Востоке - добровольцы". В нем все "добровольно перешедшие на немецкую сторону" объявлялись "не военнопленными, а добровольцами". За ними сохранялись их персональные воинские звания, которые они получили в Красной Армии, и устанавливалась, согласно этим званиям, категория льгот. Помимо этого, им предоставлялась свобода выбора: остаться в составе какой-нибудь германской части или выбрать "один из национально-освободительных легионов".
      29 мая 1943 г. в соответствии с приказом организационного отдела Генштаба сухопутных войск № 14124/43 все введенные ранее звания были заменены на персональные, "закреплявшиеся за их обладателями вне зависимости от занимаемой должности": начиная от добровольца (рядовой) и заканчивая полковником. Приказом же от 29 декабря 1943 г. к ним прибавилось три генеральских чина: генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал (см. табл. 6).
      Приказом генерала-инспектора добровольческих формирований от 20 февраля и начальника организационного отдела Генштаба сухопутных войск от 14 марта 1944 г. на личный состав восточных легионов распространялась германская система воинских званий.
      Эти последние мероприятия свидетельствовали о том, что за личным составом восточных легионов отныне был официально закреплен статус если и не равный статусу немцев, то, во всяком случае, одинаковый со статусом бойцов иностранных добровольческих формирований, набранных из "нордических" народов.
      Таким образом, мусульманские части представляли собой отдельную категорию в системе иностранных добровольческих формирований прежде всего благодаря своему высокому военному и политическому статусу.
      Хотя иностранные добровольческие формирования и представляли собой отдельную категорию германских вооруженных сил, их нельзя назвать самостоятельным родом войск, так как военнослужащие этой категории входили в состав всех видов германских вооруженных сил. Они не имели даже единого органа управления: каждый вид вооруженных сил руководил своими иностранными добровольческими формированиями самостоятельно и отдельно от других.
      Поскольку война есть акт политический и является инструментом, при помощи которого достигаются определенные политические цели, постольку и предпосылки процесса создания и использования иностранных добровольческих формирований прежде всего политические. Они лежат в сфере взаимодействия приоритетов немецкой внешней политики, которые с конца XIX в. и до прихода нацистов к власти практически не изменились, и планов нацистского руководства относительно места того или иного народа в системе будущего "нового порядка". Условия же создания и использования иностранных добровольческих формирований, а также их изменения зависели от эволюции германской внешней, оккупационной и национальной политики, которые в период Второй мировой войны находились под влиянием событий на фронтах. Следует признать, что две последние играли наиболее важную роль, причем национальная политика зачастую была инструментом проведения оккупационной.
      Именно вследствие приоритета в германской внешней политике "мусульманского фактора", геополитического положения регионов, где проживало мусульманское население, а также некоторых религиозных особенностей ислама, связанных, например, с понятием о "священной войне" против "неверных", в системе иностранных добровольческих формирований и были созданы мусульманские формирования. Со стороны же мусульманских добровольцев определяющими при вступлении в эти формирования были причины главным образом национального характера с большей или меньшей степенью влияния религиозного фактора.
      Политический и военный статус мусульманских формирований практически с самого начала их создания был высок и неуклонно возрастал. Однако, несмотря на то, что ислам все-таки играл определенную роль в изменении их статуса, она не была определяющей. Эта роль была подчиненной в использовании германским военно-политическим руководством национального вопроса. В результате к весне 1945 г. военно-политический статус мусульманских формирований достиг очень высокого уровня. В политической сфере они были признаны союзными Германии армиями. В военной же сфере их бойцы и командиры стали пользоваться почти такими же правами, что и немцы.
      Глава 2.
      Особенности организации и подготовки мусульманских добровольческих формирований в германских вооруженных силах
      Изучение процесса организации и подготовки какого-либо воинского формирования охватывает круг вопросов, касающихся:
      * причин и целей создания данного формирования;
      * его номенклатуры внутри системы вооруженных сил (внутри системы как собственно мусульманских формирований, так и германских вооруженных сил);
      * его кадрового состава (это соотношение его немецкого и национального кадрового персонала);
      * динамики численности личного состава формирования;
      * организационной структуры{23};
      * смены командования.
      При изучении процесса подготовки какого-либо воинского формирования прежде всего следует выделить его военную и политическую подготовку. Однако если первая была стандартной и одинаковой для каждого конкретного рода войск германских вооруженных сил, то вторая имела ряд особенностей. Кроме того, рассматривая процесс политической подготовки такой категории иностранных добровольческих формирований, как мусульманские формирования, особое внимание следует уделить влиянию на этот процесс ислама.
      Арабы и представители мусульманских народов Индии в германских вооруженных силах
      Непосредственной причиной создания и использования арабских добровольческих формирований послужили события, связанные с так называемой 30-дневной войной Ирака и Англии. Реагируя на эти события, ОКБ 23 мая 1941 г. подписало специальную директиву № 30 "Средний Восток", в которой было заявлено, что "необходимо способствовать развитию событий на Среднем Востоке путем поддержки Ирака".
      Согласно этой директиве, одной из первоочередных задач, направленных на поддержку Ирака, была признана вербовка добровольцев среди арабского населения Сирии и Палестины. Решение этого вопроса было возложено на советника в ранге посла и особоуполномоченного германского МИДа в Сирии Р. Рана.
      После специальной подготовки и организации в небольшие мобильные группы этих добровольцев предполагалось либо переправить в Ирак, либо использовать на территории Сирии. В задачу этих групп входило совершение диверсионных актов на пути следования в Ирак английских войск. Несмотря на свою полную самостоятельность, все эти группы номинально входили в Арабский легион. Главным местом его формирования и дислокации был выбран сирийский город Алеппо.
      По мнению советского историка Ф.Я. Румянцева, в легион вступали "авантюристы, уголовные элементы и другие подозрительные личности, а также контрабандисты, действовавшие в районе сирийско-турецкой границы"{24}. Однако это было так только отчасти. Главный контингент данных групп составляли прежде всего антибритански настроенные арабы, которые шли служить в них добровольно или из идейных побуждений. Тем не менее следует признать, что набор в Арабский легион шел не только на идейной основе. По свидетельству самого Рана, некоторые "добровольцы" требовали оплачивать их работу из расчета "один сирийский фунт в день". Поскольку Ран не был ограничен в средствах, то "как-то за один день ему удалось набрать 500 человек".
      Деятельность Рана продолжалась до начала июля 1941 г., когда англичане и войска "Свободной Франции" генерала де Голля заняли Алеппо. Ему удалось бежать на север Сирии, а затем в Германию. Легион был расформирован, а часть добровольцев было решено передать абверу для укомплектования его диверсионных частей.
      Таким образом, попытка формирования первого Арабского легиона потерпела неудачу. Из-за быстро изменившейся военной обстановки немцы даже не успели ввести его в действие. Исключение составляет только группа под командованием майора Ф. Каукаджи, который был одним из организаторов антианглийского восстания в Палестине в 1936-1939 гг. Эта группа действовала, и довольно успешно, в течение всей англо-иракской кампании в качестве партизанского отряда.
      Как уже говорилось выше, с целью координации всех немецких усилий на Ближнем и Среднем Востоке, согласно директиве № 30, был создан Особый штаб "Ф". Однако, помимо вопросов политического, разведывательного и пропагандистского характера, на него были также возложены задачи по созданию и подготовке арабских добровольческих формирований для их дальнейшего использования в указанных регионах.
      Особый штаб "Ф" был учрежден и организован в течение мая 1941 г. Местом его дислокации был избран лагерь на мысе Сунион (южная Греция). Поскольку основным направлением деятельности штаба был определен Ближний и Средний Восток, а также работа с выходцами из этого региона, его персонал был подобран соответствующим образом. Военным и политическим руководителем штаба, чье имя он носил, был генерал-майор авиации Г. Фельми, долгое время работавший военным инструктором в Турции и странах тропической Африки. Начальником оперативного отдела штаба Фельми был майор Р. Майер, служивший в свое время в Турции, Палестине, Ираке и Алжире.
      К штабу был также прикомандирован представитель абвера - офицер по особо важным делам О. Риттер фон Нидермайер. Это был известный специалист по Ближнему Востоку, который еще в 1915-1916 гг. участвовал в специальной германской миссии в Кабул с целью привлечения Афганистана для участия в Первой мировой войне на стороне Германии.
      По рекомендации МИДа и лично И. фон Риббентропа "особоуполномоченным по арабским странам" при штабе был назначен генерал Ф. Гробба, бывший с октября 1932 г. германским посланником в Багдаде, а с 1 января по 3 сентября 1939 г. - посланником в Саудовской Аравии. С начала 1942 г. он совмещал работу в Особом штабе "Ф" с деятельностью в качестве председателя Арабского комитета, созданного при МИДе для обработки и обобщения материалов по Ближнему Востоку. Именно через Гроббу осуществлялись все контакты генерала Фельми и его штаба с лидерами арабского национально-освободительного движения аль-Хусейни и аль-Гайлани.
      Во всех военных вопросах Особый штаб "Ф" непосредственно подчинялся ОКБ, а в вопросах политики его действия согласовывались с МИДом.
      Руководящим документом для штаба являлась "Служебная инструкция Особому штабу "Ф", разработанная и подписанная 21 сентября 1941 г. заместителем начальника Штаба оперативного руководства ОКВ генералом В. Варлимонтом. Согласно ей штаб был наделен правами "центральной инстанции, занимающейся всеми вопросами арабского мира, касающимися вермахта", в том числе созданием и использованием арабских добровольческих формирований.
      Ядром подобных формирований при Особом штабе "Ф" должна была стать сформированная в июле 1941 г. учебная группа из арабов, или "германо-арабская учебная группа".
      По договору генерала Фельми с арабскими лидерами - аль-Хусейни и аль-Гайлани - учебная группа из арабов должна была быть впоследствии развернута в новый Арабский легион. Первоначально этот легион был задуман как "школа младших командиров", которая должна была подготовить из арабов 100 унтер-офицеров и младших лейтенантов. Последние, в свою очередь, должны были взять на себя обучение следующей группы из 500-1000 человек. В дальнейшем, согласно планам немецкого командования, большая часть этих младших командиров должна была стать инструкторами для вновь сформированных иракских и сирийских дивизий.