Глава 28

– Лилиан! Лилиан! – звал ее Диллон, щелкая пальцами у нее перед носом. – Мы никак не можем вернуть тебя к жизни.

– О, прошу прощения, – пробормотала Лилиан, цедя мелкими глотками тепловатый чай.

– Трудно заварить хорошую кашу, когда почетная гостья время от времени теряет связь с реальностью и ни на что не реагирует.

– А что, уже сплетничают? – спросила она равнодушно.

– Сейчас говорят лишь о непомерных амбициях Дэгвуда, который никак не может примириться с тем, что ему не удалось повесить невинного. – Диллон хлопнул в ладоши. – Хотел бы я знать, покончено ли с его карьерой.

– Не стоит принимать желаемое за действительное, – фыркнула Фанни. – У публики короткая память, но политиканы помнят все.

– Тебе, Лилиан, наверняка хотелось бы видеть унижение Дэгвуда, – заметил Диллон, удивленный ее равнодушием. – Ты ведь его ненавидишь.

Она пожала плечами:

– Да, уж слишком честолюбив, но, в конце концов, он всего лишь выполняет свою работу.

– Что тебя тревожит? – спросил Диллон. – Сообщи я тебе новость на прошлой неделе, ты пустилась бы в пляс.

Фанни отправила в рот кусок фруктового кекса.

– Она влюбилась.

– Редфорд – чертовски красивый малый, – заметил Диллон. – Я обязан ему жизнью, как и тебе, Лилиан. Если бы не плохие манеры, он мог бы появляться в обществе.

Лилиан в ярости набросилась на Диллона:

– Ты самодовольный, чопорный идиот! Интересно, каким бы ты был, если бы вырос в приюте и…

Диллон рассмеялся:

– Да ты и впрямь влюблена, как кошка!

Лилиан умолкла и в изнеможении опустилась на кушетку.

– Пожалуй, ты прав.

– К чему такая мрачность? – спросил Диллон. – Отец будет по-прежнему выплачивать тебе содержание, пока ты не получишь наследство, хотя теперь ясен характер наших с тобой отношений. Ты можешь здесь оставаться, сколько захочешь. Отец так тебе благодарен за то, что ты изобличила Кейна.

– Диллон прав, – вступила в разговор Фанни. – Он вовсе не упрямый осел. А Редфорд и вправду замечательный человек. Теперь, после того как он спас собаку королевы и вызволил из тюрьмы Бомона, его агентство будет процветать. К тому же такое могло случиться и с лучшей девочкой, чем ты.

Лилиан погрозила ей пальцем:

– Ты ведь знала все наперед. И постаралась, чтобы так случилось.

– Ясно, как апельсин, – гордо сказала Фанни.

Диллон вздохнул:

– Думаю, это случилось бы, как только ты оставила бы меня.

– Не знаю, что теперь со мной будет, – со вздохом произнесла Лилиан.

– Значит, ты уже не едешь в Италию?

Фанни раскрыла веер и стала им обмахиваться.

– Просто возьми его с собой. Я думаю, что пожить в Венеции божественно.

– Нет, в Италии война. Кроме того, я нашла лучшее применение своим деньгам.

– И какое же?

– Пожертвую их на нужды благотворительности.

– Что-о? – возопила Фанни, сложив веер.

– Но не все же! – вторил ей Диллон.

– Нет, не все. Должна же я на что-то жить. Но все же значительную часть. У меня больше денег, чем мне может когда-нибудь понадобиться. Я хочу пожертвовать их Андерсен-Холлу сейчас, не дожидаясь, пока мне исполнится двадцать четыре.

– Ник рассказывал мне, что сейчас там полная неразбериха, – добавила Фанни. – Он опасается, что попечители проголосуют за то, чтобы приюту перестали отпускать средства, если у них не будет полного доверия новому директору.

Лилиан кивнула.

– Ник работает с Маркусом, сыном Данна, чтобы отстоять дальнейшее существование приюта и чтобы он продолжал функционировать в том качестве, в каком его оставил Данн.

Отчаянное положение приюта и обязательства, взятые на себя Ником, отнимали у него массу времени. Он разрывался между судом над Расселом и Кейном и заботами об Андерсен-Холле. Лилиан предчувствовала, что теперь они будут редко видеться. А ведь сегодня он собирался с ней поговорить.

– Не вешай носа, Лилиан, – сказала Фанни. – Все будет хорошо.

– Раз ты не едешь в Италию, то каковы твои планы, дорогая? – спросил Диллон.

Лилиан подумала, что Ник вел себя с ней совсем по-другому. С его уст никогда так легко не слетало слово «дорогая». К тому же он никогда ничего не говорил о своих чувствах к ней. И предстоящий разговор не сулил ей ничего хорошего.

– Не знаю, – мрачно ответила Лилиан.

Она была уверена лишь в одном: что с годами превратится в сморщенную старую каргу и окончит свои дни в полном одиночестве.

– Прекрати, Лилиан. Он тебя безумно любит.

– Он никогда об этом не говорил. Мало того, мне кажется, он намерен положить конец нашим отношениям.

– Но это было бы глупо с его стороны! – промолвил Диллон. – Никого лучше тебя он в жизни не встречал.

– Спасибо на добром слове, Диллон.

Лилиан не стала рассказывать о том, что Ник не хочет жениться, потому что опасается быть покинутым.

– Ник… он не верит в брак.

– Но ведь и ты не веришь?

– Но у него есть свой кодекс чести. Впрочем, не знаю. Он не до конца откровенен со мной. Возможно, сегодня он собирается мне сказать, что тяготится нашими отношениями.

Фанни скорчила гримаску.

– Ты слишком мрачно настроена.

Они с Диллоном обменялись многозначительными взглядами.

– В чем дело? – спросила Лилиан.

– Ник просил нас быть здесь сегодня днем, – ответила Фанни.

Боже милостивый, помоги. Лилиан почти вжалась в диван и застонала.

– А что, если он сделает тебе предложение? – Фанни пытливо посмотрела на Лилиан.

– Сомневаюсь, – пробормотала та.

– И все-таки? Что бы ты ему ответила?

– Конечно, нет, – высказал предположение Диллон. – Лилиан дала зарок не выходить замуж. Редфорд, несмотря на очаровательные манеры и обаяние, предпочтет играть доминирующую роль в браке. Он привык командовать. Лилиан никогда не смирится с этим.

– Это не значит, что Лилиан будет подчиняться ему, – сказала Фанни и повернулась к Лилиан: – Итак, что бы ты ответила?

– Я… я…

– Доктор Майкл Уиннер хочет вас видеть, миледи, – объявил Хикс, появившийся на пороге.

– Пожалуйста, пригласите его войти.

Встревоженная, Лилиан поднялась с места. Доктор Уиннер был близким другом Ника, и ее обеспокоил его приход.

– Здравствуйте, леди Джейнос.

Доктор вошел и отвесил поклон. Он выглядел намного лучше, чем во время их последней встречи, когда в пансионе случился пожар.

– Доктор Уиннер, разрешите представить вам лорда Бомона и мисс Фигботтом. – Лилиан пригласила его за чайный столик: – Пожалуйста, составьте нам компанию.

Гость, казалось, оцепенел и потерял дар речи.

– Доктор Уиннер?

Он встряхнулся, будто пробудился ото сна. Потом не спеша снял шляпу и шагнул вперед.

– Для меня большая честь и удовольствие познакомиться с такой прекрасной актрисой, как вы, мисс Фигботтом. – Он покраснел. Даже лысина приобрела оттенок спелой вишни.

Фанни поднялась, грациозно покачивая бедрами, и протянула ему руку.

– Мне тоже очень приятно.

– Я ходил в театр исключительно ради того, чтобы полюбоваться вашими плечами. – Он вдруг замолчал и смущенно спросил: – Я сказал глупость?

– Вовсе нет, – проворковала Фанни. – Садитесь рядом со мной, доктор.

Метнув выразительный взгляд на Диллона, повелевавший ему подвинуться, Фанни подвела доктора к дивану.

– Желаете чая?

– Мисс Фигботтом, я чувствую себя безмерно польщенным, – с улыбкой сказал он.

– Вы повторяетесь, – пробормотал Диллон себе под нос.

Лилиан жестом велела ему замолчать и вести себя пристойно.

– Я просил Ника представить меня вам, – продолжал Уиннер, – но в последнее время он очень занят. – Он бросил взгляд на Лилиан.

– Он не говорил мне об этом, – ответила Фанни, явно раздосадованная. Как будто Ник должен был знать, что Фанни в постоянном поиске, а доктор – именно ее тип.

Фанни налила ему чая с такой грацией, что даже Лилиан не могла не восхититься. Фанни была артисткой и на этот раз нашла благодарных зрителей.

– Благодарю вас, мисс Фигботтом, – сказал Уиннер, беря в руки фарфоровую чашку и делая глоток.

– Зовите меня Фанни.

От волнения доктор едва не поперхнулся чаем. Лилиан было даже жаль его. Если уж Фанни включала свое очарование, то спасения не было.

– Ник не говорил мне, как вы милы.

У Диллона глаза полезли на лоб. И, чтобы скрыть свое удивление, он взял еще один кусок фруктового кекса и уселся в кресло.

– И давно вы знаете Редфорда, доктор? – поинтересовалась Фанни.

– С тех пор как он был сопливым и драчливым мальчишкой.

– С какого времени вы работаете в Андерсен-Холле? – спросила Лилиан.

– Я пришел туда сразу после окончания медицинского королевского колледжа. Это совпало с моей женитьбой на Элинор.

– Вы женаты? – спросила Фанни.

– Я вдовец.

Фанни прямо расцвела на глазах и принялась охорашиваться.

– Продолжайте, мой друг. Пожалуйста, продолжайте.

– Данн пригласил меня на работу в приют, но я сказал, что не настолько глуп, чтобы отказаться от своей профессии, однако ему удалось меня уговорить.

– Это было очень благородно с вашей стороны, – сказала Фанни, расправив шуршащие юбки таким образом, чтобы видна была часть стройной лодыжки.

– И?.. – спросил Диллон.

Не сводя глаз с Фанни, Уиннер потянул себя за галстук.

– Ник заболел лихорадкой, и его отделили от остальных детей в дортуаре. Тогда он был просто заморышем…

– Трудно в это поверить, – заметил Диллон.

– Он не всегда был таким могучим, как теперь, – произнес доктор со вздохом, но в следующий момент улыбка тронула его губы. – Конечно, я пристрастен, но я им горжусь. – Он повернулся к Фанни: – Знаете, он ведь королевский сыщик.

Фанни кивнула, поглаживая подбородок.

– Я что-то об этом слышала, но хотела бы узнать больше.

– Он спас ее любимого мопса Ланселота.

Теперь доктор повернулся к Лилиан:

– Вы тоже там были, леди Джейнос, и можете рассказать об этом лучше, чем я.

– Ник был великолепен, – сказала Лилиан. – Он нашел похитителя. Им оказался псарь, мистер Глен, гнусная личность. Мне бы в голову не пришло, что это он. Мерзавец ввел меня в заблуждение.

– Ник сразу определил, что именно Глен похитил пса королевы? – изумился Диллон, почесывая ухо.

– Разумеется, не сразу. Пришлось провести некоторое расследование. Сопоставить факты с показаниями псаря.

Тут у Лилиан появилась идея, словно искра сверкнула в мозгу. Она должна объяснить Нику, что не может расстаться с ним, что это было бы нелогично. Ведь в логике он силен и должен ее понять.

– И, – настаивал Диллон, – что же произошло?

– Что ты сказал? – Лилиан очнулась от своих размышлений.

– Ты рассказывала о псаре, мистере Глене.

– Расскажите вы, доктор Уиннер. А я прогуляюсь. Хочется поразмяться, – сказала Лилиан.

Она поднялась. Ей надо слишком многое обдумать, вместо того чтобы тратить время на болтовню. Она должна выработать план действий, причем беспроигрышный. Лилиан направилась к двери.

– Я отвлекся и забыл вас спросить, – остановил ее доктор Уиннер на полпути к двери. – Ник где-нибудь неподалеку?

– Разве он не на заседании попечительского совета приюта? Вы ведь тоже должны быть там?

– Но заседание состоится завтра, – в замешательстве ответил доктор.

Лилиан словно окатили ушатом ледяной воды.

– О Господи, – пробормотала Фанни, поднявшись с места.

– Лилиан, на тебе лица нет, – воскликнул Диллон, тоже вскочив. – В чем дело?

Лилиан стало трудно дышать. Он солгал ей. Ник, ее верный, честный, благородный спаситель, солгал. Ведь он обещал поговорить с ней сегодня днем. Значит, между ними все кончено.

– Вам нездоровится, леди Джейнос? – спросил Уиннер. Он поднялся и поставил на стол чашку. – Чем я могу вам помочь?

– Ее болезнь слишком серьезна, – ответила Фанни, обняв Лилиан за плечи и прижав к себе. – И, как это ни печально, ее болезнь неизлечима.

Глава 29

В ожидании хозяина Ник расхаживал взад и вперед перед высокими окнами по роскошно обставленной гостиной. Ладони его были влажны от волнения, во рту пересохло. Он знал, что предприятие не из легких, но попытаться стоило.

Интуиция подсказывала ему, что Лилиан не убедить одними словами. Ник знал, что она страдает. И нынче утром снова убедился в этом. Она не смогла сдержать слез. Ник должен положить этому конец любой ценой. Он сознавал, что Лилиан несчастна.

Ее привязанности нельзя добиться только красивыми речами. Он должен убедить ее, что любовь – вовсе не болезнь и приносит не одни только страдания. Что она способна возрождать к жизни.

Он не был экспертом в области сильных чувств. Для него эта сфера жизни была нова, но в ней заключалась сила, побуждающая к действию. Ему казалось, что он видит мир сквозь призму цветов. А в центре этой палитры – златокудрая красавица, заставлявшая его сердце биться с удвоенной силой. Когда она рядом, он испытывает ни с чем не сравнимое блаженство, если же ее нет – тоскует и томится в ожидании того счастливого мгновения, когда снова ее увидит.

Все эти чувства были новы, непривычны, ошеломляли и даже пугали его. Лишь благодаря Лилиан он испытал их и потому должен быть с ней. Но она должна поверить в его любовь.

Именно по этой причине он сейчас здесь, в гостиной виконта Риса.

– Мистер Редфорд.

Появился хозяин дома. С клочковатыми седыми волосами, ореолом окружавшими лоб, он напомнил Нику амбарную сову. Ник вспомнил лунную ночь, когда они встретились с Лилиан. Оба искали уединения, спасаясь от толпы, и нашли друг друга.

Лорд Рис почесал в затылке.

– Полагаю, вы пришли потому, что мы не навестили леди Джейнос. Уверяю вас, в этом нет моей вины. Жена заболела.

– Знаю, милорд. Лилиан получила записку от леди Рис.

Кустистые брови взмыли вверх.

– Ах так.

– Дело не в вашей жене. Я хочу поговорить о вас.

– Это займет много времени? – нахмурился Рис. – У меня важная деловая встреча.

– Все зависит от того, насколько быстро вы ответите на мои вопросы. Это очень важно.

Рис жестом предложил Нику сесть.

– Повторяю, я ограничен во времени.

– Благодарю вас, милорд.

Солнечные лучи падали на красный ковер, придавая ему золотистый оттенок, и Ник невольно подумал о прекрасных волосах Лилиан.

– Расскажите о вашей размолвке с семьей Лилиан.

– Стоит ли ворошить прошлое, мистер Редфорд?

– Полагаю, что стоит. Итак, из-за чего произошла ссора?

Рис долго смотрел на него, затем оправил одежду и отвел глаза.

– Не думаю, что удобно обсуждать это с вами.

– Прошу вас, милорд.

– Из этого не выйдет ничего хорошего.

– Увас были интимные отношения с матерью леди Джейнос.

Лорд Рис потемнел от гнева.

– Как вы смеете возводить на меня напраслину? – Он поднялся и указал на дверь. – Я выброшу вас отсюда немедленно!

Ник тоже встал.

– Это было двадцать три года назад? До того, как она встретила лорда Корнелиуса Кейна?

– Вон! Вон отсюда! Вы наглый плут! – в ярости закричал лорд.

– Вы ведь обещали вернуться к ней и узаконить ваши отношения?

– Прекратите! – Рис перешел на шепот.

Ник почувствовал, что докопался до правды, будто в его руке оказался ключ от дверей темницы, скрывающей тайну. Его охватила радость. Теперь оставалось лишь изложить Рису факты.

Ник шагнул к двери и захлопнул ее.

– Так были у вас интимные отношения с матерью леди Джейнос или нет?

– Вам-то какое до этого дело? – выкрикнул Рис, затравленно глядя на Ника.

– Все, что касается Лилиан, касается и меня, – заявил Ник. – Полагаю, что Лилиан ваша дочь.

Вся краска сошла с лица Риса.

– Что за гнусные игры вы ведете? Если эта безжалостная уловка задумана для того, чтобы обмануть мою бедную жену…

– Мать Лилиан вышла замуж за Кейна в силу необходимости. Человек, которого она любила, отец ее ребенка, не выполнил своего обещания жениться на ней.

Брови Риса сошлись на переносице.

– Вы не можете… – Он судорожно сглотнул. – Откуда вам это известно?

– Мне рассказала Лилиан. Она не подозревает, что я здесь. Она понятия ни о чем не имеет, но у меня возникли подозрения. Все дело в цвете ваших глаз.

Рис поднес к лицу дрожащую руку.

– Что вы хотите этим сказать?

– Они лазурные.

– Но у многих людей…

– Не встречал никого с глазами такой глубокой синевы.

– Возможно ли это? – пробормотал лорд Рис, рухнув в кресло.

– Только вы можете ответить на этот вопрос.

Рис покачал головой, вид у него был потерянный. Он будто сразу постарел.

– У вас были интимные отношения с леди Джейнос двадцать три года назад? – мягко спросил Ник.

Рис кивнул:

– Были.

– И вы обещали на ней жениться?

– Да.

– Что же случилось?

– Я получил письмо, в котором мне сообщили, что мой отец при смерти. Я написал Айрис и сообщил ей, что должен уехать и пока не могу сдержать данного ей обещания…

– Ваш отец действительно был болен?

– Нет. Но письмо я в самом деле получил! – воскликнул лорд Рис. – Не знаю только, кто его прислал.

– Кейн.

Рис отшатнулся, будто его ударили.

– Уверен, что это так, – настаивал Ник. – Он пытался избавиться от Бомона, чтобы Лилиан осталась беззащитной. Лживые письма, сообщение о болезни, даже убийство – все это вполне в его духе. Он был способен на любую подлость, чтобы убрать Бомона со своего пути.

– Но ведь Бомон не поддался на провокацию.

– Он знал, что Кейн – настоящая змея. Но вы то как догадались?

– Ядумал… Я решил, что она меня больше не любит, раз не захотела ждать. Я был так разгневан. Меня предали.

– Похоже, она так и не получила вашего письма. Я думаю, что и до вас не дошли ее письма.

Лорд Рис покачал головой.

– Думаю, ее письма к вам тоже были перехвачены. Достаточно было подкупить слугу.

– Я вернулся, но она была уже замужем…

– Она решила, что вы ее бросили.

– Это была моя вина, моя ошибка…

– Теперь понятно, откуда у Лилиан гипертрофированное чувство ответственности.

– Гипертрофированное? Вовсе нет. Я рассказал обо всем Кейну. Мы были друзьями. Я думал, он порадуется за меня. Похвастался своей великой любовью и удачей. Даже упомянул о ее огромном приданом. – В лазах лорда Риса блестели слезы. – Я сам привел его к моей Айрис.

– Кейн – гадюка. Он способен на любую подлость.

– Монстр! – Лорд Рис ударил кулаком по бедру. – Я охотно убил бы его!

– Палач Тайберна избавит вас от этой чести. Помощник генерального прокурора Дэгвуд примет меры, чтобы на этот раз казнили виновного. Он не может пренебречь явными уликами. Кейна повесят.

– Столько потерь! – заскрежетал зубами Рис. – Столько страданий и боли. И все из-за этого выродка!

– Пора покончить с сожалениями и раскаянием. Сейчас самое время исправить зло. У вас появилась прекрасная возможность доказать Лилиан, что вы ее не бросили. Что если бы вы все знали…

– Я бы ворвался в дом лорда Джсйноса и потребовал то, что по праву принадлежит мне! Любимую женщину и моего ребенка!

– Лилиан и ее покойная мать считали, что вы все знали, просто не захотели выполнить свой долг по отношению к ним обеим. Не защитили их от Кейна.

– Это все моя гордость! Как я проклинаю ее!

– Почему вы так кричите? – воскликнула леди Рис, входя в комнату. – Я все слышала, пока шла в гостиную.

Глаза у леди Рис были воспаленными, нос красным. Ник бросил вопросительный взгляд на лорда Риса.

– Мистер Редфорд! Что вы здесь делаете? Что-нибудь с Лилиан?

Лорд Рис медленно поднялся.

– Доротея, я должен тебе кое-что рассказать.

– В чем дело? – Она побледнела. – О Господи! Опять куда-то подевался флакон с уксусом.

Леди Рис пошатнулась, и муж бросился к ней. Они с Ником усадили ее на диван. Рис достал из кармана флакон с нюхательной солью. Видимо, он постоянно имел его при себе.

Лорд открыл крошечный серебряный флакончик и дал ей понюхать. Она заморгала, и краска постепенно стала возвращаться на ее щеки.

– Что случилось с моей дорогой подругой, Дональд?

– По правде говоря, Доротея, я рад поделиться с тобой добрыми вестями.

– Неужели? – Она с сомнением переводила взгляд с Ника на мужа.

– Я… – Виконт откашлялся, прочищая горло. – Я хочу тебе сообщить, что у нас есть дочь. Точнее, у меня.

– Ч-что?

– Лилиан Кейн.

Леди Рис округлила глаза.

– Это правда?

– Я… – Рис покраснел от смущения. – Видишь ли, это было давным-давно.

– Значит, Кейн ей не отец?

– Нет, – ответил Ник.

– Мне Кейн никогда не был симпатичен. – Она потерла подбородок. – Неудивительно, что Лилиан не хотела о нем говорить.

– Он негодяй из негодяев, – объявил Рис.

– У вас с Лилиан одинаковый цвет глаз, – сказала Доротея. – К тому же вы оба упрямы.

– Ты так полагаешь? – спросил Рис. – Кажется, ты не очень удивлена.

– Ты ведешь себя так, будто мне ничего не известно об Айрис, – сказала она презрительно, усаживаясь на диван.

Рис снова вспыхнул:

– Так ты знала?

– Конечно, знала. Ты носил свою боль, как боевые шрамы.

– Неужели?

– А как ты думаешь, почему вдруг я подружилась с Лилиан при первой же встрече?

– Значит, ты знала, что она моя дочь?

– Что за чушь! Если бы я это знала, давно забрала бы ее к нам. Просто мне хотелось узнать больше о женщине, разбившей тебе сердце. В тот день я случайно встретила Лилиан у модистки. Поскольку Айрис уже не было в живых, я надеялась что-нибудь узнать от ее дочери. Но эта случайная встреча положила начало нашей дружбе. Лилиан – очаровательная женщина. – Глаза леди Рис заблестели. – А ты понимаешь, что это значит, Дональд?

Он улыбнулся ей с неподдельной нежностью:

– Что, Доротея?

– Что у меня все-таки есть дочь! – Глаза леди Рис наполнились слезами, и она раскрыла объятия мужу. – Это чудесно! Замечательная новость! Я люблю тебя, Дональд!

Ник поднялся и отошел в сторону, чтобы не мешать им. Он почувствовал даже некоторую зависть, желание, чтобы и его так же любили, ощутил потребность в таких же прочных узах, в такой же привязанности.

– О, Дональд! – со вздохом произнесла леди Рис, отстранившись от мужа. – Возможно, Айрис и была твоей первой любовью. Но я рада, что оказалась последней.

Ник кашлянул, напомнив о своем присутствии.

– Лилиан еще не знает, – сказал Ник.

– Вы сами ей скажете, или это сделаю я?

– Для Лилиан это будет потрясением. Хорошо бы ее подготовить.

– Что же вы предлагаете? – спросил лорд Рис. – Признаться, я слегка нервничаю, пытаясь предугадать ее реакцию.

Ника это тоже беспокоило. Ведь Лилиан говорила, что не желает видеть отца, если бы даже он объявился. Ник не поверил, но что, если это было правдой? Что, если этот его поступок дорого ему обойдется, если Лилиан сочтет, что он вмешался не в свое дело? Быть может, следовало поговорить с ней, прежде чем встретиться с Рисом?

– Сначала, если позволите, с ней поговорю я, – предложила леди Рис. – Попытаюсь сгладить все, если это возможно.

Ник покачал головой:

– Нет, это на моей совести. Я действовал за ее спиной, стараясь раскрыть тайну и найти истину. Именно я должен ей все рассказать.

– Вы говорите так, будто эта новость может ей не понравиться, – произнес Рис с беспокойством.

– Она все принимает слишком близко к сердцу.

– Черт бы побрал этого Кейна. – Рис побледнел и потряс кулаком. – Я так плохо к ней относился, а ведь она моя дочь!

– Но вы этого не знали, – возразил Ник.

– Именно поэтому Лилиан связала свою жизнь с Бомоном? – спросила леди Рис. – Чтобы избавиться от Кейна?

– Да.

– Я так и знала, хотя она мне об этом не говорила. – Она похлопала мужа по руке. – Мы оба искупим свою вину перед ней, ты и я. Я знаю, что она хочет иметь семью. Она никогда в этом не признается, но я уверена.

– Думаете, она будет сердиться на меня? – спросил Рис.

– Трудно сказать, какой будет ее первая реакция, – ответил Ник. – Но она разумная женщина и поймет, кто всему виной.

– Она вызывает у вас восхищение? – спросил Рис, внимательно глядя на Ника.