Подчеркивай игровую, спортивную сторону словесного поединка. В противовес информативной и компромиссной.

– Как и во всяком игровом виде спорта, настойчиво ищи уязвимые места в эрудиции, аргументации и даже психологии соперника.

– Не выдавай собственные слабые места, защищай и скрывай уязвимые места собственной позиции.

Можно ли рекомендовать сомнительно-нравственное? С этим нужно бороться. Но для того, чтобы бороться, нужно хотя бы знать, с чем борешься. Мы говорим о своеобразном спорте, в котором оружием служат не рапиры и кулаки, а слова и утверждения. А в игровом спорте обманные приемы не только не запрещаются, но поощряются. В этой главе спор – это спорт.

В боксе можно наносить болезненные удары, но нельзя бить ниже пояса. В футболе поощряется обманный финт, но запрещена подножка. В шахматах можно подстраивать ловушки, но нельзя швырять фигурки, метя в противника. А как в споре? Что можно разрешить и что остается запрещенным? Вопрос не прост. Мы в области этически сомнительного, недопустимого, предосудительного.

В массе этически сомнительного нужно выделить подобласть прямо запрещенного. Если нам это удастся, то для игровой полемики вступит в действие общий принцип либерального режима: «Все, что не запрещено, – разрешено».

Действительную критериальную грань проложить трудно. Можно задать только ее общий тон:

В ИГРОВОМ СПОРЕ НЕДОПУСТИМО ВСЕ, ЧТО НАНОСИТ ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ ТРАВМУ ПРОТИВНИКУ, ОБИЖАЕТ ИЛИ ОСКОРБЛЯЕТ ЕГО.

Очевидно, что к таким абсолютно запрещенным приемам следует отнести любое нарушение принципов «уважения» и «демократизма», любое сознательное нарушение «процессуальных норм полемики».

Ранимость, обидчивость, устойчивость психики, да и темперамент сугубо индивидуальны. С учетом личных отношений, надежности нервной системы, обидчивости в эристическом споре можно заманивать соперника в словесные силки, расставлять для него хитроумные ловушки, пользоваться софизмами, быть может, даже подтрунивать над ним. Но в определенных границах, соблюдая меру. Только если все это не ставит собеседника в неловкое положение, не наносит ему оскорбление, не заставляет его унизительно оправдываться и тем более отмываться. (43:)

Универсум приемов и уловок полемики

Изумляющие своей глубиной диалоги Платона полны логических натяжек, ловушек, коварно и некорректно сформулированных дилемм и софизмов. Эти диалоги принято считать недосягаемыми примерами познавательной полемики! Что же говорить об игровом диалоге, когда спор – спорт?

Логика, безупречная правильность рассуждений, ходов умозаключений остается грозным оружием, средством достижения цели тогда, когда спор – всего лишь игра, спортивное состязание. Но перестает быть единственным средством. В ход идут обманные приемы, разного рода ловушки, словесная эквилибристика и софистика. В игровой полемике недопустимы только «хамские» приемы, наносящие ущерб достоинству собеседника.

Нет надежды перечислить все возможные выверты человеческого ума. И все же некоторые наиболее употребимые ошибки (если произведены случайно) или уловки (если сознательно) привести можно.

«Post hoc, ergo propter hoc»(«После того, значит, поэтому»). – «Однажды появилось на солнце пятно, и в тот же день меня избили в трактире „У Банзетов“. С той поры, перед тем как куда-нибудь пойти, я смотрю в газету, не появилось ли опять какое-нибудь пятно. Стоит появиться пятну – „прощаюсь, ангел мой, с тобой“ и никуда не хожу и пережидаю. Когда вулкан Монпеле уничтожил целый остров Мартиник, один профессор написал в „Национальной политике“, что давно уже предупреждал читателей о большом пятне на солнце. А „Национальная политика“ вовремя не была доставлена на этот остров. Вот они и загремели!» (из рассказов Швейка). Суть ошибки в притягивании за уши причинной связи явлений. Ошибка весьма распространенная – логическая основа всех в мире предрассудков.

«Чрезмерное обобщение».

– «Тут наш, руководитель несколько преувеличил. (44:)

– Как, впрочем, и всегда». Вывод делается по недостаточному числу реальных фактов. Иногда по единственному.

– «Таня плохо отдежурила смену.

– А она всегда плохо дежурит. Она вообще необязательная. Ей ничего нельзя доверить». Крайне необоснованная и обидная индукция.

«Неправомерная аналогия».

– «Я в твои годы…». Аналогия не доказательна, но убедительная сила аналогии велика. Однако сопоставляемые явления не должны быть произвольны, выбраны случайным образом.

« Перескок».

– «С этим положением можно согласиться.

– Ну вот ты, наконец, признал свое поражение. Сейчас начнешь выкручиваться, отказываться от своих слов. Но ты уже признал мою правоту, и мне остается только завершить наш спор объявлением собственной победы».

«Отбрасывание».

– «Признаю, мое последнее утверждение неверно.

– Кажется, в первый раз ты признаешь свое поражение. Давай поставим на этом точку. Не утруждай себя новыми доводами, будь честен: признал поражение – подписывай капитуляцию!». Два последних приема схожи. Из истинности одного из доводов не следует истинность конечного тезиса. Точно так же отрицание одного из доводов еще не делает тезис ложным.

«Уловка Фомы».

– «Отрицайте все и вы легко можете прослыть за умницу. Эта уловка известная» (И. С. Тургенев). Известная и ничуть с тех пор не потускневшая. Огульный нигилизм – возрастная принадлежность почти любого молодого человека. У зрелого человека уже нет той умственной энергии, юношеского задора, верткости ума. Что же составляет силу зрелого полемиста? Опыт и эрудиция. Опыт отнять нельзя. Можно лишь убавить его вклад, раздражая и угнетая своего испытанного оппонента (приемами против принципа «выдержка и хладнокровие»). А эрудиция? Ни с чем не соглашаться, все отрицать… Вот орудие самоутверждения молодого человека, одна из основ юношеского нигилизма.

«А завтра».

– «Слишком большая вольность и демократия по отношению к учащимся может привести к своего рода „хунвейбинам“. Да-да-да! Сегодня они просят переизбрать учителя, завтра не придут к нему на урок, послезавтра выгонят из класса» (из реальной статьи директора одной из школ г. Кирова).

«Досказывание».

– «Позвольте, я доскажу вашу мысль…»

– «Понятно, куда вы клонитe, в чем хотите убедить…». Две (45:) последние, часто встречающиеся уловки родственны между собой. В них неправомерное, выходящее за рамки известных фактов развитие реальной ситуации («а завтра») или домысливание, произвольно искажающее утверждения соперника («досказывание»).

Уловку «тень»можно обнаружить в газетных и журнальных статьях, в выступлениях ведущих международников по телевидению. Это довольно тонкий, высокопрофессиональный прием. Его действие построено на механизмах человеческой памяти. Услышанная, воспринятая информация не сразу забывается, а еще некоторое время «звучит», «брезжит» в нашем сознании. В этом своем призрачном статусе услышанная информация тенью ложится на новую, связывая невидимой нитью разрозненные сведения.

– «Администрация давно уже потеряла контроль над событиями, дисциплина ослабла, возросла текучка. В сентябре в четвертом цехе случился пожар». Нет, в информации прямо не сказано, что виновником этого пожара тоже была администрация. Но от этого ощущения трудно избавиться. Трудно поверить, что пожар мог случиться по причинам, не зависящим от критикуемого органа. На него легла «тень».

«Другая крайность».

– «Следует ограничить срок пребывания на выборном посту одного лица…

– Вам только дай власть, вы такую чехарду директоров да тренеров устроите, каждый день менять начнете, чтоб не засиживались». В качестве альтернативы предлагается не противоречащее, а противоположное. Быть может, еще менее приемлемое.

«Да – нет».

– «Не юли, не выворачивайся, отвечай определенно, „да“ или „нет“, перестал ли ты писать анонимные доносы?» Любой из предложенных ответов – прямо проигрывает. Существуют вопросы, для которых требование «да-нет» чрезмерно. Оба последних приема схожи. Их общность состоит в нарушении (по существу, разномастном) одного из главных законов логики: закона исключенного третьего.

«Ловушка».

– «Все ли собравшиеся усердно молятся?

– Все, все!

– И вор тоже молится?

– И я молюсь». Ну вот и попался. Используются тонкие механизмы человеческой психики, инерция разума. Тот же прием в нравоучительном рассказе Л. Н. Толстого «Косточка»:

– «Тогда отец сказал: „Что съел кто-нибудь из вас сливу, это нехорошо; но не в том беда. Беда в том, что в сливах есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, тот через (46:) день умрет. Я этого боюсь“. Ваня побледнел и сказал: „Нет, я косточку бросил за окошко“.

«Подставка».

– «Существуют тысячи способов заработать деньги, но лишь один из них может быть признан честным.

– Какой же это?

– Я так и знал, что именно этот единственный способ вам и неизвестен». Отличие двух последних приемов в том, завершает ли автор ловушки свою уловку резюме или все видно и так.

«Степень».

– «По этому показателю мы плетемся в самом хвосте.

– Ну почему же…

– Хорошо, хорошо, пусть не в самом хвосте. Но вы же сами признаете, что здесь мы сильно отстаем».

– «Н. самая подходящая кандидатура на эту должность.

– Никак с этим не могу согласиться.

– Быть может, вы и правы, и его преимущества еще нужно доказывать. Хорошо хоть, что вы согласились включить Н. в списки для голосования». Суть приема в том, что важное для дальнейшего словоопределение подается не одно, а с добавкой, с прикрытием. В роли такого прикрытия чаще всего выступают слова, показатели степени «очень», «совсем», «окончательно», «оптимально», «в значительной мере»… Возражение оппонента может быть отведено снятием этого показателя степени. Зато само слово – определение остается в силе, как бы подтвержденное соперником.

«Локализация».

– «Видимо, я устал: такой промах сделал. Ты, конечно, молодец, ловко меня поймал! А ведь я так удачно тебя прижал, так близка была моя победа, да, видно, и на старуху бывает проруха. Придется соглашаться на ничью». Представьте себе, что говорит это человек, в очередной раз пойманный на бессмыслице в безнадежно проигранном споре. Об одном выдающемся шахматисте говорили: «Если Р. предлагает тебе ничью, посмотри внимательно, не даешь ли ты ему мат в два хода».

На «локализацию» похожа другая уловка – «комплимент».Суть этого часто встречающегося приема состоит в том, что с комплиментарной смазкой слова соперника признаются подтверждающими собственную мысль.

– «Ты отлично сказал. Едва ли мне удалось бы так точно сформулировать свою мысль. Вот уж не ожидал, что мы в этом вопросе окажемся единомышленниками. Я очень благодарен тебе за твою объективность. Амбиции амбициями, но когда дошло до дела, ты встал на мою позицию, это, безусловно, мужественно с твоей стороны…» (47:)

Нередко этот прием осуществляется вместе с «мимо ушей» – что бы ни говорил соперник, как бы ни возражал, все слова его, аргументы и доводы провозглашаются подтверждающими позицию соперника. Для этого никаких похвал не жалко. Да, этих «комплиментов» не жалеют. Прием действенный и должен быть отнесен к разряду запрещенных. «Затягивание».

– «Простите, несколько отвлекся, повторите-ка мне вашу последнюю мысль…».

– «Не поленитесь, сударь, почетче сформулировать свою центральную идею. Ничего, что в пятый уже раз». Пропустив сильный удар, боксер не обратится к своему сопернику с просьбой: «Что-то не разобрал, будьте любезны, еще раз той же рукой в ту же щеку». А вот в споре такое практикуется часто. Требования повторить, разъяснить, уточнить… Вообще говоря, это вполне правомерное требование, но при нарочитом, злонамеренном использовании оно становится приемом затягивания словесного поединка. Пока противник повторяет, уточняет, можно и отдохнуть, и придумать возражение, и попросту придраться к разночтениям в повторах.

«Тормоз».

– «Вы меня не убедили и никогда не убедите! Даже не трудитесь, никаких ваших аргументов я не приму. Как стоял на своих позициях, так и буду. Не могу поступаться принципами». Прямое воспроизведение шутливого совета, приписываемого Б. Шоу: «Никогда не спорь. Стой на своем и баста!».

«Перенос».

– «Маяковский, почему вы носите на пальце кольцо, оно вам не к лицу.

– Вот потому, что не к лицу, я и ношу его на пальце, а не в носу». В ответе перенос смыслового ударения с «носите» на «где носите». Прием скорее из области острот, не обижает, но отвлекает.

«Улитка».

– «В конце концов, это мое личное мнение. Настойчиво переубеждая меня, вы переходите границу допустимого. Иметь личное мнение – мое конституционное право». Логика тут не при чем – улитка прячется в раковину.

Приведена лишь часть способов уязвить своего противника. Некоторые из них («локализация», «затягивание», «тормоз»), напротив, – приемы сокрытия своих слабостей. К такого же рода приемам можно отнести «замалчивание», «похохатывание»,когда не имеющий уже аргументов, прижатый оппонент держит глухую оборону или защищается с помощью междометий, выражающих его презрение к доводам удачливого соперника. Особенно характерен (48:) в этом отношении прием «улитка» – откровенное уклонение от разговора. Может быть, этот часто встречающийся прием следовало бы назвать «раковина», в которую проигрывающий закрывает свои слабости.

И множество других приемов и уловок. И софизмов! Можно составить общую схему того, что собой представляет софизм, но перебрать все возможные примеры немыслимо. Вообще же тема софизмов и их роли в истории логики, да и во всей мировой культуре требует отдельного разговора.

Принцип «уязвимости» эристической полемики проявляется в отношении к теме, в поисках удобного для себя и неудобного для соперника фронта приложения интеллектуальных сил.

В деловой полемике тема довлеет. Она обязывает, заставляет супостатов отложить оружие, сесть за стол переговоров. В логической дискуссии тема – ориентир и вершина всех рассуждений. И только в игровой полемике тема может резко подменяться, становиться крайне расплывчатой, исчезать вовсе.

Рационализм, унаследованный от древних греков, повелевает осудить логомахию-беспредметный спор, словоблудие. Но логомахияживет. И процветает! С логомахией не следует бороться, ее не обойти. Но ее можно использовать. Рафинированная, методически упорядоченная логомахия может стать фактором и инструментом повышения культуры полемики, и что гораздо важнее, культуры мышления.

Логомахия может проявляться в трех основных формах:

1. Когда тезисы соперников неоправданно быстро, неопределенно далеко и многократно сменяют друг друга. Эта форма реализуется в основном с помощью уловки

«Прыжок».

– «Давайте-ка теперь зайдем с другого конца…»

– «А вот еще один, тоже очень интересный вопросик…»

– «Надоело об одном и том же, сменим-ка ориентиры…»

2. Ускользающе нечеткая формулировка тезиса. Форма логомахии, которая реализуется в уловке

«Круг».

– «Пройдем-ка по пути наших рассуждений, поищем концы, повторим пройденное, вернемся к уже доказанному…»

3. Полное отсутствие какого бы то ни было тезиса.

«Игра словами».

– «Ежа я должен швырнуть в воду, и тогда он сам собой развернется, а Черепаху я должен выцарапать из панциря.

– Может, когда ты развернешь Черепаху, ты должен выцарапать ее из воды. А Ежа должен бросить прямо на панцирь?

– Когда смочишь водой Ежа, ты должен расцарапать его лапой, а с Черепахи сними панцирь, чтобы она развернулась. (49:)

– Когда ты выцарапаешь воду когтями, налей ее и разверни Ежом.

– Когда выцарапаешь воду из Ежа, ты должен полить этой водой Черепаху». (Выдержки из диалога Ягуара с Ежом и Черепахой из сказки Р. Киплинга «Откуда взялись броненосцы»).

Вот где сказывается подлинное мастерство эристика. Он должен чувствовать тему, помнить сказанное, уметь поймать соперника на противоречии. Холерика охладить, флегматика запутать, вовремя прикрыть слабое звено рассуждений, найти брешь в умозаключениях соперника, где-то уступить, чтобы обрушиться и смять.

– Предугадывай доводы соперника! В твоих устах они теряют в цене.

– Не торопись высказывать свои аргументы и возражения! Довод, произнесенный последним, стоит вдвое.

– Обескураживай противника неожиданными вопросами и поворотами темы.

– Захватывай инициативу в споре и не выпускай ее. Лучшая защита – наступление!

– Повторяй, вдалбливай те свои козырные доводы, на которые у соперника нет ответа.

Возлагай бремя доказывания на противника. Разрушать рассуждения критикой легче, чем самому доказывать. (50:)

Сводная таблица принципов полемики

(51:)

Глава 8. Основные функции полемики