КЕННЕТ РОБСОН
      Камень Кукулькана
      (Док Сэвидж)
      Перевод с английского А. Мовчана
      Очередная книга о Доке Сэвидже, бронзовом человеке, супермене, полная захватывающих приключений и юмора.
      Произведения, вошедшие в сборник, были написаны в 30-40-е гг.
      КОМАНДА ДОКА СЭВИДЖА
      Уильям Харпер Литтлджон - "Джонни", ученый-очкарик, лучший в мире специалист в области геологии и археологии.
      Полковник Джон Ренвик - "Рении", любимое развлечение которого пробивать кулаком тяжелые двери.
      Подполковник Эндрю Блоджетт Мэйфэр - "Оранг", при росте немногим более пяти футов (1,5 м) вес его превышает 260 фунтов (108 кг).
      Но свирепая оболочка скрывает ум великого ученого.
      Майор Томас Дж. Роберте - "Длинный Том", самый физически слабый из всей компании, но гений в области электричества.
      Бригадный генерал Теодор Марлей Брукс - "Шпиг", изящный и грациозный, он никогда не расстается со зловещей тростью-шпагой.
      Вместе со своим предводителем они отправятся куда угодно, сразятся с кем угодно, отважатся на все в поисках острых ощущений и захватывающих приключений.
      ГЛАВА 1 ЧЕРНЫЙ КИНЖАЛ
      Улица должна быть чистой. И поэтому угрюмый человек мел ее с рассвета. Он появился на заре с метлой, тележкой и любопытством и с тех пор вымел всю улицу вдоль и поперек в этом квартале.
      Дважды его чуть не задавили. В первый раз грузовик почти задел его, в другой раз это было такси, водитель которого, высунувшись из окошка, с минуту без устали ругался, после чего длиннолицый уборщик подошел к нему и они обменялись несколькими словами, сказанными тихо, так что никто не мог их слышать, затем водитель нырнул в кабину и спокойно уехал.
      Если бы кто-нибудь видел это со стороны, он, наверное, подумал бы, что уличный уборщик сказал что-то вроде: "Проваливай или я разнесу тебе голову этой метлой!" Но в действительности все было немного подругому.
      - Он не появлялся, - сказал уборщик.
      - Что-либо есть из Южной Америки?
      - Ничего.
      - Ладно, ты знаешь, что делать.
      - Еще бы!
      Длиннолицый опять начал мести улицу. Он ходил с метлой взад и вперед на небольшом пятачке. Шло время, уже было четыре часа пополудни.
      Сейчас, впрочем как и весь день, прохожие останавливались и, задрав голову, смотрели на вершину огромного небоскреба, занимавшего почти весь квартал.
      Постояв немного, они заходили в холл и в течение некоторого времени стояли, разглядывая список фирм, снимавших в этом здании помещения для своих контор.
      Двое из таких зевак вышли и остановились случайно так, что уборщик мог их слышать.
      - Джо, ты дурной, как диванный клоп! - сказал один из них. - Его имени нет даже в списках.
      - Не беспокойся. Его штаб-квартира на восемьдесят шестом этаже. Я знаю парня, знакомого с ним, поверь мне.
      - Тогда почему он не записан?
      - Откуда мне знать? Может, из-за таких олухов, как ты да я, всяких лопухов, которым нечего делать. Ты бы хотел, чтобы всякий, кому не лень, лез к тебе, чтобы просто посмотреть, на что ты похож? Это, должно быть, чертовски трудно - быть известным.
      Второй глубокомысленно потер подбородок.
      - Должно быть, еще труднее делать ту работу, которую выполняет этот бронзовый парень, - сказал он. И оба пошли дальше.
      Ближе к вечеру, в начале пятого часа, такси вновь чуть не налетело на длиннолицего уборщика. Это было то же самое такси. Они снова разыграли ту же сцену, чтобы получить возможность обменяться несколькими словами.
      - Ну как, Сид, ни звука? - спросил таксер.
      - Глухо. - Длиннолицый неприятно поморщился. - Слушай, я не знал, что Док Сэвидж, или, как они его зовут, "бронзовый человек", имеет такую известность. Ты что-нибудь знаешь? Половина из всех проходивших здесь людей задирали голову и смотрели на восемьдесят шестой этаж. Мне казалось, что ты говорил о том, что его почти никто не знает?
      - Да, не знает.
      - Тoгда почему они смотрят?
      - Они любопытны, Сид. Они глазеют на все, что им неизвестно, разве ты этого не знал? Они прочитали всю эту несусветную чушь в газетах, эти выдумки репортеров о Доке Сэвидже о том, что он "величайший из ученых нашего века", "чудо", "титан мысли", так, кажется, они его называют, но все остальное, что они говорят о нем, - это плод их воображения.
      - И все это неправда?
      - Его переоценивают. Черт, каждую знаменитость переоценивают!
      - Хорошо, если половина того, что о нем говорят, окажется неправдой, или я выхожу из игры, - сказал уборщик.
      Длиннолицый с самого своего появления на рассвете пытался изображать из себя сутулого и хромого человека, но сейчас он уже устал и часто просто забывал как сутулиться, так и хромать. Он был невысок, несмотря на худобу лица. У него были длинные волосы, его лицо, если удалить грим, вероятно, показалось бы более здоровым, но никак не внушило бы доверия.
      Казалось, он был вполне доволен своей нынешней работой. Внезапно, это было ровно в шесть часов вечера, он остановился, швырнул метлу в тележку, поставил ее у края дороги и сел в первый попавшийся таксомотор. Совсем не случайно оказалось, что машину вел шофер, с которым он уже дважды говорил сегодня.
      - Сэвидж уходит? - спросил водитель.
      - Да. Только что выехал вон на той машине из гаража.
      - На какой?
      - На той черной.
      - Господи! Вот эта маленькая развалюха?! Если бы у меня была его слава, у меня был бы лимузин длиной с квартал, с шофером-японцем и двумя русскими князьями при дверях.
      - Конечно. Чтобы привлечь к себе внимание и получить дырку между ушей в первые же двадцать четыре часа.
      Такси преследовало маленькую черную машину. Это было несложно, скорость была небольшая, и движение не было плотным, в особенности когда они поехали вдоль Гудзона.
      Водитель такси размышлял вслух.
      - Если бы я был на месте этого бронзового парня, я бы завел себе целый гарем из хорошеньких хористочек, - весело сказал он. Затем он неодобрительно поцокал языком: - Я слышал, что у него никогда ничего не бывает с женщинами. Что ты об этом думаешь?
      Маленькая черная машина остановилась перед большим неказистым кирпичным строением, которое упиралось в реку и имело вывеску: "Торговая компания Идальго". Машина оставалась неподвижной в течение нескольких секунд, затем большие ворота в торце здания раздвинулись, открывая вход.
      - Радиоуправляемые двери, - пробормотал угрюмый человек.
      - Да-а, Сид, я слышал, он использует очень много таких устройств.
      - Поехали к гидроплану, быстро!
      Такси развернулось, промчалось с полдюжины кварталов и через некоторое время подлетело к ветхому пирсу, к которому был пришвартован гидроплан. Он был абсолютно новенький. Это была самая быстрая машина, какую можно было купить за деньги. Пилот оказалсй широкоплечим человеком с унылым выражением лица и привычкой постоянно озираться.
      - Привет, Сид! - сказал он. - Ну что?
      - Сэвидж только что въехал в ангар! - рявкнул угрюмый. Он залез в самолет. - Догоним его в воздухе!
      - А что, если он не полетит на аэроплане? Не лучше ли будет подождать и посмотреть?
      - И дать ему повод заподозрить нас, когда мы взлетим в воздух сразу же вслед за ним? Не будь дураком! Но он никак не заподозрит аэроплан, который будет уже в воздухе.
      Они отвязали аэроплан и завели мотор, рябь от винтов пошла по воде, и вскоре машина взмыла в послеполуденное небо.
      - А вот и он! - крикнул пилот, смотря вниз.
      Далеко внизу изящный бронзовый самолет выруливал из огромного старого здания, замаскированного под склад. Он развернулся против ветра, резко набрал скорость и поднялся в небо.
      Он полетел на юг.
      - Летим на юг, Сид, - мрачно заметил пилот. Его товарищ откинулся назад. Длинное лицо его вытянулось еще больше и медленно искривилось под гримом - маской дворника. И по поведению, и по лицу чувствовалось, что он сильно напуган.
      - Именно этого мы и боялись! - простонал он.
      Пилот в ответ лишь фыркнул:
      - К чему волноваться, Сид? Через три часа, не позже, Док будет мертв! - сказал он.
      День был холодный, но не настолько, каким должен был бы быть по сезону. Это был день поздней осени.
      Пригревало, было даже немного душно, хотя радиопрогноз указывал на двигавшийся с севера буран и солнце заволакивал сизый туман. Было что-то неестественное в этом дне.
      Док Сэвидж летел на аэроплане, расслабившись в удобном кресле. Воздух. был душным, все казалось неприятным, и поэтому Док Сэвидж был доволен, что направляется на юг, в свой первый отпуск. В планах его не было ничего, кроме сна, еды, рыбалки, в течение по крайней мере месяца. Еще недавно ему казалось, что он превращался в подобие машины, становясь в действительности таким суперменом, за какого его принимают многие. Ему это не нравилось. Он всегда остерегался этого. Ученые, занимавшиеся его воспитанием с детства, опасались того, что он потеряет человеческие качества. Они ограждали его от этого. Когда вся жизнь у человека фантастична, он должен принимать меры к тому, чтобы его собственная личность не стала ему казаться странной.
      А существование Дока Сэвиджа было фантастичным с самого детства. С колыбели он был отдан ученым на воспитание, и дюжина лучших мировых светил отдала все свои знания для развития его ума и тела. Необычный проект попытка ученых создать сверхчеловека - оказался успешным до невероятной степени, быть может, потому, что природа и сама одарила Дока крепким телом и дерзким умом.
      Воспитание не было ни просто экспериментом, ни бредовой идеей ученых. Была вполне реальная, определенная цель: Дока подготавливали к необычной деятельности, которой он и занимался сейчас.
      Деятельность была полна опасностей: защищать справедливость и наказывать преступников, недосягаемых для закона.
      У Дока было пять помощников в этом необычном деле. Каждый из этих пяти был специалистом в нескольких самостоятельных областях знаний. Они были вместе с Доком из любви к приключениям и, возможно, из-за восхищения перед таким парнем, каким был Док.
      Даже на вид Док был необычен. Хотя он был пропорционально сложен, его размеры поражали. Когда он стоял отдельно от других людей или вдали от предметов, рядом с которыми его величина бросалась бы в глаза, он казался среднего сложения. Его кожа имела темный бронзовый оттенок, который придало ему тропическое солнце, волосы его были чуть темнее. Но, бесспорно, больше всего в нем поражали глаза: они были странного золотого цвета, похожие на маленькие озерца из золотых хлопьев, которые, как казалось, постоянно тревожил легкий ветерок. Его необычные глаза доставляли ему много хлопот при маскировке.
      Он сделал открытия в десятке областей науки, которые на полвека опережали свое время. Упоминания его имени было достаточно, чтобы привести в трепет преступников в любом уголке мира. Док мог быть без промедления принят любым президентом, королем или диктатором.
      Сейчас он был обеспокоен тем, чтобы не начать чувствовать то же, любить то же, что и обычный парень.
      Но он надеялся: месяц перемен все поставит на свои места. Это должен быть его первый настоящий отпуск.
      Он приземлился на большой трансатлантической базе гидропланов в Балтиморе, распорядился, чтобы заправили его аэроплан, и направился в комфортабельный ресторан. За обедом он намеренно заказал себе несколько блюд, отказавшись от которых люди стали бы лучше, по утверждениям ученых. Но. сейчас он в отпуске и не собирается жить по науке. Он потратил на обед два часа.
      Сид, угрюмый человек, наблюдал, как Док Сэвидж выходил из ресторана. Пилот аэроплана, на котором они следовали за Доком, стоял поблизости.
      - Вот он идет, - пробормотал Сид.
      - Смотри хорошенько. Больше, возможно, его никто не увидит, - сказал пилот.
      Они следили за Доком, пока тот не сел в аэроплан.
      На причале стояла группа работников аэропорта, собравшаяся посмотреть на машину новейшей модели.
      Док завел мотор и вырулил в залив. Ветер дул с берега, поэтому нужно было выйти из залива для того, чтобы получить возможность взлететь против ветра.
      Было очень темно в том месте, где самолет остановился и развернулся.
      Сид тяжело проворчал: - Нам лучше последовать за ним.
      - Зачем? - спросил пилот.
      - Просто чтобы быть уверенными, что не ошиблись.
      Пилоту эта идея пришлась не по вкусу, но, по-видимому, Сид был главным, и поэтому они вернулись к своему аэроплану, пришвартованному поблизости, и сели в него.
      Ревущая комета прошла мимо них, рассекая темноту и поднимаясь в небо.
      - Это он. Следуй за его огнями, - приказал Сид.
      Они разогнались и взмыли в небо. Взлетев, они пристроились вслед самолету Дока, белые огни которого были едва различимы вдали. Собственных огней они не зажигали. Облака остались внизу, и темнота уступила место замечательно яркому лунному свету.
      - Он может увидеть нас, - забеспокоился Сид.
      - Ну и что? Слишком поздно для него что-либо менять.
      Сид ничего не ответил, только лишь посмотрел боязливо, испуганно. Он напряженно следил за аэропланом Дока.
      - Смотри! - взвизгнул он.
      Необычно яркая белая вспышка залила кабину самолета Дока. Это было пламя. Необычное пламя, похожее на то, что производит старая магниевая фотовспышка. Дыма не было. Вспышка длилась мгновение и затем погасла.
      Самолет медленно перевернулся на бок, словно устал, и начал падать. Первые сотни футов он падал, а затем вошел в штопор. В самолете теперь не было ни пламени, ни дыма. Он не рухнул на землю прямо, а ударился о нее под углом, зарывшись носом и подняв в воздух облако пыли. Из этого облака затем выкатилось то, что осталось от самолета. Корпус прокувыркался примерно сотню ярдов и остановился.
      В небе появился черный кинжал.
      ГЛАВА 2 РАССКАЗ СИДА
      Лезвие кинжала было примерно футов двести в длину. Рукоять была меньше, около пятидесяти футов, в то время как перекрестие - длиной футов двадцать.
      Он был черен, необычно черен даже при лунном свете, при котором все кажутся серыми. Сходство видения с кинжалом сразу бросалось в глаза. Длинное лезвие утончалось до острия иголки. Сам кинжал лежал на небе приблизительно вдоль меридиана, острием указывая на юг.
      Сид, превратившись в комок напрягшихся мускулов, смотрел на этот феномен, прижав свое длинное лицо к иллюминатору самолета.
      Кинжал оставался в небе долго. Он висел как раз над тем местом, где разбился самолет Дока. Время, пока он был виден, показалось вечностью, но на самом деле явление длилось не больше минуты. Затем он начал довольно быстро рассеиваться и превращаться в черную дымку. Наконец он исчез.
      Когда Сид попытался заговорить, у него вышел только хрип. Он откашлялся.
      - Нам бы л-л-учше с-спуститься вниз и посмотреть, - сказал он, слегка заикаясь.
      Аэроплан Дока упал на вспаханное и проборонованное поле, подняв повсюду клубы пыли. Мягкая земля была плохим местом для посадки, и пилот Сида направил самолет на лежащий по соседству ровный- луг.
      - Иди посмотри, - сказал пилот.
      - Но...
      - Я останусь здесь, - сказал пилот, - и буду стеречь аэроплан.
      Его голос был грубым, решительным. Сид выругался:
      - Черт бы тебя побрал, ты совсем не хочешь рисковать!
      - Какого черта! Я нанимался только летать, и баста!
      Сид осторожно приближался к разбитому аэроплану.
      Он нес в руке фонарь. Фюзеляж аэроплана Дока был без крыльев, без шасси, без части хвоста и представлял из себя груду металла. Сиду пришлось немало потрудиться, прежде чем он справился с дверью. Она неожиданно оторвалась, и он отлетел вместе с ней. Он поднялся, заглянул внутрь кабины, сказал: "Уф!" - и отошел.
      Все внутри кабины почернело и обуглилось. Краска покоробилась, висела ошметками на металле. Кожа на креслах была опалена. Не могло быть ни единого живого существа в кабине, так как языки ярко-белого пламени вылизали буквально все.
      Сид попытался протиснуться в аэроплан. Ему удалось наполовину вклиниться и дотянуться руками до сиденья, металл был еще горячим, прогоревшая кожа порвалась, наружу вылетело содержимое кресел и пружины. Набивка кресел хлестнула Сида по лицу, и он, вскрикнув, отшатнулся назад. Тут самообладание покинуло его. Он прорычал:
      - Мне это не нравилось с самого начала!
      Он развернулся и побежал к своему аэроплану. Он пробежал почти полпути, пробираясь через заросли живой изгороди, разделявшей луг и поде, когда Док подставил ему подножку, набросился на него и зажал рот руками, не дав крикнуть. К несчастью, падение Сида было услышано, пилот закричал:
      - Эй, Сид! Что случилось?
      Док отозвался:
      - Ничего. Я просто споткнулся. - А тише, шепотом добавил: - Оранг, достань этого парня в аэроплане.
      - Смотри, Док, как я возьму его, - ответил голос, который вполне мог принадлежать ребенку.
      Обладатель тонкого голоса выпрыгнул из кустов и побежал к аэроплану. Он был какой-то квадратный: одинаковый и в ширину, и в высоту. Передвигался он как-то неуклюже и напоминал спешащую обезьяну.
      Пилот испугался, запрыгнул в машину и с размаху ударил по рычагу. Машина завелась, заревела, подняв в воздух облако сухой травы.
      Аэроплан покатился. Обезьяноподобный человек, Оранг, преследовал его. Он почти схватился своими крупными волосатыми руками за кромку руля, но... аэроплан качнул хвостом и исчез в ночном небе. Оранг остановился в отчаянии, подпрыгнул, взвизгнул и пошел назад. Вернувшись к Доку, он сообщил:
      - Он смылся.
      Сид смотрел на все с открытым ртом и вытаращенными насколько можно глазами. Он обошел Дока вокруг, чтобы удостовериться, что тот жив.
      - Но ты... ты же погиб в самолете! - пробормотал он.
      Оранг, фыркнув, спросил:
      - Разочаровать его, Док?
      - Это ему не повредит, - ответил бронзовый человек.
      Орангу доставило большое удовольствие просвещать своего пленника.
      - Кто бы ты ни был, но ты не настолько умен, как ты думаешь. Док сразу же по вылете из Нью-Йорка увидел, что его самолет преследуют. Когда он приземлился в Балтиморе на обед, он также видел, что вы за ним следите. Поэтому он позвонил мне и Шпигу. Мы прилетели на своем скоростном аэроплане и разыграли с вами этот маленький трюк...
      - Трюк?
      - То, как мы с вами разделаемся, будет просто цирком. Ты когда-нибудь слышал о радиоуправляемых воздушных торпедах? Должен был. Они были изобретены еще во время мировой войны.
      - Но вы же взлетали на аэроплане в Балтиморе?! - пробормотал Сид.
      - Вот тут-то ты, парень, и ошибаешься. Я объясню. Док просто вывел аэроплан в залив, там, где было темно, соединил радиоуправляемый робот на аэроплане с пультом управления - все наши машины оборудованы ими, между прочим, так как нам приходилось встречаться с подобными вещами раньше, - а Док выпрыгнул и доплыл до моего аэроплана. Мы просто подняли аэроплан в воздух, управляя им по радио, как если бы мы управляли воздушной торпедой; подождали, пока вы не взлетели вслед, и последовали уже за вами, чтобы увидеть, что должно было случиться.
      Сид содрогнулся, начав понимать, что большая часть того, что говорили про Дока Сэвиджа, оказывается правдой.
      - Где ваш аэроплан сейчас? - спросил он.
      Оранг ткнул пальцем в небо:
      - Там.
      - Но как вы спустились?
      - На парашютах, - сказал Оранг. - Пока вы двое приземлялись. Вы были слишком заняты, чтобы заметить нас.
      Оранг схватил Сида за горло.
      - А сейчас осталось только одно, что может спасти твои уши от наказания, - добавил он.
      Сид глубоко задышал:
      - Вы неправильно меня поняли, я сам хочу рассказать вам все, что я знаю об этом странном деле.
      - Ну что ж, тогда начинай с объяснения того, что случилось с самолетом Дока.
      Сид тяжело вздохнул:
      - Я не знаю.
      - Что это была за вспышка внутри самолета? Что так опалило кабину?
      - Я не имею ни малейшего понятия, я рад бы, но... - ответил Сид.
      Оранг скрестил руки на груди - руки, покрытые волосами, похожими на короткие ржавые гвозди, - и спросил:
      - Ты знаешь, кто я?
      - Вы подполковник Эндрю Блоджетт Мэйфэр, известный как Оранг, ответил Сид. - Вы известный химик и один из пяти ассистентов Дока Сэвиджа.
      - Ты прав только наполовину. Я еще и тот человек, который завяжет тебе шею в узел, если ты не расскажешь нам хорошую, правдивую историю.
      - Я постараюсь.
      - Что было эта черное в небе, похожее на кинжал? Откуда оно взялось?
      - Я рад бы сказать вам, - сказал Сид. - Я и последовал за вами в надежде выяснить это.
      Неказистый Оранг оказался нетерпелив.
      - Это, похожее на кинжал, что-то ненормальное, и я хочу это понять! закричал он.
      Сид безнадежно развел руками:
      - Я и хочу вам рассказать, что это чуть не убило меня.
      Оранг уставился на него:
      - Чуть не убило?
      - Это долгая история, - пояснил Сид. Он с отчаянием поглядел на Дока. - Я расскажу вам, как я оказался втянутым в это дело. Вы, возможно, не знаете. Когда я впервые понял, что моя жизнь в опасности, когда я впервые осознал, что, несмотря на всю фантастичность, угроза вполне реальна, я сразу же решил отправиться к вам за помощью. Я слышал, что вы помогаете людям в разных странных переделках. Почти сразу же мне сказали, что вы будете убиты и время уже назначено.
      Сид поднес запястье к глазам и посмотрел на часы при лунном свете.
      Названное им время в точности соответствовало времени крушения самолета.
      Оранг перебил его:
      - Ты так и не объяснил, почему ты преследовал самолет Дока.
      - Все очень просто. Я хотел увидеть этот фантастический феномен. Я не верил. Мне тяжело было поверить, что такое явление может существовать.
      - Кто был тот пилот, что улетел?
      - Просто человек, нанятый мной. Был еще один человек в Нью-Йорке, помогавший мне следить за Доком - водитель такси.
      Оранг фыркнул.
      - Ну ладно, предположим, ты расскажешь нам, что это за черный кинжал... - скептически произнес Оранг.
      - Вы не верите в то, что я вам уже рассказал? - Лицо у Сида вытянулось.
      - Конечно, верим.
      - Этого я и боялся. Вы мне не верите. Нет никакого смысла рассказывать вам остальное.
      - Почему же?
      - Вы определенно не поверите.
      На минуту воцарилась тишина. Док молча слушал.
      Шум аэроплана, на котором прилетел угрюмый человек, растворился в лунном небе. Не было также слышно и аэроплана, на котором Оранг и Шпиг, два помощника Дока, подобрали его в Балтиморе. Вероятно, Шпиг сейчас преследует аэроплан Сида. Оранг спросил: - Как тебя зовут?
      - Сид. Сид Моррисон.
      - Хорошо, Сид Моррисон. Давай послушаем ту часть твоей истории, в которую, как ты думаешь, мы не поверим.
      Сид прочистил горло, скривился и начал: - Черный камень, возможно, существовал уже сотни лет тому назад. По крайней мере, он упоминается в легендах древних инков Перу. На него ссылались в разных источниках: одно упоминание определяло его как черную душу Кукулькана, верховного божества майя и части инков, другая утверждает, что у Кукулькана был злой враг, которого он разбил и превратил в камень, черный, как и его грехи. Поэтому этот камень проклят. Проклят на протяжении всей своей многовековой истории. Те, кто касался этого камня или имели с ним дело, умирали насильственной смертью. И всегда их смерть сопровождалась появлением черного кинжала.
      Сид нахмурился и посмотрел на них. Голос его был глухим, и весь он напрягся.
      - Легенда объясняет черный кинжал тем, что Кукулкан победил злого врага кинжалом из обсидиана, вулканического стекла.
      Оранг некоторое время стоял, размышляя.
      - А легенда объясняет, почему ты несешь нам эту чушь?
      Сид ответил:
      - Человек по имени Дон Хуан Макнамара продал этот камень мне. Дон Хуан Макнамара - сын президента Гатуна Макнамары, главы южноамериканской республики Кристобаль.
      - Ну и где этот булыжник?
      - Дон Хуан Макнамара должен его доставить мне. Он собрался прилететь с ним. Я думаю, что он уже покинул Кристобаль вместе с камнем.
      - Ты скупщик камней по профессии? - ехидно спросил Оранг.
      - Я собиратель реликвий инков, - ответил ему Сид. Этот вопрос вывел его из себя. - Знаете, я сыт разговорами с вами. Если вы не хотите верить тому, что я вам рассказал, если вы настолько глупы, чтобы думать, что я вам лгу, то это ваша беда!
      Док ничего не ответил. Вместо этого бронзовый человек подошел к разбитому аэроплану, взяв с собой фонарь, дававший узкий луч света и питавшийся от ручного генератора вместо батареи. Он решил исследовать внутренности кабины. Он не полез сразу же в аэроплан. Сначала он вынул маленькую бутылочку из кармашка, вытащил из нее таблетку светло-голубого цвета и швырнул ее в кабину. Посмотрев на таблетку, он увидел, что та не изменила своего цвета. Это было хорошо. Эта таблетка была химической пробой на наличие отравляющих веществ, действующая по принципу лакмусовой бумаги при определении кислот. В аэроплане, показывала она, не было отравляющих газов.
      Док забрался в кабину и осторожно исследовал искореженный, опаленный интерьер. Он сделал несколько химических проб, но ничего не смог выяснить и вылез наружу.
      - Ну, что это была за вспышка? - спросил его Оранг.
      Док Сэвидж молча и задумчиво поглядел и ответил:
      - Если бы я это знал...
      ГЛАВА 3 ТАИНСТВЕННАЯ СМЕРТЬ
      Спустя некоторое время вернулся Щпиг. Его самолет лихо спикировал вниз, на кончиках крыльев вспыхнули фары. Он ловко выполнил посадку: все друзья Дока Сэвиджа были отличными летчиками.
      - Ничего, - доложил Шпиг.
      - Ему удалось уйти?
      - Да, удача повернулась ко мне спиной. Он полетел на север. Он добрался до туч раньше, чем я смог его догнать и заставить сесть. Я упустил его.
      Оранг сказал:
      - Спасибо за помощь!
      Шпиг - бригадный генерал Теодор Марлей Брукс в официальной обстановке - вылез из самолета. Он был узок в талии и широк в плечах, с довольно красивым лицом (Оранг всегда утверждал, что в этом лице есть что-то лисье, но это, наверное, потому, что он относился к Шпигу с некоторым предубеждением) и широким, подвижным ртом оратора, развитым так хорошо, возможно, вследствие многочисленных прений, которые пришлось ему выдержать, в суде. Одежда Шпига была шедевром портновского искусства. Говорили, что портные часто следовали за Шпигом по улице просто для того, чтобы полюбоваться им как манекеном.
      В довершение портрета, у Шпига была черная трость.
      Сам он был одним из ведущих юристов страны. Его главным интересом в жизни была одежда.
      Шпиг взглянул на угрюмого пленника.
      - Как его зовут?
      - Сид, - сказал Оранг.
      - Это его полное имя?
      - Полное или нет - но пока его зовут Сид, не так ли?
      Шпиг нахмурился:
      - Послушай, ты, недостающее звено эволюции, сейчас не время для твоих дурацких замечаний.
      Док Сэвидж вкратце изложил Шпигу то, что они выяснили из разговора с Сидом. Шпиг молча выслушал и сказал:
      - Я верю этому не больше, чем вы.
      - Ты видел этот черный кинжал в небе, так?
      - Да, но... черт! Все это немыслимо.
      Они вошли в самолет, и Док привязал Сида к одному из кресел так, что тот не смог бы помешать им, если ему вдруг придет в голову попытаться оказать сопротивление. Бронзовый человек сам сел за штурвал и поднял аэроплан в воздух.
      - Нью-Йорк? - спросил Оранг.
      - Да.
      Семьсот шестьдесят тысяч огней (по последним оценкам) Нью-Йорка показались вдали. Они были не особенно ярки из-за приближающегося бурана. Низкие, сердитые тучи проносились мимо. Гудзон был покрыт белыми бурунами.
      Наконец самолет коснулся земли. Он подпрыгнул, всех сидевших подбросило. Крупные частицы снега со свистом летели в лобовое стекло, подгоняемые потоком воздуха от пропеллера. Все крепко держались за свои кресла. Они направили самолет в ангар, двери которого открылись, после того как Док набрал определенную комбинацию на коротковолновом передатчике в самолёте.
      Ангар представлял собой огромную, теплую и влажную пещеру, внутрь которой сейчас залетал, вихрился холодный ветер и снег. Док Сэвидж отвел Оранга и Шпига подальше от их пленника и сказал:
      - Вы двое блошиной тропой мигом к штаб-квартире и будьте на посту перед зданием.
      "Блошиная тропа" - термин Оранга, данный им подземному туннелю, в котором была маленькая машина, движимая за счет разности давлений и проходившая путь от ангара на берегу Гудзона до штаб-квартиры на восемьдесят шестом этаже небоскреба в несколько мгновений.
      - Перед зданием дам этому парню, Сиду Моррисону, сбежать. Оранг, ты и Шпиг проследите за ним.
      Быть может, нам удастся узнать еще что-нибудь, выследив его, - добавил Док.
      Оранг и Шпиг, кивнув головой, немного отошли.
      Оранг, умевший беззастенчиво и вдохновенно врать, объявил вслух:
      - Хорошо, Док. Мы останемся здесь и будем охранять самолет. Встретимся завтра на рассвете.
      Док сказал Сиду Моррисону:
      - Ты пойдешь со мной.
      И они уехали на той же черной неприметной машине, на которой Док приехал сюда днем.
      Было уже темно. Улицы были необычно пустынны.
      Вокруг каждого фонаря кружащийся снег образовывал светящийся белый шар, похожий на какое-то корчившееся животное. Густой снег покрыл машину, холодный ветер пытался сорвать с прохожих одежду.
      - Зловещая ночь, - пробормотал Сид Моррисон.
      Он казался неподдельно напуганным, но чего он боялся, сказать было трудно.
      Они достигли взметнувшегося небоскреба, восемьдесят шестой этаж которого занимал Док Сэвидж. Бронзовый человек остановил машину перед зданием, и они вышли. Ветер распахнул их одежды, белые хлопья бились им в грудь. Гонимая ветром газета пронеслась мимо них, словно серое привидение, и исчезла в темноте.
      - Иди впереди меня, - приказал Док. Он подтолкнул Сида Моррисона к вращающейся двери и сам последовал за ним. Умышленно, но так, чтобы это казалось случайностью, он сунул руку между стеной и вращающейся частью, где ее тут же зажало. Это не была боль. На краях двери были резиновые прокладки.
      Он разыграл сцену, будто не может освободиться.
      - Только попробуй убеги! - крикнул он так, что это прозвучало буквально командой к побегу.
      Сид Моррисон побежал. В холле было несколько вращающихся дверей, он бросился к ближайшей и скрылся. Где-то в ночи слышались его удаляющиеся шаги.
      Док Сэвидж выждал достаточный промежуток времени, затем высвободился и, изобразив на лице тревогу и досаду, выбежал на улицу. Он некоторое время побегал по улице туда и сюда, чтобы все выглядело до конца правдоподобным. Ничего не было видно, лишь свист ветра и жесткий, как крупицы соли, снег.
      - Он мертв! - сказал Оранг.
      В лице Дока на миг выразилось недоумение.
      - Мертв?
      - Пойдем я покажу тебе.
      Лифт, поднявший Оранга на восемьдесят шестой этаж, ждал их. Они сели в лифт и поехали вниз. Оранг сказал:
      - Мы преследовали его. Он нырнул в подъезд в конце улицы. Мы подождали: может, он выйдет, но он не вышел, затем мы вошли сами. И нашли его.
      Док Сэвидж смотрел на Оранга с любопытством, пристально.
      - Ты видел раньше мертвых людей, но это никогда не поражало тебя так, как сейчас.
      Оранг прокашлялся, будто в горле был комок:
      - Других не убивал черный кинжал.
      Дверь лифта открылась с глухим ударом, их каблуки застучали по кафелю коридора, и они вышли в ночь.
      Холодный ветер ударил им в лицо.
      - Шпиг смотрит за телом, - хрипло сказал Оранг.
      Подъезд не был освещен. На окнах по обеим сторонам двери значилось: "Сдается". Внутри тянулся длинный и темный коридор с высокими потолками. Посередине от него отходил другой коридор, подобно основанию буквы "Т". Шпиг стоял на их стыке с фонарем в одной руке и суперпистолетом в другой. Это оружие было одним из изобретений Дока. Оно имело размер автоматического пистолета и скорострельность пулемета Льюиса.
      - Кто-нибудь появлялся? - спросил Оранг.
      - Никто, - ответил Шпиг. Он посмотрел на Дока: - Это было ужасно. Черный кинжал ударил ему прямо в грудь.
      - Он здесь, - объяснил Оранг и повел в ответвляющий коридор. Вдоль коридора тянулся ряд дверей.
      Все они были закрыты.
      Оранг стоял:
      - Вот что заставило наши волосы стать дыбом. Ты видишь эту пыль?
      Неказистый химик осветил пол фонариком, медленно перемещая его луч из стороны в сторону. На полу лежала густая пыль, такая, что было видно, что коридор был заперт и по нему долгое время никто не ходил.
      Были видны следы. Док внимательно изучил их.
      - Ты видишь, - сказал Оранг, - единственные следы - это следы Сида Моррисона и наши собственные. Никаких следов убийцы нет.
      - А как двери? - спросил Док.
      - Никаких следов больше. Он прошел до середины коридора и, после того как упал, с трудом прополз еще немного. Больше ничего нет. Мы просмотрели все.
      Док Сэвидж прошел вперед и остановился, смотря на Сида Моррисона, лежащего на полу. Док нахмурился, и лицо его стало суровым. Он взглянул на Оранга и Шпига - те были бледны. Док констатировал очевидный факт:
      - Я не вижу никакого кинжала.
      Кто бы или что бы ни было этим кинжалом, но оно было достаточно знакомо с анатомией, чтобы пронзить Сида Моррисона в самое сердце. Была видна одна рана, сделанная острым предметом, и когда тело перевернули, то стало ясно, что рана сквозная. Крови почти не было.
      Док спросил:
      - Сколько времени прошло с того момента, как он сюда вошел и как вы нашли тело?
      - Минут пять, - предположил Шпиг.
      - И вы видели черный кинжал?
      - Это не было галлюцинацией, - упрямо сказал Оранг. - Я видел, как он торчал из груди Сида.
      - Кто же его взял?
      Шпиг выругался, что он делал довольно редко:
      - Никто. Я стоял здесь, в начале коридора, и никто не входил, никто не выходил. Я ничего не слышал. И поверь мне, я был все время настороже.
      Док Сэвидж снова осветил пол фонариком, осматривая все очень пристально. Но даже по окончании осмотра все тот же неоспоримый факт стоял перед ним - никаких посторонних следов не было. Наконец он сказал:
      - Нам необходим телефон.
      Штаб бронзового человека занимал весь восемьдесят шестой этаж, самый верхний в небоскребе. Он был разделен на три комнаты. В одной из них, меньшей, стояли огромный инкрустированный стол и такой же большой сейф и несколько удобных кресел. По соседству была библиотека, содержащая самое полное собрание научных работ. За ней следовала лаборатория, представлявшая собой просто научное чудо.
      Док поднял телефонную трубку:
      - Междугородная... Мне нужно поговорить с доном Хуаном Макнамарой, сыном президента Кристобаля, южноамериканской республики. Попытайтесь связаться со столицей, Кристобаль-Сити.
      Не теряя времени, Док подключил к телефонной линии усилитель, чтобы дать возможность слышать ответы другой стороны Орангу и Шпигу. Иногда было необходимо слышать разговор всем товарищам. Оператор сказал:
      - Трудно связаться с абонентом: Кристобаль сейчас находится в состоянии войны с соседней республикой Испаньолой.
      - Это очень важно.
      - Мы сделаем все возможное, - сказал оператор.
      Оранг, который редко читал газеты дальше комиксов, спросил:
      - Когда началась эта война? Я думал, что все войны идут только в Европе и Китае.
      - Эта началась с неделю назад, - объяснил Док. - Между двумя государствами возник территориальный спор. В результате: Испаньола агрессор, хотя президент Гатун Макнамара и сделал ряд уступок в надежде сохранить мир. Насколько я понимаю, сейчас идут кровопролитные сражения.
      Почти час спустя запрос Дока дошел до КристобальСити и голос с сильным акцентом сказал:
      - Секретарь президента Гатуна Макнамары у телефона. Я сожалею, но сын господина президента, дон Хуан, отсутствует.
      - Где он? - спросил Док.
      - Он отбыл вчера днем, отбыл на собственном самолете в Нью-Йорк. С тех пор мы не получили от него никаких известий.
      - Зачем он уехал в Нью-Йорк?
      - Насколько я понимаю, я разговариваю с Доком Сэвиджем? Не так ли?
      - Да.
      - Дон Хуан Макнамара публично заявил, что он летит в Нью-Йорк для встречи с вами.
      - Вы уверены?
      - Да, он сделал публичное заявление.
      - Зачем он едет на встречу со мной? - спросил Док.
      - Он не объяснил.
      Больше обращаясь к самому себе, чем к кому бы то ни было, Док сказал:
      - Странно.
      - Мы тоже так думаем, - заметил далекий голос.
      - Вы что-нибудь слышали о человеке по имени Сид Моррисон?
      - Никогда.
      - Вы что-нибудь слышали о черных кинжалах? - спросил Док после некоторого колебания.
      Человек на другом конце тысячемильного провода вскрикнул и бросил трубку, чем привел Дока в крайнее недоумение.
      ГЛАВА 4 КЛИНОК НАД ДЖУНГЛЯМИ
      Существует определенное мнение, что, в какой бы райский уголок земли ни собрались бы вы, вы непременно встретите там китайца-лавочника и шотландцабанкира. Это может быть так, а может быть и нет, но тем не менее это бесспорно демонстрирует склонность шотландцев к кочевой жизни, что, между прочим, не совсем современно.
      Первый из клана Макнамара прибыл в Кристобаль в 1650 году. Клан Макнамара уходит своими корнями в глубь веков, как и сама история Шотландии. Один представитель этого клана участвовал в убийстве Макбета в Лумфанане в Абердиншире в 1057 году. Первым из прибывших в Кристобаль был старый Агнус Макнамара, которого Кромвель выслал из насильно объединенных Англии, Шотландии и Ирландии. Старый Агнус был первым шотландцем в Кристобале. И он, конечно, основал банк.
      До 1930 года клан Макнамара то владел большей частью Кристобаля, то снова терял значение. В 1930 году произошла революция, сделавшая старого Гатуна Макнамару президентом. Он был достаточно хорошим президентом. Не так чтобы очень, но все же... Меньше чём за триста лет Макнамары стали такими же туземцами, как и коренные жители Кристобаля.
      Жители Кристобяля были более склонны гордиться красотою своих женщин, нежели деловыми качествами правительства или кого бы то ни было еще. А Санда Макнамара была девушкой, заслуживающей того, чтобы ей гордились. Она была стройна, с великолепной фигурой, великолепной в самом подлинном смысле этого слова - прошлые поколения кастильских матерей передали ей чудесные золотистые медового цвета волосы, а ласковое кристобальское солнце придало ее лицу приятный загар. Лучшие школы Массачусетса, Лондона, Парижа и Вены дали ей великолепные манеры и прекрасное образование. Лучшие модистки с Рю-де-лаПэ одели ее в платья, которые дополняли ее красоту, которая не нуждалась ни в каких дополнениях.
      Будучи дочерью старого Гатуна Макнамары, она была преисполнена чувства собственного достоинства, потому что, когда ты дочь президента, ты просто само достоинство. Она обучалась в испанской школе верховой езды в Вене. Она училась играть в теннис у Ленглена. Летать на аэроплане ее учил одноглазый старик, Проп Джексон, который, если верить записям, сбил больше аэропланов, нежели Риккенбаккен, а может быть, и сам Рихткофен. Это была маленькая машина, такого же цвета, как и ее волосы, хрупкое и сравнительно быстроходное воздушное суденышко, которое могло покрывать большие расстояния и садиться, если это требовалось, на сушу, или на воду, или на лиственный покров джунглей, поскольку самолет имел низкую посадочную скорость.
      Санда летела на аэроплане одна, смотря главным образом на джунгли, простиравшиеся внизу до горизонта, почти как море, отличаясь разве только тем, что они были темно-зеленого, отталкивающего цвета. Она часто брала бинокль, чтобы взглянуть на аэроплан брата, летевший впереди, точнее сказать - это она летела вслед ему. Она не особенно устала, хотя покинула Кристобаль-Сити вчера днем. Ночью они не летели - это было бы слишком утомительно. Они провели ночь в достаточно крупном городе, в котором было два аэропорта: она приземлилась на одном, а ее брат на другом. А затем утром они взлетели в установленный час. Сейчас, пока они летели, у Санды было время обо всем хорошенько подумать, так как ее мучили сомнения.
      Санда включила маленький бортовой радиопередатчик, поднесла микрофон к губам и сказала:
      - Привет, Красавчик, ты меня слышишь?
      Она надеялась, что ее брат обязательно отзовется на кличку Красавчик. Эта кличка всегда его раздражала.
      Хуан, как и все Макнамары Кристобаля, был более красив, чем это прилично было мужчине, из-за чего он всегда сильно переживал. Однажды в детстве, как была уверена его сестра, он затеял драку намеренно, чтобы ему сломали нос, но пластическая операция вернула ему его прежний вид, и он стал даже лучше, чем прежде.
      Сердитый голос ее брата затрещал в громкоговорителе приемника:
      - Не пытайся выходить со мной на связь! - рявкнул он. - Нас могут засечь радиопеленгатором!
      - Кто?
      - Я не знаю! - огрызнулся брат.
      Сейчас они шли вдоль узкой полоски воды, лежавшей далеко внизу, в джунглях. Она становилась все шире и шире, превращаясь в крупную реку, сверкающую на солнце. Горячие потоки воздуха размывали горизонт, но Санде начинало казаться, что она уже различает далеко впереди море. Она справилась по карте. Они должны были уже давно достигнуть побережья, и поэтому нечеткая разница цветов на горизонте непременно должна быть морем. Она подумала было о том, что надо бы включить передатчик и спросить брата действительно ли это море, когда его голос загремел у нее в наушниках внезапно и неистово:
      - Назад, Санда! Быстро!
      Голос его срывался от волнения.
      - Что случилось?! - закричала Санда, прежде чем поняла, что ее передатчик не включен. Она включила его и стала с нетерпением ждать, пока нагреются лампы и он заработает. Все это время она смотрела вперед, на аэроплан брата. Ее глаза расширились от ужаса.
      - Хуан! - закричала она. - О Хуан! Что происходит?
      Она не получила никакого ответа, ничего, кроме того, что видели ее глаза.
      Это было ужасно и загадочно. Аэроплан брата падал, медленно кувыркаясь и переворачиваясь. Из-за большого расстояния его падение казалось замедленным, но в действительности он падал с огромной скоростью.
      Когда аэроплан еще падал, в небе появился черный кинжал. Девушка смотрела на кинжал не отрываясь, видела, как он появляется в небе, но тем не менее она не могла понять, откуда он взялся. Минуту назад его не было и вот он есть. Кинжал висел в перегретом тропическом воздухе, рядом с падающим аэропланом.
      Длиной он был, возможно, футов двести, рукоять примерно с четверть его длины. Весь кинжал был глубокого, агатового черного цвета. Он поблек и исчез раньше, чем аэроплан девушки достиг того места, где он был.
      Санда была уверена, что она не сводила глаз с аэроплана брата, пока он падал. Она прикусила язык и вскрикнула, когда увидела, что аэроплан вышел из штопора и ударился об воду поплавками, как это и должно быть при нормальной посадке. Всплеск, вода забурлила и заблестела на солнце, как оловянная пластина. Аэроплан подскочил, вновь ударился о воду и снова подпрыгнул. Его скорость падала до ста, восьмидесяти, шестидесяти, сорока миль в час. И вот он с ходу ударился в песчаную косу. Она была достаточно крута, и аэроплан, зарывшись поплавками в песок, перевернулся. Он лежал, словно мертвая птица, поплавками вверх.
      Губы Санды беззвучно шевелились. Она выжала штурвал до упора, посылая свой аэроплан в крутое пике. Вся превратившись в комок нервов, она с трудом сумела выровнять аэроплан и посадить его на реку.
      Длинный шлейф брызг оставался позади. Катящиеся волны выплескивались на берег, оседая пеной среди корней мангровых деревьев. Тот факт, что мангровые деревья были на берегу, говорил ей о том, что поблизости есть море, так как это дерево растет в соленой воде. Странно, что в такой момент она думает о каких-то мангровых деревьях, решила она.
      Ее аэроплан выскочил на песчаную косу, и она выпрыгнула из него. Вокруг все было тихо. Она оглядела песок. Человеческих следов не было видно. Она побежала к аэроплану брата и заглянула внутрь. Аэроплан был пуст.
      "Он жив!" - подумала она. Дикая радость охватила ее. Она поискала вокруг следы, но ничего не нашла.
      Сначала ей было трудно в это поверить. Она недоумевала. Но должны быть следы! Она еще немного постояла, смотря на песок, пока наконец не убедилась, что не было никаких следов, ведущих от аэроплана. Но никто не мог выйти из аэроплана, не оставив следов!
      Она вынула из кармана маленький автоматический пистолет. Ничего не было видно. Ничего не было слышно. Только джунгли и их звуки.
      У аэроплана не было заметных повреждений. Если его перевернуть и спустить на воду, он бы еще мог летать. Дверь кабины была заперта, заметила она, но открылась легко.
      Санда проникла в аэроплан. Когда она вышла из него, то была озадачена еще больше.
      Внутри аэроплана не было абсолютно ничего необычного. Даже зажигание никто не трогал. Не было ни пятен крови, ни следов насилия. В то время, когда она находилась в кабине, она подумала было о чем-то вроде автопилота, но, осмотрев все, она не нашла ничего подобного. Санда достаточно в этом разбиралась, чтобы быть уверенной, что аэроплан не имеет автопилота. Она стала на кромку косы и позвала:
      - Хуан! - И еще громче: - Хуан, Хуан!
      Санда кричала все громче, пока не охрипла от напряжения. Она спугнула несколько тропических птиц, но следов ее брата не было. Ей сделалось страшно, и она побежала к аэроплану. Он крепко засел в песке, и ей пришлось немало потрудиться, вычерпывая песок из-под поплавков, а затем и толкая машину до тех пор, пока она не оказалась на воде.
      В реке плавало несколько аллигаторов, и она задела одного из них, взлетая.
      ГЛАВА 5 ИНКОГНИТО
      Старая оборванка вошла в Ривьера-Тауэрз-отель, расположенный в начале Парк-авеню. Она была одета в дешевые истрепанные лохмотья, на ее лице была вуаль. Она направилась прямо к одному из служащих, сидевшему за столом в богато обставленном холле. Нет ничего более банального, чем клерк в Ривьера-Тауэрзотеле.
      - Сожалею, но мест нет; - сказал он.
      - Сомневаюсь, - сказала женщина. - Вам приходилось со мной встречаться раньше, мистер Ризетти. Я обычно останавливаюсь здесь. Я Санда Макнамара, дочь президента республики Кристобаль Гатуна Макнамары.
      Последнее она добавила больше для эффекта, нежели из-за того, что считала, что это необходимо. Клерк некоторое время заикался,- глотал слюну и наконец промямлил:
      - Но... но...
      - Инкогнито, - объяснила Санда. Клерк вспомнил, что в Кристобале идет война, - он читал газеты.
      - О да, да, конечно. Инкогнито. Я понимаю.
      Санду проводили в ее номер. Клерк улыбнулся, потер руки и подошел к телефону. Он подрабатывал тем, что был осведомителем у самых наглых и бессовестных репортеров города. И через два часа нью-йоркская бульварная газета уже вышла под заголовком: "Семья президента Кристобаля бежит из страны. Дочь Макнамара в Нью-Йорке".
      Это едва ли можно было назвать правдой, но это читали.
      Когда эта информация выплеснулась на улицу, Док, Оранг и Шпиг уже прибыли в Отель Ривьера. Они поднялись в номер Санды.
      - Я очень рада тому, что вы пришли, - сказала им девушка.
      Оранг, вновь обретя дар речи и во все глаза смотря на Санду, проговорил:
      - Я тоже.
      Санда направила посыльных по магазинам пятьдесят седьмой улицы, где обычно покупала платья, и заказала наряды. Если не считать усталости, заметной по глазам и уголкам губ, то она совсем не походила на девушку, которой пришлось пролететь несколько тысяч миль из Южной Америки с риском для собственной жизни. Она сообщила о себе по телефону, и именно это объясняет, почему Док с друзьями незамедлительно прибыли сюда.
      - Я боюсь, - сказала она, - что вы мне не поверите, в особенности тому, что случилось с моим братом.
      Ее гости так и просидели все время затаив дыхание, пока она не закончила свой рассказ о том, что случилось с доном Хуаном Макнамарой в небе над джунглями.
      - Он просто исчез, - закончила она. - Я уверена в том, что он находился в аэроплане, так как я несколько раз с ним говорила. Один раз он мне назвал наше местоположение, чего он не смог бы сделать, если бы не находился в кабине. Но после того как аэроплан рухнул, -он исчез. Исчез, хотя это невозможно.
      - И вы видели черный кинжал? - спросил ее Оранг.
      - В небе.
      - Большой?
      - Приблизительно футов двести длиной, и рукоятка - футов пятьдесят.
      - У вас нет никаких мыслей по поводу того, что бы это могло быть? Как он появился? Куда исчез?
      - Может, это из-за черного камня? - предположила Санда.
      - Черного камня?
      - Черный камень, о котором говорят, что в нем заточен по повелению верховного божества инков Кукулькана злой дух.
      Оранг откинулся назад и закрыл глаза.
      - Черт! - сказал он. - А мы и не представляли, что вся эта история о черном камне окажется правдой.
      Девушка посмотрела на них в таком изумлении, что Шпигу пришлось рассказать ей о длиннолицем человеке, Сиде Моррисоне. Он рассказал ей все, вплоть до таинственной смерти Сида Моррисона в коридоре и дальнейшего таинственного исчезновения черного кинжала, бывшего орудием убийства. Шпиг закончил рассказ и посмотрел в окно: - Это произошло три дня назад, когда буран только что начинался.
      За окном все еще шел снег. Верхушки небоскребов Манхэттена были покрыты толстым слоем снега. Он лежал огромными сугробами на улицах. Многие из улиц стали непроходимыми.
      - Я не знал, что аэропланы летают в такую погоду, - добавил Шпиг.
      - Это был не обычный аэроплан, - ответила девушка. - У нас в Кристобале, к счастью, тоже есть горы и бураны.
      Док Сэвидж сказал: - Давайте вернемся к началу вашей истории, мисс Макнамара.
      Санда уже долго разглядывала бронзового гиганта.
      Она была поражена: - Началу?
      - Да, к черному камню. Я не имею в виду легенду, а современность. Почему вы сказали, что из него мог появиться черный кинжал, который вы видели в небе рядом с падающим аэропланом вашего брата?
      Девушка недоумевала: - Здесь все невероятно, разве не так? Я не представляла, как все это глупо звучит, пока не услышала то же самое из ваших уст.
      - Так как же насчет черного камня? - настаивал Док.
      - В течение последних шести месяцев, - объясняла Санда, - по крайней мере пятьдесят человек умерли в разных частях Кристобаля, и всегда либо их убивал черный кинжал, который потом исчезал, либо в момент их смерти в небе появлялся темный предмет, похожий на кинжал. У нас в Кристобале много индейцев, потомков инков, и они очень обеспокоены размахом происходящего. Это стало проблемой для правительства.
      Девушка поежилась. Она подошла к радиатору отопления и прибавила пара.
      - Видите ли, - продолжала она, - распространился слух, что мой брат завладел камнем и, как результат того, на местных жителей обрушилась смерть.
      В разговор вступил Оранг:
      - Вы хотите сказать, что у вашего брата на самом деле не было камня?
      - Никогда. Я уверена.
      Оранг не унимался:
      - Камня у него не было, но он продает его Сиду Моррисону? Ваш брат летел на север, чтобы доставить ему камень?
      - Я уверена, что нет.
      - Вы когда-нибудь слышали о Сиде Моррисоне?
      - Нет.
      - Тогда зачем вы и ваш брат летели в Нью-Йорк?
      - Мой брат, - объясняла Санда Доку, - был убежден, что вы единственный человек, который мог бы сломить власть черного камня, если таковой существует. Мой брат был убежден, что ему необходимо лететь в Нью-Йорк. Он попросил меня следовать за ним и попытаться добраться до Нью-Йорка, если ему это не удастся.
      Док Сэвидж сказал:
      - Так, значит, вы в Нью-Йорке, чтобы просить нас заняться расследованием этого дела?
      - Необычайные приключения и фантастические задачи - это ваша специальность или нет?
      - В некотором роде.
      Раздался осторожный стук в дверь. Когда она открылась, то на пороге появился человек в белом пиджаке, сказавший:
      - Мистер Ризетти посылает вам небольшой обед с наилучшими пожеланиями от имени всего персонала.
      Он вкатил хромированный столик, накрытый белой салфеткой, повернулся и вышел.
      Док Сэвидж внезапно громко крикнул:
      - Это ловушка!
      Он сделал это для проверки, не подозревая официанта, но...
      "Официант" бросился бежать.
      Док Сэвидж мигом запустил руку в один из карманов, вытянул тонкостенную стеклянную бутылочку и бросил ее в убегающего. Бутылочка, ударившись о его спину, разбилась. Содержимое, какая-то бесцветная жидкость, вылилась на человека - и ничего более.
      Оранг и Шпиг расстегнулись, чтобы вынуть свои противогазы из прозрачного, воздухонепроницаемого материала. Они было подумали, что состав, бывший в бутылочке, - это усыпляющий газ.
      Док, не обращая внимания на официанта, бросился к тележке. В комнате было два больших окна, а снаружи - маленький балкон. Док открыл двойные двери.
      Снег полетел в комнату. На балконе он лежал слоем толщиной в фут. Док выставил столик со всем его содержимым на улицу и закрыл двери.
      - Бегом отсюда! - крикнул он. Они выбежали в коридор. Официанта и след простыл. Шпиг крикнул:
      - Мы можем позвонить вниз и задержать этого парня!
      Он побежал к дежурному по этажу. В этом отеле на каждом этаже был дежурный. Но Док остановил его, сказав:
      - Пусть уходит!
      - Пусть уходит?
      И тут раздался взрыв, сокрушительный удар, сопровождавшийся звоном разбитого стекла и громкими звуками падающих вещей.
      Док натянул противогаз на голову и открыл дверь номера, из которого они только что вышли. Двойные двери балкона взрывом забросило в комнату, вся мебель была опрокинута, ковер был разорван и отброшен к двери. Сам балкон был очищен от снега. Ограждение было сломано. У дома напротив потревоженный снег падал с парапетов крыш и выступов окон. Стены в комнате были выщерблены, из них торчали острые обломки стали. Несколько таких обломков валялось на полу.
      Док, воспользовавшись платком, поднял один из кусочков металла и увидел, что тот был покрыт липким веществом. Мерзкий зеленоватый пар, клубясь, выходил через окно. Док поспешил закрыть дверь.
      - Отравленная шрапнель и газ, - констатировал он.
      - Но зачем они пытались убить нас? - спросила Санда, задыхаясь от волнения.
      Оранг и Шпиг, напротив, казалось, были почти счастливы. Как позднее объяснил Оранг, в черных кинжалах было что-то отталкивающее, когда они исчезали, а вот взрыв бомбы - это вполне понятно.
      Док Сэвидж осторожно обернул платком поднятый осколок шрапнели - не было никакого сомнения, что липкое вещество на кусочке - яд, - и положил его в карман.
      В коридоре толпились возбужденные люди. Человек, с видом начальника и не знавший, что произошло, кричал, что никто не должен покидать здание.
      - В этой комнате яд, - сказал Док частному детективу, дежурившему в гостинице, когда тот подошел. - Уберите всех отсюда, по крайней мере на час.
      Док вошел в лифт. Санда, Оранг и Шпиг последовали за ним. Лифтер не хотел везти их вниз, но тогда Оранг схватил его в охапку, вышвырнул из лифта и сам включил лифт.
      - Мне кажется, - заметил Оранг, - что мы начинаем преследовать этого бомбометателя несколько поздновато.
      Док ничего не ответил и не особенно расстроился.
      Он вышел из Ривьера-Тауэрз-отеля и прошел по улице, где стоял автомобиль. Дверца машины открылась, и из нее появилась пара кулаков.
      У человека, появившегося за этой грозной парой кулаков, было бросающееся в глаза печальное выражение лица. Он был не из маленьких, хотя едва ли пропорционален своим кулакам: кулачищи были с пивную кружку. Он посмотрел на подошедших с невыразимой печалью.
      - Пресвятая каракатица! - сказал он голосом, грохочущим с удивительной мощью. - Что там было наверху?
      - А паренек предложил нам закуску, Ренни, - пискнул Оранг. - Как ты здесь оказался?
      Человек с кулаками и печалью в глазах был полковником Джоном "Ренни" Ренвиком, любимым занятием которого было крушить все кулаками и известного от Патагонии до мыса Челюскина своим талантом инженера. Он вышибал дверь из любого дерева со всеми петлями. Он был еще одним помощником Дока.
      Ренни посмотрел на верхний этаж гостиницы.
      - Закусить говоришь? - прогрохотал он. Оранг объяснил ему, что означает сей термин. Ренни фыркнул.
      - Официант был маленьким,.юрким малым в белом пиджаке? - спросил инженер с большими кулаками.
      - Да.
      - Он выскочил из отеля, словно за ним гнались собаки.
      - Куда он побежал?
      - Его ждала машина, голубой "седан", - объяснил Ренни. - Они уехали на юг, пресвятая каракатица!
      Оранг в отчаянии махнул рукой и проскулил: - Если бы мы могли проследить за этим парнем!
      Ренни удивленно на него посмотрел: - А чем, по-твоему, занимаются Длинный Том и Джонни? Для этого мы и пришли.
      - Что? - Глаза Оранга округлились.
      Док объяснил: - Ренни, Длинный Том и Джонни последовали за нами и следили за отелем на случай, если произойдет что-нибудь непредвиденное. В частности, они должны были преследовать любого, кто показался бы им подозрительным.
      Оранг раскрыл рот. И закрыл. Он был поражен, но, работая с Доком Сэвиджем, неизбежно привыкаешь к чудесам. Планы бронзового гиганта учитывали самый неожиданный поворот событий. Орангу и в голову не пришло, что остальные помощники последовали за ними к отелю: Док не сказал ему об этом.
      Снег мел им в лица, ветер рвал с них одежду. Ренни захлопнул дверцу автомобиля, когда выходил, - сейчас он открыл ее снова, и они сели в автомобиль. В салоне автомобиля было чуть темнее, чем за окном, но все же довольно комфортно.
      - Дщонни и Длинный Том следят за этим террористом на машине? - спросил Док.
      - Да, - ответил Ренни.
      В самом начале их необычной карьеры Док и его друзья обнаружили, что очень удобно иметь под рукой быстрое личное средство связи. Этой цели служило радио. Они установили коротковолновые аппараты в своих машинах, кораблях, квартирах, аэропланах и конторах. Док включил радио в машине и сказал:
      - Джонни, Длинный Том.
      - Будь я суперамальгамирован, - отозвался чей-то ученый голос, - но это ультрарефрегеративная авокация!
      ГЛАВА 6 НУВОРИШ В ПАНИКЕ
      - Это Уильям Харпер Литтлджон, известный больше как Джонни, крупный археолог и геолог, да к тому же большой любитель длинных словечек, пояснил Оранг.
      Док Сэвидж сказал в микрофон:
      - Вы ещё следите за тем парнем, Джонни?
      Джонни ответил, используя слова чуть покороче.
      Джонни обычно использовал свои многосложные челюстеворрты в разговорах с другими, но с Доком Сэвиджем, который лучше других .-понимал их, он всегда старался использовать простые слова.
      - Объект проехал в начало Пятой авеню и вышел из такси перед роскошным частным особняком. Он поговорил с дворецким, открывшим дверь, и сразу же вошел внутрь.
      - Вы уверены, что это именно тот человек?
      - Да
      - Адрес?
      Джонни назвал адрес, и Док Сэвидж повел машину в том направлении.
      Санда Макнамара задумчиво смотрела на бронзового человека. Ее мучило любопытство, и она спросила:
      - Там, у отеля, как ваши люди узнали, что это именно тот, кто надо? Не можете же вы сказать, что, посмотрев на него и увидев, что он возбужден, они решили, что им следует следить за ним. Сотни людей выходят из этого отеля каждый час, и ваши люди не могли так просто узнать нужного человека.
      Машина уперлась в сугроб. Док дал задний ход, разогнался и проскочил сквозь гору снега, подняв облако липких белых хлопьев.
      - Вы помните ту бутылочку, что я бросил в официанта, когда тот убегал?
      - Да.
      - Бутылочка разбилась, и жидкость пролилась на человека. Это был химический препарат. Если смотреть в свете инфракрасных лучей, то состав становится видимым. Другими словами, человек был помечен, хоть он о том и не догадывался. Джонни, Длинный Том и Ренни просто освещали вход гостиницы при помощи инфракрасного прожектора и смотрели сквозь фильтры.
      - Ясно. - Девушка откинулась назад, на подушки. - Я начинаю кое-что понимать в том, что меня всегда интересовало.
      - Что вы имеете в виду?
      - Так, ничего особенного. Это случилось два года назад. Наши газеты в Кристобаль Сити опубликовали сообщение, что вы должны были появиться в городе. Я думаю, вы хотели быть на научной конференции врачей специалистов по тропическим болезням, которая позднее была отмечена. Но в течение шести месяцев в Кристобаль Сити не произошло практически ни одного серьезного преступления. Наш шеф полиции сказал, что виной этому слух о вашем приезде. Я ему тогда не поверила.
      - Возможно, он ошибался. Есть много других факторов, сокращающих количество преступлений, - ответил Док.
      Дом, к которому они подъехали, был из темно-серого камня, и, взглянув на него, можно было тут же подумать, что это банк. Окна были маленькие, те из них, что были на первом этаже, - плотно зарешечены.
      Входная дверь была узкой. В здании было три этажа.
      Участок земли, на котором был построен дом, стоил, наверное, миллионы долларов, даже по постдепрессионным ценам.
      - Смотри-ка, - заметил Оранг, - его построили, как мавзолей.
      Здесь к ним присоединился Джонни. Он был похож на длинный мешок с костями. К петлице пиджака был прикреплен монокль, которым Джонни никогда не пользовался. Джонни был тоньше, чем может быть существо и при этом оставаться живым. Он прятался в подъезде в конце улицы. Вокруг него вихрился снег. Первыми его словами были:
      - Даже перипатетическая рациоцинация.
      - Не мог бы ты, - перебил его Оранг, - подбирать словечки попроще?
      - Маленькие и односложные, для Оранга, - пояснил Шпиг.
      Джонни начал:
      - Что я собирался сказать, так это то, что даже простое рассуждение не давало оснований полагать, что этот человек придет в такое место. Вы знаете, кто здесь живет?
      Шпиг, которому можно верить, если дело касается аристократов, посмотрел на дом.
      - Резиденция Питера ван Йелка, - заявил он.
      - Никогда не слышал о таком, - проворчал Оранг.
      - Можно предположить, что ты никогда не слышал ни о Моргане, ни о Джоне Рокфеллере, ни о Генри Догерти.
      - Ты хочешь сказать, что ван Йелк из их числа?
      - Не совсем, - сказал Шпиг, - ван Йелк, пожалуй, смог бы купить или продать любую пару из них.
      - Он получил наследство?
      - Нет.
      - Тогда он деловой парень, - сказал Оранг.
      - Где Длинный Том? - спросил Док.
      - Наблюдает с той стороны.
      Длинный Том - это майор Томас Дж. Роберте - выглядел так, будто всю жизнь провел в поросшей грибами пещере. Однако в действительности он был здоров.
      Область его - электротехника. Его прозвище - Длинный Том - приклеилось к нему давно, из-за случая со старинной пушкой, называвшейся "Длинный Том".
      Они долго его искали, пока из-под брошенной кем-то в сугроб газеты не показалось лицо. Длинный Том весь зарылся в снег, оставив только лицо, которое он закрыл газетой, предварительно сделав в ней дырки для глаз.
      - Никто не выходил, - сообщил он.
      - Рассредоточьтесь, - сказал Док, - Оранг, ты пойдешь со мной.
      - А я позабочусь о мисс Макнамара, - заявил Шпиг. Оранг нахмурился.
      Дворецкий, открывший им, был широкоплеч, с лицом, которое, видимо, раньше часто били.
      - Извините, но вас не могут принять, - сказал он.
      - Мы ищем одного парня, так что не серди нас, - посоветовал ему Оранг.
      - Послушай, дружок, проваливай, а не то зубов у тебя будет меньше, также посоветовал дворецкий.
      Он терял терпение.
      - Ну что же, начинай! - сказал Оранг и замахнулся левой рукой. Дворецкий нырнул и попал под правую руку Оранга. Мускулы у Оранга были такими, что гнули подковы, - каблуки дворецкого пролетели в футах двух от пола. Док поймал его: - Смотри за ним!
      - Хорошо, только ему придется немного поспать, - усмехнулся Оранг.
      Док Сэвидж прошел в холл с высоким потолком, вдоль стен стояли трофеи, старинное оружие и доспехи, великолепные подлинники и стоившие никак не меньше многих сотен долларов. В следующей комнате на полу лежал исфаганский ковер ручной работы с прочным, блестящим ворсом. Место ему было в музее. А также и человеку, который появился тут и представился: - Я Питер ван Йелк.
      Он произнес это имя, Питер ван Йелк, будто этим могло быть сказано все. Больше он ничего не добавил, но его тон говорил, что произошло вторжение в сферу Его Неприкасаемого Высочества и они были обязаны извиниться за свою дерзость и немедленно покинуть дом.
      Не было ничего искусственного в его царских манерах. Он был аристократом. На вид ему было лет пятьдесят, с седыми висками, крепкими плечами, с хорошо тренированной и не заплывшей жиром фигурой. Но, может быть, он носил корсет. Его лицо, как и весь он, было полно такой же холодной неприступности, как и его огромный каменный дом, в котором он жил.
      - Клерк Сэвидж-младший, - представился Док.
      На лице ван Йелка промелькнула тень уважения, но отнюдь не одобрения.
      - Я слышал о вас, - сказал он. - Мне кажется, один из ваших ассистентов, бригадный генерал Теодор Марлей Брук, сумел стать членом одного из моих клубов.
      Оранг, стоявший в дверях, прошептал:
      - Сумел... - и как-то довольно хихикнул.
      - Мы здесь по очень важному делу, - сказал Док.
      - Важному делу?
      - Дело о кинжалах, убивающих людей.
      Руки ван Йелка заметно вздрогнули, он сделал пас назад, рот приоткрылся. Но немного погодя он взял себя в руки и прокашлялся, поднеся руку ко рту.
      Прочистив горло, он произнес своим обычным тоном:
      - Мне кажется, я не понимаю вас. - Он выпятил свой подбородок и строго посмотрел сквозь пенсне.
      - Морган! - громко позвал он. - Что это значит? Почему ты их впустил? Вышвырни их!
      - Морган - это, должно быть, тот красавчик дворецкий! - сказал Оранг.
      - Морган! Иди сюда сейчас же! - снова позвал ван Йелк.
      - Что вы от него хотите? - поинтересовался Оранг.
      - Чтобы он вышвырнул вас вон!
      Оранг, откровенно ненавидевший аристократов, снял свою довольно потертую шляпу и сделал вид, что отряхивает ею штаны, но выронил ее таким образом, что она прокатилась по полу и остановилась рядом с дорогими, ручной работы туфлями ван Йелка. После этого Оранг подошел, чтобы поднять ее, но вместо этого схватил ван Йелка за ноги и повалил на пол. Тот упал, и Оранг всей своей массой навалился сверху. В течение какого-то времени был слышен стук их каблуков, локтей и кулаков об пол. Ван Йелк носил дорогой костюм, и Оранг не успокоился пока не оторвал все карманы аристократа в поисках оружия. Совершенно неожиданно Оранг громко и убежденно сказал:
      - Двое уже признались, у нас есть доказательства. Вы виновны, черт побери, ван Йелк.
      Нувориш побледнел.
      - Вы имеете в виду черный камень? - спросил он едва слышно.
      - Именно!
      Глаза ван Йелка закрылись, тело обмякло. Один за другим где-то на улице, в вихрях снега и на холоде, раздались пять выстрелов, и взревел мотор. Кто-то отчаянно вскрикнул. Очень скоро раздались выстрелы из суперпистолетов, какие носили товарищи Дока, их можно было узнать по глухому звуку, будто дергали за струну контрабаса. Но автомобиль продолжал движение.
      Док прошел в холл мимо лежавшего без сознания дворецкого. Они оставили дверь на улицу открытой, и холодный ветер нанес немного снега. Док подождал в дверях, пока не подошли Санда и Шпиг.
      - Один просто смылся. Это был тот парень, что оставил нам бомбу в отеле. Разрядил в нас свой пистолет и скрылся.
      - Никакой возможности догнать его?
      - Никакой. Дверь гаража распахнулась. Машина вылетела пулей. Большой "седан" с цепями на колесах. Ушел.
      - А что Ренни, Длинный Том и Джонни?
      - Они следили за домом с тыла. Они еще не настолько сошли с ума, чтобы убежать.
      - Ладно, входите, - сказал им Док. Когда Шпиг и девушка вошли, Док посмотрел на Санду и спросил:
      - Вы знаете этого ван Йелка?
      Санда в ответ замотала головой:
      - Никогда не слышала о нем.
      Они внесли дворецкого Моргана в комнату, где их ждали Оранг и ван Йелк, и положили его на пол. Док прошелся по другим помещениям в доме, мебелью обставлены были лишь комнаты на первом этаже. Верхние этажи, второй и третий, были совершенно пусты.
      Также не было в доме больше никаких других слуг.
      Ван Йелк уже пришел в себя после обморока и сидел на стуле. Он что-то говорил, а лицо Оранга сияло от удовольствия.
      - Послушай-ка это, Док! - закричал Оранг.
      Ван Йелк посмотрел на Дока Сэвиджа, его лицо было бледно.
      - Я сам думал о том, чтобы прийти к вам за помощью, но я боялся, сказал он.
      - Ван Йелк был одним из партнеров Сида Моррисона, заколотого на днях кинжалом, - объяснил Оранг.
      Ван Йелк вынул платок и вытер лицо. Руки его заметно тряслись.
      - Расскажите об этом покороче, - предложил ему Док.
      - Хорошо. Шесть месяцев назад группа состоятельных людей, включая меня и Сида Моррисона, все любители и коллекционеры древних реликвий, собрались вместе и купили священный черный камень, который, по легенде, был затвердевшей душой злейшего врага Кукулькана, божества инков и майя.
      - Видишь, Док, это совпадает с тем, что нам рассказывал Моррисон, сказал Оранг. Ван Йелк кивнул головой и продолжил:
      - Мы, естественно, не придали никакого значения легенде - словам о том, что смерть поразит любого, кто будет иметь дело с камнем. Но некоторое время спустя на нас обрушились несчастья. Лично я сильно пострадал в автомобильной катастрофе. Мой старый дворецкий, преданный слуга, был найден около лестницы с проломленной головой. Я... я не верю, что он упал с лестницы, так как я был поблизости и не слышал никакого шума.
      - Что навело вас на мысль, что это связано с черным камнем? - спросил Оранг.
      - Я видел черные клинки... они исчезали потом. - На лице ван Йелка был написан ужас, будто он рассказывал маленькому мальчику историю о привидениях. - Я чувствую себя чертовски глупо, рассказывая вам такое. Вы понимаете, что это невероятно!
      Морган, дворецкий, пришел в себя и встал на ноги, с тем же намерением, что и раньше: разобраться с Орангом при помощи кулаков. Но Оранг успел запустить в него стулом, повалить и усесться сверху прежде, чем ван Йелк сказал:
      - Морган! Морган! Эти люди наши друзья. Они борются с тем же злом, что и мы.
      Дворецкий прекратил борьбу и сказал Орангу чуть не плача:
      - Ты большая сволочь!
      - Я нанял Моргана как телохранителя. Он бывший боксер, однажды чуть не стал чемпионом в тяжелом весе.
      Док необычным для него взволнованным голосом рассказал, что была попытка их убить в отеле, где остановилась Санда, и что они преследовали покушавшегося до дома ван Йелка.
      - Опишите этого человека, - попросил ван Йелк.
      Док описал. Морган на полу вздрогнул.
      - Это Мокси, другой телохранитель, которого вы наняли, - сказал бывший не в духе дворецкий ван Йелку. - Я никогда не доверял этому парню.
      Санда Макнамара все это время слушала, но сейчас она вдруг резко дернула головой.
      - У моего брата никогда не было черного камня, и он не мог его продать! - крикнула она. - Поэтому кто-то здесь лжет, не так ли?
      Ван Иелк изумленно посмотрел на нее, затем на часы и сказал:
      - Мы были должны встретиться - я и человек, купивший этот удивительный камень у ее брата. Мы были должны встретиться в доме у Генри, - он посмотрел на часы, - уже двадцать минут назад. Вы сможете спросить у остальных - у кого мы купили этот камень.
      - Ну тогда нам лучше поехать к Генри, - решил Док.
      ГЛАВА 7 СТРАХ
      "Дом" Генри был в тысяче футов над землей. Будучи расположенным на вершине небоскреба в начале Уоллстрит, он имел два очень ценных преимущества для исключительно богатого человека - он был близко расположен к крупнейшему в мире денежному рынку и, кроме того, находился в той части Уолл-стрит, которая пустеет по ночам и выходным дням. Нет более пустынного района в городе в эти часы.
      Если бы хоть одна деталь при строительстве этого дома была из дерева, то это сразу же бросилось бы в глаза. Это здание было полностью построено из стекла, хрома, стали. Декоративным материалом служила исключительно яркая краска. Это был самый современный дом из ему подобных.
      Семь человек собрались в одной комнате. Ван Иелк сказал:
      - Я хочу вас представить. - Когда он это делал, то казалось, что он зачитывал первые имена из списка крупнейших налогоплательщиков:
      - Бартон Олсворт Артур, Артуровская банковская группа.
      Бартон Артур был не только Артуровской банковской группой, он был также пароходными линиями, железными дорогами, авиатранспортом, текстильной промышленностью, большим особняком на Пальм-бич, двухэтажным домом на Парк-авеню, ранчо в Ньюпорте, охотничьим угодьем в Шотландии, замком на Ривьере, виллой в Швейцарии, яхтой в Сити-Айленде, пони для поло на Лонг-Айленде, и повсюду личные самолеты. Он был тем человеком, который чихает, а трясет всю фондовую биржу.
      Но самым удивительным казалось то, что чем дальше шло представление, тем больше казалось, что Бартон Артур, возможно, самый бедный в этой компании. Коекто из других, кто, однако, удачно избегал гласности, имел состояние в несколько раз больше.
      Док Сэвидж и его друзья сами занимались денежными операциями, чтобы иметь хорошее представление о финансовом положении в мире и США.
      Ахмет-бен-Хали, например, был неизвестен в США, но по всему Среднему Востоку - его занятием была нефть, - услышав его имя, либо замирали затаив дыхание, либо разражались потоком проклятий. Это был очень, очень длинный, смуглый, похожий на студента человек, но сходство это исчезало, как только посмотрите ему в лицо. Смотреть в глаза бен-Хали было сродни обмену взглядами с голодным ястребом.
      В этой же компании был лорд Дастерман, оружейный магнат, чьи вклады в военную промышленность, хотя это было не особенно известно, были немного сокращены, когда Германия оккупировала Чехословакию. Он был просто большим человеком.
      Внешне никто из семи собравшихся не выделялся.
      Скорее их выделяла незаметность. Одному из них Док Сэвидж уделял больше внимания, чем всем остальным, хотя и не выказывал этого открыто.
      - Я Генри Ли, - сказал человек, бывший этим исключением. - И если вы, джентльмены, простите меня, я покину вас: у меня важное свидание. Пожалуйста, располагайте моим домом.
      Док Сэвидж заметил, что его слова встречены холодно.
      - Вам лучше остаться, Ли, - сказал после длинной паузы Ахмет-бен-Хали.
      Ли повиновался, словно он был слугой восточного правителя.
      Заговорил ван Иелк. Он произнес довольно спокойную речь. Его аристократические манеры не были чемто из ряда вон выходящим для таких джентльменов, что собрались здесь.
      - Вы, господа, знаете Дока Сэвиджа либо лично, либо понаслышке. - Ван Йелк улыбнулся Доку. - Сегодня ночью я счастлив был узнать, что Док Сэвидж также заинтересован в том, чтобы встретить ту силу, которую мы именуем проклятьем, дьяволом, людоедом, проклятой непостижимостью и которая стала для нас чрезвычайно опасна.
      Лорд Дастерман голосом, лающим, как какой-нибудь автомат с его заводов, сказал:
      - Вы имеете в виду черный кинжал?
      - И черный камень.
      Бартон Артур, председатель советов нескольких корпораций, сказал:
      - А Док Сэвидж верит в это?
      - Да
      - А я нет, - сказал Бартон Артур.
      - Так же как и я, когда в первый раз услышал об этом.
      Ван Йелк сделал знак рукой, указывая на собравшихся.
      - Мы люди, занимающиеся покупкой музейных экспонатов. Мы все вместе купили этот черный камень, являющийся священной реликвией древнего народа инков. Нашим представителем, непосредственно осуществившим сделку, был Сид Моррисон, эксперт в таком деле. Купили мы его у Дона Хуана Макнамары, сына президента Гатуна Макнамары. Молодой Макнамара был должен доставить камень в Нью-Йорк еще вчера, на аэроплане.
      - Это свора лгунов, - произнесла Санда Макнамара.
      Ван Йелк встал и произнес с достоинством:
      - Я не привык, когда моя честность ставится под сомнение.
      Санда с того момента, как приехала в Нью-Йорк, мало говорила. Очевидно, слова копились в ней, как пар.
      - А я ставлю! - крикнула она. - Я знаю моего брата и я знаю, что у него никогда не было никакого черного камня.
      - Может быть, ваш брат не говорил вам об этом.
      - Он бы это сказал.
      - Вы хотите сказать, что мы лжем?
      - Нет, не хочу, а говорю, что это очевидный факт.
      - Хорошо.
      - К тому же, - сказала Санда, - никто не может мне говорить, что есть какой-то там черный камень, нагоняющий бедствия и проклятья, прячущий в себе черные кинжалы, убивающие людей. - Молодая женщина притопнула от досады ногой. - Вы думаете, комната полна идиотами, поверящими в этот вздор? - Она повернулась к Доку. - Вы тоже такой же, как и они?
      - Вы забываете, Санда, что мы видели кинжалы, - осторожно заметил Оранг, - даже два: один в воздухе, а другой в убитом человеке.
      - Я это видела тоже, - сказала Санда. - Когда самолет брата падал.
      - Вы это видели и все равно не верите?
      - Хочется надеяться, что я не совсем сошла с ума.
      - Эта дискуссия не принесет нам пользы, - заметил Ахмет-бен-Хали, нефтяной шейх.
      Док Сэвидж, сидевший на стуле, встал:
      - Мне бы хотелось поговорить с Генри Ли наедине.
      Легкий шум удивления пробежал по комнате. Это было неприятно. Шум был слаб, но за ним таилась буря. Это были чрезвычайно богатые люди, значит умеющие скрывать свои эмоции.
      Генри Ли резко встал и тут же сел. Он ничего не сказал. Лицо его представляло собой, однако, не особенно приятное зрелище.
      - Давайте пройдем в отдельную комнату, мистер Ли.
      Лорд Дастерман сказал как выстрелил:
      - Нет!
      - Мое мнение такое же, - добавил Ахмет-бенХали. Док в ответ промолчал. Генри Ли волновался намного сильнее, чем остальные. И если был в этой комнате слабовольный человек, то это был именно Генри Ли.
      Молодой Ли владел одним из крупнейших состояний в США, но, в отличие от других, он не сделал его сам, а всего лишь унаследовал его. Его жизнь состояла из ряда скандалов, на которые молодому человеку с такими деньгами, временем и характером легко нарываться.
      Генри Ли вынул шелковый платок и вытер лоб. Без сомнения, он был в ужасе.
      Бартон Артур, титан американского большого бизнеса, дал объяснение.
      - Сиду Моррисону было суждено умереть, - сказал он. - И, Генри, здесь.
      - Суждено? Как это понимать? - прервал Док.
      Артур колебался; казалось, что ему не по себе, и наконец он проворчал:
      - Это еще более неправдоподобно, чем все остальное. Но все дело в том, что появился черный кинжал - он был еле видим и нацарапал предупреждение на столе Сида Моррисона и исчез. - Артур неприятно оскалил зубы. - Звучит так, словно я сумасшедший, правда?
      - Я бы именно так и сказала, - сухо произнесла Санда.
      - Предупреждение пришло к Генри Ли тем же способом, разве что только кинжал нацарапал его на стене, не так ли, Генри?
      - Да-да, - с трудом проговорил Генри Ли.
      - Стена эта в доме Генри, - продолжал Артур, - и поэтому мы можем показать предупреждение вам.
      Они все прошли в соседнюю комнату с голубыми стенами, светло-вишневым потолком и ковром, желтым как канарейка. Царапины можно было с трудом разобрать:
      - Когда придет день Морского зверя, он придет к тебе, он, призванный Ах-Пучем.
      Оранг фыркнул:
      - Слушайте, ребята, в этом нет никакого смысла. Это даже не поэзия.
      - Ах-Пуч, - сказал Док, - был повелителем смерти у древних ацтеков.
      Оранг спросил:
      - Что означает первая часть - "день Морского зверя"?
      - Майя и некоторые из инков называли свои дни недели: Маленькая птица, Обезьяна, Дождь и так далее. Их календарь был разделен на цикл в пятьдесят два года. Каждый год имел триста шестьдесят пять дней, с пятью очень страшными добавляемыми днями, когда они приносили человеческие жертвы. Каждый год имел восемнадцать месяцев, месяц - двадцать дней, и было четыре недели в месяце по пять дней. Однако мы отвлеклись. Авторитетные специалисты склонны считать, что день Морского зверя - это второй день недели.
      - Второй день недели должен быть понедельник. Это сегодня, - сказал Оранг.
      - Вот почему мы не хотели выпускать Генри Ли из поля зрения даже на минуту, - мрачно добавил Артур.
      - Не хотите терять его из виду?
      - Чтобы вы знали, - взорвался Артур, - мы защищаем его жизнь!
      Получалось так, что эти люди, собравшиеся в доме Генри Ли, ничем другим не занимались, как смотрели, чтобы чего-нибудь не случилось с одним из них, которому, по их заявлению, угрожает смерть. Они не собирались отпускать его, ни даже дать возможности Доку Сэвиджу поговорить с ним. По их словам, Генри Ли не знает ничего такого, что не знали бы другие, и, кроме того, он сейчас сильно нервничает из-за угрозы своей жизни, и не стоит даже Доку Сэвиджу уводить его куда-нибудь для разговора.
      Все это было ясно, и команда Дока вышла в переднюю для совещания. Неизвестно, было ли у Дока Сэвиджа определенное мнение и собирался ли он его огласить, - бронзовый человек имел привычку держать все предположения при себе, пока те не получат подтверждений. В любом случае это осталось неизвестно, так как в этот момент из комнаты, где собрались семеро богатейших людей, чтобы смотреть за одним из их числа, донесся страшный и душераздирающий вопль.
      Генри Ли сидел в кресле. Кресло было полностью металлическим, исключая подушку, сделанную из ярко-красной кожи. Генри Ли сидел так, словно решил полностью расслабиться. Он откинулся на спинку кресла. Его руки расслабленно свисали по сторонам кресла.
      В согнутую ладонь, как в чашку, медленно текла красная жидкость, такая же как и подушка кресла, сочившаяся из раны на груди, из того места, где торчал черный кинжал. Она медленно стекала в ладонь и, протекая между пальцев, капала на пол.
      ГЛАВА 8 МИЛЛИОНЫ НА БОРТУ
      Скептик Оранг, издав возглас удивления, более похожий на визг, бросился к телу в кресле. Подбежав, он протянул руку, но затем заколебался, как будто испугавшись, однако все же прикоснулся к черной рукоятке торчавшего из тела черного кинжала. Он пощупал рукоять кончиками пальцев и сжал ее.
      - Он настоящий! - крикнул он, повернулся и посмотрел на Дока Сэвиджа, указывая на оружие. - Ты видишь! Черный кинжал, точно такой же, как мы видели в Сиде Моррисоне.
      Все в комнате молчали, никто не двигался. Док Сэвидж вынул из кармана фонарик и подошел к креслу.
      Он направил луч света в глаза Генри Ли - зрачки глаз на свет не реагировали.
      - Кто это сделал? - спросил Док.
      - Никто, - ответил ван Йелк за всех.
      - Никто?
      Ван Йелк, видимо, собирался с силами. Его кожа приобрела свинцовый оттенок.
      - Черный кинжал просто появился в воздухе и затем воткнулся в грудь, сказал он.
      - Просто появился?
      - Это невероятно, но факт. Мы все видели это. - Он оглянулся на других, те молча закивали.
      - Как близко вы находились от него?
      - Я? На расстоянии пятнадцати футов, ближе всех остальных.
      Док Сэвидж молча оглядел магнатов, собравшихся в этой комнате. Золотые хлопья, блестящие в его глазах, были оживлены больше, чем обычно. В глазах было что-то, что волновало каждого, на ком они останавливались.
      Лорд Дастерман сказал вдруг: - Я не могу находиться рядом с телом.
      Он вышел из комнаты и почти тут же вернулся, неся в руках простыню. Он передал ее Орангу и сказал: - Накройте его,, пожалуйста.
      Оранг подошел к телу, накрыл его и отошел. Простыня плотно облегла тело, топорщилась лишь в том месте, где торчал кинжал. Оранг сказал: - Я бы хотел видеть, как он исчезнет на этот раз.
      Бартон Артур подошел к телефону и взял трубку.
      - Подождите, - спокойно сказал Док.
      - Но у нас будут неприятности, если мы не вызовем полицию, - сказал Артур.
      Оранг возмутился: - Мы и есть полиция! Все из нас наделены надлежащими полномочиями.
      В последовавшие вслед за тем мгновения они слышали лишь тикающие где-то электрические часы и холодный яростный вой бурана за окном. Ветер изредка завывал, и массы крупных снежных хлопьев бились в большое окно. Радиатор отопления" зазвенел и затих.
      Либо просочился холод с улицы, либо от волнения им показалось, что в комнате стало заметно холодней.
      Один из нуворишей, прилизанный и жилистый, по имени Кастерввльт, дважды бывший под судом за неуплату налогов, казалось, простудился, так как он вынул платок и начал сморкаться.
      Нo тут Оранг издал такой вопль, что все звуки, произведенные им ранее, были просто мышиным писком по сравнению с этим, и указал на покрытое простыней тело:
      - Кинжал! Вы видите! Его нет!
      Неказистый химик бросился вперед и сорвал покрывало с тела. Черного кинжала не было!
      Исчезновение кинжала на разных людей произвело различное впечатление. Однако среди этих семи нуворишей - которых вначале было восемь с ван Йелком, но сейчас Генри Ли был мертв - не было видно ни возбуждения, ни потрясения, какое было при появлении Дока Сэвиджа. Бронзовый человек отметил это. Он внезапно произнес:
      - Мне нужно произвести здесь осмотр, если нет возражений.
      - Никто не возражает, - ответил Ахмет-бен-Хали.
      Док кивнул и вышел, но, вместо того чтобы осматривать, он спустился на лифте вниз и вышел на улицу.
      Ветер был таким, что захлестывал полы его пиджака на плечи. В машине Дока было отделение, содержавшее различные химикаты и приспособления, которые он использовал. Из одной из таких ниш он вынул маленькую картонную коробочку и положил ее в карман. Взяв коробочку, он стал пробираться назад сквозь глубокий снег, доходивший ему до карманов брюк. Наконец он дошел до здания. Там он немного времени потратил на то, чтобы отряхнуть брюки, вытряхнуть снег из складок, прежде чем вернуться в помещение. Вернувшись, он не нашел никаких изменений: все те же бледные лица и гробовое молчание.
      Док сказал:
      - Я и мои друзья так и не закончили наше совещание, которое мы проводили в момент, когда Генри Ли был убит. Мы продолжим его.
      Он сделал жест рукой, и Оранг, Ренни, Длинный Том, Шпиг и Санда - все вышли в вестибюль. Перед тем как покинуть комнату, Док пощупал в кармане коробочку, после этого он снял пиджак и повесил его на спинку стула.
      - Я оставлю мой пиджак здесь, - сказал он. - Пусть немного согреется.И вышел в вестибюль вместе со всеми, закрыв за собой дверь.
      В вестибюле все было спокойно. Даже завывающий за окном ветер и бьющиеся в окно снежные хлопья были не слышны. Док Сэвидж ничего не сказал и никак не показывал, что хотел что-либо сказать и что вообще они собрались для того, чтобы провести совещание.
      Наконец Оранг, снедаемый больше всех любопытством по поводу убийства, произошедшего в соседней комнате, и желающий быть в курсе всего, что там происходит, потянулся к дверной ручке с намерением присоединиться к ван Йелку и остальной компании.
      Док спокойно произнес лишь одно слово:
      - Подожди.
      - В чем дело? - не выдержал Оранг.
      - Дай минут десять, - сказал Док.
      - Кому дай?
      Док не ответил. Казалось, он весь превратился в слух. Шпиг посмотрел на Санду и спросил ее:
      - Что вы думаете о всей этой катавасии с черными кинжалами?
      Девушка вздрогнула:
      - Я не могу в это поверить.
      - Но вы же это видели.
      - Я знаю.
      Оранг пробормотал:
      - Если бы спросили меня, то я думаю, что все мы на пути в психушку, если все будет идти и дальше таким же образом.
      Минуты тянулись долго. Наконец Док Сэвидж посмотрел на часы и сказал:
      - Теперь мы можем войти.
      Ренни первым подошел к дверям, открыл их и вдруг прогрохотал басом:
      - Пресвятая каракатица! Они все мертвы!
      Но позднее он изменил свое мнение, убедившись, что все они были лишь без сознания. Ван Иелк лежал в кресле, а все остальные в самых разных позах на полу.
      Ренни высматривал бессознательные тела, и вдруг у него подкосились колени, он зашатался и схватил голову руками. Док быстро произнес:
      - Быстрее все отсюда! Здесь еще остался газ. По"дождем еще немного.
      Они поспешили выйти в вестибюль и закрыть двери.
      - Газ? Какой газ? - специалист-электротехник Длинный Том, казалось, был совершенно растерян.
      - Я спустился к машине и достал коробочку с сильнодействующим усыпляющим газом, - объяснил Док, - который был в пузырьке в этой коробочке. Пока она была в моем кармане, я вынул пробку и оставил пиджак в комнате. Газ быстро испаряется и очень скоро теряет свою силу. Минут через пять мы сможем войти.
      - Это тот самый газ, что мы давно используем в стеклянных усыпляющих бомбочках?
      - Да.
      Когда они смогли спокойно войти в комнату, Док сказал:
      - Ренни, ты и Джонни поезжайте в район Бродвея. На Шестой авеню вы найдете много галантерейных магазинов, открытых в это ночное время. Возьмите семь чемоданов, достаточно больших, чтобы вместить человека. Лучше покупайте чемоданы, которыми уже пользовались театральные труппы.
      - Я не понял, зачем?
      - Эти семеро просили нас защитить их.
      -Да-а, но положив их в чемоданы, как мы их защитим?
      - Они будут там, пока мы не доставим их на борт парохода.
      - Парохода?!
      - Который отправляется в Южную Америку, - сказал Док. - Он уходит в полночь. Я думаю, что в это время года проблем с билетами у нас не будет. Джонни останется в Нью-Йорке следить за всем происходящим здесь.
      Пароход "Ракета" не был американским судном. Но он перевозил американские товары, с тех пор как оказалось, что суда под американским флагом такие товары не имеют права перевозить. Виной тому был Конгресс. Он установил, что США должны сохранять нейтралитет в текущих и будущих войнах. Любые товары, продаваемые воюющим нациям, должны оплачиваться наличными и вывозиться на судне не под американским флагом.
      "Ракета" была построена в Швеции, и, хотя она больше не ходила под шведским флагом, сделана она была на славу. В длину она была больше четырехсот футов, но была не новой и требовала окраски. Она не перевозила больше пассажиров, с тех пор как они стали предпочитать более комфортабельные круизные лайнеры, заполнявшие южноамериканские порты в это время года.
      Кроме того, дело было еще и в том, что старушка "Ракета" была загружена товаром для воюющей страны, Испаньолы, а это не привлекало туристов-янки.
      Санда Макнамара раза три в волнении прошлась по пассажирской каюте, потом встала перед Доком и сказала: - Я не понимаю этого! Не понимаю!
      - Сначала сядьте, - предложил ей бронзовый человек, - и расскажите нам об этой войне между Кристобалем и Испаньолой.
      Девушка опустилась в кресло, сложив руки вместе.
      Она вдруг показалась усталой.
      - Как и все войны, это ужасно и невыносимо, - сказала она.
      Док Сэвидж пояснил: - Что меня интересует, так это причины войны между Испаньолой и Кристобалем, факторы, приведшие к ней.
      Девушка на мгновение задумалась: - Я не могу дать ей разумного объяснения.
      - Почему же?
      - Мы не видим ничего, что могло бы вызвать эту войну, никаких особенных претензий у Испаньолы.
      Последняя война с Испаньолой была шестьдесят лет тому назад, мы все забыли о ней и не имеем ничего против Испаньолы. Был территориальный спор, но он был устранен два года назад, как всем кажется, полюбовно. Мы ничего не сделали, что могло бы вызвать неприязнь Испаньолы. - Она бросила взгляд на Дока. - Я думаю, то, что я вам рассказываю, - это правда.
      Док спросил:
      - Все же, как война началась?
      - Как и большинство войн - с пропаганды. Внезапно, мы никак не могли это объяснить, наш сосед Испаньола развязала яростную пропаганду против Кристобаля. Мой отец, наше правительство были представлены как тираны и агрессоры. Газеты Испаньолы использовали каждый инцидент, чтобы разжечь к нам ненависть. - Она поморщилась. - Держу пари, что за последние два года в Испаньоле не было убийства или преступления, где виновный не подавался как гражданин Кристобаля. Ложь! - Она сжала кулаки. - Они напечатали столько лжи!
      - А действительное объявление войны?
      - Его не было. В последнее время государства прекратили это делать, вы же прекрасно это знаете...
      - Должен быть какой-то предлог.
      - Есть на границе. Было также заявлено, что с испаньольцами дурно обращаются на территории Кристобаля. И Испаньола имеет право защищать своих граждан.
      - Эта идея довольно успешно использовалась в Европе, - сухо заметил Док. Санда устало покачала головой.
      - Мой отец не понимал, зачем нужна эта война. Я слышала, как он это говорил тогда и сейчас тоже. - Она положила свою руку на руку бронзового человека. - Я надеюсь, вы мне верите - ведь это правда.
      Оранг и Шпиг вошли в каюту.
      - Вот и мы с нашими сундучками, - сказал Оранг и усмехнулся. - Все, кроме Джонни. Ты сказал, что он остается в Нью-Йорке, не так ли?
      - Все семеро наших гостей в порядке? - спросил Док.
      - Они немного капризничают, - весело заметил Оранг.
      ГЛАВА 9 ПОИСКИ В ДЖУНГЛЯХ
      За четыре дня и пять ночей мало что изменилось.
      Семеро узников не причиняли никаких беспокойств, и не потому что они не хотели этого делать, и не потому что они не могли бы этого сделать. Нет, они могли бы, вполне. Они были умными людьми, умными, расчетливыми, способными воспользоваться любой удобной ситуацией.
      Так что Док Сэвидж держал их под действием лекарственного препарата, который был безвредным, но содержал такие вещества, которые вводят человека в состояние, близкое к естественному. Док установил такую дозу, что каждый из семи просыпался один раз в сутки, делал небольшую разминку и получал пищу. В это время пленник находился под бдительным надзором.
      Во время путешествия Оранг и Шпиг почти постоянно ссорились. Они взяли с собой своих питомцев, которые и давали им пищу для разногласий. У Оранга была свинья по имени Хабеас Корпус. Это был намек на принадлежность Шпига к корпусу юристов, чтобы постоянно раздражать его. Шпиг не переносил свиней в любой форме. Хабеас Корпус имел тонкие ноги, удивительной длины рыло и уши почти как крылья.
      У Шпига же был шимпанзе, примечательный своим удивительным сходством с неказистым Орангом. Это животное было прозвано Химозой, чтобы доводить химика Оранга.
      На утро пятого дня машины "Ракеты" остановились, и якорь с грохотом пошел вниз.
      - Тринидад, - объявил Оранг. - А этот допотопный ковчег довольно быстрый.
      Судно бросило якорь в том месте, где обычно становились круизные лайнеры. Лихтеры шныряли туда-сюда с деревянными ящиками, которые должны быть погружены в трюмы "Ракеты".
      Док Сэвидж собрал своих помощников.
      - Внимательно смотрите за пленниками, - сказал он и повернулся к Санде, бывшей объектом большого внимания со стороны Оранга и Шпига в течение всего путешествия. Этим утром она была великолепна в брюках. Но не удостаивала взглядом ни того ни другого.
      - Мисс Макнамара, - сказал Док, - вы покажете мне место в джунглях, где исчез ваш брат?
      - Нам нужен аэроплан.
      Док кивнул, обратившись к Орангу и всем остальным:
      - Капитан сказал, что судно весь день будет стоять под погрузкой. Мы должны будем вернуться до наступления темноты.
      Док Сэвидж выдавил немного грима на ладонь и нанес его на лицо и руки Санды, а затем и на свои собственные. Он вынул грубую хлопчатобумажную рясу, такую же как были у туземцев, для девушки, рваные парусиновые брюки и потертую рубашку для себя.
      - Это необходимо? - спросила Дока девушка.
      - Нельзя быть уверенным, - ответил ей Док. - В течение пяти дней почти ничего не произошло, и это само по себе подозрительно.
      На борт корабля через лацпорт, открытый почти у самой воды, грузили свежие фрукты. Док и Санда вышли через него, спустились по короткому трапу в сырую хрупкую лодчонку, которую бронзовый гигант подозвал, дав знак одному из чернокожих лодочников.
      Док говорил на родном языке этого парня - чернокожий был из континентальных джунглей, - и они некоторое время торговались о цене доставки на берег, прежде чем деньги перешли из рук в руки. Негр повел свою лодчонку мимо судна, где толпы чернокожих грузчиков носили товар вверх по сходням или поднимали ящики в грузовых сетях, сделанных на манер рыболовных из дюймовых канатов. Док изучил грузчиков, уделил особое внимание лицам пассажиров, выстроившихся вдоль мерных ограждений. Кажется, он остался недоволен осмотром.
      - Много испаньолцев на борту, - заметил он.
      - Подумать только! Я бы не догадалась! - сказала Санда.
      Она была немного раздражена. Бронзовый человек настоял на том, чтобы она не выходила из своей каюты.
      Это было довольно легко в первый и второй день, пока судно было еще в северных холодных широтах, но как только оно вошло в Гольфстрим, то интерьер каюты уже не казался таким привлекательным.
      - Вы дочь президента воюющей с Испаньолой страны, - напомнил ей Док. А это судно направляется в испаньолский порт.
      - Это ваша идея взять меня на борт! - огрызнулась Санда.
      Они арендовали очень большой и очень старый автомобиль, за рулем которого сидел сумасшедший. Они понеслись в аэропорт, будто коллекция старинных погремушек. Пешеходы и велосипедисты шарахались от них, прячась в бамбуковых зарослях. На каждую машину приходилось по пятьдесят велосипедистов.
      Их довольно помпезно встретили на большой базе гидропланов Пан-Америкэн. Там' им даже был оказан официальный прием.
      - Я думаю, - сказал Док служащему, сдававшему им внаем аэроплан, - что мое радиопослание, как и было оговорено, осталось в секрете.
      Служащий осторожно заулыбался и сказал:
      - О, я знаю, вы очень снисходительны к проблемам такого рода, но дело в том, что я нуждаюсь в рекламе, а тот факт, что вы арендуете у меня аэроплан, оказался как нельзя кстати.
      Док ничего не ответил. Они взяли маленький гидроплан, бывший не таким новым, как хотелось бы. Док тщательно его осмотрел. Он также взял парашюты, прежде чем подняться в воздух.
      Санда отметила на карте южноамериканских джунглей точку и сказала:
      - Здесь что-то произошло с моим братом.
      Солнце заливало небо таким ослепительным светом, что, если поднять глаза, можно было бы подумать, что смотришь на бьющее из форсунки голубое пламя. А внизу джунгли лежали бесконечным зеленым ковром до горизонта, на фоне которых были заметны черви, скорчившиеся и перевитые черви - реки, которые, казалось, утолщались, когда аэроплан спускался к ним ближе.
      - Эта песчаная коса? - спросил Док.
      - Да.
      - Аэроплан еще там, - зачем-то сказал Док.
      Буйные джунгли приблизились, и поплавки ударились о воду. Док не стал вытаскивать машину на песчаную косу. Вместо этого он бросил маленький якорь и вытравливал канат до тех пор, пока нельзя было спрыгнуть с поплавков на берег. Девушка, вытянув шею, смотрела на песок. Лицо ее выражало недоумение, когда она повернулась к бронзовому человеку:
      - Вы можете видеть сами - никаких следов, кроме моих.
      Док, ничего не ответив, выпрыгнул на песок и все внимательно исследовал. Он заметил следы, оставленные Сандой несколько дней назад. На песке отпечатались следы морских птиц, были видны следы от проползавших аллигаторов, но никаких человеческих следов, кроме оставленных девушкой в ее первый визит, не было.
      Санда дрожала.
      - Вы сами видите, что это невозможно, - сказала она, глубоко дыша, это так же таинственно, как и исчезновение черного кинжала, убившего Генри Ли.
      Док спросил:
      - Вы уверены, что, когда вы были здесь, следов аллигатора вблизи самолета не было?
      Девушка оглянулась вокруг. Что-то ее поразило, какая-то догадка, она приоткрыла рот, но ничего не произнесла. Ее правая рука поднялась к горлу, пальцы медленно сжались в кулак.
      - След! - сказала она. - След! - Голос срывался, - Но это тоже странно!
      - Странно?
      - Их не было здесь. Ни следа.
      Док Сэвидж пробежал вдоль крыла перевернутого аэроплана и прыгнул на поплавок их собственного, который качался, удерживаемый якорем.
      - Ну что ж, мы можем уходить, - сказал он.
      - Что с братом? - Санда пристально смотрела на него.
      - Я бы не стал особенно волноваться за него. - Голос Дока звучал успокаивающе.
      Санда внимательно изучала его лицо, пытаясь прочесть обман, игру за тем доверием, с каким он говорил.
      - Вы уверены, что он жив?
      - Не уверен. Но если вы хотите услышать от меня правду. Я думаю, что он жив.
      - Мы не можем его найти сейчас? Может быть, он где-то поблизости.
      - Он, вероятно, далеко отсюда.
      Санда задумалась: она ничего не понимала в происходящем.
      - Но он был здесь? Он был в аэроплане, когда тот падал?
      - Ваш брат был в аэроплане, когда тот ударился в песчаную косу.
      Затем Док Сэвидж взялся за трос и начал тянуть канат, находившийся в воде. Он уложил его в поплавок, где он и должен был быть, и сел за рычаги управления.
      Санда забралась в кабину. У нее накопилось много вопросов, но она решила подождать с ними до тех пор, пока они не взлетят.
      Аэроплан медленно двинулся вперед, подпрыгивая из-за бьющихся в поплавок речных волн. Наконец он разогнался и медленно скользнул в горячий воздух. Они были уже минут пятнадцать в воздухе, набирая высоту, когда у них отвалилось крыло.
      Это было неожиданно: только резкий звон раздался, прежде чем крыло внезапно завертелось в воздухе позади аэроплана, как большая желтая тряпка. Машина паддла, заваливаясь на бок. Затем перешла во вращение сначала медленное, потом быстрое и наконец вошла в головокружительный штопор, и шум их падения, бывший сначала свистом воздуха, стал бешеным ревом, когда самолет врезался в буйную зелень джунглей.
      ГЛАВА 10 БЕЛАЯ ЯХТА
      Шпигу выпало делать уколы, кормить и выгуливать оружейного магнатА лорда Дастермана. Лорд Дастерман носил свой титул по праву: он был членом самых престижных клубов Лондона, Ривьеры и Пальм-Бича.
      Оранг обвинил Шпига в том, что он предоставляет лорду Дастерману особые привилегии как узнику, и, чтобы не быть втянутым в перебранку, Шпиг не отрицал этого.
      В действительности Шпиг ненавидел лорда Дастермана - его мнение о всех семи пленниках было не слишком высоким, если уж быть откровенным. Выпросить что-нибудь от кого-либо из семерых богатейших людей было практически невозможно, но богатство давно уже не интересовало Шпига. Он сам был не беден.
      Дастерман просыпался к концу каждого двадцатичетырехчасового периода сна, и Шпиг, поигрывая дубинкой перед его носом, советовал тому:
      - Ты уже знаешь, что все нужно делать спокойно и слушаться приказаний. Разомнись, после поешь, а потом ты получишь еще один укольчик - и бай-бай.
      - Спасибо, - сказал лорд Дастерман не слишком бодро. - Где мы? Судно, кажется, стоит?
      - Тринидад.
      - Остров у северного побережья Южной Америки, там, где есть асфальтовое озеро?
      - Да.
      - Тогда какого черта вы держите нас взаперти? - спросил Дастерман. Он и раньше задавал этот вопрос.
      - Мы защищаем вас, - объяснил ему Шпиг.
      - О, черт!
      - Да, вы заметили, что не было никаких попыток убить вас, с тех пор как мы оставили США? Никаких черных кинжалов.
      - Х-х. - Дастерман внезапно попытался ударить Шпига кулаком, но удар прошел мимо. - Это стоит мне уже миллионы долларов! - гневно взвизгнул он в истерике. Шпиг в ответ на это лишь усмехнулся:
      - Почему богатые так уверены, что мир не может обойтись без них?
      Лорд Дастерман, продолжая яростно озираться по сторонам, утих и молча ел. Так, чтобы не заметил Шпиг, он спрятал салфетку под рубашку. Покончив с едой, он прошел в отдельную ванную комнату, бывшую тут же в номере.
      Как только он вышел из поля зрения Шпига, он свернул салфетку в жгут и обвязал им руку повыше локтя. После чего, покачиваясь, вернулся в комнату.
      - Давай коли, - прорычал он.
      Лекарство вводилось в предплечье. Шпиг сделал укол, не почувствовав, что салфетка туго перетянула руку повыше локтя. Дастерман лег на постель и накрыл простыней свое лицо.
      Шпиг рассмеялся: - Давай дрыхни.
      В ответ лорд Дастерман ядовито усмехнулся под простыней. Он осторожно укусил себя за руку в том месте, где Шпиг сделал укол, и начал отсасывать жидкость из ранки. Он вел себя, как ведут себя при укусе змеи: перекрыл циркуляцию крови над ранкой и отсасывал яд, который в данном случае был снотворным.
      Ему удалось предотвратить действие препарата. Вытянувшись, он глубоко вздохнул, будто заснул. Шпиг остался довольным тем, что лорд под влиянием снотворного будет блаженно храпеть в течение двадцати четырех часов.
      - Давай, Химоза, - сказал он любимой шимпанзе. - Давай пойдем поцапаемся с красавчиком Орангом.
      Он вышел из каюты. Лорд Дастерман перевернулся на койке. Он упал на пол при первой попытке встать на ноги. "Лекарство все же немного подействовало", - подумал он. Дастерман дополз до ванной комнаты, умыл лицо холодной водой и после нескольких попыток смог добраться, шатаясь, до двери каюты, где приняло: ковырять замок самой тонкой из вилок, украденной пм уже два дня назад, когда он задумал этот план. В юности он был механиком на оружейном заводе, и его пальцы еще сохранили прежнюю ловкость. Он даже почувствовал некоторую гордость.
      Он открыл дверь. Коридор был пуст.
      Он не пошел к капитану "Ракеты", так как не был уверен, что за деньги получил бы от него помощь в действиях против Дока Сэвиджа. В лучшем случае это была бы пустая трата времени. Все, что ему было нужно, - это человек, за деньги продавший бы тело и душу. Поэтому он двинулся вдоль мерного ограждения, разглядывая рабочих на лихтерах.
      Спустя пять минут он подошел к ним, подзывая знаками одного приглянувшегося ему парня.
      Чтобы завоевать расположение, ему нужно было одно средство, и он с радостью обнаружил, что Док Сэвидж не отобрал у него денег. Он взмахнул пачкой зеленых банкнот перед носом выбранного человека.
      - Ты сможешь достать десять надежных ребят? - спросил лорд Дастерман.
      Грузчик глядел на купюры, неловко загибая кромки банкнот, чтобы рассмотреть номиналы.
      - В каком смысле надежных? - хрипло спросил он.
      - Не хочу обманывать: кое-кого могут и убить.
      - Это плохо.
      - Оплата - пятьсот долларов в день. Двойная для тебя!
      Грузчик облизывал губы, нервно сжимал и разжимал кулаки.
      - Как скоро?
      - Через двадцать минут.
      Грузчик снова облизнул губы и посмотрел на работающих, выбирая подходящих глазами.
      - Можно, - резко сказал он. - Если это не фальшивые деньги.
      - Они не фальшивые.
      - Как знать, как знать.
      Лорд Дастерман вручил ему стодолларовую купюру и сказал:
      - Возьми ее и отнеси к судовому казначею.
      Он взял бумажку, ушел и вскоре вернулся довольный. Он широко улыбался, когда лорд Дастерман сказал:
      - Оставь ее себе.
      Оружейный король вынул еще четыре стодолларовые купюры.
      - Это на расходы.
      После этого они отошли в сторону и какое-то время тихо говорили. Дастерман произнес самую длинную из сказанных им когда-либо речей.
      Шпиг Брукс заглянул в каюту лорда Дастермана около двух часов. Подошел к лежащему, пощупал его пульс и нашел, что он удовлетворителен. Слово "удивление" мало отражает те чувства, которые наполнили Шпига, когда, казалось бы, бесчувственный человек вдруг схватил его за горло. Двумя сильными ударами кулаков он высвободился и отступил назад - в руки трех человек, прятавшихся в маленькой ванной. Трио, видимо, имело опыт работы кулаками, и через мгновенье Шпиг лежал без чувств.
      - Свяжите его и заткните ему рот кляпом, - приказал лорд Дастерман.
      Один из нанятых грузчиков вынул нож и сказал: - Мы можем положить его в ванной и сделать так, что он никогда больше не побеспокоит нас.
      Дастерман покачал головой: - Нет. Он нужен живым.
      - Выкуп?
      - Нет, не деньги, во всяком случае. Его жизнь послужит доводом в споре с Доком Сэвиджем.
      - Вы сказали, Доком Сэвиджем? - нахмурился один из грузчиков.
      - Да. - Дастерман пристально смотрел на него, озабоченный тем, какую реакцию вызовет имя бронзового человека. Он не предупредил этих людей о том, против кого он их нанимает, надеясь на то, что человеку, прыгнувшему в воду, поневоле придется плыть.
      Главарь нанятых головорезов выругался: - Ладно, мы догадываемся, почему вы не сказали нам, с кем нам придется иметь дело, но раз мы уж начали, то пойдем и дальше.
      Дастерман задрал кверху свой подбородок: - Вы работаете на содружество людей более сильных, чем Док Сэвидж, чем кто-либо когда-нибудь был или будет.
      - Надеюсь, что мы не ошибемся в вас, - ответил грузчик.
      В этот момент задергалась дверная ручка - к счастью, кто-то из них запер дверь изнутри - и лорд Дастерман сделал им быстрый знак, чтоб они спрятались за дверью, после чего он повернул ключ.
      Оранг вошел и... так и никогда не узнал, чем его ударили.
      Это был отрезок свинцовой трубы, завернутый в простыню.
      Позже, намного позже, когда он очнулся, то подумал, что это Шпиг ударил его по голове. Шпиг лежал на койке, укрытый так, что видны были только глаза. Шпиг приподнял голову, и Оранг понял, что во рту у того тоже кляп.
      - Что происходит? - изобразил он жестом.
      - Посмотри назад, - показал Шпиг ему пальцем.
      Оранг повернулся и понял, что он не один, а в компании: Ренни и Длинный Том лежали на полу. Все были связаны и с кляпами во рту. Никто из них не был в хорошем настроении. Более того, каждый был привязан к какому-либо тяжелому предмету, так что двигаться никто не мог. Оранг, например, был привязан к ножке кровати.
      Палуба качалась, и они поняли, что это не головокружение, как им казалось сначала, а всего лишь качка корабля, вышедшего в море.
      Испаньола была небольшим государством, не из процветающих даже по южноамериканским меркам. Климат на большей части территории был тропический и, соответственно, продукты тоже тропические: кофе, древесная смола, натуральный каучук. Туземцам, жившим в низовьях, выпал жребий праздности. Они пренебрегали любой одеждой, кроме xanaps'a, сделанного из шкуры тапира и сшитого грубыми нитками, и курток с длинными рукавами - huipils. На tierra fria, высоком плато, население жило более привычной нам жизнью и носило обыкновенные башмаки, штаны и рубашки, хотя деревенские женщины толкли свою еду в каменных metate и brazo. Испаньола была просто страной лени. Обилие в реках мачаки и других разновидностей рыб, которые ловились просто на ягоды под названием pixbicabat, которые нужно было лишь бросить в воду, после чего встревоженная рыба всплывала на поверхность и ее можно было брать руками.
      Было наивно ожидать, чтоб правительство Испаньолы оказалось образцом предприимчивости; туземцы и сами этого никогда, по-видимому, не-ожидали и не были особенно этим разочарованы. Налогов не было и в помине, и ничто на них не указывало, разве что во время войн, таких, например, как идущая в данный момент с Кристобалем.
      Капитан парохода "Ракета" был удивлен, когда хорошо оснащенное, похожее на прогулочную яхту судно появилось на горизонте и стремительно подошло к его борту.
      - Остановитесь! - раздалась команда. - Приказ военно-морских сил Испаньолы.
      Капитан "Ракеты" и не подозревал, что у Испаньолы есть военно-морской флот, и вот тебе на: образчик в полтораста футов, аккуратный и сияющий, с трехдюймовой пушкой на баке и такой же на корме и торпедным аппаратом, цвета Испаньолы развевались на флагштоке.
      У капитана "Ракеты" была оригинальная манера выражаться.
      - Якорь тебе в зад, ты - арбузная корка! - возвестил он через мегафон. - Ты, видно, бананов объелся! Я не остановлюсь!
      С испаньолского судна не последовало ни слова в ответ, только два трехдюймовых орудия развернулись и нацелились в борт "Ракеты".
      - Стоп машина! - закричал капитан "Ракеты" механику. Пока судно останавливалось, капитан перегнулся через ограждение мостика и изрыгал все проклятия, какие только знал.
      На борт поднялась команда досмотра, возглавляемая вооруженным и безупречно чистеньким офицером.
      - Извините, но мы должны обыскать судно. Ищем шпионов.
      - Шпионов?
      - Так точно. - Офицер жестом показал своим людям: - Начинайте обыск.
      Капитан "Ракеты" не был новичком в своем деле, у него уже был опыт доставки оружия в охваченную революцией Испанию, и поэтому он решил, что молчание будет самым правильным видом поведения. Его ничего не касалось, кроме груза, а он и так предназначался для Испаньолы. Если на борту есть шпионы, то пусть ищут их сами.
      Капитан, ругаясь, смотрел с удивлением на то, как какие-то фигуры, завернутые в простыни, были перенесены на борт маленького суденышка.
      - Кто они? - крикнул капитан. - Если вы выносите моих пассажиров, я имею право знать.
      Аккуратный офицер показал ему кончик ствола автоматического пистолета и сказал:
      - У нас есть оружие, а поэтому у вас нет прав.
      Еще семь человек сошли с борта "Ракеты". Капитан с удивлением посмотрел на них, так как не видел их раньше, хотя как капитан он был должен видеть их, ведь пассажиров не так много. Он никак не мог знать, что эти семеро были богатейшими людьми, захваченными Доком в Нью-Йорке.
      Досмотровая команда вернулась на яхту. Винты вспенили за кормой воду, и вскоре судно исчезло за горизонтом.
      Стюард доложил, что исчезли четыре помощника Дока Сэвиджа. Это объясняло, что это были за четыре фигуры, завернутые в простыни.
      Капитан прошел в радиорубку и начал поднимать международный скандал. Он отправил радиопослания президенту и парламенту своей страны, в Вашингтон, в Лондон, в Лигу Наций, президенту Испаньолы и всем, кто, по его мнению, имел хоть какой-то вес.
      От президента Испаньолы пришел ответ, заставивший призадуматься:
      "Капитану "Ракеты".
      Судно, остановившее вас, не принадлежит военноморским силам Испаньолы и не известно нам. Его превосходительство Мигель Ленарес, президент республики Испаньола".
      Капитан "Ракеты" думал долго. И в конце концов пробормотал свое заключение:
      - Ну и дела начинаются, китовый хвост вам в глотку.
      ГЛАВА 11 ЧТО МОЖЕТ ОДИН
      Пиам-пиам - тропическая птица, названная так из-за крика "пиам-пиам", которым она сопровождает свои перелеты с дерева на дерево или мелкие перебранки со своими сородичами. Поймать эту птицу несложно, но сделать из нее сносный обед... съесть одну из этих птиц - это все равно что сжевать плохо отваренные веревки.
      Санда Макнамара заметила:
      - Я надеюсь, они питательны.
      Док ничего не сказал, понимая, что молодую женщину не совсем устраивает предложенное им меню в джунглях: вчера они ели попугая вачо, мясо которого нежно, если тот молод.
      - Два дня уже прошло с тех пор, как у нашего аэроплана отлетело крыло и мы спустились на так предусмотрительно взятых вами парашютах. Как вы думаете, сколько времени займет у нас, чтобы куда-нибудь добраться?
      - Мы должны быть сегодня во второй половине дня в лагере нефтеразведчиков на реке.
      Док потянулся за орехом запота размером с бейсбольный мяч, коричневый, с кремовой мякотью, холодной и мучнистой. У них над головами беспощадно разливало свой свет тропическое солнце, но в том месте, где сидели они, было сравнительно темно. Джунгли оказались гуще, чем это предполагала Санда. Сплошная стена зарослей, переплетенных лианами, была почти непроницаема для любого живого существа, кроме маленьких обезьянок.
      Санда мрачно спросила:
      - А когда, по-вашему, были залиты кислотой крепления крыльев?
      - Возможно, ночью, перед тем как мы прибыли. Состав медленно въедался в металл.
      - Но это было до того, как наш пароход прибыл в Тринидад.
      - Да
      - Но это... сверхъестественно! Как они узнали, что мы на судне и арендуем аэроплан? Что это? Может быть, то, с чем мы бьемся, это все-таки что-то сверхъестественное?
      - Человек, у которого я нанял аэроплан, просто разрекламировал этот факт. Информация могла быть передана по каналам агентства новостей. Да и Тринидад расположен на главной южноамериканской линии ПанАмерикэн. Люди, организовавшие нам этот прием, могли оказаться там раньше нас, прилетев на аэроплане.
      Санда Макнамара подперла кулачком подбородок и принялась молча созерцать гнетущую стену джунглей, стоявшую перед ними.
      - За все это время не было никаких черных кинжалов, - сказала она и добавила: - Я все еще не верю этой истории о проклятых черных кинжалах.
      Док вдруг встал и напрягся, ничего не сказав.
      - Здесь что-то есть мистическое. Вы знаете, что я думаю? - продолжала Санда. - Я держу пари на кристобальский песо[30 центов США. ], что вся мистика с черными кинжалами и война с Испаньолой очень тесно связаны.
      Док пристально посмотрел на Санду.
      - Почему вы так думаете?
      - Потому что ни то ни другое не имеет смысла. Нет разумного повода для объявления Испаньолой войны Кристобалю.
      - Вы, кажется, обладаете даром ясновидения, - сказал ей бронзовый гигант и, ничего не пояснив более, направился в джунгли.
      Санда устроилась у него на спине. Она еще не привыкла к такому способу передвижения и поэтому плотно сжала глаза. Она никогда не считала себя трусихой, но тут она стала сомневаться, так как путешествие на спине бронзового человека через джунгли - это что-то невероятное.
      Сэвидж влез на дерево и продолжил передвижение таким способом, который, по мнению Санды, возможен был только в кино и комиксах. Док перепрыгивал с ветки на ветку так высоко над землей, что у Санды кружилась голова, когда она смотрела вниз.
      Док покрывал легкими прыжками огромные расстояния. Почти за два дня они таким фантастическим способом прошли расстояние, на которое потребовались бы недели, если бы они продвигались обычным способом при помощи мачете.
      Эти два дня произвели на Санду большое впечатление. Дело было не в том, что она больше не боялась высоты, сидя на спине Дока, и не в том, что она в отчаянии цеплялась за ветви, когда он уходил на поиски пищи. Это она понимала. И дело не в ее восхищении силой Дока, потрясающим физическим развитием. Она понимала, как это было достигнуто. Но то, что она не могла понять, было внутри нее, что-то новое, что беспокоило ее и вот сейчас, именно в эти часы, заставило вспомнить - вспомнить то, что она никогда не была еще влюблена.
      Внезапно они вышли к зарослям uarail, низкого кустарника в двенадцать или чуть больше футов высотой, росшего там, где вырублен лес. За ними простиралась река, и, следуя вдоль реки, Док и Санда вышли к лагерю нефтеразведчиков.
      - Как вы узнали, что их нужно искать здесь? - спросила Санда.
      - Джонни как-то говорил об этом. Он геолог и следит за всеми геологическими экспедициями.
      Так как индейцы в джунглях стреляли в чужих из трубок отравленными стрелами, то нефтеразведчики базировались на плотах и баржах, стоявших посреди реки, вне досягаемости индейских стрел. Спальни-шатры были сделаны из жести, которую не пробивали стрелы. Эти "шатры" были поставлены на плотах, к которым были пришвартованы также скоростные катера для передвижения по реке.
      Док попросил одолжить ему железную моторную лодку, снабженную переоборудованным шестнадцатицилиндровым автомобильным двигателем. Лодку вел молодой геолог, рассматривавший любую скорость, меньше чем сорок миль в час, как позор.
      Они прибыли на главную базу нефтеразведочной экспедиции, где находился радиопередатчик. Док Сэвидж вышел в эфир от имени геологов и заказал самый скоростной аэроплан-амфибию. На всякий случай он вообще не упоминал свое имя. Пока ждали аэроплана, Док послал телеграмму и получил ответ, сообщивший о том, что на "Ракете" что-то произошло. В течение следующих часов Док послал и получил более двух дюжин радиограмм.
      И в результате вырисовывалась следующая неприятная картина: пароход "Ракета" был остановлен странным, похожим на яхту судном, на него были переведены четыре помощника Дока и семь нуворишей, которых ассистенты Дока "защищают". Похожее на яхту судно затем исчезло и до сих пор не найдено ни следа, ни кого-либо, кто что-нибудь знал об этом.
      Они летели в сторону Испаньолы. Аэроплан был не такой обтекаемый, но все компенсировалось мощностью двигателя. Однако, как сказала Санда, он тянет бензин, как цирковой слон воду. Двигатель сильно гремел. Летя на высоте в пять тысяч футов над землей, они видели внизу всполохи вспугнутые ревом аэроплана птицы в джунглях.
      Они подлетели к берегу моря в пятидесяти милях южнее испаньолской границы. Док повел машину вдоль берега.
      - Если они нас собьют, то либо расстреляют меня, либо запрут настолько, насколько им захочется, - сказала Санда. - Я забыла вам сказать, что у нас здесь есть один обычай, который в зависимости от того, как на него посмотреть, либо очень хорош, либо очень плох. Сразу же, как объявляется война, делается заявление, что все лидеры противоположной стороны - преступники. Так что в этом случае я отношусь к их числу. И держу пари, что и вас они рассматривают так же.
      Док Сэвидж никак не прокомментировал это высказывание, он продолжал вести аэроплан вдоль береговой линии Испаньолы, не отрывая глаз от бинокля.
      Берег Испаньолы был болотистый, покрытый мангровыми зарослями. Глубокие крики - протоки в болотных зарослях - на несколько миль врезались в глубь материка. Некоторые из них были сделаны судоходными.
      Пароход, который они увидели, должно быть, был вынесен на берег ураганом или загнан вверх крика viento, одним из внезапных, страшных местных ветров, выброшен на мель с такой силой, что попытки спасти его были безнадежны. Он лежал там, наполовину обгоревший, в заболоченных джунглях и ржавел.
      Они летели дальше. Пронеслись над двумя маленькими городками, одним важным морским портом, полным военных кораблей. Док Сэвидж был в этих местах раньше во время одного своего путешествия, и разница с прошлым была поразительной. В гаванях с нормальной квотой в один пароход сейчас стояло под разгрузкой по крайней мере пятьдесят судов.
      С аэродрома поднялась пара военных истребителей, очень современных машин, как без удовольствия заметил Док. К счастью, на севере были видны облака, и после небольших гонок он ушел от своих преследователей.
      Пролетев до границы вдоль испаньолского берега, бронзовый человек повернул назад и, казалось, стал бесцельно летать над морем вдали от берега.
      - Ну и зачем это все? - спросила Санда. - Я не могу понять, что вы делаете?
      - Жду дождичка.
      В это время года, в четыре часа пополудни обязательно проходит короткий ливень, небольшое представление с черными тучами, ревущими порывами ветра и дождем, льющим как из ведра.
      В самой гуще ливня Док посадил свою машину на крик невдалеке от ржавеющего остова разбитого парохода. Видимость была ограничена, не более сотни ярдов.
      Раскаты грома были столь громки и продолжительны, что заглушали рев мотора аэроплана. Ветер набросился на их машину и потащил ее на заросли мангровых деревьев. Док с яростью пытался удержать аэроплан от столкновения. Наконец ветер стих и хлынул такой дождь, что временами казалось, будто они утонули.
      - Где мы? - спросила Санда.
      Док ей ответил.
      - Хорошенькое местечко! - сказала девушка с некоторым отвращением.
      Санда Макнамара последнюю неделю так восхищалась Доком Сэвиджем, что это ее саму удивляло. А в последние два дня ее стало удивлять еще и то, что она начала безгранично доверять Доку, хотя никогда не относила себя к доверчивым девушкам.
      Санда мысленно подготовила себя к тому, что придется пробираться сквозь мокрые джунгли, и взобралась на спину бронзового гиганта. Путешествуя таким способом по спутанным ветвям деревьев, она могла почувствовать рельеф всей немыслимой его мускулатуры.
      Они спустились с веток вниз, в густой кустарник.
      Бронзовый человек попросил ее хранить молчание, и они стали пробираться вперед. Дождь уже кончился, и на небе ярко светило солнце.
      - Смотрите! - сказал Док. Они могли видеть на другой стороне крика ржавый остов парохода. Корма была срезана. Переборки и палубы огромного парохода были удалены, образовалось широкое помещение, превращенное в эллинг. Яхта, длиной более чем сто футов, узкая и быстрая, стояла внутри. Несколько шезлонгов, расставленных на ее палубе, были заняты людьми, одетыми в аккуратную, наподобие морской форму. Санда удивленно посмотрела на Дока:
      - Вы колдун?
      - С чего вы взяли?
      - Это именно то судно, на котором увезли ваших друзей и семерку богачей с "Ракеты"?
      - Да, это оно.
      - Но вот это меня и поражает - как вы могли? Каким чудом вы узнали, что оно здесь?
      Ответ бронзового человека последовал не скоро. Ему всегда было несколько неловко объяснять свои действия.
      Наконец он сказал: - Эта яхта должна была куда-то исчезнуть после того, как ее видели. И берег Испаньолы подходит для этих целей как нельзя лучше из-за множества бухт и криков, большинство из которых уходит глубоко в джунгли, вроде этих. Поэтому было вполне логично пролететь вдоль испаньолского берега в поисках таких убежищ.
      - Но почему вы решили, что этот полусгнивший корпус подходит для таких целей?
      - Несколько лет тому назад один пароход разбился на рифах вблизи островов Флорида-Кис. Внутренность того судна была вынута, и оно какое-то время служило как приют для рыбацких судов во время маленьких штормов. Оно лежит там и сейчас, и любой турист, едущий по шоссе Ки-Уест, может его видеть, если посмотрит в сторону моря.
      Санда с удивлением взглянула на Дока.
      - Послушайте, мне кажется, что вы знаете много больше о тайне черных кинжалов, чем говорите?
      Док Сэвидж, казалось, не услышал ее. Он пробирался по джунглям вдоль берега широкого и глубокого крика. Санда посмотрела ему вслед, удивляясь, почему он не слышит ее. Она знала, что слух у него так же неординарен, как и он весь. Вчера, когда они шли по джунглям, он услышал шум индейского праздника и точно назвал ей число принимавших в нем участие индейцев. Позднее она проверила это, сосчитав их, после того как подошли ближе. Она, в отличие от него, не могла различить ни звука: Он не хотел ее слушать решила она.
      Через три четверти мили, за поворотом ручья, Док вошел в воду и поплыл. За ним плыла Санда, которая была прекрасной пловчихой. Переплыв ручей, они снова вошли в джунгли и вернулись к остову парохода.
      Наконец Док остановился.
      - Подождите здесь.
      - Вы собираетесь пойти один?
      - Да
      - Если вы не вернетесь?
      - Тогда вам лучше будет пойти к аэроплану и постараться оказаться дома, в Кристобале, за один перелет.
      ГЛАВА 12 ЗАТЕРЯННЫЙ В ДЖУНГЛЯХ
      Нос разбитого парохода лежал на берегу, как он обычно лежит у гребных лодок, вытащенных на берег.
      Остов находился здесь, по всей видимости, уже много лет, так как тропические джунгли полностью покрыли его и длинные лианы расползлись по проржавевшим переборкам и ветхим палубам. Картина в целом производила гнетущее впечатление. В носовой части невысоко от земли автогеном был вырезан люк, но Док им не воспользовался, предполагая, что он охраняется. Вместо этого он нашел длинный стебель бамбука, обработал его ножом так, чтобы через него можно было дышать, и погрузился в воду. Он прошел по дну до остова разбитого парохода и, не поднимаясь на поверхность, отыскал в корме вход и забрался внутрь. После этого он, также не всплывая, дошел до корпуса яхты и лишь тут поднялся на поверхность. Он находился рядом с рулем яхты. Выступающая часть кормы скрывала его.
      Находясь там и высунув голову из воды, Док мог слышать кое-какие разговоры людей, слонявшихся по палубе. Борта корпуса разбитого корабля лишь отражали и усиливали звук.
      - Мне кажется, - сказал один из стоявших на палубе людей, - что мы проведем здесь много прекрасных минут.
      - Прекрасных? Что в этом вы находите прекрасного? Это самое худшее место для времяпрепровождения!
      - Есть и хуже места. Окопы, к примеру! - сказал другой голос с испаньолским акцентом.
      - Пока что не было особенно много сражений там, в окопах, - напомнил кто-то ему.
      Испаньолец вздохнул:
      - Надеюсь, их и не будет: у меня брат в армии.
      - Не беспокойтесь! С ним ничего не случится. Эта война скоро закончится.
      Кто-то другой фыркнул:
      - Если это так, то почему яхта держится в постоянной боеготовности?
      - Да, - другой тоже удивился, - мне бы хотелось знать - почему? Вы и я знаем, что представляет собой это судно. Мы все знаем, что это судно принадлежит старику Мцгелю Ленаресу, президенту Испаньолы. Он воспользуется им в том случае, если дела пойдут плохо и ему придется бежать. Но если они так уверены, что Испаньола скоро завоюет Кристобаль, то почему они держат эту яхту под рукой?
      - Может быть, потому, что старый Мигель Ленарес очень предусмотрительный старикашка, - неизвестный засмеялся, предусмотрительный, да. И неплохой лжец к тому же. Вы слышали в радиопослании, которое он отправил в ответ на запрос, принадлежим ли мы к военно-морским силам Испаньолы или нет? Он ответил, что никогда о нас не слышал.
      Послышался общий смех.
      - Есть одно обстоятельство, которое заставляет меня петь и плясать, заметил неизвестный, - мы больше не обслуживаем тюрьму.
      - Вы имеете в виду, что с нами нет четырех помощников Дока Сэвиджа? И этому вы рады?
      - Да, мне не нравилось это.
      - Мне тоже. Но что вы собираетесь сейчас делать?
      - Забыть это, я думаю. Их нет уже здесь. Никого нет.
      - Исключая проклятых москитов, - ответил другой и, ругнувшись, шлепнул себя.
      Док Сэвидж прошел дальше в темный эллинг, нашел свисавшую веревку, схватился за нее и взобрался на борт. Он сделал это очень осторожно, повисев некоторое время так, чтобы дать возможность воде стечь вниз, не капая. После он начал обыскивать яхту. Благо все собрались на корме, где было прохладно.
      Бронзового человека очень интересовали регистрационные документы судна, по которым можно было бы определить владельца. Как он предполагал, они должны были быть на ходовом мостике.
      По документам выходило, что владельцем яхты является он, Док Сэвидж, чему он был немало удивлен, поскольку никогда прежде этого судна не видел. На борту не было никаких следов пребывания семерых богачей.
      Применяя те же меры предосторожности, Док вернулся к Санде Макнамара, пожираемой москитами и нетерпением.
      - Ну что вы выяснили?
      - Это мое собственное судно.
      - Ваше...
      - По документам.
      - Вы хотите сказать, что они зарегистрировали судно на ваше имя, чтобы в случае чего плохо пришлось бы вам? - Немного подумав, она сказала: - Как им это удалось?
      - Просто подписав фальшивые обязательства.
      - Что вы еще узнали?
      - Что моих друзей и семерки богачей там больше нет - они на материке.
      - На материке? - Она была озадачена.
      - Я объясню, - сказал Док и повел ее сквозь джунгли к тому месту, где он показывал ей путь, проложенный очень давно мачете и недавно вновь возобновленный. Там, где почва была мягкой, были видны следы ботинок, но они были неотчетливы и с трудом узнавались.
      - Я ничего не вижу, - сказала Санда.
      - Вам случалось обращать внимание на обувь Оранга?
      Санда задумалась.
      - Он носит спортивные ботинки с пористыми резиновыми подошвами? Я не вижу в этом ничего особенного.
      - Подошвы не из пористой резины. Они сделаны из материала, который медленно стирается и таким образом оставляет следы, видимые после специальной химической обработки. Оранг сам разрабатывал эти подошвы, носит их постоянно и очень горд ими, в среднем снашивает пару за две недели.
      Док Сэвидж давно уже снял пиджак и теперь закатывал брюки до колен. На нем оставалась искусно сделанная жилетка, снабженная кольчугой из сплава, который был достаточно прочен, чтобы задержать обычную пулю, а также хорошо проветриваемая, чтобы не было чересчур жарко. Эта жилетка имела множество карманчиков, в которых находились металлические капсулы самых разных размеров. В этих капсулах были самые необходимые приспособления.
      Док вынул из кармана цилиндрик. Цилиндрик имел на конце небольшую кнопку и крошечное отверстие.
      Когда он нажал на кнопку, то послышался свист и из отверстия появилась струя газа.
      - Нужно использовать его экономно, - сказал Док и направил струю газа на след, оставленный Орангом.
      Один отпечаток следа начал желтеть. - Башмачки Оранга, - сказал Док.
      После этого они быстро пошли по следам. Когда Док и Санда подошли к тому месту, где следы расходились в разные стороны, Док использовал свой химикат и увидел, что желтоватые следы пошли направо.
      Они быстро шли по следам, пока позади не раздался громкий треск, заставивший резко обернуться. Выяснилось, что то, что они приняли за безобидное переплетение лиан, оказалось ловушкой, рухнувшей поперек тропинки. Откуда-то рядом чей-то голос сухо произнес:
      - Кажется, вы пришли!
      Санда начала бешено метаться. Она было рванулась в заросли, но Док быстро ее схватил и остановил.
      Он держал ее в руках, а его золотистые глаза внимательно прощупывали все вокруг. Окружавшая их стена джунглей была подозрительно плотной. Его глаза начали замечать шипы, на кончиках которых было что-то черное.
      Голос сказал:
      - Вы, конечно, можете попробовать пробраться сквозь шипы, но, я думаю, мы все кончики смазали ядом... хотя, может быть, где-то могли и пропустить, так что почему бы вам не рискнуть? Обещаю вам, что мы не будем в это время в вас стрелять.
      Санда мрачно сказала:
      - Мы пойдем прямо на них.
      Голос захохотал.
      - Да. Ошибаться - это в природе человека. Вы, конечно же, не догадывались, что мы раскрыли хитрый состав так любимых Орангом подошв. Вы, конечно, не могли предположить, что мы поставим эту ловушку, предвидя то, что вы найдете отпечатки ног Оранга.
      - Вы все предусмотрели? - спросил Док.
      - Почти все. Сказать по правде, мы думали, что это была глупая, излишняя предосторожность, когда мы делали вам эту ловушку.
      Док больше ничего не сказал. В это время он был недоволен собой. Он опрометчиво вляпался в такую переделку. Идя по джунглям, он даже не удосужился посматривать по сторонам, и сейчас ему некого винить за эту оплошность, кроме самого себя.
      Обычно ему удавалось избегать таких неприятностей благодаря своей бдительности, но сейчас он был не на высоте. Док посмотрел на Санду и отвел глаза, придя к заключению, что ему не следовало было позволять себе любоваться этим образцом женственности, таким превосходным образцом, каким являлась Санда. Он уже давно пришел к выводу, что в его профессии женщины это синоним слова "неприятности", и этот случай лишний раз доказывает, как он был прав. Он думал о девушке, что не следовало делать, каких бы ему трудов это ни стоило.
      Человек, говоривший с ним, сказал: если у вас есть какое-либо оружие и мыслишки, как его использовать, то не стоит беспокоиться.
      Он появился, выйдя на ветку в футах двадцати над головой.
      - Бросьте все оружие, которое у вас есть, - приказал он.
      Док вынул карманный нож и выбросил его. Санда выбросила свой маленький автоматический пистолет.
      Человек заговорил на диалекте местных испаньолских индейцев. Еще несколько почти черных мужчин появилось на деревьях. В руках они держали канаты, концы которых были привязаны к ветвям. По этим канатам они осторожно соскользнули вниз, стараясь не задеть шипов. На лицах у них были противогазы, а вооружены они были винтовками последней модели.
      Санда посмотрела на Дока и спросила: - Мы что-нибудь будем пытаться делать?
      - Если вы сможете что-нибудь придумать.
      - Лучше не стоит, - сказал один из окруживших их людей.
      После этого ловушку подняли и Дока и Санду понесли, предварительно связав щиколотки и запястья, прижав локти к бокам и перетянув колени. Позади шел темнокожий абориген, держа в руках заточку из жала ската. Индеец глядел так, словно он вот-вот воспользуется ею.
      Они едва начали движение, когда в небе появился черный кинжал.
      Док Сэвидж не видел его до тех пор, пока один из туземцев не взглянул в небо и не закричал. Бронзовый человек посмотрел в ту сторону, куда был устремлен перепуганный взгляд суеверного парня, и увидел его.
      Черный кинжал был такого же размера, как и виденные им раньше: около двухсот футов в длину, трудно сказать наверняка, так как он не мог видеть весь кинжал сквозь просветы в нависшей над ними сплошной крышей джунглях, и рукоять в пятьдесят футов.
      Вся процессия тут же остановилась, что дало возможность Доку внимательно изучить этот предмет.
      Он был довольно высоко в небе, в пятистах или тысяче футов над землей, насколько Док мог судить.
      Лезвие либо случайно, либо нет указывало направление на разбитый пароход. Черный кинжал повисел в небе минуту и исчез.
      Исчез таинственно-внезапно.
      На некоторое время воцарилось молчание. И вдруг Санда закричала, забилась в жуткой истерике. Она звала своего брата, Хуана, а потом перешла на бессвязный бред.
      Кто-то пробормотал:
      - Она в истерике.
      - А кто нет? - прорычал другой в ответ.
      Они посмотрели вверх, на то место, где был кинжал.
      Санда продолжала кричать, пока ее несли через джунгли. Позднее крики перешли в протяжные стоны, прерываемые иногда смехом, от которого волосы вставали дыбом.
      Док сказал:
      - Вы бы разрешили мне оказать ей помощь. Я врач.
      - Ты больше чем врач, ты ужасней, чем тайфун, если дать тебе волю. Так что сиди тихо, - ответил ему провожатый.
      - Вы же видите, она не выдержала напряжения.
      - Если ты смоешься, мы ей еще устроим напряжение.
      Они пришли к заброшенному ржавому судну, внутри которого была спрятана яхта. Там произошел бурный обмен "любезностями", чуть не дошедший до драки: команда яхты утверждала, что Дока никогда здесь не было, а Док подливал масла в огонь, приводя отрывки из их беседы, которую он подслушал, чтобы убедить их в обратном.
      Док, ожидавший, что их поднимут на борт яхты, был удивлен: его и Санду перенесли в моторный баркас, который, сначала попетляв по протокам среди мангровых зарослей, вышел в открытое море и понесся вдоль берега. Судно, несмотря на свой размер, было достаточно быстроходным. Немного погодя они вошли в тот самый порт, из которого вослед аэроплану Дока в послеполуденное небо взлетели истребители.
      На пристани их встретил взвод солдат.
      - Вы арестованы по подозрению в шпионаже, - сурово сказал им офицер.
      ГЛАВА 13 МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ
      Много людей, вооруженных долотом, кувалдой и другими инструментами, отесывали вырубленные глыбы, превращая их в геометрически правильные кубы со стороной приблизительно в четыре фута. Затем они поставили эти камни друг на друга и залили их раствором, который стал потом таким же твердым, как и камень. Так получились каменные мешки примерно четыре на восемь футов. Двери были сделаны шириной едва достаточной для того, чтобы мог протиснуться человек. Портал был выполнен из металлических балок чуть тоньше мужской ноги. Вся эта работа была совершена лет четыреста назад и, кажется, не слишком пострадала от времени.
      - Я никогда не видела более прочного местечка, - заметила Санда после безуспешных попыток выломать решетку их тюрьмы.
      - Нам лучше быть настороже, - предупредил Док, - они могут нас подслушать и узнать, что у нас на уме.
      - Неужели я так плохо играла?
      - Очень хорошо. Но вы не из тех девушек, что легко впадают в истерику.
      - Я думала, - сказала Санда, объясняя свое поведение в джунглях, - что они позволят вам оказать мне помощь и вы получите возможность для побега.
      - Это была прекрасная попытка.
      Санда на минуту задумалась.
      - Что вы думаете о черном кинжале? Что-нибудь новое? Он по-прежнему остается тайной?
      - Он необычен.
      Санда произнесла какой-то звук, выразивший скорее раздражение, чем безнадежность.
      - Если бы я имела хоть какое-то понятие о том, что стало с моим братом! Я никак не могу забыть того, как он исчез. И этот... этот черный предмет в небе!
      Док ответил ей, вкладывая в голос как можно больше уверенности и ласки: - Все образуется.
      - А вы актер. Вы ни на что не надеетесь. Вы так говорите, лишь чтобы меня успокоить. Я вас прошу: не надо.
      Док приводил еще множество доводов, чтобы поднять ее дух, когда солдатские сапоги загрохотали по коридору и послышался лязг засовов и ключи заскрипели в ржавых замках. Проржавевшие двери медленно, со скрипом подались.
      - Похоже, они не собираются тянуть с расстрелом до рассвета, - сухо заметила Санда.
      - Выходи! - раздался голос.
      Так как не было никакого смысла сопротивляться, они вышли и оказались в кольце штыков и взведенных курков. Пройдя по неприятному длинному серому коридору, поднявшись по бесконечной лестнице, они оказались в комнате с длинным столом, стульями, на которых сидели более дюжины офицеров в полном параде. Один из них встал и начал свою речь:
      - Вы предстали перед военной коллегией должным образом и на вполне легальных основаниях для проведения военного расследования. Испаньола, будучи в состоянии войны, передала все гражданские дела в ведение военных трибуналов. Вы будете подвергнуты беспристрастному суду, все свидетельства будут тщательно взвешены.
      Офицер говорил на великолепном английском языке, разве что с полным отсутствием каких-либо интонаций, как фонограф образца 1907 года.
      Док прервал его:
      - Что с четырьмя моими друзьями?
      - Друзьями?
      - Орангом Мэйфдром, Ренни Ренвиком, Шпигом Бруксом, Томом Робертсом.
      По отсутствию выражения на лице офицера Док понял, что тот не имеет ни малейшего понятия об Оранге и других.
      - Где Питер ван Йелк, Ахмет-бен-Хали, лорд Дастерман, Бартон Артур, Марк Кастервельт, Джош Синд и Жак Кокин?
      Док перечислил этих людей и сказал, что они находятся в опасности, купив черный камень.
      Реакция офицера на это была совершенно противоположна. Он вскочил, выбежал из-за стола и ударил Дока в челюсть.
      - Не сметь упоминать этих людей! - прорычал он и добавил: - К счастью, мы не знаем их.
      После этого он взял бумаги и стал зачитывать обвинения. Док Сэвидж слушал со все возрастающим удивлением. Прошло не больше восьми часов после того, как они были задержаны, однако за это время кто-то уже быстренько успел составить весьма длинный список. В результате выходило, что Док и Санда вместе обвинялись в шпионаже в пользу иностранного государства на территории Испаньолы - преступление, караемое смертной казнью.
      Док обвинялся в том, что он командовал зарегистрированной на его имя пиратствующей яхтой, остановившей нейтральное судно в море и захватившей несколько пассажиров, - преступлении, по международным и испаньолским законам караемому повешением.
      Кроме этих мыслей имелся еще ряд обвинений, вплоть до незаконного проникновения на территорию Испаньолы без оформления соответствующих иммиграционных документов.
      Санда сразу же была опознана как дочь президента Кристобаля, а следовательно, по испаньолским законам военного времени - признана преступницей, подлежащей немедленной смертной казни.
      Наконец офицер отложил все бумаги, посмотрел на них и начал зачитывать обвинение, которое, по всей видимости, должно быдо быть венцом остроумия: Кроме всего прочего вы обвиняетесь в незаконном приобретении священного черного камня, традиционной собственности потомков древних инков, живущих на территории Испаньолы, и это преступление по законам нашей страны карается немедленной смертной казнью.
      Док отреагировал на это так: - Такого закона в Испаньоле нет. Вы его только что выдумали, впрочем, как и все другие обвинения.
      - Все это фарс! - крикнула Санда.
      - Вы можете представить свою защиту, - сказал офицер тоном абсолютно равнодушным.
      - Я думаю, что говорить с вами бес-полезно, - ответила Санда.
      Толстые стены тюрьмы выглядели еще более отталкивающе, чем прежде. Слой песчаной пыли лежал на полу, воздух был настолько застоявшийся, что невозможно было дышать. Санда сидела в соседнем с Доком каземате, и они могли переговариваться, хотя и не видели друг друга.
      - Вы еще на что-нибудь надеетесь? - спросила девушка.
      - Вы имеете в виду наш расстрел на рассвете?
      - Да
      - В данной ситуации они ведут себя вполне логично.
      - Они могли бы проявить оригинальность.
      Было темно. Где-то поблизости капли воды падали с монотонным, почти металлическим звуком.
      Вдруг далеко в темноте раздался голос. Многократно отразившись, он дошел до них каким-то рокотом. Какие-то идиоты пытались говорить одновременно.
      Санда спросила:
      - Вы здесь?
      - Да
      - Что мне не дает покоя, так это смертный приговор, вынесенный вам. Предположим, вас расстреляют здесь, в этом логове международных бандитов. Вы известный человек. Ваш расстрел не может пройти незамеченным.
      - Ничего подобного. Если о нем не станет известно в ближайшие несколько месяцев, то, возможно, для них все и обойдется.
      - Да, но почему? Я хочу сказать: почему они должны расстрелять вас? Я, я - понятно. Я из Кристобаля, и мой отец как нельзя кстати президент, да и война к тому же. Но я не понимаю, почему вы? Они же знают кто вы такой. Они также знают, что, если расстреляют вас, у них будут неприятности. Но они не остановились перед этим и посадили вас в тюрьму.
      Док напомнил ей:
      - Мы еще в Нью-Йорке начали исследовать эту тайну.
      - Да, тайну этих черных камней, черных кинжалов и другого связанного с этим.
      Док добавил:
      - Все это напрямую связано с так называемой республикой Испаньолой.
      - Да?
      - И с войной между Испаньолой и Кристобалем.
      Этот факт так поразил Санду, что она надолго замолчала. Наконец она сказала:
      - Черный камень, черный кинжал, война - все это связано между собой?
      Док зашипел:
      - Тс-с, кто-то идет.
      Санда напряженно вслушивалась затаив дыхание:
      - Я ничего не слышу.
      Это было потому, что человек, решивший навестить их, ступал очень осторожно. Он прислонился к двери в каземат Дока и тихо зашептал:
      - Это Питер ван Йелк. Не шумите.
      Ван Йелк говорил так тихо, что Санда в соседнем каземате его не слышала и потому спросила:
      - Эй, есть там кто-нибудь или нет?
      Ван Йелк в ответ быстро и настойчиво зашипел:
      - Ш-ш-ш.
      Док ответил за него:
      - Это ван Йелк.
      - Кто? Не может быть!
      Ван Йелк с раздражением, но тихо забарабанил по двери:
      - Тише! Пожалуйста, тише! Это очень важно для меня. Они собираются меня расстрелять. Они уже приговорили меня к смерти.
      - Приговорили вас? За что?
      - За то, что я тоже принимал участие в покупке священного черного камня, принадлежащего потомкам инков, живущим в Испаньоле. Я так думаю. Насколько я помню, это обвинение звучало именно так. Они не оставили мне ни одного шанса. Они не слушали ни моих доводов, ни моих оправданий. Они... они... - он подбирал слово, - поработали надо мной.
      Док сказал:
      - У нас к вам очень много вопросов, но сначала скажите нам, как вы выбрались.
      - Меня заперли в каземате. Они думали, что отобрали у меня все деньги, но они ошиблись. У меня осталась одна стодолларовая купюра, которую я положил под вставную челюсть. Я подкупил охранника, и он дал мне ключи.
      - Значит, вы можете вызволить нас отсюда?
      - Я могу попытаться.
      Ключ заскрипел, заскрежетал в проржавевшем замке, и наконец замок открылся.
      - Я сейчас отопру дверь в каземате девушки, - шепнул ван Йелк.
      Док предупредил его:
      - Осторожно! Эти петли воют, как голодные волки.
      Для большей осторожности они минуты три или четыре постояли в темном коридоре. Не было слышно ни звука. Лишь песок поскрипывал под их ботинками.
      И Док предложил:
      - Нам лучше пока их снять.
      Пока они разувались, Док спросил:
      - Как вы сюда попали, ван Йелк?
      - Нас увели с парохода в море на яхту. И ваших четырех друзей тоже. Яхта была вооружена двумя пушками и представилась как судно испаньолских военно-морских сил. Как оказалось, это была ложь.
      - А дальше?
      - Нам завязали глаза. А потом, я не знаю почему, меня отделили от моих товарищей и передали испаньолским солдатам. Привезли сюда, устроили весь этот фарс с судом и приговором к смерти.
      Санда спросила его:
      - У вас есть какие-нибудь мысли, почему вам уделили особое внимание?
      - Никаких.
      - А что с моими людьми? - спросил Док.
      - Орангом и остальными, вы спрашиваете?
      - Да.
      - Я ничего не знаю.
      - А что с вашими друзьями, теми, кто был с вами ь одной компании, купившей черный камень?
      - Я тоже не знаю, куда их увезли.
      - Кажется, все, что он знает, так это то, что он в тюрьме и хочет оттуда выбраться, - произнесла Санда с некоторым отвращением.
      Ван Йелк разозлился:
      - Я сказал вам больше, чем вы мне! Давайте и вы мне расскажите столько же. Скажите, что вы выяснили. Что скрывается за всей этой тайной? За что правительство Испаньолы приговорило меня к смерти? Я никогда раньше даже близко к Испаньоле не подходил.
      - Это все, что вас интересует? - спросил Док.
      - Да. Это невероятно. Я и группа моих друзей приобрели загадочный черный камень как обыкновенный предмет, с целью пополнить нашу коллекцию инкских реликвий. И тут начались все эти невероятные события. Наш друг, Сид Моррисон, непосредственно купивший камень, убит черным кинжалом, который затем исчез. Мы все под угрозой смерти. Вы появились и... защищаете нас довольно странным образом: грузите нас на борт отправляющегося в Южную Америку парохода против нашей воли. Честно говоря, я не могу понять, зачем вы это сделали. Затем пароход останавливает странная яхта и нас увозят. Я передан испаньолским военным и приговорен ими к смерти. Я хочу, чтобы вы внесли ясность в это. Для чего это все?
      - Вы хотите все знать? - спросил его Док.
      - Да. Но можете ли вы объяснить?
      Док Сэвидж внимательно следил за голосом ван Йелка в темноте и пытался представить себе, примерно где находится его челюсть. Он запустил свой кулак так, что он вошел в подбородок ван Йелка с силой, достаточной, чтобы отключить сознание человека на некоторое время.
      ГЛАВА 14 ПРИЕМ В КРИСТОБАЛЕ
      Ван Йелк повалился на Санду, которая не понимала, что случилось. Она спросила:
      - Что это?
      - Наверное, ему стало плохо, - ответил Док.
      - Но он говорил, как вполне здоровый.
      Док не стал вступать в дискуссию по поводу того, каким он был или не был. Он поднял ван Йелка и понес его по коридору, двигаясь на ощупь. Санда шла за Доком, держась за его рукав.
      Док прошептал ей:
      - Осторожнее, не шумите.
      - Вы думаете, что у меня есть желание стать к стенке?
      Они внезапно напоролись на охранника, притаившегося в нише каменного коридора. И тот прорычал на ужасном английском языке:
      - Кто есть кто? Отвечай бистро, или этот автомат будет делать пах-пах!
      Док давно обнаружил в себе удивительную способность к звукоподражанию. А интенсивная практика дала ему более чем просто навык в мимикрии. Как можно точнее подделав голос ван Йелка, он сказал:
      - Успокойся, идиот! Это ван Йелк.
      - Lo siento! - прорычал в ответ часовой местный эквивалент извинения.
      Док внезапно возник из темноты перед часовым и схватил того за горло, чтобы не дать возможности позвать на помощь. Несколько нажатий на нервные центры на тыльной стороне шеи - и он отправил парня в нокаут.
      Это произвело небольшой шум, но, к счастью, никого поблизости больше не было, кто мог бы услышать. По крайней мере, никакого волнения не возникло.
      - Это, должно быть, тот часовой, подкупленный ван Йелком. Он знал ван Йелка. Нам повезло, - прошептала Санда.
      От часового ужасно несло табаком, что говорило о том, что при нем должны быть спички. Их-то Док и искал. Спички были ужасные: маленький кусочек фосфора, намазанный на пропитанную парафином бумагу.
      Одна из них, зашипев, дала обильный запах серы и свет, достаточный для того, чтобы разглядеть стальную панель запертой двери. Обыскав часового, Док нашел висевшие у него на поясе ключи. Один из них подошел к замку.
      Снаружи низкие облака скудно отражали свет фонарей, что давало возможность разглядеть внутренний двор между казармами. Док взвалил себе на плечи ван Йелка, и они быстро пошли прочь. Они вышли со двора и спустились вниз по узкой улице, в конце которой их резко окрикнул часовой:
      - Quien es?
      - Куда полковник приказал положить его? - ответил Док на том же языке.
      - Его? - Часовой задумался.
      Он сделал шаг вперед, и тут его достал кулак Дока.
      - Давайте я возьму его ружье, - сказала Санда.
      - Нам лучше взять его униформу вместо ружья, - посоветовал ей Док. Идите вниз по улице и ждите меня.
      Темнота поглотила девушку. Бронзовый гигант поспешно снял с бесчувственного часового обувь, брюки, гимнастерку и фуражку и отнес их девушке. Санда удалилась и скоро вернулась уже одетая в эту форму.
      Она была стройна, и форма на ней сидела хорошо, заметил Док, когда девушка проходила вблизи уличного фонаря.
      Этот аэропорт был, наверное, самым лучшим в Испаньоле. Построен он был американской авиакомпанией, а местное правительство конфисковало его "на время войны". Летное поле было обрызгано химикатами, убивавшими малейшие ростки буйной тропической растительности, поэтому оно было достаточно ровным.
      Неподалеку стояли два старых и четыре совершенно новеньких ангара. Тут же с тихо работающими на прогрев двигателями стоял ряд очень современных перехватчиков и бомбардировщиков, готовящихся к утреннему полету.
      Санда прошептала:
      - Вы, должно быть, жили в этом городе: похоже, вам знаком каждый закоулок на пути сюда.
      Док не стал себя утруждать объяснениями, что он перед отъездом из Нью-Йорка не посчитал за труд ознакомиться с подробными картами основных городов Испаньолы и Кристобаля.
      - А сейчас у нас самая ответственная часть, - предупредил он Санду.
      Они смело направились к выстроившимся в ряд самолетам, с чихающими, рычащими и покашливающими двигателями, выбрасывающими струи голубого дыма.
      Док нес ван Йелка, обхватив того за грудь, так что не было слишком заметно, что он без сознания.
      К счастью, прожекторы на аэродроме не были включены, и темнота скрывала их, пока они добирались до аэропланов. Чтобы избежать дальнейших подозрений, Док направился к аэроплану, на обтекателе которого, широко расставив ноги, стоял человек, чинивший один из пулеметов.
      - Que dice, caballero? - лениво спросил он. И тут же Док достал этого парня ногой, повалил его, не понимающего, что происходит, на землю, и добавил еще и кулаком.
      - В машину! - рявкнул Док.
      Это был двухместный аэроплан с сиденьями для пилота и стрелка. Санда прыгнула в кресло, и Док буквально навалил на нее сверху ван Йелка, сказав: "Держите его!", бросился к рычагам и со всего маху ударил ладонью по зажиганию. Зарычали выхлопы.
      Аэроплан прополз с башмаками по полю, перескочил через них и поднялся в воздух.
      Из ангаров и казарм стали выбегать люди. В небе начали шарить длинные лучи поисковых прожекторов.
      Несколько безобидно выглядевших лачуг по окраине поля вдруг преобразились и ощетинились сверхсовременными противовоздушными скорострельными пулеметами, которые принялись сердито извергать красные языки пламени.
      Вокруг аэроплана с глухими хлопками стали вспыхивать взрывы. Док нырнул, почти задевая крыши домов, изменил курс и вновь взмыл в ночное небо, постоянно резко сворачивая то вправо, то влево, поднимаясь и ныряя, пытаясь уйти от лучей прожекторов.
      Они полетели в направлении Кристобаля.
      Санда сказала: - Это очень современный самолет.
      Ей приходилось кричать. Она перебралась к Доку с места стрелка, морщась от оглушающегося грохота двигателя.
      - Очень современный, - согласился Док.
      - У нас в Кристобале нет подобных машин, - добавила Санда.
      Док посмотрел на нее, но ничего не сказал. У Санды было что-то на уме.
      - Испаньола не имела таких аэропланов год назад, - продолжала девушка, - Испаньола была разорена. У них не было иностранных кредитов. Правительство Испаньолы не могло продать даже свои облигации. А теперь - вы видели эти зенитки?
      - Да, последней модели.
      - Как Испаньола смогла купить такие пушки и аэропланы? Где она достала деньги? Ответьте мне.
      - Разве у правительства Кристобаля нет разведывательной службы?
      - Шпионы? Да, есть несколько. Они смогли только узнать, что огромные потоки самой лучшей военной техники полились в Испаньолу. Это все. Как они за это расплачиваются - мы не смогли выяснить.
      - О черном камне разведке удалось узнать тоже не так много.
      - Вы имеете в виду то, что я рассказала вам в Нью-Йорке?
      - Да. То, что индейцы, потомки инков, поверили, что ваш брат приобрел священный черный камень, и поэтому проклятье упало на ваше правительство.
      Санда сердито поморщилась: - Я не верю ни в какое проклятье!
      - Вас трудно в чем-либо убедить.
      - О да, я видела черные кинжалы. Но должно быть разумное объяснение этому.
      - Почему вы так считаете?
      - Потому что должно быть объяснимо все, разве не так?
      Док не ответил и сосредоточился на полете.
      - Именно в это я всегда и верил, - сказал он сухо.
      Ван Йелк зашевелился и открыл рот - он, возможно, что-то сказал, но рев мотора не давал возможности его услышать. Наконец он собрался с силами и крикнул:
      - Что случилось?
      - Кто-то подкрался к вам в темноте и ударил! - крикнул ему в ответ Док. - Нам удалось сбежать, не поднимая шума, и угнать аэроплан с военного аэродрома.
      - Куда мы сейчас летим?
      - Отвезем мисс Макнамара в Кристобаль, где она будет в безопасности.
      Санда мрачно пробормотала:
      - Я бы предпочла знать, что в безопасности мой брат.
      Ландшафт Кристобаля можно было разделить на две части, одна из которых, Tirra fria, была выше, чем Испаньола. Это обширное плато, граничащее с Испаньолой, лежало, как большой стол перед высокими горами и плодородными долинами. Благодаря высоте и мягкости климата в долинах создались почти идеальные условия.
      Неизвестные широкой публике, довольно труднодоступные для туристов, эти долины Кристобаля были одним из тех мест на земле, которые по праву претендуют на то, чтобы называться раем. Они, возможно, превосходили своей красотой знаменитые долины Кашмира.
      Практичные янки неизменно упрекали местных жителей за их тупость и нежелание развивать эту землю.
      Это действительно не укладывалось в голове, что туземцы должны жить в хижинах, выращивать только мильпу или, очистив и засеяв небольшой клочок земли в джунглях, больше не заботиться о его культивации, да и вообще редко заниматься какими-либо еще работами, кроме разве что нарвать иногда толстых, листьев для починки крыши, когда ветер унесет старую. У индейцев, однако, было слово для обозначения предприимчивости янки. Это слово tectatan. Означало оно: "Я не понимаю".
      По правде говоря, стоит добавить, что американцы, прожившие там некоторое время, тоже начинали не понимать. Не было никакой нужды в работе - природа с избытком поставляла все сама. Тогда зачем же работать? В Кристобале встречались янки, которые умудрились стать еще ленивее, чем сами туземцы.
      Однако между горным раем и испаньолской границей, точнее, тем, что должно было бы быть ею, так как за последние несколько дней она переместилась, лежала равнина, Tierra tria. Это плато и стало театром военных действий.
      Санда нашла бинокль и, не отрываясь, смотрела вниз. Солнце уже встало, разбрасывая свой ослепительный свет по быстро редеющим кучевым облакам. Санда заметила что-то, что поразило и испугало ее.
      - Смотрите, бой! - произнесла она, задыхаясь. - Они нас гонят ко всем чертям!
      Док Сэвидж изучал земную поверхность. Он заметил многочисленные, похожие на гусениц, колонны грузовиков, двигавшиеся в сторону фронта и, без сомнения, груженные провиантом и боеприпасами. Внизу, рассредоточившись, шли танки, так чтобы снизить вероятность поражения, - она очень велика при передвижении в группах. Моторизованная артиллерия двигалась таким же образом. Тот, кто вел эту сторону в бой, прекрасно знал свое дело. Как выяснилось, линия фронта проходила почти у самого основания гор.
      - В горах есть оборонительные сооружения? - спросил Док.
      - Нет. - Санда покачала головой. - Мы думать не думали, что Испаньола может атаковать нас. Я вас уверяю: не было никакого повода к этой войне!
      - Кажется, дела очень плохи.
      Санда, соглашаясь, кивнула:
      - Нет никакого смысла строить из себя патриота. Мы проиграем войну, если нас не спасет чудо.
      - Коммуникации с морским побережьем перерезаны?
      - Да. В другом направлении, за этими горами, нет никаких дорог вообще. Местность непроходима, по крайней мере что касается доставки грузов. В течение недели у нас закончатся все боеприпасы. Но еще раньше мы начнем голодать.
      Белый гриб вспыхнул по левому борту, и аэроплан тряхнуло. Док резко взмыл вверх, чтобы избежать обстрелов зениток.
      - Глупцы! - мрачно произнесла Санда. - Это же наши пушки!
      - Это же испаньолский самолет, - напомнил ей Док.
      Аэроплан затрясло, когда они вошли в один из воздушных потоков в горном ущелье. Под ними пролегла железная дорога, которая еще несколько лет назад была бы инженерным чудом. Внизу виднелись разбомбленные мосты. В одном месте оползень, образовавшийся в результате взрыва, засыпал ущелье и образовал огромное озеро.
      - Смотрите, - сказала Санда.
      Группа людей медленно отступала вверх по склону горы, переползая от валуна к валуну, прячась за деревьями, стреляя в преследующую их другую группу людей. Док сказал:
      - Это далеко за линией фронта, давайте спустимся вниз и посмотрим, что это за стычка.
      - Те, что выше в гору, - это мои люди, кристобальские солдаты, ответила Санда. - Я вижу их форму.
      Аэроплан развернулся в сторону гор и с ревом пошел вниз. Ему пришлось резко изменить свой курс, когда кристобальские солдаты начали целиться в него из винтовок. Зато наступающие на кристобальцев сорвали с голов огромные соломенные шляпы и приветственно замахали ими. Они представляли собой довольно разношерстную толпу и единственное, что было у них общего, это разве что смуглые лица.
      - Индейцы, - сказала Санда. - Это племя ведет свое начало от инков.
      Док спросил:
      - Вы думаете, что беспорядки из-за черного камня вылились в открытое восстание?
      - А как иначе это можно объяснить?
      Док набрал высоту, и они полетели дальше. Вскоре появился на горизонте Кристобаль-Сити. Он представлял собой прекрасную картину: дома с разноцветными крышами и аккуратными белыми стенами. Раскачивающиеся на ветру пальмы вырисовывали контуры городских улиц. В целом все составляло разительный контраст с расположенными вблизи вечно покрытыми снегом горами.
      - Чем-то напоминает Швейцарию, не правда ли? - сказала Санда. На ее глаза навернулись слезы. Док, соглашаясь, кивнул в ответ. Он увидел на окраине города аэропорт, расположенный за небольшим холмом, на вершине которого разместился великолепный белый президентский дворец. Ван Иелк, ничего не говоривший, находившийся в оцепенении до сей поры, вдруг ожил:
      - Вы с ума сошли? Вы не можете здесь приземлиться! Мы же летим на испаньолском аэроплане! Нас изрешетят пулями!
      Раз или два гулко ухнула зенитка. Док резко пустил аэроплан в крутое пике. Машина шла, почти касаясь крыш, грохоча над узкими улочками, что не давало возможности стрелять по нему. Ему удалось подлететь к аэропорту. Когда они пролетали вблизи ангаров, Санда высунулась и замахала рукой.
      Ее узнали. Док сделал круг, опустил закрылки, снизив скорость посадки до безопасной, и посадил самолет на бетон. Кристобальские солдаты побежали к ним, держа ружья наготове. Вокруг поля с дюжину пулеметов были нацелены на них. Санда выпрыгнула из кабины.
      Вперед вышел офицер и приветствовал ее. Затем он приказал солдатам:
      - Арестуйте этих людей. - И указал на Дока и ван Йелка.
      - Подождите, это мои друзья! - крикнула Санда.
      Офицер объяснил ей, улыбнувшись:
      - У меня приказ задержать их.
      - Я все выясню! - крикнула Санда. - Я позвоню моему отцу. - И она разгневанно зашагала прочь.
      Док Сэвидж и ван Иелк ждали. Бронзовый человек, не теряя времени, изучал аэропорт, заметив, что оборудован он был скудно и притом не лучшими образцами техники, хотя отчасти и хорошо сохранившимися. С гор дул приятный прохладный бриз. Яркие тропические птицы порхали среди пальм и яркими цветками сидели на кустах, окаймлявших взлетное поле. Все это представляло собой идиллическую картину, в которой не было места для людской ненависти и войны.
      Офицер, ушедший вслед за Сандой, вернулся, прищелкнул каблуками, отдавая честь.
      - Извините, сеньор Сэвидж, - сказал он, - у меня приказ взять вас под стражу.
      Ван Йелк яростно посмотрел на Дока.
      - Видишь, во что мы из-за тебя вляпались! - взвизгнул он.
      ГЛАВА 15 ДАВЛЕНИЕ
      Гатун Макнамара, ставший президентом Кристобаля по праву совершенной им революции, должно быть, имел среди предков ирландца. Он представлял собой типичную картину ирландского громилы с двумя огромными кулаками, выкрикивающего свои доводы и отказывающегося слушать оппонентов. У него было мало шотландской хитрости и ловкости. Когда он что-либо хотел, он говорил об этом прямо и сопровождал свою речь стуком кулака по столу.
      В молодости он был ростом более шести футов, но со временем годы легли тяжким грузом ему на плечи.
      Когда-то и шевелюра его была словно копна черной соломы, теперь и она побелела. Но брови его были словно две черные волны, путешествующие по лбу в зависимости от настроения.
      Сейчас брови президента поднялись почти к самой линии волос, выражая глубокое удивление тем, что кто-то может быть таким непонятливым.
      - Меня неправильно информировали? - спросил он, говоря на английском лучше многих янки. - То, что я прочел, то, что я слышал, все это, как вы называете это, липа? А может быть, вы мне просто, как говорят, лапшу на уши вешаете?
      - Я не обманываю вас, - сказал Док. - Я говорю - нет.
      - Ба! - Гатун Макнамара смог сказать "Ба!" так, что его услышал бы любой.
      Они находились в президентском особняке, в комнате для приемов. Это, без сомнения, была наиболее шикарная комната во дворце. Она была более помпезна, чем Зеркальный зал Версальского дворца, если даже некоторые из зеркал имели вместо позолоченной, как в Версале рамы, раму, сделанную из чистейшего золота.
      Стол Гатуна Макнамары, сделанный из куска красного дерева, занимал дальний конец комнаты, дальний от двери, через которую входили посетители. Как и Муссолини, старый Гатун Макнамара умел держать других на расстоянии, и посетитель должен был проделать длинный путь, прежде чем подойти к его столу.
      - Ба! - сказал Гатун Макнамара опять. - Мне говорили, что вы тот человек, который помогает задерживать и наказывать злоумышленников, отправляясь за ними куда бы ни было.
      - Да, что-то вроде этого, - ответил Док.
      - Ну...
      - Но я не нанимаюсь вести войны, - прервал его Док. - Вы хотели бы воспользоваться моими знаниями и навыками, которые я мог бы использовать против вашего врага, Испаньолы.
      Гатун Макнамара закивал, услышав слова, выражавшие его мысль.
      - Я думал, что у вас есть какие-нибудь бациллы, - объяснил президент, - чтобы устроить эпидемию среди этих проклятых испаньолцев. Мы, конечно, их вылечим потом, когда они сдадутся нам.
      - Нет.
      - Это что? Против ваших принципов?
      - Именно так.
      Гатун Макнамара со всей силы грохнул по столу кулаком, угрожающе посмотрел на Дока и прогрохотал:
      - Мы можем подыскать методы, которые сделали бы вас более сговорчивым.
      - Для этого вы меня и арестовали? Вы зря тратите время.
      Старый Гатун Макнамара повернулся к секретарю и закричал:
      - Этот бронзовый столб имеет пятерых ассистентов! Отправляйтесь в Нью-Йорк и захватите их! Используем их как заложников, чтобы сделать более сговорчивым этого кретина!
      Док сухо заметил:
      - Кое-кто об этом уже позаботился раньше.
      - М-м?
      - Четверо моих помощников уже захвачены и находятся где-то под арестом.
      - Где?
      - В этом и есть вопрос.
      Гатун Макнамара потерял последние остатки терпения и заорал:
      - Заприте его опять, и пусть хорошенько все обдумает!
      Ван Йелку тоже пришлось иметь аудиенцию у кристобальского громилы, и после трех безуспешных попыток заговорить ему просто пришлось с достоинством молчать. Достоинство - это наиболее сильная черта ван Йелка, и ему удалось вернуть себе его в достаточной мере.
      Камера, в которой они были заперты, была современна, сделана из бетона, с электрическим освещением, со стальной дверью и полностью обшитым железом замком. И все это имело дистанционное управление.
      Дверь за ними захлопнулась, замок проскрипел, и они оказались в одиночестве. Не было слышно ни звука.
      - Вы идиот из идиотов! - сказал ван Йелк. - Мы здесь сгнием заживо.
      Док посмотрел по сторонам и произнес:
      - Этот погребок более комфортабельный, чем тот, в Испаньоле.
      - Вы могли бы пообещать ему помощь, а затем сбежать при первой возможности.
      - Человек не может разбрасываться обещаниями.
      - О, черт! Не будьте же ребенком!
      Ван Йелк прошел по камере, повалился на койку.
      Через некоторое время он прорычал:
      - Я жалею, что обратился к вам за помощью! Прекрасную же услугу вы мне оказали!
      Он повернулся лицом к стене.
      Док Сэвидж, казалось, не обратил внимания на замечания своего товарища по камере. Он исследовал дверь и решетку и пришел к заключению, что они достаточно прочны. Вряд ли напильником возьмешь тот тип стали, из которого была сделана решетка, да и автоген едва ли помог бы.
      Через десять минут замок двери заскрипел, и дверь открылась. Санда вошла в комнату и кивком подозвала их.
      - Я не вижу никакого смысла ждать. Давайте-ка побыстрей отсюда, сказала она.
      Ван Йелк с великой поспешностью вскочил с койки.
      Он подбежал к двери камеры и прокричал:
      - Как? Каким образом мы отсюда выберемся?
      - Успокойся, миллионер, - посоветовала ему Санда. - Путь свободен. Я отослала охранника прочь... дав ему достаточно денег за хлопоты.
      Она повела их по коридору, через какие-то комнаты, к яркому послеполуденному свету. Девушка шла быстро, и оба мужчины старались не отставать. Но когда они почти вышли на свет, старый Гатун Макнамара вырос у них перед носом. В руках у него был большой черный пистолет, кулак напрягся и побелел. Он спокойным голосом сказал:
      - Вам следовало бы сказать об этом.
      Макнамара стоял и хмуро глядел на них. Верхняя губа поднялась так, что был виден ряд зубов. Черные волны бровей собрались у переносицы, но ствол не дрогнул.
      Затем он отвел оружие в сторону.
      - Извините, что навел на вас оружие, - сказал он. - Я опасался, что вы броситесь на меня и сделаете что-нибудь решительное, прежде чем я успею вам объяснить...
      - Объяснить что? - спросил его Док.
      - В вашей камере вделан микрофон, - сказал старик Макнамара, - и я слышал все, что вы сказали этому парню. - Он посмотрел на ван Йелка, и его брови неприятно дернулись. - О человеке и о его обещаниях. Мне понравилось это.
      Санда заулыбалась. Она сказала:
      - Пап, я теперь понимаю, почему почти все твои политические враги отправляются рано или поздно в психушки: ты непредсказуем.
      - Ерунда, я весь как на ладони, - сказал Макнамара и ухмыльнулся.
      Док спросил:
      - Так что же будет с нами? Нас снова запрут?
      Макнамара покачал головой:
      - Вы свободны, как птицы, хотя, по правде говоря, я не вижу ничего свободного ни в птицах, ни в том образе жизни, который они ведут, впрочем, это к делу не относится. А дело в том, что вы можете идти.
      Он достал ручку и бумагу, развернулся и приложил ее к стене. Несколько минут он писал и в конце красивым росчерком поставил свою подпись.
      - Это, - он протянул бумагу, - мандат, который предоставляет вам аэроплан, который вы выберете. Этот мандат действителен до тех пор, пока он у вас в руках. Ни один кристобальский солдат не может побеспокоить вас. И, наверно, по этой же причине испаньолский солдат расстреляет вас сразу же, как увидит его.
      Док взял бумагу и спокойно поблагодарил.
      Старый Гатун Макнамара протянул свою руку:
      - Я хотел бы извиниться, - сказал он, - за то, что угрожал вам. Я много слышал о вас и надеюсь, что это все правда, и я хотел, чтобы вы приняли нашу сторону в этой войне. Ситуация становится довольно безнадежной.
      - Как долго Кристобаль еще продержится против Испаньолы? - спросил Док.
      - Какой, к черту, долго! - Макнамара стукнул кулаком по стене и выругался. - Это позор. Год назад я бы ни за что не поверил в это. Год назад десять Испаньол не смогли бы разбить Кристобаль. Но сейчас у них самая современная военная техника. Танки, пушки, самолеты, газ. В их армии иностранные наемники. Лучшие военные умы мира, если мои сведения верны, руководят их операциями. Они загнали нас в угол.
      - Помощь из-за границы?
      - Конечно, да еще какая!
      - Каким образом?
      - Понятия не имею. Это необъяснимо. У Кристобаля нет никаких минеральных ресурсов, достойных упоминания. По крайней мере не больше, чем у других наших соседей.
      - У вас есть климат.
      - А-а? Какого черта? Что с ним делать? Войны не ведут, чтобы захватить климат.
      - В мире нет более райского уголка.
      - Да, но мы, кажется, потеряем его, если нас не спасет чудо. Но такова наша доля. - Президент Кристобаля протянул снова руку. - Всего хорошего. До свидания. Если передумаете, дайте мне знать.
      - Насчет помощи вам?
      - Да.
      Док сказал:
      - Я не удивлюсь, если окажется, что мы сражаемся с одним и тем же врагом.
      Пять минут спустя после того, как Док не объяснил ничего по поводу их общего врага, старый Гатун Макнамара был в состоянии, которое лучше всего описывается словами "рвать и метать". Уткнув руки в боки, он стоял и смотрел вослед удаляющимся, грохоча:
      - Ничего себе фразочка! Сказать такое и не объяснить. Нет, я должен его снова запереть!
      Санда сказала:
      - Вы бы слышали, как он ругается по-настоящему. Я никогда не забуду, как бык погнался за ним, когда он сидел в президентской ложе во время корриды. Он ругался по-американски. Он говорит, что это самый приспособленный для этой цели язык. Я пойду с вами в аэропорт.
      Они шли по улицам, то и дело показывая мандат часовым, до тех пор пока не оказались на достаточно большом расстоянии от дворца, где уже не было часовых. Санда коснулась руки Дока.
      - Да? - Он посмотрел на нее.
      - Вы заметили, что он не упоминал моего брата, Хуана? Он даже не спросил о нем. Вы знаете почему?
      - Почему?
      - Он боится, что брат разбился, - спокойно сказала Санда. - Он мне это сказал. Он очень гордится, что хоть и стар, но все же стойкий. Он боится говорить о Доне. Я рассказала ему все, что мы узнали.
      Они добрались до аэропорта, и еще раз им пришлось показать мандат. Он действовал безотказно. Аэроплан, который они угнали в Испаньоле, стоял, выведенный из ангара, и длинный шланг был подсоединен к горловине топливного бака для заправки.
      - Куда вы направляетесь? - спросила Санда.
      - Искать вашего брата, моих четырех друзей и остальных, - сказал ей Док.
      Она благодарно кивнула:
      - Это то, на что я надеялась.
      - Нам не нужно оружие? - спросил ван Йелк.
      - Я позабочусь об этом, - сказал Док и ушел. Он вернулся назад с двумя автоматическими пистолетами и сумками с патронами.
      - Это должно нам помочь, - сказал он, передавая один пистолет ван Йелку.
      Заправочная команда закончила свою работу. Длинный шланг был свернут и положен в бухту. Аэроплан выкатили на взлетную полосу. Механик поднялся в кабину и запустил двигатель. Обслуживающий персонал попрощался и ушел.
      Санда стояла вблизи аэроплана. Она протянула руку и сказала:
      - Я надеюсь, все будет хорошо, хоть я и не вижу, как это может быть. У вас нет никакой зацепки.
      Ван Йелк, на поясе которого висел пистолет, взял его в руки и, держа его близко к телу, чтобы никто из обслуживающего персонала на поле не мог его видеть, направил черное дуло на Дока и Санду.
      - В кабину, - сказал он, - если вы не желаете себе зла. Оба!
      В его голосе слышались неприятные нотки.
      ГЛАВА 16 АСЬЕНДА
      Они летели уже три часа.
      Док сидел на месте пилота и вел аэроплан. Санда сидела сзади, на месте второго пилота. Ван Йелк держал нацеленный на них пистолет и давал указания.
      Вдруг Док наклонился и сказал так, что только Санда могла услышать: Ну что, потерпим еще?
      - А что мы еще можем сделать?
      - Его пистолет заряжен холостыми. Я высыпал порох из патронов, прежде чем дал оружие ему. Он еще об этом не знает.
      Санда сидела очень спокойно, глядя на горы, на джунгли, покрывавшие долины далеко внизу. Они не шевелились.
      - Вы уже подозревали ван Йелка?
      - Да. Еще в Нью-Йорке.
      - Что навело вас на эту мысль?
      - Некоторые обстоятельства. Человек, который пытался убить нас бомбой в отеле Нью-Йорка. Вы помните, мы проследили его до самого дома ван Йелка. Это было подозрительно. Дом ван Йелка, исключая первый этаж, был пуст, что говорило о том, что хозяин собирался покинутьстрану. И еще я обнаружил отпечатки пальцев ван Йелка в аэроплане вашего брата - он был с вашим братом, когда тот исчез.
      - Что?
      - Ван Йелк, - повторил Док, - был в аэроплане вашего брата, когда тот исчез. Его отпечатки пальцев остались в кабине.
      - Я... почему...
      - Подозревая его, я ударил его там в тюрьме, в Испаньоле. Он лгал: он не был никаким узником и никогда не убегал. Он пришел, чтобы разыграть весь этот фарс с целью выведать у нас, как много мы знаем. Если бы я не отправил его в нокаут, он бы помешал нашему побегу.
      Сзади послышался громкий сердитый окрик. Ван Йелк недовольно постучал по стенке кабины.
      - Хватит болтать! - прорычал он.
      Док сразу же вернулся к рычагам, словно был напуган. Но уголком глаз он, продолжал следить за губами девушки. Она догадывалась, что он умеет читать по губам, и спросила:
      - Есть надежда найти моего брата живым?
      Док кивнул.
      - Тогда я согласна потерпеть, - сказала она. - Куда он направляет нас?
      - Наверное, в свой штаб.
      Санда откинулась в кресле. Ее лицо было спокойно и не особенно бледно. Только знаки каких-то необычных чувств залегли в уголках ее глаз и губ. Ее рука крепко вцепилась в ручку кресла, а другая спокойно отдыхала, расслабившись. Док восхищался смелостью и спокойствием девушки. В характере Санды было много от ее шотландских предков. Лучше думать об этом, чем о том, насколько она привлекательна, как прекрасна она была бы в мужских руках, как нежны ее губы.
      Асьенду можно было бы принять за средневековый замок, если бы холм, на котором она стояла, был чуть повыше и на ее белых стенах появились башенки, а сама она была бы окружена рвом с перекинутым через него мостом. Но аэроплан подлетал ближе, и иллюзия замка постепенно исчезала.
      Вершина холма была гладкой и зеленой, как бильярдный стол. Со всех сторон она была окружена белой стеной, за которой стояли пулеметные точки и вышагивали часовые. У основания холма протекала речка.
      Она убегала в сторону болотистого берега моря, и Док, вспомнив карту Испаньолы, которую он достаточно хорошо знал, пришел к выводу, что это тот самый поток, на берегу которого лежит ржавый остов корабля, превращенный в эллинг для яхты.
      - Садись на лужайку! - резко крикнул ван Йелк.
      Док посмотрел на Санду и спросил: - Что это за место?
      - Это летняя резиденция президента Испаньолы, - объяснила она.
      Лужайка была ровной, коротко подстриженной. Когда Док опустился ниже, он смог различить на ней частые следы от колес садившихся и взлетавших аэропланов.
      Док посадил самолет на землю и прокатил его до белой ограды асьенды.
      Ван Йелк приказал: - Глуши двигатель и сразу же выпрыгивай из машины!
      Люди, окружившие аэроплан, были испаньолскими офицерами. Именно офицерами, не солдатами, высокопоставленными офицерами. Док видел их знаки различия. И манеры тоже. Санду встретили со множеством приветствий и поклонов.
      Ван Йелк, усмехаясь, спросил: - У вас есть еще свободные квартиры для гостей?
      Отведенные им комнаты не были соседними. Они были бы хорошими помещениями для гостей, но сейчас из них вынесли всю мебель, и теперь их вид был довольно неприятен. Окна были широкие, и через них открывался прекрасный пейзаж, но жалюзи на них не поднимались и прекрасно выполняли функцию решеток.
      Док прошелся по комнате, попробовал на прочность решетки, толкнул плечом дверь. Снаружи ван Йелк произнес:
      - По правде сказать, нам повезло больше, чем мы ожидали. Я не думал, что нам удастся захватить всех вас вместе.
      Док ничего ему не ответил, и ван Йелк, подождав немного, ушел.
      - Оранг! - крикнул Док как можно громче. - Ренни! Длинный Том! Кто-нибудь здесь?
      Оранг пропищал откуда-то детским голоском:
      - Мы все здесь.
      Услышав ответ, Док перешел на нахуатль, основной диалект древнего языка индейцев майя, на котором говорил он сам и его люди и который мало кто еще понимал. Они использовали этот язык для личных разговоров.
      - Вам удалось пронести сюда какие-нибудь приспособления? - спросил Док.
      - Ничего, - ответил Оранг. - Они обыскали нас на той яхте. Они даже заставили нас вымыться и подстригли ногти на руках и ногах.
      Ренни добавил:
      - Они вывернули две коронки на моих зубах, искали химикаты.
      - Мисс Макнамара! - позвал Док.
      - Да! - отозвалась девушка.
      Где-то в конце коридора раздался взволнованный крик. Голос надрывался от радости и волнения.
      - Санда! - долетело издалека. - Санда! Как ты здесь оказалась?
      Это был ее брат, дон Хуан, и они стали беспорядочно что-то кричать друг другу. Девушка кричала:
      - Хуан! Хуан! - снова и снова.
      Когда ей удалось унять волнение, она спросила:
      - Дон, как ты здесь оказался?
      - Один из них - человек по имени ван Йелк, главарь всей этой банды забрался в мой самолет. Когда я летел над джунглями, он выбрался из багажного отделения, чем-то ударил меня по голове и уже сам посадил самолет на реку. Он врезался на нем в песчаную косу и перевернулся. Ты видела это?
      - Но как он вынес тебя из машины? На косе не было никаких следов.
      - Я не знаю. Я был без сознания. Я не могу знать ответа на вопросы как и что.
      Док Сэвидж вступил в разговор:
      - Вы хорошо помните, как мы были на песчаной косе, мисс Макнамара?
      - Да
      - Я тогда спрыгнул с крыла аэроплана вашего брата на поплавок нашей машины, которая была на воде, как вы помните. Ван Йелку было довольно просто бросить вашего брата в реку, прыгнуть вслед и доплыть до берега. Благо это недалеко.
      - Но ведь никаких следов животных или птиц на косе не было?
      - Как раз тем утром на реке был прилив. Несколько следов все же были, когда мы прилетели туда несколько дней спустя.
      Санда ответила с чувством явного удовлетворения:
      - Я всегда знала, что все не так уж и невероятно, как кажется в первый раз. Я об этом говорила всегда, не так ли? А... черный кинжал? Что он собой представляет?
      В коридоре послышался звон висящих на поясе ключей и чьи-то шаги, в замке камеры Дока заскрипел ключ. Вошел ван Йелк. Вид его не обещал ничего хорошего.
      - Это не моя идея, - холодно сказал он, - но другие настаивают на этом. Впрочем, я думаю, что беседа не повредит.
      Стол был очень длинный, сделанный из красного дерева. Бартон Артур сидел во главе этого стола, председательствуя на встрече с тем деловым выражением, которое он приобрел в результате своей многолетней практики на биржах Нью-Йорка, Филадельфии и Чикаго. Дастерман сидел по правую руку от него, Ахмет-бен-Хали, восточный нефтепромышленник, - по левую.
      Остальные из этой компании семерых самых богатых людей в мире - Марк Костервельт, Джош Снид и Жак Кокин - сидели на стульях. Ван Иелк занял кресло на другом конце стола.
      - С вами будет говорить Бартон Артур, - сказал он, указывая на Артура. - Он председатель. Я ответственный за практические операции.
      Последовала небольшая пауза. Док смотрел на них.
      Он и раньше поражался их самообладанию и сейчас снова отдал им должное. Они представляли собой хладнокровно и эффективно действующую организацию. В общем, они могли выследить и связать по рукам любого в цивилизованном мире, включая и целые народы. Док Сэвидж не питал никаких иллюзий. Он знал, что представляет собой власть денег в таких количествах.
      Бартон Артур встал.
      - Я не знаю, - спросил он, - сколько мы должны вам рассказать, чтобы прояснить ситуацию?
      Док ответил тут же:
      - Давайте вы будете слушать мои предположения и потом решите сами, что следует сообщить.
      Артур взглянул на остальных - они кивнули, соглашаясь.
      - Ладно, пытайтесь угадать, - сказал Артур.
      - Вы, семеро богатейших людей в мире, организовали синдикат с целью захватить Кристобаль, - спокойно начал Док. - Вы финансировали эту войну. Вы, возможно, начали осуществлять свой план чуть больше года тому назад. Вы встретились с президентом Испаньолы, уговорили или купили его. Частью этого соглашения была передача в его распоряжение яхты на случай неудачи. Яхта спрятана в укромном месте.
      Нувориши не произнесли ни слова. Они молча смотрели на Дока.
      - Затем вы начали переправлять в Испаньолу вооружение и военных специалистов. Когда же была объявлена война, у Кристобаля не осталось никаких шансов.
      На губах ван Иелка появилась усмешка, не предвещавшая ничего хорошего.
      - Ваш план был совершенен. Он включал даже организацию внутренних волнений в Кристобале. Вам удалось использовать суеверия индейцев - вы воскресили древнюю легенду о черном камне, который приносит несчастья. Ваши люди распустили слухи, что дон Хуан Макнамара, сын президента Кристобаля, завладел этим камнем. Ваши люди, возможно, совершили ряд убийств, используя каждый раз черный кинжал или сопровождая преступление появлением его в небе.
      Рот Бартона Артура был открыт. Он сказал:
      - Будь я проклят! Ты все знал!
      - Черный кинжал, появляющийся в небе, - продолжал Док, - это просто выстрел из ракетницы или сигнального пистолета. Обычные ракеты разрываются, образуя разноцветные шары. Вы же использовали ракеты, которые, разрываясь, образуют лучи формы креста с одной ветвью намного длинней остальных, что по форме напоминает кинжал.
      Бартон Артур закрыл рот. Затем снова его открыл и спросил:
      - Вы знаете также, из чего были сделаны кинжалы?
      Док Сэвидж назвал химикат[Названия веществ и химикатов, которые могут быть использованы в преступных целях, в книге умышленно опущены. (Примеч. авт.) ]
      - Это вещество без доступа кислорода такое же твердое, как и металл. Однако, если его поместить на воздух на некоторое время, оно испарится, так же как, к примеру, испаряется сухой лед. Кинжалы были сделаны из этого материала и хранились запечатанными до момента использования. После чего они испарялись, производя впечатление таинственного исчезновения.
      - Как вам удалось это выяснить?
      - По внешнему виду кинжалов. В любом случае это было единственным объяснением.
      - Тогда получается, что нам не удалось ни в чем провести вас? прорычал Артур.
      - Почему же! Иногда удавалось. Однако многое очень легко объяснимо. Первое покушение на меня, к примеру, когда пламя заполнило внутренность моего аэроплана при вылете из Балтимора. Это пламя было просто магниевой зажигательной бомбой, которую Сид Моррисон положил в аэроплан в Балтиморе. Бомба с часовым механизмом.
      Бронзовый гигант обвел сидящих взглядом. Его лицо не обещало им ничего хорошего.
      - Вы убили Сида Моррисона потому, что мы его выследили. Но убил его не Ван Иелк. Он был в то время в другом месте. Это должен был быть кто-то из вас.
      - Это был Генри Ли, - сказал Артур вполне спокойно. - К несчастью, это убийство так подействовало ему на нервы, что он перестал контролировать свои поступки.
      - Поэтому вы и убили Генри Ли. Один из вас там в нью-йоркском небоскребе воткнул ему в грудь кинжал, пока мы совещались в конторе. Возможно, контейнер, в котором хранился кинжал, вы выкинули через окно, и он затерялся в снегу. - Бронзовый человек глубоко вздохнул. - Если подвести итог, то никакого черного камня нет и, наверное, никогда не было. Все это выдуманная история, чтобы ввести нас в заблуждение.
      Ван Иелк вдруг начал ругаться. Он ругался довольно некрасиво и долго.
      - Знаете, что мы должны с ним сделать, - визжал он. - Расстрелять его сейчас же! - Он выхватил пистолет.
      - Постой! - рявкнул Артур. - Мы позвали этого человека, чтобы сделать ему предложение, и мы хотели бы его сделать.
      Док сказал:
      - О, да я совсем забыл. Как я оказался вовлеченным в это дело с самого начала. Вы узнали, что дон Хуан Макнамара подозревал, что стоит действительно за этой войной, и обратился ко мне, чтобы я помог его стране. Вам этого не хотелось. Сид Моррисон следил за моей конторой. Когда я полетел на юг в отпуск, он подумал, что я полетел в Кристобаль, и поэтому попытался убить меня.
      Бартон Артур встал по привычке обращаться к большим собраниям, чтобы произнести свою речь.
      - Возможно, - сказал он глубокомысленно, - нам следовало прийти к вам с самого начала. Наши мотивы вы, может, знаете, может, нет, но в чем-то они идеалистичны.
      - Идеалистичны?
      Бартон Артур прочистил горло.
      - Мир сегодня представляет собой сложное, непредсказуемое, разорванное войнами пространство. Нет на земле ни места, ни народа, где бы собственность не подвергалась обложению налогом. Я, к примеру, американский гражданин, и, когда я умру, правительство Соединенных Штатов должно будет взять более половины моего состояния в виде наследственного налога, что составляет семьсот миллионов долларов, и это несмотря на старания моих юристов. При условии, конечно, что налоги не разорят меня раньше. - Бартон Артур нахмурился и продолжал: - Следы вмешательства правительства вы находите повсюду. Возьмите, к примеру, нью-йоркскую фондовую биржу, что вы видите? Депозитное страхование съедает половину законных банковских прибылей. Банки? Прибыли? Правительственный налог с оборота сводит прибыль к жалким семи или восьми процентам.
      Док Сэвидж обвел глазами сидевших за столом и сказал: - Суть дела в том, что вы, семеро богатейших людей, недовольны сегодняшним миром? Так?
      - Именно.
      - И что вы предлагаете?
      - Завладеть горной частью Кристобаля - прекраснейшим местом, где только можно жить. Мы пытались два года назад купить старого Гатуна Макнамару, но он не стал даже слушать. А сейчас Испаньола, похоже, побеждает в этой войне и отдает эту часть Кристобаля, что мы хотим, нам.
      - И тогда?
      - Мы создадим заповедник богатства, - мрачно сказал Артур. - Не будет никакого подоходного налога, никакого налога на наследство, никакого налога на предприятия любого размера. Не будет никакого регулирования. Действуя таким образом в этой стране, мы скоро сделаем ее финансовым центром мира.
      - А как с коренными жителями Кристобаля?
      - Индейцы? Они будут предоставлены своей собственной участи. - Артур внезапно грохнул кулаком по столу.
      - Не будет никакой этой чепухи о правах рабочих! Никаких профсоюзов! Первое время скоты будут бастовать, но мы заставим их заткнуться. Мы научим их!
      Док Сэвидж, оставаясь спокойным, спросил:
      - А как я вписываюсь во все это?
      - Нам нужны мозги. Мы могли бы нанять вас.
      - Почему вы думаете, что я буду работать на вас?
      - Вы один из тех идиотов, кто тратит попусту время, пытаясь мир сделать лучше, так? Мы же предлагаем вам воспользоваться шансом. - Док покачал головой. - Вы не согласны?
      Артур взорвался:
      - Но мы оставили ваших друзей в живых единственно в надежде на вашу добрую волю.
      - Нет.
      - Но почему нет, вы, идиот?
      Док сказал без всякого заметного волнения в голосе:
      - Все это довольно отвратительно. Эгоистично и возмутительно. Это просто тот случай, когда богатые люди, богаче чем допустимо, пытаются сохранить свои деньги и нахапать еще.
      Ван Йелк внезапно выругался:
      - Я говорил вам: его просто надо было поставить к стенке. И сейчас я именно это и собираюсь сделать!
      Он направил дуло своего пистолета на Дока Сэвиджа и нажал на спусковой крючок примерно в тот же самый момент, когда Док, сделав выпад, вцепился в оружие обеими руками. Пистолет щелкнул, но выстрела не последовало, так как в патроне не было пороха. Мгновение они боролись за обладание оружием, и наконец Док отпрыгнул, держа в руках пистолет. Только один человек за столом пошевелился. Ахмет-бен-Хали вскочил на ноги. Вся его длинная, очень длинная фигура выражала тревогу.
      - Будь я суперамальгамирован, Док! - крикнул он. - Я думал, они застрелят тебя!
      - Все в порядке, Джонни, - сказал Док длинному шейху. - Обыщи-ка их!
      ГЛАВА 17 ВЛАСТЬ ДЕНЕГ
      Богачи смотрели в немом оцепенении. Ван Иелк, кажется, был поражен более других. Он схватился за грудь и, издавая какие-то каркающие звуки, осел в кресле, не теряя сознания, но парализованный удивлением. Бартон Артур дрожащей рукой указал на Ахмета-бен-Хали:
      - Это... это Джонни Литтлджон, ваш ассистент! - выдавил из себя Артур. Док Сэвидж кивнул.
      - Но... но... - Артур не мог подобрать слова.
      - Мы захватили вас там в Нью-Йорке не для того, чтобы защищать, - сухо объяснил Док. - Это дало нам возможность подменить одного из ваших людей нашим человеком, хорошо загримированным. Джонни был единственным, кто оказался наиболее похожим на одного из членов вашей компании. Он был одного роста с Ахметом-бен-Хали, да и владел его родным языком.
      Джонни обходил богачей и обыскивал их. Он нашел два автоматических пистолета, револьвер и газовый пистолет, замаскированный под карандаш.
      - У тебя были какие-нибудь проблемы, Джонни? - спросил Док.
      - Немного, - ответил Уильям Литтлджон. - Я просто держал свой рот закрытым и во всем соглашался с остальными. Я не мог отправить тебе весточку, Док. Казалось, все перепуталось. Я только узнал, что они держат тебя уже в течение какого-то времени в испаньолской тюрьме, но как только смог добраться туда, не вызывая подозрений, ты уже успел сбежать.
      Ван Йелк внезапно закрыл свое лицо руками и начал монотонным голосом сыпать проклятия, чуть ли не плача.
      - Он плохой. - Джонни показал на ван Иелка. - Он совершил все убийства. По сути, он мозг всего синдиката.
      - Ты сможешь привести сюда Оранга, Шпига и остальных? - спросил Док.
      - Надеюсь, - ответил Джонни.
      Он подошел к двери, открыл ее и окрикнул часового на испаньолском языке. Занимаясь археологией, Джонни был знаком со множеством языков.
      - Приведите сюда заключенных, всех, - приказал Джонни часовому. - Мисс Макнамара и ее брата тоже.
      После этого им пришлось подождать минут пять.
      Первым вошел Длинный Том, за ним последовали остальные. Санда и ее брат вошли последними.
      - Встать у стенки и поднять руки! - крикнул Джонни и сказал охране: Все нормально. Идите. Мы справимся сами.
      Вооруженная охрана вышла. Оранг и остальные помощники сейчас же опустили руки и тихо поприветствовали Дока. Санда и ее брат ошеломленно смотрели на происходящее.
      - Что такое? - еле вымолвила Санда.
      - Ахмет-бен-Хали на самом деле является моим помощником Джонни Литтлджоном.
      - Боже мой! Но где же настоящий Хали? - спросила девушка.
      - В руках наших друзей в Нью-Йорке.
      Док посмотрел на Джонни:
      - Вся кампания управляется отсюда?
      Джонни кивнул:
      - По радио.
      - Где радиорубка?
      - Во флигеле этого дома. Мы можем спокойно попасть туда. - Джонни усмехнулся: - Между прочим, их офицеры сейчас собрались на совещание, а это означает, что большинство из них находится в одной комнате. Если мы все сделаем правильно и схватим их, то вышибем из этой войны все мозги одним ударом.
      - Если Испаньола потеряет всех нанятых ею военных специалистов, то Кристобаль сможет выиграть эту войну?
      - Может быть.
      - Если мы воспользуемся радио и внесем беспорядок в кампанию путем подачи противоречивых приказов, это поможет?
      - Скорее всего.
      - Прежде чем мы начнем, я хотел бы произнести маленькую речь, - сказал Оранг. Он встал перед нуворишами и посмотрел на них грозным взглядом. Когда Оранг хотел смотреть грозным взглядом, то достигал этим поразительного действия.
      - Вы, шестеро болванов, имеете только один шанс остаться в живых - это тихо сидеть и смотреть.
      Они вышли из конференц-зала через дверь в дальней стене. В коридоре они встретили охранника, вооруженного автоматом. Джонни резко саданул парня в челюсть.
      Охранник упал, и Джонни взял его автомат. Они пошли дальше.
      - Штаб, - прошептал Джонни.
      Он вошел в комнату и, нацелив автомат на восьмерых или девятерых мужчин, сказал: - Вы все! Вы арестованы!
      Это были профессиональные вояки, и нелепо было бы думать, что простой окрик как-то повлияет на них.
      Один из них выхватил пистолет, взвел курок и нажал на спусковой крючок. Ревущая очередь автомата Джонни перерезала ему руку между кистью и локтем в тот самый момент, как пистолет выстрелил. Со стороны казалось, словно отдача его собственного пистолета оторвала руку. Офицер ни в кого не попал. Раненный, он не вскрикнул, не произнес ни звука. Бросившись к одному из своих товарищей, он неповрежденной рукой попытался завладеть оружием того.
      Ван Йелк внезапно набросился на Оранга. Он вложил всю силу в свой аперкот. Оранг сумел отвести свою челюсть. Удар только скользнул по его щеке и отбросил назад.
      Шпиг рявкнул:
      - Ах ты... - и мощным ударом свалил ван Йелка на пол.
      И тут драка распространилась по всей комнате.
      Послышались крики, звуки ударов. Стол опрокинули.
      Стулья полетели в воздух, разбиваясь о стены и потолок.
      Док крикнул на языке майя:
      - Джонни, у тебя есть газовые гранаты?
      - Достаточно, - отозвался худощавый археолог и геолог.
      Также на языке майя Док крикнул.
      - Задержите дыхание! Джонни кидает газовые гранаты!
      Пятеро его людей поняли и немедленно набрали в легкие воздуха как можно больше, задержав затем дыхание. Джонни кинул гранаты.. Это были тонкостенные стеклянные шарики, наполненные жидкостью. Он кидал их в дверь, в людей, во все, что могло разбить их. Разбившись, они выплескивали наружу жидкость, которая мгновенно испарялась. Превратившись в пар, она приводила к резкой потере сознания. Но газ терял свои свойства на воздухе в течение примерно минуты.
      Офицеры начали валиться на пол. Это означало, что драка подошла к концу. Док подбежал к двери и открыл ее настежь. Он бросился искать помещение радистов.
      Остальные - Оранг, Шпиг, Джонни, Ренни, Длинный Том - последовали за ним. Но прежде Оранг взял на руки потерявшую сознание Санду, а Шпиг - ее брата.
      Они не знали о газе и не задерживали дыхание.
      - Где радиорубка? - спросил Док.
      - Вот здесь, - указал Джонни.
      В остальных частях дома не было слышно никаких признаков тревоги.
      - На реке есть какие-либо суда?
      - Да. Одно. Очень быстрое к тому же.
      - Берите этих семерых и отправляйтесь на него. Ждите там.
      - Как с военными советниками?
      - Оставьте их. Если мы перекроем источник их финансирования, то они смогут сами решить, что делать.
      Они разделились. Док Сэвидж направился в радиорубку. Он нашел там двух дежурных радистов, склонившихся над своими ключами, с наушниками на голове, морщившихся от напряжения, пытаясь прочесть послание сквозь помехи. Док свалил одного ударом кулака, на второго пришлось обрушить стул. Он не хотел убивать его и поэтому не стал бить сильно. Радист, упав, пополз быстро к большой бутыли с этикеткой "Серная кислота". Ее, видимо, использовали для заправки аварийных аккумуляторов.
      Радист швырнул бутыль в Дока. Но тот увернулся.
      Она разбилась на приборной доске. Кислота, сжигающая и ослепляющая все со страшной силой, вылилась на силовой щиток. Док поймал этого парня и приложился к нему кулаком.
      Затем бронзовый человек склонился над столом радиста, изучая график передач, переданные послания и их даты. Спустя некоторое время он стал посылать следующие радиограммы, всем одинакового содержания:
      - Правительство Испаньолы низложено. Все войска подлежат немедленному выводу с территории Кристобаля.
      Он подписался именем того офицера, именем которого были подписаны все предыдущие послания. Он передавал радиопослания до тех пор, пока серная кислота не проела изоляцию и не вызвала короткого замыкания, что привело передатчик в нерабочее состояние.
      Док оставил радиорубку и, пригнувшись, зигзагами побежал по наклонной лужайке, бывшей так коротко подстриженной, что создавалось впечатление, будто это зеленый и мягкий ковер. Он бежал к аккуратному стальному причалу, к которому был пришвартован скоростной катер.
      Пока Док бежал, в него выстрелили только раз. Но как только он запрыгнул на катер, с огромной асьенды по ним застрочил пулемет. Но это было неважно - катер был бронирован.
      Испаньолский берег уже растворился вдали за кормой - по всей реке они прошли без проблем, - когда Длинный Том Роберте, гений электричества, поднялся на палубу. Это был скоростной крейсерский катер, что означало, что на нем были отдельные каюты, правда очень маленькие, потому что основное пространство было отдано под машины и емкости с горючим.
      - Хороший коротковолновый передатчик, - сказал Длинный Том. - Я связался с Тропик-Радио в НьюОрлеане, и они передали послание Пэт в Нью-Йорк.
      - Она возьмет один из наших больших аэропланов и прилетит за нами? спросил Док.
      - Она сказала, что да.
      Слышавшая все это Санда Макнамара спросила:
      - Пэт? Это девушка?
      - Она Патрисия Сэвидж, кузина Дока, - объяснил Длинный Том. - Она нам иногда помогает. Эта Пэт по временам просто черт в юбке. Всегда хочет влезть во все переделки.
      - Мила? - спросила Санда.
      - Очаровательна! Никак иначе.
      Санда, кажется, была недовольна появлением нового персонажа.
      Док Сэвидж вошел в кормовую каюту и возобновил по сути бесполезный спор с семеркой богачей.
      - Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что мы дадим вам уйти безнаказанными, - сказал им Док. - Вы обвиняетесь в очевидных и предполагаемых убийствах, не говоря уж о разжигании войны.
      - Только попытайтесь нам что-нибудь сделать, и вы хлопот не оберетесь, - угрожающе заявил Артур.
      Оранг, слышавший это, тонко усмехнулся. Немного погодя неказистый химик вышел вслед за Доком на палубу.
      - Мы ничего не сможем с ними сделать, да? - спросил Оранг.
      - Их нужно немного перевоспитать, - ответил Док.
      - "Колледж"? - усмехнулся Оранг.
      - Да. "Колледж".
      Санда, стоявшая поблизости вместе с братом, недоуменно посмотрела на них. Непонятный разговор о "колледже" ее озадачил. Оранг, заметивший ее реакцию, пошел предупредить других товарищей, чтобы они не упоминали о "колледже".
      "Колледж" - это уникальное заведение, существование которого для остальной публики было секретом.
      Оно было расположено в отдаленном районе на севере штата Нью-Йорк, в гористой местности, изредка посещаемой посторонними. В это место Док посылал захваченных им преступников, чтобы те стали "студентами" в этом странном месте.
      Пациенты в этом заведении сначала подвергались тонкой операции на мозге, которую проводили специалисты, обученные Доком. Эти операции стирали всю память о прошлом. Затем "студенты" проходили специальный курс тренировок, основной чертой которых было привитие ненависти к преступлению. Их также приучали к труду. За все время существования этого заведения ни один иг выпускников не вернулся к своему прошлому занятию.
      Оранг отвел Дока в сторону. Что-то беспокоило этого неказистого химика.
      - Посмотри, Док, - сказал он, - сколько денег имеют эти парни. Это же позор - дать всем этим деньгам уйти к их родственничкам и адвокатам. Эти деньги могли бы сделать столько хорошего или по крайней мере компенсировать хоть часть того вреда, что они принесли.
      - Мы могли бы сделать их филантропами, - объяснил Док.
      - Э-э?
      - Наши люди в "колледже" имеют достаточный опыт по привитию таким людям ненависти к преступлению, - говорил Док. - И ненамного сложнее научить человека делать деньгами добро.
      Прошло несколько недель. Они подтвердили предположение Оранга: семеро богатейших людей, с присоединившимся к ним Ахметом-бен-Хали, находились далеко на северной окраине штата, в "колледже".
      Другим приятным сюрпризом был визит, нанесенный Сандой и ее братом. Война между Испаньолой и Кристобалем, как и следовало ожидать, прекратилась. В Испаньоле произошла даже революция, сообщила Санда, и президент ныне занимает одну из тюремных камер.
      Но почему же Санда проделала весь этот путь до Нью-Йорка - тут, кажется, было что-то не так.
      Но догадка о причине наконец-то осенила Оранга.
      На следующее утро Оранг - первый раз на чьей-либо памяти - появился в костюме, который можно было назвать наполовину респектабельным. Обычно же Оранг наряжался, как попугай.
      - Что с тобой? - удивленно спросил Шпиг.
      - Я иду спасать.
      - Кого?
      - Ты заметил, как Санда смотрела на Дока? Такая очаровательная девушка, как Санда... Он обречен. Ктото должен его спасти.
      - Я думаю, что спасать моя работа, - сказал с достоинством Шпиг.
      Оранг недовольно прорычал:
      - Я боюсь, что на этот счет у нас с тобой возникнут разногласия...