- После того, как ты вышвырнула сира де Расина из нашего дома, как какого-нибудь мелкого торговца, - сказала Ливия, - меня удивляет твое повышенное внимание к нему.
      - Это просто христианское милосердие, тетя.
      - Невероятно. Но, может быть, раз ты проявляешь такую заботу о нем, я увижу тебя наконец замужней дамой?
      - Думаю, нет, - отрезала Ориел.
      Ливия вышла, недовольно фыркнув. Лесли также ушел, и остальную часть дня Ориел провела у постели раненого одна. Она попросила, чтобы ей принесли книги, и занялась перечитыванием стихов Уайтта.
      Уже к концу дня Лесли сообщил, что отыскались люди Фитцстивена: тот, которого звали Рене, требовал, чтобы ему дали возможность увидеть хозяина, отказываясь до этого принимать какую-либо помощь. Все они здорово поморозились и нуждались в уходе. Среди них был раненый.
      К вечеру Ориел задремала у постели больного. Около полуночи пришел сэр Томас настоял на том, чтобы она отправилась к себе. Ориел согласилась лишь после того, как он обещал прислать вместо нее Нелл. Утром она вновь заняла прежнее место.
      Из-за мыслей о том, насколько опасна рана, она плохо спала. Ориел ругала себя за то, что поглощена заботой о человеке, которого так и не смогла выбросить из головы. Она пообещала себе, что покинет комнату, едва он очнется. Ориел не хотелось, чтобы он знал, что она все это время крутилась у кровати, как собачонка.
      Если бы она не была поглощена чтением стихов Уайета, она бы заметила едва уловимые движения раненого и убежала. Сейчас же, подняв глаза, она вдруг обнаружила, что он смотрит прямо на нее. Его лицо порозовело, а серебристо-серые глаза блестели от жара. Он смотрел на нее, а она на него. Ориел затаила дыхание, он же продолжал пожирать ее глазами. Затем прикрыл веки, улыбнулся и тихо промолвил:
      - Какое прекрасное видение.
      Он вздохнул, отвернувшись, так что она видела теперь лишь темные волосы и часть щеки.
      - Останьтесь со мной, - прошептал он, вновь погружаясь в сон. - "Освежи меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви".
      Ориел встала со стула, ее книги упали на пол. Он лежал неподвижно, и она склонилась над ним.
      - Что означают эти ваши двусмысленные слова, милорд? Черт бы побрал ваше благородное лицо, ваше стройное тело... - Она осеклась.
      Вновь усевшись на стул, она устремила сердитый взгляд на своего подопечного. В это время в дверях показались Джейн и Джоан.
      - Мама сказала, что мы должны помочь тебе, - выпалила Джоан. Она была старше и посообразительнее.
      Джейн закивала головой.
      - Да, мы пришли помочь.
      Ориел подняла глаза и тяжело вздохнула.
      - Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
      - Сейчас принесут еду, - сказала Джоан. - Это мы распорядились. Больные нуждаются в питании.
      Ориел, чеканя каждое слово, произнесла:
      - Джоан, он не может есть - он спит, и я сама распоряжусь, чтобы принесли еду, если потребуется.
      - Вот как. - Джоан села на краешек кровати.
      - Отойди, ты можешь потревожить его.
      - О-о..
      Джоан начала раскачивать кровать, и спящий застонал. Ориел напустилась на нее.
      - Такие сиделки скорее навредят, чем помогут.
      Джейн уставилась на нее.
      - Мама сказала, что мы должны тебе помочь.
      - Мы можем ухаживать за ним не хуже тебя, - добавила Джоан.
      - А что, если жар усилится? Толку от вас будет как от козла молока...
      Ориел не закончила фразы: ее пациент повернулся и вздохнул, веки его слегка задрожали. Она быстро подтолкнула Джоан к стулу.
      - Он просыпается. Не говори ему, что я была здесь. Вы поняли?
      Обе сестры послушно кивнули. Ориел бросила последний взгляд на зашевелившегося в кровати молодого человека. Тот открыл глаза и устремил взор на спинку кровати, затем снова прикрыл веки. Ориел заторопилась из комнаты, но, не утерпев, на ходу бросила еще один взгляд на него. Когда он снова открыл глаза, Ориел уже не было.
      Весь оставшийся день она старалась держаться подальше от комнаты, где лежал молодой лорд. Однако привычка брала свое: ее тянуло в библиотеку дедушки, находившуюся по соседству. На секунду ей показалось, что она услышала его дивный голос, дрожавший от гнева, но потом все стихло, и она продолжала составлять каталог дедушкиных книг.
      После ужина они вместе с дедушкой Томасом опять работали в библиотеке, где они обычно спасались от остальных членов семьи. Джордж и два ее других двоюродных брата сели играть в карты, но Ориел не могла и думать о каких-либо играх: ведь в соседней комнате находился тот, к кому постоянно возвращались ее мысли. Она была убеждена, что слышала именно его голос. И тут она действительно услышала его, сопровождаемый сильным грохотом.
      - Тысяча чертей! Убирайтесь отсюда, паршивые девки!
      Ориел бросилась в комнату, где лежал молодой лорд. Следом поспешил Томас. В дверях они столкнулись с Джейн и Джоан, в руках у которых дымились горячие полотенца. Девушки проскочили мимо них, как испуганные котята, и припустились вниз по лестнице. Вбежав, Ориел увидела, что комната находится в полном разгроме. Молодой человек сидел на кровати, полураздетый, с повязкой на плече. Его ноги были прикрыты одеялом. Глаза его пылали от бешенства, он тяжело дышал. Рядом с кроватью лежал перевернутый таз, горячая вода растекалась по полу. Тут же валялись мокрые полотенца.
      - Что случилось, милорд?
      - Эти две гарпии хотели ошпарить меня. - Он поморщился и приложил руку к повязке. - Черт бы их побрал.
      Сэр Томас, оглядев комнату, поднял стул и, сев на него, стал разглядывать молодого человека, который не сводил глаз с Ориел. Та, покраснев, отвернулась и стала вытирать лужу.
      - Не беспокойтесь, юноша. Я предупрежу Джейн и Джоан, чтобы они больше не тревожили вас. Впрочем, я думаю, они и сами теперь сюда носа не сунут. Меня зовут сэр Томас Ричмонд.
      - Благодарю вас, сэр. Мое имя Николас Фитцстивен, но, мне кажется, вы знаете, кто я. - Блэйд старался повернуть голову так, чтобы видеть Ориел, которая, стоя на коленях, подтирала тряпкой растекшуюся по комнате воду. - Я искренне тронут вашим милосердием и очень хотел бы, чтобы рядом находилась добрая сестра, которая не пыталась бы сварить меня заживо.
      - Ориел защитит вас, - сказал Томас. - Она не отходила от вас с того дня, как вы оказались в нашем доме, а Джейн и Джоан подменили ее лишь, когда она совсем устала.
      - Дедушка!
      Ориел выпрямилась и умоляюще посмотрела на сэра Томаса. Тот отвел взгляд.
      - А-а! - промолвил Блэйд. - Значит, то был не сон.
      Она поспешила объяснить.
      - Я интересуюсь многими вещами, в том числе врачеванием, и уже многое узнала от нашего лекаря. Поэтому я лучше других справляюсь с ролью сиделки.
      Блэйд с улыбкой опустился на подушку, а девушка покраснела еще больше.
      - Значит, сам Бог решил меня облагодетельствовать. Мог бы я побеспокоить вас единственной просьбой - поменять повязку? Ваши кузины намочили ее, и она жжет рану.
      Сэр Томас поднялся.
      - Я пошлю за лекарем.
      - Дедушка, подожди.
      - А ты, девочка, займись перевязкой.
      Сэр Томас ушел. Он оставил ее наедине с этим молодым человеком намеренно: она поняла это. Надеясь, что он все-таки догадается прикрыть свою обнаженную грудь, Ориел повернулась к больному, какое-то время пребывая в нерешительности. Затем подошла к столику, стоявшему рядом с кроватью, взяла ножницы и, склонившись к молодому человеку, начала разрезать повязку. Хотя ее пальцы не касались его кожи, однако и через материю она ощущала жар его тела.
      - Милорд, ткань кое-где присохла к ране. Я постараюсь быть очень осторожной.
      - А-а-а!
      - Фи, сколько шума из-за небольшой царапины.
      - Небольшой? - Блэйд сделал движение, как бы прикрывая рану. - У меня ощущение, будто меня режут ножом.
      - Если эта царапина заставляет вас кричать благим матом, то что же будет при серьезном ранении?
      Блэйд, приподняв голову, смерил ее взглядом.
      - Чем серьезнее рана, тем я спокойнее. Можете спросить у моего телохранителя Рене. Видите эту пометку?
      Блэйд повернулся и поднял правую руку, показав глубокий шрам, шедший от спины к животу.
      - Когда я его получил, то был тих и молчалив, как молящийся в храме.
      Она взглянула на шрам и подняла бровь. - Похвальное мужество, милорд.
      - Гм.
      - Приподнимитесь, пожалуйста.
      К Блэйду вернулось хорошее настроение, и он с улыбкой наблюдал, как Ориел разматывала мокрую повязку; При каждом витке ей приходилось приближать свое лицо почти вплотную к нему, и тогда она чувствовала на своей щеке теплое дыхание мужчины. Она ощутила легкую дрожь в теле и еще что-то такое, чего она никогда раньше не, испытывала.
      Ориел снова склонилась над Блэйдом, вдохнув идущий от него запах леса. Ее грудь как будто что-то сдавило. Она лишь усилием воли заставила себя остаться подле кровати. Что-то бормоча, он подался всем телом навстречу ей, и, к счастью, она закончила разматывать повязку и смогла выпрямиться во весь рост. Ее пальцы подрагивали, и она молила Бога, чтобы Блэйд этого не заметил.
      Пока Ориел занималась его плечом, он неотрывно следил за ней. Она чувствовала жар, исходящий от его тела, но, сумев все же сохранить на лице выражение полного спокойствия, размеренным шагом подошла к тазу с водой и бросила в него окровавленные бинты. Затем, спокойно вытерев руки, спросила:
      - Рана вас не беспокоит?
      - Более или менее.
      - Дайте я посмотрю.
      Она подошла ближе, вглядываясь в красный шов, перетянутый нитками. Слегка прикоснувшись к коже рядом со швом, посмотрела ему в глаза, встретившись с ним взглядом. Какой-то момент они оставались неподвижными: он - в полулежачем положении, и она - над ним, чувствуя, как кровь горячими волнами приливает к ее сердцу. Он сделал глубокий вдох и, подняв руку, прикоснулся к ее локону.
      Это движение заставило Ориел встрепенуться. Она отдернула руку, однако он перехватил ее.
      - Пожалуйста, оставьте. Тепло вашей руки облегчает мою боль.
      - Мне нужно найти лекаря.
      - Мне он ни к чему, пока вы здесь.
      Его пальцы ласкали ее локон. Она мотнула головой и отпрянула от него, а, встав поодаль, дала волю своим чувствам.
      - Бог мой, милорд, какое удовольствие вы можете испытывать в обществе куницы?
      Он тяжело вздохнул и опустил голову на подушку. Одеяло соскользнуло к его ногам, но он, кажется, этого не заметил.
      - Клянусь всеми святыми и апостолами, я думал, вы простили меня за мой несдержанный язык. - Его рука, сделав стремительное движение, ухватила ее за платье. - Я настаиваю на том, чтобы вы меня простили.
      - Я это давно сделала. А сейчас отпустите меня.
      Ориел попыталась вырваться, однако он притянул ее к себе и вновь ухватил за локон.
      - Нет, вы этого не сделали, грозная фея. Я буду удовлетворен, когда услышу от вас настоящее прощение, а не просто слова вежливости.
      - Я не намерена повторяться. - Она вновь попыталась освободиться.
      Блэйд медленно приподнимался.
      - Вы сделаете это, или же я вас поцелую.
      - Нет!
      - Спасибо за то, что вы такая упрямая, - сказал Блэйд, обнимая ее за плечи.
      В отчаянии Ориел стала биться в его объятиях, но, даже раненый, он был сильнее ее. Он положил ей руку на затылок и притянул к себе. Его губы были теперь совсем рядом. Вскрикнув, она успела защититься ладонью, прижав ее к его рту.
      - Я прощаю вас.
      Его язык двигался под ее ладонью, и она вновь ощутила, как по ее коже ползут мурашки. Язык щекотал ее кожу, она отдернула руку от его лица, и он, смеясь, отпустил ее.
      - Какая вы нехорошая, Ориел Ричмонд, вы лишили меня сладости ваших губ.
      Ориел, отскочив на безопасное расстояние от своего мучителя, хмуро взглянула на него.
      - Пойду приглашу лекаря, милорд. - Она резко повернулась и направилась к двери.
      - Мне не нужен лекарь. Я бы предпочел, чтобы вы оставались со мной. Когда вы рядом, моя кровь закипает, а тело, - Блэйд положил руку на чресла, - а тело охватывает жар.
      - Я пойду за лекарем, - повторила Ориел. Вся ее находчивость вдруг куда-то испарилась, когда она увидела откровенность этого движения руки. Он улыбнулся и произнес тихим, низким голосом, который так очаровал ее в первый же день:
      - Не убегай, милая. Я не хочу тебя обидеть.
      Ориел остановилась.
      - Я не убегаю от вас. Я ухожу, чтобы позвать лекаря.
      - Как вам будет угодно. Но к завтрашнему дню я уже буду на ногах, поэтому вам лучше привыкнуть к моему обществу. Я снова приехал свататься.
      У нее непроизвольно открылся рот.
      - Снова?
      - Да, разве лорд Джордж не говорил вам?
      Она отрицательно покачала головой.
      - Да, с его благословения я вновь здесь. И поэтому вам нужно научиться принимать меня таким, какой я есть, и не убегать от меня.
      Выходя из комнаты в галерею, Ориел обернулась. Он по-прежнему с улыбкой смотрел на нее, так и не накрыв себя одеялом. Несомненно, он хотел соблазнить ее своим стройным телом.
      - Я не боюсь, и мне незачем убегать от таких, как вы, - сказала Ориел.
      - Мы увидимся завтра, милая.
      Ориел подняла подбородок.
      - Нет, этого не будет.
      Он не слушал ее. Он разглядывал ее лицо, ощупывал взглядом фигуру.
      - Восхитительное зрелище, на тебя приятно смотреть.
      Ориел что-то пробормотала и почти бегом понеслась по галерее - подальше от этих лукавых глаз и этого заливистого смеха.
      6
      Я молю Бога, чтобы любовь не погубила меня, подобно тому, как гибнет одинокий пловец в бурном, штормовом море...
      Еврипид
      Блэйд сидел в гостиной, расположенной между библиотекой сэра Томаса и своей комнатой, и полировал кусочком тряпки эфес шпаги. Он был в дурном расположении духа. Этот негодяй Миднайт застиг его врасплох, и что в результате? Раненое плечо и непреодолимое желание обладать Ориел Ричмонд.
      Сначала он отнес охватившее его вожделение за счет раны. Очнувшись, он увидел девушку совсем рядом с собой, ее неубранные, падающие на лоб волосы, большие зеленые глаза. Ему даже почудилось, что это фея унесла его в свое жилище. Потом с каждым ее прикосновением он все больше превращался в обезумевшего от страсти сатира. Это наваждение обрушилось на него так неожиданно, что он даже не сумел скрыть его и испугал девушку.
      Теперь она избегает его, и даже симулируемое им плохое самочувствие не помогало. По прошествии трех дней он стал таким же беспокойным, как его жеребец. По мере того, как текли часы, а Ориел не появлялась, его возмущение росло.
      Кем она была, чтобы игнорировать его? Он покорял сердца француженок, итальянок, англичанок, женщин, которые занимали высокое положение в обществе. Блэйд был оскорблен до глубины души - нет, с ним обращались так, как будто он прокаженный. С каждым новым днем он злился все больше, пока не поклялся, что не позволит более этой девчонке издеваться над ним. Она бросила ему вызов. Он ответит на него.
      Он был настолько уязвлен поведением Ориел, что почти забыл о своей главной миссии - получить сохраняемую Томасом Ричмондом в тайне информацию об обручении Анны Болейн и Генри Перси. Сегодня вечером он присоединится к семье за вечерней трапезой и попытается кое-что выяснить для себя. Надо постараться сойтись поближе со старым Томасом, использовав его привязанность к Ориел и сделав старика своим конфидентом. Сэр Томас несколько раз заходил к нему, и Блэйд пытался во время их бесед завоевать его расположение, всячески нахваливая Ориел. Сэр Томас, это было видно, души не чаял в ней, и, таким образом, с ее помощью он сможет подружиться с ее двоюродным дедушкой.
      До ужина оставалось еще около двух часов, и он потратил их так, чтобы привлечь внимание этой неуловимой Ориел. Блэйд вынул левую руку из перевязи, на которой она покоилась, и поднялся с места. Подойдя к стоявшему у окна дивану, он взял в руки лютню из слоновой кости.
      Гостиная была небольшой по размеру. Ее стены были обшиты красным деревом с орнаментом в виде резных прямоугольников. Эти прямоугольники шли от самого пола до потолка за исключением дверного проема, выполненного в виде узкой арки, и камина, отделанного белым мрамором. Размер комнаты, обшивка стен и камин - в сочетании - создавали ощущение тепла и уюта.
      Блэйд вернулся к камину и тронул пальцами правой руки струны лютни.
      Он попытался сыграть одну из знакомых ему мелодий.
      Когда кто-то постучал в дверь, он подтягивал струны. Прежде чем он успел ответить, в комнату вошли трое братьев Ричмонд, а следом за ними старый Томас.
      - Как вы себя чувствуете, милорд? - спросил сэр Томас. Движением головы он отказался от предложенного Блэйдом стула.
      - Хорошо. Спасибо, сэр Томас.
      Лорд Джордж наклонился к огню и протянул руки.
      - Мы искали этих разбойников, которые напали на вас, - сказал он.
      Лесли встал сзади Блэйда, облокотившись на спинку его стула.
      - Да, но с тех пор, как этот человек доставил вас к нам, их и след простыл. Мы отправимся на поиски вновь завтра.
      - Я не поеду, - сказал Блэйд, перебирая струны.
      - Отчего же? - спросил Роберт. Он был самый высокий из братьев и от этого постоянно сутулился.
      - Тот, кого вы ищете - Джек Миднайт, - человек, не обиженный умом и способностями. В настоящее время он наверняка болтается где-то на севере страны.
      Томас, опершись на свою трость, внимательно изучал Блэйда.
      - Вы знаете этого головореза, милорд? Как случилось, что вы знакомы с разбойниками?
      - Мы встречались раньше, около Блэкхита, и он отпустил меня с миром в память о прошлом.
      - Видимо, он самый добрый и милосердный из всех разбойников, этот Джек Миднайт, раз он пощадил вас и ваших людей, хотя в отношении других такого за ним не замечалось.
      - Как я уже сказал, мы старые знакомые.
      - Хороших же друзей вы себе завели, - произнес Роберт.
      Лесли подвинулся ближе к Блэйду.
      - Ах, разбой, грабеж. Я всегда думал о том, что неплохо было бы обчистить кого-нибудь из тех богатых дураков, которых приводит, с собой Джордж.
      Джордж свирепо посмотрел на своего младшего брата. Но его опередил Роберт.
      - Ты меня не удивляешь, питая отвращение и неуважение ко всякому честному труду. Но я бьюсь об заклад, что даже мама не одобрит этой твоей философии.
      - Но даже и тогда, - с ядовитой ухмылкой ответил Лесли, - она больше будет печься обо мне, чем о тебе.
      - Молодежь! - Окрик сэра Томаса заставил обоих примолкнуть.
      Старик обратился было к Блэйду с новым вопросом, но голос Ориел, зовущий Джорджа, не дал ему договорить.
      Она вошла в комнату, одетая, как обычно, в простое платье из красновато-коричневой шерсти и с непокрытой головой. После легкого реверанса, предназначавшегося Томасу, она полностью переключилась на Джорджа.
      - Тетя Ливия просила найти тебя. Она негодует по поводу того, что один из наших слуг перестал ходить по утрам в церковь.
      - Я уже наказал его, - ответил Джордж.
      - Но тете Ливии этого недостаточно.
      Сидевший на диване у окна Роберт тут же откликнулся:
      - Нерадивые слуги и кровожадные разбойники. Это королевство находится во власти дьявола. Будь здесь истинная религия, подобные вещи никогда бы не произошли. Если бы на троне сидела законная королева...
      - Роберт! - Лицо Джорджа налилось краской. - Я не потерплю подобных изменнических разговоров под крышей моего дома.
      - Успокойтесь, - сказал Лесли. Он покинул свое место рядом со стулом Блэйда и приблизился к Роберту.
      - Дорогой брат, почему бы тебе не держать свои религиозные пристрастия при себе? Ее Величество говорит, что ее не интересуют личные тайны людей, если они законопослушны.
      - Быть послушным королеве-еретичке - значит совершать грех.
      - Это уже переходит все границы, - с раздражением произнес Джордж. Он пытался было приблизиться к Роберту, но сэр Томас, устремившись за ним, встал между своими внучатыми племянниками. Джордж попытался обойти его, но Томас щелкнул его по ноге тростью. Джордж, взвизгнув, отскочил и. нагнувшись, стал тереть ушибленное место.
      - Клянусь всеми святыми, я устал от ваших бесконечных ссор. Роберт, наша семья отказалась от прежней религии, когда королева Мария умерла. По этой причине королева Елизавета проявила к нам снисхождение, и даже ты пользуешься ее щедротами. Но твой длинный язык приведет к тому, что все мы окажемся в Тауэре.
      Сэр Томас подошел к Блэйду, который хранил молчание, чтобы не привлекать внимания к себе, и положил руку ему на плечо.
      - Милорд, у Роберта чересчур независимый и взбалмошный характер, однако он предан Ее Королевскому Величеству. Надеюсь, вы не примете всерьез то, что он здесь наговорил сгоряча.
      - Если Ее Величество не стремится заглядывать в душу каждого своего подданного, мне ничего не остается, как последовать ее примеру.
      Томас улыбнулся и стал подталкивать молодых людей к выходу. Ориел, не удостоив Блэйда взглядом, взяла деда за руку.
      - Пойдем, девочка. У нас еще есть время до ужина, чтобы продолжить разборку книг.
      Они покинули гостиную, оставив дверь неприкрытой, и Блэйд слышал их шаги в узком коридорчике, ведущем из гостиной в библиотеку. Подойдя к двери, Блэйд прислушался. Внучка с дедом мирно беседовали о переводах Платона, и Блэйд, тихо ступая, вернулся на место и вновь взялся за лютню.
      Ричмонд-Холл был словно гудящий улей. Споры и раздоры никогда здесь не прекращались. Роберт не отличался умом, что хорошо знали его братья и сэр Томас. Только дурак или ярый фанатик мог открыто критиковать королеву, особенно в присутствии чужих людей. Подобных глупцов хватало среди молодых католиков-аристократов на Севере страны. Роберт водил знакомство с графами и герцогами. Большинство из них считалось законопослушными подданными Ее Величества, и все же здесь была благоприятная почва для реализации замыслов кардинала Лоранского
      Нужно как можно больше узнать о Роберте. Возможно, в этом ему поможет Ориел. Но прежде он должен очаровать и увлечь ее и сделать это так, чтобы она ничего не заподозрила. Блэйд провел по струнам и улыбнулся. Лютня ответила чарующими звуками. Он подвинул свой стул поближе к двери и начал петь. Нет, то не была песня о любви... Ориел не наивная простушка. Если он хочет добиться желаемого, то двигаться к цели должен не прямым, а окольным путем. Поэтому Блэйд решил заворожить девушку не словами лирической песни, а самим звучанием - звучанием древнего французского языка и голосом - чистым, сильным, низким и влекущим. С этой целью он выбрал классическую "Песню о Роланде". Даже гимны о войне звучат на французском чувственно и проникновенно.
      Я хочу защитить свой род.
      И ни один человек на земле не заставит меня отказаться от моих близких.
      Лучше умереть, чем прослыть трусом.
      Закончив куплет, он увидел, как в дверном проеме мелькнул краешек красновато-коричневого платья. Он спел еще куплет и умолк. Платье больше не показывалось. Блэйд еще чуть-чуть помолчал, и тут лукавая мысль пришла ему в голову. Он снова запел, на этот раз это были слова древней поэмы, к которой он сам сочинил музыку.
      Женщина-достойное создание,
      Она служит мужчине и днем и ночью.
      Все силы она ему отдает.
      Так и течет ее жизнь в заботах и волнениях.
      Блэйд улыбнулся, когда в узком коридоре вновь промелькнула тень. Он был так доволен своим успехом, что на мгновение забылся и сделал резкое движение. Боль пронзила раненое плечо. Он чертыхнулся, пальцы скользнули по струнам лютни, и инструмент выпал у него из рук. Сморщившись от боли, он поглаживал потревоженное плечо, но тут в дверь впорхнула фея и склонилась над ним.
      Блэйд поднял глаза, и все его коварные замыслы и планы, которые он только что обдумывал, испарились.
      Ориел смотрела на него, не скрывая своего беспокойства. Он с трудом заставил себя не смотреть на манящие изгибы ее тела и сидел, не шевелясь, боясь, что она снова упорхнет-стоит ему лишь открыть рот.
      - Милорд, вам плохо? Я... я была в библиотеке и слышала ваше пение.
      Блэйд забыл о боли в плече. Правой рукой он уложил левую на перевязь. Ее взгляд метнулся от больного плеча к его лицу. Она глядела на него с серьезным выражением, и он улыбнулся ей чувственной, сладостной улыбкой, которую можно было принять за выражение благодарности.
      - Спасибо, леди, неосторожным движением я вызвал боль. Музыка захватила меня.
      Ориел повернулась к двери, и Блэйд стал лихорадочно придумывать предлог, чтобы задержать ее.
      Его удивило то, что она сама пребывала в нерешительности.
      - Я никогда не слышала голоса такой чистоты и силы, как ваш, милорд. Соловей мог бы позавидовать вам.
      - Еще раз большое спасибо. - Блэйд поднял лютню. - Может быть, послушаете еще?
      - Но ваша рана...
      - У меня были куда более серьезные раны. Бездействие терзает меня больше, чем боль. Если вы не возражаете, я спою еще.
      Она улыбнулась в ответ, взяла диванную подушку, бросила ее у камина и уселась на нее, опершись рукой о пол. Она сидела почти рядом с ним. Сделав вид, что ему зябко, Блэйд пододвинул стул ближе к огню.
      Его колено касалось ее плеча - она не могла отодвинуться: жар от камина тогда опалил бы ее. Даже легкое прикосновение к ее телу вызвало у Блэйда прилив жгучего желания.
      Блэйд выругался про себя и сделал глубокий вдох.
      - А сейчас, госпожа, раз я буду играть для вас, вы должны дать мне обещание.
      Она недоверчиво взглянула на него.
      - Какое обещание?
      - Обещайте, что не убежите, если мое пение не понравится вам.
      - Я не могу даже предположить, что ваш голос может быть неприятным, милорд.
      - Итак, вы обещаете?
      - Да.
      Хитрость оказалась удачной, и он начал петь - спокойным, ровным голосом, как пел он темными ночами в спальне Клод. Сначала он спел о Тристане и Изольде, об их несчастной любви, затем об Артуре и Ланселоте. Сгустилась темнота, и гостиная понемногу погрузилась во мрак, усиливший атмосферу интимности.
      Блэйд почувствовал, как Ориел слегка отодвинулась от него, поэтому он чуть сдвинулся на стуле, и его колено снова коснулось ее плеча. Одновременно он стал петь тише, и девушке пришлось чуть податься вперед, чтобы лучше слышать слова. Она смотрела, как его пальцы пробегают по струнам, в ее глазах появился блеск, а на щеках - румянец. Захваченный этой переменой в ней, он забыл об инструменте, и его пальцы замерли.
      Она смотрела на него снизу вверх, ее губы были приоткрыты, и он видел, как вздымается и опускается ее грудь. Никто из них не проронил ни слова, пока звук последней тронутой им струны не затих в тишине. Его тело тоже дрожало подобно струне.
      Блэйд опустил лютню и стал медленно наклоняться, пока их губы не встретились. Сжав лицо девушки в своих руках, он сильнее прильнул к ее губам. Она сделала слабую попытку уклониться, но он, горя от нетерпения, жадно приник к ней. Он чувствовал вкус ее губ-теплых, сочных, притягательных. Лютня упала на пол, Блэйд крепко обнял девушку. Ориел пыталась сопротивляться, но борьба лишь усилила его пыл.
      Его язык глубоко проник в ее уста, и на какое-то время она затихла в его объятиях, позволив ему провести языком по ее шее. Руки ее скользнули под его камзол, нежно поглаживая кожу.
      Почувствовав прикосновение ее рук, Блэйд вновь впился поцелуем в ее губы, одновременно лаская грудь.
      Ориел, вздрогнув, вскрикнула и уперлась кулаками в его плечо, почти рядом с раной. Он, приглушенно застонав, ослабил объятия, и она, неожиданно высвободившись, опрокинулась на спину, непроизвольно раскинув ноги. Блэйд хрипло рассмеялся, чтоб скрыть исступленное желание, которое вызвала в нем эта поза.
      - Наглый и распущенный хам, - сказала она. Натянув платье, она встала на колени.
      Блэйд подскочил к ней и сжал ее руки.
      - Нет, госпожа, вы не можете уйти. Я бы хотел довести нашу сладостную игру до конца.
      - Отпустите меня. - Она дернула руку, но он не отпускал ее.
      - Уберите свои руки, грязный развратник. Вы лживый и...
      Блэйд смотрел на нее, завороженный ее дрожащими губами, чистотой ее, по-детски открытого лица.
      - Я вижу, вы испуганы.
      Все еще стоя на коленях, Ориел резко ответила:
      - Вовсе нет.
      - Да, госпожа, вы бледны и дрожите, выглядите, как та испуганная пастушка, которую заманил в стог сена ученик мельника.
      - Повторяю, я не боюсь вас, Блэйд Фитцстивен.
      - Вижу, вы, наконец, запомнили мое имя.
      Она встала.
      - Меня ждут дела.
      - Разве ваши слова ничего не значат?
      - Что вы имеете в виду?
      - Вы обещали не убегать от меня.
      Он вновь взял в руки лютню.
      - Я всегда держу свое слово, но вы перешли все границы, и поэтому мое обещание теряет свою силу.
      - Из этого следует, что вы боитесь меня, милая, признайте это. Могу поспорить, что вы не останетесь и не послушаете еще одну песню.
      Он видел, как ее лицо пылало от переполнявших ее эмоций.
      - Нет сомнения, что вы сами себе не доверяете, когда находитесь со мной.
      - Ха! - Она подошла к окну и села на диван. - Еще одну песню, милорд!
      Он с ухмылкой посмотрел на нее и прикоснулся к струнам.
      Лучшая девушка в нашем городе
      Попросила меня об одной щедрости:
      Подарить ей черенок моего грушевого дерева.
      Когда я сделал это к ее полному удовольствию, она щедро потчевала меня вином и сладостями.
      Ориел поднялась и направилась к двери, прежде чем он закончил петь. Блэйд тихо засмеялся.
      - Милая, не будь такой пугливой. Ты же любишь, когда тебя целуют, Ориел Ричмонд. Иди ко мне, и я научу тебя играть на моей лютне.
      В библиотеке хлопнула дверь. Он услышал звук ее удаляющихся шагов. Они затихли на другом конце коридора. Улыбка исчезла с его лица, как только он осознал, что полностью потерял контроль над собой и, оказавшись рядом с этой девушкой, забыл о главной цели своей миссии. Такого с ним раньше не происходило.
      С другими женщинами он мог подчинять тело своей воле. Мог заниматься любовью с искушенной французской куртизанкой и одновременно выпытывать у нее интересующие его секреты. Когда же он целовал Ориёл, его мысли были самые что ни на есть простые, даже примитивные - непреодолимое желание немедленно удовлетворить свою страсть.