Алексей потерял дар речи. Какой-то комок встал в горле, а руки и ноги похолодели от ужаса. Ему было почти так же страшно, как тогда, на душанбинском вокзале… Пирогов, Пирогов… Он все понял, он все внезапно понял… Какой же он лох, какой же мудак… Что же теперь будет? И где на самом деле Дмитриев?

— Что вы молчите, Алексей Николаевич? Что, товара нет. Нет, так нет. Разберемся, люди почти свои. Где Борис Викторович? Почему мне не звонит? Тут уже жена его беспокоится…

Но Алексей продолжал молчать. И тут Добродеев заподозрил неладное. Голос его приобрел угрожающие нотки.

— Где Дмитриев? — тяжелым басом спросил он

— Я не знаю, — почти шепотом ответил Алексей.

— А где товар? — ещё суровее спросил Добродеев.

— Нет товара. И Дмитриева нет, и товара нет… Подождите, я сейчас вам все попытаюсь объяснить…

И срывающимся голосом, стал путано объяснять, что произошло. Добродеев молча слушал, тяжело дыша в трубку. А когда Алексей закончил, коротко произнес:

— Вы идиот, Кондратьев. Вы просто идиот и мерзавец. Вам гусей нельзя доверять пасти. И вы серьезно ответите за ваш идиотизм…

И в трубке запищали частые гудки…

Дрожащими пальцами Алексей набрал номер Фонда.

К телефону подошла Инна.

— Это я, — густым басом, даже забыв поздороваться, выдавил из себя Алексей. — Мне нужен Серега. Сергей Владимирович. Он на месте?

— Алеша? Что с тобой? — встревожилась Инна.

— Да ничего, ничего… Так… Серега где?

— Его нет. Он в командировке.

— Когда будет?

— Наверное, дня через три. Да что такое? Голос у тебя какой-то…

— Да голос и голос, простыл малость… Ты разве утром не заметила?

— Нет, утром у тебя и настроение было другое, и чувствовал ты себя прекрасно. Ведь что-то произошло, разве нет?

— Наше дело мужское. У нас всегда что-то происходит, — попытался засмеяться Алексей, но получился лишь какой-то нервный хохоток, похожий на стон. — Ладно… Пока. Целую…

— Ты когда будешь?

— Да как обычно…

Но в этот день он вообще не пришел ночевать к ней. Он поехал к себе на квартиру в Теплый Стан. Он был не в состоянии смотреть Инне в глаза, до того ему было тошно на душе. Он съездил на склад и попытался аккуратно выяснить, не появлялся ли там Дмитриев. Но никто его не видел. Не знал ничего и Лычкин, который в тот роковой день был на складе.

— Пирогов же вместо него приехал, — сказал Михаил. — Весь товар забрали… Все по документам… А что такое? Не так что-то? — нахмурился он. После полученного выговора Михаил был аккуратен и выполнял все задания безукоризненно.

— Да все так, все путем, — пробасил почерневший от свалившейся на его плечи беды Алексей. «Да, прав Добродеев, мне и гусей пасти нельзя доверять. И зачем я только за все это взялся? Торгаш из меня, как из Сереги Фролова балерина… Да, скоро что-то начнется… И Дмитриев, Дмитриев… Похоже, они его… того…»

А началось все гораздо быстрее, чем он думал.

Уже через день к его офису подкатило несколько иномарок. Из них мрачно вывалилось пара десятков головорезов. Четверо направились в офис.

— Ты Кондратьев? — спросил его громила двухметрового роста, с черным ежиком волос на круглой голове и с татуированными руками.

— Я, — напрягаясь, ответил Алексей.

— Ты-то нам и нужен. Хлопцы, встаньте у двери с той стороны, — приказал он, и они остались вдвоем.

Громила плюхнулся на стул напротив Алексея и закурил.

— О чем базар, объяснять не надо? — хриплым голосом спросил он. — Ты парень не дурак, раз тут сидишь.

— Объясни на всякий случай, — пытаясь внутренне собраться, сказал Алексей.

— Лады, парень, объясню для недоумков. Западносибирская торговая компания перевела в ваш «Гермес» сто двадцать пять штук баксов за товар. Они направили к вам своего представителя Бориса Викторовича Дмитриева с доверенностью и копией платежки. А теперь ни товара, ни представителя. Что ты обо всем этом маракуешь, господин коммерческий директор? — уставившись ему в глаза, спросил вошедший.

— Вместо Дмитриева приехал Пирогов с документами. Я распорядился отпустить ему всю партию товара, — пробормотал жалкие слова Алексей. — Наверное, что-то произошло. А что именно, я пока не знаю. Будем выяснять.

— Ты горбатого только не лепи, Кондратьев, — покачал бритой головой незваный гость. — И целку из себя не строй. Тут базар не о червонце, а о серьезных бабках. Западносибирская торговая компания никакого товара не получила, ни единой банки. Дмитриев исчез, а ты мне тут лепишь? Ты объясни лучше, как рассчитываться собираешься? Базар пока за бабки идет, а за представителя ты ответишь перед его семьей и правоохранительными органами. Ты когда бабки вернешь и ущерб возместишь, а? — Он швырнул окурок на пол, сплюнул и слегка привстал. А был он на полторы головы выше Алексея.

— А ты, между прочим, кто такой? — прищурился Алексей. Этот разговор ни в коей мере не испугал его, а, напротив, как-то привел в чувство. Он понял, что все это грандиозная подставка, и визит этого мордоворота лишь определенный этап этой подставки. — Ты что, представитель компании? Документы покажи…

— Документы, это можно, — широко улыбнулся гость. — Это нам запросто.

Он легким движением вытащил из-за пояса ПМ и направил дуло в голову Алексея.

— Вот документы, падло. Братаны! Ко мне! — крикнул он.

Через несколько секунд в комнате уже было четверо.

— Ты будешь вести себя прилично, козел? — прошипел татуированный. — Или тебе кое-что объяснить?

— Объясни, я же тугодум, — улыбнулся Алексей, чувствуя себя все лучше и лучше. Ему показалось, что он снова на войне. Все было просто и ясно — перед ним враг, который хочет его убить. А что делать в таком случае, он знал очень хорошо.

Татуированный сделал было движение в сторону Алексея, но тот резко выбросил вперед правую руку и костяшкой среднего пальца ткнул своего противника в переносицу. Удар получился удачным, и тот как-то зашатался, замахал руками… Второго, бросившегося ему на помощь, Алексей ударил ногой в челюсть, и тут же ребром левой ладони в горло отключил третьего. Четвертый бросился к окну и дал знак остальным. В приемной оставалась Аллочка, больше никого в офисе не было.

Беспокоясь за её жизнь, Алексей выскочил из комнаты.

— Я уже позвонила, — крикнула она. — Сергей Владимирович вернулся. К вам едет помощь!

Алексей запер дверь, и тут же в неё начали тарабанить кулачищи и сапожищи.

— Эй, бакланы! — крикнул он. — Сюда едет милиция. Вас тут через пять минут повяжут! Убирайтесь от греха подальше, пока не поздно. А если нашего охранника убили, за мокрое сядете.

Наступило короткое затишье. Алексей подмигнул Аллочке и поразился её выдержке. Она тяжело дышала, была смертельно бледна и пристально глядела на Алексея. Он очень нравился ей, и он это знал. И сейчас что-то шевельнулось в его душе. Она не растерялась в такой страшный момент. А то, что она не вызвала милицию, в этом он был уверен. Объяснения с милицией могли быть весьма чреваты и для него, и для фирмы, он это прекрасно понимал.

Совсем недавно, недели с две назад Сергей помог ему получить разрешение на ношение огнестрельного оружия, и тут же был приобретен новенький ТТ. Вот сегодня он оказался как нельзя кстати. Алексей вытащил пистолет из внутреннего кармана куртки, и резко открыл дверь в свой кабинет. Посередине комнаты, шатаясь, приходил в себя татуированный. Один продолжал стоять у окна, двое лежали на полу.

— Пошли отсюда, ребятишки, — спокойно произнес Алексей. — По одному. Живее, живее, а ну-ка, ты, у окна, помоги травмированным товарищам. И учтите, одно лишнее движение, стреляю… А стреляю я без промаха, имею опыт, ребятишки. Я немало всякой мрази отправил на тот свет, можете быть уверены. Пошли!!! — вдруг закричал он, направляя на стоявшего у окна дуло ТТ. — Оружие из кармана на пол!!!

Он стоял у двери и продолжал следить за входной дверью. Там была тишина. Было непонятно, ушли ли они, или затаились, готовились к штурму офиса.

Двое бандитов бросили пистолеты на пол и стали помогать двоим товарищам подняться с пола.

— Ты труп, — прошипел татуированный, выходя из кабинета.

— Это ты труп, — весело ответил Алексей. — На такое дело пошел, и ни хрена не добился. Тебе такого никто не простит, я бы, во всяком случае, не простил…

И тут за окном послышались громкие голоса, перебранка. Он хорошо различил звонкий веселый голос Сергея.

— По тачкам, недоноски! — кричал он. — Уроем всех без разбора! По тачкам! Убирайтесь отсюда, пока целы!

Четверо бандитов невесело переглянулись. Они поняли, что сегодняшняя операция проиграна.

… Алексей открыл входную дверь и выпустил четверых. За окном послышался шум двигателей машин. А ещё через несколько минут в офис вбежало человек десять. Алексей знал их, это были друзья и телохранители Сергея. Сам Фролов ковылял на своем протезе последним, держа в руках пистолет.

— Что, наехали, Леха? — улыбался он. — Бывает в нашем деле, не тушуйся, это тебе не душманов шлепать, тут особый подходец нужен…

— Спасибо, Серега, — тяжело вздохнул Алексей. — И тебе, А как там наш Женька? Жив?

— Жив, его там откачивают. Хотя сотрясение мозга вполне возможно, здорово его чем-то по башке шарахнули…

— Слава Богу. И тебе, Аллочка, спасибо за то, что не растерялась, — окинул её Алексей полным благодарности взглядом.

— А что мне было делать? — тихо произнесла Алла. — Как они в кабинет бросились, я и позвонила. Так что это вам спасибо.

— А вы-то что, на вертолете летели? — поразился расторопности друзей Алексей.

— А мы из-под земли можем вырасти, если друг в беде, — усмехнулся Сергей, но, видя недоумение в глазах друга, пояснил: — Да нет, все проще, повезло тебе крупно, и все тут. Ребята меня только что в Домодедово встретили, и домой привезли. Только вваливаемся, а тут Аллочка звонит, наезд, говорит… Ну, сам понимаешь, по коням! Позвоню Настюшке, а то она насмерть перепугалась… Человек только что входит, и тут же звонок… Я поздороваться с ней не успел, дочку поцеловать не успел. Вошел и ушел, как призрак замка Моррисвиль… Она таких вещей не понимает, это вне её образа мыслей, Леха… Так что целесообразно позвонить.

После звонка они заперлись в кабинете.

— Ну а теперь выкладывай, в чем дело, — ясными голубыми глазами поглядел на него Сергей. — Так просто никто не приезжает.

Алексей понял, что теперь ему предстоит не менее трудное дело. Ему было жутко стыдно перед другом за свою преступную глупость. Но, делать нечего, рассказывать было надо…

Сергей слушал молча, постоянно курил. Где-то в середине повествования перестал глядеть в глаза другу, стал отводить взгляд. Когда рассказ дошел до кульминационной точки, он не выдержал, встал и начал хромать по комнате. Бросил укоризненный взгляд на Алексея, досадливо взмахнул рукой.

— Э-э-эх, — раздалось при этом из его уст. — Едрена-матрена…

Алексей, бледный как полотно, закончил рассказ и не отрываясь глядел на Сергея, словно ожидая от него какого-нибудь чуда. Но чуда больше произойти не могло, оно и так уже только что произошло. Теперь они остались один на один с бедой.

— А позвонить-то, позвонить-то Добродееву слабо тебе было? Только и делов-то, что номер набрать, — махал руками Сергей. — И все было бы в порядке, и Дмитриев был бы жив-здоров… Ты… ты же сибиряков нагрел на сто двадцать пять штук, а сам себя насколько? Твоя дурь обошлась в шестьсот с лишним штук зеленых убытка, плюс, вероятно, в человеческую жизнь… Вот так теперь глупость обходится… А сегодняшнее — это уже следствие… Первый звоночек, так сказать…

— А что же теперь делать? — пробормотал Алексей. Ему снова на душе стало пусто и гнусно. Он понимал, какую допустил оплошность.

— Что делать? Все по порядку. Тебя спасать надо, это первая задача. Ты что, полагаешь, что тебя оставят в покое? Эти люди? Нет, мать-перемать, ну и осел же ты, связался я с тобой, — в сердцах крикнул Сергей и тут же осекся. — Все, нотации закончены. Поезд ушел, а тебя класть на рельсы никто не собирается… С сибиряками, само собой, постараемся рассчитаться, и как можно быстрее, но, как видно, они решили пойти нетрадиционным путем. Что лучше, что хуже, теперь один черт разберет… Все плохо, все! Плохо все, понимаешь ты это? И сейчас сворачивай тут все хозяйство и поехали отсюда. Ты, Аллочка, сиди пока дома, а ты, Леха, поживешь у меня. Пока я все это дело не улажу… Есть тут кое-какие экспромты, задумки на ходу… Олегу Никифорову надо в Харбин позвонить. Складских предупредить, чтобы поостереглись. Лычкин твой где?

— На складе должен быть.

— Рвем немедленно туда. Не побывали ли они уже и там?

Алексей позвонил на склад. Ему сообщили, что все тихо. А Михаил Лычкин отпускает товар тульской компании.

… Через полчаса были на складе. Алексей собрал всех работников и рассказал им в общих чертах о сегодняшнем наезде.

— А чем вызван этот наезд? — глядя прямо в глаза Кондратьеву спросил Лычкин. — Ты что-то недоговариваешь, а мы, между прочим, тоже жизнью рискуем… Чего хотели эти бандиты? Конкретно-то чего они требовали?

Сергей бросил взгляд на Алексея, словно давая знак, что надо бы и рассказать правду. Тот вздрогнул и рассказал.

— Что же ты? — сжал кулаки Лычкин. — Ты же всех нас подставил… Как мы теперь работать-то будем? Одно дело наезд без причины, а тут… Ты, коммерческий директор, нагрел сибиряков на сто с лишним штук… Полагаешь, они это так оставят?

Алексей побледнел, но ответить ничего не смог. Потому что Лычкин был совершенно прав. Сто с лишним тысяч никто никому спускать не будет.

— Ладно, ребятишки, не падайте духом, мы постараемся помочь, — ободрил работников Сергей. — Помогли Алексею, поможем и фирме. Будете работать. А что делать с сибиряками, подумаем… Пока усилим охрану…

— Усилите, — проворчал Лычкин. — Против лома нет приема…

— Если нет другого лома, — мрачно возразил Фролов. — А ты если не хочешь работать, увольняйся к едреной бабушке. Твое право…

— Было бы куда, с удовольствием уволился бы. Жизнь у меня одна. Только жрать-то хочется, и мне, и им всем… Черт меня дернул к вам на работу устроиться…, — еле слышно пробормотал он. — Сидел бы себе в конторе, тихо и спокойно…

— Вы все рядовые работники, спрашивать будут с него, — указал Фролов на Алексея. — Только с него. Он тут один материально ответственное лицо. Он и Никифоров в его отсутствие. Но, разумеется, меры предосторожности соблюдайте… А мы пока поехали. Надо кое-кому позвонить, кое с кем повидаться. И все для общего дела, между прочим, — подмигнул он оторопевшим складским работникам.

Когда они уже садились в машину, Гарик Бирман, высокий, худощавый юноша, недавно работающий на складе, отозвал Кондратьева в сторону.

— Алексей Николаевич, — шепнул он. — Это только между нами… Это только мои подозрения, ни на чем не основанные, просто мне показалось…

— Да говори быстрее, что показалось? — напрягся Алексей.

— Мне показалось, что Лычкин… и этот самый Пирогов, получавший товар… Показалось, что они как-то странно переглянулись… И Михаил сразу же после них уехал. Так торопливо…

— Поехали, Леха, поехали! — крикнул из «Ауди» Фролов. — Честное слово, времени нет! Тут вопрос жизни и смерти, сам понимаешь! Потом обговорите все производственные вопросы!

— Переглянулись, говоришь? — переспросил Алексей. — Ну и что с того?

— Ну в их взглядах было что-то не то, этот Пирогов так внимательно поглядел на Лычкина, а тот отвел взгляд, как будто ему было не по себе… А у Пирогова было такое веселое настроение… Глазенки так и блестели огоньком… Я уже потом все это стал припоминать … А теперь вспомнил отчетливо…

— Ну, настроение этого так называемого Пирогова объяснить легко… А Лычкин? Да при чем тут Лычкин? Ладно, иди, Гарик, разберемся! — махнул рукой Алексей и пошел к машине.

«При чем тут Лычкин?» — подумал он. — «Нормальный парень, грамотный, толковый. Отругал я его тогда за прогул, ну и что? Выпил, с кем не бывает, дело молодое… А сколько он пользы принес фирме, не счесть… Таких выгодных покупателей находил… Мнительный какой-то этот Гарик Бирман.»

Сел в машину и тут же забыл об этом разговоре…

…Расцеловавшись с женой и наигравшись с маленькой Маринкой, Фролов засел за телефон, препоручив пригорюнившегося друга жене. А через полчаса приковылял на кухню, где пил уже пятую чашку кофе Алексей.

— Поговорил я кое-с кем, — сообщил он, когда Настя вышла с кухни и плотно закрыла за собой дверь. — Тоже не лыком шиты. Приходил к тебе некто Большой, качок из банды Живоглота. Сибиряки, похоже, обратились за помощью к браткам, вместо того, чтобы пойти законным путем. Так вот теперь дела делаются… Мне обещали переговорить с одним авторитетом. Есть такой, интеллектуал, говорят, Шервуд Евгений Петрович, по прозвищу Гнедой. Он обещал разобраться, Живоглот этот ему подчиняется… Пока обещали покой и тишину. А завтра-послезавтра нам дадут знать, чем эти переговоры закончились… А пока, Леха, давай коньячку выпьем, а то на тебе лица нет, жалко смотреть… Боюсь, что крыша поедет. Давай… — Он достал из шкафчика бутылку «Арарата». — Где наша не пропадала, а за битого двух небитых дают! Вспомни Афган, вспомни пули, снаряды, рукопашные, ребят наших, там навсегда оставшихся, разве нам там легче было?

— Легче, — еле слышно пробормотал Алексей и залпом выпил рюмку.