– Очень интересный джентльмен с прекрасным послужным списком.

– У него есть борода?

– Нет, мисс, – улыбнулся стюард, – он слишком молод. Ему еще нет и тридцати пяти.

– Я думаю, что он действительно еще молод, – сказала Андра. Как и все, кому только стукнуло двадцать, она не могла иначе воспринять эту цифру.

– Во всяком случае, мисс, я думаю, вам понравится капитан Фрей Роулэнд.

– Фрэй? Это что, христианское имя? Как оно пишется?

– Через «е», мисс Ли. Я тоже не слышал раньше такого имени.

Почувствовав интерес мисс Ли к команде, стюард описал ей других офицеров.

№ 1 – мистер Акланд. № 2 – мистер Фаулер, он не забыл и главного механика, которого все называли шефом.

Андра поняла, что капитан Фрей Роулэнд кумир для стюарда Грегсона.

Капитан – хороший спортсмен и выиграл прошлогодний чемпионат Южной Африки по теннису. Два года назад, во время отпуска в Восточной Африке он много снимал диких животных. Эти прекрасные цветные фотографии покажут во время рейса, сообщил Грегсон напоследок и наконец ушел.

Андра заметила, что на борту холоднее, чем на берегу.

Через открытый иллюминатор дул сильный ветер. Андра вдохнула его, как бы пробуя на вкус, накинула жакет и пошла на палубу полюбоваться удаляющимся берегом. Корабль двигался вдоль пролива по направлению к Сенсибиллу. К ней подошел стюард:

– Вам телеграмма, мисс Ли.

– Этому не будет конца, – вздохнула Андра, но, развернув листок, радостно вспыхнула.

«Ты уже в пути. Я люблю тебя. Тревор».

Две телеграммы в течение часа. Как глупо, экстравагантно и очаровательно!

Разве можно не любить такого мужчину? Нетерпение, свойственное всем влюбленным женщинам, охватило сердце Андры.

Она прошла по сверкающей палубе в радиорубку, сопровождаемая взглядами молодых людей, и послала телеграмму жениху.

«Жаль, что не могу приехать быстрее. Люблю тебя. АнДра».

Во время ланча первый помощник не появился. Кто-то сказал Андре, что он будет занят, пока корабль не выйдет в открытое море, и останется на мостике с капитаном Стивенсом. Поэтому во время первой трапезы на борту Андра не встретила человека с таким интригующим именем.

Все прошло очень приятно. За столиком для почетных гостей сидели семь человек, да еще пустой стул ожидал первого помощника капитана. Андру посчитали важной персоной и пригласили сюда вместе с другими привилегированными особами. Здесь был директор пароходной компании «Аутспен» сэр Эштон Боливер с женой, милая седовласая пара, и, с точки зрения Андры, с большим чувством юмора. Они признались, что не слышали о ней, так как никогда не ходят в кино. Но, говорят, что мисс Ли – звезда? Уже нет, быстро ответила Андра, она едет в Кейптаун, чтобы выйти замуж и стать обычной домохозяйкой. Когда внимание Андры отвлекли, сэр Эштон шепнул жене:

– Держи меня крепче, Мэвис. Ты видела когда-нибудь такие ресницы?

Леди Боливер пробормотала в ответ:

– Веди себя как положено, Эштон, и постарайся помнить о том, что ты лысеешь и страдаешь подагрой.

Но она согласилась, что мисс Ли очень красива.

Андре понравились почти все сидевшие за столом, кроме тучной дамы из Южной Африки по фамилии Оппендорф. Сидящий справа доктор шепнул, что мистер Оппендорф – один из крупнейших производителей бриллиантов в Йоханнесбурге, а поэтому можно ожидать, что на груди миссис Оппендорф появится несколько «булыжников», когда она спустится к ужину при полном параде.

Сидевший за столом холостяк представился как Бенедикт Лейн (называйте меня просто Бен). Он был известным лондонским журналистом. Высокий, худощавый молодой человек лет двадцати пяти с копной вьющихся светлых волос.

Бен носил очки в роговой оправе. Вздернутый нос и большой рот портили его, но приятная улыбка и огромный запас смешных историй и сплетен с Флитстрит делали его интересным. Он не мог оторвать глаз от Андры и обещал, что напишет о ней с максимумом фантазии. Она шутливо предупредила, что, если он исказит правду, придется подать на газету в суд.

– А что такое правда? – улыбнулся он.

– То, что мисс Ли, став миссис Тревор Гудвин, никогда не вернется в, кино.

Леди из Южной Африки навострила уши и с любопытством повернулась к Андре.

Она была очень толстой и постоянно задыхалась. На борту уже ходили сплетни, что она носит парик, под которым абсолютно лысая, как шар, голова. Наличие парика было очевидным. Кроме того, она употребляла слишком много румян. И все-таки лицо ее казалось добрым. И Андра жалела ее. Как может женщина, имеющая большие деньги, так опуститься, думала она. Этне Оппендорф было не более пятидесяти, но выглядела она пожилой и непривлекательной, несмотря на драгоценности и шикарные туалеты. Андра поклялась себе:

– Я всегда буду соблюдать диету, заниматься зарядкой и сохраню фигуру для Тревора – независимо от возраста.

Миссис Оппендорф заговорила:

– Я, кажется, услышала имя Тревора Гудвина?

– Да, это мой жених. Я собираюсь за него замуж, – ответила Андра.

– Некоторым парням везет, – галантно вставил сэр Эштон.

– И как! – пробормотал Бенедикт Лейн.

Миссис Оппендорф сказала с одышкой:

– Вот потрясающе! Тревор Гудвин – Друг Симона, моего мужа. Он часто приезжает в Йоханнесбург по делам, мы встречались на нескольких приемах.

Сейчас я вспоминаю, он говорил, что его будущая жена вскоре приедет в Кейптаун. Тревор красив. Один из первых сердцеедов в Южной Африке. Вам придется следить за ним, мисс Ли.

– Обязательно! – засмеялась Андра.

– Боюсь, что мистеру Гудвину тоже придется быть настороже, – сказал Бен Лейн, бросив выразительный взгляд на Андру.

Андра посмотрела на миссис Оппендорф:

– Пожалуйста, расскажите мне о Треворе. Я так рада, что вы его знаете.

Миссис Оппендорф пустилась в подробное описание последнего бала в Йоханнесбурге, на котором видела Тревора. Она очень хвалила его.

Легкий разговор и дружеская атмосфера за столом подняли настроение Андры.

После обеда она ушла в свою каюту, чтобы отдохнуть, хотя чувствовала себя значительно лучше, чем во время прощания в Саутгемптоне.

Позднее в застекленном салоне на верхней палубе она пила чай. Несколько человек узнали ее и попросили автограф. И все дети, которые были на корабле, тут же выстроились за автографами.

Бен Лейн повел Андру прогуляться по кораблю. Он рассказывал ей о журналистике и выложил все сплетни, которые уже появились на борту. Затем пришло время принять ванну и привести себя в порядок перед ужином.

К семи часам похолодало, подул свежий ветер, и Андра выбрала платье потеплее – из темно-серого тяжелого шелка. В нем она выглядела очень элегантно. Расчесав свои рыжеватые волосы, она связала их узлом на затылке и нанесла на веки тени, которые делали ее глаза скорее зелеными, чем серыми.

Андра немножко задержалась и вошла в ресторан, когда гонг к ужину уже прозвучал. Салон ей очень понравился. Стены, украшенные картинами современных художников, белые стулья с красной обивкой, бело-красные шторы, электрические свечи с красными абажурами на столах.

Маленький оркестр играл тихую мелодию. Атмосфера была превосходной.

Андра подошла к столу, метрдотель поторопился отодвинуть стул, Бенедикт Лейн привстал, приветствуя ее.

И тут впервые Андра оказалась лицом к лицу с первым помощником капитана Роулэндом. Он уже сидел на своем месте, но тоже приподнялся и поклонился ей:

– Добрый вечер, мисс Ли…

– Добрый вечер. Боюсь, я опоздала, – ответила она, улыбаясь.

– Мы не ждем пунктуальности от дам, – улыбнулся он в ответ.

– Обычно я очень пунктуальна.

– Тогда вы, наверное, необыкновенная женщина, – вставил специалист с Харли-стрит, сидевший за тем же столом, и многозначительно посмотрел на жену. Та покачала головой.

Андра попыталась сконцентрировать внимание на меню, которое подал официант. Но осознавала лишь присутствие Фрея Роулэнда, а еще больше – его голос. Она мгновенно вспомнила, где слышала его прежде. Это был хриплый голос человека из сна. Того кошмара, где Тревор повел машину в пропасть.

Тогда лицо спасителя было скрыто от нее. Теперь она как будто увидела его.

Фрей Роулэнд, одетый в белую форму, которую носили морские офицеры в тропиках, ростом был немного ниже Тревора, но шире в плечах.

Короткий пиджак и плотно облегающие льняные брюки очень шли Фрею Роулэнду. У него были длинные стройные ноги, а накрахмаленный белый воротничок оттенял загорелую кожу. Андра удивилась, заметив в его густых, коротко подстриженных волосах седину, ведь он еще молод. Но эта седина так гармонировала с его голубыми глазами.

Перед Андрой был сильный человек. Глаза все время настороже, полуприкрыты. Типичный морской офицер.

Стюард Грегсон назвал его умным. Андра сразу же оценила это качество. Она поняла, что от Фрея Роулэнда мало что ускользало. Он внимательно смотрел на нее.

– Рад приветствовать вас на борту корабля. К сожалению, я не мог посмотреть «Бедную, маленькую, богатую девушку», когда она шла в моем родном Саутгемптоне. Но видел много ваших фотографий, мисс Ли.

– О, неужели?

– А как вам нравится наш красавец «Аутспен Квин»? – продолжал с чуть натянутой веселостью Фрей Роулэнд, и Андра решила, что он слегка нервничает.

– Это замечательный корабль. Вы должны гордиться им.

– Конечно, горжусь, – сказал Фрей Роулэнд, – и наш капитан тоже, могу вас заверить.

– Как хорошо, что есть такой человек, как капитан Роулэнд, – вставила миссис Оппендорф, которая, как и ожидалось, сверкала бриллиантами, хотя никто к ужину слишком не наряжался.

– О, здесь очень хорошо, – сказала Андра, чувствуя себя уязвимой и неуверенной.

– Вы не будете так думать, когда обнаружите, какой я ужасный организатор.

Я буду заставлять вас делать то, чего вам, возможно, и не захочется, вывернулся Фрей Роулэнд.

Андра попыталась заглянуть в меню, заметив, что официант до сих пор ждет заказа, но оказалось, что она снова смотрит в голубые глаза первого помощника.

Время как будто остановилось. Она висела между двумя мирами: одним, в котором жила, и другим, нереальным, которого еще не знала.

А для Фрея Роулэнда Андра была просто еще одной важной гостьей, которую он обязан развлекать.

Фрей страшно устал от потока знаменитостей, путешествовавших на кораблях, где он служил. Обязательно находилась какая-нибудь девушка без пары, которая стремилась сойтись с ним. Он научился быть предельно вежливым, но никогда не шел дальше. Только однажды он изменил своему правилу, но больше такое не повторится!

К Андре он не испытывал никакого интереса. Кинозвезды, актрисы, манекенщицы или блестящие женщины из общества для Фрея были на одно лицо.

Этот привлекательный груз надо доставить из одного порта в другой. Груз, о котором следует заботиться в дороге. Такова его работа.

«Пусть они будут счастливы, но постарайся не смешивать работу с чувствами», – такой совет давали ему старшие товарищи, когда он начал работать в этой должности.

Фрей Роулэнд так и вел себя, но часто сожалел, что связался с «Аутспен компани», предложившей ему работу, которая мало напоминала службу морского офицера. А ведь у него был диплом капитана. Он считал свою деятельность «пустым трепом» и потерей времени.

В тридцать пять Фрей был самым молодым обладателем капитанского диплома.

Ему всегда хотелось командовать кораблем, и он намеревался добиться этого еще до конца года. К счастью, пароходная компания «Аутспен» изменила политику и уже назначала на капитанские должности молодых людей. Таких, как пятидесятилетний Стивене, отправляли на пенсию. Возможно, для капитана «Аутспен Квин» это был последний рейс.

Фрею намекнули, что вскоре он получит капитанскую должность, но прежде необходимо год поработать первым помощником, подчиняясь непосредственно Стивенсу и при необходимости заменяя его. Когда Фрей попробовал возразить, сказав, что не представляет себе, как можно долгие часы развлекать пассажиров, над ним просто посмеялись:

– Ты симпатичный парень, Фрей. Все ценят твою хорошую спортивную форму.

Справишься!

Первый рейс «Аутспен Квин» прошел очень удачно, хотя Фрей определенно чувствовал свою непригодность для такой работы, признавая, что у него раздвоенная (возможно, и не слишком) личность. Он мог казаться веселым и интересным, внешне симпатизировать людям, которые его в общем-то не интересовали. Хорошо танцевал. Был щедрым хозяином. Мог заставить полюбить себя.

Но был и другой Фрей, которого никто не знал. Глубокий, серьезный, интересующийся философией, метафизикой и симфонической музыкой. Оказавшись на берегу, Фрей всегда ходил в оперу и на концерты. В каюте у него стоял проигрыватель с записями Баха и Бетховена, что, наверное, несказанно удивило бы путешествующих девушек, которые обожали джаз, музыку из фильмов и были уверены, что капитану Роулэнду нравится то же самое. Нередко он садился за рояль и наигрывал эти мелодии.

Итак, существовало два Фрея. Иногда конфликт между ними очень раздражал его. И все же, когда веселый спортсмен и любимец публики выигрывал, другой, интеллектуал Фрей, оказывался в проигрыше. И тогда ему становилось стыдно за себя.

Чарей Роулэнд родился тридцать четыре с половиной года назад в Кричэрче, графство Хемпшир, в маленьком каменном домике, из окон которого открывался прекрасный лесной пейзаж. Дом принадлежал дедушке по материнской линии.

Отец, служивший в торговом флоте, умер в море, когда Фрей был еще ребенком. Слава Богу, родители матери помогли воспитать мальчика. Дед, отставной врач, имел состояние небольшое, но вполне достаточное, чтобы дать образование внуку.

Фрея назвали в честь отца. Никто не знал, откуда появилось это странное имя, но последние три поколения Роулэнды называли своих сыновей Фрей. В жилах прапрадедушки Фрея текла французская кровь, его звали Фрэ. Со временем французское правописание, наверное, заменили английским. Предок был профессиональным пианистом и концертировал по всей Европе. Без сомнения, именно от него Фрей унаследовал музыкальные способности.

Нельзя сказать, что у мальчика было несчастливое детство, хотя очень недоставало отца. Пенелопа Роулэнд, его мать, была здравомыслящей женщиной, поэтому постаралась, чтобы сын не вырос маменькиным сынком. Море было в крови у Фрея, и в память о муже миссис Роулэнд решила, что сын пойдет по отцовским стопам.

После смерти родителей Пенелопа Роулэнд переехала на окраину Саутгемптона. С детства, во всяком случае с пятилетнего возраста, Фрей видел море и корабли. Огромные лайнеры, приходящие в порт и уплывающие оттуда.

Доки и склады. Высокие краны. Буксиры и катера, паромы и грузовые суда, бесконечные вереницы пароходов. Все это, конечно, завораживало маленького мальчика, в жилах которого текла кровь моряка.

Но одну несправедливость мать Фрея все же допустила. Она обожала сына, хотя, будучи образцом практицизма, не подавала вида, но все время сдерживала развитие его музыкальных способностей. Она обожала спорт. Крестный отец маленького Фрея, друг его отца, тоже увлекался спортом и не поддерживал увлечения Фрея музыкой. Мальчику все же разрешили брать уроки игры на фортепиано, но категорически возражали против того, чтобы он занимался пением или пошел по стопам своего прапрадедушки. Нет, решила мать, Фрей должен стать моряком и спортсменом.

Он рос физически здоровым и вскоре, отбросив мечты об артистической карьере, окончил колледж, где получил хорошее образование. Фрей завоевал все спортивные призы, о которых только могла мечтать его мать. Миссис Роулэнд снова вышла замуж, когда Фрею исполнилось восемнадцать. Его отчимом стал отставной капитан, и еще пару лет он оказывал посильную помощь парню, который оправдывал все надежды матери. Фрей сдал экзамены и вышел в море в качестве младшего офицера пароходной компании «Аутспен». Там еще помнили его отца, и поэтому Фрей без труда добился успеха. «Аутспен» слыла хорошей англо-южноафриканской компанией и успешно соревновалась с более крупными и известными компаниями, такими как «Юнион Кастл».

Он разменял третий десяток, жизнь на море ему нравилась, хотя он лучше чувствовал себя на берегу, отличаясь этим от своих коллег. Отпуск никогда не означал для Фрея то же, что для других, – бесконечные вечеринки, девушки и варьете Для него это были насыщенные дни, дающие возможность послушать хорошую музыку, которой он был лишен в море. Так появилась страсть, иногда она мучила его, как ностальгия или зов предков. Серьезные книги, которые он держал у себя в какие, всегда удивляли его друзей-офицеров, предпочитавших дешевые романы.

Многие думали, что Фрей Роулэнд очень уж странный. Но он никогда не позволял своему внутреннему «я» проявиться настолько, чтобы оказаться белой вороной. Если на борту или где-нибудь в порту случалась вечеринка, Фрей веселился так же безудержно, как и все.

Какой-то особенной девушки в его жизни не было, пока он не стал третьим помощником капитана на одном из самых старых лайнеров, ходивших в Южную Африку. С девушками он танцевал, легенько целовал вечером, но ни одна из них ничего не значила для него.

И вот появилась Леонора. Она была американкой, дважды побывала замужем и дважды развелась. (Фрей так и не узнал, кто был инициатором развода – она или ее мужья.) Женщин такого типа он еще не встречал и просто был ослеплен.

Она оказалась опытной, веселой, красивой и покорила всех мужчин на борту.

Когда Фрей позволял себе вспоминать Леонору, то видел ее сидящей рядом за обеденным столом. Тогда, в первый вечер, он подумал, что более прекрасной женщины еще не встречал.

Рейс пришелся на зимнее время. На Леоноре было что-то из белой шерстяной ткани, ожерелье и браслеты из бирюзы. Она всегда одевалась с шиком, на который способны только американки. Густые темные волосы коротко подстрижены. Долгое время она казалась ему ровесницей – около двадцати шести. Потом Фрей узнал, что она лет на десять старше. Но Леонора прекрасно сохранила фигуру, тоненькую, как у девочки.

Кожа у нее была не очень хороша, нос немножко приплюснут, зато пленяли удивительно красивые глаза, прямые черные брови и большой смеющийся рот.

Резкий, режущий ухо голос выдавал в ней жительницу Нью-Йорка. Поначалу тембр ее голоса совсем не понравился Фрею, но вскоре он стал его обожать. Красные смеющиеся губы постоянно произносили остроты и шутки.

– Ну парень, – усмехнулась она, когда он сел рядом. – Вы классно выглядите в этой форме. Малышка Ленни и подумать не могла, что ей придется сидеть рядом с таким красавчиком, но она рада, что не страдает морской болезнью и сможет встречаться с ним здесь три раза в день, поглощая горячую пищу.

– Горячую пищу?!

Многое из того, что она тогда говорила, казалось ему остроумным.

Очень скоро все стали называть ее «малышкой Ленни». Много времени она проводила в каюте Фрея, слушая пластинки и обсуждая с ним все – от Древней Греции до современного Востока.

Она отлично вела интеллектуальные беседы, к тому же была очень сексуальна. Фрей безумно влюбился в эту женщину. Ему было наплевать, скольких мужей она поменяла. Он был не против стать третьим. Казалось, она отвечала на его любовь, и короткое путешествие в Кейптаун превратилось для Фрея в цепь экзотических дней и ночей. В основном это касалось ночей, ведь он держал в своих объятиях страстную Леонору.

Вспоминая тот рейс, он просто удивлялся, как легко было обвести его вокруг пальца. Он считал ее богиней и не мог понять, как она со своим умом и опытом в браке отважилась так сильно влюбиться в безденежного морского офицера.

Но настал день пробуждения. Предполагалось, что Леонора едет в Йоханнесбург к своему брату. Фрей предложил явиться туда вместе. Он намеревался купить обручальные кольца и жениться как можно скорее. Уже значительно позже он припомнил странное выражение ее лица, когда он сделал это предложение. Она потрепала его по щеке пальчиками с ярко-красными ногтями и пробормотала:

– Ты, милашка, любовник.

Но ни одним словом не обмолвилась о свадьбе.

Она обещала прийти к нему в каюту, когда все пассажиры улягутся. Конечно, это было строго запрещено, но Фрея ничуть не беспокоило. Маленькая Ленни тоже с удовольствием нарушала правила. Вечером стюард принес записку, в которой Лении жаловалась на самочувствие и обещала встретиться с ним утром, когда корабль пришвартуется в гавани.

У Фрея разболелась голова, а поскольку в его каюте не нашлось даже аспирина, он отправился к корабельному врачу за таблеткой.

Доктором на судне служил выходец из Южной Африки, ровесник и приятель Фрея. Постучавшись и не услышав ответа, Фрей нажал ручку и заглянул внутрь.

Его глазам предстала неотразимая Леонора в белой шелковой пижаме. Она лежала на постели. Рядом сидел доктор, тоже в пижаме. На стуле висел ее халат, на тумбочке стояли открытая бутылка шампанского и два бокала.

Любовники уставились на Фрея. Он побледнел как смерть, сжал кулаки и бросил Леоноре слово, заставившее ее вскочить. Но самообладание она потеряла лишь на мгновение. Потом повернулась к доктору и со смехом сказала:

– Дай ему успокоительное, дорогой. Бедняга выглядит так, словно сейчас свихнется. Что же ты, дурак, забыл закрыть дверь?!

Доктор бормотал какие-то извинения, но Фрей с треском захлопнул дверь, вернулся к себе и повалился на койку. Мир рухнул. Он понял, какой женщиной была Леонора. Надо же, оказался в дураках!

Леонора не пыталась встретиться с ним. Фрей получил лишь записочку:

«Извини, что разочаровала тебя, мой милый любовник. Но когда-нибудь тебе пришлось бы повзрослеть. Не злись на маленькую Ленни, которая помогла тебе сделать это. Неужели ты не понимаешь, что немножко старомодно заканчивать нашу интрижку браком? Все было приятно, но я не воспринимала это так серьезно, как ты. Если хочешь знать правду, брата в Йоханнесбурге у меня нет. Я еду, чтобы выйти замуж за милого толстяка-миллионера, который подарит мне, бриллиант величиной со сливу. Спасибо за приятные воспоминания. Малышка Ленни».

В сердцах Фрей разорвал никчемную бумажку на мелкие кусочки и выбросил за борт. Подхваченные сильным ветром, они унеслись, развеяв последние иллюзии.

Он не испытывал неприязни к доктору. Мужчины достигли определенного взаимопонимания и даже смогли говорить о Леоноре (довольно плохо). Доктор повторил ее совет – пора взрослеть.

– Держись подальше от одиноких женщин на борту. В мире тысячи таких Леонор, дурачок, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше. Конечно, есть и хорошие девушки, но нужно уметь находить их. Ленни похожа на змею. Очень симпатичную, но явно ядовитую.

После этого Фрей всегда мысленно представлял Леонору черной гадюкой, убивающей своим ядовитым укусом. Он все еще чувствовал на губах поцелуй смерти.

Но уже в следующем рейсе он стал более осторожен и рационален. Ни разу не влюбился, не увлекся и упорно пытался убедить себя, что не женится никогда.

Женщинам доверять нельзя. Успех у них доставлял ему горькое удовлетворение и сознание того, что любую стоит только поманить пальцем. Но никогда этого не делал. Он стал Фреем, надежно скрывающим за внешним обаянием свои чувства. Взгляд его полуприкрытых, недоверчивых глаз заставлял женщин, желавших пофлиртовать с ним, сразу почувствовать себя не в своей тарелке. Правда, популярность его от этого не уменьшилась.

Именно такого Фрея встретила сегодня кинозвезда Андра Ли. Он оставался вежливым и услужливым даже тогда, когда ему хотелось зевать.

Разговор поддерживали в основном леди Боливер и миссис Оппендорф. Наконец Фрей заметил, что мисс Ли ведет себя не шумно и не навязчиво. Она кажется удивительно спокойной, даже замкнутой. Он вежливо задал ей вопрос о карьере, и она ответила, что уже оставила ее.

– А что, бедная, богатая девушка стала настолько богатой, что может позволить себе уйти на пенсию в ранней юности?

Андра засмеялась. Фрей снова подумал, что она выглядит нервной и расстроенной. Вспомнив об операции аппендицита, перенесенной мисс Ли, – об этом писали в газетах, а ему сообщил боцман Уилсон, – Фрей решил, что для подобных испытаний девушка слишком хрупка.

– Уверяю вас, я – бедная, маленькая, бедная девушка, – ответила Андра. Но я решила, что нет смысла терять время в ожидании следующих кинопроб.

Такая жизнь не для меня.

– Расскажите же, а что для вас? – и он бросил на нее тот неотразимый взгляд, которым за время работы с пассажирами научился убивать как из автомата.

– Я еду в Кейптаун, чтобы выйти замуж, – просто сказала Андра.

Столь искренний ответ удивил Фрея, и ему захотелось стать более дружелюбным.

– Неужели? Вот видите, я ничего не знаю о личной жизни звезд. Не говорите, пожалуйста, об этом моему командиру, иначе меня спишут на берег.

– Вообще-то я не понимаю, почему морской офицер должен быть в курсе личной жизни кинозвезд. Кроме того, я не хочу, чтобы во мне видели только звезду. Тревору это тоже не нравится.

– Тревору? – уточнил первый помощник. – Он, наверное, ваш жених?

Андра кивнула.

– Значит, вы едете в Кейптаун, чтобы выйти замуж за этого счастливчика?

Прежде чем Андра успела ответить, в разговор вступила миссис Оппендорф:

– Это так интересно, капитан! Я ведь знаю Тревора Гудвина. О, они будут прекрасной парой, просто шикарной!

– Не сомневаюсь, – подтвердил Фрей.

Ужин подошел к концу. Роулэнд достал портсигар и предложил Андре сигарету. Она взяла ее с облегчением. Весь вечер девушка чувствовала удивительную нервозность. Очень хотелось курить. Фрей поднес зажигалку, и она снова взглянула в его глаза. Они ничего не говорили. Но почему-то казалось, что добираются до самого сердца, и Андра неожиданно задрожала, невольно подумав, что ей нравится капитан Роулэнд. В глубине его глаз светилось что-то мрачное. Но едва он начинал говорить, сразу вспоминался тот голос из сна… Она понимала, что ведет себя странно, но ничего поделать с собой уже не могла. Фрей заметил на тонком пальце мисс Ли обручальное кольцо.

Поднимаясь из-за стола, Андра уронила сумочку. Фрей поднял ее и подал девушке.

Только сейчас он заметил, как она грациозна. Тонкая талия, перетянутая широким поясом, казалось, может переломиться. Конечно, ей надо поправиться.

Чудные рыжеватые волосы стянуты на затылке так, что открывают прекрасную линию лба и овал лица. А какие глаза!

«В ее глазах горит любовь, – процитировал он мысленно, – и ложь, и ложь, и ложь!» Жаль того парня, за которого она выходит замуж. Интересно, через какое время она его оставит, чтобы вернуться в кино? Да ладно, его похороны – это его забота.

Именно на этой циничной мысли остановился Фрей, спрашивая вслух мисс Ли, пьет ли она кофе. Обычно его подавали в стеклянном салоне на верхней палубе, где скоро должен заиграть оркестр.

– Да, спасибо, я люблю кофе. Он никогда не мешает мне заснуть.

– Отлично, – сказал Фрей. – Нельзя позволять себе то, что может вызвать бессонницу. Сон, блаженный сон. «Кто обречен сойти во тьму?»

– «Кто носит в сердце вечный ад», – закончила строку Андра.

У Фрея расширились глаза. Он вышел следом за ней. Многие оборачивались, узнавая актрису. Итак, она знала Кольриджа! Внезапно Фрей продекламировал:

Пред тем, как лечь в постель свою, Я на коленях не стою И не творю молитвы вслух, Но медленно смиряю дух, Предавшись вере и мечте, Смежаю веки в темноте…

Теперь уже Андра с любопытством взглянула на него через плечо, ее длинные ресницы дрогнули.

– Потрясающе, капитан Роулэнд! Какие стихи вы помните! Но «Сказание о Старом Мореходе» Кольриджа всегда казалось мне жутковатым.

– А мне оно нравится. Может быть, потому, что когда-нибудь я сам стану Старым Мореходом, – сказал Фрей.

Андра почувствовала себя спокойнее и с улыбкой заметила:

– Только не говорите мне, что вы будете «бесчувственный, глухой к добру и не к добру…»

Фрей даже присвистнул.

– Браво! Отдаю вам честь, – его рука взметнулась к фуражке. – Вы первая девушка, которая помнит наизусть «Сказание о Старом Мореходе».

– Я очень любила его в Школе, но оно всегда вызывало грусть, – вздохнула Андра. – Особенно те строки, в которых речь идет об одиночестве в бурлящем море.

Фрей кивнул головой.

– Именно поэтому он так ценил сон. В эти часы забываются все разочарования.

Я мог бы добавить, подумал Роулэнд, что однажды сам хотел утопить свое разочарование в море – когда меня предала любимая женщина. Вкусное яблоко, предложенное Евой, оказалось червивым.

– Поэзия нравится немногим, – сказала Андра. – Вы часто читаете стихи?

– Очень редко. Но было время, когда они очень привлекали.

– Меня тоже. А что вы предпочитаете теперь?

– Не думаю, что вас это заинтересует, мисс Ли. Увидев мою библиотеку, люди обычно отступают на три шага и начинают считать меня скучным человеком.

– Едва ли вас можно назвать скучным.

– Вы мало меня знаете, – улыбнулся он.

– Но мне хотелось бы посмотреть ваши книги и прийти к собственному мнению.

– Скоро я устрою небольшой прием с коктейлями. Во время рейса мы обычно соревнуемся с капитаном Стивенсом – чьи рецепты оригинальнее. Если, конечно, вы не против коктейлей…

– Я вообще не пью.

Это несказанно удивило Роулэнда. Ему всегда казалось, что кинозвезды пьют, и немало. Что ж, в ближайшие дни он узнает много удивительного об Андре и убедится, что она совсем не подходит под расхожее представление о кинозвезде.

В этом салоне стояли бежевые стулья с голубой обивкой и маленькие очень удобные стеклянные столики.

Пассажиры болтали, потягивая кофе.

Андра рассказывала о Треворе. Фрей притворялся, что ему безумно интересно, хотя находил истории о женихе Андры скучными. Впрочем, это не помешало ему после окончания беседы решить, что мисс Ли вполне сносна и вопреки ожиданиям не эгоистка.