Она смотрела в окно и ни о чём не думала. Потому что думать и мечтать – не одно и то же. Она мечтала о счастье. Счастье представлялось ей большим, голубоглазым и нежным. Телефон молчал. Счастье ещё не знало её номера. Она держала трубку в руках, как некий драгоценный музыкальный инструмент, из которого льются волшебные звуки. Она чувствовала себя виртуозом. Она набрала семь цифр подряд. Наобум. За такой модный номер – семь цифр подряд – люди платят деньги. Значит, его обладатель будет каким-нибудь… кем надо.
      Длинные гудки были звуками камертона. «Алло», произнесённое мужским голосом, стало неожиданно правильно взятой нотой. Она быстро нажала на красную кнопку. Но это «алло» ещё долго эхом отзывалось в её ушах, словно они были лучшим акустическим приспособлением. Она улыбнулась.
      Правда, если бы кто-то наблюдал за ней со стороны, он бы этого не заметил. Он бы скорее решил, что эта полненькая девушка с хорошо прокрашенными корнями волос и безупречным маникюром просто мается от безделья. Небрежно крутит в руках телефонную трубку с ленивым высокомерием обладательницы всего самого лучшего; строит неторопливые планы на грядущий день: принять ванну, или позвонить подруге, или позавтракать обезжиренным йогуртом, или пойти в спортклуб и целый час слушать похвалы мускулистого тренера. Всего за 20$. И не забыть заехать в химчистку; весна начинается со дня на день, короткое белое пальто должно быть в гардеробе, как патрон в обойме пистолета.
      Когда такие длинные ногти, не очень удобно набирать текст sms. Розовый лак придаёт словам выражение, которого их лишают беззвучные кнопки.

      ): Привет, дорогая.
      Я потрясающе провела эту ночь.
      Хочешь расскажу?

      Семь цифр подряд. Ей бы хотелось, чтобы он читал это сообщение вслух. Своим приятным голосом. Мужским. Такой голос не может принадлежать женатому мужчине. Это наверняка голос голубоглазого миллионера. Большого и нежного. Мечтающего найти свою половину – с хорошо прокрашенными корнями волос и безупречным маникюром.

      ): Хочу!

      Ответ пришёл через 18 минут.
      Она довольно рассмеялась.
      Ну и что, что слегка полновата? Зато мужскую психологию знает как свои пять пальцев. «Хочу!» – вот их основной принцип.

      ): Сначала мы поужинали в ресторане «Паризьен».

      Она не ждала ответа сразу. Мужчины делятся на тех, кто принимает решение молниеносно, и тех, кто долго взвешивает все «за» и «против».
      Восемнадцать минут на то, чтобы понять: «хочу» – это показательно.
      Вывод № 1. Инертный, не склонный к импульсивным поступкам индивидуум.
      Что для жизни, в принципе, неплохо.
      Она успела налить ванну, высыпать в неё полфлакона соли (не веря инструкции, в которой написано, что хватит и «двух колпачков»), снять розовый спортивный костюм, постоять минуту и полюбоваться неестественно синей, словно Веркины линзы, водой, когда телефон пикнул и зашевелился.
      Sms. Прошло ровно полчаса.

      ): А что было потом?

      Потребовалось полчаса на то, чтобы в нём проснулось вполне естественное любопытство.
      Вывод № 2. Разочаровавшийся в жизни индивидуум, который не верит в чудеса.
      Для семейной ЖИЗНИ – находка.
      Она опустилась в горячую ванну. Ей надо расшевелить его.
      Она заколола волосы, чтобы не испортить причёску.

      ): Секс.

      Ответ пришёл через одиннадцать минут.

      ): В туалете?

      Вывод № 3. Сексуально неудовлетворённый индивидуум с примитивными эротическими фантазиями.
      Для семейной жизни – перспективно.

      ): Ты с ума сошла? Это шутка. Потом мы поехали в «Аист». Но как мы целовались в машине!

      Она задумалась, вспоминая, когда она действительно последний раз целовалась. Точно. Две недели назад. Они встретились с Колей на обеде в «Весне», а потом целовались в машине. Он уговаривал её пригласить его в гости, хотел продолжения, но она только смеялась. Это были отношения без будущего и без волшебства: он был женат, а она никогда особенно его не любила. Она закончила этот роман легко и красиво: седьмого марта. Избавив его от необходимости покупать два подарка. Верка сказала: поспешила.

      ): Как?

      Вывод № 4. Немногословен. Или просто некогда набирать слова. Сидит в офисе на переговорах. Много работает.
      Для семейной жизни – отлично.

      ): Он целуется как бог. По крайней мере, ощущения божественные. Вспоминаю и покрываюсь мурашками.

      Она отправила sms, и ей стало немного грустно. Ей показалось, что она обманывает не его, а себя. Вдруг он не в офисе, а в ресторане? Сидит со своей любимой девушкой, кормит её с рук клубникой («9 1/2 недель»), и они вместе смеются…
      Четыре минуты.

      ): А что было потом?

      Вывод № 5. Циничный, развращённый индивидуум.
      ДЛЯ семейной жизни – сойдёт.

      ): Потом он читал стихи. Вслух. Ты же помнишь его замечательные стихи про любовь?

      Она мстительно улыбнулась. Вот тебе. Не за что-нибудь, а просто за то, что ты – мужчина. А теперь давай, ври про стихи. Чтобы всё-таки добраться до этого пресловутого «потом».
      Она оделась. Джинсы и сиреневый свитер. Сиреневые сапоги.
      Долго думала, что снять: свитер или сапоги. Сняла сапоги. Надела синие кроссовки.
      Стёрла с ногтей лак и нанесла новый: прозрачно-сиреневый. Почти без перламутра.
      Он не отвечал.
      Накрасила ресницы. Проверила, какого цвета на ней белье: сиреневое с розовым кружевом. Отлично. Накрасила губы и поняла, что готовится к свиданию. Представила себе свечи. Расплывчатые, сквозь бокалы с шампанским, улыбки. Многообещающее сияние глаз. И музыку, которая звучит где-то внутри, не из колонок со стен. Волшебная музыка. Без слов.
      Он не отвечал.
      Она держала телефон в руках.
      Она ругала себя, называла дурой. Она говорила себе, что ещё слишком рано проявлять характер, не идти у него на поводу… Она стала даже сочинять новый текст. Телефон с готовностью пикнул. Она подскочила с дивана, как неожиданно включившийся фонтан.

      ): Помню. Отличные стихи.

      Вывод № 6. Дурак. Управляемый и предсказуемый.
      Для семейной жизни – идеально.
      Она аккуратно причесала ровные, как горизонт, брови, прежде чем набить новый текст.

      ): В «Аисте» было полно народу. Встретила Витю – он надоел мне со своими ухаживаниями. Потом Сашку – он снова объяснился мне в любви. А ты где?

      Она нажала кнопку «отправить». Она все делала правильно. У них у всех одинаковые представления о женщинах. Если красивая – значит, вокруг неё полно мужчин. Если вокруг неё полно мужчин – значит, он должен прийти и завоевать. Из этого sms он сделает вывод, что она красивая. У него появится цель.
      Для ответа ему потребовалось три минуты.

      ): В парикмахерской.

      Конечно, где ещё может быть женщина, по мнению мужчины.
      Она злорадно усмехнулась. Сначала отправила sms, а потом сделала вывод № 7.

      ): А что ты мелируешь?

      По крайней мере, будет ясно, один он или нет. Ни одна женщина не ответит на такой идиотский вопрос.
      Вывод № 7. Ограниченный индивидуум с типичными стереотипами.
      Для семейной жизни – удобно.
      Она по очереди открывала и закрывала все ящики на кухне. Уже второй раз. Или третий. Чая не было. Кофе тоже. Открыла холодильник. Чудес на свете не бывает: холодильник был пуст. На круглом кухонном столе лежала упаковка Finn Crisp. В ней осталось два хлебца. Это был хороший знак. Не стоит наедаться перед свиданием. Хотя, с другой стороны, лучше поесть, чтобы не есть потом. Чтобы он не сказал: «Она такая толстая, потому что всё время ест». Она посмотрела на себя в зеркало в прихожей. Ничего не толстая. Ещё пару месяцев в спортзале, и к лету будет настоящей красоткой. Принцессой. Со своим принцем.
      Она с жалостью подумала о том, как он сейчас хмурится и ерошит причёску, пытаясь сообразить, что такое мелирование. Может, воспользовался «звонком другу»? Она съела два хлебца, обмакнув их в малиновый джем.
      Не надо было загонять его в тупик. Он явно чувствует себя идиотом.
      Тридцать шесть минут. Новое сообщение.

      ): Слегка подпитываю корни бальзамом и тонируюсь.

      Чего-о-о?
      Она решила, что женщина есть, но не рядом. Тридцать шесть минут ушло на то, чтобы позвонить ей и выпытать нужную информацию незаметно, под благовидным предлогом.
      Вывод № 8. Женат. Или бабник. Скорее всего и то и другое.
      Для семейной жизни – ему же хуже.
      Она вышла на улицу, как всегда пешком. Третий этаж – не такая уж физическая нагрузка. Достала из кармана тёплой джинсовой куртки телефон.
      Ему нужно поощрение. Он старается.

      ): ОК. Кстати, знаешь, дорогая, в последнее время я плохо отношусь к презервативам. Может, мне завести серьёзный роман, чтобы ими не пользоваться?

      Конец марта похож на книгу, которую уже держишь в руках, но ещё не открыл. Предчувствие, предвкушение, ожидание. Солнце – как нарядная обложка.
      Почти семь минут.

      ): А может, все оставить как есть?

      Вывод № 9. Случайные связи ему предпочтительнее. Держится за свою свободу. (Упорно не хочется верить, что он женат.) Эгоист.
      Для семейной жизни – не будет тратить деньги на постоянных любовниц.
      Она завела машину. Volkswagen-Passat, шестилетний. Ходовая давно барахлит. Может, он подарит ей на день рождения Mersedes? У неё скоро, 29 апреля.

      ): Я уже соскучилась по тебе. А как ты провела вечер?

      Телефон зазвучал мелодией из фильма «Убить Билла-2». Это означало, что звонит подруга Верка.
      – Привет! Ты чего мне с утра не позвонила? Спала? – Верка всегда говорила быстро, темпераментно и всё время только о своём.
      – Нет… – Она ответила неопределённо, думая, рассказать Верке про переписку или нет?
      – Ну мы и зажигали вчера! Я четыре раза подряд спела «Зеленоглазое такси». Помнишь?
      Она помнила. Караоке «Кафка». Было весело. Как всегда.
      – А помнишь, ты микрофон у этого мужика выхватывала? – не унималась Верка. Ей было важно, чтобы по утрам помнили всё и во всех деталях. Она говорила, что, если не помнить, времяпрепровождение получается бессмысленным.
      – Я? Выхватывала?
      – Ну конечно! Который пел «Крыса-ревность»! Ты ещё говорила, что у него лицо знакомое!
      – Ужас. – Она поморщилась. В отличие от подруги, ей, наоборот, казалось, что лучше ничего не помнить. – Подожди секунду, у меня sms.

      ): У меня было свидание.

      Вывод №10 – см. вывод № 7.

      ): С кем? Как прошло? Что делала? Секс был?

      – Алло, Вер?
      – Что за sms? От кого?
      – От Коли.
      – Он написал, что развёлся? Что хочет сделать предложение и уже купил кольцо?
      – Ну да. Примерно. – Она улыбнулась. Совсем не грустно. И не весело. Никак.
      – Мужиков, кстати, вчера было полно!
      – Симпатичных не было.
      – Да ладно! А блондин?! Ты помнишь, что ты посвящала ему песню?
      – Да, пока он не подошёл и не выяснилось, что ему девятнадцать.
      – Да нет, ему уже двадцать! Ну и что?! Он же думал, что тебе двадцать два.
      – Да он потом с какой-то девицей страшной сидел.
      – Конечно, после того, как ты сказала, что тебе двадцать пять.
      – У меня пробудились к нему материнские чувства.
      – Поэтому он и сбежал.
      – Слушай, у меня опять sms. Я перезвоню, ладно?
      – Кольке привет! Давай с ним пообедаем! Я абсолютно свободна!
      – Посмотрим.

      ): Его зовут Вадим.
      Мы поужинали во «Фреско», я была в короткой юбке, потом поехали к нему. Был отличный секс.

      Она улыбнулась так, словно перед ней был ребёнок, который старательно пытается выговорить слово «консистенция». Ей очень хотелось отправить ему sms с советом сменить описание юбки на интерьер квартиры. И слово «отличный» заменить на что-нибудь более чувственное.
      Вывод №11. Скорее всего, его зовут Вадим.
      Для семейной жизни – абсолютно не важно.

      ): А как же твой муж? Ты ему изменила?

      Она отправила sms и задумалась: не слишком ли скорбный текст? Вряд ли он захочет встречаться с незнакомой девушкой, зная заранее, что она – пуританка. Следующее sms он получит вдогон:

      ): А впрочем – молодец!
      Я давно хотела, чтобы ты это сделала.
      Твой муж – полный идиот!

      В химчистке была очередь. Хотелось развернуться и уехать, но… белое пальто. Она покорно спросила, кто последний. Последней была старушка, которая всерьёз намеревалась почистить свою шляпку. Для этого надо было открепить соломенную розу. Старушка отказывалась, жаловалась и возмущалась, обращалась к очереди за поддержкой, очередь угрюмо молчала. Выяснилось, что это уже шестая химчистка, в которой отказываются принимать шляпку, не открепив розу. Через двадцать минут очередь зароптала.
      – Следующий! – зычно позвала приёмщица. – Девушка в сиреневой куртке! Что у вас?
      – Девушка за мной! Сначала – мою шляпку! – упрямо произнесла старушка, с неприязнью разглядывая новенькую сиреневую куртку.
      Она посмотрела в окно. Там была весна, солнце и птицы. Там её ждало свидание.
      Она уступила химчистку старушке.
      Очередь с завистью смотрела ей вслед.
      Sms пришло тогда, когда она осторожно выруливала на проезжую часть.

      ): Да, мой муж – козел.

      Вывод № 12. Пора звонить.
      Для семейной жизни – все всегда зависит от женщины.
      Семь цифр подряд наманикюренным ногтем. Страшно и весело одновременно. Как перед первой в жизни рюмкой водки. В десятом классе.
      Он ответил не сразу.
      Она упорно ждала.
      – Алло.
      В первую минуту ей показалось, что это «алло» отличается от «алло» утреннего.
      – Здравствуйте. – Очень вежливо. Как ни в чём не бывало. – Будьте добры Веру.
      – Веру? – Минутная пауза. – Вы ошиблись.
      – Извините. – сказала она и быстро повесила трубку.
      Подождала минутку. Снова набрала тот же номер.
      – Алло. – Казалось, он обрадовался.
      – Извините, а Веру… Я опять ошиблась?
      – Девушка, я должен перед вами сознаться: Вера – это я.
      «Неплохо». Она улыбнулась, как всегда, про себя.
      – В смысле?
      – Это я с вами эсэмэсился. Ужасный поступок, но я не мог удержаться, мне было так интересно!
      – До свидания. – Она произнесла это надменно и холодно.
      – Подождите! – закричал он. – Не вешайте трубку! А вдруг это – судьба. Девушка, как вас зовут? Пожалуйста!
      Она выдержала паузу. Для приличия.
      – Меня зовут Валентина. – Робко и несмело.
      – А меня – Иван! – Он представился таким весёлым голосом, словно читал вслух анекдоты из «Мегаполис-экспресс».
      Вывод № 13. Его зовут не Вадим. Возможно, и все остальные выводы были ошибочны. Для семейной жизни: надо уметь начинать с белого листа. Даже если для этого нужно закрасить всё, что на нём было раньше.
      Он довольно долго и убедительно уговаривал её с ним встретиться.
      Она довольно долго и убедительно ломалась.
      Они договорились о встрече в суши-баре рядом с «Бэд-кафе» через час.
      – А почему не в самом «Бэд-кафе»? – спросила она только для того, чтобы не выглядеть очень уж покладистой. – Там ведь тоже есть суши.
      – Лучше в суши-баре. Поверь мне, и всё будет отлично.
      На второй линии была Верка.
      – Что это ты такая довольная? – подозрительно спросила она. И сообщила, не дожидаясь ответа: – В моём спортклубе проходит акция. Дают бесплатный талон на две недели, чтобы я отдала его другу. Хочешь позаниматься? Бесплатно целых две недели. Скоро весна, будешь в форме!
      – Не хочу. – Она посмотрела на часы.
      – Почему? Ты вообще где? Обедать идём? Я отложила себе джинсы в ЦУМе!
      – Нет, у меня сейчас дела.
      – Какие? Я так есть хочу! Может, тогда к маме заеду. Ты забрала пальто из химчистки?
      – Нет. – На минутку ей захотелось рассказать подруге про свидание. – Знаешь…
      – А что Колька? Ты с ним встречаешься?
      Она посмотрелась в зеркало заднего вида.
      Рассказывать что-либо подруге стало неинтересно.
      – Вер, знаешь что… Давай попозже созвонимся… – Перед предстоящим свиданием Веркина болтовня даже немного раздражала.
      – Давай. Скажи Кольке, пусть какого-нибудь друга для меня поищет, о’кей?
      – О’кей.
      Дорога до «Бэд-кафе» займёт полчаса, надо чем-то занять оставшееся время.
      Можно помыть машину.
      Можно вернуться в химчистку.
      Можно послушать музыку, припарковавшись на обочине.
      Можно придумать, как себя вести на этом свидании.
      Можно просто помечтать.
      На Тверской, как всегда, пробка. Она припарковалась у «Арбат-престижа». Улыбнулась не очень улыбчивой продавщице. Стёрла свою помаду и накрасила губы перламутровым блеском Chanel. Брызнула на себя Davidoff. Попробовала на руке пудру Shiseido. Вернулась, брызнула ещё Davidoff. Надушилась им с головы до ног. Сделала заинтересованное лицо у стенда Kanebo. Визажист Kanebo предложила ей сделать макияж.
      Она села на высокий стул, активно поддерживая разговор про косметику. Её умыли и накрасили заново. На листочке ей написали все названия, которые использовали в макияже. Она обещала купить все это в следующий раз. Она опоздала в «Бэд-кафе» всего на 14 минут. Как и обещала, он легко узнал её по сиреневой куртке. Он улыбался и приветливо махал рукой.
      – А я думал, ты – худющая брюнетка! – сообщил он, не переставая улыбаться.
      Она почувствовала себя толстой, неуклюжей и глупой.
      – Садись, садись! – Он встал, пододвинул ей стул и неожиданно захохотал.
      Она села и сразу подумала о том, что забыла снять куртку. Снова вставать показалось ей неудобным, и она решила остаться в куртке.
      – Да ты не стесняйся! – продолжал смеяться он. – Ты представь себе, что с подругой встретилась!
      Больше всего на свете ей действительно хотелось оказаться сейчас там, где находилась Верка. Она набрала номер её телефона.
      – Вер! Приезжай срочно в «Бэд-кафе». В суши-бар. Умоляю! – Она говорила быстро и тихо. Пока Иван обсуждал с официантом, какой чай ему заказать.
      – Я к маме…
      – Быстро! Вер, умоляю!
      – Хорошо, не волнуйся, сейчас приеду…
      Она положила телефон на стол в тот момент, когда Иван вежливо поинтересовался:
      – Чайку? Или ты предпочитаешь кофе?
      – Все равно. – Она даже улыбнулась. – Сейчас приедет моя подруга.
      – Та самая? – Иван снова развеселился. – Вот вы живёте! Весело!
      – Ага. – Она медленно кивнула, разглядывая того, о ком мечтала сегодня целое утро. Джинсы, свитер, короткие волосы. Маленькие глаза: нахальные и беспокойные. Высокий и молодой: лет около тридцати. Он пил чай так, словно рассказывал пошлые анекдоты: увлечённо и не замечая реакции собеседника. Он всё время похохатывал. Она перестала чувствовать себя неловко. Она сняла куртку. Сейчас приедет Верка, и всё встанет на свои места.
      – Ну, согласись, Валентина, здорово я тебя разводил? – не унимался Иван.
      – Здорово. – Она послушно согласилась.
      – Тебе ведь даже в голову не пришло, что это не твоя подруга! Так?
      – Так.
      – Мне пришлось перевернуть весь Интернет, чтобы узнать, что такое мелирование!
      Точно. Как она могла забыть про Интернет? 2005 год, все очень просто и компьютеризировано. Никакого волшебства – сплошной Интернет.
      Приехала Верка. Скинула короткую шубку на руки официанту, кивнула Ивану. Он подскочил, суетливо пододвинул ей стул. Широко улыбнулся.
      – Вера, мне особенно приятно с вами познакомиться!
      Она обняла подругу, чмокнула её в щёку.
      – Что это за шаромыжник? – шепнула Вера ей в ухо.
      – Познакомься, Иван. – Она представила его, сопроводив слова широким жестом.
      – Ну что, девчонки, ещё чайку? – Он махнул официанту.
      – Я, пожалуй, поем. – Вера открыла меню. – Будьте добры, сашими-лосось, калифорнийский ролл, мисо-суп и кайсо-салат, но только в «калифорнию» майонез не кладите, пожалуйста.
      Официант записывал заказ в небольшой блокнотик, равнодушно кивая.
      – А ты что будешь? – спросила Верка у подруги. Она пожала плечами и назвала первое, что ей пришло в голову:
      – Прозрачную лапшу с мраморным мясом.
      Иван открыл крышку своего телефона. Дешёвенькая Nokia.
      – Ого! Девушки, я – ненадолго! Сразу предупреждаю! Time! – Он постучал ногтем по телефону.
      – Даже не пообедаете с нами? – спросила Вера, удивлённо повернувшись к подруге.
      Она снова пожала плечами. Вдруг ей отчаянно захотелось, чтобы Верка ничего не узнала.
      Она сказала, что идёт в туалет. Набрала его номер из узкой кабинки. Она решила, что может попросить его ничего не говорить Верке. Он ответил через три гудка.
      – Алло.
      Удивительно у него меняется голос.
      – Иван? – уточнила она.
      – Нет, – ответили удивлённо. Голосом не Ивана.
      – Извините.
      Она растерянно смотрела на телефон.
      Несколько минут. Медленно вернулась в зал. Судя по Веркиному лицу, он все ей уже рассказал – на её лице были недоумение и жалость, она прятала глаза. Официант поставил на стол сашими. Она снова набрала семь цифр подряд. Она не отводила глаз от телефона Ивана. Его телефон не звонил.
      – Алло. – Тот же голос. Только теперь в нём было еле заметное раздражение. Она нажала на красную кнопку.
      – Ещё одной подружке звонишь? – весело поинтересовался Иван.
      – Слушай, чей это номер? – спросила она, глядя ему прямо в глаза. Секунду он смотрел на неё, сильно прищурившись.
      – Раскусила? – спросил он. Верка недоуменно переводила взгляд с Ивана на подругу. Неожиданно зазвонил его старенький Nokia. Громко и нетерпеливо.
      – Слушаю! – сказал Иван, подмигнув Верке. – Понял, выхожу. – Он положил телефон рядом с тарелкой и, кивнув на него, произнёс: – Его. Это его номер. Моего босса. – Он достал из кармана сто рублей. – Оставлю за чай, ладно?
      – Какого босса? – не поняла Верка. – Ты водитель? – спросила она. – Или кто?
      – Ага! – Он снова весело захохотал. – Босс был на встрече и оставил мне телефон. Чтобы я отвечал. Я и отвечал!
      Очень вовремя принесли прозрачную лапшу.
      – Не грустите, девчонки! Хотите, я ещё позвоню? – Он направился к выходу.
      Прежде чем закрыть за собой дверь, он ещё раз обернулся и подмигнул.
      Верка сильно дёрнула подругу за руку:
      – Пошли на босса посмотрим! – Она потащила её через зал, быстро открыла дверь. Они оказались в коридоре в тот момент, когда Иван пропускал вперёд высокого светловолосого мужчину. Его лицо они видели только мельком. Она готова была поклясться, что у него голубые глаза.
      – Клёвый, – сказала Верка. Почему-то с сожалением. Они смотрели ему вслед.
      Он шёл твёрдой походкой уверенного в себе мужчины. В руке он держал телефон. Они ни о чём не говорили до тех пор, пока официант не унёс пустые тарелки.
      – Чаю? – спросил официант.
      – Нет. – Они ответили хором и одновременно качнули головами. Посмотрели друг другу в глаза.
      – А что Колька? – тихо спросила Вера.
      – Не знаю. – Она пожала плечами.
      – Мне, например, Колька нравится.
      – Ага. – Она кивнула.
      – Я думаю, если ты очень захочешь, он разведётся…
      – Ага – Она снова кивнула.
      – Ты не хочешь? – спросила Верка и вдруг впервые заинтересованно посмотрела на подругу, ожидая ответа.
      Она улыбнулась. Стала глядеть в окно.
      Официант принёс счёт.
      – А что, у нас нет скидки в «Бэд-кафе»? – неуверенно возмутилась Верка.
      – Нет. – Она помотала головой. Достала из сумки деньги.
      – Что будем дальше делать? – спросила Верка, демонстрируя оптимизм.
      – Мне в химчистку надо. Пальто забрать. – Она встала, гардеробщик помог ей надеть куртку.
      – А я тогда в спортклуб.
      Они стояли на улице. Она нажала на кнопку сигнализации. Volkswagen мигнул и пикнул.
      – Может, ты со мной? – предложила Верка. – У нас же акция там. У тебя паспорт есть?
      – Права.
      – Ну и нормально. Две недели бесплатно позанимаешься! Знаешь, какая красотка будешь?! Поехали!
      – Не знаю. – Она подошла к машине, Верка не отставала от неё ни на шаг. – Мне в химчистку надо. Там пальто моё белое.
      – Ну и ладно. Потом заберёшь. Через полчаса в клубе – латинос. Пошли, танцевать научимся! И для фигуры полезно!
      Верка умоляюще смотрела на подругу. Танцевать латинос вдвоём гораздо веселее.
      – Ну, пошли, – кивнула она. – Я тогда за тобой поеду.
      Верка взвизгнула и бросилась подруге на шею.
      – Я тебя обожаю! А потом – в «Павильон», на ужин!
      Она завела машину. Включила музыку. Пела Глюкоза. Про снег. Ей очень нравилась эта песня зимой. Но сейчас светило солнце, и слушать про снег было немного грустно. Она переключала радио с канала на канал и остановилась на группе «Звери». «Всё, что тебя касается, – всё только начинается». Эта песня ей нравилась и зимой, и прошлым летом. И наверняка будет нравиться весной. Она припарковалась у спортклуба рядом с машиной Верки.
      Набрала все те же семь цифр.
      «Отправить sms».

      ): Привет, дорогая.
      Я потрясающе провела эту ночь.
      Хочешь, расскажу?

      Зелёная кнопка «yes».
      Она встретила Верку у входа обычной своей улыбкой, которую никто никогда не видит со стороны.
      – У тебя же формы нет! – воскликнула Верка. – Посмотри у меня в багажнике, там в пакете стокмановском новые кроссовки и костюм. Может, тебе понравится, тогда заберёшь, я себе ещё куплю! – Верка протянула ей ключи от машины. – Я жду тебя в баре.
      Она подошла к Ford своей подруги, разглядывая брелок с сигнализацией. Нажала на первую попавшуюся кнопку. Машина не открылась. Нажала на самую нижнюю. Машина завизжала и пронзительно завыла на всю стоянку.
      Она судорожно нажимала все кнопки подряд.
      – Помочь? – Предложение поступило откуда-то сверху и справа.
      Она с готовностью протянула брелок. И замерла.
      Блондин из «Бэд-кафе», босс Ивана. Он за секунду справился с сигнализацией. Протянул ей брелок.
      В его кармане что-то пикнуло.
      Он достал телефон.
      Sms.
      Он извинился перед ней вежливой улыбкой. Прочёл.
      Мгновенно его улыбка стала шире. Он быстро нажал на кнопки. Четыре раза. И ещё на зелёную – отправить.
      – Меня зовут Вадим, – сказал он, кидая телефон в спортивную сумку.
      В её кармане зашевелился Nokia. Sms.
      – А меня Валентина, – улыбнулась она в ответ. Секунду подумала и достала телефон из кармана.
      Прочитала sms.
      Вывод № 14. Валентина влюбилась. Годится только для семейной жизни.

      ): Хочу.

      Мы познакомились на яхте. Всё вокруг было точно таким же, как мой костюм, – бело-голубым. Мы кормили чаек хлебом, и они плавали в море, похожие на рюмки для мартини. Он снял галстук и предложил мне выпить. Я согласилась.
      Его звали Марио. В его глазах светилось восхищение, и оно сверкало на солнце, отражаясь в бокалах миллионами бликов.
      Я подставила лицо ветру и слушала длинный рассказ Марио о его жизни. Ветер – это дыхание моря. Оно было лёгким и чистым. Когда заиграла музыка, мы были первыми, кто обнялся под её плавные звуки. Марио рассказывал мне о своей работе, о своих мечтах и планах. Мы ели икру, когда танцевать уже надоело.
      На его красивых, таких же, как мой костюм (бело-голубой), глазах появились две нежные росинки-слезы, когда он вспоминал о своём детстве.
      Шампанское не кончалось, и казалось, это путешествие тоже не закончится никогда. Я решила спуститься вниз, в piano-bar, и Марио последовал за мной. Он был моей тенью, а его глаза – аксессуаром к моей одежде (бело-голубой). Когда мне это надоело, я протянула ему мой бокал.
      – Ещё? – спросил он по-итальянски.
      Я улыбнулась. Так, как должна улыбаться женщина, по мнению Леонардо да Винчи.
      – Я не понимаю по-итальянски, – сказала я на своём родном языке, и Марио впервые услышал волшебные звуки моего голоса.
      – Что? – не поверил он снова по-итальянски.
      Я повторила. Широко открывая рот, я старательно произносила слоги, словно говоря с глухонемым.
      Солнце стало похоже на апельсин, и этот апельсин готов был вот-вот провалиться за горизонт. Марио замолчал. И я вполне могла представить себя в желаемом одиночестве, если бы не его навязчивая забота.
      Он принёс пледы, и мне пришлось укутаться, чем сразу нарушилась вся бело-голубая гармония. Но капуччино, который он заказал для меня, источал такой аромат, что отказаться было невозможно. Улыбка на моём лице стала для Марио неожиданностью.
      Обгоревший и недовольный, на палубу вышел мой жених. Мы совершали этот круиз вдвоём.
      Как бомба замедленного действия, он подошёл к нам слегка раскачивающейся походкой, которую подсмотрел у матросов и капитана.
      Я представила мужчин друг другу и нежно поцеловала своего жениха в щёку, как Кейт целовала Леонардо Ди Каприо в фильме «Титаник». До катастрофы.
      Шампанское пузырилось в бокале, и мне казалось, что это кровь Марио вскипела в его груди. Я смотрела ему в спину, и он представлялся мне куклой, которую надо всего лишь потянуть за ниточку.
      Я не тянула. Я подарила эту куклу, даже толком не задумываясь кому.
      – Кто это? – спросил мой жених, ловко отрезав кусок яблока огромным ножом для хлеба.
      – Просто. Итальянец, – ответила я, пожав плечами.
      – Итальянец, значит? – уточнил мой жених, и я подумала, что, конечно, лучше бы он был негром или телепузиком.
      Я взяла яблоко и громко откусила от него.
      – Значит, стоит мне ненадолго отлучиться, как у нас тут сразу итальянцы?
      Он говорил, сощурившись и слегка растягивая слова. По его тону непонятно было, какое из них наиболее оскорбительное: «итальянцы», «тут» или «сразу».
      – Ты долго спал, – неопределённо сказала я.
      – И что?
      Я откровенно любовалась им: его красивое лицо от злости становилось ещё красивее.
      Мы помирились к ужину. Как всегда.
      Я выслушала несколько упрёков, потом поклялась в вечной любви, потом меня немного оскорбили, но тут же простили.
      И его отличный аппетит был щедрым вознаграждением моему испорченному настроению.
      У него всегда отличный аппетит. Я вышла из каюты на цыпочках. Был штиль.
      На мне было лиловое платье, и таким же лиловым был рассвет.
      Сонная яхта была пришвартована в тихой бухте, и даже шум мотора моей лодки не пугал плавающих чаек, похожих на рюмки для мартини, если их опустить в воду. Матрос с походкой вразвалочку вёз меня к берегу, и я чувствовала себя княжной Таракановой, которой удалось сбежать с корабля графа Орлова. Море дышало мне в лицо, и жёлтое солнце было похоже на яичницу.
      На второй лодке плыл Марио.
      Я не просила его. Это правда. Я даже не говорю по-итальянски.
      А как отшить мужчину, если он ни слова не понимает? Разве что однажды утром просто сбежать от него.

      – Кто-нибудь в мире счастлив так же, как я? – Она улыбнулась мужу и тут же получила улыбку в ответ. Ту самую улыбку, которая делала её такой счастливой.
      – Дорогая, я надеюсь, это будет лучший месяц в твоей жизни.
      – Я надеюсь, это будут лучшие годы.
      Он любил её за то, что она была молода и красива. За то, что она была одержима своей работой. За то, что им всегда было интересно вместе. За то, что она так понимала его. А за её яблочный пирог можно было запросто отдать половину жизни.
      С ней не надо было делать вид, будто до неё ничего не существовало. Ни любви, ни счастья. Она никогда не пыталась залезть к нему в душу, вытеснив оттуда всё остальное. Она любила его и любила всё то, что было дорого ему. В отличие от всех остальных девушек, которых он встречал после аварии.
      Аварии, в которой погибла его жена.
      Её фотографии всюду расставлены в этом небольшом домике, прямо на берегу моря, между Ялтой и Алуштой.
      Её вещи лежат тут нетронутые.
      Он специально, спустя эти ужасные три года, вернулся сюда не один.
      Не одному легче.
      Он приехал с молодой женой. В свой медовый месяц.
      Она любила его за все. За эту тягу к жизни, за сильный характер, за юмор и то неуловимое, чему трудно найти название, но что так привлекает женщин в мужчине – что-то особенное, что-то очень мужское, очень надёжное, честное и открытое.
      Она любила в нём даже то, что он не спрятал на чердаке фотографии своей погибшей жены и не выкинул вещи. Она это понимала. Она считала, что, раз он не предал её даже после смерти, значит, её, живую и любимую, не предаст никогда. Однажды, ворочаясь в постели от невозможности заснуть, пока его нет рядом, она даже представила себе, что умерла. И он хранит все её картины, и её мольберт, и кисти. И целует её фотографии. И от этого ей стало так хорошо и приятно, что она даже заснула.
      Она любила его писать. Нанося на холст мазок за мазком, она как будто изучала его, открывала для себя заново, и то, что она открывала, ей очень, очень нравилось.
      Она любила работать по ночам.
      В этом домике, в который они приехали, ночи были тёплыми и светлыми. Светлыми от миллиардов звёзд, усеявших небо. Тёплыми – от тепла её мужа.
      – Любимая, я с самого утра отправляюсь на рыбалку! – Он стоял в дверях, довольный, как мальчишка, и размахивал спиннингами, которые притащил из сарая. – А сейчас я пойду и проверю лодку.
      Он поцеловал её в шею, и она, как обычно, тихонько мурлыкнула.
      Ему очень нравилось, как она это делает. Чтобы услышать ещё раз, он поцеловал её снова.
      – Мур-р-р, – проговорила она, улыбаясь.
      – А что будешь делать ты?
      – Писать. Осталось всего несколько недель. Мур-р-р.
      Всего несколько недель осталось до выставки. Её первой персональной выставки.
      Такое важное, может быть, самое важное в жизни событие совпало с её медовым месяцем.
      Поэтому она собиралась очень много работать. Работать и любить – больше ничего.
      А он – любить и ловить рыбу. К рыбалке его пристрастила жена. Лет десять назад. Она могла часами сидеть в лодке, уставившись на поплавок. Так они и сидели. Вместе. Разговаривать не желательно. Смотреть – можно. Он так и помнит: зеленоватая гладь моря, небо, на котором уже нет звёзд, но ещё нет солнца, и они смотрят друг другу в глаза, и глаза их, зеленоватые, как море, улыбаются друг другу.
      Обычно её улов был больше. Но он не обижался. Он говорил: зато его – вкусней.
      Он стоял по щиколотки в воде и держал в руках удочки. «Её» удочки.