Представление о том, как возникли поселения в Дании, полностью изменилось в связи с обширными археологическими раскопками, которые велись после 1970-х годов. Соответственно были получены новые конкретные знания как в отношении расположения поселений, так и их внешнего вида и структуры в эпоху викингов. Стали доступны также важные данные об их экономике.

Несмотря на наличие некоторого числа хуторов, выяснилось, что на большей территории страны преобладающей формой поселений были деревни. Стало ясно и то, что в Ютландии было много деревень. Такой вывод был сделан на основании изучения географических названий, и он противоречит утверждениям Адама Бременского. Наиболее полные сведения о датской деревне эпохи викингов были получены при раскопках деревни Ворбассе в Средней Ютландии. Раскопки здесь производились на обширной площади и, кроме того, здесь лучше, чем в других местах, сохранились обнаруженные строения. Столь грандиозные раскопки (вскрыто около 260 000 кв. метров) стали возможны, благодаря использованию машин. Раскопки производились на расстоянии около полукилометра от нынешней деревни Ворбассе. Здесь были обнаружены многочисленные следы предшествующих поселений, возраст которых восходит примерно к началу первого века до нашей эры. В разные периоды структура поселения была различна, и оно, по всей вероятности, меняло свое месторасположение в пределах небольших территорий несколько раз до тех пор, пока в конце эпохи викингов пли, быть может, несколько позднее, поселение не обретало свое нынешнее местоположение.

Нам неизвестна причина этих изменений в структуре и местоположении поселений. Возможно, это происходило по решению какого-либо крупного землевладельца, но не ясно, на основании чего оно принималось. Можно лишь догадываться, что это было связано с проблемами землепашества. Истощенная земля могла явиться вполне пригодным местом для застройки, в то время как почва на месте обитаемой деревни постепенно могла превратиться в хорошо удобренную и плодородную в связи с множеством отходов и отбросов, в результате чего ее становилось выгодно возделывать. Срок существования домов, сооруженных из вкопанных в землю бревен, в датском климате не слишком продолжителен (реконструкция показала, что уже через 20-30 лет такие строения требуют коренной реставрации), и это могло послужить основанием для решения о периодическом переносе деревни на истощенную почву. Одновременно это давало возможность перестраивать дома в соответствии с новыми требованиями.

Возникает между тем другой вопрос. Почему люди, в конце концов, переселялись на довольно большое расстояние от прежних жилищ и впоследствии оставались там навсегда? На этот вопрос также нет однозначного ответа. Ясно лишь то, что, как правило, за небольшими исключениями, местоположение современной деревни можно проследить в глубь веков до 1000-х или 1100-х годов. Вместе с тем, во многих местах и, в частности, в Ворбассе, современная деревня находится на участке, более пригодном для земледелия, нежели тот, на котором находилась ее предшественница и который более пригоден для скотоводства.

Одна из причин перенесения места обитания в Ворбассе и в других местах могла корениться, в частности, в увеличении роли земледелия. Могли также сказаться перемены в технике обработки земли — появление плуга и удобрений. Однако впоследствии перемещения прекратились, и деревни стали оставаться на прежних местах. Это могло быть обусловлено тем, что неудобства их переноса в позднем средневековье преобладали над его преимуществами. Общество и условия землевладения все больше регламентировались, и теперь пользование землей облагалось целой системой податей и выплат, которые следовало отдавать королю и церкви. В документе, относящемся к 1085 году, ставится вопрос о землепользовании и воинских повинностях. Определяются обязанности землевладельцев по отношению к королю.

Уже с начала 1100-х годов датчане выплачивали церковную десятину, а земля была поделена на приходы, в большинстве которых, на протяжении столетия, стали появляться каменные церкви. Таким образом, в период позднего Средневековья переселения сельских жителей стали затруднительны. При этом, однако, деревня Ворбассе в первой половине 700-х годов переместилась на другое место и изменила свою структуру. Она была перенесена на несколько сотен метров к югу и поделена на семь усадеб, располагавшихся к северу и к югу от главной улицы. Устройство усадеб было одинаковым. Большие квадратные участки земли, парцеллы, были огорожены изгородью. Широкие ворота вели на улицу, которая, по всей вероятности, являлась общей территорией. Приблизительно в центре усадьбы находился большой главный дом, в одной стороне которого были жилые помещения, а на другой — хлев. Вблизи изгороди обычно находилось несколько строений поменьше. Помимо этого имелся амбар и небольшие, врытые в землю постройки, так называемые землянки. Они часто располагались неподалеку от ворот. Обнаруженные на их месте находки свидетельствуют о том, что в них размещались ткацкие мастерские. В некоторых усадьбах имелся колодец, а в одной из них, крайней на южной стороне, находилась кузня. Ее обычно ставили в самом дальнем конце усадьбы из-за опасности пожара.

Следы сохранились лишь от врытых в землю частей строений. На светлой подпочве можно видеть отпечатки столбов и темные пятна от землянок. Поэтому у нас имеется больше сведений об основаниях строений, чем о их наземных частях. Люди здесь жили около трех столетий, и за это время постройки и изгороди переделывались неоднократно. Иногда менялось месторасположение дома или несколько передвигалась изгородь. Если обозначить на одном плане остатки построек различных периодов, то картина кажется весьма путаной. Вместе с тем, необычайно хорошая сохранность следов изгородей дает возможность представить себе, как выглядела деревня в данный отрезок времени. Деревня Ворбассе — единственное, полностью раскопанное поселение эпохи викингов, и это делает ее на сегодняшний день уникальной. Но, разумеется, в период своего существования это было обычное поселение.

Главный дом усадьбы имел наклонные продольные стены и изогнутый конек крыши. Длина дома, очевидно, составляла около 30 метров, а в хлеву было место для 20-30 голов скота. Это количество было определено по отпечаткам перегородок между стойлами. Несущую часть дома составляли толстые столбы, части стен в некоторых местах были дощатыми, а в других — плетеными, скрепленными глиной. Крыша наверняка была покрыта соломой или тростником.

Не всегда можно с точностью определить функции имеющихся в усадьбе строений, за исключением уже упоминавшейся кузни, а также амбара, который можно распознать по четырем столбам, расположенным по углам. Остальные строения были, скорее всего, жильем для прислуги и рабов, мастерскими, клетями для хранения припасов и зимнего корма для скота. Имелся также хлев для тех домашних животных, которые не содержались в стойлах. Все строения обычно возводились тем же способом, что и главный жилой дом усадьбы.

Землянки были обычным типом строений для большинства районов Северной Европы (но не там, естественно, где почва была влажной или где скальные породы выходили на поверхность). Такие землянки существовали, начиная, примерно, от 400 года, и в течение всей эпохи викингов. Они были всегда очень большими и наполовину крытыми в землю, а стены, или, во всяком случае, определенная их часть, были земляные. Крыша подпиралась двумя столбами, причем каждый находился в центре поперечной стены землянки.

Распространенность этого типа строений объяснялась тем, что их было легко строить, они были надежно изолированны землей, вырытой во время их возведения, и у них была низкая крыша. Летом их остужала прохлада земли, а зимой согревало ее тепло. Оборудовать их было не так уж трудно. В Ворбассе почти все землянки были квадратными, шириной около 2,5-3 метров и длиной в 3-4 метра. Как уже говорилось, в них помещались ткацкие мастерские. Ткачество было важным занятием дли каждой усадьбы. В других местах землянки могли иметь иные размеры и форму и употребляться для иных целей. В них могли помещаться не только мастерские, они могли служить жильем для работников или складским помещением для хранения всевозможных вещей.

Экономика деревни Ворбассе, вероятно, базировалась на скотоводстве. Там находились просторные помещения для скота, расположенные поблизости от сеновалов и кормохранилищ. Вместе с тем, здесь занимались и земледелием, поскольку были найдены следы возделывания пашен. Несомненно, усадьбы обеспечивали себя всеми необходимыми продуктами питания и, видимо, у их хозяев скапливались излишки для обмена или торговли, так что они могли покупать товары извне и даже из далеких заморских стран. Были найдены черепки от глиняных горшков и оселки местного скандинавского производства, рейнская керамика и рейнские ручные мельницы, а также множество всяких других вещей повседневного употребления. То же самое было обнаружено и в других деревнях, из чего можно сделать вывод, что заморские товары из дальних стран доходили не только до городов и торговых центров. Строительная древесина также была, по всей вероятности, привезена из других мест, поскольку в данной местности деревья таких пород не произрастали.

Приблизительно в 1000-му году в деревне Ворбассе вновь произошли изменения. Территория ее расширилась к западу, где были построены еще три усадьбы, причем одна из них была вдвое больше остальных. Оставшиеся на прежней территории усадьбы стали обширнее, а общей улицы больше не существовало. На этом участке количество дворов, вероятно, осталось неизменным. Впрочем, трудно представить себе полную картину деревни этого периода, поскольку от нее остались лишь немногочисленные следы изгородей.

На этом этапе в большинстве дворов жилой дом и хлев стали отдельными строениями, а землянки исчезли. Жилые дома становятся более просторными, поскольку столбы, подпирающие крышу, выносятся за пределы помещения и теперь представляют собою скошенные подпорки, повторяющие форму наклонных продольных стен и защищающие их от давления крыши. Тип строений, а также разделение их внутри на две боковые комнаты и втрое большее помещение в центре дома напоминают помещения в больших королевских крепостях, относящихся приблизительно к 980 году. В одной из обширных усадеб на западе деревни, которая, судя по всему, была расширена на каком-то этапе своего существования и в которой насчитывалось множество построек, ремесленники работали с бронзой и железом, а хлев стал гораздо просторнее и теперь вмещал намного больше скота, может быть, даже до ста голов одновременно. Это была усадьба зажиточного бонда, и, хотя в ней, несомненно, кормилось немало народа, здесь, скорее всего, оставался еще значительный излишек сельскохозяйственной продукции на продажу. Таким образом, данная усадьба, равно как и другие усадьбы в Ворбассе, да и те, что были найдены при раскопках в других местах, дают нам представление, чем именно торговали в Дании. Это были сельскохозяйственные продукты и продукты животноводства.

Самое древнее упоминание о сельскохозяйственной продукции, поступающей отсюда за рубеж, относится к последнему периоду существования этой большой усадьбы или вскоре после того, как деревня Ворбассе переместилась на свое теперешнее место. Речь идет о масле, которое датский епископ Ассер в 1120 году отослал, в числе других даров, епископу Бамбергскому Отто.

Нам ничего неизвестно насчет того, были ли в эпоху викингов излишки зерна в стране. Но из единичных исследований явствует, что более или менее обширные наделы земли обычно засевались зерном. Самыми распространенными злаками были ячмень, рожь и овес, а также выращивались горох, бобы и капуста. Есть данные о том, что была известна пшеница и, возможно, лен. Земля обрабатывалась лопатами и заступами из дерева, а также деревянными мотыгами с железными наконечниками, а кроме того, боронами, сохами и плугами. Сохи не имели лемеха и, взрыхляя землю, не переворачивали пласт, как плуг.

Когда именно в Дании в обиход вошел плуг, неизвестно. Самые ранние следы его относятся к 1000-м годам, но на территории, находящейся в нескольких сотнях километров к югу, плуг стал использоваться вскоре после Рождества Христова. Ни соха, ни плуг, использовавшиеся в те времена в Скандинавии, не сохранились, и как они в точности выглядели, нам неизвестно.

А вот инвентарь для сбора урожая сохранился в большом количестве. Это серпы, короткие косы и ножи для обрезания листвы. На возвышенности Линдхольм (близ Нэрресундбю) был обнаружен участок пашни. Он сохранился, благодаря покрывавшему его толстому слою песка, оставленному песчаной бурей некогда в начале 1000-х годов. После того, как этот верхний слой песка был удален, обнажилась возделанная земля, представшая такой, какой она была до песчаной бури, с вмятинами от ног людей и копыт животных, оставленными во время последней вспашки, и со следами колес. Сохранившийся участок пашни имел в длину до 30 метров, а в ширину свыше 40 метров. Он состоял из множества длинных, параллельных и легко взрыхляемых грядок, разделенных неглубокими канавами. Ширина грядок была 50-100 сантиметров, а высота их — около 10 сантиметров. Они были уже вспаханы, но что именно там выращивали, установить оказалось невозможным. Однако функционально такая пашня годилась для культур, требующих прополки, Канавы предназначались для хождения вдоль гряд и, кроме того, по ним стекала вода после сильных ливней. Из домашних животных в датской усадьбе обычно были лошади, свиньи, овцы, крупный рогатый скот. Разводили также кур, гусей и уток.

Замеры костей показали, что домашние животные были значительно мельче, чем теперь. Молоко крупного рогатого скота шло на производство молочных продуктов. Скот был также тягловой силой, мясо его употреблялось в пищу, а из шкур производились, в частности, ремни, ножны для мечей, обувь. Телячья кожа шла на производство пергамента, который требовался в больших количествах центрам обучения в Западной Европе. Лошади также служили тягловой силой и использовались при поездках. Мясо их шло в пищу (во всяком случае, в языческие времена), использовалась и шкура. Овцы давали молоко, шерсть для ткачества, мясо, теплые шкуры и кожу, из которой изготовлялась обувь. Коз доили и употребляли в пищу. Из козьих шкур выделывали обувь, их, возможно, также продавали за границу, поскольку выяснилось, что большая часть пергамента была произведена не из телячьей, а из козьей кожи. Домашняя птица давала яйца и мясо. А пух и перо шли на подушки и перины. Из некоторых, пригодных для этого костей изготовлялись коньки, рукоятки, веретена, дудки или иглы. Из рогов — сосуды для питья и другие вещи. Наконец, следует упомянуть и о том, что в усадьбе находились кошки и собаки разных пород.

Охота в Дании не имела значения как способ добывания пищи и хлеба насущного. Но она являлась излюбленным видом спорта, важным подспорьем в питании на побережье, а также повсюду, где поблизости от фьордов и озер было рыболовство. Не исключено, что часть рыбной продукции могла также идти на продажу. Однако в Дании рыболовство не служило главным средством пропитания. Там, где это было возможно, стол разнообразили устрицы и ракушки, а также множество дикорастущих ягод и орехов. Возможно, существовали и сады, хотя они не были найдены ни в одном регионе Скандинавии. Во всяком случае, в Хедебю имелись сливовые деревья и некоторое количество персиковых деревьев.

Пчеловодство, несомненно, играло важную роль в целом ряде районов Скандинавии. Мед имел большое значение, поскольку он был единственным из числа сластей и был пригоден для консервирования, а также являлся важным ингредиентом в производстве алкогольных напитков. А воск был необходим при некоторых видах литья и являлся наиболее пригодным материалом для изготовления свечей. Свидетельств того, что в эпоху викингов скандинавы занимались пчеловодством, в документах того времени не сохранилось, однако об этом упоминается в более поздних письменных источниках. Очень много собиралось хмеля для пивоварения.

На равнинных плодородных участках Вестергетланда и, возможно, в южной части Норвегии, а также в наиболее плодородных долинах формой поселений, так же, как и в Дании, были преимущественно деревни и отдельные хутора. Но установить это затруднительно без обширных археологических раскопок, а они производились далеко не везде. Высказываются предположения, что в плодородном, но ограниченном районе озера Меларен люди первоначально селились хуторами, но к концу эпохи викингов впервые появились деревни. Основанием для подобного предположения явились результаты изучения могильников, которые, по мнению исследователей, сохранились почти полностью, поскольку они, как правило, находились на каменистых и скалистых участках земли, непригодной для возделывания. Расстояние между захоронениями, установленное количество могил на каждом кладбище и различные другие факторы вполне соответствуют тому количеству людей, которые в течение всего долгого периода существования могильника могли жить на одном хуторе. Способом пропитания, несомненно, являлось по преимуществу скотоводство, а также до некоторой степени земледелие, что и подтверждается рассказом Адама Бременского.

Вместе с тем, в некоторых регионах Скандинавского полуострова сельскохозяйственные ресурсы были столь малы, а рельеф местности таков, что единственной возможной формой поселения могли быть хутора или, в крайнем случае, группы хуторов. Один из исследованных хуторов находился в Западной Норвегии, в Иттре Муа, неподалеку от Согне-фьорда, протяженность которого составляет двести километров.

Поселение относится к 800 — 900-м годам и состоит из ряда совсем небольших квадратных строений с внутренними деревянными стенами и наружными стенами из камня, которые защищали от холодов и дождей. Строения эти, наверняка, имели различные функции. Среди них — жилой дом, хлев, амбар, сеновал, поварня (для выпечки хлеба, пивоварения, мытья посуды, для приготовления пищи в больших количествах, например, во время пиршеств и в периоды забоя скота).

Экономика западно-норвежских хозяйств в основном базировалась на сочетании скотоводства (коровы, быки, свиньи, овцы и козы), рыболовства, выращивания зерна и, до некоторой степени, охоты в горах. Но поскольку ландшафт, климат и возможности для охоты были неодинаковы даже на участках, находившихся друг от друга не слишком далеко, то значение той или иной отрасли хозяйства могло изменяться. В прибрежных районах было выгодно заниматься скотоводством, поскольку коровы и овцы в мягком климате могли круглый год пастись на воле, самостоятельно отыскивая корм. Если корма хватало (а в пищу скоту годился даже вереск), то можно было разводить большие стада. В других прибрежных районах и на островах главным занятием было рыболовство, а разведение скота и земледелие играли второстепенную роль. В районах фьордов летом использовались высокогорные пастбища, сэтеры. Имелись определенные участки для выпаса скота и для заготовки сена на зиму.

Исследования, проводившиеся во многих горных районах Норвегии, показали, что хозяйствование здесь было многосторонним. Погребения и археологические находки показали, что в горах Южной Норвегии были также круглогодичные поселения, где люди жили охотой, рыболовством и меновой торговлей. Они поставляли крестьянам и торговцам в основном шкуры и меха.

Один из наиболее обстоятельно исследованных районов в Норвегии находится близ озера Мьеса в Телемарке; здесь в эпоху викингов была широко распространена добыча железа из болотной руды. В Швеции центрами добычи железа были Далекарлия и Нурланд. Возможно, железо из болотной руды добывалось также в Смоланде и других районах. В Дании следы добычи железа в эпоху викингов пока не найдены. Большая часть этого необходимого металла, а, может быть, и весь он, наверняка привозилась с Севера.

Разрабатывались также залежи стеатита, мягкой зеленовато-серой каменистой породы, встречающиеся в различных местах Норвегии и современной юго-западной Швеции. Стеатит настолько мягок, что его можно резать ножом, и он годился для изготовления сосудов. Вырубался он прямо из скал, тут же на месте обрабатывался. Изделия из него продавались внутри страны и вывозились за ее пределы. Еще более широкое применение получил сланец, добываемый в горах Скандинавии. Из него делались точильные оселки. В основном, сланец (его характерная светлая разновидность) происходит, скорее всего, из района Эйдсборга в Телемарке. В горах можно было добыть материал для мельничных жерновов, горный хрусталь для украшений, оленьи и лосиные рога для изготовления гребней, а также, разумеется, ягоды, мясо, меха и шерсть.

Природные ресурсы гор составляли важную основу экономики во многих усадьбах и, в частности, в уже упоминавшейся выше усадьбе из Иттре Муа. А для некоторых слоев населения, во всяком случае, для саамов, горы давали все основные средства к существованию.

Интенсивное использование ресурсов гор и моря получило свое развитие в эпоху викингов и явилось основой для расширения торговли как внутри региона, так и за его пределами. Убедительное представление об этом можно получить из рассказа Оттара о его жизни. Это единственное свидетельство такого рода, восходящее к эпохе викингов в Норвегии. Около 890 года Оттар оказался при дворе английского короля Альфреда Великого. Король записал его рассказ и включил его в свой несколько расширенный перевод всемирной истории, автором которого являлся испанец Оросиус. В то время это сочинение считалось классическим, хотя написано оно было за 400 лет до этого. Из написанного явствует, что англичанам его образ жизни, естественно, казался чуждым.

Оттар рассказал, что живет он в Холугаланде, гораздо севернее тех мест; где живут норвежцы. Там, на севере, обитают лишь саамы. Хотя Оттар был в числе самых могущественных людей у себя в стране, в его хозяйстве было всего лишь 20 коров, 20 овец и 20 свиней. Земли он возделывал немного и обрабатывал свой надел с помощью лошадей. Богатство ему приносили «дикие животные». У Оттара было 600 одомашненных оленей, и в их числе — 6 оленей-манков. Такие олени очень ценились саамами, поскольку их использовали для того, чтобы приманивать во время охоты диких оленей. Но главные его доходы составляла дань, получаемая от саамов в виде оленьих шкур, птичьего пера, китовой кости (или моржового зуба), а также канатов. Размеры дани определялись сообразно богатству каждого саама-данника. Самые зажиточные отдавали ему 15 куньих шкурок, 5 оленьих шкур, одну медвежью шкуру, 10 мерок пера, одну куртку из меха медведя или выдры, 60 локтей каната, одну тюленью и одну моржовую шкуру. Рыба в этом перечне не упоминается. Возможно потому, что это разумелось само собою как для Оттара, так и для англичан. Еще он сообщил, что в его краях имеется хорошая охота на китов. В компании с пятью другими охотниками он за два дня убил 60 штук, причем длина каждого кита достигала 48-50 локтей.

Однажды Оттар отправился на север, чтобы посмотреть, сколь далеко простирается там земля, и какой народ там живет. Ходил он и на восток, и к Белому морю. Целью его поездок была также охота на моржей, потому что зубы у них из благородной кости, а шкура годится для производства канатов.

Поведал Оттар и о своем путешествии на юг, вдоль побережья Норвегии. Он достиг торгового поселения Скирингесхил. (Вероятно, речь идет о торговом центре Каупанг в Вестфолле.) Если плыть туда с ночевками, то и за месяц не доедешь, даже при попутном ветре. От Скирингесхила он за пять дней добрался до Хедебю.

Каупанг был центром международной торговли, а Хедебю был крупнейшим торговым центром Скандинавии. Целью поездок Оттара было, несомненно, стремление сбыть товары из Северной Скандинавии именно там, где они считались предметами роскоши и за них можно было получить хорошую цену, а сам он мог бы там приобрести нужные ему товары, которых не было у него на родине. Обратно к себе домой Оттар мог везти ткани, красивую керамическую посуду, благородные металлы и стекло, украшения, вещи, необходимые в быту, и еще многое другое.

Такие поездки на кораблях, нагруженных мехами, шкурами, птичьим пером, моржовым зубом и канатами наверняка совершались и Оттаром, и другими через определенные промежутки времени. Моржовый зуб в то время заменял слоновую кость и использовался для разных художественных поделок. Некоторые из этих вещей Оттар привез в дар королю Альфреду. Качество мехов из Северной Скандинавии могло быть, как и качество русских и гренландских мехов, очень высоким, поскольку звери здесь жили в условиях суровой зимней стужи. И моржовый зуб, и прекрасные меха, и шкуры считались предметами роскоши на юге Скандинавии и в Западной Европе. Спрос на них был так велик, что даже через сто лет после поездок Оттара этот промысел являлся основой для экономики скандинавских поселений в Гренландии. Меха и шкуры, даже и не столь высокого качества, являлись наиболее надежной защитой от зимних холодов, и поэтому товарооборот мог достигать очень больших размеров.

Оттар жил, вероятно, где-то поблизости от нынешнего города Тромсе, возможно, на острове Бьерке, южнее Сеньи. Во всяком случае, именно здесь имеется самое северное поселение, так называемое «тунанлег», то есть поселение особого типа, в котором дома расположены полукругом или овалом вокруг открытого пространства. В Северной Норвегии такие поселения, вероятно, являлись резиденциями хевдингов. Поселение на острове Бьерке, вероятно, еще существовало во времена Оттара, но и позднее оно могло являться резиденцией хевдинга на этом острове.

Оттар был далеко не единственным также и в других областях Норвегии, находившихся за полярным кругом, чьи доходы в значительной мере состояли из дани, выплачиваемой местным населением, в данном случае, саамами. Так, в Борге, на одном из островов Лофотенского архипелага Вествогой, были найдены следы усадьбы хевдинга, относящейся к началу эпохи викингов. Усадьба с главным домом длиной 83 метра была реконструирована в полную величину. Она была расположена высоко на холме, откуда открывался великолепный вид на окрестности, с удобными и надежными причалами. У живших здесь людей в ходу были предметы из золота и серебра, они пили напитки из стеклянных кубков и кувшинов, привезенных из Западной Европы. Неподалеку от усадьбы находились поселение типа «тунанлег» и отдельно большое помещение, где хранились лодки. Норвежские королевские саги, которые, без сомнения, создавались позднее эпохи викингов, рассказывают о многих могущественных хевдингах, живших в тех краях. Во времена Олава Святого, в начале 1000-х годов, хевдинга острова Бьерке звали Туре Хунд. Он, так же как и Оттар, отправился к Белому морю. Но это не были путешествия первооткрывателя. Он ездил туда, чтобы торговать с местным населением, а попутно и грабить его.

Широкое использование многих природных ресурсов как внутри Скандинавии, так и за ее пределами, явилось предпосылкой благосостояния этого региона в эпоху викингов и накопления колоссальных богатств, представление о которых наиболее убедительно дают нам раскопки захоронений и обнаружение зарытых кладов, в том числе, и в Норвегии. Адам Бременский делает весьма односторонний вывод, когда говорит, что скандинавы стали викингами по причине своей бедности.

Разумеется, экономические предпосылки не исключают тот факт, что многие люди жили очень бедно, и малейшее ухудшение их положения могло иметь катастрофические последствия. Вдобавок, изоляция отдельных групп населения приводила к тому, что они были вынуждены использовать ресурсы только своей местности, вплоть до их истощения. Кроме того, даже состоятельные люди могли голодать в периоды неурожая, падежа скота или в результате плохого улова рыбы. В целом, для многих людей жизнь была повседневной суровой борьбой за выживание — своего и семьи.

Торговый оборот, серебро и товары