– Джулия, не говори глупостей! – вскричала Моника, которая вот уже десять минут пыталась уговорить подругу приехать к ней в гости на Гавайские острова.
      – У меня и в самом деле сейчас очень много работы, – пыталась оправдаться Джулия.
      – У тебя всегда очень много работы. Сколько раз я приглашала тебя в гости? Пять? Десять?
      – Моника, не начинай, пожалуйста, сначала. – Джулия устало вздохнула, ожидая очередной серии уговоров. – К тому же я тебе обещаю, что к Рождеству обязательно навещу вас.
      – К Рождеству?! – возмутилась Моника. – Ты, наверное, издеваешься надо мной, милая. Я просто не могу поверить своим ушам! К Рождеству! Сейчас ведь только август. Мы не виделись с тобой сотню лет…
      – Не преувеличивай, Моника. Ты всего шесть лет назад вышла замуж за Энрике. Так что в Гонолулу ты живешь не больше пяти с половиной.
      Джулия понимала, что все ее объяснения и отговорки яйца выеденного не стоят. Уж кто-кто, а Моника знает ее чуть ли не с пеленок, к тому же прекрасно осведомлена об отношениях подруги с Полом.
      – Джулия, даже если и пять с половиной – это что, мало? В детстве мы не могли и дня прожить друг без друга, а теперь ты говоришь о годах разлуки так, будто это сущие пустяки!
      Голос Моники зазвенел. Значит, она и в самом деле обиделась. Эти надрывные нотки были хорошо знакомы Джулии. Стоило ей в детстве отобрать у крошки Моники конфетку, как та начинала верещать, требуя возмещения убытка или вмешательства взрослых. Да, Моника всегда знала, чего хотела, и самое главное – добивалась желаемого.
      – К тому же ты с утра до ночи возишься с чужими детьми, а моих девочек даже не соизволила повидать!
      Это был удар ниже пояса. Моника знала о необыкновенной любви Джулии к детям. Как Моника ни противилась, их основной – если не сказать, единственной – детской забавой была игра в дочки-матери. Поэтому никто и не удивился, когда Джулия выбрала профессию воспитательницы детского сада. Одному Богу известно, как Джулия хотела навестить Монику и двух ее очаровательных малышек-близняшек Флоранс и Катарину. Каждый раз Джулия с нетерпением распечатывала конверты с гавайским обратным адресом в надежде найти в них помимо письма подруги еще и несколько фотографий ее дочурок.
      И вдруг Моника заявляет, что Джулии наплевать на ее девочек!
      – Ты же знаешь, мне действительно некогда, – устало повторила Джулия.
      – Милая, не принимай меня за идиотку. Я знаю только одно: ты до сих пор не уяснила, что твой ненаглядный Пол не собирается оставлять ради тебя семью!
      – Пол здесь совершенно ни при чем, – солгала Джулия, но Моника пропустила мимо ушей ее возражение и продолжила свою отповедь.
      – Открой глаза наконец! Ты ведь умная и взрослая женщина. Сколько еще ты будешь на третьих ролях? Тебе почти тридцать.
      Джулия недовольно хмыкнула.
      – Могла бы и не напоминать. День рождения только завтра. Так что пока – двадцать девять.
      – Я напоминаю не ради того, чтобы обидеть тебя, Джулия. Мне тоже тридцать. Однако сравни: у меня есть муж, две очаровательные дочки, собственный дом… А что имеешь ты?
      – Моника, ты настоящая подруга. Знаешь, как поднять человеку настроение накануне его дня рождения! – воскликнула Джулия, пытаясь сохранить ровность тона и душевное равновесие.
      – Милая, прости меня, конечно. Может быть, это не мое дело… – начала Моника после паузы.
      Джулия не дала ей закончить фразу и быстро сказала:
      – Вот именно, Моника, это не твое дело.
      Она ясно дала понять подруге, что не имеет ни малейшего желания продолжать этот разговор и обсуждать свою личную жизнь. Тем более по телефону.
      – И все-таки я скажу, – упорствовала Моника. – Джулия, бросай пока не поздно своего Пола и приезжай хотя бы на пару недель в Гонолулу. Здесь бурлит жизнь. Солнце, море, загорелые красавцы, зажигательные танцы ночью на пляже, экзотические фрукты, ром и сигары заставят тебя забыть скучных апатичных американских мужчин навсегда.
      – Моника, я обязательно подумаю о твоем приглашении, – заверила Джулия.
      – Ты думаешь над моими предложениями уже не один год! Значит, все останется по-прежнему… Джулия, даже не знаю, что мне с тобой делать. Как убедить, что я желаю тебе только добра?
      Джулия рассмеялась.
      – Моника, не строй из себя мою мамочку. Кроме того, я прекрасно знаю, что ты желаешь мне добра.
      – Если бы ты действительно знала, то слушала бы меня хоть иногда. Разве я когда-нибудь давала тебе дурной совет?
      – Ну-у… – Джулия задумалась. – Как насчет твоей гениальной идеи наперегонки влезть на дерево? Если не забыла, я тогда чудом не свернула шею, а потом еще и получила ремня от отца. А тот случай, когда мы…
      – Мы были глупыми девчонками, – огрызнулась Моника. – Хотя у меня такое чувство, что кто-то из нас до сих пор и остался глупой девчонкой. – Моника многозначительно помолчала, давая понять, что речь идет не о ней. – Ладно, Джулия, решать все равно тебе. Имей в виду, что я всегда жду тебя в гости и двери моего дома открыты для тебя, что бы ни случилось.
      – Спасибо, дорогая.
      – Я еще позвоню тебе завтра вечером, чтобы официально поздравить с днем рождения. Хотя повод, мягко скажем…
      Моника рассмеялась. Она всегда делала трагическое выражение лица, когда речь заходила о ее возрасте. В пятнадцать лет она заявила, что ее жизнь кончена. В восемнадцать – разглядела на своем лице одной ей заметные морщины и, как она выразилась, окончательно «похоронила свою молодость». Теперь каждый день рождения Моники считался траурной датой. Поздравление расценивалось как прямое оскорбление и верх неприличия. Последние пять лет Моника неизменно отмечала свое двадцатипятилетие. При этом с благосклонной улыбкой принимала комплименты на тему, что она выглядит гораздо моложе своих «двадцати пяти».
      Старые знакомые недоумевали и дружелюбно посмеивались над причудами Моники. Для своего мужа Энрике, который был старше жены почти на десять лет, Моника всегда оставалась очаровательной шаловливой девочкой. Он позволял себе лишь слегка иронизировать по поводу ее «старения» и «увядания».
      Джулия положила телефонную трубку. Возможно, Моника и в самом деле права. В конце концов, с Полом она встречается уже пять лет.
      Пять лет! Джулия даже ойкнула от удивления. Как быстро пролетело время! Подумать только – целых пять лет! И что она видела? Встречи тайком, поздние телефонные звонки с извинениями и походы в кино или театр в гордом одиночестве. Хотя ничего гордого в ее облике не было. Скорее наоборот. Джулия походила на потерявшегося щенка, который принюхивается к прохожим в поисках доброго хозяина. Конечно, временами ее раздражало поведение Пола, иногда она была готова изменить положение вещей любой ценой. В конце концов, ей уже не четырнадцать лет и необходимости тайком убегать из дому, скрываясь от матери и соседей, уже нет.
      Пол был женат.
      Его жену звали Элен, и у них был сын Лео.
      Джулия знала это, но… но тем не менее роман с Полом продолжался уже пять лет. Пять лет неопределенности и незаконности отношений.
      Сначала Пол объяснял свое нежелание разводиться тем, что у них с женой общий дизайнерский салон, причем основанный на деньги родителей Элен. Дело процветало. Пол сколотил неплохой капитал, гарантировавший стабильность и независимость. Джулия ожидала, что со дня на день он сообщит ей радостное известие о разрыве брачных отношений с Элен.
      Однако время шло, а Пол все не спешил разводиться. Джулия не знала что и думать. С одной стороны, Пол часто рассказывал о семейных ссорах, отсутствии взаимопонимания. Элен была истеричной женщиной, закатывавшей мужу скандалы по малейшему поводу. Джулия оправдывала ее тем, что она страдает из-за того, что не смогла родить Полу ребенка. А она, Джулия… она, конечно, родила бы любимому дюжину детей!
      Правда, Джулия понимала, что положение ее в данный момент довольно шаткое, а рисковать будущим собственных детей считала себя не вправе.
      К тому же ей было всего двадцать пять, когда у них с Полом начался бурный роман. Казалось, что времени впереди у нее еще много и спешить с ребенком смысла нет. А теперь… теперь Джулия уже с тревогой думала о том, что драгоценное время убегает, как песок сквозь пальцы. Завтра ей исполнится тридцать лет. Моника права. Ей уже тридцать, а ее жизнь представляет собой довольно жалкое зрелище: съемная квартира в Лос-Анджелесе, работа в детском саду и… случайные встречи с Полом.
      Да, она любила его, любила всем сердцем с самой первой встречи в Хэнкон-парк, с той минуты, как он взглянул на нее своими задумчивыми и печальными серыми глазами.
      Тогда ее поразила его бледность, грусть в глазах, складка в углу рта. Этот мужчина, несомненно, несчастен, промелькнуло у нее в голове.
      Они разговорились. Пол угостил ее мороженым, и Джулии казалось, что их встреча для обоих подарок судьбы. Я, только я смогу сделать его счастливым, решила она, удивившись своей уверенности и дерзости.
      После нескольких свиданий, когда Джулия уже не представляла себе жизни без Пола, он признался, что женат.
      Раньше Джулии казалось, что подобные откровения становятся для женщины настоящим ударом, после которого она либо становится безвольной, на все согласной любовницей, либо отказывается от любимого мужчины и получает мазохистское удовольствие от собственных страданий. Которые, кстати говоря, сама же себе и причиняла постоянными самокопанием и ворошением прошлого.
      Однако для Джулии признание Пола не стало убийственным известием. Она спокойно восприняла его слова, полагая, что они – взрослые цивилизованные люди, живущие в конце двадцатого века. Мрачное Средневековье кануло в Лету. Разводы превратились в привычный атрибут современной жизни, а женщинам не грозил костер. Если Пол и Элен так несчастливы вместе – а в этом у Джулии не было никаких сомнений, – то лучший выход для них обоих – добровольно разойтись. Какие еще могут возникнуть проблемы?
      Как выяснилось, у Пола этих проблем оказалось множество. Главная из них та, что он сам, по-видимому, не горел особым желанием расставаться со своей благоверной. Да, говорил он Джулии, Элен, конечно, не идеальная женщина, но она чертовски талантливый дизайнер интерьеров.
      И тогда Джулия впервые осознала, что ее Пол – вовсе не гений дизайна. Более того, он оказался не способен даже набросать проект задуманного ею ремонта. Он был лишь ловким подмастерьем у талантливой жены, которая не жалела для супруга своих идей и оригинальных находок. Полу оставалось только воплощать ее задумки в жизнь. Кроме того, он занимался всеми финансовыми вопросами салона.
      Несмотря ни на что, Джулия любила Пола. Она считала, что он невыносимо страдает от положения, которое вынужден занимать в своей семье и в салоне. Джулия почему-то была уверена, что Элен ежедневно попрекала мужа каждым куском хлеба, каждой позаимствованной у нее идеей.
      Джулия любила Пола независимо от того, приходил ли он в обещанное время или несколькими часами позже, забывал или нет поздравить ее с праздниками.
      Временами, особенно тоскливыми дождливыми вечерами, Джулия приходила в отчаяние, понимая, что подобные ни к чему не обязывающие отношения не являются для нее пределом мечтаний. Она была воспитана в довольно строгих моральных принципах. Джулия стала бы позором семьи, узнай близкие, что у нее любовная связь с женатым мужчиной. Поэтому она и не делилась с родителями подробностями своей личной жизни. Она видела, что мать переживает за нее, единственную дочь. К тому же миссис Уиллкс была уже немолодой женщиной и давно мечтала о внуках.
      Пол приходил и уходил. Шли дни, месяцы, годы… Джулия не теряла надежды на то, что он осознает, насколько она дорога ему, и оставит наконец-то семью.
      Джулия старалась быть для него идеальной женщиной, примерной хозяйкой. Каждый раз, ожидая прихода Пола, забыв об усталости после трудового дня, Джулия готовила какое-нибудь изысканное блюдо по старинному рецепту, лишь бы удивить и доставить удовольствие Полу. Если она замечала, что у него вот-вот оторвется пуговица, она, не говоря ни слова, брала иголку с ниткой и пришивала ее. Правда, надо отдать должное Полу: он всегда ценил заботу, которую проявляла по отношению к нему Джулия.
      Неужели Элен ничего не замечает? – спрашивала она себя. Или не желает ничего замечать? Может быть, ей просто удобнее делать вид, что ничего не происходит, создавать видимость счастливой семейной жизни с Полом? Джулия терзала себя этими вопросами, пытаясь понять, что может связывать двух людей, которые не любят друг друга. Первое время она спрашивала об этом Пола. Он начинал злиться, увиливать от прямых ответов, ссылаясь на то, что Джулии не дано этого понять. Джулия и в самом деле ничего не понимала.
      Если Пол говорит, что любит меня, что хочет жить со мной, то почему… почему же тогда он не оставит жену?
      Нельзя сказать, что Джулия была наивной дурочкой, которая ничего не понимала в жизни. Она прекрасно знала, что женатые мужчины часто ищут развлечений на стороне, обманывая и жен, и любовниц, при этом не желая отказываться ни от романтических приключений, ни от налаженного быта. Но Пол…
      Пол был совсем иным. Джулия всегда восхищалась его умением находить общий язык с малознакомыми людьми, начитанностью, обходительностью… Джулия могла бы перечислять достоинства любимого бесконечно.
      Как же получилось, что они уже пять лет вместе и те же пять лет врозь?
      Джулия закрыла глаза, внезапно вспомнив, какое невыразимое страдание причинило ей известие о том, что Элен ждет ребенка. С тех пор прошло почти четыре года, а Джулия до сих пор почти физически ощущала холодок, пробежавший по ее спине после слов Пола: «Элен беременна».
      Нет, конечно, Джулия обожала малышей. Она и подумать никогда не посмела бы о том, чтобы с ребенком Элен что-нибудь случилось. Но судьба поступила с ней несправедливо! Джулия свыклась с мыслью, что у Пола с женой детей нет и – как ей казалось – не будет. Полу и Элен было по тридцать пять лет, из которых почти пятнадцать они состояли в браке. Насколько было известно Джулии, Пол всегда мечтал о детях. Элен, как и любая женщина, наверняка тоже. Иного Джулия себе и представить не могла.
      – Почему же теперь? Именно теперь, когда у меня и Пола завязались серьезные отношения, в его семье ожидается появление малыша? – спрашивала она у Бога.
      Впервые в жизни Джулия потеряла уверенность в себе. Раньше она была убеждена, что ее и Пола ожидает счастливая семейная жизнь. Оставалось лишь побороть нерешительность любимого. Теперь же все изменилось. Непоправимо сломалось. Разве сможет она переступить через невинного ребенка, отобрать у малыша, еще не появившегося на свет, отца?
      Пол убедил ее, что в любом случае не исчезнет ни из ее жизни, ни из жизни маленького Лео. Он будет заботиться о сыне, даже если расстанется с Элен.
      Да разве мог он поступить иначе? Джулия не сомневалась в порядочности и ответственности Пола. Другой вопрос: как долго будет продолжаться эта неопределенность?
      Сначала Пол просил ее подождать до рождения малыша, затем снова и снова вымаливал у Джулии по месяцу.
      Лео недавно исполнилось три года. Джулия как-то видела его на детской площадке. Одного-единственного взгляда ей хватило, чтобы узнать светловолосого мальчугана среди десятка шумных малышей. Лео был уменьшенной копией Пола. У Джулии сжалось сердце, едва она взглянула на эту крохотную частичку любимого мужчины. Почему, почему не она родила ему первенца?! Все сложилось бы совершенно иначе!
      Тогда бы навсегда остались в прошлом одинокие вечера, когда звонил Пол и виноватым голосом сообщал, что не сможет сегодня приехать, так как они с Элен купают малыша. После этих звонков Джулия привычным жестом смахивала слезы и убирала посуду со стола, накрытого на двоих.
      Тем не менее она и Пол продолжали встречаться. Джулия корила себя за эти отношения, но ничего не могла с собой поделать. Последние месяцы она даже старалась не затрагивать вопрос о разводе, потому что Пол нервничал и путано объяснял, что изменить что-либо не в его силах, что он любит Джулию, и нес тому подобную чепуху. Напоследок Пол задавал коронный вопрос: разве ей не достаточно его любви?
      Джулия не знала, готова ли она до конца жизни оставаться любовницей.
      Ей не с кем было посоветоваться. О том, чтобы рассказать обо всем матери, не могло быть и речи. Миссис Уиллкс не раз рассказывала дочери о том, что, кроме отца Джулии, у нее никогда не было других мужчин. Конечно, миссис Уиллкс была обеспокоена неустроенностью личной жизни Джулии. Но скорее она предпочла бы видеть дочь старой девой, нежели коварной разлучницей, которая обманывала другую женщину, разбивала счастливую семью и делала несчастным маленького ребенка.
      Джулия все это прекрасно понимала, но… Нет, расстаться с Полом она не могла. За пять лет она уже почти привыкла к его неожиданным визитам и столь же неожиданным исчезновениям.
      Завтра ее день рождения, который они отметят вместе.
      Джулия уже продумала план завтрашних мероприятий. Сначала прогулка в Хэнкон-парке, где они познакомились, затем праздничный обед и… Сердце Джулии сжалось в ожидании счастья. Да, потом они будут любить друг друга, и никто в целом мире не посмеет упрекнуть ее в чем-либо! Не так уж и много она просит у Бога: один день в году, когда Пол будет принадлежать только ей.
 
      – Мисс Уиллкс, мисс Уиллкс! – Шумная орава ребятишек бросилась к Джулии.
      – Подождите, подождите, – пыталась она успокоить малышей. – Не все сразу. Дайте же мне пройти. Вы меня так с ног собьете. – Джулия старалась говорить строго, но ей не удавалось. Разве можно сердиться на очаровательных малышей?
      – Мисс Уиллкс, с днем рождения! – хором закричали ребятишки и радостно захлопали в ладоши.
      Джулия едва не прослезилась. Ради таких минут стоит жить!
      – Ангелы мои, большое спасибо! Но как же вы узнали о том, что у меня сегодня день рождения?
      Джулия и впрямь была удивлена. Она никогда не афишировала дату своего рождения, особенно перед воспитанниками. Другое дело – ее подопечные. Ни один день рождения в группе не проходил незамеченным. Воспитательница приучила малышей радоваться за друзей, поздравлять их и стараться хоть раз в год не ссориться. Джулия всегда стремилась сделать ребенку подарок не только памятный, но и полезный.
      – А нам сказала миссис Кетлэнд! Мы спросили у нее, когда ваш день рождения…
      – …И она ответила, что сегодня. – Детишки светились от радости, гордые тем, что их сюрприз доставил удовольствие любимой мисс Уиллкс.
      – И чем же мы сегодня займемся? – спросила Джулия.
      – Придумайте что-нибудь, мисс Уиллкс! Вы ведь всегда что-нибудь устраиваете!
      Ребятишки плотным кольцом окружили воспитательницу и смотрели на нее широко распахнутыми влюбленными глазами.
      – Ну пойдемте погуляем на улице, – предложила Джулия, хотя еще десять минут назад собиралась отпроситься с работы на весь день.
      Ничего страшного: час-другой меня все равно не устроит. А дети сущие ангелы, решила про себя Джулия, направляясь к двери.
      – Эй-эй, только смотрите далеко от меня не отходите!
      Напоминать об этом было излишне: дети и так ни на шаг не отступали от Джулии, отпихивая друг друга в борьбе за ее теплую ладошку.
      – Ай! Больно же! – воскликнула девочка с вьющимися волосами и чуть не расплакалась. Однако жаловаться мисс Уиллкс не стала.
      – Робби, ну как тебе не стыдно?! – с легким упреком сказала Джулия упитанному мальчику, который стукнул белокурую Кудряшку Мэг лопаткой по голове.
      – Она сама напросилась, – оправдывался тот.
      – Сейчас же извинись! – потребовала Джулия.
      – Не буду, – пробурчал Робби и отвернулся, обиженно надув губы.
      – Робби, сделай это ради меня, – мягким голосом попросила Джулия. – Ради моего дня рождения. Пусть это станет твоим небольшим подарком, а?
      – Хорошо, мисс Уиллкс. Только ради вас.
      Джулия улыбнулась, когда Робби повернулся к Мэг и, низко опустив голову, еле слышно прошептал:
      – Прости меня, пожалуйста, если так хочет мисс Уиллкс.
      Мэг посмотрела на Джулию, как бы спрашивая, что теперь требуется сделать в ответ.
      – Прими извинения Робби, Мэг, – подсказала Джулия.
      – Хорошо, Робби. Так уж и быть. Если этого хочет мисс Уиллкс, конечно, я тебя прощаю.
      – Эй, аккуратнее там, на горке! Не разбейте себе лбы! – громко крикнула Джулия, заметив, что несколько ребятишек уже вовсю катаются с разноцветной конструкции.
      Каждый раз Джулия ловила себя на мысли, что сама бы ни за какие коврижки не согласилась влезть на это странное сооружение. А детишки готовы день и ночь лазить по нему, скатываясь по цилиндрической трубе и забираясь наверх по боковым лесенкам.
      В детях гораздо больше смелости, чем во взрослых. Жизнь кажется им проще и интереснее. Сколько чудесного и тайного способен найти ребенок в простой спичке или гусенице! Взрослые зацикливаются на своих, как им кажется, серьезных проблемах. Они слишком заняты, чтобы наслаждаться каждым днем, проведенным на земле; они забыли о том, что радость и счастье – естественные спутники человека. Неудивительно, что ребенок смеется в день триста раз, а его мамы и папы только по пятнадцать.
      Джулия грустно улыбнулась. Спасибо детям за радостный смех, иначе она бы не дотягивала даже до среднего показателя.
 
      Через пару часов Джулия все-таки отпросилась у миссис Кетлэнд, попросив добродушную пожилую женщину присмотреть за ее группой.
      – Конечно, мисс Уиллкс. Я вообще удивляюсь, что вы провели с детьми столько времени в день своего рождения, – сказала миссис Кетлэнд с улыбкой.
      – Вы же знаете, что для меня общение с ними – сплошное удовольствие. Будем считать, что я решила сделать себе маленький подарок, – ответила Джулия.
      – Да вы, мисс Уиллкс, и так слишком много проводите с ними времени. Смотрите, разбалуете вы их совсем. Потом бедным родителям придется отучать их от вас, как от соски.
      Джулия рассмеялась.
      – Я лишь надеюсь, что они не забудут меня, едва переступят школьный порог. Для меня они все равно что собственные дети. Я всегда скучаю по тем малышам, которые уходят, хотя и понимаю, что это неизбежно. Дети растут…
      – …А мы не молодеем, – философски продолжила за нее миссис Кетлэнд.
      – …а мы отмечаем свой тридцатый день рождения, – подтвердила Джулия.
      – Мисс Уиллкс никогда никому не говорите, сколько вам лет. Вам все равно никто не поверит. Взгляните на себя в зеркало: золотистые пушистые волосы, задорные кудряшки, очаровательная улыбка. Кстати, что-то я не припомню: довелось ли мне хоть раз увидеть вас без улыбки на лице? – Миссис Кетлэнд задумалась. – Пожалуй, все-таки нет. Кроме того, в этом платьице вы похожи на юную деревенскую девушку.
      Джулия опустила вниз глаза, рассматривая свой наряд.
      – Что вы имеете в виду? – спросила она, так и не поняв, на что намекала миссис Кетлэнд.
      – Ой, не подумайте, ради бога, что я пытаюсь вас оскорбить и сказать, что вы похожи на деревенщину. – Миссис Кетлэнд рассмеялась. – Просто современные женщины редко носят длинные платья, да еще и в цветочек.
      Джулия немного смутилась. Она никогда особо не задумывалась о своем гардеробе. Вернее она никогда не стремилась угнаться за модой. Джулия носила то, в чем ей было удобно и не жарко знойным калифорнийским летом.
      Так уж случилось, что наиболее подходящей одеждой оказались легкие летние платья.
      – Ну да ладно, мисс Уиллкс, хватит уж вам болтать со старухой, вам пора идти отмечать свой день рождения.
      – Не скромничайте, миссис Кетлэнд. Какая же вы старуха? Да вы дадите мне сто очков вперед!
      – Еще одно слово, милая, и я покраснею от лести, – сказала с улыбкой пожилая дама.
      – Тогда я умолкаю. Буду восхищаться вами молча.
      Джулия взяла сумочку, посмотрела на изящные наручные часики. Как незаметно прошло время, удивилась она. Уже почти двенадцать, а мне еще надо купить кучу продуктов и приготовить праздничный обед. Джулия порылась в сумочке и достала мобильный телефон. Никаких пометок на дисплее не было: ни неотвеченных вызовов, ни полученных сообщений.
      Странно, что Пол до сих пор не звонил, подумала Джулия, немного расстроившись.

      – Извини, милая, но я не смогу сегодня приехать к тебе. Мать Элен устраивает семейный обед. Пойми меня правильно… Поздравляю с днем рождения. Желаю счастья. Еще раз прости. Завтра мы обязательно отпразднуем вместе.
      Джулия в десятый раз прослушала запись на автоответчике.
      Пол не придет.
      У Пола семейный обед.
      Конечно, ведь у него семья. А чего она ожидала? Что он бросит ради нее все свои дела и примчится выпить бокал шампанского за ее здоровье?
      Джулия снова нажала на кнопку «воспроизведение»:
      – Извини, милая, но я не смогу сегодня приехать к тебе. Мать Элен устраивает семейный обед. Пойми меня правильно… Поздравляю с днем рождения. Желаю счастья. Еще раз прости. Завтра мы обязательно отпразднуем вместе.
      «Извини», «прости», «ты ведь понимаешь»… Джулии надоело слышать эти слова в сотый раз. Не желает она ничего понимать! Не намерена прощать! Как она мечтала о сегодняшнем дне! А теперь… теперь долгожданный праздник превратился в очередной одинокий вечер, когда некому даже пожаловаться на свою неудавшуюся судьбу.
      Мать Элен заняла в списке приоритетов Пола более высокую позицию, чем Джулия. Это притом что Пол тысячу раз жаловался Джулии на ее невыносимый, сварливый характер. А что теперь? Теперь – он с дежурной улыбкой сидит за столом и расхваливает ее угощение. Как он мог променять вечер с любимой женщиной – а в том, что Пол любит ее, Джулия не сомневалась ни секунды – на очередной визит к теще?! Они ведь столько времени мечтали об этом дне? Или, может быть, мечтала только я? – спросила себя Джулия. Она тут же попыталась отмести от себя предательскую мысль, однако червь сомнения уже поселился в ее истерзанном сердце.
      Может быть, любовь Пола – лишь моя иллюзия? – с горечью подумала Джулия. Вдруг он вовсе не относится ко мне с таким же трепетом и любовью, как я к нему? Нет, не смей даже сомневаться в любви Пола! – строго приказала себе Джулия. Если он не кричит об этом на каждом углу, так это лишь потому, что Пол не из числа тех, кто любит выставлять напоказ свои чувства. Какое мне дело до слов? Разве могут даже самые возвышенные и патетические слова сравниться с частым биением его сердца, горячим дыханием, теплом рук?..
      Джулия помотала головой, пытаясь развеять мираж. Сколько еще она будет придумывать сказку, гоняться за несбыточной мечтой?
      Тридцать лет – вполне подходящая дата для принятия смелых решений. Не пора ли наконец поговорить с Полом и расставить все по местам? Не может же она и в самом деле всю жизнь находиться в подвешенном состоянии!
      Джулия посмотрела на накрытый стол. Две золотистые витые свечи уже заметно оплавились, пока она раз за разом прослушивала сообщение Пола на автоответчике. Зато шампанское охладилось в самый раз, не без иронии отметила Джулия. Что ж, в конце концов, сегодня мой день рождения. Если Пол не пожелал провести его со мной… Джулия еле сдержала слезы. Как ни пыталась она храбриться и делать вид, что поступок Пола для нее не является катастрофой, ощущение предательства, покинутости, одиночества наполняло все ее существо, до последней клетки.
      Джулия откупорила бутылку и налила в бокал шампанское.
      К сожалению, открывать самой шампанское – ей было не привыкать. Джулия вспомнила, как Моника мимоходом заметила, что никогда не меняла перегоревшую лампочку, не забивала гвозди и не откупоривала бутылки. Джулия тогда пошутила, что подруга не многое упустила в своей жизни. А вот ей, Джулия, приходилось ежедневно заниматься так называемыми мужскими делами.
      Джулия слегка коснулась наполненным бокалом бутылки. Раздался мелодичный негромкий звон.
      – С днем рождения, крошка! – с грустной улыбкой сказала она.
      Джулия немного отпила из бокала и потянулась к большому блюду, на котором величественно расположилась огромная рыбина в морковно-грибном соусе. Не зря же, в конце концов, я провела два часа на кухне, подумала Джулия, отрезая себе изрядный кусок кулинарного шедевра.
      Не так уж и плохо иной раз побыть наедине с собой и подумать о жизни, решила она. Кто знает, вдруг сегодняшний день станет переломным в моей жизни? Ничто не происходит случайно. Все мы пешки в игре судьбы, философски подумала Джулия, наливая себе еще шампанского.
 
      – Привет, любимая! – Пол бросил ключи на тумбочку и прошел в гостиную.
      Джулия сидела на диване и с равнодушным видом перелистывала иллюстрированный журнал.
      – Ты злишься? – с тревожными нотками в голосе спросил Пол.
      – Нет, а с чего бы мне злиться? – спросила Джулия.
      Пол смутился. Он ожидал чего угодно, но только не этого убийственного спокойствия.
      – Милая, не обижайся, ты ведь понимаешь меня, правда?
      Джулия удивленно подняла брови.
      – Не понимаю, о чем ты толкуешь, Пол.
      Пол опустил глаза, как нашкодивший мальчуган. Он по-прежнему стоял в дверях гостиной, словно не решался сделать шаг в сторону Джулии.
      Через минуту она отложила журнал и спросила невозмутимым тоном:
      – Ты голоден?
      Пол не знал, как поступить. То ли по обыкновению подыграть обиженной Джулии и вымолить на коленях прощение, то ли устроить скандал, вынудив тем самым Джулию сделать первый шаг к примирению. То, что будет именно так, Пол знал наверняка. За пять лет, что они были любовниками, он, как ему казалось, досконально изучил «простушку Джулию». Но сегодня… сегодня Джулия его удивила своим хладнокровием и спокойствием. Пол то и дело спрашивал себя, что могло случиться за вчерашний вечер, изменившее Джулию почти до неузнаваемости. Ответа он так и не нашел.
      – Почему ты молчишь? – прервала его размышления Джулия. – Я спросила, не хочешь ли ты перекусить. У меня со вчерашнего вечера осталась рыба под соусом. Без лишней скромности, она – объедение.
      – Да-да, конечно.
      Пол пытался успокоить себя, убедить в том, что ему лишь показалось, будто Джулия на него в обиде. Однако что-то в ее решительном взгляде, гордо поднятой голове, осанке, резких движениях не давало ему покою.
      – Тогда вымой руки, а я пока накрою на стол, – деловым тоном сказала Джулия и отправилась на кухню.
      Пол, едва закрыл за собой дверь ванной комнаты, с облегчением перевел дух. Ну слава богу, кажется, все в порядке. Джулия, конечно, безобидная женщина, но даже такие способны поднять бурю в стакане воды и порядком помотать нервы.
      Как только Пол вышел из ванной, лучезарно улыбаясь и потирая руки в предвкушении очередного изысканного блюда Джулии, он заметил, что она стоит с непроницаемым лицом, даже и не помышляя об ответной улыбке. Его благостное расположение духа как рукой сняло.
      – Бокал шампанского? – учтиво спросила она, едва Пол занял место за столом.
      – Пожалуй, не стоит. Мне еще сегодня работать. Срочная встреча с клиентом. Так что я не смогу остаться надолго. – Пол удивился, насколько неуверенным был его голос. Да и сам тон не то извинения, не то объяснения… Нет, это совсем на него не похоже.
      – Как хочешь, – коротко ответила Джулия и присела на стул напротив него.
      – Мм… очень вкусно, – сказал Пол, попробовав приготовленную Джулией рыбу.
      Следующие полчаса прошли в молчании. Пол наслаждался обедом, а Джулия сидела напротив и, не отводя взгляда, смотрела на жующего любовника.
      – Пол, мне надо с тобой поговорить, – начала Джулия, увидев, что трапеза подходит к завершению.
      Ну вот, начинается, с досадой подумал Пол, отодвигая пустую тарелку в сторону.
      – О чем, милая? – Он старался говорить ровным голосом, но, похоже, это не совсем удавалось.
      – Скажи, ты собираешься разводиться с Элен или нет?
      – Джулия, детка, мы ведь уже сотни раз обсуждали этот вопрос. К чему начинать сначала? Мне казалось, что ты поняла, насколько мне тяжело. С одной стороны, у меня есть некоторые обязательства перед Элен и сыном. Ему ведь всего три года, ты не забыла?
      Джулия кивнула.
      – Так вот, – продолжил Пол, – я поклялся перед Богом, что буду с Элен до конца своих дней.
      – О господи, Пол, только не читай мне проповедей! Я лучше твоей Элен знаю, какой ты грешник, – довольно резко оборвала его Джулия.
      – Да, конечно, я не безгрешен.
      Джулия хмыкнула.
      – Мягко сказано.
      – Но кто из нас невинен?
      – Пол, умоляю, давай не будем дискутировать на метафизические темы.
      Джулия встала из-за стола и отошла к окну. Раздвинула шторы. Вчера она их тщательно задвинула, ожидая Пола и пытаясь создать интимную обстановку.
      – Так да или нет? – упорствовала она.
      – Детка, послушай…
      – Значит, нет, – медленно сказала Джулия с горькой усмешкой. – Именно это я хотела и боялась услышать.
      – Джулия, давай не будем торопиться. Лео еще слишком мал. Ты представляешь, какой для ребенка будет удар увидеть, что его родители больше не любят друг друга?
      – А ты подумал, Пол, что я тоже хочу ребенка? Мне уже тридцать лет! Тебе не кажется, что, пока я буду ждать совершеннолетия твоего сына, я стану слишком стара для родов?
      – Не преувеличивай, милая. Я ведь прошу тебя всего лишь о нескольких месяцах.
      Пол тоже встал из-за стола и подошел к Джулии. Он протянул к ней руки, желая обнять за талию, но она резко отступила назад.
      – О нескольких месяцах… Хм, попытаюсь вспомнить, сколько раз я это от тебя слышала. Кажется, не менее десяти.
      – Джулия, ты несправедлива ко мне! – воскликнул Пол.
      – Несправедлива к тебе? А ты? Ты справедлив ко мне? А к своей семье? Пол, кому-кому, но тебе лучше помолчать о справедливости.
      – Чего ты добиваешься? – прямо спросил он.
      В конце концов, Джулия пошумит-пошумит, а завтра сама же прибежит мириться. Зачем тратить свои нервы на пустые споры и разговоры?
      – Я хочу, чтобы ты ушел и оставил свои ключи на тумбочке.
      Пол удивленно поднял брови.
      – Я так понял, ты хочешь, чтобы мы расстались, – уточнил он после небольшой паузы.
      – Ты довольно догадлив, – с издевкой отозвалась Джулия.
      – Это твое окончательное решение?
      Пол немного опешил от ее резкого, уверенного тона. Казалось, она давным-давно все для себя решила. Неужели Джулия только и ждала подходящего повода для разрыва? Скорее всего, так и есть. Наверняка завела себе другого, но решила выставить виновником разрыва меня, подумал Пол. Что ж, хитро, но меня не проведешь.
      Джулия взглянула ему в глаза.
      – Да. Я хочу, чтобы мы расстались.
      – Мы больше никогда не увидимся? – спросил Пол, надеясь образумить Джулию.
      В конце концов, он слишком привык к ней, чтобы так легко потерять! В отношениях с Джулией он всегда чувствовал себя хозяином положения, от прихотей которого зависела жизнь влюбленной женщины. Это было так непохоже на его семейную жизнь! Элен – вовсе не пилила его с утра до ночи, как воображала Джулия, и никогда ни в чем не упрекала нерешительного и посредственного мужа. Более того, она действительно любила Пола. Да и он временами ощущал, что любовь к талантливой и блистательной Элен, зародившаяся в его юном, неискушенном сердце пятнадцать лет назад, все еще жива. А что до его связи на стороне… так у всех его друзей и коллег случались интрижки, ничего сверхъестественного в желании узнать других женщин нет. Он никогда ничего не обещал Джулии. Если она и придумала себе романтическую сказку с принцем на белом коне, так это лишь ее глупые детские фантазии. При чем здесь он?
      – Да, мы больше не увидимся. По крайней мере, до тех пор, пока ты не станешь свободным, – сказала Джулия.
      – Ты выдвигаешь мне ультиматум: либо ты, либо Элен, так?
      – Вообще-то да.
      – Вот уж никак не ожидал от тебя такой низости и нечестной игры, – с усмешкой заметил Пол. – Я был уверен, что ты любишь меня таким, какой я есть. Я ведь никогда не скрывал, что несвободен.
      – Пол, не пытайся взывать к моей совести и чувству долга. Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя всем сердцем.
      – Теперь я уже не так в этом уверен, – медленно сказал Пол и снова подошел к Джулии.
      Его руки сомкнулись на ее талии. Джулия ощутила их тепло, вспомнила минуты безумной страсти, когда эти горячие ладони ласкали ее тело, доставляя неземное наслаждение. Остановись! – приказала она себе. Неужели несколько минут компенсируют тебе десятки вечеров, проведенных в полном одиночестве? Сколько можно жить одними неоправдавшимися надеждами и разбитыми мечтами?
      Джулия отстранила руки Пола.
      – Пол, давай попробуем не видеться хотя бы несколько недель. – Голос Джулии дрогнул. – Возможно, разлука поможет и тебе, и мне разобраться в своих чувствах, оценить, что действительно важно для нас.
      Пол торжествовал. Не прошло и получаса, как Джулия уже начала сдаваться! Пара поцелуев – и жизнь войдет в привычную колею.
      Джулия снова заговорила:
      – Не расценивай, пожалуйста, мои слова как шаг к отступлению. Просто я никогда не говорю «никогда». Кто знает, быть может, завтра или послезавтра ты все-таки поймешь, насколько я дорога тебе… – Джулия умолкла, ругая себя за малодушие.
      Ну вот! Снова расклеилась. Не хватало еще, чтобы ты попросила Пола забыть о сегодняшнем разговоре и оставить все как есть. Девочка, бросай-ка эти глупости!
      – Хорошо, – ответил Пол.
      – Хорошо? – переспросила Джулия.
      – Хорошо. Я согласен. – Пол повернулся к двери. – Извини, я действительно спешу на деловую встречу. Ключи я оставил на тумбочке.
      Через минуту он вышел, громко хлопнув дверью.
      Джулия вздохнула. Вот и все. Все кончено. Я сама все испортила. Испортила? Что значит – испортила? Я только и делала, что пыталась спасти наши отношения. А что получила в ответ? Сплошные «извини» и «прости»! Довольно!

      – Моника, ты не против, если я прилечу к тебе завтра? – спросила Джулия, едва подруга подняла трубку.
      – Против? Ты шутишь?! Да я же столько лет уговаривала тебя! Неужели ты думаешь, я упущу свой шанс теперь?
      – Нет, но… – неуверенно начала Джулия. – Это все так внезапно…
      – Вот уж правда! С тобой, подружка, не соскучишься. – Моника беззаботно рассмеялась. – Еще два дня назад ты и слышать ничего не хотела о Гавайях. Что произошло? Даже не представляю, что могло случиться, чтобы ты так быстро изменила решение. Ты вроде не из тех, у кого семь пятниц на неделе.
      – Ничего не произошло, – солгала Джулия. – Я просто решила навестить свою старую подругу и познакомиться с ее очаровательными дочурками.
      – Хоть я тебе и не верю, но все равно бесконечно рада, что наконец-то увижу тебя. Думаю, что, прилетев в Гонолулу, ты все мне расскажешь, не правда ли?
      – Говорю же тебе, рассказывать нечего… А-ах! – вскрикнула Моника внезапно.
      – В чем дело? – взволнованно спросила Джулия.
      – Ты как всегда непрактична, милая.
      – Непрактична? Что ты имеешь в виду? – То, что здравый смысл, рационализм и трезвый расчет не главные черты ее характера, Джулия знала и без Моники. Другой вопрос, почему подруга именно сейчас решила об этом напомнить.
      – Сейчас август, – коротко ответила Моника.
      – И что? – непонимающе спросила Джулия.
      – А то, дорогуша, что ты как всегда не вовремя решила бросить все свои дела в Лос-Анджелесе.
      – Моника, я отказываюсь тебя понимать! – воскликнула Джулия. – Ты звала меня на Гавайские острова бессчетное число раз, и вот теперь, когда я наконец-то решилась на дальнее путешествие…
      – Не такое уж оно и дальнее, – оборвала ее подруга. – Но август – не лучший сезон для первого визита на Гавайи. Сейчас в Гонолулу неимоверно жарко и постоянно идут дожди. К тому же местные жители заполонили все пляжи. – Моника почувствовала, что Джулия начинает колебаться, и быстро добавила: – Нет-нет, я вовсе тебя не отговариваю.
      – Да? Значит, мне показалось. По твоим рассказам я представляла себе остров Оаху как круглогодичный тропический рай.
      – Так оно и есть, Джулия. Мне лишь хотелось, чтобы ты влюбилась в Оаху и особенно в Гонолулу с первого взгляда, поскольку особой надежды, что ты скоро прилетишь вновь, у меня нет. Однако я все равно уверена, что ты никогда не забудешь «жемчужину Гавайских островов», как ее называют местные жители.
      – Кажется, Оаху – далеко не самый большой остров в Гавайском архипелаге, – неуверенно начала Джулия.
      – Милая, количество далеко не всегда означает качество. Да, Оаху значительно меньше, чем Гавайи, которые, чтобы не путаться, здесь чаще называют Большим островом, но не забывай, что административный центр штата – Гонолулу – располагается все-таки на Оаху. К тому же у тебя всегда будет возможность слетать на любой другой остров. Перелет займет не больше двадцати минут. И вообще, разве это самое важное в жизни? Я надеюсь, что Оаху станет для тебя не просто местом отдыха, пусть и потрясающего, но и островом любви, каким он является для меня.
      Джулия промолчала, позволяя фантазии Моники разыграться в полную силу.
      – Да, только представь себе: ты прилетаешь в Гонолулу и встречаешь жгучего брюнета, страстного гавайца, мачо, ради которого бросаешь свой дом и работу в Лос-Анджелесе и навсегда остаешься на Гавайях. Вот было бы здорово, правда?
      – Нет, Моника, неправда, – спокойно ответила Джулия. – Я никогда не оставлю своих малышей на попечение миссис Кетлэнд или – того хуже – какой-нибудь воспитательницы-грымзы.
      – Я не могу поверить, что ты все-таки прилетишь! Жаль, что ты пропустила все самое интересное. Я приглашала тебя во время Гавайского карнавала – ты, помнится, отказалась по причине ремонта квартиры. Фестиваль национальной культуры закончился всего пару недель назад. Вот незадача! – Судя по голосу, Моника была непритворно расстроенной. – Слава богу, скоро начнется театральный фестиваль. Может быть, ради него ты все-таки задержишься на Оаху, и тогда…
      – Моника, перестань. Ты же знаешь, я не большая любительница развлечений. В конце концов, главное для меня – твоя семья. Кстати говоря, я и твоего мужа никогда не видела.
      – Как это не видела?! – воскликнула Моника с преувеличенным удивлением.
      Она намеренно никогда не посылала фотографий мужа подругам. Мало ли что? Энрике – красивый и состоятельный мужчина. Не каждая женщина перед таким устоит. Моника не то чтобы ревновала Энрике к каждому столбу, но к каждой женщине уж точно!
      – Ты, видимо, не нашла ни одной подходящей фотографии, – сказала Джулия, знавшая Монику как облупленную. – Такую, где бы он получился достаточным уродом для того, чтобы на него не взглянула ни одна уважающая себя женщина.
      – Не говори глупостей! – вспылила Моника. – Неужели ты считаешь, что я буду ревновать Энрике, если женщине понравился его фотоснимок?
      – Я думаю, что нам пора прощаться, иначе твой ненаглядный Энрике получит огромный счет за телефонные переговоры.
      Моника рассмеялась.
      – Энрике может позволить себе такую болтливую жну. Особенно после того, как он увез меня из родного города, оторвав от близких и друзей. Так что теперь пусть расплачивается.
      – Моника, не изображай жертву. Насколько я помню, ты с детства рвалась куда угодно, лишь бы подальше от дома. Я еще удивляюсь, что ты оказалась всего лишь на Гавайях, а не в африканских джунглях.
      Моника снова рассмеялась.
      – Я знала, что не прогадаю. Оаху – райский уголок, конечно, при наличии определенных денежных средств.
      – А с чем-чем, а с этим у тебя проблем нет, – подхватила Джулия.
      – Разве в достатке есть что-нибудь плохое? Энрике честно заработал деньги. Он вкалывает как проклятый, работает чуть ли не сутки напролет.
      Энрике Контарес, насколько помнила Джулия из рассказов подруги, занимался бизнесом чуть ли не с семнадцати лет. Его семья была не из богатых, поэтому юноше пришлось пробиваться самому. Уже через несколько лет Энрике сколотил небольшой капитал, который позволил ему выйти на международный рынок по торговле гавайским кофе. Он заключил ряд выгодных сделок с калифорнийскими бизнесменами, приумножив свой капитал, и установил с ними тесное сотрудничество.
      Кстати, именно в один из своих деловых визитов в Калифорнию Энрике и познакомился с Моникой.
      Миловидная шатенка работала секретарем в крупной торговой компании, с которой Энрике планировал заключить долгосрочное соглашение. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и уже через полгода Моника паковала чемоданы, навсегда покидая родной дом.
      Многие знакомые отговаривали ее, предупреждая, что Гавайские острова далеко не сказочное королевство, где круглый год светит солнце и цветут апельсины. Конечно, жаркое солнце, зажигательные танцы, бескрайние кофейные плантации, рощи кокосовых деревьев, лазурные воды океана и белый песок покоряли туристов с первой минуты. Однако стоило пройтись по жилым кварталам, как моментально становилось понятно, насколько отличается уровень жизни простых гавайцев от комфорта обитателей Лос-Анджелеса. Старые дома рушились буквально на глазах, вынуждая сотни жителей срочно подыскивать другое жилье. О ветхих рыбацких лачугах и говорить не приходилось.
      Окунувшись в кипящую гавайскую жизнь, Моника уже не желала возвращаться к серым рабочим будням в пыльном американском офисе. Даже если там был персональный компьютер и кондиционер.
      Да и о чем может здраво рассуждать влюбленная женщина? За Энрике Моника отправилась бы и на край света.
      – Джулия, я все равно очень рада, что наконец-то увижу тебя! Во сколько ты прилетаешь?
      – Думаю, что в десять тридцать утра я уже буду на месте, – ответила Джулия.
      – Мне завтра с утра надо отвезти Флор и Катарину на детский праздник. В любом случае тебя встретит Энрике. Я дам ему твою фотографию, так что уверена, он тебя не пропустит. Потом он отвезет тебя в наш дом, где я все приготовлю к твоему приезду.
      – Моника, только не вздумай суетиться! – довольно строго сказала Джулия, зная о страсти подруги все усложнять в попытке предугадать малейшее желание гостя. – Я не стану возражать, даже если ты уложишь меня спать на террасе в гамаке, а вместо обеда вручишь кусок черствого хлеба.
      – Зато это не устроит меня. Я же сказала, что мечтаю о том, чтобы ты полюбила Гавайи так же, как люблю их я. Для благой цели не жалко никаких средств!
      – Особенно если средства принадлежат мужу, – пошутила Джулия.
      – Значит, договорились, – продолжила Моника, проигнорировав выпад Джулии. – До сих пор не могу поверить, что завтра увижу тебя.
      – А я до сих пор не могу поверить, что ты наконец-то решила прекратить этот получасовой разговор.
      – Ну если тебе уже так надоело со мной общаться… – Моника демонстративно вздохнула. – Тогда мне остается сказать тебе: до встречи.
      – До встречи, дорогая. Я только сейчас начала осознавать, как сильно соскучилась по нашим вечерним посиделкам за чашкой крепкого чаю.
      – И не говори! Вот уж завтра наговоримся вдоволь, чтоб языки болели неделю! – весело сказала Моника, в мгновение ока забыв о перенесенной обиде.
      – Может быть, мне стоит еще раз подумать о поездке? – спросила Джулия, намекая, что подруга все-таки отговорила ее от путешествия.
      – Даже и не думай. До скорой встречи. – Моника положила трубку, не дав Джулии возможности по-человечески попрощаться.
      Ну и дела, подумала Джулия. Поездка на Гавайи обещает быть действительно незабываемой и бурной.
      Джулия положила телефонную трубку. Интересно, что сейчас делает Пол и позвонит ли он ей до ее отъезда? В любом случае номер ее мобильного телефона он знает, так что если все-таки Пол примет окончательное решение, то обязательно объявится. Джулии отчаянно хотелось верить, что решение Пола будет принято в ее пользу. Она даже не желала думать, что с ней станет, если Пол останется с женой и она больше никогда его не увидит.
 
      К одиннадцати часам вечера все вещи были собраны. Джулия не стала набирать с собой десяток чемоданов, но и одним – как бы ей того хотелось – ограничиться не удалось. Летние легкие платья, пара джинсов и несколько футболок занимали мало места, так что основной багаж составляли подарки для Флоранс и Катарины, которых Джулия уже заочно обожала. К сожалению, Джулия не знала точно, чем увлекаются дочери подруги, но предположила, что им, как и всем маленьким девочкам, понравятся яркие сумочки, расшитые разноцветными бусинками, и всевозможные заколки для волос. Также Джулия купила две самые большие куклы, какие только смогла отыскать в магазине игрушек. Правда, Моника ей говорила, что Энрике души не чает в своих черноглазых малютках, поэтому дарит им все игрушки, какие его принцессы только пожелают.
      Джулия купила несколько коробок конфет и прочих сладостей. Она сама была неисправимой сладкоежкой. Моника, с самого детства зная о слабости подруги, выменивала у Джулии карамельки на игральные фишки или яблоки, которыми ежедневно снабжала Джулию мать, заботясь о ее зубах. Однако сколько бы шоколада ни поглощала Джулия, это, к счастью, никак не отражалось на состоянии ее зубов и фигуре. Девушка радовала всех белоснежной улыбкой и стройностью, которой позавидовали бы многие топ-модели, изнуряющие себя диетами. При этом Джулия не казалась костлявой. Мама, с гордостью осматривая дочь, замечала: «Все на местах».
      Джулия с трудом запихнула во второй чемодан пару кроссовок, застегнула молнию и с облегчением вздохнула. Ну вот вроде бы и все. Внезапно она вспомнила, что Моника упоминала о дождях, и попыталась вспомнить, куда подевала свой зонтик. Знойным летом в Лос-Анджелесе он ей ни разу не пригодился, так что известие о ливнях на Гавайях не сильно расстроило Джулию. Скорее она даже обрадовалась, что сможет отдохнуть от городской пыли.
      Присев на корточки, Джулия открыла дверцу тумбочки в прихожей – зонтика не было. Только лайковые перчатки и уйма шелковых косынок, шарфиков и платков всех оттенков, которые она умело сочетала с довольно скудным гардеробом. Яркие косынки могли в мгновение ока кардинально изменить привычный темный костюм – так зачем тратиться на новый?
      Джулия перебрала шейные платочки. Они приятно скользили по нежной, гладкой коже руки.
      Думаю, на Гавайях они мне ни к чему, решила Джулия и убрала их обратно. А вот что мне действительно понадобится – так это купальник. Господи, я совершенно о нем забыла! Джулия быстро поднялась с корточек и метнулась к шкафу в спальне. Как она и предполагала, цельный, можно сказать, пуританский купальник лежал на верхней полке с тех самых пор, когда Джулия посещала по выходным бассейн. Когда же это было? – подумала она. Года полтора прошло как минимум. Все верно: ее напарница вышла замуж за фермера и уехала на Юг, а Джулия согласилась работать в две смены, так что на плавание попросту не осталось времени.
      Она потянула купальник за лямки, свисавшие с полки, и ахнула от ужаса, едва купальный костюм предстал перед ее глазами.
      Да, в таком и в собственной ванной стыдно показаться, не то что на пляже, где полным-полно народу. Купальник абсолютно потерял вид: вода сделала краски блеклыми. Да и фасон, мягко говоря, устарел. Правда, и бикини, вроде того что был на Монике на одной из присланных ею фотографий, Джулия никогда бы не отважилась надеть. Тем более щеголять в нем перед мужчинами.
      Джулия с досадой запихнула купальник обратно на полку, спрятав под стопку белых трикотажных маечек. Что ж, наверняка на Гавайях купальники не являются дефицитом. Как приеду, сразу куплю себе что-нибудь подходящее. Если уж он мне понадобится срочно, думаю, у Моники найдется запасной.
      – Теперь точно все, – сказала Джулия вслух, ставя чемоданы у порога. – Если что и забыла, то какую-нибудь мелочь. Документы, деньги с собой – значит, не пропаду!
      Джулия заметила, что ее настроение значительно улучшилось в процессе сборов. Ею даже овладело что-то сродни азарту и энтузиазму. Когда мысль сбежать от личных переживаний на Гавайские острова впервые пришла ей в голову, Джулия вовсе не ожидала, что уже через несколько часов будет считать минуты перед отлетом. К моменту укладывания второго чемодана она воспринимала спонтанную поездку как прекраснейшую возможность сменить обстановку и развеяться. А сколько радости сулила долгожданная встреча с Моникой и ее очаровательными дочурками!
      Перед выходом Джулия решила еще раз бегло окинуть взглядом комнату. Вдруг забытая вещь бросится в глаза. Она действительно кое-что увидела. Однако это нисколько не обрадовало ее, скорее напротив, огорчило.
      На тумбочке рядом с ее кроватью стояла фотография, с которой ей во весь рот улыбался Пол. Снимок был сделан пару лет назад, когда они гуляли по любимой дорожке в Хэнкон-парке. Они держались за руки. Пол рассказывал какую-то забавную историю, и Джулия, забыв обо всех неприятностях, беззаботно смеялась. В этот момент к ним подошел пожилой фотограф в нелепой шляпе с огромным распушенным пером и в столь же нелепом клетчатом пиджаке с оловянными пуговицами и предложил сфотографировать «счастливую пару на вечную память о чудесном дне». Фотографии он обещал прислать по указанному адресу через несколько дней. Джулия и Пол согласились позировать. Чудак-фотограф оказался человеком обязательным, и точно в срок Джулия получила по почте конверт с фотографиями.
      Все они до сих пор хранились у нее. Пол отказался взять себе фотокарточку, сославшись на то, что не желает испытывать судьбу и истеричную Элен. Правда, Пол всегда с удовольствием рассматривал эти фотографии. Джулии казалось, что они буквально излучают тепло и любовь, наполняя человека, смотрящего на них, добротой и хорошим настроением.
      Сейчас, правда, ее настроение от взгляда на фотографию становилось все хуже и хуже. Тот день в парке был слишком далек от реальности, которая ее окружала. Джулия даже усомнилась, действительно ли он был. Может быть, фото – дело рук умелого мошенника, подставившего их с Полом головы в фотографию другой семейной пары? Точнее, фальшивка – лишь ее голова. На ее месте гораздо логичнее смотрелась бы маленькая белокурая головка Элен.
      Джулия подошла к тумбочке и взяла в руки рамку с фотографией. Затем выдвинула верхний ящик и опустила в него фотографию. Если я уезжаю из этой квартиры, то незачем оставлять в ней Пола, решила она. Правда, мысли выкинуть фотографии у Джулии даже не промелькнуло. Она была похожа на обиженную женщину, всем своим видом демонстрировавшую оскорбленную добродетель, но при этом в глубине души надеявшуюся на продолжение тайного романа.

      – Привет трудоголику! – задорно произнес Родриго, появившись на пороге кабинета Энрике Контареса.
      Родриго был высоким загорелым мужчиной лет тридцати пяти. Черные длинные волосы были гладко зачесаны назад и стянуты на затылке в тугой хвост. В карих глазах сверкали искорки, свидетельствовавшие об авантюризме и страстности натуры. Женщины всех возрастов находили Родриго неотразимым красавцем. Впрочем, и Родриго был не прочь приударить за какой-нибудь прелестницей. До женитьбы, однако, дело ни разу не дошло. Родриго был не из тех мужчин, которые женятся. Женщины отказывались в это верить, всеми силами пытаясь завоевать его сердце. Но Родриго не отличался особым постоянством в любви. Вернее он слишком любил женщин, чтобы полюбить только одну из них. Впрочем, многочисленные любовные связи не превратили его в циничного и холодного развратника, менявшего подругу каждую ночь.
      Несмотря на внешность мачо – бугры мускулов, широкие плечи и мощный торс, – Родриго искал настоящего друга и истинную любовь. Возможно, именно его романтизм притягивал как магнитом к Родриго женщин. А разве он мог оттолкнуть от себя одинокое, жаждавшее любви сердце? Он дарил любовницам ласку, нежность, заботу… Кто виноват, что любви и верности Родриго подарить не смог ни одной претендентке, как ни старался?
      – О! Какие люди к нам пожаловали! Чем обязан столь редкому счастью?
      Родриго усмехнулся. Друг вечно упрекал его в невнимательности и нечастых визитах, а стоило ему объявиться на пороге, так Энрике сразу убегал на очередные переговоры. Даже удивительно, что он до сих пор на месте, а ведь уже половина одиннадцатого утра. Родриго решил по пути на работу проведать старого товарища, в общем-то не особо рассчитывая на то, что у Энрике найдется пара минут на дружескую болтовню.
      Родриго восхищался и, возможно, немного завидовал трудоспособности, деловой хватке и предприимчивости Энрике. Вот уж кому деньги достались заслуженно! Энрике был готов работать триста шестьдесят пять дней в году по двадцать четыре часа в сутки, при этом искренне получал удовольствие от собственных достижений. Дело было даже не в деньгах, хотя они представляли собой некий показатель престижности и авторитетности и тешили самолюбие их владельца.
      Родриго и Энрике представляли собой довольно странную пару. Один в пестрой гавайской рубашке, неизменно расстегнутой и открывавшей загорелую мускулистую грудь, покрытую жесткими темными волосками. Другой – серьезный бизнесмен в строгом деловом костюме, рубашке и при галстуке. Моника всегда удивлялась их дружбе, пережившей не одно десятилетие.
      – Да вот решил зайти на минутку, узнать, как у тебя дела и не свела ли работа тебя с ума, – произнес с усмешкой Родриго.
      Энрике добродушно улыбнулся и развел руками.
      – Как видишь, весь в делах.
      – Я бы удивился, будь иначе, – заметил Родриго. – Как Моника, девочки? Говорят, сегодня большой детский праздник на Кафедральной площади.
      – Да, Моника повела туда Флор и Катарину… – Энрике резко оборвал себя на полуслове и громко вскрикнул, как будто увидел привидение. – Проклятье! Совсем забыл!
      Родриго с тревогой взглянул на друга.
      – В чем дело?
      – Моника меня убьет! – Энрике и в самом деле был не на шутку встревожен.
      – Да что случилось? – нетерпеливо переспросил Родриго.
      – Случилось то, что я форменный идиот!
      – Самокритика – похвальное качество, но не для тебя. – Родриго усмехнулся. – По крайней мере, в делах – ты ас.
      – Вот именно: дела, дела, дела… Я так заработался, что совершенно забыл о просьбе Моники. Нет, она меня точно прикончит! – Энрике всплеснул руками, затем схватился за голову и, выбежав из-за стола, в два шага подскочил к Родриго. – Ты просто обязан меня спасти!
      Импульсивность и бешеный темперамент свойственны многим гавайцам, но Энрике – редкостный по генному набору экземпляр нации, подумал Родриго.
      – Что я должен сделать? – спокойно спросил он, когда Энрике немного успокоился.
      – Ты должен привезти в мой дом американку, женщину из Лос-Анджелеса.
      Родриго удивленно вскинул брови.
      – И всего-то? Только найти где-нибудь в Гонолулу американку и доставить ее тебе на дом? Ее упаковать или можно обойтись без яркого бантика и золотой фольги?
      Энрике расхохотался.
      – Вечно ты со своими шуточками.
      – Какие уж тут шутки? – Родриго действительно не мог взять в толк, чего от него добивался друг.
      – Американка – подруга Моники, сегодня прилетает в Гонолулу. Точнее, уже прилетела. Я должен был встретить ее в аэропорту в одиннадцать часов. Так что у тебя пятнадцать минут.
      – У ме-ня-я-а? – протянул Родриго.
      – Да, ты ведь не бросишь друга в беде. – Энрике бросился ему на шею. – Умоляю, Риго, ты ведь не допустишь, чтобы Моника свела меня с ума своими упреками и издевками?
      – Эй, дружище, не паникуй. Я все улажу. – Родриго отстранил Энрике и ободряюще похлопал по плечу. – А почему, кстати, ты сам не можешь встретить ее?
      – Я назначил на полдень важную встречу на другом конце города, а от аэропорта до моего дома полчаса езды. – Энрике заметил, что Родриго колеблется. – Я дам тебе свою машину. Ты в два счета управишься. Высадишь Джулию у дома, посигналишь, чтобы вышла Моника или Хуанита, и погонишь на работу.
      – Джулия, говоришь… – задумчиво проронил Родриго. – Она красива? – спросил он, давая Энрике понять, что выполнит его просьбу лишь при этом условии.
      – Э-э-эй! Старый лис, имей в виду, что она лучшая подруга Моники. Хоть пальцем ее тронешь – будешь иметь дело с моей женой.
      – А кто сказал, что я собираюсь трогать ее пальцем? Я вообще устал от женщин, – с лукавой улыбкой ответил Родриго.
      – Риго, смотри: я тебя предупредил. Чтоб никаких фокусов. Не заставляй меня пожалеть о том, что я попросил тебя об одолжении.
      – Энрике, не паникуй. Не все ли равно, за что Моника выцарапает тебе глаза?
      – Боюсь, что одними глазами я не отделаюсь, если Джулия попадет в твои лапы.
      – Да? Многим женщинам мои, как ты выразился, лапы очень даже пришлись по душе…
      – Ладно, не будем спорить. Тебе уже пора. – Энрике порылся в кармане в поисках ключей. – Держи.
      – С ума сойти! – Родриго аж присвистнул. – Сколько раз я просился за руль твоего автомобиля – и все впустую. А тут ты сам просишь меня покататься на «крайслере»!
      – Только не гони. Не забывай, что с тобой дама. А! Чуть не забыл. – Энрике суетливо забегал по кабинету. – Куда же я ее подевал?
      – Ого! Так ты уже спрятал где-то здесь эту самую Джулию? – Родриго рассмеялся, обнажив ряд белых крупных зубов, затем добавил доброжелательно: – Посмотри под столом. Во всех любовных романах женщины прячутся именно там. Закон жанра, как говорится.
      – Все шутишь? Давай-давай, насмехайся над несчастным Энрике Контаресом! Он все стерпит! Слава богу! – воскликнул Энрике, размахивая в воздухе небольшой фотокарточкой. – Эврика! Нашел! Внимательно посмотри, чтоб не привезти к нам в дом кого-нибудь другого.
      Родриго протянул руку, но Энрике так сильно размахивал снимком, что ему пришлось подождать минуту, прежде чем фотография очутилась на его ладони.
      – Ого! Что ж ты сразу не сказал, что американка красотка! Такую ни с кем не спутаешь! Правда, совсем не похожа на шоколадных гавайских женщин. Ты только посмотри: золотые волосы, белая кожа и золотистые вкрапления в серо-зеленых глазах! Я уж начал подозревать, что глаза бывают только карие, а тут…
      – Не забудь, о чем я предупреждал, – напомнил Энрике, беря со стола кейс. – А теперь поторопись. Не стоит заставлять женщину ждать.
      – Тем более такую красавицу, – добавил Родриго, с усмешкой глядя на друга, который усиленно пытался изобразить на своем лице недовольство и строгость.

      Джулия стояла в холле аэропорта в Гонолулу. Мимо нее спешили другие пассажиры «Aloha Airlines». Кого-то из них встречали родственники и друзья, шумно приветствуя и подхватывая чемоданы. Кто-то из прилетевших ее рейсом возвратился домой и потому спешил к выходу из здания аэропорта, торопясь поскорее очутиться в родных стенах.
      Пытаясь разглядеть в толпе встречающих молодого гавайца, который мог бы оказаться Энрике Контаресом, Джулия крутила головой во все стороны.
      Ох уж эта Моника! – вздыхала она. Из-за своей патологической ревности поставила меня в такое неудобное положение! Теперь я вынуждена стоять и глазеть по сторонам, пытаясь догадаться, кто из сотни смуглых мужчин ее муж!
      Толпа заметно поредела. Все прилетевшие последним рейсом были встречены. Джулия все еще стояла посреди холла, решив, что так она будет заметнее для Энрике. Оставалось только надеяться, что Моника дала мужу ее фотографию или описала внешность подруги. В противном случае ситуация выйдет забавная: ей придется дергать за рукав всех мужчин подряд, выясняя, не он ли Энрике, муж Моники.
      – Мисс Уиллкс? – раздался за ее спиной приятный мужской баритон.
      Джулия вздрогнула. Как она могла пропустить Энрике?! Она же глаз не спускала со входа!
      – Да, это я, – ответила она, повернувшись к мужчине лицом.
      – Алоха! Как долетели? – с искренней заботой поинтересовался он.
      – Спасибо, прекрасно, – с некоторой робостью произнесла Джулия. – Алоха? Что это значит?
      Загорелый мужчина рассмеялся.
      – Как это лучше объяснить? Алоха по-гавайски означает одновременно несколько вещей. Во-первых, приветствие. Во-вторых, прощание. Ну а в-третьих, признание в любви. Выбирайте, что вам больше нравится.
      – Пожалуй, для начала подойдет первый вариант, – чуть смущенно произнесла Джулия. – Алоха.
      Мужчина лукаво подмигнул ей.
      – А я предпочитаю думать, что по отношению ко мне вы употребили это слово в третьем значении.
      Моника не зря оберегала мужа от женских взглядов, подумала Джулия. Энрике и в самом деле настоящий красавец. К тому же в нем есть что-то притягательное. Демонический магнетизм!
      – Простите, что заставил вас ждать. Сегодня в городе праздник, дороги перегружены…
      Джулия прервала его извинения.
      – Пустяки. Я только что прилетела.
      – Вы лжете так непосредственно, что хочется вам верить. – Его черные глаза гипнотизировали Джулию, лишая дара речи и способности трезво мыслить. – А где ваш багаж? – спросил он наконец, оглядываясь по сторонам. – Неужели только два чемодана?
      – Да, а что в этом удивительного? Разве Моника не сказала вам, что я долго не задержусь на Оаху?
      – Моника мне вообще ничего не говорила, – ответил Родриго, слегка удивившись, что Джулия не спросила, кто он и куда подевался Энрике.
      Джулия истолковала его ответ по-своему. Она решила, что Моника не стала расхваливать подругу мужу, дабы он не заинтересовался ею. Зачем ей соперница в собственном доме? Лучше свести общение Джулии и Энрике к минимуму. В этом вся Моника: вечно что-то придумывала, а потом сама же удивлялась, зачем ей это было нужно.
      – Мисс Уиллкс, мы можем отправляться? – прервал ее размышления Родриго.
      Джулия вздрогнула и торопливо поправила на плече ремешок сумочки. Родриго тем временем поднял ее чемоданы и направился к выходу. Джулия поспешила за ним. Родриго аккуратно уложил вещи в багажник «крайслера» и открыл дверцу перед женщиной.
      – Прошу, мисс Уиллкс. Через двадцать минут будем на месте. Моника уже наверняка все приготовила к вашему приезду.
      – Зовите меня Джулией. Так будет гораздо удобнее, к тому же нам жить под одной крышей.
      Родриго неожиданно осознал, что Джулия принимает его за Энрике. Забавная ситуация, усмехнулся он про себя. Что ж, зачем разочаровывать даму? Если она желает видеть своим сопровождающим мужа подруги, пусть так оно и будет.
      Джулия оперлась рукой о раскрытую дверцу и подняла ногу, чтобы сесть на красное кожаное сиденье автомобиля. Внезапный порыв ветра взметнул ее платье, обнажив ногу до середины бедра.
      – Эй-эй, полегче, – пошутил Родриго. – Гавайцы могут вас неправильно понять. Я отвечаю головой за подругу Моники. Еще нечто подобное – и я вас не отобью от толпы взволнованных мужчин.
      Джулия лишь слегка улыбнулась в ответ. Она никогда не считала себе роковой женщиной или покорительницей мужских сердец. Да и внешностью, как она полагала, обладала заурядной. Невысокая, пухленькая, не сексапильная блондинка и не жгучая брюнетка. Так, сплошное недоразумение. Правда, Пол всегда говорил, что мужчины, напротив, не падки на костлявых фотомоделей, которые пригодны лишь в качестве бесполых вешалок на подиумах. Женщина должна быть мягкой, такой, которую всегда хотелось обнять, прижать к себе…
      Ну вот, опять вспомнила Пола! – резко оборвала себя Джулия. Стоило ли улетать из Лос-Анджелеса, чтобы думать о бывшем любовнике? Слово «бывший» больно кольнуло ее. Джулия все еще не могла свыкнуться с этой мыслью, как, впрочем, и с новым для себя статусом свободной женщины.
      Она с улыбкой повернулась к Родриго.
      – Может быть, именно ради этого я прилетела на Гавайи.
      Родриго загадочно улыбнулся и вскинул брови.
      – Жаль, Моника не предупредила, чтобы я был во всеоружии рядом с вами.
      – Вам нечего бояться, – успокоила его Джулия. – Мужья подруг – для меня и не мужчины вовсе.
      – Не слишком ли категоричное заявление для молодой женщины? – заметил Родриго.
      – По-моему, это самое разумное решение, чтобы не лишиться подруг.
      – …и не завести бурного романа, – продолжил за нее Родриго.
      Они по-прежнему стояли лицом друг к другу перед распахнутой дверцей автомобиля. Джулия даже забыла о том, что ей надо куда-то ехать. Этот обаятельный мужчина буквально околдовал ее. Он стоял на расстоянии вытянутой руки и пристально смотрел ей в глаза. Джулия попыталась выдержать взгляд черных жгучих глаз, но сдалась под их огнем и дерзким напором и чуть смущенно опустила ресницы. В этот момент она почувствовала прикосновение горячей ладони к своему оголенному плечу.
      – Джулия, что-то случилось? – спокойным голосом спросил Родриго, заметив, что она вот-вот зальется стыдливым румянцем.
      – Нет, я просто совсем забыла, что нахожусь уже не в Лос-Анджелесе.
      – А что, там вы живете по другим правилам?
      – И да, и нет.
      – То есть на Гавайях вы, возможно, все-таки решитесь на роман с мужем подруги? Что ж, надежда умирает последней… – Рука Родриго скользнула по нежной коже Джулии, обжигая ее как огонь.
      – Нет, в Лос-Анджелесе я могла бы подать на вас в суд за сексуальное домогательство.
      – Это намек, что я должен убрать руку? – невинным тоном спросил Родриго, продолжив гладить Джулию.
      – Не только руку.
      Джулия не понимала, что с ней происходит. Вместо того чтобы поставить наглеца на место одним резким замечанием, она с ним еще и мило беседовала! Если не сказать кокетничала. Подруга называется! Моника всегда была права. Вот и очередное подтверждение: держит своего муженька подальше от любвеобильных подружек.
      – Советую вам думать о том, что вы говорите, – добавила она.
      – Вы даже не представляете, насколько я напрягаю свои мозги, пытаясь с вами объясниться. Не забывайте, что мой родной язык – гавайский. Так что я и так прилагаю неимоверные усилия, подбирая слова.
      – Разве существует особый гавайский язык? Вы ведь прекрасно говорите по-английски. Акцент почти незаметен.
      – Спасибо, конечно, за похвалу моих лингвистических способностей, но коренные жители Гавайских островов предпочитают официальному английскому свой родной язык, он относится к группе полинезийских. Не волнуйтесь, пара недель – и вы сами заговорите на местном наречии.
      – Сильно в этом сомневаюсь, – заметила Джулия. – Языки всегда давались мне с огромным трудом. К тому же я не намерена задерживаться здесь надолго.
      – Гавайский алфавит состоит всего из двенадцати букв. Читается так же, как пишется. Гораздо проще, чем в английском, где куча правил и исключений их подтверждающих.
      На протяжении этой небольшой лекции Родриго продолжал поглаживать Джулию, которая, к своему стыду и ужасу, не испытывала неприязни или укоров совести. Скорее наоборот, ей даже нравилось незнакомое будоражащее ощущение.
      Наконец она собрала остатки мужества и резко отдернула руку, но тут же потеряла равновесие и чуть не упала. Родриго ловко подхватил ее за талию.
      – Вы бы, конечно, предпочли упасть, но мне не хочется объяснять Монике, почему я привез ее подружку всю в синяках, – с усмешкой произнес Родриго.
      – Моника, наверное, уже заждалась нас, – сказала Джулия, как будто ничего не произошло.
      Лучшая тактика – сохранять нейтралитет, решила она. Буду делать вид, что ничего не вижу и не слышу. Если Моника начнет ревновать, скажу, что все это – ее глупые домыслы.
      Джулия удобно устроилась на заднем сиденье и обратилась к стоявшему на прежнем месте Родриго:
      – Почему мы не едем?
      Родриго широко улыбнулся.
      – Вы даже красивее, чем на фотографии, – заметил он, оглядывая ее с ног до головы.
      – Вы тоже, – ответила Джулия и тут же виновато добавила: – Вернее я представляла вас несколько иначе.
      – Но Моника ведь описывала вам своего мужа? – спросил Родриго.
      – Моника, знаете ли, всегда все приукрашивает. К тому же ее патологическая ревность, представьте себе, не позволила прислать вашу фотографию.
      Родриго снова улыбнулся.
      – Ну что ж, пора отправляться в путь.
      – И не говорите. – Джулия вздохнула, давая понять, что уже устала намекать на это.
      Родриго сел за руль и завел двигатель. Мотор «крайслера» довольно заурчал, и машина рванула с места.
      – А вы впервые в Гонолулу, насколько я понял? – спросил Родриго.
      – Да. Все никак не было времени выбраться в гости к Монике.
      – Уверен, Гавайи покорят ваше сердце. – Родриго сделал небольшую паузу. – Возможно, не только они. Быть может, лакомый кусочек достанется и мне.
      Джулия вспыхнула, но сочла за лучшее не накалять обстановку.
      – Все гавайцы такие наглецы? – беззаботным тоном осведомилась она, расправляя на коленях платье.
      – Наглецы? – удивленно спросил Родриго. – Нет, что вы. Лично я не знаю ни одного. Вам, видимо, не повезло с носильщиком?
      Джулия ошалело посмотрела на него.
      – Вы и в самом деле не поняли, что я говорю о вас?
      – Обо мне? – еще более удивленным тоном спросил Родриго. – Мне показалось, что мы говорим о каких-то гавайских наглецах.
      – Феноменально! – воскликнула Джулия.
      – А вот это уже обо мне, – подтвердил Родриго с довольной ухмылкой.
      – Вы невыносимы, – сказала Джулия лишь потому, что не знала, что сказать вообще.
      – Точно. Меня никогда никто не выносил. Даже из бара после нескольких бутылок рома мне удавалось выйти самостоятельно.
      Джулия пыталась сдержать улыбку, но уголки губ сами тянулись вверх.
      – А почему бы нам немного не прокатиться по городу? – предложил Родриго. – Составите представление о местности, где будете жить в течение нескольких дней.
      – Да, но… но нас ждет Моника. – Джулии и в самом деле хотелось немного ознакомиться с Гонолулу. Вместе с тем у нее не было ни малейшего желания лишний раз волновать подругу.
      – Пустяки. Это не займет много времени. Мы сделаем небольшой круг по центральной части города и поедем домой. К тому же Моника с девочками, возможно, еще и не вернулась с праздника.
      – Ну раз так… – неуверенно промямлила Джулия.
      – Если Монике не понравится моя затея – а я в этом очень сомневаюсь, – то скажете ей, что я вас похитил и силой вынудил сделать круг почета по старому центру.
      Джулия улыбнулась. Все-таки этот гаваец чертовски обаятелен и остроумен. Монике невероятно повезло с мужем, подумала она. Хотя, с другой стороны, ей не позавидуешь. Сколько женщин наверняка тайно вздыхают по Энрике!
      Мужчина, сидевший на переднем сиденье, казался Джулии воплощением демона, спустившегося на землю, чтобы сбить ее с пути истинного. И в то же время он был неотразим! Сил на сопротивление его чарам у Джулии не осталось. Ей хотелось лишь одного: чтобы этот гаваец подарил ей несколько дней любви, счастья и свободы. Свободы от всех запретов, свободы от прежних отношений, свободы от себя самой…
      Однако здравый смысл, преданность подруге, моральные принципы, привитые родителями и глубоко укоренившиеся за многие годы самовоспитания и самоограничения, сразу же выросли непроницаемой стеной между ней и мужем Моники. Джулия никогда… да, никогда не пойдет на такое! Она вовсе не являлась невинной овечкой, жертвой чужих интриг. Ее нельзя назвать ангелом небесным, не ведающим о том, какие пороки свойственны роду людскому. Она далеко не безгрешна, и дело не только в Поле. Джулия, конечно, корила себя за то, что поддерживала связь с женатым мужчиной. С другой стороны, не она вела двойную жизнь, не ей приходилось лгать законной супруге и не она ежедневно клялась покончить с этим двусмысленным положением как можно скорее.
      Джулия любила Пола, а его жена Элен оставалась для нее лишь незнакомой женщиной, ничем не отличавшейся от миллиона других, ежедневно встречаемых Джулией на улице.
      Порой Джулия удивлялась, почему она вовсе не ревнует Пола к жене. Даже после того, как Элен родила сына, Джулия не задумывалась о том, как Лео был зачат. Сознание нарочно вытесняло неприятные мысли, хотя где-то в тайниках души Джулия не могла не ощущать какую-то червоточину, разрушавшую ее некогда гармоничную, цельную натуру.
      Моника – совсем другое дело. Джулия помнила подругу с тех самых пор, когда они только начали говорить. Ни одно воспоминание детства не обходилось без шалуньи Моники. Это она была инициатором всех проказ, забав и отчаянных поступков, за которые на правах соучастницы доставалось и Джулии. Конечно, родители девочек знали о том, что заводилой была вовсе не тихая, ласковая Джулия, а озорная и непоседливая Моника, и тем не менее предпочитали не ссорить подружек из-за разницы в наказаниях.
      Джулия искренне радовалась за подругу, когда та вышла замуж по огромной любви и уехала в «тропический рай», как она называла Гавайские острова. Никакой зависти не было и в помине. Джулия, пожалуй, даже удивилась бы, если бы ее спросили, не желает ли она оказаться на месте Моники.
      Нет, нет и нет. Никогда Джулия не посмотрит на мужа своей лучшей подруги. Моника была даже больше чем подругой детства. Она была сестрой. Родство душ гораздо важнее кровного, считала Джулия.
      Родриго уверенно держал руль обеими руками. «Крайслер» замедлил ход, и Джулия с любопытством стала рассматривать красивые старинные здания в испанском колониальном стиле. Казалось, границы времени стерлись, и Джулия оказалась в Гонолулу столетней давности. Картину нарушали лишь автомобили, заполнившие дорогу. Отовсюду раздавались громкие крики, радостные возгласы на незнакомом, но, как показалось Джулии, чрезвычайно мелодичном языке. На улице играла неизвестно откуда доносившаяся музыка, в толпе мелькали загорелые счастливые лица с широкими улыбками. У Джулии рябило в глазах от ярких, разноцветных рубашек мужчин и не менее пестрых платьев женщин, которые контрастировали с блестящими, черными, как южная звездная ночь, волосами.
      Джулия завороженно смотрела в окно на проплывавшие мимо нее пальмы, церкви, замки, рынки и многочисленные отели. Родриго молчал, предоставляя Джулии свободу восприятия города. Однако он с интересом наблюдал за реакцией женщины и пришел к выводу, что Джулия ошарашена и поражена знакомством с Гонолулу. Интерес – надежная основа для любви, решил Родриго.
      Он не раз замечал, что туристы, впервые увидевшие административный центр Гавайев именно таким – бурным, кипящим, веселящимся и ярким, – позже отказывались верить всему тому, что противоречило первому впечатлению. Они были слепо влюблены в тропический рай.
      Через некоторое время Родриго тихо спросил:
      – Джулия, вам нравится Оаху?
      Он еще спрашивает! Остров ей не просто нравился – Джулия была в абсолютном, если не сказать щенячьем, восторге от всего увиденного. Жаль, что она не могла коснуться рукой старинных стен, пройтись босиком по мощеным дорожкам и отведать в уличном баре коктейль пинаколаду, смесь кокосового молока, рома и фруктов.
      – Эй, вы слышите меня?! – громко окликнул ее Родриго. Он наслаждался растерянным видом молодой женщины.
      – Это так… – Джулия не могла подобрать подходящие слова, чтобы выразить свое состояние и впечатление. – Это так непохоже на Лос-Анджелес, – наконец сказала она и слегка смутилась наивности своих слов.
      Родриго рассмеялся.
      – Это уж точно!
      – Извините.
      Джулия окончательно смешалась. Более того, ей стало почти стыдно оттого, что она показала себя дурочкой перед малознакомым, но таким обаятельным мужчиной.
      Родриго расхохотался, и Джулия сползла чуть ниже по заднему сиденью, проклиная себя за глупость и робость и сожалея лишь о том, что она не букашка, способная спрятаться в щели.
      – Ох, изви… извините меня, – борясь с очередным приступом смеха, наконец произнес Родриго. – Только не подумайте, что я хотел вас обидеть. Но все американцы, я имею в виду с континента, почему-то считают, что Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Вашингтон – центры мироздания, вокруг которого вертятся всякие мелкие пылинки вроде Гавайев.
      – Да нет, я вовсе не считаю Гавайские острова пылинкой, – начала оправдываться Джулия, но Родриго не дал ей закончить фразу, потому что снова расхохотался.
      Джулия посмотрела ему в лицо, всем своим видом давая понять, что больше не намерена терпеть подобное отношение к себе. Однако всю ее строгость и суровость как рукой сняло, едва она взглянула на веселящегося мужчину. Джулия сама с трудом сдержала улыбку. Не хватало еще потакать его шуточкам и издевкам, решила она и сосредоточила все силы на сохранении строгого выражения лица. При этом лицевые мышцы сводило от неимоверного напряжения.
      – Простите… – пропыхтел Родриго, справляясь с собой. – Извините, но вы бы видели себя! В глазах – восторг, рот раскрыт от удивления, на щеках – румянец, а в ответ только – «это не похоже на Лос-Анджелес». Расценивай как хочешь: то ли хорошо, то ли из рук вон плохо! Ну? Как прикажете вас понимать, любезная Джулия?
      – Гавайи волшебны.
      Родриго притормозил, оглянулся на сидевшую на заднем сиденье Джулию и с удивлением переспросил:
      – Волшебны?
      Теперь настала очередь смеяться Джулии.
      – Я неправильно произнес это слово? – не понимая, что могло вызвать ее смех, спросил Родриго.
      – Нет, все совершенно верно, но видели бы вы себя! Брови подняты, в глазах – немой вопрос и улыбки как не бывало! – И Джулия снова беззаботно рассмеялась.
      – Просто вы угадали мои мысли, – задумчиво сказал Родриго. – Я с детства считал Гавайские острова сказочной страной. Даже будучи совсем маленьким ребенком и гуляя с грязными мальчишками из соседнего рабочего квартала, я представлял себя Мальчиком-с-пальчик, затерявшимся среди руин старинного замка, а не среди полуразвалившихся трущоб. Да, «волшебно» – это именно то слово, которое соответствует духу наших островов.
      – Не слишком ли вы романтизируете родину? – спросила Джулия.
      – Гавайи заслуживают много большего. Бог наградил нас всеми богатствами природы: жаркое солнце, лазурное море, фрукты и жизнелюбие местных жителей, – твердо, без тени улыбки ответил Родриго. И резко сменил тему: – Ну что? На первый раз хватит?
      – Я бы каталась и каталась до самой ночи, – мечтательно произнесла Джулия.
      – Не боитесь переизбытка впечатлений? Предупреждаю, Гонолулу многих надменных американцев сводил с ума.
      – Я вовсе не надменная американка, – обиделась Джулия.
      – Конечно-конечно, – поспешно согласился Родриго. – Но Гавайи своим бешеным темпераментом заставляют позабыть обо всех принципах. А у вас, как я понял из ваших слов, их предостаточно. Так что работа предстоит немалая. Но, думаю, пара дней – и вы себя не узнаете!
      – Сомневаюсь. Мои родители затратили на мое воспитание значительно больше времени.
      – Уж поверьте мне на слово. – Родриго побарабанил пальцами по рулю и улыбнулся. – Завтра вы будете умолять меня поцеловать вас.
      – Что-о? – Джулия от неожиданности чуть не задохнулась.
      – Неужели я стал неразборчиво говорить по-английски? Мне казалось, у меня неплохое для коренного гавайца произношение.
      – Завтра я проведу весь день с Моникой и девочками, – сказала Джулия, пытаясь этим упоминанием вызвать в обаятельном наглеце укоры совести.
      Похоже, ей это все же не удалось, потому что Родриго по-прежнему лукаво улыбался, глядя на нее в зеркало заднего вида.
      – Ну-ну, зачем так нервничать? Я же не сказал, что собираюсь идти у вас на поводу и потакать всем вашим прихотям. Я лишь сказал, что вы будете меня об этом просить. Если вы стыдитесь своих желаний… – Родриго помолчал несколько секунд и добавил: – Так и быть, завтра я не стану вас целовать. Подожду, пока вы станете воспринимать любовь как законный, естественный спутник мужчины и женщины. Надеюсь, это случится скоро.
      – У меня просто нет слов, – резко сказала Джулия, не желая продолжать неприятный разговор.
      Ну и мужа нашла себе Моника, подумать только! Его не останавливает даже то, что она – подруга его жены. Может быть, Гавайи и свободный край торжества жизни, но свободные отношения – далеко не предел мечтаний Джулии. Даже Пол никогда не казался ей настолько циничным и откровенно похотливым.
      Джулия негодовала и тем не менее не могла выкинуть из головы опасные фантазии о том, как бы она могла быть счастлива рядом с любвеобильным красавцем гавайцем.
      Ну почему? Почему она всегда выбирает несвободных мужчин? Ее словно магнитом притягивало к женатым. Неужели она так и не полюбит мужчину, не обремененного семьей?
      – Через пять минут будем на месте, – прервал ее невеселые размышления Родриго.
      Бархатный тембр голоса моментально вернул ее в реальность, на заднее сиденье «крайслера».
      – Простите?
      – Мне пока не за что вас прощать, – с улыбкой заметил Родриго. – Продолжайте и дальше мечтать о нашем завтрашнем свидании.
      Джулия не знала, что сказать. Либо ответить неприкрытой грубостью и испортить отношения с человеком, с которым предстоит прожить под одной крышей как минимум неделю, либо подыграть его нелепым фантазиям двусмысленной шуткой, либо вообще игнорировать сейчас и впредь подобные замечания.
      Она выбрала последнее. Пусть лучше принимает ее за надменную американку, чем за легкомысленную особу.
      Родриго не унимался:
      – Аа-у-у, не стоит увлекаться грезами. Так недолго потерять всякий интерес к реальной жизни. Потерпите до завтра.
      Джулия плотно сжала губы и скрестила руки на груди, всем своим видом давая понять, что не собирается разговаривать с ним, если он намерен продолжать беседу в столь же фривольном духе.
      – Почти приехали, – сказал Родриго, так и не дождавшись реплики Джулии. – Следующий белый особняк с клумбой у высокого крыльца – место обитания семейства Контарес.
      – Очень красивый дом, – не без восхищения отметила Джулия. – Особенно на фоне тех жилых кварталов, которые мы проезжали минут пятнадцать назад.
      Родриго ехидно усмехнулся.
      – Гонолулу, как, впрочем, и Гавайские острова в целом, соткан из противоречий. Одно я знаю наверняка: посещение Гавайев – переломный момент в жизни любого человека. Вы вернетесь в свой Лос-Анджелес совершенно другой. Конечно, в том случае, если найдете в себе силы для того, чтобы покинуть тропический рай. Хотите, расскажу один забавный случай? – Родриго устроился удобнее в водительском кресле и, не дождавшись ответа Джулии, с улыбкой начал рассказывать: – Как-то одного коренного жителя Оаху туристы спросили: «Скажите, а куда же вы ездите во время отпуска?». Видимо, намекали на то, что постоянное солнце и океан наскучили местному населению. Однако гаваец, ничуть не смутившись, ответил: «Как куда? Конечно же на соседний остров».
      Джулия рассмеялась.
      – Так вот, сейчас мы находимся в фешенебельном районе Гонолулу. Можно сказать, что иностранным туристам этот район известен даже лучше, чем большинству коренных жителей Оаху. В девятнадцатом веке этот район представлял собой популярное место встреч гавайского высшего общества. А сегодня – это район уютных, комфортабельных отелей и частных апартаментов, лавровых деревьев, мраморных скамеек и гавайцев… выпрашивающих мелочь.
      – Да, район и в самом деле сильно отличается от жилых кварталов старого города, – заметила Джулия, с интересом рассматривая аккуратные белые коттеджи.
      – И не говорите. – Родриго вздохнул. – Реставрация не распространилась на дома простых гавайцев, и теперь ежегодно сотни людей остаются в буквальном смысле без крыши над головой. – Он грустно улыбнулся. – Вернее, крыша попросту обвалилась. Например, мои родители уже не первый год с тревогой посматривают на прохудившуюся кровлю, а все их жалобы и просьбы остаются без ответа.
      – Ваши родители?.. – Джулия удивленно вскинула брови.
      Она никак не могла понять, почему родители столь состоятельного человека, каким, по словам Моники, являлся Энрике Контарес, вынуждены беспокоиться о крыше над головой. Неужели Энрике скуп и не помогает им деньгами? Или, быть может, они в ссоре и не общаются много лет? Странно, Джулии показалось по тону нового знакомого, что он с большой любовью, теплотой, заботой и волнением упомянул о родителях. Она терялась в догадках. Когда Джулия открыла рот, чтобы попросить разъяснить ей ситуацию, Родриго громко посигналил.
      – Ну вот, вы и на месте.
      Родриго вышел из автомобиля, открыл багажник и, достав чемоданы Джулии, осторожно поставил их у бордюра возле изящной кованой калитки. После этого он подошел к задней дверце, открыл ее перед Джулией и протянул руку, выражая готовность помочь ей выйти. Однако Джулия не спешила выходить, а внимательно смотрела на предложенную руку. Затем ее ресницы взметнулись вверх и она посмотрела в глаза стоящему перед ней мужчине. Повисла напряженная пауза.
      Через некоторое время Джулия осознала, что ей снова не удастся одержать вверх в борьбе двух взглядов. Под пристальным лукавым взглядом черных гипнотизирующих глаз Родриго она теряла самообладание и уверенность в собственной стойкости. Взгляд оливковых глаз завораживал, будил чувственные переживания, заставлял забыть обо всем на свете, кроме стоящего перед ней мужчины. Да, не Энрике Контарес, не состоятельный экспортер гавайского кофе, не муж лучшей подруги и даже не загорелый гаваец, а просто – мужчина. Мужчина, ради которого природа создала ее женщиной.
      Джулия потупила взгляд и потянулась за сумочкой.
      – Вы так построили фразу, что можно подумать, будто это только я на месте. Вы что же, даже не зайдете в дом? – спросила она притворно беззаботным тоном, опираясь на горячую крепкую руку Родриго. Джулия пыталась хоть как-то скрыть свое волнение и смущение, пусть для этого и приходилось задавать дурацкие вопросы.
      – Я спешу на работу, так что вам придется обойтись без моей помощи, – ответил Родриго.
      – Вы серьезно? – спросила Джулия, которая была и в самом деле удивлена его рвением. – Неужели хозяин крупной компании не может позволить себе полдня отдыха по случаю приезда долгожданной гостьи?
      – Представьте себе – нет. Ни минуты покоя и безделья. Иначе я не был бы руководителем крупной компании, как вы лестно назвали мою скромную контору.
      Джулия быстро и легко выпрыгнула из «крайслера».
      – Что ж, не смею вас задерживать, – сказала она, повернувшись к Родриго. – Спасибо за экспресс-экскурсию по Гонолулу.
      – Не за что меня благодарить. Я и сам получил удовольствие от нашей короткой прогулки. – Родриго повернул голову в сторону закрытой двери. – Неужели Моника и девочки еще не вернулись? Странно, почему тогда Хуанита не открывает?
      Джулия пожала плечами. Родриго еще раз нажал на кнопку. На этот раз гудок вышел более долгим и требовательным.
      Как только Родриго увидел, что дверная ручка опустилась вниз, он быстро сел за руль и захлопнул дверцу. Затем помахал Джулии в открытое окно.
      – До скорой встречи, Джулия! Надеюсь, Оаху станет не только островом вечного лета, но и нашим островом любви! – крикнул он, пытаясь перекричать шум двигателя.
      – Где-то я уже это слышала, – съязвила Джулия. – У вас пунктик на этот счет?
      – Мы ведь говорим о любви, а не о сделках и договорах! – с улыбкой крикнул Родриго, высовывая голову в окно. – Все гавайцы любят любовь. Этого у них точно не отнять!
      Автомобиль рванул с места, и уже через минуту о его существовании напоминало лишь небольшое облачко пыли, взвившейся над дорогой.

      – Милая Джулия! – воскликнула Моника, летящей походкой спускавшаяся по ступеням крыльца.
      За ней семенили две черные кудрявые девочки с ярко-красными розочками в распущенных волосах.
      – Тетя Джулия, тетя Джулия приехала! – наперебой кричали они, пытаясь обогнать друг друга.
      – Флор и Катарина, ведите себя как воспитанные девочки, – без строгости в голосе сказала Моника, распахивая калитку перед гостьей. – Джулия! Наконец-то ты приехала! – Моника бросилась к подруге, крепко обняла ее и расцеловала в обе щеки. – Дай-ка взглянуть на тебя.
      – Алоха! – радостно воскликнула Джулия, чем вызвала искреннее удивление подруги.
      – Алоха! Откуда ты знаешь, как здороваются гавайцы? – спросила Моника, слегка приподняв брови.
      Джулия рассмеялась.
      – Подружка, ты никогда не умела скрывать свои эмоции. Что удивительного в том, что я выучила одно-единственное слово, проведя на Гавайях уже больше часа?
      – Одно это слово стоит десятка английских, – гордо вздернув подбородок, ответила Моника. – Ну да бог с ним. Дай-ка я погляжу на тебя, милая.
      Моника чуть отклонилась назад и оценивающе осмотрела подругу с ног до головы.
      – Ну как? Сойдет? – с улыбкой поинтересовалась Джулия, которой показалось, что фейс-контроль успешно пройден.
      – Ну-у-у, – протянула Моника. – Немного бледновата, маникюр давно пора обновить, сережки старомодные, но в целом такая же красавица, что и в молодости, – заключила Моника.
      – Спасибо, подружка. – Джулия преувеличенно надула губы. – И вообще, что значит «в молодости»? А сейчас я, по-твоему, в глубокой старости?
      Моника улыбнулась и задорно подмигнула своим дочкам, которые стояли по обе стороны от нее и с интересом разглядывали незнакомую тетю сквозь развевавшуюся на ветру шифоновую юбку матери.
      – Ладно уж, не придирайся к словам. Все мы не молодеем, – сказала Моника с претензией на философскую глубину мысли.
      – Да, конечно, тридцать лет – уже далеко не первая молодость, – столь же трагическим тоном сказала Джулия.
      Моника глубоко вздохнула, но тут же снова широко улыбнулась и, взяв Флоранс и Катарину за пухлые ручки, подвела их к Джулии.
      – Познакомьтесь, это тетя Джулия из Лос-Анджелеса, о которой я вам столько рассказывала.
      Джулия смущенно улыбнулась.
      – Моника, неужели ты и правда говорила дочкам обо мне?
      – Говорила много-много раз! – Флоранс задорно вздернула носик и поджала губки, отчего стала еще больше походить на фарфоровую куклу.
      – Каждый день! – подтвердила слова матери Катарина.
      Джулия залюбовалась двумя очаровательными смеющимися мордашками. Девочки были похожи друг на друга как две капли воды. Как Моника их различает? А как буду различать их я? – с ужасом подумала Джулия. Сейчас она знала только то, что Катарина – это кукла в бело-розовом кружевном платье, стоящая справа от Моники, а Флоранс – кукла, стоящая слева в бело-голубом платье. Черные шустрые глазки, пухлые щечки с ямочками, смуглая кожа и яркий цветок в черных волосах – вот и все основные приметы обеих девочек. Стоит их переодеть, и Джулия никогда не угадает, кто из них кто.
      – Моника, как ты их различаешь? – озабоченно спросила Джулия.
      – Не волнуйся, милая. Через пару часов ты будешь с этим справляться не хуже меня. Флор гораздо шустрее, чем Катарина. Я уже сейчас беспокоюсь за ее судьбу. В ней слишком много прыти. – Моника глубоко вздохнула.
      Джулия с трудом сдержала улыбку.
      – Ты заговорила словами своей матери. Сколько помню миссис Джойс, она всегда беспокоилась о твоем будущем. А все вышло как нельзя лучше. Ты заботливая мать и верная жена.
      – И не говори, Джулия. Твои родители всегда были спокойны: умница, красавица, хозяйка. Уже лет в пять в тебе проявился материнский инстинкт и любовь к домашнему хозяйству. Казалось, твоя судьба предрешена. Дом – полная чаша и десяток ребятишек. Предсказания – неблагодарная вещь, – заключила Моника.
      Джулия пожала плечами.
      – Не всем удается отыскать свою вторую половинку.
      – Особенно если ее не искать, – возразила Моника. – Если ты и дальше будешь сидеть у окна, ожидая принца на белом коне…
      – Моника, не говори глупостей. Ты же знаешь, что я вовсе не витаю в облаках и не мечтаю о сказочных принцах и замках. Если я до сих пор не создала семью, так это вовсе не оттого, что предъявляю к претендентам на руку и сердце какие-то чрезмерные требования. Да, конечно, я хочу иметь ребенка, семью. Но мне прежде всего надо чувствовать уверенность в завтрашнем дне, уважать близкого человека, пожелавшего разделить свою судьбу с моей.
      Моника снова обняла приунывшую подругу.
      – Что же мы стоим на улице? Соседи решат, что я плохая хозяйка, раз заставляю гостей топтаться перед порогом. – Она подхватила оба чемодана, прежде чем Джулия успела что-либо сказать.
      Джулия поднималась по крутым ступенькам следом за Моникой, а обе малышки с чинным видом завершали процессию.
      – А куда подевался Энрике? – спросила вдруг Моника. – Я видела его машину.
      – Он сказал, что очень торопится на работу, – ответила Джулия.
      Моника вздохнула.
      – Как всегда. У него на уме одна лишь работа.
      Ну и ну! Одна работа, значит, на уме! Джулия была возмущена неведением подруги. Неужели она не замечает, что ее разлюбезный Энрике не пропускает ни одной юбки? А она, бедняжка, сидит дома, на ее плечах хозяйство и две маленькие непоседы, и она еще сочувствует мужу, который убивается на работе. А она, Джулия, удивлялась поведению Элен! Все жены одинаковы. Не желают замечать очевидное.
      Джулии внезапно стало смешно. Ха! Хозяйство! Достаточно посмотреть на ухоженные, гладкие руки Моники, французский маникюр и драгоценные кольца, унизывающие длинные пальцы, чтобы сделать вполне однозначный вывод о любви Моники к домашнему труду.
      К тому же Джулия знала, что все хозяйственные заботы возложены на плечи пожилой гавайки Хуаниты. Моника как-то даже обмолвилась, что Хуанита заменила ей мать. Конечно, это было очередное преувеличение, но Джулия отметила, что Моника всегда отзывалась о своей помощнице с большой теплотой.
      Однако то, что Моника предпочитала заниматься собой, а не домашним хозяйством, вовсе не повод для Энрике бегать на сторону, заключила Джулия. Это же надо: у него жена красавица, две прелестные дочки-близняшки, а он… Волочится за другими женщинами, даже не брезгуя подругами собственной жены!
      Джулия не знала, стоит ли рассказывать Монике о том, как с ней обошелся ее муж. После недолгих колебаний она все же решила не расстраивать Монику подобными откровениями. В конце концов, если подруга считает свой брак счастливым, а Энрике – идеальным мужем и отцом, то зачем ее расстраивать? Может быть, это она ошиблась, приняв темперамент гавайца за флирт? Впрочем, как бы там ни было, сейчас не самый подходящий момент для объяснений и разоблачений коварного изменника.
      Разрушать семейный очаг подруги только из-за собственных глупых фантазий… Нет, нет и нет. Джулия улыбнулась и вошла за Моникой в холл.
      – Проходи и чувствуй себя как дома, – сказала Моника, поставив чемоданы на пол. – Девочки, сбегайте на кухню и поторопите Хуаниту с обедом. Джулия, ты наверняка ужасно проголодалась.
      – Честно говоря, я только сейчас, после твоих слов осознала, что у меня во рту не было маковой росинки со вчерашнего обеда.
      Моника закатила глаза.
      – Я так и знала! Нисколько не сомневалась, что ты плохо питаешься. Мне сразу показалась подозрительной твоя бледность. Я за тебя возьмусь. Пока ты у меня в гостях – настраивайся есть шесть раз в день как минимум. Особенно налегай на фрукты. Гавайи – рай для любителей сочных тропических плодов. Половину из них ты вряд ли даже видела. Плоды хлебного дерева, гуава, «фрукты страсти», папайя, личи и рамбутан, орехи макадамия и гавайские апельсины… Уф! Я даже немного тебе завидую: столько новых впечатлений.
      – «Фрукты страсти» – это еще что за чудо? – спросила Джулия.
      – Предполагается, что, отведав лиликои, как их здесь называют, в человеке пробуждается ураган страсти. Хотя гавайцы и без того удивительно любвеобильны.
      Вот уж точно, про себя согласилась с подругой Джулия.
      – Не волнуйся, милая, все попробуешь в свое время. Твое питание я беру на себя.
      – Моника, ты снова собралась играть роль моей мамочки? – с улыбкой спросила Джулия.
      – Может быть, и так. Что мне еще остается, если ты сама не желаешь заботиться о себе? Тысячу раз говорила, что ты должна воспитывать в себе здоровый эгоизм!
      Джулия рассмеялась.
      – Ох, Моника, прекрати! Здоровый эгоизм – нонсенс!
      – Чепуха, милая. Каждый человек, особенно женщина, должен любить себя чуточку больше, чем всех остальных. Поверь моему опыту. Во-первых, так ему самому станет легче по жизни. Во-вторых, он осчастливит себя и близких людей. Что может доставить большее удовольствие, чем видеть, что любимый тобой человек счастлив? Как только ты это осознаешь, все твои проблемы решатся сами собой.
      – Моника, тебя послушать, так ты – самая великая эгоистка в мире!
      – Вряд ли я дотягиваю даже до среднего уровня, – с сожалением заметила Моника. – Знаешь, мне бы часа по три в день сидеть перед зеркалом и твердить: «Я самая прекрасная и восхитительная женщина в мире».
      Джулия помотала головой, как бы говоря: ох, Моника, ты так и осталась маленькой девочкой, мечтающей о всеобщем поклонении и обожании.
 
      После обеда Моника показала Джулии ее комнату. Довольно скромная, по словам Моники, спальня была едва ли не больше всей квартиры Джулии в Лос-Анджелесе, на содержание которой уходила добрая половина ее заработка. Кроме того, эта комната удивительным образом сочетала в себе стиль, новомодные тенденции и домашний уют. Полу так и не удалось создать ничего подобного в квартире Джулии. Видимо, у него попросту не хватило духу посоветоваться с женой по поводу декора спальни любовницы, горько заметила про себя Джулия. А сам Пол как дизайнер – ничто. Джулия иной раз поражалась тому, что даже ее дилетантские находки в обустройстве интерьера куда оригинальнее, чем «профессиональные» рекомендации Пола.
      Комната, которую Моника предложила Джулии, была выдержана в теплых бежевых и персиковых тонах. Огромная кровать с высоким резным изголовьем была покрыта атласным покрывалом. Сверху расчетливо небрежно были брошены две атласные подушки. А в ногах… Джулия замерла в восхищении, увидев белое пушистое чудо на полу. Мягкий, если не сказать воздушный, белый ковер с длинным ворсом покрывал все пространство вокруг поистине королевского ложа. Джулии не терпелось скинуть босоножки и ощутить уставшими за день ступнями нежное прикосновение пушистых ворсинок.
      Напротив кровати висело большое зеркало в старинной резной раме. Столик перед зеркалом был заставлен всевозможными косметическими средствами. Чего здесь только не было! Нельзя сказать, что Джулия не следила за собой вовсе. Она старалась ежедневно подпитывать кожу легким увлажняющим кремом, раз в неделю делала очищающие и освежающие цвет лица маски… Но сейчас перед ее глазами предстал чуть ли не весь ассортимент крупного косметического магазина.
      Моника, заметив удивление подруги, проворковала:
      – Я знала, что тебе понравится моя забота. Я решила, что ты не потащишь с собой много косметики, поэтому поделилась своей. Это, безусловно, далеко не все, что имеется в моем арсенале. – Моника улыбнулась. – Так что если я забыла что-нибудь из необходимого, то не стесняйся. Я буду рада помочь.
      – Не все? – Джулия удивилась еще сильнее. – Вот уж не думала, Моника, что ты злоупотребляешь разными дамскими примочками.
      – Милая, нам уже не пятнадцать лет, когда кожа молода и здорова. – Грустные нотки в голосе Моники давали понять, что тема ушедшей юности не лучшая для обсуждения.
      – Моника, ты дашь фору любой юной красотке. Они не умеют так выгодно использовать свои достоинства, как это дано зрелым женщинам, – подбодрила подругу Джулия. – Поверь мне, мужчинам больше по душе осознанная красота.
      – Не пытайся меня успокоить рассказами о мужских предпочтениях. Мне теперь абсолютно все равно, что думают обо мне мужчины. Вернее все, кроме моего мужа. Энрике любит меня такой, какая я есть. – Моника загадочно улыбнулась. – Вот поэтому я и решила законсервировать, так сказать, свою красоту при помощи всех этих косметических средств.
      Джулия отошла от зеркала и еще раз оглядела комнату. На этот раз более внимательно.
      Первое впечатление ее не обмануло: спальня действительно была обставлена со вкусом. Маленькие резные тумбочки по обе стороны кровати, светильники под шелковыми абажурами, несколько пейзажей, выполненных в спокойных тонах. Все дышало покоем и умиротворенностью. После шума гавайских улиц этот тихий уголок манил к себе и приглашал ко сну. Джулия едва сдерживала зевоту. Она внезапно ощутила, что действительно устала. К тому же масса новых впечатлений… и любвеобильный гаваец со жгучими оливковыми глазами. Его магнетизм, страстность, сквозившая в каждом движении, в каждой фразе… Джулия закрыла глаза, пытаясь восстановить образ Родриго. Правда, закрывать глаза вовсе не было необходимости. Джулии, наоборот, стоило неимоверных усилий изгнать запретные фантазии из своей головы.
      Моника заметила, что подруга помрачнела.
      – Если тебе здесь не понравилось, скажи сразу. Я постараюсь к вечеру приготовить другую комнату для гостей. Она больше по размеру, но я решила, что здесь тебе будет уютнее. Главное достоинство этой спальни в том, что из окна открывается великолепный вид на океан. К тому же будь уверена: тебе никто не помешает. Девочки обычно встают рано, пока еще не слишком печет солнце, и играют на лужайке перед домом. Так что они вряд ли разбудят тебя своими криками.
      – Ерунда! Даже если бы они разбудили меня посреди ночи, я и не подумала бы на них злиться. Дети есть дети. Пусть играют, как им заблагорассудится. Радостный детский смех будет напоминать мне о моих подопечных.
      – Но, Джулия, если им дать волю… – начала было возражать Моника.
      Джулия не дала ей закончить, сказав с улыбкой:
      – Разве ты не хотела, чтобы я чувствовала себя, как дома?
      Моника согласно кивнула.
      – Дело твое. А сейчас по твоим сонным глазам, я вижу, что тебе надо прилечь отдохнуть. Душевая вон за той дверью. Тебе даже нет необходимости надевать халат и тапочки: в этой части дома ты – единственная хозяйка, а пушистый ковер – настоящая мечта.
      – Вот уж точно! – подтвердила Джулия. – Мне уже не терпится походить по нему босиком.
      – Так чего же ты ждешь? Скидывай свои босоножки – и вперед!
      – Ой! – вскрикнула Джулия. – Я совсем забыла о подарках Флоранс и Катарине.
      – Думаю, они подождут еще пару часов. Им не привыкать. Они наслышаны о тете Джулии с самого своего рождения, – съязвила Моника.
      – Если бы ты знала, как я сожалею о том, что не выбралась к вам раньше! Я начинаю и впрямь думать, что Гавайи – это настоящий рай.
      Моника довольно подбоченилась.
      – Это только начало, милая. Что ты скажешь после того, как погуляешь по Гонолулу?
      – А я уже…
      Джулия резко замолчала, чувствуя, что ляпнула лишнее. Может быть, не стоило говорить Монике о том, что Энрике уже показал ей центральную часть столицы? Хотя, с другой стороны, вечером он сам наверняка ей об этом расскажет, и тогда Монике может показаться подозрительной скрытность подруги.
      – Что ты уже? – спросила с удивлением Моника.
      Джулия помедлила, но все-таки решилась на откровенность.
      – Твой муж устроил мне мини-экскурсию по Гонолулу. Мы сделали небольшой круг на машине по центральной части города. Конечно, это был лишь беглый осмотр, но я уже всей душой заочно люблю Оаху, да и весь Гавайский архипелаг.
      – Энрике как всегда поступил совершенно правильно и оригинально! – Моника подпрыгнула и хлопнула в ладоши. – Какой же он молодец! То-то я смотрю, что вы припозднились. Я думала, что рейс задержался, а оказывается, ты уже прокатилась по городу. Ну и как впечатление? Впрочем, что за глупый вопрос? – не дав ответить гостье, продолжила Моника. – Тебе не могло не понравиться!
      – Мне не понравилось, – ответила Джулия.
      Моника так и осталась стоять с открытым ртом. Она не находила слов, чтобы отреагировать на замечание подруги. Через некоторое время она с трудом выдавила из себя:
      – Как это?
      Джулия рассмеялась и, подойдя к Монике, обняла ее за плечи.
      – Я в полном восторге! Гонолулу как кипящий котел. Жизнь бурлит, бьет ключом… Господи, я говорю банальности! Однако ничего более подходящего не приходит на ум. Жду не дождусь, когда смогу детально осмотреть все достопримечательности.
      – Не торопи события. Всему свое время. Сейчас тебе следует отдохнуть. Вечером у нас торжественный ужин, посвященный твоему приезду. Я уже попросила Хуаниту приготовить что-нибудь из национальной кухни. Скажу по секрету, скорее всего это будет черная фасоль и деликатесное филе меч-рыбы. Энрике его обожает, а Хуанита всегда стремится ему угодить. Впрочем, меч-рыбу обещать не стану. Во всяком случае сегодня. Кухня – целиком и полностью владение Хуаниты. У плиты, как известно, двум хозяйкам не место!
      – Снова узнаю твою маму.
      – Что поделать, я ее дочь.
      – Во сколько приедет Энрике? – неожиданно спросила Джулия, опасаясь, что голос выдал ее волнение.
      – С его работой никогда не знаешь заранее, – с досадой ответила Моника. Похоже, она ничего не заметила и сочла вопрос подруги вполне закономерным. – Но, думаю, не позже восьми он уже будет дома.
      – Так у нас уйма времени! – воскликнула Джулия.
      – Не забывай, что нам еще предстоит обсудить с тобой миллион вопросов. Мы не виделись пять лет! Думаешь, пяти часов нам хватит?
      – Зная твои способности в области болтологии, мы не уложимся и в пять дней, чтобы обсудить самые важные в нашей жизни события.
      – Хорошо, тогда сначала мы обсудим только твою жизнь, – сказала Моника и повернулась в сторону двери. – А теперь отдыхай и набирайся сил. Они тебе наверняка понадобятся. К тому же ночь на Гавайях предназначена для более интересных вещей, нежели сон.
 
      Моника вышла, аккуратно притворив за собой дверь. Джулия сняла босоножки и легла на кровать. Какое блаженство! Даже ванная теперь казалась недосягаемой вершиной, добраться до которой под силу не каждому.
      Джулия закрыла глаза, и снова перед ней возник образ молодого загорелого мужчины с игривыми искорками в глазах и обаятельной широкой улыбкой на мужественном лице. Джулия ругала себя за то, что не может выкинуть его из головы. Вот уж правду говорят: запретный плод сладок. И что ее вечно тянет к чужим мужьям?
      Как же это странно: Моника считает мужа непорочным агнцем божьим. Неужели он так умело скрывал свои похождения на стороне? Или дальше флирта он не заходил, не опускался до физической измены жене? В любом случае можно только позавидовать его конспирации. У Моники нет даже тени сомнения в его честности, преданности и любви. А у Энрике Контареса получалось вести двойную жизнь.
      Джулия открыла глаза. Необходимо настроиться и встать, чтобы принять контрастный душ. С его помощью ей всегда удавалось очистить мозги от всяких пустяков. А муж подруги для нее – не более чем пустяк, засоривший освободившуюся после разрыва с Полом душу. Теперь главное – не выдать свои эмоции перед Моникой на ужине. Ревность подруги ей ни к чему. Особенно в тропическом раю.
      Джулия со вздохом поднялась, но встать с кровати сразу не смогла. Она поправила чуть сбившееся покрывало и в следующий момент заметила на тумбочке телефон. Удивительно, что она не обратила на него внимания раньше. Джулии нестерпимо захотелось позвонить Полу и рассказать ему о том, как ей понравилось в Гонолулу, как хорошо ее встретила Моника и какие очаровательные у нее дочурки. Джулия желала уязвить самолюбие Пола, доказать, что она прекрасно может обойтись и без него.
      Джулия потянулась к телефонной трубке, однако, едва коснувшись прохладного пластика, отдернула руку. Ну почему? Почему она такая идиотка? Пусть Пол сам решает, нужна ли она ему. Тем более что она оставила пути к отступлению, не стала сжигать мосты. Пол знает номер ее мобильного телефона, так что если соскучится или примет окончательное решение, то позвонит.
      Ей даже думать не хотелось о том, как она будет жить дальше, если так и не дождется покаянного звонка Пола. Этот вариант она никогда не рассматривала. То ли потому что считала его совершенно невероятным, то ли из-за боязни сглазить и навлечь на себя беду.
      Джулия все-таки встала с кровати и пошла в ванную.
      Свобода.
      Разве не этого она добивалась?
 
      – Ну теперь рассказывай, почему ты так неожиданно прилетела на Гавайи? – прямо спросила Моника, когда Джулия спустилась в гостиную.
      – Моника, ты же столько раз меня приглашала! Должна же я была когда-нибудь согласиться?
      – Да, но еще три дня назад ты и слышать ничего не желала. И вдруг – такие перемены. Должно было случиться что-то неординарное, что вынудило тебя бросить все дела и сбежать из Лос-Анджелеса.
      – Я вовсе не сбежала.
      Джулия поразилась резкости своего тона. Уж не пыталась ли она убедить в этом прежде всего саму себя? Ее поспешный отъезд действительно походил на позорное бегство с поля боя перед решающим сражением, которое грозило завершиться разгромным поражением.
      – Неужели ты наконец-то рассталась с Полом? – мягко спросила Моника и взяла подругу за руку.
      – Не совсем, – пробормотала Джулия, опустив глаза. Она с самого начала знала, что разговор о Поле неминуем, но легче он от этого не становился.
      – То есть? – Моника пристально посмотрела на подругу.
      – Я предложила ему расстаться на время, – пояснила Джулия.
      – На время?
      – Да, на время.
      – И на какое, позволь тебя спросить, время вы расстались?
      – Пока не знаю. Полагаю, до тех пор, пока Пол не осознает, что не может без меня жить. Ну или… – Джулия сглотнула слюну, – или если решит остаться со своей семьей. В любом случае я не стану его торопить и дам столько времени, сколько ему понадобится.
      Моника крепко сжала ее руку.
      – Эй, осторожнее, мне больно! – вскрикнула Джулия.
      – А тебе не больно оттого, что ты делаешь с собой? Тебе не надоело издеваться над Джулией Уиллкс? Если ты еще помнишь такую. Или, может быть, ты совсем забыла о себе и своих желаниях, мечтах, надеждах? Джулия, очнись! Пол никогда не бросит своих жену и сына. Почему ты всегда ставишь во главу угла его интересы? Пора бы уже тебе побеспокоиться и о собственной жизни!
      – Ты его не знаешь, – попыталась защитить любимого Джулия.
      – Ох, я знаю его предостаточно! – отмахнулась Моника. – Ты мне все уши прожужжала о супермене Поле. Джулия, обещай мне, что не будешь думать о нем, хотя бы пока ты на Гавайях, – попросила Моника, моментально сменив тон. Теперь в ее голосе слышались ласковые, по-матерински заботливые нотки.
      – Моника, я ведь не могу абсолютно контролировать свои переживания! Вдруг я вспомню Пола случайно, когда увижу на улице похожего мужчину. Или… или вдруг он позвонит, – сказала Джулия с затаенной надеждой.
      – Джулия, если захочешь, ты сможешь все, – категорично заявила Моника. – Мы с Энрике и девочками сделаем все возможное для того, чтобы у тебя не осталось ни одной свободной минуты на глупые пустые мечтания.
      Да уж, Энрике и правда смог бы изгнать из моей памяти Пола, но лишь заняв его место в моем сердце, с горечью подумала Джулия. Так есть ли смысл менять одну неприятность на другую? Более того, роман с Полом хотя бы не грозил концом дружбы с лучшей подругой.
      – Милая, только не обижайся на то, что я тебе сейчас скажу, – деликатно начала Моника, – но я рада, что твои отношения с Полом на грани разрыва. Главное – сделать первый шаг. Я горжусь тем, что ты наконец на него решилась. Я уж боялась, что ты до старости будешь лелеять мечту о том, что Пол вырвется из заточения жены-ведьмы и увезет тебя в сказочное королевство.
      Моника обняла Джулию, погладила по распущенным пушистым волосам, шаловливо, как в детстве, потрепала завитки на макушке.
      – Эй, ну что ты делаешь? Ты же знаешь, я терпеть этого не могу!
      – Зато я обожаю портить тебе прическу, – без намека на укоры совести заявила Моника. – Могу я быть эгоисткой и получить маленькое удовольствие, от которого тебе нет особого вреда?
      – Я начинаю подозревать, что ты все-таки занимаешься аутотренингом перед зеркалом. Во всяком случае, эгоизм ты в себе потихоньку воспитала, – с улыбкой ответила Джулия.
      Она и не думала злиться и обижаться на подругу. Дружба гораздо ценнее подобной ерунды, из-за которой ссориться уж точно не стоит. Джулия считала, что истинная дружба даже важнее любви. Любовь, страсть, влечение приходят и уходят, оставляя по себе далеко не всегда приятные воспоминания. А настоящие друзья сопровождают тебя на протяжении всей жизни, не оставляя ради минутных увлечений и удовольствий.
      Именно поэтому Джулия сейчас с ужасом думала о том, как бы она поступила, если оказалась бы перед выбором: любовь или дружба. Оставалось лишь надеяться, что ей никогда не придется жертвовать любимыми и близкими людьми.
      – Если тебе действительно станет от этого легче… можешь пощекотать меня. Я постараюсь стерпеть и эту пытку, – сказала Джулия с улыбкой.
      Боже, как же она соскучилась по Монике: по ее детским выходкам, непосредственности и жизнерадостности.
      – Ну смотри, я тебя за язык не тянула!

      – Дорогая, я уже дома! – с порога прокричал Энрике.
      – Бегу-бегу, милый! – прощебетала Моника, летящей походкой спускавшаяся по лестнице. – Ты как раз вовремя. Ужин почти готов. Правда, Хуанита даже не намекнула о том, что нас ожидает, но подозреваю, что это будет нечто изумительное.
      Моника уже была в двух шагах от мужа, когда заметила в холле еще одного человека.
      – Ой, извини, Родриго, я не знала, что ты приехал.
      – Надеюсь, ты не возражаешь? – Энрике заглянул жене в глаза. – Риго оказал мне сегодня огромную услугу, и я решил его отблагодарить, пригласив на наш ужин.
      Родриго широко улыбнулся и обратился к хозяйке дома:
      – Пожалуй, это мне следовало извиниться. Нагрянул к вам на семейный ужин. Без предупреждения.
      – Какие глупости! – воскликнула Моника. – Друзья Энрике никогда не нуждались в официальных приглашениях в наш дом. Мы всегда рады разделить с тобой трапезу и свободное время.
      – Я как всегда польщен твоим обхождением, Моника. А где же твоя американская подруга?
      – Джулия? Энрике уже рассказал тебе о ней?
      – Более того… – начал Энрике, но не успел закончить, как раздались громкие детские голоса.
      – Папа!
      – Папа приехал!
      – А у нас в гостях тетя Джулия!
      – Посмотри, какие сумочки она нам подарила!
      – А еще куклы! У нас таких еще не было.
      Флоранс и Катарина наперебой бросились к отцу, хвастаясь подарками. Энрике подхватил обеих девочек и понес их в гостиную.
      – Давайте-ка сначала сядем на диван, а потом вы мне покажете, что там у вас.
      Моника и Родриго шли за ними.
      – Джулия сейчас спустится. Она, наверное, решила, что у нас не семейный ужин, а светский раут, – с улыбкой сказала Моника Родриго. – Она уже часа два вертится перед зеркалом.
      – Не преувеличивай, – раздался голос Джулии откуда-то сверху.
      Все сидевшие в гостиной дружно повернули головы в сторону лестницы. Джулия медленно спускалась по широким мраморным ступеням, величественно держа спину. Ее платье выглядело довольно скромно. Легкая струящаяся ткань скрывала значительно больше, нежели открывала. Но самое поразительное состояло в том, что от этого платье было отнюдь не менее сексуальным и вызывающим. Обнаженные плечи и лиф, украшенный мелкими розочками, создавали образ романтической прелестницы. Шнуровка на спине выгодно подчеркивала тонкую талию, в то время как свободно развевавшаяся юбка намекала на округлые бедра.
      – А вот и наша гостья! – объявила Моника. – Выглядишь великолепно!
      – Полностью с тобой согласен, – подхватил Родриго.
      – Флор, Катарина, успокойтесь, пожалуйста, дайте папе познакомиться с маминой подругой. – Энрике пытался утихомирить расшалившихся девочек. Те продолжали заливисто смеяться и подсовывать ему под нос подарки Джулии.
      – Энрике, у тебя что, провалы в памяти? – удивленно спросила Моника. – Это же Джулия! Ты утром встретил ее в аэропорту! Нет, я категорически запрещаю тебе столько работать!
      Джулия стояла с широко распахнутыми глазами, абсолютно не понимая, что происходит.
      – Энрике? – Джулия с неприкрытым удивлением посмотрела на мужчину, к которому обращалась Моника. – Нет, я что-то перепутала…
      Родриго слегка наклонил голову и помассировал рукой шею.
      – М-да… – задумчиво протянул он. – Кажется, я должен кое-что вам объяснить, милые дамы.
      – Да уж, будь любезен, – попросила Моника, пристально взглянув на лучшего друга своего мужа.
      Джулия переводила взгляд с одного мужчины на другого. Они, конечно, похожи: черные волосы, смуглая кожа, атлетическое телосложение… Однако Джулия узнала бы мачо, который встретил ее утром в аэропорту, из сотни тысяч других гавайцев. Его улыбка, взгляд, небрежная щетина – идеальное сочетание нежности и мужественности, которое покорило ее с первого взгляда.
      – Моника, только не волнуйся. Энрике ни в чем не виноват, – обстоятельно начал Родриго.
      Однако Моника его перебила:
      – Риго, перестань выгораживать моего мужа! Все мужчины заодно. Говори прямо: что произошло? Почему я ничего до сих пор не знаю?
      – Утром Энрике попросил меня оказать ему небольшую услугу.
      – Уж не забрать ли мою подругу из аэропорта?
      – Ты как всегда догадлива, Моника, – подтвердил Родриго.
      – А почему ты сам не заехал за ней? – строгим тоном поинтересовалась Моника у мужа. – Ты ведь обещал.
      Энрике пожал плечами и неуверенно произнес:
      – Милая, ты же знаешь, сколько у меня работы. – Он вздохнул. – Твоя просьба совершенно вылетела у меня из головы, едва я зашел в офис. Я договорился о встрече в одиннадцать часов, а когда вспомнил о Джулии, было уже поздно что-либо менять в рабочих планах. Отменить столь важные переговоры – значит подписаться в собственной несостоятельности и некомпетентности. Для делового человека репутация превыше всего, – уже более уверенным тоном закончил Энрике.
      – Ладно, я с тобой потом поговорю, – произнесла Моника таким тоном, будто шла на неимоверный компромисс, прощая мужа за подобные выходки по отношению к своей лучшей подруге.
      – Джулия, но почему ты ни разу не упомянула о том, что тебя встретил вовсе не Энрике?
      – Я и сама узнала об этом только сейчас, – ответила Джулия. – Тот, другой… не представился. Я была абсолютно уверена, что еду в машине твоего мужа.
      – Ты и ехала в машине Энрике! – воскликнула Моника. – Я видела с утра отъезжавший от дома «крайслер», поэтому ничего и не заподозрила. Однако неужели ты не перекинулась по пути и парой слов с Родриго? Как можно было не догадаться, что имеешь дело с другим человеком?
      Джулия покраснела, вспомнив, что это была за «пара слов». Какая же она дура! Почему сразу не разглядела подвоха? Почему усомнилась в честности Энрике, несмотря на все рассказы Моники о его огромной любви? Это же надо! Ни за что ни про что заподозрила незнакомого мужчину в измене жене и сексуальных приставаниях к лучшей подруге жены! Родриго тоже хорош! Мог хотя бы представиться. Откуда ей было знать, что у Энрике появятся неотложные дела и он перепоручит задание Моники другу?
      – Да нет… мы… мы о многом говорили…
      Джулия не знала, как объяснить Монике, почему она не поспешила высказать свое мнение по поводу ее мужа. К тому же Моника не раз за этот день пыталась вывести Джулию на откровенный разговор, чтобы подруга поделилась первыми впечатлениями от Энрике. Джулия, однако, увиливала от ответов. А что она могла сказать? Что по уши влюбилась в мужа Моники? Или признаться, что тот напропалую флиртовал с ней?
      – Мы разговаривали о Гавайях, – пришел ей на выручку Родриго.
      – Ах да! Джулия говорила, что уже успела немного покататься по центральным улицам Гонолулу. Так, значит, это была твоя гениальная идея, Риго?
      – Ну-у, туристы никогда не возражают против беглого осмотра места будущего действия, – с усмешкой заметил Родриго.
      – К тому же Риго наверняка и сам получил массу удовольствия от поездки на моем «крайслере» в компании молодой красивой женщины, – добавил Энрике.
      – Не стану спорить. Раз уж мне довелось сесть за руль твоего автомобиля, то почему бы не продлить удовольствие?
      Джулия, наконец пришедшая в себя после перенесенного шока, вмешалась в беседу:
      – Родриго, неужели вы не поняли, что я принимала вас за другого человека?
      Он улыбнулся, рискуя свести с ума бедную Джулию, которая и так уже полностью оказалась во власти его обаяния.
      – Конечно, я догадался. Я умный мальчик! – Родриго погладил себя по груди.
      – Тогда почему же «умный мальчик» не поставил меня в известность, с кем я имею дело? – язвительно спросила Джулия.
      – Я не хотел доставлять вам неприятности, – лаконично ответил Родриго.
      Джулия вскинула брови.
      – Что вы имеете в виду?
      – Красивая молодая женщина ожидает в аэропорту мужа подруги. Естественно, она абсолютно уверена в том, что в его обществе она находится в полной безопасности. Разве стал бы муж Моники вести себя недостойно? Вы, разумеется, совершенно справедливо полагали, что Энрике Контарес без всяких проблем – не буду сейчас перечислять все возможные варианты – доставит вас до дома.
      Джулия кивнула в знак согласия.
      – Так вот, только представьте, что было бы, скажи я сразу, что я вовсе не Энрике Контарес, а неизвестный вам Родриго Асвальдо? Готов поспорить на ящик рома, ваше спокойствие мгновенно испарилось бы.
      – Возможно, вы правы… – Джулия сделала небольшую паузу, – но я все равно считаю, что вы были обязаны вывести меня из заблуждения.
      – Женщина, находящаяся в заблуждении, подарок для мужчины, – с усмешкой произнес Родриго.
      – Риго, прекрати изображать циника, – попросил друга Энрике, – иначе наша гостья подумает, что чудом избежала твоих коварных чар.
      Это еще очень большой вопрос, удалось ли мне и в самом деле их избежать, подумала Джулия.
      – Родриго не приходится изображать коварного сердцееда, – подхватила Моника, – он им и является. Тебе еще повезло, Джулия, что ты не попала в его сети.
      Джулия снова залилась румянцем. Правда, Моника, похоже, снова ничего не заметила, увлекшись своими разоблачениями.
      – Родриго – известный на все Гавайские острова ловелас, – продолжила она. – Женщин, покоренных нашим страстным мачо, и не перечесть. Насколько я помню, ни один его роман не затягивался дольше, чем на пару недель.
      – Не преувеличивай, дорогая, – попытался остановить ее Энрике. – Джулия может подумать, что Родриго – исчадие ада, от которого следует держаться подальше.
      – Да уж, – заметила Моника, – может быть, Родриго и в самом деле поступил правильно, решив не раскрывать ей сразу свое имя. По крайней мере, Джулия спокойно доехала до дома. Надеюсь, ты действительно не волновалась? – спросила она подругу.
      – Конечно! – встрял Родриго. – Джулия даже попросила меня завтра познакомить ее с Гонолулу поближе, и я согласился быть гидом.
      – Вот и отлично, – потирая руки, сказал Энрике. – Значит, на завтра культурная программа обеспечена. Джулия, тебе невероятно повезло. На всем острове не найдешь человека, который знал бы историю Оаху лучше, чем Риго.
      – Да, но… – неуверенно начала Джулия.
      – Никаких «но». Ты ведь уже простила Родриго за глупую конспирацию, ведь так? – спросила Моника, заметив, что подруга колеблется.
      В этот момент в комнату вошла полная чернокожая женщина и пригласила всех в столовую. Она чинно прошествовала к круглому столу, на котором уже были разложены столовые приборы и легкие закуски, а в центре стояло огромное серебряное блюдо.
      – Хуанита, что за чудо у тебя в руках? – Энрике потянул носом. – Мм, пахнет божественно.
      – О, сеньор Контарес, а на вкус это еще лучше.
      – Так давайте скорее отведаем ваш очередной кулинарный шедевр, – сказал Родриго.
      Он всегда с удовольствием принимал приглашения друга на обеды и ужины, потому что стряпня Хуаниты всегда была выше всех похвал. Тем более по сравнению с полуфабрикатами, разогретыми в микроволновке, которыми, как правило, приходилось довольствоваться Родриго. Холостяку, сутками пропадавшему на работе, не до кулинарных изысков.
      – Девочки, бегом мыть руки! – скомандовала Моника.
      Флор и Катарина нехотя сползли с колен отца и побежали в ванную.
      – Моника, временами ты слишком строга с ними, – мягко сказал Энрике, беря жену за руку.
      Она гневно сверкнула глазами. Моника не терпела, когда ей делают замечания по поводу того, как ей воспитывать дочерей. Она не доверяла всевозможным пособиям для молодых родителей, считая, что мать интуитивно, на уровне природных инстинктов поймет, что действительно необходимо ее детям.
      – Энрике, ты целыми днями пропадаешь на работе, а когда приходишь домой, готов весь вечер держать Флор и Катарину на коленях или таскать их на руках. Им уже по три с половиной года, пора перестать нянчиться с ними, как с младенцами. Должен же кто-то в нашей семье воспитывать детей! Будь на то твоя воля, они бы ходили на головах. Ты слишком балуешь их.
      – Я убежден, что ребенку никогда ни в чем нельзя отказывать. Детство – самая счастливая пора в жизни человека. Потом ему уже точно не позволят делать что заблагорассудится. К тому же мне самому приятно баловать их, потакая всем их прихотям и исполняя капризы.
      Энрике замолчал, едва быстрые шажочки дочерей приблизились к столовой. Несмотря на демократические взгляды, Энрике считал, что детям не следует слышать то, что говорят о них взрослые.
      – Так мы в конце концов сядем за стол? – нетерпеливо потирая руки, спросил Родриго.
      – Риго, в некоторых вопросах ты несноснее ребенка! – фыркнула Моника.
      – Это вовсе не означает, что я нуждаюсь в мамочке! – съязвил Родриго, давая понять, что не позволит ни одной женщине командовать собой. После небольшой паузы, чтобы немного разрядить обстановку, он добавил: – Даже в такой очаровательной, как ты.
      – В чем ты точно нуждаешься, так это в хорошей порке! И я бы с удовольствием отшлепала тебя.
      – Моника, если бы ты знала, как много женщин мечтали об этом до тебя.
      Моника слегка смутилась.
      – Риго, перестань шутить о таких вещах в присутствии моего мужа.
      Энрике рассмеялся, затем произнес, сдерживая приступы хохота:
      – Милая, поверь, в моем присутствии он позволяет себе гораздо больше, чем в твоем.
      Джулия в разговоре не участвовала. Казалось, что о ее присутствии совершенно забыли. Старые друзья весело болтали, смеялись, шутили… Джулия поразилась, насколько быстро изменилось настроение Моники. Еще пять минут назад она была готова растерзать мужа за то, что тот предпочел работу встрече ее подруги, а сейчас Моника выглядела так, будто идея послать в аэропорт шутника Родриго принадлежала именно ей. Конечно, кто бы еще мог придумать увлекательную экскурсию по Гонолулу? Скажи сейчас Джулия, что вовсе не в восторге от Родриго – хотя это было бы ложью, – Моника, пожалуй, сочла бы себя оскорбленной в лучших чувствах.
      Когда Родриго заговорил о завтрашней прогулке по городу, Джулия была не столько удивлена, сколько ошеломлена и возмущена его наглостью. Да как он посмел распоряжаться ее личным временем?! Да еще предлагать свои услуги в качестве гида? При этом как умно все обставил, будто бы это она, Джулия, слезно просила его о сопровождении! Что теперь ей делать? Оставалось только одно: согласиться.
      Как ни странно, отсутствие какого-либо выбора вовсе не огорчило Джулию. Скорее напротив: ее сердце сжалось от радостного предвкушения. Подумать только: они с Родриго вдвоем на шумных улицах… Она представила, как они будут бродить по узким улочкам, держась за руки. Джулия потеряла счет времени. Прошло пять, десять, двадцать минут. Джулии было все равно. Главное – Родриго с ней рядом. Пусть это только фантазии…
      Энрике, Моника и Родриго почти одновременно позвали оцепеневшую гостью:
      – Джулия! Очнись!
      – Джулия, о чем ты задумалась?
      – Красавица, иди быстрее к столу, иначе останешься с пустой тарелкой.
      – Извините, – пролепетала Джулия, садясь на отодвинутый Энрике стул. – Сегодня было столько впечатлений, что мозг уже отказывается мне подчиняться.
      Родриго с загадочной усмешкой посмотрел на нее, но так ничего и не сказал. Джулия пристально взглянула на него, давая понять, что если он вздумает насмехаться над ней, то пускай сразу откажется от этой затеи, иначе наживет себе гору неприятностей. Однако ее суровый взгляд вовсе не стер усмешку с загорелого лица Родриго. Джулия потеряла терпение:
      – Что-то не так?
      – Нет-нет, все замечательно, – спокойно отреагировал Родриго на ее резкий выпад.
      – Тогда почему вы так на меня смотрите? – Джулия с трудом балансировала на грани грубости.
      Моника и Энрике недоуменно переглянулись.
      – Я покорен вашей красотой, – ответил Родриго все так же спокойно, не поддаваясь на провокацию.
      – Не люблю комплиментов, – отрезала Джулия и потянулась к блюду.
      – Милая, ты, наверное, устала, поэтому и дерзишь, – предположила Моника.
      Не хватало еще, чтобы гости поссорились, с тревогой подумала она. Никогда ничего подобного в доме Контаресов не случалось. И не должно случиться впредь. И какая муха укусила тихоню Джулию? Совсем на нее не похоже. Конечно, Родриго способен выбить любую женщину из колеи, но Джулия, насколько Моника успела понять, еще не рассталась с Полом окончательно. Вряд ли она после столь длительных и мучительно сложных отношений с женатым мужчиной влюбилась с первого взгляда в гавайского донжуана.
      Хотя Родриго – настоящий профессионал по части обольщения прекрасной половины человечества. С этим трудно спорить.
      – Видимо, так оно и есть, – согласилась Джулия. Она вовсе не собиралась портить отношения с подругой из-за ухмылок какого-то ловеласа.
      – Мм, пальчики оближешь… – протянул Родриго с противоположного конца стола. – Энрике, Моника, передайте Хуаните мое искреннее восхищение.
      – Она и так знает, что ты ее самый верный поклонник, – заметила с улыбкой Моника.
      – Что ж, попробуем, чем вы здесь питаетесь, – сказала Джулия, вооружаясь ножом и вилкой.
 
      – Думали, я вас здесь не найду?
      Джулия вздрогнула. Она и в самом деле не ожидала появления обольстительного мачо. Полчаса назад она вышла через заднюю дверь, чтобы посидеть на маленьких детских качелях во дворе и подумать обо всем, что произошло в ее жизни за считанные часы. Расставание с Полом, пусть не окончательное, но больно уж смахивавшее на него; отчаянное бегство на Гавайи; встреча с Родриго и муки совести из-за очередного, как ей казалось, неудачного сердечного выбора. Казалось, один день перевернул всю ее жизнь. Или, может быть, дело в одном-единственном взгляде карих глаз?
      Нет. Все дело в звуке низкого бархатного голоса, который только что раздался за ее спиной.
      Джулия резко обернулась, едва ощутив горячие ладони на своих плечах.
      – Что вы себе позволяете?! Сейчас же отпустите…
      Заканчивать фразу уже не было смысла: Родриго убрал руки за спину и отступил назад.
      Теперь мужчина и женщина находились друг от друга на почтительном расстоянии. Если бы их сейчас увидела Моника или Энрике, пожалуй, это даже позабавило бы семейную пару. Слишком много формальностей для людей, разделивших полчаса назад вечернюю трапезу.
      – Извините. – Родриго покаянно опустил голову.
      Прошла минута, другая, а он все так и стоял с опущенной головой и не произносил ни звука. Джулии стало не по себе. Интересно, чего Родриго добивается и что, по его мнению, необходимо сделать ей? Не просить же прощения, в конце концов! Да и за что, спрашивается? Извините, что вы на меня обиделись? Глупо. Играть в молчанку – тоже глупо. Так как же поступить?
      Пауза затянулась, и Джулия уже почти физически ощущала напряжение, накапливавшееся в воздухе. Еще минута – и между ними проскочит искра или пролетит шаровая молния. Ну что за человек! – подумала она с возмущением. Что за человек! – повторила она и с ужасом осознала, что уже не только не сердится на Родриго, но и почти восхищается его поведением. Этого еще не хватало!
      Но вот Родриго поднял голову, задорно улыбнулся, подмигнул Джулии и спросил:
      – Надеюсь, вы не в обиде на меня?
      – В обиде? Разве вы дали мне повод?
      – В том-то и дело, что поводов хоть отбавляй.
      – Например, за то, что вы солгали Монике, будто я упросила вас погулять со мной завтра по Гонолулу.
      – Ну-у, за это как раз вы должны меня благодарить. Разве Энрике не подтвердил, что лучшего гида, чем я, вам не сыскать на всех Гавайских островах?
      – А вы поразительно скромны, – заметила с иронией Джулия.
      – А вы поразительно любезны, – парировал Родриго.
      – Я стараюсь держаться с людьми так, как они того заслуживают.
      – Скажите, вы случайно не учительница? Очень было бы жаль отказываться от вас только по этой причине.
      – Нет, я работаю в детском саду. Надеюсь, к воспитательницам вы не испытываете предубеждения? – Джулия покраснела, так как поняла, что ненароком выдала свои подсознательные желания.
      – Поздравляю, ваши надежды оправдались, – патетически заявил Родриго. – Не представляете, насколько со школьной скамьи я не люблю училок. Прямо на дух не переношу. Такое чувство, что они с утра до ночи готовы вас пичкать формулами, правилами и наставлениями. Бр! – Родриго помотал головой из стороны в сторону, как делают собаки, выйдя из воды на берег.
      Джулия улыбнулась: слишком уж забавно выглядел этот жест для взрослого мускулистого мужчины. Отважный, бесстрашный герой, рыцарь без страха и упрека в мгновение ока превратился в озябшего щенка, нашкодившего мальчугана, которого ожидает родительская трепка.
      – Могу посочувствовать вашим преподавателям, – сказала Джулия.
      – А мне вы не хотите посочувствовать? Ведь это мне, а не им пришлось сносить воспитательную работу всей школьной гвардии.
      – Неужели вы были совершенно неуправляемым учеником и с вами сражалась вся школа? – спросила Джулия.
      – Увы! – Родриго сделал шаг вперед и вопросительно посмотрел на Джулию.
      Она никак не отреагировала на его немой вопрос. Родриго решил, что молчание – знак согласия, и подошел еще ближе. Теперь он стоял почти вплотную к поднявшейся с качелей Джулии.
      – Неужели я совсем вам не нравлюсь? – без обиняков спросил Родриго.
      Джулия не привыкла к подобной откровенности. От Пола всегда было трудно получить четкий и ясный ответ на заданный в лоб вопрос. Он умудрялся находить невероятные лазейки, увиливая и оставляя Джулию в растерянности и недоумении. Она никогда не была уверена, что правильно поняла Пола: настолько неоднозначны и туманны были подчас его формулировки.
      Да уж, Гавайские острова и его жители не переставали ее удивлять.
      – Если вы молчите, значит, мое положение далеко не так безнадежно, как я опасался, – продолжил Родриго, не дождавшись ответа от смутившейся Джулии.
      – Я замужем, – неожиданно заявила она, резко откинув со лба прядь волос.
      Родриго вскинул брови.
      – Вы удивлены? Считали, что я свободна и меня можно запросто уложить в постель? – запальчиво спросила Джулия.
      Родриго сделал небольшой шаг назад и скрестил на груди руки, продолжая с интересом смотреть на женщину, поражавшую его все сильнее и сильнее.
      – Так что можете быть спокойны: я вовсе не собираюсь к вам приставать! Может быть, правильнее было бы сказать: не рассчитывайте на это! Мой муж остался в Лос-Анджелесе, и, если вас это интересует, я по нему жутко скучаю. Не представляю, как проживу без него еще несколько дней.
      Джулия лгала. Лгала и поражалась изобретательности и убедительности своих слов. Она сама была готова поверить в то, что говорила. Вернее, желала, чтобы это оказалось правдой. Чтобы в Лос-Анджелесе ее ждал Пол. Чтобы ей было кому позвонить сегодня перед сном и пожелать спокойной ночи. Чтобы кто-то думал о ней, беспокоился и мечтал о ее скором возвращении.
      – Вам все ясно? – осведомилась Джулия.
      – Да.
      На лице Родриго не было и тени улыбки. Напротив, ироничная ухмылка и игривый блеск в его глазах сменились озабоченным выражением. Родриго и в самом деле выглядел обеспокоенным и встревоженным, хотя и старался это скрыть.
      – Моника предупредила меня, что у вас личная драма, – продолжил он. – Какие-то переживания, связанные с разрывом любовных отношений. Но я и представить не мог, что все настолько серьезно. Завидую своему сопернику: вы действительно любите его. Однако как низко вы себя цените! Неужели вы считаете, что одинокая женщина ущербнее замужней? Да обладай она таким душевным богатством, как ваша любовь, пускай и неразделенная, она стократ полноценнее и – как ни парадоксально это прозвучит – счастливее жены, цепляющейся за изживший себя брак только ради сохранения внешней благопристойности.
      Джулия снова села на качели и низко склонила голову к коленям. Родриго заметил, что ее спина подрагивает. Неужели это он довел бедняжку до слез? Нет, он не хотел, не желал делать Джулии больно. Он просто дал ей понять, что способен на понимание и не намерен отступать. Не намерен упускать столь роскошную женщину. Родриго присел на корточки рядом с плачущей Джулией и нежно провел рукой по ее пушистым волосам.
      – Мне так жаль, – тихо произнес Родриго, продолжая перебирать шелковистые волосы Джулии, – жаль того идиота, о котором я заставлю вас забыть через несколько дней.
      – Вы самоуверенны, – всхлипывая, пробормотала Джулия.
      Ей и самой хотелось все забыть. Забыть Лос-Анджелес, вечно где-то пропадавшего, а затем извинявшегося Пола, забыть одиночество серых вечеров.
      Как бы она хотела, чтобы на месте Родриго сейчас был Пол! Она не солгала, сказав, что соскучилась по нему. Пусть он и не был ее мужем. Весь день она вздрагивала от любого звука, надеясь, что это звонит ее мобильный телефон. Но каждый раз ее ожидало разочарование.
      Внезапно Джулия осознала, что Пол далеко, возможно, в данный момент он занимается любовью с Элен и думать не думает о несчастной Джулии. Быть может, Пол даже рад, что любовница самоустранилась из его жизни, избавив от лишних хлопот и неприятностей, связанных с необходимостью обманывать жену и объяснять ей причины позднего возвращения в семейное гнездо.
      Джулии стало больно от этих саднящих мыслей, и слезы с новой силой хлынули из глаз. Зачем, зачем она терзает себя? Не лучше ли и вправду задуматься о себе, о своих желаниях? Возможно, тропический остров – подходящее место для первого шага к внутреннему освобождению из пятилетнего рабства. Так почему бы не насладиться свободой и любовью? Родриго ей понравился с первого взгляда. Более того, ее как магнитом притягивало к обольстительному гавайцу. Так зачем насиловать свою волю? Запрещать себе любить и быть любимой? Джулия не хотела задумываться о вечном, строить грандиозные планы на будущее. Моника и Энрике предупреждали, что Родриго – не тот человек, с которым ей удастся создать счастливую, полноценную семью. Что ж, она не станет мечтать о несбыточном. Спасибо Полу: он научил ее не взмывать к небесам и не пренебрегать твердой почвой под ногами.
      Неделя любви и свободы ей жизненно необходима. Нужна как глоток свежего воздуха. Иначе она просто задохнется, вернувшись в свою квартиру, где ее никто не ждет.
      Пусть Родриго ничего ей не обещает. Хватит с нее клятвенных заверений Пола. Любовь, солнце, Гавайские острова – пикантный коктейль, который утолит отчасти ее жажду жизни. Решено.
      Джулия заметила, что слезы давно высохли, а она чувствует себя гораздо увереннее и раскрепощеннее, чем прежде.
      – Надеюсь, твое предложение еще в силе? – довольно бодро спросила Джулия.
      – Все мои предложения для тебя бессрочны, – ответил Родриго, поразившись перемене, произошедшей в Джулии за считанные минуты.
      Казалось, она подобно птице Феникс восстала из пепла, возродившись к новой жизни. К жизни, в которой ему отведено не последнее место.
      – Отлично. Значит, завтра мы отправляемся покорять Гонолулу.
      – Все, что ты пожелаешь. Лично я уже покорен.
      Джулия благодарно улыбнулась Родриго.
      Надеюсь, мне не придется заплатить слишком высокую цену за недолгий миг счастья, подумала она, опираясь на руку Родриго и поднимаясь с качелей. Завтра будет новый день и новая жизнь.

      – Джулия, сколько можно копаться?! – Моника распахнула дверь, не дожидаясь разрешения войти.
      – Я уже почти готова.
      – Готова? Не хочешь же ты сказать, что собираешься гулять по Гонолулу в этом затрапезном наряде?
      – Ты как всегда сама тактичность, Моника. Чем тебе не угодило это платье? Светлое, легкое. В самый раз для прогулки по раскаленному солнцем городу.
      Моника закатила глаза.
      – Милая, в этом, – выразительно произнесла Моника, указав пальцем на платье Джулии, – ты можешь разгуливать по Лос-Анджелесу сколько тебе заблагорассудится. Конечно, если тебе безразлично, что подумают о твоем вкусе прохожие.
      Джулия пожала плечами. Конечно, платье – не писк моды, но главное, что оно ей нравится.
      – Моника, я уже опаздываю, поэтому не стану переодеваться лишь потому, что тебе пришелся не по вкусу мой наряд.
      – Не по вкусу? – хмыкнула Моника. – Я не вижу в нем ни малейшего вкуса. Ты уж извини.
      – На вкус и цвет… – философски начала Джулия.
      Моника, не говоря ни слова, направилась к платяному шкафу.
      – Ну-ка посмотрим, что у нас тут есть, – бормотала она, передвигая вешалки.
      – Моника, уж не собираешься ли ты копаться в моих вещах?! – делано возмутившись, спросила Джулия.
      – Было бы в чем копаться, – язвительно ответила подруга. – Это что, весь твой гардероб?
      – Я не стала брать с собой много тряпок.
      – Впрочем, если вся твоя одежда в том же духе, то ты правильно сделала. Ладно, сейчас принесу тебе что-нибудь повеселее и поярче.
      – Я не стану… – Джулия не закончила фразу: возражать было некому, потому что Моника уже выпорхнула из комнаты.
      Вернувшись через несколько минут, Моника с сияющей улыбкой развернула принесенный сверток.
      – Нет, – категорично заявила Джулия, едва взглянув на пеструю вещичку.
      Это был один из тех «носовых платков», надеть который Джулии не позволило бы строгое воспитание.
      – Милая, не спорь. Родриго уже ждет тебя внизу.
      – Родриго? – Джулия почувствовала, как запылали ее щеки, но ничего поделать с собой не могла.
      – А ты мечтала о ком-то другом? – с улыбкой спросила Моника, заметив смущение подруги.
      – Нет, но… но тогда мне действительно пора спускаться. – Джулия почти ненавидела себя за дурацкое волнение, которое охватило ее при упоминании имени самоуверенного гавайца.
      – Ты спустишься сразу же, как только сменишь свое монашеское одеяние на нормальное платье.
      – На нормальное?! – воскликнула Джулия. – Тут же одни цветочки и веточки! Я даже не вижу, крепятся ли они к чему-нибудь. – Джулия повертела в руках предложенный Моникой сарафан.
      – А что тебе скрывать? Пышнотелые гавайские женщины и те не стесняются щеголять в более откровенных платьях. Правда, тебе не помешало бы загореть. – Моника окинула Джулию оценивающим взглядом. – Хотя любой недостаток умная женщина умело превратит в достоинство. Белые лилии на этом платьице отлично оттенят аристократическую бледность твоей кожи. Шоколадные местные жительницы и обгоревшие туристы будут грызть локти оттого, что зря пеклись на солнце столько времени. Ну? Мы с Родриго долго будем тебя ждать?
      Джулия неуверенно взяла из рук Моники «цветочное кружево». Нельзя сказать, что оно ей не нравилось. Скорее наоборот. Однако едва Джулия представляла себя в нем, как тут же срабатывали внутренние тормоза.
      – Хорошо, если не хочешь надевать это платье только потому, что не желаешь понравиться Родриго и другим мужчинам, тебе все же придется его надеть хотя бы ради того, чтобы не оказаться за порогом какого-нибудь клуба.
      Джулия удивленно посмотрела на подругу.
      – В каком смысле?
      – Неужели вчера ты не обратила внимания, что все местные жители одеты в весьма пестрые и нарядные рубашки и сарафаны? Так вот, дорогая, считай это национальным колоритом.
      Джулия все еще не понимала, о чем толкует Моника. Пусть гавайцы одеваются, как им вздумается. При чем здесь она?
      – Нарядная одежда на Гавайях – это не только способ показать себя, но зачастую и единственная возможность попасть в то или иное развлекательное заведение. Почти все ночные центры города практикуют довольно строгий дресс-код, как сказали бы у вас, в Лос-Анджелесе.
      – У вас в Лос-Анджелесе! – передразнила ее Джулия. – Можно подумать, ты уже забыла о своих корнях.
      – Не забыла, конечно. Однако мой дом теперь здесь, на Оаху. Я живу по законам этих островов и рекомендую тебе придерживаться тех же правил.
      – Насколько я поняла, у меня не остается иного выбора, как надеть твое платье, – сказала Джулия.
      – Ну почему же? Выбор у тебя – вся моя гардеробная. – В голосе Моники без труда улавливались хвастливые нотки. Какой бы прекрасной подругой и заботливой матерью она ни была, прежде всего она оставалась женщиной. – Но мы ведь не станем заставлять Родриго ждать, правда? Положись на мой вкус и быстрее ныряй в это платье.
      Джулия глубоко вздохнула.
      – Не делай, пожалуйста, вид, будто тебя ведут на костер. Гавайцы не любят хмурые лица. Вечерний и особенно ночной Гонолулу – это безграничное веселье и радость жизни.
      Джулия снова вздохнула и начала снимать с себя платье. Через несколько минут она критично оценивала свой новый имидж, осматривая свое отражение в зеркале.
      – Ты великолепна! – воскликнула Моника с искренним восхищением.
      – Довольно мило, – согласилась Джулия.
      – Мило? Да ты же выглядишь как фея! С ума сойти! Не думала, что на ком-то это платье будет сидеть лучше, чем на мне.
      Джулия усмехнулась.
      – Да уж, подружка, скромности тебе не занимать.
      Моника слегка поправила ее прическу и воскликнула:
      – Великолепно! Божественно! Чудесно!
      – Остановись, иначе я покраснею от лести.
      – Не говори глупостей. Лучше подкрась слегка губы. – Моника протянула Джулии свою помаду. – Хотя нет, подожди. – Она резко отдернула руку.
      Джулия удивленно вскинула брови.
      – В чем дело? Неужели ты пожалела помаду для лучшей подруги? – шутливо упрекнула она Монику.
      – Чепуха! Просто я подумала: зачем пачкать мужчин?
      – Что-о-о? – Это единственное слово, которое нашлось у Джулии после шокирующего заявления Моники.
      – Джулия, я убеждена, что охотников отведать вкус твоих алых губок найдется сегодня не один десяток. Можешь не краснеть так, будто никогда в жизни не целовалась.
      – Моника, ты действительно потеряла такт, – попеняла подруге Джулия.
      – Зато обрела гавайскую непосредственность, откровенность и жизнелюбие. Кстати говоря, желаю тебе того же. Твои чопорность и ханжество не принесут тебе счастья.
      – Зато и возможных неприятностей от них куда меньше, чем от твоей непосредственности, – холодно заметила Джулия, слегка обидевшись.
      – Не куксись! Родриго предпочитает веселых женщин.
      – Какая мне разница, каких женщин любит Родриго?
      – Что это ты так кричишь? Уж не влюбилась ли ты в нашего Риго?
      Джулия промолчала. Тогда Моника добавила гораздо более мягким голосом:
      – Впрочем, если хочешь немного поразвлечься, – вперед! Но я слишком люблю тебя, чтобы позволить завести еще один безнадежный роман. Родриго не из тех мужчин, которые женятся. Более того, он даже не из тех, кто влюбляется.
      – А мне сейчас любовь и ни к чему, – заверила подругу Джулия, оценив заботу и внимание, проявленные по отношению к ней Моникой. – Мне достаточно свободы.
      – Как знаешь, дорогая. А теперь поспешим вниз, иначе Родриго изведет Хуаниту. Он не может ни минуты прожить без женского внимания.
      Сегодня его у Родриго будет хоть отбавляй, подумала Джулия, едва поспевая за шустрой Моникой.
 
      – Добрый вечер, Моника. – Родриго встал и учтиво поклонился. – Ты неотразима, Джулия. Никогда бы не подумал, что ты отважишься надеть подобный наряд. – Родриго щелкнул языком и оценивающе взглянул на нее.
      Джулии стало неловко от его взгляда. Казалось, Родриго ничего не стоило силой воображения снять с нее платье. Если, конечно, можно так назвать тряпочки, которые заставила ее надеть Моника.
      – Добрый вечер, Родриго. Как прошел день? – вежливо поинтересовалась Джулия.
      Она никак не могла нащупать подходящую манеру общения с красавцем гавайцем. Временами она была готова кинуться ему на шею и покрыть поцелуями его лицо, а через несколько минут – с неменьшей страстью наброситься на самодовольного мачо с кулаками.
      – Все замечательно. В кои-то веки ушел с работы в положенное время. Начальник уж было решил, что раз я не обременен многодетным семейством, то сплю и вижу, как бы мне задержаться на работе лишних пару часов. А как вы провели день, милые дамы?
      – Прекрасно!
      – Скучно!
      Родриго, вскинув брови и широко улыбнувшись, произнес:
      – Вы бы уж договорились как-нибудь. А то слишком велика разница в показаниях.
      – Дело в том, что мы просидели весь день дома, – недовольно ответила Моника. – Ковырялись в песочнице.
      – Я вволю наигралась с Флор и Катариной. Они такие очаровательные малышки! – восторженно воскликнула Джулия. – Добрые, милые девочки. И такие непосредственные!
      – Кажется, это качество не значилось в списке твоих предпочтений, – язвительно заметила Моника.
      Джулия рассмеялась.
      – Родриго, не слушай ее. Сейчас Моника скажет, что я сторонница – как это ты назвала? – чопорности и ханжества.
      – А это не так? – спросил в свою очередь Родриго.
      – Конечно нет!
      – Еще одна приятная новость сегодня, – загадочно улыбнувшись, произнес он.
      Джулия взмахнула ресницами и посмотрела Родриго в глаза. В них, как и в день их знакомства, задорно прыгали чертенята. Джулия ощутила приятное щекотание где-то в животе – совсем как когда она впервые увидела Пола. И вот это повторилось вновь. Через пять долгих лет. Пять лет, в течение которых Джулия успела забыть будоражащее ощущение влюбленности и первых проблесков зарождавшихся чувств.
      Неужели Родриго покорил мое разбитое сердце? – спросила она себя, но ответа так и не нашла. Или, быть может, боялась правды?
      – Так мы отправимся наконец на экскурсию по Гонолулу? – нетерпеливо спросила Джулия, отгоняя воспоминания о Поле.
      – Конечно. Я жду, пока вы определитесь с чувствами, которые испытываете ко мне, – ответил Родриго, заглянув в ее округлившиеся от изумления глаза. – Да, я действительно умею читать мысли. К тому же в вашем случае это совсем не сложно. Они буквально написаны у вас на лбу. Точнее, на щеках.
      Джулия смутилась еще сильнее. Но что она могла поделать с румянцем, все сильнее заливавшим ее щеки? Ей оставалось лишь поражаться проницательности Родриго. Вот уж правду говорят, что континентальные американцы, оторвавшиеся от природы, «погрязшие» в благах цивилизации, перестали понимать друг друга. Островитяне же на поверку оказались гораздо более чуткими и внимательными людьми.
      Моника рассмеялась.
      – Ты прав, Родриго, наша Джулия такая скромница! Мне даже кажется, что она стала краснеть чаще, чем в детстве.
      – Уверен, она побьет все рекорды, если пообщается со мной еще пару дней, – заявил Родриго.
      – Смотри не смути окончательно нашу гостью, – предупредила Моника.
      – Меня, наоборот, беспокоит сейчас, как за ней уследить. В таком платье она будет пользоваться необыкновенным успехом у мужской половины острова.
      Джулия не знала, как прервать этот неприятный ей разговор. В конце концов она решительно подошла к Родриго и взяла его под руку. Он отреагировал на ее смелый жест лишь тем, что вскинул брови.
      – До свидания, Моника, – сказала Джулия, давая понять подруге, что им с Родриго пора отправляться в путь.
      На часах было без четверти девять. Самое время для вечерней прогулки: жара спала, а ночные увеселительные заведения открыли свои двери перед всеми желающими.

      – Куда мы направляемся? – бодро спросила Джулия у Родриго.
      – Ну для начала мы могли бы прогуляться по городу, зайти в сувенирные лавки. Если тебя, конечно, это интересует. Я настоятельно рекомендую приобрести гавайский кофе, местное вино и шоколад. Ничего подобного ты наверняка ни разу в жизни не пробовала. – Родриго даже облизнулся, видимо вспоминая божественный аромат кофе или букет вина. – А затем я предлагаю немного повеселиться в баре «Бамбук» на берегу. Сегодня там обещали устроить луау.
      – Луау? – с трудом произнесла неизвестное слово Джулия. – Что это такое?
      – Даже не знаю, как объяснить… Сама все увидишь. Единственное, о чем сразу предупреждаю: нам доведется вволю натанцеваться и отведать кабана, которого готовили в течение целого дня в земляной печи.
      – Мм, звучит заманчиво, – сказала Джулия. – А что потом?
      – Дальнейшая программа зависит от твоего настроения.
      – То есть если я пожелаю искупаться обнаженной под луной, то ты составишь мне компанию?
      – В том случае, если ты хорошенько меня об этом попросишь, – с лукавой усмешкой ответил Родриго. – Джулия, не провоцируй меня хотя бы сейчас.
      Они шли по широкой улице, по обе стороны которой росли кустарники с ярко-розовыми и желтыми пахучими цветами. Солнце уже село, дул прохладный ветерок, развевавший шелковистые волосы Джулии.
      Она уже забыла о смущении и раскованно чувствовала себя в «цветочном наряде» Моники. К тому же Джулия не без тщеславного удовольствия ловила на себе восхищенные взгляды встречных мужчин.
      Побродив по магазинам, в огромном количестве разбросанным по пешеходной части города, Родриго и Джулия направились в сторону океана.
      Волны лениво накатывали на берег. Вдалеке виднелись белоснежные яхты и стоявшие на якоре корабли. Усталые виндсерферы с разноцветными досками на плечах разбредались по домам.
      Уже стемнело, поэтому Джулия скорее услышала, чем увидела кафе «Бамбук», о котором говорил Родриго. Зажигательные ритмы разносились по всему побережью, привлекая в заведение посетителей.
      – Ну вот, мы почти пришли, – заметил Родриго. Внезапно он наклонился к шее Джулии и потянул носом. – Мм, приятный аромат. Правда, цитрусовые нотки несколько фальшивы.
      Джулия стало не по себе от близости Родриго, и она едва заметно вздрогнула.
      – Вы замерзли? – спросил Родриго, даже и не подумав отстраниться. – Ну и ну! Придется вас согреть.
      – Что вы имеете в… – Джулия не закончила фразу, потому что почувствовала горячее дыхание Родриго на своей шее.
      Он покрыл ее нежную кожу легкими поцелуями, затем провел языком вверх по изгибу шеи и захватил губами мочку уха. Джулия замерла, не смея пошевелиться и стараясь не выдать своих ощущений сладостным стоном. Она слышала учащенное дыхание Родриго, которое сливалось с ее собственным. Наигравшись с мочкой ее уха, Родриго провел горячим влажным языком по завитку ушной раковины. Джулия запрокинула голову, испытав небывалые по чувственности ощущения. Сокровенные переживания готовы были вырваться наружу глухим стоном, но она сдерживала себя из последних сил.
      Внезапно Родриго отстранился.
      Джулия от досады прикусила губу. Ну вот, только она дошла до стадии, когда готова была согласиться на все… Придется менять правила игры.
      – Вы согрелись? – хрипло произнес Родриго.
      Он еще спрашивает! Джулия горела, пылала синим пламенем, готовая взорваться от обуревавшей ее страсти. Однако она сочла за лучшее не сообщать о своих переживаниях самодовольному мачо. Пусть думает, что все его уловки и штучки на нее не действуют. Правда, Джулия нисколько не сомневалась, что Родриго лучше нее самой разбирается в ее ощущениях.
      – Пойдемте скорее на луау, а то кабана съедят без нас, – сказала Джулия, стараясь справиться с дрожью в голосе.
      Родриго жестом пригласил ее следовать за ним.
      – Какая красота! – в восхищении воскликнула Джулия, едва они подошли чуть ближе.
      Кафе «Бамбук» представляло собой небольшой отгороженный участок песчаного пляжа. Крыша из пальмовых веток, бамбуковые стены, сквозь которые можно было различить белые барашки океанских волн. Джулии показалось, что кафе в буквальном смысле слова «дышит», наполняясь легким морским ветерком. Блики от горевших факелов, укрепленных на стенах, плясали в ритме зажигательной музыки.
      – Джулия, закройте, пожалуйста, рот, – с улыбкой прошептал ей на ухо Родриго. – Хотя здесь действительно есть чему удивляться.
      – Алоха!
      К ним подошли две красивые молодые женщины с ровным золотистым загаром. Длинные черные волосы и чуть раскосые карие глаза выдавали в них аборигенок. Из одежды на этих гавайских богинях были лишь короткие пестрые юбочки, а роль бюстгальтера выполняли половинки кокосового ореха, закрепленные с помощью золотистых ниток. Женщины были босиком.
      Гавайки подошли к Родриго и повесили ему на шею ожерелье из мелких морских ракушек и орхидей. Таким же ожерельем украсили и Джулию. После этого «богини», бесцеремонно взяв их за руки и не говоря ни слова, повели пару к свободному столику перед сценой.
      Справа от сцены Джулия заметила большую яму, посередине которой возвышалась туша кабана, покрытая солью, глиной, землей и листьями.
      – Этого монстра нам и предстоит съесть? – с удивлением спросила она Родриго, как только они присели на стулья в форме морских раковин.
      Родриго кивнул.
      – Всего целиком?
      – Сколько влезет, милая, но не забывай, что у нас еще в программе танцы и ночное купание в океане.
      Джулия в искреннем недоумении уставилась на Родриго: неужели он всерьез полагает, что она собралась купаться с ним ночью? С другой стороны, почему бы и нет? Она сама захотела играть в эту игру, сама стремилась насладиться любовью за недолгое пребывание на Гавайях. Зачем же терять время и проявлять никому не нужную скромность?
      Две соблазнительные красотки снова подошли к их столику. На этот раз в их руках были свитки, перевязанные какой-то сухой травой.
      – Меню, – пояснил Родриго, беря один свиток.
      Джулия взяла из рук улыбавшейся гавайки меню, предназначавшееся ей.
      – Посмотрим, что здесь есть, – медленно произнесла она, разворачивая свиток. В нем значились сплошь незнакомые ей блюда, да еще и из экзотических рыб и растений.
      – Что мне посоветуешь? – спросила она Родриго, осознав, что не в состоянии определиться с выбором. Гадать и попадать пальцем в небо лишь ради того, чтобы затем давиться неудобоваримой пищей, у Джулии не было ни малейшего желания.
      – Бери цыпленка по-гавайски в кокосовом молоке и салат из соленого лосося, помидоров и лука.
      – Хорошо, – согласилась Джулия, – полагаюсь на твой вкус.
      – Мне это нравится, – с лукавой усмешкой произнес Родриго и заглянул ей в глаза. – Надеюсь, у нас и в дальнейшем не возникнет разногласий.
      Джулия смущенно опустила ресницы.
      – А что мы будем пить? – спросила она, подумав, что алкоголь, возможно, придаст ей необходимую смелость.
      – Ну, думаю, с этим тебе экспериментировать не стоит. Возьмем «Маргариту», иначе я так и останусь без продолжения банкета. – Родриго снова улыбнулся.
      – Ты так уверен, что оно состоится? – кокетливо поинтересовалась Джулия.
      – Еще ни одна женщина не оставалась холодна после танца хулу, – заметил Родриго.
      Упоминание о других женщинах задело Джулию. Неужели этот наглец станет хвастать перед ней своими любовными победами? Интересно, под каким номером она значится в его картотеке? Наверняка счет уже перевалил за сотню. Благо, если только за первую.
      Джулия попыталась выбросить из головы неприятные мысли. Какое, в конце концов, это имеет значение? Ведь она не собирается идти с Родриго под венец и рожать ему десяток детей. Пусть мое безрассудство станет незабываемым и прекрасным воспоминанием о бурно проведенном отдыхе на тропических островах, решила Джулия.
      Две гавайки снова подошли к их столику, принеся на круглых деревянных подносах заказанные блюда.
      – Мы как раз вовремя, сейчас начнется представление, – сказал Родриго Джулии. – Местные жители привыкли совмещать еду и развлечение. Скажем так: две жизненно важные потребности.
      – Ты считаешь, что развлечение так же необходимо человеку, как воздух, вода и пища? – Джулия с вызовом заглянула в его черные зрачки.
      – А разве ты считаешь иначе? – нисколько не смутившись ее пристального взгляда, спросил Родриго. – Посмотри на себя: уж кому-кому, а тебе отдых и удовольствие жизненно необходимы. Причем как можно скорее.
      – И, судя по всему, моей «скорой помощью» собираешься стать ты.
      Родриго кивнул и принялся за цыпленка с таким невозмутимым видом, будто только что обсудил с Джулией всего-навсего перемену погоды.
      Он как спящий вулкан, подумала она. С виду спокоен, а внутри кипят страсти. И лишь глаза позволяют заглянуть в жерло этого вулкана и безошибочно предугадать скорое извержение.
      – Почему ты не попробовала салат? – спросил Родриго, тщательно прожевав кусочек лосося. – Боишься, что тебя отравят? – Он улыбнулся. – Гавайцы – самые добродушные и жизнерадостные люди на свете, поверь мне. Не волнуйся, времена, когда они слопали несчастного Кука, давно миновали. Теперь нет ничего более обидного, чем напомнить об этом инциденте.
      Джулия широко улыбнулась, обнажив ряд жемчужно-белых ровных зубов. Спасибо маме с ее яблоками, которыми она пичкала дочь, едва отняла от груди.
      – Так это правда, что Кук… ну-у… что Кука действительно съели?
      – Ага. – Родриго кивнул и задорно улыбнулся. – Чего греха таить, было такое дело. Правда, любой гаваец вам скажет, что капитан был убит в поединке с вождем. Только затем его тело разделили на части и съели. Считалось, что таким образом можно приобрести силу врага.
      Джулия удивленно вскинула брови.
      – Надо же… Слава богу, эти дикие обычаи остались в далеком прошлом.
      – Ну почему же, – с улыбкой сказал Родриго, накрыв ладонью руку Джулии, в которой она держала вилку. – Я бы не отказался полакомиться такой красоткой.
      Джулия укоризненно посмотрела на шутника.
      – Ну-ну, я ведь только шучу. Не надо смотреть на меня, как на своих воспитанников в детском саду. Терпеть не могу поучений.
      Родриго действительно был похож на маленького мальчика, привыкшего наслаждаться каждым днем, радоваться и солнцу, и дождю. Джулии недоставало его жизнелюбия, простоты восприятия мира и внутренней свободы. Возможно, поведение Родриго и не укладывалось в рамки строгого воспитания, но зато было куда естественнее и ближе к природе, чем все правила этикета, придуманные за сотни лет. Стали ли так называемые цивилизованные люди от этого счастливее?
      – Эй, Джулия? Где ты витаешь? Смотри на сцену. – Родриго легонько сжал пальцами ее руку.
      – Да-да… я здесь. Что происходит?
      Джулия устремила взгляд на сцену. На ней появился забавный коротышка в пальмовых листьях. Он эмоционально жестикулировал и что-то быстро лепетал. Все посетители кафе временами бурно аплодировали и смеялись, видимо, над его шутками.
      – Сейчас начнут разносить коронное блюдо вечера – печеного кабана, – пояснил Родриго, сдерживая улыбку.
      – Жду с превеликим нетерпением, – раздраженно ответила Джулия.
      Родриго с удивлением посмотрел на нее.
      – Извини, ты здесь ни при чем, – спохватилась Джулия. – Просто мне немного неуютно здесь оттого, что я не понимаю вашего языка.
      Родриго ободряюще улыбнулся и снова погладил ее по руке.
      – Пустяки. Будь естественной – и все поймешь. Временами слова вовсе не нужны, чтобы обрести понимание с другим человеком.
      Вот уж точно, подумала Джулия. Я, например, сейчас всем телом чувствую тепло, исходящее от Родриго. Стоит ему коснуться меня, как во мне загорается маленькая искорка, грозящая в любую секунду разгореться в бушующее пламя.
      – Прости, я покину тебя на одну минутку. Схожу припудрю носик, – смущенно улыбнувшись, сказала Джулия, встав со стула-раковины.
      – Буду ждать твоего возвращения с нетерпением.
 
      Через несколько минут, когда Джулия вернулась в зал, она увидела, что рядом с Родриго сидит сногсшибательная брюнетка с пышной грудью. Они, как заговорщики, склонились над столиком и что-то обсуждали. По-видимому, разговор был серьезным, потому что ни у Родриго, ни у черноволосой красавицы на лицах не было и тени улыбки. Внезапно Родриго обернулся, как будто почувствовал на себе взгляд Джулии. Заметив ее, он что-то сказал своей знакомой, и та встала. К моменту, когда Джулия подошла к столику, брюнетки и след простыл. Более того, подруги Родриго вообще нигде не было видно. Казалось, что она просто испарилась, растворилась в воздухе, насыщенном пряными ароматами специй.
      – Кто это был? – с притворным безразличием спросила Джулия, сгорая от любопытства и ревности.
      – Так… знакомая. Точнее коллега.
      Что же это за работа такая, подумала Джулия, если там такие красотки?
      – Интересно, в рабочее время она появляется в таком же наряде? – съязвила Джулия. – Если, конечно, это можно назвать нарядом. Скорее, это его отсутствие.
      Родриго снисходительно улыбнулся. Так улыбаются родители на злословие своих малолетних детей.
      – Милая Джулия, поверь мне, твое платье не многим скромнее. К тому же если женщине есть что показать, то почему бы и нет? У Изабеллы прекрасная грудь, не так ли?
      Джулия хотела возразить, но вовремя прикусила язык, иначе ей пришлось бы высказать Родриго все, что она думала о нем с самой первой минуты знакомства. В результате вечер был бы непоправимо испорчен.
      Что ж, она знала, на что шла. Моника и Энрике предупредили ее, что за фрукт этот Родриго Асвальдо. Да и сам он в общем-то не строил из себя пай-мальчика. Так что нечего удивляться, встретив одну из его пассий в ночном развлекательном заведении. Коллега так коллега. Как пожелаешь, Родриго, решила про себя Джулия.
 
      В этот момент на сцене появились молодые девушки в разноцветных парео. Тонкая материя взвивалась от грациозных движений, обнажая загорелые плечи, стройные ноги, гибкие спины… Приглушенный бой барабанов и отблески огня на шоколадной коже создавали иллюзию нереальности, фантастичности происходящего. Джулию околдовывали, завораживали плавные движения танцовщиц. Они манили ее в неведомое, полное страсти и огня, обещали вечное наслаждение…
      – Я вижу, тебе уже не терпится танцевать, – сказал Родриго, заметив, что Джулия начала непроизвольно двигаться в такт музыке. Она впала в полугипнотическое, трансовое состояние.
      Вскоре на сцене появился все тот же коротышка в костюме островитянина и что-то громко объявил. В этот момент многие мужчины и женщины вскочили из-за столиков и устремились к сцене.
      – Пойдем! – скомандовал Родриго и потащил Джулию куда-то.
      Она не понимала, куда и зачем они направляются, да и не хотела понимать. Главное – рядом Родриго. Все остальное не важно.
      – Покажем им класс. – Родриго поднял руку, призывая коротышку. Тот подошел к ним и записал их имена на маленькой дощечке.
      Джулия недоуменно взглянула на Родриго.
      – Не волнуйся. Мы просто потанцуем.
      – Я совершенно не умею танцевать, – возразила Джулия.
      – Как это? – удивился Родриго. – Все умеют танцевать.
      – Видимо, я исключение. Я не танцевала даже на школьном выпускном балу.
      Родриго улыбнулся и притянул Джулию к себе. Она услышала биение его сердца, ощутила пьянящий аромат его туалетной воды.
      – Хулу танцевать очень просто, – начал Родриго. – Надо лишь двигаться в ритм музыке и в такт биению своего сердца. Вернее, твое сердце само забьется в унисон с барабанным боем.
      Джулия с сомнением пожала плечами и тихо спросила:
      – А зачем он, – она указала на коротышку, который в этот момент разговаривал с другой парой, – записал наши имена?
      – Ну как же?! – удивленно воскликнул Родриго. – Мы участвуем в конкурсе!
      – В конкурсе? Почему я узнала об этом только сейчас?
      Джулия была поражена его наглостью и самоуправством. Ничего себе фокусы: сначала напросился в мои гиды, теперь вовлек в какой-то непонятный конкурс. Я ведь даже не умею танцевать!
      На самом деле именно это обстоятельство больше всего раздражало Джулию. Она стыдилась своей неуклюжести на танцплощадке, боялась оттоптать партнеру ноги. Пусть танцуют те, кому это дано, а для себя Джулия решила: не танцевать. Вернее не пытаться, потому что танцевать она и так не умела.
      – Ничего сложного в этом нет, – успокаивал ее Родриго. – Закрой глаза.
      Джулия последовала его совету.
      – Дыши ровно и глубоко. Почувствуй дуновение ветерка на своей коже… в волосах… Он приятно охлаждает… Расслабься. Представь, что ты – пальма, раскачивающаяся на ветру. Вправо-влево, вправо-влево… Вот так. У тебя отлично получается.
      Джулия и сама удивилась, насколько слаженно она и Родриго двигались. Их тела почти сплетались в танце. Одно обжигающее касание, столкновение – и снова назад. Джулия потеряла контроль над своим телом. Казалось, что оно живет своей жизнью. Подлинной жизнью. Оно лучше нее самой знало, что нужно делать и ради чего.
      Сильные руки Родриго скользили по ее спине, бедрам. Джулия чувствовала под своими пальцами бугры мышц на его спине… на мощной шее. Она запустила пальцы в его мягкие волосы, и внезапно ей захотелось остаться наедине с Родриго на берегу океана. Джулия мечтала сбросить с себя платье и босоножки, ставшие в один миг ненужными. Она по-прежнему танцевала с закрытыми глазами, доверившись Родриго. Это могло продолжаться бесконечно. Музыка. Танец. Пробудившаяся страсть.
      – Давай сбежим отсюда, – прошептала она на ухо Родриго.
      – Неужели ты не желаешь дождаться объявления победителей? – игриво спросил он.
      – К черту победителей! Я хочу тебя.
      Родриго присвистнул.
      – Даже так? Я ж сказал, что хулу растапливает даже самые холодные сердца.
      – И пробуждает вулканы, – добавила Джулия.
      – Не стоит шутить с вулканами, – предупредил Родриго. – Гавайцы опасаются лишний раз даже сигналить на дорогах, чтобы не дай бог не потревожить спящего в его жерле зверя.
      – А я хочу пошутить с твоим вулканом, – дерзко заявила Джулия, прижавшись к Родриго всем телом.
      – Похоже, уже поздно спасаться бегством, – с притворной грустью произнес Родриго. – Что ж, нас ждет океан.
      Джулия открыла глаза и взглянула на мужчину с потемневшим от желания взглядом. Она не видела никого вокруг, лишь губы Родриго, которые приближались к ее губам. Джулия снова опустила ресницы. Через несколько секунд она ощутила требовательный поцелуй. Она приоткрыла губы, пропуская горячий влажный язык Родриго дальше, в томительный плен своего нежного рта. Их языки сплелись. Джулия потеряла счет времени, наслаждаясь чувственными ощущениями.
      Неожиданно Родриго отстранился. Джулия разочарованно открыла глаза.
      – Достаточно на первый раз, – с хрипотцой произнес Родриго. – Нам ведь спешить некуда, не так ли?
      Джулия согласно кивнула. Да, у них вся ночь впереди. Потом еще один день и снова ночь… Впервые у нее была возможность не спеша насладиться любовью и близостью с мужчиной. Обычно урывками, небольшими порциями получала она любовь от Пола, вечно спешившего к жене. Теперь же Джулии предстояло самой определять, какое количество удовольствия будет достаточным. Однако Джулия не видела предела – ей хотелось отдаться Родриго без остатка, доставить ему неземное наслаждение. И самой получить не меньшее.
      Они вышли на пляж, где таинственно шумел океан. Волны накатывали на берег, выбрасывая мелкие ракушки. Джулия сняла босоножки и побрела по мягкому белому песку босиком. Они с Родриго по-прежнему держались за руки. Джулия ощущала какое-то таинственное, магическое единение с ним. Ей казалось, что она знает Родриго целую вечность, что они никогда не расставались и всегда любили друг друга так, как только способен любить человек. Ее любовь охватывала всю Вселенную, наполняла все существо Джулии легкостью и космической музыкой. Она не шла по пляжу – а парила над белым песком, над темными, мудрыми волнами океана, над величественными пальмами…
      Джулия остановилась, почувствовав, что рука Родриго напряглась.
      – Мы пришли, – коротко произнес он.
      – Что дальше? – Джулия повернулась к нему лицом и заглянула в глаза.
      Он нежно поцеловал ее в губы, прежде чем ответить:
      – Если я не ошибаюсь, кто-то хотел искупаться.
      Джулия промолчала.
      – Или я все-таки ошибаюсь? – Родриго коснулся ее плеча, нежно погладил бархатистую кожу.
      – Купаться?
      Через секунду платье скользнуло по ногам Джулии и упало на песок.
      Родриго в восхищении смотрел на белоснежное тело Джулии.
      – Я готова. Теперь твоя очередь!
      Родриго быстро справился с пуговицами на рубашке, которая через несколько секунд лежала рядом с платьем Джулии. Туда же отправились легкие парусиновые брюки и сандалии.
      – Я немного боюсь, – призналась Джулия, глядя на океан.
      – Доверься мне, милая. Океан – особый мир, временами опасный и враждебный человеку. Однако ночь не страшнее дня, если не терять головы и соблюдать некоторые предосторожности.
      Джулия поёжилась.
      – Мне кажется, что свою голову я уже потеряла. Вернее оставила ее в Лос-Анджелесе.
      – Что ж, нам и одной моей хватит. – Родриго уверенно подхватил Джулию на руки и понес к воде.
      – Аккуратнее! – попросила она.
      – Я буду самой нежностью, – пообещал Родриго.
      Тело Джулии горело, поэтому при соприкосновении с прохладной водой по коже пробежала волна мурашек. Джулия быстро справилась с дрожью и уверенно поплыла.
      Родриго плыл рядом, вселяя в нее чувство уверенности и покоя. Вода обволакивало тело, нежно ласкала кожу. В какой-то момент Джулия посмотрела в сторону, где был Родриго, желая поделиться с ним своими ощущениями от ночного купания, но не видела его. Джулия повернула голову в другую сторону – Родриго не было и там. Он исчез. Джулия развернулась в сторону берега и в паническом ужасе заработала руками и ногами. Она открыла рот, но ни единого звука из него так и не вылетело. Крик застрял в горле.
      Господи, куда мог подеваться Родриго?! Неужели утонул?! Это невероятно! Родриго всю жизнь провел на островах. Наверняка он отличный пловец… Да, но океан непредсказуем. Боже, нет!
      Внезапно кто-то или что-то схватило Джулию за ногу. Я погибла, пронеслось у нее в голове за минуту до того, как Джулию накрыла теплая волна.
 
      – Глупышка, неужели ты испугалась? – Родриго стоял перед ней с мальчишеской улыбкой и гладил по растрепанным мокрым волосам.
      – Я думала… думала, что ты… – Джулия умолкла, не в силах произнести страшное слово. Внезапно ее глаза гневно сверкнули. – Ты идиот, Родриго Асвальдо! Ведь я могла утонуть!
      – Не говори глупостей. Я просто пошутил. Решил пощекотать тебе нервы. Это всего лишь детская забава.
      – Поздравляю, тебе это удалось. Я на грани нервного срыва, – резко ответила Джулия.
      – Тогда мне остается лишь довести твои нервы до предела, – медленно проговорил Родриго, наклоняясь, чтобы поцеловать Джулию.
      Они стояли на песчаном дне, вода доходила им до плеч. Джулия снова ощутила себя в безопасности в объятиях Родриго.
      Странное, двойственное чувство отметила она про себя: стоишь на твердой почве и одновременно паришь в облаках…
      Родриго уже покрывал легкими поцелуями ее лицо, шею… Джулия от наслаждения запрокинула голову. Сильные мужские руки ласкали ее спину, обжигая охлажденную купанием кожу. Джулия слилась с Родриго в страстном глубоком поцелуе и обвила стройными ногами его талию.
 
      – Ты не сожалеешь о том, что произошло? – вкрадчиво спросил Родриго, накинув на плечи Джулии свою рубашку.
      – Нисколько, – быстро ответила она. Никогда в жизни Джулия не чувствовала себя настолько уверенной в правильности своего выбора. – Это было прекрасно.
      – Это было естественно, – поправил ее Родриго. – А все, что не противоречит природе, – прекрасно.
      Джулия притянула его к себе.
      – Родриго, поцелуй меня, пожалуйста.
      Он с удивлением посмотрел на сидевшую рядом с ним на песке женщину.
      – Поцелуй меня, – повторила Джулия. – Вчера ты уверял меня, что я сама тебя об этом попрошу. Почему же ты удивляешься теперь? Разве ты еще не привык к тому, что женщины просят у тебя любви?
      Джулия затаила дыхание в ожидании ответа. Как бы ей хотелось услышать от Родриго уверения в том, что для него больше не существует других женщин. Что теперь он наконец-то нашел ту, которую искал всю жизнь. Однако ответом ей были лишь тишина и прибрежный шум океана.
      Я снова придумала себе сказку, мечту, в которую поверила как последняя дура, ругала себя Джулия, готовая вот-вот разрыдаться от обиды на себя за наивность.
      – Ты вся дрожишь. Еще не хватало тебе простудиться, – отеческим тоном произнес Родриго. – Давай-ка вставай с холодного песка и пошли домой.
      – Домой?
      Вот и все. Закончилась магическая ночь. Скоро взойдет солнце и рассеет весь дурман страстей, околдовавший меня, подумала она, вставая и надевая платье. Тонкая материя с трудом налезала на влажное тело. От досады Джулия чертыхнулась и опустила руки. На помощь пришел Родриго, аккуратно натянувший на нее платье и ладонями разгладивший складки ткани на бедрах.
      – Вот так-то лучше. Джулия, тебе необходим отдых. – После короткой паузы Родриго добавил: – После бешеного жизненного ритма в Лос-Анджелесе.
      Джулия послушно кивнула и последовала за ним.
 
      Первые солнечные лучи уже прорезали бледно-голубое высокое небо, когда Джулия на цыпочках пробиралась в свою комнату. Она не хотела беспокоить Монику и Энрике, их спальня располагалась у лестницы. Однако несколько ступенек все же предательски скрипнули, уличив Джулию. Джулия приотворила дверь своей комнаты и нырнула в узкую щель. Кровать не разобрана, шторы плотно задвинуты, комната погружена в ночной покой… Вот только насладиться сном и покоем в эту ночь в ней никому так и не довелось.
      Джулия устало опустилась на кровать. Бросила на пол сумочку. Как ни странно, несмотря на страшную усталость, спать ей не хотелось. Она лежала с закрытыми глазами и проигрывала в воображении сцену близости с Родриго. Снова и снова.
      Из состояния полудремы ее вывел пронзительный звонок будильника. Джулия забыла, что так и не отключила его. На Гавайских островах у нее не было нужды вставать ни свет ни заря и спешить на автобусную остановку, боясь опоздать на работу. Здесь, на Оаху, царила атмосфера праздности и лени, безудержного веселья и наслаждения любовью. И вот на тебе! Резкий звонок – лишнее напоминание о совершенно иной, кажущейся теперь далекой и почти нереальной жизни.
      Джулия потянулась к сумочке. Будильник, вырвавший минуту назад ее из мира сладостных грез, был встроен в мобильный телефон. Она нажала на кнопку сброса и неожиданно для себя заметила на мониторе сообщение о восьми упущенных вызовах.
      Гадать долго не пришлось – все восемь раз звонил Пол. Видимо, вчера вечером Джулия была так поглощена обществом Родриго, что не слышала телефонных звонков. Как ни странно, Джулию сей факт нисколько не огорчил. Более того, в ней больше не было ни малейшего желания дразнить Пола, задевать его самолюбие, опускаться до мести или ультиматумов. Теперь ей было абсолютно все равно. Вернее было бы сказать, что Джулия стала равнодушной. Ее никоим образом не взволновало бы даже известие Пола о том, что он решил оставить ее ради Элен. Как, впрочем, и прямо противоположное сообщение.
      Джулии было наплевать, что сейчас делает или думает Пол, в каком он настроении и какие у него планы на день. Впервые за последние пять лет она была поистине свободна, вольна распоряжаться своими мыслями и поступками.
      Джулия расправила плечи, почти физически ощутив, как с них свалился тяжелый груз забот и переживаний, накопленный за пять лет романа с Полом. Раньше ей казалось, что любовь несовместима со свободой. Всегда приходилось чем-то жертвовать ради любимого человека, загонять себя в узкие рамки, подчиняясь воле другого и пытаясь доставить ему удовольствие. Теперь Джулия осознала, как глубоко она заблуждалась. Свобода и любовь вовсе не исключают друг друга. Напротив – искренняя, неэгоистичная любовь вовсе не лишает свободы. Она окрыляет, внутренне освобождает и раскрепощает.
      – Свобода! – с улыбкой выдохнула Джулия. – Свобода и любовь!

      – Милый, хочешь еще салата? – спросила Моника у мужа.
      – Нет, я уже опаздываю на работу. Так что, пожалуй, ограничусь чашечкой черного кофе.
      – Девочки, не шалите! – прикрикнула Моника на Флоранс и Катарину, которые начали корчить друг другу рожицы и кидаться через стол кожурой апельсинов.
      – Как вы себя ведете?! – поддержал жену Энрике. – Что подумает о вас тетя Джулия?
      Девочки вмиг присмирели и застыли с виноватыми улыбками.
      – Кстати, во сколько она вернулась? – тихо спросил Энрике, повернувшись вполоборота к Монике.
      – Не знаю точно, но в половине четвертого утра ее еще не было. Я заходила в ее комнату – постель была нетронута.
      – Ну и ну! Родриго в своем репертуаре! – Энрике откинулся на спинку стула и, с удовольствием вдохнув аромат кофе, сделал несколько небольших глотков.
      – Что ты хочешь этим сказать?! – воскликнула Моника. – Не думаешь же ты, что он и Джулия… что они?..
      – Именно об этом я и думаю, милая, – невозмутимо подтвердил Энрике.
      – Девочки, если вы закончили завтракать, отправляйтесь на улицу! – скомандовала Моника тоном, не допускавшим ни малейших возражений.
      – Но, мама… – запищала Флоранс, обиженно надув губки. Она считала себя взрослой и не любила, когда родители демонстративно удаляли ее из комнаты при серьезном разговоре.
      – Мы хотим еще молочный коктейль с кокосовым молоком, – добавила Катарина.
      Энрике с любовью посмотрел на черноглазых малюток и мягко попросил:
      – Девочки, слушайтесь маму. А коктейль… Сходите на кухню к Хуаните. Уверен, что она вам не откажет в дополнительной порции.
      Флоранс и Катарина послушно встали из-за стола и побежали в сторону кухни.
      – Так неужели ты всерьез полагаешь, что Джулия могла пойматься на удочку Родриго? – не унималась Моника.
      Энрике допил кофе и аккуратно поставил чашку на блюдце.
      – Я давно знаю Родриго – он ни за что не упустил бы такую женщину, как твоя подруга.
      – Я тоже давно знаю Джулию, – парировала Моника, – она ни за что не отдалась бы первому встречному ловеласу. Разве можно относиться серьезно к курортным романам?! Все островитяне не прочь завести шашни с туристками.
      – Риго – вовсе не первый встречный. Он друг нашей семьи, – твердо произнес Энрике. – Не забывай, что я тоже островитянин, но это вовсе не мешает мне быть хорошим отцом и верным мужем. Надеюсь, хоть в этом у тебя нет сомнений?
      – Милый, прости меня. – Моника погладила мужа по руке. – Не злись. Тебе предстоит трудный день. Но пойми и меня. Джулия – моя лучшая подруга. В данный момент она наша гостья. Я чувствую за нее определенную ответственность. И вдруг она не приходит домой ночевать… Что мне прикажешь думать?
      – Моника, не делай из мухи слона. Ты не хуже меня знаешь, что Джулия провела эту ночь с Риго.
      – Лучше не напоминай мне о том, что это по твоей вине Джулия вообще с ним познакомилась.
      – По вине?! – Энрике вскочил из-за стола. – Может быть, твоей засидевшейся в девках подружке нужно благодарить меня за то, что ей довелось встретиться с таким мужчиной, как Риго?!
      Моника тоже встала и подошла к разбушевавшемуся мужу.
      – Да уж, жить с гавайцем – все равно что жить на вулкане. Того и гляди взорвется, – с грустными нотками в голосе заметила она и притянула к себе Энрике. – Но я все равно люблю тебя.
      Моника поцеловала мужа в губы и поправила на нем галстук.
      – По крайней мере, я забыла, что такое скука, – добавила она. – Возможно, Риго действительно поможет Джулии справиться с ее личными проблемами. Правда, как бы он не одарил ее букетом новых…
      – Одно я знаю наверняка, – сказал Энрике, – Джулия никогда не заскучает с Родриго. Радость, счастье, страдание, ревность – все же лучше, чем душевная пустота. Жизнь многолика и противоречива, нельзя провести свой век в ореоле всеобщего обожания и любви. Ночь не хуже дня. Горечь и боль – такие же неотъемлемые части мироздания, как и счастье. – Энрике крепко прижал Монику к своей груди. – Что-то я сегодня с утра расфилософствовался. Не иначе как заключу сегодня крупную сделку.
      – Не вижу особой связи, однако более чем уверена, что будет так, как ты сказал, – отозвалась Моника.
      Энрике довольно улыбнулся, заметив свое отражение в темных зрачках жены. Моника смотрела на него с обожанием и восхищением.
      Ощущать любовь и любить самому – чего еще желать от жизни?
 
      – Доброе утро, дорогая. – Джулия спустилась по лестнице и подошла поцеловать подругу, которая сосредоточенно изучала полученный почтой каталог товаров.
      – Что-то ты неважно выглядишь. Плохо спала? – спросила Моника, оторвав взгляд от ярких картинок.
      Джулия улыбнулась.
      – Зачем эти уловки? Ты ведь знаешь, что я вернулась домой только под утро.
      – Да, но я не знаю, как ты провела ночь, – попыталась подтолкнуть подругу к откровенному разговору Моника.
      – Все было великолепно, – лаконично заметила Джулия.
      – Великолепно?
      – Да, великолепно.
      – Джулия, это все, что ты хочешь мне сказать? Великолепно? Я же умру от любопытства!
      Джулия вскинула брови.
      – Ты мне все уши прожужжала о своей неземной любви к Полу, – принялась объяснять Моника, – о том, что жить без него не можешь. А тут…
      – …А тут я решила выкинуть его из своей головы раз и навсегда. Разве не к этому ты меня призывала последние годы?
      – Да, но… – неуверенно начала Моника, – верный ли путь ты избрала?
      – Не знаю, – беззаботно ответила Джулия.
      Глаза Моники округлились от изумления. Надо же, Джулия впервые поступала не так, как предписывали строгие моральные правила, привитые ей добропорядочной матерью и не менее добропорядочным отцом. Более того, она относилась к своему «свободомыслию» как к вполне естественному положению вещей. Никаких сомнений, колебаний, укоров и мук совести. Поразительно! Гавайи и в самом деле меняли человека до неузнаваемости. Интересно, как теперь Джулия сможет вернуться в Лос-Анджелес? – подумала Моника. То, что на отдыхе кажется вполне естественным, может оказаться по возвращении домой пошлым и неприемлемым.
      – Ладно, завтракать будешь? – заботливо спросила Моника.
      – Конечно. Я жутко проголодалась. – Джулия с довольной улыбкой устроилась на стуле.
      Моника сбегала на кухню, попросила Хуаниту подогреть остывшее овощное рагу для Джулии и снова впорхнула в столовую.
      – Какие планы на сегодня? – спросила Моника, надеясь выведать у подруги какие-нибудь подробности о ее отношениях с Родриго.
      Джулия лишь пожала плечами. Ни она, ни Родриго так и не подняли вопрос о своих дальнейших отношениях. Даже о том, последует ли какое-либо продолжение вообще.
      – Если ты не хочешь мне ни о чем рассказывать, то так и скажи. – В голосе Моники появились знакомые звенящие нотки. Она снова обиделась.
      Но за что? – недоумевала Джулия. Я и в самом деле не знаю, чем займусь сегодня. Вчера у меня не нашлось ни одной свободной минутки, чтобы подумать об этом!
      – Моника, милая, – мягко начала Джулия, – не злись. Хочешь, мы сходим сегодня на пляж, позагораем?
      – Ты издеваешься надо мной?! – вскричала Моника, не дав Джулии закончить фразу. – И почему ты такая скрытная?! На твою беду, Родриго с утра позвонил и предупредил, чтобы я не вздумала куда-нибудь утащить тебя из дому.
      Джулия широко распахнула глаза.
      – Не хлопай ресницами, как наивная девочка! – возмутилась Моника. – Теперь уж ты меня не проведешь!
      – Моника, я и в самом деле не понимаю, о чем ты говоришь.
      – Конечно, не понимаешь. И наверняка скажешь, что слыхом не слыхивала о том, что летишь сегодня с Родриго на Большой остров.
      – Куда?
      Джулия ошеломленно смотрела на Монику. Что это еще за история с Большим островом? Неужели очередная выдумка Родриго вроде вчерашней прогулки по Гонолулу, о которой Джулия якобы слезно молила непреклонного мачо?
      – Подружка, не прикидывайся! – фыркнула Моника. – Родриго сообщил по телефону Энрике, что у него возникли какие-то неотложные дела на Большом острове. А так как ты изъявила желание его сопровождать, то он счел необходимым уведомить нас, чтобы мы не волновались, если ты не успеешь перед вылетом предупредить. А тут выясняется, что ты и не собиралась никого предупреждать. Хороша, ничего не скажешь! Да я бы тут с ума сошла от беспокойства за тебя!
      Джулия наконец собрала воедино все фрагменты мозаики и отметила изобретательность и непредсказуемость Родриго. Значит, сегодня ее ждут приключения на другом тропическом острове. Но почему так неожиданно? Вчера Родриго даже не упоминал о путешествии. Что заставило его так быстро изменить планы? Уж не та ли красотка из «Бамбука», Изабелла?
      – Мисс Уиллкс, пожалуйста, вот ваш завтрак, – громовым голосом провозгласила Хуанита, подойдя к Джулии и ставя перед ней на стол тарелку.
      – Ах да… Спасибо, – пролепетала Джулия, беря в руки приборы.
      – На твоем месте я бы не стала затягивать с завтраком, – посоветовала Моника таким тоном, будто ее смертельно оскорбили, но она подобно матери Терезе все-таки не оставила обидчика в беде. – Родриго будет с минуты на минуту.
      Джулия от неожиданности проглотила кусок, не прожевав.
      – Что ж ты сразу не сказала?
      – Джулия, у меня складывается впечатление, что у тебя с головой не все в порядке. Ты хоть помнишь, что делала вчера?
      Джулия широко улыбнулась.
      – Смутно, – отрезала она и принялась сосредоточенно поглощать рагу и салат.
 
      Они стояли у борта серо-зеленого самолета, который скорее походил на консервную банку, нежели на летательный аппарат.
      – Родриго, ты уверен, что на этом, – Джулия выразительно указала взглядом на самолет, – можно лететь?
      Родриго улыбнулся.
      – Почему все туристы так пугаются двадцатиминутного перелета?
      – Потому что для подобной рухляди этих двадцати минут может оказаться слишком много, – резко заметила Джулия.
      Она всякий раз с трепетом поднималась даже на борт суперсовременного и надежного «боинга», а теперь ей предстояло положиться на волю Всевышнего и сесть в самолет столетней давности!
      Родриго ободряюще похлопал ее по плечу.
      – Ну же, Джулия, ты ведь смелая девочка. Стоит ли так нервничать из-за какого-то перелета?
      – Неужели до Большого острова нельзя добраться на пароме или катере? – с сомнением спросила она.
      – Нет, океан кишит акулами, – с лукавой улыбкой ответил Родриго.
      – Акулами! – воскликнула Джулия. – А когда мы с тобой ночью купались, почему ты меня не предупредил о возможности превратиться в ужин морской хищницы?
      Родриго громко рассмеялся.
      – Не кричи так, Джулия! На нас уже обращают внимание.
      Действительно, пилот, осматривавший перед взлетом самолет, тоже заливисто расхохотался и подмигнул Родриго.
      – Я пошутил. Никаких акул здесь и в помине нет. Просто в прибрежной зоне много рифов. Так что единственный способ добраться до соседних островов – самолет.
      Джулия с укором взглянула на шутника.
      – Родриго, ты ведешь себя, как ребенок. Никакой ответственности! Ты, кстати, так и не объяснил мне, с чего это мы вообще летим на Большой остров?
      Лицо Родриго моментально потеряло прежнюю беззаботность.
      – Видишь ли, у меня появились дела, которые потребовали срочного отлета из Гонолулу. После вчерашнего… я не мог расстаться с тобой на несколько дней. У нас и так, насколько я понял, не слишком много времени. – Родриго натянуто улыбнулся. – Считай, что я решил устроить нам уик-энд на тропическом острове.
      – Эй, если вы сейчас же не подниметесь на борт, то останетесь на Оаху! – прокричал пилот, пытаясь перекрыть рев мотора.
      Родриго и Джулия быстро сели в самолет.
      – А что мы будем делать на Большом острове? – спросила через некоторое время Джулия, пытаясь отвлечься от неприятных мыслей о возможной авиакатастрофе над океаном.
      – Как что? – удивился Родриго. – Купаться, загорать и любить друг друга.
      Джулия ничего не ответила. Но душа ее пела от счастья, а тело – звенело от предвкушения неземного наслаждения. Два дня! Два дня вместе с Родриго! – повторяла она про себя вновь и вновь.
      Когда они приземлились, Родриго взял напрокат джип с откидывающейся брезентовой крышей, и они направились по шоссе на север острова.
      Воздух был напоен ароматами экзотических цветов, в изобилии росших вдоль дороги. Первозданная природа походила на рай. Джулия глубоко вдыхала чистейший прозрачный воздух, с ужасом вспоминая тот дым и чад, которым приходилось дышать в Лос-Анджелесе.
      – Я уже влюблена в Большой остров, – нараспев произнесла Джулия.
      – Да? – Родриго загадочно усмехнулся. – Я был уверен, что ты влюблена в меня.
      Джулия не нашлась что ответить. С одной стороны, она желала стереть самодовольную усмешку с лица Родриго и заявить, что он слишком высокого мнения о своих способностях в области обольщения. С другой стороны, ей хотелось кричать на весь белый свет о своей любви и счастье, которые наполняют все ее существо.
      Родриго, так и не дождавшись от Джулии ответа, продолжил:
      – Мы снимем небольшое бунгало на берегу. Думаю, это удобнее, чем останавливаться в отеле.
      – Как скажешь.
      Родриго недоуменно взглянул на Джулию. Неужели она на него за что-то сердится?
      Вскоре они уже доставали из джипа сумки. Вещей с собой взяли немного – смысла нагружаться ради пары дней на пляже не было. Главное – купальные костюмы и полотенца.
      В течение часа они арендовали на выходные бунгало и распаковали вещи.
      – Джулия, давай скорее, – торопил ее Родриго. – Что ты копаешься? Тебя все равно никто не увидит. На пляже будем только мы.
      – Сейчас бегу! – весело отозвалась она. – Можешь идти, я тебя догоню.
      Родриго вышел из бунгало. Открывшаяся взору картина была знакома ему с детства: лазурные воды океана, белый песок, перемежаемый черными камешками вулканического происхождения, ослепительное солнце на ярко-синем небе… Но, как и много лет назад, он с восторгом любовался совершенством здешних мест. Зеленая черепаха неспешно продвигалась к кромке воды. Волны лениво накатывали на берег, смывая песок и выбрасывая мелкие ракушки.
      – А вот и я. – Джулия обняла Родриго сзади за талию и нежно поцеловала в шею. – Соскучился?
      Родриго погладил ее руки, сомкнувшиеся на его животе.
      – Очень. Пойдем, я тебе кое-что покажу. Наверняка ты никогда в жизни не видела ничего более удивительного. – Родриго взял ее за руку и повел к прозрачной воде. – Смотри.
      Джулия с первого взгляда поняла, что имел в виду Родриго.
      Множество маленьких разноцветных рыбок мельтешили в воде у самого берега. Каких только расцветок здесь не было! Рыбки-бабочки, длинноносые желтые, голубые в желтую полоску и черно-белые в крапинку. Полосатые ангельские рыбки, крабы-бестии, серебристые рыбы с огромными плавниками и рыбки-дудочки, вертикально висящие в воде вниз головами. Солнечные лучи отражались в их чешуе, играя в прозрачной чистой воде причудливыми бликами.
      Джулия ступила в воду. Стайка рыбешек сначала резко разлетелась во все стороны, а затем как ни в чем не бывало окружила ее стройную ногу.
      – Они тебя признали, – с довольной ухмылкой заметил Родриго.
      – Я ведь не представляю для них никакой опасности, – произнесла Джулия и слегка потянула Родриго за руку. – Давай же, заходи.
      Он плюхнулся в воду, сделав всего пару шагов.
      – Уф! После пыльной дороги – сплошное удовольствие окунуть свое бренное тело в прохладные воды океана.
      Джулия ухмыльнулась. Пыльная дорога! Не видал Родриго еще по-настоящему пыльных дорог. Таких, как в мегаполисах вроде Лос-Анджелеса.
      Они купались, грелись на солнце и снова бежали охлаждаться в воду. Океан сверкал и переливался в солнечных бликах. Где-то вдалеке над водой то и дело показывались дельфины-вертуны. У соседнего пляжа виднелось несколько парусных яхт. Но в целом Джулия ощущала себя на необитаемом тропическом острове, сохранившем первозданную красоту и чистоту.
      Впервые за много лет она была бесконечно счастлива. Джулия с любовью заглядывала в темные зрачки Родриго, целовала его в уголки рта и беззаботно смеялась, положив голову на его могучую загорелую грудь, потому что жесткие волоски щекотали ее щеку.
      Когда они проголодались, Родриго предложил прогуляться до ближайшего кафе. Джулия с радостью согласилась, внезапно осознав, что, наслаждаясь уединением с Родриго, совершенно забыла о еде.
      Он натянул шорты, а Джулия ограничилась ярким прозрачным парео, которое ей подарила перед отъездом Моника в знак того, что, несмотря на скрытность подруги, она все равно ее любит.
      – Я бы не отказалась от мороженого, – капризным тоном сказала Джулия, кладя голову на плечо мужчины, шедшего рядом с ней. – Я вся горю, – кокетливо добавила она после довольного смешка Родриго.
      – Потерпи. Я охлажу твой пыл без прохладительных напитков и мороженого.
      – Тогда почему бы нам… – Джулия осеклась.
      У входа в кафе стояла Изабелла. Та самая коллега Родриго. Джулия поджала губы и нахмурилась.
      – В чем дело, милая? Что-то не так? – спросил Родриго, заметив в Джулии перемену.
      – Нет, все отлично. Иди поздоровайся со своей приятельницей. – Джулия махнула рукой в сторону пышногрудой красотки.
      На этот раз Изабелла была в сексапильном бикини, которое могло вызвать лишь одно чувство. И чувством этим был отнюдь не деловой интерес.
      – А, Изабелла! – вскричал Родриго, по-прежнему держа горячую ладошку Джулии в своей руке. – Как я рад тебя видеть!
      Ну уж нет! Джулия резко выдернула свою руку и метровыми шагами понеслась обратно к бунгало. Лучше уж она останется без обеда, но не позволит унижать ее! Ну и тип этот Родриго! Нисколько не стесняется при встрече своих любовниц!
      Внезапно ее осенила догадка: Родриго специально свел их! Ну да, иначе и быть не может! Слишком подозрительное совпадение. Вчера Изабелла была на Оаху, сегодня – на Большом острове. Где Родриго – там и Изабелла. Неужели Родриго знал, что встретит ее здесь? А может быть, он и попросил ее прилететь вслед за ними? Как удобно! Два дня – две любовницы. Не соскучишься от однообразия.
      Злые слезы подступили к глазам Джулии. Нет, она не заплачет. Она не доставит подобного удовольствия этому подлецу! Никогда, никогда она не станет проливать слезы из-за мужчины! Однако сейчас, впервые за многие годы, эта установка не действовала.
      Джулия пыталась собрать всю свою волю в кулак, вспоминала, сколько ей пришлось вытерпеть от Пола, но и тогда она не проронила ни единой слезинки. Но теперь… теперь теплые струйки бежали по щекам. Джулия ничего не могла с собой поделать. Ее уже не устраивала свободная любовь на выходные. Ей хотелось большего. Она не желала делить Родриго с другими женщинами!
      Джулия почти бежала. До бунгало оставалось не более трех метров, когда ее нагнал Родриго. Он резко схватил ее за плечо и с силой развернул к себе.
      – Джулия, в чем дело?
      – В чем дело?! – выкрикнула Джулия, не заботясь о том, что их может кто-нибудь услышать. – Ни в чем! Абсолютно ни в чем! Просто я в очередной раз доказала самой себе, что так и осталась дурой. Жизнь ничему меня не научила. Я по-прежнему доверяю людям и самозабвенно влюбляюсь в проходимцев!
      Родриго попытался ее обнять, но Джулия оттолкнула его обеими руками.
      – Не смей прикасаться ко мне! После… после того как…
      – После чего? После того как мы занимались любовью несколько часов подряд?
      – Мог бы и не напоминать мне об этом! – огрызнулась Джулия. – Я и сама помню, до чего я опустилась.
      – Опустилась? Милая, о чем ты говоришь? Нам ведь было так хорошо вместе, разве нет?
      – Так. Но я как-то упустила из виду, что тебе может быть не менее хорошо с сотней других женщин. Ты из тех, кто стремится откусить кусок побольше от каждого пирога.
      – Джулия, ты несправедлива. Я никогда не скрывал, что в моем прошлом немало женщин… – начал Родриго.
      Джулия его перебила:
      – Твое прошлое меня абсолютно не волнует. Речь о настоящем.
      – Мое настоящее – только ты, – вкрадчиво произнес Родриго, снова приблизился к разгневанной Джулии и попытался ее обнять.
      – Ложь! Сплошная ложь! Я все видела! Ты начал флиртовать с Изабеллой, едва я пропала из виду! Прости, Родриго, но, видимо, цивилизация меня испортила окончательно. Ваши первобытные полигамные отношения можешь оставить для себя и островитянок.
      Джулия побежала прочь, заткнув уши, чтобы не слышать оправданий Родриго. Что нового он мог ей сообщить? Сказать, что Изабелла – запасной вариант на случай, если Джулия вдруг не захочет наградить его лаской во время уик-энда? Или что Изабелла оказалась на Большом острове совершенно случайно и он сам удивлен ее появлению?
      Довольно, решила про себя Джулия, знать больше его не желаю! Пусть занимается своими делами, раз уж ради них он срочно покинул Гонолулу, а я улечу следующим же рейсом к Монике.
      Джулия решила немного погулять по окрестностям, чтобы даром не терять время. В конце концов, ей необходимо забрать свои вещи и документы из бунгало, так что придется дожидаться, пока Родриго уйдет. Джулия отправилась в путь, решив, что вряд ли заблудится, если не станет сворачивать и менять направление движения. Очень скоро она потеряла счет времени. Ей не хотелось ни думать о чем-то, ни вспоминать, ни анализировать… Просто идти и наслаждаться гармонией природы.
      Тропа вдруг повернула влево и круто пошла вверх. Идти стало гораздо труднее. Вскоре сочная зеленая растительность сменилась лавовым пейзажем. Местами виднелись разломы в земле, сквозь которые струился пар. Джулия догадалась, что находиться в кратере потухшего вулкана, недра которого еще полностью не остыли. Идти по хрупкой застывшей лаве было трудно: она то и дело ломалась под ногами. По спине Джулии пробежал холодок.
      – Боже, не дай мне провалиться! – прошептала она, пытаясь ступать как можно осторожнее. – Та-ак, аккуратно. Еще один шаг…
      Вскоре она шла по довольно узкой, но все же заметной тропе. Сомнений в том, что она проложена людьми, не возникало. Джулия убеждала себя, что с минуты на минуту непременно выйдет к какой-нибудь дороге, остановит машину и доедет до бунгало, возьмет документы, а потом попросит подбросить ее до аэропорта.
      Какая же она идиотка! Понесла же ее нелегкая в какие-то дебри! Вот так всю жизнь: только она выберется из одной передряги – так нате вам, получите следующую. Не успела разобраться с Полом, так тут же нашла себе другого претендента на роль разбивателя сердца. Джулия усмехнулась. Ее роман с Полом никогда не бурлил, не бил ключом. У них не было ни безумных порывов страсти, ни столь же безумных скандалов. Отношения колебались на среднем уровне, возле отметки «нормально». С Родриго все было не так: страсть и ненависть, любовь и ревность, надежда и свобода переплелись, лишили ее внутреннего покоя и уравновешенности. Джулия уже и сама не знала, чего ей больше хотелось: не встречаться с Родриго до конца своих дней или прожить с ним рука об руку и умереть в один день.
      Джулия шла вперед. Однако ее несколько удивляла и пугала стоявшая вокруг тишина. Казалась, что треск от попавшей под ногу ветки разносится на много миль вокруг, в то время как ничего хоть отдаленно напоминающего рев автомобильного двигателя не было и в помине. Следовательно, до дороги далеко, с горечью признала Джулия.
      Она ощущала себя затерявшейся в дремучем лесу принцессой: свисавшие до земли лианы, кустарники причудливой формы, какие-то невиданные цветы… Вокруг летали в фантастической тишине огромные разноцветные бабочки и птицы. Как будто, прокручивая фильм о приключениях на другой планете, рассеянный киномеханик забыл включить звук.
      Тропа то поднималась резко вверх, то спускалась много ниже прежнего уровня. Местами Джулии приходилось перепрыгивать через лужи или перебираться через них по змеящимся вокруг корням деревьев.
      Вскоре джунгли слегка поредели, появилось много сухих деревьев, ко всему прочему добавился неприятный запах. На этот раз он был значительно резче, чем раньше.
      – Что еще за чертовщина? – пробормотала Джулия, продираясь сквозь кустарник. – О господи! – воскликнула она, выйдя на открытое место. Вернее это было не просто открытое, а совершенно безжизненное, пустынное пространство. Под ногами была уже знакомая Джулии застывшая лава. Впереди виднелся огромный конус, над которым стояла плотная завеса дыма.
      Сера! – с ужасом вспомнила Джулия витавший в воздухе запах. Моника упоминала о действующих вулканах… Неужели?.. Джулия осмотрелась, пытаясь определить, в какую сторону ей лучше пойти. О том, чтобы приблизиться хотя бы на шаг к вулкану, не могло быть и речи, хотя, по словам Моники, особой опасности они не представляли. Скорее, они интересовали лишь туристов-экстремалов. Но уж кем-кем, а экстремалом-то Джулия ощущала себя в последнюю очередь. Да она, напротив, из тех трусих, которые и из дому-то боятся выйти без зонтика при появлении малюсенького облачка на небе.
      Надо скорее уходить отсюда. Быстрее назад. В безопасность. К Родриго… Джулия с удивлением осознала, что мечтает оказаться в его крепких объятиях, ощутить его силу и мужество. И забыться спокойным сном, зная, что, проснувшись, она снова окажется в объятиях любимого. Джулия пыталась переубедить себя, что именно из-за Родриго она оказалась здесь, что по его вине она снова страдала и готова была умереть от ревности. Однако тревожно бившееся сердце и знать не желало никаких доводов рассудка.
      Джулия развернулась на сто восемьдесят градусов и быстро зашагала по знакомой тропинке. Высокие колючие кусты, влажные тропические джунгли, лавовая пустыня.… Джулия тяжело дышала, когда наконец разглядела океан. Слава богу, все позади.
      По сравнению с опасностью, которая ей угрожала несколько часов назад, все любовные перепалки казались теперь сущими пустяками. Джулия была уже почти готова помириться с Родриго и простить его. Что поделать? Он всего лишь обычный мужчина.
      Да, сейчас я зайду в бунгало, подойду к Родриго, обниму его крепко-крепко, поцелую… а затем расскажу о своих приключениях. Джулия улыбнулась, представив сцену примирения.
      Если Родриго в чем-то и виноват, то пусть это останется на его совести. А я не стану портить себе отдых! – решила Джулия. Я свободная женщина и могу позволить себе хоть раз в жизни забыть все правила и принципы. Как удивительно складывается жизнь, подумала она. Не об этом ли говорил мне в первую встречу Родриго? О том, что Гавайи… да и природа сама по себе способна в корне изменить отношение человека к миру и к тем понятиям, которые казались до того незыблемыми…
 
      – Родриго! Милый, ты дома?!
      Джулия открыла дверь и вошла в бунгало, ставшее на уик-энд их любовным гнездышком.
      Никто не ответил.
      – Родриго! – снова позвала Джулия.
      Тишина.
      Жаль, подумала она. Придется ждать, пока он вернется.
      Джулия отправилась в душ, ей не терпелось смыть с себя пыль и пот. Она ступила на прохладный кафель и включила воду. Теплые струи приятно омывали тело, одновременно наполняя каждую клеточку энергией и силой. Через десять минут Джулия выключила воду, завернулась в большое махровое полотенце и с ощущением, будто родилась заново, вышла из душевой.
      Капельки воды на плечах и в волосах моментально испарились, едва Джулия оказалась на террасе, с которой открывался великолепный вид на океан. Впрочем, бунгало было расположено таким образом, что океан был виден буквально из любого окна.
      Джулия подняла вверх руки, потянулась, по-кошачьи выгнула спину. Все-таки она порядком утомилась после своей так называемой прогулки. Адреналина ей, пожалуй, теперь хватит на целый год.
      Если вспомнить, сколько всего с ней произошло за считанные часы, то окажется, что она прожила на Гавайях маленькую жизнь. Маленькую, однако более интересную и захватывающую, чем ее многолетнее прозябание в Лос-Анджелесе.
      Полюбовавшись на океан и уже заходящее солнце, Джулия побрела на кухню в надежде поживиться чем-нибудь в холодильнике. Однако, как она и предполагала, холодильник был пуст. Придется идти в злосчастное кафе, с досадой подумала Джулия. Лишь бы снова не столкнуться там с Изабеллой! Странно, что Родриго до сих пор нет. Мог бы хоть записку оставить. Что, интересно, мне теперь делать? Улетать в Гонолулу одной? А как же я доберусь до самолета? На арендованном джипе уехал Родриго. Не идти же мне пешком?
      Неожиданно Джулии пришла в голову мысль, что Родриго мог связаться с Моникой или Энрике. Даже если и нет, то ей в любом случае лучше посоветоваться с друзьями. Джулия решила позвонить в Гонолулу в том случае, если Родриго так и не объявится до ее возращения из кафе.

      – Да, Моника. Я же тебе сказала, что Родриго исчез, – в пятый раз повторила Джулия.
      – Как это исчез?! Он что, не объяснил, куда направляется?
      – Нет, – солгала Джулия. Ей не хотелось обсуждать по телефону причины своего неведения о местонахождении Родриго.
      – Странно это все. Риго никогда не казался мне настолько безответственным, – пробормотала Моника. – Надо же! Уволок тебя на другой остров и оставил одну в неизвестном месте!
      – Моника, не сгущай краски. Я нахожусь в бунгало на берегу океана где-то к северу от аэропорта…
      – Господи! Джулия, ты так говоришь, будто это все в порядке вещей! У меня в голове не укладывается, что моя лучшая подруга сидит взаперти в четырех стенах!
      – Ты снова преувеличиваешь. Дом открыт нараспашку. Я в этот момент даже слышу шум прибоя.
      – Что?! – воскликнула Моника так громко, будто увидела призрак своего прапрапрапрадеда. – Сейчас же запрись на все замки и засовы. Не хватало еще, чтобы к тебе влезли бандиты!
      Джулия рассмеялась, хотя ей было из-за чего волноваться. Но лучше Монике не знать, в какой растерянности находилась ее подруга.
      Было уже около полуночи, а Родриго так и не дал о себе знать. Джулия обыскала чуть ли не с лупой весь дом в надежде найти хоть какую-нибудь записку или ниточку, которая вывела бы ее на след. У нее даже появилась безумная идея разыскать Изабеллу. Возможно, под ее теплым крылышком прикорнул и ее Родриго. Но никто в кафе не видел пышногрудую загорелую красотку после того, как она днем покинула это заведение.
      Купив в баре большую пиццу и несколько бутылок минеральной воды, Джулия поспешила в коттедж, опасаясь, что Родриго вернулся и, не найдя ее, снова ушел. Забавно получится, если они так и будут искать друг друга все выходные по острову.
      Однако оставленная ею записка лежала на прежнем месте. Джулия подождала еще пару часов, но Родриго так и не объявился. И окончательно сбитая с толку Джулия позвонила Монике.
      – Дорогая, главное – не волнуйся. Мы с Энрике прилетим на Большой остров и заберем тебя. Возможно, Энрике даже знает, какое бунгало снял для вас Родриго. Они же сотню раз бывали там вместе на рыбалке. Завтра рано утром мы уже будем у тебя. А теперь ложись в кровать и постарайся уснуть.
      Легко сказать! – вздохнула про себя Джулия. Как бы она ни храбрилась перед подругой, ей действительно было страшно ночевать одной в пустом доме.
      Неужели Родриго решил ее проучить? Как это низко с его стороны! Небось забавляется сейчас с Изабеллой и смеется вместе с ней над глупышкой Джулией!
      Слезы во второй раз за этот безумный день подступили к ее глазам. Однако на этот раз Джулии все же удалось сохранить хладнокровие и не разреветься.
      Она скинула с огромной двуспальной кровати покрывало и легла. Правда, как она ни старалась, заснуть ей не удалось. К беспокойству о собственной судьбе присоединилась тревога за Родриго. Только сейчас Джулия вдруг подумала, что, возможно, ее любимый попал в беду, потому и не предупредил о своем отъезде. К тому же все его вещи остались в коттедже. Родриго даже не взял с собой кошелек. Куда он мог так торопиться? На свидание с Изабеллой он вряд ли отправился бы без денег…
      Ерунда! Я пытаюсь оправдать его безрассудство. Что такое страшное могло случиться, что помешало бы Родриго хотя бы позвонить? Наверняка он всего лишь решил воспользоваться своим запасным вариантом – Изабеллой.
      Джулия перевернулась на другой бок. Не в первый и далеко не в последний раз за эту тревожную ночь.
 
      Рано утром ее разбудил мелодичный голос Моники:
      – Милая, вставай! Мы уже здесь.
      – Привет, подружка. – Джулия с трудом разлепила глаза и потянулась. – О-ой, я уснула всего пару часов назад.
      – Ничего страшного, поспишь дома, – отрезала Моника.
      – Извините, можно войти? – робко спросил Энрике, стоя у полуоткрытой двери.
      – Да-да, конечно, проходи. Не стесняйся, – ответила за Джулию Моника.
      – Так что же все-таки у вас произошло, Джулия? – мягко спросил вошедший мужчина, присаживаясь на край ее кровати.
      – Ничего. Я просто пришла с прогулки, а Родриго не оказалось дома. Никакой записки он не оставил. Телефон тоже молчал весь вечер.
      Энрике с сомнением пожал плечами и задумчиво проронил:
      – Это совершенно на него не похоже.
      Повисла напряженная пауза.
      – Милый, дай-ка нашей девочке одеться, – шутливо сказала Моника, чтобы разрядить обстановку.
      – Ах да, – спохватился. Энрике, – извините, я не хотел вам мешать. Собирайтесь. Скоро мы отправляемся в обратный путь.
      – Неужели мы даже не искупаемся? – капризным тоном спросила Моника.
      – Милая, но ведь у нас точно такой же пляж, – спокойно заметил Энрике.
      – Такой же? Ничего подобного! На Гавайских островах нет двух совершенно одинаковых пляжей. Здесь же солено-перченый берег.
      Глаза Джулии округлились от удивления.
      – Какой?
      Моника рассмеялась и пояснила:
      – Ну соль-перец, бело-черный пляж. Каменисто-песчаный. Ты разве не заметила среди белого песка черные пористые камни?
      – А-а-а, ты это имеешь в виду, – протянула Джулия, поняв, что имела в виду Моника.
      – Ну так что? Искупаемся мы или нет? – упорствовала Моника.
      – Милая, зачем ты спрашиваешь? Из твоей сумки выглядывает краешек бикини. Думаешь, я не понял, ради чего ты его прихватила, отправляясь на спасение подруги?
      – А почему я должна упускать возможность окунуться около Большого острова? Скажи спасибо, что я не поддалась на уговоры Флоранс и Катарины.
      Энрике расплылся в улыбке.
      – А о чем вас просили две маленькие принцессы? – спросила заинтригованная Джулия.
      – Эти девчонки умоляли привезти им зеленую черепаху, – со смехом сказала Моника.
      – Из тех, что ползают по здешнему берегу и которых местные берегут как зеницу ока, – добавил Энрике. – В кои-то веки я благодарен своей жене за строгость. Сам бы я ни за что не справился с упрямыми дочками. – Глаза Энрике светились любовью и гордостью за своих шалуний. – Ну да ладно, не буду вас отвлекать. Моника, иди купайся, а ты, Джулия, собирай вещи.
 
      Через час они были уже в Гонолулу. Джулия сослалась на головную боль и поднялась в свою спальню немного отдохнуть до обеда.
      Моника вышла во внутренний дворик, чтобы взглянуть на дочек. Девочки под бдительным присмотром Хуаниты бегали друг за другом, весело хохоча. Удостоверившись, что все в порядке, Моника вернулась в гостиную. Энрике сидел в удобном кресле и сосредоточенно изучал колонку новостей в свежем номере газеты.
      – Флоранс и Катарина играют? – не поднимая взгляд от газеты, спросил он.
      – Как всегда носятся по двору с визгом и хохотом. Никакого воспитания! – со вздохом ответила Моника. – Растут абсолютными дикарками.
      – Не преувеличивай, дорогая. – Энрике с улыбкой посмотрел на жену. – Они еще слишком малы, чтобы держать нож и вилку и чопорно здороваться, принимая гостей. Хотя Джулия смогла несколько укротить их буйный нрав, ты не находишь? С ней они ведут себя как примерные девочки, не желая чем-либо ее расстроить или обидеть. Поразительно. Чем только она их так приворожила?
      – В этом как раз ничего удивительного я и не вижу. Джулия обожает маленьких детей и умеет находить с ними общий язык. Не забывай, что она работает в детском саду. Вот только со взрослыми ей, бедняжке, вечно не везет. Где бы Джулии найти мужчину, который бы тоже не обижал и не расстраивал ее? – Моника присела на подлокотник кресла и ласково провела рукой по взъерошенным волосам мужа.
      – Если ты намекаешь на Родриго, то воздержись от осуждения. Мы ведь толком не знаем, что произошло. К тому же у меня нехорошее предчувствие на его счет.
      – Тоже мне удивил! – воскликнула Моника. – У меня уйма нехороших предчувствий в отношении твоего дружка.
      Энрике одарил ее суровым взглядом.
      – Послушай, дорогая. Возможно, мне и не следовало бы тебе об этом говорить, но… но несколько дней назад Родриго поделился со мной своими опасениями. Ты же знаешь, что у него за работа. Покою нет ни днем, ни ночью.
      Моника согласно кивнула.
      – Так вот, он намекнул, что собирается пойти на отчаянный шаг ради торжества справедливости. И возможно, – Энрике сглотнул слюну, – возможно, ему угрожает страшная опасность. Родриго даже оставил мне письмо, которое просил передать его матери, если с ним что-нибудь случится.
      – И ты молчал все это время?! – воскликнула Моника, в волнении вскакивая с подлокотника. – Когда он тебе это говорил?
      Энрике пожал плечами.
      – Точно не помню. Два или три дня назад.
      – Но почему же ты не отговорил его от безрассудного геройства? Вдруг он… – Моника осеклась и с трудом прошептала: – Вдруг он погибнет?..
      – Родриго попросил меня не вмешиваться. Ты же его знаешь. Если он что-нибудь задумал, то никому не под силу его переубедить. А тут он вбил себе в голову, что это единственный шанс. Риго просил меня дать ему неделю. Если он так и не объявится, тогда… тогда мы будем действовать.
      – Действовать? – с сомнением переспросила Моника. – Но вдруг окажется, что уже слишком поздно?
      Энрике снова пожал плечами и уткнулся в газету. Продолжать этот разговор было слишком тяжелым испытанием для него. Речь шла о жизни лучшего друга.
      Однако через минуту Моника тихо спросила, предварительно оглядевшись по сторонам:
      – Милый, а что, если Джулия захочет выяснить, куда он подевался?
      Энрике снова поднял голову.
      – Я уже думал об этом. Лишний шум ни ему, ни нам ни к чему. Попытайся утихомирить свою подругу, объясни, что ей не стоит вмешиваться в эти дела. Может быть, даже лучше будет, если она вернется в Лос-Анджелес.
      Моника нахмурилась.
      – Еще чего не хватало! Я не для того ждала ее пять лет, чтобы из-за безумств Родриго отсылать Джулию обратно!
      – Но, Моника, пойми, это же ради ее безопасности! Ты ведь знаешь, с какими людьми приходится иметь дело Риго.
      – Хорошо, я сделаю все, что в моих силах, чтобы успокоить Джулию. Но она способна проявлять чудеса упрямства, если задета за живое.
      – Надеюсь, ты понимаешь, что не стоит лишний раз пугать ее и рассказывать всю правду. Лучше скажи, что Родриго – типичный ловелас: увлекся очередной юбкой, вот и забыл про все на свете. Конечно, это доставит Джулии некоторые страдания, но, по крайней мере, обезопасит ее жизнь. А когда Риго вернется… – Энрике попытался придать своему голосу уверенность, но это плохо удалось ему, – когда Риго вернется, – повторил он тверже, – вот тогда он все сам и объяснит.

      Джулия сидела перед зеркалом в своей комнате.
      Да уж, детка, вид у тебя! – горько усмехнулась она про себя, вглядываясь в собственное отражение. Отдых явно пошел тебе на пользу.
      Под глазами глубокие тени от бессонницы, уголки рта опущены вниз так, будто она никогда в своей жизни и не улыбалась… В общем, на нее смотрела изможденная и уставшая от жизни тридцатилетняя женщина. А все по вине злополучного Родриго!
      От него не было никаких вестей. Прошло два дня. Два долгих дня, заполненных пустяками и мелкими досадными хлопотами, которые Моника, казалось, нарочно нагромождала, пытаясь отвлечь подругу от невеселых мыслей.
      На все вопросы Джулии и Моника, и Энрике отвечали настолько отвлеченно и размыто, что узнать о жизни Родриго вообще не представлялось возможным.
      В течение этих двух дней Джулия складывала все известные фрагменты мозаики. Пыталась вспомнить детали, мелочи, подробности, которые пролили бы свет на личную жизнь любимого. Однако единственный вывод, к которому она пришла, это то, что ей неизвестно об обольстительном гавайце ровным счетом ничего. Джулия не имела ни малейшего понятия о том, чем он занимается, где работает и живет. Даже удивительно: она успела обсудить с Родриго столько вещей, но ни разу не удосужилась спросить номер его домашнего телефона. Смешно? Нет, Джулии было вовсе не до смеха.
      Родриго испарился, провалился сквозь землю. Энрике сказал, что тоже не знает, где может быть его друг. Судя по нервному дерганью желваков на скулах, это было правдой.
      Но где же он? Неужели Моника права и Родриго наслаждается любовью какой-нибудь мулатки, которая очаровала его на Большом острове?
      Джулия не могла в это поверить. Рассудок говорил: «может быть» – но сердце подсказывало: «невозможно».
      Раздался резкий телефонный звонок. Джулия вздрогнула от неожиданности, но даже и не подумала брать трубку. Все-таки она гостья в этом доме.
      Обычно на звонки отвечала либо Хуанита, либо Моника, поднимавшая трубку в гостиной. Телефон продолжал требовательно звонить, и Джулия вспомнила, что Моника собиралась с Хуанитой и девочками за покупками. Следовательно, в доме осталась она одна.
      Джулия лениво протянула руку к телефонному аппарату, стоявшему на тумбочке у кровати.
      – Алло.
      – Мисс Уиллкс? – раздался в трубке женский голос с едва уловимым акцентом.
      – Да, это я. С кем я разговариваю? – спросила Джулия.
      – Это Изабелла. Мисс Уиллкс, мне надо срочно с вами встретиться. Я жду вас через полчаса в кафе «Лава Джава», это около вашего дома.
      – Да-да, я знаю, но…
      Джулия не успела закончить – в трубке раздались короткие гудки.
      Ну и дела, вздохнула Джулия. Интересно, что ей от меня надо? Если Изабелла хочет сообщить, что Родриго теперь с ней, то напрасный труд с ее стороны. А вот со стороны Родриго – мягко скажем, недостойно сталкивать лбами двух женщин, вместо того чтобы самому выяснить отношения с каждой из своих любовниц.
      Однако мысли проигнорировать свидание с Изабеллой у Джулии даже не возникло. Лучше разобраться во всем сразу, расставить все по местам, чтобы не осталось никаких недоговоренностей и лазеек. Если Изабелла хочет похвастать тем, что Родриго достался ей, то Джулии останется лишь собрать свои вещи и вернуться в Лос-Анджелес. Хотя ее преждевременный отъезд расстроит Монику и ее очаровательных дочурок, к которым Джулия очень привязалась за несколько дней.
 
      – Родриго попал в беду, – коротко сказала Изабелла, едва Джулия подошла к ее столику.
      – Что вы имеете в виду? – Джулии мгновенно передалось волнение Изабеллы.
      – Родриго как всегда решил действовать на свое усмотрение и проник в банду наркоторговцев без ведома начальства. В силу этого он остался без прикрытия. Сначала все шло хорошо. Родриго отлично справлялся со своей задачей. Он вырос в бедном квартале и с детства усвоил правила игры подобных типов. Но потом…
      – Подождите, подождите, – перебила ее Джулия. – Я, кажется, чего-то не понимаю. Родриго… полицейский?
      – А вы не знали? – изумилась Изабелла. – Надо же! А вот я знала, что у вас с ним роман. К моему великому огорчению, – добавила она после паузы.
      – Так что же произошло потом? – с волнением спросила Джулия. – С Родриго все в порядке?
      – И да, и нет, – неуверенно ответила Изабелла. – Его разоблачили. Поняли, что он подсадная утка. Вот только… только из-за вас он до сих пор жив.
      – Из-за меня? – глаза Джулии округлились. – Но при чем здесь я?
      – Этим грязным ублюдкам показалось мало просто убить Родриго. Они хотят причинить ему большую боль – убить у него на глазах вас.
      Последнее слово ножом разрезало воздух и полоснуло Джулию по сердцу.
      – Но… но я ничего не знаю… – Слова и мысли путались в ее голове. Они хотят убить Родриго… убить ее… убить их обоих… – Откуда вам это известно? – наконец спросила она Изабеллу.
      – Скажем так: у меня свои источники информации. Красивой женщине с легкостью удается выведать у мужчины любые секреты. – Изабелла натянуто улыбнулась.
      – И что вы теперь хотите от меня? Зачем вы мне это сообщили? Что мне делать?
      Вопросы. Одни вопросы. Ничего, кроме них, у Джулии не осталось.
      – Вам нужно срочно покинуть Гавайские острова и вернуться в Лос-Анджелес. Не уверена, что там вы будете в безопасности, но попробовать все же стоит. Вам следует исчезнуть. По крайней мере, до тех пор пока полиция не разберется с этим сбродом.
      – Не знаю, можно ли вам верить. Вдруг вы хотите всего лишь избавиться от соперницы? – Джулия дерзко посмотрела смуглой красавице в глаза. – Очень удобно, не правда ли? Я улечу и оставлю Родриго вам.
      Изабелла усмехнулась.
      – Я никогда не стала бы испытывать судьбу и шутить жизнью человека… своего друга. Мы знакомы с Риго с детства. Он – мой напарник, а не любовник. – Изабелла подчеркнула интонацией слово «напарник».
      – Если я уеду, – задумчиво проронила Джулия, – что же будет с Родриго?
      – Надеюсь, ему удастся продержаться до того времени, когда подоспеет помощь. Если его не убили до сих пор, возможно, ему повезет и в дальнейшем.
      Джулия закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки и принять верное решение. Родриго – жив. Она – в безопасности. Полиция вскоре накроет банду. Изабелла дала понять, что они уже напали на след наркоторговцев и теперь дело за малым. Осталось только ждать.
      – Когда?.. – Джулия открыла глаза, но стул напротив был пуст.
      Изабелла исчезла. Ее умению буквально растворяться в воздухе можно лишь позавидовать, отметила про себя Джулия.
      Однако сейчас ей нельзя терять ни минуты. Нужно срочно собирать вещи. А может, лучше сразу поехать в аэропорт? Нет, это плохая идея. Деньги и документы она все равно с собой не взяла. Что же делать? Куда бежать? Ноги сами понесли Джулию в сторону дома Моники. Оставалось только повернуть за угол… Каблуки цокали по булыжной мостовой. Быстрее… Быстрее! В следующую минуту раздался пронзительный визг тормозов и хриплый прокуренный голос произнес на плохом английском:
      – Эй, красотка! Садись, поболтаем. – Дверца черного переливающегося в солнечных лучах автомобиля распахнулась, перегородив ей дорогу.
      Джулия заозиралась по сторонам. Как назло поблизости никого не оказалось. Впрочем, ничего удивительного: выдержать послеполуденное солнце – большое испытание даже для здорового и молодого человека. В такое пекло люди предпочитают сидеть по домам. Мысль отправиться за покупками после сытного обеда могла прийти в голову только такой сумасбродной особе, как Моника.
      Пока Джулия осматривалась в надежде увидеть хоть одного пешехода, из машины выскочили двое крепких смуглых парней в ярких рубашках. Большую часть их лиц скрывали темные очки и падавшая от козырьков бейсболок тень.
      – Что вы делаете? Сейчас же отпустите меня! Вы не смеете!.. – Джулия не успела больше ничего прокричать, потому что ее запихнули в автомобиль и всунули в рот кляп.
      – Мм… ммм… ммм… – Джулия беспомощно откинулась на спинку заднего сиденья. Парни в темных очках устроились по обе стороны от нее.
      Слишком поздно, пронеслось в ее голове. Теперь они убьют Родриго… после того как прикончат меня.
      – Не волнуйтесь, ми-ло-чка, – еле выговорил по-английски неприятный человек, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем.
      – Ммм… ммм… – попыталась что-то сказать Джулия и, изловчившись, пнула ногой одного из похитителей.
      – Вот гадина! – взвыл он, ему досталось каблуком по коленной чашечке. – Босс, позвольте проучить эту дрянь!
      – Оставь это мне, Гарри. – Тот, кого называли боссом, раскурил сигару. – Еще не время. Ты ведь не хочешь испортить нашему дорогому Родриго сюрприз? – Он раскатисто расхохотался, запрокинув голову. – Значит, вы и есть та самая Джулия. Что ж, мы долго следили за вами.
      Джулия удивленно вскинула брови. Вот так новости! Она ведь на Оаху всего несколько дней.
      – Да-да. Не удивляйтесь. Родриго думал, что обдурил всех нас. Не на тех напал! Сознаюсь, поначалу я и впрямь решил, что бывший коп надумал наконец взяться за ум и нагрести деньжат, вместо того чтобы прозябать в своей завшивленной конторе. Но легавых, видимо, исправит только могила. – Он снова расхохотался, размахивая в воздухе сигарой. – Я ему с ба-а-а-льшим удовольствием ее организую.
      Они ехали какими-то грязными узкими улочками, мелькали перекошенные серые бараки и бесконечные заборы. Наконец автомобиль остановился возле высоких железных ворот, выкрашенных зеленой краской – настолько темной, что она казалась практически черной.
      – Приехали, красавица!
      – Вылезай! – гораздо более грубо сказал покалеченный ею гаваец, толкая Джулию локтем в бок. – Пошевеливайся! Я с тобой нянчиться не собираюсь! Хотя, если босс позволит… я бы поразвлекся с тобой, крошка.
      – А что? Неплохая идея, Гарри. Мы спросим Родриго, что он думает на этот счет. Но, предполагаю, эта затея вряд ли оставит его равнодушным. – Снова раздался смех вперемежку с глухим кашлем.
      – Мм… мм… мм… – Джулия уперлась каблуками в булыжники, не желая следовать за этими подонками.
      – Если будешь упорствовать, дрянь, мне придется пощекотать тебя вот этим. – В руке Гарри блеснуло стальное лезвие.
      Джулия похолодела. Господи, нет! Изабелла говорила, что полиция вот-вот придет на помощь. Но почему же они медлят? Неужели жизнь рядового полицейского ничего для них не значит? А вдруг они не знают, где держат Родриго? Что, если бандиты успеют убить их прежде, чем копы явятся на выручку?
      Джулия медленно переставляла ватные ноги. Их компания со стороны выглядела довольно подозрительно: четверо крепких мужчин и хрупкая невысокая женщина, которую поддерживали под руки с двух сторон, как будто ей тяжело идти. Наверняка на нее обратили бы внимание… если бы было кому. Вокруг, насколько хватало глаз, не было ни души. Слышался только жалобный скрип раскачивающихся на ветру пальм, лязг волочившейся по земле цепи и тихое собачье сопение за железными воротами.
      Босс сказал что-то охраннику, стоявшему по ту сторону ворот, и в следующую минуту перед ними открылась небольшая дверца. Гарри снова подтолкнул Джулию, когда она замешкалась на пороге.
      Затем ее ввели в довольно большой, по меркам здешнего района, дом. Конечно, он не шел ни в какое сравнение с двухэтажным особняком Моники, но, по крайней мере, не грозил рухнуть при сильном порыве ветра.
      – Поздоровайся со своим дружком. – Гарри резко толкнул Джулию вперед, и она упала на дощатый пол, не удержавшись на ногах.
      Она подняла голову. Перед ней на стуле сидел Родриго. Сначала ей показалось, что он просто присел передохнуть. Но неестественно напряженные руки, заведенные назад, были сцеплены наручниками.
      Джулия взглянула в лицо Родриго. Боже, что с ним сделали эти подонки?! Фиолетовые кровоподтеки вокруг глаз, тоненькая струйка крови около правого уголка губ, мокрые от пота пряди волос прилипли ко лбу… По спине Джулии пробежали мурашки. Они били Родриго… били долго, методично… возможно, не один день!
      Джулия, воспользовавшись тем, что ее руки наконец-то свободны, вынула из своего рта грязный носовой платок, служивший кляпом. Губы пересохли. Неимоверно хотелось пить. Однако она сочла за лучшее пока не обращаться с просьбами к похитителям.
      Джулия на коленях подползла к Родриго. Его глаза были открыты, но, казалось, что он смотрит мимо нее, настолько безжизненным и отстраненным был его мутный взгляд.
      – Родриго, ты меня слышишь?! Милый, очнись! – Язык с трудом ворочался в пересохшем рту. – Господи, что они с тобой сделали?! – Джулия ощупывала дрожащими пальцами ноги, грудь, голову любимого, желая удостовериться, что он еще жив.
      – Я принес веревку. Пусть голубки поворкуют в последние минуты своей жизни. – Гарри загоготал.
      – Связаны одной судьбой, – добавил со смехом его напарник. – На веки веков. Аминь.
      – Подождем, пока Родриго немного придет в себя. Представление потеряет часть своей прелести, если главный зритель будет клевать носом, – прохрипел босс. – Пропустим пока по стаканчику пива – торопиться все равно некуда.
      Гарри и его товарищ подтащили второй стул, бесцеремонно усадили на него Джулию спиной к Родриго и опутали ее руки и туловище толстой веревкой. Затем, довольные проделанной работой, засеменили за боссом.
      – Родриго, – тихо позвала Джулия, когда похитители скрылись из виду.
      Ответа не последовало.
      – Родриго, пожалуйста, очнись! Нас спасут! Слышишь? Полиция скоро будет здесь.
      Он закашлялся, затем медленно проговорил:
      – Джулия… я… прости меня…
      – Ты ни в чем не виноват, милый, – попыталась она его успокоить. – Кроме того, сейчас не это самое главное.
      – Да… главное… сейчас… – Родриго сглотнул слюну. – Джулия… я… я люблю тебя. Люблю.
      Джулия закрыла глаза. Как она мечтала услышать эти слова от Родриго. С той самой минуты, когда она осознала, что отношения с любвеобильным гавайцем превратились для нее в нечто большее, чем курортный роман. Она любила Родриго всем сердцем и мечтала о том, чтобы и ее избранник испытывал к ней столь же сильные и искренние чувства. И вот теперь ее мечта сбылась. Родриго признался в любви. Однако то, что еще пару дней назад окрылило бы Джулию, сделало бы ее самой счастливой женщиной на свете, теперь стало жалким и ненужным утешением в преддверии нелепой и беспощадной смерти. Джулия горько усмехнулась. Надо же, Родриго понадобилось оказаться на грани жизни и смерти, чтобы признаться женщине в любви!
      Внезапно ее захлестнула волна такой нежности к Родриго, такой всепоглощающей любви, что Джулия попыталась сорвать с себя веревки и обнять Родриго. Пустая трата сил – веревки больно впились в запястья и грудь. Это только в голливудских боевиках герою-одиночке удается распутать морские узлы за считанные секунды. В жизни все куда прозаичнее и трагичнее.
      Вот и сейчас ворвутся захмелевшие бандиты и перережут горло сначала ей, а затем Родриго. Такой печальный финал будет у их сказки. Джулия неожиданно для себя самой всхлипнула. Как жаль… чертовски жаль… – подумала она. Жаль не терять свою жизнь, а терять ее именно теперь. Теперь, когда она обрела любовь, когда у нее появилась надежда на счастливое будущее с Родриго. В тот самый миг, когда она услышала слова любви. Признание Родриго стоило для нее гораздо больше, чем все клятвы и обещания вместе взятые.
      – Джулия? – с тревожными нотками в голосе позвал ее Родриго.
      Она набрала полную грудь воздуху и выпалила на одном дыхании:
      – Родриго, я тоже люблю тебя! Люблю больше жизни!
      Она почувствовала, как его пальцы легонько коснулись ее руки. И это нежное, мимолетное прикосновение наполнило ее надеждой и парадоксальной уверенностью в том, что их непременно спасут. Ведь иначе и быть не может! Их любовь не может умереть! Не может! Джулия упрямо вздернула подбородок.
      Но что это? Уж не померещилось ли ей?
      – Родриго, ты слышишь? – Джулия улыбнулась. – Родриго, это же сирена, ведь так? Нас спасут!
      Звук полицейской сирены приближался. Громче. Еще громче.
       13
      – И все-таки ты не имел права так рисковать, – укоризненно заметила Моника, обращаясь к Родриго. – Ты подумал о Джулии?!
      – Я только о ней и думал с того самого момента, как впервые увидел ее на фотографии в кабинете Энрике, – с лукавой улыбкой ответил он.
      Джулия, сидевшая рядом с Родриго, с любовью взглянула на него и осторожно погладила по забинтованной руке.
      – Джулия, зря ты его так быстро простила, – не унималась Моника. – Сперва стоило немного помучить. Пусть бы вымаливал прощение перед тобой на коленях за свое безрассудное поведение.
      – Дорогая, никогда бы не подумал, что в тебе столько жестокости и мелодраматизма одновременно, – перебил ее Энрике.
      – Дорогой, дело не в этом. Но, Риго, что за дурацкая идея – проникнуть в банду наркоторговцев? Это же совершенно безнравственные и беспощадные люди! Подумал ли ты о своих бедных родителях, о друзьях?
      Улыбка моментально сошла с лица Родриго. Он ничего не ответил, лишь низко опустил голову.
      – К тому же взгляни на себя в зеркало! Почему ты не остался в больнице хотя бы до завтра? Тебе нужен уход, – не унималась Моника. Будучи заботливой матерью, она уже и дня не могла прожить без того, чтобы не опекать кого бы то ни было.
      – Моника, неужели ты считаешь, что я должен был отрывать врачей и медсестер от пациентов, действительно нуждавшихся в квалифицированной медицинской помощи, из-за нескольких царапин и пары синяков? – отмахнулся Родриго.
      – Раньше ты был не прочь отвлечь симпатичную медсестричку от работы, – съязвил Энрике, подмигнув другу.
      Моника укоризненно взглянула на мужа. Что он несет в присутствии Джулии?! – ужаснулась она. У мужчин – а у гавайцев в особенности – нет ни малейшего такта.
      Однако Родриго и Джулия весело рассмеялись над дружеской колкостью Энрике. Моника вздохнула с облегчением.
      – Пары синяков?! – воскликнула она. – Да во всех этих бинтах ты похож на мумию фараона! На тебе не осталось ни одного живого места!
      – Ну-у-у, – протянул с усмешкой Родриго, – скажешь тоже… Несколько живых местечек еще осталось.
      Родриго и Джулия заговорщически переглянулись.
      Наконец Энрике, перехватив их взгляды, решил вмешаться в «воспитательный процесс». Иначе Моника отчитывала бы Родриго, как нашкодившего мальчишку, еще не один час.
      – Разве ты не видишь, что эта парочка не желает терять ни одной минуты на всякие пустяковые ссоры и препирательства? Мне даже кажется, что и нас с тобой они сейчас терпят только потому, что мы привезли их из больницы.
      Энрике и Моника действительно сразу же отправились в больницу, как только узнали, что после счастливого освобождения Родриго понадобилась медицинская помощь. Кроме того, им ничего не было известно о судьбе и состоянии здоровья Джулии. Моника как всегда сразу же представила самое страшное и всю дорогу до больницы проливала горькие слезы о безвременно погибшей подруге. Конечно же во всем она винила себя. Ведь это она не усмотрела за Джулией. Надо было запереть все двери и окна в доме, чтобы Джулия не помчалась на поиски такого же безумного Родриго. Да, они и в самом деле оказались отличной парой.
      Вот и сейчас Родриго и Джулия дружно делали вид, что не произошло ничего особенного. Подумаешь, какие-то бандиты чуть не отправили их к праотцам!
      Джулия смущенно улыбнулась.
      – Энрике, Моника, – обратилась она к друзьям, – мне правда жаль, что мы заставили вас поволноваться.
      – Мягко сказано, подружка! – воскликнула Моника. – Да я чуть с ума не сошла от беспокойства. Представляешь: приходим мы с Хуанитой и девочками с рынка, а нашей гостьи и след простыл. Что, по-твоему, мне следовало подумать? Тем более что я знала об исчезновении Родриго накануне. В конце концов, мы живем на райских Гавайских островах, а не в районе Бермудского треугольника. Да, ребята, с вами не соскучишься!
      Джулия весело рассмеялась.
      – Я вдоволь наскучалась в Лос-Анджелесе, – ответила она. – Оставшуюся часть жизни я намерена провести так, чтобы перед смертью мне не пришлось сожалеть ни об одном прожитом дне.
      – Джулия, уж не хочешь ли ты сказать… – Моника улыбнулась своей догадке. – Не хочешь ли ты сказать, что остаешься на Гавайях?
      – Ну-у-у, если предложение Родриго все еще в силе… – Джулия выжидательно посмотрела на него.
      – Подождите-подождите, все по порядку! – командным тоном потребовала Моника. – Что это еще за история? Почему я ничего не знаю? Неужели наркоторговцы так повлияли на ваши отношения?
      – Возможно, – коротко ответил Родриго, вспомнив, какой огромной любовью к Джулии переполнялось его сердце в ожидании смерти… Сколько неизлитой нежности и ласки просилось наружу… То, что Джулия женщина его мечты, та, которую он искал всю свою сознательную жизнь, Родриго в глубине души понял с самого первого взгляда на фотографию улыбчивой молодой женщины. Но окончательное осознание своей судьбы, умение выразить чувства словами действительно пришло лишь в момент, когда он находился на грани между жизнью и смертью.
      Правда, теперь ему казалось, что им с Джулией слова вовсе ни к чему. Они прекрасно понимали друг друга по едва уловимым движениям глаз, легким касаниям руки. Казалось, их души перешептывались в ночной тиши, когда утомленные любовники спали крепким сном. Родриго почти не удивился, когда Джулия пересказала ему его собственный сон. Разве могло быть иначе, если теперь их судьбы слились воедино?
      – Что значит «возможно»? Объясните наконец: вы женитесь или нет? – без обиняков спросил Энрике.
      Родриго ухмыльнулся.
      – Да, дружище. Ты выиграл пари.
      – Пари?! – в один голос воскликнули Моника и Джулия. – О чем вы говорите?
      Неужели я стала предметом заключения спора двух старых друзей? – подумала Джулия. Вот так новость! А как же любовь, о которой говорил Родриго? Может быть, это все ложь, приманка, на которую я легко поймалась? Родриго вовсе не нужна моя любовь. Главное – победа и осознание своей неотразимости в женских глазах. Интересно, какой приз ожидает победителя?
      – Милые дамы, что же вы так переполошились? – с добродушным смехом спросил Энрике. – Речь идет всего лишь о старом споре. Родриго утверждал, что любовь – не для него. А я пытался его убедить, что никогда не стоит отказываться от надежды найти свою вторую половинку. Вот мы и заключили пари: быть или не быть. Родриго тогда опрометчиво заявил, что если случится такая, как он выразился, невероятная даже теоретически вещь и он все-таки будет поражен стрелой Амура, то я стану крестным отцом его первенца.
      Джулия с облегчением вздохнула. Моника же, напротив, пылала от возмущения.
      – Энрике, ну что за глупости?! Ты так говоришь, будто мать будущего первенца Родриго вообще не имеет права голоса! Раз уж вы с ним поспорили, то теперь, хочет Джулия того или нет, но ей придется выполнять условие пари. Так, что ли, получается? Джулия, почему ты молчишь? Неужели ты позволишь мужу с самого начала решать все за тебя?
      Джулия расплылась в счастливой улыбке, взяла Родриго за руку, и Монике не понадобилось больше никаких подтверждений, что ее подруга уже добровольно согласилась выполнять все желания любимого.
      – Моника, почему ты завелась? – примирительным тоном начал Родриго. – Разве в вашей семье не за Энрике остается последнее слово? В семье должен был один глава: мужчина. Это совершенно естественно. В свою очередь он должен защищать свою семью, оберегать от жизненных невзгод.
      Родриго задел ее за живое. Моника никогда бы не призналась вслух, что она нашла того мужчину, которому сочла за счастье подчиниться. В Лос-Анджелесе ее считали чуть ли не первой феминисткой, а тут, на Гавайях, она жила в патриархальных условиях и не видела в этом никакого ущемления своих женских прав. Напротив, она считала себя настоящей женщиной, познавшей любовь и счастье. Рядом с ней находился сильный мужчина, на которого она всегда могла положиться в самых тяжелых жизненных обстоятельствах. Энрике был ее каменной стеной, за которой ей не страшны ни бури, ни вулканы.
      Однако по рассказам Моники о семейной жизни на островах у Джулии создалось впечатление, что подруга держит мужа в ежовых рукавицах и что Энрике шага не может ступить без ее разрешения. А оказывается, даже Моника, влюбившись, покорилась мужчине и перестала сражаться за свои права.
      – Все равно. Джулия могла пообещать кому-нибудь другому право крестить ее первенца, – упрямо заявила Моника.
      Джулия снова улыбнулась.
      – А мы с Родриго не собираемся ограничиваться одним малышом. Так что возможностей хватит всем нашим друзьям. Я мечтаю о множестве ребятишек, которые будут наполнять наш дом радостным звенящим смехом.
      – Вот здорово! – воскликнула Моника и захлопала в ладоши. – Тебе даже не придется оставлять свою любимую работу. Вернее, твоя работа будет всегда с тобой.
      – И я смогу экономить на автобусе, – пошутила Джулия.
      Моника внезапно расцвела в ослепительной улыбке.
      – Милая, а ведь мы тоже с тобой заключили нечто вроде спора. Жаль, не оговорили награду победителю.
      Джулия непонимающе взглянула на подругу.
      – В смысле?
      – Помнишь, я неоднократно говорила тебе, что, как только ты прилетишь на Гавайские острова, сразу же найдешь свою любовь, соответственно, счастье рядом с избранником и уже не захочешь возвращаться в пыльный мегаполис?
      – И в самом деле, – согласилась Джулия. – А я тебе возражала и упрямо заявляла, что ничего подобного со мной приключиться не может. В таком случае, думаю, что ты тоже заслужила какой-нибудь приз. Придумай что-нибудь на свое усмотрение. Если это не быстроходная яхта и не статуя Свободы, я постараюсь исполнить твое желание.
      – Можно подумать, попроси я у тебя розовый лимузин, то завтра он будет припаркован у нашего дома? – Моника добродушно рассмеялась. – Ладно уж, не буду столь сурова. Я только хочу быть твоей подружкой на свадьбе. Она ведь скоро состоится?
      – Думаю, месяца через три, когда у Родриго будет надлежащий вид, – неуверенно ответила Джулия.
      – Через полтора, – быстро поправил ее Родриго. – Ни днем позже. От синяков и ссадин не останется и следа уже через пару недель. Так что тебе не придется стыдиться своего жениха, милая.
      – А как же насчет подружки? – вкрадчиво напомнила Моника. – Джулия, не увиливай от ответа! Если у Энрике будет вторая и третья возможность покрестить твоего ребенка, то, боюсь, свадьба больше не повторится. Останусь я ни с чем.
      Джулия с беззаботным смехом поднялась с дивана и подошла сзади к креслу, на котором сидела Моника. Она опустила руки на ее плечи и слегка помассировала.
      – Успокойся, дорогая. Я и не представляла никого другого на этом месте, кроме тебя. Я даже не собиралась обсуждать этот вопрос. Поскольку разговаривать-то тут не о чем. Все решено уже лет двадцать назад. Так что можешь заказывать платье. Только не забывай, что невеста на церемонии бракосочетания должна быть наряднее всех, – шутливо-грозным тоном предупредила подругу Джулия.
      – Отлично. Завтра же подберу себе подходящую ткань и позвоню портнихе. Полтора месяца! – неожиданно воскликнула она, оборачиваясь к стоявшей за ее спиной Джулии. – Всего сорок пять дней. Я ничего не успею!
      – Не паникуй, дорогая, – успокоил ее Энрике. – Помнится, ты и на нашу свадьбу грозилась опоздать с нарядом, но успела все организовать за неделю до торжества.
      – Милый, не говори так, будто я истеричка и паникерша.
      Энрике обменялся взглядом с Родриго и пожал плечами.
      – А то, что я уложилась в самые кратчайшие сроки, так это только свидетельствует о том, что я великолепный организатор! – без ложной скромности заключила Моника.
      – Моника, никто в этом и не сомневался, – успокоила ее Джулия. – Знала бы ты, как я счастлива, что и моей свадьбой займешься ты.
      – Я?! – с радостным удивлением уточнила Моника. – Ты и в самом деле хочешь, чтобы именно я помогала тебе?!
      – Не просто помогала. Я мечтаю о том, чтобы ты участвовала во всем: от выбора букета невесты до рецепта свадебного торта.
      Моника светилась от счастья. Надо же, сколько приятных забот и хлопот ожидает ее! И все ради того, чтобы через полтора месяца с гордостью заявить: «Я выдала свою лучшую подругу замуж».
      – Милая, а как же твоя налаженная жизнь в Лос-Анджелесе, твоя работа, от которой ты не могла оторваться целых пять лет? – с иронией спросила Моника, намекая не столько на занятость Джулии в детском саду, сколько на ее мучительно-длительные отношения с Полом.
      – Я собираюсь разобраться со всеми своими делами сегодня же вечером, – твердо сказала Джулия.
 
      Она поднялась в свою комнату, чтобы переодеться перед тем, как отправиться на вечернюю прогулку с Родриго. Оставалось одно неразрешенное дело. И Джулия была намерена покончить с ним сию же минуту. Ни к чему омрачать свое счастье мыслями о прошлом. Она уверенно подняла телефонную трубку и набрала до боли знакомый номер.
      – Алло, – полушепотом произнес Пол.
      Джулия сразу же догадалась, что где-то неподалеку его жена. Еще неделю назад Джулию задела бы скрытность и конспирация любовника. Сейчас же ей было абсолютно наплевать, возникнут у Пола неприятности с Элен или нет. Пол удивительным образом исчез из ее сердца. Теперь он значил для нее не более чем отец любого из воспитанников Джулии в детском саду. Она могла бы отозваться о нем при случае: «Да-да, вы совершенно правы. Он приятный мужчина, заботливый отец и, вероятно, неплохой семьянин. Но не могу сказать, что я от него без ума. На мой взгляд, ничего особенного».
      – Привет, Пол. Это Джулия. Узнал?
      Пол немного помедлил – видимо, оглядывался по сторонам, чтобы удостовериться, что Элен не слышит их разговор.
      Джулия улыбнулась, представив озабоченное лицо Пола в эту минуту.
      Былой стеснительности, смущения или уколов ревности не было и следа. Напротив, она чувствовала себя удивительно легко и свободно. Теперь и она могла повторить вслед за романтическими героинями: «У меня выросли крылья от любви».
      Банально? Да.
      Искренне? Тоже да!
      – Милая, не могла бы ты перезвонить мне чуть позже? – прошептал Пол, прикрыв телефонную трубку ладонью.
      – Нет, не могла бы, – твердо ответила Джулия. – Я хочу с тобой поговорить именно сейчас.
      – В чем дело? Что-то случилось? – с тревожными нотками в голосе спросил Пол.
      – Все великолепно.
      – Тогда в чем дело? Почему ты не отвечала на мои звонки? – Похоже, он на самом деле переживал за Джулию.
      – Видишь ли, милый, так случилось, что мне было совершенно не до тебя.
      Джулия торжествовала. Пусть Пол примерит на себя ее шкуру. Каково оно, когда тебе при каждом удобном случае дают понять, что ты занимаешь далеко не первое место в жизни любимого человека?
      У Пола не нашлось в первый момент слов. Он прочистил горло, затем спросил притворно деловым тоном:
      – Вы хотите обсудить планы на наше будущее сотрудничество?
      Джулия рассмеялась.
      – Пол, ты отвратительный и бездарный обманщик. На месте твоей жены я бы уже давным-давно раскусила все твои ухищрения. К тому же запас их невелик. – После некоторой паузы Джулия продолжила: – Нет, никаких планов, никакого нашего, никакого будущего и никакого обсуждения не будет!
      – Я вас, видимо, неправильно понял… – пробормотал ошарашенный Пол.
      – Прощай, Пол. Навсегда.
      – Даже так?
      – Соберешься отдохнуть на Гавайях со своей семьей – милости прошу в гости. Я, правда, еще точно не знаю свой будущий адрес, но, думаю, тебе подскажут в справочной службе. Спроси телефон миссис Асвальдо! – Джулия была довольна произведенным ею эффектом.
      Интересно взглянуть сейчас на Пола. Наверняка его глаза округлились, брови полезли на лоб… И в данный момент он наверняка потирает правой рукой шею, как обычно делал, оказавшись в замешательстве.
      – Я удивлен. Если ты добивалась именно этого эффекта, Джулия… – произнес после затянувшейся паузы Пол, забыв вдруг о присутствии жены. – Чертовски поражен твоей прытью. Я думал, ты не из тех, кто прыгает в постель к первому встречному. Господи, курортный роман – до чего же это пошло!
      – Не пошлее, чем связь с женатым мужчиной, – заверила бывшего любовника Джулия, желая уязвить его самолюбие. – К тому же мой курортный роман оказался куда перспективнее отношений с тобой.
      – Не обольщайся, милая. Гавайцы не всегда держат свое слово. Тем более обещание, данное приехавшей на отдых женщине.
      – Не ожидала, конечно, услышать от тебя поздравления, но… и подобное свинство с твоей стороны меня, честно сказать, покоробило, – призналась Джулия. – К тому же ты не из тех, у кого есть моральное право учить меня жить и давать советы о праведном поведении. Уж кто-кто, а ты успел столько всего мне наобещать за пять лет, что не знаю даже, доведется ли мне услышать за оставшуюся жизнь хоть сотую долю твоих уверений и клятв.
      – Послушай… – начал было Пол, но резко замолчал. Вероятно, он и сам убедился в том, что Джулия приняла окончательное и бесповоротное решение. – Прощай. Желаю счастья.
      – Спасибо, Пол. – Джулия уже собиралась положить трубку, но вдруг добавила мягким и вкрадчивым голосом: – Не обижай Элен. Она действительно тебя любит.
      Отсоединившись, Джулия с облегчением вздохнула. Вот и все. Самая печальная глава ее жизни закончилась. Теперь начнется новая жизнь.
 
      – Милая, а ты веришь в судьбу? – Родриго шел рядом с Джулией по набережной, обнимая за талию.
      Рядом шумел океан, накатывая на берег все новые и новые волны, рождающиеся в неведомых далях и глубинах. Казалось, конца и края нет этому заведенному миропорядку.
      Джулия с нежной улыбкой повернулась к Родриго.
      – Конечно, разве я могу сомневаться в очевидном? Сомневаться в судьбе равносильно тому, чтобы не видеть тебя, не ощущать тепло твоей ладони на своем теле, не вдыхать твой аромат, не чувствовать твое обжигающее дыхание на своей шее… – Джулия потянулась к Родриго и нежно прильнула губами к его губам.
      – Любимая… – успел прошептать Родриго, прежде чем они слились в страстном поцелуе.
      Джулия уже ничего не слышала. Она была едина с мужчиной, которого ей подарила судьба. Значит, ничто не сможет помешать их счастью. Их гармония – часть гармонии Вселенной.