Не будь письменных источников, мы бы сегодня мало что знали об активности викингов на западноевропейском континенте. Лишь в Нормандии сохранились географические названия скандинавского происхождения и некоторые признаки влияния и языке. Археологических данных о пребывании здесь викингов крайне мало, найдено всего лишь несколько предметов из драгоценных металлов в Дорестаде, и это несмотря на интенсивные раскопки, которые велись в этой местности. Тем не менее, было обнаружено несколько кладов серебра в Верингене (Голландия), одна женская могила с набором типичных овальных фибул в Питре близ Руана, богатая мужская могила в корабле на небольшом острове Иль де Груа на южном побережье Бретани, приблизительно в ста километрах к северо-западу от Нормонтье. Сюда можно также причислить несколько разрозненных находок оружия, в том числе мечи, найденные в руслах рек, и, возможно, крепость в Бретани. Погребальный ритуал свидетельствует о том, что хевдинг, захороненный на острове Иль де Груа, был норвежцем. Однако обнаруженные в его могиле вещи представляют собою сочетание скандинавских и западноевропейских предметов. Это говорит о том, что погребенный здесь человек принимал участие во многих походах, до того как в середине или в первой половине 900-х годов обрел последний приют на этом острове вместе с личностью неустановленного пола. Он был, вероятно, одним из последних викингов в этих местах.

Уже упоминалось о том, что викинги часто строили укрепления на месте зимних лагерей или даже в полевых условиях. Сейчас такие укрепления обнаружить невозможно, так как большинство из них полностью исчезли. Но не исключено, что круглое сооружение Камп де Йеран в Бретани близ Сент-Брие использовалось одной из сторон в периоды противостояния, Датирование с помощью естественно-научного анализа показывает, что это крепостное сооружение было разрушено как раз в то время, когда викинги были окончательно изгнаны из Бретани, то есть в 930-е годы. А одна монета, найденная здесь, была чеканена между 905 и 925 годами в королевстве викингов в Англии, в Йорке.

В силу увлечения эпохой викингов количество находок, относящихся к этому периоду, вероятно, несколько преувеличено. Так, например, ни один из украшенных резьбой корабельных штевней, найденных на реке Шельде, не может быть с достоверностью отнесен к эпохе викингов, хотя они и плавали по этой реке. А целый ряд так называемых викингских находок в Голландии оказался подделкой. Среди множества мечей, ранее приписываемых эпохе викингов, большинство из которых также было найдено на дне рек, едва ли с полдюжины можно считать бесспорно принадлежащими к ней. Но не исключено, что раскопки, которые сейчас ведутся, например, в Нормандии, в районе Луары и Фрисландии, помогут получить новые данные о поселениях, базах, лагерях и торгах, как это произошло в Англии, Шотландии и Ирландии. В письменных источниках о них почти ничего не сказано, однако косвенные следы пребывания викингов можно отыскать во множестве оборонительных сооружений, и сюда же, вероятно, относятся «круглые» крепости на побережье Фландрии и Зеландии. Но необходимо точное датирование, которое могло бы явиться предпосылкой для идентификации подобных сооружений.

Не так— то просто определить значение викингских походов для Западной Европы. Их невозможно изолировать от множества других факторов, которые сыграли свою роль в происходивших здесь преобразованиях. Разумеется, для множества отдельных личностей и небольших общин, населявших побережье и долины больших рек, свирепые набеги, грабежи, убийства и угон в рабство имели катастрофические последствия. К тому же, многие вынуждены были вносить свою лепту в счет громадных сумм откупа от викингов. Церкви и монастыри лишались своих сокровищ, а некоторые монастырские общины, как, например, в Нормонтье, вынуждены были искать прибежища в другом безопасном месте. Многие епископские резиденции на некоторое время опустели, а в других местах церковные организации распались. Нет сомнения в том, что набеги викингов способствовали политическому распаду Западно-Франкского королевства, но начался он еще до их появления, и, именно благодаря ему, активность викингов здесь стала вообще возможной.

Вместе с тем, истории о том, что викинги опустошали целые местности, относятся к более позднему периоду и были, несомненно, навеяны мифами о викингах. Большинство жителей Западной Европы находились под влиянием этих мифов, и им, но сути, безразлично было, кто их грабил — викинги или какая-либо из сторон, принимавших участие в междоусобных распрях. Лишь в Нормандии, где сильный род скандинавских властителей оказался в состоянии утвердиться на этой земле и распространить здесь свою власть, мы находим достоверные свидетельства о долговременных поселениях. В этих краях влияние викингов сказалось самым убедительным образом, а их потомки, благодаря завоеваниям в южной Италии и Англии, оказали и здесь сильное влияние.

В Скандинавии связи с Западной Европой также оставили глубокий след. Особенно сильное влияние ощущалось в Дании. Многие предметы роскоши также поступали сюда из Западной Европы, главным образом, посредством торговли. Менее заметное влияние оказали воинские набеги, хотя добыча от них была колоссальной и, несомненно, должна была иметь большое значение. Сохранились письменные данные о том, что в 800-е годы викингам было официально выплачено в общей сложности 44 250 фунтов золота и серебра. Сюда можно приплюсовать и незафиксированные доходы от продажи рабов или их выкупа, получаемого за знатных пленников. Много драгоценных металлов было переплавлено в золотые и серебряные украшения в скандинавском стиле, а многое оставалось в Европе и использовалось викингами на месте. Но повсеместно, особенно в Дании, было найдено множество отделанных серебром франкских мечей и многих других предметов, напоминающих о знаменитых походах в Западную Европу. Об этих походах упоминают также некоторые рунические надписи. Но самым великолепным напоминанием является богатый клад из Хона в Южной Норвегии, который содержит 2, 5 килограмма золотых вещей, а также некоторое количество серебра и жемчуга. Вероятно, этот клад был зарыт где-то в 860-х годах, в самый разгар викингских походов.

В Нормандии развитие шло особым путем. Ролло и его род сосредоточили власть в своих руках и расширили свои владения, чего не удавалось другим хевдингам, получившим земли в Западной Европе. Постепенно многие скандинавы переселились в этот богатый и плодородный край. Сохранились интересные и полулегендарные истории о первых властителях Нормандии, они были записаны в начале 1000-х годов уже неоднократно упоминавшимся Дудо. Впрочем, в них содержится не так уж много достоверных фактов. Например, не совсем ясно происхождение Ролло. Дудо называет его датчанином, но в более поздних норвежско-исландских источниках говорится, что ом был норвежцем, сыном Рагнвальда Мэреярла, прародителя Оркнейских ярлов. Здесь заметную роль играло имя дочери Ролло, Гейрлауг. Считалось, что это имя норвежское, но новейшими исследованиями было установлено, что оно общескандинавское. Тем самым отпадает важный аргумент в пользу того, что Ролло был норвежцем.

Неизвестно также точное содержание договора с Карлом Простоватым, который был, вероятно, заключен в Сент-Клер-сур-Эпт. Неизвестно также, каково было соотношение сил в этом регионе. Во всяком случае, Ролло не был тогда удостоен герцогского титула. Первые достоверные сведения о титуловании владетелей Нормандии относятся к 1006 году, то есть ко времени царствования Ричарда И, правнука короля Карла Простоватого. Первые здешние властители назывались графами Руанскими. Ролло не получил сразу всю территорию, которая стала называться впоследствии Нормандией. Эта территория складывалась на протяжении 900-х годов, в ходе многочисленных войн, причем, самые важные завоевания относятся к 924 и 933 годам. Владение было утверждено франкским королем.

В первой половине столетия власть рода Ролло была, однако, далеко не прочной. Как и в других викингских государствах и областях здесь появлялись все новые ватаги викингов, которые искали добычи и земель и вели войны с франкским королем и другими владетелями. Названия «Нормандия» (terra Normannorum или Nortmannia) встречается впервые в начале 1000-х годов. Это слово означает «земля норманнов», что отражает этническое происхождение ее правителей. В течение этого столетия была четко определена и укреплена граница с франкским государством. Здесь установилась необычайно сильная и централизованная власть, и Нормандия сохраняла независимость в значительной степени, пока не была завоевана французским королем Филиппом Августом в 1204 году. Но, по всей вероятности, все правители до Вильгельма Завоевателя (герцога Нормандии в 1035-1087 годах) и включая его, а также все правители после него признавали формальное верховенство французского короля.

Ролло и его род, очевидно, присвоили себе особенно много земли в новой стране, но, в целом, викинги, вероятно, переняли и стали развивать дальше многие формы организации, введенные франками. Архиепископ Руана оставался на своей должности, несмотря на то, что после 911 года власть здесь была в руках язычников. Ролло и в особенности его сын, Вильгельм Длинный Меч, возрождали к жизни и укрепляли церкви и монастыри, монастырские общины с помощью множества богатых даров. Оба ими были похоронены в Руанском соборе, и, вероятно, прошло не так уж много времени до того, как большинство викингов стали христианами. Руан процветал, в частности, благодаря оживленной торговле с викингами, которые сбывали здесь свою добычу. Возобновилась чеканка монет, и на них значилось имя Вильгельма, а не короля франков.

В чем выражалось здесь скандинавское влияние, определить трудно. Вначале оно было, по всей вероятности, значительным, но постепенно ослабло во франкском окружении. В 1000-е годы интерес к скандинавской культуре, вероятно, начал исчезать при Руанском дворе. А верховенство скандинавского языка прекратилось еще до этого времени. Он очень отличался от языка франков, и потому все слои населения предпочли, в конце концов, один язык, и это оказался язык франков. Поэтому скандинавское влияние на язык Нормандии было незначительным и прослеживается лишь в сферах рыболовства и мореходства. Характерно также то, что ни один правитель Нормандии после Ролло не носил скандинавского имени. До 1106 года их звали либо Вильгельмами, либо Ричардами и Робертами. Последнее — французский вариант имени Ролло.

Между тем географические названия со скандинавскими элементами показывают, что викинги прибыли в Нормандию из разных мест — в основном, из Дании, но некоторые — также из Норвегии и из кельтскоговорящих районов Англии. Такие географические названия встречаются, главным образом, в районе между Руаном и морем, то есть в центральной части Нормандии, а также вдоль побережья и на полуострове Готентин. Признаки пребывания викингов, явившихся из Англии, чаще всего прослеживаются в географических названиях вокруг Байе, а признаки тех, кто прибыл из мест, говорящих на кельтском наречии, встречаются на полуострове Готентин. Не исключено, что многие местные названия, отмеченные английским влиянием, возникли благодаря группе викингов, которые под началом ярла Туркетиля прибыли сюда из Англии в 916 году.

Сугубо скандинавские окончания «бю» (то есть «поселение»), здесь, правда, не встречаются, но зато имеются названия с окончанием «торп» (надел земли) и имеется множество окончаний «тот» или «тофт» («участок земли»). Некоторые географические названия являются чисто скандинавскими, но гораздо больше таких, которые представляют собою сочетание франкского слова и скандинавского элемента. Чаще всего встречается франкское окончание «вилль» и впереди — норвежское имя (почти всегда мужское). Например, Кветтевилль (первая часть — скандинавское имя Кетиль) или Аубервилль (скандинавское имя Асбьерн). Конкретная основа всех этих изменений неизвестна, как, впрочем, и многое другое из древней истории Нормандии. Но основной функцией этих названий являлось, очевидно, утверждение нового владельца-скандинава. Скандинавские слова встречаются в обозначениях природного ландшафта, например, «ручей», «роща», «холм». Имеются характерные топографические названия, например, «лунд» («роща») в слове «Эталондес». Эти названия говорят о том, что многие поселенцы из Скандинавии не только владели землей, но и осваивали и возделывали ее.

Около 1020 года «норманны» и другие викинги стали внедряться в районы Южной Италии и прочно утвердились здесь к середине столетия. В 1066 году герцог Вильгельм завоевал Англию, но уже как властитель Нормандии. Связи со Скандинавией были прерваны. В связи с образованием могущественных государств в Нормандии, Южной Италии и Англии постепенно возник приукрашенный, поэтизированный образ норманнов, как народа, наделенного особыми чертами: энергичного народа-завоевателя с большими организаторскими способностями, действовавшего решительно повсюду, где бы он ни появлялся. Этот миф о норманнах имеет немало общего с современным мифом о викингах.

Шотландия и остров Мэн

Большинство викингов, которые в конце 700-х годов напали на Линдисфарн, Йону и другие пункты вдоль побережья Северной Англии, Шотландии и Ирландии, очевидно, добирались до этих мест через Шетландские и Оркнейские острова. Именно через эти архипелаги проходил путь из Норвегии. От Норвежского западного побережья можно было при попутном ветре доплыть до Шетландских островов приблизительно за сутки. А отсюда недалеко было до Оркнейских островов, и дальше до мыса Кайтнесс на северной оконечности Шотландии. Можно было избрать и другой путь вдоль восточного побережья Шотландии до Северной Англии или плыть вдоль западного побережья Гебридских островов и Йона до острова Мэн, Ирландии и западного побережья Англии. Так же, как и у берегов Норвегии, на большей части пути до Ирландского моря путников отделяла от Атлантического моря гряда островов и шхер, где можно было высаживаться на берег при непогоде и повсюду можно было добыть себе провиант. Путь из Западной Норвегии до Ирландии был не длиннее и не труднее, чем путешествие Оттара из Северной Норвегии до Скирингесхила, которое он совершил за один месяц. Иными словами, викинги без особых затруднений могли за один летний сезон, то есть от начала мая до конца сентября, добраться до Ирландии или Северной Англии и вернуться обратно в Норвегию.

Норманны поселялись на Шетландских, Оркнейских и Гебридских островах, на острове Мэн и на других островах, а также во многих местах Шотландии. Природные условия и возможности для пропитания здесь были такие же, как и у них дома. Но интерес викингов к этим регионам был также тесно связан с возможностями грабить, торговать и, наконец, найти пристанище в Ирландии и Северной Англии, из которых можно было осуществлять связь с Исландией. На всем пути было оживленное движение, а многочисленные, пользующиеся спросом товары сулили большие доходы. Здесь можно было создавать удобные базы для набегов. Оркнейские острова находились в центре, и во второй половине 800-х годов на архипелаге утвердился могущественный род ярлов. За исключением факта нападения на островок Йону, в нашем распоряжении нет достоверных сведений о том, когда викинги прибыли в Шотландию и на остров Мэн, или о том, когда они здесь поселились и какое значение это имело для коренного населения. Население исповедовало христианскую религию, но если даже события того времени были где-то зафиксированы, то эти записи были утеряны, а относящиеся к тому периоду ирландские и англосаксонские источники почти не содержат каких-либо данных по этому периоду. Самые ранние скандинавские письменные источники, касающиеся этой темы, относятся к концу 1100-х годов, то есть ко времени, отстоящему от происходивших событий на триста-четыреста лет. Вполне понятно, что они во многих отношениях носят противоречивый характер. Так, например, в Саге об Эгиле, относящейся к первой половине 1200-х годов, говорится, что многие люди бежали из Норвегии в годы правления Харальда Прекрасноволосого и поселились в пустынных, безлюдных местах, в частности, на Шетландских, Гебридских, Оркнейских островах. Между тем написанная на латыни история Норвегии, Historia Norvegiana, относящаяся к концу 1100-х годов, повествует о том, как норвежцам на Оркнейских островах приходилось вести борьбу с местным населением. Археологические исследования подтвердили, что здесь, как и в остальных местах, обитало коренное население и что усадьбы местных жителей часто присваивались викингами и перестраивались ими. Можно догадаться что это был вовсе не добровольный процесс. На Гебридских островах также обнаруживаются следы противоборства, и различные норвежские могилы содержат предмете шотландского происхождения, вероятно, из числа награбленного. Уже в 807 году монастырская община на Йоне пришла к выводу, что оставаться в этих местах опасно (разграбления монастыря имели место в 795, 802 и 806 годах), и начала переселение в Ирландию, в Кельс. Кельс находился в глубине суши (к северо-западу от Дублина) и казался более надежным прибежищем, чем небольшой островок, лежавший на пути у викингских кораблей.

Географические названия и языковая ситуация показывают, что скандинавы полностью завладели Оркнейскими и Шетландскими островами, но превратилось ли местное население в рабов или просто лишилось в большинстве своем земель и самостоятельности, — этот вопрос продолжает оставаться предметом дискуссий. Предполагается также, что викинги искоренили и уничтожили местное население, но находки, сделанные на Оркнейских островах, показывают, что если такое и случалось, то отнюдь не повсеместно.

Различные скандинавские источники дают понять, что завоевание Оркнейских островов произошло в конце 800-х годов, во времена правления короля Харальда Прекрасноволосого. Однако они же повествуют, что здесь были не постоянные поселения, а базы викингов, откуда совершались набеги. Базы эти находились и здесь, и в других местах, а когда власть ярлов была установлена формально, нам неизвестно. В произведении «Orkneyinga Saga», относящемуся к концу 1100-х годов, в котором речь идет о ярлах 800-х годов, рассказывается, что Харальд Прекрасноволосый отправился на запад морем, чтобы основать викингские базы на Оркнейских и Шетландских островах, и что он во время этого похода подчинил себе не только эти архипелаги, но также Гебридские острова и остров Мэн. Возвращаясь домой, он оставил Оркнейские и Шетландские острова ярлу из Западной Норвегии Рагнвальду Мэре, а тот передал их брату Сигурду, который распространил свою власть на многие другие районы Шотландии. Затем титул ярла перешел к сыну Рагнвальда Эйнару, который стал основателем знаменитой династии ярлов на Оркнейских островах. Однако сага несомненно проецирует многие события 1100-х годов на 800-е годы, и весьма сомнительно, чтобы Харальд Прекрасноволосый когда-либо совершил подобный поход. Вместе с тем, данные о судьбе сыновей Рагнвальда иллюстрируют широту интересов западно-норвежских хевдингов, даже если не все здесь соответствует истине. Так, Ролло стал правителем Нормандии, Ивар был убит во время похода Харальда Прекрасноволосого на Запад, Эйнар стал ярлом на Оркнейских островах, Халлад, который ранее был здесь ярлом, не смог обеспечить мир в своих владениях и возвратился домой. Туре остался дома, а Роллауг отправился в Исландию.

Вопрос о том, когда возникли поселения в Шотландии и на острове Мэн, на сегодня не решен. Многие, не учитывая позднейшие письменные источники, полагают наиболее вероятным, что скандинавские поселения на Оркнейских и Шетландских островах возникли около 800 года или в самом начале 800-х годов, а остальные шотландские районы и остров Мэн оказались во власти викингов немного позднее. Здесь могли сыграть свою роль, как близость Норвегии, так и потребность викингов в остановке на пути в известные им районы набегов в Северной Англии и Ирландии. Но, как подчеркивалось, этих районов можно было достичь прямо из Норвегии. Пока мы не располагаем точными археологическими данными о столь ранних норвежских поселениях, поскольку в данном случае должно было пройти немало времени, прежде чем викинги основали поселения в Англии и Ирландии. Но в том, что это произошло в 800-е годы, причем с большинством поселенцев преимущественно из Норвегии, сомневаться не приходится. Не исключено, что прежде, чем здесь возникли поселения, как и повсюду в других местах существовал определенный период, когда викинги совершали набеги и создавали военные базы. Возможно, доказательством этого может служить серебряный клад в небольшой церкви на острове Св. Ниниана, у юго-западного побережья Шетландского архипелага. Многие викинги, впервые попавшие сюда, оставались здесь некоторое время, а затем отправлялись в Исландию или в другие викингские колонии и поселялись там надолго.

В противоположность условиям в Нормандии, в Шотландии и на острове Мэн имеется множество археологических следов пребывания здесь викингов, и влияние скандинавов здесь было длительным и существенным. Коренное население говорило па кельтском наречии, за исключением области на юго-востоке, где преобладал английский язык, а вся Шотландия была поделена на множество государств, которые в эпоху викингов претерпевали постоянные изменения, как внутренние, так и внешние. Скотты жили в Далриаде, в западной части, бритты — на юго-западе, а пикты — на Шетландском и Оркнейском архипелаге, а также в северной и северо-восточной части Шотландии, приблизительно до Эдинбурга, англы жили на юго-востоке, а манксмэны — на острове Мэн. К середине 800-х годов шотландское государство расширило свои владения на восток, и под его властью оказались пикты, а затем оно овладело и южной частью. Распространение скандинавских географических названий, обнаружение скандинавских захоронений, кладов и усадеб — все это согласуется с позднейшими письменными источниками, и в результате создается, несомненно, правдивая, но, разумеется, лишь самая общая картина викингских поселений в этом районе. Находились они в основном на островах и во многих местах на побережье Шетландского, Оркнейского архипелагов, в Кайтнессе, на западной части островов (больше в краевой части Гебрид, чем внутри), а также, возможно, вдоль шотландского материка, на сильно изрезанном побережье и на острове Мэн. Могила викинга была обнаружена даже на небольшом островке Сент-Кильда к западу от Гебрид. А множество женских захоронений, содержащих характерные овальные бронзовые фибулы, показывают, что здесь поселилась семья из Скандинавии.

Нигде, ни в Шотландии, ни на острове Мэн, до прибытия сюда викингов не было городов, и в период их могущества они так нигде и не возникли. Экономическими центрами являлись Йорк и Дублин, но существовали еще резиденции хевдингов и ярлов. В одном из таких центров частично были произведены раскопки. Это Бирсей на Оркнейских островах. В эпоху владычества викингов монеты нигде не чеканились, если не считать острова Мэн, где приблизительно в 1025-1040-х годах производилась чеканка монет. Но как здесь, так и в Шотландии, были найдены в большом количестве серебряные браслеты, относящиеся приблизительно к 950-1050-м годам. Они имели очень простую форму со стандартным весом около 24 грамм, что соответствовало скандинавской весовой единице «эйрир». Возможно, браслеты служили средством оплаты. Это облегчало товарооборот в обществе, которое, так же как и норвежское, не знало денег и предпочитало обмен или оплату серебром по весу. О благосостоянии этого региона свидетельствуют многочисленные обнаружения кладов серебра и некоторого количества золотых кладов. Но они относятся лишь к 800-м или началу 900-х годов, то есть к периоду, когда викинги обосновались здесь прочно и когда Дублин стал их важнейшим большим торговым центром на Западе.

Особое богатство Оркнейских островов подчеркивается обнаружением серебряного клада на западном побережье самого большого острова Мейнленд. Он был зарыт в самом начале 950-х годов и содержит большие подковообразные фибулы с прекрасным декором в скандинавском стиле, браслеты, шейные обручи, булавки и разнообразный серебряный лом, а также 21 монету. Его вес достигал 8 килограмм (некоторая часть его утеряна), что соответствует самым крупным кладам, известным в Скандинавии.

Как уже отмечалось, Оркнейские и Шетландские острова были завоеваны викингами полностью. Оркнейский архипелаг состоит примерно из 70 островов, а Шетландский архипелаг насчитывает около 100 островов, но не все они сегодня обитаемы. Пиктских географических названий сохранилось крайне мало. Почти все названия — скандинавские. Это относится к островам, усадьбам и другим природным объектам: Эгильсей (остров Эгиля), Вестнес (западный мыс). Язык стал также «скандинавским», и особый диалект «норн» присутствовал до 1700-х годов.