"Вася, Вася...", - шептала она. - "Васенька... Ты вернулся... Погляди на Антошку, как он вырос, какой он стал большой и красивый, как он похож на тебя... Что ты молчишь? Что?" А он, Жебрак, открывал рот и отчего-то не мог произнести ни слова... "Ты какой-то странный... Чужой, чужой, чужой...", шептала каким-то страшным шепотом Марина. И глаза её стали какими-то страшными, большими, зелеными... "Чужой, зеленый, чужой..."
      Только тут Жебрак понял, что он не спит... И шепот этот раздается откуда-то справа.
      - Чужой он, этот Зеленый, понимаешь, чужой, - яростно шептал Сурку Шалый. - Заложит он нас при первом удобном случае, он фраер, валютный фраер... Не надо было его с собой брать... Только вот вы с ним давно скорешились, ты его на побег блатовал... Вот и пришлось, чтобы не заложил... А теперь...
      - И ты хочешь... Чтобы я?... Почему я-то должен, в натуре? недоумевал Сурок.
      - Я свое дело сделал, Сурок... Я тебя вывез оттуда. А теперь твое дело... На тебе два трупа, за третий Бог тебе больше в аду не присудит... Замочи его, спокойнее будет... А мы с тобой выйдем... Я дороги знаю, я в здешних краях на поселении был... Только силенок мало, больной я... Нога болит, печенка ноет... Стремно мне, а то бы я один винта дал, и без вас... А этого надо мочить, гадом буду... И жрачки прибавится, - с какой-то дьявольской хитрецой подмигнул он Сурку. - Мясца-то жареного, небось, хочется? А то, хлеб и тот кончается, где я тебе возьму, каждый раз такой везухи не будет, чтобы и хозяев в доме не было, и собак во дворе? Околеем, Сурок, на воле с голодухи околеем, на троих ведь делить все надо... Стремно...
      - А что? - призадумался Сурок. - Можно..., - спокойно произнес он, выдержав минутную паузу. - Замочить это можно... И пожрать горяченького тоже не помешало бы, - скверно усмехнулся он.
      У Жебрака со страшной силой застучало сердце. Он затаился, боясь не то, что шевелиться, но даже дышать. Вот она - расплата за побег. Так просто ничего не бывает... Но неужели теперь, когда они вырвались из этого кромешного ада за колючей проволокой, теперь, когда перед ними бескрайние российские просторы, когда он полон сил и надежд, он должен погибнуть? Погибнуть в глухом лесу, от руки этого подонка? А потом стать для них жареным мясом... Он физически представил себе грядущую омерзительную трапезу двух беглых зэков и почувствовал такой жуткий прилив тошноты, что чуть не вскочил и преждевременно не выдал себя. До боли закусил губу и сжал кулаки...
      - А когда? - шепнул Шалому Сурок.
      - Когда? Да прямо сейчас. Не верю я этому валютчику, чужой он, не наших кровей... Мочи его. А мы с тобой в одно место поедем... Там клад зарыт, понял? Ювелирный магазин два блатыря грабанули, понял? - решил он добавить в рассказ о своем богатстве конкретности, чтобы придать Сурку больше сил. - И драгоценности в нужном месте заховали. Один застрелился, когда его брали. А второй со мной сидел в предварилке. Подох он там, а я ему помогал. И он мне перед смертью все рассказал, зачем ему бабки на том свете, сам посуди? Его мусора расколоть не смогли, сколько ни били, он все на напарника свалил, мол, спрятал, не знаю где... И вообще под придурка косил. Но тринадцать лет свои получил... Все мне рассказал, я точно знаю, где драгоценности лежат... А помощник мне нужен, и именно такой, как ты, понял? А третий нам лишний, от него кроме вреда ничего не будет, чужой он, не наших кровей, фраер, белая кость... Он только на шашлык сгодится. Так что... Пришла твоя пора... Давай...
      Жебрак понял, что в эти секунды решается вопрос его дальнейшего существования на Земле. Он может прожить ещё так лет примерно тридцать-сорок, встретиться с женой, увидеть сына... Вся жизнь ещё может в корне измениться... Но возможен будет и иной исход. И скорее всего, будет иной. Сейчас похожий на него лицом Сурок шарахнет его тяжелой палкой по голове, размозжит его голову, а затем они разрежут его тело на части и пожарят на костре, а затем с удовольствием сожрут... Жрать-то ведь, действительно, больше нечего, с вечера разделили на троих последние горбушку хлеба и кусок сала, улов Шалого был весьма скуден, а аппетит у всех троих волчий... И никто никогда не узнает, как закончил свои дни он, Василий Дмитриевич Жебрак, человек с университетским образованием, муж, сын, отец, он, так любящий жизнь, так умевший ей наслаждаться... Его просто сожрут как барана два этих подонка, в которых нет ничего человеческого, сожрут, чтобы подкрепить свои силы, чтобы избавиться от чужого... Как все просто, и как ужасно... Нет, надо побороться за свою жизнь, погодите, братки... Может быть, и суждено ему закончить свои дни сегодня, в этой глухой тайге, но он попытается утащить с собой хотя бы ещё одного...
      Василий тихо повернулся и стал шарить пальцами по снегу, ища хоть какого-нибудь орудия защиты. Но было поздно... Под рукой ничего не было... А на него с огромной палкой в руке шел Сурок. Глаза его были вытаращены, губы плотно сжаты... Жебраку стало жутко от этого выражения бессмысленной слепой ненависти к человеку, которого он сблатовал на побег, с которым он три дня назад этот побег совершил, с которым три часа назад делился последней горбушкой хлеба...
      Лица Шалого не было видно, только тощий силуэт в кромешной тьме...
      Жебрак замер, его словно парализовало от ужаса. Сердце колотилось словно маятник, в мозгу словно кинолента прокручивалась вся его сорокалетняя жизнь... Вот и все, Вася, вот и все...
      - Ты что, Сурок, ты что? Обалдел с голодухи? - деревянным голосом выдавил он из себя, делая над собой внутреннее усилие и пытаясь хоть как-то выиграть время. Ведь от этих секунд зависела его жизнь...
      - А ничего, ничего, - приговаривал Сурок, уверенно шагая с палкой на него. - Все будет путем, братан...
      ...И Жебраку казалось, что во тьме глаза Сурка горят зеленым огнем как у кошки...
      Сурок замахнулся палкой и нанес сокрушительный удар...
      1.
      Март 2001 г.
      Москва.
      Было около семи вечера. Уставший за день Игорь Николаевич Дьяконов уже собирался ехать домой, как вдруг раздался телефонный звонок.
      - Алло, - усталым баском произнес Игорь.
      - Это частное сыскное агентство "Пинкертон"? - произнес на том конце провода взволнованный мужской голос.
      - Да.
      - Игорь Николаевич Дьяконов?
      - Он самый.
      - Я много слышал о вас... Много лестных отзывов...
      - Спасибо на добром слове...
      - У меня есть очень важное сообщение. Я не рискнул позвонить в милицию... Я очень боюсь...
      - Чего боитесь?
      - Одного человека... Дело в том, что в нашем дачном поселке проживает один человек... Совсем рядом с нами. Это страшный человек... Я узнал его... Это убийца... Я слышал, он бежал из лагеря, ещё давно..., - тяжело дыша, сбивчиво говорил мужчина.
      - Подождите, давайте по порядку... Как ваша фамилия?
      - Это потом, об этом потом... У меня мало времени. Я скажу только главное - его фамилия Данилов. Вячеслав Данилов. Он находится в поселке Саблино по Казанской дороге. Это ведомственный дачный поселок. Тут живут ученые, артисты... И у нас здесь тоже дача... Я уже видел его некоторое время назад и узнал, только сомневался в своей догадке, я плохо вижу, а теперь уверен на сто процентов, это он, Данилов... Только он живет не под своей фамилией...
      - А под какой? - Игорю стал интересен рассказ неизвестного.
      - Он живет под фамилией...
      И в это время в трубке послышался какой-то грохот, а затем истошный крик:
      - Помогите! Помогите! Он хочет убить меня!!!
      А затем снова страшный грохот... И частые гудки...
      - Вот те на! - только и сумел произнести Игорь. - Хорошенькие дела...
      ...Такого расклада событий в его практике ещё не было... Игорь Дьяконов, в прошлом следователь Управления Внутренних Дел, капитан, года полтора работал в частном сыскном агентстве "Пинкертон". На его счету было уже немало расследованных дел. Около года назад он спас от неминуемой смерти молодую жену крупного бизнесмена в провинциальном городе Огаркове, за что получил от него приличную сумму денег. На них он купил себе японскую машину "Хиндай" и начал строить дачу. Затем с деньгами опять стало туговато, и бойко начавшееся строительство дачи прекратилось...
      Игорю нравилась его работа. Он любил риск, любил расследовать сложные дела, любил помочь слабому и затравленному и воздать должное самоуверенным людям, возомнившим себя хозяевами новой жизни и готовым идти ради наживы на любое преступление...
      - Саблино, говорит, - хмыкнул он, закуривая. - Ну что ж, Саблино, так Саблино... Поедем, поглядим, что там творится... Полагаю, что хорошего мало...
      Но прежде, чем ехать, он позвонил в Уголовный Розыск, где у него оставалось немало друзей, снабжавших его нужной информацией.
      - Алло, Лень, привет, Игорь беспокоит... Как дела? Да так... Просьбочку имею, слушай, не в службу, а в дружбу, наведи справки о неком Данилове Вячеславе. Есть сведения, что он сидел за убийство и бежал из лагеря... Я поеду домой, а ты мне туда позвони. Либо на сотовый телефон. Договорились? Ладно, пока, заранее признателен, с меня причитается...
      Игорь вышел на морозный воздух, глубоко вздохнул и сел в машину...
      ...Уже через полтора часа он получил интересовавшие его сведения...
      - ...В марте девяностого года из лагеря строгого режима, находящегося в Восточной Сибири в районе Колымы бежало трое заключенных. Это вор Сарапин по кличке Шалый, валютчик Жебрак по кличке Зеленый и интересующий тебя Данилов Вячеслав Васильевич по кличке Сурок, тысяча девятьсот сорок пятого года рождения, уроженец города Дрогобыча, осужденный летом 1987 года по сто второй статье за двойное убийство и приговоренный к пятнадцати годам строгого режима. Бежали в мусорном контейнере, воспользовавшись крупной потасовкой в зоне а скорее всего, организовав эту самую потасовку. Поиски беглецов никаких следов не дали. Все трое бесследно исчезли. Год спустя, летом девяносто первого года, труп Шалого был обнаружен по дороге со станции Удельная по Казанской железной дороге. Шалый был зарезан ножом. О Жебраке и Данилове никаких сведений больше не было... Вот такие дела, дружище Игоряха... А что тебе дался этот Данилов?
      - Да так... Звонок был какой-то странный. Неизвестный говорил о каком-то человеке, проживающем в поселке Саблино, кстати, опять же, по Казанской дороге. А потом раздались крик, грохот, и связь пропала. Такое ощущение, между прочим, что во время разговора со мной этот человек был убит... Не помешало бы наведаться в это самое Саблино, неохота только на ночь глядя туда переться...
      - Да, занятно... Кстати, я посмотрел в архиве дело этого самого Данилова, и обнаружил некоторые любопытные сведения. Экспертиза не раз проверяла его на предмет вменяемости. Ведь он убил одну бедную вдову и её двенадцатилетнего сына, украв у неё около двадцати рублей. А что он с ними сотворил... Нанес каждой жертве не менее пятнадцати ножевых ранений... Тем не менее, был отличным семьянином, очень любил свою жену Аллу, хотел детей, особенно сына, которого хотел назвать Васей, только не получалось у них ничего... Он постоянно говорил об этом следователю...
      - Ну и что экспертиза?
      - Ну что, признали вменяемым, раз дали пятнадцать лет строгача. Прокурор хотел вышки, но... судья больно жалостливый попался, сирота, мол, детдомовец, обремененный нищетой... Не понимаю я, Игорь, таких судей, там стопроцентная вышка была, полностью им заслуженная... Но вот... Получил пятнадцать, из которых отсидел он вместе с предварительным заключением чуть больше трех... И сгинул...
      - Короче, этот Данилов нечто типа маньяка?
      - То ли маньяк, то ли просто грязная скотина, черт его разберет... Мало, что ли, мы с тобой таких видели? В лагере сидел тихо-мирно, вел себя примерно... Все обалдели там, когда они сбежали. От Шалого-то этого можно было ожидать вполне, старый вор, пять ходок, большую часть жизни за решеткой провел. Да он явно все это и организовал, ни Данилов, ни Жебрак без него ничего бы не сумели... А Шалому его друзья помогли, грандиозную потасовку устроили, представляешь, что такое потасовка в зоне строгого режима? Так вот, пока озверелых зэков разнимали и водой разливали, эта троица под шумок в мусорные баки и забилась...
      - Спасибо, Лень...
      - Удачи тебе, Игоряха...
      ... На следующий день рано утром, ещё затемно, Игорь завел машину и направился в Саблино...
      ... Место было красивое, тихое, сосновый бор, холмы, поля... "Да, летом тут, наверное, здорово, даже лучше, чем у нас...", - подумал Игорь, лавируя на заледенелой дороге.
      Вдруг неожиданно из-за поворота выскочил облезлый "Запорожец", и только молниеносная реакция Игоря спасла его от удара в правый бок. Он резко вывернул влево, чуть не полетел в кювет, но резким поворотом руля в правую сторону выровнял машину. "Запорожец" же, избежав удара, повернул налево и помчался в противоположную сторону. Разозлившийся Игорь развернулся и помчался за обидчиком. Догнать драндулет не представило большой сложности, хотя сам "Запорожец" не выражал ни малейшего желания останавливаться, сколько ни сигналил ему Игорь и фарами, и звуком. Пришлось обогнать его на узкой дороге и встать перед ним. Тому ничего не оставалось, как притормозить буквально в сантиметре от заднего бампера дьяконовского "Хиндая".
      Игорь выскочил из машины и бросился к "Запорожцу". Открыл дверцу и за грудки вытащил наружу грузного человека лет пятидесяти в кожаной потертой куртке и вязаной темно-синей шапочке.
      - Что творишь, сволочь?! - крикнул ему Игорь.
      - Я? Извини..., - бубнил человек в куртке. - Прозевал, спешу, понимаешь... Срочные дела... Извини...
      Игорь заметил, что от человека в куртке ощутимо пахнет спиртным. "С похмелья, зараза...", - подумал Игорь. - "Шарахнул бы машину, что с такого возьмешь? А на какие шиши стал бы я её ремонтировать, интересно бы узнать?"
      - Извини, браток, ради Бога, - басил человек в куртке. - Ну, сам понимаешь, срочные дела. Моя вина, признаюсь...
      - Еще бы сказал, что моя, - несколько поостыл Игорь от его мягкого извиняющегося тона. - А куда это ты так спешишь? - спросил он, поскольку ему вдруг припомнилось, по какому именно делу он едет в это самое Саблино.
      - Ну уж вот это мое дело, - проворчал человек в куртке.
      - Как знать, как знать..., - загадочным тоном произнес Игорь. Ладно, скажи мне вот что, как мне проехать в поселок Саблино?
      - Саблино? - вдруг побледнел и вздрогнул человек в куртке. - А зачем вам в Саблино?
      - А вот это мое дело, - в тон собеседнику произнес Игорь. Очень ему не понравилось то, что человек в куртке побледнел, словно испугался чего-то, узнав, что Игорь едет в Саблино. - И попрошу вас об одном одолжении.
      - Каком таком? - нахмурился человек в кожаной куртке.
      - А вот каком - проводите меня до Саблино.
      - Зачем? Я могу объяснить дорогу, тут легко найти...
      - Извольте сесть в мою машину, - довольно грозным тоном сказал Игорь. - Не заставляйте меня применить к вам силу...
      - Полагаете, со мной так легко справиться? - вдруг усмехнулся собеседник.
      - Да нет, не полагаю, вижу, мужик вы могучий, но уверен, что я справлюсь, - холодным тоном ответил Игорь.
      - Ишь ты, какой крутой, - лицо человека в куртке внезапно налилось кровью. Он сжал могучие кулаки и встал в боксерскую стойку. - Думаешь, если на иномарке разъезжаешь, тебе все позволено, а я, если на "Запорожце", так просто погулять вышел? Езжай-ка, друг любезный, по своим делам и не цепляйся к людям. Я тебе не подчиненный, пошел ты, знаешь куда?
      Но и Игорь уже завелся, тем более, что поведение этого человека в связи с известными, а точнее, с неизвестными пока событиями, казалось ему странным. Он подозревал, что этот человек имеет какое-то к ним отношение.
      - Я пойду, пойду, - тихо произнес Игорь, слегка отступая назад. Только после того, как ты проводишь меня до Саблино.
      - А вот тебе! - вдруг крикнул незнакомец и сделал резкий выпад кулаком правой руки в сторону лица Игоря. Выпад был настолько резким, что Игорь едва не пропустил могучий удар. Кулак просвистел в сантиметре от левой щеки Игоря.
      Ребром левой руки Игорь нанес незнакомцу удар под горло. Удар был выверенный, проработанный долгими тренировками, и незнакомец сразу же вырубился и стал оседать на заледенелую дорогу, хватаясь обеими ручищами за горло.
      - Уй, уй, уй, - стонал он. - Уй, подлюка, что творишь...
      - Сам нарвался, - внушал ему Игорь. - Так что, поедем или дальше базарить будем?
      - Хорошо, поедем, поедем, сам потом пожалеешь, - хрипел незнакомец.
      Игорь поднял его и поставил перед собой.
      - А ну-ка, мил человек, покажи-ка свои документы, - тихо произнес он. - С тобой, видать, ухо востро надо держать, больно уж ты горяч.
      - Ты что, мент, чтобы я тебе документы показывал? - злобно шипел незнакомец.
      - А, может быть, и так...
      - Покажи тогда свои...
      - Перебьешься. А ну...
      Незнакомец вытащил из внутреннего кармана куртки права и сунул их в нос Игорю.
      - На, подавись, крутой... Я гражданин России, и никаких противозаконных действий не совершал. А вот кто ты такой, знать не знаю...
      - Так, - читал Игорь. - Веревкин Степан Степанович. Очень было приятно познакомиться. На, держи...
      Веревкин взял права и сунул их обратно в карман куртки.
      - Взаимно, - буркнул он. - Только тебя тут не хватало для полного счастья, - произнес он какую-то странную фразу, тяжело дыша.
      - Поехали?
      - На твоей?
      - Ну не на твоей же, - хмыкнул Игорь.
      - А свою я тут в лесу оставлю? А если украдут, кто мне потом компенсирует? Ты, что ли, крутой?
      - Кому нужна твоя развалюха? Волки и то не позарятся...
      - Это кому как... У меня другой не имеется... Впрочем, подчиняюсь силе. Ты просто бандит с большой дороги, и я подчиняюсь. А волков тут хватает, вижу, ещё один прибавился, - счел нужным дополнить он.
      Игорь посадил его на переднее сидение, сел за руль и тронул машину с места...
      Веревкин откинулся на сидении и закрыл глаза. Иногда правой рукой почесывал ушибленное горло.
      - Куда ехать? - спросил Игорь.
      - Направо, потом налево, - пробурчал Веревкин, не открывая глаз.
      Игорь повернул направо. Дорога стала совсем узкой и совсем заледенелой.
      - Эге, крутой, смотри! - вдруг крикнул Веревкин. - Налево смотри!
      Игорь инстинктивно повернул голову налево, и тут же Веревкин схватился за руль и резко дернул его в правую сторону. Машина полетела в кювет, ткнувшись носом в снежный сугроб. Игорь ударился головой о лобовое стекло и потерял сознание...
      - Ишь, крутой какой, - спокойно проворчал совершенно невредимый Веревкин и вылез из машины. - Видали мы таких крутых...
      Вылез из сугроба и быстро зашагал назад к своему "Запорожцу"...
      2.
      ... - Молодой человек, очнитесь, - услышал он голос около правого уха. - Молодой человек...
      - А? Что? - встрепенулся Игорь, открывая глаза.
      - Слава Богу, вроде бы, вы в порядке, - приятным баритоном произнес мужчина, стоя по колено в снегу. - А я, понимаете, вышел на утреннюю пробежку и гляжу - хорошая машина в кювете, за рулем человек сидит без сознания... Я так испугался за вас...
      Мужчина был в красно-синем спортивном костюме и вязаной шапочке. Очки в золоченой оправе, седые, аккуратно подстриженные усы. На вид ему было лет пятьдесят, возможно, чуть больше. Лицо румяное, сытое, свидетельствующее о здоровом образе жизни, хорошем питании и легком ровном характере.
      Игорь открыл дверцу машины, мужчина в спортивном костюме подал ему руку и помог выбраться из машины сначала в сугроб, а потом и на дорогу.
      - А где он? - невпопад спросил Игорь, нервно озираясь по сторонам.
      - Кто он? - не понял человек в спортивном костюме.
      - Да так, - неопределенно махнул рукой Игорь. - Инцидент один...
      - Вечно у нас происходят какие-то инциденты..., - заметил мужчина, не вдаваясь в подробности самого инцидента. - Собственно говоря, вся жизнь состоит из больших и малых инцидентов... Вот на Западе люди просто живут и все, а у нас вечно ищут себе приключений, устраивают себе различные неприятности... Нет, наших людей ничему не научишь... Как вы себя чувствуете?
      - Спасибо, нормально, - сказал Игорь, почесывая ушибленный лоб. На лбу он обнаружил приличную ссадину...
      Человек в спортивном костюме, приветливо улыбаясь, стоял напротив него и делал вид, что не замечает плачевного вида своего собеседника.
      - В гости к кому-нибудь ехали? - вежливо осведомился он.
      - Да... Есть тут..., - с какой-то досадой в голосе ответил Игорь. Такое его брало зло за свою несуразность. Приехал по важному делу и впрягся в какую-то нелепую свару, идиот...
      - Бывает, - в тон его мыслей произнес собеседник. - Дороги скользкие...
      - Да, - проворчал Игорь. - И дороги тоже скользкие...
      - Так. Короче, нам надо вытащить отсюда вашу машину. Между прочим, она совершенно не пострадала, как я вижу. Сейчас я побегу домой и приеду на машине. Трос у вас есть?
      - Есть.
      - Значит, вытащим, - широко улыбнулся белыми зубами мужчина в спортивном костюме. - Это нам запросто... Вам придется подождать минут двадцать, не больше. Кстати, позвольте представиться. Моя фамилия Литовченко. Зовут Виктор Артемьевич. Я предприниматель, приехал погостить на дачу к другу доктору наук Петру Васильевичу Самарцеву, отдохнуть, так сказать, от суеты сует на свежем лесном воздухе... Итак, я побежал... Скоро буду... Да, извините, если у вас есть аптечка, вам надо бы обработать ссадину на лбу. Чтобы не попала инфекция.
      И мужчина быстро побежал в обратном направлении, больше не задав Дьяконову никаких вопросов.
      Игорь достал из машины аптечку, поглядел в зеркало, обнаружив на лбу огромную продольную ссадину. Чтобы не пачкать лоб йодом, обработал рану спиртом, закурил и стал нервно прохаживаться по дороге...
      "Чудно как-то день начался", - с раздражением подумал он. Он хотел было позвонить в МУР и навести справки о Степане Степановиче Веревкине, но решил пока этого не делать, тем более, что было ещё рано... Еще даже не рассвело как следует...
      Вскоре на дороге появился темно-синий БМВ. Машина аккуратно притормозила перед нервно курящим Игорем.
      - Итак, давайте ваш трос, будем тащить, - ослепительно улыбался Виктор Артемьевич Литовченко. Кстати, я взял на себя инициативу и позволил себе пригласить вас на чашку кофе в чужой дом... Как вы, не против? Вижу, что вы промерзли и немного нервничаете.
      - Есть малость, - попытался улыбнуться Игорь. - Кофе выпью с удовольствием.
      - Тем более, что нигде я не пил такого чудесного вкуснейшего кофе, как в доме Петеньки Самарцева. Вы знаете, это настоящий фанат кофе. Он перемалывает разные сорта кофе, смешивает их и получается нечто невообразимо вкусное. После его кофе, уверяю вас, любой другой покажется вам просто пойлом... Петя в курсе происшедшего с вами и приглашает вас... Если, разумеется, вы не очень спешите...
      - Я вообще-то заблудился, - начал приходить в себя Игорь. Ему пришло в голову, что не бывает худа без добра. Сейчас он попадет, так сказать, в недра этого поселка и может узнать нечто очень важное. Хотя, попав в неприятную историю с нелепым Веревкиным, он задал себе вполне естественный вопрос: "А на фига мне вообще все это нужно? Зачем я буду заниматься неизвестно чем неизвестно для кого?" Но элементарное здоровое любопытство брало верх над практическими вопросами, и ему не терпелось узнать, что же таилось под странным вчерашним звонком?
      - Да, да, - не уточняя ничего, подхватил Литовченко. - На наших дорогах можно заблудиться. Столько всяких деревень, поселков, поворотов, закоулков, просто кошмар. Однажды, например, я поехал на дачу к приятелю. И, представляете, не смог найти и вернулся не солоно хлебавши. Это было ещё до эпохи мобильных телефонов. А впоследствии я узнал, что находился буквально в километре от нужного места. Вот как бывает... Извините, не знаю вашего имени-отчества...
      - Иг..., - начал было Дьяконов, но вдруг какой-то внутренний голос остановил его. Он ведь не знал, под чьей фамилией скрывается беглый убийца Данилов, которому в настоящее время должно быть чуть более пятидесяти лет. - Игонин Борис Ильич, - выпалил он, припомнив фамилию какого-то подследственного, которого раскручивал лет десять назад.
      - Вы, кажется, заикаетесь, извините меня, - улыбнулся Литовченко. - Я это говорю не к тому, чтобы вас обидеть, а к тому, что я в детстве заикался так сильно, что со мной было просто невозможно разговаривать. Но однажды я страшно испугался мчавшейся на меня овчарки, закричал и с тех пор перестал заикаться...
      - А как же овчарка? - решил уточнить Игорь.
      - Все обошлось! Все обошлось, как вы видите сами, дорогой Борис Ильич, - расхохотался Литовченко, - хотя я и испытал в тот момент несколько ужасных мгновений. Но... Все к лучшему в этом лучшем из миров! Итак, лезьте в ваш "Хиндай", так... давайте сюда трос, будем тащить. Не волнуйтесь, я все сделаю, как надо, у меня тридцатилетний водительский стаж... Начинал с горбатого "Запорожца", потом несколько "Жигулей" разных моделей, теперь вот... немного раскрутился, могу себе позволить ездить на хорошей иномарке...
      ... Через три минуты "Хиндай" Игоря стоял на дороге.
      - А? - самодовольно рассмеялся Литовченко. - Ловко мы его? Как будто все так и было... Ну так что, Борис Ильич, примете предложение добрых радушных хозяев уютной дачи в поселке Саблино или поедете по своим делам? Вы, наверное, на дачу ехали?
      - Мне вообще-то в Дорохово, - выпалил первое попавшееся название Игорь. - Я, очевидно, заблудился..., - повторил он.
      - Дорохово, по-моему, это совсем не здесь, а по Минскому шоссе, заметил Литовченко. - Впрочем, вполне может быть и другое Дорохово, возможно, и в здешних краях. Есть ведь два Абрамцева, несколько Крюковых, Архангельских, почему бы и не быть нескольким Дороховым? Но, честно говоря, я не знаю, что здесь поблизости есть какое-нибудь Дорохово. Так что помочь могу только одним - познакомить с интересными радушными людьми и предложить выпить чашечку ароматнейшего кофе.
      - Поехали, - улыбнулся Игорь. - Я тоже большой поклонник кофе, да и промерз изрядно... Пока никакой весной в Подмосковье не пахнет...
      - Нет, с вами не согласен, весной очень даже пахнет... Вы знаете, по утрам я стою около дома Петеньки и вдыхаю в себя весенний свежий ветер. И пробуждаются воспоминания, столько воспоминаний... Зимой такого не бывает. Но то, что ещё холодно по-зимнему, тут я с вами полностью согласен, Борис Ильич...
      Игорь заметил, что при разговоре о пробуждающихся весной воспоминаниях румяное лицо Литовченко как-то вытянулось, глаза затуманились и в них появилось нечто серьезное и даже трагическое, но эта промелькнувшая тень мгновенно исчезла, как будто её и вовсе не было.
      Они сели по своим машинам и поехали.
      Литовченко остановил свой БМВ около красивого брусового двухэтажного дома за высоким, выкрашенным в натуральный цвет, забором.
      - Вот мы и приехали, - произнес Литовченко, выходя из машины. - Прошу вас, Борис Ильич. Злых собак нет, добрых, правда, тоже нет... Это плохо, я очень люблю животных, тем более, когда они живут в естественных условиях...
      Они вошли в калитку и пошли к дому по расчищенной от снега широкой дорожке. На резном крылечке стоял высокий мужчина в алой дутой куртке и курил трубку.
      - Не могу! - закричал Литовченко, дотрагиваясь до плеча Игоря. - Не могу видеть, как этот человек курит натощак свою трубку! Он совершенно не бережет свое здоровье, как будто ему тридцать лет! Не по тридцать нам, Петр Васильевич, не по тридцать, и даже не по сорок. Нам уже за пятьдесят, дорогой мой друг... И это надо постоянно иметь в виду, тем более, что твоему Ваське всего-то десять, тебе поднимать сына, а ты не бережешь себя... Поздно ты, Петр, обзавелся потомством, честно говоря... У вас есть дети, Борис Ильич? - осведомился он у Игоря.
      - Есть. Сын. Тоже, кстати, десяти лет, - ответил на сей раз чистую правду Игорь.
      - Да, но вы-то молоды, вам ведь и сорока, наверняка, нет.
      - Да, тридцать восемь... Будет...
      - А ему пятьдесят шесть! - воскликнул Литовченко. - И такая небрежность по отношению к своему здоровью! Хорошо, что ты Петя, в кои-то веки поедешь в санаторий, но я же знаю тебя, ты отдыхать-то толком не умеешь!
      В отличие от непрерывно болтающего Литовченко, хозяин дома, казалось, не испытывал ни малейшей радости по поводу появления незваного утреннего гостя. Он продолжал молча курить трубку, сурово глядя на пришедших из-под густых бровей.
      - Самарцев, - представился он, протягивая Игорю свою крупную ладонь. - Петр Васильевич...
      - Игонин Борис Ильич, - чуть было не забыл своей новой фамилии Игорь, но вовремя вспомнил и выпалил её, как скороговорку...
      - Прошу, - Самарцев жестом предложил гостю войти в дом.
      В доме действительно пахло чем-то очень вкусным. Игорь даже сделал невольное движение ноздрями.
      - Кофе..., - шепнул ему Литовченко. - Кофе и свежеиспеченные булочки, Борис Ильич...
      Навстречу Игорю вышла хозяйка дома, крупная женщина лет сорока пяти, одетая в толстый белый свитер и длинную черную юбку.
      - Милости просим, - довольно низким голосом произнесла она, надевая на лицо деланную улыбку.
      Они прошли в гостиную - большую комнату метров в двадцать пять. Видимо, когда-то хозяева дачи жили зажиточно - камин, старинная люстра на потолке, пушистый розовый палас под ногами... Однако, все это носило следы некоторой обветшалости - такие вещи Игорь привык подмечать, на потолке следы протечки, обои в некоторых местах отклеились, мягкая мебель изрядно потертая... Посередине комнаты стоял большой круглый стол...
      На столе стояла большая хлебница, на которой лежали аппетитные свежеиспеченные булочки. Также стояло несколько фарфоровых кофейных чашечек. Сливочник, масленка - все от дорогого сервиза, только у сливочника отбита ручка, масленка треснута... Вскоре хозяин дома принес на подносе большой кофейник.
      - Сейчас попробуете..., - шепнул Игорю Литовченко.
      Но только Игорь успел сделать глоток действительно потрясающего на вкус кофе, как в дверь раздался отчаянный стук...