Костя сделал Рите предложение. Она не думала и секунды. Ответила: да. Он подарил ей кольцо. С бриллиантом. Graff – сказала Рита. И еще по одному «Графу» в каждое ухо на свадьбу!
      Помолвку назначили на 28 апреля. Как объяснила Рита, чтобы не смешивать праздники. Потому что в субботу 29-го и так был Международный день танца, а в воскресенье – День работников пожарной охраны.
      Торжественная церемония помолвки состоялась за городом, в яхт-клубе. Был накрыт стол-фуршет, официанты плавно перемещались с подносами; гости в количестве человек тридцати разместились небольшими группками по всему залу ресторана.
      Стеклянные двери на террасу были открыты; глаза слепило уже почти летнее солнце; приглашенные музыканты играли негромко, но выразительно; Рита была счастлива.
      Я была счастлива за Риту.
      Она переходила от одного гостя к другому, заразительно смеялась и без малейшего смущения рассказывала историю своего интернет-знакомства с Костей.
      «Граф» на ее пальце сверкал миллионом солнечных зайчиков, и они весело прыгали по лицам гостей.
      Мне портило настроение только то, что Влад не принял Ритино приглашение.
      Я смотрела на окружающее его глазами и ни капли не сомневалась в том, что ему бы эта вечеринка понравилась.
      Но у Влада «дела, как всегда».
      Музыканты заиграли туш, и всех пригласили на улицу.
      Остроносая, как утюг, белоснежная, как праздничная скатерть, грациозная, как спящая львица, прямо напротив входа была пришвартована Костина яхта.
      И Костин сюрприз к этому дню – ее новое название. «Королева Марго».
      Официанты громко открывали шампанское, Рита визжала от восторга.
      – А он яхту на тебя переоформил? – спросила зеленоглазая девушка в огромных бриллиантовых сережках.
      – Нет. – Рита пожала плечами. Девушка недоуменно посмотрела на Риту, явно не понимая, чему же та радуется.
      – Невероятное ощущение, – шепнула Рита мне в ухо. – Моим именем назван корабль!
      – А если город, представляешь? – Мне самой было очень приятно смотреть на еще не высохшую надпись на боку яхты.
      – Неплохая лодка, – похвалила зеленоглазая, болтая в стакане с виски лед, – метров двадцать пять?
      – Наверняка, – авторитетно ответила Рита.
      – Дай телефон, – попросила девушка. Рита достала из кармана замшевой юбки свой новый мобильный телефон, но в ту же минуту его перехватила жена Костиного друга. Мы с Ритой видели их в ресторане. Ее звали Маша.
      – Не давайте Жанке телефон! – категорично заявила она.
      – Ну, Маш, что за бред! – возмутилась зеленоглазая Жанка. Ее сережки заколыхались в ушах, словно пучок новогодних колокольчиков.
      – Да она сама просила, – объяснила нам Маша со смехом, – не давать ей телефон. А то она как выпьет, так начинает своему бывшему звонить и орать на него матом. Да еще угрожать.
      Жанка обиженно смотрела на подругу. Рита послушно убрала телефон в карман.
      – Да я только узнаю, один он или со своей шмарой, – тихо произнесла Жанка.
      – А вот этого как раз тебе знать не надо, – сказала Маша и поправила у подруги локон, зацепившийся за сережку.
      Жанка нашла глазами официанта с подносом и направилась к нему, поставив пустой бокал на первый попавшийся чужой стол.
      Круглолицый пожилой мужчина, сидевший за этим столом с молоденькой белобрысой девушкой, проводил ее удивленным взглядом. Кивнул официанту, чтобы тот забрал бокал.
      Маша улыбнулась ему с извиняющимся видом.
      – Он бы еще девятиклассницу с собой привез, – проговорила она сквозь зубы.
      – А как же «морской закон»? – спросила Рита.
      – Что это за закон? – поинтересовалась я.
      – В яхт-клуб только с женами, – пояснила Рита.
      – Так это по выходным! – рассмеялась Маша. – По выходным – с женами, а в остальные дни – с кем хочешь.
      – Здорово, – согласилась я. – Как, говорите, это называется?
      – Морской закон. Чтобы любовницы с женами не сталкивались. В выходные ведь семейное время, все детишек на лодках катают.
      Вечером был салют. А потом половина гостей разъехалась, а вторая половина погрузилась на яхту. Яхты здесь все называли лодками. И при входе на лодку снимали обувь. Очень смешно – в костюмах с засученными штанинами, в галстуках и босиком.
      На лодке нам подносил напитки матрос в белых штанах и тельняшке. На тельняшке синими нитками было вышито «Королева Марго».
      Рита так часто подзывала его к себе, чтобы лишний раз взглянуть на вышивку, что количество пустых стаканов из-под махито возле нас вместило бы половину всего алкоголя, выпитого на борту в этот вечер.
      Мы долго не могли найти Жанку.
      Она оказалась на автомобильной парковке.
      Водитель серебристого BMW безучастно слушал Жанкины вопли. Это был ее BMW и ее водитель. В начале вечера она оставила ему телефон и просила не давать ей его ни при каких обстоятельствах.
      Теперь, несмотря на угрозы своей хозяйки, он меланхолично разглядывал шины, а Жанка бесновалась вокруг.
      Она называла его тупым идиотом и обещала завтра уволить.
      Она разбила стакан с виски об асфальт.
      Водитель невозмутимо собрал осколки.
      Жанка категорически отказывалась подняться на лодку, понимая, что там шансов позвонить бывшему мужу у нее не будет.
      Мы увели ее с применением силы.
      Жанка плакала, а Рита гладила ее по голове.
      Я попросила у матроса в тельняшке принести двойной виски со льдом.
      Жанка выпила виски залпом и притихла.
      Когда на палубе начались танцы, Жанка была самым активным участником.
      – Все равно домой приедет и позвонит, – грустно вздохнула Маша, – а утром жалеть будет. И спрашивать, почему мы ее не отговорили.
      – Может, ей виски побольше? – предложила я.
      – Тогда она заснет сразу, – поддержала Рита, – или ей плохо станет и будет не до звонков.
      – Вот и хорошо! – одобрила Маша и кивнула матросу.
      Я отдала свой телефон Рите.
      – Ты что, Даш? – удивилась моя подруга. – Тоже?
      Я покачала головой. И подняла руку, чтобы мне принесли еще шампанского.
 
      Я собиралась закончить диссертацию в течение недели. Максимум – двух.
      Я позвонила Любови Макаровне, поблагодарила ее за заботу обо мне и отказалась от предложения поехать в Лондон.
      – Замуж, что ль, собралась? – предположила Любовь Макаровна. – Муж не пускает, Даш?
      Я пробормотала в трубку что-то невнятное.
      – Смотри, мужчины самостоятельных любят и с карьерой. Сейчас все бросишь ради него, а потом будешь локти кусать!
      – Да я не замуж…
      – Так тем более! А если любит, то поймет. И дождется!
      Когда Любовь Макаровна была чем-то недовольна, она переходила на «ты».
      Сейчас она была недовольна моим решением.
      А я слушала ее, и мне казалось, что я действительно собралась замуж. И муж не пускает меня в Лондон. И мне это было так приятно! И я совсем не считала его эгоистом. Главное ведь не где. Главное – с кем.
      Влад не звонил. Я не звонила тоже.
      Когда Рита появилась в дверях нашей квартиры с чемоданом, я почувствовала себя матерью, увидевшей дочь на пороге после долгой разлуки. Когда в первую секунду испытываешь радость и почти одновременно – тревогу. Что случилось?
      – Я ушла от Кости, – объявила Рита. Терминатор всем своим видом выражала восторг по поводу ее решения.
      – Почему? – Я села на пол прямо в прихожей, опершись о стену.
      Рита села напротив.
      Терминатор возбужденно обнюхивала чемодан.
      Рита подтолкнула к себе ногой сумочку и достала оттуда пачку «Мальборо».
      – Рит, ты что? Куришь?
      Она щелкнула золотой зажигалкой и с удовольствием затянулась.
      – Я не могу, Даш. Мне все время Петя снится. И с каждым сном он растет. Сегодня ночью он пошел.
      Рита посмотрела на меня и горько усмехнулась. Как будто пожалела меня за то, что увидела в моих глазах жалость.
      – Так смешно пошел… Два шага сделал и упал. Представляешь?
      Она затушила сигарету о подошву туфли.
      – Ритка… – прошептала я.
      – Я сойду с ума, – выдохнула Рита и отвернулась.
      – Ты в церковь ходила?
      – Ходила… Костя во всем виноват. Я же не хотела делать аборт, ты понимаешь?
      – Рита, но ведь он был больной. Он бы мучился всю жизнь.
      – Откуда ты знаешь? Ну откуда ты это можешь знать точно? Я вижу его каждую ночь. И он абсолютно здоров. У него волосы как у меня.
      Рита не плакала.
      Самое страшное одиночество, это когда даже не хочется плакать.
      Когда даже не хочется, чтобы тебя жалели.
      Когда понимаешь – есть ты и есть мир. И этот мир не с тобой. Ты – одна.
      Ночью за Ритой примчался Костя. Они долго разговаривали на кухне. Под утро он уехал. Рита осталась.
      Я вышла к ней и молча ее обняла.
      – Влад не звонит? – спросила Рита.
      – Нет.
      – И как ты?
      Я пожала плечами. Встала. Включила чайник. Достала из шкафчика чашки.
      – Ты думаешь – позвонит? – не то спросила, не то просто сказала Рита.
      – Не знаю.
      – Ты ждешь?
      – Жду. – Я посмотрела на подругу. В ее голубых глазах, как росинки на цветочном лепестке, выступили слезы. Одна упала. Рита дотронулась до нее пальцем. В уголке голубого лепестка появилась вторая.
      Мне самой захотелось плакать.
      Как раньше смешивали кровь, мы смешивали наши слезы. И становились еще роднее и еще ближе друг другу.
      Под столом Терминатор грызла новую Ритину сумку.
      Мы заснули в Ритиной кровати, все втроем, обнявшись.

      Влад позвонил однажды рано утром, и снова мой сон продолжился наяву.
      – Поздравляю с Международным днем семьи! – бойко отрапортовал он, и я по инерции, спросонья, произнесла:
      – Спасибо.
      – Не за что. Подарки можно не дарить.
      Я захихикала.
      – А я уж испугался, что ты в Лондоне.
      – Побежал билет покупать?
      – Нет, просто побежал. Бежал, бежал – и вдруг думаю: а что, если ты не в Лондоне? А я, как дурак, бегу? И вот решил позвонить.
      – Как твоя предвыборная кампания?
      – Отлично. На меня восемьдесят семь тысяч ссылок в Интернете. Больше только у Мэрайи Кэрри.
      – Ты уже начал петь?
      – Нет. Пока я только научился говорить. И довольно неплохо. Благодаря тебе.
      – Спасибо. Но ты еще не всегда следишь за собой. Тебе надо работать.
      – Вот поэтому и звоню. Мой PR-директор говорит то же самое. Так что, Даш, как ты смотришь на перспективу поработать со мной еще?
      Когда меня учили плавать, столкнув с лодки в воду посреди реки, мне точно так же не хватало воздуха, как и сейчас.
      – Ну, если ты обещаешь стараться…
      – Обещаю обещать тебе все, что ты захочешь. И кстати, знаешь что?
      – Что?
      – Я соскучился.
      – А я, кстати, нет.
      – Ты черствая и бессердечная.
      – Выбирай выражения, а то увеличу свой гонорар.
      – Ты самая сердечная и… черствый – свежий… самая свежая.
      – То-то.
      – Завтра в десять.
      – Нет. В пять минут одиннадцатого.
      – Отольются кошке мышкины слезки.
      – Речисто, да не чисто.
      – Целую.
      – Пока.
      Я открыла рот и визжала минуты три. Пока не кончился воздух.
      В дверях стояла испуганная Рита. За ней пряталась Терминатор.
      – Влад позвонил? – догадалась моя подруга.
      – Ага.
      Следующие три минуты визжала Рита. Когда у нее заканчивался воздух, эстафету снова перехватывала я.
      Терминатор злилась и лаяла.
 
      Я пригласила Риту вечером в ресторан. Мне хотелось быть очень красивой. Я накрутила волосы на щипцы и надела новое шелковое платье, которое купила в один из наших с Ритой походов по магазинам.
      Международный день семьи был уже совсем теплым.
      Ритин любимый ресторан открыл летнюю веранду.
      Мы сидели, закутавшись в пледы, и пили мартини, потому что в ресторане проходила презентация этого напитка, и девушки в одинаковых красно-белых платьях разносили его бесплатно.
      Я заказала салат «цезарь». Мне наконец-то надоело есть дыню с ветчиной.
      Рита предпочла вителло-тонато.
      На Ритин телефон звонил Костя, но она не отвечала.
      – Что он говорит? – Я кивнула на телефон.
      – Говорит, что я – истеричка и что я пойму это только потом. Но, может быть, уже поздно.
      – Ты действительно не хочешь к нему возвращаться?
      – Дело не в этом.
      Становилось прохладно, и официанты зажигали около каждого стола газовые горелки.
      – Знаешь, кто мне снится? – Рита держала в руках бокал с мартини, похожий на чайку с детского рисунка.
      Я удивленно посмотрела на нее.
      – Знаю.
      – Да нет. – Рита отмахнулась от меня. – Я поняла, кто на самом деле мне снится.
      Я ждала объяснений.
      Красно-белая девушка поставила на наш стол еще пару бокалов и унесла пустые.
      – Помнишь, мальчик Миша в твоем детском доме?
      – Миша? Конечно, помню. Ему нельзя сладкое, и специально для него каждую пятницу я покупаю бананы.
      – Ага. – Рита кивнула. – Он не выходит у меня из головы.
      Я улыбнулась.
      – Да. Он такой хороший.
      – Как ты думаешь, его можно усыновить?
      – Усыновить? Рит, ты это серьезно?
      – Абсолютно. Я думаю об этом уже несколько дней.
      Я представила маленького Мишу у нас дома. Я возвращаюсь вечером с работы и покупаю ему бананы.
      – А Костя?
      – Костя против.
      – Ты и с ним уже поговорила? – Мне стало обидно. – Выходит, я обо всем узнаю последней?
      – Зато твой голос решающий, – улыбнулась Рита.
      Несколько минут я молчала.
      – Знаешь, если бы я не видела твое несчастное лицо все эти дни, я бы, может, стала тебя отговаривать.
      – Так ты – «за»?
      – Я прошу тебя все-таки подумать. Знаешь, если честно, пока что все это у меня в голове не очень укладывается.
      Когда я думала о Мише, эта идея мне очень нравилась.
      Когда я думала о Рите…
      – А ты Костю любишь? – спросила я.
      – Да. Очень. – Рита задумалась. – Просто что-то как будто бы потерялось. И мне надо это найти. Понимаешь?
      Я кивнула. Мы чокнулись.
      Красно-белые девушки были тут как тут. И – почти одновременно с ними – около нашего стола появилась Лада.
      – Что, «Спартак» сегодня победил? – спросила она у девушек, опираясь на плечо молодого человека с хорошо развитой мускулатурой.
      – Нет, – девушка с подносом улыбнулась. – Это промо-акция мартини.
      – Халява? – уточнила Лада.
      – Бесплатно, – скромно подтвердила девушка.
      – Привет, Даш! – обратилась ко мне Лада, и я была удивлена тому, что она помнит мое имя.
      – Привет, Лада.
      Я вежливо предложила им присесть к нам за столик.
      Как ни странно, они согласились.
      – Это моя подруга Рита.
      – А это – мой тренажер! – в тон мне сказала Лада и показала рукой на молодого человека.
      Тот снисходительно улыбнулся и дотронулся пальцами до Ладиного уха. Лада отмахнулась от него, даже не пытаясь вести себя вежливо.
      – Стул! – скомандовала она «тренажеру». За нашим столом появился еще один стул, и его тут же заняла Ладина подруга Ларчик, у которой я однажды была в гостях.
      Ларчик кивнула нам, одновременно снимая с подноса все бокалы с мартини, которые на нем были.
      Поднос опустел, а наш стол, наоборот, был полностью заставлен.
      – Маслины никто не будет? – спросила Ларчик и, не дожидаясь ответа, вытащила маслинки из каждого бокала.
      – Добрый вечер! – провозгласила Лада и мы все чокнулись.
      – А как тебе мартини после баккарди-колы? – забеспокоилась Ларчик.
      – Отлично! – уверила ее Лада. И обратилась к молодому человеку: – Малыш, ты меня береги, понял?
      Малыш наклонился к ней и что-то прошептал в ухо. Лада звонко рассмеялась.
      Мне стало жаль Влада. Наверное, тяжело жить так. С такой женой.
      Влад знает, что я его люблю? Сейчас мне бы хотелось, чтобы знал.
      Я решила при первой возможности позвонить ему и сообщить об этом.
      – Мы где-то виделись? – спросила меня Ларчик.
      – Ты что? – грубо перебила Лада. – Это же Влада учительница. Она же учит нас говорить! И чему еще?
      Я поставила бокал на стол. Посмотрела Ладе прямо в глаза.
      Она снова рассмеялась:
      – Он вообще пытливый ученик, мой муж. Вот хотите узнать, чему он учится, например, сейчас?
      – Лад, прекрати, – попросила Ларчик.
      – Да я не буду ему звонить. – Лада взяла новый бокал мартини.
      – Конечно. Она в «Цезарь-Сателлит» будет звонить, – безразлично произнес Малыш.
      – Ага. В космос! – подтвердила Лада. – Только звонить я не буду. Существуют новые технологии. Меня недавно научили.
      Лада взяла свой мобильный и подключила Интернет.
      Машина Влада была застрахована в компании, ведущей наблюдение через космический спутник.
      Если знать пароль, то месторасположение автомобиля будет обозначено на карте компании.
      Пароль Лада случайно подслушала в телефонном разговоре Влада.
      – Лучше, конечно, большой экран, – бормотала Лада.
      Она нажимала на кнопки, ожидая соединения по несколько минут.
      – Ну, точно! Так я и знала!
      Лада выглядела такой довольной, словно смотрела на весы после хорошей недельной диеты.
      – Хочешь знать, где он? – Она обращалась прямо ко мне.
      Я молчала.
      – Не хочешь, да? Правильно. Так и надо. А я вот всегда хочу. Хочу все знать! – Лада снова расхохоталась.
      – Ты что, правда можешь узнать адрес? – удивилась Ларчик.
      – Да на, сама посмотри! – Лада протянула ей телефон.
      – Название переулка не разобрать… – Ларчик низко склонилась над экраном.
      – А ты соседние посмотри. Тверская.
      – Так это «Палас-отель»! – обрадовалась Ларчик.
      – Ага. Он, – подтвердила Лада. Она не сводила с меня глаз. – И раз мы все здесь, значит, там… мой обожаемый муж Влад и… – Лада сделала долгую паузу. Мне хотелось вскочить и убежать.
      Я сидела.
      – И… одна молоденькая рыжеволосая особа. Хотя тут возможны варианты. Ты об этом знала?
      – Лада, прекрати. – Малыш протянул к ней руку.
      – Да пошел ты!
      Лада подняла бокал. Хотела что-то сказать, но передумала и молча сделала несколько глотков.
      – Ларчик, что мы делаем за этим столом? – спросила Лада совершенно трезвым голосом.
      – Это я вас пригласила, – сказала я.
      – Да? – протянула Лада. – А зачем? На меня хотелось посмотреть?
      – Наверное. – Я кивнула.
      – А мне – на тебя.
      Я улыбнулась. Улыбка получилась очень вежливой.
      – Вот и посмотрели.
      – Ага. А ты вообще поняла, что он в «Паласе» с другой девкой?
      Я молчала.
      – Ты что, думаешь, он там в час ночи один в баре сидит?
      – Не думаю.
      – Ну и как тебе это?
      Я улыбнулась.
      – Слушай, ты влюбилась, что ль? А? Бедолага. А вот я его – не люблю. Я его ненавижу!
      – Я думала, что все это у вас совсем по-другому… – тихо проговорила я.
      – По-другому? – закричала Лада. – По-другому? А разве бывает по-другому? Когда я прощаю уже сколько лет, а?
      Ларчик обняла Ладу и стала что-то шептать ей в ухо. Лада послушно кивала.
      – Ну, – улыбнулась Ларчик, как улыбаются маленькому ребенку, – ты же любишь его. И он тебя. И когда-нибудь все будет хорошо, правда? Все равно вы вместе.
      Лада кивнула.
      – А ей, – продолжала Ларчик, указав на меня пальцем, – он не нужен. Она сейчас получит от него, что хочет, и все.
      – Даша ничего от него не хочет! – Это были первые слова, которые произнесла Рита.
      – Лада… – позвала я.
      Лада убрала руки своей подруги и посмотрела на меня.
      – Он мне не нужен, – произнесла я очень твердо. – Это точно. И мне от него ничего не нужно.
      Лада молчала.
      – Я тебе даю слово. Моя работа закончилась, и мы больше не встречаемся.
      – Девоньки! – Малыш двумя руками обнял Ладу и Ларчика. – Поехали в клуб! Хочется подвигаться!
      – Да пошел ты знаешь куда! – заорала Лада.
      – Это куда же? – рассмеялся Малыш. Лада вскочила и попыталась выдернуть из-под него стул.
      – Вон! – закричала она. – Пошел вон отсюда!
      С соседних столов на нас смотрели заинтересованными взглядами.
      Малыш перехватил Ладину руку в тот момент, когда она собиралась дать ему пощечину.
      – В общем, я в «Лете». Если что, приезжайте. – Он встал и, не обращая внимания на нас с Ритой, вышел.
      – Идиот, – произнесла Лада, высокомерным взглядом окидывая соседние столы.
      – Выпьем? – Я подняла бокал.
      – Выпьем. – Лада протянула свой. – А ты – ничего.
      – Спасибо.
      Она отодвинулась, улыбнулась, залпом допила свой мартини.
      – Ну что, Ларчик, в «Лето»? А вам, девочки, счастливо оставаться.
      Мы с Ритой какое-то время сидели молча. Вдруг Ритины глаза стали удивленными и испуганными.
      – Даш, слушай… А ты не думала, что Влад хотел тебя подставить? Ну тогда… когда покушение было?
 
      Водитель Влада, как всегда, подъехал на полминуты раньше.
      Расплющив нос об окно, я смотрела из своей комнаты на его машину. Сверху она казалась черным перламутровым тараканом. Было странно видеть ее неподвижной. Казалось, она готова сорваться с места в любую секунду.
      Машина ждала меня.
      Я хотела отойти от окна, заняться своими делами, сделать вид, что этой машины не существует.
      Я стояла как вкопанная.
      Мы замерли одинаково: машина – внизу, я – наверху.
      Я отключила мобильный телефон. Но перед этим стерла «Моя любовь». Написала новое имя: «Не брать трубку».
      Разве можно объяснить, что такое разочарование?
      Разочарование происходит в голове. Когда сердце еще помнит слова, взгляд, руки.
      А разум уже понимает: ложь. И слова, и взгляд. И даже руки.
      И тогда голова начинает бороться с сердцем.
      Как здорово, если побеждает сердце! Тогда надеваешь туфли, спускаешься вниз. Внизу ждет машина. И везет туда, куда ты хочешь больше всего на свете. И тебе легко, и ты счастлива.
      Водитель включил дворники, как будто усы у таракана зашевелились.
      Я стояла, не двигаясь. Даже не моргая.
      Босиком.
      Самое ужасное – когда побеждает разум. Тогда легко возненавидеть всех. И все.
      И приходится уговаривать себя – жизнь не так плоха. И бывает счастье. И счастливые люди.
      Просто – тебе не повезло.
      Но – обязательно повезет. В другой раз. Так устроена жизнь.
      Иначе я бы не родилась.
      Черный металлический таракан зашевелился, взял разгон и скрылся в гуще себе подобных.
      Я свернулась на кровати калачиком и закрыла глаза.
      Через час я стала думать о том, что нехорошо было заставлять водителя ждать. И Влада надо было предупредить. Я же должна была ехать на работу, а не на свидание, в конце концов.
      Я понимала, что эти мысли – слабость. Но мне так хотелось быть слабой.
      Я включила телефон.
      Позвонила Рита.
      – Я помирилась с Костей, – объявила она.
      – Поздравляю.
      – И завтра он поедет знакомиться с Мишей.
      – Ничего себе.
      – И он хочет о чем-то с тобой поговорить.
      – Да? Ладно.
      – О чем-то, что касается только тебя. Приедешь к нам в гости?
      – Я, наверное, в Лондон уеду.
      – Даш, но не прямо сейчас?
      – Нет.
      – Ты мне позвони, ладно?
      – Ладно.
      Влад не звонил.
      Я думала, что хорошо бы было, если бы он не позвонил вообще. Никогда.
      Смириться гораздо легче, чем бороться. Поздно вечером я позвонила сама.
      – Мы пока не увидимся, – сказал Влад. Я молчала, мои руки дрожали.
      И еще долго смотрела на трубку после того, как он со мной попрощался.
      – Не увидимся, – повторила я как эхо. Щелкнула пультом телевизора. Переключила на МузТВ.
      Я так привыкла гадать, что делаю это практически машинально.
      Я видела этот клип первый раз.
 
Ты должна рядом быть
Ты должна все простить.
Выбрала ты пустые мечты.
Пусть и нечаянно стала отчаяньем
Наша любовь.
 
      В жизни не все так просто.

14