Наверное, именно у нее я этому и научилась. Каждый взгляд и каждое слово Влада, обращенное ко мне, вызывает у меня улыбку.
      – Даш, можно я буду немножко вредничать? Ты проси меня что-нибудь повторить, а я взамен буду требовать поцелуй!
      В моем телефоне он теперь так и записан: «Вредина».
      У них с Ладой нет детей. Когда-то давно она сделала аборт, и операция прошла неудачно. С тех пор она не может забеременеть. Влад чувствует свою вину тоже, поэтому не может ее бросить.
      И наверное, никогда не бросит.
      Я не хочу об этом думать, но думаю.
      Наверное, все женщины – эгоистки. Но я ведь никому не желаю зла. Даже наоборот.
      Хотя, конечно, сложно представить, чтобы мы жили втроем – я, Влад и Лада.
      Неужели я такая типичная женщина – месяц знакомства, а я думаю о том, как сделать перестановку в его квартире!
      Как они живут без детей?
 
      У Влада началась предвыборная кампания. Мы виделись реже. Его речь стала намного правильней.
      Рита вернулась со своих островов. Счастливая и загорелая.
      Она сказала, что Мальдивы – единственное место на Земле, где не нужен отрывной календарь.
      Там она посещала SPA и теперь сыпала словечками типа «массаж шиатсу», «водорослевое обертывание» и «тритмент», что переводится как «процедура».
      Во Всемирный день гражданской обороны, то есть на третий день Масленицы, Рита узнала, что беременна.
      Она позвонила мне из маленького дворика нашей поликлиники. Я была в институте. Мне надо было дописывать кандидатскую. Скоро защита.
      – Даша, я беременна, четыре недели, – проговорила Рита сквозь слезы.
      – Беременна?… – Я как будто поставила кассету с новым фильмом. Про другие миры. Любопытство, ожидание и беспокойство одновременно.
      – Я в ужасе! – рыдала Рита.
      – Ты звонила Косте? – осторожно спросила я.
      – Нет!… Думаешь, позвонить?
      – Не знаю. Не плачь, пожалуйста.
      Рита продолжала всхлипывать.
      – Тебе сначала надо определиться. Ты хочешь ребенка? Рит, это очень серьезно…
      – Да я понимаю! – Рита почти успокоилась и только иногда хлюпала носом.
      – Хочешь выйти замуж за КБУ и родить ему ребенка? – настаивала я.
      – Замуж? Вообще-то он мне не предлагал…
      – Предложит!
      – Я хочу, Даш! Но только я не знаю…
      – Все! Звони ему! Только без слез, а очень даже радостно.
      – Ладно, – Рита говорила уже совсем спокойно. Трудно было поверить, что всего минуту назад рыдания заглушали слова.
      Я посмотрела в окно. Моя подруга – беременна. И все вокруг мне стало казаться беременным тоже. Погода забеременела летом. Капли с крыш – это токсикоз. Яркое, но пока еще холодное солнце – это намечающийся животик. Улыбки прохожих – это счастье родителей.
      Рита не перезванивала. Я набрала ее номер.
      – Ну, что? Что он сказал?
      – Сказал: здорово.
      – Здорово? Но он рад? Он счастлив? – Я почти кричала.
      – Не знаю… – Счастлива была Рита. – Но он сказал: здорово. Он на переговорах. Наверное, сделает мне предложение?
      – Конечно! Вот клево, Ритка!
      – Да, клево. Даже не верится, Даш. Неужели все это со мной происходит?
      – Конечно, с тобой! С кем же еще, если не с тобой? Я так за тебя рада! Родителям будешь звонить?
      – Да ну их. Пока не буду. После свадьбы позвоню.
      – Не пригласишь?
      – Чтобы они меня опозорили там?
      Я пошла в магазин и купила книжку «Мы ждем ребенка». Рите подарю. Все беременные любят читать книги про беременность. И журналы. Хороший бизнес – конкуренция отсутствует. Покупается все.
      Я сама с удовольствием полистала книгу.
      Теперь Рите надо начинать правильно питаться. Интересно, она сразу переедет к КБУ или какое-то время я смогу о ней заботиться сама?
      Рита переехала к КБУ сразу. И попросила больше не называть его КБУ. Он, конечно, и Коротенький, и Богатенький, и Умник, но теперь самое главное, что он – отец ее будущего ребенка. Я согласилась с этим аргументом и дала слово называть его Костей.
 
      Восьмое марта Влад решил провести со мной. Я была не против. Я так ему и сказала.
      – Я могу рассчитывать на еще один воздушный поцелуй в подарок? – поинтересовался он. – Ты мне ничего не подарила на двадцать третье февраля!
      – А я – на еще одного Серого волка в мою коллекцию?
      – В коллекцию? И большая она у тебя?
      – Пока нет. Но я бы хотела ее пополнить. И кстати, двадцать третьего февраля мы не виделись.
      – А ты все помнишь? Приятно. Надеюсь, мне не придется ждать тебя полчаса в машине?
      – Произнеси правильно слово «брюзжать»: вместо «з» и «ж» – два «ж».
      – Брюжжать. Это намек?
      – Так же произносятся «дожди» и «дождливый» – «дожжи» и «дожжливый».
      – Ты неисправима.
      – Надеюсь, ты – исправим. Так что повторяй.
      – Так что повторяй.
      – Влад!
      – Влад!
      – Ладно, до вечера.
      – Ладно, до вечера.
      Я не спросила, куда мы идем.
      Я надела брюки от нового костюма и черную водолазку. Может, надеть блузку, которую мы покупали под этот наряд? Но я и так все время в ней хожу. Лучше водолазку. И шпильки.
      Я посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна тем, как я выгляжу.
      Надеюсь, мы пойдем вдвоем в ресторан. Зажжем свечи и будем болтать.
      А если он опять повезет меня к любительницам Remy Martin на палочке?
      Я посмотрела на свое отражение глазами Лады и расстроилась. Водолазка явно смотрится слишком просто.
      Рита сказала, что в «Mere» начались распродажи. Если все делать очень быстро – то я успею.
      Я достала из холодильника огромную суповую кость, которую специально купила к этому дню, и отдала ее Терминатору.
      – С Восьмым марта тебя, девочка моя!
      Девочка бросилась на кость, рыча и лая.
      – Терминатор, с праздником! – Я сделала еще одну попытку, и, кажется, в этот раз собака благодарно улыбнулась мне.
      В «Mere» я выбрала потрясающе бирюзовый свитер, расшитый голубыми пайетками. Даже после скидки он стоил больше, чем я собиралась потратить, но я решила, что сэкономлю на чем-нибудь другом.
      В этом свитере я буду лучше всех. Интересно, а эти девушки, собираясь на вечеринки друг к другу, волнуются так же, как я? Или идут спокойно и уверенно?
      Неужели возможно чувствовать себя спокойно, собираясь встретиться хотя бы с одной из них?
      Влад ждал меня в машине. Мы ехали в гости к его друзьям. Мою мечту о романтическом вечере вытеснила суровая реальность – Владу приятно общаться с себе подобными.
      Друзья Влада жили в огромном доме за городом. На веранде стоял мангал, на котором жарили шашлыки. Все сидели за деревянным столом, уставленным тарелками с едой. На столике у стены тянулся длинный ряд напитков.
      Все девушки были одеты в разноцветные пуховики и меховые сапожки. На шпильках была я одна. В свитере, расшитом пайетками, я выглядела так, будто сбежала сюда с премьеры в Большом театре. Мое лицо наверняка выражало раскаяние в этом импульсивном поступке.
      Тосты были за женщин и за Восьмое марта. И за мужчин, без которых Восьмое марта не имело бы никакого смысла.
      Свиной шашлык показался мне очень вкусным, и я тихо спросила у хозяйки рецепт маринада.
      – Я попрошу, чтобы вам записали, когда вы соберетесь уходить.
      – Спасибо. Но я бы и так запомнила…
      Красное вино, гранатовый сок, несколько специй – я действительно запомню. Можно дома замариновать мясо и испечь в духовке. И накормить беременную Риту.
      Хозяин дома только что приехал с юга Франции. Он весело рассказывал про то, как, покончив с делами, решил остаться на пару дней порыбачить.
      – Подхожу на ресепшн, говорю – организуйте мне рыбалку. Чтобы все было окей. Этот козел протягивает мне два листочка. На одном записан телефон, где взять яхту, на другом – где купить снасти.
      – Вот урод! – возмутилась моя соседка слева.
      – Представляете? Я ему говорю: ты не понял, я не хочу никуда звонить, я заплачу, сколько надо – организуйте мне все. А он опять: вот вам два телефона…
      – И чем закончилось? – спросил Влад.
      – Чем? Я, конечно, закипаю… Говорю ему: да не буду я никуда звонить! Ору уже, конечно. А он так спокойненько, с улыбочкой протягивает руку, забирает у меня свои листочки и говорит: «Месье, только что вы лишились прекрасной возможности купить уникальные французские удочки!»
      Я смеялась вместе со всеми.
      – Жена еле удержала меня! Я уже был в броске за эту стойку!
      – Ужас! Я думала, он его убьет там! – подтвердила хозяйка дома.
      Мне нравилось есть шашлык, пить красное вино и слушать смешные истории.
      В десять вечера был фейерверк. Все кричали и хлопали.
      Хозяин дома был настолько пьян, что от одной из петард пытался прикурить сигару.
      Когда я сказала, что у меня есть тост, Влад посмотрел на меня с любопытством. Наверное, потому, что это было первое, что я громко сказала за весь вечер.
      – За фейерверк! – произнесла я. Все протянули ко мне свои бокалы, и почти каждый повторил за мной: «За фейерверк!»
      Когда закончилось красное вино, мы стали пить граппу. Это был первый раз, когда я пробовала граппу. И надеюсь, что последний.
      К чаю был торт «Наполеон».
      – Вы потрясающе готовите торты! – похвалила я хозяйку. Она расхохоталась.
      – Я потрясающе умею их выбирать! На рынке!
      После чая мы пели караоке в кинозале в цокольном этаже.
      У Влада оказался очень красивый баритон. Он четыре раза подряд спел «Не улетай, не улетай! Еще немного покружи!». По-моему, эта песня называется «Орел».
      Он хотел исполнить ее и в пятый раз, но у него забрали микрофон.
      Девушки пели романсы.
      Когда мы с Владом оказались на заднем сиденье его автомобиля, уже светало.
      То, что мы стали целоваться, казалось мне абсолютно естественным и логичным. И приятным.
      – Здорово ты целуешься! – похвалил Влад.
      – А ты – так себе, – пошутила я.
      – А кто не «так себе»? – Его глаза были так близко к моим, что мои собственные казались мне закрытыми.
      – Никто.
      – Совсем никто?
      – Совсем.
      Я не обращала никакого внимания на водителя. А водитель на нас.
      Около моего дома Влад захотел чаю.
      Я хохотала. И говорила, что чая у меня нет.
      – Ну, в туалет! Ты можешь меня пустить? Я хочу в туалет!
      – Правда?
      – Ну конечно, правда!
      Не пустить Влада в туалет я не могла. Мы целовались в лифте. В прихожей. Около туалета. Около моей комнаты.
      – Нет! – Мне пришлось постараться, чтобы отодвинуть от себя Влада. – Ты идешь в туалет, а потом уезжаешь домой.
      – Почему?
      – Потому что.
      – Ты хочешь меня выгнать? Такого пьяного, голодного и несчастного?
      – Ты есть хочешь?
      – Представь себе.
      Мы варили пельмени. Влад сказал, что я «лучший варитель пельменей в мире».
      За окном грохотали трамваи. Влад заснул в Ритиной комнате. Надеюсь, она не обидится. Когда я закрывала дверь в своей спальне, я пожалела, что у нас нет замков. Я даже оглянулась вокруг, соображая, не задвинуть ли дверь какой-нибудь тумбочкой. Стало лень.
      Я проснулась с головной болью. Я вообще-то редко пью.
      Я наливала себе чай на кухне и все время улыбалась. Вспоминала вчерашний вечер. Влад был очень забавный и нежный. Хотелось пойти в Ритину комнату, посмотреть – как он там?
      Он проснулся, как только я открыла дверь.
      – А снять эту комнату мне будет очень дорого? – пробормотал он, протирая глаза.
      – Тебе? Дорого.
      – Ну что ты там стоишь? Иди сюда, у меня, по-моему, температура. А что у нас на завтрак?
      Я задумалась.
      – Чай хочешь? И яичницу?
      – Очень хочу. Причем все сразу.
      Я принесла завтрак на подносе из «Макдоналдса». Один Ритин приятель работал там менеджером. В то время мы ели биг-маки и яблочные пирожки по пять раз в день.
      Мне нравилось ухаживать за Владом. Я положила на поднос салфетку и красный цветочек. Рита, конечно, будет ругаться, потому что мы два года ждали, когда наш кактус зацветет. Но, в конце концов, она, я думаю, поймет меня.
      Яичницу пришлось готовить еще раз. Влад даже не посмотрел на нее. Он не сводил глаз с меня. Я глупо улыбалась. Он взял меня за руку и притянул к себе.
 
      Рита зашла в самый неподходящий момент. Ей даже сначала показалось, что она ошиблась дверью.
      – Ой, Ритка! – Я натянула на себя одеяло. – Ты приехала?
      – Как приехала, так и уеду! – сказала Рита, и мы услышали звук захлопывающейся входной двери.
      Было очень неудобно, но мы хохотали. Вторая яичница получилась еще лучше, чем первая.
      Влад уехал домой переодеваться, а я позвонила Рите.
      – Не надо извинений! – сказала Рита в трубку вместо «алло».
      – Все равно – извини.
      – Ну, как это все было?
      – Здорово.
      – Он уже разводится?
      – Ты приедешь?
      – Я в магазине для беременных. Освобожусь и сразу приеду.
      Я оторвала из календаря листочек «Восьмое марта». Хотела выбросить, но отнесла в свою комнату. На обратной стороне было написано про мимозу. Почитаю на досуге. Люблю мимозу. Или просто сегодня мне так кажется?
      Влад был очень мил, когда уезжал. Около входной двери взял меня за подбородок, как тогда, когда я болела.
      – Скажи, что я целуюсь лучше всех! – потребовал он.
      – Да я вчера пошутила!
      – А я вот не шучу!
      Я заверила его в том, что он самый-самый лучший.
      Честно говоря, я и вправду так думала.
 
      Рита купила джинсы для беременных. Хотя живот у нее пока еле-еле наметился. У меня такой живот после каждого обеда.
      – Надо носить корсет, – объявила она.
      – Рит, ну зачем тебе корсет? У тебя срок-то мизерный!
      – Сама ты мизерная! А у меня там уже человечище!
      Рита говорила о том, какие же мы с ней счастливые.
      – У нас потрясающие романы! – улыбалась она, разглядывая свой незаметно беременный живот в дверце холодильника.
      – Только мой роман женат. – Я выступала в роли скептика.
      – Временно, – уверенно возражала моя подруга.
      – А твой до сих пор не делает тебе предложение.
      – Тоже временно. Зато он мне купил витамины для беременных и дал машину с водителем. Чтоб меня в троллейбусах не толкали.
      – Кстати, о водителе! Который час?
      Рита выглянула в окно.
      – Приехал!
      Мы вышли из подъезда вместе. Две одинаковые черные машины ждали нас с распахнутыми дверцами. Как в голливудских фильмах.
      В окно на нас смотрела Терминатор. И улыбалась.
      Была самая настоящая весна.
      Водитель крутил ручку радио.
      Я загадала: «Как ко мне относится Влад?»
      По радио на «Милицейской волне» была реклама. И сразу после нее: «Я люблю тебя до слез! Лепестками белых роз…»
      Последний раз я так разволновалась в первом классе, когда стояла на линейке с огромным букетом гладиолусов и мне казалось, что из-за этих гладиолусов меня не видно.
      Секретарша встретила меня улыбкой, которая означала «Не думайте, что я не знаю, какие у вас отношения». Хотя, наверное, мне показалось.
      – Живы? – Я кивнула на аквариум.
      – В этом кабинете есть только одна жертва – это я! – пафосно произнес Влад. – А эти еще нас с тобой переживут.
      Как-то само собой получилось, что мы начали целоваться.
      И если бы я не проявила твердость, все остальное тоже получилось бы само собой.
      – Влад, давай заниматься!
      – Чем? Сексом?
      – Нет.
      – Какая же ты вредная!
      – Нет, не я. Знаешь, как ты в моем телефоне записан? «Вредина».
      – Правда? Покажи!
      Мы решили поменять надпись.
      – Как ты хочешь, чтобы я тебя записала?
      – Запиши, как ты сама хочешь!
      Я задумалась. Стерла «Вредина» и написала «Тот, кто лучше всех целуется».
      – Длинно, но точно, – похвалил Влад. Он набрал мой номер. На экране высветилось «Тот, кто лучше…»
      – Отлично. Прямо в точку!
      – Теперь занимаемся. Повторяй за мной правильно: «Подождем – под дождем, вас беречь – вас сберечь, намылить – нам мылить…»
 
      Влад пригласил меня на ужин. Романтический ужин вдвоем, при свечах, о котором я мечтала.
      Мы поехали в ту самую гостиницу на Тверской. Несмотря на начинающуюся весну, швейцар еще не снял шубу. Он распахнул передо мной дверь широким жестом. И улыбнулся мне.
      Свечей не было. Ужин был. Вкусный.
      Влад рассказывал про то, как сам стал зарабатывать деньги. Он начал свою карьеру в конце 1980-х, когда возил в Китай живых пекинесов. Чтобы их ели. А из Китая – плюшевых. Отличный был бизнес. Про то, что это было смыслом его жизни, единственной ценностью. Про то, как все поменялось через несколько лет. Как захотелось других ценностей. Про семью, отношения в которой оказались безвозвратно разрушенными. Семью, в которой каждый живет своей жизнью. И в этой собственной жизни нет места тому, кто рядом. Про то, что у Лады не может быть детей, про ее любовников, пристрастие то к наркотикам, то к алкоголю…
      Мы пили белое вино, и я думала о том, как бы мне самой не спиться.
      – А депутатство? Зачем тебе это?
      – Надо же куда-то двигаться! Представляешь, как интересно: взять никому не известного человека, но с громкой фамилией, на ровном месте создать партию и заставить всех поверить в то, что все это что-то значит!
      – Это движение вперед?
      – Это огромные перспективы для манипулирования. Что может быть интересней, чем манипулировать людьми? Огромными массами?!
      – Да, – я сделала еще глоток вина. – Ты точно станешь депутатом.
      – Точно, – уверенно кивнул Влад.
      Мы остались на ночь в президентском номере. В этом номере уместилось бы несколько моих квартир.
      И там были свечи.
      – Я хочу что-нибудь для тебя сделать, – сказал Влад утром, когда мы завтракали.
      Официант в черном костюме закатил нам в номер круглый стол с белоснежной скатертью. Моя любимая яичница.
      – Что ты хочешь?
      Я пожала плечами.
      – Не знаю.
      Влад ни разу не подарил мне цветы.
      – Если бы не работа, можно было бы в Куршевель, на лыжах покататься съездить, – вздохнул Влад.
      – Я не умею.
      – Ерунда. Научилась бы. Ну ладно – что-нибудь придумаем.
      Мы завезли Влада домой и, прежде чем он вышел, долго целовались в машине.
      Не успела за ним захлопнуться дверь подъезда, как я отправила ему sms: «Без боя – без сбоя, Гале – к Гале».
      Через минуту я получила ответ: «Какая Галя? Теперь только Даша».
      Я была готова начать скучать по Владу сразу же, как только попала домой. Но меня встретила голодная и злая Терминатор. Я даже не знала, что сделать сначала: дать ей поесть или пойти гулять. Терминатор все решила сама. Она стояла над своей миской, выла, скулила и бросала на меня злобные взгляды. Рядом лежал растерзанный тапок. Ритин. Ура.

9