Он разыграл сцену, будто не может освободиться.
      - Только попробуй убеги! - крикнул он так, что это прозвучало буквально командой к побегу.
      Сид Моррисон побежал. В холле было несколько вращающихся дверей, он бросился к ближайшей и скрылся. Где-то в ночи слышались его удаляющиеся шаги.
      Док Сэвидж выждал достаточный промежуток времени, затем высвободился и, изобразив на лице тревогу и досаду, выбежал на улицу. Он некоторое время побегал по улице туда и сюда, чтобы все выглядело до конца правдоподобным. Ничего не было видно, лишь свист ветра и жесткий, как крупицы соли, снег.
      - Он мертв! - сказал Оранг.
      В лице Дока на миг выразилось недоумение.
      - Мертв?
      - Пойдем я покажу тебе.
      Лифт, поднявший Оранга на восемьдесят шестой этаж, ждал их. Они сели в лифт и поехали вниз. Оранг сказал:
      - Мы преследовали его. Он нырнул в подъезд в конце улицы. Мы подождали: может, он выйдет, но он не вышел, затем мы вошли сами. И нашли его.
      Док Сэвидж смотрел на Оранга с любопытством, пристально.
      - Ты видел раньше мертвых людей, но это никогда не поражало тебя так, как сейчас.
      Оранг прокашлялся, будто в горле был комок:
      - Других не убивал черный кинжал.
      Дверь лифта открылась с глухим ударом, их каблуки застучали по кафелю коридора, и они вышли в ночь.
      Холодный ветер ударил им в лицо.
      - Шпиг смотрит за телом, - хрипло сказал Оранг.
      Подъезд не был освещен. На окнах по обеим сторонам двери значилось: "Сдается". Внутри тянулся длинный и темный коридор с высокими потолками. Посередине от него отходил другой коридор, подобно основанию буквы "Т". Шпиг стоял на их стыке с фонарем в одной руке и суперпистолетом в другой. Это оружие было одним из изобретений Дока. Оно имело размер автоматического пистолета и скорострельность пулемета Льюиса.
      - Кто-нибудь появлялся? - спросил Оранг.
      - Никто, - ответил Шпиг. Он посмотрел на Дока: - Это было ужасно. Черный кинжал ударил ему прямо в грудь.
      - Он здесь, - объяснил Оранг и повел в ответвляющий коридор. Вдоль коридора тянулся ряд дверей.
      Все они были закрыты.
      Оранг стоял:
      - Вот что заставило наши волосы стать дыбом. Ты видишь эту пыль?
      Неказистый химик осветил пол фонариком, медленно перемещая его луч из стороны в сторону. На полу лежала густая пыль, такая, что было видно, что коридор был заперт и по нему долгое время никто не ходил.
      Были видны следы. Док внимательно изучил их.
      - Ты видишь, - сказал Оранг, - единственные следы - это следы Сида Моррисона и наши собственные. Никаких следов убийцы нет.
      - А как двери? - спросил Док.
      - Никаких следов больше. Он прошел до середины коридора и, после того как упал, с трудом прополз еще немного. Больше ничего нет. Мы просмотрели все.
      Док Сэвидж прошел вперед и остановился, смотря на Сида Моррисона, лежащего на полу. Док нахмурился, и лицо его стало суровым. Он взглянул на Оранга и Шпига - те были бледны. Док констатировал очевидный факт:
      - Я не вижу никакого кинжала.
      Кто бы или что бы ни было этим кинжалом, но оно было достаточно знакомо с анатомией, чтобы пронзить Сида Моррисона в самое сердце. Была видна одна рана, сделанная острым предметом, и когда тело перевернули, то стало ясно, что рана сквозная. Крови почти не было.
      Док спросил:
      - Сколько времени прошло с того момента, как он сюда вошел и как вы нашли тело?
      - Минут пять, - предположил Шпиг.
      - И вы видели черный кинжал?
      - Это не было галлюцинацией, - упрямо сказал Оранг. - Я видел, как он торчал из груди Сида.
      - Кто же его взял?
      Шпиг выругался, что он делал довольно редко:
      - Никто. Я стоял здесь, в начале коридора, и никто не входил, никто не выходил. Я ничего не слышал. И поверь мне, я был все время настороже.
      Док Сэвидж снова осветил пол фонариком, осматривая все очень пристально. Но даже по окончании осмотра все тот же неоспоримый факт стоял перед ним - никаких посторонних следов не было. Наконец он сказал:
      - Нам необходим телефон.
      Штаб бронзового человека занимал весь восемьдесят шестой этаж, самый верхний в небоскребе. Он был разделен на три комнаты. В одной из них, меньшей, стояли огромный инкрустированный стол и такой же большой сейф и несколько удобных кресел. По соседству была библиотека, содержащая самое полное собрание научных работ. За ней следовала лаборатория, представлявшая собой просто научное чудо.
      Док поднял телефонную трубку:
      - Междугородная... Мне нужно поговорить с доном Хуаном Макнамарой, сыном президента Кристобаля, южноамериканской республики. Попытайтесь связаться со столицей, Кристобаль-Сити.
      Не теряя времени, Док подключил к телефонной линии усилитель, чтобы дать возможность слышать ответы другой стороны Орангу и Шпигу. Иногда было необходимо слышать разговор всем товарищам. Оператор сказал:
      - Трудно связаться с абонентом: Кристобаль сейчас находится в состоянии войны с соседней республикой Испаньолой.
      - Это очень важно.
      - Мы сделаем все возможное, - сказал оператор.
      Оранг, который редко читал газеты дальше комиксов, спросил:
      - Когда началась эта война? Я думал, что все войны идут только в Европе и Китае.
      - Эта началась с неделю назад, - объяснил Док. - Между двумя государствами возник территориальный спор. В результате: Испаньола агрессор, хотя президент Гатун Макнамара и сделал ряд уступок в надежде сохранить мир. Насколько я понимаю, сейчас идут кровопролитные сражения.
      Почти час спустя запрос Дока дошел до КристобальСити и голос с сильным акцентом сказал:
      - Секретарь президента Гатуна Макнамары у телефона. Я сожалею, но сын господина президента, дон Хуан, отсутствует.
      - Где он? - спросил Док.
      - Он отбыл вчера днем, отбыл на собственном самолете в Нью-Йорк. С тех пор мы не получили от него никаких известий.
      - Зачем он уехал в Нью-Йорк?
      - Насколько я понимаю, я разговариваю с Доком Сэвиджем? Не так ли?
      - Да.
      - Дон Хуан Макнамара публично заявил, что он летит в Нью-Йорк для встречи с вами.
      - Вы уверены?
      - Да, он сделал публичное заявление.
      - Зачем он едет на встречу со мной? - спросил Док.
      - Он не объяснил.
      Больше обращаясь к самому себе, чем к кому бы то ни было, Док сказал:
      - Странно.
      - Мы тоже так думаем, - заметил далекий голос.
      - Вы что-нибудь слышали о человеке по имени Сид Моррисон?
      - Никогда.
      - Вы что-нибудь слышали о черных кинжалах? - спросил Док после некоторого колебания.
      Человек на другом конце тысячемильного провода вскрикнул и бросил трубку, чем привел Дока в крайнее недоумение.
      ГЛАВА 4 КЛИНОК НАД ДЖУНГЛЯМИ
      Существует определенное мнение, что, в какой бы райский уголок земли ни собрались бы вы, вы непременно встретите там китайца-лавочника и шотландцабанкира. Это может быть так, а может быть и нет, но тем не менее это бесспорно демонстрирует склонность шотландцев к кочевой жизни, что, между прочим, не совсем современно.
      Первый из клана Макнамара прибыл в Кристобаль в 1650 году. Клан Макнамара уходит своими корнями в глубь веков, как и сама история Шотландии. Один представитель этого клана участвовал в убийстве Макбета в Лумфанане в Абердиншире в 1057 году. Первым из прибывших в Кристобаль был старый Агнус Макнамара, которого Кромвель выслал из насильно объединенных Англии, Шотландии и Ирландии. Старый Агнус был первым шотландцем в Кристобале. И он, конечно, основал банк.
      До 1930 года клан Макнамара то владел большей частью Кристобаля, то снова терял значение. В 1930 году произошла революция, сделавшая старого Гатуна Макнамару президентом. Он был достаточно хорошим президентом. Не так чтобы очень, но все же... Меньше чём за триста лет Макнамары стали такими же туземцами, как и коренные жители Кристобаля.
      Жители Кристобяля были более склонны гордиться красотою своих женщин, нежели деловыми качествами правительства или кого бы то ни было еще. А Санда Макнамара была девушкой, заслуживающей того, чтобы ей гордились. Она была стройна, с великолепной фигурой, великолепной в самом подлинном смысле этого слова - прошлые поколения кастильских матерей передали ей чудесные золотистые медового цвета волосы, а ласковое кристобальское солнце придало ее лицу приятный загар. Лучшие школы Массачусетса, Лондона, Парижа и Вены дали ей великолепные манеры и прекрасное образование. Лучшие модистки с Рю-де-лаПэ одели ее в платья, которые дополняли ее красоту, которая не нуждалась ни в каких дополнениях.
      Будучи дочерью старого Гатуна Макнамары, она была преисполнена чувства собственного достоинства, потому что, когда ты дочь президента, ты просто само достоинство. Она обучалась в испанской школе верховой езды в Вене. Она училась играть в теннис у Ленглена. Летать на аэроплане ее учил одноглазый старик, Проп Джексон, который, если верить записям, сбил больше аэропланов, нежели Риккенбаккен, а может быть, и сам Рихткофен. Это была маленькая машина, такого же цвета, как и ее волосы, хрупкое и сравнительно быстроходное воздушное суденышко, которое могло покрывать большие расстояния и садиться, если это требовалось, на сушу, или на воду, или на лиственный покров джунглей, поскольку самолет имел низкую посадочную скорость.
      Санда летела на аэроплане одна, смотря главным образом на джунгли, простиравшиеся внизу до горизонта, почти как море, отличаясь разве только тем, что они были темно-зеленого, отталкивающего цвета. Она часто брала бинокль, чтобы взглянуть на аэроплан брата, летевший впереди, точнее сказать - это она летела вслед ему. Она не особенно устала, хотя покинула Кристобаль-Сити вчера днем. Ночью они не летели - это было бы слишком утомительно. Они провели ночь в достаточно крупном городе, в котором было два аэропорта: она приземлилась на одном, а ее брат на другом. А затем утром они взлетели в установленный час. Сейчас, пока они летели, у Санды было время обо всем хорошенько подумать, так как ее мучили сомнения.
      Санда включила маленький бортовой радиопередатчик, поднесла микрофон к губам и сказала:
      - Привет, Красавчик, ты меня слышишь?
      Она надеялась, что ее брат обязательно отзовется на кличку Красавчик. Эта кличка всегда его раздражала.
      Хуан, как и все Макнамары Кристобаля, был более красив, чем это прилично было мужчине, из-за чего он всегда сильно переживал. Однажды в детстве, как была уверена его сестра, он затеял драку намеренно, чтобы ему сломали нос, но пластическая операция вернула ему его прежний вид, и он стал даже лучше, чем прежде.
      Сердитый голос ее брата затрещал в громкоговорителе приемника:
      - Не пытайся выходить со мной на связь! - рявкнул он. - Нас могут засечь радиопеленгатором!
      - Кто?
      - Я не знаю! - огрызнулся брат.
      Сейчас они шли вдоль узкой полоски воды, лежавшей далеко внизу, в джунглях. Она становилась все шире и шире, превращаясь в крупную реку, сверкающую на солнце. Горячие потоки воздуха размывали горизонт, но Санде начинало казаться, что она уже различает далеко впереди море. Она справилась по карте. Они должны были уже давно достигнуть побережья, и поэтому нечеткая разница цветов на горизонте непременно должна быть морем. Она подумала было о том, что надо бы включить передатчик и спросить брата действительно ли это море, когда его голос загремел у нее в наушниках внезапно и неистово:
      - Назад, Санда! Быстро!
      Голос его срывался от волнения.
      - Что случилось?! - закричала Санда, прежде чем поняла, что ее передатчик не включен. Она включила его и стала с нетерпением ждать, пока нагреются лампы и он заработает. Все это время она смотрела вперед, на аэроплан брата. Ее глаза расширились от ужаса.
      - Хуан! - закричала она. - О Хуан! Что происходит?
      Она не получила никакого ответа, ничего, кроме того, что видели ее глаза.
      Это было ужасно и загадочно. Аэроплан брата падал, медленно кувыркаясь и переворачиваясь. Из-за большого расстояния его падение казалось замедленным, но в действительности он падал с огромной скоростью.
      Когда аэроплан еще падал, в небе появился черный кинжал. Девушка смотрела на кинжал не отрываясь, видела, как он появляется в небе, но тем не менее она не могла понять, откуда он взялся. Минуту назад его не было и вот он есть. Кинжал висел в перегретом тропическом воздухе, рядом с падающим аэропланом.
      Длиной он был, возможно, футов двести, рукоять примерно с четверть его длины. Весь кинжал был глубокого, агатового черного цвета. Он поблек и исчез раньше, чем аэроплан девушки достиг того места, где он был.
      Санда была уверена, что она не сводила глаз с аэроплана брата, пока он падал. Она прикусила язык и вскрикнула, когда увидела, что аэроплан вышел из штопора и ударился об воду поплавками, как это и должно быть при нормальной посадке. Всплеск, вода забурлила и заблестела на солнце, как оловянная пластина. Аэроплан подскочил, вновь ударился о воду и снова подпрыгнул. Его скорость падала до ста, восьмидесяти, шестидесяти, сорока миль в час. И вот он с ходу ударился в песчаную косу. Она была достаточно крута, и аэроплан, зарывшись поплавками в песок, перевернулся. Он лежал, словно мертвая птица, поплавками вверх.
      Губы Санды беззвучно шевелились. Она выжала штурвал до упора, посылая свой аэроплан в крутое пике. Вся превратившись в комок нервов, она с трудом сумела выровнять аэроплан и посадить его на реку.
      Длинный шлейф брызг оставался позади. Катящиеся волны выплескивались на берег, оседая пеной среди корней мангровых деревьев. Тот факт, что мангровые деревья были на берегу, говорил ей о том, что поблизости есть море, так как это дерево растет в соленой воде. Странно, что в такой момент она думает о каких-то мангровых деревьях, решила она.
      Ее аэроплан выскочил на песчаную косу, и она выпрыгнула из него. Вокруг все было тихо. Она оглядела песок. Человеческих следов не было видно. Она побежала к аэроплану брата и заглянула внутрь. Аэроплан был пуст.
      "Он жив!" - подумала она. Дикая радость охватила ее. Она поискала вокруг следы, но ничего не нашла.
      Сначала ей было трудно в это поверить. Она недоумевала. Но должны быть следы! Она еще немного постояла, смотря на песок, пока наконец не убедилась, что не было никаких следов, ведущих от аэроплана. Но никто не мог выйти из аэроплана, не оставив следов!
      Она вынула из кармана маленький автоматический пистолет. Ничего не было видно. Ничего не было слышно. Только джунгли и их звуки.
      У аэроплана не было заметных повреждений. Если его перевернуть и спустить на воду, он бы еще мог летать. Дверь кабины была заперта, заметила она, но открылась легко.
      Санда проникла в аэроплан. Когда она вышла из него, то была озадачена еще больше.
      Внутри аэроплана не было абсолютно ничего необычного. Даже зажигание никто не трогал. Не было ни пятен крови, ни следов насилия. В то время, когда она находилась в кабине, она подумала было о чем-то вроде автопилота, но, осмотрев все, она не нашла ничего подобного. Санда достаточно в этом разбиралась, чтобы быть уверенной, что аэроплан не имеет автопилота. Она стала на кромку косы и позвала:
      - Хуан! - И еще громче: - Хуан, Хуан!
      Санда кричала все громче, пока не охрипла от напряжения. Она спугнула несколько тропических птиц, но следов ее брата не было. Ей сделалось страшно, и она побежала к аэроплану. Он крепко засел в песке, и ей пришлось немало потрудиться, вычерпывая песок из-под поплавков, а затем и толкая машину до тех пор, пока она не оказалась на воде.
      В реке плавало несколько аллигаторов, и она задела одного из них, взлетая.
      ГЛАВА 5 ИНКОГНИТО
      Старая оборванка вошла в Ривьера-Тауэрз-отель, расположенный в начале Парк-авеню. Она была одета в дешевые истрепанные лохмотья, на ее лице была вуаль. Она направилась прямо к одному из служащих, сидевшему за столом в богато обставленном холле. Нет ничего более банального, чем клерк в Ривьера-Тауэрзотеле.
      - Сожалею, но мест нет; - сказал он.
      - Сомневаюсь, - сказала женщина. - Вам приходилось со мной встречаться раньше, мистер Ризетти. Я обычно останавливаюсь здесь. Я Санда Макнамара, дочь президента республики Кристобаль Гатуна Макнамары.
      Последнее она добавила больше для эффекта, нежели из-за того, что считала, что это необходимо. Клерк некоторое время заикался,- глотал слюну и наконец промямлил:
      - Но... но...
      - Инкогнито, - объяснила Санда. Клерк вспомнил, что в Кристобале идет война, - он читал газеты.
      - О да, да, конечно. Инкогнито. Я понимаю.
      Санду проводили в ее номер. Клерк улыбнулся, потер руки и подошел к телефону. Он подрабатывал тем, что был осведомителем у самых наглых и бессовестных репортеров города. И через два часа нью-йоркская бульварная газета уже вышла под заголовком: "Семья президента Кристобаля бежит из страны. Дочь Макнамара в Нью-Йорке".
      Это едва ли можно было назвать правдой, но это читали.
      Когда эта информация выплеснулась на улицу, Док, Оранг и Шпиг уже прибыли в Отель Ривьера. Они поднялись в номер Санды.
      - Я очень рада тому, что вы пришли, - сказала им девушка.
      Оранг, вновь обретя дар речи и во все глаза смотря на Санду, проговорил:
      - Я тоже.
      Санда направила посыльных по магазинам пятьдесят седьмой улицы, где обычно покупала платья, и заказала наряды. Если не считать усталости, заметной по глазам и уголкам губ, то она совсем не походила на девушку, которой пришлось пролететь несколько тысяч миль из Южной Америки с риском для собственной жизни. Она сообщила о себе по телефону, и именно это объясняет, почему Док с друзьями незамедлительно прибыли сюда.
      - Я боюсь, - сказала она, - что вы мне не поверите, в особенности тому, что случилось с моим братом.
      Ее гости так и просидели все время затаив дыхание, пока она не закончила свой рассказ о том, что случилось с доном Хуаном Макнамарой в небе над джунглями.
      - Он просто исчез, - закончила она. - Я уверена в том, что он находился в аэроплане, так как я несколько раз с ним говорила. Один раз он мне назвал наше местоположение, чего он не смог бы сделать, если бы не находился в кабине. Но после того как аэроплан рухнул, -он исчез. Исчез, хотя это невозможно.
      - И вы видели черный кинжал? - спросил ее Оранг.
      - В небе.
      - Большой?
      - Приблизительно футов двести длиной, и рукоятка - футов пятьдесят.
      - У вас нет никаких мыслей по поводу того, что бы это могло быть? Как он появился? Куда исчез?
      - Может, это из-за черного камня? - предположила Санда.
      - Черного камня?
      - Черный камень, о котором говорят, что в нем заточен по повелению верховного божества инков Кукулькана злой дух.
      Оранг откинулся назад и закрыл глаза.
      - Черт! - сказал он. - А мы и не представляли, что вся эта история о черном камне окажется правдой.
      Девушка посмотрела на них в таком изумлении, что Шпигу пришлось рассказать ей о длиннолицем человеке, Сиде Моррисоне. Он рассказал ей все, вплоть до таинственной смерти Сида Моррисона в коридоре и дальнейшего таинственного исчезновения черного кинжала, бывшего орудием убийства. Шпиг закончил рассказ и посмотрел в окно: - Это произошло три дня назад, когда буран только что начинался.
      За окном все еще шел снег. Верхушки небоскребов Манхэттена были покрыты толстым слоем снега. Он лежал огромными сугробами на улицах. Многие из улиц стали непроходимыми.
      - Я не знал, что аэропланы летают в такую погоду, - добавил Шпиг.
      - Это был не обычный аэроплан, - ответила девушка. - У нас в Кристобале, к счастью, тоже есть горы и бураны.
      Док Сэвидж сказал: - Давайте вернемся к началу вашей истории, мисс Макнамара.
      Санда уже долго разглядывала бронзового гиганта.
      Она была поражена: - Началу?
      - Да, к черному камню. Я не имею в виду легенду, а современность. Почему вы сказали, что из него мог появиться черный кинжал, который вы видели в небе рядом с падающим аэропланом вашего брата?
      Девушка недоумевала: - Здесь все невероятно, разве не так? Я не представляла, как все это глупо звучит, пока не услышала то же самое из ваших уст.
      - Так как же насчет черного камня? - настаивал Док.
      - В течение последних шести месяцев, - объясняла Санда, - по крайней мере пятьдесят человек умерли в разных частях Кристобаля, и всегда либо их убивал черный кинжал, который потом исчезал, либо в момент их смерти в небе появлялся темный предмет, похожий на кинжал. У нас в Кристобале много индейцев, потомков инков, и они очень обеспокоены размахом происходящего. Это стало проблемой для правительства.
      Девушка поежилась. Она подошла к радиатору отопления и прибавила пара.
      - Видите ли, - продолжала она, - распространился слух, что мой брат завладел камнем и, как результат того, на местных жителей обрушилась смерть.
      В разговор вступил Оранг:
      - Вы хотите сказать, что у вашего брата на самом деле не было камня?
      - Никогда. Я уверена.
      Оранг не унимался:
      - Камня у него не было, но он продает его Сиду Моррисону? Ваш брат летел на север, чтобы доставить ему камень?
      - Я уверена, что нет.
      - Вы когда-нибудь слышали о Сиде Моррисоне?
      - Нет.
      - Тогда зачем вы и ваш брат летели в Нью-Йорк?
      - Мой брат, - объясняла Санда Доку, - был убежден, что вы единственный человек, который мог бы сломить власть черного камня, если таковой существует. Мой брат был убежден, что ему необходимо лететь в Нью-Йорк. Он попросил меня следовать за ним и попытаться добраться до Нью-Йорка, если ему это не удастся.
      Док Сэвидж сказал:
      - Так, значит, вы в Нью-Йорке, чтобы просить нас заняться расследованием этого дела?
      - Необычайные приключения и фантастические задачи - это ваша специальность или нет?
      - В некотором роде.
      Раздался осторожный стук в дверь. Когда она открылась, то на пороге появился человек в белом пиджаке, сказавший:
      - Мистер Ризетти посылает вам небольшой обед с наилучшими пожеланиями от имени всего персонала.
      Он вкатил хромированный столик, накрытый белой салфеткой, повернулся и вышел.
      Док Сэвидж внезапно громко крикнул:
      - Это ловушка!
      Он сделал это для проверки, не подозревая официанта, но...
      "Официант" бросился бежать.
      Док Сэвидж мигом запустил руку в один из карманов, вытянул тонкостенную стеклянную бутылочку и бросил ее в убегающего. Бутылочка, ударившись о его спину, разбилась. Содержимое, какая-то бесцветная жидкость, вылилась на человека - и ничего более.
      Оранг и Шпиг расстегнулись, чтобы вынуть свои противогазы из прозрачного, воздухонепроницаемого материала. Они было подумали, что состав, бывший в бутылочке, - это усыпляющий газ.
      Док, не обращая внимания на официанта, бросился к тележке. В комнате было два больших окна, а снаружи - маленький балкон. Док открыл двойные двери.
      Снег полетел в комнату. На балконе он лежал слоем толщиной в фут. Док выставил столик со всем его содержимым на улицу и закрыл двери.
      - Бегом отсюда! - крикнул он. Они выбежали в коридор. Официанта и след простыл. Шпиг крикнул:
      - Мы можем позвонить вниз и задержать этого парня!
      Он побежал к дежурному по этажу. В этом отеле на каждом этаже был дежурный. Но Док остановил его, сказав:
      - Пусть уходит!
      - Пусть уходит?
      И тут раздался взрыв, сокрушительный удар, сопровождавшийся звоном разбитого стекла и громкими звуками падающих вещей.
      Док натянул противогаз на голову и открыл дверь номера, из которого они только что вышли. Двойные двери балкона взрывом забросило в комнату, вся мебель была опрокинута, ковер был разорван и отброшен к двери. Сам балкон был очищен от снега. Ограждение было сломано. У дома напротив потревоженный снег падал с парапетов крыш и выступов окон. Стены в комнате были выщерблены, из них торчали острые обломки стали. Несколько таких обломков валялось на полу.
      Док, воспользовавшись платком, поднял один из кусочков металла и увидел, что тот был покрыт липким веществом. Мерзкий зеленоватый пар, клубясь, выходил через окно. Док поспешил закрыть дверь.
      - Отравленная шрапнель и газ, - констатировал он.
      - Но зачем они пытались убить нас? - спросила Санда, задыхаясь от волнения.
      Оранг и Шпиг, напротив, казалось, были почти счастливы. Как позднее объяснил Оранг, в черных кинжалах было что-то отталкивающее, когда они исчезали, а вот взрыв бомбы - это вполне понятно.
      Док Сэвидж осторожно обернул платком поднятый осколок шрапнели - не было никакого сомнения, что липкое вещество на кусочке - яд, - и положил его в карман.
      В коридоре толпились возбужденные люди. Человек, с видом начальника и не знавший, что произошло, кричал, что никто не должен покидать здание.
      - В этой комнате яд, - сказал Док частному детективу, дежурившему в гостинице, когда тот подошел. - Уберите всех отсюда, по крайней мере на час.
      Док вошел в лифт. Санда, Оранг и Шпиг последовали за ним. Лифтер не хотел везти их вниз, но тогда Оранг схватил его в охапку, вышвырнул из лифта и сам включил лифт.
      - Мне кажется, - заметил Оранг, - что мы начинаем преследовать этого бомбометателя несколько поздновато.
      Док ничего не ответил и не особенно расстроился.
      Он вышел из Ривьера-Тауэрз-отеля и прошел по улице, где стоял автомобиль. Дверца машины открылась, и из нее появилась пара кулаков.
      У человека, появившегося за этой грозной парой кулаков, было бросающееся в глаза печальное выражение лица. Он был не из маленьких, хотя едва ли пропорционален своим кулакам: кулачищи были с пивную кружку. Он посмотрел на подошедших с невыразимой печалью.
      - Пресвятая каракатица! - сказал он голосом, грохочущим с удивительной мощью. - Что там было наверху?
      - А паренек предложил нам закуску, Ренни, - пискнул Оранг. - Как ты здесь оказался?
      Человек с кулаками и печалью в глазах был полковником Джоном "Ренни" Ренвиком, любимым занятием которого было крушить все кулаками и известного от Патагонии до мыса Челюскина своим талантом инженера. Он вышибал дверь из любого дерева со всеми петлями. Он был еще одним помощником Дока.
      Ренни посмотрел на верхний этаж гостиницы.
      - Закусить говоришь? - прогрохотал он. Оранг объяснил ему, что означает сей термин. Ренни фыркнул.
      - Официант был маленьким,.юрким малым в белом пиджаке? - спросил инженер с большими кулаками.
      - Да.
      - Он выскочил из отеля, словно за ним гнались собаки.
      - Куда он побежал?
      - Его ждала машина, голубой "седан", - объяснил Ренни. - Они уехали на юг, пресвятая каракатица!
      Оранг в отчаянии махнул рукой и проскулил: - Если бы мы могли проследить за этим парнем!
      Ренни удивленно на него посмотрел: - А чем, по-твоему, занимаются Длинный Том и Джонни? Для этого мы и пришли.
      - Что? - Глаза Оранга округлились.
      Док объяснил: - Ренни, Длинный Том и Джонни последовали за нами и следили за отелем на случай, если произойдет что-нибудь непредвиденное. В частности, они должны были преследовать любого, кто показался бы им подозрительным.
      Оранг раскрыл рот. И закрыл. Он был поражен, но, работая с Доком Сэвиджем, неизбежно привыкаешь к чудесам. Планы бронзового гиганта учитывали самый неожиданный поворот событий. Орангу и в голову не пришло, что остальные помощники последовали за ними к отелю: Док не сказал ему об этом.
      Снег мел им в лица, ветер рвал с них одежду. Ренни захлопнул дверцу автомобиля, когда выходил, - сейчас он открыл ее снова, и они сели в автомобиль. В салоне автомобиля было чуть темнее, чем за окном, но все же довольно комфортно.
      - Дщонни и Длинный Том следят за этим террористом на машине? - спросил Док.
      - Да, - ответил Ренни.
      В самом начале их необычной карьеры Док и его друзья обнаружили, что очень удобно иметь под рукой быстрое личное средство связи. Этой цели служило радио. Они установили коротковолновые аппараты в своих машинах, кораблях, квартирах, аэропланах и конторах. Док включил радио в машине и сказал:
      - Джонни, Длинный Том.
      - Будь я суперамальгамирован, - отозвался чей-то ученый голос, - но это ультрарефрегеративная авокация!
      ГЛАВА 6 НУВОРИШ В ПАНИКЕ
      - Это Уильям Харпер Литтлджон, известный больше как Джонни, крупный археолог и геолог, да к тому же большой любитель длинных словечек, пояснил Оранг.
      Док Сэвидж сказал в микрофон:
      - Вы ещё следите за тем парнем, Джонни?
      Джонни ответил, используя слова чуть покороче.
      Джонни обычно использовал свои многосложные челюстеворрты в разговорах с другими, но с Доком Сэвиджем, который лучше других .-понимал их, он всегда старался использовать простые слова.
      - Объект проехал в начало Пятой авеню и вышел из такси перед роскошным частным особняком. Он поговорил с дворецким, открывшим дверь, и сразу же вошел внутрь.
      - Вы уверены, что это именно тот человек?
      - Да
      - Адрес?
      Джонни назвал адрес, и Док Сэвидж повел машину в том направлении.
      Санда Макнамара задумчиво смотрела на бронзового человека. Ее мучило любопытство, и она спросила:
      - Там, у отеля, как ваши люди узнали, что это именно тот, кто надо? Не можете же вы сказать, что, посмотрев на него и увидев, что он возбужден, они решили, что им следует следить за ним. Сотни людей выходят из этого отеля каждый час, и ваши люди не могли так просто узнать нужного человека.
      Машина уперлась в сугроб. Док дал задний ход, разогнался и проскочил сквозь гору снега, подняв облако липких белых хлопьев.
      - Вы помните ту бутылочку, что я бросил в официанта, когда тот убегал?
      - Да.
      - Бутылочка разбилась, и жидкость пролилась на человека. Это был химический препарат. Если смотреть в свете инфракрасных лучей, то состав становится видимым. Другими словами, человек был помечен, хоть он о том и не догадывался. Джонни, Длинный Том и Ренни просто освещали вход гостиницы при помощи инфракрасного прожектора и смотрели сквозь фильтры.
      - Ясно. - Девушка откинулась назад, на подушки. - Я начинаю кое-что понимать в том, что меня всегда интересовало.