Эффектный, но глупый жест Муссолини, пославшего свои войска в Тунис, "поразил Командование "Юг", как разрыв бомбы", - сказал начальник штаба 2-го Воздушного флота Пауль Дойчманн. Немцы говорили представителям Виши, что итальянцам не будет позволено посылать войска в Тунис, однако утром 10 ноября Муссолини сделал именно это, направив туда эскадрилью истребителей. Это был самый верный способ толкнуть французов в объятия союзников. Кессельринг пришел в ужас и заявил Comando Supremo самый резкий протест, на что получил ответ, что корабли и самолеты уже в пути и вернуть их невозможно. Впрочем, позднее выяснилось, что истребители вылетели с Сардинии только через 2 часа после этого разговора.
      После прибытия итальянцев французы прервали переговоры, и Барре увел свои войска на запад в горы. Его штаб разместился в Бедже. Генерал продолжал поддерживать контакты с немцами, не оказывая им активного сопротивления. Хотя Кавальеро позднее отозвал итальянцев, Кессельринг остался убежден, что французы перешли бы на сторону немцев, если бы не вмешательство Муссолини.
      Вальтер Неринг, который с февраля по август 1942 года до своего ранения в боях под Алам-Хальфой командовал Африканским корпусом, сейчас находился на излечении в Вюнсдорфе под Берлином. Так и не залечив гноящуюся рану на руке, он решил вернуться в штаб Роммеля. Уже на пути в Рим он получил приказ немедленно отправляться в Тунис.
      Чтобы прикрыть подходы к Тунису, у Неринга имелись 5-й парашютно-десантный полк, 11-й парашютно-десантный саперный батальон майора Рудольфа Витцига (причем оба не имели автотранспорта), один маршевый батальон, имеющий только стрелковое оружие, батарея из четырех 88-мм орудий и разведывательная рота бронеавтомобилей обер-лейтенанта Кале.
      В Бизерте итальянцы имели 2 батальона морской пехоты (около 800 человек), а в Матере находились авангарды итальянской дивизии "Суперга", которая высадилась 15 ноября. Однако немцы не имели налаженной системы командования, не имели боеспособных мобильных частей с тяжелым вооружением, не имели даже системы связи - до конца ноября им приходилось пользоваться французской телефонной сетью. Отсутствовали медицинские подразделения, не было никакого автотранспорта. Даже сам Неринг был вынужден пользоваться в качестве личного автомобиля конфискованным французским такси. Неринг заявил, что на него произвели тяжелое впечатление многочисленные трудности, хотя он не пал духом.
      В середине ноября, частично по морю, частично по воздуху, начали прибывать подразделения потрепанной в боях дивизии "Герман Геринг", совершившие тяжелый марш из Коньяка. За ними последовала 10-я танковая дивизия из Марселя и только что сформированная 334-я пехотная дивизия Вебера.
      Им поставили грандиозную задачу: "взять под контроль почти безнадежную ситуацию", как писал подполковник Бюркнер, начальник штаба 10-й танковой дивизии. "Мы должны были собрать в кулак всю нашу волю, чтобы вступить в бой, и использовать все наше умение, чтобы помешать противнику быстро овладеть Тунисом".
      Неринг действовал быстро и решительно. Он постарался обеспечить оборону двух отдельных плацдармов. Первый находился в городе Тунис, и его оборонял 5-й парашютно-десантный полк под командованием Гарлингаузена, пока его не сменил подполковник Вальтер Кох. Второй находился в Бизерте, и его занимали войска под командованием подполковника Штольца, которого позднее сменил полковник барон Фриц фон Бройх. Однако утром 26 ноября служба радиоперехвата союзников поймала сообщение, из которого стало ясно, что у Неринга практически нет войск, чтобы удержать плацдармы. Он сомневался, что сумеет вообще что-либо сделать.
      Пикирующие бомбардировщики, разведчики, истребители-бомбардировщики были сведены в Воздушное командование No 1, которым командовал генерал-майор Кош. Наземные части Люфтваффе находились в распоряжении генерал-майора Кёхи и опытного офицера генерал-майора Нойфера, который взял на себя командование зенитными орудиями. В конце концов, они превратились в полнокровную дивизию.
      Кессельринг был вынужден принять чисто оборонительную стратегию, чтобы удержать в своих руках линии отхода Танковой армии "Африка" в Тунис. Так как он не мог защитить всю страну в целом, то решил удержать хотя бы ворота: Тунис и Бизерту. Особенно Кессельринга интересовала территория между Тунисом и старыми французскими укреплениями линии Марет на юге, куда в конце концов должен был отойти Роммель. Северная часть этого района была густо населена, имела развитую дорожную сеть и систему железных дорог, расходящихся от Туниса. Центральная часть была не так важна. Ее отделяли от пустыни горные хребты с парой перевалов, которые было легко защитить. Условия в южной трети были похожими. Плохо исследованная местность и пустыня затрудняли продвижение союзников.
      Кессельринг совершенно правильно предположил, что неопытные англо-американские войска, непривычные к пустынным условиям, не будут оказывать давления на дальний южный фланг его фронта. Если не считать нескольких истребителей, в южной половине Туниса не было никаких немецких войск до тех пор, пока туда не прибыли войска Роммеля. В центральной зоне находились итальянская дивизия "Суперга" и авангарды XXX корпуса.
      Наилучшая линия обороны проходила от Бона на побережье через Тебессу и Гафсу до Кебили на юге. В этом случае Тозёр мог служить передовым укреплением. Хотя Кессельрингу было желательно создать прочный фронт, с имеющимися силами он мог лишь выдвинуть войска на запад до линии, проходящей от горы Джебель на юг через Беджу до Сбейтлы и Гафсы, чтобы попытаться удержаться на ней. По крайней мере, он располагал тем преимуществом, что эта линия проходила на достаточном расстоянии от побережья, и там можно было затормозить наступление союзников. Чтобы выйти к этой линии, союзникам потребуется много времени, что позволит немцам хорошо укрепиться, используя сильно пересеченную местность.
      Командование союзников знало, что сразу после высадки сопротивление немцев будет чисто символическим, они могут отправить лишь небольшие отряды с несколькими бронеавтомобилями и противотанковыми орудиями, чтобы перекрыть пути наступления. Но у союзников имелись собственные проблемы, по крайней мере, в той стране, по которой готовилась наступать 1-я Армия генерала Андерсона.
      Ее рельеф ничем не напоминал пустыню, по которой 8-я Армия гнала Роммеля. В секторе к северу от реки Меджерда господствовали холмистые гряды, идущие в разных направлениях. На их унылых склонах растут пробковые деревья и густой кустарник, достигающий до плеча. И передвигаться в таких зарослях более чем сложно. От Сук-Араса река Меджерда течет к своему устью между Бизертой и Тунисом вдоль долины, которая временами сужается в иголочное ушко, временами расширяется до 10 миль. Здесь находятся многочисленные поля, однако во время дождей глинистая почва превращается в липкую массу, в которой вязнут ноги и беспомощно крутятся колеса автомобилей. Даже гусеничные машины часто не могут выбраться из этой грязи. Еще больше усложняли дело многочисленные крутые овраги вади, пересекавшие долину. Они являлись естественными противотанковыми рвами, которые в период дождей превращались в бушующие потоки. Траки вязли в трясине, и считанные дороги тут же превращались в опасные дефиле. Мосты были старыми и ненадежными, под тяжелыми грузовиками гнулись и трещали. Их было очень просто заминировать и взорвать. Зима была сезоном дождей, поэтому наступлению союзников ливни мешали до апреля 1943 года, превращая любой марш в тяжелое испытание для людей и техники.
      Южнее и юго-восточнее долины Меджерды находится Тунисская равнина, ограниченная цепочкой городов и селений: Тебурба - Меджез-эль-Баб Губеллат - Бу-Арада - Пон-дю-Фан. Этот район имеет площадь около 250 кв. миль. На востоке и западе он завершается каменистыми холмами и горами, которые кое-где поросли низким жестким кустарником. Закрепившись на господствующих высотах, обороняющиеся, хорошо рассредоточившись и окопавшись, могут спокойно, как в тире, уничтожать наступающие танки, прикрывшись минными полями.
      Хребет Восточный Дорсаль тянется с севера на юг примерно на 120 миль от Пишона до Макнаси, а потом поворачивает на юго-запад и тянется еще на 20 миль до Эль-Гетарра, где обрывается недалеко от цепи соленых озер. Линия Марет прикрывает брешь между озерами и берегом моря. Дальше на запад находится высокое плоскогорье Западный Дорсаль, постепенно опускающееся от самого высокого пика Джебель-Загуан на севере до Ферианы на юге. Эти естественные препятствия сами по себе сильно затрудняют передвижение во внутренних районах Туниса. Любая попытка прорваться вдоль дороги может дорого обойтись, так как перевалов очень мало и их легко перекрыть даже небольшими силами.
      Между Восточным Дорсалем и морем лежит прибрежная равнина длиной около 180 миль, довольно узкая в холмистой местности на севере вокруг Анфидавилля, южнее расширяющаяся до 70 миль возле Кайруана и снова сужающаяся на линии Марет. Южная часть равнины пустынная и безжизненная, но на севере, особенно вокруг Суса и Сфакса, редкие зеленые пятна оливковых рощ немного оживляют унылый пейзаж. Такая местность облегчала маскировку танковых частей, однако в дождливую погоду целые подразделения оказывались прикованными к месту глубокой грязью. Танкисты и артиллеристы, забравшиеся в укрытие, оказывались в буквальном смысле слова слепыми. Вдоль берега проходило основное шоссе, но слишком часто обстоятельства вынуждали автоколонны покидать его, и тогда им приходилось с огромными трудностями пробиваться между бесчисленными солеными озерами.
      Местность в Тунисе позволяла использовать танки только в районах к югу от Ферианы - Сбейтлы - Пишона, на равнинах Кайруан и Губеллат и, в долине реки Меджез. Танки могли наступать лишь вдоль долины Меджеза, потому что, как видно на карте, севернее Кайруана они уперлись бы в горы между Анфидавиллем и Восточным Дорсалем. Наступление на северо-восток из района Бу-Арада и на восток от Джебель-Рибане тоже не приводило в Тунис, так как танки столкнулись бы с холмистой грядой между Бир-Мшерга - Айн-эль-Аскер Ксар-Тир. "Местность в известной степени уравнивала силы", - сухо заметил Кессельринг.
      10 ноября Андерсон получил приказ Эйзенхауэра начать наступление на восток с теми мизерными силами, которые были в его распоряжении. Андерсон просто рвался в бой. Он даже не стал дожидаться, пока выяснится позиция французских частей генерала Барре, занимавших Сетиф, Константину и другие пункты на пути предстоящего продвижения. Он заслужил восхищенный отзыв Эйзенхауэра: "Вы единственный генерал из находящихся у меня в подчинении, который согласился на это".
      Но едкий нрав Андерсона слишком часто осложнял отношения между англичанами и американцами. "Он казался искренним, но не слишком умным", такую резкую, но во многом справедливую характеристику дал ему Паттон. Лиддел-Гарт слышал нечто подобное от генерал-майора Хобарта, который помнил Андерсона еще в 20-е годы слушателем штабного колледжа в Кветте, так как был директором этого колледжа. По мнению Хобарта, Андерсону следовало многому научиться, "однако сомнительно, был ли он на это способен". Кроме того, несколько членов армейского совета вообще сомневались, обладает ли он качествами, пригодными для командования армией, "но надеялись, что может обладать".
      Сначала командование 1-й Армии планировало несколько бросков по морю и суше вдоль побережья, чтобы захватить порты Бужи, Филиппвилль, Бон и Ла Голль, и только после этого намечалось продвижение вглубь материка, чтобы захватить Сетиф и Константину. Наступлением на восток должен был командовать командир 78-й пехотной дивизии генерал-майор Вивьен Эвелью. Он начал операцию "Перпетуал", отправив резерв Восточного оперативного соединения - 36-ю пехотную бригаду под командованием бригадного генерала Э.Л. Кента-Лемона - захватить Бужи, находящийся в 120 милях восточнее по побережью. Вечером 10 ноября десантные суда вышли в море под прикрытием кораблей Королевского Флота. Одновременно маленькая колонна танков 5-го Нортгемптонского полка вместе с эскадроном 56-го разведывательного полка под командованием майора Харта вышла по шоссе из Алжира, чтобы расчистить путь бригаде. Это "Соединение Харт", как его называли, достигло Джебель-Абиуд ночью 15/16 ноября.
      В Джиджели, который находился в 35 милях к востоку от Бужи, направлялся транспорт "Аватеа", на борту которого находились коммандос, наземный персонал Королевских ВВС, различные грузы и авиабензин. Десантники должны были захватить близлежащий аэродром, чтобы обеспечить прикрытие с воздуха всего района. Однако сильный прибой расстроил план, и "Аватеа" вернулся назад, как раз в то время, когда британские войска начали высаживаться на берег в Бужи. Воздушное прикрытие обеспечивали самолеты английского авианосца "Аргус" (однако он вскоре был отозван), а также истребители из Алжира. Но этого было недостаточно, и находящиеся в порту корабли стали легкой добычей самолетов Люфтваффе.
      Во второй половине дня и вечером 11 ноября несколько волн немецких бомбардировщиков атаковали Бужи, а на рассвете следующего дня вернулись опять. Утром 12 ноября получили попадания 3 транспорта, в том числе "Кафей", разгружавшийся, стоя на рейде. Майор Феггеттер из английского 69-го полевого госпиталя с ужасом смотрел, как бомба попала в лихтер, стоящий у борта транспорта. Множество солдат было убито и ранено. Одному из них оторвало обе ноги, однако он сумел продержаться на воде с помощью спасательного жилета, пока его не вытащили.
      Когда 36-я бригада собралась на берегу, ее запасы оказались довольно ограниченными. Бригада могла действовать на расстоянии не более 10 миль от порта, из-за того, что слишком много снабжения погибло на потопленных транспортах или вернулось обратно в Алжир, так как остальные суда поспешили покинуть гавань Бужи, не успев разгрузиться.
      Атаки Люфтваффе начали ослабевать только 13 ноября, когда 154-я эскадрилья Королевских ВВС стала действовать с аэродрома Джиджели. Самолеты прилетели туда накануне, и их встретил наземный персонал, прибывший на автомобилях из Бужи. Однако нехватка топлива ограничивала количество вылетов, в воздух можно было поднять не более 6 самолетов, да и то лишь опустошив баки остальной эскадрильи.
      Примерно в 300 милях на восток от Алжира 6-й батальон коммандос вместе с солдатами американского 1-го батальона рейнджеров подполковника Уильяма О. Дарби и двумя ротами пехоты спешно заняли Бон до того, как туда прибыли немцы. Они были высажены на берег 12 ноября с английских эскортных миноносцев "Уитленд" и "Лэмертон". При входе в порт десантники выстроились на палубах и запели "Марсельезу". Французы оставались вежливыми, но особого дружелюбия не проявили.
      Примерно в это же время 300 солдат 3-го батальона 1-й парашютной бригады вылетели из Англии на самолетах С-47 64-го крыла транспортной авиации, чтобы сменить американцев, понесших тяжелые потери во время кровопролитной атаки Тафаруа. Они были сброшены на аэродром Дузервилль в 6 милях юго-восточнее Бона. Информация о том, что немцы планируют захватить аэродром, была получена накануне, когда с помощью системы "Ультра" удалось расшифровать приказы Кессельринга. Парашютисты едва не врезались в армаду Ju-52 с солдатами на борту, которые вылетели из Кайруана. Немецкие самолеты повернули назад, когда пилоты увидели множество сверкающих шелковых куполов 3-го батальона.
      Этим же вечером немцы переключили свое внимание с транспортных судов на другие цели и подвергли интенсивной бомбардировке аэродром Дузервилль. Одно время казалось, что парашютистам придется оставить аэродром, несмотря на то, что они отстреливались из 20-мм эрликонов, снятых с поврежденных кораблей. Однако вскоре самолеты С-47 доставили новые зенитные орудия и топливо для истребителей. А после прибытия на аэродром "Спитфайров" все пришло в норму.
      Второй парашютный десант был выброшен для того, чтобы расширить сеть аэродромов. Остатки 509-го парашютного батальона подполковника Эдсона Раффа должны были захватить несколько аэродромов в глубине материка. 15 ноября они вылетели с аэродрома Мэзон Бланш в Алжире к границе Туниса на 20 транспортных самолетах С-47 в сопровождении единственного "Спитфайра". Среди десантников был Джек Томпсон из газеты "Чикаго Трибюн", первый американский шпак, который должен был прыгать вместе с парашютистами. "Эй, Джек, не забудь дернуть за веревочку, иначе это плохо для тебя кончится", крикнул ему один из опытных парашютистов. "Эй, сержант, не в парашюте ли Джека ты нашел шелковых червей?" - поинтересовался другой.
      Солдаты Раффа были сброшены возле деревни Юксле-Бен в 10 милях от Тебессы. Их тепло встретил полковник Берже, командир 3-го полка зуавов. Парашютисты быстро окопались на аэродроме и поспешили занять второй на самой окраине деревни. После этого они сумели сбить одинокий Ju-88, искавший какой-нибудь добычи. "Мы пойдем прямо на Гафсу вслед за этими ублюдками", - заявил Рафф. Подбирая весь встречный транспорт, парашютисты двинулись на юго-восток, не имея никакой поддержки.
      Однако они тут же были вынуждены отступить, чтобы не попасть в клещи, так как итальянские танки начали наступать из Сенеда и Кебили. Американские истребители танков, обещанные Эйзенхауэром, еще не прибыли. Однако, прежде чем отступить на север к Фериане, парашютисты оставили свою визитную карточку, сумев поджечь нефтехранилище.
      Солдатам британского 1-го парашютного батальона подполковника Джеймса Хилла в этот день вылететь помешала плохая погода, но 16 ноября они все-таки высадились на аэродром Сук-эль-Абра в 90 милях от Туниса по долине Меджерда. Они имели приказ захватить важный узел коммуникаций в Бедже, который находился в 30 милях от аэродрома. Эта операция должна была подтолкнуть французов окончательно перейти на сторону союзников.
      Более 500 человек приземлились благополучно, хотя один парашютист погиб, попав прямо на провода высоковольтной линии. Десантники сумели скрыть свою малую численность умелым построением. Когда они начали двигаться к Бедже, какой-то сержант неосторожно выпустил очередь из своего автомата "Стен". "Не слишком радостное начало", - прокомментировал в своих воспоминаниях старший сержант Сил.
      Так как французы все еще могли выступить против войск Андерсона, было решено сформировать танковую полковую группу на основе 17/21-го уланского полка из частей 6-й бронетанковой дивизии. Она была названа "группой "Блейд" (Blade - лезвие), так как эмблемой 78-й пехотной дивизии была секира. Задачей группы было прорубить путь к Сук-Арасу, чтобы там дождаться подхода остальных сил 6-й бронетанковой.
      13 ноября полковник Р.Э. Халл, командир группы "Блейд", получил приказ продвинуться на восток как можно дальше и "находиться как можно ближе к городу Тунис, если вообще не войти в него". Халл послал быстроходную колонну броневиков, противотанковых и зенитных орудий к Сур-Арасу. Эскадрон 17/21-го уланского полка набился, словно сардинки, в вагоны и отправился по железной дороге. Танки должны были отправиться следом. "Следующая остановка "Ватерлоо", - кричали солдаты на каждой стоянке.
      Через 3 дня головная колонна натолкнулась на хвост 132-го полка полевой артиллерии, который был вынужден сползти на обочину, чтобы позволить пройти группе "Блейд", под дикие крики: "Танки на Тунис!" Перед заходом солнца колонна вошла в Константину и прибыла в Сук-Арас через сутки, где к ней присоединился 13/21-й уланский. По любым меркам это было блестящим достижением служб тыла: колонна проделала путь длиной 385 миль от Алжира до границы Туниса всего за 47 часов при нескольких незначительных поломках техники. Ночью начался сильный ливень, который потом не останавливался несколько дней подряд. Однако он не остудил боевой пыл солдат. "Мы были совершенно довольны собой", - заметил майор (позднее бригадный генерал) Баттеншо.
      Во второй половине дня 16 ноября германская пехота, проходившая через Беджу, была обстреляна французскими войсками. В Северной Африке это произошло впервые. После этого сильный патруль из состава 1-го парашютного батальона под командованием майора Клисби-Томпсона был послан, чтобы атаковать немецкую колонну возле Сиди Н'Сир, последнего французского аванпоста на дороге в Матир перед Тунисом. Рано утром 18 ноября они нанесли немцам большие потери с помощью ручных гранат, разбросанных по дороге. На них подорвалось несколько бронеавтомобилей. Когда немцы пытались выскочить из подбитых машин, парашютисты расстреливали их.
      Уничтожив 6 германских машин, убив и взяв в плен много немцев, 1-й батальон торжественно промаршировал перед французами по улицам Беджи. После того как давление немцев на войска Барре усилилось, было решено спешно организовать центр связи в Меджез-эль-Баб, куда планировалось перебросить авангард только что прибывшей группы "Блейд".
      Она прибыла на фронт гораздо раньше, чем ожидалось, и еще до того, как 6-я танковая дивизия сумела занять район к востоку от Бона. Пока 36-я бригада 78-й пехотной дивизии наступала по прибрежной дороге, группа "Блейд" действовала в глубине территории и захватила мост через реку в Меджез-эль-Баб, который находился в 120 милях восточнее. Этот мост имел важнейшее значение для организации любого наступления, так как лишь отсюда танки могли двинуться через горы на Тунисскую равнину.
      Генерал Жюэн, командовавший французскими войсками, сражавшимися на стороне союзников, попросил послать всех имеющихся людей и технику в Меджез, чтобы помочь отважным французам, сражавшимся там, "Разумеется, хотя он этого не сказал, моральный эффект такой операции был бы едва ли не больше материального", - отмечает Баттеншо.
      Ночью 17/18 ноября стало известно, что французам в Меджез-эль-Баб угрожает Боевая группа Кох (5-й парашютно-десантный полк подполковника Коха). Бронеавтомобили эскадрона В Дербиширских йоменов немедленно поспешили на помощь союзникам. Но Группа Кох была грозным противником. Вряд ли в ней имелись солдаты старше 20 лет, однако офицерский состав был закаленными в боях ветеранами штурмового парашютного полка Мендле, прославившегося в Льеже и на Крите.
      Установив связь с 1-м английским парашютным батальоном и двинувшись вперед из Беджи, йомены обнаружили, что французы находятся на западном берегу реки Меджерда, а какое-то количество немцев упорно удерживает противоположный берег, причем ни один из противников не собирается взрывать мост. Враги неспешно переговаривались, и немцы убеждали Барре позволить их небольшому соединению проследовать дальше. Французы же старались найти предлог, чтобы задержать их.
      На следующее утро, 19 ноября, солдаты Барре обстреляли немецкие разведывательные самолеты и отказались либо присоединиться к войскам Неринга, либо отступить под тем предлогом, что продвижение союзников не позволяет им тронуться с места. Кессельринг предъявил Барре последний ультиматум и, не получив ответа, приказал пикировщикам нанести удар. "На войне бессмысленно торговаться с ненадежными помощниками", - сказал он.
      После этого на командование союзников обрушились просьбы Жиро, Жюэна и генерала Луи-Мари Кельца, командовавшего дивизиями "Алжир" и "Константина", о помощи танками и истребителями. Это вызвало плохо скрытое раздражение Андерсона: "Французам объяснили, что мы сделаем все, чтобы помочь им. Однако танки нельзя бросать в бой, пока их слишком мало. Истребители в настоящий момент базируются в Боне, который находится слишком далеко, чтобы они могли эффективно прикрыть войска".
      Тем не менее, с помощью роты 1-го парашютного батальона французы сражались очень отважно. Они остановили вражеское наступление и отбросили немцев назад по мосту через Меджерду. Солдаты Коха дрались, как бешеные. Несколько раз они прорывались на другой берег, - железнодорожный вокзал дважды переходил из рук в руки, - но все-таки были вынуждены отступить.
      Потом на сцене появился американский 175-й батальон полевой артиллерии. Он прибыл слишком поздно, чтобы участвовать в бою, и развернулся на склоне холма прямо на виду у немцев. Американцы немедленно открыли огонь по единственной видимой цели - церковному шпилю. Баттеншо ехидно прокомментировал это: "Сбить шпиль не удалось, но американцы почувствовали себя лучше и кое-как успокоились". Когда парашютисты полковника Хилла поинтересовались, в чем дело, командир батальона объяснил чрезмерное рвение довольно просто. Выдвигаясь на позиции, расчеты орудий сообразили, что будут первыми американцами, которые откроют огонь по немцам в ходе этой войны, и не смогли удержаться.
      Большая часть группы "Блейд" уже втянулась в бой, и оставалось ждать прибытия 6-й бронетанковой дивизии. Сначала хотели нанести удар из Меджеза батальоном американских танков М3 "Ли" и двигаться прямо на Тунис, но от этого пришлось отказаться, так как в группе "Блейд" не хватало пехоты. Баттеншо с горечью вспоминает: "Было очень досадно быть так близко от цели и остановиться. Но благоразумие взяло верх".
      Глава 4.
      Всякие мелочи
      "Где наша проклятая авиация? Почему мы видим одних только фрицев?"
      Самое распространенное присловье пехотинцев в Тунисе, ноябрь 1942 года.
      До прибытия в Северную Африку генерал Андерсон планировал, что при самых лучших обстоятельствах его 78-я пехотная дивизия подготовится к наступлению из района Ла Галль - Сук-Арас - Дививьер и вышлет авангарды к городам Тунис и Бизерта в день D+21 (29 ноября). Это зависело от помощи или, по крайней мере, бездействия французов, а также от успешного захвата прибрежных аэродромов, куда не ранее шестого дня операции могли прибыть истребители. Планы Андерсона были достаточно гибкими, однако их отличали нехватка воображения и железной решимости держать сосредоточенными свои ограниченные силы. Андерсон не сумел втолковать командиру дивизии генерал-майору Эвелью необходимость как можно быстрее занять Тунис и Бизерту, чтобы помешать немцам закрепиться там.
      Еще до выхода в море конвоев Андерсон согласился с тем, что будет высажен эквивалент 4 британских дивизий вместо запланированных 6. Эти войска будут разбросаны от Сафи до Алжира, однако серия парашютных десантов впереди быстро наступающих танков союзников могла помочь им выиграть гонку к Тунису. Командир 1-й парашютной бригады полагал, что Андерсон просто не понимал возможностей подобных операций: "Это был ржавый старый хрыч, который ничего не знал о парашютно-десантных войсках и не верил в то, что о них слышал. Я думаю, он был бы рад избавиться от нас". Американскую армию тоже отличала младенческая наивность, так как не было ни детальных планов, ни требуемой подготовки, ни техники для броска на восток, полагает майор Ярборо из 509-й парашютной дивизии. Лишь немногие могли видеть чуть дальше собственного носа и считали возможным захватить цели с помощью нескольких парашютных десантов до того, как подойдут сухопутные войска.
      В начале тунисской кампании Брук высказал недовольство слишком медленным продвижением 1-й Армии. 19 ноября он пишет: "Новости из Туниса довольно скверные. Одна надежда - Андерсон будет двигаться достаточно быстро". Столкнувшись с необходимостью совершить марш длиной 400 миль по гористой местности, командование армии растерялось и потратило 2 недели на разрозненные вылазки, распылив силы.
      * * *
      Первый крупный танковый бой произошел 17 ноября, когда сводный английский отряд из подразделений 6-го Западно-Кентского и 5-го Нортгемптонского батальонов при поддержке 2 взводов Королевской Артиллерии занял мост и перекресток возле Джебель-Абиод. Здесь, в самой северной точке намеченной Кессельрингом линии обороны, они столкнулись с авангардом Боевой группы Витциг, наступающим из Матира. Немцы попытались отбросить англичан обратно в Бону. После ожесточенной 3-часовой перестрелки, в ходе которой немцы использовали свои танки в качестве подвижных дотов, выяснилось, что англичане отступать не намерены. После этого немцы отошли, потеряв 8 танков, 1 убитого и 20 раненых. Потери англичан оказались гораздо больше: четыре 2-фунтовых противотанковых орудия, четыре 25-фунтовых пушки, большая часть транспортеров и другого транспорта.
      По всему фронту наступление союзников сталкивалось со все более жестким сопротивлением немцев. 1-я парашютная бригада и французы отошли из Меджез-эль-Баб в Беджу 20 ноября. Отсутствие воздушного прикрытия передовых отрядов ясно подтверждали десятки обгоревших остовов автомобилей на обочинах дорог. Американская XII Воздушная армия начала быстро наращивать свои силы в Алжире, однако генерал-майор Джеймс Дулитл - герой знаменитого налета на Токио 18 апреля 1942 года - все еще не мог собрать свой наземный персонал, и потому действовали лишь несколько передовых аэродромов. Между Касабланкой и границей Туниса имелись только 4 бетонные взлетные полосы, и большая часть авиации базировалась в западном Алжире, откуда она не могла долететь до района боев.
      Из своих скудных резервов и с других фронтов немцы спешно перебрасывали на аэродромы Сицилии, Сардинии и южной Италии бомбардировщики, истребители и транспортные самолеты. Оттуда немцы переправляли в Тунис войска и технику, чтобы постараться задержать наступление союзников. Авиация Оси несла огромные потери. Командир одной из эскадр вспоминал: "Очень часто в составе эскадры было менее 30 самолетов, а на счету экипажей - не более 12 боевых вылетов".
      Такой высокий уровень потерь долго терпеть было невозможно, несмотря на подкрепления из состава 2-го авиакорпуса. В теории штабу Бруно Лёрцера в Таормине подчинялись примерно 700 самолетов всех типов, которые должны были обеспечить оборону Средиземноморского театра. Но количество исправных самолетов и имеющихся экипажей очень часто было значительно меньше. Например, перебросить торпедоносцы из северной Норвегии было более чем сложно. Проблемы доставки бензина и боеприпасов сильно влияли на действия легких одномоторных самолетов, базирующихся в Африке.
      Численно сильная, но технически отсталая итальянская авиация понесла катастрофические потери при попытках бомбить Мальту и была вынуждена прекратить дневные налеты после высадки союзников в Северной Африке. Итальянцы не могли использовать более одной десятой своих ночных бомбардировщиков из-за исключительно плохой подготовки экипажей. Из двух авиагрупп на Средиземноморском театре (Squadra, если пользоваться итальянской терминологией, каждая из которых имела около 200 самолетов) одна была оснащена устаревшими самолетами, не имеющими серьезного боевого значения, и использовалась в основном для поддержки германо-итальянской Танковой армии. Вторая должна была прикрывать территорию собственно Италии.