Этот рубильник Владу предписывалось опустить по сигналу звонка и лампочки. Что за этим последует ему никто не говорил. Можно было только догадываться, что куда-то полетят какие-то ракеты, но самих ракет Влад никогда не видел (по солдатским слухам, их безостановочно возили на гигантских восьмиосных МАЗах по тайным лесным тропам) и тем более не знал, на кого они нацелены... Поэтому Владу не верилось, что именно он является тем самым последним решающим звеном, от которого зависит, упадут на другую страну ядерные боезаряды или нет.
      Если бы ядерная война все же началась, то Влад бы, наверное, несказанно удивился, что и он приложил к этому руку: его не покидало ощущение того, что его посадили на командный пункт для отвода глаз, да и сам командный пункт - ложный, а ящик с аппаратурой и рубильник в стене придуманы как муляжи для того, чтобы дезинформировать шпионов, если они вдруг ухитрятся проникнуть в аппаратную. А на настоящем командном пункте сидят не похмельные капитаны, а полковники в белоснежных халатах поверх отутюженных кителей с до блеска надраенными пуговицами. Они умны и обходительны в общении друг с другом, и по ночам не режутся в карты под пивко, а глубокомысленно склоняются над шахматной доской.
      В аппаратной было тепло и уютно, даже можно было подремать, расстелив шинель на полу, но Влад страдал от скуки: книги с собой проносить было нельзя, да и выбор в полковой библиотеке был слабый, а чем еще заняться? Задумываться над жизнью Влад больше не хотел - он боялся, что опять, как "на гражданке", додумается до чего-нибудь страшного. Он часами просиживал перед ящиком с аппаратурой, бесцельно обегая глазами не в такт мигающие зеленые, желтые и красные лампочки: они напоминали ему веселые огни на новогодней елке. Через несколько часов этой своеобразной медитации он как бы растворялся в разноцветных бликах и мерном шуме встроенного в ящик вентиллятора - и уносился душой куда-то очень далеко, туда, где нет ни предметов, ни мыслей, а есть только покой и гармония...
      Командиры считали Влада примерным солдатом: он не грубил сержантам, не сачковал на зарядке, не пропускал обязательных просмотров программы "Время", прилежно заправлял постель и даже и не помышлял о самоволках. Вскоре оказалось, что этого вполне достаточно для получения звания "Отличник боевой и политической подготовки". Прилагаемый к званию новенький значок у него, правда, отобрали "деды", а в замен выдали нечто ободранно-обшарпанное, но Влада это мало волновало: главным для него было осознание того, что он, наконец, чего-то достиг в своей жизни (в школе он не получал ни грамот, ни призов, ни каких бы то ни было кубков).
      Влад любил ходить в наряды на хоз-двор - там он всласть отдыхал от замкнутого пространства аппаратной с ее стерильным воздухом, непрерывным гулом вентиллятора и нескончаемым мельтешением лампочек в глазах. Когда он был "молодым", его ставили выгребать свинячье дерьмо, потом доверили раздачу корма и, наконец, через год службы старшина допустил его до исполнения самых легких и увлекательных обязанностей: следить за тем, чтобы крысы не обгрызали поросятам уши. Следить значило прохаживаться с дубиной или лопатой по хлеву и при обнаружении крыс нещадно их долбить. Правда, Влад здесь шел на сговор с собственной совестью, и только делал для самого себя вид, что долбит вредных тварей, а на самом деле он их просто пугал - его палка неизменно промазывала мимо плешивого крысиного черепа. Ему было жаль этих отвратительных на вид, но добрых (так ему отчего-то казалось) млекопитающих.
      А когда на дворе становилось темно, Влад устраивался перед входом в "свин-барак" на расстеленной телогрейке и полулежа курил, разглядывая усеянное звездами небо. Воинская часть была запрятана в лес, подальше от города, и это было очень хорошо для неба над головой: оно обычно было по ночам таким прозрачным, что звезды буквально налезали одна на другую, и с трудом можно было найти крупный черный разрыв между ними небо было просто белым от звезд. Влад балдел, неспешно покуривая: над ним едва заметными точками пролетали спутники, а за спиной сладко похрюкивали охраняемые им молочные поросята.
      - Почему не работаем? - послышался из темноты беззлобный окрик взводного Цветкова.
      - Перекур, товарищ лейтенант, - приподнялся Влад на локте.
      - Ладно, лежи. Закурить дашь?
      Цветков постоянно стрелял сигареты у солдат, хотя оклад у него был без преувеличения в 50 раз больше жалования рядового. Он оправдывал это тем, что бросал курить, но на командном пункте среди офицеров ходили слухи, будто деньги у Цветкова отбирает жена.
      - Ну и говно же ты куришь! - гундосо возмутился лейтенант, поднося к спичке зажатую в губах "Приму". Это была его неизменная призказка, когда он прикуривал.
      - Смотрите, спутник, - показал Влад на небо.
      - Гады! - процедил Цветков сквозь зубы, отплевываясь пепельными крошками.
      - Кто, товарищ лейтенант? Извините, не понял.
      - Шпионы гады, вот кто. Спутник-то АНБ-шный...
      - Чей?
      - Американский, дурья твоя башка. Только что в штабе телеграмму со сводкой по пролету спутников читал. Говорил ведь вам, баранам: есть у штатников такое веселое заведение Агенство национальной безопасности. А ты думал, спутники откуда берутся? Их, как солдатов, рожают, что ли? Для тебя это светлячок на небе, мелькнул - и пропал, а его несколько лет проектировали, потом на заводе строили, аппаратурой нашпиговывали, ракету для него делали, к запуску несколько месяцев готовились... На эту "фигульку" сотни миллионов долларов угрохали. А для чего?
      - Для чего? - удивился Влад, пытаясь по-новому взглянуть на медленно движущуюся точку... Но кроме точки так ничего и не узрел.
      - Да для того, чтобы Родине нашей нагадить, понял? Оборону нашу подорвать!
      - Теперь понял, - вздохнул Влад... Очарование звездного неба было разрушено.
      - Вот ты лежишь, скажем, у хоз-блока, дрочишь...
      - Да не дрочу я! - возмутился Влад.
      - Ты меня слушай, - хохотнул Цветков. - Это так, гипотеза... Вот лежишь ты, наяриваешь, а где-нибудь в Лэнгли твой "прибор" на экране во всю стену высвечивается. Не веришь?
      - Верю, - неохотно отозвался Влад.
      - То-то!
      - Товарищ лейтенант, а почему нас на стрельбище редко вывозят? - спросить Влад, чтобы сменить тему разговора. - Как мы можем стрелять научиться, если заряженный автомат раз в год видим?
      - Не надо вам это, - нехотя отозвался Цветков.
      - Почему не надо?
      - Раз ты такой любознательный, я тебе одну военную тайну открою. Кроме шуток. Чтоб тебе было известно, в нашем полку не существует никакого плана действий на случай начала войны. Ни тебе переброски, ни эшелонирования, ни выдвижения на позиции, ни передислокации. Ни-ху-я! - размеренно и четко произнес он по слогам. - А знаешь, почему?
      - Нет...
      - Да потому, что мы сразу отстреляемся, а потом нас ответными ракетами накроют. Министр так и сказал: "Ракетчики мне нужны на первые полчаса войны". Уразумел?
      - Уразумел, - ответил Влад, поеживаясь от неприятного ощущения от услышанного.
      - Я, между прочим, давно к тебе присматриваюсь, глубокомысленно сказал лейтенант, - и никак не пойму, умный ты или... С виду, вроде, толковый, но все под дурачка косишь. Что на уме у тебя?
      - У меня? - смутился Влад.
      - Ну вот, опять закосил! - усмехнулся Цветков. - Сам-то ты знаешь, что в голове у тебя?
      - А... - Влад собрался что-то сказать, но со стыдом понял, что не знает, что.
      - Я тебе совет дам, - серьезно сказал Цветков. - Если хочешь чего-то в этой жизни понять и увидеть, поступай в институт после армии. Вам, оболдуям, правительство такие льготы для поступления дает, а вы не пользуетесь! Приходите домой - и сразу наверстывать "упущенное" за два года: водка, девочки, картишки... А потом - вместо института в ЛТП или в вендиспансер. Ты на хорошем счету, все же. Я тебе рекомендацию в любой институт дам, жалко мне, что ли?! Сдашь экзамены на тройки - и считай, ты уже "в дамках".
      - А в какой? - задумался Влад. - В какой вы посоветуете?
      - Я бы на твоем месте в финансовый пошел. С математикой у тебя как в школе было?
      - Лучше, чем с другими предметами.
      - Ну вот, сам бог велел. Поступай на валютное отделение. Сейчас у кого валюта - тот и король. Я и сам собирался в ГДР перевестись, чтобы марки получать, но там ракетчики не нужны...
      - Спасибо, товарищ лейтенант!
      - Ладно, станешь банкиром - сочтемся, - добродушно заржал Цветков.
      9. Выход в люди
      - А ничего, складно у клоунов получается, - отметил Весельчак.
      - Не у клоунов, а у клоуна, - поправил его Валидатор. Если ты заметил, пишет только клоун Рейнджера, а остальные по-прежнему бьют баклуши. Как это ни странно, но вынужден признать, что писательство у него выходит лучше нас с тобой.
      - Видно, к нему по наследству талант перешел.
      - Возможно...
      - Так пусть этот Рейнджер-2 и пишет дальше. Глядишь, в виртуальные люди выйдет!
      - Да, действительно, не будем ему мешать, - согласился Валидатор.
      * * *
      Поступить в Московский финансовый институт по армейской квоте действительно оказалось плевым делом. Гораздо труднее было в нем удержаться. Но уже к середине первого семестра Влад открыл в себе одну замечательную особенность: учеба ему давалась легко, если на ней получалось как следует сосредоточиться, и здесь опять помогла армия - за два года спартанского образа жизни он разучился расслабляться алкоголем, а к телепередачам после семисот вечеров обязательного просмотра программы "Время" испытывал физическое отвращение (не мог просидеть перед телевизором больше десяти минут). Все его прежние "детские" пристрастия - как говорится, "вино, кино и домино" - были вытеснены одним, но серьезным: "грызть гранит науки". Если еще учесть, что Влад с детства отличался превосходной памятью, то нет ничего удивительного в его успехах: первый курс он закончил "на все пять" и стал ленинским стипендиатом.
      Внешний вид Влада претерпел существенные изменения: от прошлой расхлябанности не осталось и следа. Теперь это был подтянутый молодой парень, высокий аккуратно стриженый блондин, гладко выбритый и надушенный французским одеколоном (прилавки мясных отделов сияли стерильной чистотой, но галантереи, как ни странно, ломились от изобилия изысканных "парфюмов"). У мамы Влада был прекрасный вкус, и она научила его хорошо одеваться: с известным лоском, но и без выпендрежа. В институте он неизменно появлялся в костюме "Made in Malta" в елочку, вместо мальтийского креста - комсомольский значок на лацкане. Эдакий постармейский камильфо, белокурая бестия эпохи развитого социализма.
      Влада можно было бы вполне принять за примерного карьерного мальчика, если бы не его большие зеленые глаза: по их отрешенному блеску любой мог с уверенностью сказать, что этому человеку в душе все "до фени", и вся его учеба в престижном институте - сродни удовлетворению здорового детского любопытства (всем ведь ясно, что малыши идут в детский сад не из чувства долга перед родителями). Да, любой мог, но... "любому" тоже было до фени, как и всем остальным.
      Правда, очень скоро Влад понял, что лейтенант Цветков напрасно обнадежил его насчет валюты: из студентов МФИ готовили специалистов по ПОДСЧЕТУ финансовых средств социалистического государства, а не по их ПРИОБРЕТЕНИЮ В СОБСТВЕННОСТЬ (специалистов "по приобретению" государство не готовило, хотя и отправляло на переподготовку в "не столь отдаленные места"). Да, Влад узнал, что такое валюта, но знания его были чисто теоретическими - они не хрустели в бумажнике плотными долларовыми банкнотами и не позвякивали в кармане золотыми крюгеррандами. Как и до учебы, он видел доллары только на картинке, и они оставались для него такими же мифическими атрибутами Америки, как и лас-вегасские казино (согласитесь, что увидеть игорный зал "Розового Фламинго" в кинотеатре "Ударник" - это одно, а поставить в этом самом казино сто зеленых на "зеро" - совсем другое).
      И все же Влад жил безбедно. Очень скоро он подружился со своим однокурсником Валюхой, не очень способным к учебе, но смекалистым по жизни парнем. Трудно сказать, что свело вместе эти двух разных людей: Влад был в основном немногословен и производил впечатление рассудительного человека, а Валюха ни минуты не мог молчать и находился в непрерывном движении, неважно, откуда и куда. Его низкий рост, прилизанный, будто приклеенный ко лбу, чубчик черных волос и близко посаженные к носу темно-карие глаза создавали образ предприимчивого проныры. В сущности, он таким и был: по части "купи-продай" ему в институте не было равных.
      Продать в то время в стране развитого социализма можно было буквально все, раз уж в магазинах не было ничего. Оставался один насущный вопрос: где взять товар? Но и этот вопрос решался до смешного просто, потому что практически в любой московской "альма-матере" (но для конспирации лучше - не в родной) можно было найти довольно много иностранных студентов из относительно нормальных (но тоже "соц") стран, у которых вопрос стоял перевернуто: кому продать?
      В их деловом тандеме Валюха выполнял одновременно роль шефа и исполнителя - он разрабатывал план сделки, находил товар и доставлял его покупателю. От Влада требовалось только присутствие: Валюхе попросту было скучно одному этим заниматься. Выручку они никогда не делили, а пускали на совместную гулянку где-нибудь на Арбате: в "Праге", в "Метелице" или в "Лабиринте". А летом они отправлялись... ну, конечно, в Сочи, куда же еще могли отправляться на отдых уважающие себя спекулянты?
      Пусть это покажется пошлым, но такова "ля ви": именно в Сочи Влад впервые узнал, что такое любовь. Да, именно не полюбил, а "узнал"...
      К первым летним каникулам у них скопился изрядный навар от торговли гонконгскими электронными часами. К слову сказать, это была занятная штучка: будильник в них играл семь мелодий, начиная от "Собачьего вальса" и заканчивая "Лунной сонатой".
      - Ну, чего? Бабок хоть жопой жуй - давай в Сочах гостиницу снимем, как приличные люди, - предложил Валюха.
      - Давай.
      Влад никогда не спорил с Валюхой по бытовым вопросам, относясь к неудобствам и к комфорту одинаково философски, то есть, никак. Его эта тема мало волновала. Но зато он постоянно следил за курсом доллара и немецкой марки, что очень веселило Валюху:
      - Ну нафига тебе это знать-то, если у тебя ни баксов, ни марок, ни даже тугриков нет?! А хочешь, за доллары товар сдавать будем, тогда доллары в боливары переведешь, а боливары в шекели, а шекели...
      - Кончай туфту гнать! - одергивал его Влад. - Нас тогда самих сдадут... сам знаешь, куда.
      Валюха прикусывал язык: им обоим было очень хорошо известно, что валютными делами занималось КГБ, поэтому с долларами они никогда не связывались.
      В Сочи их должен был встречать знакомый Валюхи по имени Сергей. У Валюхи везде находились "хорошие знакомые", но в большинстве случаев они оказывались людьми, которых он до этого никогда не видел, и лишь случайно, через других "хороших знакомых", разжился их телефонами. Вот и на этот раз, уже в поезде, после восьми бутылок "Жигулевского" под рыбца, выяснилось, что "сочинский контакт Серега" - это лучший друг валюхиного соседа Павки, про которого Валюха тут же рассказал историю о том, как он служил в отборной дивизии "Витязь". К подобным историям Валюхи надо было применять коэффициент правдивости "корень третьей степени", и "лучший друг" здесь означало давнего знакомого, а "отборная дивизия" - заурядную гвардейскую часть.
      - А этот Серега - он тоже "витязь"? - усмехнулся Влад.
      - Да ты не бойся, - ответил Валюха, сосредоточенно отгрызая зубами от хвоста кусок вяленой рыбы. - Главное, он нам гостиницу обещал сделать. У него все схвачено.
      - Чего мне бояться?! Мне пофигу, - равнодушно отозвался Влад, высасывая из бутылки остатки пены и вальяжно откидываясь на свернутый матрас. - А кто этот Серега, на самом деле?
      - Какой-то крупный деятель пожарной охраны. Его там все уважают. Павка рассказывал, как он с ним ходил в сочинскую общагу с ревизией - я уссался!
      - А общага - женская?
      - Есесс-сно... Они, типа, спьяну подняли учебную тревогу ночью: подъехали на пожарке, бросили перед входом дымовую шашку и врубили сирену на всю катушку, а комендантшу заставили девок на улицу выгонять в чем мать родила.
      - Голыми, что ли? - усомнился Влад.
      - Ну, в ночнушках там, в трусах... В простынях завернутые... Я знаю? А потом, как по инструкции, пошли проверять, все вышли или нет. Заходят на третий этаж, смотрят, одна дверь закрыта, стучат - никто не открывает. Ну, они ее того... плечом вышибли, заходят - там у окна стоит деваха задом к ним, в одной майке, с толстыми ляжками, через подоконник перевесилась. Что за долбаный случай?! Они к ней видят, она в руках связанные простыни держит, а снизу голос: "Нэ хватает! Да зэмли нэ дастает!"
      - Ха-ха... Чего-чего? - захохотал Влад.
      - Ну, это она одного нацмена на простынях из окна спускала.
      - Так чего он - завернулся бы в простыню, закрыл лицо и выбежал на улицу...
      - Вах, дарагой! - воскликнул Валюха, раскупоривая новую бутылку. - Эта ты такой умный, да, кагда сыдышь байки травышь, да, а чэловек в икс-три-мал-ную сытуацыю папал... Панымать нада!
      - Ладно, сочиняй дальше.
      - Короче, она ему - "прыгай!", а он "тяны назад!". Она пытается тянуть - сил не хватает. Опять ему орет "прыгай, а то уроню!", а он в ответ "тяны!". Так они и переругиваются: "тяны - прыгай".
      - И чего, пожарники-то помогли?
      - Ну да! - заржал Валюха. - Задрали девке майку и трахнули по разу - она только орала "прыгай-прыгай-прыгай"!!! А потом действительно помогли - вытянули бедолагу, он пока висел, от страха обдристался. Благодарил еще...
      - А девчонка чего?
      - Чего-чего... Сделала вид, будто ничего и не было.
      - Тоды ой, - рассмеялся Влад.
      Когда на следующий день в восемь часов утра двое похмельных друзей выгрузились из поезда, они сразу узнали Серегу: их встречал такой же, как и они, опухший с похмелухи человек, немного постарше, лет тридцати. Вид у него, правда, был более экзотический: рост под два метра, медвежковатая фигура, нечесаные кудри и широкая красная морда. И впрямь витязь... Но вместо кольчуги на нем был мятый пиджак поверх желтой майки - и это в теплое южное утро, обещающее перейти в знойный полдень! Странный видок...
      - Наш человек! - Влад пнул Валюху локтем под ребро.
      Валюха поморщился, как от зубной боли: он не любил иметь дело с бомжами, пьяницами и хануриками, предпочитая им солидных и представительных людей: в последних он видел образец будущего себя.
      - ЗдорОво, мужики! - поприветствовал их Серега низким хрипловатым басом. - С прибытьицем.
      - Валентин.
      - Владислав, - передразнил Влад Валюху, торжественно протягивая Сереге руку.
      - Вы как эти... - добродушно рассмеялся Серега. Японцы на чайной церемонии. Пошли, япона мать, на пятаке мотор ждет.
      На площади перед вокзалом их действительно поджидала машина, и не какая-нибудь, а белая "Волга".
      - Залезай, - скомандовал Серега, первым запрыгивая на переднее пассажирское сидение. - А это Игорь Петрович, мой шофер, - он кивнул на бледного тощего парня за рулем.
      - Будешь много пиздить - получишь в лоб, Шефуля, флегматично отозвался Игорь Петрович, не оборачиваясь.
      - О, шефом меня называет, - подмигнул Серега, оборачиваясь к Владу с Валюхой. - Ну, трогай, Петрович!
      Через двадцать минут они уже довольно резво поднимались вверх по горной дороге мимо свежевырубленных виноградников. Город и море маячали далеко внизу.
      - Что-то высоковато для гостиницы, - заметил Влад Валюхе вполголоса. - До моря - час на автобусе? Спасибо, не надо. А может, это и не Серега совсем?
      - Подозрительно, однако, - нахмурился Валюха, с тревогой нащупывая пухлый бумажник в кармане шорт. - Спроси у них, куда везут.
      - Куда едем? - спросил Влад.
      - Тут недалеко, - нехотя отозвался Серега.
      - Скажи, что у тебя есть пистолет, - прошептал Валюха на ухо Владу.
      - У меня есть пистолет, - сказал Влад не очень уверенно.
      - Какой системы? - заинтересовался шофер.
      - Браунинг, - не моргнув глазом, ответил Влад.
      - Дай лукнуть!
      - Тебе нельзя - ты за рулем, - неожиданно зло сказал Валюха.
      Водитель как-то странно напряг желваки и резко затормозил у самого края дороги, в метре от обрыва.
      - Вы чего, мужики, грибков объелись?
      Серега резко обернулся к ним с озадаченным видом - и в следующую минуту расхохотался: он все понял по серым лицам незадачливых курортников.
      - Слышь, Петрович, они думают, мы их в горы убивать везем!
      - Придурки! - заржал Петрович, трогаясь с места.
      - Хорош дурака валять, - расслабился Валюха, объясните, в натуре, в чем дело-то?
      - Да в магазин мы едем - приезд ведь обмыть надо, пояснил Серега.
      - А что, в городе винных точек нет уже?
      - Во, гаврики! - сокрушенно покачал головой Серега. Вы что, про указ ничего не слышали? Про антиалкогольный? У вас ведь, вроде, в Москве приняли... Нет, я с них тащусь: они там глушат по-прежнему, а у нас тут виноград порубили и Сочи безводочной зоной объявили. "Зона здоровья" называется.
      - А пиво с вином продают еще? - спросил Влад. Его интересовало не столько наличие спиртного, сколько сам факт пропажи отдельных его видов.
      - Этой отравы - пока скоко хошь. Но мы с Петровичем только чистый продукт употребляем. Бормотуху пить здоровья нет уже. Это вам, молодежи, пофиг все.
      Тем временем, они подъехали к покосившемуся сараю сельмага. На его двери висел огромный ржавый замок.
      - Закрыто, - с облегчением констатировал Влад. Пить утром водку было не в его привычке.
      Серега с Петровичем весело переглянулись, типа, столичные фраеры совсем фишку не рубят.
      - На выход без вещей, - скомандовал Петрович.
      Они обошли магазин и постучали в заднюю дверь - им открыла дородная женщина в синем фартуке, из головы которой бумажным мусором торчали газетные папильотки.
      - Чего в такую рань приперлись? - недовольно пробурчала она.
      - Татьяна, нужен ящик водки, - доверительно положил ей руку на плечо Петрович.
      - А цистерна вам не нужна?! - рассвирипела Татьяна и, передернув плечами, сбросила с себя нахальную пятерню.
      - Во, сиськами размахалась! - ухмыльнулся Петрович.
      - Погоди, не горячись, - осадил его Серега. - Мадам, разрешите Вас на пару слов...
      Он осторожно взял продавщицу под локоть и нашептал ей что-то на ухо. Та отстранилась, недоверчиво глянула на него и опять подставила ухо. И тут произошло неожиданное - Серега вцепился зубами в мочку татьяниного уха и прорычал сквозь зубы:
      - Живее, козлы!
      Петрович, сразу смекнув, что к чему, кинулся в подсобку и тут же вылетел оттуда с ящиком водки.
      - Кинь ей две сотни, чтоб не плакала, - крикнул он Валюхе, пробегая мимо покрасневшей от злобы Татьяны, крепко зажатой в объятиях Сереги. - Потом рассчитаемся.
      Валюха, недовольно крякнув, засунул за пазуху продавщицы две новенькие радужные бумажки, и вместе с Владом побежал за Петровичем к машине. Петрович загрузил водку в багажник, захлопнул за Владом с Валюхой двери, завел мотор, подрулил к самой двери черного хода и посигналил - все это за одну минуту. Через пару секунд раздался грохот - Серега плашмя прыгнул на передний капот и, схватившись за "дворники", заорал, бешено выкатывая глазные белки:
      - Гони!
      Петрович, переусердствовав, так резко рванул с места, что Серега вклеился мордой в лобовое стекло - нос его расплющился и свернулся набок, а глазное веко вывернулось и прилипло к стеклу...
      - Ну и рожа у тебя, Шарапов! - заржал Петрович.
      Влад, покатываясь от хохота, обернулся назад: в клубах пыли за ними бежала с матюгами расхристанная Татьяна - только папильотки разлетались по ветру карнавальным конфетти. Но куда там бедной женщине тягаться с лошадиными силами!
      Отъехав на безопасное расстояние, Петрович затормозил на обочине у горного ручья. Когда все вышли из машины, Серега продолжал лежать на капоте, будто и не собирался с него вставать.
      - Понравилось, что ли? - удивился Петрович.
      - Тебе бы так! - зло заорал Серега. - Яйца, знаешь, как напекло! Не капот, а сковородка!
      - На закуску будет яичница, - рассмеялся Валюха.
      - А чего ты не слезаешь-то? - спросил Влад.
      - Да руки занемели, - пожаловался Серега. - Не могу расцепить. Помогите, что ли...
      Пальцы у Сереги оказались сильными и цепкими: ни Петрович, ни Валюха, ни Влад не смогли их разжать.
      - Чего делать будем? - почесал затылок Петрович.
      - Эврика! - обрадованно завопил Валюха. - Надо его пощекотать.
      - Вы чего, дураки, что ли? - взмолился Серега.
      - Точно, - одобрил Петрович. - Он сам говорил, что ревнивый, значит, щекотки боится.
      Он задрал Сереге пиджак и майку и стал засовывать ему под ребра пальцы.
      - Ха-ха-ха!!! Убью-ха-ха-козлов! Убью козлов! У-у... Ха-ха-ха-ха!!!
      Серега забился в истерике, колотя ногами по капоту.
      - Стой, скотина, железо промнешь!
      Петрович, взбеленившись, вмазал Сереге кулаком по ребрам.
      - У-я! - взвыл Серега. - Ну все, лучше не отцепляйте всех поубиваю нахрен!
      - Извини, брат, это я сгоряча, - покаялся Петрович.
      - О, я придумал. Давайте ему водки дадим, чтобы расслабился, - предложил Влад.
      - Не возражаю, - примирительно отозвался Серега.
      Только после того, как Сереге влили в глотку полбутылки "Пшеничной", он размяк и его удалось отодрать от "дворников", но пальцы у него так и остались скрюченными до конца дня. А день они провели там же у горного ручья, за водкой под курицу, про которую вовремя вспомнил Влад: ему ее дала мама, чтобы поел в дороге, а он забыл про нее в поезде.
      После изрядной дозы Серега разоткровенничался, и очень скоро выяснилось, что никакую гостиницу он для них не нашел и вряд ли найдет, потому что его уже полгода как выгнали из пожарной охраны и он уже не такой уважаемый человек, как был, а точнее, совсем неуважаемый, но и "их" он за это не уважает, и вообще плюет на "них", потому что "все они пидоры" и т.д. и т.п. Дальше уже пошел матерный бред, из которого можно было только уяснить, что жить Валюхе с Владом придется пока у Сереги, потому что больше негде, но у него дома имеется жена, которая не сильно будет рада гостям, поэтому надо дождаться темноты, чтобы "проникнуть в помещение незамеченными". Все это было бы грустно, если бы не было выпито столько водки, и Влад с Валюхой безумно ржали над каждым серегиным словом.
      После очередной серегиной байки у Влада началась от смеха икота.
      - Иди попей водички горной - должно помочь, посоветовал Петрович.
      - Или поблюй, - участливо посоветовал Валюха. Ему и самому с каждой минутой становилось все хуже от теплой водки.
      - Угу, - промычал в ответ Влад, держась за вздрагивающий живот.
      Влад поднялся с камня, на котором сидел - мир качнулся перед его глазами. Он помотал головой - все вокруг поплыло и завертелось, складываясь в калейдоскопические завихрения: синева неба, вкрапления мелких серых камней под ногами, зелень листвы, бесцветные вспышки солнца, красные круги перед глазами... Влад попытался сосредоточиться и услышал шум ручья - он повернулся и пошел с полузакрытыми глазами на этот шум.
      Вода была прохладной и прозрачной - она весело журчала у берега и манила насладиться своей свежестью. Влада охватило веселое радостное чувство: ему вдруг ничего не стало страшно. И горы, и Серега с Петровичем, и друг Валюха, и этот ручей - все любили его бесконечной любовью и все желали ему добра. С улыбкой на лице Влад забрался на большой камень, взмахнул руками и прыгнул в ручей - вода с готовностью подхватила его и понесла вниз по течению, навстречу морю. Море... Теплое и лазурное...
      Исчезновение Влада заметили только через сорок минут. Сразу стало ясно, что его унесло быстрым течением ручья. Весь вечер и всю ночь трое его приятелей просидели в машине спорили, что делать. Под утро уснули. Проснувшись относительно трезвыми, тут же заявили в милицию. Группа добровольцев из местного населения прошла вдоль всего ручья - нашли застрявший в небольшой запруде ботинок. Вечером того же дня к городскому пляжу волнами прибило опухшее посиневшее тело Влада.
      10. Неожиданный конец третьей части
      - Идиот!!! - набросился Укладчик на клоуна Рейнджера. И это у тебя называется "выход в люди"?! А еще обещал рассказать про то, как он "узнал любовь"... Кретин!!!
      - Что ты наделал! Ты лишил его жизни! - Валидатор в ужасе рассматривал убийцу "Пятого земного воплощения". - Зачем ты это сделал?
      Клоун Рейджера только виновато моргал и недоуменно пожимал плечами:
      - Я не хотел. Я писал, как Рейнджер. Придумывал на ходу. Без всякого умысла. Что приходило в голову. Я не знал до последнего момента. Так получилось...
      - Но как ты мог?! - удивлялся Валидатор. - Тебе хотя бы известно, что ты совершил с земным воплощением Рейнджера НЕОБРАТИМОЕ событие? Теперь ни тебе, ни мне, ни Весельчаку не удастся его воскресить! НИКОМУ!!!
      ноябрь 1997 - январь 1998 года
      Copyright (c) 1997-1998 Alexandre Romadanov
      |продолжение следует|