Однако ранним утром этого дня Роммель получил приказ провести небольшую тактическую операцию. Фон Арним должен был связать силы союзников на севере, а Роммелю Comando Supremo приказало захватить Талу и оттуда двигаться на Ле Кеф, причем не ограничивало глубину операции. Роммель пришел в бешенство от такой недальновидности, вызванной чрезмерной отвагой кабинетных стратегов. Этот приказ ставил под угрозу его план глубокого охвата. Атакующие войска оказывались в опасной близости к фронту союзников, где их могли встретить вражеские резервы. Зная, что только внезапность поможет ему прорваться в район сосредоточения американских частей, он решил немедленно повернуть на Талу.
      Роммель отправил фон Арниму радиограмму, требуя передать обещанные танковые части. Фон Арним отказался, солгав, будто слишком много танков находятся в ремонте, и оставил "Тигры" себе. Роммель приказал 21-й танковой дивизии наступать через Западный Дорсаль на Сбибу и Ксур. 10-я танковая дивизия сосредоточилась в Сбейтле, готовая развить успех либо 21-й танковой, либо боевой группы Африканского корпуса, наступавшей в проходе Кассерин, который находился в 25 милях на юго-восток от Сбибы. Пока командование Оси пребывало в нерешительности, Андерсон приказал своим войскам укрепиться в Тебессе, на равнине между Ле Кефом и Талой, в проходе Сбиба, а также во всех горных проходах, соединяющих Тунис и Алжир. Только что прибывший Александер этот приказ утвердил.
      В районе Сбибы - номинально находившемся в зоне XIX корпуса Кёльца, но фактически под контролем 1-й Армии - собралась большая часть 6-й бронетанковой дивизии Кейтли, 1-я гвардейская бригада из 78-й пехотной дивизии, 18-я полковая боевая группа из 1-й пехотной дивизии Аллена, 3 батальона американской 34-й пехотной дивизии, 3 американских батальона полевой артиллерии, 72-й и 93-й противотанковые полки. Севернее находилась французская легкая танковая бригада под командованием Сен-Дидье и маленькое Подразделение Гинэ.
      В 55 милях отсюда вокруг Тебессы американская 1-я танковая дивизия спешно приводила себя в порядок и готовилась к новым боям. Генерал Уорд согласовал свои планы с генералом Вельвером, чтобы удержать проходы Дарная, Бу-Шебка и Ма-эль-Абиуд. Следовало перебросить артиллерию на помощь защитникам прохода Кассерин, где находились 26-я полковая боевая группа подполковника Мура, части 19-го инженерного полка 139-й бригады, 33-й батальон полевой артиллерии, 805-й батальон истребителей танков и батарея 75-мм пушек из французского 67-го полка африканской артиллерии.
      В Тале, куда должен был обрушиться главный удар немцев, находилась британская 26-я бронетанковая бригада бригадного генерала Чарльза Данфи (без 16/5-го уланского полка, отправленного на помощь гвардейцам в Сбибу). Ожидалось скорое прибытие 2/5-го Лейчестерского полка 139-й бригады, которая только что высадилась в Северной Африке. 2-й Лотианский кавалерийский получил приказ двигаться в Талу, и ему предстоял марш продолжительностью 35 часов, что было суровым испытанием для водителей.
      Чтобы остановить немецкое наступление, Андерсон соорудил настоящий Тришкин кафтан, перемешав части всех армий. В результате трудно было разобраться, кто кем командует. Поток вопросов буквально захлестнул штаб Фридендолла, передвинутый в безопасное место - в Ла Кониф. Тем временем Роммель вечером 18 февраля провел разведку боем в проходе Кассерин, которая предупредила Фридендолла о готовящейся атаке. Однако немецкий генерал не представлял, какие силы ему противостоят. Кое-что, вроде переброски 6-й бронетанковой дивизии в Сбибу, удалось установить службе радиоперехвата. Примерно было известно, где находятся американские 1-я танковая, 1-я и 34-я пехотные дивизии. Однако точное расположение их подразделений оставалось неизвестно.
      Встревоженный действиями вражеской разведки, Фридендолл позвонил по телефону полковнику Старку: "Я хочу, чтобы вы прямо сейчас отправились в проход Кассерин и стояли там, как Джексон Каменная Стена. Смените их там". Старк был изумлен: "Ночью, генерал?" "Да, немедленно". В тумане и под жутким ливнем Старк сменил в проходе Мура. Это ущелье находилось на высоте 2000 футов над равниной Сбейтлы. Справа над ним поднималась Джебель-Семмама (4447 футов), а слева - самый высокий пик Туниса Джебель-Шамби (5064 фута). Шоссе из Кассерина, находившегося примерно в 5 милях отсюда, пересекало ущелье, выходя на западные склоны гор среди огромных зарослей кактусов и кустарника, усыпанных обломками скал. В дожди глинистая почва становилась похожей на клей. Все это называлось долиной Фуссана, по которой дорога уходила на север к Тале. Южная грунтовая дорога уходила на восток к ущелью Джебель-эль-Хамра, через которое можно было попасть в Тебессу. И шоссе, и железнодорожное полотно пересекали реку Хатаб, которая была всего лишь жалкой струйкой в глубоком сухом русле, по мосту, уже уничтоженному Муром.
      Поперек обоих дорог сразу после развилки были установлены 3 ряда мин. В ущельях были заложены заряды взрывчатки, которые должны были остановить вражеские танки в восточной горловине. Мур намеревался еще больше расстроить порядки немцев артиллерийским огнем. Большую часть своей пехоты он развернул поперек дороги на Талу. Его саперы, совершенно не имевшие боевого опыта, перекрыли вторую дорогу. Более 2000 солдат растянулись тонкой линией вдоль позиции длиной более 3 миль. Они прикрывали выходы из ущелий, по обе стороны которых на скалах находились дозоры.
      Когда появились головные машины знаменитого 3-го разведывательного батальона Африканского корпуса, оборонительные позиции еще не были полностью готовы. Многие командиры Мура не поняли план, по которому следовало завлечь немцев в узости и там уничтожить. Саперы были настолько неопытными, что, впервые увидев немцев, тут же пустились наутек. Их пришлось силой останавливать в тылу и возвращать на позиции.
      Роммель планировал нанести удар утром 19 февраля через Сбибу и Кассерин. 21-я танковая дивизия генерал-майора Хильдебранда наступала на Сбибу, однако ее сильно задержали размокшая дорога и мины. Кроме того, плохая погода помешала действовать авиации обоих противников. Это дало некоторое преимущество Роммелю, который мог наступать, не заботясь о прикрытии с воздуха. Танки Хильдебранда встретили более решительное сопротивление, чем предполагалось. Они попали под сильнейший обстрел с господствующих высот, хотя арабы выдали расположение оборонительных позиций. Попытка обойти защитников с востока была сорвана пехотой 34-й дивизии, хотя 16/5-й уланский потерял 4 танка, поддерживая ее.
      Солдаты Старка упорно держались и вокруг ущелья Кассерин. Немецкий 3-й разведывательный батальон неожиданно попытался прорваться сразу на рассвете, однако британская разведка предупредила американцев. Они отбили атаку, и Бюловиус бросил в бой Боевую группу Ментон, сформированную из 2 батальонов панцер-гренадерского полка "Африка". Они должны были прорваться через проход, двигаясь по обе стороны дороги.
      Две роты Специального подразделения 288 попытались ворваться на высоты, с которых американцы вели огонь. Под командованием обер-лейтенантов Шмидта и Бухгольца эти закаленные ветераны карабкались по отвесным утесам, умело укрываясь от огня американской артиллерии и пулеметов. Однако полковник Ментон, командовавший главными силами, плохо разбирался в особенностях горной войны и бросил своих солдат прямо в ущелье. Атака захлебнулась.
      По пути в Сбибу Роммель в 13.00 посетил штаб боевой группы Африканского корпуса и приказал Бюловиусу провести атаку с фланга. Ближе к вечеру крупная группа пехоты и танков при попытке пройти севернее натолкнулась на американское минное заграждение, а потом попала под артиллерийский и пулеметный огонь. Попытка прорваться на запад была отбита вернувшимися американскими саперами, которые уничтожили 5 танков. Хильдебранд попытался пробить узкий коридор в линии обороны, однако меткий огонь британских 6-фунтовых противотанковых орудий поджег 12 немецких танков. 25-фунтовые пушки расправились с державшимися сзади самоходными орудиями. К наступлению темноты 21-я танковая дивизия дошла только до окраины Сбибы, но потом отступила на оборонительную линию в 7 милях южнее города.
      Кессельринг прибыл в штаб фон Арнима и обнаружил, что происходит то же самое, что и во время операции "Фрюлингсвинд". 10-я танковая дивизия не была передана Роммелю, что сужало его возможности. Отвергнув предложение фон Арнима атаковать Ле Кеф, Кессельринг передал по радио Роммелю приказ не обращать внимания на распоряжения Comando Supremo и сосредоточить все усилия на захвате Тебессы, которую можно обойти и окружить. На следующий день он прилетел на передовой командный пункт боевой группы Африканского корпуса, расположенный северо-западнее Кассерина. Городок был укрыт непроницаемой пеленой тумана и поднятого в воздух песка.
      Слыша грохот выстрелов в ущелье Кассерин всего в 35 милях от Талы, командир 26-й бронетанковой бригады бригадный генерал Данфи сильно встревожился. Он заподозрил, что позиции Старка прорваны, и передал Андерсону, что требуется контратака. Однако для этого нужны более крупные силы, чем два плохо подготовленных танковых полка. Вместо подкреплений Андерсон прислал своего начальника штаба бригадного генерала Колина МакНабба (он был убит 2 месяца спустя во время боев за холм Лонгстоп), чтобы уточнить ситуацию.
      Все выглядело спокойно, однако, используя ночную темноту, 19/20 февраля войска Бюловиуса захватили один из американских узлов сопротивления и разогнали роту саперов, в очередной раз поддавшихся панике. Ничего не зная об этих событиях, МакНабб не увидел причин для тревоги. Фридендолл послал Старку 3-й батальон 6-го полка бронепехоты, придержав 26-ю бригаду Данфи в качестве страховки от атаки на Талу. Он позволил отправить вперед лишь небольшую группу под командованием подполковника Гора из 10-й стрелковой бригады. Естественно, она была названа "Группой Гора" и заняла позиции в проходе той же ночью.
      Никто толком не знал, кому подчиняются эти силы. Вконец обозлившись на непокорного Уорда, Фридендолл позвонил Траскотгу и потребовал принять срочные меры. По его словам, 1-я танковая дивизия находилась в состоянии полного хаоса, и он сомневается, чтобы "этот святоша" был способен исправить положение. Одновременно Фридендолл сообщил Эйзенхауэру, что Уорд "устал и испуган. Он сообщил мне, что перебросить туда новые танки, значит просто отдать их немцам". В таких условиях нужна крепкая рука, и Фридендолл предложил прислать Траскотта.
      Но события окончательно вырвались из-под контроля Уорда. Робинетт получал приказы непосредственно из штаба II корпуса - там с удовольствием оставили Уорда с носом. 20 февраля он должен был вести Боевое командование В из прохода Ма-эль-Абиуд через Талу к Кассерину, чтобы сменить Старка. Это еще больше обеспокоило Уорда. Кроме откровенной враждебности Фридендолла, он столкнулся с сомнительным поведением Робинетта. Уорд решил, что Робинетт пытается спихнуть его и занять пост командира дивизии. Катастрофа была подготовлена окончательно.
      * * *
      После того как атака в обоих направлениях заглохла, Роммель перенес основную тяжесть удара на проход Кассерин. 20 февраля в 8.30 солдаты 20-го панцер-гренадерского полка и 5-го батальона берсальеров под прикрытием огневого вала бросились в атаку, несмотря на туман и моросящий дождь. Солдаты Гора впервые услышали жуткий вой германских реактивных минометов "Небельверфер", которые выпускали 6 тяжелых снарядов в течение 90 секунд. Хотя связь со Старком была потеряна, Группа Гора сумела замедлить продвижение немцев в направлении Талы.
      Снова связавшись с фон Бройхом, Роммель пришел в бешенство из-за задержки с развертыванием 10-й танковой дивизии, которую наконец получил. Но американский 19-й саперный батальон, прикрывавший Тебессу, оказался в серьезной опасности. "Противник приближается к моему командному пункту", радировал Мур в полдень. Два батальона 10-й танковой, которые двинулись в бой следом за 21-й танковой и берсальерами, сумели-таки прорвать оборону американцев, которая просто рассыпалась. 1-й батальон 8-го танкового полка под командованием капитана Ганса-Гюнтера Штоттена прорвался через проход к Джебель-эль-Хамра, куда из резерва выдвигалось Боевое командование В.
      Возле Хайдры, в 20 милях северо-восточнее Тебессы, Робинетт встретил Фридендолла, который удирал подальше от прохода Кассерин. Он уже ни во что не верил и был настроен крайне пессимистично. "Бесполезно, Робби. Они прорвались, и ты их не остановишь", - сказал он. Ответ Робинетта был как всегда вызывающим: "Пусть так, генерал. Но мы пойдем и попробуем". Фридендолл даже обрадовался, когда нашелся человек, готовый сражаться: "Если ты их остановишь, Робби, я сделаю тебя фельдмаршалом". Робинетт пишет: "Я воспринял эту фразу как свидетельство веры в меня и моих солдат, а не в кого-то еще. Именно это нам было нужно". Теперь Робинетт командовал всеми войсками южнее реки Хатаб, тогда как Данфи - севернее.
      Следует особо поблагодарить солдат Гора, которые с боем медленно отступали к Тале. 7 "Валентайнов" и 4 "Крусейдера" эскадрона С 2-го Лотианского кавалерийского, укрывшись в сухом русле вади, всю вторую половину дня вели дуэль с немецкими самоходками, хотя уступали им в огневой мощи. Ими очень умело командовал майор Э.Н. Билби, который погиб немного позднее. Когда все танки были уничтожены, уцелевшие танкисты отошли к расположению 17/21-го уланского под прикрытием 6 американских танков "Ли". 4 из них тоже были подожжены. В ярком свете пылающих танков немцы уничтожили британские 6-фунтовки, но 25-фунтовые пушки успели спастись.
      Разгромленные остатки отряда Старка уже вышли из боя и мелкими группами пытались пробиться к Джебель-эль-Хамра. Не имея никакого боевого опыта, они все-таки целых 72 часа удерживали ветеранов Роммеля. Однако отряд недосчитался уже 400 человек, еще 100 были ранены, и больше не мог держаться. Майор Конвей, находившийся на командном пункте, стал свидетелем конца: "Ночь, дождь, холод. Когда солдаты бросились по дороге в тыл, я остановил нескольких и спросил: "Что происходит?" Они не понимали, что делают, ими владело одно желание - поскорее убраться отсюда. Они побросали все, чтобы легче было бежать".
      Наконец солдаты остановились и повернули назад, то ли благодаря усилиям самого Старка, то ли потому, что столкнулись с Командованием В Робинетта, движущимся на фронт. Однако проход теперь оказался в руках немцев, и ситуация стала критической: двинется Роммель на Тебессу или Талу? Первым за свою ошибку заплатил Моклер-Ферримен. Из Лондона в штаб Эйзенхауэра прилетел генерал Пэджет, командующий территориальными войсками, который должен был разобраться с этим. "Заменить Мока потребовали в таких выражениях, что это невозможно описать. Однако Айк настаивал на замене начальника разведки, который не давал достоверных сведений". В марте на замену Моклер-Ферримену прибыл бригадный генерал Кеннет Стронг.
      Разведка союзников была почти уверена, что Роммель будет наступать на Талу. Новое подтверждение этому было получено в полночь 20/21 февраля, когда была расшифрована очередная директива Comando Supremo. Готовя наступление из прохода Кассерин, Роммель нервничал и проявил нехарактерную для себя нерешительность. Он дал союзникам несколько драгоценных часов, чтобы перевести дух. Неопытный 2/5-й батальон Лейчестерского полка подготовил последнюю линию обороны в 4 милях южнее Талы. Видя, как солдаты окапываются после 48-часового марша, офицер штаба Эйзенхауэра майор Конвей, не подозревавший, что это новобранцы, восхитился: "Я поговорил с несколькими зарывающимися в землю англичанами. Вокруг падали снаряды, а они спокойно рыли окопы. Закапывался весь чертов батальон. Американцы ничего подобного не могут. По крайней мере, они не показали, что могут".
      Из Марокко была спешно отправлена артиллерия американской 9-й дивизии. За 4 дня она проделала более 800 миль. Другие подкрепления спешили по ужасающим дорогам от Сбибы, где танки Хильдебранда опять не сумели прорвать оборону американцев. Но в результате углубляющегося кризиса в проходе Кассерин система командования союзников окончательно запуталась. Штаб 1-й танковой дивизии был убежден, что Робинетт командует всеми войсками в проходе. Однако Фридендолл приказал Аллену взять на себя командование всеми войсками южнее Фуссаны, от Джебель-Шамби до Ма-эль-Абиуд. Одновременно Данфи получил приказ координировать действия своей 26-й бронетанковой бригады, Командования С и остатков отряда Старка, хотя не имел ни штаба, ни системы связи.
      Андерсон был крайне встревожен происходящим, и 20 февраля решил действовать через голову Фридендолла, который, судя по всему, терял контроль над событиями. Он приказал бригадному генералу Камерону Николсону принять под командование все войска союзников на северо-западе прохода. Они получили название "Группы Ника". Это было странное решение. Невозмутимый Николсон был заместителем Кейтли, который и должен был стать командиром. В целом система командования союзников запутывалась все больше и больше, что создавало опасные перегрузки.
      * * *
      Роммель выяснил силы противника из захваченных накануне документов. Он решил, что двойной удар из Кассерина вынудит обороняющихся разделить силы и ослабит их. Он принял важнейшее решение разделить свои силы. 21-я дивизия прекращала наступление на север. 10-я танковая дивизия фон Бройха должна была наступать на Талу, боевая группа Африканского корпуса - на Джебель-Хамра и далее на Тебессу. Танки Хильдебранда должны держать оборону и не позволить союзникам перебросить подкрепления с севера.
      На совещании командиров, которое устроил накануне вечером МакНабб, было решено, что Робинетт прикроет Тебессу и Хайдру (хотя граница между его войсками и зоной ответственности Терри Аллена оставалась несколько туманной). Дорогу через горы на Талу должен был защищать Данфи. Границей между ними служило русло реки Хатаб. Поэтому, куда бы ни направил свой удар Роммель, он подставлял фланг под контратаку.
      Наступление на Талу и Джебель-Хамра вынудило Роммеля распылить свои силы. Однако британские солдаты, находившиеся далеко на севере, в Бедже, были потрясены, когда увидели заляпанные кровью джипы, удирающие из Кассерина. Началась паника. Когда немецкие разведывательные отряды начали прощупывать оборону союзников, "мы начали паковать вещи для лагерей военнопленных", - вздохнул какой-то офицер.
      Хотя рано утром поднялся густой туман, боевая группа Африканского корпуса, во главе которой шли 2 батальона Специального подразделения 288, снова двинулась по дороге к вожделенному проходу Джебель-Хамра. На сей раз немцев встретило Боевое командование В Робинетта. Танки и самоходные 105-мм орудия притормозили наступление. "Постепенно светлело. Снаряды градом сыпались на нас со всех сторон", - вспоминает обер-лейтенант Шмидт. Под покровом темноты немцы откатились назад. Робинетт, уверенный, опытный и всегда изобретательный, дал 1-й танковой попробовать вкус победы.
      Другая атакующая колонна - 10-я танковая дивизия - постепенно теснила 26-ю бронетанковую бригаду, с тяжелыми боями захватывая одну гряду холмов за другой. Восточнее дороги на Талу остатки Лотианского кавалерийского и 17/21-го уланского на своих "Валентайнах" и "Крусейдерах" пытались остановить немецкий поток. Несколько раз, когда атака грозила остановиться, Роммель бросался в гущу боя. Он заставил фон Бройха двинуть пехоту на грузовиках следом за танками. Жалкие остатки двух английских полков получили приказ отойти в тыл через оборонительные позиции лейчестерцев. За ними двинулись уцелевшие танкисты, спасшиеся из пылающих машин. Убитых и раненых постарались вывезти на транспортерах "Брен" и разведывательных броневиках.
      Перед Талой горстка танков остановилась. Времени установить минное заграждение поперек дороги уже не было. Вдруг лейчестерцы увидели приближающийся британский танк. Он перевалил через траншею и внезапно открыл огонь. Следом за ним ринулись немецкие танки. Оказывается, немцы захватили исправный "Валентайн" и с его помощью попытались просочиться через линию обороны.
      У лейчестерцев почти не было шансов выстоять против танков. Но вдруг вспыхнуло бензохранилище, находящееся рядом с дорогой. Силуэты немецких танков ясно обрисовались на фоне пламени, и 17/21-й уланский немедленно открыл огонь. Несколько часов продолжалась танковая дуэль, мечущаяся взад и вперед на последней гряде перед Талой. К 20.00 немцы потеряли 15 танков, в том числе трофейный "Валентайн", и отступили, чтобы перегруппироваться и возобновить атаку на следующее утро. Англичане понесли тяжелые потери: 571 человек попал в плен, были уничтожены 38 танков и 28 пушек.
      К утомленным защитникам очень вовремя пришло подкрепление. Бригадный генерал С. ЛеРой Ирвин привел артиллерийские подразделения 9-й дивизии. Шатающийся от усталости Ирвин встретился с бригадным генералом Джеком Пархэмом, командиром артиллерии 1-й Армии. Несмотря на дождь, туман и мрак, они тщательно разместили 48 американских гаубиц. Перед ними расположилась жидкая цепочка лейчестерцев, которых осталось не более 100 человек. К ним присоединились пехотинцы 2-го хэмпширского батальона. 16/5-й уланский полк, имевший танки "Шерман", спешно выдвигался из Сбибы. А менее чем в миле от них находились 2500 солдат с 50 танками, 30 пушками и другим оружием. Немцы были полны решимости уничтожить защитников прохода.
      "Мне жаль, однако нам придется сражаться дальше почти без всякой надежды", - рано утром 22 февраля обратился к своим танкистам подполковник Блейк из Лотианского кавалерийского. Хотя у него осталось всего 10 танков, он получил приказ Данфи занять холм, господствующий над позициями англичан. Примерно в 5.00 танки двинулись вперед под ледяным дождем. Однако, как только они перевалили гребень, то налетели на поджидавших немцев. В ходе жаркой схватки 7 английских танков были уничтожены. Но их непреднамеренное самопожертвование озадачило немцев. Те решили, что вскоре начнется гораздо более сильная контратака. Это подозрение усилилось после того, как с рассветом загрохотали гаубицы Ирвина. Вместо того чтобы приказать 10-й танковой нанести решающий удар, фон Бройх остановился. Его ужасные 88-м орудия открыли бешеный огонь, на 6 часов прижав остатки Группы Ника к траншеям.
      Пока фон Бройх в нерешительности топтался перед Талой, Бюловиус приказал своим солдатам двигаться на запад, к проходу Джебель-Хамра и приготовиться атаковать на рассвете. Под сильнейшим ливнем они сбились с пути, пытаясь обойти южный фланг Робинетта. В результате они вышли по верблюжьей тропе к проходу Бу-Шебка, в 7 милях от указанного места, где они оказались бы в долине Фуссана.
      Последовала беспорядочная схватка, в ходе которой немецкие солдаты, одетые в захваченные французские и американские мундиры, при поддержке 25 танков и штурмовых орудий попытались прорваться к Джебель-Хамра. Они были остановлены получившим большие подкрепления 16-м полком 1-й пехотной дивизии. Когда немцы уже собрались отходить через проход Бу-Шебка, американцы бросились в контратаку. Под сильным огнем артиллерии 1-й дивизии, к которому с северо-востока присоединились пушки Робинетта, хваленая немецкая дисциплина рассыпалась в прах. Сотни людей кинулись искать спасение в темноте, бросив совершенно целую технику и вооружение. Роммель приказал отозвать боевую группу Африканского корпуса в тот момент, когда успех был уже почти в руках Бюловиуса.
      * * *
      Роммель был явно подавлен провалом попытки фон Бройха прорваться к Тале и неудачей под Бу-Шебкой. Вдобавок разведка сообщила, что союзники наращивают силы к северо-западу от Кассерина. Поэтому он решил, что обстоятельства складываются слишком неблагоприятно.
      Во второй половине дня 22 февраля, когда рассеялись низкие тучи, появились истребители-бомбардировщики англичан в сопровождении "Спитфайров". Она атаковали германские танки и бронетранспортеры на подходах к Тале. В это время американские бомбардировщики, действующие с единственной взлетной полосы Юкс-ле-Бена, и истребители Р-40 "Аэрокобра" обстреляли вражеские колонны в проходе Кассерин. Боевая группа Африканского корпуса получила приказ удерживать фронт перед Талой до последнего патрона и не отступать без особого приказа. Когда Роммель обратился во Фраскатти, где находился штаб Кессельринга, тот приказал фон Арниму встретиться с ним в Бизерте. На этой встрече Роммель в довольно резких выражениях потребовал ответа: почему не была выполнена ни одна из его просьб о помощи? Почему Боевая группа Циглер была передвинута еще дальше на север, а не поддержала правое крыло Роммеля? Раздоры между командующими никак не утихали, поэтому Кессельринг был прав, остановив наступление в проходе Кассерин.
      Тем же вечером Бюловиус получил приказ отходить. За ним должен был последовать фон Бройх, а Хильдебранд должен был оставаться возле Сбибы в немедленной готовности к отходу. Рано утром прибыла официальная директива Comando Supremo: основные силы боевой группы Африканского корпуса следует передать итальянской 1-й Армии - бывшей Итало-германской танковой армии, переименованной 20 февраля, когда генерал Мессе крайне неохотно принял командование, уступив только просьбам самого Роммеля. 10-я танковая дивизия должна была охранять проход Кассерин во время отступления, а потом отойти сама и соединиться в Сбейтле с 21-й танковой дивизией, которая покинет Сбибу. После этого обе дивизии должны отойти на восток через проход Фаид. 10-я танковая поворачивает на север к Пишону, а 21-я танковая - на юг к Сфаксу.
      Когда его войска начали отступление, Роммель вечером 23 февраля получил директиву, в которой говорилось, что он назначен главнокомандующим Группой армий "Африка". В нее входили 5-я танковая армия (фон Арним) и итальянская 1-я Армия (Мессе). Уже практически ночью Comando Supremo настояло на объединении командования. Роммель писал жене: "Я сделал шаг вверх по командной лестнице и в результате отдал свою армию. Байерлейн остается моим начальником штаба. Окончательное это решение или нет, не известно".
      Тем временем союзники тоже пытались распутать клубок внутри командных структур. В Марокко, в Марморе, стояла американская 2-я танковая дивизия генерал-майора Эрнеста Н. Хармона, которого за грубый язык прозвали "Старый ругатель". Он узнал об ухудшении ситуации в проходе Кассерин, и 20 февраля был вызван в штаб главнокомандующего. Там ему было поручено "временное командование войсками", и Хармон с удивлением узнал от Эйзенхауэра о разногласиях между Фридендоллом и Уордом, о неподчинении Робинетта Уорду, о том, что англичане считают 1-ю танковую дивизию небоеспособной.
      Эйзенхауэр предложил ему принять командование либо Нкорпусом, либо 1-й танковой дивизией. "Решайте сами Я не могу командовать обоими", - ответил Хармон. После этого Эйзенхауэр приказал ему принять на себя обязанности заместителя командира корпуса и помочь Фридендоллу взять ситуацию под контроль. А уже после этого сообщить, кого он хочет сменить: Фридендолла или Уорда. Прибыв 22 февраля в Константину, а потом в Тебессу, Хармон увидел массу джипов, грузовиков и всяческих машин, набитых охваченными паникой солдатами, которые пытались удрать с фронта. В штабе Фридендолла он был потрясен первыми словами командира корпуса: "Мы ждали вашего прибытия. Следует ли нам переносить командный пункт?" Хармон принял решение мгновенно: "Какого дьявола?! Нет!" "Хорошо, пусть будет так. Мы остаемся", - сказал Фридендолл, повернувшись к остальным.
      Получив от Фридендолла письменный приказ, Хармон обнаружил, что ему передано командование 1-й танковой и 6-й бронетанковой дивизиями. Первым делом он посетил своих дивизионных командиров. Уорд принял его хорошо, после того как Хармон заявил: "Я примерно на тысячу позиций позади тебя в списках, но вот мои приказы, и они не обсуждаются". Капитан Хатфилд, один из адъютантов Уорда, однако высказался более резко: "Фридендолл ни разу не приказывал моему генералу. Мы вчера врезали немцам, и они ушли через проход. В этом заслуга только генерала Уорда".
      Обаятельный и вежливый Хармон очень хорошо подходил для решения столь деликатной задачи. Уорд отдал своим частям специальный приказ: "Все подразделения на рассвете должны быть готовы к маршу в любом направлении, кроме тыла". Тем временем Хармон отправился на встречу с бригадным генералом Николсоном.
      Тот был грязным и небритым, проведя несколько суток без сна. "Вчера мы им расквасили нос, и мы совершенно готовы повторить это завтра утром", заявил он. Хармону это понравилось: "Мы с ним прекрасно сработались". Хармон прибыл слишком поздно, чтобы повлиять на операции у Кассерина, однако именно он организовал преследование отходящего противника. Хармон привел в действие "План Хаузе", разработанный ночью 19/20 февраля, по которому предусматривалась совместная контратака войск Данфи и Робинетта.
      Лишь утром 23 февраля осажденные американцы обнаружили, что противник исчез. В Джебель-эль-Хамре Боевое командование В не нашло целей. Возле Бу-Шебки солдаты Терри Аллена сообщили, что потеряли контакт с противником. Подсчитав потери 34-й пехотной дивизии: 50 убитых, 200 раненных, 250 пропавших без вести, генерал-майор Райдер приказал выслать из Сбибы патрули перед тем, как на следующий день начать наступление.
      На дороге в Талу Николсон приказал всей артиллерии в полдень прекратить огонь. Разведывательные группы прошли 3 мили без происшествий, пройдя место, где группа Ника приняла последний бой. Два разбитых транспортера "Брен" уткнулись носом в немецкий танк с сорванной башней. Сгоревшие вражеские танки были окружены стреляными артиллерийскими гильзами, жестянками от полевых рационов, бумагами, обломками оборудования и другим мусором. Мертвый араб в белоснежном бурнусе лежал там, где его сразил перекрестный огонь. Рядом с одним танком лежал высокий светловолосый немец, его голубые глаза продолжали удивленно смотреть в хмурое небо. У него в кармане нашли письмо из Рура, отправленное всего 5 дней назад. Была выкопана могила, и армейский капеллан прочитал заупокойную молитву всем мертвым, без различия мундиров.
      Как только Хармон понял, что битва закончилась, он отправился на встречу с Фридендоллом.