Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Солдантский долг

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Рокоссовский Константин Константинович / Солдантский долг - Чтение (стр. 27)
Автор: Рокоссовский Константин Константинович
Жанр: Биографии и мемуары

 

 


Летчики держали под контролем вражеский аэродром, где размещалось до сотни самолетов, и своими ударами помогали стрелковым частям прорывать оборону противника. Инженерные войска под руководством генерала Благославова шли вместе с пехотой, чтобы уничтожать огневые точки врага, разрушать крепостные сооружения, прикрывать дымами действия пехоты и танков. Благославов изобрел особые катапульты, посредством которых в расположение противника забрасывались тяжелые снаряды, в большом количестве захваченные нами на немецких складах.
      Штурм начался 14 марта. В первый же день боя наша авиация уничтожила на данцигском аэродроме все стоявшие здесь вражеские самолеты, обеспечив тем самым себе абсолютное господство в воздухе. Нанося удары на всех участках, основные усилия сосредоточиваем в направлении Цоппот, Олива. Бои тяжелые. Противник яростно дерется за каждый окоп.
      Наши расчеты на быстрое преодоление неприятельской обороны не оправдались. Конечно, мы выиграли многое некоторой внезапностью действий, лишав противника времени на организацию обороны, но задача по преодолению этого сильного укрепленного района оказалась нелегкой.
      Бойцы и командиры в ходе боев искали способы преодоления разнообразных препятствий. Орудийный грохот не стихал ни днем ни ночью. Войска разбились на штурмовые группы. В них входили пехотинцы, артиллеристы, танкисты и саперы. В небе стоял несмолкающий гул моторов. Самолеты то большими, то мелкими группами вылетали на поддержку штурмовых групп. Шаг за шагом вгрызаемся во вражескую оборону.
      Бесстрашен и самоотвержен наш солдат. Глядишь, ранен, а из последних сил ползет с гранатами к дзоту. Но мы снова и снова призываем командиров и политработников беречь людей, побеждать не кровью, а умением!
      Не занимать нашему солдату сообразительности, упорства и находчивости. И, как всегда, впереди оказываются коммунисты и комсомольцы. На лету они подхватывают любую полезную инициативу и сами неистощимы на выдумку и смекалку. Добилась успеха одна штурмовая группа – ее опыт сразу становится всеобщим достоянием.
      Не помогали противнику отчаянные контратаки. Это даже ослабляло его оборону, ибо каждая такая вылазка стоила ему очень дорого. Потеряв десятки солдат, он откатывался, а наши богатыри на плечах отступающих гитлеровцев врывались на их позиции.
      1-я гвардейская танковая армия тем временем, опрокинув заслоны противника, достигла залива Путцигер-Вик. М.Е. Катуков повел свои танки вдоль берега бухты, чтобы ударить по Гдыне с севера. Вместе с танкистами выступали здесь и части 19-й армии. На правом фланге фронта 2-я Ударная армия медленно, но верно теснила врага. Ее ударная группировка находилась уже в восьми километрах от южной окраины Данцига (Гданьска).
      Наш сосед справа, 3-й Белорусский фронт, подошел к правому берегу Вислы, части его 48-й армии соприкасались с правым флангом нашей 2-й Ударной, а между ними образовался треугольник, занятый еще вражескими войсками. Враг крепко держался за этот клочок земли, который обеспечивал ему связь с Земландским полуостровом по косе Фриш-Нерунг. Как-то позвонил мне маршал А.М. Василевский, вступивший к тому времени в командование 3-м Белорусским фронтом вместо погибшего Черняховского.
      – Зачем вы оттесняете на наш участок вражеские войска?
      – Вы должны этому радоваться, – отшутился я. – Вам достанется больше пленных.
      Признаться, нам тогда было не до этого лоскутка пустого побережья: шел завершающий этап Данцигско-Гдыньской операции.
      Прорвав три линии вражеских укреплений, войска 70-й армии совместно с 3-м гвардейским танковым корпусом и частью сил 49-й армии утром 25 марта ворвались в Цоппот, в жестоких уличных боях очистили его от гитлеровцев и устремились на Оливу – предместье Данцига.
      С выходом наших войск к Данцигскому заливу группировка противника была рассечена на три части: одна из них удерживала Данциг, вторая – Гдыню, третья – косу Путцигер-Нерунг (Хель).
      Ликвидация гдыньской группировки была возложена на 19-ю армию и 3-й гвардейский танковый корпус. 1-я гвардейская танковая армия к этому времени выводилась в район сосредоточения: она возвращалась в 1-й Белорусский фронт. Преодолевая оборонительные сооружения противника, пехотинцы и танкисты подошли к городу и завязали уличные бои. 28 марта Гдыня была в наших руках. Остатки вражеских войск, бросая раненых и боевую технику, отошли на побережье севернее города.
      В боях за Гдыню были полностью разгромлены четыре вражеские дивизии, восемь отдельных полков и двадцать батальонов различного назначения. Успевшие отойти на плацдарм севернее города остатки этой группировки (танковая дивизия, подразделения моторизованной и пехотной дивизий, артиллерийской бригады и шести батальонов морской пехоты) спустя несколько дней были тоже ликвидированы. Всего в районе Гдыни противник потерял 50 тысяч убитыми, 229 танков и самоходных орудий, 387 полевых орудий и более 3500 автомашин. Нашими частями было захвачено свыше 18 тысяч пленных, около 200 танков и самоходок, 600 орудий, 71 самолет, 6246 автомашин.
      26 марта войска 2-й Ударной и 65-й армий, в тяжелых боях прорвав неприятельскую оборону на всю ее глубину, подступили к Данцигу. Во избежание бессмысленных потерь гарнизону был послан ультиматум с предложением капитулировать: продолжать сопротивление бесполезно. В случае если ультиматум не будет принят, жителям рекомендовалось покинуть город.
      Гитлеровское командование не ответило на наше предложение. Был отдан приказ начать штурм.
      В освобождении старинного польского города Гданьск вместе с советскими войсками участвовала отдельная танковая бригада Войска Польского. Польские друзья плечом к плечу с нашими бойцами мужественно сражались с общим врагом.
      Штурм мы начали одновременно с трех сторон. Борьба шла за каждый дом. Особенно упорно гитлеровцы дрались в крупных зданиях, заводских и фабричных корпусах.
      Во время штурма в заливе снова показались вражеские корабли. Огонь их мощной артиллерии был внушительным и причинял нашим войскам много неприятностей. Пришлось отвлечь от участия в штурме значительную часть нашей дальнобойной артиллерии, состоявшей преимущественно из 122- и 152-миллиметровых пушек, и выдвинуть ее на берег. Хотя нашим артиллеристам не приходилось раньше стрелять по морским целям, били они довольно метко и заставили фашистские корабли держаться на значительном расстоянии от берега, что не могло не отразиться на эффективности их огня. А тут включилась в дело и авиация Вершинина. Штурмовики атаковали корабли на малых высотах одновременно с разных сторон, а сверху на врага обрушивали свой груз бомбардировщики. Константин Андреевич Вершинин и его подчиненные успешно справились с задачей и вторично заставили вражеские корабли очистить Данцигскую бухту, теперь уже навсегда.
      30 марта Гданьск был полностью освобожден. Остатки неприятельских войск бежали в заболоченное устье Вислы, где вскоре были взяты в плен. Над старинным польским городом взвился польский национальный флаг, который был водружен воинами Войска Польского.
      В бою за Гданьск нашими войсками было взято в плен свыше 10 тысяч солдат и офицеров, захвачено 140 танков и самоходных орудий, 358 полевых орудий и множество другого военного имущества.
      Подводя итоги проведенной нашими войсками Восточно-Померанской операции, можно смело сказать, что она имела очень важное оперативно-стратегическое значение.
      Стремительность и непрерывность боевых действий, не дававшие противнику ни минуты передышки для накопления резервов и проведения перегруппировки войск, явились важнейшим условием успеха в этой интересной, сложной наступательной операции, проведенной в короткий срок, что позволило высвободить войска 2-го Белорусского фронта для участия в Берлинской операции. В результате героических действий советских войск были освобождены исконно польские земли, насильственно захваченные в разное время немецкими агрессорами. Польскому народу было возвращено все польское Поморье с крупными городами и портами на Балтийском побережье.
 

Восстановленная часть главы 

 
      Восточно-Померанская операция для войск 2-го Белорусского фронта являлась продолжением начавшегося 14 января наступления трех фронтов на западном направлении, а не вытекающей из Восточно-Прусской операции, как утверждают некоторые историки и мемуаристы… На мой взгляд, когда Восточная Пруссия окончательно была изолирована с запада, можно было бы и повременить с ликвидацией окруженной там группировки немецко-фашистских войск, а, путем усиления ослабленного 2-го Белорусского фронта ускорить развязку на берлинском направлении. Падение Берлина произошло бы значительно раньше. А получилось, что 10 армий в решающий момент были задействованы против восточнопрусской группировки (с передачей в состав 3-го Белорусского фронта четырех армий 2-го Белорусского фронта в его составе оказалось 10 армий), а ослабленные войска 2-го Белорусского фронта не в состоянии были выполнить своей задачи. Использование такой массы войск против противника, отрезанного от своих основных сил и удаленного от места, где решались основные события, в сложившейся к тому времени обстановке на берлинском направлении явно было нецелесообразным. Более того, это делалось за счет ослабления войск 2-го Белорусского фронта которому предстояло разгромить восточнопомеранскую группировку противника, что сделать оставшимися у него силами он не мог.
      К этому времени противник сумел сосредоточить в Восточной Померании довольно крупные силы и, умело используя благоприятную для организации обороны местность, затормозил продвижение войск нашего фронта.
 

Одер – Эльба

      Как мы и предполагали, после ликвидации восточнопомеранской группировки противника нам предстояло принять участие в Берлинской операции. По решению Ставки нашему фронту следовало в кратчайшие сроки перегруппировать войска на запад, на штеттин-ростокское направление, и сменить части 1-го Белорусского фронта на рубеже Кольберг, устье Одера и далее по восточному берегу этой реки до Шведта. Основную группировку (три армии) предлагалось иметь на участке Альтдам, Шведт.
      Первоочередная задача – быстро перебросить войска на рубеж, с которого будем наступать. Нужно было тщательно все продумать, чтобы никакие заминки не помешали маневру.
      Только вчера войска наступали на восток, сейчас им нужно было повернуть на запад и форсированным маршем преодолеть 300–350 километров, пройти по местам, где только что закончились ожесточенные сражения, где еще не рассеялся дым пожарищ, а работы по расчистке дорог и восстановлению переправ через многочисленные реки, речки и каналы только начинались. На железных дорогах не хватало подвижного состава, а полотно и мосты были в таком состоянии, что поезда тащились со скоростью пешехода. И вот в таких условиях надо было передислоцировать сотни тысяч людей, тысячи орудий, перевезти десятки тысяч тонн боеприпасов и уйму другого имущества.
      В разработке плана перегруппировки, как всегда, участвовало много людей – руководящий состав штаба фронта, политуправления, тыла, командующие родами войск, командующие армиями. Но еще до того как план был утвержден, отдавались предварительные распоряжения, касавшиеся множества людей. Войска еще только собирались в путь, а на маршруты их движения уже выдвигались специальные отряды для разведки и восстановления дорог, устранения препятствий, оборудования объездов. Организовывалась комендантская служба на мостах и переправах. На перекрестках устанавливались регулировочные посты.
      Из-за крайне ограниченных возможностей использования железных дорог по ним решили перевозить только танки и другую технику на гусеничном ходу. Все остальное пойдет походным порядком. Пустим в дело весь свой колесный транспорт – от автомашин до конных повозок. Войска будут следовать перекатами: то пешком, то на колесах. Главное – точное соблюдение графика и строгая дисциплина на марше.
      Командиры, политработники, партийные и комсомольские организации разъясняли бойцам, как это важно – в срок прибыть на назначенные рубежи. Ведь впереди – последние, завершающие бои. И речь шла не только о переходе, но и о будущих боевых действиях. Солдаты, уже побывавшие в сражениях, делились своим опытом с новичками. Особое внимание уделялось всему, что было связано с преодолением водных преград и лесисто-болотистой местности. Радовало приподнятое, бодрое настроение людей, на лицах бойцов не было усталости, а ведь они только что вели тяжелые бои, длившиеся долгие недели.
      Первыми подготовились к походу войска 49-й и 70-й армий. 4 и 5 апреля они тронулись в путь. Вслед за ними, 6 апреля, двинулась 65-я армия, только что ликвидировавшая вражеские части в районе Крокау. 2-я Ударная армия могла подняться не раньше 8 апреля – после того, как ее сменят войска 5-й танковой.
      А 19-й армии еще надо было разгромить противника на косе Путцигер-Нерунг севернее Гданьска. Она там и останется: на нее и приданные ей 93-й и 153-й укрепленные районы возлагается оборона побережья Балтийского моря до устья реки Одер.
      Штабы фронта, армий, родов войск, служб и тыла не знали покоя ни днем ни ночью. На них лежала ответственность за порядок и своевременность передвижения войск, за точное выполнение плана передислоцирования. Члены Военного совета, работники политорганов тоже все это время проводили в войсках, совершающих переходы. Политическая работа не прекращалась и на марше; каждый привал использовался для бесед с бойцами.
      План был жесткий. Суточный переход для общевойсковых колонн был определен в 40–45 километров. Мобилизовали весь транспорт. На машинах перевозили людей, полковую и батальонную артиллерию, минометы, боеприпасы, продовольствие и кухни. Автоколонны эшелонировались. Для регулирования движения намечались рубежи в 30–40 километров один от другого. Автоколонны шли со скоростью 30–40 километров в час днем, 20–30 километров ночью. Гужевой транспорт двигался со скоростью 35–45 километров в сутки. Войска, передвигавшиеся пешим порядком, проходили за сутки 30–35 километров.
      В первых числах апреля меня вызвали в Ставку. Здесь была уточнена и утверждена задача войскам 2-го Белорусского фронта.
      Разрабатывая Берлинскую операцию, советское командование учитывало сложившуюся к тому времени политическую и стратегическую обстановку. Несмотря на явный проигрыш войны, немецко-фашистское руководство еще на что-то надеялось. Почти полностью прекратив действия против союзников, гитлеровцы создавали крупную группировку против советских войск. Гитлер и его окружение все еще рассчитывали на какие-то комбинации, которые могли бы их спасти. Надо было положить конец этим попыткам. Отсюда задача наших войск: как можно быстрее разгромить немецко-фашистскую группировку на берлинском направлении, овладеть германской столицей и выйти на реку Эльба.
      Выполнение этой задачи возлагалось на три фронта: 1-й Белорусский, 1-й Украинский и 2-й Белорусский. В общих чертах операция должна была развиваться следующим образом. Удар в общем направлении на Берлин наносит 1-й Белорусский фронт, одновременно частью сил обходя город с севера; 1-й Украинский фронт наносит рассекающий удар южнее Берлина, обходя город с юга. Наш, 2-й Белорусский, наносит рассекающий удар севернее Берлина, обеспечивая правый фланг 1-го Белорусского фронта от возможных контрударов противника с севера, и ликвидирует все вражеские войска севернее Берлина, прижимая их к морю.
      Начало операции устанавливалось Ставкой для войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов 16 апреля, для нас – 20 апреля. (Для нас срок определен с учетом перегруппировки войск с востока на запад.)
      Надо сказать, что и эти четыре дня отсрочки мы получили только после того, как я раскрыл все трудности, которые стояли перед нами. Фронт нацеливался на новое направление, по существу не завершив предшествовавшую Восточно-Померанскую операцию. Нам отводился невероятно короткий срок на перегруппировку, хотя войска должны были преодолеть расстояние свыше 300 километров. Я попросил помочь фронту в сложной передислокации. Но дополнительный автотранспорт нам не выделили. Все это до предела сокращало время на подготовку сложнейшей операции по форсированию такой большой водной преграды, как Одер в его нижнем течении. По сути дела, войскам фронта предстояло начать наступление с ходу. Как мы увидим, это значительно затруднит осуществление операции.
      Когда я вернулся из Москвы, войска уже были на марше. Не дожидаясь их прибытия, вместе с командармами и начальниками их штабов произвели тщательную рекогносцировку местности, организовали разведку противника.
      К сожалению, части 1-го Белорусского фронта, которые мы должны были сменить, не смогли нам дать необходимых сведений о противнике. Они просто не имели времени собрать эти данные. Командующий 61-й армией генерал П.А. Белов, который передавал свой участок войскам трех наших армий, в беседе со мной не смог сказать о противнике ничего нового по сравнению с тем, что мы уже знали.
      Пришлось отойти от заведенного нами порядка и ставить задачи командармам еще до выяснения более или менее полных данных о противнике. Делали мы это, конечно, не от хорошей жизни. Сроки поджимали. Ведь надо было еще дать время командармам для отработки задач с командирами соединений.
      Рекогносцировку мы провели 10 апреля. Начали ее с участка 65-й армии. Вместе со мной сюда прибыли генералы и офицеры управления и штаба фронта, командующие 4-й воздушной и 49-й армиями. Нас встретил П.И. Батов с группой своих офицеров. Место, где мы собрались, было выбрано очень удачно: окрестности просматривались отсюда на несколько километров.
      То, что нам удалось увидеть, не радовало. Наши войска и позиции противника разделяла река, которая на этом участке образовала два широких русла – Ост-Одер и Вест-Одер. Между ними пойма, которая в это время была затоплена. Так что перед нами лежала сплошная полоса воды шириной пять километров. Западный, высокий берег еле просматривался. Если б это была река, было бы легче: ее можно одолеть на лодках или паромах. Но через пойму на них не переплыть: слишком мелко. Павел Иванович сказал задумчиво:
      – Наши солдаты уже определение дали, по-моему, очень точное: «Два Днепра, а посередине Припять».
      Да, препятствие серьезное. К тому же противоположный берег всюду господствует над нашим, усиливая позиции противника.
      Приходим к выводу, что форсировать придется на широком фронте, одновременно на участках всех трех армий. Успех, достигнутый на одном участке, будем использовать немедленно, перебрасывая туда силы и средства с других участков. Поэтому уже сейчас надо предусмотреть возможность маневра вдоль фронта. К счастью, такая возможность имелась.
      Залитая водой болотистая пойма практически была непроходима. Но в некоторых местах над ней возвышались полуразрушенные дамбы. Решено было использовать их. Такие дамбы имелись на участках 65-й (остатки автострады) и 49-й армий.
      Рекогносцировка, произведенная совместно с командармами во всей полосе предстоящего наступления трех армий, оказалась весьма полезной. Здесь же, на месте, вносились коррективы к уже принятому решению, уточнялись задачи. Командармы горячо принялись за подготовку операции.
      Начали подходить войска. Первой 13 апреля заняла исходное положение на рубеже Альтдам, Фердинандштайн 65-я армия П.И. Батова. Южнее ее 16 апреля подошла к Одеру 70-я армия В.С. Попова, днем раньше еще южнее, сменив, как и ее соседи, части 61-й армии 1-го Белорусского фронта, на участке Кранцфельде, Ниипервизе расположилась 49-я армия И.Т. Гришина.
      Войска 2-й Ударной И.И. Федюнинского к утру 15 апреля встали севернее 65-й армии на рубеже Каммин, Инамюнде, сменив части 1-й армии Войска Польского.
      В тот же день выдвинулись на побережье Балтийского моря части 19-й армии В.3. Романовского, сменив здесь наш 3-й гвардейский кавалерийский корпус, которому предстояло еще совершить далекий переход к Шведту.
      К 17 апреля завершили передислокацию наши подвижные соединения – 1, 3 и 8-й гвардейские танковые и 8-й механизированный корпуса.
      К началу операции закончила перебазирование и 4-я воздушная армия К.А. Вершинина.
      Небывалое воодушевление овладело всеми. Войска с марша приступали к подготовке наступления. Не верилось, что люди только что совершили утомительные переходы, во время которых отдыхали урывками на коротких привалах, спали под открытым небом на сырой земле. Ничто не могло омрачить их приподнятого, радостного настроения. Все понимали важность задачи и стремились выполнить ее как можно лучше.
      Предварительная работа по подготовке наступательной операции с руководящим командным составом фронтового и армейского масштаба была закончена до прибытия войск на исходный рубеж, а теперь началась подготовка в звене дивизия – полк. Нужно сказать, что отработка задач везде, где мне пришлось побывать, проводилась умело и целеустремленно. За время войны наши командиры и политработники приобрели глубокие знания и богатейший практический опыт. Это сказывалось на подготовке к наступлению. Было внесено много ценных предложений, которые тут же претворялись в жизнь. Войска, уже не мало действовавшие на лесисто-болотистой местности, форсировавшие на своем пути множество рек, сейчас подходили к решению новой задачи во всеоружии опыта.
      Летчики Вершинина сфотографировали с воздуха всю оборону противника. Неутомимо работала воздушная и наземная разведка. Удалось установить, что главная полоса неприятельской обороны, оборудованная по западному берегу реки Вест-Одер, достигает глубины 10 километров и состоит из двух-трех позиций. Каждая позиция имеет одну-две сплошные траншеи. Через каждые 10–15 метров по берегу реки отрыты ячейки для стрелков и пулеметчиков, связанные с траншеей ходами сообщения.
      Пленные показывали, что все населенные пункты в приодерской полосе на глубину до 40 километров приспособлены для обороны и превращены в опорные пункты. Этому можно было поверить: мы уже видели подобное в Восточной Померании.
      Установлено было также, что на направлении наступления войск фронта противник создал вторую полосу обороны, которая проходила по западному берегу реки Рандов, в 20 километрах от Одера. А еще дальше наша воздушная разведка обнаружила третью полосу обороны. Все говорило о том, что противник подготовился к отпору и что нашим войскам нелегко будет сломить его сопротивление.
      По данным разведывательного управления фронта, против наших войск стояли крупные вражеские силы. Перешеек от побережья моря у Вальд-Дивенова до Загера (30 километров по фронту) обороняла корпусная группа «Свинемюнде» под командованием генерала Фрейлиха. В первом эшелоне здесь были два морских пехотных батальона, школа военно-воздушных сил, морской пехотный и пять крепостных полков, а в резерве – части учебной пехотной дивизии.
      Южнее на 90-километровом участке фронта по западному берегу Вест-Одера оборонялась 3-я немецкая танковая армия под командованием генерал-полковника Мантейфеля. Здесь стояли 32-й армейский корпус и армейский корпус «Одер». В первом эшелоне они держали три пехотные дивизии, два крепостных и два отдельных пехотных полка, батальон и боевую группу. Во втором эшелоне – три пехотные и две моторизованные дивизии, две пехотные, две артиллерийские бригады, три отдельных полка, четыре батальона, две боевые группы и офицерскую школу. Кроме того, 3-я танковая армия была усилена ранее действовавшими против 1-го Белорусского фронта тремя артиллерийскими полками, 406-м фолькс-артиллерийским корпусом и 15-й зенитной дивизией.
      Как видим, наиболее сильная группировка гитлеровцев располагалась именно там, где мы собирались наносить главный удар. Но обстановка сложилась так, что изменить направление наступления было невозможно. Выполняя директиву Ставки, мы планировали главный удар нанести на 45-километровом участке Штеттин, Шведт силами трех армий левого крыла фронта – 65, 70 и 49-й, трех танковых, механизированного и кавалерийского корпусов. Прорвав оборону противника на западном берегу Вест-Одера, мы должны были развивать наступление в общем направлении на Нейштрелиц и на двенадцатый – пятнадцатый день операции выйти на рубеж Нойенкирхен, Деммин, Мальхен, Варен, Виттенберге (у реки Эльба). Разграничительная линия с 1-м Белорусским фронтом – Арнсвальде, Шведт, Ангермюнде, Гранзее, Виттенберге.
      После прорыва вражеской обороны каждая общевойсковая армия усиливалась танковым (49-я – механизированным) корпусом. 3-й гвардейский кавалерийский корпус оставался во фронтовом резерве, располагаясь за левым флангом 49-й армии.
      Артиллерия действовала по планам командующих армиями. На ударном направлении создавалась группировка артиллерии, обеспечивавшая плотность не менее 150 стволов на километр фронта (без учета 45- и 57-миллиметровых орудий). Она должна была своим огнем помочь пехоте в форсировании Одера и прорыве всей тактической глубины вражеской обороны, а в дальнейшем – сопровождать пехоту и эшелоны развития успеха.
      Что касается танковых корпусов, то на первом этапе операции ввод их в прорыв определялся командованием фронта. В дальнейшем они подчинялись командующим тех армий, которым были приданы.
      4-я воздушная армия в ночь перед наступлением наносит сосредоточенный бомбовый удар по огневым точкам на западном берегу Вест-Одера, по штабам, узлам связи и артиллерийским позициям противника.
      В ходе наступления каждая общевойсковая армия левого крыла получит в оперативное подчинение одну штурмовую авиационную дивизию.
      На первом этапе операции на авиацию возлагалась ответственная роль. Общая ширина Одера вместе с поймой и заболоченной местностью на восточном берегу доходила до шести километров. Следовательно, артиллерии во время артподготовки и при форсировании реки пехотой придется стрелять с довольно значительных дистанций, что, конечно, будет снижать эффективность ее огня. Своевременно перебросить орудия на западный берег мы не сможем, так как это потребует оборудования переправ. Значит, первое время пехоте придется вести там бой без артиллерийского сопровождения. Поэтому вся тяжесть огневой поддержки пехоты ложилась на плечи летчиков. И нужно сказать что они блестяще справились с задачей. Огнем и бомбовыми ударами авиация прекрасно сопровождала пехоту при штурме вражеских позиций. Этому способствовала большая предварительная работа по организации взаимодействия между наземными и воздушными частями. Вообще мы огромные надежды возлагали на нашу авиацию, и 4-я воздушная армия полностью оправдала их.
      Много внимания уделялось инженерной подготовке операции. Инженерным войскам под руководством генерала Благославова пришлось крепко поработать. В кратчайший срок к берегу были подтянуты и надежно укрыты десятки понтонов, сотни лодок, подвезены лесоматериалы для строительства причалов и мостов, изготовлены плоты, через заболоченные участки берега проложены гати.
      16 апреля с юга донеслась канонада. Это двинулись вперед войска соседа – 1-го Белорусского фронта. Близился и наш черед.
      По инициативе командармов отдельные подразделения ночью переправились через восточный рукав реки в пойму и захватили там дамбы. С этим отчаянно смелым предприятием особенно хорошо справились подчиненные П.И. Батова. Передовые батальоны дивизии П.А. Теремова, например, заняли уцелевшие опоры автострады, выбив оттуда засевших там гитлеровцев.
      Так были созданы своеобразные плацдармы среди затопленной поймы, куда постепенно переправлялись войска. Впоследствии это значительно облегчило форсирование реки.
      Можно было бы много рассказывать о героических вылазках наших разведчиков, которые ночами вели поиск и на западном берегу Вест-Одера. Они добирались туда вплавь, подчас захватывали под самым носом гитлеровцев важные объекты и удерживали их, сражаясь с многократно превосходившим противником.
      Наконец наступил момент, когда мы смогли подвести итоги проделанной работы и убедиться, что войска фронта к наступлению готовы.
      Члены Военного совета фронта генералы Н.Е. Субботин, А.Г. Русских и начальник политуправления фронта генерал А.Д. Окороков, штаб фронта, командующие родами войск, начальники служб и тыла могли смело заявить, что сделано все для успеха операции.
      Вечером 19 апреля я с твердой уверенностью в успехе доложил по ВЧ Верховному Главнокомандующему о готовности войск фронта начать наступление в назначенный Ставкой срок.
      В ночь перед наступлением неприятельские позиции подверглись ударам нашей бомбардировочной авиации, продолжавшимся всю ночь. В этих действиях принял деятельное участие и женский авиационный полк ночных бомбардировщиков под командованием Бершанской, совершив рекордное количество самолето-вылетов. Я уже говорил об этой прославленной части. Полк состоял из молодых девушек-летчиц. Они храбро сражались с врагом, начав свой боевой путь еще на Северном Кавказе. Многие из них были награждены орденами, а 23 летчицы удостоены звания Героя Советского Союза. Среди них М.П. Чечнева, Л.Н. Литвинова, Н.Ф. Меклин, Р.Е. Аронова, М.В. Смирнова, Е.А. Никулина, А.В. Попова, Е.А. Жигуленко и другие. Авиационный полк ночных бомбардировщиков был награжден орденом Красного Знамени и орденом Суворова III степени. Наш фронт законно гордился крылатыми героинями, доставлявшими врагу немало бед своими лихими ночными налетами.
      Ночью на участках всех армий шла напряженная борьба специальных отрядов за расширение захваченных участков на западном берегу Вест-Одера и за полный захват поймы. В междуречье на дамбах происходило накапливание сил. На всем протяжении реки от Альтдама до Шведта кипела напряженная работа. Подготавливались и сплавлялись понтоны. На пойме прокладывались щитовые дороги через топи. Было наготове множество легких переносных лодок.
      Чтобы ввести противника в заблуждение, демонстрировалась подготовка к форсированию водной преграды севернее Штеттина. Части 19-й и 2-й Ударной армий, прикрываясь дымами, поднимали там неистовый шум. Вообще-то они и на самом деле готовили десанты через пролив Дивенов. Если бы им удалось там зацепиться за западный берег, было бы неплохо.
      Главный удар фронта наносился тремя армиями в полосе 47 километров между Альтдамом и Шведтом. Но каждая из них наметила для себя узкие – не более четырех километров – участки прорыва.
      Начало артподготовки намечалось на семь часов утра. Продолжительность ее – 60 минут.
      Но ночью позвонил П.И. Батов и попросил, чтобы ему разрешили начать наступление на час раньше, так как ветром нагоняет в пойму воду, уровень ее поднимается, что может усложнить форсирование реки. Кроме того, противник усилил нажим против отрядов, уже высадившихся на западном берегу Вест-Одера, их нужно скорее поддержать. Павел Иванович сказал, что он уже отдал соответствующее распоряжение и войска готовы начать действия на час раньше назначенного срока. Мне оставалось только одобрить инициативу командарма.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29