Стива передернуло. С тех пор как мы вошли в столовую, он не произнес ни слова, даже когда мать прямо обращалась к нему. Мне это не нравилось, но, сказать по правде, я был больше занят едой. Поначалу набросился как волк, потом стал есть медленнее, жевать, пока во рту не останется только вкус. Столько было запахов, оттенков, каждый следующий кусочек таял на языке по-своему, а после глотка воды можно было начинать по новой. Я был уже сыт, но остановиться не мог. Джон тоже ел теперь помедленнее и, ни к кому в отдельности не обращаясь, заговорил про теплое течение - оно подошло к берегу после вчерашнего ливня. Том по-прежнему уписывал за обе щеки, и Вирджиния сказала:
      - Никто не отнимет твою тарелку, Том. Старик услышал, но не обиделся, а улыбнулся Вирджинии. Дети рассмеялись.
      - Бери еще курицы, Генри, - уговаривала миссис Н., - запивай молоком.
      - С удовольствием, - отвечал я.
      Маленькая Кэрол расплакалась, Эмили подсела к ней и стала кормить с ложки. Дети расшумелись, Мэри заметила и воскликнула: "Включите телевизор!", зная, что вызовет смех. Стив продолжал есть молча, и Джон явно это заметил. Я глотнул молока, убеждая себя, что все в порядке.
      Мы продолжали жевать и разговаривать. Когда Кэрол успокоилась, Эмили встала и принялась собирать блюда.
      - Сегодня твоя очередь помогать, - напомнила Стиву миссис Н.
      Тот молча встал и понес тарелки на кухню. Стол освободили, подали ягоды, сливки, еще кувшин молока. Том толкнул меня ногой, смешно двинул бровями и произнес благоговейно:
      - Выглядит превосходно, Кристи.
      Мы умяли и ягоды, и сливки, после чего детям разрешили взять бабушку и идти. Джон, миссис Н., Стив, Эмили, Том и я развернули стулья к окну. Джон достал из бара бутылку бренди, и все стали, прихлебывая, разглядывать свои отражения. Забавная получилась картинка. Стив за вечер ни разу не раскрыл рта, Эмили молчит всегда, так что разговаривали Джон и Том, да мы с миссис Н. иногда вставляли словечко. Джон продолжал рассуждать о течении:
      - Похоже, с теплыми течениями приходят самые холодные тучи. Ледяные ливни, даже снег, когда вода на сорок градусов [Примерно двадцать два градуса по Цельсию] теплее воздуха. С чего бы это?
      Никто не предложил объяснения. Удивительно, но и Том не воспользовался случаем поговорить о погоде. Мы помолчали. Миссис Н. начала вязать, Эмили бесшумно села рядом и взяла клубок. Джон залпом допил стакан.
      - Так что, по-твоему, нужно этим южанам? - спросил он Тома.
      Старик отхлебнул.
      - Не знаю, Джон. Думаю, смогу разобраться на месте. Если они не врут, то многого им не добиться, на глазах у азиатов-то. Но... они не договаривают. Когда я упомянул, что на берег выбрасывает застреленных азиатов, Дженнингс открыл было рот, но Ли не дал ему сказать. Дженнингс что-то знает. Но зачем они здесь? Пока не знаю.
      - Может, просто хотят увидать что-то новое, - вставил Стив.
      - Может, - отвечал Том. - Или попробовать свои силы. Или торговать с нами, или продвинуться дальше на север. Не знаю. Они не говорят, по крайней мере - здесь. Вот почему я хочу отправиться с ними и поговорить с мэром.
      Джон покачал головой:
      - Я по-прежнему не уверен, что стоит. У Стива побелели уголки губ. Том небрежно продолжил:
      - Вреда не будет. И вообще, ехать надо, разузнать, что к чему. Кстати, мне бы взять с собой пару человек из молодых, кто меньше занят. Стив бы как раз подошел...
      - Стив? - Джон вытаращился на старика. - Нет. - Взглянул на Стива, снова на Тома. - Нет. Он нужен здесь.
      - Всего на недельку! - выпалил Стив. - Пожалуйста! Вернусь - отработаю вдвое...
      - Нет, - повторил Джон тем голосом, каким распоряжается на воде.
      В соседней комнате дети перестали играть и затихли. Стив встал и пошел на отца, который по-прежнему сидел, развалясь, на стуле. Кулаки у Стива были сжаты, лицо перекосилось.
      - Стив, - тихо сказала миссис Николен. Джон развернулся, чтобы лучше видеть сына.
      - Когда вернешься, теплое течение отвернет от берега. Ты нужен здесь. Твое дело - ловить рыбу. Самое главное дело в этой долине. На юг можешь отправиться в следующий раз - может быть, зимой, когда закончится лов.
      - Я дам денег, найду замену, - в отчаянии выговорил Стив.
      Джон помотал головой, его упрямый рот скривился. Я втянул голову в плечи. Все это было не в первый раз, и чувствовалось: в один прекрасный день дело окончится дракой. В какую-то минуту я думал, что это произойдет сегодня: Стив сжал кулаки, Джон был готов вскочить. Но нет, Стив снова пересилил гнев. Повернулся на каблуках, выбежал вон. Хлопнула кухонная дверь.
      Миссис Николен встала и подлила Джону бренди.
      - А Эдисон Шенкс никак не мог бы подменить Стива на неделю?
      - Нет, Кристи. Пусть поймет, что его работа - здесь. Работа, которая кормит. - Он взглянул на Тома, отхлебнул бренди, сказал раздраженно: - Тебе известно, что он мне нужен. Зачем приходить и морочить парню голову?
      - Я думал, на неделю можно.
      - Нет, - в последний раз с чувством ответил Джон. - Я тут не в бирюльки играю.
      - Конечно, конечно.
      Том отхлебнул бренди и смущенно взглянул на меня. Я взял пример с Эмили и притворился, будто меня здесь нет - уставился на отражения в черном оконном стекле.
      Зрелище было невеселое. Молчание затянулось: было слышно, как в другой половине дома играют дети. Стив ушел - на берег, наверно. Я попытался представить себя на его месте, и вся вкусная еда комом встала у меня в горле. Расстроенная миссис Николен предложила налить еще. Я мотнул головой, Том прикрыл стакан ладонью. Прочистил горло.
      - Ну, нам с Хэнком пора. - Мы встали. - Спасибо, Кристи, все было очень вкусно.
      Миссис Николен принялась прощаться, будто ничего не произошло, Том болезненно поморщился.
      - Спасибо за угощение, Джон. Извини, что я все это затеял.
      Джон что-то проворчал и в задумчивости махнул рукой. Мы все глядели на него: здоровенный мужик, окруженный своим имуществом, своим добром, рассеянно глядит на собственное бесцветное отражение...
      - Да ладно, - сказал он, словно разрешая нам идти. - Понимаю, почему ты так. Вернетесь - заходите, расскажете.
      - Зайдем.
      По дороге к двери Том еще раз поблагодарил миссис Н. Она вышла нас проводить. На пороге сказала:
      - Мог бы догадаться заранее, Том.
      - Да, конечно. Спокойной ночи, Кристи.
      Мы шли вдоль реки, сытые до отвала, но полные грустных мыслей. Том со злобой отпихивал нависающие над дорогой ветки и бормотал под нос:
      - Мог бы догадаться... иначе и быть не может... ничего не изменишь... словно клин забил... - Он повысил голос: - Прошлое сидит в нас, как клин в дереве. Мы - дерево, в котором засел клин. Понимаешь, парень?
      - Нет.
      - Ох. - Он снова зло забормотал.
      - Я понимаю, что Джон Николен - старая скотина.
      - Заткнись! - рявкнул Том. - Клин, - повторил он. Потом вдруг остановился, схватил меня за плечи, развернул лицом к реке.
      - Видишь?
      - Ага, - сердито ответил я, вглядываясь во тьму.
      - На этом самом месте. Николены тогда только что перебрались в поселок - Джон, Кристи, Джон-младший и Стив. Стиву было меньше года, Джону-младшему - около шести. Они пришли с материка, откуда - не рассказали. Однажды Джон помогал строить первый мост. В начале зимы. Джон-младший играл на откосе, и... весь откос съехал в воду. - Голос у Тома стал резким. - Раз - и в воду, понимаешь? Во вздувшуюся после дождя реку. Прямо на глазах у Джона. Он прыгнул в реку и проплыл ее всю, до моря. Плавал больше часа, но мальчонку так и не увидел. Понял?
      - Ага, - ответил я, смущенный непривычным тоном. Мы пошли дальше. - И все-таки это не значит, что он не может обойтись без Стива, потому что это неправда...
      - Заткнись, - огрызнулся Том так же резко, как и вначале.
      Через несколько шагов он добавил тихо, как бы самому себе:
      - В тот год мы зимовали, как крысы. Ели, что попадется.
      - Да слышал я про те времена, - сказал я, раздраженный бесконечными возвращениями в прошлое. Все уши нам прожужжали: прошлое, прошлое, чертово прошлое. Все-то им можно объяснить. Человек тиранит сына, и что его оправдывает? Прошлое.
      - Слышать - не значит пережить, - сказал Том, тоже раздраженный. Разглядывая его в темноте, я видел следы прошлого: шрамы, впалые щеки, за которыми недостает зубов, сгорбленную спину. Он напоминал мне дерево на вершине холма, скрюченное постоянными океанскими ветрами, расщепленное молнией. - Парень, мы голодали. Люди умирали, потому что зимой нечего было есть. Долина стояла, залитая водой, деревья росли, как сорная трава, а мы не могли вырастить зерна себе на прокорм. Рылись в снегу - в снегу, это здесь-то! - и жрали личинок. Одичали совсем, хуже волков. Ты такого уже не увидишь. Не знали, какой день и какой месяц, Нам с Рафом понадобилось четыре года, чтобы вычислить дату. - Он замолчал, чтобы вспомнить, к чему все это говорит. - Мы видели рыбу в реке и пытались ее поймать. Раздобыли в округе Ориндж удочки, леску, крючки из спортивных магазинов. - Он сплюнул в реку. - Каждая третья рыбина срывалась, сволочные удочки все время ломались... Джон Николен увидел и стал задавать вопросы. Почему не ловим сетями? Сетей нет. Почему не ловим в океане? Нет лодок. Он поглядел на нас как на идиотов. Кое-кто озверел. Где прикажешь взять сети? Где?..
      ...Так вот, Николен знал ответ. Он пошел в Клементе и заглянул в телефонную книгу, клянусь. В долбаный справочник. - Том рассмеялся коротким довольным смешком. - Нашел там перечень рыболовецких складов, взял несколько человек и пошел искать. Первый склад, куда мы заглянули, оказался пустым. От второго после бомбежки осталось мокрое место. В третьем мы увидели груды сетей. Стальные канаты, тяжелый нейлон - обалдеть. И это было только начало. По телефонному справочнику и карте мы нашли, где в округе Ориндж сохранились верфи, поскольку все порты были обчищены. Лодки мы тащили по автостраде.
      - А что мусорщики?
      - Тогда их было мало, и мы ладили.
      Тут я понял, что он врет. Не рассказывает о своих подвигах. Он всегда так. Почти все, что я знаю о прошлом Тома, мне рассказали другие. А наслушался я многого: старейший человек в долине само собой оброс легендами. Рассказывали, как он совершал набеги на округ Ориндж, ведя за собой Джона Николена и других тогдашних соседей. Говорят, в то время он был грозой мусорщиков. Если тех оказывалось больше, Том исчезал в развалинах и вскоре мусорщиков не оставалось. Это Том научил Рафаэля стрелять. А байки о его выносливости - я слышал столько и таких чудных, не знаю, чему и верить. Что-то он сделал и на самом деле - иначе откуда бы пошла слава, - но что именно? Неделю без сна и отдыха отступал из Риверсайда или ел древесную кору, когда их окружили в Тьюстине? Прошел сквозь огонь или полчаса сдерживал дыхание под водой? Как бы там ни было, он точно превзошел всех в долине, а ведь ему тогда уже стукнуло семьдесят пять. Помню, Рафаэль как-то говорил, мол, в день бомбежки старик облучился и мутировал, стал бессмертным, вроде как Вечный Жид. "Одно точно, - рассказывал Рафаэль, раз на толкучке мы прошли мимо мусорщиков, у которых был счетчик Гейгера, так машинка чуть не лопнула от трезвона. Мусорщиков как ветром сдуло..."
      - Так вот, - продолжал Том, - все, что связано с рыбной ловлей, - дело рук Николена. Он объединил людей в долине, сделал нас поселком. Во вторую зиму после его прихода никто не умер с голоду. Парень, тебе не понять, что это значит. Мы жрали вяленую рыбу, на которую уже тошно было смотреть, но не умер никто. Тяжелые времена случались и после, но такого, как до Николена, не было. Я им восхищаюсь. Плохо, что он думает только о рыбе и не хочет отпустить сына на неделю. Но таким он стал, и тебе придется это понять.
      - Что толку в кормежке, если в результате собственный сын тебя ненавидит...
      - Да. Но Джон не нарочно. Я знаю. Вспомни Джона-младшего. Может быть, Джон, сам того не понимая, хочет удержать Стива при себе. Уберечь. Тогда рыбная ловля только предлог. Не знаю.
      Я мотнул головой. Все равно нечестно держать Стива дома. Клин в дереве. Теперь я лучше понимал, что хотел сказать Том, но мне представилось: это мы - клинья, вбитые так глубоко в прошлое, что можем только входить дальше. Под ударами событий. Как мне хотелось вырваться и быть свободным!
      Мы подошли к моему дому. Из дверных щелей сочился свет очага.
      - Стив поедет в другой раз, - сказал Том. - Но мы... мы отправляемся в Сан-Диего следующей облачной ночью.
      - Понял.
      В ту минуту я не был способен радоваться. Том хлопнул меня по плечу и шагнул за деревья.
      - Готовься! - крикнул он и растаял в лесном сумраке.
      Следующей облачной ночи пришлось дожидаться. В кои-то веки теплое течение принесло с собой хорошую погоду, и каждый вечер я нетерпеливо бранил судьбу. Днем, как обычно, рыбачил. Джон велел Стиву помогать с сетями, так что мы не сидели вместе в лодке днями напролет. Чувствовал я себя одиноким и не в своей тарелке - будто я его предал. Когда нам случалось работать вместе - разгружать рыбу или сматывать сети, он говорил только о лове и не смотрел мне в глаза, а я не находил, что сказать. У меня камень с души свалился, когда после обеда на третий день он рассмеялся и сказал:
      - Как раз когда не надо, стоят погожие деньки. Давай маханем на пляж.
      С ловом было покончено, и мы еще засветло отправились к устью реки, где синие полосы волн медленно превращались в белые. Подошли Габби, Мандо и Дел с ластами, и мы все побрели через грубый песок мелководья к буруну. Вода была на редкость теплой. Мы надели по ласту и пошли туда, где кончается пена. За буруном вода была как синее стекло: я различал каждую песчинку на дне. Радостью было просто брести, позволяя волнам перехлестывать через голову, оглядываться на бурые обрывы и зеленый лес, обрамленные небом и синим-пресиним океаном у самого подбородка. Я лег на волну и стал качаться вместе со всеми, радуясь, что они не очень завидуют моей удаче.
      Мы говорили только о волнах, ожидая, пока накатит самая большая, и никто даже вскользь не упомянул о моей предстоящей поездке в Сан-Диего. А когда вернулись на берег, ребята распрощались со мной и ушли гуртом.
      Над рекой, в узком ущелье у самого впадения в море, показалась какая-то фигура. Когда она приблизилась, я узнал Мелиссу Шенкс, вскочил и махнул рукой. Она тоже узнала меня и пошла вдоль берега, огибая лужи.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.